Кольцо на перекрестке Московского шоссе и Гагарина стояло забитое перевернутыми, сгоревшими и просто брошенными автомобилями. Над ними мертвыми гигантами вздыбились автобусы и троллейбусы, застигнутые пирокластическим ударом. Они чернели выбитыми стеклами, но двери были закрыты. Заглядывать внутрь мне совсем не хотелось. Кое-где еще тлел огонь, подсвечивая необозримые пробки, простирающиеся во всех направлениях, да над редкими уцелевшими крышами зданий полыхало более или менее отдаленное зарево. С трудом и волнением обогнув их, я приблизился к своему дому. Он был цел. И только вход в мой подъезд был засыпан снесенной кровлей соседнего здания. На моих окнах стоят решетки, и потому положение выглядело безвыходным. Близок локоть, да не укусишь.
Пришлось лезть в еще дымящиеся развалины торгового центра «Сила Спорта». Мародеры там еще не появились, пожарники тоже, я был первый. Поднявшись по уцелевшему эскалатору, я вышел в закопченный торговый коридор и двинулся мимо ряда бутиков с разбитыми витринами. Лыжи, ракетки и мячи мне ни к чему, а вот подходящие по размеру спорткостюм, куртку, кроссовки, спальник, рюкзак и палатку я нашел легко и прихватил без зазрения совести. После вооружился ножом, газовым пистолетом и арбалетом. В Пятерочке посидел, отдохнул, принял поллитра и закусил прямо с полок, забил рюкзак едой и питьем. В аптеке взял йод, йодид калия и бинт. Выбрал прочный маунтин-байк и мощный фонарь, прикрутил багажник и навесил на него свои трофеи.
Я давно живу совсем один. Родных в Самаре у меня совсем немного – сестра в Овраге Подпольщиков. Куда еще податься в случае беды, кому я нужен? Ну, еще дальняя родня. Друзья-приятели, одноклассники-однокурсники. Но… кто - где и у всех свои проблемы. Тем более, сейчас. С любимыми женщинами все никак не складывается. Спешить на помощь не к кому. Дети живут в Москве и почти забыли покинувшего их после развода папашку. Они давно взрослые и самостоятельные, пенсионер им не интересен. Отсюда я им по любому никак не помощник. Тем более в такой аховой ситуации. Звонить, предупреждать, что-то советовать не получится. Да и поздно пить боржом. Пока цел, здоров и жив - надо пытаться выгрести, верить и надеяться на лучшее, сдаваться еще рановато.
Понятно, что оставаться в городе опасно и нужно поскорее сваливать, но я слишком устал и нуждался в пристанище и кратковременном сне. После всего пережитого и выпитого у меня буквально подкашивались ноги. Ночевать на развалинах или под окнами своего дома казалось странным. Ехать по разрушенному городу ночью тоже выглядело чреватым, но днем могло оказаться еще опаснее. Поэтому я спешился и медленно покатил велосипед с поклажей к живущей недалеко сестре. Телефонная связь не работала, ключей от ее квартиры с собой не ношу и потому пришлось полагаться на удачу, что она дома и не пострадала. Новых взрывов я не боялся, накроет - так уж сразу, опасался я больше выживших, изредка мелькавших среди темных дворов, и военных, которых пока не видел вовсе.
Я протиснулся между машинами, стараясь не наступать на то, что осталось от сгоревших заживо людей, и двинулся от центра по дублеру шоссе, который выглядел свободнее. Приближаться к домам, пробираясь по темным тротуарам, заваленным обломками и битым стеклом, означало риск лишиться своего транспорта, если не жизни. Подсвечивать себе путь фонариком я не решился, опасаясь совсем иных встреч и неприятных неожиданностей. В горле першило то ли от смрада и гари, то ли от радиации. Я закинулся парой таблеток йодида калия и запил водкой, со времен Чернобыля помнилось, что это лечит. Нацепил уцелевшие наушники и попытался отловить со смартфона какие-нибудь новости. Интернета и связи не было, но каким-то чудом пробилось ФМ-радио.
На Максимуме вещал сам Константин Лукин, но контент в этот раз совсем не радовал. Коварному нападению не вероятного противника подверглись военно-морские базы в Севастополе, Балтийске, Кронштадте и Мурманске. Нанесены ракетно-бомбовые удары по всем миллионникам и крупным промышленным центрам. Система ПВО сработала штатно, но не на 100%. Разрушен Кремль, небоскреб Газпрома в Питере, ВАЗ в Тольятти и многое другое. Из-за повреждения ряда АЭС заражены обширные территории. Руководство страны своевременно эвакуировано на запасной пункт командования и сохранило управление войсками. Военно-космические силы нанесли ответные удары возмездия по главным центрам принятия решений коллективного Запада и ядерным базам НАТО.
