Моему несостоявшемуся другу – котёнку Тротику посвящаю…
Котенок лежал на тротуаре между моим подъездом и соседним. Он не кричал, не мяукал – он был маленький, один-два дня от роду. Он не полз – да и куда ему было ползти с непрорезавшимися глазками.
Обычно мой очередной день - день пенсионера - начинался с того, что я утром выносил мусор. Далее следовала прогулка на велосипеде. Управляющая компания вняла просьбам жильцов и оборудовала возле подъездов велосипедные стойки. От мусорных баков я шел к своему железному коню и начинал кататься, пока не надоест.
Котенок отвлек моё внимание. Вначале я подумал, что это велюровая игрушка, которую уронили и забыли расшалившиеся дети. Но «игрушка» неожиданно шевельнулась, и я понял, что это живой зверек. Я слегка коснулся его ногой, он зашевелился активнее и выбросил вперед маленькую лапку. На ней уже просматривались коготочки, но они были настолько малы, что больше напоминали детские человеческие пальчики. Я присмотрелся внимательнее, и понял, что это котенок.
Я вспомнил происшествие, которое случилось со мной, школьником третьего класса. Мы с моим другом Витей Радченко возвращались после уроков домой. Путь наш лежал мимо шахтной свалки. Для пацанов это был «клондайк». Мы находили там списанные и выброшенные «коногонки» - шахтерские фонари, которыми горняки пользуются под землей, сломанные плоскогубцы, кусачки, гаечные ключи и отвертки, куски каната, вполне подходящие для сооружения качелей и прочие пацанячьи ценности.
Первоначальный осмотр свалки мы начинали от ворот, разглядывая всю территорию, и если издалека ничего нового не обнаруживалось, то поиски прекращали и уходили домой. Свалка была небольшая – на нее выбрасывали только шахтное оборудование, которое подлежало списанию на металлолом. Так было и в тот раз. Мы уже собрались уходить, как Витёк заметил аккуратный свёрток, лежащий под старым рештаком*).
--------------------------------
*) Рештак — металлический желоб, по которому осуществляется транспортировка горной массы.
Мой дружок взял один из металлических прутов, валявшихся в изобилии под ногами, и, зацепив сверток, вытащил его из металлического хлама, затем поддел край ткани и дёрнул так, чтобы свёрток развернулся. Кокон сделал оборот, и из-под ткани выскочила детская ручка.
Мы с другом очень сильно испугались и хотели уйти, но Витек сказал:
- Может, это кукла?
- Кто будет сюда выбрасывать куклу? – возразил я. – Да еще завернутой в пеленку!
- Давай еще размотаем, - предложил друг.
- Давай, - согласился я.
Мы вернулись к свёртку, Витёк поддел его еще раз и крутанул сильнее. Из свертка выпал ребёнок. Сомнений быть не могло – маленькое сморщенное личико, сморщенные плечики и ручки. Ребёнок был мёртв. Мы шарахнулись к выходу и выбежали со свалки.
Мимо ворот проходил какой-то мужчина. Мы кинулись к нему с криками:
- Дядя, дядя, там мертвый ребенок!
Мужик ошалело посмотрел на нас и переспросил:
- Где?
- На свалке, - закричали мы, показывая туда руками.
- Пойдёмте, покажите, - мы уже втроём направились к развернутому кокону.
- Так, пацаны, побудьте здесь, чтобы бродячие собаки его не утащили, - мужчина сориентировался в обстановке и сказал, что делать. – Я пошел, позвоню в милицию, и вернусь.
Минут через пятнадцать он пришел назад. Еще через пятнадцать минут приехала милиция. Они расспросили нас, как мы нашли ребенка, в какой школе и классе учимся и отпустили домой.
Мне долго снилась эта ручка и маленькие тоненькие пальчики с ноготочками.
Котенок был слеп и почти не проявлял признаков жизни. Я положил его на ладонь и пошел домой. В голове крутилась мысль – «Только бы не споткнуться, и не упасть – раздавлю котенка или покалечу его». Высоко поднимая колени, я взошел на крыльцо подъезда. «Таблетка» от кодового замка лежала в кармане, и мне было неудобно её вытаскивать. Подошла соседка, проживающая этажом ниже. Она с любопытством посмотрела на мою ладонь:
- Ой, котенок!
- Лежал на тротуаре.
