Хроники Судного Дня Дом Отца Ральфа часть вторая

Fallout: Хроники Судного Дня.

Книга Четвертая.

Часть вторая.

Дом отца Ральфа.

… мы сели в гостиной, прям на пол, достали
Стаканы.
Наполнили пойлом, молчали и нервно курили.
Еще я заметил, что руки у Дьявола в ранах:
«Мне Ангелы,- хмыкнул,- их пикой недавно
пробили!»
Он был изувечен и пьян, как обычный бродяга
«Брат Ральф,- он сказал,- ты прости, но меня все достало!»
И снова затих, а я просто смотрел на беднягу.
Мы оба устали. Обоих судьба потрепала.
Меня – чередой одиноких и бешеных будней
А Дьявола – те фанатичные твари из Рая.
И пусть мы не ровня, но нам одинаково трудно
И оба боимся разбиться, сорвавшись вниз с края …











1.

    … обычно он добирался на старом рейсовом автобусе,- на загородных линиях все еще ходили эти раздолбаные трудяги, ломавшиеся иногда в самый не нужный момент, ревущие изношенными двигателями, собранные еще до начала Великой Войны в Детройте на заводах Форда. На капоте этого автобуса даже сохранилась эмблема «Форд», и медная табличка с литыми буквами «сделано в США», но, конечно, полосатый флаг давно сорвали.
   Ехать до пансионата Святой Терезы было почти час, и в автобусе обычно много народу,- возвращались рабочие со смены, после изнуряющего дня на бетонном заводе и перерабатывающей металлолом фабрике, галдели и шутливо ругались между собой, громко хохотали, пуская по кругу бутылку с виски, и жадно делили между собой оставленные с обеда сендвичи.
   На отца Ральфа, молча сидевшего у окна, затянутого в старую поношенную сутану с белым воротничком, давно  ни кто не обращал внимания,- за эти пару лет, что Ральф тут ездил, он всем давно уже примелькался.
   Помахивая своим изрядно затертым кожаным саквояжем, Ральф перешел грунтовую дорогу,- у входа в пансионат, под аркой с табличкой и распятием, его уже ждала сестра Лиза, полноватая не молодая женщина в белом халате, застегнутом на все пуговицы поверх  черного монашеского платья.
- Добрый вечер, святой отец!- радостно улыбаясь и низко кланяясь ему, монахиня услужливо открыла перед ним выкрашенную белой краской дверь.- Наконец-то вы приехали! Прошу, прошу …
   Ральф, - высокий мускулистый мужчина средних лет, коротко остриженный и гладко выбритый,- он в сыновья ей годился, но эта немолодая монахиня выросла в те времена, когда еще существовал Ватикан и город Рим, и видела своими глазами последнего пантифика … пока нацистские ракеты «Фау» с ядерным боезарядом не превратили этот древний мировой центр христианства в море огня, расплавленного камня и радиации.
    Много еще какие города по приказу фюрера разбомбили в ту страшную войну ядерными бомбами, - стиснув зубы, подумал Ральф, вслед за сестрой Лизой миновав приемный покой и поднимаясь по скрипучей лестнице на второй этаж,- но ни кто и ни что не сломало веры этой женщины в Господа.
    Сестре Лизе было бы что рассказать,- Ральф принимал ее исповедь год назад, - она была в Вашингтоне, столице Соединенных Штатов, в тот день, когда на город сбросили водородную бомбу, и монахиня выжила чудом, иначе этого было не объяснить, но на всю оставшуюся жизнь у этой добрейшей женщины остались страшные, не заживающие ожоги на лице и руках, раковые шишки опухолей от радиации и ежечасные боли … Но сестра Лиза переносила их молча и мужественно, никогда не жалуясь.
   В комнате отдыха для сестер пансионата был накрыт легкий ужин, приятно пахло свеже сваренным кофе и булочками, и пока сестра Лиза хлопотала над кофейником, Ральф присел в кресло, открыл свой затертый саквояж и молча, очень бережно, поставил на столик большой бутылек с желтыми капсулами.
- Сестра,- тихо сказал Ральф, не поднимая глаз.- Я привез вам лекарство.
   Она повернулась к нему, помедлив, взяла со стола бутылек в руки, и, близоруко щурясь, попыталась прочесть название, но он было на немецком.
- Это новейшее лекарство от «Райх фармацевтик», - производится на элитной фабрике в Нормандии для ветеранов СС,- поставив на столик еще два таких бутылька, тихо продолжал Ральф, не поднимая глаз.- Принимайте по две капсулы в день, сестра Лиза,- и этой дозы хватит на пять дней. Уверяю вас,- уже завтра боли вас оставят. Этих трех бутылочек хватит на пол года.
   Монахиня аккуратно поставила бутылек с капсулами на столик, осторожно присев в кресло напротив Ральфа, и пристально глядя на священника через толстые стекла своих старых больших очков.
   Пауза затянулась.
- Потом я привезу вам еще,- Ральф взял свою чашку с кофе, сделав глоток.
- Я даже боюсь думать … сколько стоят эти лекарства из самого Третьего Рейха,- тихо проговорила сестра Лиза.- Святой отец, я … много лет живу с этой болью, что Господь дал мне в испытание … боюсь, я не смогу …
- Сестра Лиза,- твердым и злым голосом перебил ее Ральф.- Я привез вам это лекарство не для того, чтобы вы думали, сколько оно стоит и удобно ли вам его принять от меня! … Вы обязаны мне подчиняться, и если нужно будет соблюсти формальности,- я вам прикажу! … - их взгляды встретились.- Чем вы глушите вашу боль, сестра? Дешевыми таблетками с черного рынка и анаболиками, от которых у вас понос и рвота? Да еще и не регулярно …
   Она как-то горько улыбнулась, опустив глаза, и сложила руки на коленях.
- Вы как всегда не приятно прямолинейны со мной, святой отец,- с мягким укором прошептала монахиня.- А когда вас здесь не станет, отец Ральф? Рано или поздно, вы уедете, как уезжали другие,- и тогда вы не сможете мне помогать,- как вы тогда успокоите свою совесть? … - покачав головой, она взяла свою чашку с кофе и булочку.- И … все эти люди вокруг меня здесь …
   Ральф осушил свою чашку, не почувствовав вкуса хорошего кофе.
- Лекарство только для вас, сестра Лиза. Вы меня поняли?
- Яволь, герр офицер,- с тихой иронией ответила монахиня.
   Он повернул голову и их взгляды встретились.
- Вы ведь воевали, не так ли, святой отец?...
  Ральф не ответил, почему-то посмотрев на перекидной календарь на стене комнаты, возле книжного шкафа: 15 июля, 1958 год.
- Мы никогда за эти два года не говорили о вас, но я сразу это поняла, как только вас увидела, отец Ральф,- монахиня взяла один из бутыльков, открыв его, достала две капсулы, показав их Ральфу на ладони, и демонстративно проглотила.- У вас еще та офицерская выправка. А я уж навидалась военных.
   Куранты на старых напольных часах пробили восемь вечера, прервав ее.
   Ральф, так ничего ей и не ответив, достал из своего саквояжа библию в кожаном переплете и четки, поднявшись из своего кресла, и сестра Лиза, наблюдая за ним, мягко и осторожно проговорила
- Вы по настоящему жестокий человек, святой отец. Уверена,- вам убить человека, что выпить стакан воды … Но я видела и другое: как вы искренне плачете над теми, кто ежечасно и ежедневно страдает в этих стенах. Не знаю, что или кто вас так изменило, но ваше сердце так и не ожесточилось.
   Ральф одел четки на шею и с библией в руках направился к двери.
- Где вы служили, герр Ральф? – спросила его в спину монахиня, без особой надежды на ответ.- В  советской России? … Штурмовали Сталинград? … Или корпус Роммеля в Африке? … Может, брали Лондон? …
    Он молча, не останавливаясь, вышел в коридор и направился по комнатам и открытым балконам второго этажа, где сейчас после ужина отдыхали и принимали лекарства пациенты пансионата, одетые в белые пижамы.
   Пансионат Святой Терезы, невзирая на постоянную не хватку основных медикаментов и продуктов, всегда имел запись пациентов на пол года вперед,- плату за содержание здесь не брали, но люди жертвовали сколько могли, иногда какой ни будь спонсор привозил сестрам большую или не очень сумму рейхсмарок, а картофель, кукурузу и другие овощи сестры выращивали на своих огородах на заднем дворе, там же был небольшой скотный двор, и способные работать пациенты им там помогали.
   Пациенты обычно приезжали сюда по предварительной записи, для отдыха и лечения, - это место до последней войны славилось своими целебными источниками, грязями и благословенным покоем, востребованным оно было и теперь,- лечились здесь от месяца до полугода, но были здесь, конечно, и постоянные жильцы, десяток инвалидов и трое лежачих стариков.
   Ральф сегодня быстро обошел этих старых и пожилых людей, мужчин и женщин, - несколько коротких ободряющих бесед и одна исповедь,- собрал письма, которые просили отправить, затем – пара записок с телефонными номерами, по которым Ральф должен будет позвонить завтра и передать родственникам устные просьбы стариков …
   Старого майора Брауна он навестил последним,- этот угрюмый старик, потерявший обе ноги выше колен и левую руку при обороне Нью-Йорка, как обычно в своем инвалидном кресле в этот час сидел на балкончике своей комнаты, укрытый по грудь шерстяным пледом.
   Этот старик ни когда не отвечал Ральфу и упорно хранил молчание.
- Доброго вечера, сэр,- тихо постояв за его спиной пару минут, поздоровался Ральф.- Неплохой нынче выдался вечер. Как ваше самочувствие? …
   Старик, не шевелясь, смотрел на темнеющее небо.
- Рад, что вы в полном здравии, сэр. Это вам от миссии Красного Креста,- Ральф положил пакет с печеньем и шоколадом на столик рядом с ним.
   Браун не двигался,- впрочем, как и всегда.
- Спокойной вам ночи, сэр, - учтиво сказал Ральф.
  Он уже прошел в его комнату и взялся за ручку двери, когда инвалид-майор одним резким движением развернулся в своей коляске в его сторону
- Кем вы были на той войне, святой отец? …
   Помедлив, Ральф повернулся к майору Брауну.
- Вы американец?- прокаркал старик.- Или чертов немец?
- Я священник,- спокойно ответил Ральф.
- Как это удобно, а? Вы бы с тем же успехом ответили мне: « я евнух»! – старик смачно сплюнул.- А вы знаете, святой отец, что сегодня за день?! Знаете?! … Сегодня годовщина, как вы, проклятые нацисты, высадились на Нью-Йорк, и я со своими парнями дрался с вашими парашютистами! …
   Он подкатился на своей коляске к Ральфу, остановившись у ног, и поднял к его лицу сжатый кулак со следами страшных ожогов.
- Я на «шермане» дрался против вас, на добром американском танке! Против «тигров» ваших проклятых дрался! А ваши «люфт-ваффе» на наших глазах бомбили улицы, где женщины бежали с детьми, фосфорными бомбами! …
   Ральф наклонился, мягким движением откатив его назад,- они несколько долгих мгновений смотрели друг другу в глаза,- и Ральф вышел в коридор, мягко прикрыв за собой дверь. Уже спускаясь вниз по лестнице, он услышал, как старый майор Браун громко запел гимн Соединенных Штатов.
- Вы уже уезжаете, святой отец?- дежурная медсестра на посту первого этажа улыбнулась ему заученной улыбкой, испуганно прислушиваясь к пению старика на верху.- Простите, отец Ральф, у майора Брауна опять обострение на дождь, я сейчас пошлю к нему санитара …
- Успокойтесь,- сухо прервал ее Ральф.- Я ничего не слышу.
   Монахиня заискивающе улыбнулась ему.
- Вызвать вам такси, отец Ральф?
- Не стоит, благодарю. Я успею на последний автобус.
- Вы не попрощаетесь с сестрой Лизой?
- Передайте ей мои извинения, сестра. Я уже тороплюсь.
   Последний автобус был почти пустым, лишь обнималась и о чем-то счастливо шепталась влюбленная парочка на заднем сидении, да дремал пожилой фермер с рюкзаком в руках у окна.
   Автобус торопился назад в Сан-Франциско, ревел дизельным двигателем, пролетая пустые остановки, и Ральф, борясь с накатывающей дремотой, поглядывал в окно на огни приближающихся небоскребов города, и, очерчивая в ночном небе большую дугу, заходил на посадку немецкий ракетный пассажирский авиалайнер «Мессершмидт-9Е».
   Ральф проследил огненный след авиалайнера задумчивым взглядом, перебирая между пальцев косточки молитвенных четок.
   Ракетная авиация, баллистические ракеты «Фау» и ядерная бомба,- вот что позволило Третьему Рейху разгромить Советский Союз, а за ним,- и всех других врагов,- подумал Ральф с кривой улыбкой. Уже в 1943 году на Курской Дуге последние армии русских были уничтожены, и  вся мощь немецкой военной машины обрушилась на британцев и американцев, а японцы, союзники Третьего Рейха, успешно развили свое наступление на Дальнем Востоке и Тихом океане. И вот сегодня, несколько лет спустя, Америка и весь мир поделены пополам между союзниками,- немцами и японцами.
   Но Гитлер, хоть и был сегодня очень стар,- намного обогнал япошек.
   Пока Тихоокеания,- Японская Империя,- гордилась сохранением своей культуры и традиций,- ученые Третьего Рейха сделали ставку на науку и технику, не считаясь в своих экспериментах ни с людьми, ни с природой.
   Рейх вполне устраивало, что сегодня Тихоокеания отстает от него лет на пятьдесят, а то и больше. Тихоокеания занята, а точнее,- увязла по уши в Южной Америке. Пока немцы одну за одной запускали в космос огромные автоматические станции, японцы выжигали сельву в Бразилии, и возводили жилые кварталы для бывших охотников ха черепами. К тому времени, как стартует первый японский космический корабль, наци приберут к рукам всю Солнечную систему. Месяц назад они высадились на Марсе.
    Ральф прикрыл глаза, вдруг вспомнив об Африке, и о том, что сотворили там нацисты. От мыслей об этом кровь стыла в жилах. Сегодня это просто опустошенный, обезлюдевший материк, где остались сотни брошенных за ненадобностью концлагерей, горы пепла и костей у остывших крематориев …
   Именно тогда, наверное, в 1948 году, Ральф и потерял веру в то, ради чего он проливал кровь в мясорубке мировой войны, и слова его командира поставили в душе сомневавшегося в своем решении Ральфа жирную точку: «Заповеди Христа – на свалку» … Ральф понял тогда, что в ужасе от своих воспоминаний, с каким восторгом он вступил в Гитлерюгенд, и как в 17 лет записался добровольцем, как он пламенно желал ради фюрера изменить мир … Возможно, все дело было в христианском воспитании католика, которое Ральф получил в детстве, но его мораль не выдержала того, что он увидел после победы: все эти этнические чистки и расправы на покоренных Третьим Рейхом землях, где счет шел на миллионы.
    Очнувшись от своих размышлений, Ральф вышел на остановке, помахивая своим затертым саквояжем, и быстрым шагом двинулся через полутемный парк, мимо пустых лавочек и забитых мусором урн, спящих в коробках бездомных, к пяти этажному кирпичному дому, где у него была небольшая однокомнатная квартира. Дом был старый, построенный еще до Мировой войны, но такие вот старые крепкие постройки Сан-Франциско почему-то всегда и нравились Ральфу, больше чем новые панельные здания.
   Он уже подходил к подъезду, доставая на ходу ключи, когда его окликнули: на скамейке сидела девочка-подросток в форменном темно-синем платье рейх-приюта, с отложным воротником и белыми гольфами выше колен.
    Ральф замедлил шаги и остановился перед ней.
- Лурдес? … Что ты здесь делаешь?
- Отец Ральф,- она откинула за спину две тугие косы.- Жду вас уже часов пять здесь. Боялась, что вы заночуете в пансионате Терезы и не приедете.
   Он посмотрел на значок Гитлерюгенда на ее груди.
- В рейх-приюте знают, что ты здесь?
   Лурдес опустила глаза, прикусив пухлые губы.
- Нет,- сквозь зубы, наконец, ответила она.
- Ты понимаешь, что у меня будут неприятности?- взяв ее за подбородок, Ральф мягко заставил ее поднять голову.- Ты думаешь только о себе, Лурдес.
- У меня командировочный лист в трудовой лагерь Детройта на все лето!
- Но, однако, ты здесь, в Сан-Франциско, дитя мое.
- А вы не приезжали три месяца! – вскочив с лавочки на ноги, вдруг с яростью выкрикнула девушка.- Не писали мне! Не позвонили ни разу за это время!
  Ральф посмотрел на ее дорожный рюкзак и покачал головой.
- Мне придется звонить в приют и объяснять, что ты здесь.
- Звоните,- дерзко ответила Лурдес.- Но я никуда не уйду!
- Где же я так нагрешил,- усмехнулся Ральф.- Ну идем, дитя …
   Они поднялись на четвертый этаж,- окна квартиры Ральфа выходили на парк,- и, первым делом отправив Лурдес в душ и переодеться, Ральф скинул рясу и дорожную одежду, облачившись в домашний старый спортивный костюм и тапочки на босу ногу, и некоторое время задумчиво изучал содержимое своего холодильника, размышляя, что приготовить на ужин.
- Душ освободился, святой отец,- Лурдес появилась из ванной свежая и с распущенными мокрыми волосами, успев переодеться в длинные шорты и спортивную футболку.- Смойте пыль с дороги и чужие грехи стариков из пансионата. А я пока быстренько разберусь с ужином … У вас нет поста?
- Сейчас – нет,- машинально ответил Ральф, усмехнувшись.
- Вот и чудненько,- Лурдес вытащила из морозильника индейку.
   Ральф долго приводил себя в порядок ванной,- приходил в себя под горячими струями воды и с наслаждением брился,-  Иисусе, как же я устал за день! –и когда он вышел на кухню, на всю квартиру восхитительно пахло жарким, и его рот моментально наполнился слюной.
   Лурдес сидела перед раскрытым окном, глядя на погруженный в темноту ночи парк, и лениво курила длинными затяжками дамскую сигарету.
- Я сделала свежий салат и кофе,- не поворачивая головы, сообщила девушка при появлении на кухне Ральфа.- Мясо почти готово, святой отец.
- Благодарю, дитя,- он взял чашку кофе и сделал хороший глоток.
- Вам нужно позвонить в мой рейх-приют. И лучше прямо сейчас.
- А еще кто-то получит по губам, если будет курить,- Ральф бесцеремонно забрал у нее сигарету и выкинул в окно.- Ты обещала, Лурдес!
- Да помню я, простите,- уныло отозвалась она.- Это все нервы.
- Лурдес!
- Да поняла я, поняла …
   Ральф, что-то проворчав себе под нос, подтянул к себе телефон и набрал на диске номер директора рейх-приюта Сан-Франциско: время, конечно, почти час ночи, но у бедолаги-директора, панически боявшегося доносов в гестапо и проверок, телефон всегда был под рукой,- он отвечал всегда и почти сразу.
- Хелло? …- сонно и испугано ответил в трубке голос старика.
- Мистер Джеферсон, я нижайше прошу простить меня за ночной звонок,- почтительно заговорил Ральф.- Это пастор Ральф. По поводу Лурдес Рейс.
- Я вас слушаю, святой отец! Эта негодная девочка опять что-то натворила?! …
   Девушка уселась на против Ральфа прямо на стол, скрестив по восточному свои длинные ноги в шортах, с тарелкой восхитительного жаркого в руках, и стала бесцеремонно кормить  недовольно отмахивающегося Ральфа.
- Нет-нет, все в порядке, герр директор,- торопливо прожевав горячего кусок восхитительного мяса, ответил Ральф.- Просто девочка в спешке забыла поставить вас в известность, что она отправилась не в Детройт в трудовой лагерь Гитлерюгенда, а на практику в мой приход Красного Креста.
   Лурдес, глядя ему в глаза, с иронией изогнула тонко выщипанные брови.
- В ваш приход, святой отец?- удивился директор Джеферсон.
   Лурдес бесцеремонно вложила в его рот еще кусочек жаркого.
- Именно, сэр,- жуя, ответил Ральф.- Лурдес будет все лето проходить при миссии Красного Креста практическое обучение сестры милосердия!
- Понимаю,- озадачено протянул директор.- Но документы о практике …
- Я завтра же вышлю их вам факсом, сэр. Спокойной ночи.
- Спокойной ночи, святой отец.
   Ральф положил трубку, посмотрев в глаза невозмутимо кушавшей Лурдес.
- И не стыдно тебе, мошенница, заставлять меня врать? …
- Мне очень, очень и очень стыдно,- лениво ответила девушка, с аппетитом доедая жаркое.- Но я убеждена, отче, что моя бескорыстная помощь при вашем приходе сможет искупить мои бесчисленные прегрешения.
   Ральф только покачал головой в ответ.
- Я очень устал и хочу спать, Лурдес. Так что будь так любезна,- подними с моего стола свою жопу и возьми подушку и одеяло. Будешь спать на кухне.
- Слушаюсь и повинуюсь, святой отец! – она шутливо отдала честь.
- Иди в задницу, дочь моя.
  Спал Ральф крепко, но мало,- обычно ему хватало пяти часов, а то и меньше,- вот и сегодня, хоть он и лег довольно поздно, он проснулся гораздо раньше будильника, поставлено на шесть утра.
   Он потянулся в постели, не открывая глаз, и сквозь дрему услышал приглушенный голос диктора радио,  говорившего на кухне суровым голосом
- … все радиостанции Рейха прекратили трансляции развлекательных программ и викторин … уже завтра Альберт Шпеер объявит о реорганизации правительства, и по окончании двухнедельного траура наш вождь, великий Адольф Гитлер выступит с речью перед народом на телевидении … наш великий германский народ и партия …
   Ральф принял сидячее положение и замер, увидев сидевшую к нему спиной Лурдес,- окно с видом на парк открыто, и гул просыпающегося Сан-Франциско по не многу нарастал с каждой минутой.
   Девушка по своей привычке сидела на широком подоконнике, поджав по восточному ноги, и, не двигаясь, смотрела на город за окном.
   У Ральфа невольно пробежал холодок по спине: на голове девушки была одета, как капюшон, наволочка от подушки, с двумя прорезями для глаз, и верхние углы наволочки стянуты двумя лентами, словно в короткие хвостики.
- Доброе утро, отец Ральф,- тихо сказала девушка, не поворачивая головы.
- Ты опять сделала этот гребаный капюшон,- Ральф поднялся с постели и стал быстро одеваться.- Я ведь просил тебя! … Лурдес, ты мне обещала!
   Он подошел к ней, рывком за руку сдернув с подоконника на ноги, и развернул к себе. Ее зеленые жутковатые глаза спокойно смотрели на Ральфа через отверстия капюшона из наволочки.
- Опять мучали кошмары, Лурдес?
- Да,- тихо ответила она,- помедлила, и рывком сняла с головы наволочку.
  Ральф осторожно приобнял ее, гладя по голове.
- Иногда мне кажется,- пробормотала девушка, уткнувшись лицом в его грудь,- что мы с вами во сне, святой отец. В очень долгом и не реальном сне, где многое не логично и есть странные повторы. И я не могу проснуться.
- Бедное мое дитя,- осторожно гладя ее по волосам, прошептал Ральф.- Но это не сон, это реальность … И реальность нельзя отвергать, какой бы ужасной она не была, Лурдес. Ты пьешь свои лекарства? Ходишь к психологу?
- Да!- девушка вдруг с яростью оттолкнула его, отступив назад, и сжала кулаки.- Говорила! … А лекарства я больше пить не хочу, меня от них тошнит и рвет кровью! … Я не сумасшедшая! … Слышите меня, Ральф?!
  Ральф коснулся ладонью ее щеки, и девушка, вздрогнув, вдруг закрыла глаза, схватившись за его руку, и крепко прижала к своему лицу.
- Ты обещала слушаться,- с трудом проговорил Ральф.
- Я буду,- тихо и покорно прошептала она.- Честно. Я только вас и слушаюсь …
   Он осторожно освободил свою руку из ее пальцев.
- Сделаешь нам завтрак? Мне нельзя опаздывать в миссию.
- Да, сейчас все сделаю, святой отец.
  Лурдес одним движением одела свой жуткий капюшон из наволочки на голову, быстро взглянув на Ральфа,- и убежала на кухню, загремев посудой.
У бедного ребенка снова обострение,- устало подумал Ральф, убирая постель и одеваясь в облачение пастора,- Лурдес явно очень давно не пила свое лекарство … У нее снова видения и кошмары, и этот жуткий капюшон на голове,- первый тревожный признак об этом, - а потом она снова может внезапно стать агрессивной и по настоящему опасной для окружающих, устроить в  общественном месте конфликт без причины, и вцепиться в горло парню, который просто с ней поздоровался или сделал искренний комплимент.
   Ральф, застегивая крючки сутаны, вновь подумал о ее жутком капюшоне.
   Он знал,- и психологи подтвердили его мысль,- что таким образом девушка прячется, в ее восприятии, от реальности и всех увиденных ее глазами ужасов: именно в таком капюшоне Ральф впервые увидел ее, пять лет назад, совсем еще маленькой, когда в первый раз в качестве миссионера церкви прибыл в разрушенный бомбардировками и уличными боями Детройт.
    Была осень 1947 года, когда Соединенные Штаты официально подписали капитуляцию и были поделены между Третьим Рейхом и Японией, а публичную казнь президента Рузвельта, которого повесили в Нью-Йорке, транслировали по всему миру: Ральф только начинал свою карьеру священника, и добровольно вызвался в миссионерство по лагерям беженцев и военнопленных солдат США … Тогда-то, возвращаясь в походный лагерь Красного Креста, Ральф и увидел сидевшую среди развалин школы худую и измученную девочку, одетую в какие-то невероятно  грязные лохмотья платья и с грязным капюшоном из наволочки на голове.
    Местные оборванцы и мародеры, рывшиеся в развалинах домов в поисках добычи, ее очень хорошо знали и старались близко к месту ее обитания не подходить: как рассказал Ральфу один из бродяг, эту девчонку не раз пытались приманить, а то и просто схватить силой, - в те страшные годы разрухи после войны,- да и сейчас тоже,-  детей и подростков часто воровали, продавали в ни чем не прикрытое рабство и притоны, где торговали человечиной,- но она просто одержимая дьяволом, падре,- сказал Ральфу тот оборванец,- она хитра и опасна, как дикий койот, она ставит ловушки и капканы на людей, и были случаи, что она ночью сама проникала в лагеря бездомных и убивала спящих при помощи биты и камней, а однажды трое крепких ребят с винтовкой и дробовиком устроили на нее охоту в старой школе, и ни кто их больше не видел, а из школы недели две пахло жаренным мясом …
- Храни вас Господь, святой отец,- приняв из рук Ральфа пакет с консервами и галетами, кланялся ему в след оборванец.- Не ходите туда, ради Бога! …
    Ральф в тот день осторожно вошел в разрушенную бомбой школу,- этот опасный маленький зверь в капюшоне из грязной наволочки пряталась здесь и давно за ним следила,- остановился посреди вестибюля, медленно сняв со спины рюкзак, и выложил на пол последние консервы и упаковку галет на видном месте, и так же медленно направился к выходу. Он сделал в направлении раскрытых настежь разбитых дверей несколько шагов и остановился: девочка, в лохмотьях платья и с грязной наволочкой на голове, с босыми грязными и ободранными до крови ногами, как призрак неслышно возникла у выхода, встав на его пути, - и в руке ее была страшная даже на вид бейсбольная бита, утыканная длинными ржавыми гвоздями.
   Отца Ральфа, дравшегося в рукопашную против обезумевших от отчаянья советских солдат на залитых кровью улицах Сталинграда и британских коммандос при штурме Лондона, было давно таким не испугать: и сейчас он просто шагнул к ней навстречу, широко разведя руки, и громко сказал
- Меня зовут Ральф! Я – священник! … Хочешь убить меня?
  Ярко зеленые глаза пристально смотрели на него в дырках капюшона.
   Ральф не ожидал, что она ответит,- но девочка вдруг заговорила, приятным юным девичьим голосом, разжала пальцы,- и бита со стуком упала на пол.
- Нет. Я  не хочу вас убивать. Я видела вас во сне … Ральф.
  Помедлив, он сделал еще один шаг,- и протянул девочке раскрытую ладонь.
- Как тебя зовут, дитя? … У тебя же есть имя? …
- Лурдес,- после долгой паузы ответила она.- Лурдес  Райс.
   Они сделали на встречу друг к другу несколько осторожных шагов.
- Пойдешь со мной, Лурдес?
   Девочка лишь молча взяла его за руку и крепко сжала пальцы.


   … Кто-то осторожно потряс его за плечо, и Ральф, проснувшись, сонно заморгал, резко выпрямившись,- он, оказывается, задремал в автобусе, среди всей этой суеты рабочего дня Сан-Франциско, и голос Лурдес, которая продолжала деликатно трести его за плечо, с заботливым укором проговорил
- Наша остановка, отец Ральф.
  Они прошли оживленную в этот час улицу на углу фондовой биржи,- Лурдес, надменно подняв голову, в своем целомудренном форменном платье воспитанницы рейх-приюта со значком Гитлерюгенда на груди, вышагивала рядом с Ральфом, неся его потрепанный саквояж, и через уже узкие улочки жилого района они вышли на набережную, где среди старого, не ухоженного сада расположилось несколько кирпичных зданий миссии Красного Креста: склады и прачечная, больничные строения и ночлежка, трех этажный дом персонала и довольно старая церковь Святого Иакова, построенная в 18-м веке.
- Святой отец,- Джо Чилден, один из офицеров охраны миссии, с поклоном встретил Ральфа у больничного корпуса, где у двери всегда толпилось много людей с талонами на прием, ожидавшие своей очереди.
- Привет, Джо.
- Что-то случилось? Вы задержались.
- Были важные дела, Джо,- Ральф на ходу посмотрел на свои наручные часы.
- Понимаю,- офицер стрельнул глазами в сторону невозмутимой Лурдес.
   Офицер охраны жилист и быстр, ему за тридцать, и все повадки легко выдают в нем бывшего военного,- Джо Чилден по мужски хорош собой, носит щегольские усики и зачесывает на бок смолянистые черные волосы, а его серые глаза холодны и пронзительны. Он всегда в старой форме морской пехоты, без нашивок и знаков различия, и перетянут ремнями амуниции.
- Он – «латинос»?- впервые увидев его, осторожно спросила Лурдес у Ральфа.- Или мексиканец? Он такой … смуглый.
- Он – «макаронник»,- машинально ответил тогда Ральф, разбирая документы, перехватил удивленный взгляд девушки и рассмеялся.- Итальянец, хотя родом из Нью-Йорка. Служил в дивизии «Муссолини», добровольцем, у итальянцев, союзников Германии. Воевал в корпусе Роммеля в Африке против англичан. Сейчас на пенсии, так сказать.
   Ральф в ординаторской облачился в белый халат, тщательно вымыл руки, и уже через десять минут приступил к приему пациентов: в свое время он отучился на военного фельдшера, а благодаря своему военному опыту имел богатую практику в области переломов, ожогов, гнойных инфекций и всевозможных ранений, что теперь Ральфу очень помогало в его миссионерской работе и служении в миссии Красного Креста католической церкви.
   Лурдес и еще одна девушка, переодевшись в форму санитарок, помогали ему при осмотрах и перевязках, и хотя в соседнем кабинете принимал еще один врач, больных было всегда очень много: в основном все они,- обитатели трущоб и бездомные, и все, как правило, с ушибами и гнойными ранами, переломами и ожогами, и каждый с клятвенными заверениями и мольбами, что именно ему необходима госпитализация, и попадались среди них, конечно, бывшие солдаты американской армии, страдавшие от лучевой болезни и раковыми опухолями по всему телу от воздействия радиации. В их случае Ральф мало что мог им дать: лишь выписать доступные дешевые лекарства и обезболивающие, которые выдавали бесплатно по рецепту на складе Красного Креста, и приходить на регулярные уколы через день.
   Кто-то из них действительно приходил, - но многие, получив бесплатные таблетки на складе, не возвращались, - Ральф прекрасно знал, что они их продадут за сигареты или кусок хлеба,- или появлялись на назначенные уколы обезболивающих редко и не регулярно, не видя в них смысла.
   Лурдес, в белоснежном халате медсестры, поверх платья приюта, и с марлевой повязкой на лице, набирала в шприц лекарство, когда в кабинет осторожно заглянул  офицер Джо Чилден, и Ральф вопросительно кивнул ему
- Прошу прощения, святой отец,- к вам важный посетитель.
- Но я только начал прием пациентов, Джо.
  Итальянец выразительно, с каким-то намеком, посмотрел ему в глаза,- вообще-то Джо Чилден компетентен и дисциплинирован для того, что бы вот так грубо прерывать прием больных, и Ральф сейчас вообще бы не припомнил хоть одного случая, чтобы он себе такое позволил.
    Похоже, дело было и впрямь неотложным.
- Закончите здесь без меня, хорошо?- сказал он старшей медсестре, моя руки над раковиной, кивнул Лурдес, ответившей ему встревоженным взглядом, и поспешил  за Джо на улицу через служебный выход.
- Что случилось, Джо?
- К вам приехал какой-то важный перец, герр Ральф,- быстрым шагом направляясь к зданию управления прихода, на ходу ответил итальянец.- То есть, приехали они в миссию вообще-то, но хотят видеть именно вас!
   Ральф уже и сам увидел чужую машину у подъезда одноэтажного кирпичного дома управления: черный с хромом шикарный автомобиль «Мерседес-262», с ярко-красным флажком со свастикой на капоте, - и за рулем сидел суровый водитель в черной форме и фуражке с красным околышем.
- Гестапо? …- не глядя на Джо, на ходу спросил Ральф.
- Не уверен, святой отец,- тихо ответил итальянец.- Но шишки важные.
   Ральф как-то скривился, словно откусил кислое, машинально оправляя на себе медицинский халат поверх сутаны, и пригладив волосы ладонью, и когда он вслед за Джо Чилденом вошел в кабинет епископа Леона, то увидел его святейшество за одним столом с каким-то мужчиной в отлично сшитом и дорогом костюме, по правую руку которого сидела жгучая яркая брюнетка в строгом платье с белой блузкой и военного покроя пиджаком.
   Увидев вошедшего Ральфа, старый епископ засуетился, поднявшись со своего кресла, и торопливо представил его сидевшим за столом гостям.
- Вот, дорогие мои господа,- это и есть отец Ральф, коего вы и изволили спрашивать! Мой лучший пастырь и бескорыстный слуга Божий …
   Гости, развернувшись к стоявшему в дверях Ральфу, осмотрели его с ног до головы,- довольно дружелюбно, но все же,- и какая-то снисходительная улыбка появилась на чувственных губах девушки в строгом платье.
   Ральф, заложив руки за спину, спокойно ответил взглядом на ее взгляд.
- Джо, ты свободен, благодарю,- кивнул старый епископ офицеру охраны, и итальянец, по военному щелкнув каблуками, исчез за дверью.
- С вашего позволения, герр епископ,- девушка вдруг поднялась со своего места, оправляя на себе юбку.- Могу я прогуляться с отцом Ральфом и обсудить с ним наедине несколько … довольно личных вопросов?
- Как вам будет угодно, мэм!- епископ Леон торопливо закивал.
   Ральф пропустил ее мимо себя, на последок вопросительно посмотрев на прячущего взгляд епископа,- девушка прошла в двери, стуча каблуками лакированных ботинок,- молча последовал за ней на улицу, и некоторое время они шли рядом, мимо зданий складов, и, наконец, она заговорила
- Меня зовут,- Анна Буккер, отец Ральф. Я служу в отделе внутренних расследований, служба безопасности Сан-Франциско,- и это все, что вам нужно обо мне знать,- она взглянула ему в глаза, вдруг широко улыбнувшись обворожительной белоснежной улыбкой, и достав сигарету, вставила в мундштук.
- Очень рад нашему знакомству, фрау Буккер,- со спокойной иронией ответил ей Ральф, вышагивая рядом.- Чем обязан вашему вниманию, Анна?
   Затягиваясь сигаретой в мундштуке из дорого красного дерева, девушка искоса посмотрела на него, задержавшись взглядом на пятнах крови на халате.
- Почему вы этим занимаетесь, святой отец?
- Прошу прощения? …
- Я про то, что вы практикуете как врач. У вас, как я знаю, и так хватает забот.
- Я считаю, это мое личное дело. Или это мешает вам спать, фрау Анна?
   Девушка рассмеялась, с откровенным удовольствием, глядя на него.
- Не слишком то у вас много смирения, отец Ральф … Я подробно изучила ваше личное дело,- командиром штурмовой группы вы были и верно отличным, а ваш послужной список впечатляет. Сам генерал Роммель ходатайствовал, чтобы вы получили повышение до бригад-фюрера, после того, как вы возглавили потерявших всех командиров в бою на улицах Лондона десантников, но вы, вместо этого … - Анна сделала широкий жест, обведя рукой заброшенный парк и обшарпанные здания миссии Красного Креста.- Внезапно уходите в отставку, прервав блестящую карьеру, приняли сан, занимаетесь альтруизмом в этой Богом забытой дыре, герр Ральф …
   Он резко остановился, заложив руки за спину.
- Послушайте, фрау Анна,- холодно проговорил Ральф, и девушка повернулась к нему, дымя сигаретой в длинном мундштуке.- Моя прошлая жизнь мало кого касается, и я отдал свой долг Рейху и фюреру сполна.  Я не вижу ни одной причины обсуждать это с вами. У вас еще есть вопросы ко мне?
- Разумеется,- не сводя с него своих карих больших глаз, ответила Анна, и в ее голосе прозвучал металл.- И пока я не закончу,- вы не уйдете.
- Не сомневаюсь. Вот и давайте с этим покончим быстрее.
  Она сделала приглашающий жест рукой, и они двинулись дальше.
- Вам нравится то, чем вы занимаетесь сейчас, герр Ральф?
- Я священник. Служение не может нравиться или не нравиться.
- Понимаю,- холодно отозвалась Анна, спрятав мундштук в портсигар и засунув руки в карманы пиджака.- Так не любите гестапо, святой отец?
- Как обычный обыватель, жду от общения с вами только неприятности.
- Не лукавьте, святой отец, - вы вовсе не обычный обыватель. И уж вам ли не знать, что отдел расследований ни кем просто так не интересуется … Я наблюдаю за вами уже пол года, и поймите меня правильно, я восхищаюсь тем, что вы делаете для всех этих людей. Они тоже теперь граждане Рейха.
- Я польщен, фрау Анна Буккер. Но ведь вы здесь не ради того, чтобы выразить мне свое восхищение?- Ральф криво усмехнулся.
   Они остановились перед старой церковью и повернулись друг к другу.
- Кто знает, герр Ральф,- пристально глядя ему в глаза, ласково ответила девушка.- Прежде, чем я перейду к делу,- разрешите еще один личный вопрос?
- Как говорили русские,- «не валяйте Ваньку», Анна. У меня есть выбор?
- О, русские,- девушка коротко рассмеялась.- Реформы великого Геринга отбросили их на тысячу лет назад: без права на образование, запрет читать и писать … Уже сегодня дети побежденных, безграмотные как полено, выращивают зерно и скот для процветания Третьего Рейха. Прекрасно, не так ли?
   Не двигаясь, Ральф спокойно смотрел на нее.
- Находите это не справедливым?- ласково спросила Анна Буккер.
- Нахожу, что на все Божий промысел и воля Его.
   Она прищурилась, усмехнувшись, и покачала головой.
- Так вот, о личном вопросе … Какие у вас отношения с Лурдес Райс?
- Она для меня как родная дочь,- и вам это отлично известно.
- А вот директор ее приюта Джеферсон считает иначе, герр Ральф.
- Он написал на меня донос в гестапо?
- Разумеется.
- Я безумно рад его богатым эротическим фантазиям, фрау Буккер.
- Вы действительно считаете, что это смешно, святой отец?
- Нет. Я считаю, что лично вам все прекрасно известно о наших отношениях.
   Она долго, в упор, с улыбкой на чувственных губах, смотрела на него.
   Ральф терпеливо и молча ждал, не отводя взгляда.
- Вам тридцать лет, отец Ральф,- наконец, тихо заговорила Анна Буккер.- Вы еще достаточно молоды, привлекательны как мужчина, и давно могли бы сделать карьеру даже в этой дыре … В Германии, насколько мне известно, вас ждала девушка. Можно спросить, - почему вы не вернулись в свой родной город Мюнхен по окончании войны, герр Ральф?
- Мюнхен сильно пострадал от бомбардировки британской авиации,- сквозь зубы ответил Ральф, уже начав ненавидеть эту стоявшую перед ним холеную молодую женщину.- Моя мать и обе сестры погибли, как и многие в ту ночь, и от них мало что нашли. Может, спросите то, что вам не известно?
- Так вы по этой причине так заботитесь об этой умственно не полноценной девушке?- со жгучей усмешкой проговорила Анна.- Обрели в ней дочь и семью? Вместо того, чтобы жениться и дать фюреру крепких и сильных детей?
   Ральф вдруг осознал, что поднял сжатый для удара кулак, и, опомнившись, так и замер,- а Анна, посмотрев на его руку, перевела взгляд своих огромных карих глаз на его лицо и даже приоткрыла губы, словно в предвкушении
-Знаете что?- хрипло сказал Ральф, опустив руку.- Да идите вы на …
  Анна Буккер вдруг шагнула к нему, крепко взяв за плечи, и, прижавшись всем телом, прошептала с веселой яростью, жарко касаясь его уха губами
- Осторожнее, святой отец,- у гестапо и так достаточно оснований, по фактам внутреннего расследования, запретить вам находиться в Сан-Франциско,- и даже депортировать вас назад в Европу,- девушка вдруг прижалась к его щеке своей горячей щекой, словно они были страстными любовниками, и рассмеялась с откровенной издевкой.- А еще … я хоть в этот же час могу изъять из ведения рейх-приюта  вашу ненаглядную Лурдес Райс, и, на основании медзаключения о ее психическом состоянии, отправить ее в трудовой лагерь для умственно неполноценных во Флориду, отец Ральф, где полно таких же подростков-полудурков и похотливых охранников …
   Анна жарко дышала ему в самое ухо.
   От молодой женщины пахнет горячим зноем и легкими духами.
- Довольно,- с ненавистью, процедил Ральф.- Что вы от меня хотите?
  Она, обнимая Ральфа за спину, словно возлюбленного, вдруг резко оглянулась через плечо,- и через мгновение Ральф увидел стоявшую перед ним Лурдес: бледная и с остекленевшим взглядом, она комкала в руках  свернутый медицинский халат и до крови прикусила губу.
- Лурдес …
- Я вас искала, святой отец,- в голосе девочки прозвучала беспомощность.- Джо Чилден сказал, что вы пошли к церкви … с офицером гестапо …
   Анна Буккер повернулась к ней, выпустив Ральфа из своих объятий, рукой в лаковой перчатке небрежным жестом поправив свои длинные волосы, и с кривой улыбкой оглядела Лурдес с ног до головы.
- Хайль Гитлер, милая девочка,- ласково сказала она.
- Хайль,- щелкнув каблуками, Лурдес машинально выбросила вперед руку, отдав ей нацисткое приветствие.
- Отрадно видеть, что воспитанница Гитлерюгенда занимается общественной работой в Красном Кресте,- невозмутимо продолжала Анна Буккер.- Как видите, Лурдес, ничего страшного в моих лапках с вашим отцом Ральфом не произошло. Погуляйте немного, пока беседуют взрослые.
   Лурдес посмотрела на него почти с отчаяньем.
- Подожди меня в церкви, дочь моя,- тихо приказал он.- Выполняй.
   Девочка вдруг с яростью отбросила на землю в сторону скомканный медицинский халат и бегом исчезла в дверях церкви, стуча каблуками.
   Анна с кривой усмешкой проводила ее взглядом.
- Как вы это делаете, герр Ральф? Это же просто животное …
- Какая же вы все таки дрянь, фрау Буккер,- тихо и очень раздельно проговорил Ральф.- Говорите быстрее, что вам нужно от меня,- и убирайтесь. Я уже изрядно устал от вашего обаяния и шарма.
- А вы так просто от меня не избавитесь, святой отец, даже и не мечтайте,- очень серьезно и без тени улыбки ответила она, пристально глядя ему в глаза.- Я прибыла сюда по важному поручению управления гестапо в Нью-Йорке, и вы должны будете оказать мне всю возможную помощь. Рейху нужны ваши боевые навыки и знания коммандос, и главное, - вы человек, на которого можно всецело положиться. Мне предлагали много кандидатур, но я искала именно вас, герр Ральф. И нашла. После стольких то лет!
- Я теперь священник,- с ненавистью ответил Ральф.- И мы не встречались! …
  Молодая женщина рассмеялась с откровенным удовольствием, склонив голову на бок, и положила руки в лаковых перчатках ему на плечи.
- Вы просто меня не помните, отец Ральф,- с ласковым укором проговорила Анна Буккер.- В Гамбурге, в 1947 году, - я была еще курсантом имперского института, а вы встречались с Эльзой Ширах … Бедняжка Эльза ждала вас всю войну, Ральф, а вы ее просто бросили, в ресторане,- сказали, что не готовы к семье и детям, и просто уехали в неизвестном направлении … навсегда.
    Ральф даже пошатнулся, как от внезапного удара, зажмурившись, - и Анна Буккер заботливо поддержала его за плечи, ласково прошептав в самое лицо
- Тшш … Тише, тише, святой отец … Если это немного успокоит вашу совесть, то знайте: с Эльзой сегодня все хорошо, она удачно вышла замуж и родила ребенка. Сына, Ральф. Замечательного, крепкого отважного арийца.
   Ральф не нашел в себе сил посмотреть на ухмылявшуюся Анну Буккер.
   Он хорошо помнил тот день: ресторан в Гамбурге, послевоенное изобилие, а он только выписался из военного госпиталя, где провалялся пару месяцев после десанта на Лондон,- Ральф на всю жизнь запомнил огнеметы британцев, выжигавшие нефтью и фосфором десантные лодки на воде, и вой сирен, и трассеры пулеметного огня в ночном небе, когда он сам вместе со своими штурмовиками болтался под куполом парашюта, поливая огнем  из ручного пулемета узкую улочку Лондона внизу …
   Эльза, по извращенному чувству юмора Творца, жила в Гамбурге, и все эти два месяца навещала его почти каждый день,- они гуляли вместе, ходили в кино и кафе, и последние несколько недель Ральф часто ночевал у нее … Но когда Эльза в ресторане протянула ему коробочку, сказав, что это ее подарок, и он открыл ее, - то не сразу понял, что лежит внутри.
- Что это, Эльза? …
- Тест на беременность,- волнуясь, ответила она.- Я жду нашего ребенка!
   Ральф и сейчас бы, много лет спустя, не смог бы объяснить причину своего поступка в тот день: но он повел себя тогда именно так,- начал убеждать Эльзу, что сейчас не лучшее время для ребенка, что у него, Ральфа, сейчас ничего нет, что ни просто не готовы … Эльза убеждала его в обратном и была непреклонна. И он просто вечером выписался из госпиталя, уже через два часа после их беседы,- и уехал из Гамбурга, не прощаясь, не оставив адреса.
- Отец Ральф? …
   Он открыл глаза, посмотрев Анне Буккер в глаза, и ответил
- Я в порядке. В полном.
  Подняв рукав пиджака, она посмотрела на золотые часы на своем запястье.
- Мне пора, святой отец. Да и у вас много дел. Увидимся вечером.
- Вечером? …
- Вы разве забыли, что пригласили меня на ужин? – она усмехнулась, с иронией прищурившись.- Думаю, часов в восемь я буду у вас. Думаю, мы как раз все не спеша обсудим и ознакомимся с нашей боевой задачей.
   Анна вдруг наклонилась и поцеловала его в шею, слегка прикусив губами.
- До вечера, святой отец.
   Стуча каблуками и покачивая бедрами, она не спеша удалилась.
   Ральф потер лоб, приходя в себя, тяжело поднялся по ступеням в церковь святого Иакова, - до вечерней службы еще долго, и надо бы пообедать и собраться с мыслями, - и он чуть не налетел стоявшую перед ним Лурдес.
- У вас помада на шее,- злым, звенящим голосом сказала девушка.
  Он машинальным движением стал вытирать шею.
- Не знала, что у вас есть любовница! – с яростью прошипела Лурдес.
- Анна Буккер – сотрудница внутренней разведки гестапо,- вытирая шею от помады ладонью, с каким-то отвращением ответил ей Ральф.- До сегодняшнего дня я и не подозревал о ее существовании, Лурдес.
- Да неужели?!- на всю церковь вскрикнула девушка.- Серьезно?!
- Успокойся,- холодным тоном осадил ее Ральф.- К сожалению для нас с тобой, это правда. И эта сука принесла нам с тобой одни проблемы.
   Лурдес, еле сдерживая себя, в ярости затопала ногами.
- Да о чем вы говорите?! … Что ей от вас нужно?!
- Скоро узнаем, - устало ответил Ральф.- Она приедет к нам домой вечером.
- К нам домой?! … Да я ей глаза выцарапаю!
- Тише, тише, родная. Будь умницей, хорошо? У нас и так много проблем.
   Лурдес опустила голову, тяжело дыша, и с трудом успокаиваясь.


    … День клонился к вечеру.
   Из церкви святого Иакова доносились звуки органа и разноголосый хор дружно выводил «Славься, Мария …»,- Лурдес все эти два часа, пока длилась месса, бродила по заросшему парку, пинала носком ботинка старую траву, накручивала на пальцы концы своих туго заплетенных кос,- и терпеливо ждала. Отец Ральф уже пытался ее привлечь помочь ему на мессе, хотя бы петь в хоре или читать псалтырь,- голос у Лурдес был очень приятный и пела она просто отлично,- но у девушки начинались на церковной службе припадки и истерики, что совсем не прибавляло душевного спокойствия прихожанам и клерикам, и Ральф велел девушке просто не приходить на службы.
    Лурдес, скучая, прошлась вдоль стены церкви к складу, - здесь недавно закончили разгрузку из грузовика каких-то коробок, и рабочие давно разошлись, и только офицер Джо Чилден один сидел у грузовика на ящике, дымя сигаретой и заполняя какие-то документы на старом планшете.
- Хей,- увидев девушку, улыбнулся ей Джо.- Ждешь отца Ральфа?
- Да,- уныло ответила она.- Он запретил мне посещать мессы.
   Итальянец, задумчиво поглядел на нее, пожевав во рту сигарету.
- Да, я об этом знаю,- как-то осторожно ответил он, наконец.- Прихожане шепчутся об этом, уж прости … Лет двадцать назад сказали бы, что ты одержима дьяволом, Лурдес.  И наверняка вызвали бы экзарциста.
   Девушка, склонив голову на плечо, с недоумением посмотрела на него.
- Это были священники, кто изгонял демонов из людей,- не поднимая глаз от планшета, как-то неуверенно пояснил Джо Чилден.- На моей родине, в Италии, был город Рим. И там, в Ватикане, учили этому священников.
   Лурдес все так же разглядывала его со странным выражением на лице.
- Да, я помню про Рим из уроков истории,- наконец, проговорила она.- Но … на Ватикан ведь тоже скинули ядерную бомбу? Ты мне скажешь – почему, Джо? Разве Италия, - это не часть Третьего Рейха?
- Все верно,- помолчав, не охотно ответил итальянец.- Но последний пантифик, папа римский Бенидикт, выступил с открытым протестом против геноцида евреев, негров и русских, призвал фюрера остановиться и, в конечном счете, предал Гитлера анафеме … Уже через три часа, по приказу фюрера, на Ватикан сбросили ядерную бомбу. Его методы были весомее.
- Да, наш фюрер умеет быть убедительным,- усмехнулась Лурдес, обхватив свои плечи руками,- Джо лишь покосился на нее, затушив сигарету, и ничего не ответив, достал ключи и открыл дверь в кабину грузовика.
- Вы ведь католик,- сказала Лурдес ему в спину.- Вы верите и после этого?
  Помедлив, Джо пристально посмотрел на нее через плечо.
- Я просто хочу знать. Вы верите в Бога после этого, Джо?
  Итальянец молча забрался в кабину грузовика и захлопнул дверь.
  Лурдес, нахмурившись, смотрела на него,- и стала наливаться гневом.
- Я вас обидела, Джо?! – громко крикнула она.
  Он отрицательно мотнул головой и стал пытаться завести машину.
- Тогда почему вы себя так ведете? …
   Машина упорно не заводилась.
- Да чего вы так разозлись, Джо?! Я задала вопрос, а вы просто сбегаете!
   Мужчина перестал терзать стартер грузовика, подняв глаза на девушку за стеклом двери, - и она искренне изумилась его затравленному взгляду.
- Пошла прочь!- вдруг заорал он.- Малолетка гребаная! Убирайся!
  Девушка даже задохнулась от неожиданности,- он никогда так не говорил,- и, сама не понимая, что она делает, Лурдес ударила ладонью по двери.
- Да что с вами такое, Джо?! Думаете, я сумасшедшая? …  Думаете, да?!
  Она еще раз ударила по двери ладонью, с бешенной яростью, - и она вдруг смялась от удара, как будто была из фольги, осыпав Лурдес градом стекла,- и девушка, не успев еще сама осознать, что происходит, рывком за ручку одним движением вырвала дверь из кабины, отшвырнув в сторону.
   Джо в ужасе уставился на нее: она стояла перед ним, стиснув кулаки, тяжело дыша от гнева, - вдруг Лурдес почувствовала, как что-то горячее потекло из ее носа, и девушка, машинально утершись ладонью, уставилась на кровь на своих пальцах, не понимая, и вдруг …


   … тот, кто называл себя сегодня Джо Чилден, еще молодой тогда, одетый в невероятно яркую, пестрых петушиных расцветок форму гвардейцев Ватикана, со старинной алебардой в руке, разговаривает  о чем-то с офицером в такой же яркой форме и блестящих доспехах, с пером на шлеме …
- … пантифик выражает волю Господа, друг мой. Только так, и ни как иначе.
- Я искренне в это верил всегда, господин капитан.
- Но все же намерен оставить швейцарскую гвардию? …
  Джо Чилден опустил взгляд, стиснув древко алебарды.
- Твой отец служил папе,- с непониманием в голосе проговорил офицер.- Твой дядя служил Святому Престолу! …Что тебе скажут дома, в Швейцарии?
- Я не вернусь в Швейцарию,- Джо, наконец, посмотрел ему в глаза.
- Куда же ты собрался?
- В добровольцы. В Африку …


   … со смехом доброволец, заросший щетиной, хлопает его по плечу.
- Слыхал, да?! Этот старый придурок, папа римский, проклял фюрера!
   Джо молча, с ожесточением, чистит и смазывает детали пулемета.
- Слышал,- ответил он, не отрываясь от своего дела.- По радио.
  Солдат наклонился, с интересом заглянув ему в лицо.
- Ну так больше не услышишь,- вкрадчиво проговорил доброволец.- Час назад «Фау» упала на Ватикан! Прямо на площадь Святого Петра во время публичной мессы! … Этот старый маразматик, папа римский, и тысячи тупоголовых католиков превратились в пепел и головешки! Ха-ха! …
   Джо равнодушно закурил, и стал собирать пулемет.
- Что скажешь, друг?
- А что я должен тебе сказать?
- Ну  … ты разве, типа, не итальянец? Католик, типа …
- Я из итальянских добровольцев диаспоры в Нью-Йорке,- Джо Чилден вставил затвор в пулемет и спокойно посмотрел солдату в глаза.- Я не католик, и мне насрать на Ватикан и папу римского. Если есть на свете Бог,- он умер.


   Лурдес внезапно отпустило.
   Она, задыхаясь, посмотрела на сидевшего в кабине грузовика офицера охраны, и вдруг, расхохотавшись, с веселым изумлением прошептала
- Вы – бывший швейцарский гвардеец?! …
   Джо Чилден, застыв, уставился на нее остекленевшим взглядом.
- Я это видела! …- прошептала потрясенно девушка.- Видела! … Вы вовсе не итальянец родом из Нью-Йорка, Джо! Вы – швейцарский гвардеец Ватикна, из гвардии пантифика! … Последний, да? … Предали его и ушли в добровольцы к фашистом Муссолини, Джо! И врали о себе отцу Ральфу все время!
    Джо Чилден ударил ее ногой из кабины прямо в лицо, отбросив спиной на землю,- и уже через мгновение сам выскочил из машины, присев на полусогнутых ногах, вытянув в сторону Лурдес обе руки: в правой руке итальянца был массивный «Кольт», а в левой, - деревянное распятие.
- Изыди, во имя Господа! – прохрипел Джо Чилден.
   Девушка приподнялась на земле на локте, с изумлением взглянув на Джо, вытерла со своих разбитых губ кровь, не веря,- и вновь посмотрела на него.
- Вы это серьезно сейчас, Джо? …
   Он с металлическим щелчком взвел курок пистолета.
- Отправляйся в преисподнюю, дьявольское отродье!
   Перед взором Джо внезапно возник отец Ральф,- он одним движением вырвал за ствол из его руки пистолет, и в следующее мгновение офицер охраны сложился по полам от страшного удара под дых.
- Святой отец … - прохрипел сквозь боль Джо Чилден.
  Ральф молча, сжав зубы, пару раз врезал ему ногой под ребра, - и еще раз прямо по лицу, отшвырнув взывшего от боли офицера как футбольный мяч.
   Лурдес ухватилась за протянутую ей руку, - Ральф рывком поставил ее на ноги, быстро оглядев, бросил ей свой носовой платок, наклонился, подобрав с земли «Кольт», и разрядил его, выбросив в сторону полную обойму.
- Я … я не знаю, что произошло … - пролепетала девушка.
- Живо приведи себя в порядок!- сквозь зубы процедил Ральф, глядя, как с огромным трудом встает с земли Джо Чилден.
   Лурдес стала торопливо вытирать со своего разбитого лица кровь.
- Святой отец!- вдруг прохрипел итальянец, подбирая с земли свое деревянное распятие.- В ней сидит дьявол! Вы же и сами знаете! … Посмотрите на машину, - какая в этой девчонке сила! … Она же в любой момент …
   Ральф рывком сгреб его за грудки, прижав спиной к грузовику.
- Ты совсем умом тронулся, Чилден?! – прорычал Ральф ему в лицо.- Ты вообще соображаешь, что творишь?! … Застрелить воспитанницу Гитлерюгенда на территории Красного Креста?! …- он пару раз тряхнул за грудки офицера, сильно ударив об машину.- Чтобы уже завтра все здесь, включая старого епископа Леона, пошли под нож, а за ними и все, кто под руку попадется?!
   Джо затравленно смотрел ему в глаза.
- Офицер Джо Чилден,- медленно выпустив его, стальным голосом отчеканил Ральф.- Лурдес Райс под моей опекой, и если в ней действительно сидит дьявол, то дай мне Господь сил совладать с ним,- но это должен делать я, а не ты или кто то другой! … Ты понял меня, Джо?! …
- Яволь, герр Ральф,- прохрипел Джо, глотая кровь.- Простите, сэр …
   Ральф отступил на шаг, оттолкнув его от себя, и оглянулся на бледную испуганную Лурдес, прижимавшей к разбитым губам окровавленный платок.
- Ты мне нужен, Джо,- устало, словно что-то внезапно сломалось в нем, проговорил Ральф. -Твоя вера и твоя преданность,- они нужны делу Христову. Но если твой ужас перед тем, что ты не понимаешь, заставит тебя натворить дел, Джо, то мы проиграем эту борьбу с дьяволом в душах людей.
   Офицер охраны вдруг сполз за колени и низко опустил голову.
- Господи Иисусе … просите меня … отец Ральф … простите …
   Короткая судорога пробежала по лицу Ральфа,- он, не глядя, бросил разряженный пистолет на колени итальянца, и быстрым шагом направился мимо здания склада в сторону больницы,- и Лурдес через минуту нагнала его.
- Сейчас поедем домой,- не глядя на нее, мертвым голосом сказал Ральф.
- Хорошо,- покорно ответила Лурдес, торопливо семеня рядом.
- Что произошло?- глядя вперед, хрипло спросил Ральф.
- Я … я наговорила ему там что-то … - пробормотала Лурдес, посмотрев на заляпанный кровью платок в руке.- Как будто это была не я … какие-то гадкие вещи … И мистер Чилден испугался меня …
- Это уже не важно, Лурдес. Иди в больничный корпус и умойся хорошенько,- если спросят, скажи, что упала,- забери мои вещи и поедем домой.
   Девушка торопливо кивнула и исчезла в дверях больницы.
   Ожидая ее у ворот миссии, Ральф попытался помолиться, но не получалось,- мешали мысли о Джо Чилдоне. Он вышел к ним, когда Джо уже был готов спустить курок, и не слышал, о чем они говорили,- но что такого могла сказать ему Лурдес, что матерый выдержанный вояка сорвался? …
   Ральф принимал несколько раз исповедь Джо Чилдена, и прекрасно знал, что ветеран прошедшей войны очень не откровенен с ним, о многом умалчивает и не договаривает даже на исповеди, всячески избегая говорить о своем прошлом, и Ральф, как добрый пастырь, и не настаивал об этом.
   По большому счету, прошлое Джо, до его поступления в добровольческую дивизию Муссолини, было смутным и весьма размытым для Ральфа: Джо много и детально рассказывал о себе и моральных метаниях во время войны и после ее окончания, - а вот то, что было до, оставалось черным пятном.
   Ральф, когда принимал его в службу безопасности миссии Красного Креста Сан-Франциско, очень, как он помнил, удивился весьма короткой автобиографии Джо Чилдена,- но при этом, за три года участия в боевых действиях, Джо успел отличиться: он дрался под Каиром в бригаде Родриго Парди, которая была вооружена хуже не придумаешь,- у них были пулеметы и пушки времен Первой Мировой войны, а танки им наспех пригнали из России,- торопливо залатанные и кое как отремонтированные советские Т-34, которые собрали на полях отгремевшей Курской Дуги. Однако, именно эта итальянская бригада добровольцев, в которой воевал Джо Чилден, смогла остановить отчаянное наступление британцев через пустыню под Каиром.
    Интересно, что же такого, все таки, сказала ему Лурдес? …
   Девушка уже торопливо бежала к воротам миссии с его саквояжем в руке.
- Поедем на автобусе, святой отец?
- Возмем такси, Лурдес. У меня нет сил трястись  до дома в общей толпе.
   Они направились к стоявшей у тротуара старой машине такси.


   За окном догорал закат над Сан-Франциско.
   Ральф, в домашних спортивных штанах и выстиранной футболке, занимался изучением учебников по терапии, обложившись открытыми книгами и делая необходимые ему заметки в толстой тетради, когда в дверь его квартиры позвонили и Лурдес пошла открывать,- было ровно восемь вечера, и если это пожаловала Анна Буккер, то она была точна по немецки.
- К вам гость, отец Ральф!- громко сказала Лурдес, демонстративно удалившись на кухню и довольно громко закрыв за собой дверь.
- Уже иду! – отозвался он, отложив тетрадь и поднимаясь на ноги.
   Ральф вышел в прихожую, и, остановившись, не сразу понял, кто стоит перед ним,- Анна была одета просто и не броско, в затертые джинсы и тостовку, длинные волосы заплетены в толстую косу, на ногах – белые кроссовки.
   Самая обычная девушка с улиц Сан-Франциско.
- Разумеется, я согласна на кофе,- когда пауза затянулась, вместо приветствия сказала она, снимая кроссовки, и протянула Ральфу большой пакет.- Так как вы вряд ли ждали меня на ужин при свечах, святой отец, я забежала в «Макдональдс» и купила все, что бы наша беседа была приятной.
- Лурдес! – помедлив, крикнул Ральф в закрытую дверь.- Сделай нам кофе!
  На кухне что-то от души громыхнуло об пол.
  Он так и не взял из ее рук пакет.
  Анна, глядя Ральфу в глаза, улыбнулась холодной кривой улыбкой.
- Идемте в комнату,- в его голосе не было ни одной эмоции.
   Анна присела на диван, держа пахнувшей горячей снедью пакет в руках, и молча смотрела, как Ральф убирает со стола учебники по медицине; освободив стол, он присел в кресло напротив нее и выжидающе посмотрел на Анну, сцепив на колене пальцы рук.
- Думаю, нам нужно сразу перейти к делу,- Анна Буккер достала из пакета и разложила на столе картошку-фри, гамбургеры и коробочку с куриными ножками.- Угощайтесь, святой отец, все только приготовили.
   Она с улыбкой, приоткрыв чувственные губы, оглянулась на вошедшую в комнату Лурдес,- девушка принесла на подносе чашки, сахарницу и горячий кофейник, молча все расставив все это на столе, холодно посмотрела на улыбавшуюся гостью,- и ушла на кухню, гордо подняв голову.
   Ральф стал разливать по чашкам кофе.
- Как далеко вам приходилось бывать в южных штатах, в своих миссионерских рейдах, Ральф?- нарушила молчание Анна Буккер, поигрывая чашкой с кофе в руках.- Далеко забирались  туда, где опасно ходить без оружия?
- Бывало, что и на подконтрольных повстанцами территориях,- подумав, ответил Ральф.- Но сегодня, насколько мне известно, войска вермахта совместно с японцами навели там порядок за пару месяцев карательных операций.
   Анна взяла один из гамбургеров, жадно откусив большой кусок.
- В так называемой «серой зоне» вы тоже бывали?
   Ральф наморщил лоб, размешивая в чашке сахар.
- Вы имеете ввиду, - южные районы Калифорнии и Юты?
- Да, где дальше уже оккупационные земли японцев.
  Жадно жуя, Анна согласно кивнула.
- Там просто дикая ничейная территория,- Ральф пожал плечами, открыв пакет с картошкой-фри.- Много разбомбленных «Фау» городов и заводов. Идеальное место для сталкеров, контрабандистов и чернокожих беглых рабов, но миссионеры Красного Креста на свой страх и риск все же иногда забираются в своих путешествиях в эти опустошенные войной края.
- Вы там были?- Анна сделал глоток кофе из чашки, посмотрев на него.
- Уверен, что вы прекрасно знаете, что я не был дальше Бостона, и то,- по приглашению японцев на католическую конференцию.
   Молодая женщина в упор с улыбкой рассматривала его.
- Думаю, отец Ральф, уже завтра епископ Леон отправит вас в миссию в эти Богом забытые земли, нести заблудшим душам Слово Божье.
   Чашка с кофе дрогнула в его руке.
- Много помощников вам не нужно,- спокойно, деловым тоном, продолжала Анна, уплетая картошку из пакета.- Ваш верный пес Джо Чилден вполне способен обеспечить вам безопасность, а две смиренные сестры милосердия обеспечат вам быт и уют в дороге в дикие края.
- О ком вы говорите?- опешив, спросил Ральф.
- Ваша не наглядная Лурдес Райс, как мне кажется, будет безумно счастлива вас сопровождать в миссионерском рейде, святой отец.
- А вторая? …
- Я, разумеется,- Анна невинно похлопала ресницами.- Обещаю быть в дороге тихой и послушной, святой отец, - за исключением редких случаев.
- Так,- стоп, стоп! – Ральф с силой поставил чашку на стол, расплескав кофе.- Не так быстро, Анна! … Какая, на-хрен, миссия?! … Куда?! …
- Отдел внешней разведки СД гестапо необходимо провести важную поисковую операцию, отец Ральф, в южных территориях,- уже серьезно и тихо ответила Анна Буккер.- Для этого мы и выдвигаемся официально, как миссионеры Красного Креста. Будут и другие агенты гестапо, под прикрытием … Снабжение пусть вас не беспокоит,- деньги, оружие, любое снаряжение мы получим по пути, в любом городе, по первому же запросу.
   Ральф нервно рассмеялся, покрутив головой.
- Вы так уверены в моем согласии?!
- А у вас нет выбора,- очень мягко ответила Анна Буккер.- Не заставляйте меня, святой отец, снова вас шантажировать и вам угрожать …
- Не стоит,- хрипло перебил он ее.- Что или кого мы должны найти?
- Вы мудры и проницательны, как всегда,- пристально глядя на него, она доела свой гамбургер.- Всю информацию я вам сообщу по дороге, Ральф, но вы, конечно, и так понимаете, мне нужна лично ваша помощь.
   Ральф, не скрывая своей ярости, со жгучей усмешкой оглядел ее.
- Когда выдвигаемся, Анна Буккер?- ее имя он произнес как ругательство.
- Завтра утром,- я заеду за вами вместе с Джо Чилденом,- молодая женщина поднялась на ноги, оправив на себе толстовку.- К десяти утра.
- Хорошо,- сквозь зубы ответил Ральф.
- До завтра, святой отец. Не провожайте.
   Ральф молча проследил взглядом, как она уходит, и когда щелкнул замок закрывшейся входной двери, стал расстилать постель.
   Он так и не смог толком поспать,- ворочался пол ночи, дремая и просыпаясь, словно утром его ждал штурм, и не известно, доживет ли он до следующего вечера,- наконец, поднялся тихонько и зажег перед изваянием святого Иакова свечу, стараясь не шуметь и не разбудить чутко спавшую на кухне Лурдес,- прочел псалтырь, все же, наконец, немного задремав под утро, но уже в четыре утра Ральф был на ногах, тихо умылся и почистил зубы, и стал собирать в дорогу свой потрепанный саквояж.
Обычно Ральф в такие поездки одевался в легкий и удобный спортивный костюм, под свое потрепанное облачение пастора, и забирал с собой в саквояже пару смен белья, необходимые мелочи, библию и четки.
   Шлепая босыми ногами, появилась из кухни сонная Лурдес, озадачено посмотрев на собиравшего вещи Ральфа, и осторожно присела в кресло
- Вы … уезжаете?
- И ты тоже,- он закрыл саквояж и защелкнул замок.- Ты вчера подслушивала, а по этому нет смысла тебе что-то объяснять, Лурдес. Увы, подробности мне известны не больше, чем тебе. Скажу одно,- на юге опасно. Очень опасно.
- И на долго мы едем?
- Понятия не имею, Лурдес. Уверен, что всю необходимую информацию, о причине твоего отсутствия, гестапо сообщит в твой приют, и проблем быть не должно. Но я еще уточню у Анны Буккер, разумеется.
   Лурдес вдруг резко поднялась с кресла, остановившись перед Ральфом.
   Подняв голову, он удивленно взглянул на девушку.
- Меня пугает эта поездка,- шепотом проговорила Лурдес.- Пугает эта агент Анна Буккер. И  … то, что с нами будет Джо Чилден. После того, как он напал на меня … я боюсь, отец Ральф.
   Он выпрямился, посмотрев на нее сверху вниз.
- У тебя есть, во что одеться в дорогу, Лурдес?
- Да, - просто ответила девушка.- Джинсы, блузка. Есть спортивный костюм.
  Она не выдержала его взгляд и отвела глаза.
- Собери вещи в дорогу и приготовь нам завтрак,- мягко сказал Ральф.
   Лурдес коротко кивнула, не глядя на него, и быстро ушла на кухню.




     2.


  Потрепанный, но все еще в не плохом состоянии автобус, несколько лет назад подаренный миссии Сан-Франциско, был переделан специально для дальних путешествий: в салоне оставили только четыре пассажирских скамьи, а все остальное приспособили под место для груза, а в задней части салона был оборудован походный алтарь с изваянием Девы Марии.
   Как и сказала Анна Буккер, уже в десять утра они выехали по главному шоссе из Сан-Франциско: хмурый и сосредоточенный Джо Чилден, в своей застиранной форме морского пехотинца, был за рулем автобуса, а остальные члены этой маленькой экспедиции расположились в салоне,- одетый в спортивный костюм Ральф, Лурдес в джинсах и синем джемпере, и Анна Букер в мешковатом, песочного цвета комбинезоне. Был здесь, с ними, и еще один,- рослый, широкоплечий крепыш с бычьей шеей, обритый наголо, в старых заштопанных фермерских брюках и клетчатой рубашке; он быстро и ловко загрузил в автобус, когда они подобрали его на выезде из города на автобусной остановке, несколько тяжелых ящиков, и теперь так же молча сидел на полу салона, поглядывая в пыльное окно.
- Это Отто, мой помощник,- мило улыбнувшись Ральфу, ответила Анна на его немой вопрос.- Не волнуйтесь, - он выполнит ваши приказы так же, как и я.
   С ним в пути, действительно, не возникло проблем или разногласий,- когда миссионерский автобус устремился по отличному междугороднему шоссе , которыми славилась Америка, на юг, на заправках Отто сам, не ожидая распоряжений, выбегал с канистрами за бензином, не досаждал никому расспросами или разговорами, слушал что-то в наушниках плеера, но при этом зорко наблюдал за всеми в автобусе и за тем, что происходит вокруг. Когда они ближе к вечеру остановились у дорожной закусочной, немного отдохнуть и перекусить, Отто сам остался дежурить у автобуса, за одно взявшись проверить двигатель и подвеску, и подкрутить пару гаек.
- Итак,- заговорил Ральф, не поднимая глаз на Анну, когда они вдвоем уселись за грязный столик у окна в забегаловке.- Какая у нас задача, сестра?
   Она отхлебнула дрянной кофе из мятого стаканчика и поморщилась.
- Держите, святой отец, - это вам от епископа Леона,- она вытащила из своего офицерского планшета большой запечатанный бумажный пакет и несколько подписанных конвертов с письмами.- Там стандартные распоряжения от вашего епископа на этот миссионерский рейд, адреса приходов и городов, которые нам необходимо посетить, а эти письма – корреспонденция, которую епископ Леон просил вас передать настоятелям приходов.
   Ральф, скривив рот в короткой судороге, быстро просмотрел подписанные конверты, вскрыл пакет от епископа и пробежался глазами по тексту.
- С этим все понятно,- медленно проговорил он.- Что по вашей задаче?
   Анна, с ожесточением разрезая тупым столовым ножом пережаренный бифштекс, подняла на Ральфа свои жгучие карие глаза.
- Все просто. Я и Отто сопровождаем вас согласно маршруту.
   Он поднял от письма епископа задумчивый взгляд.
- То есть, вы предлагаете мне играть в слепую, Анна? Но вам придется мне раскрыть карты, - иначе смысл во мне изрядно теряется,- но лучше это сделать быстрее, а лучше, прямо сейчас. Если у нас возникнут какие-то проблемы, - а они возникнут,- я должен понимать, кого мне спасать и кого убивать.
- О да,- без тени иронии ответила девушка.- Уж мы-то с вами точно знаем, что это такое,- все предусмотреть. Не так ли, отец Ральф?
- Анна, вам ни кто не говорил, что вы слишком много болтаете?
- Поди знай,- усмехнулась она.- Но вы правы … Так вот, святой отец, - о нашей тайной стороне миссионерского рейда. Как вы уже поняли из письма епископа, маршрут приходов вовсе не проложен случайно.
   Ральф достал из пакета от епископа сложенную карту и развернул ее.
- Я бы назвал его … странным,- сдержанно ответил Ральф.- По большому счету, - это ревизия, с целью сбора данных об уцелевших общинах христиан, включая протестанские. А три населенных пункта, указанные на карте, приложенной к указаниям епископа, уже несколько лет просто заброшены.
   Анна слушала его, задумчиво жуя жесткое мясо.
- Именно так. А вам не интересно, зачем мне нужна помощь церкви?
   Ральф молчал, скложив карту, и убрал ее назад в пакет.
   Анна невозмутимо доела свой не аппетитный обед.
- Говорите уже, агент Анна Буккер.
- Вы, отец Ральф,- экзарцист, чуть ли не последний из ныне живущих,- наклонившись к нему и пристально глядя в глаза, тихо заговорила девушка.- И для вас одержимые бесами люди,- не средневековые байки. Достаточно почитать досье Лурдес Райс, чтобы в это поверить. Когда вы ее нашли, она была совсем еще ребенок,- и она убивала, по свидетельствам бродяг, здоровых мужиков с оружием,- голыми руками и зубами, и бегала как паук по стенам, а то и прыгала до второго этажа с места … Я думаю, по этой причине с вами и Джо Чилден, этот последний швейцарский гвардеец, не так ли?
  Она поймала его изумленный взгляд, откинулась назад,- и рассмеялась.
- Вы не знали, святой отец? … Серьезно?! …
  Ральф медленно покачал головой, опустив взгляд.
- И зачем же нужен гестапо изгоняющий дьявола священник?
- Вы не просто экзарцист,- спокойно ответила девушка, откидываясь на стуле и доставая портсигар.- Многие ваши сослуживцы свидетельствовали о том, как вы видели то, что не видят другие, и как вам отвечали души погибших, а про вашу фантастическую интуицию и нюх на опасность ходили легенды. Ваши штурмовики, как я читала, не раз и не два бежали без сомнений за вами через минные поля и через ураганный огонь врага,- и все остались живы.
   Анна вставила в мундштук сигарету, подкурив от бензиновой зажигалки,  и кивнула на грязное окно,- на сидевшую у автобуса Лурдес Райс.
- Она ведь и верно одержима чем-то, не так ли? … Демон или даже несколько бесов,- не важно,- они все покорны вашей руке, Ральф.
    Пристально глядя на нее, он тонко улыбнулся.
- Насколько мне известно,- очень мягко и непривычно вкрадчиво проговорил Ральф,- этими вопросами всегда занимался институт «Аненербе», агент Анна Буккер, но уж точно не гестапо или СД … Поиск древних аретфактов, охота на талантливых медиумов и экстрасенсов и вывоз их в Германию, научные экспедиции в Тибет и жуткие эксперименты с оккультизмом,- вот неполный перечень того, чем занималось «Аненербе» задолго до начала войны.
   Затягиваясь сигаретой, Анна прищурилась и ее глаза заискрились.
- И еще, агент Буккер,- у вас совсем нет американского акцента.
- И что же это значит?- с кривой усмешкой спросила она.
- Поди знай.
  Он посмотрел через грязное стекло на Лурдес у автобуса.
- Какое отношение «Аненербе» имеет к нашей операции, Анна?
  Она задумчиво посмотрела на сигарету в своем мундштуке.
- Вы что ни будь слышали о «Стальной Саранче», отец Ральф?
   Ральф посмотрел на нее с искренним недоумением.
- Какая ни будь новая подпольная организация мятежников?
- Если бы это были опять какие ни будь мятежники, то все было бы гораздо проще,- криво усмехнулась она.- Все серьезные подпольщики давно уничтожены, а те, кто смог скрыться из городов на Пустоши, превратились в обычных бандитов, - а окупационные власти все же дали простым людям стабильную работу и завтрашний день, и все эти борцы за свободу уже сами стали представлять для обывателей проблему.
   Он не мог с ней не согласиться: захватчики в первые же три года навели в большинстве городов Штатов относительный порядок, жестко и без компромиссов, и даже не силой оружия, а тем, что дали людям работу, стабильность и контроль цен на продукты. Чем больше Третий Рейх давал американцам возможности быть частью нового мирового порядка, тем меньше становилось желающих помогать тем, кто устраивал поджоги и взрывы. Тем более, когда ты теряешь работу и зарплату после того, как борцы с оккупантами взорвали твой грузовик или офис, патриотизма это не прибавляло, - а вот за выданного гестапо подпольщика тут же выплачивали хорошую премию и обеспечивали пайком на три месяца … Ну, а то, что негров и евреев загнали в газовые камеры, а часть из них в цепях, как двести лет назад, теперь работает на полях и поднимает из руин города для белых американцев, - ни кто уже давно  не видел в этом ничего плохого.
   Голос Анны Буккер вернул его из размышлений назад в реальность.
- … но вы меня удивили, святой отец. Стальная саранча,- это же из библии. Откровения Иоанна Богослова, что-то там про апокалипсис.
- « … и пятый Ангел вострубил»,- как-то машинально, эхом отозвался ей Ральф.-« … и из дыма вышла саранча стальная на землю, и дано ей было не убивать людей, а мучить пять месяцев …»
   Он посмотрел на серьезно слушавшую его девушку.
- Это какая-то новая секта? Они всегда появляются во время войн и бедствий.
- И это тоже нам предстоит выяснить, отец Ральф,- не привычно серьезно ответила Анна Буккер, выбивая окурок из мундштука.- Нам, как ни странно, известно очень не много. Есть некая организация, или даже – один человек, называющий себя «Стальная Саранча». Следы однозначно ведут на юг, в Пустоши «серой территории», за которыми земли Тихоокеании.
   Сцепив на столе перед собой пальцы рук, он молча слушал.
- Эта организация или человек,- очень тихо продолжала Анна,- уже около года распространяет фильмы, отец Ральф. Документальные, черно-белые. Хроники прошедшей недавно войны. И все бы хорошо, но в этих фильмах показаны невероятные, и, я бы сказала … еретические вещи.
- И что же в этих фильмах?- глядя перед собой, тихо спросил отец Ральф.
   Анна наклонилась к нему, как-то нервно облизнув губы.
- Например … разгром Рейха в Сталинграде,- ее голос как-то предательски дрогнул.- Что советские взяли Берлин. Подняли красное знамя над рейхстагом! А наш великий фюрер убит и сожжен в саду рейхканцелярии! …
   Ральф уставился на нее в изумлении, широко раскрытыми глазами.
- Фильмы с юга,- пробормотал он растеряно.- Может … дело рук японцев?
- Мы сначала тоже так подумали,- Анна покачала головой, пряча мундштук в портсигар.- Японцы умеют снимать прекрасные постановки на любые исторические темы … Но к нам обратилась японская служба разведки. Японцы сами обратились к нам. Первые. Еще год назад. И сейчас, уже несколько месяцев, совместно с агентами гестапо они ведут операцию по поиску и ликвидации членов организации «Стальная Саранча». На территории ТША,- Тихоокеанских Штатов Америки,- подконтрольных Японии, тоже стали появляться подобные фильмы,- в них показывают, между прочим, что США разгромили Японию в Китае, сделали первые ядерные бомбы и бомбили их города.
   Ральф вытер со лба холодные капли пота.
- Ничего не понимаю, Анна …
- Дело пахнет мистикой,- и это не смешно,- девушка каким-то зябким движением обняла себя за плечи.- В управлении встревожены. Из Берлина, как мне сообщили, уже вылетел специалист из «Аненербе», но  мне даны четкие инструкции и сроки, так что мы начинаем без него, - он догонит нас в пути. Как видите, святой отец, дело действительно очень серьезное и не простое.
- В местах, где применяли ядерное оружие, я сталкивался со странными и не объяснимыми вещами,- собравшись мыслями, проговорил Ральф.- Но фильмы о псевдо истории? … Ну хорошо, Анна. Начнем поиски, а там посмотрим.
- Согласна полностью,- она посмотрела на наручные часы.- Нужно выезжать.
- Да, выдвигаемся, Анна.
   На землю быстро опускался тихий летний вечер.
   Молчаливый крепыш Отто сменил за рулем изрядно уставшего за день Джо Чилдена, и автобус миссионерства, включив фары, несся по шоссе на юг, басовито ревя мотором. Анна задремала на сиденье у окна, как и итальянец, а Лурдес, заботливо расстелив для Ральфа спальник на полу, свернулась калачиком на запечатанных  картонных ящиках с лекарствами и консервами, и уже скоро сладко сопела во сне, как котенок.
    Ральф благодарно осторожно коснулся губами ее лба, прикрыв девушку тонким армейским одеялом, снял ботинки и носки, и с наслаждением расположился на спальнике, шевеля пальцами босых ног.
    Сквозь дремоту Ральф еще раз перебрал в уме последний разговор с Анной Буккер,- что она там упомянула в конце? … Отдел СД привлек в эту операцию специалистов и агентов аж из института «Аненербе» в Берлине,- Ральф даже не сомневался, что Анна тоже служит в этой организации,- а эти ребята так просто не разбрасываются людьми … Хм, организация Рейха, напрямую работающая с оккультными науками и, если верить слухам, ведущая войну с колдунами противника путем магии, - что они нарыли своими носами в заброшенных землях южных штатов? … Спору нет,- производство и распространение подобных фильмов, имеющих вредное воздействие на умы американцев, это государственное преступление,- но привлекать для борьбы с подпольем агентов «Аненербе»? … Хотя, - кто их знает, может им скучно стало там, в Берлине, с резким уменьшением количества врагов Рейха …  И, уже почти заснув, Ральф встревожено подумал, - только ли по доброте душевной Анна Буккер предложила взять в миссионерский рейд Лурдес?...
    Ральф провалился в сон, словно нырнул в омут с головой.


