Переход в идеализм

 
Идеализм - это жизнь в Духе Божьем, но жить в мире и быть свободным от мира невозможно. Жить в Боге и быть свободным от Него нельзя. Свобода для христианина состоит в любви к Богу, а это добровольное принятие Его воли, вопреки своеволию и торгу с Ним. Торг в любви не уместен, также как Бог не торгуется с человеком в Своем Жертвенной даре Спасения. Этот дар Спасения, ученики наблюдали во вне, а получили внутри в день Пятидесятницы. Спасение - это единство с Богом в котором нет даже сознания греха.
Христос пришел в мир греха и понес его на Голгофу, дабы умереть вместе с ним в смертельных крестных объятиях, в которых умирает все конечное. Возлюбить врага это пройти с ним путь до смерти греха - привести к Спасению. Безгрешное же Воскресает в Духе и Истине Господа. Христианин в своем движении веры должен помнить об этом, потому что ничто нечистое на Небо не войдёт.
Поначалу мир христианина одноплановый и плоский в своей простоте. Истина чувств говорит о реальности внешнего, а внутренний мир я ещё не определен. В этой простоте сознания христианин пытается жить и делать добрые дела и справедливо получает упрек в своей неадекватности миру. Раз христианин в своем сознании живёт во вне, то и реальностью считает внешнее, пытается ее исправить. Выходит, так что единый в себе внешний мир христианин рассматривает как всеобщий мир реальной жизни. В нем христианин зависим, ведь чувственная реальность этого мира истинна. Во внешней реальности не выходит так, чтобы помолившись сесть в машину нажать на газ и забыть о правилах движения. Такого христианина может спасти только случай, но никак не Бог, который всё создал Премудростью, а не игрой в "русскую рулетку". Пока внешнее истинно, а внутреннее не определено и зияет пустотой, христианин исследует эту внешнюю истину, в которой познает лишь грех. Этот грех он несёт в себе, вместе с миром, истину которого пытается познать. Как и раньше, священники женятся и пытаются размножаться "в поте лица своего", дабы этим укрепить церковь во вне, но их дети совершают революцию. Именно они, в своем непосредственном участии, вносят религиозный пафос борьбы, недоступный "кулацкой" ориентации человеческих приматов и как один умирают в борьбе за это в тюрьмах и лагерях. Христос показал пример, чтобы следовали по стопам Его не внешним образом в борьбе с миром, умножая кресты при дороге. Царствие Божие внутри вас есть. Внешний подход обнаруживает только пустоту внутреннего мира и незнание Бога в нём, а кто Духа Божьего не имеет - тот не Его, служит князю мира сего и революции во вне. В своем противостоянии Богу бесы делают дело Божье, но это не снимает с них греха Иуды. Задача христианина не в том, чтобы участвовать в силовой борьбе за доминирование справедливости и равенства хлеба с маслом всем и каждому. В обезьяньем раю мафия князя мира сего бессмертна. Христианину надо осуществлять внутренний путь к Богу, что оказывается неожиданным, так как обычно к этому моменту христианин уже погряз в артистических проявлениях любви ко всему движимому и не движимому и суете "добрых дел". С чистым от мыслей сознанием, сладкими очами полными сопереживания, в постоянной молитве к Господу, такой христианин творит добрые дела и закономерно получает пинок под зад, утешая себя тем, что блаженны страдающие за правду в своей неадекватности этому миру греха. Конечно Божья Истина миру сему не адекватна и отрицает его в цели к которой Бог ведёт мир, но "юродство проповеди", внутреннюю задачу единства с Богом в христианском сознании не решает, из-за незнания Бога в Духе, и только утверждает истину мира внешнего и дух мира сего.
Переходя к слову от бессловесного отношения с Богом, христианин обнаруживает в себе целый мир, от которого усердно пытался избавиться простом и молитвой. Слово обнаруживает собой всеобщий смысл вещи и это знание находится в я. Уверовав христианин хочет избавиться от слов, заменив их мимолётными переживаниями любви. Этим он пытается противостать множественному проявлению созданного Богом мира - понимает, что Бог един, а мир множественен. Он не может понять, как это соединяется в абсолютном понятии Духа, поэтому в простоте человеческой предпочитает дуализм, в котором противостоит простоте Духа и Истины ума Христова, полагает Бога непознаваемым. Такая простота - хуже воровства плодов с древа познания добра и зла, за что был наказан Адам. Это абсолютное утверждение непознаваемости Бога, в движении ко Христу в вере, абсолютно отрицает себя через Посредника который приводит к знанию Духа, чего в начале пути христианин ещё не имеет в опыте, но должен иметь в понятии. Полагая Бога только Единым и отрицая многое, христианин не замечает, что этим он избавляется не только от Христа, но даже от самого слова Бог. Находясь в нирване прострации и неопределенности ума, он ждёт откровения от Неизреченного ничто, но свято место пусто не бывает, и князь мира сего всегда готов протянуть руку помощи такому христианину, ослепив душу при отсутствии в ней критерия Духа.
С другой стороны, полагая всё внешним, христианин приходит к пониманию своего глубинного неизреченного единства с Богом и ориентируется на это ощущение. На этом моменте он оставляет внешнюю практику "добрых дел" и уходит из мира. Слово для такого христианина начинает иметь значение имени как эйдоса вещи, смысл которого известен только Богу. В этом знании, слово в своем всеобщем значении, становится сущностью и истиной всякого чувственно достоверного восприятия, а чувственно достоверное становится внешним и не истинным, перестаёт иметь определяющее значение. Это обнаруживает переход от материализма в христианском сознании к идеализму. Христианин читает Иисусову молитву, полагая через неё волшебным образом отпечатать Христа в своем сердце. Переживание в сердце Бога оказывается критерием субъективного духа и становятся основанием мнения. Теперь христианин обладает своим знанием о Боге в личном мнении. Несмотря на то, что это мнение, христианин считает его истинным, так как его поддерживает сердце. Он знает, что "из сердца исходят злые помыслы", но уверен, что вера ограждает его от зла.
Теперь знание находится в я, в мнении, а не только в переживании и предчувствии. Христианин полагает, что Бог есть истинная сущность всего и независим от мнения, при этом я христианина обладает достоверностью знания Бога через сердце. В этом христианин получает уверенность, что Бог имеет достоверность в нем. Эта достоверность есть знание я христианина о том, что чувствуется и переживается в смутном представлении о Боге, которое называют сердцем. Непосредственно к сердцу, качающему кровь, это отношения не имеет, но представляющее сознание определяет переживание в отдельную сущность противостоящую мысли, представляя, как отдельный метафизический орган чувств. В этом представлении христианин предчувствует нечто, что не доходит ещё до формы мысли. ...
Так происходит постепенный переход к идеализму внутренней жизни, вначале во вне с Богом, потом в Боге во внутреннем человеке, потом в явлении Бога в Духе и Истине ума Христова.