Короче, абзац. И Самаре полная жопа. Я почему-то в этом не сомневался еще с начала пресловутой спецоперации. Хотелось бы посмотреть на всех этих ура-патриотов и СВОлочей-нашистов! Но теперь не до них, надо как-то существовать в предлагаемых обстоятельствах. Я прошел три квартала и свернул налево, двинув к Волге. Вниз идти стало легче, улица тут была уже, но и брошенного транспорта оказалось меньше. Я немного расслабился, а зря. Сзади раздался свист и требовательный окрик. Я не стал разбираться и вскочил на велосипед, бешено заработав педалями. Грохнули выстрелы, и по веткам дерева над головой щелкнули пули. Меня спасло лишь то, что, еще не набрав скорость, я непредсказуемо завилял по дороге, объезжая препятствия.
Господь был в этот раз на моей стороне, и преследовать меня не стали. Оторвавшись от преследования, я сходу заскочил в нужный двор. Не мешкая, набрал код в замке подъезда и, загнав велосипед внутрь, отдышался. Лифта не имелось, а потому потащил его вверх со всем скарбом, отдуваясь на каждой площадке. Добравшись, обнаружил распахнутую настежь дверь и отсутствие хозяев, покинувших жилплощадь явно в панике и спешке. Записки на столе и припасов в холодильнике, кроме старого варенья, не нашлось. Откуда-то появился забытый кот и потерся о ногу. Намек я понял и насыпал засранцу полную миску корма. Воду и газ отключили, поэтому я отлил ему из своих запасов. Потом отлил сам, хлебнул еще чуток, после чего свалился на диван и тут же забылся мертвым сном.
Очнулся я вскоре, еще затемно. Интуиция подсказывала, что задерживаться тут не стоит и нужно срочно выбираться, пока есть такая возможность. Трезвый анализ подсказал, что на общественный транспорт рассчитывать не приходится, железнодорожный - тоже, даже если переправы еще не разрушены. Пробираться по Ново-Садовой или Московскому шоссе на север весьма затруднительно, я видел, что там творится. Значит, нужно поспешить к мостам через реку Самару. Кировский, наверняка, накрыли, да и далеко он, Южный – так же. Старый, вероятно, смыт или затоплен разлившейся Волгой. Шанс дает только новый Фрунзенский. Повезет - можно уйти на восток к Большой Глушице, на Уральск и Казахстан, нет – будем думать дальше, искать другие варианты.
Поручив кота его судьбе, я не стал закрывать дверь и осторожно поехал узкими улочками вдоль главной магистрали, избегая включать фонарь. Тактика принесла успех, и вскоре я добрался до площади Славы. Мельком глянул на догоравшую резиденцию губернатора и свалившегося с пьедестала «Паниковского с гусем», как именовали в шутку монумент чему-то там в прошлом героическому. По Молодогвардейской, мимо стоящего непоколебимо родного Строяка, выкатил на самую большую площадь Европы. Опера, перечеркнутая зигзагом из полосатой тряпки, уцелела, в отличие от разбитого мощным взрывом штаба ПРИВО напротив и низвергнутого взрывной волной бетонного истукана перед входом. Вряд ли кому то пригодился и сталинский бункер.
Улицы постепенно начали заполняться народом, спешащим в том же направлении, что и я. Молодежь катила на самокатах, велосипедах, роликах и даже моноколесах. Мужчины молча и хмуро везли чемоданы и сумки в детских колясках. Вскрикивали иногда лишь грудные младенцы на руках у заплаканных матерей. Сонные и испуганные ребятишки постарше брели рядом, держась за их подолы. Автомобили в такой толпе фактически не двигались, да и мне пришлось вскоре спешиться. Вся эта масса людей стягивалась к Хлебной площади. Эксцессов еще фактически не было, хотя в разбитых витринах магазинов сновали какие-то личности, пополняя свои запасы перед долгой и тяжелой дорогой. Им никто не препятствовал, догадываясь, что возвращение может и не случиться.
Пора бы уже светать, но небо угрожающе темнело, затянувшись гарью и дымом от пожарищ. Холодный ветер отвратительно пах газом от горевших за рекой факелов Нефтеперерабатывающего завода. Когда добрался до площади, ее полностью запрудил народ, медленно втягивающийся на мост. В этот момент что-то мелькнуло из нависшей над нами тучи, и раздался оглушительный взрыв. Потом еще один, и дорожное полотно со всеми находившимися на нем людьми и машинами медленно, как в кино, поднялось в воздух, а потом обрушилось в реку, увлекая за собой рассыпающиеся фигурки и обломки конструкций. Толпа ахнула и отшатнулась, давя упавших. Раздались душераздирающие вопли умирающих, истерические крики матерей, потерявших в суматохе детей.
Мне снова повезло, что-то задержало на несколько минут. Я даже не потерял свой краденный велосипед, Господь простил и этот грех. Но чем же провинились те сотни или тысячи людей, погибших на моих глазах, а также сотни миллионов, стертых с лица Земли за прошедшие сутки? Его воля объединила русских и украинцев, консерваторов и либералов, фашистов и коммунистов, военных и гражданских, мужчин и женщин, стариков и детей. А беспощадная смерть приняла их в свои холодные объятия, не разбирая, кто среди них прав и виноват. Мне пришлось опять крутить педали, удирая от обезумевшей в панике толпы. Какие еще круги ада уготованы мне, какие испытания предстоит пройти всем нам, моей стране и планете? Что еще ждет впереди? Скоро узнаем.