Приехав домой, Малика прошлась по квартире, словно заново её открывала. Везде было чисто, на плите стоял казан, в котором оставался вчерашний плов. Халима сначала ходила за доченью из комнаты в комнату, беспокоилась за неё, но видя, что Малика всё узнаёт и относительно спокойна, женщина прошла к телефону и позвонила на работу мужу.
- Исроил акя, мы дома. Может на обед домой заедете? Да, вспомнила, всё вспомнила! Как? Эркин такой молодец, хороший парень. Да, хорошо, дома я Вам всё расскажу, - Сазала Халима по телефону мужу.
Исроил Вахобович сказал ей, что к обеду не успеет, а вечером приедет домой пораньше. Халима посмотрела на часы, время было почти два часа, она улыбнулась, подумав, что время обеда в министерстве сельского хозяйства уже подходит к концу.
- Видимо, он уже из столовой вернулся, раз в кабинете сидит, - подумала она, проходя на кухню.
Но не увидев дочь, Халима испуганно побежала в её комнату, там она и нашла Малику, та разбинтововала голову, глядя в большое зеркало.
- Малика? Что же ты делаешь, дочка? Нельзя же! - воскликнула Халима, подходя к дочери.
- Мама? Я будущий врач, не переживайте, понимаю, что была тяжёлая травма, я просто приготовлю повязку, а Вы помогите мне заклеить рану на затылке лейкопластырем. Не нужно всю голову перевязывать, я знаю, что делаю, - спокойно ответила Малика.
- Но у тебя волосы... - сказала было Халима.
Малика посмотрела в зеркало, на отражение матери и улыбнулась.
- Волосы вырастут, а пока и в платке можно походить, - ответила она.
- Конечно вырастут, дочка, до свадьбы вырастут, - улыбнувшись, ответила Халима.
- До свадьбы? О чём это Вы? - спросила Малика.
- Так... Эркин вроде любит тебя и ты его любишь... или нет? - лукаво сощурившись, спросила Халима.
- О свадьбе ещё речи не было, скоро занятия начнутся, лето кончается... - вздохнув, ответила Малика.
- А ты меня на ты называла, забыла? Ну... до этого, - сказала Халима, пытаясь улыбнуться и показывая рукой на голову дочери.
- Называла, так ведь папа вечно ругается, говорит, у нас не принято так называть маму, - ответила Малика.
Шли дни, Мехри опа выписалась из больницы, будни проходили, как обычно. Эркин иногда заходила к Малике домой, Исроил Вахобович, узнав, как рисковал Эркин, был потрясён, при этом высказался Эркину, что не одобряет такого риска. Эркин объяснил ему, что с психологической точки зрения, он не мог поступить иначе и рад, что всё закончилось хорошо. Что ж, Исроил Вахобович и Халима ждали, когда же парень отправит к ним маму, сватать их дочь, правда, с того дня, как Малика вернулась из больницы домой, прошло немногим больше двух недель. Эркин не торопился, начались занятия, где он вновь встретился с Маликой. Не увидев Дилю, она была удивлена, но спрашивать ни у кого не стала, мало ли... может заболела.
- Придёт завтра, ну или послезавтра, - подумала она и отнесла неоднозначные взгляды однокурсников к тому, что с ней произошло.
Эркин сидел все пары рядом с ней, в перерывах между парами, не отходил от неё, правда, перед этим он предупредил, чтобы никто не говорил Малике о Диле и тем более, не упрекал в её смерти.
- Она и так перенесла глубокий шок, тяжёлую рану, так что не стоит травмировать её ещё больше. Я сам всё ей расскажу, когда придёт время, а Дилю уже не вернуть, - сказал Эркин, пока Малики не было.
Но ведь люди бывают разные, каждый эту ситуацию видел по-своему и восприняли по-разному. Кто-то сочувствовал Малике, жалел её, но были и такие, которые винили её в смерти Дили, о которой, кстати, Малика ещё и не знала.
- Пошли, пообедаем, есть охота, - сказал Эркин, выходя с ней из аудитории, на большой перемене между парами.
И когда они шли по аллее к столовой, Эркин посмотрел на неё и остановился.
- Эркин? Что-то случилось? Почему Вы встали? - спросила Малика.
Это происходило через неделю, после начала занятий.
- Нам нужно поговорить. Давай присядем тут, - подходя к скамейке, сказал Эркин.
Малика молча села, она привыкла доверять ему и знала, он никогда не причинит ей боль.
- Ты не хочешь узнать, почему Диля не приходит на занятия? - немного помолчав, спросил Эркин.
- Нет. Я думала, она болеет, вот и всё, - с безразличием ответила Малика.
- Нет, она не болеет, её больше нет, - взяв девушку за руку, ответил Эркин.
Он смотрел на её лицо, чтобы понять, о чём она думает. Малика побледнела и рука её напряглась.
