Опубликовано: XVIII век: интимное и публичное в литературе и культуре эпохи: коллективная монография / под ред. Н. Т. Пахсарьян. - СПб.: Алетейя, 2021 - 566 с. - С. 298-311
© Овчарова Е.Э.
Санкт-Петербург, независимый исследователь
Интимное и публичное в творчестве М.В. Храповицкого (1758-1819) и М.В. Сушкова (1775-1792)
Храповицкие сохранились в памяти потомков, главным образом, благодаря публикации рукописи «Памятных записок А.В. Храповицкого, статс-секретаря Екатерины Второй». В XIX в. издавался как сокращённый, так и полный вариант книги, также было опубликовано несколько биографических статей, посвященных А.В. Храповицкому, например, в 1821 г. в журнале «Отечественные записки». Есть статья о нём и в многотомном издании Д.Н. Бантыша-Каменского «Словарь достопамятных людей Русской земли», выходившем из печати с 1836 по 1847 гг. В 1990 году вышел репринт полного издания Г.И. Геннади. Его тираж в 200000 экземпляров сделал «Памятные записки» в настоящее время доступными практически для всех любителей исторического чтения, что, несомненно, способствовало популярности имени их автора.
Не только А.В. Храповицкий, статс-секретарь Екатерины II и государственный деятель, но и другие его родственники и члены семьи оставили след в российской истории и культуре. Известен, например, сподвижник Петра I, устроитель Вышневолоцкого канала, Михаил Иванович Сердюков, который из пленника и крепостного из инородцев дослужился до потомственного дворянского звания, лейб-кампанец, приближённый Елизаветы Петровны, Василий Иванович Храповицкий, породнившийся с семьёй Сердюкова, женившись вторым браком на его дочери Елене Михайловне. Переводы европейской художественной литературы и драматургии, выполненные сестрой Александра Васильевича Марией Васильевной Сушковой (Храповицкой) (1752-1803) были чрезвычайно популярны в XVIII в. Хорошо известны любителям русской литературы XIX в. такие представительницы семьи Сердюковых-Храповицких-Сушковых как Екатерина Александровна Сушкова (Хвостова), муза М.Ю. Лермонтова, автор известных мемуаров, и Евдокия Петровна Растопчина, в девичестве Сушкова, знаменитая поэтесса. В свое время были достаточно известны по крайней мере двое из многочисленных племянников А.В. Храповицкого, литераторы Михаил Васильевич (1775-1792) и Николай Васильевич (1796- 1871) Сушковы.
Лейб-кампанец императрицы Елизаветы Петровны Василий Иванович Храповицкий был женат дважды. Сыновья от первого брака с Дарьей Спиридоновной Леонтьевой были направлены по военной части. Но времена менялись и для детей от второго брака было избрано другое направление. Все четверо, в том числе и дочь, получили прекрасное образование дабы иметь возможность сделать светскую карьеру. Известно, что трое из них, вышеупомянутые Александр и Мария, а также и Михаил (1758-1819), всю жизнь, буквально до самой смерти, самоотверженно подвизались на ниве литературы, искусства, историографии, а также, следуя идеалам своего времени, служили на пользу общества и государства.
На примере представителей семьи Сушковых-Храповицких можно рассмотреть те грани публичности и интимности, которые были весьма значимы в XVIII в. в России.