     … подбитый выстрелом из базуки бронетранспортер, в зелено-коричневых разводах камуфляжа, крутанулся на одной гусенице и остановился, накренившись, на груде битого кирпича, и Ральф выпрыгнул из пылающей боевой машины, покатившись по камням, и за ним выпрыгивали его десантники.
   Британские коммандос, устроившие им тут засаду, бросились на них из темноты, вооруженные кинжалами и стальной проволокой, которой можно было в два приема срезать человеку голову, накинув со спины на шею,- у многих из этих отчаявшихся фанатиков, которых было приказано не брать в плен, после недели уличных боев не осталось ни единого патрона, - и через мгновение, среди развалин домов, в огненных сполохах горящего бронетранспортера, завязалась яростная рукопашная схватка.
     Ральф ногой отбросил от себя британского коммандос, добив его на земле короткой очередью из своего «Штурмгевера», вскинул штурмовую винтовку, срезав очередью еще двоих,- и тут кто-то налетел на него со спины, захлестнув стальной проволокой горло. Ральф захрипел, выронив штурмовую винтовку, но тело само действовало на отработанных рефлексах: он резко присел, перекинув через себя душившего его коммандос, -  с размаху ударил ребром ладони его по кадыку, еще и еще раз! - и поднялся на ноги, держась за помятое горло и кашляя … Боковым зрением он увидел убегавшего в переулок британца, выхватил из ножен на плече закрепленный рукоятью вниз кинжал и, не раздумывая, бросился за ним следом. Ральф по темным переулкам мчался за ним, мимо мертвых брошенных домов, ища противника взглядом, ведомый сейчас только одной одержимой мыслью,- убивать! – и внезапно оказавшись перед часовней, остановился, тяжело дыша.
    Ральф, держа наготове кинжал у живота, готовый одним ударом спороть врагу горло, осторожно двинулся вдоль стены этой маленькой церкви, напряженно вслушиваясь и вглядываясь в темноту перед собой, и вдруг замер, скосив глаза на стену,- на белой оштукатуренной поверхности он увидел отпечатки кровью детских ладоней,- много, очень много …
- Ральф …- вдруг тихо позвал его детский голос, и он, резко обернувшись с кинжалом наготове, увидел перед собой девочку в грязном рванном платье и с мешком из наволочки на голове, стянутой по углам резинками в хвостики.
- Лурдес? - похолодев от ужаса, он опустил нож.- Что ты здесь делаешь? …
  Она шагнула к нему, протянув руки в свежей крови на пальцах.
- Нам надо найти выход отсюда … - страшно прошелестел ее голос из под капюшона.- Дверь … выход из Лабиринта … Помоги нам … папа …


   … он проснулся с криком, резко приняв сидячее положение, озираясь по сторонам,- автобус стоял возле какой то заброшенной фермы, было ранне утро, и голоса людей снаружи, говоривших о чем-то, прерывались смехом и треском горевшего дерева в костре.
   На вскрик Ральфа в автобус заглянула встревоженная Анна Буккер.
- Святой отец? … Сон плохой приснился?
   Ральф, приходя в себя, посмотрел на нее и потер лицо ладонями.
- Да, кошмар приснился,- пробормотал он, поднимаясь на ноги, вслед за Анной выходя из автобуса, и озадачено гляделся.- Где мы? …
  Стрекотали в зарослях высокой травы, среди которой пробивались початки выродившейся кукурузы, на огромном заросшем поле кузнечики.
   Нависала над головой обветшалая трех этажная ферма, с заколоченными окнами,- автобус стоял во дворе фермы, между коровником и сараем, и весело трещал костер из обломков досок, над которым готовилось в большом котелке что-то довольно аппетитно пахнувшее.
- Отто остановился здесь пару часов назад,- Анна махнула рукой на заброшенный дом.- Здесь есть колодец с хорошей водой, дрова для костра, да и банально надо всем отдохнуть от тряски и приготовить поесть.
   Повернув голову, он внимательно посмотрел на нее.
- Хорошо,- после долгой паузы ответил, наконец, Ральф.- Пойду умоюсь.
   Заплетая волосы в толстую косу, Анна, улыбаясь, молча кивнула в ответ.
   Ферма, судя по всему, была заброшена много лет назад,- дом зарос травой и покосился, вокруг заросшие поля, ржавый трактор у сарая, выбитые окна,-  но колодец был полон чистой воды, которая с веселым журчанием бежит в проточный канал, и Ральф, раздевшись до пояса, повесив одежду на колышек забора, стал приводить себя в порядок, с наслаждением умываясь.
- Я принесла вам полотенце, мыло и зубную пасту,- появившись рядом с ним, Анна Буккер аккуратно сложила все это на лавочке возле колодца.
- Благодарю,- отозвался Ральф и стал намыливать голову.
- Давайте полью,- Анна начала осторожно лить воду из кружки ему на шею и голову, и некоторое время изучала его шрамы от пуль на спине, старые ожоги и порезы на плечах.- А вам досталось в свое время, святой отец, а?
   Он, вытирая полотенцем голову, спокойно посмотрел на нее.
- Говорят, шрамы и отметины,- это летопись жизни,- тихо проговорила она.
- Аминь,- криво усмехнувшись, он повесил мокрое полотенце на свою шею как шарф.- Вам бы философию вести в институте, Ани … Или лекции по психологии. Судя по тому, как вы манипулируете людьми, тут вы мастер.
   Анна, проследив его взгляд, оглянулась в сторону автобуса,- юная воспитанница рейх-приюта, вместе с Отто сейчас готовившая завтрак на костре, смотрела в ее сторону горящими от бешенства глазами.
- Так получается, святой отец,- смиренно проговорила Анна, глядя как Ральф быстро одевается.- Боюсь, она не правильно все понимает.
   Он взял в руки мыло и зубную пасту и спокойно посмотрел девушке в глаза.
- Я тоже боюсь,- с иронией проговорил Ральф.- Что эта формулировка, в отчете о вашей проломленной голове, вряд ли удовлетворит гестапо.
- Боюсь, вы как всегда правы, святой отец,- с улыбкой ответила Анна.
- Идемте уже завтракать, Ани.
   Миссионерский автобус мчался по раскаленному солнцем шоссе, забираясь все дальше на юг,- мимо городков и ферм, стремительно отдаляясь от имперской мощи Третьего Рейха: все больше попадалось заброшенных поселений по пути, ржавая боевая техника и высушенные кости там, где шли бои, все чаще армейские патрули военной полиции встречаются на трассе, и жутко мелькают за окнами автобуса трупы повешенных на опорах электропередач, - но Ральф четко следовал маршруту на карте, и делал остановки для проповедей там, где можно было просто проехать мимо. Вооруженные фермеры и обыватели поселений здесь угрюмы и подозрительны, но миссионеров Красного Креста встречали довольно радушно и дружелюбно,- на проповеди Ральфа, конечно, собирались больше развлечения ради, да и на новых людей поглазеть,- но Ральф традиционно так же уделял два-три часа медицинскому осмотру всех желающих, а таковых всегда оказывалось много, ибо в такой глуши не было часто даже захудалого фельдшера.
   Ральф в такие поездки всегда брал с собой полевой чемоданчик хирурга, и при необходимости мог сделать не сложную операцию. В этом миссионерском рейде пока до этого не доходило, но за четыре дня пути Ральфу уже пришлось принимать на одной ферме роды, и Анна Буккер ему помогала, вдруг оказавшись довольно умелой и грамотной медсестрой.
   Старый автобус равнодушно наматывал на колеса милю за милей.
- Мы потеряли три дня на эти бесполезные проповеди и лечение убогих,- сказала Анна Буккер, когда они, наконец, подъезжали к городку Сент-Луис,- первой базовой точке на их маршрута в Пустоши южных штатов.
- Считаете Слово Божье бесполезным делом?- подняв взгляд от Евангелия, спокойно поинтересовался Ральф.- Вы сами видели, Анна, сколько страждущих душ нам были рады. Во все времена люди вспоминают о своей душе, - и тем более, когда  приходит война и смерть. Они хотят верить, что есть что-то и после того, как твое тело станет просто куском умершей плоти.
   Сидевший за рулем автобуса Отто посмотрел на Ральфа в зеркало заднего вида, когда Анна развернулась к нему и очень мягко спросила.
- Скажите … вы верите, что Третий Рейх, который построил наш великий фюрер Адольф Гитлер, простоит тысячу лет и наступит Золотой Век?
   Ральф, не поднимая глаз, медленно закрыл Евангелие.
- Я знаю одно,- лозунги, партии, режимы и империи появлялись и исчезали, и о многих из них мы даже не знаем сегодня. А учение Христа осталось. Ибо люди всегда ищут пищи духовной, даже не умея читать и писать, - и получают то, что ищут … Вам приходилось видеть, как молятся евреи в газовых камерах Освенцума, Анна? Зная, что через пару минут их ждет уничтожение?
   Лурдес, сидевшая в это время среди ящиков в задней части автобуса и расчесывающая свои длинные волосы, остановилась с расческой в волосах, уставившись на Ральфа, и нервно облизнула губы.
   Джо, пристально глядя на улыбавшуюся Анну Буккер,  медленно и осторожно опустил ладонь на рукоять своего боевого ножа на поясе.
   Анна, медленно скосив на него взгляд, улыбнулась еще более сладко и насмешливо, - вновь посмотрела на Ральфа и вкрадчиво проговорила
- Возможно, отче, я очень скоро проверю ваши слова на Пустошах юга … Нет, я не видела, как молятся евреи в газовых камерах Освенцума. Но я уже почти убеждена, отец Ральф, что нам с вами стоит попробовать одеть белые одежды и пойти прямо в трущобы Нью-Йорка, где продают на улицах гамбургеры из человечины и пятилетние дети занимаются проституцией.
   Они пристально посмотрели в глаза друг другу.
- Вы, отец Ральф,- с ласковой усмешкой тихо продолжала Анна,- будете, конечно, Христом, ваша Лурдес, - Марией Магдалиной, Джо Чилден – вашим верным апостолом Петром, ну а я, разумеется, - Фомой … Думаю, вы даже сотворите несколько чудес, отец Ральф, и эти человеческие отбросы будут вас боготворить. Но как только вы хоть заикнетесь, что ваш Бог выше Рейха и фюрера, местные фарисеи вас посадят жопой на кол,- чтобы получить награду за подпольщика,- а эти сирые и убогие людишки, которых вы так ждете спасти, будут кидаться в ваш труп калом … Вам напомнить, что такое толпа?
   Лурдес нервно шевельнулась, и Анна посмотрела на нее.
- Ваша верная девочка ринется вас спасать, Ральф,- пристально гляд на нее, с какой-то горькой иронией продолжала Анна,- когда вас захотят распять, и тогда уже вам, святой отец, придется стрелять, чтобы спасти Лурдес от озверевших подростков в форме Гитлерюгенда, потому что ее забьют камнями и добьют железными палками! … И вам снова придется стрелять, Ральф, когда обитатели трущоб захотят сжечь вашего Джо живьем на покрышках, как подпольщика, а то и отдать представителям гестапо живьем, зная, что получат через час пятьсот рейхмарок и его труп на мясо! …
- Я вас прекрасно понял,- холодно перебил девушку Ральф.- Вы весьма доходчиво объясняете, Анна. Не хуже апостола Петра … Но неужели вы серьезно думаете, что я буду в трущобах раскидывать бисер перед свиньями? Я луше вас знаю, кого кормить, а кого гнать прочь камнями от даров Божьих.
   Она молча слушала Ральфа, - и ее глаза искрились от удовольствия.
- Успокойтесь,- Ральф убрал Евангелие.- Проблем со мной не будет.
- Я всего лишь попросила вас быть благоразумным,- не сводя с него глаз, тихо ответила Анна.- Думаю, вы и сами знаете, что здесь полно доносчиков.
    Миссионерский автобус затормозил у блок-поста городка,- Ральф вышел из салона на улицу, доставая на ходу из планшета свои бумаги, и от капонира, сложенного из мешков с песком, за которым маячили каски военной полиции, к нему навстречу направился пожилой мужчина в коричневой форменной рубашке и черных брюках, с широкополой шляпой на голове и сияющей звездой шерифа на груди,- ниже гордо блестел Железный Крест.
- Вечер добрый,- небрежным жестом вскинув ладонь к голове, проговорил пожилой мужчина.- Шериф Хьюго. Ваши документы, пожалуйста.
- Да, разумеется, шериф.
  Он стал быстро просматривать бумаги, шустро перебирая их в пальцах, поднял взгляд на автобус, и с какой-то добродушной улыбкой кивнул Ральфу
- Вы священник? Миссионер?
- Да, шериф. Миссия Красного Креста в Сан-Франциско.
- Скажите свои людям приготовить документы. Мы досмотрим автобус.
- Как вам будет угодно,- Ральф достал свой рейх-паспорт и протянул его шерифу, крикнув через плечо.- Готовьте документы к досмотру! …
    Анна Буккер быстро спустилась по ступеням автобуса к шерифу, протянув ему свой раскрытый бумажник, и пристально посмотрела мужчине в глаза.
- Добрый вечер, шериф Хьюго. Я думаю, нет смысла в досмотре.
   Шериф, посмотрев в раскрытый бумажник, изменился в лице и вытянулся.
- Яволь, мэм! Готов оказать все возможное содействие …
- Тише, тише, шериф,- пряча бумажник, укоризненным тоном прервала его Анна.- Мы обычные миссионеры. Вам это понятно?
- Так точно,- шепотом ответил Хьюго, оглянувшись через плечо на своих людей за ограждением блок-поста.- Вам помочь с гостиницей?
   Анна вопросительно посмотрела на молча стоявшего рядом Ральфа.
- Я думаю, нам лучше остановиться в приходе, у местного священника,- сдержано проговорил он.- У меня для него корреспонденция и ящик медикаментов от Его Святейшества епископа Леона из Сан-Франциско.
- Как вам будет угодно, святой отец,- учтиво ответил ему шериф Хьюго, и Железный Крест колыхнулся на его груди.- Буду рад послушать ваши проповеди на завтрешней мессе. И сочту за честь ждать вас вечером на ужин!
   Ральф сдержанно кивнул ему, вслед за Анной поднимаясь в салон в автобуса, - полосатый шлагбаум медленно поднялся на их пути, и вскоре миссионерский автобус катился по знойным от солнца улицам Сент-Луиса.
   На городок уже опускался вечер, зажглись уличные фонари, и на улицах полно отдыхающих людей, - довольно шумно и людно для провинциального города, но здесь было несколько больших предприятий, и сезонных рабочих из окрестных поселений всегда хватало,- как и отдыхающих.
    Анна, присев на сидение рядом с Отто, который уверенно вел автобус по улицам этого незнакомого Ральфу городка, спокойно и тихо указывала ему, куда ехать, и уже через пол часа они затормозили у белого здания двух этажной церкви с колокольней,- похоже, она бывала здесь и знала город.
- Прибыли, святой отец,- оглянувшись на Ральфа, с улыбкой сказала она.
   Местный приходской священник, падре Роберт, - грузный мужчина, страдающий отдышкой, - жил в большом просторном доме при церкви, и в этот час только собирался с семейством отобедать, - и миссионеры из Сан-Франциско, заявившиеся сюда как снег на голову, не вызвали у него восторга и радости. Падре Роберт совершенно никого не ожидал.
   Ральф, галантно раскланявшись перед его многочисленным семейством, вручил озадаченному приходскому священнику письмо от епископа Леона и картонную большую коробку с медикаментами, и клятвенно заверил его, что все хлопоты по размещению миссионеров можно оставить до завтра, и они вполне не плохо проведут эту ночь в своем автобусе и купят себе поесть.
   Они вернулись в автобус и стали размещаться в нем на отдых.
- Не скажу, что падре Роберт в восторге от нашего приезда,- усмехнулась Лурдес, заметив детей священника в окнах.- Может, поедем в гостиницу?
- Завтра,- если задержимся,- беспечно ответил Ральф.- Идем, поищем магазин. Думаю, здесь делают не плохие гамбургеры и картошку-фри.
- Если задержимся?- торопясь за ним следом, переспросила Лурдес.
- Наш маршрут проложен не случайно,- на ходу ответил он.- Думаю, наши спутники здесь будут искать что-то или кого-то,- а на это нужно время … Так что, дитя мое, мы успеем насладится прелестями старого доброго Сент-Луиса,- здесь сохранились не плохие довоенные пляжи и атракционы, если верить рекламе туристических агенств Сан-Франциско.
    Семеня рядом с ним, девушка заглянула ему в глаза.
- Вам здесь не нравится? ...
- Я очень давно разучился просто расслабляться и отдыхать,- Ральф посмотрел на девушку и вдруг широко и добродушно улыбнулся ей, как задорный юноша, словно внезапно скинув десяток лет с плеч,- она даже на миг растерялась от неожиданности.- Я уже и забыл, когда последний раз лежал на пляже, Лурдес, просто загорая и не думая ни о чем.
- В детстве?
- Да, Лурдес.
   Он замолчал, - и они долго шли молча по освещенным вечерним улицам.
   В этом типичном провинциальном американском городке, кишащего вечерней жизнью, Ральф почему-то чувствовал себя не уютно и не защищено, - его интуиция о чем-то тревожно шептала ему в подсознание, и Ральф уже пару раз ловил себя на том, одергивая, что его рука машинально ищет на поясе рукоять пистолета,- и он внимательно посматривал по сторонам, не понимая причины своей тревоги. Люди здесь были открыты и дружелюбны, а полицейские на улицах – бдительны и подозрительны, но он так и не расслабился, доверяя своей интуиции.
   Вместе с Лурдес они вошли в городской супермаркет, взяв на входе тележку, и медленно двинулись вдоль стеллажей, - здесь оказалось удивительное разнообразие продуктов, свежей выпечки и овощей, и даже консервы и сладости из соседних ТША,- местного мэра за такую организацию можно было бы только похвалить,- но Ральф не забывал о довольно скромном бюджете кассы миссии, и хоть его глаза разбежались от увиденного изобилия, он ограничился большим пакетом печенья и свежей выпечкой, банкой фасоли в томате, пакетом сока и бутылкой молока.
   Уже подходя к кассе, он даже не удивился, увидев грузноватую фигуру шерифа Хьюго в коричневой форменной рубашке и широкополой шляпе.
- Еще раз добрый вечер, шериф.
- Решили побаловать себя булочками, святой отец? – добродушно прогудел шериф, кивнув ему.- Шоколад забыли в покупки положить.
- Дорог он для нас, увы ...
- Для вашей помощницы,- шериф Хьюго подмигнул Лурдес и протянул ей большую плитку шоколада с орехами и изюмом, велев продавцу записать на свой счет.- У вас трудный путь, я думаю. Когда еще придется полакомиться?
   Ральф тактично улыбнулся в ответ, ничего не ответив.
- Надолго к нам, отче?- глядя, как Лурдес складывает покупки в пакет, вновь обратился к Ральфу шериф.- Эм ... вы не подумайте чего лишнего, святой отец. Я по другой причине спрашиваю,- если у вас будет время, милости прошу к себе в гости, рад буду познакомить с семьей и сослуживцами. Может, успеем показать вам Сент-Луис, да отдохнуть на пляже! ...
- Уверен, что время найдется, шериф,- Ральф поймал себя на мысли, что шериф ему нравится, и, не сдержавшись, спросил его, кивнув на Железный Крест.- Где приходилось служить? Нормандия?
- Золотой Легион,- с гордостью ответил шериф Хьюго.- Вместе с другими парнями из фашисткой партии «Белая Америка» воевал в Европе, святой отец, а потом уже здесь, на родной земле ... Не круто было, конечно, стрелять в морпехов под звездно-полосатым флагом, но такая уж штука жизнь, - война, ничего не поделаешь, да ... У нас тут, кстати, в Сент-Луисе, есть союз ветеранов, святой отец!
- Ого,- удивился Ральф.- Приятно слышать.
- А вы, отче?- в голосе шерифа вдруг прозвучало откровенное уважение.- Вы то уж чистокровный германец,- верно? ... Я-то уж вижу, не скромничайте! Вы по больше моего видели, это точно. Брат-храбрец Великого Рейха! ...
   Лурдес, скромно потупившись, шла  позади них, неся пакет с покупками.
Они дошли до церкви, и шериф Хьюго от души пожал Ральфу руку.
- Увидимся завтра, отец Ральф! Спокойной ночи!
- До завтра,  шериф!
  Кивнув на последок Лурдес, шериф Хьюго, насвистывая, исчез в темноте.
  Ральф, ориентируясь в темноте опустившего позднего вечера на белый фасад церкви, вместе с Лурдес, несшей в руках пакет с покупками, вдоль стены двинулся в сторону сада, где у дома настоятеля стоял автобус миссии.
   Ральф вдруг напрягся, замедлив шаги, и пристально оглядывая крашенную в белый цвет стену церкви,- он вдруг поймал себя на мысли, что уже видел эту самую стену,- и остановился, размышляя  ... да, видел ... в недавнем сне.
   Лурдес осторожно коснулась его плеча.
- Что с вами?
  Он наклонился, внимательно изучая стену,- было темно, конечно, но если бы на ней были кровавые отпечатки ладоней, как во сне, он бы сразу их увидел, да и не только он ... Бред! - с ожесточением подумал Ральф, потряся головой,- в стране сотни таких вот однотипных церквей, а мне просто приснился бред, в первые в жизни, вот и все. И я просто ищу совпадения ...
   Он осторожно провел ладонью по шершавой стене.
- Отец Ральф,- тихо и настойчиво сказала Лурдес.- Что случилось?
Ральф, все еще касаясь стены, повернул голову, посмотрев на девушку.
- Ты мне говорила, что словно живешь во сне,- вдруг проговорил Ральф, словно размышляя в слух.- И когда я нашел тебя, ты мне сказала, что не напала только потому, что видела меня в снах,- и ждала меня ... Я долго тебя приучал к тому, чтобы ты не говорила подобного психологу в рейх-приюте.
- Да,- не отводя взгляда, тихо ответила она.- Я ждала тебя ... Ральф.
  Голос девушки вдруг прозвучал как-то по чужому,- непривычно насмешливо-холодно, - так, что по его коже пробежал невольный холодок ужаса, и Ральф медленно выпрямился, повернувшись к Лурдес.
- Не забывайся,- ему потребовалось усилие, чтобы голос звучал твердо.
  Девушка вдруг одним движением опустилась перед ним на колени, рывком взяв его руку, и он ощутил на своих пальцах прикосновение ее горячих губ.
- Простите меня, святой отец,- с каким-то жутким смешком прошептала Лурдес, кротко посмотрев на него снизу-вверх, - и ее глаза вдруг блеснули желтым огнем.- Ведь вы ... простите свою Лурдес?
   Ее губы мягко и настойчиво вновь коснулись его руки,- и снова и снова ...
   Ральф попытался освободить свою руку из ее пальцев, но Лурдес неожиданно мягким и сильным рывком удержала ее, усмехнувшись.
- Ты говорила мне,- проглотив комок в горле, хрипло проговорил Ральф.- Что не помнишь ничего о своем детстве после бомбежки. Не помнишь свое детство в Детройте, где я нашел тебя ... Это правда? Или лгала всем ... и мне?
   Ее горящие жутким желтым огнем глаза быстро посмотрели на стену,- Ральф невольно посмотрел туда,- и задохнулся от ужаса, увидев несколько кровавых отпечатков детских ладоней, с потеками к крови.
  Мрак, казалось, сгустился вокруг него, - он не видел ничего вокруг себя на несколько шагов,- и Лурдес, все так же стоявшая перед ним на коленях и удерживая его руку, вновь тихо рассмеялась, вкрадчиво проговорив
- А что вас не устраивает, святой отец? Я была всегда покорна вашей воле и руке,- и мне это нравится ...- она вдруг взяла в рот его большой палец, жадно и умело обсосав его несколькими движениями.- Что вы хотите услышать? Что я с раннего детства видела вас во снах и вынуждала родителей возить меня по церквям, где я искала вас? ... Как во время голода, когда наступил хаос в Детройте, зарезала своих родителей и ела их мясо, прячась от людей в подвале? ... Как предлагала себя похотливым ублюдкам, чтобы перегрызть им глотку и забрать еду? ... Как охотилась на людей по ночам и крала детей?...
Ральф вырвал из пальцев свою руку и отступил на шаг.
- Замолчи!- с омерзением резко прервал он ее.- Замолчи, тварь! ...
  Не шевелясь, она на коленях смотрела на него горящим взглядом.
- Я должна была выжить,- прошептала она.- Я должна была вас найти!
  Она вдруг прыгнула с места, как паук-тарантул, в прыжке раскинув руки и сильно ударив Ральфа ладонями в грудь,- он отлетел назад, с размаху больно ударившись затылком и спиной об землю, - а она уже оказалась на нем верхом, вцепилась холодными цепкими пальцами ему в горло, низко наклонившись к его лицу, и прошептала, задыхаясь и жадно облизываясь
- Тише, тише, святой отец, умоляю вас, нас же услышат! -  и вдруг жадно впилась поцелуем в его губы, сжимая пальцы на горле, но Ральф с двух рук ударил ее ладонями по ушам, оглушив, вцепился в волосы, рванув на себя и страшно ударил головой в переносицу, отработанным движением перекинув девушку через себя, покатился по земле, вскочив на ноги,- он бил ее со всей силы, всерьез, не жалея, как опытного противника, зная силы и возможности Лурдес в рукопашной драке, и не строя иллюзий на счет нее ...
   Она медленно приняла сидячее положение, глядя на Ральфа горящими глазами, и рывком вытерла из носа кровь, посмотрев на свою ладонь.
- Успокойся! – задыхаясь, прохрипел Ральф.- Да что с тобой, Лурдес?! ...
- Как вы со мной жестоки! – с жутким смешком прошептала она, одним каким-то животным движением встав на четвереньки, и не сводя с него горящего взгляда.- Бить меня?! ... Да я жизнь за вас отдам если надо! ...
   Она подрубила Ральфа подсечкой молниеносным ударом, и вновь прыгнула на него, когда он рухнул на землю, на миг потеряв от удара сознание, - Лурдес была по нечеловечески сильна, обняв его ногами за спиной, и Ральф с ожесточением молча боролся с ней, а она все не давала ему ударить ее головой или локтями ... и он в друг с ужасом осознал, что она могла бы давно убить его, если бы захотела, и он буквально взвыл от ярости.
   Лурдес вдруг  как-то бессильно объмякнула, тяело дыша и глядя ему в глаза, и он тоже замер, не в силах отвести взгляда от ее горящих глаз.
- Я люблю вас, отец Ральф,- вдруг тихо, с нечеловеческой тоской прошептала она.- Простите меня, простите! ... Я не хотела причинить вам вред! ...
   Ральф отодрал ее от себя, отпихнув в сторону, и тяжело поднялся на ноги, держась за свое помятое горло, и отступил от девушки назад.
- Лурдес!- задыхаясь, с трудом прохрипел Ральф.- Девочка моя, ты больна! Больна, понимаешь?! ... И отказываясь от лечения, ты ...
- Больна. Больна? ...- с горькой иронией повторила девушка, поднимаясь с земли, и Ральф замолчал.- Серьезно,- я больна? ... Тогда почему вы просто не усыпите меня, как больное животное? Вы понимаете, что я за чудовище?
- Да,- хрипло и твердо ответил он, выдержав ее взгляд.
   Девушка с огромным трудом, словно силы оставили ее, поднялась на ноги.
- Тогда … вам лучше просто убить меня, пока еще можете,- с усталой иронией проговорила она, наклонившись за пакетом и собирая в него разбросанные по земле покупки, выпрямилась и вытерла с разбитого лица кровь.
   Ральф, держась рукой за помятое горло, огляделся,- мрак вокруг рассеялся, словно его и не было, и не было кровавых отпечатков ладоней на белой стене, - он встретился взглядом с девушкой, и она как-то беспомощно улыбнулась ему в ответ отчаянной улыбкой, задрожавшими губами.
- Что выбудете со мной делать теперь? …
- Ничего,- ровным голосом ответил Ральф, заложив руки за спину.- Как и спрашивать. Я никогда не спрашивал, кто ты или что ты,- и сейчас не буду.
- Почему?- пристально глядя на него, спросила Лурдес.- Я лгала вам все это время. И сейчас … я не знаю, что со мной произошло. Почему я сейчас напала на вас! … Что-то … словно другая Лурдес внутри меня говорила за меня!
   Ральф, не ответив ей, двинулся вдоль стены церкви к автобусу мисси.
   Догнав его, девушка пошла рядом.
- Вы ведь экзорцист! Вы изгоняли раньше демонов из людей?!
- Изгонял. Потом бросил и уехал сюда, в Америку.
- И вы не хотите это сделать со мной?! Почему?! … Помочь мне?!
- Демон сидит в тебе – или ты сама демон,- на ходу, отчеканил Ральф,- но я не собираюсь убивать тебя или изгонять, Лурдес. Даже рискуя собой.
- Почему?- не отрываясь глядя на него, уже жестко спросила девушка.
   Ральф молчал, быстрым шагом вышагивая вперед.
- В этом мире люди убили Бога,- уже подходя к автобусу Красного Креста, тихо ответил ей Ральф.- Нацисты не просто разбомбили ядерными бомбами Ватикан, Москву, Мекку, Иерусалим и все религиозные центры мира. Они убили Бога, веру и смысл бытия после смерти … И если ты демон, Лурдес, или кто-то из них выбрал твое тело как свое убежище,- все вы остались сиротами без Того, кто вас создал. Вам даже больше нечем больше искушать людей,- все вокруг теперь дозволено, деньги, секс и насилие в любых формах.
   Лурдес, бледная и с застывшей кривой улыбкой, шла с ним рядом.
- Жалость,- тихо, наконец, прошептала она.- От вас … Как унизительно.
- Нет,- устало ответил Ральф.- Любовь. И если ты не понимаешь, о чем я, Лурдес,- мне очень жаль. Но я знаю, что ты поймешь. Когда захочешь.
  Она покачала головой, глядя перед собой.
- Я рада, что не ошиблась.
- Что? – Ральф посмотрел на нее.
- Любому демону нужен хозяин. И я не ошиблась, когда нашла вас.
   Он не ответил.
   У автобуса сидел в раскладном кресле Джо Чилден, с бутылкой сока в руке.
- Святой отец?- поднимаясь на ноги, удивился он.- Как я вас не заметил? …
   Ральф оглянулся через плечо,- дорожка мимо стены церкви была освещена уличными фонарями, и Джо просто не мог не увидеть их, когда они шли в парк,- и тем более их драку … но Джо был искренне озадачен, и Ральф, улыбнувшись ему одними губами, равнодушно пожал плечами.
- Мы шли с другой стороны, Джо … Дай закурить, если есть.
  Джо быстро стрельнул глазами в сторону ушедшей за автобус Лурдес,- он, разумеется, увидел кровь на ее лице и платье, но ни как не показал удивления и не задавал лишних вопросов: протянул Ральфу измятую пачку сигарет и щелкнул зажигалкой, дав подкурить. Ральф затянулся, закашлявшись,- он не курил много лет,- взял из рук Джо бутылку сока, сделав несколько жадных глотков, и так же молча вернул ее офицеру охраны миссии.
   Ральф пару раз сильно затянулся, и его мысли немного пришли в порядок.
- Ты видел здесь несколько минут назад … что ни будь странное? – голос Ральфа прозвучал разбито и устало.- Может … человека? … Или животное?
- Нет,- помедлив, ответил он.- Я даже вас каким-то образом не заметил! …
- Уверен, Джо?
- Видел девушку минут десять назад, до вашего появления,- после короткого раздумья ответил итальянец.- Она прошла как раз вон там, у стены храма, где, как я думал, увижу вас с Лурдес … Постояла и ушла.
   Затянувшись сигаретой, Ральф посмотрел на него.
- Она чем-то не понравилась тебе?
- Она была слишком далеко для этого, святой отец.
- Но что то же тебя привлекло в ней, Джо.
- Не привлекло. Удивило,- Джо встретился с ним взглядом.- Она была в цилиндре. Знаете,- мужской такой цилиндр на голове. Это меня и удивило.
   Ральф не ответил ни чего, и итальянец, глядя на него, осторожно сказал
- Вам бы поспать, отче. Завтра будет сложный день. Отдохните хорошенько.
  Ральф, докурив сигарету, затоптал окурок.
- Джо,- вдруг очень устало проговорил он.- Хочешь домой, в Европу? В родную Швейцарию, Джо? … Я сделаю тебе нужные документы.
   Он вздрогнул, прикрыв глаза, и горько улыбнулся.
- В Швейцарию, отец Ральф?
- Да.
- Не важно, от кого вы узнали,- помолчав, ответил Джо.- Нет, не хочу.
- Разве у тебя там не осталось родных? Швейцария сегодня,- элитная область Рейха. Домен, где желал бы жить, наверное, каждый житель Европы.
   Джо допил сок и отставил бутылку на землю у раскладного стула.
- Вы меня гоните, святой отец?
- Даже и не думал, Джо. Просто Пустоши, куда мы едем …
- Тогда просто забудьте мое прошлое,- довольно резко перебил его бывший гвардеец Ватикана.-  Про Швейцарию и все остальное! … Думаете, меня пугает то, что там, на Пустошах? … Я служу лично вам, отче. И больше никому.
   Ральф без тени улыбки пристально посмотрел на него.
- Договорились, Джо.
  И направился в миссионерский автобус.


   Утро следующего дня было насыщенным на события и встречи, и довольно утомительным,- как, впрочем, и любой первый день в новом месте: Ральф познакомился с паствой отца Роберта, бесчисленное количество раз улыбаясь, кланяясь, пожимая руки и целуя престарелым дамам кончики пальцев,- местные пожилые  матроны таяли от его довоенных манер и обаятельного шарма,- затем провел вместе с  ним короткое богослужение, после которого были новые встречи и обсуждения, а под вечер,- хлопоты по разворачиванию пункта миссии Красного Креста …
   К удивлению Ральфа утром в Сент-Луис прибыл загруженный картонными коробками автофургон, - продуктовые наборы первой необходимости,- с флажками церкви и Красного Креста на капоте, и все это по накладным, которые вручил ему водитель, предназначалось лично Ральфу. На его недоумение Анна Буккер скромно проговорила, целомудренно потупив взгляд
- Я взяла на себя смелость запросить для вас, святой отец, большую партию гуманитарной помощи в Сан-Франциско. У нас еще много приходов впереди.
- Благодарю,- удивленно ответил Ральф.- Пригодится в дороге …
   Впрочем, эти коробки пригодились уже сегодня,- Ральф решил выделить два десятка наборов для многодетных семей, которых представил шериф Хьюго, и общение с этими людьми так же заняло не мало времени, но вежливо и радушно отвечая всем этим людям и детям, Ральф снова и снова ловил себя на мысли, что ищет взглядом среди них кого-то … кого? … Он знал, кого,- ту девушку в цилиндре, о которой говорил Джо Чилден. Кем бы она не была,- он был уверен,- он просто знал,- она имела самое прямое отношение к тому, что Лурдес внезапно напала на него у церкви. И такие встречи не бывают случайными: если незнакомка таким образом может воздействовать на бедную девочку,- улыбаясь очередному посетителю дежурной улыбкой, подумал Ральф,- то она наверняка где-то рядом и может заявить о себе в любой момент не самым приятным образом … Кто же она? …
   Этот день не заметно подходил к вечеру,- Джо Чилден вежливо и твердо объяснял людям у палатки возле автобуса миссии, что на сегодня медицинские и гуманитарные встречи окончены, и отцу Ральфу нужно отдохнуть после тяжелого дня, и посетители по не многу начали расходиться.
   Ральф, устало присев на пол в автобусе, налил себе горячего чаю из термоса, наслаждаясь наступившим покоем после тяжелого дня, когда в салон поднялась Анна Буккер,- она уже переоделась в свой неприметный вид, джинсы и толстовку, - и пряча лицо под капюшоном, тихо проговорила
- Я в город,- вернусь поздно ночью, скорее всего … За меня не беспокойтесь, святой отец. Отто присмотрит за грузом и за остальным. Отдыхайте.
   Ральф, сделав большой глоток чая, поднял на нее взгляд.
- Что-то случилось, Ани?
- Есть информация от шерифа, что в городе замечены действия подпольщиков,- Анна Буккер вставила обойму в «вальтер» и спрятала пистолет под толстовку.- Более того,- есть два подтвержденных факта показов уже известных вам запрещенных фильмов среди рабочих в общежитии.
   Они пристально посмотрели в глаза друг друг другу.
- Вы в кантон, в забегаловки сезонных рабочих?
- Да, святой отец. Хочу осмотреться на месте.
  Ральф допил чай из кружки и налил себе еще.
- Будьте осторожны, Ани,- наконец, не глядя на нее, сказал Ральф.
- Только ради вас, святой отец,- мягко, но очень серьезно ответила она.- Сегодня праздник в городе. Встретимся там, если захотите прогуляться.
- Идите уже,- усмехнулся Ральф.- Занимайтесь своей работой, Ани.
   Девушка вдруг улыбнулась ему какой-то открытой и искренней улыбкой,- впервые за их знакомство,- кивнула и исчезла в неизвестном направлении.
Ральф, допив чай, вышел из автобуса к палатке Красного Креста.
   Лурдес, в белом халате поверх форменного платья рейх-приюта со значком Гитлерюгенда на груди, бледная и не многословная сегодня, наводила порядок возле палатки: она провела здесь весь день, в отсутствии Ральфа самостоятельно осмотрев десятка два больных, - в основном это были бедные сезонные рабочие, не имеющие медицинского полиса,- сама поставила диагноз, выдала им лекарства из запасов миссии, вправила пару вывихов и зашила одну резанную рану, умело наложив повязку.
  Остановившись, Ральф минуту наблюдал, как она убирается в палатке.
- Ты молодец, Лурдес,- с улыбкой похвалил ее Ральф.- Отлично справилась.
- У меня не плохой учитель,- холодным ровным голосом ответила она, снимая резиновые перчатки и загрузив инструменты в емкость для кипячения, и посмотрела на Ральфа.- Я просто делала все, чему вы меня учили.
   Ральф снял сутану и аккуратно повесил ее у походного алтаря.
- Знаешь что,- оправляя на себе рубашку, проговорил он.- Пойдем в город.
   Девушка через плечо посмотрела на него.
- В городе праздник. Идем, Лурдес?
- Вы это серьезно?
- Более чем. Или мой бес-хранитель объявила мне бойкот?
   Лурдес криво улыбнулась в ответ и стала молча снимать халат.
- Ладно,- беспечным тоном проговорил Ральф.- Тогда отдохни.
- Не дождетесь, святой отец. Вам от меня не избавиться.
   Джо Чилден, запирая на ночь шкафчики и походные ящики в палатке, быстро посмотрел на девушку, и Ральф, заметив его взгляд, кивнул ему
- А ты, Джо?
- Я присмотрю за палаткой и автобусом, святой отец.
- Но здесь Отто отвечает за охрану, не забыл?
- Мне так будет спокойнее, отец Ральф.
  Повернувшись к нему, Лурдес холодно посмотрела на него … и промолчала.
- Идем, Лурдес,- Ральф направился из палатки на улицу.
   Как только они миновали парк и прошли церковь, выбравшись на улицы городка, на них сразу же обрушился грохот и шум праздника. Растянуты над главным проспектом вдоль домов баннеры и связки шаров, развеваются флаги и орет из колонок музыка; под грохот барабанов шли представители союзов и клубов, бойко шла торговля у выносных павильонов и с машин.
   Ральф очень скоро пожалел, что вообще решил прогуляться в городе в самый разгар веселья, среди этих разгоряченных пивом и танцами людей, - все вокруг, казалось, жаждали обниматься, угощать выпивкой и знакомиться, - одна девушка долго ехала рядом с Ральфом на роликах, мило ему улыбаясь и совершенно не замечая закипевшую от бешенства Лурдес, - и Ральф, наконец остановившись, вынужден был с ней поговорить и взять телефон.
- Позвоните мне завтра!- девушка кокетливо послала ему воздушный поцелуй, показав средний палец Лурдес,- и лихо укатила на роликах.
   Ральф, размышляя, проводил ее взглядом,- могла бы она быть той девушкой, которую видел вчера Джо Чилден? … Разумеется,- как и любая в этой толпе … А может быть все гораздо проще,- нет ни какой старинной незнакомки в цилиндре, а Джо просто задремал на своем стульчике, и ему все приснилось,- спит же он когда ни будь, в конце концов …
   Внезапно перед ними возникли бравые подростки в коричневых рубашках и черных шортах Гитлерюгенда,- они мгновенно узрели Лурдес в платье рейх-приюта, и с криками « Зиг Хайль!» уволокли растерянную девушку к павильону с лимонадом и сладкой ватой. Пока Ральф, ошеломленный этим набегом, соображал, что ему, собственно, с этим делать, его самого узнал кто-то из ватаги проходящих мимо ярко накрашенных и пестро разодетых девиц,- «Смотрите, девочки, это же отец Ральф из Сан-Франциско!»- и в следующий момент они буквально набросились на него.
   Когда Ральф, наконец, выбрался из их рук к павильону, где среди юношей в коричневой форме сидела Лурдес со стаканом какой-то желтой дряни в руке,- в петлице Ральфа была пышная астра, на щеках сохли поцелуи, на шее красовалось пара смачных засосов, и ему казалось, что он знает теперь половину девушек Сент-Луиса из проф союза спортивной молодежи.
- Весело тут у вас, парни! -  он бесцеремонно влез в компанию подростков, схватив Лурдес за руку, и потащил за собой в толпу, не обращая внимания на протестующие крики и обещания проводить ее до автобуса.
- Что за дрянь у вас на шее?!- проорала на бегу ему на ухо Лурдес, сверкая глазами как кошка.- Вытрите помаду с лица! … У вас дурацкий вид!
   Она выдрала на ходу из его петлицы астру и швырнула под ноги.
- Куда вы меня тащите, отец Ральф?! Что случилось?
   От девушки ощутимо несло марихуаной и яблочной настойкой.
- Хватит нам веселья!- проорал в ответ Ральф.- Идем к автобусу!
- Только не говорите мне, что заревновали! – Лурдес пьяно расхохоталась, откинув за плечи свои тугие косы.- Ревность хозяина! Я польщена!
   Ральф остановился, грубо развернув ее к себе за руку.
- Не неси херни, Лурдес! Отдохни еще, если хочешь! Найдешь дорогу назад?
- Но вы уже меня увели, святой отец!
- Да делай ты что хочешь! – внезапно расверепев, заорал он ей в лицо.
- Хах! … Кто здесь хозяин, чтобы решать,- вы или я?! …
  Ральф не ответил, вдруг сжав ее руку и быстро оглядевшись по сторонам.
   Его чутье на опасность, не раз спасавшее его на войне и спавшее все эти мирные годы, внезапно тревожно зашумело кровью в висках, бешено заколотившись в груди,- Ральф машинально прижал к себе Лурдес, пригнувшись, словно закрывая девушку от выстрела снайпера, и она удивленно посмотрела ему в глаза, приоткрыв губы и собираясь что-то сказать …
   И тут все произошло,- быстрее, чем он успел еще что-то подумать.
   Время затормозилось, потянувшись медленно-медленно, - Лурдес внезапно вскинула голову, скривив судорожно рот, прыгнула на Ральфа, опрокинув на мостовую и закрывая своим телом … Через мгновение оглушительный грохот взрыва, отчаянные вопли и женский визг разорвали воздух, и время вернулось в свой обычный бег: раздался еще один взрыв, и, с короткой паузой,- еще один, уже совсем рядом с ними …
   Лурдес прижала Ральфа к земле, задыхаясь, и он услышал ее шепот
- Хозяин! … Хозяин! …
  В следующую секунду ударная волна взрыва швырнула их по мостовой, словно тряпичные куклы; чье-то тяжелое тело упало на Ральфа сверху, и он ощутил вдруг на лице не привычное обжигающее касание взрыва, а ледяное прикосновение холода, словно в лютую стужу на улице Сталинграда.
   Он успел очень удивиться этому … и потерял сознание .



   Ральф тяжело, какими-то пульсирующими толчками, приходил в себя,- словно пытался всплыть из глубины черной, поглотившей его воды.
   Он шевельнулся, по- не многу обретая способность слышать, и его слух уловил мерное тиканье аппарата искусственного дыхания.
- Ага,- сказал женский голос откуда-то со стороны, и горячая крепкая ладонь коснулась его лба.- С возвращением в мир живых, святой отец.
   Он, наконец, смог огромным усилием воли открыть глаза, сфокусировав зрение, - через пару минут он понял, что находится в уютной больничной палате, под одеялом на низкой койке, и на его лице кислородная маска.
   Ральф еще немного отдышался, окончательно прийдя в себя, повернул голову, посмотрев на сидевшего рядом с его кроватью человека в белом халате,- и встретил взгляд смотревшей на него в упор Анны Буккер.
- И почему я не удивлен,- промычал он в маске.- Вы как ночной кашмар…
  Она только криво улыбнулась, сняв кислородную маску с его лица.
- И я рада вас видеть, святой отец.
- И давно вы здесь, Анна?- прохрипел Ральф и закашлялся.
- Всю ночь,- серьезно ответила она.- Все время, пока вы здесь, Ральф.
- Я смогу играть на рояле?- он пошевелил пальцами и осторожно согнул руку в локте.- Скажите мне правду, агент Буккер, не жалейте меня.
   На лице девушки появилось озадаченное выражение.
- У вас небольшая контузия и легкое сотрясение мозга, но играть вы сможете.
- Какое облегчение, Господи,- он закрыл глаза.- А то я раньше не умел.
  Девушка, глядя на него, фыркнула, и, не выдержав, рассмеялась.
- Раз шутите, святой отец,- значит, вы в порядке … Я рада за вас, правда.
   Скосив глаза, Ральф пристально посмотрел на агента Буккер.
- Лурдес жива,-  нарушив затянувшуюся паузу, быстро проговорила Анна, нервно облизнув губы.- Спину посекло, правда, стеклом, шили три часа и сделали перелевание крови, - но девочка в порядке и может ходить.
    Он коротко благодарно кивнул, прикрыв глаза, и тихо спросил
- Что это было? … Теракт подпольщиков?
- Так и есть, святой отец,- Анна отвела взгляд, поправив на плечах сползающий медицинский халат.- Вам повезло, если серьезно, - или зовите это Божьим проведением, если хотите, - террористы привели в действие три замораживающие бомбы прямо в гуще праздника, в торговых павильонах. Погибло и ранено больше сотни людей … Город закрыт, ведутся тотальные облавы, обыски и аресты, тюрьма забита подозреваемыми.
- Замораживающие бомбы? …- Ральф не плохо разбирался в оружии, но вот тут действительно не понял.- Что это за хрень, Анна?
- Очень подлое и психологически страшное оружие подполья,- помолчав, не охотно стала объяснять Анна Буккер.- Эти сволочи его уже несколько раз применяли в больших городах, и более тридцати раз,- в приграничье и на самой территории ТША … Японские спецслужбы землю носом роют от отчаянья, пытаясь найти и накрыть их подпольные мастерские. Но вот незадача,- гестапо точно знает, что они изготавливают замораживающие бомбы где-то здесь, в приграничных Рейху ничейных Пустошах.
- Вы можете мне толком объяснить, что это за бомбы, Анна?!
-  Эта хрень, как вы выразились, Ральф,- при детонации дает мгновенное понижение температуры до ста пятидесяти градусов по цельсию, в радиусе до двадцати метров. Со всеми фатальными последствиями для людей.
   Он искренне ужаснулся, мгновенно представив себе, что творилось на празднике, на улицах Сент-Луиса, где сработали три таких бомбы.
- Эти замораживающие бомбы террористы стали применять с прошлого года,- тихо и быстро говорила ему тем временем Анна.- Гестапо провело невероятную работу, чтобы выйти на след этих ублюдков,- они даже нашли и арестовали двух по настоящему башковитых подпольных оружейников -изобретателей, но они оказались, увы, совершенно не причастны к созданию этих адских машинок …Все оказалось до обидного просто: замораживающая бомба собирается из кулер-фризера, - холодильной установки довоенного выпуска,- и молекулярного детонатора, которые американские археологи широко использовали на Амазонке для отпугивания крокодилов и пираний.
- Шиканое сочетание,- прохрипел шокированный Ральф.- Я так понимаю,- все это довоенного выпуска, и сейчас их так просто не найти?
- Все, что можно найти из этих комплектующих, окупационные власти изымают и выкупают за деньги у населения, с последующей немедленной утилизацией,- Анна Буккер вдруг как-то горько скривилась.- Но судя по всему, у этих гребанных сепаратистов есть целый склад,- и даже не один.
   В палату, деликатно постучавшись, вошла молодая медсестра в белом халате и косынкой на волосах, с марлевой повязкой на лице, и, тихо извинившись, быстро отключила от Ральфа датчики аппаратуры, смотала и убрала шнуры и дыхательную трубку кислородной маски.
   Агент Анна замолчала, ожидая, когда медсестра закончит.
- И следы ведут сюда, на юг,- задумчиво проговорил Ральф, машинально подметив про себя, что девушка в белом халате двигается четко и собранно, без лишних суетливых движений,- наверное, бокс или рукопашка …
- Да,- тоже наблюдая за медсестрой, сдержанно ответила Анна.- Вы закончили? У меня важный разговор с отцом Ральфом, вы нам мешаете.
- Прошу прощения, мэм, еще пара минут,- с коротким поклоном, ответила она.- Нужно выполнить назначенные врачом уколы и выпить лекарство.
- Так заканчивайте быстрее,- и проваливайте,- раздраженно буркнула Анна.
   Медсестра подала Ральфу стакан воды, запить пару горьких таблеток, быстро, откровенно продемонстрировав ему название, вскрыла ампулу, набрав шприц,- и быстро поставив укол в плечо, улыбнулась ему через маску.
- Выздоравливайте, падре,- в ее голосе прозвучали вдруг искренние теплые нотки и забота, и Ральф машинально посмотрел ей в глаза, кивнув.
   Из под косынки с краным крестом, на голове молодой медсестры, были видны окрашенные в фиолетовый цвет волосы, собранные в косу.
   У нее левый глаз - стеклянный,- подумал он, провожая ее взглядом.- А еще,- татуировка на горле, какая-то надпись в четыре строчки ...
- Так вот,- продолжила Анна, когда дверь закрылась за спиной медсестры.- В штаб-квартире гестапо в Сан-Франциско моих коллег смутило другое, отец Ральф, когда я послала им срочный рапорт о происшедшем. Взрывать здесь, в задрипанном Сент-Луисе, сразу три бомбы? … Есть показания очевидцев,- машины, в которых привезли замораживающие бомбы, и которые в них и взорвались, прибыли в город очень торопясь, с фальшивыми накладными на блок-постах,- и привели их в действие смертники-водители  почти сразу, как остановились посреди праздника,- так быстро, наспех,- чего ради?
   Ральф внимательно посмотрел на нее, пожевав губами.
- Они даже не стали считаться с тем, что начнутся неизбежные аресты и мы накроем их ячейку подполья,- быстро продолжала Анна.-  Это как-то нелепо и лишено смысла … Словно они поставили все на кон и очень торопились.
   Ральф осторожно принял сидячее положение, подумав, что ему стало после приема лекарств значительно лучше,- даже в голове прояснилось.
- Хотели убить кого-то конкретного, Анна? Кто был в радиусе поражения?
  Девушка молча смотрела, как он осторожно опустил ноги на пол.
- Анна? … Вы слышали мой вопрос? … Может,- мэр города? Или шериф?
- Нет,- она моргнула, словно заставив себя говорить.- Нет, их там близко даже не было … И ни кого из представителей властей. Но вы правы, Ральф.
   Ральф осторожно поднялся на ноги и стал одеваться,- его вещи были на стуле,- и при последних словах, повернулся к девушке, застегивая рубашку.
- То есть? …
- В радиусе поражения были вы, святой отец.
- Как и десятки других пострадавших,- глядя ей в глаза, он оправил рубашку.
  Анна, помедлив, достала из кармана сложенный листок бумаги, развернув его, и молча протянула Ральфу,- он, удивленный, взял его в руки, увидев рисунок круглого лабиринта и надпись по немецки: «Лабиринт не для тебя».
- Что это такое? … - удивленно разглядывая листок, спросил Ральф.
- Это было у вас на одеяле, здесь, когда я пришла к вам в палату через пол часа после теракта,- пристально глядя на Ральфа, тихо ответила Анна.- Раз вы так удивлены,- рисунок Лабиринта вам не встречался … Ни кто не видел, кто его оставил у вас. Охрана больницы и полиция тотально проверяет медперсонал все это время, и возможно, шериф Хьюго нароет что-нибудь странное.
   Ральф внимательно посмотрел на девушку и вернул ей листок.
- Это ничего не доказывает, Анна. Целью мог быть кто угодно в этой толпе. Если бы это был я,- почему не по дороге? Не в Сан-Франциско? …
- Не знаю, - просто ответила она, пряча листок в карман.- Возможно что угодно, святой отец. Но  вы действительно раньше не видели подобного рисунка?
- Нет,- уже раздраженно сказал Ральф.- Что это за рисунок?
- Лабиринт есть на всех коробках с этими запрещенными фильмами. И на ящиках с контрабандой, которую поставляет подполью «Стальная Саранча».
- «Стальная Саранча» им еще что-то и поставляет?!
- Да. Оружие. Продукты. Медикаменты. Много чего, отец Ральф.
- Да откуда, черт меня возьми?!
- Это мы и пытаемся выяснить все это время. У нас есть только одна зацепка,- грузы они получают откуда-то отсюда, с Пустоши пограничья.
- А сами подпольщики используют знак Лабиринта?
- Все чаще.
- Хм …
   Девушка вдруг встрепенулась, только сейчас сообразив, что Ральф оделся и зашнуровывает ботинки, и озадачено спросила его
- Вы куда собрались? … Вы же только …
- Я, конечно, потрепан, Ани, но находится здесь у меня нет ни какого желания. Я быстрее приведу себя в норму, если буду заниматься делом.
- Не сомневаюсь,- без тени улыбки ответила она.- Ну идемте к вашему врачу.
   Ральф открыл дверь, пропуская девушку в коридор, и спросил в спину.
- Ну а вы, Анна? Вы были в зоне поражения этих гребанных бомб?
   Она удивленно оглянулась на него через плечо.
- Да … Но не думаю, что имею к этому какое-то отношение.
- И почему вы так думаете?
- Обо мне тут не могли знать, что я агент гестапо. Я не имею значения, Ральф.
- Я тоже думал, что не имею значения … до вчерашних событий.
   Девушка на ходу внимательно посмотрела на него.
- Есть у меня подозрение,- не глядя на нее, проговорил Ральф.- Что цель была не одна,- три бомбы за один раз … Да и рисуночек этот с Лабиринтом оставили как раз так, что бы именно вы его нашли, Ани … Как вы выжили?
- Что, простите? …
- Во время теракта?
  Анна Буккер открыла перед ним дверь в кабинет главврача.
- Автофургон остановился в десяти метрах от меня,- в каком-то замешательстве ответила она.- Он протаранил ларек с сувенирами, и услышав крики людей, я на автомате кинулась в переулок … а через секунду был взрыв.
   Ральф с улыбкой посмотрел на нее,- и вошел в кабинет к главврачу.
   Пожилой мужчина в белом безупречном халате был, мягко говоря, поражен появлению пациента, которого вчера привезли в бессознательном состоянии, - он попытался спорить, убеждая Ральфа в необходимости нахождения в больнице хотя бы пару дней, но Анна Буккер лишь пристально посмотрела на него, и доктор, прикусив язык, стал оформлять выписку.
- Девушка по имени Лурдес Райс, подопечная отца Ральфа, тоже здесь?
  Быстро заполняя бумаги, врач поднял на Анну взгляд.
- Да!- в его голосе прозвучало отчаянье.- Девушка только после операции, фрау Буккер, ей два часа накладывали швы и переливали кровь!
- Выписывайте ее. Ее заберут через пару часов.
   У входа в госпиталь дежурило несколько военных полицейских, вооруженных до зубов, и мрачный здоровяк Отто, одетый в мешковатый военный комбинезон без знаков различия, ждал их у старого «кадиллака».
- Что случилось, Отто?- спускаясь по ступеням, окликнула его Анна.
  Он обернулся, затоптав окурок недокуренной сигареты.
- Шериф Хьюго выделил нам машину, мэм,- здоровяк открыл дверь в салон, сделав приглашающий жест.- Ждет вас в мэрии. На срочное совещание.
- Серьезно?- она с иронией округлила глаза.- С чего такая честь?
- Возможно, он думает, что бедные миссионеры из Сан-Франциско могут ему помочь в понимании людских грехов,- ухмыльнулся Отто.
   Девушка от души рассмеялась, усаживаясь в машину.
- Едем, отец Ральф. Садитесь.
   Город Сент-Луис за прошедший день изменился не узнаваемо: на перекрестках появилась боевая техника и военные грузовики, блок посты и патрули вооруженных городских дружинников,- проезжая мимо рабочего квартала, Ральф увидел несколько повешенных на уличных фонарях и догорающую машину скорой помощи, и молча отвернулся.
   В городе все еще проводились облавы и аресты подозреваемых.
- Что скажете, святой отец? – заметив его быстрый взгляд на повешенных, тихо спросила Анна.- Горожане горят жажой мести и найти виновных.
- Думаю,  кто-то не плохо заметает следы,- глядя перед собой, тихо ответил он.- Уверен, настоящие виновники торжества давно скрылись из города.
- Что?- внимательно посмотрев на него, переспрасила Анна.
- Вы прекрасно и сами это знаете,- усмехнулся Ральф.- Когда вы ушли куда-то утром, - где бы вы ни были, вы чем-то спровоцировали здешнюю ячейку сепаратистов на немедленные действия, и они начали действовать, не считаясь с последствиями … Кто бы это не был, - коммунисты-подпольщики или не смирившиеся морпехи,- им точно наплевать на тех, кто сегодня попался в лапы полиции и кого сейчас на улицах вешают и жгут на покрышках.
   По лице девушки пробежала судорога.
- Возможно, вы и правы, отец Ральф, - она достала сигареты и закурила.- Послушаем, что нам скажет на совещании шериф Хьюго, а пока я буду слушать умные теории здешних охотников за головами, прошу вас ознакомиться с несколькими любопытными вещицами … Отто, где вещдоки?
- Взял с собой, они в сумке, в багажнике, мэм,- глядя на дорогу, ответил он.
- Хорошо, сделаю,- помолчав, кивнул Ральф.- Где Джо Чилден?
- Присматривает за автобусом миссии, конечно, у церкви.
- Я бы хотел его увидеть, Анна. Мне так будет спокойнее.
   Анна усмехнулась, затягиваясь сигаретой, достала рацию и стала отдавать кому-то распоряжения, чтобы Джо Чилдена привезли к мэрии.
    Машина затормозила у мэрии Сент-Луиса,- сейчас здесь полно солдат у входа и стоят два танка «пантера»,- Анна, однако, не предъявляя дежурному офицеру никаких документов, быстро поднялась по ступеням в здание, проведя за собой Ральфа и Отто, несшего большую брезентовую сумку.
- Следуйте за мной, святой отец,- проговорил ему в спину Отто.
    Анна Буккер, не останавливаясь, удалилась в зал совещаний.
В соседней небольшой комнате Отто быстро извлек из брезентовой сумки содержимое, разложив предметы на столе, и учтиво проговорил
- Предметы для ознакомления перед вами, святой отец,- и отошел в сторону, встав лицом к окну, заложив руки за спину, - и так замер. Как изваяние воина-арийца в Берлине,- усмехнулся про себя Ральф, подходя к столу.
   На первый взгляд он не увидел ничего особенного: картонная не большая коробка, чем-то забитая под завязку, три банки консервов, большая пачка патронов 7,62, сложенный американский флаг,- и советский автомат ППШ с большим дисковым магазином на 70-т патронов.
    Ральф, искренне озадаченный, взял в руки это страшное и надежное оружие в руки, умело отсоединил дисковый магазин и пощелкал затвором,- Отто, не шевелясь, скосил на него взгляд, и Ральф задумчиво проговорил
- Любили мы это трофейное оружие, Отто. В уличных боях в Сталинграде цены ППШ не было … - он снова открыл и закрыл затвор.- Что, мне интересно, эта замечательная штука делает здесь, в глубинке соединенных штатов …
- Не могу знать, герр Ральф,- по уставному ответил Отто.- Не имел дела с этим оружием советского производства. Предпочитаю наше, германское.
    Ральф отложил в сторону автомат, очень внимательно изучил банки консервов,и, нахмурившись, прочел на этикетках надписи на русском языке: это были тушенка, рыбные консервы и перловка с мясом, все изготовлены в СССР в 1943 году, в разных городах Советской России.
   Следующим вещдоком была армейская аптечка,- американского производства, стандартная армейская аптечка для морской пехоты, -вот только выпущена она была, если верить маркировке, в 1947 в Вашингтоне … ничего особенного, за исключением того, что Вашингтон сожгли термоядерной бомбой на год раньше по личному приказу фюрера,- как и всегда в таких случаях.
   Пачка патронов 7,62 – опять же советского производства, изготовлены в на оружейном заводе в городе Тула. Год выпуска,- 1939 год.
   Патроны не абы какие, а бронебойно-зажигательные.
- Не припоминаю, чтобы русские поставляли оружие в США,- озадаченно пробормотал Ральф, разворачивая сложенный американский флаг.- Отто, откуда все эти вещи? Изъяли при обысках у подпольщиков?
- Так точно, герр Ральф. Сегодня ночью в рабочих кварталах.
- А могу я пообщаться с хозяевами этих сокровищ?
- Нет, - с сожалением ответил Отто.- Убиты в перестрелке при аресте.
Да уж,- подумал Ральф, открывая картонную коробку,- наша малышка Анна локти себе сейчас кусает от отчаянья, как и другие агенты гестапо …
   Некоторое время он озадачено изучал содержимое открытой картонной коробки: рождественские американские открытки, виниловые пластинки в конвертах, несколько романов о Диком Западе, снежный шар с миниатюрным городом внутри … и металлическая круглая коробка с пленкой фильма для проектора. Взяв ее в руки, Ральф сразу же увидел на крышке рисунок Лабиринта и прочел название: «Разгром немцев под Москвой в 1941 году».
   Ральф, размышляя, покрутил коробку с фильмом в руках, вдруг ощутив, как не приятно взмокла его спина под одеждой, отложил ее рядом с консервами, и, взяв в руки, быстро просмотрел рождественские открытки,- всмотрелся внимательнее, читая адреса, и даже потряс головой, не веря,- взял снежный шар и поднес его близко к глазам, задумчиво наблюдая, как  густые снежинки, опускаясь, медленно ложатся на здания внутри шара.
   За этим занятием его и застала вошедшая в комнату Анна Буккер, - вид у девушки был довольно измученный и даже растерянный.
- Вы, однако, быстро, Ани,- поставив на стол шар, проговорил Ральф.
- И не услышала ничего нового,- устало ответила она, подходя к столу и быстро оглядев разложенные вещи.- Уже ознакомились? Что скажете?
- Что в раздумьях. Вы сами-то это все видели?
   Повернув голову, она пристально и долго посмотрела Ральфу в глаза.
- Отто!- вдруг отчеканила она.- Поезжай в больницу. Забери Лурдес Райс.
- Яволь!- крепыш вскинул руку и быстро вышел, прикрыв за собой дверь.
  Девушка, скрестив руки на груди, повернулась к Ральфу.
- Итак, говорите, святой отец. Что вам не понравилось? Советское оружие, патроны и консервы? Согласна, это не объяснимо и не понятно, по меньшей мере,- но последние пару лет здесь, на юге, у подпольщиков эти вещи встречаются все чаще, и если они американского производства, - а попадаются и японского,- то любого эксперта сразу ставят в тупик даты изготовления …
- И, разумеется, как и в случае с деталями к замораживающим бомбам, источник  их происхождения до сих пор не известен? – с откровенной иронией спросил Ральф.- Зная стандартные методы подполья, думаю, что все эти вещи просто оставляют в условном месте для агентов, с последующей передачей по цепочке … и даже если схватить такого перевозчика или даже накрыть целую ячейку, они ничего не смогут дать в застенках гестапо. Ведь они в глаза не видели никого из «Стальной Саранчи» и понятия не имеют, где ее штаб.
- Вы уверены, что вам надо было быть именно священником? – криво усмехнулась Анна Буккер.- Не свое дело вы выбрали, падре. Уж поверьте.
- Эти «необъяснимые вещи» - и есть причина вызова агента из Берлина?
   Анна промолчала, с нехорошим прищуром посмотрев Ральфу в глаза.
- А что на счет Лабиринта?- продолжал Ральф.- Есть информация об этом?
- Нет,- помедлив, ответила она сквозь зубы.- Мы в тупике.
- Не злитесь,- мягко проговорил он.- Тут любой пришел бы в отчаянье, Ани.
- Но не вы, святой отец.
   Ральф, поморщившись, взял со стола открытки и снежный шар.
- Вы успели ознакомиться с этим, Ани? Или не нашли в спешке времени?
- Разумеется, я это видела. Что не обычного в этом старье?
- Вы либо торопитесь, либо дура, которая беспокоилась о моем здоровье больше, чем о своем задании,- очень серьезно проговорил Ральф, и, не обращая внимания на ее вспыхнувшие щеки, протянул ей открытки
- На вашем месте, агент Буккер, я хотя бы задался вопросом, с какого ляда это старье, как вы выразились, подпольщики держат в коробке с фильмом.
- И зачем же? …
- Будьте так любезны посмотреть на дату, агент Буккер.
   Девушка взяла открытки, быстро просмотрев, остановилась, и прошептала
- Немыслимо …
- Отправлены почтовой службой США, с самого обычного почтового отделения в пригороде Сан-Франциско,- глядя на нее, с усмешкой проговорил Ральф.- Уверен, что это почтовое отделение существует и сегодня … Вот только одна незадача. Отправлены они в 1976 году, в город Салент-Хилл, штат Калифорния,- он показал ей снежный шар.- А это - сам город Салент-Хилл.
    Анна смотрела на снежный шар в его руках, словно это была гадюка.
- Но сейчас … 1958 год,- наконец, с трудом проговорила она.
- Насколько мне известно,- да,- усмехнулся Ральф, поставив снежный шар обратно на стол.- Что сейчас с этим городом? Есть о нем информация?
- Разумеется,- машинально ответила она.- Ведь он находился в приграничье.
   Девушка как зачарованная смотрела на снежный шар на столе.
- Анна,- мягко окликнул ее Ральф.- Я жду. Итак? …
- Город уничтожен ядерным ударом,- собравшись с мыслями, наконец, ответила она.- В Салент-Хилл был мощный узел обороны армии США. С военной базы в городе их бомбардировщики делали налеты на флот Рейха … Город стоял на Больших Соленых Озерах. После его уничтожения, где-то в округе Салент-Хилла был организован концлагерь для военнопленных, где зондеркоманды СС уничтожали пленных морпехов, негров и индейцев.
- Сейчас там не обитаемая зона?- Ральф стал убирать открытки в ящик.
- Сегодня тот округ просто брошен за ненадобностью, войска выведены, как мне известно,- криво усмехнулась девушка.- Конечно, официально это территория оккупационных властей. Там регулярно рыскают армейские патрули, и живет, я думаю, много не учетных людей. Фактически,- часть Пустошей.
- И следы поставок «Стальной Саранчи» так или иначе идут оттуда?
- Да,- помедлив, ответила Анна Буккер.
- Сепаратисты предпочли быть убитыми при задержании, но оставили вам эти открытки и снежный шар,- уже не терпеливо перебил ее Ральф.- Между тем, все это можно уничтожить одной спичкой, вам так не кажется? И раз именно вам передали эти вещдоки,- то они знали наверняка, кто их получит.
- И что же это значит, отец Ральф, по вашему? …
- Что эти люди знали, ради чего погибают,- он закрыл картонную коробку, пристально посмотрев девушке в глаза.- Это адрес и приглашение, агент Букер. Я не верю в случайности. И так уж совпало, Ани, - но вот самый дальний приход нашего маршрута находится на самой границе округа Салент-Хилл.
   Девушка смотрела, как Ральф, еще раз перебрав открытки, оставил одну.
- И еще,- не глядя на Анну, тихо сказал Ральф.- Немедленно задержите ее.
- Кого? …
- Ту милую девушку медсестру со стеклянным левым глазом,- стальным голосом отчеканил Ральф.- Которая мне делала уколы сегодня в палате.
   Он показал ей открытку,- на ней была фотография медсестры в белом халате и косынке с красным крестом,- и черной повязкой через левый глаз.
- Боже,- потрясенно прошептала побелевшая Анна.- Это же …
- Анна,- мягко перебил ее Ральф.- Скорее. Если она еще здесь.
   Она подняла на него затравленный взгляд.
- Не боитесь, святой отец? … А вот мне уже страшно.
- Смерть – всего лишь миг,- спокойно ответил он.- Выполняйте, быстрее!
   Девушка, сорвавшись с места, бегом исчезла за дверью.




    3.



   Автобус миссии Красного Креста стоял на углу мэрии, - Ральф медленно спустился по ступеням, под подозрительные взгляды дежуривших солдат, с брезентовой сумкой с вещдоками в руках, оглядываясь по сторонам, и направился к автобусу, возле которого он увидел шерифа Хьюго и мрачного крепыша Отто, кивавшего каким-то словам шерифа в знак согласия.
- Отец Ральф,- шериф почтительно снял шляпу.- Как ваше самочувствие?
- Вашими молитвами, шериф,- Ральф передал Отто сумку с вещдокакми, повернувшись к шерифу.- Есть какие ни будь хорошие новости, сэр? …
   Из автобуса вдруг выскочила растрепанная и бледная как мел Лурдес, в больничной пижаме и кожаных тапочках, бросилась к Ральфу и судорожным движением обняла его за шею, дрожа всем телом.
- Ну что ты, тише, тише … - осторожно гладя ее по голове, проговорил Ральф, коснулся ее спины под пижамой и наткнулся на тугие перевязки бинтов.
   Подняв взгляд, он увидел в окне автобуса Джо Чилдена и кивнул ему.
- Идут аресты и дознавательные мероприятия, святой отец,- все также держа шляпу в руках, ответил шериф Хьюго.- Это просто … неслыханная жестокость, все люди потрясены! Десятки погибших, среди них много детей …
   Ральф, наконец, мягко отстранившись от Лурдес, как-то горько улыбнулся в ответ на слова шерифа, посмотрев ему в глаза, и мягко переспросил
- Но хорошие новости, шериф? … Удалось накрыть кого-то действительно важного и причастного к этим бессмысленным актам террора?
   Шериф Хьюго судорожным движением проглотил комок в горле, посмотрев мимо Ральфа,- оглянувшись, он увидел быстро идущую к ним Анну Буккер, которая вышла из подъехавшей к мэрии служебной машины.
   Остановившись перед Ральфом, девушка резкими движениями достала портсигар, вставила сигарету в мундштук и прикурила, жадно затянувшись.
    Все молчали , глядя на нее.
- Ее там нет! - сильно затягиваясь сигаретой, отчеканила Анна Буккер, не глядя на Ральфа.- Вообще нет! Ни кто ее не видел и не помнит! Проклятье!
- Не сомневаюсь,- мягко ответил Ральф.- Это все новости?
   Девушка затравленно посмотрела на него быстрым взглядом.
   Ральф развернулся к шерифу Хьюго.
- Шериф? …
- У нас есть информация об одном человеке, герр Ральф! – он прокашлялся, косясь на Анну, суетливо достал из своего планшета фотографию и протянул ее Ральфу.- Я докладывал на совещании о нем агенту Буккер, сэр! Этот санитар работает в госпитале округа уже больше года, приехал сюда из Бостона! Сейчас гестапо послало на него запрос туда, и ведутся его поиски! Имя этого человека,- Родригез Санчос, он из выходцев латинос! Фото из отдела кадров!
- Поиски? …- изучая фотографию, переспросил Ральф.- Обоснование?
- Он за час до теракта бросил работу, ничего не объяснив коллегам в больнице, и покинул город в спешке, даже не заехав домой за вещами!
   Ральф, пристально глядя на фотографию, грязно выругался сквозь зубы.
   Анна, выбив окурок из мундштука, внимательно посмотрела на него.
- Какие слова из ваших уст, святой отец … Вам знаком этот санитар?
  Ральф, помедлив, вернул фотографию шерифу Хьюго.
- Не уверен, что это он,- хрипло ответил Ральф.- Это было бы … невозможно. Но этот Родригес очень похож на одного человека. Мы служили вместе.
- И звали его? …
- Кайл Крейн. Из американских добровольцев-нацистов.
   Анна с изумлением переглянулась с шерифом Хьюго, даже открывшего рот.
- Вы уверены?
- Уверен только, что это не он, агент Буккер.
- Почему?
- Я точно знаю, что здесь его не может быть.
  Анна, не сводя с него пристального взгляда, молча забрала у шерифа Хьюго фотографию, передав ее Отто, и, наконец проговорила, холодно и жестко.
- Шериф, сделайте все, чтобы найти следы этого человека. Его жилище, без сомнения, уже обыскивали, но рекомендую вам еще раз все там хорошенько перевернуть вверх дном, - выкрутить дверные ручки и изрезать все зановески, если надо,- но проверьте все …
- Сделаю все лично, фрау Буккер!
- Я оставила фоторобот и словесное описание девушки-медсестры,- быстро продолжала Анна Буккер.- Она была сегодня в палате, я лично видела ее и с ней говорила, но как выясняется, она не работает в госпитале и ни кто ее не знает,- и это после вашей тотальной проверки всего персонала, шериф!
- Мэм, я сделаю все, чтобы …
- Мне нужны ваши ебучие извинения, шериф! – сквозь зубы перебила она его.- Если вы ее не найдете,- хотя бы информацию, как она попала в госпиталь после усиления мер безопасности,- вам не отделаться рапортами с извинениями! … Она вошла в палату, где был отец Ральф и я лично, и могла сделать все, что угодно, вы хоть это понимаете, ****ь?! …
  Шериф Хьюго стоял перед ней на вытяжку.
  По его лицу градом текли капли пота.
- Анна,- вдруг тихо произнес Ральф.- Оставьте его. Хьюго не виноват.
  Она, тяжело дыша от ярости, посмотрела на Ральфа, и отвела взгляд.
- Мы выезжаем из Сент-Луиса немедленно,- не глядя ни накого, прошипела она.- Я свяжусь с вами по рации через несколько часов, шериф, и я очень надеюсь, что у вас будет для меня информация! Работайте!
- Яволь, фрау Буккер!
- Отто,- поднимаясь в автобус, бросила на ходу девушка.- Догонишь нас на грузовике с гуманитаркой. Мы выезжаем через южный блок-пост.
   Бритоголовый крепыш молча сорвался с места, бегом исчезнув за углом.
   Анна уселась на сиденье рядом с Джо Чилденом, который, молча посмотрев на нее, завел автобус, и стала указывать ему дорогу через взбудораженные улицы Сент-Луиса; автобус миссии Красного Креста уже через пол часа выбрался мимо последнего блок-поста на юго-восточное шоссе, и заревел мотором, набирая скорость и оставляя город позади.
   Анна закурила, приоткрыв окно, покосилась на молча управлявшего автобусом Джо, и, усмехнувшись, сделала радио по громче.
   Через пол часа их нагнал фургон с грузом гуманитарной помощи, за рулем которого сидел Отто,  и теперь двигался позади, пристроившись в хвосте.
   Ральф уселся прямо на пол, возле походного алтаря с изваянием Девы Марии, подтянул к себе брезентовую сумку с вещдоками, вновь перебрав содержимое: сейчас он, не торопясь, более внимательно просмотрел конверты с пластинками, и, хмыкнув, убрал назад,- записи какого-то Элвиса Пресли, 1964 год, никогда о нем не слышал,- перебрал книги в стили вестерн, ничего интересного,- и взял в руки помятую фотографию санитара из госпиталя Сент-Луиса, которую бросил в сумку Отто.
   Фото самое стандартное, взято из личного дела в отделе кадров,- довольно красивый мужчина, в белой рубашке с галстуком, с открытой и располагающей улыбкой … И Ральф сразу же узнал его, только увидев в руках шерифа Хьюго это фото, хоть и видел в последний раз в 1942 году. Они по настоящему дружили, и были отличными боевыми товарищами, когда их штурмовая группа завязла в уличных боях за Москву, уж на подступах к Кремлю: многие подразделения Вермахта перемешались в этой мясорубке, неразбериха страшная, и остатки добровольческого батальона из США влились в штурмовую группу под командование Ральфа,- и когда они в ожесточенных боях прорвались на Лубянку, где на смерть встали спецназовцы НКВД с пулеметами и огнеметами,- Кайл Крейн дрался впереди всех.
    Ральф хорошо помнил Кайла Крейна, своего боевого товарища,- это был веселый и бесстрашный парень, весь в пулеметных лентах и гранатах по верх камуфляжного комбинезона, в помятой и пробитой пулями немецкой каске на голове,- его заразительный смех и прекрасный баритон, которым он пел в минуты затишья, всех заражали жаждой жизни в отряде …
    И сейчас разглядывая его фотографию, Ральф снова со всей отчетливостью увидел перед глазами, как погиб Кайл Крейн. Ральф и его штурмовики поднялись тогда в отчаянную атаку на засевших в развалинах бойцов НКВД, и тогда вдруг с оглушительным грохотом вдруг просел и сложился внутрь кирпичный трех этажный дом,- и оттуда, из тучи пыли и дыма, на улицу выбрался, перебирая чудовищными широкими гусеницами, огромный бронированный монстр, тяжелый советский танк «Клим Ворошилов».
    Ральф до этого не испытывал такого ужаса: не было противотанковых гранат, а надствольные гранатометы против «КВ» - как горох об стену, и не каждая пушка способна была пробить его броню, тяжелые танки «Тигр» и «Пантера» появятся только к концу года,- у штурмовиков Ральфа в тот день не было ничего против этого стального чудовища, а «КВ» остановился, со скрежетом разворачивая огромную, как у линкора, башню, поливая противника огнем курсового пулемета, - и вот через минуту он ударит в упор, с десяти метров, по укрывшимся  за обломками стены Ральфу и его бойцам …
   Внезапно он увидел бежавшую к танку через тучи пыли сгорбленную фигуру: это был Кайл Крейн, увешанный гранатами, с магнитной миной в руках, он добежал до «КВ», с лязгом прилепив ее на борт, - и одним движением повернул включатель … Он поставил таймер на ноль, не оставив себе ни единого шанса на отход, - и через мгновение огромная махина исчезла в  спышке взрыва, сдетанировал ее боезапас, и Ральфа накрыла туча пыли …
   Сейчас, много лет спустя, Ральф не смог бы даже посетить место его гибели, если бы захотел: по приказу Гитлера в 1950 году Москва, точнее – ее руины, была превращена в искусственное море, затопленная при помощи дамб.
   Перед ним осторожно присела Анна, и Ральф, вздрогнув, очнулся от своих воспоминаний, медленно убрав фотографию в картонную коробку в сумке.
- Вы в порядке?- глядя ему в глаза, тихо спросила девушка.
- Да,- ответил он, оглянувшись на спавшую на сиденье Лурдес.
- Так вы его знали?- Анна кивнула на коробку.- Родригеса?
- Я знал человека по имени Кайл Крейн,- устало ответил Ральф.- Они похожи, как близнецы,- вот только у Кайла не было брата … И Кайл погиб в 1942 году.
- Погиб?- глядя на него, переспросила Анна.-Где?
- На моих глазах, агент Буккер, при штурме Москвы. То, что от него осталось, я собрал в каску. В его же каску. И в ней же похоронил своими руками.
- Вы так близко были знакомы?
- Я бы сказал, - мы были боевыми товарищами.
- Мне … жаль,- помолчав, тихо сказала девушка.
- Нет, не жаль,- усмехнулся Ральф.- Давайте обойдемся без этих дежурных фраз, Ани. Я терпеть не могу стандартных  сожалений.
   Они надолго замолчали.
   Автобус, подпрыгивая на ухабах, мотало в стороны, он подвывал мотором.
  Джо Чилден, сидевший за рулем автобуса, что-то насвистывал, давя на газ,- мимо окон проносились однообразные пейзажи пустыни, пальмы, гиганские кактусы, обнесенные заборами поля и похожие на крепости фермы.
   Ральф, вдруг повернув голову, спокойно посмотрел на Анну.
- Сколько вам лет, Ани?
   Она вдруг как-то по- подростковому жутко смутилась, густо покраснев, и, медля с ответом, потянулась за корзинкой с продуктами, долго доставала припасеные в Сент-Луисе термос и бутерброды, разложив все это на газете перед спокойно ожидавшим ответа Ральфом, и только тогда ответила
- Мне двадцать пять. Не замужем, детей нет,- как и парня.
- И вы до сих пор девушка,- все так же глядя на нее, тихо закончил за нее Ральф.- Можете не отрицать … Вы еще та убийца-девственница.
- И что с того?- с гневным вызовом ответила она.- Не встретила еще! …
- Ничего,- мягко проговорил Ральф, взяв один из бутербродов.- Отдали все силы ради карьеры, Ани? … Но думаю, у вас есть поклонники в Берлине. Вы красивы и нравитесь мужчинам. А счастье ведь в семье и детях.
- Вам – за сорок, отец Ральф, и вы тоже без семьи и детей, - взяв себя в руки, парировала девушка, открыла термос и разлила по походным чашкам горячий сладкий чай. – Хотите еще вас шокирую? Я даже не целовалась ни разу.
- Такие люди еще существуют?- без тени улыбки спросил он.
- Берегу себя для своего единственного,- холодно ответила Анна Буккер.
- Не сомневаюсь, Ани,- так же спокойно отозвался он, делая глоток чая из чашки.- Но отвечая на ваши слова,- я священник. Мои дети – моя паства.
- И Лурдес,- усмехнулась Анна.- Не лукавьте, Ральф. За вами бегало много женщин. И после гибели Ватикана мало кто из священников соблюдает обет безбрачия-целибат. Вы бы давно обзавелись семьей, если бы захотели.
    Джо Чилден вдруг притормозил, сбросив скорость автобуса, и Ральф, прожевав кусок сендвича, привстал со своего места, оглядываясь
- Что-то случилось, Джо?
- Нет, отче!- ответил итальянец.- Сверяюсь по карте с маршрутом! … Впереди есть не большой городок, и он в пяти милях в стороне от нашего основного маршрута, но других поселений больше нет! Остановимся там на отдых? …
   Ральф посмотрел на свои наручные часы,- три часа дня.
- Можно на пару часов завернуть туда, Джо!
- Понял, выполняю, святой отец!
   Автобус снова заревел двигателем, набирая скорость.
- Мы уже час, наверное, не видели встречных машин и патрулей,- задумчиво проговорила Анна, убирая чашки термос в корзину.- Мне это не нравится.
- Мы уже в приграничье с Пустошами,- просто ответил ей Ральф.
  Джо сильно выкрутил руль вправо, - автобус Красного Креста, а за ним и автофургон Отто, медленно съехал с автомагистрали на грунтовую дорогу, и, набирая скорость, двинулся вперед, подпрыгивая на ухабах в клубах пыли.
   Проснувшаяся от  тряски Лурдес недовольно что-то заворчала, рывком приняв сидячее положение, и сонно протирая кулаками глаза.
   Орала из динамика салона автобуса музыка.
- Сейчас в городе сделаем остановку и отдохнем!- через тряску и завывания двигателя прокричал ей Ральф.- А то уже пол дня в пути! …
   Оглушительно вдруг завизжали тормоза,- автобус резко затормозил, его занесло боком, и он встал, заглохнув, в огромном облаке пыли: автофургон, который вел Отто, чуть не врезался в в них на полном ходу, но успел свернуть и влетел в канаву, и остановился, накренившись.
   Ральф вместе с Анной и Лурдес кубарем покатились по полу.
- Какого черта!- поднимаясь на ноги, заорал Ральф.- Джо! …
  Наступила тишина.
  Медленно оседало облако пыли.
- Господь мой, Иисус и Мария! …- услышал Ральф шепот итальянца.
  Затем он увидел то, что заставило его так внезапно остановиться, - Ральф одним рывком открыл дверь автобуса, выскочив наружу, быстрым шагом прошел вперед и остановился перед дорожным знаком.
   На него был насажен, как на кол, и прикручен проволокой труп мужчины, с искаженным жуткой гримасой боли лицом,- и убитый столь чудовищным образом человек был одет в форму военной полиции.
   Ральф некоторое время изучал труп полицейского, коснулся пальцами потеков крови на проволоке, с отвращением поморщившись, - и оглянулся через плечо на молча стоявших за спиной своих спутников.
- Его убили всего несколько часов назад,- спокойным тоном проговорил Ральф, ни к кому особо не обращаясь.- И пытали перед смертью.
  Анна, шагнув вперед, посмотрела на вырезанную свастику на лбу убитого.
- Думаете, это коммунисты сделали?
- Уж точно не Санта Клаус,- ровным голосом ответил Ральф.-  Джо! …
- Слушаю, святой отец!
- Что там за городок впереди, ты говорил?
- Какой-то Нафракс, отче, и там комендатура военной полиции!
   Ральф, хмыкнул, размышляя, и повернулся к своим спутникам.
- Я думаю сходить туда на разведку. Ждите меня здесь.
- Ну уж нет, отец Ральф,- дрогнувшим голосом громко ответила Анна.- Поедем все вместе,- и ни как иначе! … Отто! Доставай оружие, живее!
  Бритоголовый крепыш моча загремел ключами, открывая замки большого железного ящика за кабиной автофургона, - обычно там хранится дорожный инструмент,- и Ральф даже не удивился, увидев в нем два немецких автомата МП-40, три пистолета в кобурах, пачки патронов и десяток ручных гранат.
- Отец Ральф! – торопливо проговорила бледная Лурдес. – Я сейчас быстро переоденусь в автобусе! У меня там в сумке спортивный костюм!
   Ральф молча кивнул, разглядывая содержимое железного ящика.
- Все умеют оружием пользоваться? … Согласен, глупый вопрос,- пробормотал он, ни к кому не обращаясь, закинул за спину автомат и стал молча и быстро снаряжать патронами магазины к МП-40.
   Отто взял себе второй автомат, раздав остальным пистолеты и по две гранаты, и несколько минут все в полном молчании заряжали свое оружие.
    Ральф забрался в кабину автобуса, усевшись за руль, с автоматом на коленях, высунулся из окна и оглядел смотревших на него своих спутников.
- Значит так, слушайте внимательно … Отто и агент Буккер,- вы едете за нами в фургоне, дистанция – пятьдесят метров. Я еду впереди. Джо и Лурдес со мной. Найдем живых людей – говорить буду я. Оружием не грозить, стрелять только в ответ, и ни как в иначе,- он завел автобус.- Задача всем ясна?
- Так точно!- в один голос ответили Анна и Отто.
   Ральф подождал, пока они заберутся в кабину автофургона, нажал на газ, выворачивая руль, и миссионерский автобус, набирая скорость, двинулся вперед, к маячившим впереди за холмами, строениями городка.
   Ральф, держа одну руку на автомате, внимательно посматривал по сторонам,- дома приближались, и между ними он не видел ни одного движения, и медленно проезжая мимо армейского блок-поста, из стальных щитов и мешков с песком, с поднятым шлагбаумом, он остановился на минуту, не глуша мотора, пристально оглядывая ближайшие дома и домик караула,- ни людей, ни следов боя или борьбы,- нажал на педаль газа, и автобус также медленно двинулся вперед, в глубину погруженного в тишину городка.
    Автобус и автофургон медленно выехали на небольшую площадь, остановившись перед городской ратушей, на которой была вывеска «Управление военной полиции», и развевался флаг Рейха,- здесь Ральф заглушил двигатель, и в наступившей над городом тишине долго оглядывался по сторонам через пыльные окна и чутко прислушиваясь.
   Обычный городок в глуши,- подумал Ральф,- перевалочная точка для торговцев, сталкеров и охотников за беглыми, - всего-то пара сотен домов, не больше, пара гостиниц, забегаловка и магазины, автозаправка …
    Тишина.
     Ни единого звука, и ни одной души.
     Ральф, держа в одной руке автомат стволом вниз, медленно вышел из автобуса, готовый в любой момент кинуться на землю и открыть огонь,- все последовали его примеру, шаря вокруг через прицелы оружия, - и Ральф первый осторожно приблизился к приоткрытым дверям ратуши.
   Страшный запах смерти,- да еще и на такой жаре! – он ощутил сразу, только выйдя из автобуса, трупный запах стоял над городом, смешиваясь с жутким запахом горелого мяса и жженной резины, и уже взявшись за ручку приоткрытой двери, Ральф, наконец, услышал где-то в тявканье собаки.
- Джо,- держась за ручку двери, негромко сказал он.- Вместе с Отто быстро осмотрите соседние улицы! … Не теряйте друг друга из виду!
- Яволь!-  шепотом ответил Джо и вместе с Отто побежали за угол.
   Ральф посмотрел себе под ноги, - из под двери на ступеньки поддтекает кровь, словно вода, и на ней роятся жирные мухи,- и осмотрев дверь еще раз,- он искал гранатную растяжку или мину-ловушку, - Ральф широко распахнул двери и отступил на шаг, зажимая нос и рот от страшного смрада.
- Господи Иисусе!- в ужасе прошептала Анна за его спиной.
  В приемный холл ратуши, где распологалось управление, приволокли, судя по всему, больше десятка военных полицейских, устроив над ними страшную расправу: людей здесь буквально распотрошили на части, все залито кровью, как на скотобойне, головы сложены в одну кучу, кишки висят под потолком как гирлянды,- и на них горят рождественские лампочки …
   Анна Буккер не выдержала,- отвернулась, отбросив «Вальер», и согнулась в приступе мучительной рвоты, задыхаясь: Лурдес лишь покосилась на нее, поморщившись, и приподняла пистолет, охраняя Ральфа,- прикрывая рот и нос рукавом, он медленно вошел в холл, и девушка последовала за ним.
   Ральф, задыхаясь от смрада, быстро огляделся,- в этом кровавом мессиве не было беспорядка, напротив,- все выполнено по какому-то четкому страшному плану, с ужасающей беспощадностью: военных полицейских убивали здесь несколько часов, методично и безжалостно, одного за другим, и без всяких сомнений, – на глазах их товарищей, обезумевших от ужаса …
   Лурдес осторожно шагнула вперед, остановившись перед большой кастрюлей, в которой были сложены человеческие сердца, возбужденно тяжело дыша, протянула руку, взяв одно из них и ее ноздри жадно затрепетали.
- Лурдес!- оглянувшись на нее, с ужасом прошептал Ральф.- Лурдес! …
  Вздрогнув, она, словно опомнившись, медленно посмотрела на него.
- Брось это, немедленно! – с омерзением проговорил Ральф.
  Она разжала пальцы, уронив покрытое почерневшей коркой крови сердце назад в кастрюлю, и чуть усмехнувшись, отвела взгляд, оглядываясь, и вдруг, изумленно выдохнув, произнесла, указав пальцем вверх
- Нам оставили послание, святой отец!
  Он машинально поднял голову,- на потолке, выше развешенных как гирлянды человеческих кишков, с мигающими рождественскими лампочками, была кровью размашисто написано: «Добро пожаловать, Лжепророк!»
   Лурдес вдруг хрипло расхохоталась, жадно вдыхая смрад крови
- Они ждали тебя, святой отец! … Демоны, оставшиеся сиротами! …
  Ральф вдруг понял что ему страшно,- по настоящему страшно.
- Лурдес!- прохрипел он.- Посмотри на меня! … Лурдес!
  Она, наконец, посмотрела на него безумным затуманенным взором.
- Слушай только меня! Слышишь?! … Лурдес! …
  Девушка вдруг ответила ему каким-то хриплым звериным рычанием,- она пошатнулась и ее глаза закатились так, что было видно только белки глаз, и Лурдес одним быстрым движением выхватила из кастрюли страшный кусок мяса, уже намереваясь откусить от него,- и Ральф, больше не раздумывая, бросился к ней, в прыжке выбив почерневшее сердце из ее рук, и схватив в охапку, как куклу, вытащил ее на улицу и отшвырнул в сторону на землю.
   Анна Буккер, уже пришедшая в себя после потрясения, закурившая за минуту до этого сигарету, теперь с ужасом уставилась на Лурдес,- девушка рычала и билась на земле, как в припадке, выворачиваясь не мыслимым образом, - и Ральф, отчаянно пытаясь ее удержать, заорал во весь голос
- Что ты встала, дура, ****ь,- держи ее! … Ноги, ноги держи!!! …
Лурдес, билась в их руках, не по человечески сильная, рычала и вырывалась, и к ним уже бежали через площадь Отто и Джо Чилден, на бегу снимавший с себя ремень,- они уже вчетвером навалились на Лурдес, пытаясь ремнями связать ее руки и ноги, и все не могли ни как с ней справиться.
   Лурдес вдруг замерла в их руках, посмотрев в глаза Ральфу очень осмысленным и насмешливым взглядом, и прошептала с безумным смешком
- Жаль ты не помнишь, как мы сладко трахались, Хозяин!
  Ральф изумленно уставился на нее, поймав растерянный взгляд Джо.
- У бурных чувств неистовый конец, Ральф! …- вдруг взвизгнула Лурдес, мощным ударом ног отбросив его от себя, и как пружина взвилась в воздух, оказавшись на ногах: здоровяк Отто попытался со спины обхватить ее, но Лурдес, извернувшись как кошка, в прыжке врезала ему коленом снизу-вверх в подбородок, и Отто рухнул как подкошенный, потеряв сознание.
   Еще один зубодробительный удар ногой снизу вверх в челюсть отшвырнул Джо Чилдена далеко назад от нее в сторону, и он покатился по земле.
    С жутким смешком Лурдес развернулась к отползавшей назад Анне.
- Куда же ты, кисонька?- с жуткой улыбкой прошептала Лурдес. - Не уходи!..
   Анна Буккер вскинула руку с «Вальтером», - грохнул выстрел, второй, третий … - но Лурдес с не мыслимой быстротой, не уловимо глазу, уклонилась от всех выстрелов, внезапно вдруг возникнув прямо перед ней.
- Стрелять, - в меня?! – укоризненно выдохнула Лурдес, одним неуловимым движением вырвав из ее руки за ствол пистолет, и, с какой-то ленивой небрежностью, на отмашь ударила ее ладонью по лицу, разбив в кровь губы, и Анна с воплем боли рухнула на землю.
- Сколько страстей скрывается за твоей маской невинности, Ани?- с ласковым жутким смешком проговорила Лурдес, наклонившись к ней.- Ты всю дорогу истекаешь похотью, как шлюха, к святому отцу! Но у нас ведь целомудренные манеры девственницы и железные нервы, Суккуба, - не так ли?! …
- Да пошла ты! – задыхаясь от боли, Анна плюнула ей в лицо.
   Лурдес рассмеялась,- и в ее голосе прозвучало наслаждение.
- Только с тобой!- ласково выдохнула она, взяв Анну Буккер за волосы, и сжала пальцы на ее горле.- Ну что же ты? … Сопротивляйся! Ну же! …
   Пальцы сильнее сжались на ее горле, и Анна захрипела, вцепившись  в руку Лурдес, которая без усилий удерживала ее, с интересом наблюдая.
   Ральф, задыхаясь и держась за живот, с трудом приподнялся на локте.
- Лурдес! – прохрипел он.- Остановись немедленно! Приказываю тебе! …
   Она резко повернула голову, посмотрев на него горящими глазами,- и тут вдруг Джо Чилден сбоку налетел на нее, с двух рук ударив ладонями Лурдес по ушам и схватив со спины за шею в удушающий замок: Лурдес присела, выпустив горло хрипевшей Анны Буккер, врезав локтем назад в живот итальянца, развернулась к нему одним движением, посмотрев в глаза, словно бесконечно долгое мгновение принимая решение … и вдруг из ее ладони, с жутким треском лопающегося мяса, вышло длинное лезвие,- страшный кухонный нож для разделки мяса, и окровавленные пальцы девушки крепко сжали деревянную рукоять,- и пробило грудь Джо насквозь, выйдя из спины.
- Я освобождаю тебя от твоего стыда, гвардеец!- чужим жутким голосом проговорила Лурдес, с интересом наблюдая за ужасом в его глазах.
- Нет! – закричал в ужасе Ральф.- Нет! … Джо! …
   Джо Чилден, словно не веря, уставился на пробившее его грудь оружие остекленевшим взглядом,- и стал оседать на землю, а Лурдес, одним движением вытащив из него страшный клинок, отступила назад на шаг, опустив нож, - и с легким треском он стал втягиваться в ее ладонь, исчезнув …
   Джо Чилден осел на колени, зажимая рану на груди, и кровь хлестала из нее, убегала вместе с с жизнью,- Ральф бросился к нему, успев подхватить его содрогающееся в конвульсиях тело, и умирающий на его руках последний гвардеец Ватикана, посмотрев ему в глаза, с трудом прохрипел
- Вот и все … святой отец … во имя Господа … наконец-то …
   Ральф прижал его к себе, в отчаянном порыве зажимая страшную рану на груди ладонью, что-то бормотал, умоляя умирающего не уходить, - и кровь с журчанием лилась меж его пальцев, и неподвижные глаза Джо смотрели на него, остекленев,- и не было ничего, чтобы вернуть его к жизни  …
   Он, наверное, долго сидел так, в растекшейся луже крови, медленно впитывающюся в пыльную землю, прижимая к себе обмякшее тело гвардейца, - когда, наконец, Ральф пришел в себя, медленно подняв голову и оглядвшись, то сразу наткнулся на затравленные взгляды Анны и Отто, стоявших над ним, и смотревших на него с ужасом и растеренностью.
   Отто, нервно облизнув губы, не уверенно поднял свой автомат МП-40, и Анна торопливо последовала его примеру, вскинув «Вальтер»,- они целились куда-то мимо Ральфа, и он, медленно оглянувшись, увидел Лурдес: бледная как смерть и забрызганная кровью, девушка сидела на земле в пяти шагах от него, обняв руками поджатые колени, и смотрела на него мертвым взглядом.
    Солнце уже низко стояло над городком,- уже опускался вечер.
- Лурдес,- хрипло и пугающе громко прозвучал в тишине голос Ральфа.- Иди в автобус, умойся и оставайся там … Отто, принеси мне лопату.
   Ральф тяжело поднялся на ноги, подняв на руках тело Джо Чилдена.
- Святой отец …- с трудом разлепила Анна разбитые губы, все так же целясь в неподвижно сидевшую Лурдес.- Ее нужно ликвидировать! Сейчас же! …
- Агент Буккер! – его холодный тон заставил ее вздрогнуть и опустить оружие.- Возьмите канистру с бензином и подожгите ратушу, живо! … Затем свяжитесь по рации с Сент-Луисом и доложите о том, что здесь неизвестный противник уничтожил комендатуру и гражданских! … Выполнять! …
  Анна и Отто вслед за ней, сорвавшись с места, побежали к автофургону.
  Лурдес, проводив взглядом несшего куда-то за дома на руках тело гвардейца Ральфа, медленно поднялась на ноги и побрела к автобусу миссии, опустив голову и волоча ноги, - ее губы что-то беззвучно шептали.
   За ближайшим домом Ральф бережно уложил тело Джо Чилдена на траву, долго пытаясь закрыть его глаза и у него все ни как это не получалось,- здесь его и нашел торопливо прибежавший с лопатой крепыш Отто, передал Ральфу его автомат, не смея встречаться взглядами, и сам стал копать могилу.
- Давай лопату, Отто,- устало попросил Ральф.- Ты совсем не знал его.
- Я все быстро сделаю, герр Ральф,- не прекращая работы и не глядя на него, торопливо ответил крепыш.- Простите, я подвел вас … и фрау Буккер.
- Нет,- помолчав, проговорил Ральф.- Не подвел. Это я не удержал ситуацию под контролем. Иногда демоны … срываются с цепи, Отто.
   Орудуя лопатой, крепыш быстро посмотрел на него.
- Что вы будете с ней делать теперь, герр Ральф?
   Яркий свет вдруг озарил темнеющее небо, и они одновременно, подняв головы, посмотрели на взметнувшиеся языки огня за низкими крышами,- это Анна Буккер подожгла деревянное здание ратуши, полной мертвецов.
- Ничего,- глядя на зарево, ответил, наконец, Ральф.
- Герр Ральф? …
- Я сказал – «ничего»,- он взглянул на Отто.- Когда мы закончим здесь, я с ней поговорю. Либо она подчинится и будет на цепи, либо – я прогоню ее.
   Отто не ответил, быстро орудуя лопатой,- могила была ему уже по пояс.
- Если ты задумал ее убить,- тихо закончил Ральф.- Это плохо для тебя закончится, Отто. Просто поверь мне на слово. Я не хочу и тебя хоронить.
   Гигантским факелом пылала в на фоне темнеющего неба ратуша.
- Достаточно,- остановил, наконец, Ральф усердно копавшего Отто.
  Из-за угла показалась фигура Анны,- девушка подошла к ним, остановившись, посмотрела в глаза Ральфу затравленным взглядом и полезла за портсигаром,- открыла, размышляя, и медленно убрала сигареты в карман.
- Где Лурдес? – ровным тоном спросил ее Ральф.
- Ждет вас в автобусе,- хрипло ответила Анна Буккер.- Я все сделала, как вы приказали, святой отец. Подожгла ратушу. Вышла на радиосвязь с комендатурой в Сент-Луисе. Через четыре часа сюда прибудет зондер-команда СС.
   Ральф с помощью Отто бережно уложил тело Джо Чилдена в могилу, опустился на колени и в пол голоса прочел над ним последние молитвы.
   Анна и Отто молча смотрели, как он, взяв лопату, засыпает ее землей.
- Я поищу в ближайшем доме воду и что ни будь переодеться,- заканчивая работу, наконец, заговорил Ральф.- Я весь пропах кровью и мертвецким запахом … Вам тоже советую привести себя в порядок. На все- не больше часа. После этого мы немедленно выезжаем дальше по маршруту на карте.
    Агенты гестапо растерянно переглянулись.
- Мы не будем ждать зондеркоманду СС и оперативников?- осторожно спросила его девушка.- Дальше? … Но если где-то здесь на дорогах орудует отряд бандитов, устроивший резню, это опасно и не разумно, святой отец …
- Я еду дальше,- жестко ответил Ральф.- С вами или без вас, Анна … Прошу вас, пока есть время, быстро осмотреть окрестные дома. Мне интересно, куда подевались все местные обыватели. И имеют ли они отношение к бойне.
   Ральф перекинул автомат на плече стволом вниз и, не мудурствуя лукаво, направился в ближайший дом,- он вошел в не запертую дверь в темную прихожую, чутко прислушиваясь и принюхиваясь, щелкнул включателем на стене, на миг зажмурившись от вспыхнувшего электрического освещения, и удивившись про себя, что в городе есть электричество. В таких городках, разумеется, были автономные источники энергии, ветряки и солнечные батареи, - а бывало даже и свои дизельные подстанции, и это поселение не исключение, тем более если тут была комендатура дорожной полиции.
 В доме не было следов борьбы или боя, но было видно, что люди в спешке оставили его, бросив домашние дела; не нашел Ральф здесь ни трупов, ни крови, и, немного расслабившись, быстро ополоснулся в душевой, с жидким мылом и мочалкой,  держа автомат под рукой, вытерся полотенцем, и как был, босиком и с автоматом в руках, в одних трусах по колено, прошел в спальню исчезнувших хозяев. В шкафу он и верно, нашел мужские и женские вещи, и быстро облачился в поношенный костюм и белую сорочку, а на нижней полке нашел крепкие ботинки,- костюм немного жал в плечах, а ботинки чуть маловаты, но одевать свои пропахнувшие смертью и кровью вещи и обувь он просто не смог бы сейчас себя заставить.
   Услышав, как кто-то вошел в дом, Ральф начал спускаться вниз, держа автомат наготове, и увидев в прихожей Отто, кивнул ему.
- Герр Ральф,- взволнованно заговорил крепыш.- В окрестных домах никого нет, ни живых ни мертвых, но агент Буккер сразу пошла к церкви … Там еще покрышки догорают, герр Ральф, и на них … на них то, что …
- Отто!- жестко прервал его Ральф.- Соберись и докладывай!
- Они сожгли детей и женщин на покрышках, герр Ральф, и …
  Он замолчал, оглянувшись на Анну, которая вошла в раскрытую дверь, куря сигарету в мундштуке, и девушка сухо отчеканила, глядя Ральфу в глаза.
- Они все там, я думаю. Местные поселенцы.
- В церкви? …
- В церкви такая же бойня, как в ратуше,- она затянулась сигаретой, не определенно мотанув головой.- А женщин и детей, как сказал Отто, сожгли на покрышках, - живьем, я думаю … Я уже сообщила об этом по рации в Сент-Луис.
   Ральф криво усмехнулся, посмотрев на бледного как мел Отто.
- Что с тобой, Отто? Ты как будто не видел расправ над людьми на войне.
- Видел, но не участвовал! – хрипло, с каким-то вызовом в голосе ответил крепыш.- Я – арийский воин, а не палач, герр Ральф!
- А вот я,- участвовал,- пристально глядя ему в глаза, тихо проговорил Ральф.
   Крепыш Отто не ответил,- лишь нервно дернулась его щека.
   Ральф перевел спокойный взгляд на Анну Буккер.
- Что вам еще показалось странным, Ани?
- Кто бы не учинил эту бойню,- затягиваясь сигаретой, ровным тоном ответила она,- они ничего не взяли в этом городе, святой отец. Вообще ничего … Ни машин, ни оружия, ни чего из личных вещей. Даже магазин не разграбили.
   Ральф поставил автомат на предохранитель, закинув за спину.
- Бандиты или рейдеры из Пограничья поступили бы иначе,- словно размышляя в слух, проговорил он.- Они выгребли бы все подчистую, увели бы женщин и детей, а что не смогли бы унести,- сломали бы и сожгли … Но мне еще и другое интересно. Ни кто из полицейских и поселенцев не дрался за свою жизнь. Словно их околдовали. Просто привели на убой,- и они шли …
- И кто же это сделал, по вашему?- тихо спросила Анна.
- Я не знаю,- серьезно ответил Ральф. – И не горю желанием узнать.
  Он вышел дверь и стал спускаться по ступеням на улицу.
- Куда вы, герр Ральф? …
- Осмотримся здесь еще минут пятнадцать,- и уезжаем.
  Через минуту Анна и Отто догнали его.
- Вы что-то ищете конкретное?
- Послание,- он взглянул на девушку.- Думаю, должно быть еще одно.
- Послание? О чем вы?
- В комендатуре было послание для Лурдес. Думаю, есть и для меня.
    Агенты в смятении переглянулись,- и больше не задавали вопросов.
    Улицы мертвого городка не были темными,- с наступлением ночи автоматически включились уличные фонари и несколько уличных вывесок на магазинах, и даже в некоторых окнах домов горел свет.
   У Ральфа не было времени и желания прочесывать все здесь в поисках улик,- он и правда спешил покинуть это жуткое место,- по этому прошел по главной улице, внимательно оглядываясь: если ему оставили какое-то сообщение, кто бы это не сотворил с этим местом, оно должно быть на видном месте, - логично же, что особо Ральф тут задерживаться не будет …
   Криво и страшно улыбнувшись, он остановился перед кирпичным одноэтажным магазином, над входом которого переливалась огнями вывеска.
   Торговый зал и все окна магазинчика ярко освещены,- и на стеклах больших окон множество засохших отпечатков кровавых ладоней.
   Покосившись на Ральфа, который, не сводя глаз с окон магазина, снял с плеча свой автомат, Анна достала пистолет и изготовилась к стрельбе,- и Отто,  охраняя их спины, лихорадочно шарил по улице стволом Мп-40.
   Дослав патрон в ствол и держа автомат у живота, Ральф осторожно, скрестным боевым шагом, вошел в магазинчик,- самая обычная для этих мест лавка торговца-перекупщика, где продавались самые необходимые для путешествия и житья вещи, вплоть до спичек и лекарств, и, разумеется, здесь была и ремонтная мастерская … Хозяин магазина, - тучный мужчина в рабочем комбинезоне и клетчатой рубашке, - был здесь, за прилавком, на своем месте: распят за кассой, прибитый стальными штырями к стене,- глаза его были вырваны и аккуратно сложены в пепельницу на прилавке, рядом с окурком.
- Иисус, Мария и Иосиф! …- прошептал за спиной Ральфа потрясенный Отто.
  Ральф, прислушиваясь к малейшим звукам в глубине магазинчика, осторожно шагнул к прилавку и стволом своего автомата сдвинул в сторону пепельницу, в которой лежали глаза,- так и есть, под ней нарисованный кровью лабиринт и надпись на латыни: «Добро пожаловать, Хозяин».
- Что это? …- дрогнувшим голосом спросила за его плечом Анна.
- Это вам лучше знать, агент Буккер,- изучая нарисованный кровью лабиринт, сухо ответил Ральф.- Возможно, ваши друзья из «Стальной саранчи» перешли на новый уровень, решив заявить о себе оккупационным властям вот таким вот не стандартным образом,- дескать, мы – сила, с нами нужно считаться … Но это опять же не объясняет, каким таким волшебным образом они без сопротивления собрали всех в комендатуре и местной церкви.
- У вас есть по этому поводу мысли? …
- Дудочка Крысолова из сказки братьев Гримм,- усмехнулся Ральф.
  Анна Буккер посмотрела на него без тени улыбки, пожевав губами.
- Ученые Аненербе считают,- и научно подтвердили несколько таких фактов существования в истории,- осторожно проговорила она,- что все упоминаемые в сказках артефакты существовали на самом деле … Что уж говорить о предметах из Библии, такие как Ковчег Завета или Тубы Иерихона.
   Ральф поставил автомат на предохранитель, закинув на плечо.
- У меня нет желания выяснять, играл тут кто-то на дудочке Крысолова или нет,- мягко ответил он, глядя девушке в глаза.- Или это часть нашего задания, агент Буккер? … Тогда вам нужно просто мне приказать ждать здесь оперативников с командой СС. Все же вы тут главная, Ани.
   Она почему-то оглянулась на молчавшего Отто, нервно облизнув губы.
- Я … не знаю, как нам поступить, Ральф!
- Так думайте быстрее. Командир должен придерживаться плана, не так ли?..
   Девушка не успела ответить.
   Внезапно задребезжал, зазвонив, старый дисковый телефон на стойке, рядом с кассовым аппаратом, - все отскочили назад, как по команде вскидывая оружие и целясь в него,- а старый телефон продолжал настойчиво звонить, снова и снова, и Ральф, помедлив, шагнул вперед, опустив автомат, взял трубку взмокшей рукой и медленно поднес ее к уху.
- Я слушаю …
   Треск и шипение помех на линии, затем - щелчок и торопливый голос
- Лжепророк?! … Ну наконец-то, сын мой! Это отец Кабани!
- Я не знаю, чей ты там отец,- облизнув пересохшие губы, хрипло ответил в трубку Ральф,- но клянусь Господом, - твои дети останутся сиротами, если я узнаю, что ты имеешь отношение к этой резне здесь, и я доберусь до тебя! …
   Треск и шипение помех в трубке.
- Послушай,- после затянувшейся паузы ответил, наконец, голос в трубке.- Ты меня не помнишь, а это значит, что все гораздо хуже, чем я предполагал! Связь может оборваться в любой момент, Лжепророк, по этому просто не задавай мне лишних вопросов! … Ответь скорее,- Лурдес с тобой?!
  Ральф встретился взглядом с изумленной Анной Буккер, которая все прекрасно слышала сейчас,- голос из трубки звучал громко и отчетливо в тишине магазина, и Отто за ее спиной даже открыл рот, уставившись на телефон.
- Да, со мной,- помедлив, ответил Ральф.
- С ней все плохо, я так понимаю,- торопливо говорил в трубке незнакомец.- Но раз ты мне смог передать через посредника этот номер, то … стой … так, сын мой. Ты не мог передать мне номер, чтобы я позвонил тебе. Так ведь?...
- Я понятия не имею, кто ты,- сквозь зубы ответил Ральф.
   Снова пауза в трубке, треск и помехи.
- Где ты сейчас? Как тебя зовут? Отвечай быстрее!
- Меня с детства звали Ральф!- уже с бешенством прорычал он в трубку.- Вот кто ты такой, отец Кабани?! … Кто тебе дал этот номер и сказал позвонить сюда?! Ты знаешь хоть, что эти люди сотворили в этом городе?!
- Я, кажется, понял,- в голосе незнакомца прозвучала горечь.- Послушай меня внимательно … Ральф. Не знаю, куда ты там едешь, но если ты не дурак, то разворачивайся, и вали на-хрен оттуда! Если примешь приглашение, то …
   Связь резко оборвалась и в трубке наступила гробовая тишина.
Ральф медленно положил трубку на рычаг телефонного аппарата.
- Вы в порядке? – осторожно спросила его Анна, встретившись взглядом.
- Да, - насколько применимо здесь это слово,- на ватных ногах двинувшись к выходу, ответил Ральф.- Уезжаем отсюда, Ани. Немедленно.
- Куда, герр Ральф?- спросил его в спину крепыш Отто.
- По маршуруту на карте. В городок Салент-Хилл.
  Он вышел на освещенную фонарями улицу и быстрым шагом двинулся к площади, над которой пылала в ночи ратуша огромным факелом. Уже на подходе к автобусу миссии, Анна Буккер осмелилась заговорить с ним
- Ральф … Мы не можем просто делать вид, что с Лурдес все нормально! … Мы все видели, как она убила Джо Чилдена, точнее – каким образом! И мы все теперь, в любой момент, каждый из нас, находимся в опасности! …
- Ани! – он резко остановился, повернувшись к девушке и взяв ее за плечи.- Я выезжаю прямо сейчас. Теперь «Стальная саранча» - это и мое дело. Послушайте меня, как разумный человек,- если вам страшно и вы чувствуете, что не справитесь, то оставайтесь здесь и ждите прибытия отряда СС.
   Анна, глядя ему в глаза, вдруг с отчаяньем замотала головой, как ребенок.
- Нет, ни за что!- выдохнула она.- Я вас не отпущу … Ральф.
  Криво усмехнувшись, он отпустил ее плечи и посмотрел на крепыша Отто, который вытянулся перед ним как на плацу по стойке «смирно».
- Поедете за мной вместе с агентом Буккер в автофургоне. Я на автобусе.
- Яволь, герр Ральф!
  Он забрался за руль автобуса, положив автомат на колени, и, помедлив, посмотрел через плечо назад,- тонкий девичий силуэт неподвижно сидел в полумраке на полу салона, обняв поджатые колени и опустив голову, и свет пожара через окна играл кровавыми сполохами на ее распущенных волосах.
   Ральф завел двигатель автобуса, открыл дорожную карту, еще раз внимательно изучив маршрут до города Салент-Хилл,- последнего рубежа цивилизации на границе с Пустошью,- и громко проговорил, не оглядываясь
- Ты его убила. И не говори, что не знала, что ты делаешь.
  Лурдес шевельнулась, подняв голову.
- Да,- тихо и хрипло ответила она.
- Как ты это сделала,- он немного повернул в ее сторону голову.- Нож в руке.
- Я не знаю. Он просто появился … когда я разозлилась.
  Ральф минуту молчал, глядя на нее в зеркало заднего вида.
- Ничего не хочешь мне сказать, Лурдес?
- О чем?- помедлив, шевельнулась она.
- О Джо Чилдене.
- Нет, святой отец.
  Он включил фары автобуса.
- Послушай,- с ожесточением выворачивая руль и давя на педаль газа, проговорил Ральф.- Пока мы едем до трассы, у тебя есть время все еще раз все обдумать, Лурдес. Мы оба знаем, что есть нерушимые клятвы для любого демона, и возможно, моя вина, что я не обязал тебя их мне дать раньше.
  Она, слушая его, склонила голову на бок, и ее глаза мерцали желтым огнем.
  Автобус, подпрыгивая на ухабах, мчался мимо заброшенных полей к федеральному шоссе, и южная ночь окончательно опустилась на землю.
- Ты дашь мне эти клятвы,- вновь заговорил Ральф,- и прямо сейчас, Лурдес! Ты больше никого не тронешь и пальцем, - если только я тебе не разрешу, или нам не будет угрожать настоящая опасность! … Ты меня поняла?
   Она, не шевелясь, смотрела на него.
- А если я этого не сделаю, святой отец?
- Я высажу тебя на трассе, и дальше ты абсолютно свободна, Лурдес.
   Автобус выехал на асфальт шоссе и завизжал тормозами, остановившись.
   Ральф, глядя перед собой, терпеливо ждал.
- Хорошо … Хозяин,- со спокойной иронией, наконец, проговорила девушка, встав на колени одним движением.- Я свяжу себя этими клятвами …
- Клятва Пяти Печатей,- глядя на дорогу, холодно перебил ее Ральф. – И все.
   Автофургон объехал их, притормозив, и Анна Буккер, высунувшись из окна, с тревогой посмотрела на Ральфа,- он кивнул ей успокаивающе, и показал растопыренную пятерню,-  мол, дай мне пять минут …
- Вы думаете, Хозяин, что я знаю Клятву Пяти Печатей?- с иронией спросила за его спиной Лурдес,- и судя по ее голосу, она улыбалась.
- Уверен. У тебя пять минут, Лурдес.
   Она, все так же стоя на коленях, покачала головой.
- Хорошо, Хозяин.
  Она стала тихо и быстро говорить на латыни, делая пальцами широкие жесты вокруг, очерчивая невидимые глазу границы вокруг себя,- Ральф, прикрыв глаза, терпеливо ждал, внимательно слушая ее шепот.
   Когда Лурдес закончила, замолчав, он коротко кивнул самому себе и, переключив коробку передач, надавил на педаль газа.
   Автобус, набирая скорость и освещая путь впереди светом фар, двинулся вперед по старой автостраде, оставляя за спиной мертвый городок, над которым стояло зарево горящих ратуши и церкви,- загруженный коробками с гуманитарной помощью автофургон двигался за ними чуть позади, и, поглядывая в зеркало заднего вида, Ральф видел через лобовое стекло напряженое лицо Анны, курившую сигарету, и невозмутимого Отто за рулем.
    Через пару часов монотонной езды у Ральфа начали слипаться глаза, - да и сказывалась усталость прошедшего напряженного дня,- и он, притормозив, пару раз сверился с картой: пейзаж заметно изменился вокруг, хорошо различимый при свете низкой полной луны, - пески наступали на шоссе, местами совершенно занеся его тонким слоем, песчаные бури бывают здесь часто, занося дороги и покинутые поселения. Давно не кому бороться с наступающими песками, дорожные  заправки заброшены и разграблены много лет назад, и люди здесь не рискуют появляться без оружия.
    Желтый свет фар вдруг высветил сложенные из бетонных блоков капониры блок поста, тронутую ржавчиной стальную смотровую вышку и опущенный шлагбаум, на которой покачивалась на ветру жестяная табличка с надписями на трех языках: « Внимание! Запретная зона! Проезд закрыт!»
    Ральф, минуту поразмыслив, заглушил двигатель, сверился еще раз с картой, и вышел из автобуса с автоматом в руках, подойдя к блок-посту: ни какой охраны здесь не было уже очень давно, и мародеры, конечно, унесли все ценное для них, но Ральфу это было меньше всего интересно сейчас.
    Он достал из ящика с инструментом ломик и стал взламывать замок цепи на шлагбауме, чтобы поднять его, когда подъехал автофургон, остановившись у автобуса, и Анна вместе с Отто вышли к Ральфу.
- Заночуем здесь до утра,- не глядя на них и борясь с замком, проговорил Ральф.- Дежурить будем по очереди. Нам всем надо поспать и отдохнуть.
- Отдыхайте, герр Ральф,- ответил Отто.- Я займусь охраной.
   Замок, наконец-то, поддался, и шлагбаум с ржавым скрипом медленно  поднялся над дорогой; уставшие путешественники загнали автобус и грузовик во двор блок-поста и Отто немедленно бросился все проверять.
- Святой отец? …- Анна заглянула в окно автобуса,- Ральф не подвижно сидел за рулем, глядя в пустоту перед собой.- С вами все в порядке?
- Да,- не двигаясь, ответил он.- Идите спать, Анна. Я тоже отдохну.
  Помедлив, девушка кивнула и ушла в здание блок-поста.
  Ральф, наконец, тяжело поднялся на ноги, перебравшись в салон автобуса, взял свой спальный мешок и стал расстилаться на полу, готовясь ко сну.
   Сидевшая на полу Лурдес смотрела, как на него остекленевшим затравленным взглядом, и когда он улегся спать, тихо вдруг проговорила
- Убейте меня. Прошу вас, Хозяин.
  Задремавший было Ральф повернул голову, посмотрев на девушку.
- Это не твоя вина, в том, что произошло, Лурдес.
- Что? …
- Это я сделал ошибку. Я слишком долго думал, хотя все было логично, - вся эта кровь и мертвецы в ратуше не могли не пробудить в тебе демона.
   Лурдес долго молчала, глядя на него мертвым взглядом.
- В одном вы ошиблись,- вдруг прошептала она.- Я и есть демон, Хозяин.
  Ральф криво усмехнулся, прикрыв глаза.
- Я это знаю,- тихо ответил он, не открывая глаз.- Всегда знал.
- Конечно, знали,- она осторожно наклонилась в его сторону, упав на четвереньки и выгнувшись как животное.- Хозяин! …
- Если ты еще раз обманешь или не послушаешься меня, Лурдес,- все так же не открывая глаз ответил он,- ты останешься сиротой. Тебе это понятно?
- Прогоните меня?
- Ты прекрасно знаешь, что я не буду шутить.
- Тогда мне останется только убить себя,- с горькой иронией рассмеялась в полумраке автобуса Лурдес.- Это ведь так просто, святой отец …
   Она подняла руку с «Парабелумом» и поднесла его к своему виску.
- Играть со мной вздумала?- Ральф повернулся к ней спиной.- Валяй. Мне плевать, - веришь ты мне или нет. Одной проблемой меньше.
    Она долго молчала, - и Ральф, уснув, ровно и спокойно задышал во сне.
    Лурдес тихо-тихо, чтобы не побеспокоить спящего, на четвереньках подползла к нему, свернувшись у его ног клубочком, как сторожевой пес,- и так чутко задремала с пистолетом в руке …