- Что значит нет? Она уехала? - спросила она.
- Нет, она не уехала... Диля умерла, - ответил Эркин.
Малика опустила голову, Эркин, в ожидании, молчал.
- Так вот почему девочки так на меня смотрят . А я всё думала... как она умерла? - после долгого молчания, подняв голову и взглянув на него, спросила Малика.
- После того, как она толкнула тебя, Вера, как комсорг группы, предложила устроить комсомольское собрание. Дилю оповестили, было решено исключить её из комсомола и стоял вопрос об исключении её из института, но она не пришла на собрание. Потом пришли девочки и сказали, что Диля повесилась, видимо, от страха нервы не выдержали, - сказал Эркин, не отпуская руку Малики, которую она всё время пыталась вырвать.
- Ужас какой... что же она наделала... а как же мне дальше оставаться в институте? - спросила она, невольно заплакав.
- Как оставаться? Ты о чём, Малика? Мы учимся на четвёртом курсе! Не на втором, на четвёртом! Думаешь, я позволю тебе просто взять и уйти из института? - воскликнул Эркин.
- Наверное, все считают меня виновной в смерти Дили... - вздохнув, сказала Малика.
- Да ты тут при чём? Она толкнула тебя с обрыва! Понимаешь? Она тебя убить хотела! Всё! Хватит! Пошли обедать, я есть хочу! - встав со скамьи и потянув Малику за руку, сказал Эркин.
Ели молча, Малика, раздумывая над тем, что услышала и есть нормально не могла, тогда как Эркин с аппетитом съел борщ, следом и котлету с гарниром.
- Пока не поешь, из-за стола не встанем, - сказал Эркин, с удовольствием отпивая компот.
Малике пришлось есть, сначала нехотя, потом быстрее, она тоже была голодна, да и на пару могли опаздать. Затем, они вернулись в аудиторию, но на этот раз, Малика голову не опускала, она смотрела на всех прямым взглядом, не пряча глаза. Виновной Малика себя не считала, Эркину сказала, что никогда не понимала самоубийц, на что он ей ответил, что самоубийцы - слабые духом люди с нездоровой психикой. На этом, разговор был исчерпан, они никогда больше не возвращались к этой теме.
Через пару месяцев, это был конец ноября, Эркин всё же сказал Малике, что отправит к ней маму, сосватать её и родителям решил сказать, что готов жениться. Придя после учёбы домой, когда они сели ужинать, Эркин многозначительно посмотрел на мать, потом на отца.
- Малика хорошая девушка, мама, скромная, трудолюбивая, честная... может с Зухра опой сходите к ним завтра, в воскресенье? - спросил он, когда и отец пришёл с работы.
- О, Аллах! Наконец-то! Адаси, наконец наш сын решился жениться, быть свадьбе! - радостно воскликнула Мехри опа, схватив за голову сына и целуя его в лоб.
- Ойижоним мани! Я сказал Малике, что в воскресенье, то есть уже завтра, Вы навестите её родителей. Думаю и Вам нужна помощница в доме, хотя мы с ней учимся. Ничего, будет приходить с учёбы и делать всё по дому. Я работаю, отец тоже, справимся, - улыбаясь, сказал Эркин.
- Если Аллах дал жизнь, Он непременно даст и хлеб насущный. У всех свой рихс-насибаси, сынок (имеется в виду еда, которую суждено есть каждому), - ответил Шакир акя.
На следующий день, Мехри опа пошла к Зухре, Эркин сказал, что сегодня он сам проводит мать и Зухру к дому Малики.
- Собирайся, Зухра, мы идём сватать девушку для Эркина, - со двора, громко сказала она.
- Ассалому аляйкум, Мехри опа! Неужели Эркин согласился жениться? А говорил, учёбу нужно закончить... - с сомнением произнесла Зухра.
- Ты лучше одевайся, Зухра, сходим к девушке, Эркин нас проводит, он знает, где она живёт, - ответила Мехри опа.
- Конечно, Мехри опа, я быстро. Келин, хо келин (невестка)! Присмотрите за казаном, дочка, мне уехать нужно, - крикнула Зухра, обернувшись на дом, откуда на зов выскочила девушка, в узбекского покроя платье, сверху в бархатной, бордового цвета с вышивкой безрукавке и цветном платке на голове.
- Я тебя дома подожду, давай быстрее, - сказала Мехри опа, ответив на приветствие невестки Зухры и проходя к калитке в дувале.
Малика очень волновалась, с утра не выходила из своей комнаты, Халима с трудом заставила её позавтракать. Волосы Малика постригла ещё короче, чтобы они были одинаковой длины, но за это время, они подросли, и лежали волнистыми прядями на нежной шейке, едва доходя до красивых плеч.