Здесь самым загадочным персонажем из числа детей лейб-кампанца Елизаветы Петровны предстаёт Пётр Васильевич Храповицкий, о котором современники отзывались как о человеке чрезвычайно образованном. Согласно справке, восходящей к словарю Половцева , он умер в возрасте 60 лет в 1824 г., что означает год рождения 1764, т. е. его мать родила его в солидном для того времени возрасте 39 лет и он является самым младшим отпрыском Василия Михайловича и Елены Михайловны. Эти данные косвенно подтверждаются примечанием издателя Геннади о П.В. Храповицком в «Памятных записках» . Известна его дочь, Амалия Петровна Храповицкая, дожившая до 1865 г. и состоявшая в браке с Владимиром Ивановичем Пестелем, родным братом знаменитого декабриста . Публикации литературных произведений, дневников и писем Петра Храповицкого не известны. Николай Сушков в «Рауте» 1852 г. упоминает о письме Петра своему брату Михаилу, в котором он призывает своего адресата отказаться от частной жизни и продолжить службу . Согласно сведениям Геннади, издателя «Памятных записок», Пётр служил в Государственном Казначействе. И как можно видеть из тех выдержек из корреспонденции Михаила Храповицкого, которые опубликовал Николай Сушков в том же альманахе «Раут» за 1852 г., Пётр не только не стремился к публичности, но даже категорически и не слишком вежливо её избегал. Ведь очевидно, что не каждый служащий Государственного Казначейства сказывался отсутствующим при посещении его влиятельным царским приближённым (А.А. Аракчеев, друг брата Михаила, стремившийся лично передать Петру присланные Михаилом письма и документы, в то время, помимо всех своих остальных должностей, ещё и преподавал геометрию детям будущего Павла I). Добросовестный во всех своих делах, Аракчеев сообщал в своем письме из Гатчины М.В. Храповицкому от 12 марта (по старому стилю) 1795 г. о невозможности выполнить поручение (сохранёна орфография оригинала):
... Письма ваши отвесть сам в дом к братцу вашему Петру Васильевичу: но его невидал ибо два раза приезжал но все к несчастию моему не заставал дома вчем и прошу извинить меня.
И в следующем письме:
... Вы, небось, думаете, что я попрежнему ленив и нехочу к вам отослать вашему диплому, нет! неправда! божусь вам и доказательство представлю а Петр Васильевич не может ко мне прислать, сам комне не ходит и к себе непускает, несказывается дома, притчина вам известна, и мне уже совестно, что оная притчина его чуждает меня.
Трудно сказать, что было причиной негативного отношения Петра Храповицкого к Аракчееву. Можно сделать ни на чём не основанное предположение, что, несмотря на весьма причудливое происхождение семейства Храповицких, Пётр полагал Аракчеева нищим и малообразованным выскочкой. Но в любом случае, имея влиятельных родственников при дворе и учитывая заслуги предков и родственников перед царями, Пётр мог позволить себе поведение достаточно эксцентричное. Даже сам М.В. Храповицкий, совершенный отшельник и мизантроп, всю жизнь после отставки со службы проведший в своём тверском имении, откуда выезжал буквально считанное число раз, был гораздо более открыт для общества, предписав себе раз и навсегда определённые и довольно серьёзные перед ним обязанности и занимаясь весьма значимой общественной деятельностью. Помимо того, что он был в течение 3 сроков (т. е. 9 лет) уездным предводителем дворянства, он поддерживал дружеские отношения с определённым кругом лиц, также действенно и настойчиво помогал своим бедным и незнатным землякам, чем приобрёл дружбу и покровительство для реализации своих идей одного из них, сумевшего с этой его помощью получить образование и выйти затем, уже благодаря своим собственным способностям, в первые государственные лица, а именно, вышеупомянутого Алексея Андреевича Аракчеева. К сожалению, пока что из переписки Михаила Храповицкого и Аракчеева доступны всего только по два письма от каждого адресата, опубликованные в 1852 г. в альманахе «Раут» Николаем Сушковым . Некоторые детали в них наводят на мысль, что Михаил Храповицкий не был столь отрешённым от общественной и политической жизни своего времени, как то полагал его племянник Николай Сушков и как принято считать на основании этой оценки. Николай, как будет указано ниже, вообще-то, в силу определённых причин, не так уж хорошо знал своего дядю. Хотя Михаил Храповицкий и предпочитал всегда оставаться в тени, но вполне мог оказывать незримое и опосредованное влияние на происходящие события. Свидетельством его живого интереса могут служить, во-первых, хотя и краткая, но довольно подробная характеристика жизни в Гатчине, которую Аракчеев считает необходимым представить своему корреспонденту, а во-вторых, отдельная приписка к тому же письму, в которой сообщается о новом назначении духовника при дворе Павла в Гатчине. Т. е. Аракчеев держал своего друга в курсе основных новостей и последний стремился быть хорошо осведомлённым о происходящем в столицах .