   Тихо вращались под потолком лопасти кондиционера.
    Кто-то осторожно коснулся лба Ральфа холодной крепкой ладонью, и он, очнувшись от дремы, с удивлением огляделся по сторонам: он лежал в светлой и уютной больничной палате, с большим окном, с видом на город с пятого этажа, и рядом с ним сидела на постели девушка в белом халате и шапочке медсестры на волосах, окрашенных в фиолетовый цвет.
- Где я? …- с изумлением спросил Ральф, и осекся, поразившись звучанию своего голоса: он звучал по юнашески звонко и не уверенно, и он торопливо оглядел себя, не понимая,- он был мальчиком подростком, не старше шеснадцами лет, с худощавой и мускулистой фигурой.
- Что за?! … - в изумлении ощупывая себя, прошептал Ральф.
   Скривив пухлые губы в усмешке, медсестра молча наблюдала за ним.
   Ральф, резко остановившись, посмотрел на нее,- левый глаз девушки закрывала черная кожаная повязка, а правый , жгучий и черный как ночь, смотрел на него с пронзительной холодной насмешкой. Он посмотрел на ее горло,- на нежной белой коже в четыре строки вызывающе темнела татуированная надпись: « Я побывала в приесподней, и вернулась. И позволь сказать тебе,- это было прекрасно».
- Привет, Ральф,- ласково проговорила она.- Вот мы, наконец, и поговорим.
- Как тебя зовут?!- в ужасе прошептал он.- Как я здесь оказался?!
   Она вдруг мягким движением прижала ладонь к его губам.
- Тшш, не надо бояться, Мастер Ральф,- ласково и серьезно проговорила девушка шепотом.- Ты разве не помнишь этот место? … Город за окном?
   Он машинально посмотрел в окно, и тут девушка с фиолетовыми волосами вдруг наклонилась к нему, взяв его лицо в ладони, и Ральф задохнулся от неожиданности и ее жадного, изучающего, сладкого поцелуя.
- А меня? ...- оторвавшись от его губ и держа его голову в ладонях, возбужденно дыша, прошептала ему в лицо девушка.- Неужели ты забыл меня, свою Николетт, Хозяин? … Мою любовь, мою ненависть,- ты все забыл? …
- Я узнал тебя! –Ральф попытался вырваться.- Ты та медсестра из госпиталя в Сант-Луис! И на новогодней открытке,- тоже ты! … Убийца! … Терористка!
    Он снова рванулся, пытаясь освободиться из ее рук, но Николетт, девушка с фиолетовыми волосами, одним движением опракинула его на спину, усевшись верхом, и рассмеялась Ральфу в лицо, удерживая его руки.
- Это все я, твоя Николетт, Ральф! Это из-за тебя я потеряла свой глаз! И сердце свое потеряла, скотина, когда возненавидела тебя! Жестокий Хозяин!
   Ральф взвизгнул от отчаянья, пытаясь вырваться,- но все напрасно.
- Написал мне счастливую историю жизни,- да, ублюдок?!- вдруг с яростью закричала девушка ему в лицо.- Думал, я все забуду?! А меня ты спросил?!
- Ты сумасшедшая! - в ужасе выкрикнул юноша.
   Николетт вдруг коротко и страшно ударила его головой в лицо, еще и еще раз, разбив губы и нос до крови,- сознание Ральфа помутилось от удара, все поплыло пред глазами, и она, вновь жадно впившись ему в разбитые губы поцелуем, не дав дышать, оторвалась на миг и жутко рассмеялась.
- Какая у тебя кровь сладкая, Хозяин! Ты мне еще за все ответишь, клянусь!
  Он вдруг увидел между ее пухлых губ длинные и острые клыки вампира.
- Боже мой! …
- Здесь только один бог, - наклонившись к его лицу, Николетт жадно лизнула кровь на его разбитых губах.- Вы, Хозяин! И я, ваша суккуба Николетт!
   Он закричал от боли, когда ее острые клыки сомкнулись на его шее, но она зажала его бедрами и держала руки, жадно смакуя его кровь …
- Причастие кровью Господина,- с безумным смешком прошептала Николетт ему на ухо.- Это я должна быть у твоих ног, Хозяин, я! … Твоя гребанная жена Франциска тебя не заслужила! Это я пошла за горизонт, а не она! …
   Ральф только что-то прохрипел в ответ, обмякнув в ее объятиях.
- Найди Родригеса, Хозяин,- шептала ему на ухо Николетт, сладко смакуя между словами его кровь.- В Салент-Хилл живет его семья, это его секрет, который он скрывает от всех,- убей их всех, если он тебе откажется помогать! Он знает дорогу в Лабиринт, не верь этому лживому ублюдку! …
- Я … не убийца …- прохрипел Ральф.
  Николет заглянула ему в глаза, тихо рассмеявшись с откровенным удовольствием, и мягко поцеловала его в щеку, оставив кровавый отпечаток.
   Она вдруг выпустила его из своих крепких объятий, вытянулась рядом с ним, положив голову на грудь, и тихо проговорила, глядя в глаза.
- Просто заставь его показать дорогу в Лабиринт, Хозяин, ты сможешь! Прими приглашение и найди ее Дом. Я буду рядом, я помогу тебе выиграть!
   Взяв его руку, девушка прижала его ладонь к своей щеке и закрыла глаза.
- Иначе ты застрянешь здесь навсегда …
   Ральф потерял сознание.



    Он открыл глаза, резко проснувшись,- словно включили рубильник.
    Сон все еще стоял перед его глазами, словно это было все наяву,- Ральф даже коснулся своей шеи и посмотрел на чистую ладонь, чтобы успокоиться, но кровь взбудораженно все еще кипела в жилах, и он понял, что его слегка потряхивает от предательского страха и боли … но ран не было.
    Лурдес, проснувшись от его движения, вопросительно посмотрела на него.
- Все хорошо,- хрипло проговорил Ральф.- Надо вставать …
    Сложив и убрав спальный мешок, он быстро умылся из пластиковой канистры теплой водой, и первым делом занялся ревизией запасов в автобусе: продуктов и медикаментов было достаточно, но вот с водой не густо,- меньше четверти в пластиковой канистре. Бензина в баке автобуса тоже осталось меньше половины,- хватит еще на пол дня езды,- патронов в ящике фургона Отто в избытке, да и гранат хватает. Но у Анны Буккер есть рация и регулярная связь с ее штабом, куда она отчитывается все время их пути,- и это не плохая гарантия того,что помощь придет, в случае опасности.
   Лурдес, не проронившая с утра ни слова, молча приводила себя в порядок.
Он уже закончил свои дела, вновь занявшись изучением карты, когда Анна, заплетая свои длинные волосы в косу, вышла из казармы блок-поста, где она ночевала, и, отыскав взглядом Ральфа в автобусе, как-то не уверенно улыбнулась ему, кивнув, и посмотрела на Отто, дремавшего на вышке.
    Ральф спустился к ней из автобуса с картой в руках.
- Приготовите нам всем завтрак, Ани? Через час выдвигаемся дальше.
   Она молча с улыбкой кивнула, доплетая тугую косу, вытащила из фургона одну из коробок с продуктовыми наборами, и направилась в казарму, где должна была быть кухня. Она думала найти здесь запас угля или какие ни-будь обломки стульев или мебели для того, чтобы разжечь печь, но здесь был только трухлявый бесполезный мусор и ржавые кровати в комнате.
    Внезапно ощутив чье-то присутствие, Анна резко обернулась, вскидывая пистолет, и так замерла, целясь между глаз стоявшей перед ней Лурдес.
   Лурдес спокойно посмотрела прямо в ствол «Вальтера», затем – в глаза Анне, и, наконец, ровным голосом проговорила.
- В нашем автобусе есть походная спиртовка, агент Буккер. Я сейчас принесу.
   Анна медленно опустила оружие, поставив на предохранитель.
- Спасибо,- ее голос предательски дрогнул.- Что-то еще? …
- Давай, помогу с завтраком,- не отводя глаз, ответила Лурдес.
   Не сводя с нее настороженного взгляда, Анна лишь молча кивнула и стала разбирать на столе содержимое коробки, пока Лурдес не принесла походную спиртовку, и они быстро начали готовить завтрак на всех.
   Анна молча делала сендвичи, поглядывая на руки Лурдес,- у нее все еще стоял перед глазами тот момент, как из ее руки вышел клинок, вспоровший грудь Джо Чилдена,- но сейчас на ее ладони не было даже шрама.
- Послушайте, агент Буккер,- не отрываясь от работы, вдруг тихо проговорила Лурдес.- Просто забудьте то, что случилось вчера. Сейчас нам нужно держаться вместе, и можете мне поверить,- я вам здесь не враг.
- Святой отец оставил тебя с нами после вчерашнего,- не поднимая глаз, сквозь зубы ответила Анна Буккер.- Я в него верю. Он знает, что делает.
   Лурдес вдруг положила ладонь на ее руку, - Анна, помедлив, встретилась с ней взглядом, и Лурдес мягко проговорила
- Я тоже в него верю. Хотя не так уж он и свят.
- А для тебя это важно?- с каким-то вызовом спросила Анна.
- Ни капли,- не отводя глаз, ответила она.- Я умру за него не колеблясь.
- Я тоже,- вдруг краснея, шепотом сказала Анна, убрав руку из ее пальцев.
- Вот и не будем его делить … агент Буккер.
- Я и не думала,- предательски краснея, прокашлялась Анна.- Не сочиняй.
- Как скажете, агент Буккер. Простите меня за мои глупые мысли.
- Прощаю, Лурдес. Пойдем кормить наших товарищей.
    Закончив приготовления, они вынесли завтрак к автобусу,- Ральф и Отто о чем-то громко совещались над разложенной на капоте автофургона  картой штата: карта была старая, довоенная, и, разумеется, на ней все отличалось от нынешнего положения вещей. Не было на ней ни зон ядерных ударов, ни границ Пустошей, ни обозначений заброшенных городов и поселений.
    Такие карты были, разумеется, у оккупационных властей, но они были под грифом «Секретно. Для служебного пользования.»  и выдавались офицерам групп военной полиции под личную ответственность.
   Но Отто, как агент гестапо, был ознакомлен с такой подробной картой перед рейдом, и сейчас его тренированная память сыграла хорошую службу: крепыш указывал пальцем по старой карте, что-то быстро объясняя, и Ральф делал пометки на ней синим и красным карандашами.
- Отсюда до Салент-Хилл почти пятьдесят километров,- подняв взгляд на появившихся из казармы девушек, проговорил Ральф, сворачивая карту и убирая ее в планшет.- Раньше здесь стоял гарнизон военной полиции и были какие-то производственные зоны, но судя по всему, несколько лет назад зондеркоманды СС отсюда отвели … Впрочем, вам это и так известно, агент Буккер. Территория патрулируется военной полицией и относительно безопасна, но сейчас, после того, что мы видели в городке за нашими спинами, я в этом не очень уверен. У вас есть связь с Салент-Хилл?
Анна поставила на капот чашки с кофе и коробку с завтраком на всех.
- Нет, к сожалению,- помедлив, ответила она.- Но ночью со мной связался по рации командир зондеркоманды, что прибыли в уничтоженный кем-то городок. Они там встали лагерем, ведется следствие,- солдаты СС прочесывают местность, и если не обходимо, прибудут к нам на помощь по требованию.
   Ральф взял одну из чашек и сендвич, и все последовали его примеру.
   Позавтракали молча и быстро, и уже через пол часа миссионерский автобус и автофургон неслись по старому шоссе на юго-восток, в неизвестность …
   Однако, уже минут через тридцать из-за песчаных холмов, на которых сиротливо торчали кактусы и одинокие кустарники, показались две приземистые кирпичные трубы, а затем вырос и сам городок: добротно выстроенные двух и трех этажные дома и здания, железнодорожная развязка и грузовой вокзал, где на ржавых рельсах, местами занесенных песками, застыли несколько грузовых составов, составленных из вагонов для перевозки скота.
   Городок был построен добротно, по немецки, по четкому плану, с уличным освещением, клумбами и парком, детскими площадками во двориках,- здесь жили с комфортом, со всеми удобствами, как они привыкли в Европе …
    Этого города не было на карте штата, но Ральф обозначил его синим карандашом со слов Отто, подписав «производственная зона»,- так, по словам Отто, этот закрытый за не надобностью населенный пункт оккупационных властей  значился на секретных картах,- и его закрыли несколько лет назад, вывезя отсюда персонал с семьями и гарнизон охраны.
    Сегодня, по словам Отто, здесь регулярно бывали патрули военной полиции, - городок был заброшен, но не разграблен мародерами, что и не удивительно: карательные отряды не дадут никому пощады, если найдут хоть одну вещь, принадлежащую властям, и ни кто в здравом уме из перекупщиков не купит таких вещей в подконтрольных Рейху поселениях.
   Ральф, сбросив скорость, медленно повел автобус по улицам этого жуткого, погруженного в тишину городка, с автоматом на коленях, внимательно поглядывая по сторонам, - он с удивлением разглядывал пыльные, но целые окна, запертые двери домов и заколоченные двери магазинчиков, линялые флажки на растяжках над улицами, уличные клумбы с засохшими цветами …
     Но люди были здесь совсем не давно: на мостовых ветер нанес за эти годы слой песка, и на нем Ральф увидел довольно свежие следы от колес мотоциклов,- возможно, они скрылись, услышав звук двигателя автобуса.
   Он вел автобус по улицам, почему-то ориентируясь на эти две приземистые трубы впереди, и внезапно автобус выехал к высокому ограждению из колючей проволоки в четыре ряда и охранными вышками с прожекторами.
    Периметр ограждения, судя по всему, охватывал правильным квадратом несколько десятков бараков из красного кирпича и какие-то приземистые строения, похожие на заводские,- над ними и возвышались эти две трубы.
     Огромные ворота были открыты настежь, и притормозив перед ними, Ральф увидел большие таблички на немецком и английском: «Лагерь временного содержания и ликвидации Дахау. Соблюдайте дисциплину!»
    Свежие следы мотоциклов вели прямо туда, на территорию лагеря, и пока Ральф размышлял, поигрывая автоматом на своих коленях, Лурдес тихонько встала за его спиной и проговорила напряженным шепотом
- Мы ведь едем в Салент-Хилл? …
- Да,- глядя на кирпичные строения, ответил он.
- Тогда давайте просто проедем мимо … Хозяин.
   Ральф через плечо посмотрел на девушку,- и заглушил двигатель автобуса.
- Что это за место?- тихо спросила Лурдес.- Здесь … пахнет ужасом.
- Концлагерь,- сухо ответил Ральф.- Его закрыли … за не надобностью.
   Он вышел из автобуса, держа МП-40 на готове, и медленно двинулся вперед через раскрытые ворота лагеря,- через минуту его нагнали его спутники, настороженно оглядываясь по сторонам, и по заросшей жухлой травой дорожке из кирпича они направились к белым административным зданиям.
- Лагерь для военнопленных? …- ни кому не обращаясь, спросил Ральф.
- Нет,- ответила ему за спиной Анна Буккер.- Это был лагерь временного содержания и сортировки, в конце сороковых, после капитуляции США … А так же здесь перерабатывали негров и индейское население. Пока не закрыли.
    Она права, похоже,- подумал Ральф, оглядываясь,- его и закрыли-то не так давно, может, лет пять назад, не больше … Время и природа здесь только начали свою беспощадную работу, и здания администрации все еще выглядят по-немецки цивильными и ухоженными, и даже краска не облупилась с уличных клумб с дико разросшимися цветами. И эти следы мотоциклов,- может все гораздо проще, и это отряд военной полиции здесь живет на дежурстве, следит за городком и патрулирует округу.
   Он вдруг поймал себя на мысли, что принюхивается,- от давно остывших труб крематория все еще несло жутким духом горелого человеческого мяса.
   Крепыш Отто вдруг со спины взял его за плечо, резко остановив.
- Герр Ральф!- прошептал немец.- Мы здесь не одни! …
   Ральф уже и сам услышал эхо голосов за трех этажным зданием администрации, веселый мужской хохот и звук заводимого мотоцикла,- и, сняв автомат с предохранителя, быстрым тренированным бегом ринулся с места вдоль фасада дома, спеша уйти с открытого пространства за укрытие.
   Он осторожно выглянул из-за угла: здания администрации стояли подковой вокруг небольшой площади, на которой возвышался эшафот с виселицей.
   Вокруг него сейчас расположились четыре военных немецких мотоцикла на гусеничном ходу,- один из них был с коляской, на котором был бронированный щиток с ручным пулеметом МГ-42,- и восемь головорезов, одетых в самое разнообразное сочетание формы Вермахта и морской пехоты США, камуфляжа и амуниции, вооруженные до зубов, со смехом и громкими обсуждениями одевали петлю на шею мужчине в капюшоне на голове.
   Это были опытные и нюхастые бойцы: они мгновенно заметили Ральфа и его людей, развернулись к ним, падая на землю и вскидывая оружие, раздались крики и лязг затворов, но Ральф, успев заметить на их головах кепи с немецкими орлами и нарукавные повязки военной полиции, поднял торопливо руки вверх и заорал на немецком, перекрыв поднявшийся гвалт
- Не стрелять! … Не стрелять! … Хайль Гитлер! … Не стрелять! …
   Повисла напряженная тишина.
- Я сейчас … медленно уберу оружие, окей?!- так же громко прокричал Ральф, демонстративно убирая автомат за спину и показал руки.
- Вы еще кто такие?! …- держа Ральфа на прицеле винтовки, прохрипел коренастый головорез в немецкой офицерской фуражке на голове.
- Меня зовут герр Ральф!- громко ответил он.- Я – священник, и мы прибыли сюда с миссией Красного Креста из Сан-Франциско! Мы едем в Салент-Хилл!
   Офицер военной полиции даже рот открыл от изумления.
- Че?! … Ты че там мне чешешь, обезьяна?!
- Я сейчас достану свои проездные документы, офицер! – Ральф медленно полез в  свой офицерский планшет на бедре.- А ваши люди, тем временем, смогут убедиться, что наши машины стоят у ворот этого лагеря … Окей?
- Ладно,- после короткой паузы проворчал офицер, держа Ральфа на прицеле.- Медленно иди сюда со своими документами … Не двигаться остальным!
    Повинуясь его кивку, двое полицейских вскачили на свои мтоциклы и умчались к воротам концлагеря Дахау, в то время как Ральф приблизился к офицеру полиции, и под взглядами головорезов протянул ему бумаги.
- Кхм,- через пару минут буркнул офицер, сверившись с фотографией Ральфа в рейх-паспорте, и посмотрев на него из подлобья.- Вы – чистокровный немец из Европейского Рейха? … Охренеть просто, - далековато же вас занесло, святой отец! Вы что, серьезно везете гуманитарную помощь дикарям?!
- Да, офицер,- просто ответил Ральф,и,наконец, позволил себе посмотреть на человека с мешком на голове, стоявшего на висилице в петле.
   Его шатало,- он уже с огромным трудом держался на ногах.
   Подъехали на мотоциклах уезжавшие полицейские, доложившив офицеру, что все в порядке у ворот и слова Ральфа – правда.
- Вы точно псих, святой отец,- все так же буравя его взглядом, проговорил офицер, и его люди дружно заржали.- Наши парни, конечно, патрулируют здесь дороги, но только до этого лагеря, - а дальше даже мы редко суемся в Пустошь, ну разве только если облава там, или протрести мародеров надо.
   Он вернул Ральфу его документы и поставил свою винтовку на предохранитель, закидывая на плечо, и его люди последовали его примеру.
- Наш конечный пункт миссии – городок Салент-Хилл,- пряча бумаги в планшет, говорил Ральф.- Разве он не под юриксдицией Рейха?
- Так и есть, святой отец,- офицер посмотрел на стоявших за спиной Ральфа Анну, Лурдес и Отто, и представился, коротко откозыряв.- Лейтенант военной полиции Моуди, к вашим услугам … Так вам до Салент-Хилл, серьезно?
    Ральф заложил руки за спину, посмотрев на него сверху вниз.
- Что-то не так с этим городом, лейтенант?
- Здесь опасно, падре,- просто ответил Моуди, пожав плечами.- А вы еще и с такими смазливыми девчонками … Мы заезжаем время от времени в Салент-Хилл, иногда отдыхаем там с моими парнями, но там уже года три нет даже поста военной полиции и все на местном самоуправлении.
 - От телок там воняет, но сосут они за шоколад божественно! – выкрикнул кто-то из его головорезов, столпившихся вокруг Ральфа, и все снова заржали.
   Ральф позволил себе холодно улыбнуться.
- Я рад, что вас там знают, лейтенант. Значит, проблем с местными не будет.
   Лейтенант Моуди достал помятую пачку сигарет и смачно закурил.
- Я бы со своими парнями сопроводил вас, падре,- выпустив струю дыма, сказал он.- Но у нас большая зона патрулирования, а Салент-Хилл далеко от нашего маршрута. Да и благотворительностью мы не занимаемся.
   Ральф, не двигаясь, спокойно смотрел на него.
- Мне нечем заплатить вам, лейтенант Моуди.
- Разве?- лейтенант усмехнулся.- Вы разве не везете гуманитарный груз?
- Допустим.
- Думаю, за часть груза мы сможем договориться,- затягиваясь сигаретой, Моуди подмигнул ему.- Лучше охраны вы не найдете, сами понимаете. Местные оборванцы с нами не связываются, падре, но тут хватает бандитов и марадеров. И им будет плевать, что вы священник, герр Ральф.
   Ральф скользнул взглядом по его головорезам,- у нескольких из полицейских висят на шее, как ожерелье, отрезанные человеческие уши, - но сейчас эти обличеные властью бандиты толпились вокруг Отто, Анны и Лурдес, о чем-то оживленно говорили, угощали сигаретами и хохотали.
   Ральф, в сопровождении офицера Моуди, направился к эшафоту.
- Кто этот человек?- Ральф остановился перед виселицей, - человек, с мешком на голове и петлей на шее, с трудом удерживался на ногах.- Бандит? …
- Да не … Один полудурок, попался нам часа три назад здесь, в городе,- от души рассмеялся лейтенант Моуди.- Вскрыл дверь заколоченного магазина, еду искал, по-ходу, а все здания под сигнализацией,- ну мы его и взяли … Мы его быстро опознали по оперативной сводке, парень бежал вчера из Сент-Луиса, один из подозреваемых в терактах. Не везет придурку, святой отец.
- Из Сент-Луиса? – переспросил Ральф.- И зовут его? …
  Лейтенант достал из кармана паспорт, открыв его, и выразительно прочел
- Родригес Санчос.
   Анна Буккер, невероятным образом услышав это имя среди гвалта и хохота, с изумлением посмотрела на человека в петле, затем, умоляюще,- на Ральфа.
- Этот человек в розыске,- и вы собираетесь его повесить, лейтенант?- Ральф, ответив ей взглядом, повернулся к офицеру.- Но разве вы не должны доставить его на вашу базу в руки властей? Для следствия и суда?
    Лейтенант Моуди сунул паспорт в карман и пожал плечами.
- Слишком много возни, отец Ральф. Охранять его, кормить,- а у нас еще пара дел на трассах … За этого Родригеса назначена награда и в сводке нет указания «брать только живым», а это значит, что он не ценнее других бродяг,- нам достаточно представить властям его голову. Ее то мы и привезем в банке со спиртом, - как обычно и делаем,- лейтенант Моуди лихо заломил фуражку на затылок, пожевав окурок меж зубов.- Сейчас повесим его, сделаем несколько снимков для отчета, отхерачим его башку, - и мы с вами, святой отец, если вы все же хотите продолжить путь под надежной охраной. Мы проводим вас до Салент-Хилл, - там дикий городок, конечно, но это последнее место, дальше которого вам лучше не двигаться на юг, святой отец.
   Ральф дипломатично улыбнулся лейтенанту Моуди.
- Договорились, лейтенант. Надежные проводники нам не помешают.
   Офицер довольно осклабился и выплюнул окурок.
- Сто продуктовых наборов,- проговорил Ральф ровным голосом.
- У меня восемь отчаянных парней,у которых семьи и дети, отец Ральф, - побойтесь Бога! А на Пустошах опасно! Триста наборов – это разумная цена!
   Ральф с иронией приподнял брови.
- Не на столько опасно, офицер, чтобы я не дождался, в случае опасности, подкреплений зондеркоманд СС … У нас отличная рация и нас отслеживают.
- Но ведь и помощь не приходит сразу, разве не так?
- У нас есть оружие и мы умеем стрелять, лейтенант Моуди. И что-то говорит мне, что местные достаточно уважают представителей властей, чтобы рисковать своей башкой из-за старой сутаны миссионера из Сан-Франциско.
   Моуди, досадливо скривившись, посмотрел в сторону.
- Но так как я со всей скорбью понимаю, как нуждаются семьи ваших солдат, лейтенант,- с иронией закончил Ральф,- то я уверен, что согрешу, если оставлю их без вознаграждения Святой Церкви … Сто пятьдесят наборов, я думаю.
   Офицер рассмеялся, уважительно покачав головой.
- А вы еще тот пройдоха, падре … Ладно, по рукам!
   Ральф крепко пожал его руку и посмотрел на человека на эшафоте.
- Можно небольшую просьбу, лейтенант Моуди?
   Головорез с недоумением проследил его взгляд.
- Разрешите исповедовать Родригеса? Перед смертью.
- Вы это серьезно, отец Ральф?!- Моуди от души расхохотался.
- Разумеется,- спокойно ответил он.- Вы никогда не думали о своей душе, лейтенант? Поверьте, это благо,- очистить душу и совесть перед смертью.
   Военные полицейские сейчас от души смеялись над словами чудака-священника, но двое из них, повинуясь кивку лейтенанта Моуди, быстро вынули Родригеса из петли, под связанные локти стащили его с эшафота, как мешок с тряпьем,  и бросили на колени перед Ральфом.
   Он протянул руку, рывком сорвав с головы Родригеса капюшон, и несколько долгих мгновений смотрел в ополоумевшие глаза приговоренного.
- Лурдес!- не отводя взгляда с его лица, громко позвал Ральф.
- Да, святой отец! …
- Принеси мне Библию и мои четки, живо!
- Один момент, отче!
  Ральф медленно выпрямился, невероятным усилием воли заставив себя унять предательскую дрожь в пальцах и успокоить дыхание.
- Сколько вам нужно времени, отец Ральф?- спросил лейтенант Моуди.
- Минут десять будет достаточно, офицер.
- Окей,- лейтенант Моуди потрепал стоявшего на коленях Родригеса по щеке и рассмеялся.- Тебе повезло, ублюдок, - Господь тебя сейчас поцеловал прямо в задницу, послав на последок настоящего священника!
 Отказыряв Ральфу, лейтенант Моуди со смехом отошел к своим людям.
    Лурдес подбежала к Ральфу, подав ему Библию в потрепанном кожанном переплете и четки-розарий, и он, одевая их на шею, еле слышно прошептал
- Когда подам знак,- убей их всех, Лурдес.
  Ни один мускул не дрогнул на ее лице, - лишь расширились зрачки глаз; девушка коротко поклонилась Ральфу, отошла к полицейским, и он услышал, как она что-то капризно спросила у Моуди и попросила у него сигарету.
   Родригес с трудом взглянул на загородившего ему солнце Ральфа.
- Ну здравствуй … Кайл Крейн,- пристально глядя на него, тихо сказал Ральф.
- Меня зовут Родригес!- прохрипел молодой мужчина.- И я вас не знаю!
- Пока не уверен,- наклонившись к ниму, тихо ответил Ральф.-  У нас меньше десяти минут, сын мой, по этому скажу просто и доходчиво: если меня не устроят твои ответы, я просто поеду дальше, а тебя повесят здесь и сегодня.
  Молодой мужчина, затравленно глядя ему в глаза, судорожно сглотнул.
- Почему ты сбежал из Сан-Луис?- тихо и жестко спросил Ральф.- Причем, очень быстро и за короткое время до теракта. Не говори мне, что это совпадение, Родригес. Ты бежишь именно сюда, хотя дорог тут сотни.
- Я … меня … заставили! Обстоятельства …- прохрипел Родригес, оглянувшись на полицейских.- Я не знал про теракт! Узнал из новостей радио, в машине,  когда уже ехал сюда! И что меня объявили в розыск как подозреваемого!
- Обстоятельства, Родригес?- держа перед его лицом раскрытую Библию, с иронией тихо переспросил Ральф.- Как зовут эти обстоятельства, что даже сейчас, на волосок от петли, ты боишься их больше, чем смерти? …
- Я боюсь не за себя!- прохрипел Родригес.- Моя семья! …
  Ральф наклонился к ниму, чувствуя взгляд лейтенанта Моуди.
- У этой … обстоятельства … нет левого глаза?- очень тихо спросил он.
  Родригес уставился на него широко раскрытыми глазами, закивав.
- Скажешь мне, как ее зовут, - и останешься жив,- прошептал Ральф.
- Николетт! – прохрипел Родригес.- Ее зовут Николетт! Она работет в госпитале! … Но я не знал, что она из чертовых подпольщиков! … Клянусь!
   Ральф на миг прикрыл глаза, по его лицу пробежала короткая судорога.
- Это она сказала тебе бежать сюда, к Салент-Хилл?
- Да, святой отец! Сказала, что найдет меня там!
- А ты так хорошо знаешь, где этот город и эти дороги, Родригес?
- Я … я ходил здесь с контрабандой, святой отец, и …
- Тсс … Тише, Родригес,- Ральф медленно закрыл Библию, положив ладонь на его голову, словно отпуская грехи.- Господу Богу, похоже, не угодно, чтобы ты умер сегодня, - пока я не получу ответов … Про этому, сын мой, сейчас просто закрой глаза, замри и не смей шелохнуться или даже пукнуть.
   Родригес, задыхаясь, отчаянно зажмурился,- уже в следующее мгновение, рванув затвор своего МП-40, Ральф вскинул ствол автомата, срезав очередью полицейского на эшафоте, и прыгнув вправо, покатился по земле, пули из его автомата ударили в спины столпившихся вокруг Лурдес головорезов,- она  тоже выхватила пистолет и коротко прозвучало несколько выстрелов в упор.
- Хальт!- рявкнул Ральф, прицелившись из автомата в лейтенанта Моуди и агентов гестапо,- они однавременно вскинули руки, уставившись на него с ужасом и изумлением, и Ральф, сделав к ним несколько шагов, дал еще одну короткую очередь в голову лейтенанта Моуди, убив его на повал.
   Над площадью наступила пронзительная тишина.
- Лурдес!- Ральф, наконец, медленно опустил автомат.- Развяжи Родригеса.
   Девушка торопливо повиновалась, спрятавпистолет.
- Что ты творишь, Ральф …- опуская руки, прохрипела Анна Буккер.
- Когда мы вернемся в Сан-Франциско,- устало перебил ее Ральф, закидывая автомат за спину,- можете арестовать меня и судить, агент Буккер. Но сейчас – просто позвольте нам всем продолжить путь. Прошу вас.
   Анна смотрела на него остановившимся взглядом, кусая нервно губы.
- А если я арестую вас прямо сейчас?!- выдавила она из себя.- Вы хоть понимаете, что натворили?! … И ради чего?! … Зачем?! …
- Он знает, где искать ту медсестру с одним глазом,- Ральф кивнул на Родригеса, которого Лурдес уже освободила от веревок и поднимала на ноги.
- Фрау Буккер,- вдруг не громко сказал Отто.- Они бы не отдали Родригеса.
  Ральф молча повернулся, посмотрев на спасенного им беглеца, подобрал с земли своб брошенную в перестрелке Библию и с усмешкой проговорил
- Я снова тебя спас, мой друг,- как спасал на войне несколько раз. И за это ты мне поможешь найти одно место. Дверь в Лабиринт, Родригес.
- Я понятия не имею, о чем вы говорите!- дрожа, прохрипел он.
  Ральф остановился перед ним, держа Библию в руках.
- Ложь – страшный грех, сын мой,- от его ласкового тона даже у Отто по спине пробежал холодок.- Еще слово в этом духе, - и уже я повешу тебя на этом эшафоте, даже не сомневайся, Родригес! Ты ходил здесь с контрабандой, имел дела с подпольщиками,- не отрицай! – а следовательно, прекрасно знаешь о «Стальной Саранче». А значит,- знаешь, как и откуда они получают грузы,- не так ли? … Смею предположить, что Лабиринт и есть это место. И раз оттуда появляются столь невероятные вещи, то мог появиться и ты.
- Я еще раз говорю, я понятия не имею о Лаби …
   Ральф коротко и страшно ударил его острым углом Библии в лицо, и тут же, - под дых, и когда он с воплем согнулся по полам, треснул с размаху его тяжелой книгой по затылку, добавив еще от души ногами по ребрам.
- Друг мой,- нависнув над ним, ласково проговорил Ральф.- Я священник, и не хочу грешить убийством невинной семьи, которая у тебя живет в Салент-Хилл. Да-да, не ужасайся, я знаю об этом … Пока мы будем туда ехать, у тебя будет время подумать и вспомнить, как нам найти вход в Лабиринт и связаться со «Стальной Саранчой». Если нет,- я убью их на твоих глазах, клянусь!
   Ральф кинул Библию в руки Лурдес и задумчиво огляделся по сторонам.
- Лурдес, свяжи ему руки и присмотри за ним. Побежит,- сломай ему ноги!
   Он подошел к убитому лейтенанту Моуди и достал из его кармана потрепанный паспорт на имя Родригес Санчос, пристально посмотрев на Анну.
- Агент Буккер,- очень мягко проговорил он, глядя ей в глаза.
- Да, святой отец?- судорожно сглотнув, с каким-то вызовом ответила она.
- Я думаю, что вам необходимо немедленно связаться по рации с вашим штабом, и сообщить им приятную новость,- Ральф, не отводя взгляда, убрал паспорт в свой планшет.- Что вами лично пойман и взят под стражу подозреваемый в соучастии в теракте в Сент-Луис, находящийся в розыске Родригес Санчос, и он дал согласие оказать все возможное содействие в ваших поисках,  для ликвидации сепаратистов в этом районе.
   Она лишь молча и судорожно кивнула в ответ.
   Солнце клонилось к полудню.




4.





  Городок Салент-Хилл, куда хотел сопроводить Ральфа ныне покойный лейтенант Моуди, распологалася в тридцати милях от заброшенного концлагеря Дахау,- до войны, судя по всему, это был процветающий шахтерский город, на территории которого было пять угольных и рудниковых шахт и металлургический завод, но теперь все это давно заброшено и частично лежит в руинах: сюда дошла ударная волна ядерного удара, а затем и радиактивные осадки, заставив многих бежать из города, бросив дома и имущество.
   Сегодня, как сообщил Ральфу крепыш Отто еще утром над картой, был обитаем лишь один район у окраины, а весь остальной Салент-Хилл, включая несколько офисных высоток, заброшен и безлюден.
    Но жизнь в этом заброшенном городе шахтеров продолжалась,- затаившаяся, опасная, с неким подобием порядка, наблюдающая за чужаками через пыльные окна зданий, скучающими бродягами у костров в железных бочках, какими-то полуголыми девицами у дверей в грязные притоны, лаем полудиких собак и вооруженных до зубов головорезов, провожающих автобус Красного Креста и автофургон долгими оценивающими взглядами.
   Автобус всю дорогу сюда, от концлагеря Дахау, вел Родригес Санчос,- сидевшая рядом на соеседнем кресле Лурдес не сводила с него глаз, как сторожевой пес, и мужчина откровенно нервничал, со страхом косясь на девушку; всю дорогу ни кто из них не проронил ни слова, и лишь когда они въехали в разрушенный частный пригород,  Ральф спросил его, кто здесь правит
- Фактически здесь всем заправляет Ден Карнеги,- мрачно ответил Родригес, глядя на дорогу.- До войны он был прокурором в Салент-Хилл … Сегодня он здесь и мэр, и шериф, и судья, святой отец. У него много людей и оружия, и он никому здесь спуску не дает. Городок, вроде как, славится на Пустошах как свободный для всех перевал:  тут много и беглых с соседних штатов, лихие сталкеры часто заглядывают, и даже беглые негры есть и уцелевших индейцев увидите,- все ребята отчаянные и отмороженные, но Карнеги слушают без оговорок. Он тут правил с одобрения властей концлагеря Дахау все эти годы, да и сейчас отчитывается военной полиции, и все знают, что с ним лучше дружить, а то уедешь на большую землю в наручниках.
- Как чудестно то,- криво усмехнулся Ральф.- Ты с ним знаком лично, амиго?
- Знаком,- скривившись, мрачно ответил Родригес.- И не хочу встречи, падре.
- Потомучто в розыске, или ты ему что-то должен?
- И то и другое,- помолчав, буркнул он, крутя руль.
- Выше нос, мой друг,- Ральф похлопал со спины его по плечу, оглядывая через пыльные окна автобуса улицы Салент-Хилл.- Лейтенант Моуди,- да упокоит Господь его, прямо скажем, не очень чистую душу,- тебе сказал чистую правду,- сегодня Господь поцеловал тебя прямо в задницу … Час назад ты перешел под юриксдицию агента Буккер, о чем она сообщила в свой штаб, а это значит,- находишься по защитой оккупационных властей, о чем, я уверен, стоит поставить мистера Карнеги в известность сразу по прибытии.  Так что, амиго,- рули сразу к его дворцу. И не забудь, что ты теперь – миссионер.
- Уж постараюсь, святой отец,- с отменной иронией ответил Родригес.
   Они притормозили, не глуша двигателей, у стандартно обустроенного из шлакоблоков и мешков с песком блок-поста, - Ральф с интересом посмотрел на развевашийся на ветру флаг оккупационных властей,- и на встречу им вышел не молодой крепкий мужчина в кожанном затертом плаще, с офицерским старым шарфом на шее и опираясь на массивную резную трость.
   За стеклами круглых стильных очков блестели умные цепкие глаза.
- Это Ден Карнеги, собственной персоной,- глядя на него, сквозь зубы процедил Родригес, и Ральф, проследив его взгляд, ухмыльнулся,- за спиной хозяина Салент-Хилл появилось десятка полтора вооруженных винтовками и автоматами мужчин, одетых в кожанные плащи широкополые шляпы.
- Ему уже сообщили, что чужаки едут сюда,- посмотрев на Ральфа, мрачно проговорил Родригес.- Обычно он новичков не встречает лично.
- Думаю, ему просто стало интересно,- спокойно ответил Ральф.
  Он, оправив на себе свою потрепанную сутану с белым подворотничком,- Ральф облачился в нее еще в Дахау,- открыл дверь автобуса и, медленно спустившись к людям снаружи, остановился, сложив руки на животе.
- Будь я проклят!- мужчина с тростью громко рассмеялся, оглянувшись на своих людей.-  Священник?! … Настоящий священник спустился с небес!
   Ральф, сложив руки на животе, спокойно смотрел на него.
- Меня зовут отец Ральф!- громко заговорил он, и Карнеги прищурился, разглядывая его.- Мы прибыли в ваш город из миссии Красного Креста из Сан-Франциско! По поручению Святой Церкви и во славу Великого Рейха!
   Карнеги еще раз внимательно оглядел его с ног до головы, размышляя.
- Простите мою не учтивость, падре,- наконец, проговорил он.- Меня зовут Ден Карнеги, я здесь … как это будет по немецки? .. гауптляйтер,- и за одно шериф, так сказать,- он подошел к Ральфу вплотную, по стариковски кряхтя и опираясь на трость.- Я не видел живого священника больше десяти лет, падре, уж простите меня за мои манеры … И тем более мало кто здесь помнит такие слова как «гуманитарная помощь». Так что поймите мое удивление.
   Он переложил трость в левую руку и протянул Ральфу правую ладонь.
- Я о вас слышал, мистер Карнеги,- Ральф твердо пожал в ответ его протянутую руку.- Я со своими миссионерами привез вам продуктовые наборы и медицинскую помощь,- мы совершенно бесплатно осмотрим всх, кто нуждается в лечении, и, с вашего позволения, я бы хотел провести богослужение.
   Этот Карнеги изображает немощного старика,- подумал Ральф,- но это опасное и хитрое животное … очень опасное …
- Я удивлен, что о нас еще помнят, святой отец, - и искренне рад вашему приезду,- учтиво ответил Карнеги, все же не удержавшись от ироничной улыбки.- Правда, не уверен, что ушам здешних обитателей прнятно будет Слово Божье, но все же я еще хорошо помню воскресные мессы в церкви.
   Карнеги окинул миссионерский автобус и автофургон долгим взглядом, задержавшись на Родригесе за рулем, и жестом подозвав к себе одного из своих людей, в пол голоса отдал ему несколько распоряжений.
- Приглашаю дорогих гостей из Сан-Франциско в мою скромную резиденцию,- обратился, наконец, к Ральфу хозяин города.- Слеуйте за моим человеком на мотоцикле,- он покажет вам дорогу … Загоняйте ваши машины во двор и не бойтесь за ваше имущество,- мои парни все сберегут. Помоетесь с дороги, святой отец, поужинаем,- да и обсудим как вам все организовать.
   Автобус миссии Красного Креста медленно двигался по улицам квартала за мотоциклистом в длинном кожанном плаще и немецкой каске: Ральф, наклонившись вперед, за плечом сидевшего за рулем Родригеса, с жадным любопытсвом и удивлением оглядывался по сторонам, и не мог не признать про себя, что Карнеги здесь все организовал жесткой и бескомпромиссной рукой. Если это и был последний оплот цивилизации на границе с Пустошами, но таковым  он и являлся: чистые от мусора улицы, пальмы и даже клумбы в уличных вазонах, магазины и кабаки с яркими вывесками, довольно много людей на улицах и бдительные патрульные с автоматами,- похоже, жизнь посленцев здесь была сравнительна спокойна и стабильна.
   А дом Карнеги произвел впечатление даже на Ральфа.
   Резиденция Карнеги, - его дом и его крепость,- расположилась в двух этажном здании банка, с тонкими колоннами и лепниной в испанском стиле на фасаде. Кем бы не был хозяин этого города до Великой Войны, но сегодня его вкусы и замашки, в духе плантатора-южанина 19 го века, вызывали  на фоне царящей вокруг разрухи восхищение и изумление. Обученные и тактичные охранники незаметны и предупредительны, превращенное в дом здание банка в идеальном порядке и чистоте, служанки и слуги в строгой выглаженной форме, картины и ковры, отлично обустроенная ферма на заднем дворе и несколько теплиц на крыше, пивоварня и мастерская по производству марихуаны и самогона, которыми торговали в округе и самом городке …
   Ральфа встретил предупредительный молодой человек в старом, но чистом и выглаженном костюме, с поклоном принял из его рук саквояж и повел наверх, где распологались несколько жилых комнат для гостей Карнеги.
- Мистер Карнеги приказал приготовить вам и вашимдвум девушкам лучшую комнату, сэр,- дипломатично проговорил дворецкий, открыв перед впечатленным Ральфом дверь в большую комнату.- Уверен, что вам понравится, святой отец. Здесь всегда останавливается лейтенант Моуди и инспекторы.
   Ральф, остановившись на пороге, обвел комнату взглядом.
- У меня обеты целомудрия и безбрачия,- ровным голосом сказал он.- Могу я попросить разместить Анну и Лурдес в другой комнате?
- Ваши девушке будут в соседней комнате, святой отец,- тактично ответил дворецкий, поклонившись.- А ваши охранники внизу, в комнате для слуг.
   Он поставил саквояж Ральфа на резной лакированный столик.
- Еще раз говорю, - они не мои девушки!
- Как вам будет угодно, святой отец.
  Слуга вдруг весь подобрался, вытянувшись и опустив взгляд в пол,- оглянувшись, Ральф увидел в дверях опиравшегося на трость Карнеги. Дворецкий молниеносно исчез, повинуясь легкому кивку Карнеги, и он, пройдя по комнате, устало проговорил, открывая тяжелые шторы на окнах по шире.
- В наше время, святой отец, нет ничего постыдного, даже для священника, если мужчину сопровождают две на все готовые ради него женщины … Уж я то в этом разбираюсь, как и вы, впрочем,- Карнеги открыл дверь в ванную, включив свет.- У нас есть в избытке горячая вода, мыло и шампунь, святой отец, так что,- наслаждайтесь. Ужин будет через пару часов.
- Благодарю, мистер Карнеги,- сдержанно ответил Ральф.
  Карнеги повернулся к нему, посмотрев в глаза долгим взглядом.
- Ваш водитель, падре … Я имею ввиду того парня в миссионерском автобусе.
- Родригес Санчос?- выкладывая из своего саквояжа Бибилию, четки и сменучистого белья, спокойно переспросил Ральф.- Я подобрал его в Сент-Луис, мистер Карнеги. И так как мы с вами оба деловые люди, думаю нет смысла играть в недомолвки. Родригес не так давно был объявлен в розыск властями, но сейчас он под наблюдением агентов гестапо и сотрудничает с ними. Мне он нужен по одной причине,- он хорошо знает этот округ и дороги.
- Вот как,- пристально глядя на него, медленно проговорил Ден Карнеги.- И на этого ублюдка нашалсь петля на шею? … Не отвечайте, святой отец, я и сам не люблю, когда мне задают не нужные вопросы,- бизнес есть бизнес. Не спрашиваю и то, кто вы на самом деле. Просто хочу дать маленький совет.
   Ральф, разбиравший содержимое саквояжа, посмотрел на Карнеги.
- Не верьте Родригесу и не поворачивайтесь к нему спиной.
- Я запомню, мистер Карнеги.
   Помедлив, Карнеги коротко кивнул, и ушел, прикрыв за собой дверь.



    Ужин был сытным и изобильным, при свечах и тихо играющей из проигрывателя музыке, под тихий шорох тенями двигавшихся слуг,- как в одном из довоенных ресторанов где нибудь в большом городе,- жаркое из курицы, блюдо из запеченного со свининой картофеля, салаты и горячие кукурузные булочки, и распологал к долгой неторопливой приятной беседе за бутылкой старого американского бренди из богатых запасов мистера Карнеги.
   Ральф, в своей заношенной сутане с белым подворотничком, и Анна с Лурдес, одетые в джинсы и споривные тостовки, почувствовали себя не много не уютно за  столом с белоснежной накрахмаленой скатертью и столовым фарфором, но девушки умели пользоваться столовыми приборами и знали этикет поведения за столом, что откровенно понравилось Карнеги, сидевшему во главе стола в идеально отглаженном костюме с галстуком.
   По правую руку от него находилась красивая молодая женщина, одетая в белое платье и с ниткой жемчуга на шее,- за весь ужин она не проронила ни слова, медленно кушая и промокая губы салфеткой, и поглядывая на Ральфа.
- … сейчас приводят в порядок заброшенный магазинчик у перекрестка,- поигрывая бокалом с бренди в руке, не спеша говорил Карнеги.- Там утром вы сможете приготовить все, для вашей …акции Божьего Дела, отец Ральф.
- Благодарю вас за помощь, мистер Карнеги,- Ральф сделал глоток бренди из своего бокала, посмаковав вкус.- Я смогу там организовать медпункт?
- А кто же у вас медик?- Карнеги посмотрел на молчавших девушек.
- Отец Ральф – военный хирург и врач миссии,- скромно проговорила Анна Буккер, глядя перед собой в тарелку и деликатно пережевывая кусочек жаркого,- Лурдес быстро посмотрела на нее и тонко улыбнулась.
- Вы еще и врач, святой отец?- искренне удивился Карнеги, сам взял бутылку и подлил Ральфу бренди.- Был уверен, что этим занимаются ваши спутницы.
- Они мне оказывают всю посильную в Божьем Деле помощь,- Ральф встретился с ним взглядом, улыбнувшись одними губами.- Отто,- наш охранник, а Родригеса я взял в дорогу вчера, как уже вам говорил, мистер Карнеги … При поддержке властей, руководство миссионерства Красного Креста хотело бы расширить границы своей деятельности, и мы проводим разведку дальних приходов, которые были забыты в годы войны, для духовной работы.
   Ден Карнеги удивленно изогнул брови, отставив свой бокал.
- Уважаю вашу отчаяную смелость, падре, но все же,- вижу, вы человек бывалый, и вы не можете не понимать, как опасны Пустоши,- Карнеги откинулся в кресле, положив руку на плечо молчавшей весь ужин женщины.- Мой город,- последний оплот цивилизации здесь, на границе Пустошей, и без ложной скромности, святой отец, язнаю, что все здесь держится исключительно на мне, все эти годы. А наследников, увы, у меня нет … Если власти штата не вернут сюда горнизон военной полиции, отец Ральф, то здесь очень быстро начнется хаос, и Рейх потеряет еще один город на Пограничье. Живущие здесь люди не знают моих планов, падре, - я намерен скоро уехать отсюда, и я, конечно, оставлю кого нибудь за себя,- но на долго его хватит?
   Молчаливая женщина быстро посмотрела на него, отведя взгляд.
- Вы собираетесь уезжать из Салент-Хилл? – вдруг тихо спросила Анна Буккер, деликатно орудуя вилкой в своей тарелке, подняла на Карнеги глаза и мило улыбнулась.- Куда же, если не секрет, мистер Карнеги?
- Я враздумьях по этому поводу, милая девушка,- он улыбнулся ей в ответ.
- Горнизон убрали отсюда несколько лет назад? Но почему?
- Все просто. Как только концлагерь прекратил свою работу, военные ушли отюда уже через месяц,- как уехали обитатели жилого сектора Дахау,- держать здесь батальон СС командование не видело смысла … - Ден Карнеги прожевал ложечку салата.- Наши горожане, здесь, в Салент-Хилл, по сути много лет не плохо жили, существуя за счет работы на производственной зоне концлагеря Дахау. Фермы для семей руководства, салоны досуга, развлечения для солдат, хозяйственные услуги,- люди здесь получали зарплаты и страховки, фрау Буккер, как в старые добрые времена!
- Дахау давал вашему городу жизнь,- мило ответила Анна.- Понимаю.
- Именно так,- усмехнулся Карнеги, снимая очки и протирая их.- Когда горнизон и служащие Дахау ушли, многие горожане Салент-Хилл покинули город,  а некогда оживленная трасса через город в ТША перестала использоваться.
- И теперь вы здесь, все эти годы,- король и бог,- Анна, улыбаясь ему, сделала глоток бренди из своего бокала.- Есть чем восхищаться, мистер Карнеги!
   Откровенно польщенный ее лестью, он подлил всем в бокалы бренди.
- За те шесть лет, что мы тут живем сами по себе,- с театральным пафосом провозгласил он,- я превратил Салент-Хилл в в настоящий осколок доброй старой Америки, где люди не боятся за то, что не будет чем наполнить желудки завтра! … Сегодня это город смелых и свободных людей, где доступны любые удовольствия и развлечения, и мы принимаем любых беглецов, отец Ральф!- он рассмеялся, отсалютовав ему бокалом с бренди.- Думаю, даже вы, святой отец, давно не видели в живую негра,а? … В Салент-Хилл есть один главный закон,- ни какого беспередела, все только по взаимному согласию! Здесь можно продать и купить все, что ребята тащат с Пустошей, и любой может найти здесь прибежище. Все разборки только за городом.
   Ральф слушал его, не перебивая, спокойно доедая из своей тарелки, и Карнеги, красуясь перед девушками, наставил на него палец, усмехнувшись
- Вы думаете, моим горожанам нужны, кроме халявных пайков, ваши проповеди, святой отец?- снисходительно сказал он.- Это будет интересно.
- Мистер Карнеги,- вдруг очень вежливым и скромным голосом проговорила Лурдес, подняв на него глаза имило улыбнувшись.- Когда апостол Петр прибыл в Рим, то это был город язычников, пьянства и разврата. Другие ученики Христа даже смысла не видели там проповедовать, называя Рим новым Содомом и Гоморрой. Но именно Рим стал новым центром христианства.
   Он пристально посмотрел на нее захмелевшим взглядом.
- Сердце вырвете любому за вашего пастора, м? …
- Моя жизнь без него ничего не значит,- не отводя глаз, ответила Лурдес.
- Уверен, - апостол Петр добился бы в Риме гораздо большего, если бы у него была такая помощница, как вы, Лурдес,- пьяно усмехнулся Ден Карнеги, закурив сигарету с марихуаной, и подмигнул Анне Буккер.- Вы тоже апостол?
- Я веду аналитику в приходах и помогаю Отто в обеспечении безопасности, мистер Карнеги,- ответила она, поймав быстрый взгляд молчаливой женщины в белом платье.- И как и Лурдес, помогаю отцу Ральфу чем смогу.
- Аналитика приходов, фрау Буккер?- Ден Карнеги коротко рассмеялся.- Во все времена это называется «разведка» … Но вы слишком умны и осторожны, чтобы так далеко забираться туда, где красивая женщина,- ценный товар. Таких как вы ведет долг, не спорю, - но этого мало, чтобы победить разум.
- Как вам будет угодно, мистер Карнеги.
   Молчаливая женщина шевельнулась, и все посмотрели на нее.
- Просто не давай ему думать,- тихо проговорила она, не поднимая глаз.
- Что? …
- Не каждой дано встретить своего хозяина.
  На минуту в комнате повисла не ловкая пауза,- и Карнеги, вдруг захохотав, похлопал женщину по плечу и, смеясь, поцеловал ее в щеку,- а Анна, вдруг залившись краской как пион, нервным жестом прикрыла губы ладонью.
   Криво улыбаясь, Лурдес, не двигаясь, смотрела перед собой в тарелку.
Ральф отставил опустевший бокал, тихо и твердо проговорив
- Завтра у нас очень много работы, друзья мои. Думаю, нам всем пора отдохнуть,- он посмотрел на Карнеги.- Если вы не возражаете.
- Разумеется, не возражаю, святой отец. Слуги вас проводят. Спокойной ночи.
- Благослови вас Господь, за ваши дары, мистер Карнеги.
   Молчаливая служанка, одетая в черное платье, белоснежный передник и чепчик, не слышно двигаясь как тень, провела девушек до их комнаты и, склонившись в поклоне, услужливо окрыла перед ними дверь.
    Девушки вошли в отведенную им комнату, - Лурдес закрыла  дверь, защелкнув оба замка, и, помедлив, через плечо посмотрела на Анну Буккер, которая сейчас прикрыла плотные шторы на окнах и включила свет.
    Анна присела перед большим зеркалом, расплетая свою тугую косу, и в отражение наблюдая за Лурдес: девушка достала из своего рюкзака сложенный и упакованный в бумагу медицинский халат, раскрыв его и повесив на стул, затем свое форменное платье рейх-приюта, и расправив на вытянутых руках, придирчево его оглядела,- оно было выстиранно и отглажено еще в Сент-Луис, в больнице после теракта, но на спине платье было в прорезях от осколков стекла, которые посекли Лурдес при взрыве.
   Девушка достала из рюкзака в жестяной коробочке швейные принадлежности, быстро разделась до нижнего белья и, усевшись так прямо на пол, тщательно выложила и расправила перед собой платье и стала заниматься его починкой, быстро зашивая рванные прорехи скрытым швом.
   Медленно расчесывая свои волосы, Анна наблюдала за ней в зеркало.
- Кто он на самом деле, этот Карнеги?- вдруг задумчиво спросила Лурдес, быстро и тщательно зашивая порезы.- Вы о нем слышали раньше, Ани?
- Ден Карнеги действительно был здесь прокурором до войны,- помолчав, не громко ответила Анна, расчесывая свои волосы.-  После капитуляции США и начавшейся анархии, он со своими головорезами участвовал в облавах и зачистках, став профессиональным охотником за головами,  прославился своей верностью новым властям … и исключительной жестокостью к врагам Рейха.
   Лурдес остановилась, с кривой улыбкой посмотрев на нее через плечо.
- Мистер Карнеги лично отловил для концлагеря Дахау пару сотен недочеловеков,- с какой-то иронией в голосе закончила Анна Буккер.
   Она встретилась глазами в зеркале со смотревшей на нее Лурдес.
- Вы бы тоже отправили меня в Дахау … как не полноценную? Не так ли?
   Анна, помедлив, повернула голову и посмотрела на нее.
- Смелее, не бойтесь меня обидеть,- с горечью в голосе продолжала Лурдес, вернувшись к своей работе и быстро орудуя иглой.- Давайте представим, что вы не видели ничего не объяснимого в том городке вчера, где погиб Джо Чилден от рук полоумной девчонки … Вы ведь взяли меня в миссию только потому, чтобы было чем давить на отца Ральфа, Ани. Вы ведь хорошо подготовились к встрече с ним, и знаете, что я – его единственное слабое место.
   Анна застывшим взглядом смотрела на ее исполосованную свежими рубцами спину,- багровые глубокие рубцы изуродовали ее худенькие тело, и шрамы останутся навсегда,- и вдруг, сама не зная, что она делает, Анна поднялась на ноги, подошла к ней сзади, и осторожно коснулась ее пальцами.
   Лурдес замерла, глядя перед собой на свое платье.
- Больно? …- голос Анны предательски дрогнул.- Все еще болит? …
- Немного,- помедлив, девушка вернулась к своему занятию.
  Пальцы Анны осторожно скользили по исполосованной спине Лурдес.
- Я … действительно взяла тебя по этой причине,- тихо проговорила Анна.- У меня, как всегда, был план … Но все пошло не так. Ральф … он другой. Не такой, как другие мужчины. И я сама не поняла, как … стала подчиняться ему.
- Это мало,- Лурдес подяняла платье, придирчиво изучая свою работу.- Отец Ральф  часто слушает свою совесть там, где не надо. И видит вас по своему.
- Интресно,- руки Анны мягко скользили по ее спине.- И какая же я?
- Попробуйте посмотреть на себя и всю ситуацию его глазами,- Лурдес убрала иголки и нитки в коробочку, закрыв ее, и начала складывать платье.- Пока он воевал за светлое будущее, такие как вы целые народы переработали в концлагерях … Вы, фрау Буккер,- цивилизованный людоед, как и Ден Карнеги. Каждый из попавших в лагеря ликвидации принес Рейху тридцать марок чистой прибыли, не считая личных вещей и золотых коронок на зубах! И когда Ральф вернулся с фронта, то не сразу понял, что в новом мире нет Бога.
   Лурдес через плечо посмотрела на нее с жуткой усмешкой.
- У вас есть перчатки или сумочка из мастерских концлагерей? Из тех изделий, что продают в дорогих магазинах Берлина и сделаны на заказ? …
   Анна не выдержала ее горящий взгляд,- отвела глаза.
- А потом Ральф увидел это все сам,- с холодной усмешкой, тихо продолжала Лурдес.- Сначала кожа. Ее сдирали с сотен задушенных газом «Циклон» людей, в живодернях концлагерей цивилизованной Европы, - отличного качества кожа, и собенно до сих пор ценится та, что была с татуировками, фрау Буккер! … Он лежал в госпитале, и своими глазами увидел детей из покоренных стран, которых привозили, чтобы выкачать всю кровь, до капли, для раненных солдат Рейха, и как пересаживали их органы! Это ведь просто недочеловеки, - всего лишь материал, как животные,- и мораль боевого ветерана Ральфа не выдержала, когда он увидел мыло из человеческого жира, даже детское, с запахом вишни и малины! А все, что осталось от людей после разделки, жгли в крематориях и удобряли поля, давашие огромные урожаи!
   Анна вдруг мягко приобняла ее сзади, опустив голову на ее плечо, и Лурдес, помедлив, прижалсь к ней спиной, взяв за руки на своей груди.
- Так вот почему он стал священником,- тихо проговорила Анна.
- Да,- просто ответила Лурдес, прижавшись щекой к ее щеке и закрыв глаза.
  Они несколько минут молча сидели так, ощущая тепло своих тел.
- Идем в постель,- тихо проговорила, наконец, Анна.- Завтра тяжелый день.
  Лурдес открыла глаза, посмотрев на нее.
- Здесь только одна постель.
- Я знаю, Лурдес.
  Лурдес быстро поднялась, мягко освободившись от ее рук, и стала складывать платье рейх-приюта на стуле,- Анна, молча и быстро раздевшись, уже забралась под одеяло и наблюдала за ней затуманенным взглядом.
- Отец Ральф пойдет дальше, он будет искать Лабиринт,- заканчивая складывать платье на стуле, вдруг не громко заговорила Лурдес.- Та гребаная девушка-медсестра, с выбитым левым глазом,- я уверена теперь, что резня в том городке, это ее рук дело, хоть пока и не знаю, как она это сделала,- и она пробудила не только меня … Она заложила идею нашему святому отцу.
- Какую же?- шепотом спросила Анна, и ее вдруг начало колотить.
- Искать Лабиринт. Я не знаю, что там нас ждет,- но буду с ним до конца.
   Девушка выключила свет и прошлепала к окнам, открывая шторы, не говоря больше ни слова, забралась под одеяло и повернулась к Анне спиной.
    Анна в полумраке смотрела на ее худенькую спину, исполосованную рубцами, затем осторожно подвинулась к Лурдес и приобняла ее.
- Держись от меня по дальше,- не шевелясь, прошептала Лурдес.- Я опасна.
- Ну и что,- помолчав, тоже шепотом ответила Анна.- Мне уже не страшно.
  Девушка шевельнулась, обняв ее руки и прижав к себе.
- Думаешь, ты приучишь меня, Ани?
- Нет,- она закрыла глаза, прижавшись лбом к ее плечу.- Разве ты не чувствуешь, Лурдес, что мне это не нужно?  … Я просто … не знаю … сошла с ума …
  Лурдес осторожно сжала ее пальцы в своих ладонях.
- Нет, Ани. Ты просто нашла хозяина … как и я. И все стало другим.
  Анна тихо рассмеялась, с какой-то горькой иронией.
- Кто она,- девушка с выбитым глазом?
- Я не знаю. Пока не знаю.
- И что такое Лабиринт, ты тоже не знаешь? … Куда идет наш Ральф?
- Знаю,- после долгой паузы, ответила Лурдес.- Но … не помню. Я точно знаю, что выбралась сюда из Лабиринта, Ани,- я искала его, искала Ральфа! Мои родители в Детройте,- они удочерили меня, забрали из приюта,- и все эти годы, до встречи с ним, я видела его в своих снах! Он мой хозяин, Ани! …
- Хозяин демона с ножом,- с кривой улыбкой прошептала Анна, крепче обняв ее.- Я ведь тоже искала его, ты это знаешь? … Кто же он, наш отец Ральф?
- Скоро мы это узнаем, Ани,- тихо и серьезно ответила Лурдес.
   Сон незаметно поглотил их.



    Миссионерский пункт Красного Креста, под который Ден Карнеги выделил и привел в порядок заброшенный магазинчик на первом этаже не обитаемого дома на перекрестке, где обитало большинство жителей Салент-Хилл, открыли для всех желающих ровно в десять утра. Сегодня здесь собралась у дверей довольно внушительная толпа, и вооруженные до зубов охранники Карнеги бдительно следили за порядком среди людей.
   Если здесь еще несколько лет назад и жили культурные и образованные люди, знающие толк в кино и стихах, то таковых здесь сегодня вряд ли наберется и десяток,- подумал Ральф, через грязное окно наблюдая за толпой снаружи: сброд сплошных отщепенцев, бродяг и сталкеров, среди которых мелькали откровенные бандиты-рейдеры, крикливые разукрашенные женщины ,- вся эта публика разодета самым фантастическим образом, словно на праздник, и Ральф не мог бы не признать, что из Карнеги получился отличный мэр, который сейчас снаружи устроил перед этой толпой настоящее шоу, объявив горожанам, что к ним прибыли миссионеры из Сан-Франциско с бесплатной медицинской и гуманитарной помощью для всех страждущих.
- Ваш выход, падре,- с усмешкой кивнул на дверь Родригес Санчос.
   Ральф, мрачно посмотрев на него, вышел к Дену Карнеги, что-то оравшему толпе через мегафон, и он, представив его засвистевшей и хлопавшей публике, похлопал Ральфа по плечу и передал ему в руки громкоговоритель.
- Приветствую вас, добрые люди славного Салент-Хилл!- окинув взглядом пару сотен глазеющих на него со всех сторон людей, сдержанно проговорил в мегафон Ральф.- Думаю, все, что нужно, вы уже услышали от вашего уважаемого мэра! От себя лишь добавлю, что сейчас вы можете по очереди пройти в полевую больницу Красного Креста, где получите бесплатно упаковку продуктового набора, в одни руки на человека, затем в медпункте мы осмотрим всех нуждающихся в лечении, а вечером я, как священник, ожидаю всех, кто желает услышать Слово Божье, на свою проповедь! …
- Зиг Хайль! – вдруг заорал над ухом Ральфа Ден Карнеги, и толпа вразнобой подхватила его вопль, вскидывая руки в нацистком приветствии.
   Ральф, поморщившись, передал Карнеги мегафон, и он тут же заорал толпе
- Как только стемнеет, ублюдки вы мои, в честь наших почетных гостей из славного Сан-Франциско я устраиваю для всех вас праздник за мой счет!
   Толпа ответила Карнеги дружным ревом и свистом.
- Разожгем костры!- орал  в мегафон хозяин города.- Я выставляю всем горожанам, за мой счет, пять зажаренных баранов и целого быка! Большой котел кукурузы с мясом курицы и фасолью по мексикански, бочонок виски и кальян с марихуаной! Пусть Господь увидит, как мы любим его здесь! …
   Толпа вновь оглушительно взревела в ответ на его слова,- Ральф на минуту даже оглох от восторженных воплей в честь мэра Салент-Хилл,- и Карнеги, довольно посмееваясь, похлопал Ральфа по плечу и проорал ему на ухо
- Принимайтесь за работу, святой отец! … Мой помощник будет с вами рядом,- он знает всех в лицо и проследит, чтобы не было халявщиков на пайки!
- Мне нужно знать, сколько выдать наборов на охранников и их семьи!- наклонившись к ниму, проорал в ответ Ральф.- Нельзя обделять ваших людей!
- Разумеется, падре! … Они подойдут по одному в течении дня! …
   Ральф посмотрел мэру Салент-Хилл в глаза.
- Окажете мне одну услугу, мистер Крнеги?
   Карнеги прищурился, улыбаясь, и коротко кивнул.
- Возьмете до конца дня под стражу семью Родригеса?! Хочу с ними поговрить, мистер Карнеги, и будет печально, если они вдруг уедут по делам! …
- Считайте,уже сделано, святой отец! …
   С обычным для него рвением Ральф принялся за работу, и этот день обещал быть весьма изматывающим: к дверям магазинчика, над которым развивался сейчас большой белый флаг с красным крестом, тянулась бесконечная очередь горожан с детьми, стоял шум и гвалт, и Ральф привычно ожидал беспорядков и драк,- такая картина была обычным явлением в трущобах и лагерях беженцев, - но от бдительных взоров охраны не ускользало ничего, и при малейшем намеке на скандал в ход без раздумий шли резиновые дубинки и пинки: Ральф не без оснований пришел быстро к выводу, что многие охранники Карнеги были раньше надзирателями в концлагере Дахау.
    Выдачей продуктовых наборов занималась Анна Буккер и Отто, возле которых бдительным сторожевым псом застыл начальник охраны, цепким взглядом оглядывавший каждого, кто подходил к прилавку: Анна выдавала коробки с продуктовыми наборами, вела учет в толстой тетради, отвечала на какие-то вопросы с застывшей дежурной улыбкой на лице, и ей уже начало казаться, что поток этих воняющих и неопрятных людей никогда не кончится.
    Ральф, тем временем, занялся приемом пациентов в устроенном в одном из помещений магазина лазарете, и Лурдес, в белом халате поверх платья рейх-приюта, помогала ему, как всегда молча и методично: четыре пластиковых контейнера с перевязочными материалами, лекарствами, шприцами и прочими медикаментами, медленно, но неуклонно пустели, - слишком много старых гнойных ран от пуль и ножей, незаживающих язв и опухолей,- и у Ральфа даже в какой-то момент появилось чувство де жа вю,- словно он работал в полевом лазарете на Восточном фронте в 1944 году …
    Родригес Санчос, одетый в рванные чистые джинсы и клетчатую рубашку, помогал ему все это время, как медбрат, - без его мужской силы Ральф не смог бы управиться с теми, кто кому надо было вырывать зубы, ампутировать пальцы и конечности, источающие зловоние гноя из под грязных повязок, и вправлять давно запущенные вывихи и переломы …
   Многие из пациентов, увидев Родригеса, искренне изумлялись,- открывали рты и растерянно оглядывались на Ральфа, - здоровались с контрабандистом, а кое-кто и откровенно смотрел на него с презрением, - но обошлось без скандалов и неприятных разговоров и лишних вопросов.
   Через несколько часов, взяв час на перерыв, Ральф буквально рухнул без сил в забрызганное кровью пациентов кресло.
- Я сейчас сделаю вам кофе и перекусить, падре,- заботливо сняв с Ральфа медицинскую маску и резиновые перчатки, проговорила Лурдес.
- Благодарю, дочь моя,- с трудом ответил Ральф.
   Напротив него осторожно присел на опустевший контейнер из под лекарств Родригес, закурил сигарету, затянувшись, и уважительно кивнул Ральфу
- Господь вам обязан придержать хорошее местечко в раю, падре,- проговорил контрабандист, закашлявшись.- Вы его, я так думаю, заслужили больше, чем другие святые отцы … Я уж подумал, грешным делом, что у вас батарейки и вы никогда не остановитесь. Как у вас много талантов, отец Ральф.
   Он поднял на Родригеса усталый взгляд.
- Тебя здесь многие знают. Хотя, чему я удивляюсь, Родригес,- у тебя здесь, все же, жена и дочь маленькая … Чем же ты не угодил мэру Карнеги?
- Не заплатил ему таможенную пошлину вовремя,- дымя сигаретой, криво усмехнулся Родригес.- Пару лет назад я не плохо мутил здесь дела с контрабандой из ТША,- мотался через Салент-Хилл с разным барахлом от япошек. Но меня погубила жадность, святой отец. Этот порок многих сгубил.
- Однако, твоя семья здесь живет в безопасности, амиго.
- Ну … все просто, падре. Мэр Ден Карнеги суров, но справедлив.
   Ральф посмотрел на него,- и от души рассмеялся.
- С твоим умением лизать жопу Карнеги даже за его спиной, амиго, ты бы давно уже вернулся сюда,- я уверен в этом. И что-то говорит мне, что даже обитая в Сент-Луис и работая в госпитале, ты регулярно посылал семье весточку, а то и сотню рейх марок в конверте. Я знаком с Карнеги всего день, но уже хорошо представляю себе, - он бы не стал церемониться ни с кем здесь или его семьей, если ему задолжали. Скажешь  мне, -я не прав?
- Падре, зачем все усложнять? А  если они тут на правах заложников?
   Ральф выпрямился в кресле и протянув руку, забрал у него сигарету.
- Ты идиот, Родригес,- затянувшись и пристально глядя на него, с презрением проговорил Ральф.- Чего ты не умеешь,- так это врать … Какие, на-хрен, заложники? Тебя так сложно было найти в Сент-Луис для руководителя поселения, имеющего отчетность перед властями?
   Родригес опустил взгляд, нервно кусая губы.
- Послушай меня внимательно, амиго,- не сводя с него глаз и докуривая сигарету, тихо проговорил Ральф стальным голосом.- Если ты решил вдруг, что тебя спас из петли добрый Санта Клаус, у которго вата вместо мозгов, то я тебя разочарую,- времени у тебя для того, чтобы потом ответить на все мои не удобные для тебя вопросы, - осталось часа три или четыре. Твоя жена и ребенок, по моей просьбе, взяты Деном Карнеги под стражу с самого утра, и от твоих ответов зависит, останутся они живы или нет. Я ясно выразился?
   Не двигаясь, Родригес смотрел на него остекленевшим взглядом.
- А потом, амиго,- устало закончил Ральф,- я отдам тебя на растерзание агентам гестапо. И уж им ты все расскажешь,- и про девушку с одним глазом, и уничтоженный городок и флейту Крысолова, и про то, как убил патруль военной полиции лейтенантаМоуди. И Анна с Отто лично это видели.
- Какая же ты все таки сволочь, святой отец,- тихо проговорил Родригес, все так же пристально глядя на него,- из его приоткрытого рта потянулась слюна.
- Не хами, амиго,- серьезно ответил Ральф.- Не надо меня дразнить.
- Хотите узнать про флейту и Николетт?- Родригес судорожно усмехнулся.
- И про Лабиринт, амиго.
- Вы дали мне классный расклад,- Родригес зло коротко рассмеялся, поматав головой.- Вы хоть понимаете, с кем связываетесь, падре?! … Думаете, демоны и проклятые души обитают в этих краях только в байках у костров?! …
Вошла Лурдес, спокойно посмотрев на замолчавшего контрабандиста, и бережно подала Ральфу чашку кофе и большой бутерброд с ветчиной.
- И мне бы сделала кофейку, девочка,- подняв на нее свои остекленевшие глаза, бодрым голосом проговорил Родригес.- Как напарнику святого отца! …
- Пососешь не маленький,- не глядя на него, холодно ответила Лурдес.
- Что, ****ь? …- Родригес медленно поднялся на ноги.
   Лурдес одним движением повернулась к ниму, пристально и холодно посмотрев ему в глаза, и спокойно взяла со стола с инструментами скальпель.
    Несколько долгих мгновений они смотрели в глаза друг другу.
    Ральф, неспеша пережевывая сендвич, с интересом наблюдал за ними.
    Медленно выдохнув сквозь стинутые зубы, Родригес сел на свое место.
- Продолжай, Родригес,- с аппетитом жуя, произнес Ральф.
  Контрабандист затравленно посмотрел на него, и перевел взгляд на стоявшую за его спиной Лурдес, следившей за каждым его движением.
- Николетт,- допивая кофе, усмехнулся Ральф.- Где вы познакомились.
- В ТША,- потерев лицо ладонью, после короткой паузы ответил ему Родригес.- Она предложила мне перевозить в Калифорнию от япошек нужную всем экзотику. Ну саке, парфюмерию, чулки там и мелочи всякие … Платила она хорошо, я еще и Карнеги отстегивал … Его все устраивало, пока я не связался с подпольщиками, твою мать, и все изи нее! Эта гребанная одноглазая шлюха поручила мне перегнать через Салент-Хилл фуру, затем еще пару раз,- там, типа, особенный товар! – и тут к Карнеги нагрянуло гестапо с обысками и облавами! В фурах было оружие и прочая дрянь для сепаратистов! …
- И твою семью не тронули?- с усмешкой спросил Ральф, наблюдая за ним.
- А вам не интересно, где все это время их держит Карнеги, святой отец?
  Ральф допил кофе, не глядя отдав стоявшей за его спиной Лурдес чашку, и пристально посмотрел в затравленные глаза контрабандиста.
- Нет,- наконец, ответил Ральф.- Не интересно. Но главное я уловил от тебя сейчас,- Николетт обитает где-то здесь, рядом, свободно ходит по этой земле в ТША и обратно, и что-то говорит мне, Родригес, что мистер Карнеги знаком с ней лично и, кажется, тоже не особо хочет с ней связываться. Верно, амиго?
   Родригес вдруг коротко и зло рассмеялся, наклонившись в его сторону.
- Вот сами у него и спросите, святой отец! …
- И спрошу,- не отводя глаз, ответил он.- Не сомневайся … Давайте работать.
   Ральф поднялся с забрызганного кровью кресла и повернулся к Лурдес, которая быстро одела ему медицинскую маску и хирургические перчатки.
- Зовите следующего пациента,- бодрым голосом сказал Ральф.
  … Ближе к вечеру Ральф и его помощники еле держались на ногах от усталости, пока не иссяк поток желающих попасть в руки настоящего врача из Сан-Франциско,- тогда Ральф отправил Лурдес и Родригеса привести себя в порядок и отдохнуть, а сам тоже позволил себе пару часов подремать на ящиках медикаментов, попросив Анну разбудить его к восьми вечера, и пока он отдыхает, приготовить соседнюю комнату для богослужения и проповеди.
- Вы это сейчас серьезно?- изумилась девушка, глядя, как он укладывается.- Да вы еле на ногах держитесь! Да и праздник начинается, не придет ни кто!
- На все воля Его,- устало ответил Ральф, закрывая глаза.
- Ну … хорошо,- расстерянно ответила Анна.- Вам помочь на мессе?
- Это уже исключительно моя привелегия,- засыпая на ящиках, сквозь сон пробормотал Ральф.- А вы пока пообщайтесь с местными …
   Но не прошла и пара часов, как он, подтянутый и сосредоточенный, в сутане с белым подворотничком и с Библией в руках, ожидал людей в соседней с лазаретом комнате, где установили походный алтарь с изваянием Девы Марии, который принесли из автобуса миссии, и несколько скамеек с улицы,- и только уставшие глаза выдавали его прошедший тяжелый день.
   Вопреки предположениям, люди пришли,- несколько стариков, помнящих Америку еще до Великой Войны, и женщин с маленькими детьми; здоровяк в затасканном снаряжении охотника, - его черная кожа и африканские губы непривычно резали глаз удивившемуся Ральфу,- и еще несколько мужчин и женщин разного возраста. Всего их набралось десятка два, а это было совсем уж не мало по меркам этого Богом забытого места. Многие из них уже выпили на празднике на улицах Салент-Хилл, но все присутствующие были достаточно почтительны и вели себя тихо,- если не считать пьяного громкого сопения и сдерживаемые время от времени приступы икоты.
    Ральф начинал такие мессы с дружеской беседы и знакомства с пришедшими людьми, спрашивал их, знает ли кто молитвы и что им известно об Иисусе Христе: обычно это было старое поколение, но встречались и люди среднего возраста,- и здесь такие нашлись. После знакомства и короткой беседы Ральф и начинал мессу и отвечал на вопросы в коротких перерывах, чередуя службу общей молитвой и пением псалмов,- и это совместное действо быстро затягивало  всех присутвующих.
    Лурдес, наводившая порядок в лазарете после приема пациентов, слышала их пение и разговоры, - у девушки от звучания псалмов уже начала гореть кожа и немного сочиться кровь из носа и ее буквально начало лихорадить,- но она, стиснув зубы, быстро закончила уборку, и, уже чуть не теряя сознание, вышла на улицу и заперла двери на висячий замок.
   Уперевшись лбом в обшарпанные двери и закрыв глаза, она несколько минут приходила в себя, успокаиваясь, и, наконец, медленно огляделась по сторонам: перекресток и прилегающие улицы были ярко освещены кострами и угольными жаровнями,- во всю здесь кипел праздник, гремела из динамиков музыка, веселились и плясали пьяные горожане, уносились в темное небо с низкими звездами песни и взрывы хохота.
   Девушка, окончательно прийдя в себя, оправила на себе свое целомудренное платье рейх-приюта, придирчиво привела себя в порядок, подтянув белые гольфы и закинув за спину туго заплетенные косы, и присела на уличной скамеечке у стены закрытой на ночь мисии Красного Креста.
   Кто-то  остановился перед ней, нависнув,- девушка спокойно подняла холодный взгляд, пристально посмотрев на мужчину с бутылкой виски в руках, и проговорила сквозь зубы, словно капая кислотой
- Набрался виски для храбрости, Родригес?
  Он криво усмехнулся, приложившись к бутылке, бесцеремонно присел рядом с девушкой, закурил сигарету и, затянувшись, подмигнул Лурдес
- Давай не будем ссориться, детка. Прсто побудем немного в одной компании сегодня, а? … Когда еще придется вот так просто побухать на празднике?
- Хорошо,- после короткой паузы ответила она.- Давай. У них тут весело.
-Еще бы,- усмехнулся Родригес, снова прикладываясь к бутылке.- Ты ведь на юге, малышка, а здесь люди всегда знали толк в праздниках и веселье! Особенно там, откуда я родом, - в солнечной Мексике, где нынче правят самураи, гребанные узкоглазые недомерки! – он пьяно рассмеялся, наклонившись к Лурдес.- Хочешь хорошую шутку, Лу?
   Криво улыбаясь, она смотрела на танцующих у костров людей.
- Ну давай, Родригес. Удиви меня.
- Ты – единственная девственница в этом городе!- он затянулся сигаретой, пьяно смеясь.- А то и во всей этой округе, представляешь?! …
   Лурдес спокойно взглянула на него, забрав бутылку и сигарету, сделала пару глотков, и, наконец, затянувшись сигаретой, лениво ответила
- Если это был вопрос, амиго,- то да. Я еще целка.
- Серьезно?- в упор разглядывая ее, хрипло рассмеялся Родригес.
- Ага,- так же лениво ответила Лурдес, затянулась сигаретой и запрокинула голову, закрыв глаза, - и медленно выпустила через ноздри дым,- открыла глаза, встретившись взглядом с Родригесом, и улыбнулась милой улыбкой
- Круто, да?
- Ты просто прелесть, детка, ты это знаешь?
- Знаю,- глядя на него захмелевшими глазами, она облизнула губы, докурив сигарету и раздавив окурок ногой.- Мне это многие говорят, амиго.
   Молодой мужчина вдруг решительно положил ей руку на бедро и наклонился, чтобы поцеловать ее, - но Лурдес не уловимым движением прижала ладонь к его губам, мягко остановив, и укоризненно проговорила
- Тш, тише, амиго … Можно только один вопрос?
   Остановившись, он посмотрел ей в глаза.
- Твоя маленькая дочь,- прищурившись в усмешке, с наслаждением прошептала Лурдес.- Я вот подумала,- не сам ли мистер Карнеги трахает твою маленькую дочурку и твою жену, раз они здесь так спокойно живут, а? …
  Родригес, замерев, судрожно проглотил комок в горле.
- Ах ты мелкая дрянь …
  Лурдес вдруг коротко, без замаха, нанесла ему зубодробительный удар головой в лицо, крепко обхватив ладонями шею, - затем еще один и еще,- затем Родригес получил еще один молниеносный удар,- ребром ладони снизу вверх в челюсть, подбросивший мужчину над скомейкой: в его голове сейчас промелькнуло множество созвездий, и он, перевернувшись в воздухе через голову, тяжело рухнул на спину, расскинув крестом руки.
   Прошло несколько минут, пока, наконец, колокольный звон в голове Родригеса не слился в монотонный гул: мужчина струдом открыл глаза, сфокусировав зрение, и увидел склонившуюся над ним Лурдес.
- Вы в порядке, мистер Родригес?- донесся до его как издалека ее сочувственный голос.- Мне кажется, вам алкоголь ударил в голову.
- Да,- он закашлялся, сплюнув кровь.- Охренеть …
- Давайте я вам помогу, мистер Родригес,- девушка протянула ему руку, помогла одним движением принять сидячее положение,- и вдруг врезала мужчине звонкую оплеуху, затем – еще одну. Сочувственно потрясла контрабандиста за плечи, и когда он немного пришел в себя, ласково проговорила
- Милый мой Родригес,я тебе оторву твое мужское достоинство в следующий раз, если позволишь себе еще раз подобное. Ты меня услышал, амиго?
- Да … детка,- одуревшим голосом ответил Родригес.
- Как же замечательно,- нежным невинным голосом промурлыкала девушка, выпрямившись, и прислушалась.- Кажется, месса уже закончилась. Если не возражаете, то я пойду к отцу Ральфу, ему нужна моя помощь … Можно?
   Он утер с разбитого лица кровь, и закивал как болванчик.
   Когда девушка вошла в комнату, где Ральф отслужил мессу, люди уж разошлись по-немногу, тепло мерцали на походном алтаре догорающие свечи, и, остановившись, девушка увидела Ральфа беседующего о чем-то с чернокожим мужчиной в охотничьей одежде, и тихонько присела у выхода на скмейку, целомудренно сложив руки на сведенных коленях и глядя перед собой.
- … Христос,- это прежде всего символ,- терпеливо и не громко говорил чернокожему охотнику Ральф.- Символ того, что Бог протянет руку помощи через ближнего или обстоятельства, - и часто в такой момент, когда ты этого не ждешь. В этом и заключается Божий промысел и Его воля, сын мой.
- Мне было пятнадцать, когда погибла Америка,- густым басом прогудел в ответ охотник.- Мы жили здесь, в Салент-Хилл, мой отец работал учителем в школе … Когда «Фау» упали на Солтлейк-Сити и сюда пришла радиация, мы с мамой и другими семьями бежали в Мексику. Везде тогда был хаос, бандиты и грабежи, - но мы выжили с мамой, святой отец. Потом … мама умерла от рака,- многие болели от радиации тогда. И я подался назад, в Салент-Хилл.
   Ральф слушал его, убирая потушенные свечи с походного алтаря.
- Прости, сын мой,- а зовут тебя? …
- Том Хенс,- прогудел чернокожий охотник.- Мы все были баптистами, в моей семье, падре,- но думаю, сейчас не время людям делить Христа.
- Истинно так, Томас,- Ральф заметил, тихо сидевшую у выхода Лурдес, устало улыбнулся ей и кивком подозвал ее к себе.
- Я пойду, пожалуй, падре,- проговорил чернокожий охотник, не уверенно улыбнувшись подошедшей Лурдес.- Если потребуется помощь какая, в любом деле вашем, - вы только скажите. С радостью помогу, чем смогу.
   Ральф посмотрел на него, улыбнувшись, и благодарно коротко кивнул.
   Лурдес проводила взглядом вышедшего в дверь охотника, пристально посмотрев на не возмутимого Ральфа, который сейчас снимал с себя облачение, и стала убирать в его саквояж с алтаря Библию и служебную утварь.
- Ты довольно не обычный …  демон, Лурдес,- складывая сутану, задумчиво проговорил Ральф.- Я не встречал тех, кто живет среди нас в человеческом обличье, - и мог бы входить в храм и брать в руки священные предметы, как ты. Обычно это кончается ожогами на коже и припадками с удушьем.
   Девушка защелкнула замки саквояжа и спокойно повернулась к Ральфу.
- Вы не собираетесь возвращаться в Сан-Франциско, святой отец?
- Как только мы закончим свои дела здесь, Лурдес, ты и агенты …
- Дорогой мой Хозяин,- ее очень ласковый голос заставил Ральфа замереть на месте.- Вы же вроде не дурак,- так с чего вы взяли, что я вас куда-то отпущу одного или поеду назад без вас? … Думаете, достаточно будет сказать «я тебе приказываю», и я вас оставлю? … Вы и сами знаете, что этого не будет.
   Она осторожно, сложно боясь спугнуть птицу, шагнула к Ральфу, нервно облизнув пухлые губы, протянула задражавшую руку,- и коснулась его спины.
- Клятва Пяти Печатей,- тихо, дрогнувшим голосом проговорила она.- Там ведь сказано: «не покину тебя, Хозяин, даже если прогонишь …».
   Повернув голову, Ральф пристально через плечо посмотрел на нее,- и Лурдес не выдержала, отступила на шаг назад, опустив глаза, и одернув руку.
- Собираетесь дальше, - на Пустоши, святой отец? …
- Думаю, завтра мы все подробно обсудим с нашими товарищами по команде и составим маршрут,- развернувшись к Лурдес, устало и задумчиво проговорил в ответ Ральф.- Родригесу я не верю ни на грош, и этого охотника Томаса мне сам Господь послал. Он, надо думать, отлично знает окрестные земли, и лучшего проводника нам не сыскать …
   Он подал девушке сложенные сутану и облачение.
- Я, конечно, завтра очень серьезно обо всем побеседую с Родригесом Санчос, но ведь и ты можешь мне существенно облегчить дело, Лурдес.
- Хотите, что бы я побеседовала с ним по душам?- криво усмехнулась она.
- Я о том, что ты говорила мне, что пришла в Детройт откуда отсюда,- помнишь? … Или тебе нужны знаки, чтобы найти путь и все вспомнить?
   Девушка молчала, укладывая его облачение в саквояж.
- Лурдес,- уже не тепреливо сказал Ральф.
- Завтра, без сомнения, вы обо всем подробно расспросите этого негра Томаса, хитреца Родригеса или даже самого Дена Карнеги,- о пути в Солтлейк-Сити,- и только потому, что увидели поздравительные открытки в вещдоках из этого города,- Лурдес закрыла саквояж и посмотрела Ральфу в глаза.- Все они вам скажут главное,- там смерть. И дело вовсе не в радиации, святой отец, одичавших людоедах и жутких заброшенных городах, куда с заходом солнца даже отмороженные сталкеры не рискнут остаться на ночевку.
   Ральф внимательно слушал ее, склонив голову на плечо.
- Если хочешь о чем-то предупредить меня,- мягко проговорил он, когда девушка замолчала,- то сейчас то самое время, Лурдес.
   Девушка отвела взгляд, нервно кусая пухлые губы.
- Я … очень смутно помню то место, где очнулась и пошла на север,- запинаясь, дрогнувшим голосом заговорила Лурдес.- Я была маленькой тогда, и, разумеется, первый же полицейский отправил меня в детский комитет, а там был дальше и приют, где меня удочерили … Это было к концу войны.
- Я это знаю,- тихо ответил Ральф.- Ты очнулась где-то в этих краях?
  Лурдес вдруг изменилась в лице, словно у нее больше не было сил сдерживаться и скрывать эмоции под маской смирения,- она выпрямилась, вскинув подбородок, ее глаза сверкнули, и она звенящим шепотом отчеканила
- Как вы могли все забыть?! … Я не знаю ничего о гребанном Лабиринте, который вы ищете, но помню дом, где было много детей! Вы тоже были там, Ральф,- один из взрослых, который за нами присматривал! Потом вы уехали, бросили нас! … Это было ужасно, как какой-то бред, это было не возможно, не реально, как дурной сон! Ты не мог нас просто бросить, Ральф,- говорили мне другие дети! … Но ты уехал. Уехал! … И я тогда сбежала, отправилась искать тебя! – она посмотрела на свои ладони.- Вот тогда то я и узнала, что я другая. Что из моих ладоней могут появляться ножи. Что я … не человек.
   Ральф с трудом проглотил комок в горле, глядя в ее горящие глаза.
- Думаете, - у меня снова крыша поехала?- с кривой жуткой улыбкой прошептала Лурдес.- Скажете,- это моя фантазия и вас там не было? … Но вы там были, Ральф. Это так же объяснимо и возможно, как и Родригес, который давно мертв, сгорел в Москве, - но нет, он жив, он здесь, и у него другая жизнь! …
   Лурдес осторожно, как по тонкому льду, шагнула к Ральфу, остановившись.
- В нашей реальности слишком много повторов и нелогичностей, - не так ли, отец Ральф? …- хриплым шепотом проговорила она.- Жизнь похожа на кашмарный долгий сон. И раз уж мы тут, сейчас, играем на что-то похожее на исповедь, я скажу вам, в чем вы себе боитесь сейчас признаться, святой отец.
  Взгяд Ральфа дрогнул, но он не отвел глаз.
- В чем же, по твоему, я боюсь себе признаться, Лурдес?
- Что вы сами изменитесь, Ральф. Навсегда.
   Он поднял руку, сильно потерев свое лицо и приходя в себя.
- Обдумаем это все завтра,- хрипло ответил он.- Нам нужно хорошо отдохнуть, Лурдес. Звтра я со всеми поговорю,- и приму решение.
  Девушка лишь молча и низко поклонилась ему, держа в руках саквояж, и так же молча отступила в сторону, уступая Ральфу дорогу.
   Они больше не обмолвились ни словом, пока шли по улицам Салент-Хилл, кипящим весельем пьяного праздника: охрана у главного входа в резиденцию Дена Карнеги пропустила их в дом, не задав ни одного вопроса, и молчаливая служанка, не слышно ступая впереди, как тень, проводила Ральфа и Лурдес до их комнат, с поклоном открыв перед ними двери.
   Оставшись в своей комнате один, Ральф присел в кресло перед окном,- и долго так сидел в темноте, с саквояжем на коленях, глядя на мертвый город.
   Затем, наконец, он тяжело поднялся на ноги, включил свет, поставил на столик саквояж, открыв его, и стал разбирать из него сложенные вещи.
   Он разделся, взяв с вешалки свежее полотенце, направившись в ванную комнату, и тут вдруг замер, уставившись на приклепленный скотчем на зеркале листок бумаги,- шагнул вперед, сорвав его, и медленно развернул.
    На него смотрела мастрески нарисованная карандашом девушка с черной повязкой через левый глаз, с забавными хвостами на голове и с ошейником на тонкой шее,- она стояла, широко расставив ноги и скрестив руки на груди, на фоне плана Лабиринта, центр которого был выполнен в виде арены Колизея, и готический шрифт надписи гласил: « С возвращением, Ральф!»
   Ральф медленно присел на стул у стены, тупо разглядывая рисунок, и вдруг коротко и с желчью рассмеялся, скомкав одним движением листок.
   Больше он не сомневался в своем решении на завтра.