- Ты переоденься, дочка, надень атласное платье и тюбетейку, которую мы тебе в Самарканде купили, она тебе очень идёт, красочная такая, - с воодушевлением говорила Халима.
Хотя сама ночью плакалась мужу, говоря, как же они теперь будут жить без дочери. Исроил Вахобович тут же отругал её.
- Ты что такое говоришь, женщина? Замуж дочь отдаём, за хорошего человека, не на смерть же отдаём! Глупая женщина, сама не знает, что говорит, - ворчал он ночью.
- Да, я очень рада и Эркин прекрасный человек, будущий врач... они ведь часто будут к нам приезжать, а, отец? - спросила Халима, раздражая этим мужа ещё больше.
- Сколько раз я тебе говорил, а? Война была! Скольких ребят погубила, девушкам парней не хватает! А Эркина нам сам Аллах послал, понимаешь? - не унимался Исроил Вахобович, хотя и сам волновался не меньше Халимы.
К слову, он вспоминал об Аллахе, когда нервничал, ведь был коммунистом. Халима поняла, муж раздражён, поэтому решила промолчать.
Утром они встали пораньше, Исроил Вахобович попросил своего водителя привезти с базара всё необходимое для гостей, решил сам приготовить им плов. Он было подумал, что к ним придёт и отец Эркина, Шакир акя, желая с ним познакомиться. А когда в открытую дверь вошли Мехри опа с Зухрой, а на лестничной площадке стоял Эркин, не решаясь войти, Исроил Вахобович был удивлён, если не раздосадован. Мама Эркину сказала, что ему входить в дом невесты в день сватовства, не положено, но добавила, что если его позовут её родители, он сможет зайти.
Дверь открыл сам Исроил Вахобович, Халима, волнуясь, стояла за широкой спиной мужа, Малике было сказано сидеть в своей комнате, пока её не позовут. Платки девушка не носила, но сегодня мама попросила её надеть его на голову, когда она отказалась надеть тюбетейку.
- Входите, гости дорогие! Эркинжон? А ты что же, как неродной стоишь. Проходите в комнату, Халима, приглашай гостей, - учтиво проговорил Исроил Вахобович.
Мехри опа и Зухра зашли в прихожую и как полагается, обнявшись с Халимой, похлопав друг друга по плечам, прошли в зал. Эркин смущался, понимая, что сегодня он потенциальный жених, но заходить отказался, сказав, что просто показал квартиру и сам подождёт внизу.
- Это так полагается, да? А хозяин где? Я ожидал, что и он придёт познакомиться, - по-простому сказал Исроил Вахобович, смущая женщин ещё больше.
- Это подождёт, уважаемый Исроилжон, успеет ещё прийти и Шакир акя, - ответила Мехри опа, сев за красиво накрытый стол, на котором стояли вазы с фруктами и сладостями.
- Что ж... если так полагается... но Эркин уж пусть войдёт, мы с ним на балконе посидим, по-свойски. Он же мне, словно сын стал, Мехри опа, - с мольбой произнёс Исроил Вахобович.
Мехри опа понимала, Эркин тут на особых условиях и привелегиях, поэтому промолчала. Видя, что она не возразила, Исроил Вахобович вышел на балкон и глянув вниз, крикнул басовитым голосом:
- Эркинжон? Заходи, твоя мама разрешила!
Эркин оглянулся по сторонам, шмыгнул в подъезд и вбежав наверх, вошёл в квартиру. Мехри опа, как и полагалось, сказала, что пришли они сватать их дочь, красавицу Малику. Халима опа позвала дочь на кухню, заварила чайник и попросила дочь занести чайник и налить чаю гостям. Малика сделала всё, как сказала мама, боясь упасть, споткнувшись о ковёр красивыми, атласными шлёпками, с загнутыми носиками. Она, волнуясь, налила чай в пиалки и протянула по очереди Мехри опа и Зухре.
- Ой, какая же она красавица! Никогда не видела таких зелёных глаз. Наверное, Вы таджики, да? - спросила Зухра.
- Да, мой муж таджик, из Душанбе, а я Самаркандская таджичка, - ответила Халима.
Малика быстро вышла из зала и облегчённо вздохнув, прошла в свою комнату. Но тут в зал вошёл Исроил акя и присел за стол, хотя Мехри опа уже собиралась вставать из-за стола.
- Уважаемая Мехри опа, мы с Эркином сейчас говорили... в общем, он считает, что свадьбу нужно сыграть весной, ведь скоро начнутся холода, сами понимаете, во дворе в холодное время гости не усидят. Вот я и предлагаю сыграть свадьбу в кафе, сейчас таких много в городе, у меня много друзей и сослуживцев из министерства, о расходах не думайте. Нет, я ни в коем случае не хочу Вас обидеть, но можно сделать комсомольскую свадьбу и расходы разделить пополам, - сказал Исроил Вахобович, видя, как меняется в лице Мехри опа.