Известно, что в своем имении, в пейзажном парке, окружавшем дом, Михаил Васильевич создал нечто вроде частного музея, где устанавливал памятники своим умершим друзьям и близким, а также что он перевёз туда деревянную галерею, которую посещала Екатерина II во время своего визита в Вышний Волочёк. Выйдя в отставку после не очень продолжительной службы, он вел жизнь истинного мудреца, отказавшегося от всех мирских соблазнов, установившего разумное управление своими крепостными крестьянами, которых изначально было 200 человек. Имение это, судя по информации тверских и вышневолоцких краеведов, перешло к нему от отца, Василия Ивановича Храповицкого , желавшего провести последние годы своей бурной жизни с сыном Михаилом, на сей счёт тверскими краеведами даже обнаружены письменные свидетельства . Интересно, что это значительное достояние бывший лейб-кампанец оставил именно бездетному и чуравшемуся женщин сыну, в то время как у него были другие дети, причём все весьма плодовитые в плане потомства. Скорее всего, Василий Иванович полагал, что в силу своих разумных взглядов Михаил наилучшим образом распределит в надлежащее время свое наследство среди родственников, но генерал-аншеф, как оказалось, плохо разбирался в философских и социальных идеях своего любимого сына. Людьми, чье благосостояние надёжно обеспечил в своём завещании Михаил Храповицкий, оказались не его родственники, а его крепостные крестьяне. Не желая после своей смерти подвергать подвластных ему людей превратностям судьбы, Михаил Храповицкий распорядился перевести их в вольные хлебопашцы, отдав им при этом обрабатываемую ими землю , что дозволялось российским законодательством. Осуществить такое диковинное по тому времени мероприятие Михаил Васильевич поручил не родственникам, очевидно, хорошо их зная, а своему другу А.А. Аракчееву, для которого дружеские обязанности были священны, что и было последним осуществлено, несмотря на отсутствие должных подзаконных актов к принятому в 1803 году закону и вопреки нескрываемому и понятному недовольству многодетной и ограниченной в средствах семьи Сушковых, рассчитывавших на это наследство. Скандал был столь велик, что Николай I компенсировал потери семьи Сушковых из собственных средств. Впрочем, с присущей младшим Сушковым дерзостью, они не постеснялись высказаться по поводу недостаточности компенсации .
М.В. Храповицкий оставался в чине надворного советника, полученным им в результате службы, и это его вполне устраивало. Сохранился его ответ брату Петру, дослужившего до чина тайного советника и призывавшего к дальнейшему служению на государственном поприще и Михаила. Это объяснение своей жизненной позиции было написано М.В. Храповицким на записке Петра и опубликовано Николаем Сушковым:
Нога моя делает меня человеком не публичным и не разъезжим ; но пристойнее мне вести жизнь уединённую и сидячую. Склонность моя ; читать, сочинять и размышлять ; заставляет также искать жизни свободной. Правда, часто я себя укоряю, что живу на себя и не жертвую собой пользе общей; но когда рассуждаю, что содержа в порядке, в благосостоянии те 200 душ, которые судьба мне подчинила, когда их сберегаю и возможное добро им доставляю, почитая но себя их дядькой: то полезен и я части общества; а что часть мала, тому не я виною. ; Философия, примеры других и собственные опыты удостоверяют меня, когда человек духом спокоен, тогда имеет всё возможное смертному благоденствие. Я нахожусь в этом счастливом положении. Совесть меня не укоряет; желания обузданы. Ни честолюбие, ни слава пустая не раздражают. Не лучшель оставаться при своей сфере? шаг вперед будет первый шаг к разстройке и гибели.
