Смотрел тут фотографии достопримечательностей одного старинного областного городка. Мне почему-то часто попадалось это название. Но суть не в этом. Смотрю на один старинный особняк, принадлежавший какому-то именитому купцу. Сейчас им владеет известный банк. Видимо, хозяева сделали его "реставрацию", восстановили дом в первоначальном виде. Посмотрел я фото до ремонта: башенки нет, обшарпанные стены. Теперь же он сияет своей новизной и цельностью... Но не цепляет. Тот, полуразрушенный мне был мил, теплее и интереснее. И я понял, что мне нравится именно старина, энергетика старых стен, пусть и в своей заброшенности, в своём процессе разрушения. Именно фактура стен, материалов со всеми своими изъянами, обшарпанностью, следами старения и умирания притягивает. И именно такую старину хочется фотографировать с разных ракурсов и отдельные её фрагменты.
Я не против красивых зданий. Я не против реставрации или ремонта, воссоздания каких-то памятников архитектуры, приспособления их к современным нуждам. Город — живой организм. Он не может не меняться, он должен обновляться. И конечно, невозможно представить, чтобы он превратился в сплошной музей под открытым небом, или кладбище старины. (По поводу музеев особый разговор). Здесь живут живые люди, меняются поколения, а в масштабах города, это обновление души города, его интеллекта, разума, его мечтаний, надежд и целей. А под новые представления о жизни и город должен обновляться. Это так. Но я за сохранение старины, и она мне нравится. Причём, именно в том виде, в каком она дошла до нас. Наверное, потому что жизнь — это не только всё новое и исправное, это не только рождение и блеск новизны и порядка. Это ещё и увядание, разрушение, умирание и гниение. И в этом тоже есть жизнь, в этом есть шарм, чудо и ощущение мимолётности всех форм. Нельзя всё время стремиться видеть только одну сторону жизни. Они неразделимы. Горячее не может быть без холодного, правое без левого, рождение без смерти. Поэтому так странно выглядят актрисы, пытающиеся скрыть свою старость и казаться вечно молодыми. В старости и старении тоже есть красота. Разве мы не любим осень? Её воспевали поэты. Пушкин именно в пору осени больше всего творил. А ведь осень — это и есть умирание. Умирание природы. Осень навевает грусть, учит нас прощаться с тем, что не может быть вечным. Но заодно она заставляет нас очень остро ощутить то, что остаётся, что всегда существует, она погружает нас в вечность Бытия, в основу того, что рождает все формы, все чувства, звуки, все великие произведения искусства, что приводит нас к Истине. Наверное, поэтому Пушкин и рождал шедевры, что он отстранялся от себя как от временной личности, и превращался в источник, в портал, через который Истина просачивалась, изливалась в наш мир.
Я не против никаких новых форм. Мне интересно наблюдать за невообразимым, нескончаемым, сложным строительством в Городе, за его реконструкцией, реконфигурацией, за появлением новых зданий, небоскрёбов, многоярусных развязок, которые в корне изменяют облик города. Я не говорю, что это именно то, чего я хочу. Но это есть, это жизнь в её проявлении. И я сознаю, что не в силах остановить этот процесс. Но я могу его наблюдать, удивляться разнообразию проявлений жизни в виде различных форм, которые тоже когда-то исчезнут. "И это пройдёт".
Мне просто нравится и то, что находится в упадке, в стадии умирания. Это тоже проявление жизни. И все эти остатки старины мне тоже дороги. Мне даже интересны не только полуразрушенные здания 17-18-19 веков. Я люблю наблюдать за остатками советской эпохи, например, заброшенные территории заводов. Интересно держать в руках какие-то предметы ушедших эпох в их аутентичном виде. До сих пор нас привлекают автомобили 50-х — 60-х годов XX века. Можно говорить о какой-то энергетике этих форм, их воздействии на нас. Но если это как-то привлекает, как-то воздействует особым образом на нас, почему бы этому не быть.
Не думаю, что стоит так уж цепляться за прошлое. Но оно всё равно будет оставаться в нас как опыт, который в нужный момент мы можем извлечь из своего подсознания. Это значит, что прошлое нам нужно, но оно не важно. И от старых предметов в своём быту я в последнее время активно освобождаюсь. Иногда просто необходимо освобождение от старых вещей, чтобы оно не мешало обновлению своего Я. Без сожаления расстаюсь со старыми предметами, мебелью, даже фотографиями. Иначе остаток жизни я буду только вспоминать о том, что было. Я вижу и видел людей, которые только и живут, что прошлым, которые мечтают о возвращении прошлых времён, которым кажется, что в прошлом было всё хорошее, правильное, радостное, а в настоящем всё не так, неправильно, несправедливо. Я им сочувствую. Они сопротивляются самой жизни, которая всегда есть изменения.
И я вижу молодых людей, которые встречают с радостью всё новое, неожиданное, неведомое, но при этом включают в свою жизнь увлечение стариной: фотографируют плёночными фотоаппаратами, слушают и коллекционируют виниловые пластинки, собирают и читают старые книги советских и более ранних изданий. Да, вот это всё может уживаться в одном и том же человеке, если он живёт, а не существует в узком коридоре однополярного мира. И это прекрасно. Это сама Жизнь.