Женщина открыла мне дверь, и я зашел в подъезд. Жена поначалу стала бурчать. Но я знал, что она любит кошек, объяснил ей ситуацию, и мы решили, что котенок побудет у нас, пока ему не исполнится месяц, а потом постараемся его кому-нибудь отдать. Кроме того, супруга до пенсии работала в роддоме акушеркой, и уход за новорожденными был её специальностью.
Жена позвонила дочери - через час нам привезли питание для новорожденных котят и пузырек с соской. Мы приготовили смесь, но котёнок кушать не хотел. Он безвольно лежал на подстилке и только издавал звуки, похожие на слабый скрип. Жена взяла его в руки и приставила сосочку к губам. На этот раз котенок встрепенулся и проглотил немного смеси. Жена взвесила зверька – он потяжелел на два грамма. Значит, два грамма он всё-таки проглотил. Был час дня.
Следующую кормежку мы провели в четыре пополудни. Вес котенка поднялся до 205 грамм. Это создало впечатление, что животное пошло на поправку и обнадежило нас. Котенок уже не производил впечатление заморыша и спокойно уснул. Чтобы ему было комфортно, мы положили рядом с ним бутылочку с теплой водой и укрыли сверху меховой манжетой.
Кормление в 19 часов привело нас в оптимистично-бодрое настроение. Котенок перестал «скрипеть» и членораздельно мяукнул. Зверек хорошо покакал – его фекалии были вполне нормального кошачьего вида. Жена намочила в теплой воде ватку и протерла ему промежность. Я взглянул – явственно различались два малюсеньких яичка величиной с маковые зернышки. Подтвердилось предположение, что котенок – самец. Супруга потерла ему животик. Котенок еще раз мяукнул и выпустил коготки – явный признак того, что получает удовольствие.
- О! – сказала жена. – Заговорил и зашевелился. Значит, дела действительно пошли на поправку. Можно давать имя. Как назовем?
- Тротик! – неожиданно ответил я. Эта мысль пришла мне в голову внезапно, безо всяких обсуждений. – Когда станет большим, будем звать его «Трот», а сейчас маленький – значит «Тротик».
- Почему? – изумилась супруга.
- Я нашел его на тротуаре – значит «Трот». Пока маленький – «Тротик».
- Вот и славно! – супруга уже радовалась зверьку, и я стал подумывать, как бы уговорить её оставить котенка у нас.
Ночью Тротик повел себя странно. Он не требовал корма, безучастно лежал на подстилке, а утром на его губах выступила пена. Меня обуяло нехорошее предчувствие. Но его тельце было теплым, значит, он был жив. Жена вытерла ему полотенцем мордочку и протерла влажной салфеткой животик и промежность. «Милый, милый малыш! Не умирай! – вихрем понеслись мысли в моей голове. – Ты же у меня здесь единственный напарник среди моря женщин». Но котенок безвольно лежал на подстилке, не реагировал, и только теплая температура его тела говорила, что он еще жив.
Жена ушла в магазин. Я кинулся в интернет и обнаружил там массу заметок о смертности среди новорожденных котят, но ничего конкретного в них не было. Расплывчатое описание, расплывчатые советы. Я стал обзванивать ветлечебницы, но их было всего две, и они находились на другом краю города.
- Вы не успеете его привезти. Нужно было побеспокоиться вчера.
Ветеринары сказали мне, что смертность новорожденных котят, отлученных от матери раньше срока, достигает 80% . Услышав это, я бросил трубку и пошел к котенку. Он, как и прежде, безучастно лежал на подстилке. Я притронулся к нему пальцем, и зверек слабенько прокряхтел.
Я взял его на руки. На его губках вновь появилась пена. Я вытер ее полотенцем, и подумал, что, возможно, во время кормления струя молока попала ему не в желудок, а в легкие, и что ему нужно сделать искусственное дыхание. Я протер его мордочку, плотно прижал к своим губам и сделал несколько выдохов. Через пару минут я повторил эту процедуру.
Пришла из магазина жена. Первым её вопросом был вопрос о состоянии котенка. Она подошла, потрогала его, но животное не реагировало на прикосновения, не «скрипело» и, тем более, не мяукало.
- Не жилец, - сказала жена.
Через пару часов котёнок умер…
Мне сейчас 67 лет, и я почти сирота. Умерли родители, умер брат Павлик. Умерла матушкина сестра Тоня, и её сын, мой двоюродный брат Саша. Оба брата были младше меня.
Ночью мне приснился сон: матушка с тёткой сидят на высоких плетеных стульях. Сзади них стоят, положив руки на спинки стульев, Павлик и Саша. А у их ног вальяжно расхаживает Тротик…