По свидетельству Николая Сушкова, жизнь Михаила Храповицкого в имении была подобна жизни античного философа, она проходила в литературных занятиях, писании стихов, поэм, философской и бытописательской прозы, философских размышлениях и музицировании. Николай Сушков в альманахе «Раут» на 1852 год также сообщает о том, что Михаил Храповицкий оставил помимо прозы много стихов и элегий, а также поэму «Четыре времени года» в духе Томсона.
На данный момент отношения М.В. Храповицкого с литераторами его времени представляются не слишком ясными. Поскольку его сестра и брат вели необычайно активную литературную деятельность, то ничто не мешало такой же деятельности и для тверского отшельника. Сочинений своих Михаил Храповицкий печатал мало, хотя некоторые всё же увидели свет при его жизни. Так, были изданы его ранние переводы с французского: комедии «Благодетельный грубиян» (1772), «Любовник, сочинитель и слуга» (1773). Философская ода «Мы» вышла в свет в 1780 в журнале «Академические извести»; в более зрелом возрасте он опубликовал отклик на дворянские выборы «Разговор уездных дворян о выборе в судьи» (1790). После смерти Екатерины II вышло в свет «Слово похвальное Императрице Екатерине II» (1802). Возможно, Михаил Храповицкий и знакомил со своими трудами некоторых своих близких, но число таких посвящённых пока трудно определить. Большие выдержки из его дневника, которые похожи на части трактата религиозного и морализаторского толка, и ещё ряд материалов были опубликованы Н.В. Сушковым лишь в 1851-54 гг. в своём альманахе «Раут», когда и язык, на котором написаны сочинения, и круг занимавших Михаила Храповицкого вопросов утратили свою актуальность. Однако же не все его сочинения потеряли на тот момент свою злободневность. Только в 1858 г., за четыре года до отмены крепостного права, были опубликованы выдержки из текста М.В. Храповицкого «Мысли по случаю учреждения вольных хлебопашцев в России в 1803 г.» и полный текст «Оды на достопамятное в России постановление о состоянии свободных хлебопашцев высочайшим императора Александра I указом февраля в 20-й день 1803 г.» . Обе публикации сопровождала короткая заметка о действительном освобождении автором своих крестьян.
Примечательно, что Николай Сушков настолько плохо был знаком и с творчеством своего дяди (хотя тот жил достаточно долго, чтобы для того хватило времени), и с работами своего брата М.В. Сушкова, редакторство посмертного сборника стихов которого ему традиционно приписывают, что отнёс большую и вышедшую в свет ещё в 1791-2 гг. оду второго под на счёт первого , что перед выходом в печать вынужден специально оговаривать в предуведомлении к выпуску альманаха «Раут» на 1852 г . Поскольку не все исследователи внимательно читали это предуведомление Н.В. Сушкова, то эта ошибка часто встречается и поныне. Впрочем, случается, что комментаторы путают сразу трех персонажей: М.В. Храповицкого, М.В. Сушкова и героя повести М.В. Сушкова «Российский Вертер» .
Если Михаил Храповицкий создал из своей жизни совершенный образец жизни частной и интимной, стремясь не привлекать внимания своими неординарными убеждениями, общественными интересами и крайне, на самом деле, активной гражданской позицией, то его брат Александр и сестра Мария были фигурами публичными, практически вся жизнь которых проходила на виду у всего общества, а все основные их литературные работы увидели свет и имели значение в современной им литературной и театральной жизни прямо непосредственно после своего появления на свет и опубликования.