    Ранним утром перекресток перед миссией Красного Креста и соседние улицы были похожы на поле сражения, со множеством не подвижных тел возле погасших костров и опустевших котлов с угощением,- но трезвые и внимательные охранники Карнеги, дежурившие на крышах периметра жилого квартала, бдительно следили за округой.
   Ден Карнеги, не взирая на столь ранний час, опираясь на витую трость, обходил свои владения в сопровождении своего помощника, довольно кивая головой каким-то своим мыслям, и вдруг заметив у магазина на перекрестке, над входом которого развивался белый флаг с красным крестом, Анну Буккер с портативной рацией в руках, направился к ней быстрым шагом.
   Одетая в джинсы и балахон с капюшоном, она приветственно кивнула Карнеги, выслушав чей-то ответ по рации, и громко ответила, нажав кнопку
- Конец связи, Волынщик, следующий сеанс в восемь вечера!
- Утро доброе, фрау Буккер,- прохрипел Карнеги, остановившись, и глядя, как она убирает рацию в карман.- Значит, разведкой вы не занимаетесь, да?
   Анна мило улыбнулась ему в ответ, невинно похлопав ресницами.
- Я не хотела, чтобы вы это увидели, правда …
- А, да?- пристально глядя на нее, прищурился Карнеги.- Какая жалость! …
- Но раз уж нужно сразу исключить все недоразумения между нами, мистер Карнеги,- невозмутимо продолжала Анна, доставая свой бумажник, и открыв его, протянула мужчине,- вам нужно просто взглянуть на это.
   Карнеги, помедлив, взял ее бумажник и, приоткрыв рот, некоторое время изучал значок агента гестапо и удостоверие с фотографией Анны Буккер.
   Затем исподлобья посмотрел на молча появившегося за спиной девушки крепыша Отто, оглянулся на своегопомощника и вернул Анне бумажник.
- Не нужно волноваться,- девушка посмотрела ему в глаза.- Мне только что сообщили, что пару дней назад отряд дорожной полиции, под командованием лейтенанта Моуди, перестал выходить на связь,- час назад один из патрулей зондеркоманды СС обнаружил их трупы на территории лагеря Дахау.
   Карнеги даже рот открыл, откровенно шокированный услышанным.
- Лейтенант Моуди? … Зондеркоманда СС? … Моуди убит?! …
  Девушка шагнула к ниму, немного наклонившись, и тихо проговорила
- За двое суток, мистер Карнеги, здесь призошло две массовые бойни, и агенты гестапо при подержке сил СС ведут облаву в округе,- к вечеру сюда прибудет один из оперативников с ротой штурмовиков, так что у вас будет время подготовится и убрать из города всех … не удобных,- она сделала паузу, пристально глядя ему в глаза.- Не волнуйтесь, мистер Карнеги. Я сообщила штабу оперативной службы, что вы лично оказываете мне содействие, и мое расследование в Салент-Хилл успешно продвигается благодаря вам.
   Карнеги покрутил головой, хрипло расхохотавшись.
- А вы еще та штучка, фрау Буккер!
- Послушайте,- веско проговорила Анна, все так же глядя ему в глаза.- Я скажу прямо: сейчас гестапо ваши беглецы и контробандисты в городе интересуют меньше всего. По этому от вас одного зависит, начнут ли здесь облавы.
- Хорошо, я вас прекрасно понял,- помедлив, коротко кивнул Карнеги, бросив короткий взгляд на своего помощника,- он тут же с поклоном удалился.
   Карнеги переложил трость из руки в руку, прокашлявшись.
- Так чем же я могу вам помочь, фрау Буккер?
   Она достала пачку дорогих сигарет, угостив Карнеги,- они некоторое время молчали, наслаждаясь вкусом отличного табака, и Анна, наконец, заговорила
- Наш отец Ральф – действительно мисссионер прихода Сан-Франциско,- негромко говорила девушка, затягиваясь сигаретой в мундштуке.- Но я сопровождаю его со своей боевой задачей,- у нас ведется совместная поисковая операция … Гестапо и служба безопасности японского императора.
   Девушка повернулась к Карнеги, прищурившись.
- Нам нужна «Стальная Саранча».
  У Карнеги нервно дернулась щека и он закашлялся.
- Уверяю вас, агент Буккер,- просипел он, напряженно размышляя.- Я знаю все и о каждом в моем городе,- кто и чем занимается! … Разумеется, через Салент-Хилл шныряет много случайных людишек, - беглецы, мародеры, торговцы людьми … Я знаю по именно и тех, кто так или иначе имеет дела с подпольщиками, и допускаю, что в заброшенной части города возможны тайные собрания о которых я не знаю … Но … «Стальная Саранча»? … Здесь?
- Однако, о «Саранче» вы слышали,- спокойно ответила ему Анна.
  Карнеги медленно достал платок и утер капли пота со своего лба.
- Послушайте,- выбивая окурок сигареты из мундштука, уже не терпеливо отчеканила Анна Буккер.- Я могу решить все быстро и просто. Один звонок, мистер Карнеги,- и через час сюда прибует карательный отряд СС, разорит ваш сранный городок на-хрен, и с пристрастием допросит всех, кому не отровали во время облавы голову,- и ни кто о Салент-Хилл не вспомнит даже уже завтра … - она искоса посмотрела на молчавшего Карнеги, пряча мундштук в портсигар.- Даже если здесь действительно ни кто не знает ничего о «Стальной Саранче», управление службы безопасности СД на это будет наплевать. Но вы мне можете сейчас дать пару нужных мне ответов, мистер Карнеги, и подсказать нужное направление, где мне дальше искать.
    Он опустил руку с платком, растерянно пожевав губами.
- Направление, фрау Буккер? …
- Мистер Карнеги, я начинаю терять терпение,- Анна заложила руки за спину, вскинув подбородок, и Отто, чуть усмехнувшись, спокойно встал рядом с ней, следяза каждым движением мэра Салент-Хилл.
- Городок Нафракс, что в пятидесяти милях от вас,- холодно и надменно чеканила Анна,- вчера был вырезан кем-то до последнего человека,- весь гарнизон военной полиции, простые жители, женщины, дети! … А сейчас, рядом с вами, в Дахау, находят уничтоженный отряд лейтенанта Моуди! … Как вы считаете, мистер Карнеги, гестапо не известно, что у вас тут проходной двор для конрабандистов, через которых сепаратисты получают оружие и прочую дрянь … и фильмы. У вас дома случайно нет странных фильмов о псевдоистории, мистер Карнеги? Уверена,- коммунисты хорошо платят за них.
    Карнеги вновь утер платком с лица большие капли пота.
- Нафракс … уничтожен? …
   Анна, посмотрев на Отто, молча достала из кармана свою рацию.
- Стойте!- с не поддельным ужасом в голосе воскликнул Ден Карнеги.- Погодите, агент Буккер! … Чего вы хотите?! Что я должен сказать?! …
- «Стальная Саранча», придурок,- тихо и брезгливо процедил Отто, не сводя с него глаз.- Где твои ублюдки забирают грузы от них? Кто связной?
- Родригес Санчос?- глядя ему в глаза, ласково подсказала девушка.- Ведь по этой причине ты держишь у себя его жену и ребенка? Как заложников?
   Карнеги молчал, задыхаясь, оглядевшись вокруг затравленным взглядом, и Анна, глядя на него, нажала кнопку зашипевшей в ее руке рации.
- У меня есть карта округа, включая Великие Соленые Озера и город Солтлейк-Сити! С подробным маршрутами и поисковыми метками сталкеров, фрау Буккер!- с отчаяньем, решительно прохрипел Ден Карнеги.- Она ваша, будьте вы прокляты! … И да,- этот ублюдок Родригес Санчос лучший прводник, которого вы только смогли бы найти в ту проклятую Богом землю!
Анна, помедлив, выключила рацию, убрав в карман, и наклонилась к ниму.
- Мне этого … достаточно,- пристально глядя Карнеги в глаза, тихо и раздельно проговорила она.- Я даже сейчас вас не буду спрашивать о девушке с фиолетовыми волосами, у которой нет левого глаза, мистер Карнеги,- что-то говорит мне, что вы ее боитесь, как и Родригес … - она рассмеялась, увидев неподдельный ужас в его глазах.- Я уеду тихо и без шума сразу, как проснется отец Ральф,- он захочет поговорить с женой Родригеса, и вы его к ней проводите. Скоро, как я сказала, сюда прибудет рота солдат СС с оперативником службы СД, - они выдвинутся за мной на Пустоши по первой же команде. А я сейчас сама поговорю с Родригесом, и он, конечно, не откажет мне в просьбе направить интрес отца Ральфа к своей жене и дочери за ответами.
   Карнеги достал часы на цепочке, открыв их, и криво усмехнулся.
- Я сделаю все, что вы мне предложили, агент Буккер,- он закрыл часы и исподлобья посмотрел на девушку.- Вам не интересно - почему?
Анна почему-то посмотрела на молчавшего Отто, - по ее спине пробежал не объяснимый холодок,- и, проглотив комок в горле, она надменно ответила
- Интересно, мистер Карнеги. И почему-же?
- А вы просто не вернетесь,- спокойно ответил он, убирая часы.- Вы ведь поятия не имеете, кто она,- девушка с фиолетовыми волосами, да? … Так вот,- и я не знаю, фрау Буккер. Но я знаю одно,- лучше держаться ее стороной. Все, кто хотел добыть ее голову, сами очень быстро становились ее трофеями.
- И вы тоже, мистер Карнеги?- с усмешкой спросил крепыш Отто.
  Карнеги перевел на него спокойный взгляд.
- И я, агент Отто. Я потерял почти два десятка своих ребят и еще столько же умелых охотников за головами сгинули без следа на Пустоши, в регионе Великих Соленых Озер … пока она не пришла сама. За мной.
- Серьезно?- дрогнувшим голосом попыталась пошутить Анна.- Однако же, мистер Карнеги, вы стоите сейчас предо мной, живой и здоровый.
- Она просто сделала мне предложение, агент Буккер,- устало навалившись на свою трость, криво усмехнулся мэр.- Через мой город ходят подпольщики, в Пустошь, забирают грузы от «Стальной Саранчи»,- а я просто этого не замечаю. И мой город и я сам, сказала она, просто мирно живем дальше.
- И вы так просто согласились? …
- Я человек, котрорый знает, с кем лучше не связываться,- очень серьезно ответил Карнеги.- Нафракс уничтожен, агент Буккер, - а до него в прошлом году уничтожили еще два поселения на границе с Пустошами,- и я не хочу, чтобы мой город был следующим. И все они пытались ее поймать, - так или иначе, в том же Нафраксе была контора по отлову преступников, - а управление штата просто вычеркнет еще одно поселение из списка и забудет.  И если девушка с фиолетовыми волосами уничтожила Нафракс,- парни из военной полиции перегнули палку. Сама она просто так никого не трогает, агент Буккер.
   Анна и Отто обменялись долгими взглядами.
- Ее зовут Николетт,- наконец, проговрила Анна.- Не так ли? …
   Ден Карнеги только развер руками в ответ и присел в шутовском поклоне.
-  Я рад, что вы и так все знаете, агент Буккер.
- И вы, мистер Карнеги, конечно же знаете, где ее искать?
- Не утруждайте себя,- пристально глядя ей в глаза, тихо ответил он.- Как только вы полезете на ее поиски в Пустоши, она сама вас найдет, - не сомневайтесь. Она явно не равнодушна к Санчос Родригесу.
   Он перевел взгляд на молчавшего Отто.
- Она обожает игры,- мягко проговорил Карнеги.- И человеченой балуется. По этому я и даю вам карту и рад от вас избавиться, господа. Вы не вернетесь.
   Отто достал сигареты и закурил, сильно затянувшись.
- Николетт и есть «Стальная Саранча», мистер Карнеги?
- А вот этого я не знаю,- серьезно ответил хозяин Салент-Хилл.- И знать не хочу,- уж поверьте … Но мы теряем время, господа. Следуйте за мной.
   Он повернулся к ним спиной и двинулся по улице, опираясь на свою трость.




5.




   Ральф  поставил стул спинкой вперед и тяжело присел, рукой пригладив свои волосы,- сидевшая перед ним в кресле молодая женщина не шелохнулась, целомудренно сложив руки на коленях и глядя в пол.
   Некоторое время он молча изучал ее: молодая красавица, с тонкими правильными чертами лица и жгучим взглядом карих глаз, была одета в простое ситцевое платье и босоножки, без какой либо косметики на лице, и ее распущенные черные волосы как грива рассыпались по ее плечам.
    Девочка лет семи, одетая в черное платье, и похожая на женщину как ее маленькая копия, стояла справа за ее плечом, пристально глядя на Ральфа не по детски взрослым и очень серьезным взглядом, и поджав пухлые губы.
- Итак,- нарушил затянувшуюся паузу Ральф.- Как вас зовут?
  Молодая женщина шевельнулась, подняв на него взгляд.
- Джейд Альдемир, святой отец. А эта девочка – моя дочь Розалия.
- Давно вы знакомы с Родригес Санчос?
  В ее жгучих карих глазах мелькнуло на миг странное выражение.
- Родригес – мой муж, святой отец,- ровным голосом ответила Джейд Альдемир.- Перед Богом и людьми. Мы венчались в храме, восемь лет назад, в Лос-Анжелесе. Пока он не перебрался сюда … из-за своей работы.
- И вы оставили Лос-Анжелес, чтобы приехать в эту дыру, дочь моя?
   Она, пристально глядя ему в глаза, улыбнулась кривой улыбкой.
- Родригес – мой муж,- мягко повторила она.- Я везде следую за ним.
- Вы настолько его любите?
- Вы задаете странные вопросы, падре. Я люблю его. Он отец моего ребенка.
- У вас есть образование, Джейд?
- Я юрист,- с иронией ответила она.- И да – я ради него бросила карьеру.
Где я видел ее манеру улыбаться и говорить? На кого она так похожа?-- подумал Ральф, потерев лицо ладонями , поймал взгляд молчавшей девочки и улыбнулся ей одними губами.– Ладно, это не важно …
- Вы считаете, вашей дочери Розалии место здесь, Джейд?
  Молодая женщина надменно приподняла острый подбородок.
- Вы из гестапо, отец Ральф?
- Что? …
- Простите за мой тон, падре,- не сводя с него жгучего взгляда, тихо проговорила она.- Но я не понимаю смысла этих вопросов. Вы здесь не ради того, чтобы говорить о моей личной жизни,- не так ли? … Мистер Карнеги попросил меня ответить на ваши вопросы о том, что я знаю о Николетт. О том, как мой муж занимался контрабандой. И … мой муж сказал мне быть честной с вами во время беседы. Я не задаю ему вопросов,- почему, святой отец.
   Ральф выпрямил спину, хрипло рассмеявшись.
- Вы успели поговорить с ним перед нашей встречей?
- Да. Час назад.
  Он машинально посмотрел на свои наручные часы.
- Не думайте о моей маме плохо, святой отец,- вдруг звенящим голосом сказала девочка Розалия.- Она не будет вам врать. Она просто не ответит.
- И почему же именно мне она не будете врать?- с усмешкой спросил Ральф.
- Николетт это не понравится,- звонко ответила девочка.- Она сказала маме, что когда приедет пастор Ральф, - лгать ему грех. А она карает за грехи.
   Он растерянно перевел взгляд на Джейд Альдемир, которая сейчас скрестила руки на груди, откинувшись на спинку кресла, и криво улыбнулась.
- Где вы познакомились с Николетт, мисисс Джейд?
- В Лос-Анжелесе,- с кривой улыбкой глядя на него изпод ресниц, ровным тоном ответила она.- За год до того, как она познакомила нас с Родригесом. Мы вместе с ней работали в частной конторе адвокатов, но Николетт получила перевод и уехала работать на японцев в ТША. Мы много лет не виделись с ней, святой отец. Потом, как мы с Родригесом и Розалией перебрались сюда, в Салент-Хилл, и он начал заниматься … своим бизнесом … она приехала однажды с ним вместе, в грузовике, полным товаров от япошек.
- И вас это не смутило, Джейд?
- Вы хотели спросить,- трахались ли они?- Джейд Альдемир откинула голову, расмеявшись обворожительным смехом.- Нет, святой отец. Николетт предпочитает женщин. А с моим мужем они наладили бизнес через этот город. Мистер Карнеги получал за это не плохую долю,- впрочем, все контрабандисты и сталкеры ему платят, если не хотят лишиться головы.
- А вы? – пристально глядя на нее, холодно спросил Ральф.-  Вы трахаетесь, Джейд Альдемир? С Деном Карнеги? За защиту вас и вашей дочери?
- Нет,- с желчью ответила она, не отводя глаз.- Ни Карнеги, ни кто другой ко мне пальцем здесь не притронутся. И знаете почему, святой отец?
-  Удивите меня. Почему же?
- Она передала Карнеги, что я ей как сестра. И этого было достаточно.
- Но вы мне сказали, Джейд, что не общались несколько лет.
- Так оно и есть, падре.
- В Лос-Анджелесе, где вы, по вашим словам, познакомились, У Николетт уже была татуировка в виде надписи на горле? И выбит левый глаз?
- Да,- ровным тоном ответила девушка.
   Ральф некоторое время изучал с кривой улыбкой смотревшую на него Джейд Альдемир, - и, наконец, смог собраться мыслями и заговорил
- Я уверен, мисисс Джейд, что вы мне можете дать исчерпывающие ответы о Николетт,- где она работала, кем и когда, но меня это мало интерисует. Я хочу знать совершенно другое,- как она связана со «Стальной Саранчой», откуда Николетт получает свои грузы для подполья, и самое главное,- что такое Лабиринт и где он находится. Если, конечно, он существует … Ну, и раз ваша дочь говорит о грехах, которые не нравятся Николетт, я хочу получить ответ, - кто же такая Николетт на самом деле, раз в этом городе боятся ее гнева.
   Ральф достал из кармана сложенный скомканный рисунок, который обнаружил вчера в ванной, и бросил на колени Джейд Альдемир.
   Помедлив, молодая женщина развернула листок, - девочка за ее плечом наклонилась, изучая,- и Джейд, с усмешкой, посмотрела Ральфу в глаза.
- У вас весьма страстная поклонница, святой отец,- мягко проговорила Джейд, складывая рисунок.- Это мне, пожалуй, стоило бы спросить,- откуда она вас знает … Но я могу лишь подробно рассказать о ней, когда мы работали вместе в Лос-Анджелесе. А вот о той Николетт, о которой наслышаны здесь и которой пугают детей местные оборванцы,- она ночной вампир и каннибал, уводит детей, и сталкеры ей оставляют подношение, когда входят в заброшенные города,- я сама ничего не знаю, святой отец.
   Ральф посмотрел на пристально глядевшую на него Розалию.
- И когда же Николетт говорила с мамой о грехах, девочка?
- Не с мамой,- звонко ответила она.- Со мной. Она пришла за мной.
   Джейд Альдемир посмотрела на дочь и, судорожно проглотив комок в горле, взглянула на Ральфа,- и в ее глазах впервые промелькнул страх.
- У нее есть волшебная флейта,- звонким голосом продолжала девочка.- И дети приходят на ее музыку , - встают и приходят … Она пьет их кровь.
- Она пила твою кровь?- хрипло спросил Ральф.
  Розалия отрицательно помотала головой.
- Николетт разбудила меня, отец Ральф, и говорила со мной,- девочка взяла Джейд за руку и успокаивающе сжала пальцы.- Сказала, что нельзя маме и  мне вам врать, когда вы приедете. Что во мне течет кровь ее хозяина, и дала мне много конфет. А лгать вам – грех, и она будет очень сердиться, если узнает. А потом проводила меня назад в Салент-Хилл, святой отец.
   Ральф вдруг понял, что по его лицу течет пот, и машинально утер его.
- Волшебная … флейта?
- Да,- кивнула Розалия.- Ее музыка заставляет слушаться людей. И поднимает мертвых, святой отец. Она рассказала, что ее флейта поднимала мертвых детей Когорты в бой! И мертвых врагов тоже,- сражаться за их отца!
   Джейд Альдемир молчала, глядя перед собой и лишь стиснув ее руку.
- Когорта? …- уже ничего не понимая, расстерянно переспросил Ральф.- Сражаться за отца? … О чем вообще речь, Розалия?
- Этого она не сказала, святой отец.
- А о Лабиринте она не говорила с тобой, Розалия?
  Помедлив, девочка вдруг опустила глаза, нервно облизнув губы.
- Розалия? …
- Она велела вам передать,- вдруг решительно сказала девочка, подняв голову и посмотрев ему в глаза.- Что Лабиринт не для вас. Она вас не пустит туда.
   Ральф, коротко и зло рассмеявшись, широким жестом развел руками.
- Не для меня? … Что это значит, девочка? … А для кого же тогда? …
- Этого она не сказала, святой отец.
- Но, по твоим словам получается, эта Николетт знала что я приеду?
- Да, святой отец.
- И как давно вы с ней говорили, Розалия?
- Две недели назад, падре.
  Ральф замолчал, задумавшись.
  В наступившей тишине женщина и ее дочь смотрели на него.
   Наконец, он тяжело поднялся на ноги и вышел из комнаты.
   Когда Ральф вышел мимо вооруженного автоматом охранника в коридор, его здесь уже ждал управляющий в белом костюме, - с низким поклоном он сообщил удивленному Ральфу, что мистер Карнеги вместе с фрау Буккер уехали в город, с целью сбора данных для миссии Красного Креста, а его, отца Ральфа, уже ждут пациенты, и после завтрака можно будет приступить …
    У организованного в магазине медпункта, к удивлению Ральфа, людей оказалось не мало,- десятка два, и все с какими-то пустяковыми и надуманными жалобами, самыми «опасными» из которых оказались выбитые зубы, синяки и похмельный синдром после вчерашнего праздника. И пока Ральф разбирался со всей этой бредовой кампанией, время перевалило далеко за полдень:  молчавшая все это время Лурдес усердно, как и всегда, помогала ему, но он за все эти часы не видел ни Карнеги, ни агентов гестапо, ни Родригес Санчоса, - и в нем все больше росло чувство тревоги.
    Он, наконец, велел Лурдес закрывать двери и больше никого не принимать, а сам, не снимая медицинского халата, отправился на поиски своих спутников. Он очень быстро понял, что дело не чисто: не было Отто в пункте выдачи гуманитарной помощи, и не оказалось автофургона во дворе резиденции Карнеги, а возле выгруженных коробок с гуманитарной помощью дежурили два охранника с винтовками. На все вопросы уже взбешенного Ральфа все, - и охранники и горожане,- с поклонами отвечали, что ничего не видели и не знают, сам мистер Карнеги будет в городе только к вечеру, а святому отцу надо просто дождаться его возвращения и успокоиться …
    Эти метания по улицам и бесмыссленные распросы привели Ральфа в настоящее бешенство: он остановился, наконец, посреди безлюдной улицы Салент-Хилл, в ярости сжимая кулаки и лихорадочно размышляя, и вдруг вспомнив о Лурдес, бросился к миссии Красного Креста.
    Их автобус был здесь, на заднем дворе магазина, и Лурдес, переодевшуюся в толстовку и длинные шорты, он нашел здесь же,- девушка спокойно и методично убиралась в салоне автобуса, наводя влажную уборку.
- Вот и вы, хозяин,- окликнула его девушка, заканчивая домывать пол в салоне автобуса, когда Ральф, задыхась от бега, ворвался во двор магазина.
    Остановившись, он, задыхаясь, смотрел, как Лурдес выходит из автобуса.
- Вам приготовить обед, хозяин?
- Какой, на-хрен, обед!- заорал Ральф.- Они все куда-то исчезли! …
   Девушка спокойно вылила воду из ведра и отжала тряпку.
- Они уехали на грузовике еще утром, падре, пока вы говорили с Джейд.
- Что?! … - задыхаясь от ярости, Ральф развернул ее к себе, схватив за грудки и тряхнув как котенка.- Ты знала?! … И молчала все это время?!
  Он сильно еще несколько раз тряхнул ее.
- Знала?!
- Да, святой отец,- не делая попыток вырваться, прошептала Лурдес.- Знала.
- Почему ты мне ничего не сказала?!
- Я не хочу, чтобы мой хозяин поехал дальше.
С коротким рыком ярости, Ральф, размахнувшись, ударил ее на отмашь по лицу, разбив губы в кровь,-  девушка, как подкошенная, рухнула на землю,- и Ральф, схватив из опустевшего ведра мокрую тряпку, стал хлестать скрючившуюся на земле Лурдес без разбора, по голове и спине.
- За меня решать вздумала, дрянь?! – орал Ральф, хлеща ее тряпкой, и добавив ей пинка под ребра.- Что ж ты не сопративляешься?! … Ну же! …
Лурдес вдруг одним движением встала перед ним на колени, тяжело дыша, и подняла голову, откинув с лица растрепанные волосы.
   Ральф остановился с занесенной для удара тряпкой в кулаке.
- Еще, хозяин! – задыхаясь, прошептала Лурдес.- Я виновата перед вами!
   Он медленно отступил на шаг, бросив ей в лицо тряпку.
- Ладно … хорошо, Лурдес,- вдруг резко успокоившись, холодно проговорил Ральф.- Значит,- уехали … Это ничего. Ничего … разберемся.
   Лурдес, стоявшая на коленях, вытерла со своего лица кровь, из под ресниц посмотрев на него, и на ее лице гуляла какая-то пьяная улыбка.
- Мой хозяин,- прошептала она.- Он наказал меня …
Не поднимаясь с колен, она смотрела, как Ральф быстро разбирает их общие дорожные вещи в салоне автобуса,- саквояж Ральфа и рюкзак Лурдес, конечно, были в резиденции Карнеги, но остальное было здесь: пара ящиков с консервами и дорожными припасами, спиртовка и канистры с водой и бензином, спальники, топор и лопата … Ральф напрасно искал картонную коробку с вещдоками, - без сомнений, ее забрала с собой Анна Буккер, - как не оказалось на месте и вещей Отто, и всего оствленного здесь оружия. В довершении всего из папки с миссионерскими документами Ральфа, оставленной им в салоне автобуса, исчезла карта штата с его пометками.
- Вы просто прелесть, агент Буккер,- прошипел Ральф.- Ни оружия, ни карты …
Он уселся прямо на пол салона автобуса, взявшись руками за голову,- и расхохотался со злым весельем. Он сидел так на полу, держась за голову и смеясь, как сумасшедший,-  и внезапно резко успокоившись, он медленно опустил руки и посмотрел на тихо стоявшую перед ним Лурдес.
- Хозяин,- тихо проговорила она.
- Иди умойся,- звенящим от ярости голосом сказал Ральф.- И заводи автобус. Заберем наши вещи у Карнеги,- и выезжаем на Пустошь! Немедленно!
- Куда мы едем?- равнодушно спросила девушка.
- На юг. К Великим Соленым Озерам.
- Слушаюсь, святой отец.
   Все эти торопливые сборы не заняли много времени,- Ральф ожидал, что их в той или иной форме попытаются удержать в Салент-Хилл, - но ни кто из людей Карнеги даже не заговорил с ними, когда Ральф заехал в резиденцию мэра за вещами,- слуги лишь молча кланялись, не поднимая глаз от пола.
   На выезде, у блок-поста, вооруженные люди их тоже не остановили.
Ральф направил старый миссионерский автобус по улицам, прочь из Салент-Хилл, взяв по компасу направление на юг, по старому шоссе, - и весьма смутно представляя себе, куда им держать дальше направление.
    Автобус промчался несколько заброшенных кварталов, с давно не обитаемыми домами, - Лурдес молча сидела рядом с Ральфом, в соседнем кресле,- и когда вдруг впереди из переулка им наперерез выскачил потрепанный «пикап», девушка с интересом приподняла тонко выщепанные брови.
   Ральф сбросил скорость, притормаживая,- машина на их пути сдала назад, осовбождая дорогу, и из нее вышел рослый чернокожий мужчина в охотничьем костюме, замахавший руками Ральфу и что-то прокричав.
- Томас? …- удивился Ральф, опуская стекло, и заглушил двигатель.
- Доброго дня, святой отец!- охотник снял торопливо с головы вязанную шапочку, коротко поклонившись, и быстро огляделся по сторонам.- Не хотел, чтобы нас видели вместе, падре, по этому перехватил вас по дороге!
    Ральф пару минут разглядывал его, размышляя.
- Мне нужно догнать моих миссионеров, Томас. Ты мне можешь помочь?
- Глупый вопрос, падре,- уж не обижайтесь,- охотник одел свою шапочку на голову.- Они уехали рано утром. И вы едете не в ту сторону, кстати.
   Ральф, повернув в замке ключ зажигания, криво усмехнулся.
- Знаешь, по какой дороге они уехали?
- Разумеется, отец Ральф,- Томас осклабился, похлопав по пыльному борту автобуса.- Вы не сердитесь на мои слова, но вы со своей девушкой рванули в дорогу, как придурки из большого города,- ни воды, не бензина про запас, да и дороги вы не знаете. Оружие то хоть у вас есть, святой отец?
- Нет,- держась за руль и глядя вперед, сквозь зубы ответил ему Ральф.
- Как думаете,- далеко вы так уедете?- усмехнулся чернокожий охотник, вновь быстро оглядевшись по сторонам, и решительно проговорил.- Вот что, падре,- поезжайте вы за мной без вопросов. Я в своей берлоге дам вам в дорогу все, что надо, а там уж и с остальным разберемся. И давайте уж поспешим,- вы, без малого, почти целые сутки потеряли в Салент-Хилл.
    Чернокожий охотник забрался в свой «пикап»,- через минуту старая машина рванула вперед по улице, в туче пыли, набирая скорость,- и Ральфу ничего не оставалось, как только завести автобус и последовать за ним.
    Старый «пикап» Томаса, не сбавляя скорости, мчался впереди, мимо сгоревших заброшенных зданий и руин, занесенных песками и заросших молодой травой,- они, наконец, выбрались на старую автостраду, которую забросили много лет назад, и автобус Ральфа басовито загудел мотором, набирая скорость по растрескавшемуся асфальту, мимо ржавых остовов сгоревших машин и автобусов, в которых часто можно было разглядеть останки людей.
    Ральф молча давил на педаль газа, выворачивая руль на поворотах, поглядывая на молчавшую Лурдес,- машина Томаса впереди вдруг резко взяла вправо, съехав на проселочную дорогу, почти целиком похороненную под слоем песка, и в поднявшемся облаке пыли Ральф с большим трудом  не терял «пикап» из виду,- автобус не развивал такой большой скорости, часто пробуксовывая колесами по песку, и натужно подвывая двигателем.
   Они довольно долго ехали так, углубившись в пустыню на добрый десяток миль, пока «пикап» чернокожего охотника не остановился у низких холмов, заросших кактусами и редкими пальмами.
   Ральф, заглушив двигатель, немного подождал, пока осядет облако поднятой пыли, и, открыв дверь, медленно выбрался из миссонерского автобуса.
   Нещадно палило в полуденном небе солнце.
- Следуйте за мной, святой отец!- весело позвал его Томас, захлопнув дверь своей машины, и бегом стал подниматься на песчанный холм.
  Ральф  посмотрел на стоявшую рядом с ним Лурдес.
- Что-то не так, хозяин?- девушка посмотрела ему в глаза.
   Ральф, не ответив, стал подниматься на песчанный холм.
   Через минуту он остановился, одним движением заложив руки за спину.
- Ничего себе,- тихо и удивленно проговорила возникшая рядом Лурдес.
   Наполовину занесенный песками, перед ними раскинулся огромный остов американского бомбардировщика,- «летающая крепость» В-52. Торчали из песка лопасти огромных винтов четырех двигателей, и гордо смотрел с ржавого фюзеляжа флаг США с эмблемой 15-й тяжелой эскадрилии.
- Один из символов старой Америки!- прокричал им Томас, уже спустившийся вниз к бомбардировщику.- Как вам, падре,- впечатляет?! …
- Еще как впечатляет,- пробормотал Ральф, спускаясь вниз по песчанному склону,- он прекрасно помнил ковровые бомбежки этих «летающих крепостей» на германские позиции, и какой ужас они наводили на его солдат.
   Томас, сняв свою шапочку с головы и убрав ее в карман, терпеливо ждал, пока Ральф и Лурдес спустятся к ниму с холма.
- Погодите здесь, - я мины свои и ловушки сниму быстро, святой отец, а то мало ли кто тут в гости без меня наведается,- с веселым хохотом проговорил Томас, и, оставив Ральфа и Лурдес под огромными винтами крыла, надолго исчез в полумраке пробоины в фюзеляже «летающей крепости».
    Ральф, привычно поглядывая по сторонам, терпеливо ожидал.
    Высоко в безоблачном небе парил стервятник.
- Идите во внутрь, падре!- послышалось, наконец, из чрева Б-52, и Ральф вместе с Лурдес осторожно, через рванную пробоину, проникли в бомбовой отсек самолета: в полумраке над их гловами они разглядели квадрат люка, с которого свешивалась веревочная лестница, и голос Томаса весело позвал их
- Забирайтесь, святой отец!
   Ральф и Лурдес посмотрели друг на друга, и девушка покачала головой.
- А если это ловушка, хозяин? …
   Он криво усмехнулся и молча полез вверх по веревочной лестнице.
    Верхний отсек, куда он выбрался, был  довольно ярко освещен,- пыльный солнечный свет проникал сюда из множества пробоин и пары илюминаторов, и чернокожий Томас сейчас убирал брезент с маркированых армейских ящиков и нескольких пластиковых бочонков, составленных у переборки.
    Остановившись, Ральф с интересом огляделся по сторонам.
- Это один из моих тайников, святой отец! -  широко улыбаясь Ральфу, пояснил Томас.- Думаю, наберем вам полезной всякой всячины в дорогу!
    Он начал торопливо откидывать крышки на армейских ящиках из под снарядов, сейчас заполненных всяким барахлом, и вытаскивать нужные, на его взгляд, вещи, складывая одной кучей в сторону.
- Эй, подруга!- не отрываясь от своего занятия, окликнул Томас появившуюся из люка Лурдес.- Помоги-ка мне! Сейчас все быстро соберем в дорогу …
   Девушка посмотрела на кивнувшего ей Ральфа,- и молча стала помогать чернокожему охотнику, который быстро накидывал ей в руки необходимые в пути вещи: две армейские большие фляги в чехлах, ремни и подсумки, две армейские брезентовые куртки, противогазы и аптечки, счетчики радиации …
- Одевайте это все сразу,- говорил Томас, с удовольствием помогая девушке закатать длинные ей рукава куртки.- Сейчас и оружие посмотрим …
    Томас откинул еще один пыльный брезент, с торжественным видом подняв тяжелую крышку стального ящика,- и перед взором немного ошалевшего от увиденного Ральфа предстала груда всевозможного оружия и боеприпасов, разных марок, все с любовью смазанное и ухоженное.
    Томас извлек из ящика «винчестер» времен Гражданской войны в США.
- Что предпочитате, святой отец?- осклабился охотник, щелкнув затвором.
- Я вижу здесь только американское оружие, сын мой,- усмехнулся Ральф, взяв  руки автомат «Томпсон» морской пехоты США.- Сложный выбор.
    Лурдес молча протянула к охотнику раскрытую ладонь, и он, осклабившись, кинул ей «винчестер»,- девушка так же, не говоря ни слова, закинула винтовку за спину, вытащила из груды боеприпасов патронташ, набитый патронами, и опаясалась им через правое плечо, рывком затянув застежку.
- Я возьму автомат и вот это,- Ральф вытащил из ножен страшное, зазубренное боевое мачете и полюбовался своим отражением на лезвии.
- Думаю, пара пистолетов вам тоже не помешает,- довольно кивнув, чернокожий  охотник извлек из ящика две «беретты» в кобурах.- Отличные машинки, святой отец,- надежные и смертоносные! А вы, как я вижу, не только псалмы читать умеете … Патронов берите, сколько сможете унести,- раз уж собрались на Пустоши,- там отнюдь не безопасно, отец Ральф.
Томас положил пистолеты на бочонок.
- Канистры с бензином возьмем внизу, падре,- там у меня другой тайник,- и сразу заправим ваш автобус. А воды наберем через пять миль на восток отсюда,- я знаю здесь все источники в округе.
    Ральф вставил в автомат дисковый магазин и посмотрел на Томаса.
- У меня не так много денег, сын мой. Что ты хочешь за свою помощь?
   Охотник молча начал закрывать ящики и бережно укрывать их брезентом.
   Ральф терпеливо ждал ответа.
- Помните вашу проповедь?- наконец, запинаясь, заговорил Томас.- Что Христос отвечает нам и помогает через случайных людей?
   Лурдес, закрепляя на бедре пистолет, быстро посмотрела на охотника.
- Вобщем,- буркнул Томас.- Ничего вы мне не должны, святой отец.
- Благодарю, сын мой,- очень серьезно ответил Ральф.
- И, разумеется, раз уж у вас нет карты, - вам потребуется хороший проводник на Пустошах, падре,- Томас, не глядя на Ральфа, закончил укрывать брезентом ящики.- Лучшего проводника, чем я, вам не найти, святой отец, да я и знаю многих бродяг в округе лично. Если вам нужно догнать ваших друзей …
- Мы едем в Солтлейк-Сити,- повернувшись к охотнику, очень раздельно проговорила вдруг Лурдес.- К Большим Соленым Озерам.
   Чернокожий охотник даже изменился в лице, вытращив глаза.
- Да вы с ума сошли! … Там «Фау» с ядерным зарядом шарахнули по морским пехотинцам и рейнджерам! … Радиация до сих пор местами зашкаливает, святой отец! … Город разрушен и занесен песками! – он почти с отчаяньем посмотрел на молчавшего Ральфа.-  Там живут сектанты-людоеды, падре! …
- И они служат вампиру Николетт?- с усмешкой спросила Лурдес.
  Томас поперхнулся, прикусив язык, и с яростью посмотрел на нее.
  Ральф молча и быстро одевал на себя снаряжение, застегивая ремни.
- Но ведь именно оттуда Родригес Санчос привозил грузы от «Стальной Саранчи»?- тихо, не ожидая ответа, проговорил Ральф.- Скажи мне сразу, друг мой, - не встречал ли ты на Пустоши изображение Лабиринта? … Уверен, что встречал … Если ты хочешь мне помочь,- покажи мне, где это место.
- Так вот что вы ищете, падре,- потрясенно прошептал Томас.
- Я с тобой честен, сын мой. Как видишь,- следовать за мной опасно.
  Томас лишь растеряно оглядел их, словно не веря услышанному, и Ральф, больше не говоря ни слова, скользнул вниз по веревочной лестнице, и Лурдес, с кривой улыбкой взглянув на Томаса, последовала за ним в темный квадрат люка, исчезнув в недрах мертвого бомбардировщика.
   Ральф вышел из пролома в фюзеляже самолета, остановившись на песке, и задумчиво огляделся по сторонам, размышляя.
   Лурдес стояла молча рядом, с винтовкой в руках.
- Падре! …- услышал он, наконец, голос Томаса и оглянулся.
   Чернокожий охотник стоял у кабины бомбардировщика, - мрачный и решительный, переминаясь с ноги на ногу, - и громко прокричал
- Помогите бочку бензина вытащить, - скоро темнеть начнет, падре!
   Ральф и Лурдес, все так же не говоря ни слова, помогли охотнику выкатить бочонок с горючим из самолета, - Томас надолго исчез в темноте фюзеляжа бомбардировщика, он устанавливал назад свои мины и ловушки, - и когда, наконец, он вернулся, Ральф заговорил, глядя на закат на горизонте
- Сын мой Томас. У меня есть в кассе пятьсот или шестьсот рейсмарок,- этого тебе хватит на год безбедного сущестования. Я буду тебе безмерно благодарен, если ты поможешь мне заправить автобус, укажешь направление до Солтлей-Сити, примешь от меня в дар эти деньги,- и отправишься домой.
    Чернокожий охотник подошел к Ральфу и остановился перед ним.
    Ральф поднял на него спокойный взгляд.
- Знаете что, святой отец,- в голосе мужчины вдруг прозвучала настоящая детская обида.- Засуньте вы свои рейхсмарки себе в … - он осекся, с обидой буравя лицо Ральфа взглядом, и уже спокойно закончил.- Если захотите отблагодарить меня, отец Ральф, - то пообещайте мне, что что когда я умру, то придержите мне место рядом с собой у Господа! Пообещайте,- я серьезно!
   Ральф, глядя ему в глаза, медленно поднял руку с сжатыми указательным и средним пальцем пальцами, как для клятвы на Библии.
- Даю тебе это обещание, Томас,- очень серьезно и твердо ответил он.
- Вот и славно,- криво усмехнулся охотник.- Я сейчас пригоню сюда машину …
   Когда они закончили заправлять автобус, на землю уже опустился поздний вечер, и Ральф решил заночевать здесь же, у бомбардировщика, спокойно поужинать и обсудить с охотником дальнейший маршрут,- и выдвинуться к разрушенному бомбардировкой Солтлейк-Сити с первыми лучами солнца.
    Ужин готовили на костре, в хвостовом отделении самолета, чтобы не увидели в ночи огня за много миль,- и за едой обсудили, что их ждет там, впереди: сам Томас отлично знал округу на пару дней пути в сторону Соленых Озер, до 50-й мили у водохранилища, но дальше, - по его словам,- было опасно шастать даже отмороженным сталкером и бандитам …
   Лурдес, чутко прислушиваясь к звукам снаружи, держала палец на курке «винчестера», наблюдая, как Томас рисует на песке у костра карту пути.
   Ральф, слушая его, сосредоточенно орудовал ложкой в своем котелке.
- То есть, там – территория сектантов вампира Николетт? – не громко спросил он, наконец, подняв взгляд на замолчевшего охотника.- И оттуда Санчос Родригес привозил грузы от «Стальной Саранчи»? Я верно понял тебя?
- Да … святой отец,- помедлив, ответил Томас.
- Мы уже отстали от агентов гестапо, по меньшей мере, на сутки,- изучая нарисованную Томасом на песке карту, задумчиво проговорил Ральф.- У них есть подробная карта, которую они прихватили у меня,- а еще с ними такой знаток штата Юта, как Родригес. Ума не приложу, как он с ними уехал …
- Связанный и с мешком на голове,- буркнул мрачно чернокожий охотник.
   Ральф, ополаскивая котелок из канистры, посмотрел на него.
- Я сам это видел, святой отец. Своими глазами.
   Лурдес тихо рассмеялась, взяв котелок с чаем и разливая всем по кружкам.
- Она хороша, святой отец,- кротким голосом проговорила девушка.
- Ты ни как восхищаешься ей, дочь моя.
- На ее месте я сделал бы то же самое … чтобы вас уберечь, святой отец.
- О как,- усмехнулся Ральф.- Да, она продумала все ходы, ничего тут не скажешь. Наша умница Ани Буккер, мало того, что украла мою карту и увезла того, кто мог мне показать путь без заморочек, так она еще и батальон СС за собой держит на готове,- всего-то один звонок по рации …
   Девушка присела напротив него, поставив винтовку между ног.
- Убедить Родригеса помогать, ей будет не просто.
- Еще бы,- Ральф сделал глоток чая, стрельнув глазами на молчавшего охотника.- Этот ублюдок, я думаю, будет отчаяно торговаться, - тем более на территории, где его знают дикари … Солдаты СС, надо полагать, ринутся на поиски агентов в любом случае, даже если они вдруг перестанут отвечать каждый положенный промежуток времени радиообмена,- это обычный протокол при спецоперациях,- и долго Родригес играть в недотрогу не сможет.
   Томас посмотрел на него с каким-то непонятным откровенным уважением.
- Мы сможем как-то срезать путь и попытаться перехватить наших друзей по дороге к Солтлейк-Сити?- Ральф отставил опустевшую жестяную кружку.
   Чернокожий охотник пару минут размышлял, изучая карту на песке.
- Я подумаю, что можно сделать,- наконец, проговорил он в задумчивости.- Вы ложитесь-то уже. Завтра рано вставать. Я первый заступлю на охрану.
- Просто ответь, Томас,- да или нет?
- Да,- помедлив, ответил Томас.- Я знаю, какой дорогой он ходит, святой отец. Мы срежем путь по 27-му шоссе и будем у почтового отделения 117 раньше агентов и Родригеса на пол дня, не меньше.
   Ральф пристально рассматривал чернокожего охотника.
- Почтовое отделение 117, сын мой?
- Родригес должен был вам, святой отец, показать, где он делает заказы у «Стальной Саранчи», не так ли? Думаю, туда он и агентов ведет сейчас.
- Он должен был показать вход в Лабиринт,- вдруг холодно сказала Лурдес.
- Есть ли там вход в Лабиринт,- это мне не известно,- не глядя на девушку, ответил ей Томас.- Но он всегда, перед получением грузов, бывал на почте.
- Откуда ты это знаешь? - спросил Ральф.- Следил за ним?
- Да. И сам это видел пару раз своими глазами.
- А сам ты на эту почту заходил?
- Ни разу, святой отец.
   Ральф молча кивнул в ответ,- и стал раскладывать свой спальный мешок.
   Теплая южная ночь поглотила землю.



   … С головы Родригеса рывком сняли мешок, и мужчина отчаянно зажмурился, пытаясь проморгаться от яркого солнечного света, и пытаясь освободиться от связывающей его руки за спиной веревки.
   Кто-то загородил ему солнце, и, подняв голову, он увидел нависших над собой Анну Буккер и Отто, с автоматом Мп-40 в руках.
- Какого черта …- прохрипел контрабандист, отплевываясь от пыли.
- Я, наверное, должна бы извиниться, что так грубо увезла тебя из Салент-Хилл, амиго,- присев перед ним на корточки, с усмешкой проговорила девушка.- Но уговаривать и объяснять у нас не было времени. Да и наш ранимый отец Ральф не послушал бы меня. По этому мы пошли простым путем.
   Родригес быстро огляделся по сторонам, и его глаза расширились в изумлении и ужасе: автофургон стоял сейчас в тени дорожной мастреской, давно заброшенной и разграбленной, ржавели рядом несколько брошенных машин, и завывал ветер среди окружавших их красных скал.
- Знакомые места, Родригес?- наблюдая за ним, с усмешкой спросила Анна.
   Родригес посмотрел на нее обезумевшим взглядом.
- Вы с ума сошли, агент Буккер?! … И где отец Ральф?! …
   Отто медленным шагом прохаживался по песку, с автоматом в руках, внимательно оглядываясь по сторонам цепким взглядом.
    Анна медлила с ответом, - достала портсигар, закурив сигарету в мундштуке, и, пряча сигареты в карман, твердо и холодно заговорила
- Я хотела бы верить, что у него хватит ума не лезть в эти опасные края без карты и тебя, амиго … Но не будем о нем, - мы теряем время. Мы с тобой обсудим один важный вопрос, Родригес, - после чего я тебя развяжу, и мы с тобой решим, что нам делать дальше,- девушка достала из подсумка трубку военной рации, показав ее Родригесу, и терпеливым тоном пояснила.- В этот самый час батальон СС на вездеходах и бронемашинах  входит для проверки в Салент-Хилл, амиго, и командиру хорошо известно, где проживает твоя семья,- их немедленно возьмут под стражу … Если я не выйду на связь каждые три часа или не найду то, что мне нужно, в течение следующих суток, Родригес, - твою жену и дочь отдадут содатам СС, после чего отвезут в Нью-Йорк, на биржу рабов, и продадут в самый грязный притон побережья.
   Она наклонилась к контрабандисту, выпустив ему дым сигареты в лицо, и мужчина, с ненавстью глядя ей в глаза, прорычав сквозь зубы
- Я прекрасно тебя понял, нацистская шлюха!
- Я рада, что мы понимаем друг друга с полуслова, амиго,- тонко улыбнувшись, проговорила девушка, одним движением извлекла из ножен боевое мачете и обошла Родригеса со спины, разрезав веревки на запястьях.
   Контрабандист тяжело поднялся на ноги, растирая затекшие руки.
- Мне нужно место, где ты получаешь груз от «Стальной Саранчи».
   Родригес медленно посмотрел на нее через плечо.
- Вы хоть понимаете, в какое дерьмо лезете, агент Буккер?- не поднимая глаз, прохрипел мужчина.- За теми холмами – земля людоедов! …
- Я уже слышала эти байки,- невозмутимо ответила она.
- Это не байки, агент Буккер!
- Однако же, амиго, ты спокойно ездил туда и обратно совсем один.
   Родригес обреченно посмотрел на нее, и оглянулся на Отто.
- Лучше сразу вызвать ваших эсесовцев, детка …
   Анна вдруг шагнула книму и жестко взяла за горло,сжав пальцы.
- Мне прекрасно известно, скотина, что ты рыскал тут один, без всяких напарников! Ты вообще, как правило, работаешь один! … Но подпольщики тебя и ценили за то, что ты работу выполняешь быстро и в срок!
  Она сильнее сжала пальцы, тряхнув Родригеса за горло.
- А может все проще, и ты и есть «Стальная Саранча»?! …
- Нет!- схватившись за ее руку на горле, прохрипел он.-Вы совсем рехнулись?!
- Я тебе верю, амиго,- разжав пальцы и отступив на шаг назад, мило улыбнулась ему девушка.- Следующий вопрос,- что за Лабиринт ищет отец Ральф?
   Родригес прокашлялся, держась за помятое горло.
- Это символ на всех товарах от «Стальной Саранчи»,- ответил он, наконец.- А еще его используют сектанты, поклоняющиеся вампиру Николетт, агент Буккер, и в руки этим маньякам лучше не попадаться! … Что означает этот рисунок Лабиринта, - я не знаю, клянусь! Возможно, это место существует на самом деле, но уж точно не в разрушенном Солтлейк-Сити! И этот рисунок, если он есть на доме или машине, - внутри вы в безопасности, и никакой сектант туда не войдет! И, конечно, он нарисован там, где заказывают груз!
   Анна и Отто, стоявший за спиной контрабандиста, обменялись взглядами.
- Заказывают груз?- переспросил Отто.- На этом месте по подробнее, амиго.
   Родригес стал ощупывать свои карманы, под пристальными взглядами агентов, нашел помятую пачку сигарет, закурил, пару раз жадно затянувшись, и, посмотрев Анне в глаза, с мрачной обреченностью ответил
- Это в небольшом городке Читестер, на другой стороне Большого Соленого Озера, от развалин Солтлейк-Сити. Там было относительно тихо пару лет назад, пока какое-то дурачье не решило там организовать лагерь. Эти придурки устроили раскопки на заброшенной базе морпехов в холмах.
- Испугался сталкеров, амиго?- с иронией спросила девушка.
- С ними бы я договорился,- как-то судорожно усмехнулся Родригес, затоптав окурок.- Но они шумели, и их было много. Ребята пришли к озерам из ТША, и, я думаю, не знали, что надо вести там себя тихо … Сначала у них произошли разборки с сектантами из Солтлейк-Сити, а потом … за ними пришла сама Николетт. Один из тех парней и уцелел, только потому, что тупо смылся когда все началось, - неделю скитался по трассе, пока его не подобрал кто-то из охотников Дена Карнеги. Он все  Карнеги и рассказал, ага … Ни кто теперь в здравом уме дальше этих холмов по трассе не суется, агент Буккер, хотя дураки всегда найдутся. Кто возвращается, тот бухает месяц от счастья.
    Агенты снова переглянулись, и Отто, усмехнувшись, процедил
- Эта Николетт … она мутант какой-то или что-то типа того?
- Не думаю, - дрогнувшим голосом ответил Родригес.- Мутантов я видел, герр Отто, и не мало … Она действительно быстра, опасна и пьет кровь у людей.
- А еще у нее есть волшебная флейта, поднимающая мертвецов,- Анна Буккер фальшиво рассмеялась.- Чего еще мы о ней не знаем?
- Зря смеетесь, агент Букер,- затравленно посмотрел на нее Родригес.- Думаете, это басни пьяных сталкеров? … И … она умеет одурманивать мужчин. Берет их под свой контроль. Желание к ней затмевает любой разум.
   Анна Буккер прищурилась, в упор разглядывая контрабандиста.
- Этот экземпляр будет интресен ученым в институте Аненербе,- Отто рассмеялся, закинув автомат за спину.- Мы вернемся с триумфом в Берлин, фрау Буккер! Секретному отделу будет приятно получить такой подарок!
   Родригес посмотрел на крепыша с искренним изумлением, как на идиота.
   Анна молча и напряженно обдумывала его слова.
- Родригес,- наконец, задумчиво проговорила она.- Простой вопрос. Откуда ты так хорошо знаешь округ Соленых Озер? Почему Николетт выбрала тебя?
   Контрабандист каким-то усталым жестом пригладил свои волосы.
- Вы мне, конечно, не поверите, агент Буккер, если отвечу - « я не помню»?
- Что значит,- «не помню»?
- Я не помню очень многого из своего детства … точнее, поомню себя лет так с шестнадцати. Я пришел в себя на границе штата Юта на старом шоссе, которое идет от Солтлек-Сити. И всегда хорошо знал округу Больших Озер.
   Отто как-то неопределенно хмыкнул, почесав в своем бритом затылке.
- Последний вопрос на сегодня, амиго,- девушка посмотрела на свои наручные часы.- Ты везде там можешь свободно ходить? И другие сталкеры?
- Нет,- помедлив, ответил он.- По мимо нарисованного знака Лабиринта есть и другие обозначения. Есть цветные метки, например,- белые и красные ленточки. За красные заходить нельзя ни под каким предлогом. Это может быть обозначенная улица или  отдельный дом. Есть места, где нарисована кукла. Там надо оставить в подарок шоколад или конфеты, - иначе не вернешься …
    Что-то проворчав себе под нос, Отто не одобрительно покачал головой.
- Хватит болтовни, Родригес,- холодным тоном перебила его Анна Буккер.- Я предлагаю тебе простую сделку. Ты доводишь нас до Больших Соленых Озер, показываешь, где ты заказываешь груз, как ты выразился, - и можешь валить куда хочешь. Я при тебе сообщу по рации, что обвинения с тебя сняты.
- Обожаю деловых людей,- очень серьезно ответил он.- Договорились, агент Буккер. Довожу вас до точки, а дальше вы сами по себе,- так?
- Ты все понял правильно, Родригес. Именно так.
   Он криво усмехнулся, и, прикрыв глаза ладонью, посмотрел на север.
- Машину придется здесь оставить, агент Буккер. Шумно и опасно.
- Опасно? …
- У Пустошей есть глаза и уши. А я привык здесь ходить тихо.
   Анна некоторое время разглядывала Родригеса в упор, затем кивнула крепышу Отто, и они стали быстро доставать свои военные ранцы и снаряжение из кабины автофургона: оба агента еще в городке Карнеги переоделись в боевые мешковатые комбенизоны песчанного мышынного цвета и высокие ботинки, и сейчас в их руках появились автоматы и гранаты на ремнях.
    Родригес, что-то проворчав себе под нос, двинулся быстрым шагом по старой дороге в сторону красных скал, которые почему-то напомнили Анне огарки оплавленных свечей, и когда они все вместе углубились в распадок между этих странных скалистых холмов красного цвета,то даже не возмутимый Отто не смог сдержать возгласа изумления.
    Возожно, здесь были до Великой войны огромные поля, которыми так гордились амереканские фермеры, кукурузы или пшеницы,- но во время ядерной мобежки Солтлейк-Сити сюда дошла ударная волна и раскаленный горячий воздух, со скоростью в сотни миль в час, и сегодня здесь была просто мертвая пустыня, покрытая оплавленным шлаком. Но и сегодня легко можно было разглядеть границы полей, через которые расщелинами провалились испарившиеся от жара русла каналов, и причудливыми скалами горбатились развалины каменных добротных ферм и дорожных зданий.
   Агенты машинально полезли в подсумки за респираторами, торопливо одевая, и Анна, достав счетчик радиации, с тревогой вопросительно посмотрела на Родригеса, но контрабандист уверенно и спокойно шел дальше.
Отто встретился с девушкой взглядом через стекла респиратора.
- Радиация в норме!- прогундосила Анна через респиратор, убирая в карман счетчик, и поспешила за контрабандистом, - но, однако, агенты не спешили снимать респираторы, с оружием в руках поглядывая по сторонам.
   Родригес шел быстро, не спускаясь в оплавленную ядерным огнем долину и держась вдоль красных, изглоданных ветрами скал: он вышел на внезапно открывшуюся взгляду низину между скалами, укрытую от постороннего взора в естественной защите гряды, - и здесь они увидели среди бесплодного поля и скелетов теплиц двухэтажную большую ферму.
    Родригес остановился, внимательно разглядывая здание фермы и чутко прислушиваясь, посмотрел на стоявшую рядом с ним Анну, которая, вопросительно кивнув ему, приподняла ствол автомата, и проговорил
- Скоро ночь, агент Буккер, быстро темнеет, а ночевать здесь в чистом поле я вовсе не горю желанием … - он снова чутко прислушался, не одобрительно покачав головой.- Предлагаю заночевать на этой ферме. И дать мне оружие.
   Повернув голову в респираторе, Отто пристально посмотрел на него.
- Если на нас нападут,- спокойно сказал Родригес.- Я хоть смогу стрелять.
- Дай ему оружие, - глядя на ферму, приказала Анна, снимая респиратор.
- Держи, скотина,- проворчал Отто, последовав ее примеру, и, спрятав респиратор в подсумке, протянул Родригесу «вальтер» и две обоймы.
   Контрабандист, спрятав пистолет за ремень джинс, присел на корточки, осмотрев землю, что-то проворчал себе под нос, и буквально принюхиваясь, двинулся осторожным шагом к ферме, и агенты последовали за ним. Родригесу явно что-то не нравилось, и он, толкнув заскрипевшую дверь, прислушивался несколько минут, прежде чем сделать шаг в помещение.
   Агенты с автоматами прикрывали его со спины.
   Родригес, наконец, решительно вошел в дом, поставив пистолет на предохранитель, и Анна, покосившись на него, не громко спросила
- Что тебе не нравится, амиго?
- Здесь проходили люди, буквально утром, агент Буккер,- следы еще свежие,- и заворачивали на эту ферму,- быстро осматривая помещения первого этажа, не охотно ответил Родригес.- Вот, они тут отдыхали и жгли костер …
- Вижу,- глядя на свежий пепел в очаге, ответила она.- Кто это, по твоему?
- Понятия не имею. Но предпочитаю здесь ни с кем не пересекаться.
   Анна вместе с ним проверила все остальные помещения и поднялась осторожно наверх, зачищая здание, а Отто, не ожидая распоряжений, установил несколько гранатных растяжек на подходе к дому и на входной двери.
    Разложили свои спальники на полу и достали из военных ранцев консервы и спиртовку, и пока Отто занимался готовкой позднего ужина, Анна с рацией в руках прошлась еще раз по дому, и пока она подробно докладывала координатору операции о проделанном маршруте, девушка теперь более внимательно осмотрелась по сторонам. В доме, судя по всему, произошла перестрелка,- в него стреляли со всех сторон, из стволов разного калибра, вплоть до ручного пулемета, и сквозные отверстия прошивали здание насквозь. Полы усыпали осколки посуды, штукатурка и обломки мебели.
    Девушка вернулась в комнату, где они расположились, присела на свой спальник, и пока они все занимались ужином из разогретых консерв, ни кто из них не проронил в тишине ни одного слова.
- Что здесь произошло, Родригес?- убирая ложку и вилку в ранец, наконец, нарушила молчание Анна, посмотрев на контрабандиста.
- Здесь жили еще пару лет назад одни старики,- очнувшись от своих размышлений, не охотно ответил Родригес.- Супруги … да … Людоеды.
   Отто, хрустя галетами с маслом, с интересом посмотрел на него.
- Людоеды?- с иронией переспросила Анна.- За это их убили?
- Я так не думаю,- все так же размышляя о своем, как-то флегматично ответил Родригес.- Эти старики пережили на своей ферме и Великую Войну и ядерный удар по Солтлейк-Сити. Пять детей у них было, все сыновья, да все сгинули на войне … Остались на своей ферме, - упрямые они были. Земля не рожала особо, вот и стали они человеченкой баловаться. Кто не нравился. Так то они жили не плохо,- крыс разводили, теплицу с картошкой держали.
- Ты их так хорошо знал?- поинтересовался Отто.
- Я в ловушку провалился, которые старик Билл ставил в долине на людей и всякую живность,-Родригес посмотрел на девушку и даже рассмеялся.- Когда я очнулся, старик меня уже на свою ферму приволок, - я уж думал, хана мне, пойду на удобрение в его теплицу … Но мы даже потом подружились.
- Вот как,- усмехнулась Анна, устраиваяь по-удобнее на своем спальнике для сна, с автоматом в руках.- Подружились, значит … Людей к ниму приводил?
- Поди знай,- холодно ответил Родригес.- Всем спокойной ночи.
- Обиделся парень,- рассмеялся Отто.- Так кто убил стариков, амиго?
  Родригес откинулся в старом кресле и прикрыл глаза.
- Не знаю, кто их убил,- наконец, после долгой паузы, заговорил он.- Я пришел к ним, как обычно,- консервов принес, сигарет, кофе … А ферма уже была разгромлена и стариков я не нашел. Увели … или съели.
   Он замолчал, и вскоре послышалось его сопение,- Родригес крепко спал.
   Отто, покосившись на чутко задремавшую Анну, тихо поднялся на ноги и начал обоходить комнаты, поглядывая в выбитые окна наружу, - не слышно поднявшись на второй этаж, он еще раз внимательно оглядел погруженную в темноту ночи округу, и, присев в кресло, задремал с автоматом в руках.
    В доме наступила тишина.
    Анна вдруг проснулась, резко приняв сидячее положение, и шаря по комнате стволом автомата Мп-40, - посмотрела на крепко спавшего Родригеса, медленно опустив оружие, и с трудом успокоила дыхание.
    Она еще раз огляделась по сторонам, пытаясь понять, что ее потревожило, медленно легла назад на спальник спиной, держа палец на курке автомата, и вдруг замерла, уставившись на потолок широко раскрытыми глазами.
   На потолке был нарисован кровью Лабиринт.


   … Это был очень странный лес, почти невозможный: такой лес, с жухлой листвой и разрошимися корявыми кронами, Анна Буккер легко бы могла представить где нибудь в Европе, в Баварии или предгорьях Альп, - но здесь, среди песков штата Юта, его просто не могло быть.
   От неприятной, почти ощутимой на ощупь, тишины мороз продирал по коже, и от смутного чувства опасноси холодела кровь в жилах.
   Отто за эти несколько часов, что они шли через скалы от заброшенной фермы, встав с первыми лучами рассвета, не проронил ни слова,- но Анна теперь все время ловила его обезумевший от страха взгляд.
- Ты не говорил, что здесь есть лес,- шепотом сказала девушка Родригесу, когда они остановились на короткий отдых у разрушенного моста над высохшей рекой.- Здесь же все уничтожено ядерным ударом! …
- А ты и не спрашивала, агент Буккер.
  Он закурил, сильно затянувшись, и искоса посмотрел на девушку.
- Я вам говорил, что здесь много не объяснимого и странного,- наконец, проговорил контрабандист, глядя на пересохшее русло реки.- Уверены, что хотите идти дальше, агент Буккер? … Батальон СС может и не успеть на помощь.
   Анна, пристально посмотрев на него, забрала из его пальцев сигарету, щелчком пальцев отправив ему в лицо, и холодно веско проговорила
- У нас договор, Родригес. Покажешь, где заказываешь груз,- и вали на-хрен.
- Я помню.
- Тогда чего ты хнычешь?- с усмешкой спросила она.- Боишься, амиго?
  Родригес повернул голову и они встретились взглядами.
- Боюсь,- спокойно ответил, наконец, он.- И вам советую, Ани … Знаете,- и не сочтите за насмешку, прошу вас,- вы очень славная девушка, да и Отто тоже не плохой парень. И я не хочу, чтобы вас сожрали поклонники Николетт.
- Я тронута, правда,- холодно улыбаясь, ответила Анна с усмешкой,- оглянулась на молча стоявшего Отто, и коротко приказала.- Привал, десять минут.
- Яволь, фрау Буккер.
Они расположились на берегу высохшей реки, и пока Отто намазывал на всех галеты консервированным паштетом, а Родригес разливал по кружкам чаю из термоса, Анна достала из своего ранца пачку поздравительных открыток и снежный шар Солтлейк-Сити,- и задумалась, еще раз внимательно просмотрев адреса получателей. Все они были отправлены в разное время и разным людям, на адрестаты в самом Солтлейк-Сити и в его пригородах, и на первый взгляд, они не имели между собой ничего общего, и тут, внезапно озаренная смутной догадкой, девушка торопливо полезла в подсумок за картами, отыскала довоенный план Солтлейк-Сити и разложила на траве.
- Помоги мне, Отто,- пробормотала Анна, доставая красный карандаш.
   Отто, отставив кружку с чаем, торопливо стал помогать ей.
    Родригес, не забывая поглядывать по сторонам, запивал галету чаем, и с интересом молча наблюдал, как они вдвоем читают адреса на открытках и обводя красным карандашом здания и населенные пункты на карте города.
- Интересно получается,- девушка отложила карандаш, взяла свою кружку и сделала большой глоток чая.- Отто, соедини их всех одной линией.
    Она быстро прожевала пару галет и допила свой чай, когда Отто закончил, и они уже втроем склонились над разложенной картой, - получался маршрут из двенадцати адрестатов получателей, и последний из них находился в самом центре Солтлейк-Сити: Собор Святого Мормона Джона Смита, и последняя открытка предназначалась семье проповедника Вейзер.
- Я уже мало что понимаю, но все же …- хмыкнув, проговорила Анна, отыскав адресованную Вейзер открытку.- Самое банальное поздравление с Рождеством, скучное до не возможности. И отправленно десять лет … вперед.
- Открытка из будущего?- заглянув в открытку, спросил Отто.
- Как и все другие,- перебирая открытки, отозвалась Анна.
- И они, конечно, с не терпением ждут почтальона,- без тени улыбки проговорил Родригес, и агенты пристально посмотрели на него.
   А контрабандист, еще раз изучив карту города, покачал головой.
- Я вам одно только скажу наверняка, агент Буккер,- он достал сигареты и закурил.- Из двенадцати адрестатов – четыре находятся в местах, где всегда было очень опасно, и последние пару лет сталкеры стараются туда не суваться. Я уже молчу о последнем адресе,- самый центр Солтлейк-Сити, Собор Святого Мормона,- туда и ударили «Фау» с ядерным боезарядом.
    Девушка задумчиво посмотрела на снежный шар Солтлейк-Сити.
- Есть идеи, парни, какая между получателями или районами есть связь?
- Без понятия, фрау Буккер,- усмехнулся Родригес.- Это уже ваша работа, я вам просто дорогу показываю … Но вот этот адрес,- это почтовое отделение  117 у завода электроники, и это интресное совпадение. А в них я не верю.
    Агенты посмотрели на карту, затем – на Родригеса.
- В этом почтовом отделении 117 некая Дженни Фист должна получить поздравление,- он взял одну из открыток, показав Анне.- Я лично там никого не встречал ни разу, хоть бывал там регулярно несколько раз.
- В этом почтовом отделении?- пытливо глядя на него, спросила девушка.
- Я там … кхм … делал заказы от «Стальной Саранчи», агент Буккер,- Родригес поднялся на ноги, отряхнув джинсы.- Вот вы, кстати, и узнали теперь, куда мы с вами направляемся. Это в пригороде Солтлейк-Сити.
- Значит, двинемся туда прямо сейчас,- проговорила девушка, убирая в свой ранец карты и открытки.- Покажешь нам это почтовое отделение 117, Родригес. Возможно, этого будет достаточно, чтобы ты пошел назад, к своей семье.
   По лицу контрабандиста пробежала короткая судорога.
- Не напороться бы там на людоедов, агент Буккер. Или того хуже.
- Мутанты?- убирая вещи в свой рюкзак, с иронией поинтресовался Отто.
- Называй их как хочешь, амиго, но поверь мне,- это будет не смешно.
- Хватит ныть, мужчины,- Анна закинула ранец на спину.- Выдвигаемся! …
    Вслед за Родригесом они под разрушенным мостом, по песку и камням высохшей реки, перешли на другую сторону, углубившись в лес, и довольно долго шли в полном молчании, чутко прислушиваясь и поглядывая по сторонам, с оружием на готове: здесь давно ни кто не ходил, и не было никаких троп, но Родригес уверенно шел вперед, ориентируясь по одним ему известным меткам и деревьям, и Анна поймала себя на неприятной мысли, что без контрабандиста выбраться отсюда будет непросто.
   Родригес внезапно резко остановился, держа в вытянутой руке перед собой «вальтер», и агенты за его спиной мгновенно вскинули автоматы, присев на полусогнутых, и шаря вокруг по кустарнику стволами автоматов.
- В чем дело, Родригес?! …- шепотом спросила его в спину Анна.
Медленно повернув голову, он через плечо посмотрел на девушку и, не ответив, показал вперед стволом пистолета: между тонкими стволами деревьев была натянута красная лента, и еще несколько лент были повязаны на деревьях , словно образуя границу  невидимого периметра.
   Анна медленно опустила МП-40, едва сдержавшись от ругательств.
- Ты серьезно?! … Это просто кусок красной тряпки, Родригес!
   Он отступил на шаг, опустив руку с пистолетом.
- Я вам говорил про метки, агент Буккер. Мы не можем пойти за …
- Заткнись и показывай дорогу, скотина!- с яростью заорала девушка.- Испугался каких-то красных тряпок?! … Я не собираюсь поворачивать назад! …
- Так идите, но без меня! Я за красные метки не пойду, агент Буккер!
   Анна вскинула автомат, целясь ему в лицо.
- Делай что я говорю, ублюдок!
  Он широким жестом развел руки, бросив пистолет ей под ноги.
- Иначе - что, Ани?! Убъете меня?! … Ну давайте, стреляйте! Стреляйте! …
   Отто вдруг тихо и раздельно произнес за ее спиной.
- Фрау Буккер. Не надо.
  Он шагнул вперед, обойдя Родригеса, медлено протянул руку, взяв подвешенный на одной из красных тряпок длинный изогнутый предмет, снял его и повернулся к девушке, тихо повторив
- Не надо … Уберите оружие, прошу вас.
  Анна мигнула, глядя на Родригеса через прицел автомата, медленно выдохнула воздух через стиснутые зубы, и опустила МП-40.
   Родригес, не двигаясь, устало смотрел ей в глаза.
- Подбери свой пистолет,- почти с ненавистью прошипела девушка.
   Отто, проследив взглядом, как он поднимает «вальтер» и прячет его за ремень, посмотрел на Анну и протянул ей снятый с дерева предмет.
- Это вам … фрау Буккер.
- Что это?- машинально спросила она, посмотрев на него.
- Меч … кажется,- каким-то упавшим голосом ответил Отто.
   Это и верно оказался меч, странной, не привычной глазу формы: длинная рукоять без гарды, обтянутая грубой кожей, и широкое массивное на конце лезвие с односторонней заточкой изогнуто как серп, - страшное оружие со смещенным центром тяжести, способное разрубить человека от макушки до анального отверстия одним ударом. Широкое лезвие клинка было выковано по методу дамасской стали, - гнулось как пружина и острое как бритва.
   Такие мечи использовали в древней цивилизации Шумер и Ассирии, и Анна хорошо знала это оружие по музейным экспонатам в институте Аненербе.
- Охренеть,- восхищенно прошептала девушка, встретившись со своими глазами в отражении на широком клинке.- Настоящий ассирийский меч! …
- Как на статуе Гильгамеша,- с нервным смешком отозвался Отто.
   Девушка подняла от меча на него взгляд.
- А почему ты решил что меч для меня? …
- На рукояти,- ответил за него молчавший все это время Родригес.
   Анна машинально развернула меч,- на длинной рукояти обычной резинкой, какой стягивают волосы, быля прикреплена бумажка с надписью: « Анна, сучка, куда это ты направляешься? Поворачивай назад!»
   Девушка, поймав затравленный взгляд Отто, скомкала записку одним движением, и, словно разминаясь, покрутила мечом, выполнив веерную защиту.
- Меч Молотильщика,- вдруг произнес Родригес.- Я … вспомнил.
   Анна, посмотрев на него, опустила оружие.
- Что ты сказал?
- Это меч Молотильщика. Но … я не знаю, что это значит.
- И этот меч? …- пытливо глядя на мужчину, переспросила Анна.
- Он принадлежит Николетт,- Родригес проглотил комок в горле.
- И ты не помнишь, откуда это знаешь?
- Нет, клянусь Господом!
  Девушка, положив меч на плечо, с кривой улыбкой некоторое время разглядывала контрабандиста, затем взглянула на Отто и проговорила
- Кто бы ни была эта тварь Николетт,- это вызов. Мне! … И она не могла не знать, что я не поверну назад! После этой записочки,- тем более! …
  Отто, глядя на нее остекленевшим взглядом, нервно облизнул губы, а Анна Буккер, помахивая кривым мечом, широким шагом двинулась вперед, небрежным жестом разрубив натянутую красную ленту между деревьями, прошла за невидимую границу пару шагов, и развернулась к мужчинам одним движением, надменно вскинув голову и тряхнув волосами.
- Ну что, девочки? В штаны наложили со страха перед красной ленточкой?
  Родригес, глядя на нее с приоткрытым ртом, лишь покачал голвой и так же молча двинулся вперед, - грубо отодвинул девушку со своего пути плечом и быстро двинулся через заросли напролом, что-то бормоча себе под нос.
   Они поднялись по отлогому склону оврага вверх, и внезапно оказались в густом, почти осязаемом на ощупь, тумане, в котором мало что было видно дальше десяти-пятнадцати шагов, - но Родригес, иногда останавливаясь и словно вспоминая дорогу, увернно шел вперед, не оглядываясь на агентов гестапо,и из этой неподвижной белой мглы перед ними внезапно появлялись брошеные ржавые машины, здания и частные дома, выглядевшие закрытыми и заброшенными, обросшие мхом и рыжим кустарником.
    Анна уж не один раз проверяла счетчик радиации,- по всем координатам, если верить карте, они все ближе были к эпицентру ядерного взрыва, но все показатели были в норме, да и местность, хоть и была заброшена, выглядела достаточно не тронутой, - ни каких следов ударной волны и огня. Девушка приказала себе не удивляться: она, за свою службу оперативным агентом Аненербе, бывала несколько раз в городах, разрушенных ядерными ударами «Фау», и прекрасно знала, как они выглядят после ядерного апокалипсиса, и все, что она сейчас видела,просто было невозможно, но …
   Она уже четко осознала, что здесь все будет не так, как везде.
   Закрепив кривой меч на своем военном ранце, девушка перекинула свой МП-40 на грудь, на ходу доставая из подсумка трубу рации, включила ее, выдвинув телескопическую антенну, и стала ловить нужную ей частоту: динамик ответил ей воем и завыванием помех в эфире, обрывками каких-то радиопередач,- и громкое эхо заметалось в тумане, заставив всех вздрогнуть.
    Родригес через плечо оглянулся на нее остекленевшим взглядом.
- Да твою мать!- выругалась Анна, выключив рацию.- Радиация … наверное …
- Давайте не будем шуметь,- тихо и серьезно сказал Родригес.
   Они некоторое время быстро шли вперед в полном молчании, и туман, вдруг, стал быстро и ощутимо рассеиваться перед ними, сквозь него начало пробиваться солнце, и начал поддувать легкий теплый ветер со стороны Великих Соленых Озер; Родригес Санчос вдруг резко остановился, пристально осмотрев настороженно вставших перед ним агентов, и тихо заговорил
- Слушайте меня внимательно. Услышите что-то или кого-то,- не вздумайте отвечать или бежать навстречу с радостными воплями на помощь. Стрелять во все подряд, тоже не надо, - пока вам действительно не угрожает опасность,- он встретился взглядом с Анной, которая с кривой улыбкой смотрела на него, и тихо закончил.- Я хочу выбраться отсюда живым, агент Буккер.
- Договорились,- помедлив, ответила девушка.- Веди, Родригес.
  Они двинулись дальше, напряженно прислушиваясь и оглядываясь по сторонам, и внезапно за поворотом дороги вышли к армейскому блок-посту из мешков с песком и стальных щитов, за которыми были вкопаны два американских танка «шерман», покрытых ржавыми разводами и обросшие мхом.
    Остановившись, Анна озадачено оглядела флагшток над танками, на котором вяло полоскался на ветру выцветший от времени флаг США. Девушка перевела взгляд на фанерный щит с надписью: «Территория под контролем армии США! Предъяви документы и приготовь вещи к досмотру!»
    Вслед за Родригесом агенты осторожно прошли под поднятым шлагбаумом: больше десяти скелетов в остатках формы морской пехоты сидели и лежали там, где их застала смерть,- американские солдаты словно просто легли там, где стояли, со всем своим оружием и снаряжением, и Анна невольно замедлила шаги, проходя мимо открытой двери в жилой модуль, где за столом сидел высохший труп в офицерской форме и фуражке, с трубкой полевого телефона в руке. Из нее доносились треск помех и шипение.
- Охренеть,- прошептал потрясенно Отто над плечом Анны,- девушка молча посмотрела на него, перехватив свой автомат, и двинулась вперед.
Родригес уже прошел укрепления блок-поста, спускаясь вниз по пригорку, к приземистому зданию с покатой крышей и колоннами над входом, выстроенное в колониальном стиле из красного кирпича. Остановившись, он махнул рукой агентам, подзывая их к себе, и молча указал стволом своего пистолета на табличку у входа: «Почтовое отделение 117. Штат Юта.»
- Послушайте, агент Буккер,- тихо и серьезно заговорил Родригес.- Сейчас тихо и без шума зайдем на почту, и я покажу вам, как я делаю заказы у «Стальной Саранчи». Записывайте, запоминайте, берите, что считаете нужным, - дело ваше,- но ради всего святого, во что вы верите, делайте свою работу как можно скорее, и валим отсюда! … Я очень хочу вернуться к своей семье!
    Анна коротко и сухо кивнула, указав ему глазами на дверь, на которой был мелом нарисован знак Лабиринта, вспомнив вруг слова Родригеса о том, что такие места безопасны для сталкеров и служат убежищем при опасности.
    Они вошли в заскрипевшую дверь, с оружием на готове, сжатые как пружины,- готовые убивать или бежать,- оказавшись в полутемном пыльном помещении рабочего зала с клиентами почтового отделения 117: люди словно только ушли отсюда, пахло горячим сургучом и оберточной бумагой, играл тихо блюз из музыкального автомата; почтовые открытки и конверты на стеллажах, неровный свет желтых ламп под потолком …
    Девушку поразило другое: на скамье, где ждали своей очереди посетители, было оставленно несколько сумок и детский мячик, рядом с которым стояла детская бутылочка с соской, наполовину полная молока.
   Анна, осторожно взяв бутылочку в руки, зачарованно уставилась на нее, и голос Родригеса, не сразу вернул ее назад в действительность
- Агент Буккер! …
   Она вздрогнула, посмотрев на контрабандиста.
- Что? …
- Я сказал,- в упор глядя на бутылочку  в ее руках, терпеливо повторил Родригес,- что вы хотели узнать, как я делаю заказ у «Стальной Саранчи».
- А … да, - она разжала пальцы, выронив бутылочку.- Показывай …
   Родригес спокойно взял чистый почтовый бланк отправления из стойки, макнул перо в чернильницу, и размашисто написал, под завороженными взглядами агентов: « требуется партия мясных консерв – десять ящиков, медицинские аптечки – ящик, фильм – 1 штука», протянул руку, взяв с рабочего места оператора печать, поставив оттиск на бумаге, размашисто подписался, и, посмотрев на Анну, опустил бумагу в ящик для отправления.
   Анна и Отто озадачено посмотрели друг на друга.
- И это все?! …- с тихим бешенством прошипел Отто.- Да я тебе сейчас …
   Оглушительно громко зазвонил на рабочем месте оператора дисковый телефон,- Родригес, помедлив, снял трубку, из которой прозвучал всем слышный сейчас усталый громкий мужской голос.
- Добрый день, с кем я имею честь говорить?
- Родригес Санчос,- прокашлявшись, хрипло ответил он.
- Рад вас снова слышать, мистер Санчос! – с фальшивой бодростью ответил мужской голос в трубке.-В вашем заказе указаны мясные консервы, аптечки и фильм, могу вам так же предложить еще ящик рыбных консерв и гуляш! Из фильмов сейчас есть в наличии «Президент США Авраам Линкольн» и «Битва за Сталинград», высылаю вам оба фильма! … Подтверждаете свой заказ?
- Да,- хрипло ответил Родригес.- Подтверждаю!
- Ровно через пять суток ваш заказ будет доставлен на обычный пункт доставки, как обычно, на полицейский дорожный участок на 28 миле, мистер Родригес!- устало говорила трубка.- До свидания, сэр!
   Контрабандист медленно положил трубку на рычаг, повернувшись к агентам,- Анна и Отто смотрели на него, буквально открыв рты.
   Пауза затянулась.
- Теперь … мы можем возвращаться?- как-то неуверенно спросил Родригес.
   Девушка машинально посмотрела на наручные часы.
- Твою мать,- прошипела она.- Мы на два часа пропустили радиоэфир!
- Я не совсем представляю, как мы доложим об этом в штабе,- одуревшим голосом проговорил Отто.- Без специалиста Аненербе нам не обойтись!
- Он должен был прибыть в Салент-Хилл с батальоном СС,- машинально ответила ему Анна.- Боюсь, как бы они уже не начали нас искать …
    Услышав вдруг какой-то звук, они одновременно резко обернулись, вскидывая оружие: за рабочим местом приемщика почты сидела девушка в строгом костюме и очках, с надменным видом разбирая корреспонденцию.
   Анна осторожно, как по минному полю, шагнула вперед, целясь из своего автомата, и девушка, посмотрев на нее поверх очков, мило улыбнулась
- Чем могу помочь вам, мисс?- приятным голосом спросила она.
  Анна даже зажмурилась и потрясла головой.
- Мэм,- вдруг осторожно проговорил Родригес.- У нас поздравительная открытка для Дженни Финт. Вы сможете ее передать?
   Он посмотрел на Анну, и она торопливо достала нужную из своего подсумка, протянув служащей, и на ее лице появилось искреннее удивление.
- Для Дженни Фист? … Но это же я! – она смущенно засмеялась.
  Агенты и Родригес молча смотрели на нее остекленевшими глазами.
- Спасибо …- смущаясь и краснея, Дженни Фист с удивлением покрутила открытку в руках, посмотрела на Анну, близоруко прищурившись, и вдруг ахнула с радостным удивлением.- Мэм, вы – Анна Буккер?!
    У Отто и Родригеса от изумления вытянулись лица.
- Что, простите? …- с трудом выдавила из себя девушка.
- Я узнала вас! – восхищенно воскликнула Дженни Фист.- Вы – Анна Буккер, знаменитая писательница! И не отрицайте, мэм!
    Анна лишь смогла только улыбнуться ей в ответ и развести руками.
- Ох, какая же я глупая! - служащая засуетилась, торопливо открывая ящик своего рабочего стола.- У меня письмо для вас! Вот, держите!
- Благодарю, мэм,- не слыша себя, ответила Анна, беря в руки плотный конверт, и, не чувствуя пальцев, вскрыла его и развернула листок бумаги
     Она увидела ровный и красивый почерк на бумаге. Свой собственный почерк, с готическими завитушками и знакомым наклоном, и слова гласили

           Душа странствует по ночам.
           И если ты спишь
           Никогда ты не встретишься со своей душой.
          Ведь ты – тень, тень своего возлюбленного.

     Девушка перечитывала это снова и снова, как сумасшедшая, ничего не понимая, - Отто и Родригес заглядывали ей через плечо, торопливо читали, косясь на девушку в форме за стойкой, и Отто шепотом прохрипел
- Что это все значит, будь я проклят?...
- Нужно уходить отсюда!- выдохнул ей в ухо Родригес.- Прошу вас!
   Внезапно что-то произошло.
   Мигнув пару раз, погасли желтые светильники под потолком, с тихим жутким шуршанием начали стареть и разваливаться на глазах окружающие предметы,- пожелтела и скукожилась бумага, облупилась краска на стенах и повисла лохмотьями, облезла, посыпавшись хлопьями на пол, штукатурка, затянуло пылью и грязью стекла больших окон …
    Анна в ужасе оглянулась на почтальеншу за стойкой: от нее уже остался только высохший скелет в истлевшей форме, который медленно завалился сейчас на стуле, падая, и оскалившийся череп со стуком покатился по полу.
   В наступившей тишине Родригес и агенты смотрели по сторонам, не смея шевельнуться и задыхаясь от леденящего ужаса, и сжимая в руках оружие.
   И вдруг за окном жутко и протяжно завыла сирена воздушной тревоги.
- Они нас учуяли!–прохрипел Родригес.- Господи, помилуй нас! …
- Но на двери знак Лабиринта!- заорал Отто.- Ты говорил, что тут безопасно!
- Оглянись вокруг!- заорал в ответ Родригес.- Это больше не убежище! …
   Контрабандист бросился к двери, пинком открыв ее, и со всех ног, не оглядываясь, помчался к жилым домам,- Анна и Отто бежали за ним, едва поспевая, и от воя сирен воздушной тревоги кровь стыла в их жилах; они едва не потеряли Родригеса из виду, когда он нырнул в переулок между двумя домами, и здесь невероятным образом вдруг оказалась мгла густого тумана.
- Стой, Родригес!- заорала ему в спину Анна.- Куда ты бежишь?!
  Он не ответил, резко затормозив и вскидывая руку с пистолетом,- впереди мелькнули несколько быстрых человеческих фигур, - сухо щелкнули выстрелы «вальтера» в руке контрабандиста, раздался тонкий вскрик боли, и люди впереди, пригибаясь, мгновенно скрылись из виду, исчезнув в тумане.
   Родригес одним махом перелез через каменный забор, - агенты едва поспевали за ним,- и через несколько мгновений в стену, через которую они перелезли, ударило несколько камней и пара бутылок, вылетевших из тумана6 раздался звон стекла и полыхнуло пламя смеси бензина с керосином.
    Родригес на бегу оглянулся на Анну Буккер.
- Здесь рядом часовня! … Нам нужно туда добраться!!! …
   Они мчались между домами, через переулки и задние дворы,- быстрые фигуры людей теперь внезапно появлялись и исчезали, словно мишени в тире, на крышах и за оградами, летели камни и палки, разбились на их пути еще несколько бутылок с бензином: Анна и Отто огрызались в ответ короткими очередями из своих автоматов, попав в нескольких из преследователей,и даже убив двоих или троих наповал, но очень скоро Анна поняла, что им отрезают путь к часовне, не дают туда пробиться, куда-то загоняя.
- Нам нужно в убежище!- заорал Родригес.- Продержаться до ночи!
   На миг остановившись, Отто дал назад короткую очередь.
- И где оно?!- задыхаясь, выкрикнула девушка.
- Мы почти на месте! …
Они промчались через сад с мертвыми деревьями, через пролом в решетчатой ограде выскочили на улицу, мощенную булыжником, и здесь Родригес остановился как вкопанный, задыхаясь от бега, и Анна чуть не налетела на контрабандиста, тоже остановившись: всего то в двадцати шагах перед ними была часовня с покосившимся крестом на шпиле … но страшным, жутким призраком стоял впереди, на их дороге, неподвижный тонкий девичий силуэт, с длинными распущенными по плечам волосами, одетый в старинное серое платье приюта, - и несколько облезлых псов сидели у ее ног.
- Твою мать …- прохрипела, задыхаясь, Анна Буккер, трясущимися пальцами вставляя в автомат новый магазин.- А это что еще за тварь?! …
- Родригес!- прорычал вдруг Отто.- Уводи Анну, живо!
   Девичий силуэт в темном платье перед ними даже не шевельнулся, но псы сорвались с места, молча и стремительно, рассыпаясь цепью для атаки,- а из переулка бежали фигуры людей, вооруженные битами и палками, размахивая обрывками цепей и изготавливая к броску камни в руках.
- Бегите!- заорал Отто, пятясь, и автомат яростно заработал в его руках.
   Родригес рванул за ранец оцепеневшую от ужаса Анну, потащив ее за собой, и она ему повиновалась, как робот: они промчались через узкий переулок, и за их спинами еще яростно стрекотал Мп-40 в руках Отто и злобно выли собаки,- беглецы перебрались, помогая друг другу, через высокую каменную ограду, оказавшись на заднем дворе трехэтажной кирпичной школы, и Родригес, не раздумывая, бросился к дверям, таща за собой Анну.
    Они промчались по темному коридору, задыхаясь от бега, заглядывая в открытые двери классов, и, наконец, Родригес втащил девушку в учительскую, с грохотом захлопнув дверь и проорал, не скрывая своего ужаса
- Помоги мне завалить дверь! …
   Они разом навались на тяжелый диван, подперев им двери, и стали торопливо выстраивать баррикады из столов и стульев перед двумя большими окнами, выходившими на школьный двор.
    Они остановились, наконец, задыхаясь, и напряженно прислушиваясь.
    В школе и за окнами стояла звенящая тишина.
- Ночью они уйдут!- с трудом восстанавливая дыхание, прошептал Родригес, и его глаза безумно блестели.- Они боятся темноты, агент Буккер!
   Девушка тяжело присела прямо на пол, положив перед собой автомат, - у нее внезапно отказали ноги, и, посмотрев на Родригеса, выдавила из себя
- Отто … он …
- Надеюсь, он умер быстро,- отрывисто ответил Родригес.
   Он покосился на серп меча за ее спиной на рюкзаке,- и отвел взгляд.
   Они вдруг оба замерли, лихорадочно прислушиваясь,- где-то совсем рядом мелодично и нежно прозвучали маленькие колокольчики, словно кто-то нес их, позванивая, и внезапно прозвучавший в ватной тишине девичий тонкий голосок со жгучей насмешкой проговорил под окнами учительской
- Я ненавижу школу, Родригес Санчос. Это самое омерзительное изобретение взрослых, - не так ли? И ты снова не придумал ничего более оригинального, чем спрятаться в учительской. Меня уже тошнит от твоей убогой фантазии!
   Анна посмотрела на Родригеса, который изменился в лице, побледнев.
- В тот раз тебе удалось меня обмануть, скотина,- с насмешкой продолжал девичий голос за окном, и колокольчики тихо позвякивали в такт ее звенящим от гнева словам.- Ты запер меня, оставив плакать в темноте!
   Анна тихо взяла свой автомат, поймав безумный взгляд Родригеса.
- Кто она, Родригес?! …
  Он только посмотрел в ответ на нее безумным взглядом.
- Ты каждый раз бежишь в школу, словно это святая земля, Родригес,- девушка за окном рассмеялась безумным жутким смехом.- Думаешь, раз я не могла сюда войти,- мои игрушки не войдут, ммм? … Лови подарочек, козел!
   Раздался звон разбитого окна,- человеческая голова влетела в помещение, покатившись по полу, и Анна, отползая назад, чуть не закричала от ужаса, увидев искаженное гримасой боли мертвое лицо Отто.
   Родригес вдруг потащил Анну по полу за собой, отступая к туалету.
- Ты принимаешь все слишком близко к сердцу, Рыжая!- злым и веселым голосом прокричал Родригес.- Ты же знаешь, что я не мог тебя взять с собой!
   На долгую минуту повисла звенящая тишина.
- Лучше выходи по хорошему, Родригес,- с тихой ненавистью ответил, наконец, девичий голос за выбитым окном.- Последний раз говорю!
- Нет, Рыжая, уж прости!- тихо приоткрыв дверь в туалет, со злым весельем прокричал Родригес.- Через пару часов стемнеет, и ты со своими болванчиками свалишь отсюда, поджав хвост! А то Буги-Мэн тебя напугает!
   Опять звенящая пауза за окном.
- Родригес,- с ласковой угрозой ответила та, кого он называл Рыжей.- Тебе не интресно, почему убежище не защищает тебя? … Ты и сам знаешь ответ: ты нарушил правило, прошел Красный рубеж. И теперь я могу войти в школу.
   Родригес проглотил комок в горле, встав в дверях в туалет.
- Ну давай!- оглянувшись на смотревшую на него Анну, прокричал он, храбрясь.- Иди сюда, Рыжая! … Только дорого я тебе дамся, ты же знаешь!
- Ты сам нарушил правило и все же пришел сюда,- с ядовитым смешком ответил девичий голос.- Я предпочту оплакать твой труп! Лови еще подарок! …
   Снова раздался звон разбитого стекла и по полу учительской покатилась немецкая осколочная граната на длинной ручке,- из тех, что были у Отто.
   Родригес, не колеблясь ни секунды, захлопнул дверь в туалет, и навалился на Анну, закрывая ее своим телом,- в следующее мгновение оглушительно громыхнуло в учительской, заставив мгновенно оглохнуть, выбило во внутрь дверь и посыпались на спину Родригеса осколки кипрпича и штукатурки.
    Сознание Анны поглотила темнота.


