Утро ворвалось в новый день яростными порывами шквального ветра, неся над промзоной города Энска куски и лоскуты с окрестных помоек. Лязгал металл заборов и крыш. Провисшие провода электропередач хлопали и стонали бешенную увертюру нарождающейся симфонии, переходя на крещендо. Под крыльцом ветхого здания конструкторского бюро судоверфи жутко выл бездомный пес.Назревал конец света.
- Дорогой мой! Шли бы Вы к бениной маме! Пока я не осерчал несказанно! Вы мне катаракту на глаз раньше срока оформите! Третий день уж рябите тут в пространстве своим такелажем! У меня от Вас килевая качка и морская болезнь развивается! Тоже мне, тело вращения! Христом Богом прошу! Представьте, что Вы глюк! Я сморгну! И Вы исчезнете! Это просто! Нуууу??!!
Главный расспекал недавнего выпускника подшефного политеха. Привычно. Не спеша. И не без удовольствия. Даже смакуя. Как всегда, стрелял словами он метко и кучно, укладывая предложения квадратно-гнездовым способом. Слышимость в его аквариуме, на последнем этаже была изумительной. Звукоизоляцию кабинета Главного конструктора КБ, коего за мстительный и мерзкий характер, коллеги прозвали "Торквемадой", по всему ваяли "иноагенты".Утреннее шоу было хоть каким-то, да развлечением для коллектива пленённых кульманом.
Нескромно скрипнула дверь наместника заведения. С креном градусов в тридцать к горизонту, с набором скорости, вспарывая лохматыми кроссовками вековую паркетную пыль, успевая технично лавировать меж рядов ветшающей мебели, через помещение стремглав пропылил подвергнутый экзекуции.
Когда на вираже, совершая выход из "противолодочного зигзага", багровоухий спринтер ввинтился в дверной проём, разнося эхо топота по ступеням межэтажных маршей, контргруз башенного крана, стоящего на строительной площадке напротив окон КБ, не выдержал противостояния с силой тяготения и тугими волнами стихии. Кран падал на здание КБ.
Многотонная колонна металлоконструкций проломила видавшие виды крышу, плиты перекрытия точно в том месте, где всего пятнадцать секунд назад совершил скоростной слалом молодой сотрудник.
Прыгая через полмарша, багровоухий клял свою незадавшуюся судьбу, выбранную специальность, потраченные на институт годы и распределение в этот чертов городок. Вечером, когда буйство природы сменил оглушительный штиль он сидел у окна в заводской общаге с остекленевшим лицом. Механически отхлебывал из бутылки тёплой и совершенно безвкусной водки. Губы шевелились, повторяя мантру, - К бениной маме, к бениной маме....
Образовавшийся на четвёртом этаже здания КБ саркофаг разбирали долго. И скорбно.