Очевидное отсутствие близких приятельских отношений между Николаем Сушковым и Михаилом Храповицким вряд ли было случайным. Также, как и незнание Николаем произведений своего брата Михаила. Думается, что пристрастный к своему частному образу жизни Михаил Храповицкий вряд ли когда-либо смог забыть тот яркий и беспощадный свет, который навсегда осветил эту его тайную от людей жизнь. Свет этот исходил от его взбалмошного племянника, Михаила Сушкова, автора повести «Российский Вертер» (написано к 1792 г., издано в 1801 г.) и ещё ряда примечательных сочинений , не просто покончившего с собой в 1792 г. из-за полного внутреннего разлада, но учинившего из своего самоубийства невероятно эффектное действо, получившее при этом ещё и колоссальный резонанс в обществе в силу близости семьи Михаила Сушкова к царскому двору. И одна из главных ролей во всём этом вдруг оказалась у Михаила Васильевича Храповицкого, без всякого на то со стороны последнего повода и согласия. Как известно, перед своим самоубийством Михаил Сушков написал несколько писем, причем самое длинное и концептуальное, в которое он включил возмутительное с точки зрения христианской морали обоснование своего поступка и которое обнаруживало его крайнюю экзальтированность и нравственную глухоту, было адресовано именно М.В. Храповицкому, очевидно, имевшему неосторожность вступить с подростком в дружеские отношения как с сыном обожаемой им сестры. Письма, прежде тем, как они попали к своим адресатам, были последовательно изучены и публично осуждены московским градоначальником, императрицей, чьей фрейлиной было М.В. Сушкова, московским митрополитом, рядом видных деятелей того времени, а письмо Михаила Сушкова М.В. Храповицкому разошлось в списках по всем знакомым . Вполне возможно предположить, что с тех самых пор М.В. Храповицкий не допускал более своих многочисленных племянников до дружеского общения с собой, хотя, как видно из упоминавшейся переписки с А.А. Аракчеевым, не сложил с себя обязанности помогать своим родственникам. Так, в письме А.А. Аракчееву от 1796 г., т. е. через четыре года после смерти Михаила Сушкова, М.В. Храповицкий настоятельно просит у своего влиятельного друга протекции для одного из племянников, Василия Сушкова. И в свете вышеизложенного весьма примечательно то, о чём он просит у Аракчеева для своего племянника. Возможно, что именно в этом письме отразилась его оценка поступку старшего брата Василия Михаила Сушкова. Посылая письмо Аракчееву со словами глубокой и искренней благодарности за благодеяния последнего по отношению к бедным соседям, Михаил Храповицкий присовокупляет к письму записку следующего содержания:
Вручатель сего Преображенского полку унтер-офицер В. Сушков, сын сестры моей родной, коей я много обязан ; упоминаю о сем для того, чтобы А.А. оком дружества заприметил его во множестве подчиненных, способствовал его счастию, приказал возложить на него без малейшей понаровки всю должность службы, дабы со временем, он мог сделаться в отечестве полезным, в общежитии годным, и не имел бы досугов вступить в круг развратных молодых людей, каких по несчастию, очень много. В отставку отпускать его не надобно: у отца их шестеро, а состояние очень среднее. И какая польза будет от него округе? Может быть, сыщутся о нем предстатели, мне неизвестные; но я прошу моего друга, чтобы сей молодой человек не чинами без заслуг, но достоинствами отличался, тем он во время свое родителям и мне приобретет удовольствие, себе щастие, людям пользу, а за все то тебя, любезный друг, они и я обязаны будем. М. Храповицкий
Как видно из письма, причуды его племянников и их вольные стремления не находили никакого сочувствия у дядюшки-философа и анахорета. Очевидно, что свойства племянников с их непредсказуемостью и дерзостью, о чем существует ряд вполне достоверных свидетельств, были хорошо известны М.В. Храповицкому. Аракчеев как наставник и организатор видится ему идеальным выходом для представителя семьи Сушковых, явившей вдруг в 1792 г. всему придворному и образованному сообществу невиданный в нём доселе порыв к абсолютной свободе и выдавшей прямой манифест о разрешения вопроса о бессмертии души, смертности и бессмертии человека.