    … Она приходила в себя тяжело, словно выплывая из тяжелого омута, - слух по немногу вернулся к ней, она осознала, что шумит вода из трубы расколовшегося унитаза, и тут кто-то грубо потащил ее за ноги и смутно зазвучали голоса очем-то споривших людей, затем к ее губам поднесли флягу и в ее забитое пылью горло полилась обжигающая водка.
    Анна мучительно закашлялась, окончательно приходя в себя, с трудом попыталась сесть и опять упала на спину, пытаясь сфокусировать зрение.
    Над ней наклонилась хрупкая на вид девушка, затянутая в серо-мышиного цвета платье, с большими пуговицами и белым отложным воротником, какие носили эдак в веке 19-м,- но Анну сейчас, через пелену плавающего сознания, поразило даже не это: лицо девушки закрывала вытянутая и гладкая, как яйцо, белая маска с прорезями для глаз, и вокруг нее, как грива льва, ярко-рыжая шевелюра длинных волос, в которые вплетены золотые колокольчики, издававшие мелодичное пение.
    Ярко-зеленые глаза в прорезях маски внимательно изучали Анну несколько минут, затем Рыжая выпрямляется и смотрит куда-то в сторону, - там на коленях стоит сейчас Родригес и его бьют по лицу, держа за волосы.
- Довольно,- холодный голос Рыжей вывел Анну из прострации,- страшная девочка в маске поднесла к своему лицу кривой меч, который сняли с ранца Анны, с интресом осмотрев его, - и вновь взглянула на Родригеса.
- Повинуюсь, госпожа Молотильщик,- ответил чей-то грубый голос.
- Распните его у часовни,- с ядовитой насмешкой в голосе прозвучал из под маски девичий голос.- Пусть вороны и псы сожрут его! …
- Нет …- с трудом, через боль, прошептала Анна.- Не надо … прошу …
   Несколько молчаливых фигур под локти на коленях уволокли Родригеса, и его ботинки оставляли борозды на полу, на штукатурке и пыли.
- Нет! …- Анна закашлялась, вновь попытавшись встать, но девушка в маске и гривой рыжих волос поставила ногу ей на грудь, прижав к полу сильным толчком, наклонилась к ней и ласково проговорила
- Мне знакомо твое лицо,- возможно, мы встречались раньше … Ну да не важно, не званная гостья. Добро пожаловать в преисподнюю!
    Анна успела увидеть подошву поднятого для удара грубого ботинка над своим лицом … и ее сознание вновь погрузилось во тьму.




5.


   Чернокожий охотник Томас поднял всех еще до рассвета,сам уселся за руль миссионерского автобуса, и вскоре они выехали куда-то на юго-восток, в одном известном охотнику направлении, часто сворачивая на какие-то заброшенные и занесенные песком дороги, а чаще –и вовсе по бездорожью, на большой скорости пролетая мимо заброшенных дорожных стоянок и кафе, а несколько больших населенных пунктов, замаячивших впереди, Томас без раздумий и объяснений объезжал за много миль.
    Солнце уже высоко поднялось над грядой красных рванных скал, но день обещал быть сумрачным и холодным: грозовые черные тучи двигались по небу на север, изредка начинал накрапывать дождик и порывы холодного ветра поднимали пылевые вихри на заросших полях.
   Все это время Ральф и Лурдес, молчаливые и с оружием в руках, сидели на полу автобуса, возле походного алтаря, покачиваясь и подпрыгивая на ухабах, временами подремывая под монотонный гул двигателя, пока, наконец, через два или три часа этой бешенной езды по заброшенным дорогам, Томас не притормозил, оглянувшись на Ральфа, и прокричал
- Сейчас у заброшенной станции остановимся, святой отец! Там оставим автобус и пойдем к старому карьеру пешком! Здесь лучше не шуметь!
- Хорошо,- очнувшись от дремоты, ответил Ральф.- А что там, в карьере?
- Лагерь моих корешей-сталкеров!- осклабился Томас.- Немного переведем дух у их костра, да двинемся дальше! Ваши агенты гестапо с Родригесом направились по главному шоссе, святой отец, - до Солтлейк-Сити им два дня пути, да еще и заночевать надо где ни-будь, а мы через карьер изрядно срежем путь и перехватим их у почтового отделения 117, не сомневайтесь!
- А как мы их найдем?- подала голос Лурдес, глядя перед собой.
- Возьмем собаку у сталкеров,- криво усмехнулся Томас, заглушив двигатель автобуса, поймал взгляд Ральфа и проворчал.- Все мы ходим там одними тропами, с которых стараемся не сходить. А дорогу до почты я хорошо знаю.
    Он выбрался из кабины, закидывая на спину туго набитый рюкзак, и щелкнул затвором винтовки  «Гранд», ожидая, пока Ральф и Лурдес не выйдут из автобуса, и козырьком приложив ладонь к глазам, внимательно оглядел местность: прямо перед ними был тупик железнодорожной грузовой станции, на которой ржавело несколько товарных составов, загруженных щебнем и блоками известняка из карьера, и скрипела на ветру стрела грузового крана.
     Ральф озадачено посмотрел на невозмутимую Лурдес.
- Что-то не вижу я здесь следов ядерного удара, Томас.
- Здесь все очень часто не поддается объяснению, святой отец.
- И Солтлейк-Сити не засыпан песками?- с иронией спросила его Лурдес.
   Охотник оглянулся на нее и его щека нервно дернулась.
- Просто идите за мной, не шумите и не отставайте,- тихо проговорил он, и двинулся вперед широким быстрым шагом.
   Ральф лишь один раз оглянулся на оставленный миссионерский автобус, столько времени служивший ему верой и правдой,- и больше не думал онем и оставленных в автобусе лишних вещах,- Библия, четки и потрепанная сутана были с ним, в его рюкзаке, и этого было более чем достаточно.
   С оружием наготове они шли за Томасом, чутко прислушиваясь и поглядывая по сторонам, - стояла очень не хорошая тишина, почти плотная на ощупь, нервная и какая-то напряженная, нарушаемая изредка порывами ветра, да скрипом ржавого металла над застывшими товарными составами, и было видно, что даже чернокожий охотник нервничал и спешил уйти отсюда.
    Они миновали депо, двигаясь по насыпи вдоль ржавых рельс, когда Лурдес первая брезгливо начала принюхиваться, перехватив свой «винчестер»,- через десяток шагов и Ральф почувствовал трупный запах, а когда они вышли к строениям и жилым баракам рабочих карьера, смрад разложения стал невыносим, вызывав рвотные позывы даже у Лурдес.
    Ральфа мучительно вырвало желчью,- с трудом отдышавшись, он полез в подсумок, надевая маску респиратора, и все торопливо последовали его примеру, и Ральф, держа автомат «Томпсон» у живота, двинулся к жилым строениям: сталкеры, о которых говорил Томас, обустроили здесь отлично защищенное из остовов машин и мешков цемента логово, откуда они уходили на Пустоши в поисках добычи и здесь же хранили контрабанду и держали для перепродажи рабов, для которых был устроен загон,- но сейчас, войдя в разбитые ворота, Ральф увидел, что двух этажная коробка жилого здания частично выгорела, но ее стены, как и все другие строения во дворе, были в дырах и щербинах от пуль, и земля под ногами была усыпана гильзами.
- Господи Ииусе!- выдохнул в ужасе Томас.- Да как так-то! …
   Ральф жестом велел ему замолчать, держа автомат наготове, и внимательно изучая следы на земле,- противник, похоже, ворвавшись в ворота, укрылся за грузовой платформой, и судя по множеству гильз от американских винтовок и автоматов, огонь отсюда вели по жилому зданию не жалея патронов.
    Ральф медленно нагнулся, подобрав одну из гильз, и осмотрел ее,- латунь только начала зеленеть, а значит, бой прошел не более пяти дней назад.
    Отбросив гильзу, Ральф внимательно огляделся по сторонам,- Лурдес за его спиной бдительно его охраняла,-  и направился ко входу в здание: на ступенях лежал раздутый, обезображенный разложением труп, и когда Ральф с автоматом в руках вошел коридор первого этажа, с громким не довольным карканьем метнулись в выбитые окна несколько жирных ворон.
   Ральф, носком ботинка отбрасывая мусор, медленно прошелся по первому этажу: на полу, среди всякого хлама, пустых консервных банок, обломков мебели и кусков штукатурки, множества стреляных гильз он обнаружил еще семь мужских трупов. Все они были без обуви, ремней и оружия, с обклеванными вороньем черепами и конечностями, а двое вообще были без одежды, и сотни синеватых мух вились на гнилой мертвечине.
    Понятно было, что засевшие здесь сталкеры ожесточенно отстреливались, но в конце концов всех их убили, разграбили склад, увели рабов и унесли все ценное, что смогли, а что не смогли унести – сожгли во дворе.
- Я так понимаю, ни помощи, ни обеда не будет,- тихо проговорила за спиной Ральфа девушка, когда он присел на корточки, зачем-то подобрав расколотую чашку, и сейчас задумчиво ее изучая.
    Томас с причитаниями бегал по зданию, выкрикивая какие-то проклятия, и словно надеясь найти что-то живое, и Ральф, отбросив разбитую чашку, поднялся на ноги, отряхивая ладони, глухо проговорив
- Осмотрись здесь по быстрому,- может, найдешь что … И выдвигаемся.
- Да, хозяин,- ровным голосом ответила девушка.
   Хрустя ботинками по битому стеклу, он прошелся по большому помещению, где сталкеры устроили что-то вроде комнаты отдыха, и остановился перед старым диваном, оглядевшись вокруг с каким-то вдруг стиснувшим его сердце острым чувством тоски и безысходности.
    Смерть, одна смерть здесь кругом,- как и говорили ему,- здесь вокруг будет одна только смерть,- и эта глупая девчонка Анна Буккер полезла во имя своего долга перед Рейхом в самую жопу, сама не понимая, куда она лезет и что  не всегда вовремя приходит помощь … если вообще приходит.
  Успокойся,- одернул он себя,- какое тебе до нее дело, Ральф? …
    Внезапно захрипели динамики ожившего старого телевизора на стойке бара, и Ральф развернулся, присев со вскинутым автоматом в руках, и даже перестал дышать от ужаса и изумления, увидев пробившееся через белую пелену ряби изображение бородатого лица мужчины в старинном шлеме.
    У Ральфа от ужаса волосы встали на голове дыбом.
- Лжепророк! … Ральф! …- мужчина в шлеме наклонился вперед, и его голос с трудом пробился через помехи.- Ты меня видишь?! Слышишь меня?! …
    Ральф сделал шаг вперед, еще  … и осторожно прижал ладонь к экрану.
- Ральф, ты меня слышишь?! …
- Да! – прохрипел он.- Да! … Слышу! … Кто ты такой?! …
- Это я, отец Кабани!- через помехи закивал мужчина.- Узнал меня?!
- Нет!- жадно глядя на экран, прошептал Ральф.- Я тебя не знаю!
   Отец Кабани на экране телевизора раздраженно покрутил головой.
- Где вы уже сейчас, Ральф?
- Я … я не знаю,- он лихорадочно огляделся.- На пути к Солтлейк-Сити!
- Послушай,- перебил его с экрана телевизора отец Кабани.- Я не знаю, получится ли снова связаться с тобой! … Но что бы тебе не говорили и не предлагали,- не ходи в Музей, слышишь?! Не вздумай входить в Музей! Иначе …
    Экран телевизора внезапно погас, - Ральф с молчаливой яростью заколотил по экрану ладонью, и тут голос Лурдес за его спиной тихо проговорил
- Все в порядке, отец Ральф?
   Он медленно повернул голову, оглянувшись на нее, и выпрямился.
- Да,- хрипло ответил он.- Все хорошо, Лу.
   Они пристально посмотрели в глаза друг другу.
- Ты тоже … это видела?- с трудом выдавил из себя Ральф.
- Нет,- спокойно ответила она, не отводя глаз.- Я ничего не видела … хозяин.
   Он оглянулся на мертвый экран телевизора и как-то устало потер лицо.
- Нервы ни к черту …- пробормотал Ральф.
   Девушка вдруг подошла к нему в плотную и, помедлив, подняла руки, одев на его голову потрепанную черную широкополую шляпу, глядя ему в глаза.
- Я тут нашла кое-что для вас,- отступив на шаг, тихо сказала Лурдес.- Там, где вы воспитывали нас, в Доме, вы носили подобную шляпу, хозяин. Я подумала, что вам в дороге эта вещь пригодится … на таком солнцепеке.
   Помедлив, Ральф поправил шляпу, сдвинув ее на затылок.
- Лурдес,- терпеливо произнес он.- Не было никакого Дома. Понимаешь? …
   Она, скривив пухлые губы в усмешке, молча смотрела ему в глаза.
   Отодвинув девушку плечом со своего пути, Ральф двинулся к выходу, поставив автомат на предохранитель, и холодно спросил на ходу
- Ты знаешь дорогу до Солтлейк-Сити? Боюсь, Томас с нами не пойдет.
- Знаю,- в спину ему ответила девушка.
- Тогда поторопимся.
   Они быстрым шагом вышли на улицу из разрушенного боем здания, через раскрытые ворота направившись прочь из товарного депо, и успели пройти к ржавым рельсам, когда их бегом догнал чернокожий охотник Томас.
- Святой отец! … Куда вы идете?! … Падре! …
- Томас, сын мой,- на ходу стальным тоном отчеканил Ральф.- Сейчас ты сядешь в наш миссионерский автобус, вернешься живым в Салент-Хилл и будешь нас там ждать. Советую спрятать автобус в Пустоши, чтобы Дэн Карнеги и оперативники СС не повесили тебя за наше убийство и мародерство.
- Что? – семеня рядом с ним, запричитал Томас.- Вы меня гоните, падре? …
   Ральф резко остановился, взяв Томаса за плечи, и мягко проговорил
- В миссионерском автобусе находится алтарь Девы Марии, священные сосуды и Библия, сын мой,- он пристально смотрел в его глаза, и Томас торопливо кивал ему в ответ.- Я не хочу, чтобы язычники, целующие пятки гребанной Николетт, кем бы она ни была, надругались над святыми дарами. Сохрани это все для меня, хорошо? … И неси людям Слово Божье, Томас.
   Чернокожий охотник медленно опустился на колени перед ним.
- Благословите, падре,- прохрипел он через силу, проглотив комок в горле.
   Ральф широким жестом распростер над ним крестом руки, произнеся краткую молитву, возложил, благословляя, на голову Томаса, и, отступив на шаг назад, резко повернулся к охотнику спиной, и широким быстрым шагом двинулся к темнеющим на горизонте низким рванным скалам.
   Лурдес, держа «винчестер» на плече стволом вверх, молча шла рядом.
- Томас еще и церковь свою организует,- наконец, нарушила девушка затянувшееся молчание, и ее голос прозвучал устало и беззжизненно.- Вы дали ему цель и смысл, святой отец. В его проповедях вы станете легендой.
- Да, Томас способный парень,- сухо, на ходу ответил Ральф.
   Девушка искоса посмотрела на него, - без тени улыбки.
- Это уже вчерашний день,- хрипло закончил Ральф.- Забудем о нем.
   Его длинная тень в шляпе двигалась впереди него.
   Вдоль ржавых путей железной дороги они миновали горы щебня у карьера, выбравшись к низким скалам,- и здесь ландшафт резко и до пугающей дрожжи изменился: почва здесь была оплавлена до блестевшего на солнце шлака и покрыта большими глубокими трещинами, песчаные бури нанесли здесь дюны песка, кое где из которых сиротливо торчали кактусы и пальмы.
   Лурдес изумленно огляделась по сторонам.
- Что здесь произошло? …
- Огонь с небес,- не глядя на нее, холодно ответил Ральф.
- А если здесь радиация? …
- Что-то говорит мне, Лу, что умрем мы не от этого.
   Девушка лишь тихо рассмеялась в ответ,- с откровенным удовольствием.
   На песке за их спинами оставались следы.
  О благословенный Господом штат Юта,- с горькой иронией подумал Ральф, перешагивая через пересохший ручей,- сто лет назад огромные обозы миссионеров-мормонов пересекли эти пески, со своими стадами быков и овец, женами и детьми, добравшись до Великих Соленых Озер, в кровопролитной борьбе вытеснив местные племена индейцев,- основали свой город, Солтлейк-Сити, столицу мормонов, и за годы упорного труда, вплоть до гибели старой Америки, покрыли пустыню штата процветающими фермами, с бескрайними полями кукурузы, картофеля и подсолнухов.
    Сегодня от трудов мормонов остались лишь мертвые фермы и песок.


- Послушай, Лу,- наконец, нарушил долгое молчание Ральф.- Я не вижу смысла искать Анну Буккер. У нее своя боевая задача, и Анна вряд ли из-за меня сменит свой маршрут. Сможешь вывести нас к Солтлейк-Сити напрямую?
- Смогу,- равнодушным голосом ответила девушка.- Но снежный шар с городом и почтовые открытки у нее. Они вам нужны, святой отец?
- Даже уже и не знаю, Лу,- усмехнулся Ральф.- С ней бы беды не случилось.
- Забавно,- в тон ему ответила девушка.- Она то же самое думает о вас.
   С оружием на изготовку они вошли в автомобильный туннель, пробитый в скалах, - здесь застыли в два ряда пассажирские и грузовые машины, ржавые и оплавленные огнем, искареженные взрывами, со скрюченными останками людей в салонах,- и стук подошв обуви жутковато звучал под сводами мертвого туннеля, пока Ральф и Лурдес прошли к выезду, солнечному свету.
   Ральф, поморщившись от ударившего в глаза солнечного света, замедлил шаги, ниже надвинув на лоб шляпу, и достал из подсумка счетчик радиации, проверил показатели и удивленно покачал головой: фон радиации был в норме, словно они и не находились близко к эпицентру ядерного удара.
   Лурдес, тихо остановившись рядом с ним, нервно облизнула пухлые губы
- Святой отец …
   Ральф поднял взгляд от счетчика радиации, с прищуром посмотрев перед собой из под широкополой шляпы: обломки красных скал и большие валуны кое-где заваливали дорогу, но перед взором Ральфа раскинулся довольно густой молодой лес, словно вырванный из осени где ни-будь в центральной Европе,- с желтеющими листьями, весь какой-то не уютный и опасный.
    Дорожный покосившийся знак, на котором был много лет назад нанесен белой краской предупреждающий знак об угрозе радиации, гласил: «Солтлейк-Сити. Штат Юта. Восемьдесят пять миль.»
   Ральф посмотрел на Лурдес, перехватившей по удобнее винтовку.
- Ты ушла откуда-то отсюда в поисках меня, как ты сказала,- почему-то шепотом заговорил, наконец, Ральф.- Здесь был раньше этот лес, Лу?
- Я … не помню, отец Ральф,- запинаясь ответила она.- Я просто … знаю, куда надо идти. Но … совсем не помню этих мест. Мне здесь … страшно.
- Да и я, признаться, не испытываю оргазма,- помолчав, серьезно проговорил Ральф, медленно двинувшись вперед и настороженно шаря по сторонам взглядом.- Лес как в страшной сказке. Принцессы в башне не хватает …
    Лурдес лишь криво улыбнулась в ответ.
    Они завернули за поворот дороги,- разросшиеся кроны деревьев низко склонились над старым шоссе, в трещинах асфальта которого пробивалась трава, - и Ральф, сняв свой автомат с предохранителя, невольно замедлил шаги: впереди, у дорожного баннера, показалось здание дорожной полиции штата Юта, и сразу за ним густой неподвижной стеной стоял молочный туман, в котором жуткими скелетами растопырили ветки деревья.
    Остановившись перед постом дорожной полиции, Ральф озадачено склонил голову на бок: над входом висел звездно-полосатый флаг, а само здание выглядело так, словно его оставили пять минут назад.
    Ральф медленно поднялся по ступеням, толкнув дверь стволом автомата, и, помедлив, вошел в помещение поста: лениво вращались под потолком лопасти кондиционеров, три стола дежурных офицеров завалены бумагами и папками, скамьи вдоль стен, кулер для воды и кофеварка … Приглушенно звучала в радио на столе какая-то джазовая мелодия,- но джаз запрещен для трансляции и исполнения по всей территории Третьего Рейха …
    Ральф и Лурдес остановились, подняв оружие, напряженно прислушиваясь, и Лурдес, встретившись взглядом с Ральфом, указала ему глазами на ближайший стол: там стояла на папке с бумагами чашка горячего кофе и дымился в пепельнице окурок сигареты с фильтром.
   Ральф, потрясенный, шагнул к столу, медленно протянул руку, словно к змее, ощупал горячую чашку с кофе , взял окурок и тупо уставился на него
- Хелло? …- отведя от него взгляд, громко позвала Лурдес.- Кто здесь? …
   Тишина. С шелестом медленно вращаются винты кондиционеров.
   Девушка, целясь через прицел «винчестера», двинулась в соседнее помещение, где оформляли и помещали под арест задержанных нарушителей: туалет и запертая комната с вещдоками, стол дежурного и клетка для задержанных с раскрытой настежь дверью.
    Лурдес, опустив винтовку, вышла обратно в приемное помещение, посмотрев на Ральфа, и как-то беспомощно улыбнулсь ему.
- Никого нет, Хозяин …
   Он положил окурок назад в пепельницу, взял чашку с еще горячим кофе, сделав пару осторожных глотков, - Лурдес завороженно наблюдала за ним, даже приоткрыв рот, - и, поставив чашку назад, хрипло проговорил
- Запри двери, Лу. Перекусим здесь и немного отдохнем.
- Хорошо, Хозяин.
   Ральф поставил автомат на предохранитель, закинув за спину, вошел в туалет, открыл кран над эмалированной раковиной и стал с ожесточением умываться, приходя в себя. Он прибавил горячей воды, покрутив вентиль, наткнувшись на что-то пальцами, машинально посмотрел - и замер.
   Бритва и кисточка для бритья, со свежей пеной, словно кто-то брился и вышел отсюда минуту назад, оставив это все здесь.
   Ральф медленно выпрямился, закрыв воду.
   Это было уже слишком.
- Хозяин! – громко прокатился по зданию голос Лурдес.- Я сделала в кофе-машине отличный кофе, а в столе начальника нашла шоколад и пончики!
   Ральф вышел в зал, остановившись, и бросил на стол свою шляпу.
- Пончики свежие, я надеюсь?
- Даже еще горячие,- поставив стаканчики с кофе на ближайший столик  и смахнув с него на пол бумаги, серьезным тоном ответила Лурдес.- А шоколад просто прелесть,- настоящий «Хершес» с орехами и изюмом, святой отец.
- Пончики и кофе,- классика американской полиции,- пробормотал Ральф, тяжело присаживаясь в кресло перед столом, и взяв стаканчик с кофе.- Надеюсь, мы не превратимся в свиней, как герои из «Одиссеи» Гомера.
   Лурдес, открывая шоколад, спокойно посмотрела на него.
- В свиней? …
- Герои завернули на один остров, где жила красавица Цирцея,- с удовольствием жуя кусок пончика, ответил ей Ральф.- Она всех гостей встречала с радушием и устраивала пир. И на утро они превращались в свиней.
   Девушка усмехнулась, слушая его, и ее зеленые глаза заискрились.
- Если здесь появится такая Цирцея, отец Ральф, я снесу ей башку.
- А она может появиться, Лу?
- Вполне,- с холодной иронией ответила она.- С фиолетовыми волосами. Я слышала, она сводит мужчин с ума. Но я не мужчина, и рисковать не буду.
   Ральф, жуя, из подлобья посмотрел на нее и натянуто рассмеялся.
- Здесь все как-то не так,- наблюдая, как она слизывает шоколад с пальцев, проговорил он, наконец, и девушка пристально посмотрела на него.- Странный лес, туман, еда в избушке без хозяев … Как в страшной сказке, Лу.
   В ее зеленых глазах появилось озадаченное выражение.
- Не думала, что вы боитесь детских сказок.
- Не боюсь, Лу. Но Николетт – вовсе не сказка, раз уж ты заговорила о ней.
- Я верю только тому, что вижу, святой отец.
   Ральф широким жестом указал в окно.
- Тогда как на счет этого? … Мы с тобой, если верить картографическим докладам, - практически у эпицентра ядерного удара. И этот лес, как ты его объяснишь, Лу? И эти пончики и шоколад, что мы едим сейчас?
    Девушка спокойно посмотрела на лес за окном,- и снова на Ральфа.
- Я не знаю.
- И это все?- пристально глядя на нее, криво усмехнулся Ральф.- Этого всего просто не может быть,- но мы оба это видим с тобой. Я больше тебе скажу,- воздушная разведка, когда новые власти составляли современные карты штата, не смогли бы этого не увидеть. И ты говоришь сейчас – не знаю?
   Девушка, не отводя глаз, пожала плечами.
- Если это место напоминает вам сказку, святой отец,- тихо проговорила она, отставив опустевшую стакан,- то в каждой истории есть хозяйка места.
- И хозяйка этого места, по твоему,- Николетт?
- Если ее тут все боятся,- не значит, что она здесь хозяйка, отец Ральф.
  Он услышал вдруг в ее голосе презрение, и прищурился.
- Ты сказала не так давно, Лу, что мы были с тобой в каком-то доме. И я, как ты утверждаешь, воспитывал тебя там вместе с другими детьми,- он одним движением скомкал опустевший стаканчик, отбросив за плечо.- И где же этот дом, Лурдес? В Солтлейк-Сити, я так понимаю?
   Лурдес молчала и он поднял на нее свой тяжелый взгляд.
- Я не помню,- ровным холодным тоном ответила она, наконец.- Я даже не уверена, что это было в Солтлейк-Сити. Но выходила я в Детройт отсюда.
- И все же, наши дороги ведут туда, не так ли?- усмехнулся Ральф, протянул руку и взял широкополую шляпу со стола.- Пора в путь, Лу. Скоро вечер уже.
   Они поднялись на ноги, одевая свои рюкзаки и беря в руки оружие, и Ральф, одев на голову потрепанную шляпу, уже направился к выходу, когда оглушительно громко вдруг зазвонил дисковый телефон на столе.
    Они развернулись одновременно, вкинув оружие и целясь, и так замерли, глядя на трезвонивший длинными трелями телефон.
   Ральф положил руку на телефон, зачем-то оглядевшись по сторонам, медленно снял трубку и поднес ее к уху, держа автомат в другой руке.
- Хелло? …
  Треск и шипение помех.
  И вдруг,- надломленный мужской голос, прохрипевший в трубку.
- Отец Ральф! …
- Джо? …- похолодев, не слыша себя, прошептал Ральф.- Джо Чилден?! …
  Хриплый мертвый смешок в трубке.
- Я застрял здесь,- прохрипел голос гвардейца.- Из-за вас! Навсегда!
- Что? … Здесь? … Где - здесь, Джо? …
  Долгая пауза и треск помех в трубке.
- В Музее … святой отец …
- О чем ты, Джо? … О чем ты говоришь?!
- Хозяйка Музея … она …
   Оглушительно громко прозвучал выстрел за его спиной и телефонный аппарат на столе перед Ральфом разлетелся вдребезги.
   Опустив руку с трубкой, на которой болтался кусок провода, Ральф медленно оглянулся через плечо на Лурдес, которая спокойно перезарядила винтовку, посмотрев Ральфу в глаза, и произнесла
- Нам пора выдвигаться, святой отец.
   Ральф отбросил телефонную трубку, не ответив, и направился к дверям.
   Они вышли из здания, - девушка на ходу с аппетитом доедала плитку шоколада,- и Ральф первый решительно направился по старому шоссе вперед, в стоявшую стеной неподвижную стену тумана.
   В тумане практически ничего не было видно,- видимость всего несколько шагов, и можно было лишь идти по шоссе, в слепую, обходя изредка внезапно возникавшие из белой мглы машины, словно брошенные их владельцами пять минут назад: Ральф обходил их на дистанции, настороженно заглядывая через распахнутые двери в пустые салоны, в которых он видел оставленные сигареты в пепельницах, которые еще дымились, играющие радиоприемники, бутылки пива в подстаканниках, личные вещи …
   Ральф оглянулся на девушку, следовавшую за ним по пятам.
-  Что здесь происходит, Лурдес?
- Я не знаю, святой отец,- ответила она равнодушно, и их голоса жутким эхом звучали в неподвижном кисиле густого тумана.- Главное,- здесь безопасно.
   Он хмыкнул, дернув плечом, и прибавил шагу.
- Скоро стемнеет, я так думаю,- сказала Лурдес ему в спину.- Тогда мы с вами вообще ничего не увидим в этой мгле. Нам нужно найти укрытие, падре.
- Что ты предлагаешь?- не оборачиваясь, спросил Ральф.
- Заночуем в машине.
- Я все же хочу быть у почтового отделения 117 раньше, чем Родригес дотащит туда агентов,- Ральф обошел внезапно возникший перед ними из тумана ярко-желтый школьный автобус.- Не хочу, чтобы у Анны были проблемы по ее же глупому рвению … А судя по тому, что мы здесь видим вокруг, Лурдес,- проблемы у нее будут. Она и не представляет, в какую жопу она лезет.
    Девушка тихо рассмеялась за его спиной,  и в ее смехе было удовольствие.
- А вам, святой отец, не страшно? Лезть в жопу неизвестности?
-  У меня есть автомат и триста патронов, Лу. Этого достаточно.
- А вы все же беспокоитесь за нее.
   Ральф оглянулся на нее через плечо.
- Ты сможешь найти дорогу, дочь моя?
- Даже если мы поедем на машине, то …
- Да или нет, Лурдес?!
- Да,- помедлив, ответила она.- Я все сделаю … Хозяин.
   Она прибавила шагу, обгоняя Ральфа, подошла к возникшей перед ними в тумане легковой машине, и, открыв дверь, сделала приглашающий жест.
   Остановившись, Ральф из под под шляпы тяжело посмотрел ей в глаза.
- Так будет быстрее,- с иронией изогнув брови, произнесла девушка.
   Ральф, оглядев шикарный, вызывающе красного цвета спортивную «ферари»,  вновь посмотрел на Лурдес, и тяжело уселся на пассажирское кресло.
   Когда Лурдес, включив мощные фары, завела двигатель и «ферари» мягко тронулась с места, набирая скорость, Ральф повернул голову, пристально посмотрев на девушку, и тихо спросил, холодным и ровным тоном
- Значит, ты ничего не знаешь и не помнишь, Лу?
  Она не ответила, глядя в перед, и машина довольно быстро мчалась по шоссе, в густой пелене, и Лурдес вела «ферари» так, словно его  не было.
- Куда ты нас везешь?- вновь нарушил Ральф затянувшееся молчание.
- В почтовое отделение 117, отец Ральф.
- Ты так хорошо знаешь дорогу?
- Да,- глядя на дорогу, спокойно ответила она.
   Туман вдруг резко начал редеть, расступаться перед машиной рванными клочьями и сгустками, словно разлетаясь как обрывки бумаги,- Ральф, с ироничным интересом высунув голову в окно, смог, наконец, увидеть над головой темнеющее небо, на котором уже высыпали звезды, и начали мелькать мимо частные коттеджи и здания пригорода Солтлейк-Сити: все целое и безследов разрушений, но без единого огонька в окнах и признаков обитания.
   Ральф снял шляпу, сильно потерев лицо ладонями, и крепко выругался.
   Лурдес, давя на газ, искоса посмотрела на него.
- Это все просто не возможно!- пробормотал Ральф, глядя по сторонам.
  Лурдес криво улыбнулась, выворачивая руль машины и припарковываясь у погруженного в темноту супермаркета, и заглушила двигатель.
- Что есть реальность, святой отец.
- Что? …
- Вы сами говорили,- если что-то можно потрогать, услышать или увидеть, то это реально. Так что,- не думаю, что мы с вами бредим на пару весь день.
- Почему мы остановились?- одевая шляпу, Ральф снял автомат с предохранителя.- У нас по расписанию покупки в супермаркете?
- Если захотите, хозяин,- в тон ему ответила Лурдес.- Но вообще-то, отсюда пешком до почты пол часа. На машине нас услышат издалека. Вот и все.
   Они вышли из машины,  перехватывая оружие и оглядываясь по сторонам,- на землю уже опустилась ночь, и над погруженным в темноту зданиями низко стояла полная ярко-желтая луна.
   Лурдес уверенно и быстро шла вперед, стуча каблуками ботинок, покачивая стоволом винтовки, и Ральфу ничего не оставалось, как только лишь идти за ней, мимо погруженных в тишину и темноту зданий и домов.
   Девушка вдруг резко остановилась, обернувшись к Ральфу, и, положив ствол «винчестера» себе на плечо, с кривой улыбкой проговорила
- Мы опережаем агентов и Родригеса на пол дня, если не больше, святой отец. Почтовое отделение 117 сразу за этими домами.
   Ральф машинально посмотрел туда, куда кивнула девушка.
- Предлагаю заночевать в этом доме,- не сводя с него глаз, дрогнувшим голосом продолжала Лурдес.- Мы весь день на ногах. Нам нужно отдохнуть.
   Ральф, помедлив, закинул автомат за спину.
- Хорошо, Лу. Как мы узнаем,что агенты уже здесь?
- Такие как они не ходят тихо,- серьезно ответила она.- Да и из верхнего окна этого дома хорошо видно вход на почту. Я их не пропущу, святой отец.
- Откуда ты все это знаешь, Лу?
   Девушка пожала плечами, пристально глядя на него.
- Просто знаю, падре.
    Ральф молча направился к дверям двух этажного коттеджа.
   Он уже даже не удивился, что в заброшенном доме нашлось все, - горячая и холодная вода, холодильник полон продуктов, а постель все еще годилась для  крепкого сна, и из радиоприемника играет музыка ночной передачи, и Ральф, сытно поужинав и выпив горячего чая, крепко уснул на диване.
    Лурдес , в молчании прислуживавшая ему за столом, держала пстолет под рукой и все время чутко прислушивалась к звукам за окнами.
   Когда Ральф уснул, девушка тихонько укрыла его пледом, поднялась на второй этаж, присев в кресло перед окном, и так замерла, глядя через пыльные стекла на здание почтового отделения 117.
   Ральф спал чутко, с пистолетом под рукой, - двери, конечно, крепко заперты, и в доме никого, но он ни как не мог позволить себе расслабиться.
   Сон все же победил его, и Ральф заснул, уронив голову на грудь.
   В доме наступила тишина.
   Тень за спиной Лурдес вдруг шевельнулась, потекла как черное облако, остановившись, и медленно стало обретать очертания,- молодая женщина, с заплетенными в тугие косы фиолетовыми волосами и черной повязкой через левый глаз, наклонилась над уснувшей Лурдес, осторожно погладив ее по волосам и тихо что-то нашептывая с ласковым смешком в ушко, и ощерив в улыбке два длинных клыка вампира, она так же тихо отступила в сторону, неслышно ступая босыми ногами и спускаясь вниз по лестнице.
   Она не слышно склонилась над спокойно дышавшим во сне Ральфом, с нежностью разглядывая его, тихо рассмеялась, и скользнула вниз, осторожно расстегивая ремень его джинсов, и ее пальцы скользнули во внутрь.
   Ральф шевельнулся, что-то пробормотав, когда ее губы обхватили его член,- он стал набухать, пульсируя, увеличиваясь, а девушка с фиолетовыми волосами, встав перед ним на колени, жадно и сладко сосала ему, обхватив у основания пальцами в кольцо и слегка мастурбируя.
   Он, наконец, проснулся, открыв опьяневшие от наслаждения глаза, с изумлением встретился с горящим взглядом единственного глаза сосавшей ему член ночной гостьи, попытался привстать, но она сильным движением удержала его на на спине, ладонью мягко закрыв рот.
- Николетт?! – изумленно выдохнул Ральф.- Какого черта! ...
   Он поднял «беретту», сняв с предохранителя, и Николетт, не отводя взгляда своего горящего похотью глаза, тихо рассмеялась шипящим смехом, и вновь обхватила губами его член, помогая себе языком,- мягко взяла свободной рукой его руку с оружием и уперла дуло к своему лбу.
- Николетт …- прохрипел Ральф, содрогнувшись от наслаждения.
- Да, это я, Хозяин,- со смешком ответила она, не прекращая томно и сладко сосать ему.- Убейте же меня … ибо я не оставлю вас …
   Она сглотнула, помогая себе языком и мастурбируя у основания, и Ральф застонал, уронив пистолет и обхватив ее голову руками.
- Тише, тише, мой горячий мужчина,- вновь мягко прикрыв его рот ладонью, прошептала Николетт со смешком.- Иначе нас услышит Лурдес …
   Ральф, едва сдерживая стоны наслаждения, - она все так же мягко зажимала ему рот,- судорожно начал двигаться, скользя пульсирующим членом в ее рот на всю длинну, все плыло перед его глазами в сладком тумане, и, наконец, он содрогнулся, чуть не закричав от оргазма, и сильно кончил ей в рот.
   Николетт тихо расмеялась, жадно сглатывая, и нежно и уже медленнее обсасывая головку члена, успокаивая Ральфа, и убрала ладонь с его губ.
- Тшш,- ласково прошептала она.- Спасибо, Хозяин … вам нужно поспать …
   Ральф медленно провалился в сладкую темноту сна.
   Он проснулся, когда солнце уже стояло высоко над крышами.
   Его и Лурдес разбудили звуки автоматных очередей на соседних улицах.



    Родригеса волокли под локти,- грубо, рывками, между делом били по лицу и ногами по почкам,- но он успел немного прийти в себя и теперь незаметно для тащивших его людей оглядывался по сторонам, лихорадочно соображая, что теперь ему делать и как спасти свою жизнь … если это возможно.
    Всего, насколько он успел сосчитать, тащивших его людей было шестеро,- одетые в какие-то грязные лохмотья, - фантастические комбинации костюмов и военной формы, заросшие бородой и длинными волосами, они были вооружены битами, цепями и мачете,- и Родригес слишком хорошо знал, на что способны эти безумные фанатики, служившие местным демонам.
    Скоро наступит вечер, и они торопились,- Родригес по опыту знал, что ночью в этих местах передвигаться гораздо безопаснее, чем днем, если не шуметь и не тревожить в опасных районах голодных тварей, которые бродят по ночам, но не зайдут за красные метки или в дома со знаком Лабиринта,- но вот эти сектанты всегда с темнотой уходят в свои логова.
     Возле ограды часовни его рывком поставил на ноги.
- Привет, дружок!- перед ним появилось бородатое лицо, ощерившееся в глумливой улыбке.- Помнишь меня, Родригес? Узнал меня, а?!
- Еще бы я тебя не узнал,- прохрипел контрабандист, которого уже колотило от боли.- Я думал тебя черви сожрали, как я проломил тебе голову!
- Неет! - сектант покачал головой, скалясь.- Я живооой!
- Еще бы,- криво усмехнулся Родригес.- Вонючий кусок гнилого мяса!
   Сектант ударил его кулаком под дых, затем – в челюсть, но державшие Родригеса под локти люди не дали ему упасть на землю, удержав на ногах.
- Твое счастье, что у нас времени мало, скотина!- прохрипел бивший Родригеса мужчина.- Ночь скоро, а то бы мы поиграли … Последнее слово, амиго!
- Покончим с этим!- сплюнув, с презрением ответил Родригес.
- Смело и глупо, как всегда, амиго!
   Его рывком подняли над землей, широко раскинув руки, и прикручивая веревками к прутьям ограды, и надели на голову грязный вонючий мешок.
- Подрежь ему сухожилия на ногах,- услышал Родригес через вонючего ткань мешка.- Пусть воронье и собаки на кровь сбегутся …
   Вдруг послышался удивленный возглас, звон стали и звуки ударов, сдавленный вопль боли, бульканье крови и хрип умирающего.
   Наступила тишина.
   Задыхаясь в мешке, Родригес напряженно прислушивался, ожидая, пытаясь хоть что-то услышать в наступившей тишине,- и тут кто-то рывком сорвал с его головы вонючий мешок, и Родригес, проморгавшись, в изумлении увидел перед собой отца Ральфа, в широкополой шляпе на голове и с мачете в руке.
   Родригес остекленевшими глазами оглядел убитых на земле.
- Взрывной слонячий понос Иисуса!- потрясенно выдохнул Родригес.
- Не кощунствуй, сын мой,- сурово проговорил Ральф, вытирая клинок мачете от крови грязным мешком.- Я начинаю замечать, Родригес, что спасать тебя из петли у меня входит в привычку. Твой долг изрядно вырос, амиго.
    Рядом с ним возникла бледная и серьезная Лурдес, с битой в руках.
- Как … как вы здесь оказались?!- шокировано спросил Родригес.
- Решили нагнать нашу отважную девочку Ани,- спокойно, без тени иронии ответил Ральф, одним движением сунув мачете в ножны за спиной.- Ваша стрельба изрядно наделала здесь шума, амиго. А найти вас было уже просто.
- И вы нам не помогли, падре?! Просто смотрели как нас убивают?!
- Для начала – ты еще жив, скотина,- разжала Лурдес зубы, поигрывая битой.
  Родригес затравленно посмотрел на нее.
- Где Анна Буккер?- заложив руки за спину, отчеканил Ральф.
- Может, сначала развяжете меня, падре?! Без меня вам тут ****ец!
  Ральф, холодно глядя на контрабандиста, с иронией приподнял брови.
- Ты действительно так считаешь, сын мой?
   Лурдес тихо, с издевкой, рассмеялась, поглядывая по сторонам.
- Я задал вопрос, амиго.
- Вы развяжите меня, и тогда я …
  Лурдес от души врезала ему по лицу оплеуху,- и еще одну.
- Они приволокли его от школы,- посмотрев на невозмутимого Ральфа, спокойно проговорила девушка.- Думаю, нам нужно поискать там, святой отец.
  Ральф кивнул ей, направившись в указанном направлении.
- Эй!- в ужасе завопил им в след Родригес.- А я?! … Не бросайте меня!
- На это есть хоть одна причина? – не останавливаясь, спросил Ральф.
- Я знаю, куда Рыжая увела Анну Буккер! ..
  Остановившись, Ральф медленно повернулся к ниму.
- Рыжая, амиго? …
- Одна из местных неупокоенных тварей,- сглотнув, прохрипел Родриес.- Я пару раз ускользал из ее рук, но сегодня мне не повезло!
- Тебе вообще не везет со знакомыми в последнее время, как я заметил,- с отменной иронией проговорил Ральф.- И где же нам искать Анну?
- Мы нарушили правило,- судорожно проговорил Родригес.- По этому Рыжая сейчас захватила школу! Это больше не безопасное место! … Думаю, она сейчас там со своими шавками обустраивает новое гнездо!
- Мы и без тебя поняли, что Анну там схватили. Это все?
- Живых они редко держат в плену долго, падре! Вдвоем вы не справитесь! В гнезде они пережидают ночь, а утром уходят в Солтлейк-Сити!
- Куда, Родригес?
- В страну сказок, вашу мать, святой отец!- завизжал контрабандист.- Откуда мне знать?! … Уж поверьте,- оттуда еще ни кто не возвращался!
    Ральф пару минут обдумывал его слова.
- Лурдес,- кивнув на него, приказал он.- Развяжи ублюдка.
   Веревки, удерживающие контрабандиста на ограде, были быстро перерезаны, и Родригес тяжело рухнул лицом вперед, прямо к ногам Ральфа, широко раскинув руки. Он закашлялся, со стоном приняв сидячее положение, и осторожно ощупал свое разбитое до крови лицо.
    Нависнув над ним, Ральф и Лурдес  враждебно смотрели на него.
- Не заставляй меня думать, что я зря потерял на тебя время. Родригес.
- Погодите!- лихорадочно соображая, торопливо заговорил контрабандист.- Я кое –что вспомнил, святой отец! … Анна Буккер вчера отметила на карте все точки адресов, куда были адресованы поздравительные открытки! Потом она соединила все линии, и получился чертеж Лабиринта!
   Ральф и Лурдес посмотрели друг на друга.
- Но карта и шар Солтлейк-Сити остались у нее, верно?- спросила девушка.
- Это не важно!- торопливо поднимаясь с земли и заглядывая в глаза Ральфу, тораторил Родригес.- Я кое что понял сейчас! В почтовом отделении 117 нас ждал настоящий живой почтальон, да да! … - он оглядел Ральфа и Лурдес лихорадочными глазами.- У нее было письмо для Анны Буккер! И как только она прочитала его, завыла сирена и сюда пришла Рыжая со своими шавками!
   Ральф несколько мгновений напряженно размышлял.
- Ты хочешь сказать …
- Я хочу сказать, святой отец, что если мы не свалим отсюда, и как можно скорее,- то не выбереимся отсюда никогда! Лабиринт это не метафора!
- И ты понял это по карте, которую расчертила Ани?- усмехнулся Ральф.
- Раньше я не понимал, сколько бы раз не бывал здесь!- торопливо говорил Родригес, озираясь.- Да, есть правила, метки, запреты и безопасные места-убежища,- это все я знал, как и другие сталкеры! … Но теперь я понял! Если Лабиринт существует, то это игра, в которую мы сами же и лезем! Эти открытки с адресами,- это как «пасхалки», ключ, возможность пройти на новый уровень, минуя основную дорогу! Но, разумеется, у любой двери есть стражи, как эта Рыжая со своими каннибалами, - и они не дремлют!
    Ральф посмотрел на молчавшую Лурдес, поигрывавшую битой в руках.
- Что скажешь, Лу?
- Думаю, он все это знает наверняка,- холодно ответила девушка и встретилась с Ральфом глазами.- Или же у него талант все понимать без намеков.
   Ральф прищурился, в упор посмотрев в глаза контрабандисту.
- Что было в письме Анне?
   Наступила долгая пауза.
   Завывал в по крышам ночной ветер.
- Я задал вопрос, амиго. И если ты ответишь, что не помнишь, я тебя убью.
   Родригес затравленно посмотрел ему в глаза, судорожно сглотнув.
- Там было сказано …- он прокашлялся и процитировал

                Душа странствует по ночам.
                И если ты спишь
                Никогда ты не встретишься со своей душой.
                Ведь ты - тень, тень твоего возлюбленного.

   У Лурдес, пристально смотревшей на него, нервно дернулась щека.
- И что это значит? – уже еле сдерживаясь, спросил его Ральф.
- Я не знаю!- завизжал Родригес.- Не знаю! Падре, надо уходить и быстро!
- Хватит с меня этого дерьма!- с тихим бешенством прошипел сквозь зубы Ральф.- Ты, никчемный, трусливый кусок говна! … Вали на-хер, Родригес, на все четыре стороны, к своей жене под юбку! … Лу, идем к школе!
   Родригес в ужасе смотрел, как они быстро удаляются по темной улице.
- Куда вы, падре? … Падре?! … Да твою мать, подождите меня! …
   Он торопливо подхватил с земли утыканную шипами дубинку и поспешил за ними следом, бормоча под нос проклятия на испанском языке.
   Черная тень у ограды церкви шевельнулась, тихо и вкрадчиво рассмеявшись,- шагнула вперед, матерелизовавшись в высокую девушку, одетую в короткие шорты и футболку спортивного костюма, и остановилась, с кривой улыбкой глядя в след ушедшим в сторону школы людям.
- О Хозяин,- с наслаждением прошептала она.- Ты совсем не изменился! …
  Она тряхнула фиолетовыми волосами и поправила  повязку через глаз.


    Над погруженными в темноту улицами стояла жуткая тишина.
    Ральф, пригибаясь как под вражеским огнем, с автоматом в руках, перебежками домчался до ворот школы, прижавшись спиной к кирпичной холодной стене ограды, и осторожно заглянул во двор: в окнах некоторых помещений горел электрический свет и доносились звуки радио, но после нескольких минут наблюдения, Ральф так и не увидел ни одного человека.
   Лурдес не слышно возникла рядом, с винтовкой стволом вверх.
   Через минуту к ним присоединился Родригес, которого колотило от страха.
- Что ты здесь делаешь, трус?- не глядя на него, тихо спросила Лурдес.
- Помогаю вам остаться в живых!- стуча зубами, прошипел контрабандист, и Ральф посмотрел на него.- Без меня вам не найти дороги к другому убежищу, падре! А в школе полно людоедов этой твари Рыжей! Вам так просто не уйти!
    Ральф, пристально поглядев ему в глаза, молча кивнул на ворота.
- Что? …
- Где они держат в школе Ани?- тихо отчеканил Ральф.- Ты знаешь где она?
- Да,- с отчаяньем ответил Родригес.- Если они еще не сожрали ее!
- Веди!- с презрением перебила его Лурдес.- Пошел! …
   С дубинкой в руках Родригес молча тихо помчался через приоткрытые ворота школы, отчаянно торопясь, в темноту тени у стены,- и Ральф вместе с Лурдес поспешили за ним следом, держа оружие наготове.
   Отдышавшись, контрабандист быстро двинулся вдоль стены столовой, чутко прислушиваясь и заглядывая в темные окна,- ни кого так и не увидев, Родригес тихо поднял вверх раму ближайшего окна и быстро скользнул внутрь столовой, жестом велев Ральфу следовать за ним следом.
    В столовой стоял запах вареного мяса и горячего супа.
    Ральф, шаря стволом автомата по темному помещению столовой, осторожно ступая, на миг остановился у длинного стола, за которым не так давно ели,- пустые тарелки и чашки, обглоданные кости, объедки и несколько пустых банок консервов, и с омерзением сплюнул в сторону.
- Падре!- в ужасе прошептал Родригес.- Падре! … На столе! …
   Ральф проследил его взгляд,- на соседнем столе в центре большого блюда стояла человеческая голова, у которой была обглодана левая сторона и отсутствовали оба глаза,- но Ральф без труда узнал, кому она принадлежала.
- Срань Господня!- стуча зубами, прохрипел Родригес.- Отто! …
   Лурдес, даже не оглянувшись, тихо вышла в коридор и прислушалась.
- Где они держат Анну?!- тряхнув Родригеса за плечо, прорычал Ральф.
- Я думаю, в кабинете директора!
- Ты думаешь, скотина?!
- Я уверен, святой отец!
- Показывай, быстро!
   Они быстро шли за ним мимо классов и помещений, по пустым полутемным коридорам,- за все это время они не видели ни одного спящего или часового, вообще никого, и Ральф уже в серьез подумал, что школа покинута местными обитателями, кто бы они ни были, но когда они поднялись по лестнице на второй этаж, то услышали пьяные голоса и смех нескольких людей.
    Дверь в кабинет директора была открыта настежь, и Ральф, глядевший вперед через прицел автомата, насчитал пятерых,- грязные и не опрятные мужчины, они громко пьяно хохотали, звенели стаканами и дымили сигаретами,- и Ральф, указав на них глазами кивнувшей в ответ Лурдес, двинулся вперед, сняв свой автомат «томпсон» с предохранителя.
   Уже перед самим кабинетом половица предательски скрипнула под его ногой, - один из мужчин обернулся, и Ральф, отбросивший его назад короткой очередью в голову, ворвался в помещение, целясь в лица вскочивших на ноги мужчин, которые с изумлением уставились на него, открыв рты.
- На колени!- стальным голосом отчеканила Лурдес.- Руки за голову!
  Родригес, вбежав в кабинет последним, торопливо собрал их дубинки и ножи, отбросив в угол, и запер дверь, напряженно прислушиваясь.
- Я скажу один раз,- с ненавистью проговорил Ральф, держа оборванцев на прицеле.- Задаю вопрос – получаю ответ. Или убиваю. Все ясно?
   Бродяги смотрели на него, вытаращив глаза.
- Тебе хана, сталкер!- прохрипел вдруг один из них, и Ральф спокойно перевел на него взгляд.- Ты посмел войти в гнездо! Николетт найдет тебя где угодно, даже если ты сбежишь в другой конец страны!
    Ральф обвел взглядом большой кабинет.
- Я не вижу здесь нашу малышку Ани, Лурдес.
- Да, Хозяин!
- Святой отец!- лязгая зубами, пролаял вдруг  Родригес, и он оглянулся на него.- Скоро рассвет, и на стрельбу сюда сбегутся еще людоеды! Надо спешить!
- Ты прав,- философски ответил Ральф, и дал короткую очередь ближайшему обованцу в живот.- Где ваша пленница? Молодая девушка? Где она?!
   Лурдес выстрелом в голову добила сложившегося на полу мужчину.
- Какой же ты отважный придурок!- опять заговорил тот же самый бродяга, и безумно расхохотался.- Когда ты сдохнешь, я буду жрать твое сердце и мозги из рук божественной Молотильщика! И выебу твою шлюху во все дыры! …
- Не думаю,- с ненавистью ответил Ральф и нажал на спусковой крючок.
   Раздался сухой щелчок,- выстрела не последовало.
   Поморщившись, Ральф рванул затвор, выбросив из патронника давший осечку патрон, и снова нажал на курок,- и снова нет выстрела.
   Он с остервенением проделал это несколько раз,- бродяга начал хохотать, взвизгивая, зажмурившись,- и Ральф, с рычанием отшвырнув автомат, выхватил из ножен за спиной боевое мачете, размахнувшись для удара.
   С грохотом запертая дверь в кабинет директора вдруг разлетелась вдребезги, словно из стекла, - сбитый обломком с ног Родригес с воплем боли покатился по полу,- Ральф обернулся с поднятым мачете, и так замер, увидев стоявшую на пороге девушку в старинном платье приюта, с большими пуговицами, кожанным широким поясом и отложным белым воротником.
     Рыжие волосы как львинная грива рассыпались по ее плечам.
   Ярко-зеленые глаза смотрели на него через закрывавшее ее лицо вытянутой и гладкой, как яйцо, маски, с холодной яростью и интересом, задержавшись на белом подворотничке священника на его шее.
- Что, оружие заклинило, мм?- с ласковой угрозой проговорила Рыжая, сделав шаг вперед, к Ральфу.- Я вижу, нарушать правила сегодня модно …
   Лурдес нажала на курок,- в тишине раздался лишь сухой щелчок.
  Ральф криво улыбнулся, глядя на Рыжую из под широкоплой шляпы.
- Как ты посмел ворваться в гнездо моих собачек, глупец?- с ласковым укором продолжала Рыжая.- Вижу, ты и Родригеса приволок сюда … Тогда это все объясняет. Я сделаю из тебя куклу, священник. Я люблю новые игрушки!
    Отбросив «винчестер», Лурдес вытащила боевой нож и встала рядом с Ральфом, готовая кинуться на защиту хозяина и драться на смерть.
- Обожаю, когда приходят новенькие!- Рыжая расхохоталась, сделав неуловимое движение, и в ее руке появился серп страшного меча.- Поиграем! …
   Она прыгнула вперед, поджав к груди колени, и кривой клинок страшного меча сверкнул перед глазами Лурдес … и замер, встретив на своем пути боевое мачете Ральфа. Зеленые глаза Рыжей в прорезях маски изумленно расширились, когда Ральф неуловимым глазу движением оказался сбоку от нее, подрубив за колени страшной подсечкой, и Рыжая покатилась по полу.
   На бесконечно долгую минуту повисла звенящая тишина.
   Все, включая Рыжую, с изумлением уставились на Ральфа с мачете в руке.
   Яростно взвизгнув, девушка в старинном платье приюта взвилась с пола высоким прыжком, как дикая кошка, и страшный серп в ее руках разрубал воздух как сверкающая молния,- Ральф уклонился от ее ударов, парируя мачете, вновь не мыслимым образом оказался за ее спиной, и мощным пинком в спину отшвырнул на книжный стелллаж: Рыжая врезалась в него с диким воплем боли и ярости, посыпались на нее тяжелые книги, и кривой меч со звоном отлетел по полу в сторону, и прежде, чем она успела встать на ноги, Ральф схватил ее за гриву рыжих волос в кулак, пару раз сильно приложив лицом об пол, и рывком поставил на ноги, поднеся мачете к горлу.
- Госпожа Молотильщик! …- в ужасе и изумлении выдохнул один из бродяг, стоявший на коленях.- Это не возможно! …
    Лурдес, лениво взглянув на него, коротким пинком в висок свалила его.
- Маску, Рыжая!- держа мачете у ее горла, приказал Ральф.- Снимай!
   Скосив на него свои зеленые глаза, она медленно повиновалась.
   Она красива. Капризное бледное кукольное лицо с тонкими губами.
   Мачете на ее шее чуть порезало кожу, и капля крови скатилась вниз.
- Кто ты такой? …- потрясенно глядя на него, прошептала Рыжая.
- Вопросы здесь задаю я,- с ненавистью ответил ей Ральф.-Где Анна?!
  Не сводя с него глаз, Рыжая вкрадчиво рассмеялась бархатным голосом.
- Вот зачем ты здесь? Из-за этой девушки?
  Подняв руку с тонкими нежными пальчиками, она мягко взяла его за запястье, словно острый клинок сейчас не разрезал кожу на ее горле до крови.
- Я скажу, где она, священник. Но жизнь, это обмен, и я предлагаю …
   Лурдес шагнула вперед, зарычав как цепной зверь
- Убери от него свои руки, рыжая шлюха!
   Рыжая посмотрела на нее, вновь тихо, с издевкой, рассмеявшись.
- Иначе - что, девочка? …
- Отец Ральф!- прохрипел вдруг Родригес с безумным отчаяньем в голосе.- Я не знаю, как вы это делаете, но просто убейте эту тварь! Быстрее! Умоляю!
    Зеленые глаза Рыжей изумленно расширились,- она даже рот открыла от изумления,- и уставившись на Ральфа, она потрясенно прошептала
- Этого не может быть! …
  За спиной Ральфа вдруг раздались ленивые аплодисменты, - он обернулся, не выпуская Рыжей и держа клинок у ее горла, и увидел в проеме разбитых дверей молодую женщину,- высокая и гибкая, как пантера, она одета в безбожно короткие шорты, позволяющие оценить ее великолепные ноги в коротких черных гольфах и белых кроссовках, и длинную футболку с надписями чиртлидерши, облегающую ее высокую грудь.
   Фиолетовые волосы скручены в две косы, левый глаз закрывает повязка.
   Ральф пристально посмотрел на татуировку на ее горле, надпись в четыре строки,- «Я побывала в приесподней, и вернулась. И позволь сказать тебе,- это было прекрасно»,- и встретился с Николетт взглядом.
- Я вижу,- оскалившись и настороженно следя за каждым движением Ральфа, тихо и серьезно проговорила она,- у тебя проблемы, Рыжая.
- Николетт!- задыхаясь, одуревшим голосом прошептала она.- Этот человек …
  Резким жестом заставив ее замолчать, она сделала вперед осторожный шаг, словно животное на тонком льду, не сводя с Ральфа горящего взгляда.
- Я прекрасно знаю, кто он … А вот ты – просто дура, сестричка!
  Рыжая, зачарованно уставившись на Ральфа, шевельнулась, встав на колени, и сложив молитвенно руки перед грудью, с придыханием прошептала
- За глупость мою простите меня! … Я прошу прощения!
- Хватит этого цирка!- звенящим от бешенства голосом заорал вдруг Ральф.- Я не хочу знать, во что вы тут играете и мне насрать, что здесь вообще происходит! .. Мне нужна Анна Буккер! И я ухожу отсюда! …
  Он с яростью отшвырнул от себя Рыжую,- девушка упала на живот, уперевшись ладонями в пол, и смиренно посмотрела на Ральфа из под ресниц.
- Вот так просто возьмете и уйдете?- сделав вперед еще один осторожный шаг, вкрадчиво переспросила Николетт.- Я думаю, все не так просто …
   Лурдес загородила Ральфа, подняв руку и выставив перед ней ладонь.
- Ни шагу больше, Святая Шлюха,- с тихой угрозой проговорила она.- Я не шучу, Николетт! Я не буду выяснять, кто из нас лучше! Я просто убью тебя!
   Николетт замерла, глядя на ее раскрытую ладонь, с застывшей кривой улыбкой на лице, затем медленно подняла взгляд и кротко проговорила
- Святой отец, неужели вам не понравилось, как я сосала вам прошлой ночью? Вы ведь могли прогнать меня … но кончили мне в рот … так сладко …
   Ахнув, Лурдес с яростью взглянула на окаменевшего Ральфа.
- Пока ты охраняла его покой, Лу,- облизнувшись, со смешком продолжала Николетт,- папочка наслаждался моими ласками! Жаль, ты не помогла! Наш святой отец обожает, когда ему сосут две опытные девочки!
- Заткнись!- прохрипел Ральф.- Проклятая похотливая тварь!
   Кухонный нож с громким треском вышел из ладони Лурдес, и ее пальцы сомкнулись на окровавленной деревянной рукояти,- клинок Ножа Разделки вспорол воздух, но Николетт внезапно рассеялалась роем загудевших больших зеленых мух,-  он с гулом помчался по комнате, и Лурдес с яростными криками размахивала Ножом, тщетно пытаясь разрубить это плотное облако.
   С воплями ужаса бродяги, вскачив на ноги, кинулись вон из кабинета, орал в ужасе забившийся под стол Родригес, - поднялся страшный шум и гвалт, и это плотное облако гудящих зеленых мух, внезапно нырнув к полу, подхватило все так же лежавшую на животе Рыжую, и метнулось к большому окну: раздался грохот выбитой рамы и звон стекла, и они исчезли в ночи.
    Наступившая внезапная звенящая тишина обрушилась на Ральфа.
    Он шевельнулся, наконец, и медленно сунул мачете в ножны за спиной.
    Лурдес стояла перед ним, кусая пухлые губы, и по ее лицу текли слезы.
- Это правда?- со слезами в голосе спросила она.- Она была с вами ночью?!
   Ральф тяжело посмотрел ей в глаза из под шляпы.
- Да,- хрипло и устало ответил он.- Правда.
- Как вы могли! … Как могли! … С ней! …
- Можешь просто уйти, Лурдес. Я все понимаю и не держу тебя.
   Закрыв лицо ладонями, она отчаянно замотала головой, рыдая.
- Я ее убью! … Клянусь, что убью! … Я сердце ей вырву руками!
  Ральф подобрал с пола свой автомат, закинув за спину.
- Я очень прошу прощения, падре,- вдруг раздался голос Родригеса, и он, осторожно выглянув, выбрался из под стола директора.- Но уже светает, и через час здесь будет до хрена этих сектантов Николетт! Давайте уйдем, а? …
    Ральф пристально посмотрел на него.
- Меня не интересует ближайшее убежище, амиго.
  Родригес отряхнулся, оглянувшись на выбитое окно.
- Я все понимаю, падре, но я не знаю теперь, где искать агента Буккер …
- Это и не нужно, Родригес. Ты знаешь где следущая точка?
- Следующая … точка?
- Ты видел на карте Ани все адреса. Есть здесь ближайший кроме почты 117?
   Родригес посмотрел на молчавшую Лурдес и коротко кивнул.
- Пол часа пешком на восток, святой отец.
   Ральф подобрал с пола меч Николетт и задумчиво его изучил.
- Вот и чудестно. Веди, амиго.
- Как скажете, падре,- с отчаяньем в голосе ответил Родригес.
   Они быстро покинули школу, бегом, вслед за контрабандистом поспешив прочь по темным переулкам, - горизонт по немногу начал алеть, и городские кварталы, казалось, еще больше погрузились в темноту, и Родригес, на бегу оглянувшись через плечо на Ральфа, прохрипел, задыхаясь
- Как наступит утро, падре, эти полоумные людоеды будут нас искать! Тем более, что вы бросили вызов Николетт и Рыжей! Нам нужно в убежище!
- К черту убежище!- проорал Ральф на бегу.- Где другая «пасхалка»?!
- Это супермаркет на Бейкер-стрит! Мы уже почти на месте, святой отец!
   Они миновали погруженную в темноту заправочную станцию на перекрестке,- и вдруг, загудев электричеством, начали загораться лампы на столбах уличного освещения: осветился весь поворот до самого здания городского супермаркета, на котором яркими огнями заиграли, вспыхнув, неоновые огни реклам и захрипели динамики, заиграв приятную мелодию.
- Какого хера …- прошептал Родригес, озираясь по сторонам.
   Ральф, покосившись на него, молча снял с плеча свой автомат «томпсон», передав контрабандисту, затем так же молча бросил ему все запасные магазины, и, достав из кобуры пистолет «беретта», дослал в ствол патрон и прибавил шагу, так и не сказав ни слова, и в левой его руке страшным серпом поблескивал кривой меч Молотильщика: автомобильная стоянка перед супермаркетом была ярко освещена, пройти по открытому месту незамеченными было не возможно, и прятаться просто не было смысла.
   Ральф, шагавший вперед широким быстрым шагом,- в его остекленевших глазах отражались огни рекламы,- вдруг резко замедлил шаги, приподняв в руке ствол пистолета,- он первый услышал, как приятный девичий голос подпевал игравшей из динамиков музыке, что-то весело спрашивал, и ей кто-то отвечал звонким юнашеским голосом, смеясь во все горло.
    Пригнувшись и прячась за чахлыми кустами живой изгороди, Ральф некоторое время наблюдал за автомобильной стоянкой остекленевшим взглядом: там, на инвалидной коляске, укрытый до груди теплым цветастым пледом, сидел задороного вида подросток, лениво потягивавший через трубочку сок из картонного стаканчика, и о чем-то беседовал с юной девушкой, лихо рассекавшей вокруг него на ярко красном скейте, - она была в синей толстовке с капюшоном и длинных шортах, высокие ботинки зашнурованы красными шнурками, но поразило Ральфа другое: над ее головой вспыхивал золотой нимб и отражался свет в ожерелье из десятка зеркалец на ее шее.
- О яйца Иисуса!- проскулил с отчаяньем Родригес.- Еще одна Молотильщик!
    Ральф с иронией покосился на него.
- Они не должны нас заметить! – простонал контрабандист.- Умоляю! …
  Но Ральф уже решительно раздвинул кустарник, выходя на открытое место, остановился на минуту, продемонстрировав замолчавшим подросткам пистолет и кривой меч в своих руках,- парень в инвалидной коляске изумленно вытаращился на него, даже открыв рот, а девушка на скейте,со сверкающим над ее головой нимбом, остановилась, резко развернувшись в сторону Ральфа,- он разглядел, наконец, что нимб держится на ее голове на ободке поверх капюшона,- и на ее лице появилось озадаченное выражение.
    Ральф медленно двинулся к ним, покачивая оружием в руках.
- Оу! …- изумленно вдруг воскликнула девушка.- Вау! … Это же вы! …
   Она резко бьет сверху-вниз ногой в высоком ботинке по краю скейта,- красная доска, сверкнув хромом колес, подлетает в воздух, и девушка с нимбом над головой ловким движением зажимает его подмышкой.
    Парень в инвалидной коляске, насупившись, смотрит на Ральфа.
- Здрасьте,- ворчит он вдруг, комкает одним движением опустевший картонный стаканчик и отбрасывает его в сторону, на бетон автостоянки.
   Ральф машинально проследил полет стаканчика глазами, и девушка с нимбом, перехватив его взгляд, вдруг суетливо подхватила смятый стаканчик с асфальта, ловко запустив его в мусорный бак у столба.
- Вот как тебе не стыдно, Македонский. Ведешь себя при нем как хам и деревенщина,- наставительно говорила девушка парню  коляске, торопливо поправляя его плед, вновь посмотрела в глаза Ральфу быстрым робким взглядом, и вдруг ослепительно, по-детски радостно улыбнулась ему, все так же зажимая скейт подмышкой.- Простите его! Он не хотел, честно!
    Ральф, окончательно сбитый с толку, только развел руками в ответ.
    Оружие в его руках еще никогда не было столь нелепым, как сейчас.
    Из-за черной границы живой изгороди внезапно вышла Лурдес, - ее «винчестер» висит за спиной стволом вниз,- прошла мимо растерянного Ральфа прямо к парню в инвалидной коляске и остановилась перед ним.
- Привет, Святоша,- не громко сказала Лурдес, кивнув девушке с нимбом.
- Глядите-ка, кто у нас здесь появился,- проворчал Македонский, парень в коляске, глядя на Лурдес снизу-вверх с огромной симпатией.- Кукла собственной персоной! Тень бежит за Ральфом …
    Святоша бросила скейт и крепко обняла Лурдес, замурчав как кошка, жарким громким шепотом зашептав на ухо так, словно Ральф ее не мог слышать
- Ты наконец-то нашла его! Кукла, ты просто прелесть!
- Я знаю,- счастливо рассмеявшись, так же громким шепотом ответила она.
  Ральф, уже совершенно ничего не понимая, медленно убрал пистолет назад в кобуру, как-то растерянно посмотрев на кривой меч в своих руках, встретился с насупленным взглядом молча сидевшего в инвалидной коляске Македонского, - старстно обнимаясь, Лурдес и Святоша рядом с ним о чем-то горячо шептались, оглядываясь на Ральфа блестящими глазами; за его спиной вдруг раздалось шуршание кустов, и, оглянувшись, Ральф увидел  неуверенно выбравшегося на освещенное место Родригеса с ошалевшим, как у пьяного, взглядом, - и Ральф лишь молча развел руками, как болванчик.
   Македонский, вдруг быстро завертев руками колеса, подъехал к Ральфу.
- Вы не волнуйтесь, Хозяин,- мрачно, но очень доверительно проговорил парень.- Мы, конечно, задержались здесь немного, каюсь,- но рейд за вкусным по супермаркету,- это же так увлекательно! Вы любите делать покупки?
- Нет,- помедлив, ответил Ральф.- Не люблю.
- Просто вы уже слишком взрослый,- ничуть не удивившись его ответу, снисходительно кивнул Македонский.- По этому, многое для вас потеряло свою магию и таинственность. Разве это не здорово ,- покупать подарки? …
   Родригес вдруг нервно рассмеялся, и Ральф машинально посмотрел на него
- Святой отец, вы уж простите меня!- пятясь назад к кустам, быстро говорил контрабандист.- Я свой уговор перед вами выполнил, довел я вас до «пасхалки», долг мой перед вами оплачен! … Вы уж не обессудьте, отец Ральф, но дальше вы без меня, хорошо? Я домой хочу, назад, к жене и доченьке …
   Контрабандист пятился назад, к границе света, и когда Ральф повернулся к ниму с мечом в руках, Родригес, нервно облизнув губы, неуверенно приподнял ствол автомата, - тут юноша в инвалидном кресле, пристально глядя на него, опустил руки под плед на своих коленях, и Ральфу вдруг очтетливо почудилось, что Македонский сейчас встанет и закроет его своим телом.
    Лурдес и Святоша, держась за руки, тихо возникли за спиной Ральфа.
- Хорошо,- после долгой напряженной паузы, произнес он.- Иди, амиго.
   Родригес коротко благодарно кивнул ему, еще раз окинув всех быстрым взглядом,- и с треском вломился в кусты, убегая по улице прочь.
- Через десять минут рассвет,- голос Лурдес вывел Ральфа из ступора.- Хозяин, давайте поможем ребятам донести покупки до автобуса?
    Македоский вновь быстро спрятал руки под пледом, но Ральф успел заметить блеснувшее широкое лезвие кривого меча,- такого же, как в его руке.
    Девушка, с нимбом над головой и ожерельем из зеркалец на шее, торопливо шикнула на него, испуганно указав глазами на Ральфа, положила Македонскому на колени свой скейт, невинно улыбнувшись, и громко сказала
- Я Македонского покачу,- так будет быстрее … Кукла, возьмешь сумку?
- Легко,- усмехнулась Лурдес, закинув на плечо большую спортивную сумку, набитую до отказа всякой всячиной.- Нифига себе, ребята, вот это вы набрали всего … Со всего Дома заказы, я так понимаю?
- Типа того,- беззаботно отозвалась Святоша, катя перед собой коляску с мрачным парнем.- Ты же знаешь, Кукла,- все готовятся к Рождеству, заказов просто куча,- а так далеко за забор выбираться мало кто рискнет …
   Святоша осеклась, прикусив язык, и невинно посмотрела на Ральфа.
- Вы ведь к нам вернетесь, правда? … Или вы все еще в отпуске?
- Я пока еще не решил,- помедлив, с трудом выдавил из себя он.
- Матфей сказал, что вас Наружность не отпускает к нам в Дом,- угрюмо, глядя перед собой, вдруг проговорил Македонский.- Кто-то из Крыс даже распустил слухи, что вы женились, и мы вам больше не нужны,- он кивнул на молча несшую сумку Лурдес.- Вон Кукла обещала вас найти, но ей ни кто не верил, Хозяин … До нее так сбегали в Наружность другие ребята, но их вернули.
- Знаменосец Иуда, например,- серьезно закончила за него Лурдес.
- Знаменосец Иуда – глупый рыцарь на белом коне,- наставительно проговорила девушка с нимбом над головой.- Точнее,- на инвалидной коляске, Хозяин! Он же теперь колясочник … Так что, найти его и поймать в Наружности было проще всего. А с учетом, что он взял в дорогу свой рюкзак со всем барахлом, что накопил за эти годы, дальше двух кварталов он не ушел!
    Они засмеялись от души, втроем,- и Ральфу стало вдруг очень жутко.
- А вы знаете, Хозяин, что Рыжая тоже сбежала искать вас?- вдруг откровенно, по детски, наябедничала ему Святоша, тряхнув нимбом.- Сразу же за Куклой! … А она, между прочим, обещала вам хорошо учиться и слушаться!
    Македонский вдруг открыто и по мальчишески искренне улыбнулся Ральфу, наклонившись в его сторону, и с восторгом в голосе выпалив
- Воспитатели уже всерьез, после бегства Куклы и Рыжей, стали бояться, что все будут вас искать, как Святой Грааль! Новая традиция Дома!
- Не надо,- хрипло ответил Ральф.- Я возвращаюсь.
   Девушка с нимбом пристально, по взрослому, посмотрела на него.
- Честно-честно?- тихо спросила она.
- Да,- голос Ральфа дрогнул, прозвучав безумно устало.
   Они вышли к автобусной остановке, - Ральф обезумевшим взглядом огляделся вокруг, - Солтлейк-Сити раскинулся вокруг него и перед ним, в ярком свете наступившего утра, и люди шли по тротуарам и проезжали мимо первые, в этот ранний час, машины …
- Автобус приедет через десять минут,- остановившись перед расписанием, радостно сообщила всем Святоша, ослепительно улыбнувшись Ральфу.
   Я сошел с ума,- подумал Ральф, словно в тумане,-  и улыбнулся ей.
   Может, я просто словил хорошую дозу радиации, и сейчас в бреду? …
   Святоша вдруг наклонилась к ниму, и тоном заговорщика проговорила
- Когда мы с вами вернемся в Дом, Хозяин, все просто умрут от зависти! Македонского девчонки на руках носить будут!
- Герои дня,- усмехнулась Лурдес, поставив набитую сумку у ног.
- Герои дня?!- Македонский даже закашлялся от возмущения.- Кукла, ты это серьезно?! Да круче нас никого не будет теперь! Никогда!
- Вот Рыжая то облезет от зависти,- с наслаждением промурлыкала Святоша.
   Они все засмеялись, оглядываясь на Ральфа блестящими глазами.
   А он просто не знал, что им даже ответить на это.
   Солнце уже высоко встало над горизонтом, освещая крыши и заиграв в сотнях окон зданий, подул приятный соленый ветер с Больших Соленых Озер,- Ральф полной грудью вдохнул свежий воздух, на миг прикрыв от наслаждения глаза, и вдруг Лурдес вскрикнула, указав рукой в небо.
   Заунывный вой реактивного двигателя разорвал утреннюю тишину, - и Ральф, похолодев от животного ужаса, увидел в небе серебристую тушу баллистической ракеты «Фау», со свастикой на борту, по большой дуге падающей на обреченый Солтлейк-Сити и неся городу ядерный огонь ...
    Ральф, даже не раздумывая, что он делает, одним движением сгреб подростков в охапку, закрывая их от вспышки взрыва своим телом, хотя прекрасно знал, - он не сможет их защитить и спасти от смерти.
    Через мгновение волна ослепительного света и огня поглотила их.




6.




   Машина резко притормозила, и Ральф открыл глаза, сонно глядя перед собой,- таксист посмотрел на него в зеркало заднего вида и проговорил
- Прибыли, сэр. Приют святого Иакова.
   Ральф, приходя в себя, огляделся, машинально ощупав свое лицо.
   Как я здесь оказался? … Я …откуда я ехал? …
- Сэр?- терпеливо повторил таксист, глядя на него в зеркало.
   Ральф внезапно начал вспоминать.
   Вот это я устал,- подумал он.- Тяжелый перелет из Нью-Йорка …
   Он расплатился с таксистом и вышел из машины, взяв свою сумку.
   Он поднялся по лестнице и вошел через старые скрипучие двери в коридор, зная, что никого сейчас не встретит. Время – полдень, и в столовой гудели голоса, тихие, как жужание затаившегося пчелинного улья, - потревожишь, и вот ты уже бежишь, хоть и не понял даже, что происходит …
   Думая об этом, он медленно шел к своей комнате, и сумка с вещами оттягивала его плечо. Двери классов были открыты, как и пустые комнаты воспитанников, которые словно отдыхали от их обитателей перед каникулами.
   В этом коридоре когда-то были окна,- сводчатые и изогнутые к верху, как арки, как строили в 18-м веке. И коридор был намного светлее,- пока окна не заложили кирпичом: этого бы ни кто и никогда не сделал, если бы предыдущие выпуски детей не покрывали их надписями и рисунками сверху донизу, а однажды просто закрасили их черной краской. И только тогда он понял, что это не просто детские шалости и акты не повиновения,- это был ужас воспитанников приюта святого Иакова перед этими окнами второго этажа, так они их ненавидели и боялись. За этими окнами они видели город и детский парк.
    Окна в Наружность.
    Ральф смутно припомнил, как тогда, несколько лет назад, когда начал работать здесь, он захотел выговориться, поделиться с кем нибудь своими догадками об этом и опасениями, - с кем-то старше и опытнее себя,- он тогда только пытался начать все заново и забыть все, что было до этой работы здесь, и это казалось ему нормальным.
   Тот раз стал стал единственным, - первым и последним.
   Он больше не пытался говорить с кем либо из воспитателей о том, что почувствовал здесь,- Ральф сам замкнулся, закрыл себя от всех, но каждый раз, проходя по этому коридору второго этажа, он слышал в своем сознании слова воспитателя Жерара, которые запомнились ему навсегда: «Находясь здесь, они пробуют забыть все, вычеркнуть прошлое из своей памяти. Все, кроме себя и своей территории. Они не желают знать ничего, кроме того, что есть этот Дом. И все, что там, снаружи, они ненавидят, Ральф.»
    «Это опасно для наших детей. Нельзя их закрывать от реальности»,- потрясеный, ответил тогда ему Ральф.- «Они здесь не для этого, брат Жерар!»
   Брат Жерар, старый и опытный воспитатель, сказал ему, что он преувеличивает. Что ему не хватает любви и сострадания … из-за того, кем он был.
   «Они прекрасно знают, что такое Наружность, брат Ральф, и как она выглядит. Они все знают.  Они выезжают в летние санатории каждый год. Они общаются с другими детьми. Смотрят фильмы и телепередачи».
   Ральф тогда, в тот день, снова начал молиться,- впервые за несколько лет.
   Он всегда это называл,- «поговорить с Богом».
   И в этом разговоре он понял, что не сможет объяснит свои страхи никогда.
   Опасность была не в незнании или не желании брата Жерара его услышать.
   Опасность была в самом слове «Наружность», придуманном воспитанниками. Они четко знали:  Дом - это Дом, а Наружность, - это то, что отвергло их самих, отказалось в лице родителей и близких, и они не жали ее видеть.
   «Бедные дети, Господь любит их, хоть им и не просто …»
   Брат Жерар верил в это. Но уже тогда Ральфу захотелось сбежать, но он решил подождать,- он действительно хотел начать все с начала, забыть все, что было с ним раньше,- и он надеялся, он поверил, что как только уедут те, из-за кого Директор приказал замуровать окна, все изменится, а младшие слишком малы, чтобы бороться с реальностью. Но быстро оказалось, что младшие умеют это не хуже чем предыдущие, а даже и лучше, ибо умели изображать невинность,- и Ральф наблюдал за ними и молча ждал.
    Они росли, видоизменяя себя и свою территорию, - старшие,- пока не достигли возраста, когда полагалось уходить. Те, из-за кого замуровали старинные окна: двенадцать попыток самоубийств, пять из них – удачные; они попытались притормозить время по своему. В ночь перед Выпуском они, уходя, уничтожали все, что связывало их с Домом, свои вещи, подарки, амулеты, надписи на стенах … если брат Жерар что-то и понял, было слишком поздно.
   Они смели его, как обрывок мусора, приставший к ним на бегу. Не нарочно, они любили брата Жерара, насколько вообще могли кого-то любить, - просто им уже было все равно. Когда наступил Конец Света, один воспитатель ничего для них уже не значил,- его завтра бы не было уже в их жизни.
   «Если бы отец Жерар остался жив после той ночи, он понял бы то, что я понял почти сразу,- а он не хотел признавать того, что он бессилен им помочь. Мира, куда их выбрасывают из Дома, когда им исполняется восемнадцать, для них не существует. Уходя отсюда, они уничтожали его и для других. Ни кто из тех, кто ушел отсюда, никогда не пишут и не звонят,- даже брату Жерару, - а они его все любили …»
    Ральф хорошо помнил, что так внезапно дало ему это понимание: случайность, просто ничего не значащая беседа с Душенькой,- эта миловидная воспитательница за чашкой чая на обеде рассказала Ральфу про какой-то фильм, в котором ведут беседу два малыша, живущих в утробе мамы. И Ральфа тогда искренне поразили слова Душеньки: «Эти малыши знают, что когда наступит время родиться, они умрут. Умрут в том уютном мире чрева мамы, чтобы оказаться в новом, чужом и враждебном им мире».
   Тот выпуск оставил после себя кровавую дыру, ужаснувшую всех, и после смены руководства, почти все воспитатели покинули Дом. Все, кроме Ральфа. Он остался. Знакомство с новым Директором, братом Изекилем, далекого от гуманизма, сыграло в этом свою решающую роль в принятии этого решения. Теперь не было никого, кто мог бы своим мягким отношением к «детям» помешать Ральфу попытаться остановить их.
   Их. Новых детей, прибывших в Дом,- один за другим.
   Он следил за ними с самого начала, и видел, как они меняются, замечая это даже прежде, чем они начинали меняться. Ральф тогда взял себе третью группу новых детей,- самую опасную и не предсказуемую, хотя тогда еще смешно было о них так думать, ведь все они были слишком маленькие …
   Размышля об этом сейчас, Ральф вышел к перекрестку коридоров второго этажа, пройдя мимо зачехленного пианино, и пока он возился с ключом, открывая замок, увидел надпись возле дверной ручки,- совсем свежую, сделанную черным маркером: «Ральф вернется».
   Он закрыл дверь, избавившись от их внимания до следующего выхода в коридор. Здесь был его рабочий кабинет и его спальня,- Ральф редко уезжал домой, и он был единственным из воспитателей, кто ночевал на втором этаже, и Директор, брат Изекиль, считал это большой жертвой с его стороны.
    Сам Ральф никого в этом не переубеждал,- он давно пришел к выводу, что в Доме существуют известные только его воспитанникам Закон и правила, которых они держались за редким исключением,- среди которых была, без сомнения, неприкосновенность учителей и воспитателей,- но Ральф ни кому из коллег об этом говорить не спешил … и не собирался. Им было это не нужно. Он не рассказал бы им об этом хотя бы потому, что разгадал присутствие правил сам, без чужих подсказок,  увлекшись однажды чтением надписей предыдущих воспитанников на стенах Дома.
    Стены были их газетой, журналом, дорожными знаками, рекламным бюро и картинной галереей. Ральф научился выхватывать свежие надписи из переплетения старых с первого взгляда, - настолько хорошо он изучил их схему. Он уносил с собой этот ребус, в своей голове, который он расшифровывал потом долгими вечерами, за чашкой чая, не торопясь, когда уже наступил отбой и выключили свет, как другие проводят свой вечер над кроссвордами.
    И вот сейчас, закрыв за собой дверь, бросив сумку с вещами на диван, Ральф присел на край стола и подумал о том, что несколько раз встретил свое имя на стенах по пути в свой кабинет,- и эта мысль вдруг поразила его.
   Он вдруг вспомнил, что никогда он не встречал на стенах клички или имена умерших и уехавших: о них не говорили, их вещи уничтожали или делили между собой,- закрывали дыру,- так они это называли … Ночь поминального плача, - и за ушедшим заметали все следы, и на стенах в первую очередь. Подростки были убеждены в неотвратимости конца, ожидавшего их в Наружности, по этому и с убывшим они поступали как с покойником.
   И сейчас, размышляя об этом в своем кабинете, Ральф понял, что было не так, не как всегда,- он уехал, но в то же время остался здесь, впечатанный в стены их руками. Они были уверены, что он вернется.
   «А теперь я знаю, что они это знали. Они написали так, чтобы бросалось в глаза, чтобы вернувшись, я понял сразу,- они меня ждали …»
   Эти размышления сейчас вдруг вызвали у Ральфа противный, липкий холодок. Нельзя уйти от кого либо ли чего либо, - и так просто вернуться, когда пожелаешь. Для этого тебя должны как минимум ждать. И Дом мог не принять его назад. Как человек, который разочаровался в нем. И сейчас эти надписи на стенах говорили о том, что Дом ждал его, приветствовал его появление,- и молчаливо укорял за долгое отсутствие.
   Ральф достал из своей дорожной сумки уложенную сверху сутану, в целофановом пакете, быстро облачившись, и застегнул на шее воротничок.
   Он услышал, как в коридоре начали звучать шаги торопливых ног и зашуршали колеса колясок,- обед кончился, и группы возвращались в свои владения, зазвучали за прикрытой дверью голоса и вскрики детского смеха.
   Ральф криво улыбнулся.
   Он хорошо изучил их правила игры очень давно, и лучше, чем кто либо из воспитателей, знал, что им важно, что бы все было как в театре,- и сейчас, присев на диван, он включил радио и резко поднял громкость.
   За дверью остановились.  Двое. Через минуту их стало больше.
   Из динамика радио гремела веселая мелодия.
   Ральф отлично слышал их громкий шепот, но не различал слов. Тогда он выключил радио, подошел к двери, резко открыв, - но они успели отбежать.
- Ооо … Вауу …
  Они застыли у соседней стены, тощие, нелепые, вежливо раскланиваясь.
- Вы вернулись! Вы слушаете радио …
- Да,- после мучительной для них паузы, ответил он.- Как видите.
   Ральф поймал себя на ощущении, что наслаждается их моральными муками: сенсация стояла перед ними во плоти, а вежливость не позволяла рвануть наперегонки, громкими воплями оповещая Дом о случившемся. И дети, стоявшие сейчас перед ним, мучались, полыхая ушами и кусая губы, переминаясь с ноги на ногу, и взглядами жадно ощупывая Ральфа.
- Свободны,- ровным голосом сказал им Ральф.
   Они не шелохнулись, уставившись на него еще более страстно.
- Я пойду сейчас проведать свою третью группу,- сжалился над ними Ральф.
   Ахнув, воспитанники умчались прочь, сверкая пуговицами на жилетках.
   Ральф, заперев дверь, направился вниз, в учебные классы первого этажа.
   Он шел медленно, давая гонцам время осуществить свою миссию.
   Ральф, спускаясь по древней скрипучей лестнице на первый этаж, осматривал стены: он вышел в северное крыло Дома, где была уже территория Крыс, второй группы, и, конечно, на стенах – рисунки в виде голых женщин, тыквенных грудей, пахабные надписи … Ральф никогда не понимал, сколько не жил здесь, - почему руководство не боролось с этой живописью, при этом читая мораль воспитанникам на всех занятиях и уроках.
    Крысы стояли у распахнутых дверей класса, выстроившись в ряд, и при появлении Ральфа стали синхронно шаркать правой ногой и раскланиваться, хихикая, словно управляемые одной не трезвой невидимой рукой.
- Здравствуйте …
- С приездом! …
- Как поживаете? …
  Ральф прошел мимо них с каменным выражением лица.
   У Крыс рисунки на лбах, щеках и подбородках, темные очки всех форм и размеров на лицах. Они всегда прячут глаза. И улыбаются.
   «С возвращением, Ральф!» - хихикнула стена за их спинами.
   «И когда они только успели?» …
   Он вошел в учебный класс своей третьей группы,- спокойно и уверенно, словно уходил отсюда несколько минут назад, окинул сидевших за столами детей взглядом и присел за учительский стол. К Ральфу моментально подскочил Матфей, обмахнув стол носовым платком, лучезарно улыбаясь,- и перед словно из воздуха внезапно Ральфом возникла чашка с кофе.
    Матфей,- это кличка, конечно, а не имя,- с непривычки ввергал впервые увидивших его детей в состояние шока,- он блондин-альбинос, с белоснежной кожей и красными, как у кролика, глазами, и острыми мелкими зубами. Он прекрасно умеет изображать убогого на ум мальчишку, но Ральф знал,- Матфей опасный и безжалостный, как паук-кровосос, подросток, мстительный и последовательный в своей мести обидчикам … и при этом набожный до фанатизма. Матфея прозвали так за его фанатичную любовь к Деве Марии, - как любил ее Матфей Евангелист, - и он мог часами проводить время в часовне Дома перед ее изваянием, где ее пылающее сердце, в руках Девы, пронзено мечом.  Татуировка в виде этого пылающего сердца, пронзенного мечом, украшала правое плечо Матфея-альбиноса.
    Ральф удивленно уставился на чашку, пытаясь собраться с мыслями.
- Пока меня не было …
- Мы все очень скучали!- дружным хором ответила ему вся третья группа.
   Матфей с гордостью оглянулся на них.
- А Кукла завалила контрольные тесты,- громко сообщил Угрюмец, ковыряясь в носу.- Сбегала два раза вас искать! И нахамила сестре Душеньке!
   Сидевшая рядом с ним Кисонька дала ему по шее.
- Дела Куклы тебя не касаются, понял?! …
   Матфей театральным жестом заломил руки.
- Дом без вас - не Дом, уважаемый отец Ральф! Я это всем твержу, постоянно! Спросите, спросите у них …
- Счастлив слышать,- холодно ответил Ральф.- Что еще?
- Песня!- радостно каркнул альбинос.- В вашу честь, отец Ральф! Мы только вчера закончили ее учить! Разрешите исполнить?! …
  «Вчера закончили разучивать? … Песню? …»
- Не разрешаю,- так же холодно проговорил Ральф.- Обойдемся без песен.
   Класс разочарованно вздохнул, загудев. Кисонька, возмущенно затрясла косами с колокольчиками и впилась зубами в собственную руку до крови.
   Кто-то вошел, остановившись, и Ральф посмотрел на него.
- Простите? …- в дверях стоял лысый человек в костюме, и, близоруко щурясь, рассматривал Ральфа.- Вы новый священник? Не имею чести …
- Я воспитатель третьей группы,- спокойно ответил он.- Брат-францисканец Ральф. Вернулся из отпуска, зашел проведать ребят. Но у вас урок. Простите.
- О, что вы,- засуетился учитель.- Общайтесь, пожалуйста, я зайду попозже!
- Мы уже пообщались. Не хотелось бы вам мешать. Извините.
   Ральф шел по пустым коридорам,- сейчас было время занятий.
   За дверями монотонно звучали учительские голоса.
   Где-то журчала вода.
   Уже подходя к своему кабинету, он встретил брата Родригеса,- он совсем не изменился за это время, та же щегольская бородка и тонкие усики, безупречная сутана из хорошей материи и четки-розарий  на правом запястье.
   Брат Родригес всегда в темных очках,- может по этому, его группа воспитанников Крыс носит такие же. А еще, вечером покидая Дом и переодевшись в гражданское, Родригес одевает широкополую шляпу, за что очень давно получил среди воспитанников прозвище Шериф.
   Та же крыса,- подумал Ральф,- только старше и крупнее.
- Ух ты, кого я вижу! – Шериф расплылся в улыбке, крепко обнявшись.- Приветствую вас, брат во Христе! Вы какого хрена вернулись в наше болото?! …
    Ральф изобразил на лице удивление и искренею радость от встречи.
- Старые грехи не отпускают, брат Родригес! Наверное …
- Остроумно! – Шериф от души рассмеялся.- Давай, увидимся!
   Ральф проводил его взглядом, доставая ключи, и вдруг обнаружил на двери своего кабинета записку, прикрепленную канцелярской кнопкой: «Я обижен. Мог бы и зайти.» Подписи не было, но почерк Директора он узнал сразу.
  Сковырнув кнопку, он сунул записку в карман и направился к лестнице.



   Директор Дома, отец Изекиль,- сухопарый седой мужчина, затянутый в сутану с красным поясом монсеньера и черными лакированными четками в руках,- ждал его в своем кабинете, развалившись в синем плюшевом кресле и смотрел телевизор. При появлении Ральфа он покосился на него своими пронзительными глазами, кивнув, и проклекотал как голодный ястреб
- С приездом, брат-францисканец!
   Ральф, помедлив, осторожно присел в кресло.
- С приездом, дорогой коллега!- вновь проклекотал отец Изекиль, прожигая его взглядом.- Вы с годами не меняетесь. Все такой же моложавый.
- Пять месяцев считается годами?- осторожно удивился Ральф.
- Считается!- почти с ненавистью ответил Директор Дома.- В тяжелейших боевых условиях месяц идет за год! … В общей сложности, ты прогулял пять лет, брат Ральф, и, конечно, ты можешь спокойно считать себя уволенным! Но я тебя не упрекаю,- вовсе нет. Я просто подвожу итоги!
- Благодарю за понимание, отец Изекиль,- спокойно ответил Ральф.
   Он смотрел в сторону, на экран телевизора, где шли новости.
   Отец Изекиль не любил, когда его игнорировали. Он потянулся за пультом, экран погас, и Ральф так же спокойно развернулся к директору.
- Какой у тебя был отпуск?! … Двух месячный! … Двух, а не пяти! … Ты уволен и отстранен. И уже давно. Но,- Директор с пафосом поднял к потолку палец.- Я тебя прощаю, брат Ральф. Почему? Потому, что я тебя понимаю и хорошо отношусь. Я понимаю, почему ты сбежал. А почему я это понимаю, брат Ральф? Да потому, что я чуткий, все понимающий пастырь Христов.
   Отец Изекиль налил себе воды в стакан и стал жадно пить.
   Ральф расслабился, вытянув ноги под сутаной, и сделал умное, сожалеющее лицо. Слушать гневные речи Директора входило в обязанности воспитателей, и для каждого стало делом привычным уже очень давно.
- А кто поймет меня, брат Ральф?! – вещал Директор.- Никто! … Я одинокий, всеми покинутый человек! Даже сан которого не обязывает кое-кого проявить банальное уважение и вежливость! … Мой подчиненный возвращается после полугодового отсутствия, - и даже не собирается зайти поздороваться! Я пишу ему записки! … «Приходи!»- пишу я! И только тогда он соизволяет прийти на поклон! Каким словом можно это все обозначить?! Дерьмо! …
   Ральф позволил себе улыбнуться.
   Если отец Изекиль допускал в своих речах ругательства,- то он в бешенстве.
- Простите,- тихо сказал Ральф.- Я бы и без записки это сделал.
- Когда?!- глаза Директора зажглись адским огнем,- и в них Ральф увидел себя самого, поджаривающегося на кипящем масле.- Завтра?! … После завтра?! Через неделю?! … Я требую уважения! Или убирайтесь все отсюда на-хрен! …
   Ральф украдкой посмотрел на наручные часы и поморщился.
- Ты. Именно ты, брат Ральф,- отец Изекиль поставил на стол свой стакан и понурился.- Ты самый стоящий воспитатель в этом проклятом Доме. Но ты все сбросил и сбежал на Большую Землю. Оставил меня на растерзание.
- Ни кто вас и не в мыслях не посмел бы …
- Серьезно, брат Ральф?!
  Ральф нашел в себе силы не отвести глаз и твердо повторить.
- Ни кто, отец Изекиль. Здесь только на вас все и держится.
- Это ты так говоришь,- проскрипел Директор.- Только ты один, брат Ральф, и то, - из лести мне! … Но знаешь что? … Я рад, что ты вернулся. Завтра утром я введу тебя на совещании в курс дел. Твое бегство еще выйдет тебе боком!
- Не сомневаюсь, святой отец.
- Тебе еще придется объясниться перед Управлением епархии и полицейским приставом, за всех, кто сбежал на твои поиски,- сверля его взглядом, криво усмехнулся отец Изекиль.- Ладно, сын мой … Убирайся сейчас в свою комнату, разгребай вещи и выспись, брат Ральф. До завтра.
   Ральф поднялся на ноги, коротко поклонившись,- и вышел.
   Он очень хорошо знал привычки этого старого пастыря Христова, не плохого, по сути, но безумно одинокого человека: сейчас он закроется изнутри на ключ,- как всегда делал после таких тяжелых для него бесед,- достанет бутылку бренди и будет пить один стакан часа два, размышляя о собственном поведении в слух. А потом вызовет такси,- и уедет.
    Я еще не успел вернуться,- рассеяно думал Ральф, подходя к своему кабинету,- а на меня уже столько всего нахлынуло.
   Дом словно впился в него клыками, как голодный вампир, долго поджидавший его в засаде, не дав опомниться, мгновенно требуя внимания, - и жестоко наказывая его, Ральфа, за его бегство.
   Разбирая свои вещи из дорожной сумки в кабинете, Ральф рассеяно подумал о том, что сейчас в Доме идут приготовления к летним каникулам: все ученики сдадут тесты и экзамены, а затем большинство уедет в санаторий в Калифорнию, а кое-кого даже заберут на месяц родители.
   Я еще не знаю, что случилось здесь за эти пять месяцев,- налив воды в чайник и включив его, размышлял про себя Ральф,- но уже одно знаю точно: здесь, как всегда, кто-то появился и кто-то навсегда уехал, наверняка кого-то убили и ни кто ничего не видел, а попытки суицида – это часть рутины в этих стенах, а быть может, опять скандалы из-за вдруг беременной девушки, и надо снова как-то это решать …
   Все здесь затаились, как перед атакой,- даже Директор, отец Изекиль, - страстно ожидая прихода отпусков и каникул, и раз Ральф появился так вовремя, то будет кому присмотреть за Домом в их отсутствие и разгребать накопившиеся проблемы,- словно лопатой дерьмо в конюшне.
   Ральф поставил на стол, достав из сумки, стальной дорожный стакан на квадратной хромированной подставке-подносе,- эту вещь он возил с собой везде в дороге,- рядом с потрепанным боевым шлемом спецназа. Этот шлем он привез и поставил на свой рабочий стол очень давно, несколько лет назад, как приехал сюда, - и все эти годы шлем был загадкой и темой волнующих историй ночами в спальнях воспитанников.
    Кто-то даже божился, что видел фотографии Ральфа в военной форме и в этом шлеме, но сам Ральф никогда ничего такого о себе не рассказывал, и на вопросы про шлем ничего не отвечал, а его покрытый шрамами бритый затылок и косой шрам на левой щеке от ножа,- уж в этом дети прекрасно разбирались,- только добавлял масла в огонь в ночных рассказах.
   Ральф выключил закипевший чайник и стал насыпать кофе в стальной стакан, когда услышал тихий звук за дверью,- словно мышь скреблась. Он помедлил, прислушиваясь, отставил стакан и спокойно открыл дверь.
    Матфей-альбинос сидел на корточках перед дверью, рукоятью своего складного ножа выводя на паркете невидимые круги. Его коротко остриженные белые волосы стоят торчком жесткой щеткой. На звук открывшейся двери Матфей поднял на Ральфа красные глаза и резко выпрямился.
- Еще раз здравствуй,- Ральф отступил в сторону, пропуская его в комнату.
- Здравствуйте.
   Матфей замер в дверях, отыскав взглядом алтарь в углу, со статуэткой святого Иакова, осенил себя крестным знамением и посмотрел на Ральфа.
- Ты настолько не уважаешь меня, что разгуливаешь с ножом в открытую?- холодно поинтересовался Ральф, глядя в его красные глаза.- Или это вызов?
- Вам? …- в голосе подростка прозвучало искреннее недоумение.
- Тогда что это за дерзость? Или кто-то охотится за тобой?
- Нет,- он отвел взгляд.- Без ножа я не хожу по Дому никогда.
  Он все так же стоял на пороге, и Ральф решительно взял его за руку, захлопнул дверь и повел альбиноса к дивану,- кожа Матфея холодная и не приятная, как у рептилии, и Ральф с трудом подавил в себе отвращение.
 - Садись,- сухо приказал Ральф, и подросток повиновался, как робот.
   Ральф вернулся к своему занятию,- он делал себе кофе.
   Все это время Матфей молчал, глядя перед собой в пол.
- Итак,- наконец, нарушил затянувшееся молчание Ральф, развернувшись к нему и размешивая ложечкой кофе в кружке.- Что ты хотел, Матфей?
- Пока вас не было, я все записывал. Ведь вам нужно знать, что здесь произошло в ваше отсутствие, святой отец,- не поднимая глаз, подросток полез за пазуху своего растянутого застиранного свитера, вытащив затертую толстую тетрадь в клетку, и, все так же глядя на Ральфа, протянул ему.
   Ральф, сделав глоток из кружки, спокойно посмотрел на его протянутую руку с тетрадью, - Матфей сидел так, не двигаясь,  глядя перед собой.
- Я и забыл, что тебя тут зовут Матфей Летописец,- с кривой усмешкой проговорил Ральф.- Ты ведешь летопись Дома все годы, что живешь здесь.
   Его рука устала, но Матфей, стиснув зубы, все так же протягивал тетрадь.
- Можешь положить ее на стол,- допив кофе, сухо приказал Ральф.
- Вы ее прочтете?
- Как найду на это время, Матфей. Но я уверен, что все, что там написано, я услышу во всех подробностях завтра на совете педагогов. Если хочешь продолжать в том же духе,- не трать мое время. Дверь за твоей спиной.
   Матфей поднялся на ноги, положив тетрадь на стол.
- В каком духе я должен говорить? Что вы хотите услышать, святой отец?
- Я хочу услышать от тебя, коротко и понятно, что такого необычного случилось за последнее время, что ты, Матфей, ходишь по Дому с ножом на готове. Я прекрасно знаю, что в Доме есть правила, свои законы мести и перемирий между группами … стаями. Так ведь вы себя называете, верно?
   Матфей молча и красноречиво посмотрел на тетрадку, лежавшую на столе.
- Тебе так сложно мне ответить?- уже с бешенством прошипел Ральф.
- Просто, пропали двое,- помедлив, ответил альбинос.- Их ни где нет.
- И что с того?!- не сдерживаясь, Ральф выругался.- Всегда кто-то в бегах!
  Матфей молча указал на алтарь в углу и укоризненно покачал головой.
- Не сквернословьте при …
- Знаешь что,- со злым весельем перебил его Ральф.- Оставь свои поучения для своей стаи, Матфей! Отвечай, кто пропал,- или убирайся к черту!
- Логан Македонский и Рыжая Анафема,- помедлив, ответил Матфей.
- Когда? …- помедлив, хрипло спросил Ральф.
- За месяц до вашего возвращения, святой отец.
  Ральф несколько минут обдумывал услышанное.
  Стоявший пред ним подросток терпеливо ждал.
- Я слышал, как это не банально теперь, что подростки начали сбегать на мои поиски,- наконец, приглушенным злым голосом заговорил Ральф.- Может, Рыжая и Македонский тоже отправились на мои поиски? …
- Нет, - покачав головой, уверенно и терпеливо ответил Матфей.- Логан Македонский- колясочник. А Рыжая исчезла за две недели до него.
- И что же необычного в их исчезновении? …
- Все, кто сбегает, забирают свои вещи. Рыжая все оставила. Легла спать со всеми в своей комнате, как обычно,- а на утро ее просто не было.
- Допустим. Но Логан Македонский …
- Колясочник,- терпеливо повторил альбинос.- Он мог, как и Рыжая Анафема, не взять свои вещи,- что вряд ли. Но он не мог уйти без коляски.
- Что? …
- Он лег спать, как и Рыжая, в своей спальне, после отбоя. В комнате было шесть человек. Когда все утром проснулись,- его не было. Постель смята. Ни кто ни чего не видел,- а спят все чутко. А Буцефал так и стоит у его постели.
   Ральф потер лоб, смутно припомнив, что Буцефал – это коляска Македонского. У всех колясок детей в Доме были свои имена. Ральф не был уверен, почему Логана прозвали Македонским, но Буцефал было имя коня того полководца древности. По этому его коляска так и называлась.
- Согласен,- скрыв замешательство, ответил Ральф.- Странно …
  Стоявший перед ним подросток пожал плечами, пристально глядя на него.
- Это все пропавшие подобным образом, Матфей?
- Был еще трое. Из других групп. Но дела других групп меня не касаются.
- Какая жалость,- с желчью усмехнулся Ральф.- Как ты привязан к своей стае.
- Как-то странно вы говорите. Привязан … Стальным тросом.
- А тебя не волнует, что их могли убить? Такое уже случалось, Матфей.
- И спрятать тела, святой отец? … Да, такое, случалось.
- То есть, по твоему, это более чем возможно?
- У Рыжей было много врагов. Она не церемонилась. Вы же знаете.
   Ральф посмотрел на карман Матфея, из которого торчал складной нож.
- Полиция приходила и вела допрос и расследование?
- Три раза. Были даже кинологи с собакой. Ни кто ничего не видел.
- Однако, ты ходишь с ножом и следишь за каждым в Доме, Матфей.
- Вам нужно вспомнить, святой отец, что я со странностями. Что скажете?
   Но Ральфу уже изрядно надоела эта игра,- дети Дома любили вот такие словесные задачи и ребусы, загадки-разговоры, и до своего бегства в Наружность он сам находил особое удовольствие в этих разговорах,- но сейчас все эти запутанные ходы Матфея вызвали в нем лишь раздражение.
   Ральф наклонился к нему, с желчью проговорив
- Что скажу, значит? Скажу, что ты рад пропаже Рыжей. Ведь ты рад, Матфей?
   Такого нельзя было спрашивать,- один из неписанных законов Дома,- но Ральф специально перешел сейчас все мыслимые и не мыслимые запреты.
   Этот страшный, похожий на рептилию подросток, даже изменился в лице.
- А вам не кажется …- пару секунд Ральфу казалось, что в него сейчас плюнут ядом.- Вам не кажется, святой отец, что мои чувства к Рыжей вас не касаются? Когда что-то не так в стае,- это мое дело. Вам не кажется?! …
- Нет,- со злым наслаждением ответил Ральф.- Это как раз-то меня и касается.
   Матфей Летописец вдруг осекся, словно к чему-то прислушавшись.
- Простите. Я не хотел проявить не уважение или вас обидеть, святой отец,- он торопливо начал говорить, через силу, словно ему сейчас приказали раздеться перед Ральфом.- Раз вы спрашиваете, значит – это вам нужно. Нет, я не рад тому, что пропала Рыжая. Если вы имели ввиду мою не любовь к ней,- то это правда. Но я не причастен к ее исчезновению. Да, она меня не любила.
- Хватит! – перебил его Ральф.- Этого достаточно! … Твоя откровенность хуже молчания, Матфей! Возвращайся в свою комнату,- и спокойной ночи!
   Матфей не сдвинулся с места.
   На его лице появилось озабоченное выражение, словно он решал задачу.
- Вы забыли спросить про Лурдес, святой отец. Я прошу … стая просит вас узнать, что с ней. Уже месяц, как ее забрали, и мы ничего о ней не знаем. Девочки … они волнуются. Где она и как ей живется в новом месте.
  Ральф молчал, глядя на него в замешательстве.
  Это было не по правилам Дома, о таком он даже не слышал ни разу: замазанные клички на стенах, разодранные вещи, поминальный плач, - все это он видел и не раз. Покинувшие Дом дети умирали для него навсегда.
   Матфей молча и терпеливо ждал.
- Свободен,- хрипло произнес, наконец, Ральф.- Можешь идти.
- Так как на счет Куклы, святой отец?
- Я сказал,- ты можешь идти! …
   Лицо альбиноса дрогнуло в короткой судороге. Он открыл дверь и исчез.
   Ральф не услышал ничего,- Матфей ходил бесшумно.
   Ральф запер за ним дверь, ополоснул стальную кружку и подошел к своему столу, на котором стоял его потрепанный шлем спецназа. На шлеме местами облупилась краска и были пара вмятин от пуль, - и Ральф задался вопросом, почему на шлем во время беседы все время поглядывал альбинос.
   В его отсутствие, конечно, сюда заглядывали уборщицы, мыли пол и смахивали пыль, но вот шлем, как было видно, тщательно вытирали и мыли, - и взяв его в руки, Ральф не очень удивился, обнаружив внутри листок бумаги.
    Развернув его, Ральф медленно прочел вслух корявые строки.
               

Потом – иди. Не торопясь иди.
                Дальше, вперед,- и вернись.
                Кто в сентябре сентября
                Не избежит
                Останется здесь.
                На сто лет, в заточеньи.


   Ниже был нарисован красными чернилами Лабиринт.



   Утро было настолько обычным,- что Ральф даже удивился своим ощущениям: он встал в семь, как делал всегда, принял душ и быстро позавтракал, отгладил утюгом сутану на столе, быстро облачившись, и привел себя в порядок перед зеркалом. Все это он проделал настолько привычно, словно и не уезжал отсюда на пять мясяцев,- тело и разум совсем не отвыкли от этого места,- и выглянув в окно, выходившее во двор, увидел идущего по мощенной булыжником дорожке к парадному входу Шерифа Родригеса.
   Ральф посмотрел на настенный календарь,- сегодня была пятница, а это значит, что сегодня планерка и короткий рабочий день для учителей и воспитателей, а еще,- Ральф главная повестка и тема для обсуждений на собрании.
   Криво улыбаясь своим мыслям, он запер дверь кабинета и спустился вниз.
   Исписанная тетрадь Матфея так и осталась на столе,- он ее не открывал.
   Не смотря на ранний час, все уже собрались на планерку в кабинете Директора: десяток воспитателей и учителей,- всего трое, включая Директора, в сусатанах, а остальные в гражданском,- дружно посмотревших на остановившегося в дверях Ральфа, и, коротко поздоровавшись со всеми, он осторожно присел в свободное кресло рядом с братом Родригесом, который сейчас невозмутимо смотрел через стекла темных очков на Директора.
    Отец Изекиль, гневно взглянув на Ральфа, налил себе воды в стакан.
- Итак, раз все соизволили явиться, друзья мои,- начал вещать Директор в своей манере, словно только что прервался,- продолжим повестку недели, которая, без сомнения, наиболее сейчас важна! … Сегодня комиссия образования из епархии привезет результаты тестов наших воспитанников, и через десять дней они отправятся в санаторий, а вы, - по крайней мере, большинство из вас!- отправитесь на заслуженные отпуска! Что не справедливо! …
    Все слушали его с подчеркнутым вниманием на лицах.
    Кроме брата Родригеса, умиротворенно дремавшего за стеклами темных очков с застывшим блаженным выражением лица, что Директор заметит далеко на сразу,- такое происходило на каждом собрании,- и Ральф, пряча улыбку, начал осторожно и не заметно толкать Родригеса локтем в бок, поймав искрившийся весельем взгляд оглянувшейся на него  Душеньки.
    Ральф сдержанно кивнул ей в ответ.
    Вообще то - ее имя было Николетт, но все ее так и звали – Душенька.
    Эта молодая женщина, воспитательница второй группы девочек, часто одевалась как старшекласница, красила волосы в фиолетовый цвет и временами перебарщивала с косметикой, была впечатлительна и задорна, и по этому почти все воспитатели и учителя не воспринимали ее в серьез, - но Душенька вместе с Ральфом не оставила Дом после той ночи, и он, более того, прекрасно знал, что эта девушка воспитателем была отличным и держала своих воспитанниц в ежовых рукавицах. Ее манера ахать восхищенно невпопад и невинно хлопать ресницами ввели в первый день знакомства в заблуждение даже нового Директора Дома, мудрого отца Изекиля, - он вообще был шокирован до потери дара речи, когда увидел здесь эту молодую особу в короткой юбке в красную и черную клетку и строгом пиджаке, с фиолетовыми косами и кожаном ошейнике с колокольчиком. А татуировка на ее горле,- надпись в четыре строки, которую новый Дирктор прочел без труда, - «Я побывала в приесподней, и вернулась. И позволь сказать тебе,- это было прекрасно»,- вывела его из себя.
    В тот день все услышали как орет на весь Дом новый Директор, и поняли без пояснений,- с ним шутки плохи. У Душеньки случилась истерика, рыдания в туалете и заламывания рук в театральной манере, и промокшее от ее слез заявление об уходе легло на стол отца Изекиля через два часа разыгравшейся на глазах всех трагедии. Ральфу пришлось приложить огромные усилия, чтобы убедить Директора, пребывавшего в состоянии шока и прострации от всего происходящего, не принимать ее заявления, а потом еще два часа в учительской он успокаивал рыдающую на его плече Душеньку, отпаивал ее успокоительным, и его ряса на груди промокла от ее слез.
    С того дня между ними установились особенные отношения, - воспитанники даже «шиперили» их между собой одно время, и следили за ними с отчаянной надеждой, что между Ральфом и Душенькой завяжется роман, все девочки Дома видели и знали, как их воспитательница с нежной грустью смотрит ему в след,- но, к всеобщему разочарованию детей, время шло, а Ральф был неприступен … А когда он исчез, Душенька вообще затоскавала.
    Ральф большим усилием воли заставил себя сосредоточиться на речи Директора, который уже гневно пару раз поглядывал в его сторону с Родригесом, - и весьма вовремя, ибо он обратился ко всем присутствующим
- И главная новость дня, друзья мои,- возвращение блудного сына! – отец Изекиль театральным жестом указал на него.- Попрошу, брат Ральф!
    Ральф, чувствуя себя крайне неловко под взглядами развернувшихся к нему людей, поднялся на ноги и с натянутой улыбкой раскланялся.
- Мы много о вас наслышаны,- прогудел рослый немолодой мужчина.
- Весьма польщен,- сдержанно ответил ему Ральф.
- Вы для многих детей как живая легенда,- осторожно сказал кто-то.
  Ральф молча присел назад на свое место с застывшей улыбкой на лице.
- Я не буду терять наше время, и устраивать здесь утренник знакомств,- вещал тем временем Директор.- Познакомитесь здесь все между собой в процессе работы и занятий, господа мои хорошие … А сейчас – за работу!
   В коридоре Душенька немедленно уцепилась за невозмутимого Ральфа, взяв его под руку, совершенно не обращая внимания на заинтригованные взгляды педагогов,- ни одного знакомого лица, все новые ...- и мягко увлекла его за собой, жарко зашептав на ухо ярко накрашенными губами
- Господи, Ральф, я как узнала, что вы вернулись, я чуть с ума не сошла! Девочки сказали, что вы приехали вчера, я хотела к вам прибежать, я дежурила вчера по этажу, но не прилично же,- опять же, слухи за спиной …
   Она поймала взгляд Родригеса, снявшего свои гребанные очки и широко улыбнувшегося гаденькой улыбкой, и от души показала ему средний палец.
   От Душеньки пахнет горячим телом и легкими нежными духами.
- Я видела утреннее расписание занятий, Ральф!- взволнованно и жарко продолжала шептать ему на ухо Душенька.- У вас сегодня занятия с вашей третьей группой, но я бы хотела вас попросить навестить моих девочек! Умоляю!
- Брат Ральф,- терпеливо отодвигая ее от себя, спокойно поправил он ее, ловя взгляды педагогов, и подумал о том, что со стороны это выглядит очень неприлично,- молодая воспитательница в короткой юбке-татушке в клетку и белой блузке с галстуком, прилипла к священнику и что-то интимно нашептывает ему на ухо, заглядывая ему в глаза умоляющим взглядом.
- Простите,- поперхнулась Душенька, краснея как школьница.- Брат Ральф …
   Они вошли в библиотеку и несколько подростков, в этот ранний час получавшие какие-то книги для занятий, уставились на них во все глаза.
    Впрочем, длилось это пару мгновений,- с воспитанниками Душенька была безжалостна и страшна, словно Медуза Гаргона,- одного ее взгляда было достаточно, чтобы дети моментально исчезли из библиотеки, и вновь взглянув на Ральфа, воспитательница мило заулыбалась, захлопав ресницами.
   А ведь у нее один глаз,- вдруг подумал Ральф, - как же я мог забыть? ... У Душеньки нет левого глаза, у нее стеклянный протез в глазнице …
   Он смутно припомнил, что она иногда одевает черную повязку через левый глаз, и тогда все воспитанники знали: Душенька не в настроении и лучше ей  не попадаться под руку. Даже старшие из прошлого выпуска не испытывали ее терпения и не дерзили ей никогда,- эта девушка с милой ангельской улыбкой однажды на глазах всех обезоружила угрожавшего ей опасной бритвой вожака стаи пятой группы, с такой быстротой, что ни кто ничего не понял даже,- и одним ударом локтя сломала ему челюсть. За одно это,- угрозам оружием воспитателю, вожаку стаи грозила «малолетка» - но Душенька не дала проишествию ни какой огласки … и ее авторитет стал непререкаем.
   Поздоровавшись с Чернильницей,- сварливой старой монашкой в безупречной сутане и покрывалом на голове,- Ральф присел вместе с Душенькой за дальний стол, посмотрев на наручные часы на своем запястье.
- До начала уроков еще пол часа, брат Ральф,- засуетилась Душенька, по своему поняв его взгляд.- Мы успеем с вами выпить по чашечке кофе! Я быстро!
   Она захлопотала, ставя чайник и быстро накрывая на стол чашки и блюдце с печеньем,- старая монашка неодобрительно что-то проворчала себе под нос за своим столом,- но Душенька в библиотеке вела себя по хозяйски не просто так,- здесь рядом был ее личный кабинет, и Душенька отвечала, по мимо прочих дел, за книги и учебники в Доме и свежую прессу.
    Через пару минут они пили восхитительный кофе и, наклонившись к Ральфу и касаясь его высокой, обтянутой белым шелком блузки грудью, Душенька быстро и серьезно рассказывала ему о главных событиях за пять месяцев.
    Ральф молча слушал ее, поглядывая на часы.
- Я слышал,- не поднимая глаз, проговорил он тихо, когда Душенька замолчала, допивая свое кофе,- что исчезло бесследно несколько детей. Я не о тех, кто сбегал,- в том числе и на мои поиски. А о тех, кто лег спать,- и пропал.
   Душенька молчала, и он посмотрел на нее.
- Ну … - запинаясь, ответила она, пряча взгляд.- Ни  кто ничего не видел.
- Это я знаю. Искали даже с кинологом, как мне сказали. Но что думаешь ты?
- Я? …- Душенька, мучительно краснея, расслабила галстук на своей шее.
   Одно долгое мгновение они пристально смотрели друг на друга.
- Послушай, Николь,- холодно и жестко проговорил Ральф.- Я прекрасно знаю, как и ты, кто и что из себя представляет в Доме. Можешь хлопать невинно ресницами и краснеть перед кем угодно,- но будь так любезна, избавь меня от этого. Если есть причины не отвечать,- просто не отвечай. Но не ври.
   Душенька выпрямила спину, облизнув пухлые ярко накрашенные губы.
- Что вы хотите услышать … брат Ральф?
- Твои соображения по поводу этих странных исчезновений, Николь. Дети не могут быть не испуганы. А ты, как мне известно, в их зоне доверия. Знаешь их догадки и страхи лучше, чем кто либо. Куда исчез Македонский? … Рыжая? …
- Этого ни кто не знает … брат Ральф. Почему вы решили, что я это знаю?
- Потому, что ты – непререкаемый авторитет для группы девочек, и они доверяют тебе свои тайны и слухи, Николь. Я не поверю, что они не обсуждали этого с тобой. Исчезла Рыжая, не забрав своих вещей,- это одно, она могла сбежать спонтанно, на легке, как уже делала пару раз,- но исчез Логан Македонский, а  он, прощу прощения,- инвалид – колясочник, оставивший свою коляску у постели в своей комнате. Его унесли? … И ни кто ничего не видел?
    Душенька слушала его, не перебивая, и глядя на него каким-то затуманенным взором,-  она сидела рядом, как школьница целомудренно сложив руки на коленях, и Ральф, встретив ее взгляд, даже осекся от неожиданности.
- Ты меня слушаешь вообще, Душенька?!
- Да,- быстро кивнув, нежным девичьим голосом ответила она.- Я все поняла, брат Ральф! Я еще раз опрошу девочек! Встретимся на обеде!
   Она торопливо поднялась, убирая со стола, и еще раз смущенно улыбнувшись Ральфу, молча закипевшему от гнева, убежала из библиотеки,- и на ее лице был страх и растерянность, которые она не смогла скрыть.
  Ральф, не двигаясь, некоторое время смотрел на закрывшуюся за ней дверь.
  Еще одна загадка,- с яростью подумал он, медленно поднимаясь с кресла,- Душенька просто сбежала от меня, она боится,- боится мне отвечать о пропавших детях, - но стоит ли верить в то, что она действительно боится? Очень не похоже на нее,- она никогда и ничего здесь не боялась ...
    Ральф ей не верил. Не верил в ее страх.
    Как врач, он помнил главную заповедь общения с людьми: «пациент всегда врет», а как священник он знал лучше, чем кто либо здесь,- даже мудрый Директор, отец Изекиль,- женщины всегда врут и играют с мужчинами.
    Душенька, воспитательница Николетт, работала здесь до того, как появился в Доме сам Ральф, - и видела гораздо больше него. Чем можно ее было здесь испугать,- он, как не напрягался, представить себе просто не мог, после всего, что ни вместе видели в Доме, и через что им довелось пройти.
   Чернильница подслеповато посмотрела на него через стекла очков.
- Какое счастье, что вы вернулись, брат Ральф! Дети так ждали вас!
   Ральф остановился перед старой монахиней, поправляя подворотничок, и обворожительно улыбнулся ей своей самой милой улыбкой.
- Сестра Ирма,- мягко проговорил он.- Вы, как всегда, на страже древних книг и знаний … я не представляю даже, каково вам видеть в ваших владениях нашу легкомысленную Душеньку. Один ее … вид … вводит детей в смущение.
   Старая монахиня фыркнула, сверкнув глазами, как кошка.
- Я в ужасе от нее все годы, что Николетт здесь, отец Ральф!- наклонившись к нему, гневно и жарко зашептала она.- Ее манера одеваться, ее легкомыслие в поведении! … Я писала жалобы, много жалоб! Даже епископу в Нью Йорк!
   Ральф слушал ее с подчеркнутым сочувствием на лице.
- Но разве Николь не управляется с девочками лучше всех, сестра Ирма?
- Да, так и есть, святой отец,- помедлив, с тоской в голосе ответила Чернильница, как-то сразу сникнув.- Девочки, как это ни прискорбно, слушаются ее и доверяют Николетт … за исключением нескольких воспитанниц.
- Кого же, например?
- Девочки из вашей третьей группы, святой отец,- удивленно взглянув на него через стекла очков, ответила старая монахиня.- Лурдес, - та так вообще ее терпеть не могла, вам ли не знать? … Но сейчас ее нет в приюте, да … Мария, которая безбожно носит нимб над головой, тоже с ней вечно на ножах, что странно, а как пропали ее друзья, она вообще с ней сквозь зубы говорит …
- Вы о Святоше, Рыжей Анафеме и Македонском?
   Чернильница укоризненно уставилась на сочувственно улыбвшегося Ральфа, и оскорбленным тоном проговорила, словно разделяя его прегрешения
- У детей есть имена, святой отец. Да … я говорю именно о них.
- Простите, сестра Ирма,- серьезно ответил он.- Но могу я узнать причину?
- Что, простите?
- Святоша … простите, воспитанница Мария, - она в чем-то обвиняет Николь?
   Его вопрос повис в воздухе.
   Чернильница пожевала сухими губами, размышляя, быстро оглядела зал библиотеки через очки бегающим взглядом, словно колеблясь, и вдруг, положив ладонь на руку оторопевшего от ее жеста Ральфа, зашептала
- Я хочу сразу подчеркнуть, святой отец, что лично я в чепуху эту не верю,- Господь наш Иисус Христос не допустил бы подобного в этих святых стенах,- но я краем уха слышала, как шептались дети из вашей третьей группы здесь, за стеллажами, - они думают, что к этим исчезновениям их друзей причастна воспитательница Николетт! … Да-да, я слышала своими ушами, отец Ральф,- они так и говорили между собой: «Душенька сказала им, где дверь отсюда!»
   Ральф пристально смотрел на нее, пытаясь поймать бегающий взгляд.
- Но … разве это что-то доказывает, сестра Ирма?- осторожно спросил он.
  Старая монахиня наконец-то посмотрела ему в глаза.
- Только то, что у ваших детей есть представление, что здесь происходит.
- И они о своих соображениях никому не сказали? …
- Вы смеетесь, святой отец? … Вам ли не знать,- взрослым не положено знать о тайнах Дома. А вот вам они верят. И ждали вашего возвращения.
   Помедлив, он коротко кивнул Чернильнице на прощание,- и удалился.
   За дверьми классов монотонно звучали голоса учителей.
   Тетрадь Матфея Летописца,- вдруг озарила его мысль,- он ведь принес ее вчера мне, и очень хотел, чтобы я начал читать. Ну конечно же …
    Ральф быстро вернулся в свой кабинет, заперев дверь, взял тетрадь, исписанную ровным наклонным почерком, со старинными картушами и завитушками, с мастерски выполненными рисунками черными чернилами,- прям старинная летопись, а не записки подростка, с кривой улыбкой подумал Ральф,- присел на свой старый диван и открыл первую страницу.
   Это была странная тетрадь, необычная, искренне озадачившая Ральфа, ожидавшего увидеть совершенно другое,- он видел за свою бытность священником и воспитателем детей много дневников и личных записей детей и подростков,- но это было скорее фантезийное повествование в старинном средневековом стиле, где Дом, приют святого Иакова, был представлен как заколдованное место, в мире, где люди не знают, что они спят и должны выбраться отсюда, чтобы вновь родиться в реальном мире.
   А у мальчишки талант и отменная фантазия …
   Персонажи на рисунках и описаниях были легко узнаваемы, хоть Матфей и обликал их в средневековые одежды и дорисовывал непривычные детали,- но Ральф легко узнал здесь многих воспитанников и некоторых воспитателей, даже Чернильницу и Шерифа Родригеса, а он сам, Ральф, фигурировал в повествовании так или иначе все время …
   И он даже уже не удивился, несколько раз увидев рисунок Лабиринта, и если верить Матфею, из него были несколько тайных ходов и переходов на другие уровни, что очень сокращало путь тому, кто искал дорогу,- но далеко не все двери вели в Наружность,- легко было ошибиться и попасть в лимбы: миры демонов-даэдра, которыми управляли Даэдрические Принцы, и по сюжету этой истории, персонаж, похожий по описанию на самого Ральфа, часто бывал в одном из таких миров под названием Хладная Гавань.
   Ральф, озадаченный и даже растерянный, пробегал, особо не вчитываясь, глазами по исписанным страницам, быстро перелистывая, - мастерски выполненные рисунки людей, зданий и сражений даже восхитили его,- наткнулся на еще один рисунок и остановился, изучая его.
   Молодая женщина, в старинном готическом платье, с пышными двумя хвостами на голове и черной повязкой через левый глаз,- она была легко и сразу узнаваема, и у Ральфа невольно пробежал липкий холодок по спине.
    Он задержался взглядом на строках под рисунком.

    Дом находится в Музее.
    А Музей – в центре Лабиринта.
    Наш Отец построил это все для Игры, утолить капризы Девы.
    Капризную Деву тем ублажил Он,-  Ей понравилось.
    Но Девятая вернулась за ним.
    Вампир, что жаждет быть у ног Отца.

   Ральф медленно закрыл тетрадь, отложив ее, и откинулся на спинку дивана, размышляя,- и понял, что ничего уже не понимает, что происходит.
    Надо прочесть это все вечером – и не спеша, - подумал он,- и что бы не хотел донести до меня Матфей этой писаниной,- вряд ли он просто хотел, чтобы я оценил богатство его фантазии … Но, возможно, я что-то упускаю прямо сейчас? … Что же? … Что мне так щекочет нервы, там, в глубине сознания? … Николь на рисунке? … Вампир? … Девятая? …
    В коридоре вдруг простучали каблуки обуви торопливых шагов,- и через минуту кто-то забарабанил кулаком по двери в комнату Ральфа.
- Брат Родригес?- открыв дверь, изумился Ральф.- Какого черта …
- Не время кощунствовать, дружище! – отдуваясь после быстрого бега, перебил его Шериф.- Твои дети вернулись! Беглецы из третьей группы!
- Кто? …
- Рыжая Анафема и Логан Македонский!
  Ральф изумленно уставился на него.
- Как? … Полиция привезла? …
- Какая, на-хрен, полиция! Уборщица зашла в спальню, а они спят на полу!
- И где они сейчас?!
- У Директора!- нетерпеливо перебил его Шериф.- Идем, он ждет тебя!
   Ральф поспешил за Родригесом, торопливо заперев дверь в свою комнату, - они  бежали по коридорам к кабинету Директора так, словно от этого зависела чья-то жизнь,- с каким-то истеричным смешком подумал про себя Ральф,- на миг остановились перед дверью, торопливо постучавшись, и услышав гневный ответ отца Изекиля, вошли в помещение.
    Своих воспитанников из третьей группы Ральф увидел сразу,- юноша в инвалидном кресле и девочка с огненно рыжими волосами одновременно посмотрели на вошедших братьев-францисканцев через плечо, - Логан насуплено кивнул Ральфу, а Анафема радостно заулыбалась ему, быстро оглянувшись на гневно что-то вещавшего перед ними отца Изекиля, нетерпеливо кусая губы, не выдержала,- и кинулась к Ральфу на шею, крепко прижавшись.
- Боже мой, неужели вы вернулись! …
  Резко замолчав, Директор критичным жестом скрестил руки на груди, глядя на повиснувшей на Ральфе воспитанницу, - Ральф быстро посмотрел на него, гладя Рыжую по волосам,- и, выдержав пару минут, заорал на весь кабинет
- Может вы еще тут расцелуетесь и умрете в один день, брат Ральф?!
  Логан Македонский фыркнул, низко опустив голову и едва сдерживаясь.
- Я сказал что-то смешное, молодой человек?!- переключив свое внимание на него, орал тем временем отец Изекиль.- Брат Ральф, немедленно успокойте эту сумасбродную девицу! И заставьте их, наконец, отвечать! …
   Ральф, стиснув зубы, уже грубо и решительно отодвинул от себя девочку, с обидой посмотревшую ему в глаза своими изумрудными глазищами, и, встретившись взглядом с Директором, спросил холодным тоном
- Могу я узнать, что они сказали? Где они пропадали все это время?
  Брат Родригес за его спиной тихонько улизнул за дверь прежде, чем разразилась новая буря, и Директор успел бы своим львинным рыком остановить его, но тут заговорил молчавший все это время Логан Македонский
- Прошу прощения, святой отец, и нижайше прошу вас не принять мои слова за дерзость, но мы действительно с Рыжей ничего не помним. Мы заснули в своих комнатах после отбоя, как обычно. А сегодня проснулись в Доме …
   Директор молча и гневно посмотрел на Ральфа.
   Ральф вдруг понял, что взбешен. Гнев буквально переполнял его.
   Он нарушил еще одно правило Дома,- колясочники-инвалиды имели здесь не гласные привилегии и на них даже не повышали тона,- но тут Ральф схватил его коляску, резким рывком развернув Логана к себе лицом, - Рыжая изумленно ахнула за его спиной, зажав рот ладонью,- и прорычал
- Ты совсем охренел, Логан?! Вас не было больше месяца с Рыжей,- ты, ****ь, вообще инвалид хренов и не можешь ходить! - и ты не помнишь и не знаешь, где вы все это время были и как вернулись назад?!
   Македонский, вжавшись в свое кресло, исподлобья смотрел ему в глаза.
   Криво усмехнувшись, Ральф приблизил свое лицо к его лицу.
- А может все проще? И ты умеешь ходить, а?! Отвечай, ушлепок!
- Не умею,- не отводя глаз, тихо ответил подросток.
- А кто умеет, скотина? Ты научился летать?! … Или бегать на руках?!
  Директор предупреждающе прокашлялся.
- Брат Ральф, по легче, прошу вас …
   Ральф, взяв себя в руки, медленно выпрямился, отпустив коляску Македонского,- и парнишка не смог скрыть своего страха за маской равнодушия.
   Ральф друг осознал, что Рыжая, прикрыв рот ладонью, большими глазами смотрит на его сжатую в кулак правую руку,- Боже мой, я же чуть не ударил его …- и, медленно разжав кулак, убрал руку за спину.
- Потом мы с тобой подробно обо всем поговорим,- злым звенящим голосом отчеканил Ральф, оглянулся на Рыжую и указал на нее пальцем.- И с тобой!
- Как скажите, святой отец,- прошептала она, прикрывая губы ладонью.
- Убери руку от лица, когда я с тобой разговариваю, Рыжая!
  Она повиновалась, заворожено глядя на него зелеными глазищами.
- Я не хотела вас рассердить,- кротким голосом прошептала она.- Вечером мы придем с Македонским, как вы сказали. Только не надо так злиться …
- Ты издиваешься надо мной?!
- Я бы не посмела, отец Ральф …
  Он понял, что еще немного,- и он влепит этой девчонке оплеуху.
- Вон,- едва сдерживаясь, приказал он.- В класс, на занятия!
   Рыжая Анафема кинулась к Логану, торопливо выкатив его на коляске в коридор, и когда дверь за ними закрылась, Ральф, уже огромным усилием воли взявший себя в руки, повернулся к молча смотревшему на него Директору.
- Отче? …
- Лишний раз убедился, что вы лучший и стоящий педагог здесь,- пристально глядя на него, не привычным спокойным тоном проговорил он.- Эти двое, насколько мне известно, никому особо не повинуются … кроме вас.
- Мне стыдно перед вами,- тихо и очень серьезно ответил Ральф, опустив глаза.- Сейчас я повел себя крайне … не педагогично, отец Изекиль.
   В стальных глазах Директора что-то дрогнуло.
- Когда епископ назначил меня сюда, брат Ральф,- в его голосе вдруг прозвучали безумно усталые нотки,- я, разумеется, первым делом ознакомился с личными делами тех, кто не уволился отсюда после того выпуска … Это не заняло много времени,- всего-то два воспитателя,- вы, брат Ральф, да эта импульсивная девица Николетт. Но из вас двоих, скажу откровенно, именно от вас я ждал проблем и неповиновения. Вы всегда были … не как все. Но как раз все вышло и на оборот,- только ваши методы здесь часто и работают.
    Ральф заложил руки за спину, выпрямив спину, и посмотрел ему в глаза.
- Если вы,  решили именно сейчас поговорить о том, что было на Украине …
   Директор, не глядя на него, налил себе в стакан воды, присев перед окном, и долго молчал, глядя через пыльные стекла во двор Дома.
   Молчание затягивалось,- Ральф, не шевелясь, смотрел на него и ждал.
- Мне о вас подробно рассказывали еще в епархии Сан-Франциско, брат Ральф,- наконец, тихо заговорил отец Изекиль, глядя в окно и пригубляя из своего стакана скупыми глотками.- У вас есть не просто репутация,- это все хорошо известные факты, которые пугают и отталкивают от вас очень многих добрых христиан … Но нет, сейчас вы не правы,- я не хочу разговоров об Украине, Ральф, и о том, что вы там творили, прикрываясь именем Христа.
    Он повернул голову, встретившись глазами с Ральфом.
- Прошлое – это прошлое, не так ли? … Вот и оставим это и не будем трогать.
    Ральф с трудом проглотил колючий комок в пересохшем горле.
- Благодарю,- с трудом ответил он.- Как вам будет угодно, святой отец.
   На его лбу вступил пот, - Ральф даже пошатнулся, на миг закрыв глаза.

  … автоматная очередь перекрыла поднявшийся шум и крики.
- Спасите нас, отец Ральф! … Спасите! … Пожалуйста, не надо! …
  Глумливый хохот, звуки пощечин и треск разрываемого платья.
- Отец Ральф! Спасите нас! …

   Он открыл глаза,- застывшие сейчас и мертвые.
   Директор, все так же глядя на него, терпеливо повторил свой вопрос.
- Что, простите? …
- Я сказал,- раздельно повторил Директор.- Что если мы все с вами выяснили и у вас нет ко мне вопросов, вы можете возвращаться к работе … брат Ральф.
  Ральф с трудом собрался с мыслями, собрав  во едино.
- Нет …- он прокашлялся в сжатый кулак.- У меня есть пара вопросов, отче.
- Слушаю вас,- глядя в окно, сухо ответил Директор.
- Это о вернувшихся воспитанниках.
- Мне, возможно, послышалось,- но разве вы не встречаетесь с ними вечером для беседы? Мне почему-то кажется, что вам они скажут больше.
   Ральф посмотрел на него, едва скрыв на лице искреннее изумление.
- Но я бы хотел услышать то, что они сказали вам, святой отец.
   Директор допил воду и поставил опустевший стакан на пол рядом.
- Ничего, брат Ральф.
- Прошу прощения? …
- Я сказал – ничего,- сухо ответил Директор.- Проснулись в спальне, на полу рядом, ничего не видели, ничего не помним … В отношении Рыжей это еще можно списать на подростковую замкнутость и так далее, но Македонский? Как вы сами сказали, Ральф,- он инвалид и никогда не ходил. Допустим, кто-то унес его и принес назад месяц спустя. Кто? … У Рыжей не хватит на это сил.
- И невозможно сделать это на виду у всех,- машинально закончил Ральф.
  Директор повернул голову, пристально посмотрев на него.
- И что вы лично об этом думаете, Ральф?
- Пока – ничего,- помедлив, ответил он.- Но как только я побеседую с подростками, господин Директор, я немедленно сообщу обо всем, что узнаю.
- Правда?! Прям вот сразу и обо всем?!
  Ральф поймал себя на мысли, что испытал невольное облегчение, услышав в голосе Изекиля обычную для него едкую иронию и визгливые интонации.
- Да,- позволив себе улыбнуться, ответил он.
  Директор посмотрел на настенные старинные часы с кукушкой.
- Возвращайтесь к своим обязанностям, Ральф.  Рабочий день не отменяли.
- Хорошего дня, отец Изекиль.
- И не забудь!- в спину ему крикнул Директор.- Ты сегодня дежуришь в ночь!
   Ральф поступил буквально, как велел ему Директор: занялся делами своей третьей группы, присутствовал на занятиях, провел классный час на большой перемене, и подростки с обожанием смотрели на него, молча соперничали за право принести ему кофе на переменах, окружали гурьбой, осыпая вопросами и пытаясь на едине поговорить о своих делах и проблемах,- словно он и не уезжал из Дома на долгие пять месяцев и все это время был здесь.
    Все это время Ральф ловил на себе бегающий взгляд Македонского и укоризненно-обожающий – Рыжей, и ему стоило труда сохранять на своем лице холодно-равнодушное выражение, и уже ближе к вечеру, когда закончились занятия, Ральф, в одиночестве присевший в учительской перекусить бутербродом и выпить большую чашку кофе, вдруг, обнаружив в боковом кармане своей сутаны сложенную бумажку, и, медленно раскрыв ее, прочитал: «Надеюсь, вы не забыли про мою тетрадь, отец. Все ответы там».
   Он без труда узнал почерк Матфея Летописца.
  « Как альбинос умудрился мне ее незаметно подсунуть в карман? … »
   Ральф посмотрел на наручные часы.
   Скоро будет время ужина, и Ральф решил привычно переодеться в гражданское, принять душ и, пока есть время до отбоя, еще раз изучить тетрадь.
   Погруженный в свои размышления, Ральф вошел в свой кабинет, привычно заперев дверь, снял с себя сутану, раздевшись до гола, и, шлепая босыми ногами в шлепанцах, с полотенцем в руках направился в душевую комнату.
    Он редко изменял своим привычкам.
    Ральф долго стоял под горячими струями воды, закрыв от наслаждения глаза и позволив себе ни о чем не думать сейчас, и, наконец, заставил себя вернуться в комнату, обмотав бедра большим полотенцем.
   Включив чайник, Ральф повернулся к своему рабочему столу.
   Тетрадь Матфея исчезла.




7.




   … Она очень хорошо помнила, как они приехали в Дом,- это был знойный летний день, и улица были пустынна, солнце выжгло ее, и деревья вдоль мостовой  устало склонили ветки с жухлыми от жары листьями.
    Они шли медленно.
    Маленькая девочка, – от усталости, а женщина – скованная тяжестью чемодана. Обе – в белом, обе – чуть выше, чем им полагалось: девочке по возрасту, а женщине – казаться моложе и женственней, и даже сейчас она старалась гордо держать голову и не показывать признаки усталости.
    Женщина остановилась, и Дом навис над ними своими тремя этажами.
- Ну вот, мы и пришли,- бодрым голосом сказала женщина.- Видишь, как быстро мы дошли, дорогая? И такси никакого не нужно,- разве не здорово?
   Девочка равнодушно кивнула.
   Она могла бы возразить, что идти им пришлось довольно долго, но она просто тихо ответила, стараясь не смотреть на погруженный в тишину Дом
- Да, мама.
  Женщина поставила на землю чемодан, читая надпись на табличке над дверью, и решительно нажала на кнопку старинного звонка
- Подожди меня здесь, милая. Я скоро вернусь, хорошо? …
  Девочка вновь молча кивнула. Присела на чемодан и стала ждать.
  Ждала она долго, - сгорбилась на чемодане, сложив ладони на коленях и глядя перед собой в землю, - и вдруг, услышав не умелую трель флейты, живо поднялась на ноги, прислушиваясь, и, как зачарованная, торопливо пошла на мелодию вдоль облупившегося высокого кирпичного забора.
   Забор внезапно кончился, и девочка увидела двор, огороженный сеткой. Дом с этой стороны,- со двора,- был совсем другим: разрисованный и даже веселый, с яркими рисунками животных на стенах, и среди старых деревьев с толстыми стволами стояло покосившиеся сооружение из картонных коробок. Самодельный домик, прикрытый ветками, - на его крыше был обвисший от безветрия флажок, стены увешаны картонным оружием и колокольчиками.
   Шалаш был обитаем. Изнутри доносились голоса и шорохи.
- Ты кто?- вдруг спросил очарованную увиденным девочку детский голос, и из-за домика появилась голова в красном тюрбане.- Уходи! Чужим нельзя!
- Почему?- с интересом спросила девочка.
  На ее голос выбралось из шалаша трое загорелых мальчишек.
- Она не из этих,- сказал один из них, кивая на много этажки за ее спиной за кронами деревьев парка.- Она вообще не здешняя. Вон как смотрит.
- Ты откуда здесь взялась?- хмуро спросил другой.
- Мы на автобусе приехали,- объяснила растеряно девочка, оправляя на себе белые платье и жакет.- А потом еще шли сюда пешком.
- Вот иди отсюда … пешком,- посоветовали ей из-за забора.
   Они стояли втроем, плечом к плечу, словно для боя, и хмуро смотрели на нее. Они были похожи на бойцовых псов. Или растрепанных воробьев.
   Девочка отошла на несколько шагов. Она не обиделась на них. Просто это были странные мальчишки. Что-то с ними было не так. И ей хотелось узнать, что именно. Они же сейчас, со своей стороны забора, разглядывали ее и громко обсуждали без всякого стеснения незнакомку в белом платье.
- Оделась как на свадьбу, в белое,- сказал мальчишка в красном тюрбане.- А может, она из психушки. Бедная дурочка. Иначе бы боялась к нам подходить.
- Ей нас жаль,- едко ответил ему второй.- Видишь, как смотрит.
   Мальчик в красном тюрбане смачно сплюнул.
- Иди уже отсюда!- он погрозил девочке кулаком.- Святоша! …
   Девочка попятилась,- необъяснимая обида от его слов кольнула ее внутри,- развернулась и побежала за угол, к оставленному у дверей забора чемодану, едва сдерживая слезы,- и на бегу врезалась в какого-то мужчину.
- Эй, потише! … Что такое?
   Девочка, подняв на него взгляд, торопливо затрясла головой.
- Ничего, извините! Меня ждет мама …
   Но человек, крепко державший ее за плечи, ее не отпускал.
- Пойдем,- ласково сказал он.- Твоя мама сидит в моем кабинете.
   У мужчины синие глаза и седые волосы, он был горбоносый и щурился, как щурятся люди, которые носят очки. На нем черная сутана с белым воротничком, из под которой видны кроссовки,- и она удивленно уставилась на них.
  Мужчина взял чемодан и жестом пригласил девочку войти в дверь.
- Меня зовут отец Жерар. Идем за мной, милая, не бойся.
- А те ребята, из шалаша … Они здесь живут?- осторожно спросила девочка.
- Да,- обрадовался мужчина в сутане.- А вы уже познакомились?
  Девочка в белом промолчала.
  Она переступила через порог,- и дверь за ней с лязгом захлопнулась.


    Дом был пуст … или казался пустым, как затаившийся в засаде зверь.
    По утрам уборщицы-невидимки пересекали коридоры, оставляя за собой блестящие мастикой следы. В пустых спальнях бились в оконные стекла мухи. Во дворе, в шалаше из картонных коробок, жили трое загорелых до черноты мальчишек. Ночами выбирались на охоту кошки,- днем они спали, отдыхая от зноя, свернувшись в пушистые комочки.
    Дом  был пуст, но кто-то прибирал его, кто-то готовил еду и складывал ее на подносы. Чьи-то руки выметали мусор и проветривали помещения.
   В эти летние дни только одна комната была обитаема, и ее жильцов не пугала сегодняшняя не обитаемость большого Дома.
   Девочка в белом жила здесь одна, в комнате с игрушками на полках. Она часто выходила на балкон, ложилась там на надувной матрац и смотрела через витые прутья ограждения на игравших внизу ребят. Мальчишки, конечно, быстро замечали ее, задирали головы и махали ей: «Привет, Святоша!» - но никогда звали ее спуститься к ним поиграть. В тайне она этого желала, ждала страстно каждый раз, - но ее не звали. Разочарованная, она уходила.
   Эти первые дни своей жизни здесь она проводила одна.
   Девочка ходила по тихим коридорам с высокими сводчатыми потолками, - на них часто можно было разглядеть остатки столетней росписи на библейские мотивы, осторожно дергала не менее старые бронзовые ручки дверей запертых классов, играла сама с собой в классики и прятки, когда слышала шарканье ног уборщиц,- они, конечно, не искали ее, но ей так было интереснее … и она часто дремала пару часов в часовне Дома, где на лето скамьи были затянуты в брезентовые чехлы, а орган покрыт слоем пыли.
   Только через три дня, наконец, она решила разобрать свой чемодан, который мама привезла с ней в Дом, и вдруг отыскала под вещами свой скейт, упакованный в пергаментную бумагу. Девочка удивилась, - как же она могла про него забыть, бережно достала из упаковки,- и теперь часами каталась по пустым и высоким коридорам этажей, выполняя повороты и прыжки.
   Вечерами, после ужина, часто приходил воспитатель, отец Жерар, - они разговаривали в комнате до самой темноты, и не зажигали свет, но часто слушали музыку, приглушив звук: у них был старый скрипучий проигрыватель и большая стопка старых пластинок в ветхих конвертах.
- Тебе нравится здесь? – однажды спросил ее отец Жерар.
- Не очень,- помолчав, честно ответила она.- Ребята не зовут меня играть.
- Здесь есть правила,-  глядя на нее в темноте мерцающими глазами, с укоризненной улыбкой ответил воспитатель.- Они не знают, в какой ты будешь стае, и по этому, не спешат с тобой дружить. Если они с тобой подружатся, то всем надо будет сказать об этом. А значит,- защищать тебя. Хотя так просто им теперь не отделаться,- они же назвали тебя Святошей.
- У меня есть имя, святой отец. Меня зовут Мария.
- Я знаю, дитя мое. Но у всех в этом доме есть прозвища … почти у всех. Так уж здесь повелось. Люди в Доме не особо любят имена.
- Даже у вас?
- Даже у меня,- усмехнулся он в темноте.
- У кого же нет? … Вы сказали - «почти у всех».
- У одного из воспитателей,- помолчав, ответил он непривычно ровным тоном.- Это отец Ральф. Воспитатель третьей группы. У него нет прозвища.
   Девочка удивилась его словам, пытаясь в темноте разглядеть его лицо.
- Он настолько плохой человек? …
- С чего ты так решила? – после короткой паузы, тихо спросил отец Жерар.
- Он вам не нравится. И не отрицайте.
- Каратель,-  так же тихо проговорил воспитатель.
- Что? ..
- Это его … позывной. Но дети его так называют с уважением. И очень редко.
  Мария подогнула ноги к груди, обняв свои колени.
- Странный позывной для священника, отец Жерар. Тем более – прозвище.
- Ты права. И … ему не место здесь. Но это, увы, не мне решать.
  Девочка в упор посмотрела на него, стиснув зубы.
- Мне все равно, кто такой Каратель. Меня больше волнует, что я здесь одна.
    Отец Жерар,- Ловец Детских Душ,- лишь широко улыбнулся в ответ.
    На следующее утро отец Жерар пришел не один. С ним была девочка,- примерно одного возраста и роста со Святошей, и она не видела ее до этого ни в Доме, ни во дворе. Но Святошу поразило даже не это,- на голове девочки был капюшон из наволочки подушки, с прорезями для глаз.
- Я привел тебе друга,- сказал брат Жерар довольным голосом.- Она пока поживет с тобой, и тебе не будет так скучно … Это – Лурдес, но все ее здесь называют Куклой. Делайте что хотите,- играйте, беситесь, ломайте мебель, только не деритесь. Комната теперь ваша и в вашем полном распоряжении.
    Когда они остались вдвоем, Святоша долго в молчании смотрела на стоявшую перед ней девочку в плотном капюшоне на голове.
- Ты его снимешь?- осторожно спросила она.- Пожалуйста …
   Кукла молча его сняла, глядя на Святошу прямо и спокойно.
- Ты очень красивая,- удивилась Святоша.- Зачем ты прячешь лицо?
- От Наружности,- тихо ответила Лурдес.- Я ее ненавижу.
   Святоша еще не знала тогда этого слова,- «Наружность»,- но она в тот день осторожно взяла новую знакомую за руку и шепотом попросила ее
- Давай будем подругами? … Я никогда не предам тебя, клянусь!
   Лурдес пристально посмотрела ей в глаза,- и вдруг как-то беспомощно и застенчиво улыбнулась ей в ответ, мягко сжав в руке ее пальцы.
- У меня никогда не было подруг …
- Есть,- твердо ответила ей Святоша,- и крепко обняла Лурдес.
   Следующие несколько дней девочки были неразлучны.
   Лурдес и Святоша играли в разные игры в своей комнате и в коридорах второго этажа, - и Святоша очень удивлялась, что ее новая подруга до нее совсем не знала игр и не умела играть,- даже в классики и резинки. Она вообще была странной,- Лурдес послушно сидела с ней, будила ее по утрам, помогала умыться и расчесаться. Лурдес слушала ее рассказы, никогда не перебивая,- Святоша знал множество историй и стихов наизусть,- и ходила за ней, как приклеенная. Когда наступал вечер, девочки ложились на балконе, на надувном матраце, голова к голове, смотрели на темнеющем небе, как медленно плывут багровые облака,- и снова говорили обо всем на свете.
- У тебя есть секрет?- спросила ее сегодня Святоша.- Кроме того, что ты прячешься от Наружности под своим страшным капюшоном?
    Кукла молчала, глядя в небо, и в ее зеленых глазах отражались облака.
- А вот мой секрет очень прост,- помолчав, продолжала Святоша.- Моя мама актриса, и я ей мешаю. Постоянно. Я устроила ей несколько скандалов на публике, и истерики, когда она приезжала с мистером Тонором. Мама отдала меня на растерзание лучшему детскому психиатору. Потом еще двоим. Тогда я ей на зло резала вены и наглоталась таблеток. Маме в итоге посоветовали отдать меня в приют церкви. На воспитание в духе смирения.
    Лурдес все так же молчала, глядя на облака.
- Чтобы я поняла и просила забрать меня назад,- закончила Святоша.
  Ее подруга, скосив глаза, пристально посмотрела на нее.
- Но я не попрошусь,- тихо и твердо сказала Святоша, закрыла глаза и прижалась щекой к щеке Куклы. Она ответила ей тем же.
- А я … одержимая,- вдруг тихо прошептала Лурдес.- Но это не секрет.
- Что?- удивилось Святоша.- Как это?
- Так сказали врачи в приюте, где я выросла. Потом меня привезли сюда, в Дом. За год, что я живу здесь, в моей медицинской карте уже две красные полоски,- не открывая глаз, тихо стала объяснять подруге Лурдес.- Одна красная полоска – попытка суицида. Две полоски,- «не контролируемые вспышки агрессии и подтвержденный фактор затянувшегося психоза».
    Святоша развернулась к ней, подперев голову рукой.
- У тебя уже две красные полоски?- с восхищением спросила она.- В жизни бы не подумала! … А если вклеют еще полоску? Так бывает?
- Бывает,- усмехнулась Лурдес.- Тогда меня могут отправить отсюда в психушку на принудительное лечение. Третья красная вклейка в личной медицинской карте, это – «социально опасность для окружающих, рекомендуемая изоляция и принудительное лечение на не ограниченный срок» … Но они не понимают. Врачи. Я не больная. Я одержимая. Во мне – демон. Тьма.
   Святоша наклонилась над ее лицом, восхищенно разглядывая.
- Это и есть твой секрет, Кукла?
- Нет,- помолчав, ответила она и открыла глаза.- Я отвечу тебе.
   Девочка зачаровано смотрела в ее бездонные зеленые глаза.
- Из Дома можно выбраться. Где-то есть тайный ход в Лабиринт. И здесь есть человек, которому я должна помочь найти туда вход,- Лурдес мигнула, и доверительно прошептала.- Скоро он приедет в Дом, и тебе его покажу, Святоша! Поможешь мне найти эту дверь для него? …
- Конечно!- восхищенным шепотом ответила она.- Я ведь твоя подруга!
- Спасибо,- не отводя глаз, тихо и серьезно ответила Лурдес.
- Ты мне расскажешь, что такое Лабиринт? И как мы будем искать?
- Да. Но не сегодня.
  Они еще долго так лежали, - голова к голове, щека к щеке.
  На Дом незаметно опустилась тихая летняя ночь.
- Тебе нужно научиться драться,- вдруг тихо сказала Лурдес.
- Зачем?- отозвалась сонно ее задремавшая подруга.- Драться – это плохо.
- Скоро они вернутся,- просто ответила Лурдес.



   Она даже испугалась, когда проснулась, и вдруг поняла, что Дом заполнен людьми, и тишины,- знойной, ленивой летней тишины, к которой она успела привыкнуть за месяц, что жила здесь,- ее больше нет.
   Дом скрипел, охал и посвистывал, громко хлопал старыми тяжелыми дверьми и звенел стеклами, перекликался сам с собой вскриками и смехом, музыкальными отрывками через стены, кипел и бурлил жизнью.
   Девочка отбросила одеяло и выбежала на балкон.
   Двор был заполнен людьми,- они толпились вокруг двух автобусов, смеялись и галдели, перекладывали рюкзаки и сумки, и кто-то курил тайком. Все эти люди – загорелые, шумные, пахнущие морем.
   Святоша смотрела на них широко распахнутыми глазами, вжавшись лбом в прутья решетки балкона, - и ей безумно захотелось быть среди них, ощутить радость их веселья, она изнывала от желания спуститься … и не двигалась.
   Почувствовав взгляд, она, вздрогнув, обернулась,- у порога сидела Кукла.
- Слышишь?- не двигаясь, спросила она.- Слышишь, сколько от них шума?
- Ты их не любишь?- Святоша стала торопливо одеваться.
- А за что?- Лурдес пожала плечами.- За что я должна их любить? …
   Святоша торопливо застегнула молнию на своем платье, быстро зашнуровала кроссовки, - ее растрепанные длинные волосы торчали во все стороны, - и побежала вниз, оскальзываясь от нетерпения на свеже помытых ступенях.
   Коридор, еще одна лестница, первый этаж.
   Распахнутую входную дверь в  Дом подпирал чей-то полосатый чемодан.
   Святоша выбежала на крыльцо и здесь замерла в растерянности.
   Кругом были лица,- чужие и острые, как лезвия ножей. Пугающие, пронзительные голоса … и Святоша испугалась. Люди вокруг,- они были черны от солнца, они смеялись и пестрели цветастыми рубашками,- но были чужими.
   Были среди прибывших в Дом и несколько ребят на колясках,-  один из них был окружен девушками, которые толкали его коляску и несли его рюкзак. Девушки смеялись и шутили, но Святоша сразу поняла,- в каждой из них был какой-то изъян. Они показались ей какими-то … словно склееными.
    Глядя на них, она вдруг ощутила комок в горле.
    Высокая черноволосая девочка в розовой рубашке остановилась перед ней, и Святоша искренне про себя удивилась ее колокольчикам в двух косичках и на ошейнике из атласной красной ленты на тонкой шее.
- Новенькая,- сказала она, глядя на Святошу огромными черными глазами.
- Да, - согласилась она грустно.
- У тебя уже есть прозвище?
- Святоша,- помедлив, уныло сообщила ей Мария.
   Девочка в розовой рубашке удивленно изогнула тонкие брови, кивнув.
- Тебе идет. Еще увидимся, новенькая. Я – Кисонька.
   Закинув свой большой рюкзак на спину, Кисонька поднялась по крыльцу в Дом,- Святоша проводила ее взглядом, ища и в ней изъяны, и так их и не нашла,- и тут на ее плечо опустилась знакомая ей ласковая рука.
   Девочка вскинула голову, увидев воспитателя Жерара, радостно улыбнулась ему и доверчиво прижалась, молча благодаря за поддержку.
   И тут она увидела мужчину в черном спортивном костюме, с белым шрамом на левой щеке. Он с прищуром смотрел на воспитателя Жерара, пока подходил к ним, но уже пожимая ему руку, открыто улыбался
- Еще одна душа в ваших силках, брат Жерар? И когда вы только успеваете?
  Воспитатель, пристально глядя ему в глаза, ничего не ответил.
- Шутка,- мягко сказал человек в черном.- Просто шутка. Не сердись, брат.
  Жерар так и не ответил, и когда незнакомец отошел от них, Святоша, провожая его взглядом и все так же прижимаясь к воспитателю, тихо спросила
- Кто этот человек? …
- Один из воспитателей,- помедлив, ответил отец Жерар.- Отец Ральф. Я тебе уже говорил о нем. Он ездил с ребятами в санаторий на лето.
- Священник с позывным Каратель,- с иронией проговорила девочка, все так же глядя мужчине в след.- Это правда? Или слухи? И все это знают?
- Он действительно был священником,- приобняв Святошу, натянуто и с напряжением в голосе ответил брат Жерар.- Сан с него не сняли, но ему отказано в праве на богослужения и освещение Святых Даров … Это, пожалуй, единственное, что я знаю о нем точно. О брате Ральфе ходят много слухов и сказок среди воспитанников. Сам о себе он ничего не говорит … Обычно.
- Дурацкое лицо,- после короткой паузы сказала Святоша.- Он противный.
- Не спеши его судить, дитя мое,- мягко прервал ее воспитатель.- Он действительно странный человек. И взрослым он часто не нравится, ибо люди боятся того, что они не понимают … Но тебе придется видеть его «дурацкое лицо», как ты выразилась, гораздо чаще, чем ты думаешь, девочка моя.
- Это еще почему?
- Хотя бы потому, что он воспитатель третьей группы. Тебя туда вписали.
- Что?! … Не хочу в третью группу к Ральфу! Я хочу к вам, брат Жерар!
- Увы, это решаю не я, дитя. Да и твоя подруга Кукла из третьей группы.
- Но я не хочу! …
- Иди-ка в Дом, дитя мое. Я попробую на обеде поговорить с Директором.
   Насупившись и едва сдерживая злые слезы, девочка повиновалась.
   Она пошла по этажам, часто путаясь у спешащих куда-то людей под ногами,  оглушенная гомоном и криками, и сбитая с толку царящей вокруг суетой.
   Пустые до этого, запертые жилые комнаты менялись на глазах.
   Стены оклеелись плакатами и рисунками, повисли растянутые сувенирные флажки и футболки, полосатые матрацы исчезли под ворохом одежды. Каждая кровать мгновенно стала чей-то, и почти каждая превратилась в свалку вещей. Большие шишки с шершавыми боками, разноцветные плавки, ракушки и коралловые ветки, чашки и носки, яблоки и огрызки яблок …
   Каждая комната стала особенной и не похожей на другую.
   Святоша заворожено бродила по коридорам, жадно принюхиваясь, спотыкаясь об брошенные рюкзаки и сумки, пряталась по углам, жадным взглядом впитывая перемены.  Ни кто не обращал на нее внимания, все были заняты своими делами, в комнатах царили суета и веселье.
   Внезапно молодая женщина, с кольцом в носу и окрашенными в фиолетовый цвет волосами, в короткой юбке-татушке в крупную клетку и блузке,  вытащила девочку за руку из ее укрытия и быстро осмотрела ее с ног до головы.
- Ты новенькая,- сурово проговорила она.- Почему не в своей спальне?!
- У меня еще нет своей спальни!- девочка попыталась вырваться из ее длинных цепких пальцев, но они только сильнее сжались на ее запястье.
- Тебя зовут Мария?- грубо тряхнув ее, нависла над ней женщина.
- Да! – огрызнулась Святоша.- Да отпустите вы меня!
- Тебе следовало бы уже знать, дерзкая девчонка, что нельзя хамить воспитателям!- уже схватив ее за плечи, женщина пару раз грубо тряхнула ее.- И раз ты новенькая, то ты зачислена в третью группу! Идем в их спальню!
   Святоша не ответила, озадачено уставившись на татуированную надпись на белоснежной коже горла незнакомки, не похожей здесь ни на кого.
   На них уже обратили внимание, - и девочка услышала обидный смех.
   Молодая женщина с кольцом в носу и татушке за руку тащила ее за собой, грубо и быстро, в другое крыло Дома, где жили девочки других групп.
   Спальня девочек третьей группы оказалась меньше, чем комнаты старшеклассников, и здесь тоже во всю шла распаковка, но здесь все были примерно одного возраста со Святошей. Может, чуть постарше или помладше.
    Святошу же с ходу поразило другое: как только воспитательница, больше похожая на старшеклассницу, вошла в спальню, все немедленно бросили разбирать свои сумки и поднялись на ноги, резко прекратив разговоры.
    Остановившись на пороге, воспитательница медленно всех оглядела.
- Новенькая! – громко, наконец, объявила она.- Покажите ей все и объясните.
   Девочки торопливо закивали, жадно разглядывая Святошу.
   Дверь громко закрылась за спиной  ушедшей воспитательницы, и девочки молча обступили Святошу, разглядывая ее белое платье и бежевый жакет, как-то странно и даже со злорадством, словно в предвкушении.
- Ты новенькая!- сообщила ей тощая девчонка, с выпученными бесцветно-голубыми глазами.- Сейчас мы тебя поколотим! А ты,- ты будешь хныкать как сучка и звать свою мамочку! Как и все новенькие! …
   Святоша с отчаяньем огляделась, - вдруг увидев сидевшую на широком подоконнике уже знакомую ей девочку, которую она видела во дворе,- это была Кисонька, в своей розовой рубашке и с колокольчиками на косах: она на миг встретилась с ней глазами, как-то жалко и беспомощно улыбнувшись ей в ответ одними губами, - и отвела взгляд, низко опустив голову.
   Она попятилась под их издевательский и обидный смех, когда девочки двинулись на нее, перемигиваясь, и наматывая на кулаки полотенца.
   Они не шутили,- и Святоше стало страшно.
   Вдруг дверь резко распахнулась и кто-то быстро вошел в комнату,- и девочки резко остановились. Святоша, задыхаясь, медленно повернула голову,- рядом с ней стояла Лурдес, и кто-то, хихикнув, торопливо проговорил
- Да наша Кукла никак себе подружку нашла!
   Они бросились на них все разом, словно по невидимому сигналу, с пугающей организованностью, как обученные боевые псы,- и Святоша вскрикнула, закрываясь от града ударов руками и пинков в живот, отбиваясь от вцепившихся в ее волосы пальцев, они били совсем не шутя, с необъяснимой яростью и злобой,- но рядом со Святошей с молчаливым ожесточением дралась Кукла, вовсе не по детски, в полную силу, головой и локтями, кого-то пробила коленом в лицо в высоком прыжке, и через несколько минут ожесточенной драки девочки разлетелись от нее по всей комнате.
    В наступившей тишине, вытирая кровь и отплевываясь, девочки третьей группы злобно смотрели на Лурдес и Святошу у двери.
   Кисонька, сидевшая на подоконнике, невозмутимо положила ногу на ногу.
   Встретившись с ней взглядом, Лурдес коротко кивнула ей.
- Иди за своими вещами,- сказала, наконец, Лурдес подруге, обведя лица девочек остекленевшим взглядом.- Я пока застелю наши постели.
   Торопливо кивнув, Святоша выбежала в коридор, вытирая кровь из носа.
 

   
   Позже, много позже,- когда уже заморосили осенние дожди и начались нудные долгие уроки, Святоша вдруг поняла, что … любит Дом.
   Это старое здание, построенное двести или даже триста лет назад, заворожило ее, буквально околдовав своими тайнами, интригами и надписями на стенах,- а еще она увлеклась своей помощью Кукле, которая на полном серьезе здесь искала тайные подсказки или знаки о Лабиринте.
    Если уж совсем по честному, Святоша быстро пришла к выводу, что это все - просто личная и увлекательная игра Лурдес: она так и не смогла найти время, чтобы объяснить ей, что такое Лабиринт и существует ли он вообще, и почему здесь, в Доме, должна быть тайная дверь туда. Святоша прятала улыбку при мысли, что сам Ральф, бедняга, даже не подозревает, что ему нужна эта дверь … но еще через пару недель она начала понимать, что Лурдес вовсе не играла в поиски. То, что ее подруга не была сумасшедшей, Святоша даже не усомнилась ни разу, а когда поняла, что в этих хаотично перестроенных и достроенных помещениях, коридорах и зданиях на территории приюта, часто забытых дверей и подвальных помещений  действительно есть какой-то мистический смысл и порядок, то уже всерьез задалась разгадкой.
     Лурдес вместе со Святошей много не заметно для всех следили за Ральфом,- это было сложно, он не был воспитателем у девочек и редко появлялся в коридорах их крыла вне занятий, но наблюдая за ним тайком, Святоша вдруг была потрясена внезапно поразившей ее как молния  мыслью.
    Чтобы что-то найти в Доме, в котором наверняка можно было бы провести настоящие археологические раскопки, нужно было бы сначала узнать его историю … найти первоначальный план. И тогда узнаешь, что он хранит в себе.
    Но, по ее мнению, личным поискам Куклы в этом деле мешало ее излишняя озабоченность воспитателем Ральфом. Она не просто следила за ним,- она всегда искала повод попасть ему на глаза и получить от него поручение.
    Святоша, уже наблюдая не за Ральфом, а больше за своей подругой, была  потрясена до глубины души, когда поняла, что желание Ральфа для Лурдес – закон. Буквально. Она уже даже не сомневалась,- если Ральф скажет ей, то Лурдес не задумываясь спрыгнет с крыши приюта. Или с легкостью сбросит кого ни будь по той же причине. Вниз головой.
    А еще она быстро поняла, что это знал и воспитатель отец Жерар: он незаметно для всех окружающих, - но Святоша это заметила уже через неделю,- пытался оградить Лурдес от присутствия Ральфа, и Святоша была изумлена, однажды своими ушами подслушав, как отец  Жерар, специально застав Куклу одну в спальне группы, уже раздраженным тоном давит на ее подругу, убеждая ее в том, что Ральф – лицемер, использующий детей в своих целях.
    Потрясенная и растерянная, она долго потом размышляла об подслушанном разговоре: можно было не сомневаться, что это не первая и не последняя подобная беседа брата Жерара с Лурдес, да и, надо полагать, с другими воспитанниками, о Ральфе. Это было совсем не похоже на Жерара, которого здесь многие любили, и он вел себя таким образом, по мнению девочки, отнюдь не по христиански, а проще говоря – очень не красиво …
    Доверие Святоши к отцу Жерару дало большую трещину. И как бы она не пыталась себя удержать, ее неприязнь к этому воспитателю только росла, что вызывало у нее настоящие муки совести,- все же, он был первым, кто встретил ее здесь, и с ним были связаны первые впечатления о Доме …
    Даже если подобная привязанность Куклы к Ральфу и пугала отца Жерара, - он не имел морального права при всех улыбаться ему в глаза, а за спиной говорить гадости. После подслушанного разговора Святоша еще больше увлеклась ежедневной слежкой за Ральфом и изучением Дома, и когда, наконец, она научилась читать шифр знаков и надписей на его стенах, она с маниакальной жадностью стала искать пометки, оставленные Лурдес. И однажды расшифровав их смысл, Святоша была потрясена еще больше.
    Ральф был для нее богом. Буквально всем.
    Но Святоша, давно привыкшая делать все по четкому плану, решила довести первую часть своей задачи до конца,- понять и изучить Дом,- и не выпуская все же Лурдес из виду, она взялась за это дело с удвоенной энергией.
    Дом менял всех, кто находился в нем.
    И он не принадлежал воспитателям или святым отцам-францисканцам.
    Дом принадлежал старшим.
    Дом был их домом, воспитатели присутствовали, чтобы поддерживать в нем порядок, учителя – чтобы старшим не было скучно, а Директор – чтобы не разбежались учителя. Старшие делали все, что считали нужным, - они даже жгли в спальнях костры из тетрадей,- и ни кто не мог им этого запретить.
   У старших был свой язык, они говорили: «спица колес моих», «застойный крен в костях» и «косящий под литургию». Они были лохматы и пестро одеты. Они выставляли острые локти и смотрели завораживающими горящими взглядами. Они заключали между собой браки и усынавляли друг друга.
   Дикие ландскнехты,- в шутку называла их воспитательница Душенька,- и Святоша, отыскав в учебниках истории картинки немецких ландскнехтов,- страшных в  бою воинов в ярких одеждах, доспехах и с мечами в рост человека,- была удивлена, насколько точно это сравнение им подходило …
   Ни у младших, ни у тем более воспитателей не было надежды проникнуть в их мир,- они его продумали до мелочей, придумав сами. Отец Жерар, как намного позже поняла Святоша, считал, что понимает их, а вот Ральф,- он действительно их понимал, и более того,- когда старшие ушли, и девочка все переосмыслила заново, она была шокирована, осознав, что многие из их правил были взяты из того, как их воспитывал воспитатель Ральф …
   У них был здесь свой мир, своя война и свои роли,- они словно репетировали жизнь, прежде чем уйдут навсегда в Наружность,- и начав искать следы Лабиринта в Доме, Святоша четко уяснила себе в своей голове важное правило: все старшие здесь временно, как и другие дети, и искать среди них подсказки бессмысленно. Искать надо в самом Доме, а не среди людей.
   А еще - старшие часто и много дрались. Перед побоищем Дом замирал в ожидании: младших запирали в спальнях, для них драки старших были щекочущей страстной тайной, до которой еще надо было дорасти. Младшие изнывали взаперти, ожидая исхода сражений, царапались в замки дверей и прислушивались,- а старшие часто забывали отпереть их двери. И как только их выпускали, младшие мчались по коридорам, отыскивая следы боя и обнюхивая все, но обычно следы крови уже замыли тряпками и все убрали.
   Святоша незаметно для себя стала вести записи об этом в тетради.
   Четкого плана Дома не получилось, но получилась понятная схема.
   Дом получался в представлении Святоши в виде огромного улья. В каждой ячейке – спальня, в каждой спальне – свой отдельный мир, свои правила. Есть пустые ячейки,- классные и игровые комнаты, столовые и раздевалки.
   Святоша, увлекшись изучением Дома и его территории с головой, начала в своей тетради подробно зарисовывать разные места Дома, ниже дополнять своими размышлениями, и уже через месяц знала то, что здесь сегодня было никому не известно … да и не интересно, если уж быть честными.
   Трех этажный Дом был очень и очень старым, перестраивался и достраивался несколько раз,- и его главный корпус начал ветшать и разваливаться еще в прошлом веке, но его кирпичные толстые стены могут простоять еще очень долго. Электричество и отопление в него провели не так давно, лет тридцать назад, и во всех помещениях остались замурованные камины и сложная система дымоходов, - в ненастную погоду или пургу в Доме завывало как древнем заброшенном замке. Святоша, осознав наличие в стенах здания такой удобный для тайных вылазок путь, даже не усомнилась ни на миг,- наверняка кто-то из воспитанников так и делал, и устраивал там тайники.
    Была еще библиотека, где книги не обновлялись уже лет двадцать, а Чернильница будет там, похоже, вечно,- за рабочими столами всегда кто-то возится над книгами и тетрадями, выполняя домашние задания.
    Была бильярдная,- большая общая комната отдыха, но там всегда старшие, и малышне туда прохода нет, ни под каким предлогом.
    Отдельно пристроенный закрытый бассейн. Он появился, судя по бетонным стенам, не так давно, ему лет двадцать от силы, - но он ремонтируется уже третий год, закрыт, окна заколочены, и он благополучно заброшен.
    Вообще то, заброшенных и запертых за ненадобностью пристроек и нескольких зданий на территории Дома было почти с десяток, - как хватало и не используемых помещений в самом Доме,- но составив себе список всеми заброшенных или редко посещаемых мест, Святоша пришла к выводу, что следует начать поиски с большого чердака главного корпуса, а еще - проникнуть в подвальный этаж Дома, куда вела мощная ржавая дверь.
   Девочка наблюдала за этой дверью несколько дней, осторожно пороспросила о подвале других детей, и выяснила, что в подвал ни кто не ходит и там ни кто не бывает, но наверняка  были и другие ходы, о которых мало кто знал,- но нет, подвала избегали даже старшие. Святошу это только заинтриговало еще больше: ни каких страшных рассказов о поземном этаже Дома она не слышала ни разу, - все просто не обращали на него внимания, словно разом оглохнув и ослепнув, а вот про чердак среди детей гуляло много легенд, любовных шуток и страшилок, и многие там бывали хоть раз.
    Мне надо попасть в подвал,- твердо решила она,- но как? …
    Но тут внезапно для увлекшейся своими поисками девочки наступила пора коротких осенних каникул, - и это событие заставило на время ее забыть о своих планах, а дни отдыха оказались самыми лучшими в жизни Святоши.
   Лурдес принесла ей синюю вязанную толстовку с капюшоном, длинные черные шорты и высокие ботинки с красными шнурками.
- Переодевайся,- довольным голосом сказала Кукла.- Это все тебе, от отца Ральфа. Все твои белые платья никуда не годятся.
- Зачем?- удивленно разглядывая толстовку, спросила Святоша.
- Тебя ждет сюрприз,- ответила Лурдес и как-то озорно улыбнулась.
- Но я никогда не носила таких вещей!
- Привыкай. И переодевайся быстрее!
   Они спустились во двор Дома, и здесь Святоша оторопела от неожиданности, даже взяв крепко подругу за руку: возле старой машины зеленого цвета разговаривал о чем-то с альбиносом-Матфеем и Кисонькой сам воспитатель Ральф. Увидев подошедших  к машине девочек, Ральф улыбнулся им и открыл перед ними дверь в салон, пахнущий свежестью и плюшем.
- Забирайтесь, дети мои. Нас ждет прекрасный день!
   День, как он и сказал, получился прекрасный и замечательный. Как и все другие дни коротких осенних каникул. Были и розово-золотистые утра, и теплые дожди, и ни с чем не сравнимые запахи лесного костра.
   Ральф вывозил их четверых за город. Машина была до невозможности старая, она пропускала дождь и ветер, часто глохла мотором и теряла на крутых поворотах части своего загадочного организма. В лесу они застревали несколько раз, но где бы это не произошло, детей это не расстраивало.
   Они загорали на солнце на берегу лесной речки, жгли костры, завтракали бутербродами и никогда не возвращались домой с пустыми руками. В русле обмелевшего ручья Матфей однажды откапал длинный подсвечник, позеленевший от времени. Святоша нашла на свалке, оставшейся на поляне после пикника, колоду карт с голыми женщинами, которую Ральф немедленно выбросил в костер. Кисонька то и дело притаскивала насекомых устрашающего вида и пойманных лягушек, а Лурдес нашла случайно складную лупу в кожаном футляре, и они весь день учились с ее помощью добывать огонь.
    Вечерами они пили горячий чай в кабинете Ральфа, не зажигая свет, при огне свечи в найденном альбиносом подсвечнике, рассказывали страшные истории,- и каждый просил у Ральфа примерить шлем спецназа, стоявший на столе, помятый пулями и с облупившейся краской.
   А с одной прогулки они не вернулись к ужину,- машина закапризничала и пришлось заночевать в ней, с остатками бутербродов и бутылкой воды. В ту восхитительную ночь рассказы были о крушениях и бродягах в пустыне.
   Дважды,- последние два дня каникул,- они ночевали на крыше Дома, в спальных мешках. Ральф рассказывал восхищенным подросткам о созвездиях и далеких планетах. Они брали с собой на крышу фонарики, термос и одеяла,- и когда кончилась последняя ночь каникул, дети встретили новый день с огромным сожалением. Они все прекрасно знали,- вторых таких каникул не будет, и Святоша про себя была благодарна Ральфу за то, что он не стал их убеждать в обратном … как сделали бы другие взрослые.
   Весь Дом им страшно завидовал, этим четверым, но напрасно было пытаться постичь, почему Ральф выбрал именно их,- Матфея и Святошу, Кисоньку и Лурдес,- ни кто из обитателей Дома не мог бы заявить, что у Ральфа хоть когда ни будь были любимчики, все знали, что их просто не было. И ни кто из этих четверых уж точно не был им в тайне,- такое не скроешь от всех.
   Воспитатель отец Жерар на этот раз уже прилюдно и довольно резко осудил эти прогулки Ральфа с детьми, при всех во время уборки листьев на территории Дома по-отечески начав выговаривать ему, - мол, это не педагогично, и нельзя подобным образом поощрять отдельно выделенных детей …
   Ральфу было на это наплевать, - даже на мнение такого уважаемого воспитателя, как отец Жерар,- он выслушал его  и с молчаливой улыбкой, после чего, так ничего и не ответив, удалился по своим делам, под настороженными и растерянными  взглядами застывших вокруг детей и подростков, с граблями и метлами в руках. Молчание Ральфа поразило их всех.
   Отец Жерар проводил его долгим взглядом, и Святошу, стоявшую у натасканной кучи желтых листьев с метлой в руках, поразила неприятная и довольная улыбка, появившаяся на лице воспитателя … но тут внезапно перед ним возникла Душенька, одетая по случаю уборки в ярко-красный замшевый кардиган и ее длинные фиолетовые волосы были заплетены в толстую косу.
    Отец Жерар удивленно встретился с ней глазами.
- Вы … глупый, тщеславный человек!- звонким голосом возмущенного подростка громко воскликнула Душенька.- Как вам не стыдно!
- Что, простите, Николь? …
   И произошло невероятное.
   Душенька одним движением сняла с руки перчатку из дорогой лакированной кожи,- и отвесила стоявшему перед ней отцу Жерару пощечину.
   Воспитанники Дома не отличались сдержанностью и вежливостью в высказываниях в слух, но сейчас все они в полном молчании вернулись к своей работе, торопливо сметая листья и обмениваясь изумленными взглядами.
    А Душенька – она просто ушла, гордо подняв голову.
    Размышляя сейчас об этом, Святоша придирчиво осматривала себя в зеркало,- она все еще привыкала к своему новому облику, к толстовке и длинным шортам, и с удовольствием призналась себе, что ей нравятся эти перемены. Даже странно теперь было думать,  что она такого не носила раньше.
   Душенька при всех бросила вызов воспитателю Жерару,- подумала она, разглядывая себя в зеркало, - и … все слухи и грязные шутки о ее чувствах к отцу Ральфу, которые гуляли между девочек, вдруг стали для нее фактом.
   Я же видела, как она смотрит на Ральфа,- подумала Святоша,- когда следила за ним, и кто-то из девочек часто шутил пахабно, что Душенька зажимает бедра, когда она сидит с ним рядом в столовой … А Кисонька, вот дурочка глупая, вообще божилась, что видела, как Душенька ласкала себя в учительской ночью на дежурстве и шептала имя Ральфа …
   Девочка вдруг поймала себя на мысли, что в ее душе шевельнулось что-то, похожее на ревность, она даже покраснела, глядя на себя в зеркало, а затем мелькнуло в ее голове что-то, похожее на злорадство,- это с ними был этот удивительный человек все эти дни, а Душенька его не видела ни разу! – и поразилась собственным эмоциям. Она растерялась,- ей стоило труда вчера признаться себе, что испытывает восхищение от воспоминаний о том, как Ральф рассказывает всевозможные истории, и их запас, казалось, был не исчерпаем,- а тут еще и эта ревность к Душеньке, впервые в ее жизни …
   Она вышла из комнаты девочек третьей группы, размышляя обо всем, что произошло  за эти дни, и еще одна мысль молнией поразила ее: если все же ее подруга Кукла права, и Лабиринт существует на самом деле? … Тогда нельзя, чтобы Ральф нашел выход отсюда,- этот странный и замечательный человек, без которого все здесь будет совершенно иначе …
   Девочка уже поднималась по лестнице на второй этаж, когда ее окликнула дежурная уборщица,- еще с самого утра ждало Святошу на посту дежурной письмо, и она, искренне удивленная, долго крутила и разглядывала в руках плотный конверт с почтовыми штемпелями, снова и снова перечитывая адрес Дома и свое имя, написанное ровным и знакомым ей почерком матери.
    За все время, пока Мария была здесь, мама ни разу не написала ей и не звонила, и девочка, встревоженная и растерянная, направилась зачем-то в библиотеку,- там в это время наверняка девчонки-старшеклассницы, пьют чай и обсуждают журналы, - но Святоша не хотела, чтобы ее группа увидела письмо от ее мамы. И тем более – начали просить прочесть его в слух.
    В библиотеке, к ее равнодушному удивлению, было тихо и безлюдно, если не считать трех девушек, корпевших над книгами и тетрадями за общим столом. Они хмуро посмотрели на скользнувшую мимо них Святошу с конвертом в руках, - она забежала за стеллаж с книгами, торопливо вскрыла конверт, развернув бумагу, пахнувшую духами, и стала торопливо читать.
    Строки письма прыгали перед ее глазами.
    Извинения и дежурные пожелания, надежды, что она хорошо учится и нашла друзей … думать о будущем поступлении в институт … ты умная девочка, и понимаешь, что я желаю тебе только счастья … встретила достойного человека … беременна, и мы ждем ребенка … свадьба на Гаваях … нет возможности тебя забрать из приюта в ближайший год … через год познакомлю тебя с твоей новой семьей …
   Святоша медленно съехала спиной по стеллажу, сев на пол. Она тяжело дышала, как загнанное животное, у нее дрожали губы и руки, сжимавшие и комкающие письмо, и ее взгляд остекленел, как у мертвеца.
- Ты же обещала мне,- прошептала она.- Ты мне обещала! …
  Прошло всего два месяца,- а мама уже предала ее. И значит, она все это спланировала за долго до того, как они приехали сюда, в Дом. Все эти красивые слова про заботу о ее психике, о смене места, где ей нужно привести мысли в порядок … А все эти объяснения, что у них сейчас нет денег на дорогой пансионат, и ей, конечно, стыдно оставлять ее в этом учреждении …
   Святоша закрыла глаза, беззвучно завыв и бъясь головой о стеллаж позади нее. Предательство мамы оказалось не выносимым ударом.
- Значит, я просто мешала тебе!- тихо рыдая, шептала девочка.- Мешала я тебе, да?! … Беременна, да?! … Тогда зачем я нужна вообще?! …
   Она тяжело поднялась на ноги, уронив скомканное письмо,  хватаясь за стеллажи, роняя книги на пол, шатаясь выбежала в зал библиотеки, остановившись под удивленными взглядами старшеклассниц,- и вдруг бросилась к висящей на стене аптечке с красным крестом. Распахнув дверцу, Святоша сгребла в охапку одним движением все бутыльки и коробочки, и ринулась по коридору к туалету, услышав за спиной топот ног и крики
- Эй, стой, малявка! … Стой, дурочка, стой! …
   Девочка ворвалась в туалет, запершись, рассыпая упаковки и бутыльки, упала на четвереньки и стала, отчаянно торопясь, вскрывать их и глотать все подряд. Дверь сотрясалась и трещала от ударов и пинков, и кричали голоса.
     Святоша села на пол, глядя на гудящую от пинков дверь.
     Вот и все,- подумала она равнодушно, через накатившую волну отупения.
     Через пару мгновений ее поглотила темнота.