У опытного царедворца А.В. Храповицкого, тоже получившего адресованное ему предсмертное письмо от Михаила Сушкова, не нашлось по этому поводу никаких слов. В «Памятных записках» в день, когда отмечено получение письма, указано, что у Александра Васильевича заболели зубы и его замещал другой статс-секретарь. Приближённый Екатерины поместил, правда, в своих записках ещё один, уже панегирический , а не уничижительный , как при первом впечатлении от события, отзыв императрицы о своём безвременно почившем племяннике. Сам же об этом всём никогда не высказывался. Никто из троих, Александра, Марии и Михаила Храповицких, в том числе и мать самоубийцы, никогда не высказывались по поводу произошедшего, о чём, в частности, свидетельствовал Николай Сушков . И это поведение было вполне разумным, поскольку позволило в конечном счете всем троим со временем вернуться в допустимые границы слишком резко нарушенной приватности. После множества событий 90-х годов, в свете начавшегося нового царствования и некоторого распространения новых свободолюбивых влияний, дерзость и публичный резонанс выступления Михаила Сушкова в защиту абсолютной свободы человека забылись, в памяти общества осталась только трагедия юного творца. В этих условиях семье удалось как-то преодолеть цензуру и опубликовать как гениальную повесть безвременно погибшего поэта и философа, так и сборник его стихов. Ранее, во Владимире, в 1999 г. была опубликована последняя часть его мифологической энциклопедии. Обе публикации, повести и сборника, осуществлены были очень тщательно, в качестве редактора был заявлен брат погибшего, но это никак не мог быть обычно упоминаемый в связи с этими изданиями Николай, поскольку он был уж очень молод на тот момент. Можно предложить, как это и делают некоторые исследователи , на это место Петра Сушкова (1783-1855), о котором в словаре Половцева упомянуто даже как об авторе некоего романа, хотя никаких публикаций и сведений о рукописях нет, но более всего всё-таки известного в качестве отца Евдокии Ростопчиной. Но документальных свидетельств редакторства Петра Сушкова при публикации произведений Михаила не имеется. После смерти матери Михаила Сушкова, Марии Сушковой, в 1803 г. публикаций его текстов больше не было ; до тех пор, пока Жирмунский в 1939 г. не вернул «Российского Вертера» в историю российской литературы, тем самым осветив ещё одну публичную сферу деятельности семьи Сушковых-Храповицких, представленную до тех пор в общественном сознании лишь личностью и государственными трудами А.В. Храповицкого. Деятельность же М.В. Храповицкого так и осталась в тени, хотя память о нём до сих пор сохраняется в Тверской области, она существует там сама по себе, хотя и поддерживаемая, конечно, трудами и публикациями краеведов. Антикрепостнические его работы и деяния распространения не имели, тема эта была слишком скользкой, публикации их спустя более полувека после создания ничего, кроме уважения к автору, не вызвали.
Несмотря на различие жизненных принципов М.В. Храповицкого и М.В. Сушкова, философских и нравственных оснований для их поступков, разнице в отношении к публичности и приватности, есть нечто общее, что объединяет этих двух людей, помимо их близкого родства и влияния на них в процессе их становления одних и тех же сильных личностей, а именно Марии Храповицкой (Сушковой) и Александра Храповицкого, и одних и тех же литературных произведений в одних и тех же переводах Марии Сушковой, а именно Юнга, Аддисона, Мильтона и ряда французских и немецких авторов. Дядя и племянник отличались от прочих своих родственников тем, что строго следовали в своих поступках лишь своим раз и навсегда усвоенным принципам и никакие привычные связи, родственные и другие традиционные обязанности, ни даже инстинкт самосохранения не могли их отвратить от выполнения того, что они считали своим долгом или своего рода обязательством перед самим собой.
ПРИМЕЧАНИЯ
1.Большая биографическая энциклопедия, Издательство: ИДДК, Серия: Большая энциклопедия
Разработчик: Бизнессофт, версия 2009 г. дает с ссылкой на Половцова дату смерти П.В. Храповицкого, хотя в самом словаре Половцова статьи, посвящённой Петру Храповицкому нет: [Электронный ресурс] // URL:
Также см. генеалогическое древо Храповицких: Петр Васильевич Храповицкий. Запись:310728 [Электронный ресурс] // URL: https://ru.rodovid.org/wk/:310728
2.Памятные записки А.В. Храповицкого, статс-секретаря Императрицы Екатерины Второй. М. : В/О Союзтеатр, Главная редакция театральной литературы, 1990. (Репринтное воспроизведение издания 1862 г.). 298 с. ; С. 7.