    … Лазарет в Доме называли Могильником.
   Это место жило своей жизнью, и Могильник намного лет моложе,- когда его строили, Дом уже успел обветшать. О Могильнике воспитанники рассказывают страшные истории. Его ненавидят. Ведь у Могильника свои правила, и он заставляет им подчиняться. Время здесь течет безумно медленно.
    Сегодня Святоша лежала на свеже накрахмаленной простыне, поверх одеяла, и считала, сколько прошло дней. Получалось, что больше двух недель,- три дня, как ей сказали, она пролежала в коме, в реанимации.
    А спас ее воспитатель Ральф.
    Вышиб дверь, прибежав на истошные крики и визги старшеклассниц и Чернильницы, засунул в рот пальцы, вызвав рвоту, и на руках с ней примчался в лазарет,- и все эти три дня был рядом, пока ей делали переливания и накачивали лекарствами, как рассказала девочке медсестра. Но она и так помнила это,- первое, что увидела Мария, это был сидевший перед ней на стуле Ральф. Как только она открыла глаза, он сразу ушел из палаты.
    Лазарет ей понравился.
    Размеренной жизнью, чистотой и покоем. Здесь ее не донимали девчонки из группы, медсестры приветливы, и сам Могильник, светлый и тихий, казался ей сейчас самым лучшим местом в мире, закрытым от бед и хлопот.
   Потом пришел брат Жерар. Он  принес учебники и тетради, и делал с ней уроки, как в ее первые дни в Доме. Но девочка, привычно открыто улыбаясь ему, сама себе была не приятна от того, что прятала свою неприязнь к воспитателю, а сама скучает по Матфею, Лурдес и Кисоньке … и ей было обидно, что Ральф больше не приходил к ней ни разу навестить. Ее друзья были где-то там, в Доме, - и сейчас ей было очень стыдно за то, что она не думала о них , когда заперлась в туалете и решила покончить с жизнью одним разом.
     На следующий день, как она пришла в себя, к ней в палату пришла девочка ее возраста, в голубой больничной пижаме и с волосами огненными, как цветок мака. Таких ярко-рыжих волос Святоша никогда раньше не видела, и вообще не думала, что такие встречаются. А еще невероятнее на лице этой незнакомой ей девочки были горящие зеленые, как у кошки, глазищи.
    Когда она вошла в палату, в ее руках был букетик непонятных цветов.
- Привет,- сказала девочка, положив на тумбочку лохматый букет.
   Святоша приняла на постели сидячее положение и поздоровалась в ответ.
- Я – Рыжая.
   Мария про себя удивилась, что ей сообщают очевидное.
- Я вижу,- осторожно сказала она.-  Трудно не увидеть.
   Незнакомка замотала головой.
- Нет. Я знакомлюсь,- терпеливо пояснила она.- Рыжая. Теперь поняла?
- Святоша,- смутившись, тихо представилась она в ответ.
- А я знаю,- беззаботно отозвалась Рыжая.- Тебя спас наш отец Ральф.
- Наш? …
- Я тоже из третьей группы.
- Я ни разу тебя не видела у нас, Рыжая,- помедлив, сказала Святоша.
- Просто я приехала сюда, пока были каникулы. И сразу заболела.
- А … тогда понятно.
  Рыжая кивнула, разглядывая пустую палату.
- Пойдем со мной? Я приглашаю тебя в гости.
- А разве можно? …
- Нельзя,- очень серьезно ответила Рыжая.- Ты же недавно умерла. Но ни кто ничего не скажет, вот увидишь, Святоша. Пойдем!
   Святоша на всю жизнь запомнила свое удивление,- но, заинтригованная, она поднялась с постели и торопливо последовала за своей новой знакомой в белоснежный, заглушающий шаги коридор Могильника. Матовые двери открывались и закрывались, сидели в пижамах старшеклассники в креслах и листали журналы, сновали медсестры по своим делам,- но двух  девочек в пижамах словно ни кто не замечал, не окликал и не останавливал, и Святоша с каким-то трепетом подумала, что они обе словно стали невидимками. Они шли, но их словно нет. Ни кто их словно не видит и не слышит.
    Как будто рыжая девочка околдовала весь Могильник.
    Они свернули в следующий коридор с блестящим линолиумом.
- Это здесь,- сказала Рыжая и толкнула дверь в палату, совсем  маленькую, в три кровати, с полноценными свалками вещей на тумбочках и кроватях, из журналов, тетрадей, бумаги, каких-то тряпок и баночек с красками.
    С разбегу прыгнув на одну из кроватей, Рыжая сбросила тапочки, смела на пол мусор и торжественно представила своего соседа
- А это – Логан Македонский!
  Красивый мальчик со жгучими глазами улыбнулся и кивнул Святоше.
- Привет. Рад знакомству, Святоша. Спасибо, что пришла в гости.
- Логан тоже из нашей, из третьей группы,- глядя на них, громко сообщила Рыжая.- Но мы гуляли на пару, и оба заболели. Вот мы и здесь, Святоша!
   У его кровати возле стены,- инвалидная коляска, Македонский оказался из не ходячих ездоков, и на спинке коляски был накинут плед с гордой  вышитой бисером и хромовой ниткой надписью: «Буцефал».
- Ого,- не сдержалась Святоша.- Так звали боевого коня Македонского!
- А я и есть, - Македонский,- скорчив гримасу, свирепым голосом ответил парень, и они все от души засмеялись, глядя друг на друга с симпатией.
   Рыжая торжественно собрала с одеяла карты.
- Поиграем?- предложила она, и вместе со Святошей полезла на кровать к Македонскому, который ловко передвинулся к стене на руках.
   Они долго увлеченно играли в карты на щелбаны, затем на час заделались гадалками, и предсказывали друг другу осуществление всех желаний и счастливое будущее, а Македонскому, ставшему инвалидом в аварии, - что он снова будет ходить, женится на таинственной прекрасной незнакомке и у него появится целая орава детей, дом и два кота.
- Не хочу я ораву детей,- мрачно буркнул Македонский.- Я люблю рисовать картины. Хочу прославиться и открыть свою школу! Но это – мой секрет.
- Мы его не выдадим,- торжественно сказала Рыжая, наверняка не первый раз слышавшая этот секрет.- Верно же, Святоша?
- Клянусь! – девочка клятвенно подняла вверх ладонь.
- У меня тоже есть секрет, смотрите! – Рыжая задрала пижаму на животе, показав всем татуировку, нарисованную шариковой ручкой. Она успела размазаться,- что-то вроде орла или мутанта, уже и не понять.
- Что это?- озадаченно спросила Святоша.
- Не знаю,- лениво ответила Рыжая, зевнув.- Замышлялась как гарпия или орел. Но получилась какя-то херня, к сожалению.
- Разве это секрет,- небрежно фыркнул Македонский.- Как ты сама сказала,- это просто хрень … У тебя ведь есть настоящий секрет, не скромничай.
   Девочка не уверенно посмотрела на насупившуюся Рыжую.
- Рыжая, мы только познакомились, и ты не обязана мне …
- А я тебе верю,- спокойным и решительным тоном перебила ее Рыжая.- Мой секрет действительно настоящий. Я – ходок в Наружность. Смотри!
    Из под подушки своей постели она извлекла картонную маску с дырками для глаз, одела ее и повернулась к Святоше,- в вытянутой и гладкой, как яйцо, маске, обрамленной сейчас гривой рыжих волос, она выглядела жутко.
- Ходок … в Наружность?- глядя на нее, неуверенно переспросила Святоша.
- Именно,- не снимая маски, Рыжая уселась назад к ним на постель.- Я бегаю туда ребятам за всякой всячиной, - ну сигареты там, шоколад, всего по мелочи … В общем, достаю нужные всем разные вещи.
- Круто!- искренне восхитилась Святоша, даже захлопав в ладошки.
- Несколько раз я сбегала на два-три дня,- важно проговорила из под гладкой маски Рыжая.- Меня, конечно, ищут, но знают, что я всегда вернусь, и особо не парятся … Кроме этого козла, брата Родригеса. У него просто нюх, где искать беглецов, и он меня даже ловил два раза в городе. Его  все боятся.
- И ты? …
- И даже я.
   Святоша, разумеется, уже хорошо знала воспитателя брата Родригеса. Это был красивый и хамавитый молодой мужчина, которого многие воспитанники Дома откровенно боялись,- за безжалостное чутье на запрещенные вещи во время обысков, которые он забирал, если надо, выдирая из пальцев и забираясь под одежду без всякого стеснения, а затем уничтожал во дворе на общем костре, глухой к мольбам и проклятиям. И еще его ненавидели,- за столь же безжалостную изобретательность наказаний к провинившимся.
    Брата Родригеса прозвали Шерифом вовсе не за справедливый нрав.
- Шериф знает, что я боюсь темноты,- мрачно продолжала Рыжая.- Однажды, когда я нахамила ему при всех, он запер меня в чулане учительской. Я так кричала! … Но Шериф сказал, что если меня выпустят, он накажет всю группу. И я там просидела всю ночь, пока не пришла Душенька и не выпустила меня.
   О вражде между Душенькой и братом Родригесом тоже все прекрасно знали, хотя и враждой это назвать было бы сложно: воспитательница Николетт была с ним милой и дружелюбной ровно до тех пор, - даже наедине,- пока Родригес снова не организовывал свои карательные рейды по комнатам воспитанников, - и тогда она устраивала истерики на весь Дом.
- Ты просидела там всю ночь? … Охренеть,- искренне ужаснулась Святоша.
- Слышала бы ты, какой скандал закатила Душенька в учительской Шерифу после этого,- усмехнулся Македонский.- С битьем посуды! … А потом она вцепилась брату Родригесу в волосы! Ральф и другие их еле разняли!
- А Директор ? …
- А что – Директор? … Его устраивают методы Шерифа.
  Святоша не могла отвести глаз от жуткой маски своей новой подруги.
- У Лурдес тоже есть маска,- сказала она.- Только из наволочки.
- Знаю,- отозвалась Рыжая, снимая, наконец, свою маску.- Мы, честно говоря, с Куклой не очень дружим, но хорошо общаемся.  Да и Македонский тоже. Но он любит гулять с ней во дворе, когда рядом никого больше нет.
    Парень вдруг жутко покраснел, и Рыжая захихикала.
- Это его большой-большой секрет!
   Святоша восхищенно ахнула, глядя на него большими глазами.
- Теперь твой черед,- буркнул Логан.- Какой у тебя секрет, Святоша?
   Девочка умоляюще посмотрела на них, отчаянно замотав головой.
- Я … не могу вам рассказать, правда!- с отчаяньем заговорила она.- Не обижайтесь, прошу! Просто это не мой секрет на самом деле, мне его доверила моя подруга, Лурдес! … Я только ей помогаю, но рассказать не могу.
   Рыжая и Македонский как-то восхищенно переглянулись.
- Лурдес доверила тебе секрет?! – изумленно воскликнул парень.- Ничего себе, никогда о таком не подумал бы! Она же вообще никому не верит!
    Рыжая во все глаза смотрела на нее.
- Значит, я в тебе не ошиблась!- наконец, торжественно сказала она.
- Да ладно тебе,- краснея, пробормотала Святоша.
- Я придумала!- вдруг, перебив ее, радостно хлопнула по плечу Македонского рыжая девочка.- Ты не можешь рассказать  нам секрет Лурдес, ибо таким образом предашь ее доверие, - и это будет неправильно! Но мы можем помочь тебе в том, что надо сделать! И без всяких объяснений!
- Точняк,- серьезно кивнул Македонский.
   Святоша пару минут размышляла над ее словами.
- Согласна. Это будет здорово,- согласилась с ними девочка.
   Рыжая захлопала в ладоши, усевшись перед ней по удобнее.
- Ну я же об этом и говорю! … Итак – что надо будет сделать?
   Тщательно обдумывая свои слова, Святоша сообщила своим новым друзьям, что ей нужно найти способ проникнуть в подвальные этажи Дома, и не встречались ли им изображения Лабиринта, а может, если повезет, они слышали о древних картах и чертежах Дома, легенды или слухи …
    Рыжая и Македонский озадаченно переглянулись.
- Ну … способ залезть в подвал мы, допустим, найдем,- ворчливо проговорил Македонский.- У нас есть Рыжая. Для ходока с отмычками двери не проблема. Рыжая любой замок откроет … Но – Лабиринт? Что это за хрень?
- Я слышала все ужасы, байки и легенды Дома, - задумчиво проговорила Рыжая.- Но сколько здесь живу, - ни разу не подумала о том, чтобы залезть в подвал и ничего не слышала о Лабиринте …  На чердаке я часто бывала, как и многие … в подвал я бы не полезла хотя бы потому, что там темно.
- Господи! – в отчаянье всплеснула Святоша руками.- Как же я сразу об этом не подумала! Там ведь действительно будет темно! … Я пойду туда одна.
- Стоять,- мрачным и злым голосом перебила ее Рыжая.- Возможно, там есть электрическое освещение, а если нет – существуют фонари и факелы. Разберемся. Ни куда ты в подвалы одна не полезешь, Святоша!
- Нечестно,- опустив голову, вдруг тихо сказал Македонский.
   Девочки виновато посмотрели на парня и одновременно покраснели.
- Логан, ведь у тебя есть лучший на весь Дом выкидной нож и офигенная опасная бритва!- торопливо и радостно вдруг воскликнула Рыжая.- Дашь их нам в подвал, Македонский, - и это нам очень поможет! … Так что ты тоже в деле! А мы тебе потом все подробно расскажем! И с нас сувенир с подвала!
   Македонский посмотрел на нее сияющими глазами.
- Спасибо, сестренки,- искренне сказал парень.
   Наклонившись к нему, Святоша молча поцеловала его в щеку.
- Завтра старшие начинают сдавать тесты и экзамены,- Рыжая достала из своей тумбочки апельсины и стала чистить их на всех.- И мы здесь, в Могильнике, тоже сдадим тесты за четверть. К концу недели все утихнет и будет собрание. Скорее всего,- в пятницу. В этот день и полезем в подвал!
- Я попробую с другими сегодня и все эти дни, кто лежит здесь, поговорить о подвале и Лабиринте,- задумчиво кивнул Македонский.- Может, хоть что-то узнаю. Не может быть, что ни кто ничего не слышал и не знает.
- Я приготовлю к пятнице отмычки и фонарики,- закончила Рыжая, торжественно вручив друзьям по очищенному апельсину.
   За окном палаты уже наступила ночь.
- Оставайся у нас ночевать, Святоша,- сказал Македонский, аппетитно поедая дольку апельсина.- Рыжая скажет дежурной, что ты у нас. Не волнуйся.
   Засыпая на свободной постели, в палате своих новых друзей, девочка подумала о том, как все удивительно и чудесно здесь, в Доме, бывает складывается … и теперь она с нетерпением ждала следующей пятницы. А неделя зачетов ее не пугала,- Святоша всегда была отличницей.


   В пятницу после обеда всех собрали в актовом зале,- как и предсказывала Рыжая: она вместе со Святошей явилась туда в самый разгар событий,- девочки быстро провели разведку дверей подвала, пока все на собрании.
   Распаленный жарой и праведным гневом Директор, святой отец Изекиль, вещал в периодически глохнувший микрофон, зал частично его слушает, частично дремает,- Директор, конечно же, заметил опоздавших девочек, но он сейчас слишком занят разбором бумаг на кафедре перед собой.
- Согласно результатам общего тестирования …
   Святоша торопливо уселась рядом с Лурдес, - подруга вопросительно посмотрела на нее, нахмурившись, взяла за руку и мягко сжала пальцы.
   Рыжая торопливо плюхнулась рядом со Святошей, оглядываясь.
- … практически ни кто не набрал ста очков! А это минимальное количесво баллов для среднего тупицы, проходящего этот тест! … Это саботаж, господа старшеклассники! Думаете, я этого не понимаю?! …
   Директор гневно швыряет в воздух  пачки бланков, они разлетаются по залу, усеивая пол перед креслами первого ряда, где сидят учителя.
- Мне известно, что в группах есть договоренность завалить гос аттестацию, мать вашу!- орал с кафедры святой отец Изекиль.- И именно те, у кого в понедельник выпуск, организаторы этого саботажа!  Идиоты!
   Учительский ряд дружно оборачивается, чтобы с укором посмотреть детям в глаза. А вот в воспитательском ряду ни кто и ухом не ведет,- удивить воспитателей уже чем либо просто не возможно.  Но вот Святоша, окинув их взглядом, замечает вдруг молодую незнакомую ей женщину, в дорогом синем костюме, и, наклонившись к Лурдес, шепотом спросила, кто там сидит.
- Я ее видела уже,- после короткой паузы, ответила Лурдес.- Это какая-то инспектор, что ли. Думаю, она выступит еще на кафедре.
   Святой отец Изекиль продолжал орать с кафедры, и его гневные вопли, как с интересом заметила Святоша, откровенно забавляли незнакомку в дорогом синем костюме, но девочка быстро заметила и другое: часто поворачиваясь в профиль, незнакомка по долгу смотрела на сидевшего впереди Ральфа.
- Она смотрит на отца Ральфа,- шепотом сказала Святоша своей подруге, и Лурдес, лишь молча скосив на нее глаза, сжала ее пальцы, и Святоша поняла, что она давно это знает и следит за незнакомкой.
- Сейчас я зачитаю фамилии тех, кто все же прошел тестирование …
   Директор с паузами выкрикивал фамилии из разных групп, словно оглашая тех, кого сейчас расстреляют перед залом, и в группах прокатился оживленный гул обсуждений, смешки, звуки щелбанов и вскрики.
   Святоша осторожно оглянулась на молчаливую группу старшеклассников, у которых в понедельник выпуск: в их совместном молчаливом равнодушии затаилась какая-то  жуткая угроза. Дикие ландскнехты …
    Она, разглядывая их, не заметно для себя пропустила мимо ушей, когда директор назвал ее фамилию и фамилию Лурдес, и очнулась от ступора лишь тогда, когда Рыжая больно ткнула ее локтем и прошипела на ухо
- Я тоже прошла тест!
- Круто,- машинально в ответ кивнула девочка.
  На кафедре Директор театральным жестом захлопнул папку.
- А сейчас завуч, от имени наших глубоко уважаемых учителей, хотела бы попрощаться с выпускниками старшей группы …
    Все учителя встают и поворачиваются к детям. Зал разряжается аплодисментами, учителя старательно делают вид, что растроганы, но на их лицах – ни чем не скрываемое ликование, а воспитатели заметно мрачнеют,- кроме Ральфа,- и Святоша, сейчас следившая за ним, затаив дыхание, увидела, как со жгучим интересом на него вновь смотрит незнакомка в синем дорогом костюме. Зал тем временем аплодирует, учителя кланяются, Директор млеет.
- Сейчас будет представлено слово тем преподавателям, кто пожелает …
   Зал вновь вяло аплодирует, Директор спускается с кафедры, кто-то из старшеклассников вдруг орет,- «браво!», - и, распоясавшись, свистит, но его быстро унимают, а на кафедре появляется старичок-биолог, вооруженный длинным листом с заранее приготовленной прощальной речью.
    Лурдес вдруг напряглась, крепко сжав руку Святоши, - незнакомка в синем костюме поднялась со своего места, направившись к Ральфу, наклонилась к нему, о чем-то быстро переговорив, - и вот они уже подходят к Директору, и они все втроем покидают актовый зал через боковой выход.
- Кто она такая? …- наклонившись к девочкам, громким шепотом спрашивает Рыжая, и Лурдес лишь коротко пожимает плечами в ответ.
    В отсутствие Директора атмосфера в зале уже через пять минут становится безобразная. Многие открыто дымят, гул голосов усилился, заиграл плеер.
- От всего сердца надеемся … сумеете прожить … светлое будущее … несмотря на …- бубнил блеющим голосом с кафедры старый биолог.
   Он, наконец, замолкает, покидает кафедру,  и в этот момент  в зал возвращается Директор вместе с Ральфом и незнакомкой,- и в группах торопливо прячут окурки и замолкают, делая на лицах внимательные выражения.
   Все, включая учителей и воспитателей, думают, что собрание закончено, но тут на кафедру поднимается Мастодонт,- учитель физкультуры, бывший офицер морской пехоты,- и зал встречает его с нехорошим оживлением.
   Лурдес, не выдержав, захихикала,- Рыжая и Святоша вслед за ней, зажимая рты ладонями, а у Ральфа, посмотревшего на решительно поднявшегося на кафедру физрука, появилось озабоченное выражение на лице.
- Ну что я могу сказать …
   Мастодонт – мощный прямоугольник с боксерским носом и массивной челюстью, - оглядывает зал поверх бумаги и откашливается.
- Автомат бы вам в руки!- подсказывают из зала.- И лечь первым двум рядам!
   Подсказывают довольно громко.
   Мастодонт багровеет и крутит шеей, выискивая взглядом крикуна.
- Ну вы!- хрипит он.- Тихо там, внизу! …
   Зал притихает. Не стоит думать, что на долго.
- Я, как и все учителя здесь, не мало пота и крови … я старался сделать вас чуток здоровее … Не скажу, что во многом успешно, но …
- С автоматом оно было бы вернее!- опять громко подсказали из зала.
   Мастодонт выдерживает паузу. В зале смешки и похрюкивания.
- Но, как я сам вам не раз говорил …
- Хороший калека – мертвый калека!!! – восторженно подхватил целый хор.
   Еще бы,- высказывания физрука давно стали классикой Дома.
- Ах вы чертовы ублюдки!- ревет Мастодонт, с хрустом опуская на кафедру оба кулака.- Порча генофонда! Отбросы! …
   В воздух от кафедры взлетает облако пыли.
   Зал воет и разражается бешенными аплодисментами,- старшие даже дружно встают, хлопая физруку, и восторженно свистят.
- Да я бы гранатой вас, а не то что …
   Но Мастодонта уже стаскивают с кафедры. Всем воспитательским составом. Директор отец Изекиль в отчаянье хватается за свою голову, а незнакомка в синем дорогом костюме от души смеется,- и ее смех просто потрясающий,- не сводя при этом взгляда с Ральфа, и Святоша видит это,  как видит это и Лурдес, и у ее подруги бешено стекленеет взгляд …
   На кафедре появляется воспитатель отец Жерар,- и зал затихает без окриков убеждений. Отца Жерара любили и уважали. Он, как обычно на таких собраниях, быстро и коротко сделал несколько общих объявлений, - и все его внимательно слушали. Он был настоящий Ловец Душ.
    И вот собрание закончено, и все потянулись к выходу, три девочки, держась за руки, идут мимо рядов сидений, и тут Лурдес первая замедляет шаги: перед ней стоит Ральф и незнакомка в костюме, с кривой улыбкой на лице.
- Лурдес,- не громко говорит Ральф.- Подойди, дитя мое.
    Девочка послушно поспешила к нему, забыв, что держит за руку Святошу, а она, в вою очередь,- Рыжую, и они тянутся за ней как один организм.
- Лурдес,- спокойно прозвучал голос Ральфа, и ей стало вдруг страшно.- Это мисс Анна Буккер. Она хотела бы поговорить с тобой.
    Подняв голову, девочка посмотрела на нее,- незнакомка высокая, у нее сильное и гибкое тело, подчеркнутое белой рубашкой и синим пиджаком, а юбка выше колен делает возможным оценить красивые длинные ноги  в черных чулках и обутые в лаковые туфли на высоком каблуке.
- Здравствуйте, мэм,- разжала Лурдес стиснутые зубы.
   Анна Буккер красива,- жгучая брюнетка с волосами ниже плеч, мерцающими как у змеи карими глазами и пухлыми губами, кривившие улыбкой.
    У нее тонкие духи и не броский макияж.
- Привет,- ласково ответила она.- Так вот ты какая … Лурдес.
   Ральф холодно посмотрел на Святошу и Рыжую.
- Вы можете идти, девочки. Свободны.
   Лурдес разжала пальцы, отпустив руку Святоши.
- Твои подруги?- так же ласково спросила ее Анна Буккер.
- Да,- сквозь зубы ответила Лурдес, и, все так же не отводя взгляда, молодая женщина присела перед ней на корточки, сведя свои колени в чулках.
- Я бы хотела поговорить с тобой, Лу, и познакомиться по ближе.
- Зачем? …- девочка беспомощно посмотрела на молчавшего все это время Ральфа.- Что ей нужно от меня? Она ваша знакомая, отец Ральф?
- Нет, милая,- все так же глядя на нее, с нежностью ответила Анна Буккер.-  С твоим воспитателем я познакомилась перед этим собранием. Я приехала в приют святого Иакова утром, и мне рекомендовали именно отца Ральфа.
   Ральф, встретившись с девочкой глазами, коротко кивнул ей, но Лурдес это не успокоило, она лишь ощутила еще больший страх и беспокойство.
- Вы врете, мисс Буккер!- прошептала она хрипло.- Врете!
- Вот как?- с ласковым укором спросила Анна.- В чем же? …
-  Вам нужен отец Ральф!- с отчаяньем выпалила девочка.
   Анна, не отводя взгляда, тихо и укоризненно рассмеялась, склонив голову.
- Я подожду вас в коридоре,- поморщившись, проговорил Ральф.
   Женщина через плечо оглянулась на него.
- Благодарю вас за понимание, святой отец.
   Девочка с отчаяньем проводила его взглядом, - Ральф быстрой походкой вышел из опустевшего зала, хлопнула дверь,- и наступила тишина.
- Лурдес,- терпеливо и ласково заговорила Анна Буккер, глядя ей в глаза.- Я говорю тебе правду. Я хочу стать твоим другом. Не надо меня бояться.
- А вам разве не сказали, что это я опасна?- как последний козырь, выложила девочка.- Полистайте мое досье! И мою медицинскую карту!
- Ты про демона внутри тебя?- криво улыбаясь, переспросила Анна Буккер, осторожно взяв ее за руку.- Уверена, мы с ней подружимся.
- Я и есть демон!- уже с отчаяньем воскликнула Лурдес.
- Прекрасно,- ласково ответила женщина.- Меня это устраивает, Лу.
   Девочка посмотрела на свою руку в ее пальцах, затем – в ее карие глаза, и вдруг успокоилась, сделав к Анне Буккер осторожный шаг.
- Для чего вы здесь?
- Забрать тебя, конечно,- после короткой паузы, ответила Анна, глядя ей в глаза.- Я приехала сюда сегодня только ради тебя. Я хочу тебя удочерить.
    В зале на несколько бесконечно долгих минут повисла тишина.
   Анна молча обняла девочку,- и она доверчиво прижалась к ней в ответ.



8.



    Македонский осторожно высунулся из приоткрытого окна палаты, протянув Рыжей завернутые  в полотенце складной нож и опасную бритву.
- Вы осторожнее там!- громко прошептал парень.- Не попадитесь!
- Все будет ровно,- нервно хихикнула Рыжая в ответ, оглянувшись на погруженный в сон Дом за своей спиной: было уже за полночь, и все давно уснули. А так как была суббота,- вчера, в пятницу, из-за поднявшейся суматохи вокруг саботажа старших с тестированием, пробраться в подвал незаметно оказалось невозможно, и весь день девочки потратили на то, что, изнывая от ожидания ночи, обследовали фасад главного корпуса в поисках других дверей вниз или окон вентиляции … и, к своему удивлению, ничего не нашли.
   Сегодня риск быть пойманными во время ночной прогулки был минимальным: из взрослых в главном корпусе только воспитатель Жерар, дежуривший на первом этаже, а старшие вели приготовления для прощальной  Ночи Сказок в своих спальнях на воскресенье.
- До утра, Логан!- Святоша крепко пожала его протянутую руку в окне, и девочки тихо поспешили вдоль темной стены лазарета на задний двор Дома, где, прячась в глубине наклонного спуска вниз, была дверь в подвал.
   Старая дверь была массивная, невероятно древняя и тяжелая даже на вид, обшитая деревянными дощечками и оббитая по углам ржавыми стальными пластинами,- и заперта она была на массивный врезной замок. Замок выглядел не менее древним и неприступным, как и сама дверь, и, увидев на нем литые цифры и буквы,- «1896 год»,- Святоша всерьез подумала, что ничего у них не выйдет открыть ее … когда ее вообще открывали в последний раз?
     Но Рыжая, быстро осмотрев замок, была настроена решительно: велев подруге подержать пакет с оружием и карманными фонариками, стала возиться с дверью, брякая отмычками, в полной темноте, на ощупь.
     Прошло не менее пяти минут, как раздался громкий щелчок пружины
- Ну вот и все, клянусь яйцами Иисуса!- торжественно прошептала Рыжая.
    Святоша оглянулась на нее с робкой радостью.
    Они вдвоем осторожно потянули на себя тяжеленную дверь,- проржавевшие петли тихо застонали, вызвав у девочек зубную боль: они приоткрыли дверь ровно настолько, чтобы можно было протиснуться в пугающую чернильную темноту, выдохнувшую на них теплой пылью и запахом гниения.
   Рыжая, испуганно сопя, торопливо включила фонарик, облегченно выдохнув, и сунула в руки Святоше раскрытую опасную бритву.
- Держи, сестренка … Давай поищем, может здесь есть электричество? …
   За дверью оказалась большая пустая комната, словно приемный покой в лазарете,- луч фонаря торопливо метался по стенам, окрашенных в зеленую краску, теперь висевшую местами большими гроздями в переплетении паутины, по потолку, на котором была роспись на библейский сюжет, о блудном сыне, - осветил переплетение проводов справа от еще одной двери, покрашенной в облупившуюся белую краску, и уткнулся в короб выключателя.
    Святоша такие видела только в старинных фильмах или на фотографиях,- массивный бронзовый кожух с литыми цифрами и буквами,- ухватилась за покрытую зеленой плесенью латунную ручку и рванула ее вверх.  Девочка была уверена, что ничего не произойдет, но раздался громкий щелчок замкнувшихся контактов электричества, и с гулом стали включаться одна за одной лампы освещения в массивных плафонах под потолком.
- Охренеть!- одуревшим голосом прошептала Рыжая.- Еще работает!
   Она рванула на себя деревянную дверь в облупившейся краске,- она поддалась с неожиданной легкостью,- и девочки увидели кирпичные стены широкого и высокого коридора впереди, освещенного тусклым светом электрических старинных светильников под арочным потолком. Коридор уходил куда-то вперед, теряясь в полумраке, в его стенах было несколько дверей и перекресток впереди,- скорее, похоже на один из этажей Дома, а не подвал.
- Кажется, здесь давно никого не было,- не уверенно прошептала Святоша.
   Стоявшая здесь ватная тишина давила девочкам на нервы.
   Рыжая, помедлив, выключила фонарик, засунув его в карман.
- Ты только подумай! - восхищенно прошептала она.- Мы первые здесь за очень много лет, Святоша! Вот это приключение, офигеть!
   Святоша растерянно посмотрела на нее, держа перед собой опасную бритву, вновь взглянула в коридор за дверью и шепотом спросила
- А нам хватит времени все осмотреть? И как нам здесь найти что ни будь?
- Вернемся завтра, если не успеем! Идем же! …
   Святоша вдруг заметила табличку под стеклом, висевшую справа от двери, протянула руку, стерев слой пыли, и, шевеля губами, прочитала

Правило 1 – Играть должны все!
Правило 2- Посторонних не пускать!
Правило 3 – Дом не покидать!


    Девочке вдруг стало жутко,- она хотела окликнуть Рыжую и показать эту странную древнюю табличку на стене, но ее подруга уже быстро и уверенно пошла вперед по коридору, держа наготове выкидной нож.
- Стой! – поспешила за ней Святоша.- А что и где мы будем искать?...
- Ты же сказала, что ищем Лабиринт,- не останавливаясь, на ходу ответила ей громко ее подруга.- Вот и поищем рисунок или какие ни будь надписи. В Доме все и всегда рисовали на стенах. Наверняка и здесь тоже.
    Подземный этаж был огромен. Состоящий из помещений, коридоров и общих комнат, где не было ни одной запертой двери, он на разочарование содержал в своей утробе крайне мало. В одном помещении девочки нашли большую кучу гниющих матрасов, в другом, где была, похоже, столовая, были навалены мешки с тряпьем, кипы старых журналов и газет, в зале для занятий, - поломанные школьные стулья и детские горшки. Но, к своему разочарованию и удивлению, - ни одной надписи или рисунков на кирпичных стенах. Если не считать библейских росписей на потолках помещений,- да еще позеленевших от времени латунных табличек на стенах, указывающих направление к помещениям в коридорах, и табличек с названиями на дверях, выполненных, судя по старому шрифту, лет эдак сто назад.
- Ничего не понимаю!- злым шепотом сказала Рыжая, в неровном свете желтой лампы оглядывая очередное помещение.- Даже обидно! Здесь просто ничего нет! Не удивительно, что ни кто не ходит сюда даже посрать!
- Этот этаж забросили очень давно,- оглядываясь, проговорила Святоша.
- Я заметила!
- Посмотри, как здесь все не обычно построено,- терпеливо продолжала Святоша, держа в руке раскрытую опасную бритву.- Словно здесь жили … В этом подвале точно был жилой комплекс, Рыжая, но … все какое-то … странное.
- На психушку похоже,- буркнула Рыжая.- Или больницу. Как в ужастике.
  Святоша внимательно посмотрела на нее.
- Думаю, ты права. И знаешь что действительно странно?
- Что же?
- Что сама эта обстановка уже повод для жутких рассказов ночами, тебе ли не знать … Но нет ни слухов, ни легенд. Об этом месте все словно забывают.
   Что то буркнув, Рыжая открыла еще одну дверь,- увидев в тусклом свете светильника общий большой туалет с грязными унитазами и ржавыми мойками, она брезгливо скривилась, отмахнувшись от свисающей паутины.
- Блин,- с чувством сказала Рыжая.- Похоже, ни фига здесь нет.
- Извини,- виновато пробормотала Святоша. - Я правда думала здесь найти …
- Да ладно тебе … Зато мы первые, кто сюда забрался. Давай еще за тем поворотом посмотрим, да валим отсюда. А то и так пылью провонялись.
   Они вышли на еще один перекресток коридоров, удивленно переглянувшись, и Святоша подумала вдруг, что этот подземный этаж Дома гораздо обширнее корпуса над их головами,- словно кто-то засыпал его землей и построил над ним Дом с его тремя этажами уже гораздо позднее.
- Мы не заблудимся? – не уверенно спросила подругу Святоша.
- Нет,- Рыжая включила свой фонарик, ярким лучом осветив еще один бронзовый указатель с литыми буквами на стене.- Ого, смотри-ка!
   Девочки некоторое время, не вольно почему-то сжавшись, как по команде, изучали табличку с литыми буквами: «Лазарет», и ниже – «Директор».
   Лазарет, надо полагать, располагался за двойными массивными дверями из дерева и стекла напротив,- стекла были покрыты слоем пыли, с едва различимыми под ней медицинскими крестами и какой-то надписью.
   Рыжая и Святоша посмотрели друг на друга … и осторожно двинулись вперед по коридору, к белевшей впереди деревянной арочной двери, куда указывала бронзовая стрелка под словом «Директор».
- Закрыто,- хмыкнула Рыжая, подергав бронзовую ручку.- Интересно …
   Она достала отмычки и стала возиться с врезным массивным замком.
   Святоша подсвечивала Рыжей ее фонариком, воровато оглядываясь.
    Они словно совершали преступление, взламывая древнюю дверь.
    Томясь ожиданием, Святоша посветила фонариком в соседнюю комнату рядом, куда, почему-то, отсутствовала дверь,- в ней она с удивлением увидела пыльный алтарь  с подсвечником, большое распятие на стене, пару стульев и сгнивший матрац с одеялом на полу.
    Тут раздался довольный возглас Рыжей.
- Ну вот и все, ха! … Святоша, иди сюда, скорее!
   Она рванула на себя на удивление крепкую и тяжелую дверь и так замерла, уставившись на погруженную в темноту большую комнату, и девочки сразу поняли, что наконец-то обнаружили что-то ценное: здесь была постель, с медными витыми спинками, и рабочий стол с подсвечником, кухонная плита у небольшого камина, книжный шкаф с книгами и стеллажи с папками на стене,- все покрытое пылью и паутиной, невероятно старое и трухлявое, но при свете карманного фонаря девочки увидели на столе аккуратные кипы бумаг и писем, толстых журналов и альбомов …
- Боже мой!- задохнувшись, прошептала Рыжая.- Да мы нашли сокровища! …
   Они, не веря в свою невероятную удачу,- о таких находках они только читали в книгах!- переступили через порог кабинета, поспешив к рабочему столу, и Святоша, ни на миг даже не сомневаясь, что они нашли именно то, что искали, торопливо стала разбирать на столе эти пачки древних документов, а Рыжая зашарила фонарем по стенам, ища включатель освещения.
- Давай быстро осмотримся здесь и надо возвращаться!- торопливо проговорила она.- Уже часа два или три ночи, надо поспешить назад в лазарет!
   Она нашла на стене покрытый пылью древний бронзовый переключатель, повернув его, и, к ее удовольствию, с гудением зажглись под потолком два мутных желтых плафона, тускло осветив большое помещение.
- Да-да, сейчас, я быстро …- бормотала Святоша, роясь в упоении в этих кипах бумаг, подшивок и счетов, пахнувших пылью и сыростью: многое все еще было достаточно пригодным для чтения, а что-то разваливалось в руках в труху, но Рыжая была, безусловно, права,- это был клад, настоящее сокровище, в котором сохранилась история Дома за прошлое столетие, о котором уже, можно было и не сомневаться, ни кто не помнил там, наверху …
   А когда девочки открыли альбомы и жадно, с потрясением, стали разбирать старые фотографии, многие из которых крошились по краям, - история того, старого Дома, буквально заговорила с ними, подробно, обо всем, чем и как жили его воспитанники здесь больше ста лет назад …
   Открыв еще один альбом, Святоша замерла, буквально захлебнувшись от леденящего ужаса, сжавшего ее горло, уставившись на фотографию женщины в монашеском одеянии. Рыжая осветила фотографию своим фонариком и тихо взвизгнула, тут же зажав себе ладонью рот
- Не может быть! …
  Красивая молодая женщина в монашеском одеянии, руки с четками сложены на животе. Даже на этом старом фото сразу видно, что ее щеки красные и обветренные, а ладони в мозолях,- а на следующем фото она уже зимой, и ее руки в теплых варежках. Ей очень много надо было делать руками. Жестяные ведра с обледенелой водой. Лопаты с углем … В спальнях детей дымили камины и печи, и каждый день из дворовых сараев притаскивались кучи угля и дров, чтобы обеспечить всех теплом и пищей зимними долгими днями.
   Под первым фото, где она в профиль и с четками в руках, сохранилась подпись, сделанная пером, красивым почерком: «Директриса Анна Буккер».
   - Это была ее комната …- оглядываясь по сторонам, шепчет Рыжая.
   Директриса, кривившая пухлые губы в кривой улыбке, от которой у нее ямочки на щеках, в этом альбоме на многих фото, и часто вместе с воспитанниками: дети в грубых ботинках, подбитых гвоздями, в куцых курточках, с большими круглыми пуговицами. Зимой у них тоже всегда обветренны щеки.
   На следующей фото Анна Буккер стоит с группой детей на фоне знакомой калитки в кирпичной ограде, и на вывеске хорошо различима надпись: «Дом обездоленных сирот». Дом носил это елейное, пахнущее ладаном имя с гордостью,- так он значился в истории города …
   На следующем фото сестра Анна Буккер, в своем монашеском платье, запечатлена в этой самой комнате, склонилась за рабочим столом над письмами: попечителям Дома на каждые праздники отправлялись открытки, исписанные корявыми детскими почерками, плюс письмо лично  от самой Директрисы: « С благодарностью и молитвами о вас … Ежедневно возносим прошения Господу … смиренно благодарим за помощь …»
    Ее две помощницы,- сестры-францисканки Алисия и Изабелла, две красавицы, - на этом фото они вяжут воспитанникам теплые носки на зиму …
    Вот их совместное фото,- здесь они разговаривают с посетителями, важными господами в костюмах и цилиндрах,- и лица всех троих монахинь закрыты жутковатыми капюшонами с отверстиями для глаз. Они носили эти жуткие маски из мешковины на лицах не всегда,- судя по фотографиям, только при общении с посторонними в Доме, или взрослыми пациентами.
    Рыжая осторожно положила руку на плечо шокированной Святоши.
- Слушай … - плохо скрывая страх, прошептала она.- Нужно уходить отсюда, мы здесь уже часа два … Да и не она это! … Это не может быть та женщина, которую мы видели вчера! Просто … просто так совпало – и все!
    Святоша подняла на подругу остекленевший взгляд.
- И все? …
- Да! Совпало! Имя и внешность! … Наверное …
   Святоша негнущимися пальцами оторвала с титульного листа альбома хорошо сохранившееся фото Директрисы Анны Буккер: здесь она гораздо моложе, эта жгучая красавица, чем на других фото, одета в монашеское платье и с четками в руках, улыбается с той же иронией на лице,- и легко ее узнать во вчерашней незнакомке в дорогом синем костюме, что приехала за Лурдес, чтобы удочерить ее и навсегда забрать из Дома …
    Святошу при этой мысли вновь обуял животный ужас: она машинально перевернула фотокарточку и увидела на обороте четко очерченный рисунок Лабиринта,- подробный план с пометками и обозначениями, уже знакомым им почерком Директрисы,- сделанный красными и черными чернилами.
- Твою мать!- потрясенно выдохнула Рыжая.- Лабиринт! Мы нашли карту!
   Святоша посмотрела на подругу с ужасом.
- Она приехала за Лурдес! Надо немедленно рассказать ей!
   Прихватив с собой фотографию, девочки ринулись вон из кабинета Директрисы, так, словно за ними кто-то гнался,- они промчались полутемными коридорами и перекрестками заброшенного этажа, оглядываясь по сторонам и шарахаясь от темных углов,- вылетели из двери входа на свежий ночной воздух, задыхаясь и спотыкаясь, навалились вдвоем, захлопнув тяжелую дверь, и, посмотрев друг на друга, помчались через двор к пожарной лестнице на стене, по которой они спустились со второго этажа, где была спальня группы.
      И уже карабкаясь наверх, они поняли, что что-то произошло.
      На этаже они услышали топот множества ног, крики и пьяный хохот, пахло дымом и горелой бумагой, из одной из спален доносился звон разбиваемых окон, звуки драки и чьи-то вопли о помощи.
     Выпускники-старшеклассники не зря притаились в эти дни, вели себя довольно тихо и смирно,- они перехитрили взрослых, устроили Ночь Сказок и Прощаний раньше на день, когда из воспитателей был только брат Жерар.
   И вот сейчас они уничтожали все, что связывало их с Домом: свои надписи, подарки, книги, они выясняли отложенные долги с давними обидчиками, пьяные и накуренные, освобожденные от всех запретов сейчас …
   Малышню они заперли в столовой до утра, кинув им пару матрацев и оставив ведро для справления нужды,- испуганную, ревущую взахлеб малышню только утром выпустит из этого заточения один из прибывших полицейских.
    Но все это Рыжая и Святоша узнают утром, на другой день.
    Как и то, что воспитатель отец Жерар, всегда называвший их «бедные, обделенные дети», попытался их остановить. Ведь они же любили его.
    Но это будет утром,- а сейчас, через окно выбравшись в коридор второго этажа, испуганные и дрожащие, не понимая, что происходит, девочки побежали к спальне своей группы, прячась от старших, и выскочив на Перекресток, они остановились, в ужасе уставившись на то, что увидели перед собой.
    В большой темной луже лежал на спине, раскинув руки, воспитатель Жерар, и его остекленевшие глаза смотрели в забрызганный кровью потолок.
    Прижав руки к груди, Святоша пронзительно закричала,- она кричала и кричала, а Рыжая отчаянно пыталась оттащить ее назад, спрятать подругу в ближайшей комнате, тщетно зажимая ей рот ладонью … 
    С той кровавой ночи пролетело потом пять месяцев,- невероятно быстро, словно один день, не оставляя в памяти ни каких зацепок,- но в памяти девочки это врезалось так отчетливо, словно вырезанное ножом на запястье, и она помнила весь следующий день до мельчайших деталей.
    Дом наполнился чужими людьми в форме,- увезли санитары в белых халатах тело воспитателя Жерара и еще троих старшеклассников, убитых ночью. Всех старших по долгу расспрашивали, составляли протоколы, и затем все старшие исчезли навсегда,- кто-то собрав вещи, своим ходом, а нескольких увезли в наручниках суровые чужаки в форме.
    Директор,- тот, что был здесь до приезда нового, отца Изекиля,- с застывшим на лице скорбным выражением, мужественно разгребал все эти последствия кровавого выпускного, - ему помогали, как могли, воспитатели Родригес и Душенька, но все другие торопливо писали заявления на увольнения,- и бежали из Дома один за другим, и Директор один из первых …
    Ушел даже Ральф,- говорили, точно разузнав, что он уехал в отпуск, но это вызвало у многих детей настоящее отчаянье, особенно у Святоши, Рыжей и Логана Македонского. Ральф ушел в отпуск на месяц, но прошел второй месяц, за ним и третий … он так и не появился, пропав без следа.
- Он вернется,- спокойно сказал всем Матфей Летописец.
   Лурдес, ее лучшей и близкой подруги, тоже больше не было в Доме,- она покинула его, когда Ральф так и не появился через месяц. Святоша помнила, как уезжала Лурдес,- было ранее утро и моросил за окнами дождь, и ее подруга, одетая в замшевое теплое пальто с капюшоном и с чемоданчиком в руке, крепко обняла ее на прощанье, пристально посмотрев в глаза, - и ушла через двор к калитке в кирпичной ограде, за которой ее ждала машина, в которой за рулем сидела та самая жгучая красавица в дорогом костюме.
    Анна Буккер.
    Она приехала за ней уже через день после кровавого выпускного, - Лурдес и ее подруги играли в мяч на заднем дворе, в полном молчании гоняли его по земле, не глядя друг на друга, хмурые и сосредоточенные, прислушиваясь к звукам уборки в Доме, где множество приехавших чужих людей наводили порядок в комнатах и коридорах. Анна Буккер некоторое время наблюдала за молча игравшими девочками, а затем подозвала к себе Лурдес , отошла с ней в сторону и они о чем-то долго говорили с ней.
- Ты так и не поговорила с ней? … шепотом спросила Рыжая, глазами показав на Анну Буккер, и Святоша, сглотнув, покачала головой.
- Нет … когда бы я успела?
- Не скажешь? …
- Я боюсь …
- Ее? … - Рыжая вновь чуть кивнула в сторону женщины.
- Да …
  Старую фотографию из подвального этажа Дома они Лурдес не показали ни в этот вечер, ни уж тем более в другие дни: уже через час их подруга, собрав вещи, уехала с этой жуткой женщиной в дорогом синем костюме.
- Я уезжаю на две-три недели, не волнуйтесь,- торопливо обнимая на прощание подруг и целуя их, говорила Лурдес.- Мисс Буккер предложила мне побыть у нее дома, и если я задержусь, я напишу вам письмо, обещаю!
     Святоша ждала. Честно и терпеливо.
     Писем за лето не пришло ни одного, ни открыток, ни весточек, ни одного звонка: возможно, Лурдес и писала в Дом, но новый прибывший Директор, отец Изекиль, торопливо принимал дела, нанимал новых учителей и воспитателей, и не было секретаря, чтобы разгребать скопившуюся корреспонденцию … Затем наступил сентябрь и начались уроки, заморосили дожди, выпал первый снег, - а новостей так и не было, ни о Лурдес, ни о Ральфе.
     Дети из разных групп сбегали и искали Ральфа.
     Кто-то из Ходоков в Наружность божился, что он точно в городе, служит в одной из церквей, но Рыжая отвечала, что это невозможно, он бы приехал в Дом, если бы был рядом,- она забралась в кабинет Директора ночью, и говорила потом, что видела своими глазами телеграммы, которые Директор отец Изекиль посылал в монастырь братьев-францисканцев в Сан-Франциско …
    Но Святоша просто терпеливо ждала.
    Она знала,- однажды этот удивительный и странный человек вернется в Дом. Ведь где-то здесь была тайна, которая вела его к Лабиринту. Фотография Анны Буккер в старинном платье францисканки была упакована девочкой в плотный конверт из пергамента, и спрятана под половицей в комнате.
    Надо было бы вновь вернуться в подвал Дома и продолжить поиски,- но после всех событий это все как-то отодвинулось на задний план.
    Святоша вдруг поняла, что начала бояться. Нет, не Анны Буккер или новых учителей,- сам Дом стал пугать ее, она совсем по другому стала ощущать его стены, он словно понял, что девочка подобралась к его тайнам слишком близко и теперь выжидал, как живое существо, наблюдая за ней … Она стала подмечать мелкие странности, которые раньше просто не были важны или не бросались в глаза, - она продолжила свои записи и зарисовки в толстой общей тетради. Теперь она вдруг стала замечать  заложенные много лет назад кирпичом дверные проемы и окна, перестроенные коридоры, некоторые из которых теперь кончались тупиками, отыскала пару лестниц, которые тоже вели в никуда, упираясь в стены, а одна вела когда-то вниз, в подвальный этаж: широкая лестница с гранитными ступенями и даже частью перил на витых решетках была у всех всегда на виду,  в дальнем вестибюле зала, где когда-то был большой холл, и наверняка один из парадных входов в Дом, замурованный так давно, что уже ни кто об этом и не помнил. Святоша попыталась все это зарисовать как план, включив туда все найденные ею замурованные двери, камины и окна, и задумалась над получившимся чертежом трех этажей: выходила какая-то бессмысленная путаница, в которой не хватало несколько пристроек, и были лишние помещения, куда не было хода.
   Лабиринт,- подумала тогда потрясенная девочка,- и верно же …
   А еще – она стала понимать, что что-то всегда было не так с Душенькой и ее младшими воспитанницами. Что-то ненормальное было в том, как эти плохо управляемые импульсивные подростки слушались ее, а три девочки выполняли ее поручения так, словно были ее марионетками … а еще дети здесь пропадали. Не так часто, что бы это бросалось в глаза, и обычно это списывали на то, что они сбегают и возвращаются, а значит,- это часть распорядка вещей здесь, и особо волноваться не о чем. Беглецы и верно возвращались, - обычно,- сами или их привозила полиция, но были и те, кто так и не появился, и числился в розыске бессрочно …
    Потом внезапно исчезли Рыжая и Македонский. Просто и бесследно, из собственных постелей,- и ни кто ничего не видел. Такое уже случалось, - дети появлялись после этого спустя какое- то время из ниоткуда, и как правило, не помнили, что с ними случилось … Но на этот раз исчезли близкие друзья Святоши, и она стала молча искать по Дому их следы. Она вновь и вновь буквально обнюхала все места, где были замурованные двери и коридоры, - она искала хоть какие то подсказки на стенах,  но все было тщетно, - и в один из таких моментов она столкнулась лицом к лицу с Матфеем Летописцем.
- Что ты делаешь? – скрестив руки на груди, спокойно спросил он.
   Девочка попыталась молча обойти его, но он загородил ей дорогу, и они остановились так рядом, плечом к плечу, глядя вперед в разные стороны.
- Я давно наблюдаю, как ты рисуешь план Дома,- глядя мимо нее прямо по коридору, тихо и твердо заговорил альбинос.- И я знаю, что вы с Рыжей ходили в подвальный этаж. В ту ночь, когда была кровавая ночь Сказок.
   Осторожно повернув голову, девочка  скосила на него взгляд.
- И что с того? …
- Я тоже давно понял, что с Домом что-то не так,- все так же глядя прямо по коридору, тихо продолжал Матфей.- Но в подвал не мог попасть … Вы не закрыли туда дверь, когда уходили. Она до сих пор открыта. Но даже когда приезжала полиция и все тут обнюхала, они словно ослепли и не обращали на нее внимания. Вы что-то нашли там с Рыжей. Что-то, от чего ты боишься.
    Он, наконец, повернул голову, и они встретились взглядами.
- А что нашел ты? …- севшим голосом спросила она, и прокашлялась.
- Я пишу книгу,- очень серьезно ответил альбинос.- Для Ральфа. И знаю наверняка одно,- здесь все не так, каким кажется. Странно, что все вокруг не замечают того, что вижу я … а теперь и ты, не так ли? Раз уж и ты стала писать и пытаешься понять, где здесь вход в Лабиринт … то мы с тобой заодно.
    Святоша задохнулась, даже зажав себе рот ладонью.
- Ты знаешь про Лабиринт?! …
- Конечно,- тихо и спокойно ответил Матфей, наконец, повернувшись к ней лицом.- Я понял, что Душенька связана с пропажами детей,  стал следить за ней. И внезапно понял, что все очень не просто … А как ты про него узнала?
- Лурдес,- прошептала девочка.- Она просила меня помочь ей найти дверь …
- Для отца Ральфа?
- Да … Стой, - что ты сказал? … Ты следил за Душенькой? И откуда ты знаешь, что Лурдес искала вход для Ральфа? … Откуда ты узнал про Лабиринт? …
   В коридоре раздался шум и топот,- сюда шло несколько детей.
- Я расскажу, но не сегодня,- тихо ответил ей альбинос.- Поговорим вечером.
    Они встретились вечером в библиотеке, и здесь Мария, пока они играли для всех совместное написание домашнего задания, быстро и тихо рассказала Матфею о находках в подвальном этаже и показала фото Анны Буккер.
   Альбинос даже изменился в лице, и в его глазах впервые появился страх.
- Что будем делать? – незаметно пряча фото, тихо спросила Святоша.
- Нам нужно еще раз осмотреть подвальный этаж,- ответил он.
- Когда? …
- Я закончу свои записи на днях. И мы туда обязательно сходим, Святоша.
   Но у них не получилось.
   Немыслимо, но дверь в подвальный этаж оказалась заперта,- а без Рыжей и Македонского попасть туда не представлялось возможным. Все попытки узнать, где и кого могут быть ключи от той двери, не привели ни к какому результату, - ни кто даже не помнил, чтобы кто-то вообще появлялся у двери в подвал, но уже и Святоша стала следить за воспитательницей Душенькой, тщательно и очень осторожно. Она видела в окно со второго этажа, как Душенька стала регулярно делать обход двора,- и всегда, как бы между прочим, стала останавливаться у спуска, ведущего к подвальной двери, и внимательно, по нескольку минут, осматривая дверь внизу.
    Святоша больше не сомневалась,- Душенька знала. И ключ был у нее.
- Кто  же она такая?- даже уже не пытаясь скрыть свой ужас, спросила альбиноса Святоша, рассказав ему об этом.- И как нам попасть теперь в подвал?
- В подвал наверняка есть еще двери,- после долгой паузы, наконец, ответил Матфей.- А Душенька … отвечу тебе, когда найду доказательства.
- Доказательства, Матфей? … Какие доказательства? …
- Что она – демон,- голос альбиноса дрогнул.- И ей место – на костре!
- Ты с ума сошел, Матфей? …
- Посмотри в окно,- альбинос кивнул в сторону окна, выходящего на задний двор.- Три девчонки ходят за ней, как верные собачонки. И все эти дни после выпуска, как вы залезли в подвал, одна из них обязательно крутится у входа, если там не гуляет сама Душенька. И думаю, ночью за входом тоже теперь следят. Скажешь, Святоша, это все просто совпадение?
- Нет, но … что это доказывает в отношении Душеньки?
- Что она вампир или демон,- терпеливо ответил Матфей Летописец.- А эти старшеклассницы,- ее рабыни. Те, кто добровольно дает пить свою кровь. А еще, если ты не знала,- Душенька спит с ними. Она часто запирается с кем ни будь из них в своем кабинете или даже с двумя! Или зажимает одну из них незаметно в коридоре или в туалете! Они после этого как под наркотой!
    Девочка изумленно уставилась на него, на минуту потеряв дар речи.
- Ты точно свихнулся, Матфей! Да ты просто извращенец!
- Правда?- холодно ответил он.- Тогда сама последи за ними, Святоша. А еще – по собирай слухи о тех, кто исчезал и появлялся. У них всех укусы на шее!
- Я слышала эти байки от малышни,- потрясенно прошептала девочка.- Но это же просто сказки на ночь … Про монахинь из прошлого, что бродят здесь ночами и пьют кровь у детей! Ты серьезно в это веришь?!
- Я не просто верю, Мария. Я это знаю.
- Ты видел монахинь из прошлого, ты хочешь сказать?!
- И не только я.
- Да ты просто свихнулся со своими рассказами и книгой, Матфей!
- Начни наблюдать,- так же холодно ответил альбинос.- И увидишь.
    Святоша не нашлась, что ответить ему. Она просто ему верила.
    Теперь она по другому посмотрела на милое и заботливое отношение воспитательницы Душеньки к девочкам: она стала замечать и ее мимолетные скользящие прикосновения к плечам и волосам ее воспитанниц, и как Душенька при обнимает их за талию, и как она ложит одной из троих своих девочек ладонь на бедро, пристально глядя в глаза,- и они затуманенным влюбленным взглядом смотрят Душеньке в след …
    Они ждали,- теперь уже вдвоем, и дни летели друг за другом как вихрь.
    И вот, наконец, Ральф вернулся в Дом.
    В тот день Матфей примчался к ее комнате, без стука ворвавшись в дверь,- девчонки возмущенно загалдели, но альбинос своим криком перекрыл их
- Ральф вернулся! Он сейчас нашу группу проведал!
   Девочки возбужденно загудели, обсуждая новость.
- Спасибо, Матфей,- сдержанно поблагодарила его Святоша, приводя себя в порядок перед зеркалом,- она заплетала в волосы ободок с нимбом. Ожерелье из маленьких зеркалец на ее шее тихо бряцало и поблескивало.
- Предлагаю навестить его завтра утром,- сказал кто-то из девочек.
- Окей,- пожевав губами, ответил альбинос.- С тортиком?
- Придется заслать кого ни будь в Наружность,- проговорила Святоша, поворачиваясь от зеркала к Матфею.- И кстати … Может он знает, где Лурдес.
- А если нет?- глядя ей в глаза, спросил альбинос.
- Думаю, для него не проблема выяснить, где она сейчас.
  Она вышла в коридор, позвякивая зеркальцами на шее, и когда альбинос догнал ее, вышагивая рядом, девочка спокойно встретилась с ним взглядом.
- Расскажем ему о подвале и фотографии?
- Посмотрим по ситуации,- сдержанно ответил Матфей.- А сейчас надо торт.
- Главное, чтобы он не уехал на выходные.
  Святоша не зря волновалась по поводу их визита к Ральфу с утра по раньше,- завтра суббота, и скорее всего воспитатель уедет, если не будет дежурить, и обычно все взрослые уезжали в пятницу вечером, но отец Ральф всегда ночевал в Доме в пятницу … раньше.
    Но, хоть Ральфа и не было долго, привычкам он не изменял.



    Проснувшись рано утром, Ральф убрал постель на своем диване, принял душ и привел себя в порядок, быстро побрился и одел свежие джинсы и футболку. Он налил воды в чайник на столе, стоявший рядом с его боевым шлемом, и уже накладывал в чашку кофе, когда в дверь вежливо постучали.
   Искренне удивившись, - на старых часах всего восемь утра,- Ральф открыл дверь и увидел настороженно смотревших на него Матфея, Святошу и Кисоньку, державшей в руках большой торт, перевязанный лентой.
- Доброе утро, отец Ральф!- хором сказали подростки.
  Некоторое время он озадаченно разглядывал их.
- С возвращением, отец Ральф!- с вызовом сказала, наконец, Святоша, и нимб над ее головой грозно сверкнул.- Мы пришли к вам!
- Ну здравствуйте, - помедлив, ответил Ральф, сделав шаг в сторону, и жестом пригласил их войти в комнату.- Заходите, вы как раз к завтраку.
   Чайник на столе закипел, засвистев сигналом.
- Мы тортик вам принесли, отец Ральф,- гордо, голосом говорящей кошечки, сообщила ему Кисонька, войдя последней и поставив торт на стол.
- Ну раз так,- бодрым голосом ответил он,- то нарезайте на всех.
  Ральф был искренне растерян, и него сейчас плохо получалось это скрыть, но, однако, он велел подросткам располагаться, а сам достал чашки и стал всем разливать кофе с молоком и сахаром.
- Мы вас ждали,- тихо сказала, наконец, Святоша, принимая из его рук чашку, и посмотрела Ральфу в глаза.- Очень ждали, отец Ральф!
   Он лишь молча улыбнулся в ответ.
- Где вы пропадали так долго?- в голосе девочки прозвучала ни чем не прикрытая детская обида.- Вы просто бросили нас, отец Ральф!
- Нет,- наблюдая, как Кисонька нарезает торт, после долгой паузы ответил Ральф под пристальными взглядами подростков.- Я никого не бросал, Мария. Мне нужно было … подвести итог. Прежде всего – в своей голове.
   Матфей молча помогал Кисоньке разложить нарезанный торт.
- Лурдес нет в Доме,- отрывисто произнесла Святоша.
- Знаю,- каким-то безжизненным голосом ответил Ральф.
- Ее увезла куда-то та женщина, Анна Буккер,- торопливо вдруг заговорила Кисонька.- Она обещала Лурдес найти вас! Но раз вы здесь один …
   Ральф, глядя перед собой, запил глотком кофе кусочек торта, прожевав.
   Какая-то горькая складка легла у его губ. Подростки молча ждали.
- Я ничего не знаю об этом,- наконец, тихо ответил он.
  Все трое смотрели на него с каким-то страхом и надеждой.
- Но вы же найдете ее?- с тихим отчаяньем спросила Святоша.
- Возможно.
- Возможно?!- не сдерживаясь, с яростью переспросила Святоша.- Она же уехала только ради того, чтобы найти вас! Вы для нее как отец, как бог! … Вы же ее воспитали, и всех нас! И вы говорите – «возможно»?!
- Вы нас всех воспитали,- эхом закончил за ее спиной Матфей.
   Ральф поднял голову, тяжело посмотрев на них.
   В комнате повисла долгая, напряженная пауза.
- Я сегодня же узнаю у Директора, куда Анна Буккер увезла вашу подругу,- наконец, тихо заговорил Ральф.- Забрать ее она могла только по официальному ордеру на временное попечительство или удочерение.
- Уж постарайтесь,- сквозь зубы процедила Святоша.- Она вас любит.
   Ральф криво усмехнулся.
   Посмотрел на старые часы, висящие на стене, поднялся на ноги и, отставив на столик чашку, стал одевать свою потрепанную кожаную куртку.
- Мне пора в город, дети. Вернусь после обеда.
- Честно?- глядя ему в глаза, спросила Святоша.
- Да, Мария.
- И куда вы собрались?
  Ральф стал медленно наливаться гневом.
  Подростки, не мигая, молчали и ждали ответа.
- Мне нужно в церковь,- сквозь зубы, наконец, сказал Ральф.- А теперь, будьте так любезны, детки,- валите на хрен в свои комнаты. Поговорим вечером.
- Вы честно приедете? - мяукающим голосом спросила Кисонька.
- Да. После обеда или вечером.
- Мы будем вас очень ждать, отец Ральф.
   Матфей- альбинос первый вышел из комнаты, следом за ним – Кисонька и Святоша, которая задержалась на миг, пристально посмотрев Ральфу в глаза, - и вышла, плотно прикрыв за собой дверь.
   Ральф посмотрел на стол, где стояли чашки и тарелочки с остатками торта.
    Возле чашки Святоши он вдруг увидел сложенный лист бумаги,- развернув его, Ральф обнаружил старинную черно-белую фотографию, пожелтевшую от времени, с обтрепанными крошащимися краями … Вглядевшись в фотографию, Ральф почувствовал, как ужас сжал его сердце в ледяных тисках, и волосы буквально стали дыбом на его загривке, как у животного.
    В монашеской сутане и с четками в руках, с кривой улыбкой на чувственных губах, смотрела на него со старого фото Анна Буккер.
    Негнущимися пальцами он перевернул фотокарточку.
    На обороте был нарисован план Лабиринта.


    … Над городом стояла тихая и теплая осенняя погода.
   Ральф любил осень,- в это время он любил долгие неторопливые прогулки по парку или набережной, где ветер гонял желтые листья, в прохладном воздухе как-то особенно пахло кофе и горячей выпечкой, и Ральф, заказав чашку кофе, мог до поздних сумерек через окно кафе наблюдать за улицей.
   Вот и сегодня, заказав чашку черного крепкого кофе с сахаром, Ральф сидел в одиночестве в уличном кафе, размышляя о чем-то своем, и словно отключившись сейчас от окружающей реальности. Он сказал Святоше правду утром,- он и верно собирался в церковь, но по дороге зашел сюда, в кафе, и все ни как не мог сейчас себя заставить двинуться дальше. Он уже нашел сто и одну причину не идти сегодня никуда, а просто допить кофе и вернуться в Дом, как вдруг Ральф увидел на улице высокую грузную фигуру мужчины в черной сутане с белым подворотничком: человек не спеша шел по набережной к парку, и Ральф, внезапно узнав его, торопливо поспешил к выходу.
    Ральф перешел на бег, догнав священника уже в глубине парка, и, замедлив шаги, негромко окликнул его в широкую спину
- Отец Кабани …
   Вздрогнув, не молодой мужчина остановился, с удивлением обернувшись
- Какая неожиданная встреча, брат во Христе,- он широко улыбнулся, и они крепко обнялись.- Откуда вы здесь, брат Ральф? Я думал вы в Нью-Йорке!
- Так и было, отец Кабани,- отозвался Ральф.- Вернулся пару дней назад!
   Они не спеша двинулись рядом по аллее парка.
- Собирался к вам в приход, отец Кабани, проведать вас … и тут вас увидел.
  Кабани с тонкой улыбкой посматривал на него.
- Удивлен, брат Ральф, что вы вернулись. После того выпуска …
- Хотели сказать, что бегство для меня – это обычное дело?- глядя вперед и заложив руки за спину, после короткой паузы заговорил Ральф.- Смею с вами не согласиться, святой отец … На своих исповедях перед вами я был предельно честен, - и перед Господом, и перед своей совестью. Вам ли меня не знать? … Я отлично знаю разницу между покаянием и самобичеванием.
- О да. С этим у вас все отлично,- с легкой иронией проговорил в ответ отец Кабани, глядя на жухлую листву на асфальте.- Бегство … Думаю, вы выбрали правильное слово, брат Ральф. Вы сбежали из Дома. Как сбежали когда-то из церкви. Как сбежали когда-то от войны …- отец Кабани резким жестом поднял ладонь, не дав возможности Ральфу возразить.- Нет-нет, брат Ральф, я ни в коем случае не думаю даже, что вы – трусливый и слабый человек. Отнюдь нет, сын мой. Как там в Писании? … « по плодам  узнаете его».
    Ральф, вышагивая с ним рядом, смотрел на него, не отрываясь.
- Поймите меня правильно, брат Ральф,- я искренне вами восхищаюсь,- не громко и устало продолжал отец Кабани.- Упорства и силы духа вам не занимать. «Не отступать и не сдаваться»,- так, насколько я мне известно, вы всегда учили своих воспитанников … Но когда, в вашем понимании, вы бессильны перед обстоятельствами, - как на том выпускном в Доме,- ваша совесть дает сбой, и вы даже не думаете, что те, кто зависит от вас, как раз и обостренно в вас нуждаются. Но вы, брат Ральф, просто решаете, что так будет лучше для всех,- собираете вещи, и просто уезжаете без следа.
   Ральф не ответил, и некоторое время они молча шли по парку.
- Вы правы, отец Кабани,- разжал, наконец, Ральф стиснутые зубы.
- Конечно, я прав,- очень серьезно ответил он.- И все же вы вернулись.
- Да,- глядя вперед, усмехнулся Ральф.
- Могу я спросить, в чем же причина?
- Мне сложно ответить на этот вопрос, отец Кабани. Когда я уехал в аббатство Святого Франциска в Нью –Йорке, там я обрел … покой. Но не ответы. Я много думал и молился о том, что произошло той ночью, я просил у Господа ответов, знамений,- что угодно! – чтобы понять, как такое могло произойти, и почему выпускники пролили кровь отца Жерара, но Бог больше не отвечает мне. Это все до сих пор просто немыслимо для меня. Невозможно …
- Что вы ощутили, когда его не стало?
- Что, простите, отец Кабани? …
- Я задал вам простой вопрос, брат Ральф. Когда отца Жерара зарезали как свинью на бойне той ночью … когда вы увидели его накрытое простыней тело на носилках санитаров,- что вы почувствовали?- священник взглянул на растерянного от его вопроса Ральфа с какой-то неприятной странной усмешкой и прищурился.- Давайте я отвечу за вас. Облегчение, Ральф. Свободу.
   Ральф даже поперхнулся, мучительно закашлявшись в кулак.
- Не важно, что вы ответите,- тихо закончил отец Кабани.- Вы сами это знаете.
- Да,- с какой-то злобой ответил ему Ральф после долгой паузы.- Это и ужаснуло меня. Я вдруг понял … что это развязало мне руки. Это убийство отца Жерара словно сняло с меня невидимую цепь. И я уехал не колеблясь.
- Жертва, брат Ральф. Называйте вещи своими именами.
- Что? … О чем вы? …
- О том, в чем вы боитесь себе признаться в своих молитвах и размышлениях, брат Ральф,- жестко и холодно отчеканил отец Кабани.- Всегда нужна жертва,- не так ли? … Может не там вы искали ответов? Вы ведь много думали, как найти себе оправдание, чтобы уехать из Дома,- долг перед всеми этими детьми держал вас, как на цепи,- и вот, вам дали повод, которого вы ждали.
    Ральф резко остановился, повернувшись к Кабани, и сжал кулаки.
    Священник спокойно и пристально посмотрел ему в глаза.
- Я не прав?- очень мягко спросил он.- Старшие дети … освободили вас.
   Ральф молчал, стискивая зубы.
- Брат Ральф … Скажите мне, и, прошу вас, не удивляйтесь моим вопросам,- вы не замечали в своей жизни чего ни будь странного? Нелогичностей, необъяснимых совпадений? Повторов событий и людей? … Попробуйте вспомнить, брат Ральф. И я уверен, что вы многое себе не сможете объяснить.
- Не буду отрицать, это случалось часто,- после долгой паузы решительно ответил Ральф.- Но … конечно, я никому не говорил об этом.
- Разумеется, отец Ральф. А сны? … Вас не преследует один и тот же сон?
   Ральф заставил себя посмотреть в его глаза.
- Откуда вам это известно? …
- Ральф! Просто ответьте!
   Порыв ветра погнал листву под их ногами.
- Да, отец Кабани. Мне часто снилось, что я ищу дверь в Лабиринт.
- Лабиринт или карту в него в виде рисунка?- тихо спросил отец Кабани.
   Ральф коротко кивнул, о чем-то размышляя.
   Священник вдруг двинулся дальше быстрым шагом, и он поспешил за ним.
- Там, в аббатстве Нью-Йорка,- торопливо заговорил Ральф.- Я приехал туда, сбежал от Дома, чтобы найти долгожданный покой, поговорить с теми, среди кого я вырос,- я помнил все годы юности там, как начал служить в алтаре, как пел в хоре на клиросе …- он посмотрел на молчавшего отца Кабани.- Но все было словно в каком-то сне … словно не со мной. И все эти люди … они словно все время путались в своих мыслях. Путали и забывали детали.
- Повторы и не логичности,- шепотом закончил за него отец Кабани.
   По лицу Ральфа пробежала мучительная судорога.
- Вы знаете про Лабиринт! – решительно сказал Ральф.- Знаете про мои сны! Когда даже я сам не могу в себе разобраться! Откуда, отец Кабани?!
- Ральф!- стальным голосом прервал его священник, резко остановившись, и они снова развернулись друг к другу.- Сейчас вы начнете задавать вопросы, на которые я не имею права давать ответы! Не имею права, слышите?! - Кабани наклонился к нему.- Я и так нарушаю правила, встречаясь с вами и ведя этот разговор! Я рискую ради вас … всем. И речь совсем не о моей жизни.
   Ральф, глядя ему в глаза, почувствовал, как по его спине пробежал холодок.
- Кто вы такой, отец Кабани? … На самом деле?
- Вы хорошо знаете, кто я, Ральф,- помедлив, ответил он.- Просто вы забыли, как и многое о себе … Я – крупье. И знаю все правила,- в игре, в которую втянуты все, и люди и боги. Говоря сейчас  с тобой, я нарушаю главное правило,- невмешательство,- Кабани нервно облизнул губы, быстро оглядевшись по сторонам.- Найди вход в Лабиринт, Ральф, найди способ выбраться отсюда! Ты близок к цели, очень близок,- верь себе и соверши прыжок веры!
    В глазах Кабани сверкнул безумный огонь, его голос перешел на шепот.
- Ищите в Доме, сын мой! Дети, которые так ждали вас,- это ваши дети! Ваша Ржавая Когорта! И ваша жена ищет вас! Просто поверьте своим снам!
   Судорожно проглотив комок в горле, Ральф отступил на шаг назад.
- Вы сумасшедший? … - растерянно прошептал он.- Да о чем вы говорите?!
   Отец Кабани как-то вдруг сник, словно отключившись.
- Мне пора, сын мой,- устало проговорил он.- Не знаю, когда мы с вами увидимся, и увидимся ли … Хорошего вам дня, брат Ральф.
    Ральф, не в силах унять предательскую дрожь в руках, долго смотрел ему в след, пока ссутуленная фигура отца Кабани не скрылась за деревьями, и только тогда, огромным усилием воли успокоившись, он сдвинулся с места.
    Погрузившись в размышления над тем, что он услышал, он и сам не заметил, как подошел к воротам парка, и здесь вдруг увидел несколько таксофонов, и вдруг вспомнив о чем-то, полез в карман за мелочью, бросил в приемник два цента и набрал по памяти сотовый номер Директора.
   Несколько коротких гудков, щелчок и недовольный голос отца Изекиля.
- Да, я слушаю.
- Это я,- сказал Ральф и прокашлялся.- Извините за беспокойство. Я понимаю, что начались выходные. Но у меня важный и срочный вопрос, святой отец.
- Черт бы тебя побрал, брат Ральф,- проворчал в трубке Директор.- Что у тебя за дурная привычка звонить с городских автоматов! Где твой сотовый?!
- Остался в приюте, - миролюбиво ответил Ральф.
- А если ты срочно кому-то понадобишься?!
- Это вряд ли, святой отец. Я что,- оторвал вас от мастурбации?
- Да пошел ты, сын мой,- Директор коротко рассмеялся.- Так что ты хотел?
- Лурдес Райс. Хочу узнать, кто ее удочерил.
   Директор несколько мгновений молчал, словно очень удивившись.
- Ты не можешь не помнить ту наглую девицу, сын мой. Она приезжала накануне выпускного,- наконец, ответил он.- Ты сам с ней говорил. Помнишь?
- Анна Буккер?- переспросил Ральф и почему-то внутренне похолодел, подумав о старой фотографии, которую он оставил в своей комнате в Доме.
- Да, точно, так ее и зовут … В общем, она и удочерила Лурдес.
- Когда? …
- Почти сразу после твоего бегства, брат Ральф.
- И куда же она увезла девочку?
- А я то по чем знаю, сын мой? Все абсолютно законно. Лурдес была согласна. Анна Буккер, как я помню, дама одинокая и богатая. Почему бы и нет?
- Я могу узнать ее адрес?- без особой надежды спросил в трубку Ральф.
- Разумеется,- с иронией ответил Директор Изекиль.- В документах об удочерении Лурдес должен быть и ее номер телефона. Я скину тебе на сотовый.
- Благодарю, - усмехнулся Ральф.- С меня ирландский виски, босс.
- Пустое,- серьезно ответил Директор.- Ребята волнуются?
- И я тоже,- помедлив, ответил Ральф.
- Было бы о чем. Думаю, ваша Лурдес всем довольна и даже нас не вспоминает … Ладно, грешник, сейчас найду номер Анны Буккер и тебе скину.
   Ральф повесил трубку и поспешил к такси, стоявшему у обочины тротуара.
   Он поймал себя на мысли, что очень волнуется, и словно боится опоздать куда-то или от этого звонка зависело что-то важное … Ральф, глядя в окно на проносящиеся мимо здания и дома, подумал вдруг, что уверен в том, номер окажется ненастоящим или никакой Анны Буккер там не окажется, а значит, придется искать Лурдес всеми доступными способами …
    Ральф нервно хихикнул при этой мысли, представив себе, как показывает в полиции фото прошлого столетия: «Вот, офицер, это Анна Буккер. Она жила в Приюте Святого Иакова в 1867 году. Она увезла воспитанницу по имени Лурдес Райс. Я хочу заявить …»
    Такси притормозило, и водитель оглянулся на Ральфа через плечо.
- Приехали, сэр. Приют святого Иакова.
   Ральф молча кивнул, расплатившись, и вышел из такси.
   В доме сегодня дежурили воспитательница Душенька и старый охранник, полицейский на пенсии, сидевший на посту в вестибюле главного входа: когда Ральф вошел в двери, Душенька обсуждала с охранником график ночных обходов здания, и при появлении Ральфа радостно поспешила к нему на встречу, уцепилась за рукав, заглядывая в глаза, и, пока он быстро шел к лестнице на второй этаж, очень упрашивала после ужина и отбоя зайти к ней на чай и карты,- и осыпав ее на прощанье комплиментами и обещаниями, Ральф освободился от ее рук и поспешил в свою комнату.
     Директор отец Изекиль был исполнителен и пунктуален, как обычно: он еще час назад скинул телефонный номер Анны Буккер на оставленный на столе сотовый телефон Ральфа, и он, усевшись в кресло перед своим рабочим столом, долго размышлял, пока решился его набрать.
    Ральф поднес трубку к уху и закрыл глаза, считая длинные гудки.
    Старая фотография Анны Буккер лежала на столе возле его шлема.
- Я вас слушаю,- после четвертого гудка надменно и холодно ответил ему женский голос в телефонной трубке.
   Ральф открыл глаза и посмотрел на фотографию на столе перед собой.
- Хелло? …- с убийственным холодом переспросил голос Анны в трубке.
- Добрый день,- хрипло ответил ей Ральф.- Прошу прощения за внезапный звонок, мисс Буккер. Вас беспокоит отец Ральф. То есть … эм …
- Я вас сразу узнала,- после короткой паузы ответила молодая женщина, - ее голос сразу изменился, в нем прозвучала плохо скрываемая радость и добрая ирония.- Вот вы и попались, святой отец! Спасибо, что сами позвонили!
- Что, простите? …
- Мы с Лурдес ищем вас уже несколько месяцев, - уже очень серьезно ответила девушка в трубке.- Ни кто не знал, где вас искать! Где вы сейчас?!
- Я в Доме … то есть … в приюте … вернулся с … отпуска …
- Вы молодец,- так же серьезно, выслушав его, ответила Анна.- Думаю, ваши ребята очень рады вашему возвращению. Все они очень ждали вас!
- Спасибо,- глядя на старое фото, криво усмехнулся Ральф.
- Я бы хотела встретиться с вами как можно скорее,- деловым тоном продолжала она.- Что вы делаете через два часа, отец Ральф?
- Что? … А … эм … совершенно свободен, мисс Буккер.
- Зовите меня Ани, окей? Я не настолько стара,- девушка рассмеялась в трубке задорным, вкрадчивым смехом.- Значит, договорились, святой отец. Через два часа я заеду за вами в приют. Вы обязаны пригласить меня на свидание и угостить ужином в кафе, иначе я выпью всю вашу кровь во сне.
    Глядя на старое фото на столе, Ральф не нашелся, что ответить.
- Эй? …- спросила она, рассмеявшись, в трубке.- Это была шутка!
- Я так и понял … Ани.
- Вот и чудесно. Скоро я за вами заеду. Не заставляйте меня ждать.
   Ральф посмотрел на замолчавший телефон в своей руке и положил его на стол, сильно потерев лицо ладонями и приводя мысли в порядок.
   Напористость в манере общаться этой молодой женщины даже позабавила его,- он от души рассмеялся сейчас своим мыслям,- но вдруг он понял, что совершенно не помнит, когда в последний раз бывал на свидании, и что, собственно, ему одеть на встречу … Так, Ральф … На свидание, серьезно? …
   Он снова рассмеялся,- эва его понесло … Обычная деловая встреча, и не более того. Что это на вас нашло, святой отец? …
   Он спокойно переоделся в свежие джинсы и черную рубашку, закатав рукава, накинул на плечи куртку-косуху, на шее – потрепанный шарф-арафатка, который он часто носил вместе с беспалыми перчатками,- и вот он готов.
   Ральф ни сколько не удивился, когда у лестницы он увидел Святошу со сверкающим нимбом над головой, - девочка посмотрела ему в глаза с каким-то укором и отчаянным вызовом, и Ральф произнес, не останавливаясь
- Я созвонился с Анной Буккер. Скоро она заедет за мной для беседы.
  Он начал спускаться вниз, и Святоша засеменила за ним следом.
- Вы … вы видели фотографию? Ту, что я вам оставила!- выпалила она.
- Да,- не глядя на девочку, сухо ответил Ральф.
- Вы думаете, я свихнулась, да?- в голосе Святоши прозвучало отчаянье.
  Ральф резко остановился, повернувшись к девочке, - она от неожиданности влетела в него всем телом,- взял за плечи и мягко проговорил
- Я вернусь вечером, как встречусь с Анной Буккер,- и ты мне подробно расскажешь, что это за фото и где ты его взяла,- хорошо, Мария?
   Оторопев от неожиданности, она торопливо закивала, глядя ему в глаза.
- Будь осторожна, девочка моя. Обещаешь?
- Да, отец Ральф,- прошептала она.- Обещаю!
  Он мягко потрепал ее по волосам,- и быстро спустился по лестнице вниз, и девочка  молча поспешила за ним следом, взволнованно сопя.
  У выхода на первом этаже охранника не было,- он куда-то отлучился по своим делам, - но Ральф с удивлением увидел здесь стоявшую у закрытых дверей воспитательницу Душеньку: она успела переодеться в летнее легкое платье, и опять ярко накрасилась, как старшеклассница, собрав свои ярко-фиолетовые волосы в две тугие гульки, торчавшие как длинные рога.
    Как клеймо выделялись на ее горле четыре строки татуировки.
    Быстро оглядев Ральфа, она просияла, но тут же надулась, как ребенок.
- Уходите, Ральф? А как же ваше обещание на вечер? …
   Святоша за его спиной с иронией на лице скрестила руки на груди.
- Я вернусь вечером, не волнуйтесь,- с тонкой улыбкой ответил Ральф.- Все в силе, Николь. А сейчас у меня есть неотложные дела. Прошу меня извинить.
   Он взялся за древнюю бронзовую ручку, затертую до блеска, и Душенька, мягко коснувшись его горячим плечом, ровным голосом спросила, глядя мимо него в глаза стоявшей на затертом ковре вестибюля Святоше.
- У вас свидание, отец Ральф? …
  Он потянул на себя тоскливо заскрипевшую петлями дверь, удивленно взглянув на так же пристально смотревшую на Святошу воспитательницу.
- Свидание, Николь? … Ну разве что деловое.
- Так я вам и поверила.
- Я одинокий, всеми брошенный мужчина, Николь.
  Душенька посмотрела на него, улыбнувшись фальшивой улыбкой.
- Обещаю быть рядом с вами в горе и радости, отец Ральф.
- Ого, Николь, я могу и поверить …. В любом случае, с меня коньяк вечером!
- Ловлю вас на слове,- воспитательница кокетливо повела плечом, скрестив на груди руки.- Или я стану вашим врагом, я не шучу, святой отец!
- Уже боюсь, Николь. До вечера! …
   Старая массивная дверь с грохотом закрылась за ним.
   Николетт, повернувшись к девочке, пристально посмотрела ей в глаза.
   Она не выдержала,- резко развернулась, побежала к лестнице, но голос воспитательницы за ее спиной, прозвучавший с ненавистью, остановил ее
- Стоять, маленькая дрянь! …
   Святоша, задыхаясь, с ужасом оглянулась на нее,- Душенька двинулась к ней, покачивая бедрами, и ее глаза загорелись нехорошим огнем.
- Я думаю, Мария, нам с тобой нужно кое что прояснить между нами.
   Девочка ринулась бежать со всех ног, внезапно буквально потеряв голову от захлестнувшего ее ужаса: она помчалась по широкому коридору первого этажа по направлению к учебным классам, сама не зная зачем и куда, - здесь стоял полумрак, освещение в отсутствие занятий было выключено, экономили электричество,- и все двери, конечно, были заперты …
   Святоша, задыхаясь от ужаса, тщетно билась в эти двери плечом, бежала дальше, вдруг оказавшись на почти темном перекрестке дальнего крыла запертых учебных помещений, и здесь остановилась, отчаянно пытаясь восстановить дыхание и оглядываясь по сторонам и прислушиваясь.
   Стояла ватная тишина.
   Где-то над головой, в жилых комнатах, приглушенно звучала музыка.
   Девочка тихо-тихо прокралась вдоль стены к помещению туалета, решив спрятаться там и отсидеться какое-то время, а затем сбежать во двор через окно, как они делали с Рыжей, когда надо было прогулять уроки …
   Холодная твердая рука с длинными пальцами вдруг зажала ей рот, а вторая мягко, но твердо обняла под живот,- Святоша задохнулась от ужаса и неожиданности, тщетно пытаясь закричать, забилась в державших ее руках, отчаянно мыча, но ее одним рывком прижали к стене щекой, больно придавив всем телом, и голос Душеньки, тихо рассмеявшись, прошептал в ее ухо
- Тише, моя девочка, тшш … Неужели ты думала от меня убежать, а?
   Святоша попыталась рвануться, но ее только сильнее прижали к стене, зажимая рот,- Душенька грубо развела сзади коленом ее ноги в длинных шортах, надавив и приподняв над полом, ее длинные пальцы скользнули по животу, и Мария яростно замычала, дергаясь, когда она проникла в ее шорты.
- Что такое, моя дрянь?- жарко дыша ей в ухо ярко накрашенными губами, со смешком проговорила Николетт.- Думаешь, ты сможешь мне помешать?
    Девочка взвизгнула от ужаса через зажимавшую ее рот холодную ладонь, когда ощутила прикосновение к ее шее под ухом острых клыков.
- Нет, пожалуйста! Умоляю вас, не надо! …
  Клыки слегка сомкнулись на ее шее, немного проколов кожу.
  Вкрадчиво рассмеявшись, Николетт чуть ослабила хватку.
- О великий день,- прошептала она в ухо девочки.- Ты меня умоляешь, сама Святоша! … Прости, что напугала тебя! Прости, прости …
   Ее длинные холодные пальцы скользнули ниже, в трусики, коснувшись мягко клитора, и нежно проникли в щель, плавно заскользив медленными движениями … Глаза Марии изумленно расширились в ужасе, она замычала через зажимавшую ее рот ладонь, отчаянно забившись в руках Душеньки, и тут боль внезапно ослепила ее, когда острые клыки сомкнулись на ее шее.
     Девочка всхлипнула, зажмурившись, ее тело ослабело, и Душенька, прижимая ее к стене и упираясь колено между ног, с тихим смешком мягко и плавно насиловала ее пальцами в трусиках … и медленно пила ее кровь.
 - Не надо,- простонала Святоша через пелену боли и наслаждения. - Боже …
- Ральфу сейчас не до тебя,- на миг оторвавшись от ее шеи, ласково ответила Душенька, и согнула в ней пальцы, зажав в ладони клитор.- Он не поможет!
   Тело предало Марию,- он застонала от накатившей волны наслаждения, перестав сопротивляться, обмякла в руках Николь, и уперлась рукой в стену.
- Видишь, как хорошо?- рассмеялась Николь ей в ухо.- Кончи мне в ладонь! …
   Святоша застонала, содрогнувшись в ее руках, зажав себе рот, - воспитательница выпустила ее, отступив назад на шаг,- и девочка медленно сползла по стене на пол, задыхаясь и рыдая от наслаждения и стыда.
   Ее нимб со стуком откатился в сторону.
 - Ты мне еще спасибо скажешь,- ласково проговорила в полумраке Душенька, наклонившись над ней.- Теперь ты многое вспомнишь … Мир, Святоша?
   Девочка, не в силах подняться с пола, с ненавистью взглянула на нее.
- Я … тебя … убью!- все еще задыхаясь, прохрипела она.
   Душенька мило улыбнулась ей в ответ в полумраке.
   Вытерла тыльной стороной ладони с пухлых губ кровь Святоши, и вдруг, глядя ей в глаза, приподняла свое короткое летнее платье, одним движением сняла свои белоснежные трусики и с усмешкой кинула ей в лицо.
- Когда ни будь,- ласково ответила она.- Если Хозяин тебе позволит.
- Отец Ральф все узнает, что ты со мной сделала! И тогда тебе конец!
  Душенька склонилась над ней, упершись в свои колени ладонями.
- Вопрос в том, поверят ли тебе,- с ласковой ленцой прошептала Николетт, и склонила голову на плечо, разглядывая ее.- Или я чего-то не знаю?
   Святоша стиснула зубы, с ненавистью глядя на нее.
- Ладно,- Николетт выпрямилась, убрав за ухо прядь волос.- Иди и приведи себя в порядок, Мария. Ты пахнешь как маленькая шлюха. Как не прилично.
   Она не спеша двинулась по коридору, стуча каблуками. Остановилась в полумраке, посмотрев на девочку через плечо, и ласково проговорила
- Можешь носить мои трусики, Мария. Я буду не в обиде.
  Тихо рассмеявшись, она исчезла в темноте.



   Ральф вышел из Дома за старую кирпичную ограду, присев на лавочку возле калитки, достал сигареты и закурил, расслабившись.
    Не спеша затягиваясь сигаретой, он разглядывал плотно подступившие к Дому новые многоэтажки, и вдруг осознал, что приют Святого Иакова давно перестал быть комплексом строений за городом, на самой окраине, среди нескольких десятков частных домов.  Город все эти годы наступал, меняя все вокруг, поглотив пригород и лес вокруг Дома, - и Ральф сейчас вдруг был потрясен, осознав, что не заметил этого, как и того, каким не уместным стал здесь сам приют, в этом преобразившемся новом городе.
    Затягиваясь сигаретой, он смутно припомнил, что еще накануне своего бегства, пять месяцев назад, он обратил внимание на то, что пожарные и санитарные инспекции перестали придираться к аварийному состоянию Дома, и уже не требовали срочных исправлений недостатков, - и уже тогда, несколько месяцев назад, Ральф начал подозревать, что же происходит.
    Дом прекращал свое существование.
    Ральф опустил голову, затоптав окурок. Он вдруг ощутил сожаление и не передаваемую, непривычную для него грусть. Когда-то он приехал сюда на время, сбежал от войны и от себя самого, от того, чем он стал,- а теперь что-то держало его здесь, и, похоже, он начинал понимать,- что …
   Лабиринт? … У Ральфа даже зубы свело от этого слова. Но черт бы побрал отца Кабани,- что это такое, вообще, и откуда ему о нем известно?! …
   Машина вызывающего красного цвета, взвизгнув тормозами, остановилась прямо перед ним, и Ральф, подняв голову, увидел за рулем Анну Буккер.
    Опустив боковое стекло, она с улыбкой сделала приглашающий жест.
- Два часа еще не прошло,- с кривой улыбкой громко сказал Ральф.
- Не будьте букой и не придирайтесь,- со смехом ответила она.- Садитесь!
  Ральф помедлил, зачем-то оглянувшись на Дом, молча следивший за ними сейчас темными окнами, и уселся в салон рядом с Анной Буккер.
   От молодой женщины пахнет сладким зноем и легкими духами.
   Красная машина с ревом турбины рванула с места, набирая скорость.
- Итак, здравствуйте, для начала … Ральф,- поглядывая с кривой улыбкой на него блестящими черными глазами, проговорила девушка.- Я открыта для предложений и жду их от вас! Куда вы меня приглашаете?
   Он  вдруг почувствовал, что краснеет под взглядом этой молодой и красивой жгучей женщины, смотревшей на него сейчас буквально с жадностью и непонятным нетерпением, и машинально ответил, как шутил обычно
- Я не даю на первом свидании, Ани …
  Девушка звонко и от души рассмеялась.
- Звучит как вызов, святой отец! … Впрочем, вы правы,- нужно соблюсти хотя бы видимость приличий … Думаю, корейский ресторан нам подойдет.
   Ральф встретился с Ани взглядом,- и внезапно подумал о том утреннем разговоре с отцом Кабани, о повторах и нелогичностях … Вот и сейчас он подумал о том, что эта молодая великолепная женщина, которую он видел второй раз в жизни, была ему знакома, и знакома очень давно.
   Ральф попытался собраться с мыслями, - но, голова была как в тумане. 
- Я не люблю корейскую кухню,- машинально ответил он.
  Анна искоса посмотрела на него своими пронзительными глазами.
- Любите,- коротко ответила она.- Особенно кукси и булдоги.
  Он округлил брови, скрыв изумление за иронией.
- Откуда такая осведомленность, Ани?
- А я ведь много о вас знаю,- девушка смотрела вперед, обгоняя машины. И с трудом сдерживала волнение.- Жаль, право, что вы не узнали меня, отец Ральф. Я, конечно, выросла, но не очень то и изменилась внешне.
    Повернув голову, Ральф внимательно посмотрел на нее.
- Признаюсь, у меня бывают проблемы с памятью,- осторожно ответил он.- А с памятью на лица так вообще беда … Я вас действительно не могу вспомнить, Ани, уж простите старика. У меня эта … как ее там … контузия.
- Ваша шутка про старика и контузию, Ральф, так в свое время набила мне оскомину, что я мечтала вас придушить, если услышу это при личной встрече,- с иронией кривя губы в улыбке, ответила девушка, крутя руль.- Я прекрасно уяснила себе еще в детстве, что вы легко даете себе команду все забыть.
   Ральф, не отрываясь, смотрел на нее.
   Машина затормозила у корейского ресторанчика, и заглушив двигатель, девушка посмотрела Ральфу в глаза, нервно облизнув губы.
- Идемте,- тихо сказала она, наконец.- Я вас искала. Мы должны поговорить.
   Ральф, прибывавший в состоянии ступора, молча повиновался, последовав за ней в ресторанчик: они присели за низкий столик в закрытой кабинке, и через пару минут на белой скатерти появилось множество блюд в маленьких тарелочках, бутылка мартини в ведерке со льдом и пара высоких бокалов.
- Ваше любимое мартини, отец Ральф,- тихо сказала Анна.- Наливайте.
   Он спокойно открыл бутылку, разлив вино по бокалам.
- Вижу, вы все заказали заранее, Ани. И хорошо знаете мои привычки.
- Вас всегда удивляла моя другая особенность,- тихо ответила девушка, сделав большой глоток вина из своего бокала, и поставила его на стол.
    Приглушенно звучала в зале приятная восточная музыка.
- И что же, по вашему, меня всегда в вас удивляло? …
- Моя память и привычка помнить все даты, святой отец.
- Похоже, я действительно стар, раз вас не помню,- усмехнулся Ральф.
- Может, мы с вами, наконец, перейдем на «ты»? …
   Ральф посмотрел на нее через бокал и сделал глоток.
- Хорошо.
   Девушка взяла свой бокал и сделала глоток, смакуя вкус.
- Дело вовсе не в вашем … твоем … возрасте, Ральф,- она наклонилась в его сторону, наблюдая своими жгучими карими глазами, как он красиво кушает горячий лапшичный суп.- Скорее, - столько всего прошло с тобой за целых пять лет, Ральф, что у тебя просто не было времени вспоминать меня или еще кого-то … Я была еще подростком, глупой и наивной девчонкой, и мы много общались по видеосвязи и телефону, и ты учил меня всему, воспитал, сделал сильной! Я – полностью твое творение, святой отец!
   Перестав жевать, он медленно поднял на нее остановившийся взгляд.
    Девушка смотрела на него с горькой иронией с бокалом в руке.
- А потом ты просто исчез,- голос Анны Буккер дрогнул.- Я искала тебя все эти года, знала примерно, где ты мог быть, я просто … не представляла, как мне дальше жить без твоего голоса, без твоего смеха … без тебя, Ральф. Я узнала о тебе правду, и все это время, как оказалось, пока мы общались, ты был на Украине, воевал на Домбасе! Ты звонил и писал мне в перерывах между боями, ты называл это «командировками»! Наемник, Ральф. Инструктор.
   Ральф медленно отложил палочки и осторожно распрямил спину.
- Но я искала,- девушка медленно, словно боясь спугнуть, протянула руку, взяв его, и осторожно сжав пальцы.- Искала тебя настоящего, Ральф … Ты был священником, в миссии Красного Креста от ордена францисканцев. На Украине, когда там началась гражданская война. Ты все думал, что имеет место быть затянувшееся недоразумение … Но все сложилось иначе.
   Ральф молчал, не шевелясь, и глядя прямо перед собой.
- Все ждал, когда это кончится …- шепотом продолжала Анна Буккер, не отрываясь, глядя на него.- Начали уезжать или просто сбегать твои соратники из Красного Креста. Ты не мог их в этом винить: они не солдаты, обычные врачи и священники, тем более, - граждане других стран … А ты, - вот ты остался. Когда вокруг стали рваться снаряды, не стало власти, еды, воды … надежды … люди всегда ищут последнее прибежище в храме.
    Ральф закрыл глаза. По его щеке медленно стекла слеза.
- А я понятия не имела, кто ты такой на самом деле, и чем занимаешься,- девушка коротко рассмеялась, прикрыв губы ладонью, и в ее глазах вдруг заблестели слезы.- Ты мне писал в интернете, потом начал звонить …
- Я позвонил в первый раз, когда у тебя было день рождения,- сказал он.
- Ты вспомнил!- тихо ахнула Анна, потрясенно глядя на него, и крепко сжала его руку.- А потом … я уже не могла без твоих звонков, Ральф, без твоих рассказов, объяснений, твоих бесконечных историй!
   Анна наклонилась к нему, крепко взяв ладони его руку.
- Ты врал мне столько лет!- с ласковым укором прошептала она.- Что ты студент, занят лекциями и прочей учебной ерундой! … Я все понять не могла нашу разницу во времени, и почему ты путаешься постоянно в том, какие у тебя сегодня занятия и когда начинаются каникулы!
    Ральф молчал, не шевелясь и не открывая глаз.
- Все ждал, когда я там, у себя, найду себе парня, влюблюсь и забуду тебя, исчезну сама собой,- с отменной горькой иронией закончила Анна.- Но вышло все иначе, Ральф. Исчез ты. Внезапно и бесследно … Неужели ты действительно думал, что я тебя забуду? Просто вот так,- возьму и забуду тебя? …
   Он открыл глаза и посмотрел в ее глаза, в которых блестели слезы,- и были нежность, детская обида и укор.
- И вот, наконец, я нашла тебя,- прошептала Анна Буккер.
   Ральф лишь смог улыбнуться в ответ мертвой улыбкой.