3.См. генеалогическое древо Храповицких: Петр Васильевич Храповицкий. Запись:310728...На самом деле данные об А.П. Храповицкой противоречивы, но это должно служить предметом отдельного исследования. Архивные же данные (сноска 4) подтверждают её брак с В.И. Пестелем в 1822 г.
4.Сведения о В.И. Пестеле основаны на архивных данных ГАРФ, ф. 48, оп. 1, д. 244 приводятся на сайте «Декабристы»: [Электронный ресурс]/URL : https://d1825.ru/viewtopic.php?id=883
5.Раут на 1852 год. Исторический и литературный сборник. Издание Н.В. Сушкова. ; М.: В Типогрфии Ведомост. Москов. Город. Полиции, 1852. 498 с. ; С. 214
6.«Раут» на 1852 год... С. 224
7.«Раут» на 1852 год.... С. 225.
8. «Раут» на 1852 год.... С. 210-225.
9.«Раут» на 1852 год... С. 224
10.«Согласно исповедным ведомостям, по крайней мере в 1740-1780 гг. Бережок был усадьбой генерала (вначале подполковника) Василия Ивановича Храповицкого». Источник информации: краеведческий сайт:
11.На основании данных тверских краеведов известно, что Михаил Храповицкий обращался к Ярославскому губернатору А.П. Мельгунову с просьбой об отставке в 1784 году, с такой же просьбой обращался к Мельгунову и Василий Иванович Храповицкий, желая жить вместе с сыном в последние годы жизни. [Электронный ресурс] / URL Здесь многое требует уточнения, поскольку не известен точно ни год смерти В.И. Храповицкого, в качестве которого называют диапазон от 1777 до 1782, ни год отставки его сына.
12.Храповицкий, Михаил Васильевич / А.А. Половцов. Русский биографический словарь. Том 21. ; [Электронный ресурс]/URL:
13. Романов Б. Н. Поэтесса, или Судьба Евдокии Ростопчиной: повествование в 7 ч. / Б. Н. Романов. – М. : Русскiй Мiръ, 2017. 800 с. ; С. 6-8.
14. «Раут» на 1852 год.... С. 212-213
15.Чтения в Обществе истории и древностей российских при Московском университете 1858. Кн. 2. Апрель-июнь. ; М.: Унив. тип., 1858 ; С. 183 - 184
16.«Библиографические записки», 1858, 12
17.«Раут» на 1852 год... С. 206
18.Ландшафт моих воображений: Страницы прозы русского сентиментализма / Сост. В.И. Коровина. М.: Современник, 1990. 621 с.
19.См., например, подробную справку на сайте Пушкинского Дома: Арзуманова М.А. СУШКОВ Михаил Васильевич: [Электронный ресурс]/URL
20.Фраанье М.Г. Прощальные письма М.В.Сушкова (О проблеме самоубийства в русской культуре конца XVIII века) / М. Г. Фраанье // XVIII век. Сборник 19. – М. : Наука, 1995. – С.147-167.
21.Фраанье М.Г. Указ. соч.
22.«Раут» на 1852 год.... С. 221-222
23.Фраанье М.Г. Указ.соч., С.158
24.«Памятные записки»... С. 272
25.Источник: неопубликованные воспоминания Николая Сушкова: ОР РГБ, ф 297 к 4, ед хр 6. Цитируется по Фраанье М.Г. Указ.соч., С.148
26.Романов Б. Н. Поэтесса, или Судьба Евдокии Ростопчиной: повествование в 7 ч. / Б. Н. Романов. – М. : Русскiй Мiръ, 2017. 800 с. ; С. 5-8.