   … в большом рабочем кабинете кардинала Яна Полонского пахнет ладаном. Перед статуей Девы Марии тепло мерцает огонек лампады. Тикают напольные старинные часы. Здесь все,- паркетный наборный пол, резная мебель из ореха, деревянные панели на стенах,- словно из прошлого столетия, нет ничего из нынешнего века технологий.
    Кардинал Ян Полонский и еще двое мужчин в черных сутанах восседают за большим столом, перед ними бумаги и подшитые отчеты, - и сидевший сейчас перед ними Ральф, выглядевший неуместно в своем потрепанном германском камуфляже и шнурованных берцах, молча ждал.
    За высокими витражными окнами,- шум вечернего Кракова.
- Сын мой Ральф,- мягко заговорил, наконец, кардинал Полонский.- Ни кто не в праве изгнать тебя из лона святой Матери-Церкви. Ни кто не имеет права запретить тебе в дарах молитвы, исповеди и святого причастия Тела и Крови Христовой. Все собравшиеся здесь пастыри хотят понять … кхм .. твои мотивы, ввергнувшие нашего брата во Христе в бездну греха. Я ясно выражаюсь?
    Он коротко кивнул, не шевелясь и глядя перед собой.
- Мы очень удивлены, брат Ральф,  что вы сами приехали в Польшу и обратились в управление епархии к кардиналу,- быстро, мягким тоном, заговорил мужчина, сидевший справа от Яна Полонского.- Прошу вас правильно понять наше замешательство. Ваша жизнь, которую вы вели последние два года, она … несовместима с вашим положением, которое вы занимали. Вы разорвали с нами все контакты, не отвечали на запросы. Запятнали себя кровью.
    Ральф слушал его, не шевелясь и даже не мигая.
- Вы успели прославиться, брат Ральф,- мягко, словно извиняясь, заговорил кардинал Ян Полянский, когда замолчал говоривший мужчина.- Как командир одного из батальонов добровольцев. Попадали в окружение, участвовали в  боях за шахты и аэропорт. Вы были безжалостны и не знали сомнений. Именно вы, как нам известно, приказали закачать топливо из бензовозов в подвалы, где закрепился противник,- и так выкурить оттуда защитников. Десятки раненных сгорели живьем, а бегущих в панике людей по вашему приказу расстреливали в упор из танков … И это только одно из свидетельств.
    Сидевший от кардинала слева грузный седой мужчина в сутане, молчавший все это время, вдруг спросил сиплым низким голосом
- Это все правда, отец Ральф?
- Да,- хрипло и твердо ответил Ральф, подняв на него глаза.
- Вы меня узнали?
- Да … Вы – отец Кабани, монсеньер Миссии Красного Креста.
  Отец Кабани, не сводя с него взгляда, медленно кивнул.
- Вы подтверждаете, что все эти слухи о вас,- правда?
- Какие именно?- криво улыбнулся Ральф.- Обо мне слишком много слухов.
- Например, о том, при каких обстоятельствах вы впервые пролили кровь.
   В кабинете повисла долгая, напряженная пауза.
- Была Пасха,- наконец, хрипло и устало заговорил Ральф.- Наш храм сильно пострадал от обстрелов, но это большой праздник, и собралось много прихожан … Я был в алтаре с диаконом, мы готовили освещение хлебов для причастия, когда я услышал крики. В храм вошли пять вооруженных людей, боевики одного из ополчений … пьяные и без всякого уважения к храму. Они угрожали людям оружием, - согнали всех в правое крыло храма и поставили прихожан на колени. При помощи угроз, ругани и ударов прикладами.
   Ральф поднял на молчавших пастырей горящий взгляд.
- Они избивали мужчин. Глумились над всеми. Кривлялись перед иконами, и один из них начал мочится у алтаря, пока двое других обыскивали людей и забирали все, что представляло для них интерес. Потом …
   Ральф замолчал на минуту, проглотив  вставший в его горле комок.
- Потом они обратили внимание на группу девочек из приюта.
   Вновь повисла долгая пауза.
- И что же произошло потом?- мягко спросил отец Кабани.
- Я пытался до этого их образумить и остановить, но меня ударили и …
- Я спросил вас,- что было потом?!
- Они потащили девочек в алтарь,- почти с ненавистью ответил ему Ральф.
- И вы тогда сказали …
- Девочки кричали, звали на помощь, а все просто …
- Что вы тогда сказали, Ральф?!- почти прокричал отец Кабани.
   Опять долгая пауза повисла в воздухе.
   Трое мужчин в сутанах, не двигаясь, смотрят на Ральфа.
- Я сказал им тогда,- с ожесточением ответил, наконец, Ральф.- «Я боюсь гнева Господа и наказания за грех убийства. По этому, сегодня я просто отрублю вам руки» … Так я и сказал, отец Кабани. Это мои слова.
- И что же произошло дальше, сын мой?- мягко спросил его кардинал.
- Я ударил одного из них распятием в горло,- жестко, с холодным наслаждением в голосе усмехнулся Ральф.- Прикрылся им как щитом, и из его же автомата убил того, кто держал прихожан на прицеле. Затем ворвался в алтарь, где эти скоты уже успели надругаться над одной из девочек. Под дулом автомата они бросили свое оружие и встали на колени.
- И вы? … - отец Кабани наклонился вперед.
- Я отрубил им руки. Всем четверым. На алтаре храма.
  В глазах кардинала Яна Полянского появился ужас и замешательство.
- После этого пленных я больше не брал,- с яростью в голосе закончил Ральф.- Мой отряд добровольцев должен был внушать ужас врагу. Убийцы и насильники не должны ходить по земле божьих людей.
- Вы сами стали убийцей,- прошептал кардинал Полянский.
  Замолчав, Ральф как-то беспомощно посмотрел на него.
- Зачем вы приехали в Краков?- было видно, что кардинал с большим усилием может говорить спокойно.- Вы там нужнее, не так ли? Зачем вы уехали?
   Ральф медленно опустился на колени, склонив в поклоне голову.
- Я … я прошу о прощении и хочу принести Господу свое покаяние …
   Отец Кабани медленно выпрямился, глядя на него.
- Нельзя играть в бога, брат Ральф …


   … голос девушки что-то настойчиво повторял, и Ральф, очнувшись от своих размышлений, вопросительно посмотрел на Анну Буккер.
    Уже стемнело, и фары машины освещали кирпичную стену высокой ограды Дома, с облупившейся местами выгоревшей на солнце штукатуркой.
- Уже приехали? – тупо спросил Ральф.
- Я сказала,- терпеливо повторила Анна, глядя на него,- что завтра в десять жду вас на завтрак, вместе с Лурдес. Мне за вами заехать, святой отец?
    Он машинально ощупал в нагрудном кармане бумажку с адресом,- ее вложила туда Анна еще в корейском ресторанчике.
- Не надо, Ани,- ответил он.- Я вызову такси.
- Мы с Лурдес вас будем очень ждать,- мягко проговорила она.
  Ральф кивнул, уже собираясь открыть дверь машины и выйти, но тут девушка вдруг взяла его за руку, сжав пальцы, и наклонившись к самому уху.
- Когда-то ты спросил, на что я готова ради тебя,- чуть касаясь губами его щеки, прошептала Анна Буккер.- Я в тот день вырезала твое имя на своей руке. Лезвием. И любой мог видеть твое имя все эти годы. И я отвечала на все вопросы, что это имя моего мужчины,- девушка поднесла свою левую руку к его глазам, и Ральф увидел на ее нежной коже белесые шрамы порезов, складывающиеся в его имя.- Видишь? Я всегда была готова на все ради тебя!
- Да,- хрипло, с трудом, ответил ей Ральф.
- Есть сейчас смысл говорить, что я люблю тебя до безумия, Ральф?
- Думаю, это будет лишним,- прошептал он, и в следующее мгновение задохнулся от ее поцелуя ее жадных чувственных губ, от ее горячих объятий, запаха тонких духов и ее горячих слез, утонул в ее нежности …
- Ани, стой, подожди … я ведь …
- С тебя давно сняли сан!- сквозь слезы рассмеялась она.- Так что молчи!
   Ральф просто повиновался ей сейчас, ответив на ее жадный поцелуй, чувствуя, как кружится его голова, а она плакала и целовала его как безумная.
- Сумасшедшая!- наконец, смог выдохнуть Ральф.
- Да!- сквозь слезы счастливо рассмеявшись, ответила девушка, усевшись на него верхом и обвив руками шею.- И в этом виноват только ты!
- Ани … дай мне хоть прийти в себя немного …
  Она взяла его голову в ладони, глядя в глаза.
- Ты мой Бог, Ральф! Мой Хозяин! Навсегда, во всех жизнях!
- Ани, ты понимаешь, что я старше тебя, намного старше?- почему-то похолодев, запинаясь, торопливо ответил он.- У меня ничего нет, если на то пошло! … Да и просто посмотри на меня! А ты красивая, умная, уверенная в себе молодая женщина! Любой мужчина рядом с тобой будет …
   Анна Буккер мягко закрыла ему рот ладонью.
- Ты дурак, Ральф,- с ласковой иронией прошептала Ани.- Боже мой, какой же ты дурак! … Прошло столько лет, а ты так ничего и не понял!
   Наклонившись, она поцеловала его долгим сладким поцелуем.
- Господи, как же долго я ждала этого дня, мой дорогой! …
   Ральф потряс головой, пытаясь взять себя в руки.
- Иди уже,- рассмеявшись сквозь слезы, горячо прошептала Анна Буккер.- До завтра, Ральф! Я жду тебя! Мы с Лурдес ждем тебя!
- Знаю,- мягко поцеловав ее, прошептал он.- Спокойной ночи, Ани …
   Ральф уже и не помнил, как ему открыл запертую на ночь калитку охранник,- голова шла кругом, и все было как в тумане,- он поднялся по лестнице на второй этаж, в свою комнату, долго не послушными пальцами снимал свою куртку, когда вдруг дверь открылась и вошла без стука Душенька.
- У тебя не заперто, прости,- остановившись на пороге, сказала она.
- Выключи скромность и проходи уже,- усмехнулся Ральф. – Прости, Душенька, - свидание затянулось. Но обещание напиться с тобой в силе.
   Он открыл напольный шкаф, отыскав в нем непочатую бутылку дорогого коньяка,- кто-то подарил мне его еще год назад, уже и не вспомнить, -кто,- и пару стаканов, со стуком поставив все это на стол, и уже удивленно взглянул на все так же стоявшую на пороге воспитательницу. Душенька была все в том же легком летнем платье, и ее фиолетовые волосы закручены в два рога-гульки, - только вот теперь на ее длинных ногах появились черные гольфы выше колен, а левый глаз закрывала черная же повязка.
- Ты сегодня прям мечта прыщавого подростка,- по доброму усмехнулся Ральф, разливая по стаканам коньяк.-  Проходи уже и присаживайся.
- Приглашаешь меня войти?- серьезным тоном спросила она.
- Тебе что, как вампиру из сказок, нужно особое приглашение?
   Душенька хмыкнула, закрыв дверь и щелкнув замком, присела на диван рядом с Ральфом и принюхалась к нему, как дикая кошка.
- Мартини? … Шикарно. Я бы тоже не отказалась.
   Ральф подал ей стакан.
- За что пьем, Душенька?
- За тебя,- серьезно ответила она.- За твое возращение.
   Они выпили залпом, и Ральф тут же разлил по стаканам еще.
   Николь, поигрывая своим стаканом, с улыбкой изучала Ральфа.
- Не думала, что увижу вас, отец Ральф, сложившего оружие без боя.
   Он поднял на нее вопросительный взгляд, не понимая.
- Грозный неприступный Ральф пахнет мартини, женскими духами, и на его лице следы помады,- с иронией пояснила Николетт, забрав со стола бутылку и вливая в себя с горла коньяк, как воду.- Мне обидно! Горе мне!
   Она всплеснула руками, театрально схватившись за голову.
- Лошадь девственницы всегда медленно скачет!
   Они долго хохотали над ее шуткой, расплескивая коньяк из стаканов, - Ральф хлопал ее по плечу, а Душенька, краснея как школьница, робко целовала его в щеку, заглядывая в глаза с пьяной нежностью.
- Пригласишь меня на свадьбу, о неприступный Каратель Ральф?
- Эва тебя понесло, коллега,- усмехнулся он, налив себе еще коньяка.- До свадьбы дорогу уже строят, Николь. Как только закончат, я тебе сообщу.
- Сдается мне, твоей девушке дорога не нужна!- пьяно хохотала Душенька, прикрывая губы ладонью.- Она прет как танк! … Тебе ****а – и точка, Ральф, уж поверь мне как женщине! Она уже заявила права на тебя?!
- Не преувеличивай, Николь.
- Значит, у меня еще есть шанс, отец Ральф? – Душенька, дурачась как девочка,  попыталась залезть ему на колени.- Примете мою исповедь?
    Ральф мягко, но решительно остановил пьяную воспитательницу.
- Я думаю, тебе уже достаточно, Николь. Давай ты вернешься в дежурную комнату и выспишься, а я за тебя подежурю этой ночью, хорошо?
- Даже выслушать не хочешь?- вдруг очень трезвым голосом спросила его Николь, поправив на лице черную повязку.- Думаешь, я настолько пьяна?
- Николь, давай я провожу тебя в учительскую.
  Она вдруг одним движением уселась на Ральфа верхом, - ее легкое летнее платье высоко задралось до бедер, - высоко вскинула голову, несколько жадными большими глотками допив коньяк из бутылки, отбросила ее в сторону,- бутылка со стуком покатилась по полу,- и пока изумленный Ральф не успел ничего сказать, Николетт с кривой усмешкой на лице проговорила
- Напомнить тебе, как я потеряла глаз?! Это ты выбил мне его!
- Николь, хватит! Это уже слишком!
- Хватит?! … Хватит, да?!- вдруг с яростью заорала Душенька ему в лицо.- Эта шлюха, гребаная Анна Буккер, не имеет права быть с тобой рядом, ты понял?! … Я все эти дни была рядом с тобой, - я, а не она! … И что, - ей достаточно просто заявиться, щелкнуть пальцами,- и все так просто?!
    Ральф, не задумываясь, отвесил ей пощечину,- Николетт изумленно ахнула, схватившись за щеку,- и влепил ей вторую, от всей души. Взвизгнув, девушка попыталась вцепиться ему в волосы, и Ральф, уклонившись от ее рук и схватив за запястья, вскочил на ноги, сбросив Николь на пол.
- Да что с тобой такое, Николетт?! Ты ведешь себя как последняя дрянь!
  Она, с ужасом оглянувшись на него, попыталась на четвереньках отползти от него, и Ральф, сам не понимая, что делает, наступил на нее ногой, прижав к полу, и одним рывком вытащил из своих джинс ремень с тяжелой пряжкой.
- Что вы делаете!- задыхаясь, прошептала она.- Ральф, как вы смеете!
- Еще как смею, Николь! Я всю дурь из тебя выбью!
   Ремень с тяжелой пряжкой обрушился на придавленную его ногой к полу воспитательницу, приглушенно вскрикнувшую и зажавшую себе рот ладонями, - а Ральф молча и без жалости бил ее ремнем по спине и белоснежным ягодицам, показавшимся его взгляду под задравшимся платьем, - без разбора, до крови, с каким-то остервенением: и когда Николь вдруг тихо застонала,  судорожно сведя бедра, он остановился, тяжело дыша, посмотрел на ремень в своей руке, убрал ногу со спины Душеньки, и отступил назад.
   Что на меня нашло? … Неужели я так пьян? …
   Николетт, задыхаясь, приподнялась на локте, посмотрев на него.
- Спасибо … Ральф,- запинаясь, прошептала она.- Я больше так не буду …
  Ральф медленно опустился на диван, не глядя на Николь, взяв свой стакан, и одним глотком допил коньяк, как воду, не чувствуя вкуса.



  … с яростным воплем девушка с фиолетовыми волосами и в готическом платье-сутане, схватилась за лицо, и между ее пальцев потекла кровь.
- Будь ты проклят, Анджей Хаген! Я убью тебя, клянусь!
   Он отшвырнул ее назад мощным пинком в грудь, - Николетт покатилась по земле, и молодой мужчина навис над ней, с обнаженным мечом в руке.
- Победитель останется только один,  Девятая!
  Она взвыла от ужаса,- меж ее зубов сверкнули длинные клыки вампира,- и вдруг высоко подпрыгнув в воздух, как паук,- она помчалась прочь от него.
- Куда же ты, Девятая?!- его обидный хохот подстегнул ее бежать еще быстрее.- Ты же так хотела выиграть! Вернись и попробуй убить меня!
   Она закричала в бессильной злобе, зажав уши ладонями …



  … Ральф поднял взгляд на стоявшую перед ним воспитательницу.
- Святой отец,- тихо повторила она.- У вас кровь.
  Он машинально утер нос, посмотрев на капли крови на своих пальцах.
- Простите меня,- смиренным голосом тихо проговорила стоявшая перед ним Душенька.- Простите меня за мою дерзость … Я смиренно прошу прощения.
    Николь стояла перед ним, в своем летнем платье и гольфах выше колен, с торчащими как рога заплетенными волосами, раскрасневшаяся и с затуманенным взглядом, девственно сложив перед животом руки.
  Темнели буквы татуировки на ее горле: «Я побывала в приесподней ...»
   Ральф, помедлив, тяжело поднялся на ноги.
- Идем, Николь. Тебе надо поспать. Я подежурю.
   Она смиренно коротко поклонилась в ответ.
    Николетт шла за ним по полутемным коридорам второго этажа, все так же сцепив пальцы перед животом и не поднимая головы, - покорно, словно маленькая девочка, дала Ральфу уложить себя на диван в дежурной комнате и укрыть себя одеялом … и почти сразу уснула глубоким сном.
    Ральф некоторое время разглядывал тихо сопевшую во сне Душеньку, взял большой ручной фонарь и начал обход коридоров и перекрестков жилого крыла второго этажа Дома, освещенных лишь ночными лампами.
  Я ее избил. Душеньку. Ремнем. До крови ... Что со мной? ...
   Все было тихо и спокойно, - он не заметил в коридорах нарушителей распорядка, и хоть за закрытыми дверями спален доносились приглушенные голоса,- кое где дети еще не спали, рассказывая ужасы и истории на ночь,- Ральф не счел нужным туда заходить и мешать им. Все же, выходные.
   На его наручных часах стрелки показали пол второго ночи.
   Ральф вышел на перекресток коридоров у лестницы, где был его кабинет, и не очень удивился, увидев сидевших на полу у двери двух девочек.
    Над головой одной из них сверкнул в свете его фонаря нимб.
    Ральф выключил фонарь, присев на пол напротив них.
- Я встретился с Анной Буккер,- тихо и устало проговорил он.- Лурдес живет у нее в нашем городе. Завтра я еду к ним на завтрак и увижу Лу.
    Рыжая и Святоша обменялись взглядами.
- А теперь об этой старой фотографии,- после короткой паузы продолжал Ральф.- Где вы ее нашли и при каких обстоятельствах. Рассказывайте.
   Девочки заговорили разом, тревожным шепотом, поведав молча слушавшему их Ральфу о том, как Лурдес искала для него дверь в Доме, ведущую в Лабиринт, и как они в ночь выпускного спустились в подвальный этаж, и что там, похоже, сто лет назад был первый этаж Дома, кельи монахинь и спальни, и как они нашли кабинет Директрисы, а в нем – фотографии и документы.
    Ральф слушал их молча и не перебивая, глядя перед собой.
- Сейчас подвал закрыт,- шепотом закончила Святоша.
- Я узнаю, где ключи от него,- задумчиво проговорил Ральф.- Наверняка они хранятся у Директора. Я должен сам все это увидеть, своими глазами.
- Когда вы хотите туда пойти?- дрогнувшим голосом спросила Рыжая.
- Сегодня. Как вернусь из гостей от Анны Буккер.
- Мы пойдем с вами,- сказала Святоша, и это был не вопрос.
- Я все решу, как пообщаюсь с Анной Буккер и Лурдес,- жестко осек ее Ральф.- Слишком уж все это … нереально. Анне точно не сто с лишним лет. Но опять же,- это невероятное сходство и совпадение с именем … Думаю, все решит разговор с Лурдес. Уверен, что если бы Анна была для нас всех опасна, то ваша подруга точно бы с ней не жила. Как вы сами считаете?
   Девочки молча смотрели на него, не отрываясь.
- Идите-ка вы спать,- Ральф поднялся на ноги.- Завтра все будет ясно.
- Спокойной ночи, отец Ральф,- сказала ему в спину Святоша.
  Он закрылся в кабинете и достал свои старые четки-розарий.
  Ральф медленно опустился на колени и посмотрел на распятие в углу.
  Разговор с Господом обещал быть долгим …




9.
 
 


    Ральф был неприятно озадачен, когда понял, что совсем не представляет себе, с чем и как прийти в гости в назначенное время к Анне Буккер: он так давно ни к кому не ходил в гости, что даже не мог вспомнить сейчас, сколько лет назад это вообще было. В конце концов, он оделся в привычные ему джинсы и футболку, накинул на плечи затертую байкерскую косуху, и, вызвав такси, продиктовал водителю адрес на записке от Анны Буккер.
    Он вышел за квартал от указанного адреса, подняв ворот косухи, и огляделся в поисках магазинов,- Ральф вспомнил, что Ани обожала хороший кофе и розы, да еще – вкусную выпечку и пирожные,- и медленно направился по мокрому от осеннего дождя тротуару, разглядывая вывески магазинов.
   Ральф остановился перед витриной, с удовольствием изучая выставленную утреннюю выпечку в плетеных корзинках, и вдруг увидев в отражении остановившуюся рядом девочку, улыбнулся ей в ответ на ее улыбку.
- Эти пирожные, сэр, всегда просто восхитительны,- хрипловатым приятным низким голосом сказала девочка.- Вот эти, корзинки. Вы не пожалеете.
   Ральф встретился с ее глазами в отражении витрины.
   Девочка, не мигая, смотрела на него с какой-то странной улыбкой.
   Она одета в старинного покроя платье с большими пуговицами, вязанные высокие гольфы и высокие грубые ботинки, подбитые гвоздями. На шее - полосатый красный шарф, длинные черные волосы заплетены в косу.
- Благодарю, дитя мое,- машинально ответил ей, наконец, Ральф, вернувшись к изучению витрины.- Думаю, я их и куплю. Спасибо за совет.
   Он полез в карман за бумажником.
- Давай я и тебе куплю парочку. Какого цвета ты любишь? …
   Не услышав ответа, он удивленно оглянулся,- и никого не увидел.
   Ральф растерянно огляделся по сторонам, в недоумении оглянулся на витрину, и снова огляделся,- улица была пустынной, всего несколько прохожих в это воскресное утро, но странной девочки ни где не было видно.
    Ральф не любил опаздывать, - ровно в десять, он с коробкой пирожных, банкой отличного кофе в зернах и букетом из трех роз, был на месте.
     Анна Буккер жила на третьем этаже кирпичного уютного дома, с колоннами над высоким крыльцом, с домофоном на чугунной, старинного вида массивной двери, на которой были латунные таблички с именами и квартирами жильцов. Ральфу, впрочем, не пришлось думать над дежурными фразами у динамика домофона: Лурдес, одетая в школьное платье, с двумя забавными хвостиками на голове, бледная и взволнованная, ждала его у крыльца, - она бросилась к Ральфу без раздумий, как только она увидела его.
   Со смехом он обнял девочку, закружив, и мягко поцеловал в лоб.
- Святой отец!- счастливо смеялась Лурдес.- Наконец-то вы приехали!
- Ну здравствуй, стрекоза! – ответил он, вдруг почувствовав предательский комок в горле.- Как же ты выросла за эти пол года, Лу!
    Она счастливо рассмеялась, зажмурившись как котенок.
- Идемте скорее! Мы с мамой вас так ждали! Я еле смогла заснуть!
- С мамой? …
- Да, с Ани! Идемте, идемте! … Ой, у вас цветы? … Для нее?!
- Тише,- улыбнулся Ральф.- Веди, она нас ждет, Лу.
   Квартира Анны Буккер,- чистая, светлая, со вкусом и без излишеств, с цветами в напольных горшках и плетеной мебелью,- очаровала Ральфа с первого мгновения своим уютом, а изумительный запах уже готового жаркого из курицы и свежее сваренного кофе буквально вскружил ему голову.
- Доброе утро, святой отец,- Ани вышла в прихожую, одетая в легкий белый сарафан выше колен, с распущенными по плечам волосами, - посмотрела в глаза Ральфу, вдруг густо покраснев, и мягко поцеловала его в щеку.
    Ральф не смог удержать усмешки.
- Святой отец? … Не можешь без этого, Ани?
- Прости, не сдержалась,- рассмеялась девушка.- Проходи же!
   Он не ловким жестом вытащил из-за спины букет роз и протянул ей.
- Вы серьезно? …- девушка, зачаровано уставилась на него.
  Лурдес, улыбаясь до ушей, восторженно наблюдала за ними.
- Я сейчас налью воды в графин! – она бесцеремонно забрала из рук Анны розы и умчалась в комнату, что-то радостно напевая себе под нос.
   Ральф и Анна посмотрели друг другу в глаза.
- Ну чего же ты стоишь,- дрогнувшим голосом сказала она.- Проходи.
   На большой светлой кухне, с видом на осенний парк, уже ждал их накрытый к завтраку стол: восхитительное жаркое и салаты, горячая выпечка и принесенные Ральфом пирожные, кофе в турке на спиртовке,- и смех и внимание молодой великолепной молодой женщины рядом, счастливые глаза Лурдес напротив … Ральф вдруг осознал, что давно забытые шутки и анекдоты легко звучат из его уст, Анна и Лурдес от всей души смеялись в ответ, восхищенно глядя на него,- и болтали, болтали обо всем без умолку …
   Мы словно семья,- мелькнула у Ральфа безумная мысль.
   Безумная? … Разве не мечтал я об этом раньше? …
- Ну,- с кивком принимая из рук Анны чашку с еще одной порцией кофе, посмотрел Ральф на улыбавшуюся до ушей девочку.- Я вижу, ты здесь совсем освоилась, Лурдес … Это здорово, что ты нашла здесь свой дом. Мисс Буккер лучшая опекунша, какую я знаю, без ложной скромности и пафоса.
- Это и есть мой дом, святой отец! – восторженно глядя на него, ответила Лурдес.- И Ани мне не опекунша! Она моя мама! И я ее люблю!
    Ральф с приятным удивлением встретился с Ани взглядами.
- У меня есть своя комната!- улыбнувшись Анне, продолжала девочка.- Мама устроила меня в гимназию! Я теперь играю в регби в школьной команде!
- Серьезно? …
- Да, святой отец! Сейчас я вам покажу!
   Девочка сбегала в свою комнату, принесла дневник и альбом с рисунками,- Ани, мывшая грязную посуду в раковине, с улыбкой наблюдала за тем, как Ральф с приятным изумлением на лице слушает ее рассказы о гимназии и новых друзьях, и, поймав ее взгляд, проговорил
- Лурдес так изменилась за это время.
- Тебе не нравится?- криво улыбаясь, отозвалась Ани.
- Нравится,- усмехнулся в ответ Ральф, листая школьный альбом Лурдес.- Ты чудо, как расцвела, Лу … И мне даже стыдно, что меня не было рядом.
   Девочка вдруг взяла его за руку и насупилась, сдвинув брови.
- Но теперь-то вы никуда не денетесь!- Лурдес оглянулась на Анну Буккер, сжимая его руку.- Он ведь не вырвется из твоих когтей, мама?
  Анна, варившая новую турку кофе на спиртовке, с улыбкой оглянулась.
- У нашего святого отца ни единого шанса,- ласково проговорила она.
   Лурдес даже рассмеялась, глядя на покрасневшего Ральфа, а Анна, поставив рядом с ним чашку с кофе, присела рядом и невинно ему улыбнулась.
- Знаете что,- девочка поднялась на ноги.- Я хотела предложить нам всем сходить в парк или в кино … Но тут вспомнила, что мне надо помочь подруге с домашним заданием на завтра. Ведь мы же не в последний раз видимся?
   Анна посмотрела на нее, с иронией приподняв брови.
   Лурдес быстро обняла Ральфа со спины, поцеловав его в щеку.
- Вы приедете ко мне в гимназию, святой отец?
- Думаю, мы теперь часто будем видеть отца Ральфа у нас дома,- с тонкой улыбкой ответила за него Анна Буккер.- А так как у нас сегодня выходной,  и наш папочка ни куда не торопится, ты наверняка его успеешь застать.
    Ральф с непроницаемым лицом сделал глоток кофе из чашки.
- Не задерживайся, милая,- поцеловав Лурдес в щеку, проговорила Ани.
- Да, мам, я вернусь через пару часов,- девочка бросила в сторону Ральфа быстрый взгляд, и убежала, громко хлопнув дверью и щелкнув замком.
   Ральф посмотрел на невозмутимо присевшую напротив Анну Буккер.
- С каких это пор ты решаешь за меня?- с тихой угрозой спросил он.
   Девушка без тени улыбки посмотрела на него, и ее глаза сверкнули.
- С тех самых, мой дорогой Хозяин,- отчеканила она стальным голосом,- как ты воспитал меня, научил не отступать и не сдаваться, - а потом просто исчез, уверенный, что и дальше можешь решать за меня, а я тебя просто забуду!
    Ани вдруг опустилась перед ним одним движением на колени, посмотрев снизу-вверх ему в глаза из под ресниц горящим взглядом.
- Я тебя нашла,- с тихой яростью сказала она.- Выбора у тебя нет!
   Он осторожно протянул руку, коснувшись ладонью ее щеки.
   Анна схватила его руку, жадно целуя ее, что-то шепча как безумная, ее длинные пальцы торопливо ощупали его запульсировавший член через ткань джинсов, расстегнули ремень и высвободили его наружу.
- Ани,- хрипло произнес Ральф.- Подожди, я …
- Нет!- задыхаясь, ответила она.- Я и так слишком долго ждала! …
   Ее губы жадно обхватили вставший дыбом член, сладко заскользив по всей длине, и Ральф застонал, взяв ее за волосы двумя руками: девушка  жадно работала губами, помогая себе языком и сглатывая, дроча у основания своими тонкими длинными пальчиками, и вдруг остановилась, подняв голову
- Идем в постель, Хозяин!- прошептала она.- Ты только мой! Навсегда! …


   … Ральф поднес к губам сигарету, сильно затянувшись, и вновь взял со стола старую фотографию, изучая ее. Анна Буккер, одетая в монашеское платье, с четками в руках, молодая и красивая, смотрела на него с пожелтевшей бумаги,- ничего не изменилось на фотографии за прошедшее время. Вот только думать о ней спокойно Ральф больше не мог,- при одной мысли об этой великолепной женщине у него шла кругом голова.
    Он с каким-то тяжелым усилием подумал о прошедших нескольких днях: они созванивались с Ани по нескольку раз в день, Ральф дважды ночевал у нее, и вчера днем навестил безумно счастливую Лурдес  в гимназии. Они гуляли втроем, ходили в парк и в кино, и Анна на следующий уикенд без компромиссно распланировала для них совместный отдых в горах.
    Сигарета, дотлев до фильтра, обожгла ему губы, и, вздрогнув, Ральф машинально затушил окурок в пепельнице, отложив фотографию.
   Что я чувствую? … У меня никогда в жизни не было того, что дали мне несколько этих дней. Да, что я чувствую сейчас? … Счастье? … Да, пожалуй. И они действительно, за эти несколько дней, стали как одна семья.
   Он проговорил это слово в пол голоса, словно перекатывая на языке камешек. Непривычное для него слово. Семья. Его семья. Забавно …
   Ральф медленно взял старое фото и вновь поднес его к глазам, изучая.
   Что я знаю об Анне Буккер, - кроме того, что она рассказала о себе сама?
   Она выросла и изменилась с тех пор, как он исчез из ее жизни: выучилась в медицинском, работает врачом-терапевтом … Почему врачом, кстати? … Ах да, он же сам ей тогда, целую вечность назад, настойчиво рекомендовал поступить на медицинский, ругал за нежелание делать уроки, и она усиленно изучала иностранные языки, радуя его успехами …
   Ральф устало потер лицо ладонью, собираясь с мыслями.
   Все было просто и логично в истории с ее появлением в его жизни сейчас, но вот эта старая фотокарточка Директрисы Анны Буккер, сто летней давности, и рисунок Лабиринта, как карта, на его обороте …
   Как там сказал отец Кабани? … Повторы и нелогичности …
   Рыжая и Святоша сказали, что нашли это фото в подвальном этаже Дома,- и там, если верить их словам, есть и другие документы о том, старом Доме. Возможно, документы о прошлом Дома хранятся и не только там, если только в те времена не было привычки делать копии … Где они могут быть? Возможно, в архиве библиотеки. Наверное, есть смысл порасспросить об этом Чернильницу, а уж потом только найти способ заглянуть в подвальный этаж. Но если честно, вряд ли там что-то найдется,- за годы работы здесь, Ральф никогда не видел старых фотографий Дома или выпускников многолетней давности. Разве что несколько старых фото воспитателей в кабинетах.
   Интересный факт. Почему я раньше не замечал отсутствие фотографий? Ведь все делают фото, - тем более подростки,- где они все? … И кстати, о тетради, которую принес ему Матфей Летописец,- он так и не нашел ее. Тетрадь бесследно исчезла. И нет ни одной мысли или идеи, кто мог ее взять. Ключи от его кабинета есть у уборщицы, но она клятвенно заверила его, что ничего не брала … да и зачем ей это? … Нелепица …
   Ральф криво усмехнулся, не охотно признавшись себе, что просто не хочет лезть в подвал, оттягивая эту необходимость до последнего. Он еще раз привел самому себе все весомые аргументы, в пользу рейда в архив библиотеки Дома, - сам себе смиренно кивнул, соглашаясь, посмотрел на напольные старинные часы учительской и поднялся на ноги.
   Время – восемь вечера, ужин давно закончился, а Ральф – дежурный сегодня, и ни что ему не мешает провести осмотр давно всеми забытой комнаты архива в библиотеке. Ключи от нее висели на общей связке дежурного.
   Он не спеша провел стандартный обход этажей, проверив комнаты групп,- в это время кто делал уроки, кто смотрел телевизор на Перекрестке, кто просто откровенно бездельничал,- и когда объявили отбой в девять часов и погасили на этажах основной свет, Ральф направился на третий этаж.
   В коридорах третьего этажа свет по ночам не гасили. На паркетных скрипучих полах,- вытертые ковровые дорожки. Библиотека Дома, надо сказать, усилиями Чернильницы и Душеньки, невзирая на то, что она давно не обновлялась, отличалась компактностью, обилием специальной литературы, хорошим состоянием книг и комнатой архива, представляющий из себя небольшой чулан, запертый деревянной дверью с врезным замком. Этот чулан был от пола до потолка занят выдвижными ящиками с наклейками пояснений. Многие наклейки уже давно не читались, и содержание самых дальних ящиков, надо думать, было загадкой даже для Чернильницы.
    Открыв дверь в чулан, Ральф остановился перед стеллажами и содрогнулся, не зная, с чего начать. По логике, следовало на удачу проверить те ящики, которые выглядели самыми старыми, и, подтащив стремянку, Ральф решительно выдвинул крайний верхний ящик. Чихнул от поднявшейся пыли и мрачно уставился на плотно спрессованные папки. Он начал их вытаскивать без особого энтузиазма, балансируя на стремянке, когда вдруг услышал стук каблуков в глубине библиотеки, оглянулся через плечо и увидел воспитательницу Душеньку, остановившуюся на пороге архива.
- Доброго вечера, отец Ральф,- тихо и серьезно проговорила она.
  Николь одета непривычно строго,- черная длинная юбка и белая блузка с галстуком, узкие очки, волосы собраны в хвост, ни капли макияжа.
- Привет, Николь,- удивленно разглядывая ее с высоты стремянки, отозвался Ральф.- А ты чего не дома? Давно уже рабочий день закончился.
   Душенька, в свою очередь, озадачено посмотрела на выпавшие на пол папки из рук Ральфа, подняла на него взгляд и продемонстрировала толстую учетную книгу на откидных пружинах, в затертом переплете.
- Директор нагрузил срочной работой,- устало ответила Николетт.- Мне нужно  закончить к утру списки воспитанников для него.
   Оставив дверь в архив открытой, она включила настольную лампу в читальном зале и устроилась в кресле по удобнее, открыв принесенную папку.
- У меня такое впечатление, что ты следишь за мной,- вновь начав рыться в выдвижном ящике, с высоты стремянки прокричал из архива Ральф.
   Душенька сердито посмотрела на него поверх узких очков.
- Ты выглядишь, как училка из порнухи для подростков,- не удержавшись, рассмеялся Ральф, листая папки.- Прости, Николь. Я пошутил.
- Да ну вас,- беззлобно ответила она, делая выписки в блокнот из открытой папки, и криво улыбнулась.- Но я рада, если вам нравится, брат Ральф.
- Не надо со мной заигрывать, Николь.
- Я и не начинала,- невинным голосом ответила она.- Надеюсь, это не повод снова избить меня ремнем, святой отец. Я слишком трезва для этого.
   Ральф через открытую дверь внимательно посмотрел на нее через плечо.
   Они надолго замолчали, занимаясь каждый своим делом.
   Ральф открыл следующий ящик, мрачно уставившись на его содержимое.
- Могу я узнать, что вы ищете, святой отец?- работая над записями и не поднимая глаз, сухо осведомилась, наконец, Душенька.
- Ты будешь смеяться.
- Я постараюсь быть деликатнее лошади. Так что вы потеряли, брат Ральф?
- Наткнулся случайно на пару старых фотографий,- помедлив, ответил Ральф, искоса посмотрев на воспитательницу.- За прошлое столетие. Здесь была Директриса. Монахиня. Хочу найти хоть что ни будь из истории Дома.
- Вы про времена, когда здесь был Приют и психлечебница?
  Ральф с искренним изумлением развернулся к ней на стремянке.
  Душенька невозмутимо продолжала работать над бумагами, и так как Ральф молчал, глядя на нее, она, помедлив, подняла на него взгляд.
- Психлечебница? …
- Да,- пристально глядя на него через узкие очки непривычно серьезным взглядом, ответила Николетт.- Здесь лечили детей и подростков с различными нарушениями психики, было изолированное крыло для их проживания,- отдельно от обычных воспитанников Дома. Одно время, насколько мне известно, были даже несколько пациентов из знатных семейств.
- Откуда ты все это знаешь, Николь?!
- Есть такое место, о Великий Ральф,- называется городской музей,- с сухой иронией ответила она.- Там вся история города. В том числе и о нашем учреждении. Нам об этом рассказывали, когда я еще училась в школе.
   Ральф спустился со стремянки, вышел из архива в зал к Душеньке, тяжело присев в кресло напротив, и откинулся на спину, разглядывая ее в упор.
- Могли бы хотя бы «спасибо» сказать,- промолвила воспитательница, вдруг покраснев, кусая пухлые губы, и не поднимая глаз от своих бумаг.- Я избавила вас от бесполезных поисков, брат Ральф. Вы можете рыться там и дальше, но я уверена, что о столетней давности Дома вы ничего там не найдете.
   Ральф молчал, все так же в упор разглядывая ее.
- Что?...- краснея еще больше, прошептала Душенька.- Почему вы молчите? …
- Это шок, Душенька. Я в шоке. Я просто не нахожу слов.
   Он наклонился вперед и заглянул в ее записи.
- Могу я спросить, над чем конкретно ты работаешь?
- Директор, отец Изекиль, просил дать краткие характеристики на всех воспитанников второй группы,- она сняла свои узкие очки, и устало потерла кулаком глаза.- Из министерства образования к нашим детям проявили вдруг нездоровый интерес. Директору это не нравится, да и мне тоже. Странно как то.
    Девушка вдруг пристально посмотрела ему в глаза.
- Есть запрос даже на вашу любимую Лурдес Райс, и на ребят, у которых был выпускной год назад. А еще на всех, кто хоть раз был в бегах в Наружность.
   Ральф разглядывал ее, пытаясь сложить ее слова в голове в одно целое.
- И что это может значить, по твоему?
- Если бы я знала,- серьезно ответила она, вновь одев очки, и возвращаясь к своей работе.- А зачем вам вдруг понадобилось прошлое Дома?...
   Ральф вдруг осознал, что его будоражит ее запах, - от воспитательницы сладко пахло похотью, как тогда, когда он избил Николетт ремнем,- и ее внезапный вопрос застал его врасплох.
- Что? … Ах, да,- Ральф собрался с мыслями.- Я же сказал тебе уже, что наткнулся случайно на несколько старых фотографий … Давай назовем это здоровым любопытством, Николь. Но ты как всегда меня удивила.
   Душенька, не поднимая глаз от бумаг, с иронией молча изогнула брови.
- Что тебе известно о психлечебнице Дома, Николь?
- Здесь всегда  был организованный братьями-францисканцами «Дом обездоленных сирот»,- на полных губах Душеньки появилась странная ироничная улыбка.- Приют, где заботились об обычных сиротах и детях-инвалидах. Затем сюда прибыли несколько сестер ордена, имевших хорошую практику в госпиталях Красного Креста, и за считанные месяцы было пристроено еще одно крыло и несколько служебных помещений медицинского корпуса.
   Ральф, не двигаясь, молча слушал ее, пристально разглядывая.
- В пятидесятые годы прошлого столетия в госпитале Дома работало три врача – психиатора, и общее количество воспитанников было более ста человек,- Николь подняла на него взгляд поверх узких очков.- Детей с психическими … нарушениями … привозили много. В стенах госпиталя занимались их коррекцией, с применением новых средств и лекарственных препаратов. В те времена широко практиковалась лаботомия. Здесь ее тоже использовали.
- Это называется,- опыты над пациентами,- тихо проговорил Ральф.
- Как вам будет угодно, отец Ральф,- быстро делая выписки в свой блокнот, с той же странной улыбкой ответила воспитательница.- Но это работало.
- И по какой же причине закрыли психлечебницу, Николь?
   Молодая женщина откинулась на спинку кресла, сняв очки, устало протерев глаза ладонью, положила очки на стол и посмотрела на Ральфа.
- В больничном крыле произошел бунт пациентов,- наконец, ответила она, с каким-то усилием.- Были убиты два врача, много пострадавших, и госпиталь сильно пострадал от пожара … Здание Приюта было закрыто и опустело. Но не на долго,- уже через пару лет новая Директриса с несколькими сестрами вернулись в его стены, и Дом вновь открылся для воспитанников. Здание вновь перестроили, а первый этаж, где был госпиталь, закрыт и сегодня.
    Ральф с огромным изумлением смотрел на Николетт.
- Откуда ты все это знаешь? …
- Лет сорок назад в Доме еще работал один психотерапевт, доктор Фарадей,- Николетт закрыла толстую папку, щелкнув застежкой.- Он написал серьезный труд о детской шизофрении, навязчивых галлюцинациях и нервных расстройствах. В этой книге, надо сказать, он описал несколько интересных случаев в психлечебнице Приюта, и кратко изложил его историю … Я ее подробно изучила, когда училась в институте на педагогическом факультете.
- И откуда же этот доктор знал обо всем этом? …
- Он был студентом-стажером в психлечебнице Дома, и в числе немногих выживших медиков после бойни, устроенной пациентами,- Николь скрестила руки на груди, и ее голос вдруг дрогнул.- Его усилиями в Доме построен нынешнее здание Лазарета. После доктора Фарадея психиаторов здесь больше не  было. О нем уже здесь ни кто не помнит. Как … и о других.
- Надо же,- только и смог ответить Ральф.- И вот ты работаешь здесь, Николь.
- Нет слов, чтобы описать мое потрясение, когда я попала сюда, святой отец.
  Ральф только изумленно покачал головой в ответ.
- И что – не осталось никаких записей или картотеки после тех лет? …
- Да откуда мне знать, право,- устало промолвила Николетт, поднимаясь на ноги и забирая свои бумаги со стола.- Наверняка что-то осталось, но куда это все вывезли, когда и кто, - увы, этого ни кто уже не знает.
   Он молча наблюдал, как воспитательница собирается.
- Вызову такси,- устало сказала Николетт.- Проводите?
- Конечно.
  Они спустились по лестнице вниз, стуча каблуками в тишине уснувшего Дома, - Душенька на ходу вызвала по телефону такси,- вышли на улицу к калитке кирпичной ограды, и здесь остановились, закурив, и наслаждаясь ночной прохладой. Душенька, кутаясь в свое пальто, о чем-то глубоко задумалась.
- Николь,- нарушил, наконец, молчание, Ральф.- Даже как-то не удобно об этом тебя просить, но не осталось ли у тебя той книги? Я бы ее почитал, времени у меня много … И, возможно, что ни будь есть в городском музее. Ты не смогла мне помочь и обратиться туда с запросом?
   Николетт быстро посмотрела на него, затушив окурок в урне.
- У меня как раз завтра выходной. Сделаю. С вас мартини, святой отец!
- Договорились,- рассмеялся Ральф.
  Они опять как-то неловко замолчали.
- Не нравится мне эта ваша затея,- вдруг тихо проговорила Душенька, зябко кутаясь в свое пальто.- Сколько я тут работаю, - все держались закрытого этажа Дома стороной. Просто о нем даже не вспоминали. Да там и нет ничего … вроде. Если верить записям доктора Фаралея, все вывезли после пожара и временного закрытия Приюта. Этаж, конечно, эксплуатировался несколько лет после закрытия психлечебницы, но потом его забросили.
- Вроде нет ничего?- развернувшись к Николетт, с усмешкой переспросил ее Ральф.- Ты так много знаешь об истории Дома, оказывается, Душенька … и так не хочешь, чтобы я в этом копался. Не скажешь, - почему? … А еще у меня из комнаты пропала тетрадка, которую мне оставил прочесть Матфей Летописец. Знаешь, о чем я подумал сейчас? Что это ты ее взяла, Николь.
   Душенька молчала, глядя в сторону. Ее бил легкий озноб.
- Я так понимаю, просить тебя о помощи нет смысла, Николь.
- Я помогу,- тихо ответила она.
   Осветив их фарами, подъехало вызванное Душенькой такси.
- Правда, поможешь, Николь? …
   Она взглянула на Ральфа с какой-то отчаянной решимостью.
- Правда. И да,- это я взяла из твоего кабинета гребаную тетрадь! – она шагнула к Ральфу, словно не могла решиться на что-то, и умоляюще прошептала.- Что вы не договариваете, отец Ральф? … Вы после того, как стали встречаться с этой … с Анной Буккер! – она выплюнула ее имя, словно ругательство.- Вы стали другим! Она вас словно одурманила, Ральф! Вы как мальчишка влюбленный себя ведете! А теперь еще эти поиски прошлого Дома!
- Николь,- глядя ей в глаза, холодно осадил ее Ральф.- Это не твое дело. Ревность тут не уместна. Я тебе ничего не должен. Поезжай домой и выспись.
- Не должен?!- с яростью вдруг прошипела стоявшая перед ним воспитательница. - Не должен?! … Еще как должен, ублюдок! Ты еще …
    Ральф прищурился, и, резко замолчав, она отступила назад.
- Это уже слишком, Николетт,- холодно произнес Ральф.- Знаете что. Я думаю, у нас вами, коллега, должны быть исключительно рабочие отношения. И потрудитесь вернуть мне завтра тетрадь, которую вы у меня украли.
   Молодая женщина буквально задохнулась, умоляюще глядя на него.
- Нет, простите меня, прошу вас …
- Вон! …
  Ральф проследил взглядом, как она торопливо выбежала за ограду, усаживаясь в такси, и когда машина уехала, направился назад в двери Дома.
   Что с ней происходит? … Николь ведет себя, как влюбленная девочка …
   Он остановился перед старой массивной дверью, постояв так какое-то время, машинально прислушиваясь к звукам засыпающего Дома, глубоко засунув руки в карманы куртки, затем вошел в приемный холл, кивнув охраннику, чтобы запер за ним, и, включив ручной фонарь, начал обход этажей.
    На этажах было тихо,- чуткий слух Ральфа легко улавливал шорохи и тихие шаги тех, кто шарахался по коридорам в неположенное время,- и, не обнаружив ничего не обычного или нарушителей распорядка, Ральф вернулся в свою комнату, решив немного отдохнуть до утра и выпить чашку кофе.
    Ральф остановился, помедлив, и медленно прикрыл дверь.
- Так, - произнес он озадачено.
    На его диване сидит, похожая сейчас на привидение, девочка в длинном красном платье. Ярко-голубые глаза подведены зеленым до самых висков, губы ярко-красным, как платье,- и над головой светится золотой нимб.
    Ральф вдруг ощутил всей кожей исходящую от девочки злобу.
- Во-первых,- нарушил затянувшуюся паузу Ральф,- это моя комната, Святоша, и тебе здесь нечего делать в такое время. Во-вторых, мне очень хотелось бы узнать, каким образом ты проникла сюда …
    Она шевельнулась, небрежно бросив ему под ноги отмычку.
- Прошло десять дней!- со жгучим презрением и злобой, словно капая ядом, тихо заговорила девочка.- Десять! … Вы обещали узнать, как там Лурдес и со всем разобраться! А теперь вы все время говорите с Анной по телефону, встречаетесь с ней, ночуете у нее! … Выглядите, как влюбленный дурак!
- А ты выглядишь сейчас, как  дешевая шлюха,- холодно ответил ей Ральф.
  Святоша замолчала, с бешенством глядя на него.
   Неужели я действительно так выгляжу? …
   Ральф осторожно присел напротив нее.
- Святоша,- тем же холодным тоном, но как можно более мягко и убедительно, заговорил он.- Я прекрасно понимаю твое беспокойство, как и беспокойство Рыжей и Македонского. С которыми, кстати, мы до сих пор не разобрались, где они пропадали … Но я тебе хотел бы напомнить, для начала, что женщина, взявшая опекунство над Лурдес,- это явно не Директриса, жившая в этих стенах больше ста лет назад … хотя сходство просто шокирующее, это невозможно отрицать. По этому я осторожно и спокойно пытаюсь все эти дни найти здравое объяснение этому факту. Сегодня я искал в архиве …
- Вы просто боитесь!- желчным голосом перебила его Святоша.- Все, что вам нужно сделать,- это спуститься в подвал и увидеть все своими глазами! Вы не хотите узнать правду, отец Ральф! Потому что она слишком страшная!
   Ральф, разглядывая девочку, задумчиво пригладил свои волосы.
- И в чем же правда, Святоша?
- Что вы близки к Лабиринту!- Святоша наклонилась к нему, сверкнув нимбом.- А Анна Буккер околдовала вас, как и Лурдес, вы завязли в ее любви и заботе, и вам с ней больше ничего уже не нужно!
- А чем плохо то, что я нашел в этой женщине все то, чего у меня никогда не было?- глядя ей в глаза, мягко спросил девочку Ральф.- Это зависть? … Ради чего ты так вырядилась и заявилась сюда ночью, Мария?
- Да, святой отец,- сквозь зубы ответила Святоша.- Завидую! … Но знаете что? Идемте в подвал, разберемся там с бумагами Директрисы, и если я ошибаюсь, то я вас больше не потревожу, отец Ральф!
- Сейчас? …- помедлив, спросил он.
- Разумеется,- в ее  глазищах сверкнуло холодное пламя.- Завтра у вас опять будет множество дел, святой отец. Так что пойдем сейчас!
- Ты пойдешь в таком виде? …
   Святоша вскинула голову, положив ногу на ногу.
- Вас что-то смущает?- с желчью ответила девочка.
  Ральф несколько долгих минут пристально рассматривал ее.
  Она изменилась. Резко, внезапно. Что с ней произошло? …
- Хорошо,- наконец, мягко ответил он.- Как мы попадем в подвал?
- Я нашла путь вниз, святой отец.
- Не понял? …
   Девочка вдруг одним движением поднялась на ноги, оправив платье.
- Вы будете удивлены не меньше меня,- на ее ярко накрашенных губах появилась странная улыбка.- Пока вы развлекались с вашей ненаглядной Ани и играли в счастливую семью, я времени зря не теряла, отец Ральф!
   Он медленно поднялся на ноги, разглядывая ее сверху вниз.
- Ты раньше так никогда не говорила,- очень медленно проговорил он.
- А теперь говорю,- она посмотрела ему прямо в глаза. – Идемте!
    Ральф машинально посмотрел на свои наручные часы.
    Два часа ночи.
    Святоша быстрым шагом вышла в коридор, и он последовал за ней, глядя в спину и размышляя, что же ему не нравится … Что в ней не так?
    Они оказались в тупике одного из дальних коридоров, где редко кто играл из детей, и не было никаких комнат или помещений, - Ральф впервые подумал о том, что коридор нелогично обрывался, упираясь в стену с аркой под потолком,- и девушка в красном платье, бесшумно мелькавшая перед ним впереди в неверном освещении ночных ламп коридора, остановилась перед этим тупиком, и, повернувшись к Ральфу, негромко проговорила
- Это здесь. Помогите мне, святой отец!
   Она навалилась на стену плечом, и Ральф, ловя себя на мысли, что чувствует себя идиотом, последовал ее примеру, но уже через пару мгновений узкий квадрат стены, размером с небольшую дверь, поддался их напору,  повернувшись на стальных штырях вокруг оси, и взору изумленного Ральфа открылась чернильная темнота, из которой дыхнуло на него сыростью.
- Что это? …- потрясенно прошептал он.
- Я же сказала, что нашла путь вниз,- Святоша посмотрела на него, и ее голубые глаза жутковато сверкнули.- Там комната. И лестница, отец Ральф.
   Он включил свой ручной фонарь дежурного, осветив большое помещение за тайной дверью, и внимательно посмотрел на Святошу.
- Если вы не знали, то Дом много раз перестраивали и достраивали,- она нырнула первой в темное помещение без окон, и ее звонкий голос жутковато прозвучал из глубины заброшенного помещения.- В этих стенах, святой отец, много скрытых проходов и комнат, о которых все забыли!
   Ральф, помедлив, полез за девочкой, подсвечивая себе фонарем.
   В этой комнате не были, надо полагать, очень давно: сгнившая трухлявая мебель, паутина и повисшие лохмотьями обои, и, оглянувшись, Ральф увидел, что они со Святошей оставляют на толстом слое пыли свежие следы.
    В дальне стороне комнаты была узкая лестница, уходящая вниз, - они осторожно начали спускаться по широким ступеням, в свете ручного фонаря Ральфа, чихая от пыли и отмахиваясь от паутины, и вдруг оказались в широком коридоре, освещенном тусклым светом электрических ламп.
- Где мы? – изумленно прошептал Ральф.
- Заброшенный этаж Дома,- посмотрев на него, ответила девочка с жуткой улыбкой.- Я думаю, мы найдем здесь много ответов, святой отец! Идемте!
- Куда, Мария?
- В кабинет Директрисы!
   Ральф шел за ней, искренне удивившись размерам подземного этажа, и количеству комнат в нем, безошибочно угадывая их предназначение и даже увлекшись осмотром нескольких из них. Святоша его не торопила и не мешала, с застывшим на лице каким-то злорадным выражением, но и она стала очень серьезной, когда луч фонаря Ральфа осветил запертые двери лазарета, с покрытыми толстым не проницаемым слоем пыли стеклами.
- Нам дальше,- голос девочки дрогнул.- Святой отец …
  Ральф, медленно повернув голову, посмотрел на нее.
- Пожалуйста … - умоляюще прошептала Святоша.
- Хорошо,- помедлив, ответил он.- Где ее кабинет?
- Мы уже пришли.
   Ральф осторожно вступил в полутемную комнату Директрисы.
   Все здесь было так, как говорила ему Святоша: старинные альбомы, кипы перевязанных шпагатом бумаг и счетов, журналы и газеты, - все это было из жизни того, старого Дома, беспорядочно свалено на рабочем столе Директрисы и валялось по полу, пожелтев от времени …
- Думаю, нам нужны фотоальбомы,- голос Ральфа прозвучал в старом помещении как-то глухо и не естественно.- Отбери их пока отдельно, хорошо?
   Девочка молча взялась за работу, в неверном свете лампы под потолком.
   Ральф, чихая от поднявшейся пыли, стал торопливо разбирать пачки старых документов Дома, многие из которых просто разваливались в труху в руках. Он и сам не знал, что пытался найти здесь: все эти старые бумаги, по сути, были просто бесполезным хламом, а вот альбомы с фотографиями,- у Ральфа не хватало духу в них заглянуть, и он оттягивал этот момент.
    Он зачем-то открыл подвесной шкаф над постелью Директрисы, где на удивление оказалось пусто, и вдруг он замер, увидев большую коробку с наплечным ремнем и два круглых плоских футляра. Ральф выложил все это на стол, и когда он открыл тяжелую коробку, то Святоша радостно ахнула.
- Что это?- тупо спросил Ральф.
- Кинопроектор!- радостно воскликнула девочка, торопливо доставая из коробки старинный аппарат.- А это … это фильмы! Вот это круто, отец Ральф!
   Ральф молча извлек из металлической плоской коробки катушку с пленкой и посмотрел ее на свет,- Святоша сейчас восхищенно наблюдала за ним во все глаза,- и Ральф, опустив катушку, не уверенно спросил девочку
- Как думаешь,- эта штука еще работает?
- Давайте проверим! Я видела, как это делают в фильмах с такой штукой!
  Она стала торопливо возиться с аппаратом, и терпеливо ожидая, Ральф взял со стола круглую коробку от кинопленки и с удивлением прочитал:  «Киностудия «Стальная Саранча». Реальность и ее составляющие. Соблюдайте осторожность при просмотре.»
   Он осторожно положил конверт на стол.
- Получилось!- радостно воскликнула Святоша.- Вот так! …
   Она вставила пленку в проектор, оглянувшись на Ральфа.
- Надо крутить ручку проектора, и он начнет показывать фильм! Попробуем?!
- Давай,- ответил пересохшими губами Ральф и прокашлялся.
  Они направили проектор на стену, Ральф стал крутить ручку затарахтевшего аппарата, из которого ударил луч белого света, - и вот на неровной белой стене появились первые кадры черно-белого старого фильма: это был тот, старый Дом, в 19 веке, - вот дети занимаются рукоделием в большой мастерской; дворник в фартуке с бляхой на груди метет от листвы метлой двор, а позади него несколько мальчишек в куцых курточках с большими пуговицами гоняют мяч; вот школьный урок,- сестра Алисия объясняет что-то детям, выписывая математические формулы мелом на доске …
   Свет отражался в застывших глазах Ральфа и Святоши.
   Директриса Анна Буккер.
   Эта красивая молодая женщина, одетая в строгое монашеское платье, мелькала на кадрах старого фильма много и часто: вот она помогает девочкам украшать новогоднюю елку, а здесь сидит за этим самым рабочим столом, занятая письмами и открытками, а вот она уже во дворе, играет с воспитанниками в снежки и задорно беззвучно смеется прямо в экран …
    Ральф, в ступоре глядя на экран, вдруг осознал, что ему жутко. Нет сомнений, что это была Ани,- его Ани,- но это было не возможно, не мыслимо … Ужас рос в нем с каждой минутой, чем больше он смотрел эту старую кинохронику, мышцы напряглись, словно перед схваткой, бешено колотилось сердце, - и Ральф даже не удивился, когда на экране появилось изображение Лабиринта, через пару мгновений сменившееся строгим и усталым лицом мужчины в белом медицинском халате, смотревшего в экран, и Ральф с невероятным изумлением узнал в нем воспитателя Родригеса.
     Звук ворвался в тишину комнаты,- треск и шипение, и голос этого человека на кинопленке, говорившего через треск помех,- внезапно, как удар тока, и Ральф даже подскочил на месте от неожиданности, а вот Святоша даже не шелохнулась, с интересом прищурившись на экран.
- … признаться себе, что Дом, это не просто здание,- глядя с экрана, говорил человек в белом халате.- Это место … оно пугает меня. Когда я, наконец, сложил во едино все нелогичности и странности, невозможные с точки зрения здравого смысла …  я боюсь переступить черту, за которой гибнет вера и разум, и тобой начинает владеть страх … безумие …
    Ральф бросил быстрый взгляд на невозмутимую Святошу рядом с собой.
- … случайно наткнулся на рисунок Лабиринта в часовне Дома,- взволнованно продолжал говорить человек с экрана.- Я бы не придал этому рисунку раньше никакого значения,- дети здесь оставляют на стенах много надписей и рисунков, у них своя система тайных знаков, хотя здесь это строжайше запрещено, и если сестры-францисканки ловят виновных, наказывают детей строжайшим образом, вплоть до порки розгами и карцера, но этот рисунок Лабиринта … Я видел его уже несколько раз до этого, - в лазарете для душевнобольных, где содержатся дети и подростки, их лечат передовыми методами медицины и хирургии, а на безнадежных, по сути, просто ставят опыты, но это на благо других пациентов. Так вот, о рисунке Лабиринта … Его уже рисовали несколько из душевнобольных детей, а одна девочка вырезала на днях его на своем лице … Всех этих пациентов объединяет одна необъяснимая особенность: они все прибыли сюда в разное время, но все они знают меня, называют Крейном, и ждали меня …
    Родригес замолчал, словно собираясь с мыслями.
- Я нашел в себе силы вернуться в Дом после тех страшных событий в психиатрической лечебнице два года назад. Корпус лазарета заперт, и, похоже, в нем так и не навели порядок, но здесь вновь проживают вернувшиеся воспитанники, и активно ведутся строительные и работы нового этажа и служебных помещений … Новая Директриса, Анна Буккер … она пугает меня!- вдруг взволнованно и быстро заговорил он с экрана.- Без всяких сомнений,- это грамотная и очень ответственная женщина. Она отлично знает свое дело, дети ее любят … и боятся. Директриса, к тому же, оказалась опытным фельдшером, и сама лично много занимается заболевшими детьми в новой лечебнице Дома, и даже … кхм … с психически не здоровыми. Я уже несколько раз видел, как она со своими помощницами, сестрами Алисией и Изабеллой, проводили лаботомию, что является ответственной и сложной процедурой. Дети буквально в ее полной власти …
   Родригес оглянулся куда-то назад на экране, словно колеблясь, продолжать ему дальше или нет, вновь посмотрел прямо в экран и торопливо заговорил
- Я пытался несколько раз попасть в старый лазарет, до сих пор закрытый после пожара и кровавого бунта пациентов! Но он заперт и охраняется, ключи и разрешение можно получить только у Директрисы, а  она ответила мне отказом, заявив, что моя мотивация, осмотреть место трагедии из научного интереса, просто смешна и неуместна … Я этим привлек не нужное внимание,- за мной следят, особо не прячась, и попасть в закрытую психлечебницу тайком через окно не представляется возможным. Затем, случилось еще кое что, что вызвало у меня только новые вопросы.
   Родригес на экране прокашлялся.
- Я случайно услышал разговор двух детей у забора. Они говорили о Лабиринте, о том, что в Доме есть дверь в какой-то Музей, путь в который поможет найти … кхм … Тропа Лжепророка,- он снова прокашлялся на экране.- Я вернулся через два дня из рабочей поездки, и хотел поговорить с этими мальчиками, но узнал от сестры Алисии, сообщившей мне с милой улыбкой, что им была проведена лаботомия, и они, как она выразилась, погружены теперь « благословенное забвение» … Анна Буккер лишила их памяти,- совпадение ли это, спрашивал я себя? Уверен, что нет!
   Мужчина рванул на шее ворот халата, словно ему не хватало воздуха.
- Но я сам начал искать Тропу Лжепророка! Искал в рисунках  детей на стенах, в архиве библиотеки, в поминальных списках умерших в часовне!
    Его голос вдруг окреп, прозвучав с каким-то надрывом
- Я заметил, что сестра Алисия много снимает про жизнь Дома на кинопроектор! Я … я украл его у нее, увез домой.  Просмотрел все кинопленки. Но так ничего и не нашел важного. Но понимал, что там должно что-то быть! Хотя бы потому, что ни кто не поднял шума в Приюте и не искал проектор! И я нашел еще одну кроткую кинопленку, - у меня нет объяснения, что это такое и как это объяснить! Я вклеил ее сразу за …
    Проектор затрещал, прокручивая в катушках отрезок склеенной ленты, запрыгало и замигало изображение на стене,- мужчина в белом халате исчез, и через несколько секунд появились совершенно другие кадры.
    Ральф выпустил ручку кинопроектора, буквально парализованный ужасом,- но она сама продолжала вращаться, прокручивая катушку ленты.
   С экрана, прямо на него, спокойно, с какой-то горькой улыбкой на полных чувственных губах, смотрела юная девочка. На лице – большие очки, волосы заплетены в две тугие косы. Ей не больше двенадцати лет, но нет никаких сомнений,- это Анна Буккер, неизменная во всех жизнях …
- … для взрослых обычно важны дети, а не их детство,- вдруг тихо и устало заговорила она с экрана.- Для большинства родителей их дети,- это вложение, а мир собственного ребенка для них не важен и часто не известен. Слова родителей часто, – непреложная истина. И так навсегда,- если только в жизни ребенка не появляется свой Лжепророк. В жизни любой девушки, обычно, - это ее первый настоящий мужчина. Она выбирает его, принимает его мир как веру. И часто на пути веры встает разум. Разум либо уступит,- либо погибнет. Третьего пути  просто не существует.
    Юная Анна на экране медленно подняла взгляд, посмотрев своими жгучими карими глазами, как показалось сейчас Ральфу, прямо ему в душу, и вдруг с горечью и не человеческой тоской прошептала с экрана
- Ты ворвался в мой мир, Лжепророк. Ты изменил меня навсегда. А затем – просто исчез … Почему ты бросил меня, отец Ральф? …
- Господи, Боже,- с ужасом прошептал он.
  Анна Буккер, не мигая, смотрела на него с экрана.
- Почему ты меня бросил, Ральф?-  прозвучал через треск записи ее горький уставший голос.- Как ты мог так со мной поступить? …
   Затрещав, пленка кончилась.
   Проектор остановился. Наступила тишина.
   Прошло, наверное, много времени, прежде чем Ральф шевельнулся, посмотрев на неподвижно сидевшую с ним рядом девочку, и она, повернув голову, спросила его, тихим и ровным тоном, словно зачитывая приговор
- Что теперь вы собираетесь делать, святой отец?
- Вопрос сейчас в другом, - хрипло ответил он.- Кто ты такая?
  Она с интересом склонила голову на бок, и ее глаза блеснули в полумраке.
- Что, простите? …
- Ты не Мария,- устало усмехнулся Ральф.- Я начал подозревать еще в своей комнате. Святоша никогда не носила таких платьев и не делала такой ****ский макияж. И не снимает своего ожерелья из зеркал … А еще,- в тайной комнате, через которую мы спустились сюда, толстый слой пыли на полу, и мы оставили там свои следы. Других там нет. Ты же сказала, что нашла путь вниз за эти несколько дней. Но там других следов просто нет, не так ли? …
- Разумеется - нет,- приятным низким голосом, не знакомым Ральфу, ласково ответила она.- И поймите меня правильно, о великий Лжепророк,- я рада, что Анна Буккер наконец-то вас нашла. Но вам нужно многое вспомнить.
    Ральф решительно взял со стола свой ручной фонарь дежурного, включив на максимальную мощность, и направил на сидевшую по другую сторону стола женскую фигуру: девочка с лицом Святоши, одетая в вызывающее красное платье, и с нимбом над головой, спокойно смотрела на него, не мигая, бледная как мел, кривя губы в улыбке,- и вдруг из ее правого глаза по щеке медленно потекла черная, как смола, капля крови.
- Кто ты такая?!- отступив назад и светя фонарем, хрипло спросил Ральф.
- А ты не изменился,- ласково сказала она.- Отважный  Анджей Хаген …
- Я задал тебе вопрос!
  Она поморщилась, щелкнув пальцами, и поднялась на ноги.
- Ну хорошо, так лучше, Лжепророк?
   Перед ним стояла девочка в старинном платье приюта и грубых ботинках, подбитых гвоздями, в вязанных высоких гольфах на ногах и красным полосатым шарфом на шее,- та самая, которую он видел в витрине магазина.
   Еще одна капля крови поползла из уголка ее глаза по бледной щеке.
- Лучше,- проглотив комок в горле, прохрипел Ральф.- Но я тебя не знаю!
- Знаешь,- ласково ответила она, склонив голову на бок.- Еще как знаешь, святой отец … Просто ты забыл. Как и твоя жена, Святая Франциска. Анна Буккер. Твоя жена, твой демон – суккуба. Готовая ради тебя на все.
- Ты … сумасшедшая!- шокированный, прошептал Ральф.
   Девочка вкрадчиво, с удовольствием, рассмеялась, сделав шаг вперед.
- Сумасшедшая, святой отец? … А вы уверены, что это мне, а не вам, требуется помощь психиатора?- она, словно отмахиваясь от мухи, раздраженно стерла со щеки капли крови, посмотрев на свои пальцы, вновь взглянула на Ральфа, жутко улыбнувшись, и прошептала с наслаждением.- Правило номер один: играть должны все! … Правило номер два: посторонних не впускать! … Правило номер три: Дом не покидать! … Не так ли, Игрок номер один?!
   Где-то в глубине коридоров, за спиной Ральфа, вдруг зазвучало эхо торопливых шагов, и тревожные тонкие девичьи голоса, зовущие его по имени.
    Жутко осклабившись, девочка в старинном платье посмотрела мимо Ральфа, - и вновь взглянула ему в глаза, покачав головой.
- Но нам с тобой здесь делать нечего,- ласково проговорила она.- Ни твоей жене, ни твоей дочери Лурдес … Игра давно окончена, Первый. Только вот же ирония,- мы теперь все вместе заперты здесь. Но я так рада тебя видеть!
- Заперты?- переспросил Ральф.- Кем заперты? …
- Нашим общим врагом,- холодно ответила она.- Серым Посредником.
- Да о чем ты говоришь?! …
  Топот ног и встревоженные девичьи голоса зазвучали ближе.
- Отец Ральф! … Где вы, отец Ральф?! … Пожалуйста, ответьте!
- Как они вас любят и волнуются за вас,- вновь встретившись с ним взглядом, с ласковой усмешкой проговорила девочка.- Ради вас шли за горизонт!
   Она вновь смахнула со своей бледной щеки кровавую слезу, шагнула к Ральфу, подняв руку, и большим пальцем начертила кровью крест на его лбу.
- Благославляю,- с непонятной нежностью прошептала она.- Найди меня!
- Что? … Где мне искать тебя? …
  Задыхаясь, Святоша и Рыжая ворвались в полутемную комнату, остановились на пороге, тяжело дыша, и глядя на Ральфа с отчаяньем и радостью.
  В руке Рыжей – выкидной нож, а у Святоши – опасная бритва.
- Отец Ральф?! … Вы здесь! … С вами все хорошо? …
  Он жестом заставил девочек замолчать и оглянулся,- жуткой незнакомки в старинной форме Приюта, конечно же, в комнате не было.
   Девочки заворожено проследили его взгляд и уставились на проектор.
- Как вы меня нашли?- устало спросил их Ральф.- Как вы сюда попали?
   Святоша и Рыжая переглянулись.
- Рыжая увидела, как вы пошли в дальнее крыло!- торопливо заговорила Святоша, сверкая в свете фонаря Ральфа нимбом над головой и ожерельем из зеркалец.- Она увидела, как вы … как вы открыли тайную дверь в стене! И она побежала за мной, и вот мы побежали вас искать, и мы …
  Он жестом остановил ее, посмотрев на оружие в их руках.
- Вы что,- следите за мной?
- У нас есть на это причины! – вдруг мучительно покраснев, выпалила Рыжая, спрятав руку с ножом за спину.- Мы должны рассказать вам про Душеньку!
- Подожди, Рыжая … Вы что,- два часа меня искали здесь?
- Два часа? … Прошло, может, минут тридцать, святой отец …
   Он машинально посмотрел на наручные часы,- пол первого ночи.
   Стоп. Пол первого? …
- Что у вас на лбу?- осторожно спросила его Святоша.
- Давайте сюда ножи, быстро,- Ральф протянул к ним раскрытую ладонь.
   Насупившись, девочки отдали ему нож и бритву, сложив их.
- Я нашел проектор и две кинопленки, - быстро и устало заговорил Ральф, оглянувшись на стол.- Надо забрать это все,- и фотоальбомы тоже,- и отнести ко мне в комнату. Я там это все спокойно без суеты изучу. Тогда и поговорим.
- А как вы нашли тайную дверь сюда?!- не выдержав, выпалила Святоша.
  Девочки, ожидая его ответа, смотрели на него умоляюще.
- Поди знай,- криво усмехнулся он.- Вы понимаете, что это тайна?
- Мы никому не скажем, святой отец! Вы же знаете!
- Знаю,- устало ответил он.
- Мы даже закрыли ее за собой, когда побежали вас искать!
   Девочки посмотрели друг на друга и важно покивали.
- Берите проектор и альбомы,- приказал Ральф.- И идемте отсюда.
  Рыжая первой вцепилась в коробку с кинопроектором, с вызовом посмотрев на подругу, и Святоша, фыркнув, мрачно нагрузилась альбомами.
   Ральф, с трудом сдерживая предательскую дрожь в руках, вышел из кабинета Директрисы, и, остановившись, пристально посмотрел по коридору в сторону запертых дверей медицинского крыла психлечебницы Дома. Помедлил, - и осторожно двинулся вперед, не сводя глаз с покрытых слоем пыли стекол дверей … и только подойдя к ним вплотную и осветив своим мощным фонарем, он понял, что с той стороны, они черны от копоти и сажи.
    Странно,- подумал Ральф,- ведь после трагических событий в лазарете, когда произошел бунт и пожар, в самом Доме и на его территории велись ремонтные и строительные работы … Неужели хозяйственная и расчетливая в делах Директриса Анна Буккер не нашла времени добраться сюда? … Не нашлось финансов? При такой-то масштабной перестройке корпуса Дома? … Вряд ли. Психлечебница была закрыта и забыта целенаправленно, как и весь этот этаж в последствии … почему его просто не снесли? …
    Он оглянулся через плечо,- девочки замерли у дверей в кабинет Директрисы, большими круглыми глазами зачаровано наблюдая за ним.
- Святой отец? …- неуверенно позвала его, наконец, Рыжая.
- Я сейчас, одну минуту!- изучая при свете фонаря плотно запертые двери лазарета, ответил Ральф, и осторожно подергал покрытые пылью бронзовые ручки дверей, а затем – литую кочергу резного массивного замка.
   Заперто, конечно, наглухо, много лет назад.
   И бирка на стальной проволоке, с висячими свинцовыми печатями,- штампы Управления Ордена францисканцев и Святой Инквизиции.
   Ого. А это серьезно. Не удивительно, что сюда ни кто не входил.
   Ральф внезапно застыл, зажмурившись, и стиснул зубы, чтобы не закричать.
   Кровь бешено застучала в его висках.
   Медленно выдохнув, он открыл глаза, посмотрев в свете своего фонаря на массивные стеклянные двери, и с огромным трудом взял себя в руки.
   С той стороны двери появился отпечаток детской ладони.
   Затем, на глазах Ральфа, медленно появилась корявая надпись.
   «Найди меня».
- Святой отец? – уже встревожено позвала его Рыжая.- Вы в порядке? …
- Да,- хрипло ответил Ральф, повернувшись к ним.- Идемте.
  Уже почти покинув коридор, он бросил быстрый взгляд назад через плечо.
   В отражении закопченного стекла двери на него смотрела девочка.



    Ральф откинулся в кресле, отложив на стол перед собой старый тяжелый альбом с фотографиями, достал из пачки сигарету и закурил, медленно затянувшись, не сводя глаз с пожелтевших фотокарточек.
 - Это невозможно,- прошептал Ральф.- Немыслимо! …
    Затягиваясь сигаретой, он посмотрел на лежавшие одной не ровной стопкой альбомы на столе, возле его старого помятого шлема спецназовца. Всего четыре,- он пролистал их за эти несколько утренних часов по многу раз, придирчиво рассмотрел каждую старую фотокарточку, пожелтевшую от времени, с крошащимися краями, - некоторые совсем выцвели или же наоборот, потемнели, несколько из них были со следами капель или исчерканы карандашом, на многих – пояснительные надписи на обороте.
    Анна Буккер была здесь на многих фото,- чаще с воспитанниками и за работой,- она вместе со всеми помогает белить и красить стены новых помещений, смеется в объектив потрясаяющей обворожительной улыбкой, сама кладет кирпич,- на этой фотокарточке она в рабочем фартуке поверх монашеского платья, с мастерком и кирпичом в руках …
    Уверен,- ее улыбка и глаза разбили не одно мужское сердце,- подумал он, затягиваясь сигаретой, и изучая еще одно фото Анны, на котором она в медицинском халате и готовит инструменты для лоботомии,- почему эта восхитительная женщина отказалась от радостей мирской жизни? …
    Он открыл другой альбом.
    Сестра Алисия Карилоса. Жгучая красавица с бледным лицом. У нее холодный пронзительный взгляд и надменное лицо. Она на фотокарточках почти всегда в помещениях лазарета, на нескольких других,- в учебных классах, и глядя на нее, легко можно понять, что именно ей Директриса поручает наказание провинившихся детей, на ее поясе – связка ключей и плеть.
     Помедлив, Ральф взял еще одну фото из альбома и поднес к глазам, изучая детали. Алисия здесь у операционного стола, с медицинской маской на лице, - ее хирургический халат в черных брызгах крови, у пациента вскрыта черепная коробка, разложены инструменты для лоботомии …
    А еще – на некоторых фото сестры-монахини носят маски на лицах,- плотный капюшон с отверстиями для глаз, под монашеским покрывалом на волосах. Анна Буккер всего пару раз в этом жутком капюшоне, а вот две ее помощницы – довольно часто. Сестра Алисия на фотографиях, где она гуляет с детьми в городе или при посторонних, почти всегда в этом капюшоне. Но ее легко узнать по связке ключей и плети, висящих на поясе.
    В последнем альбоме,- самом толстом,- фотокарточки детей. Много. Разных возрастов, девочки и мальчики. Все – в форменных костюмчиках и платьях Приюта прошлого столетия. Улыбки. Нахмуренные лица. Серьезные взгляды. Кто-то из детей стесняется. Одна девочка смеется, дурачась.
   Ральф остановился, оторвав от страницы альбома одну из небольших фотокарточек, и, затушив окурок в пепельнице, положил ее перед собой.
   Вот и она. Я нашел ее. Как я сразу ее не узнал? …
   Девочка смотрит со старого фото спокойно и серьезно. Волосы заплетены в две тугие косы.  Белый большой отложной воротник. Поджатые тонкие губы.
   Он медленно перевернул фотокарточку, в пол голоса прочтя надпись
   Урсула Фармер. Пациент № 59. Социально опасна. Уровень 1. 1879г.
   Ральф несколько мгновений размышлял, изучая фотокарточку, подтянул к себе альбом с фотографиями сестры Алисии Карилоса. Отыскал нужную страницу, и положил рядом с фотографией процедурной карточку Урсулы Фармер, довольно хмыкнув. Так и есть,- между сестрами Алисией и Изабеллой  стоит эта девочка, затянутая в смирительную рубашку, и спокойно смотрит в объектив пронзительным взглядом. Похоже, кадр сделан, когда ее вели из операционной,- из правой глазницы девочки видна длинная кровавая слеза, ей делали лоботомию, прокол через глазницу лобной доли …
   Ральф закрыл альбомы, сложив аккуратной стопкой, спрятал фотокарточку Урсулы Фармер в нагрудный карман рубашки, и тяжело поднялся на ноги.
   Надо все это хорошенько осмыслить, - подумал он рассеяно, набирая воду в чайник и включив кнопку,- это все просто не укладывается в голове … Нелогичности и повторы? … Мозг просто взрывается от осознания всего, что произошло этой ночью, от этих альбомов и старых фотографий. Надо поговорить обо всем этом с Николь. И если она ничего не объяснит …
   Всему этому должно быть объяснение,- подумал он. Простое и логичное. Например,- что Директриса, это просто бабушка или прабабушка его Ани. Он знал много примеров, когда бывает такое поразительное сходство. Достаточно лишь ее спросить, служила ли ее дальняя родственница в Приюте сто лет назад,- и наверняка все прояснится.  Просто и понятно …
   Зазвонил старый дисковой телефон на его столе,- Ральф даже подскочил от неожиданности,- снял трубку и прокашлялся, поднеся ее к уху
- Да, я слушаю, доброе утро …
- Привет, дорогой,- ласково ответил ему женский голос и радостно рассмеялся.- Я решила позвонить тебе на служебный и сделать сюрприз!
- Ани,- закрыв глаза, прошептал Ральф, и от нежности к ней у него вдруг перехватило дыхание.- Как я рад тебя слышать, солнышко! …
- Я знаю, что ты выходной сегодня, любовь моя,- счастливо смеялась в трубку Анна.- Я закончу работу к двенадцати! Заедешь за мной в больницу?
- Разумеется,- Ральф посмотрел на часы,- уже одиннадцать.- Скоро буду!
- Жду тебя, дорогой!
   Ральф положил трубку на аппарат и стал быстро собираться.
   Он запер найденные альбомы и кинопроектор в шкафу, так же тщательно закрыл за собой дверь в кабинет, - все мысли были только о ней, об его Ани, он волновался как мальчишка перед первым свиданием сейчас,- и, улыбаясь собственным мыслям, Ральф торопливо спустился на первый этаж.
    В это воскресное утро в Доме – официальный выходной для всех, и дети встали позже, чем обычно, но некоторые уже выбрались на задний двор и играют в мяч, нарушая сонный покой остальных громкими криками.
    Ральф кивнул сонному и хмурому охраннику, с ворчанием запершему за ним массивную калитку в кирпичной ограде, и уже быстрым шагом двинулся через рощицу к новым многоэтажкам впереди, погруженный в свои мысли, когда его окликнули по имени. Остановившись, Ральф обернулся и даже не удивился, увидев кутавшуюся в пальто Душеньку.
   Черная плотная повязка закрывает ее левый глаз.
- Вы и верно следите за мной, Николь,- с иронией произнес Ральф.
- Доброе утро, святой отец,- девушка медленно подошла к нему, обхватив руками свои плечи.- Вы приказали вернуть вам тетрадь Матфея.
- Приказал?- усмехнулся Ральф.- Не надо так воспринимать мои просьбы, Николь. Вы могли бы и вернуть тетрадь в понедельник, в рабочее время.
    Девушка молча  достала из сумочки тетрадь и протянула ее Ральфу.
- Возьмите,- прошептала она, умоляюще глядя ему в глаза.
   Ральф, умело скрыв замешательство, медленно взял тетрадь из ее руки.
- Спасибо, Николя,- тихо и серьезно сказал он.- Хороших выходных.
   Он развернулся и быстрым шагом пошел вперед, но голос воспитательницы, прозвучавший с отчаяньем и решимостью, заставил его остановиться.
- Вы ведь все же были в подвальном этаже, святой отец!
   Ральф остановился, медленно посмотрев на нее через плечо.
- Это не твое дело, Николь.
- А теперь вы идете к ней?!
- Да что с тобой такое, черт тебя возьми! – больше не сдерживаясь, заорал Ральф.- У тебя гормоны в голову ударили?! Убирайся вон с моих глаз!
   Кусая свои пухлые губы, Душенька отчаянно замотала головой.
   Ральф прибавил шагу, торопясь к выросшим впереди домам, и больше не думал о Николетт,- он вышел к автобусной остановке, отыскав взглядом такси, торопливо уселся в салон и назвал адрес больницы, где работала Ани.
    Анна Буккер,- его обожаемая Ани,- работала в большом медицинском центре, и насколько успел узнать и убедиться Ральф, врачом она была хорошим и пользовалась отличной репутацией среди пациентов. Она любила свою работу,- он это сразу понял, когда они в первый раз заговорили о медицине,- и они говорили о тонкостях педиатрии и терапии часами, во время долгих прогулок, и Ральф был искренне восхищен тогда ее смелости, с которой Ани забиралась в рассуждениях в такие тонкости и дебри, о которых он давно забыл, и запросто сломал бы себе шею.
- Ты прекрасный врач, Ани,- не выдержав, сказал тогда ей Ральф.
  Девушка, держа его под руку, посмотрела на него сияющими глазами.
- Все это благодаря тебе, дорогой.
- Не преувеличивай, моя киса.
- Я максимально серьезна. Ты заразил меня любовью к медицине в детстве, Ральф, и я стала врачом только потому, что этого хотел ты. Мой Хозяин.
- Нельзя стать кем-то только потому, что тебе кто-то это предложил, Ани.
  Остановившись, девушка повернула его к себе, взяв лицо в ладони.
- Какой ты бываешь глупый,- с нежностью сказала она.- Я живу ради тебя.
  Такси остановилось перед медицинским корпусом, и Ральф, торопливо расплатившись, поспешил по ступеням лестницы к стеклянным дверям.
   Анна Буккер, улыбаясь ему, уже ждала Ральфа и торопливо спустилась ему на встречу, кинувшись на шею и жадно целуя, как сумасшедшая.
- Я соскучилась, дорогой!
- Мы не виделись всего день!- отвечая на ее поцелуй, рассмеялся Ральф.
- Это целая вечность, мой ублюдок!
  Поймав на себе несколько завистливых взглядов, Ральф прошел с повиснувшей на его плече Анной через парк больницы,- впереди еще целое воскресенье, целый выходной с этой восхитительной женщиной, - его женщиной, от одного запаха которой у него кругом идет голова …
   Но Ральф не был бы самим собой, если бы эмоции заставили бы его забыть важные дела и вопросы, которые нужно решать, так или иначе.
   Они присели за столик уличного кафе, сделав заказ, и пока им варили кофе и несли пирожные, Ральф, осторожно взяв девушку за руку, пристально посмотрел ей в глаза, собираясь с мыслями, и негромко заговорил
- Ани, я хочу поговорить о нас с тобой.
  Она мягко сжала его пальцы в своей руке, и приоткрыла губы в ожидании.
- Просто … просто, вот черт, не смотри на меня так!- Ральф рассмеялся, не в силах отвести глаз от ее счастливого лица.- Я хочу сказать, что … все так быстро происходит между нами, Ани, я даже не успеваю осознать, что это все происходит со мной на самом деле! Ты меня словно околдовала!
   Она немного наклонилась вперед, склонив голову на бок.
- Когда-то вы околдовали меня, святой отец!- с ласковым укором проговорила Ани, глядя ему в глаза.- Теперь мой черед, уж простите свою девчонку …
   Она вдруг прищурилась, с наигранной угрозой в голосе проговорив
- Если это предложение руки и сердца, святой отец, - то я целиком и без сомнений ваша, до последнего вздоха! - она, не отводя горящего взгляда, криво улыбнулась, и Ральфу вдруг стало не по себе.- Если же вы думаете предложить нам расстаться, дорогой, то я хочу вам напомнить, - у меня есть пистолет и огромное, страстное желание взять вашу фамилию!
    Ральф засмеялся,- и Анна не сразу присоединилась к его смеху, крепче сжав его пальцы в ладони, и ее улыбка была отнюдь не ласковой.
- Я помню эту твою шутку, Ани! – смеясь, Ральф замахал на нее рукой.- Ты как-то сказала ее мне по телефону, я уже и забыл про нее …
   Он осекся, встретив прищур ее холодных и серьезных сейчас глаз.
    Кривая улыбка застыла на ее лице.
    Официант поставил перед ними чашки с кофе и пирожные в чашечках.
- Я серьезно, Ральф,- не поднимая глаз от пирожного и деликатно кушая, проговорила девушка.- Я собираюсь выйти за вас замуж. Выбора у вас нет.
- Ани,- пристально глядя на нее, ответил он.- Не слишком ли быстро?...
- Нет,- глядя перед собой, ответила она.- Я знаю наперед все твои доводы и возражения. Но я и так слишком долго ждала. И слишком долго искала.
   Ральф сделал глоток из своей чашки, не почувствовав вкуса.
- А если мне придется уехать, Ани? … Жизнь часто меня кидает по миру.
   Девушка подняла на него взгляд, встретившись глазами.
- Я последую за тобой. Я – и наша дочь Лурдес. Слышишь? …
- Да,- с трудом ответил он, проглотив комок в горле.
- Прости, что бываю резка с тобой,- прошептала Ани, опуская глаза.
   Некоторое время они пили кофе, не глядя друг на друга.
   Прохладный осенний ветер подгонял листву по тротуару.
   Анна Буккер молчала, глядя в опустевшую чашку перед собой.
- Вы хотели о чем-то поговорить,- вдруг тихо прошептала она.
   Ральф, помедлив, достал из нагрудного кармана старую фотокарточку, протянув ее девушке, и Анна с удивлением на лице взяла ее в руки.
- Просто скажи, что тебе не знакома эта девочка,- устало сказал Ральф.- И пусть это будет просто больная фантазия моего уставшего разума, Ани.
    Анна вертела фотографию, изучая, с неподдельным удивлением.
- Что это?- наконец, спросила она, удивленно взглянув на Ральфа.- Одна из воспитанниц Приюта? … Ты ведешь какое-то медицинское расследование?
- Нет,- поймав себя на мысли, что испытал сейчас на душе огромное облегчение, ответил он.- А не было ли у тебя подруги по имени Алисия Карилоса? Возможно, в школе или в медицинском институте? Или по имени Изабелла?
- Нет,- озадачено разглядывая его, уже встревожено ответила Анна.
- А какая ни будь из твоих дальних родственниц, лет сто или больше назад, не была в ордене францисканцев? Возможно, она служила в миссии ? …
    Девушка, пристально глядя на него, медленно покачала головой.
- Ральф, дорогой, ты меня уже пугаешь … Объясни мне, что происходит!
   Он прикрыл глаза, досчитав в уме до десяти,- и медленно выдохнул.
- Прости,- он натянуто рассмеялся, потрясся головой.- Прости, Ани … Я тебе покажу кое-что потом, я случайно наткнулся на это в подвале Дома … Я уверен, что этому есть простое и логическое объяснение. Мне нужно отдохнуть.
    Протянув руки через стол, девушка взяла его голову в ладони и поцеловала в губы долгим, пьянящим поцелуем, от которого закружилась голова.
- Ты слишком много работаешь, дорогой, - заботливо проговорила Анна Буккер.- И этот твой старый Дом совсем тебя измотал … Мы уезжаем на следующие выходные на два дня, в санаторий, на озеро и рыбалку, вместе с нашей доченькой Лурдес,- и это не обсуждается, дорогой!
- Хорошо,- опьянев от ее поцелуя, счастливо рассмеялся он.- Только не борзейте особо, о грозная Анна Буккер! В семье глава – это мужчина!
- Я на это и не претендую,- с нежностью глядя на него, кротким голосом ответила она.- Но в вопросе, как вам отдыхать, вам придется мне довериться!
- Ну … сойдет, - усмехнулся он.
- Ах вы скотина и мерзавец, святой отец,- она вновь жадно его поцеловала.- Я сейчас быстро схожу в туалет, приведу себя в порядок,- и поедем в кино!
- Хорошо,- усмехнулся Ральф.- Не задерживайся там.
  Проводив ее взглядом, он задумчиво спрятал старое фото в нагрудный карман, откинулся на спинку кресла, собираясь с мыслями, и покачал головой.
  Ответов не было,- но вопросов стало еще больше …
  Он вдруг обратил внимание, как быстрым шагом прошли в сторону общественного туалета две девушки-подростка, - искренне был озадачен, узнав их. Это были две старшеклассницы из Дома, из группы воспитательницы Душеньки,- о них еще шутили, что они ходят за ней, как свита.
   Встревоженный, Ральф поднялся на ноги …
 

   Анна опустила трусики до колен, присев в кабинке туалете, и прикрыла глаза, расслабившись, с улыбкой подумав о том, что ей нравится приучать Ральфа везде быть с собой,- когда они были дома, она капризничала, требуя отводить ее в туалет и держать за руку, пока она писает … Она криво улыбнулась, подумав о том, как сопротивляется его мораль,- но она не собиралась его щадить, и делала все, что бы ее мужчина сходил с ума от похоти к ней.
    Она уже закончила и приводила себя в порядок, оправив длинную юбку, когда кто-то вошел в туалет, и она услышала, как щелкнул замок.
   Простучали каблуки, кто-то вошел в соседнюю кабинку.
    Анна вышла из кабинки, посмотрев на юную девушку, умывавшуюся перед зеркалом, остановилась у соседнего умывальника, открыв воду, и стала намыливать руки, придирчиво разглядывая себя в отражении зеркала.
    Девочка закрыла кран, остановившись рядом с Анной, оторвала бумажное полотенце от рулона на стене, и стала вытирать свои руки, и Анна вдруг узнала ее,- она видела  ее среди воспитанников Дома.
- Привет,- сказала Анна дружелюбно, подправляя помаду на своих губах.- Не ожидала здесь увидеть кого-то из вашего Приюта. В самоволке?
- Да,- напряженным голосом ответила девочка.- На прогулке!
- Ладно,- просто ответила Ани.- Я тебя не видела, не волнуйся.
  Девочка молча развернулась к ней, решительным движением.
   Анну спасла годами выработанная привычка не выпускать из виду человека рядом с собой: в больницах она насмотрелась на разных пациентов, и хватало и тех, кто мог напасть на медработников без повода и предупреждения, и сейчас она отскочила назад, не раздумывая ни мгновения,- и сверкнувшее перед ее глазами лезвие опасной бритвы вспороло воздух у самого ее горла.
    С диким воплем девочка прыгнула вперед, размахивая бритвой, - Анна невероятным для себя образом уклонилась от ее ударов, мощным пинком в пах отбросив от себя, девчонка сложилась по полам с воплем боли и опасная бритва отлетела по скользкому кафелю под дверь кабинки. Анна, словно нанося удар по футбольному мячу, врезала ей еще один мощный пинок в лицо, схватила ее за волосы и приложила об умывальник головой так, что она рухнула на пол без сознания, раскинув руки.
   Анна, задыхаясь, отступила на шаг назад, глядя на нее, и тут дверка кабинки распахнулась за ее спиной, и кто-то напал на нее со спины, с яростным воплем схватив в удушающий в сгиб локтя и подбив под колени.
- Сдохни, проклятая сука! – прохрипел кто-то ей в ухо с ненавистью, и Анна сама поразилась тому, какая в ней проснулась сила,- она втянула вниз подбородок, не дав себя придушить, ударила назад головой, затылком разбив напавшей на нее женщине лицо, присела, врезав назад локтем в живот,- еще и еще раз,- нападавшая с рычанием боли выпустила ее, и Анна, вырвавшись, развернулась к противнику, подняв в боевой стойке руки.
- Николь?!- изумилась она, задохнувшись.- Какого черта! …
   Воспитательница с ненавистью взглянула на нее, сверкнув единственным глазом, - ее левый глаз закрывала черная плотная повязка,- и бросилась вперед, с молчаливым ожесточением нанося удары ногами и руками.
   Анна, пропустив ногой боковой в челюсть, поплыла от удара,- Николь ударом ноги в грудь отбросила ее на стену спиной, и прыгнула на нее, целя острым локтям в переносицу: Анна присела перехватив ладонями ее локоть пред самим своим лицом, врезала взвывшей от боли Николь головой в лицо, добавив коленом в пах, и подсечкой подрубила ее, швырнув на пол.
   Задыхаясь, Анна нависла над ней, сжимая кулаки.
- Ты сошла с ума, Николь?! – прошептала она.- Что ты творишь?! …
   Николетт с ненавистью взглянула на нее, с трудом приняв сидячее положение, утерла ладонью с лица кровь, и сплюнула Анне под ноги.
- Ты его не получишь!- прохрипела она.- Я не дам тебе его здесь держать в золотой клетке, Франциска! Ты не заслуживаешь его, слышишь! Шлюха! …
    Ее слова словно ударили Анну током,- все на миг поплыло перед ее глазами, вспышки разрозненных видений, лица, лес копий над шлемами, пылающие города, атака закованной в доспехи конницы,- и она, потрясся головой, посмотрела на медленно поднимавшуюся на ноги Душеньку.
- Я вспомнила тебя!- потрясенно прошептала она.- Девятая! …
  Николетт выпрямилась перед ней, с желчью рассмеявшись.
- Ваше Величество,- прохрипела она.- Проваливай назад в Хладную Гавань!
  В руке Девятой с щелчком раскрылось лезвие выкидного ножа, но Анна с двух рук врезала ей по ушам ладонями, оглушив, схватила за горло, сжав пальцы, и прижала к стене, приподняв над полом.
- Я еще и другое вспомнила, Девятая,- сжимая пальцы на ее горле, с жестоким наслаждением прошептала она.- Мой муж, Первый Игрок, оставил тебя в живых, Суккуба, вышиб тебе глаз, - и пожалел, как жалкую сучку! Всех убил, а тебя размазал, как кусок дерьма, и ты бежала за ним, как собачонка! …
   Николь захрипела, дергаясь в ее руках, ее глаза закатились.
- А потом,- с наслаждением прикрыв глаза, прошептала Анна Буккер,- мой муж подарил тебя мне! … Как обычную рабыню! Святая шлюха Николетт!
- Я люблю его!- прохрипела Николь.- Ты его не получишь, Франциска!
- Я так не думаю, Девятая,- криво улыбнулась Анна.
   Дверь туалета вдруг распахнулась настежь от мощного пинка, и, оглянувшись, она увидела остановившегося на пороге Ральфа, за спиной которого была вторая воспитанница дома,- из ее разбитого носа текла кровь.
- Ани!- резко и холодно произнес Ральф.- Отпусти ее сейчас же! …
- Как прикажете, дорогой,- кротким голосом ответила она.
  Она разжала пальцы, выпустив горло Николь,  развернулась к Ральфу, положив свои руки на бедра, и приоткрыла губы в кривой улыбке.
   Николь медленно сползла по стене, кашляя и держась за горло.
- Быстро приводите друг друга в порядок!- отчеканил Ральф, оглянулся на воспитанницу и приказал.- Умой свою подругу и чтобы через час вы были в Доме! … Ани, помоги Душеньке очухаться! Жду вас на улице через десять минут! Поедем к тебе домой и там обо всем этом поговорим!
   Анна выдохнула, с веселым изумлением округлив брови, и рассмеялась
- Ты серьезно, дорогой?! … Ты хочешь, чтобы я эту Шлюшеньку …а, прости, оговорилась,- Душеньку,- привела к себе домой?! К нам домой?!
   Ральф шагнул к ней, сжав кулаки.
- Я не ясно выразился, Ани?!
   Она опустила взгляд,- и в глазах ее было наслаждение.
- Простите, мой дорогой святой отец. Подождите нас на улице, мы быстро.
   Когда он вышел, прикрыв за собой дверь, Анна пристально посмотрела на утиравшую с разбитого лица кровь Николь, и холодно проговорила
- Я все вспомнила, Девятая … благодарю. Но если скажешь моему мужу хоть слово о том, как выбраться отсюда, без моего согласия,- тебе конец. Я выпью твою кровь, как бокал хорошего вина, и ты останешься здесь навсегда.
   Душенька затравленно посмотрела на нее.
- Ты давала клятву мне служить,- пристально глядя на нее, тихо закончила Анна Буккер.- И уже пыталась меня убить … как и сегодня. А однажды ты обманула меня, сказав, что через самосожжение я найду своего возлюбленного. Ты всегда хотела занять мое место, Святая Шлюха. Не так ли?
   Николетт молчала, опустив голову.
- Умывайся, дрянь,- брезгливо усмехнулась Анна Буккер.- Хозяин ждет.
   Ральф нервно закурил на улице, оглядываясь по сторонам. Он несколько раз посмотрел на свои наручные часы, но не прошло и десяти минут, как Анна и Душенька вышли из общественного туалета, на ходу оправляя на себе одежду и приводя в порядок растрепанные волосы.
- Я сейчас закажу такси,- быстро оглядев их, отрывисто проговорил Ральф.
  Анна ответила ему обворожительной улыбкой.
  Всю дорогу до ее дома они ехали в полном молчании,- таксист удивленно поглядывал на сидевшего рядом Ральфа, и в зеркало заднего вида,- на сидевших по разным сторонам заднего сиденья девушек. Они обе смотрели в окна, - Анна поймала взгляд водителя, усмехнувшись, достала косметичку и стала поправлять косметику на своем лице, придирчиво изучая в зеркальце.
 - Прибыли по адресу,- сказал водитель, останавливая машину.
   Анна, не глядя ни на кого, вышла из машины и быстрым шагом направилась к подъезду. Ральф, расплатившись, открыл дверь перед Николь, сделав приглашающий жест, - Душенька посмотрела на него с каким-то отчаяньем, поправила черную повязку, и, подав Ральфу руку, вышла из такси.
   Открыв дверь в подъезд, Анна с кривой усмешкой смотрела, как Ральф ведет воспитательницу за руку, поднимаясь по ступеням.
- Ты все таки испортила нам с мужем выходной, дрянь,- с усмешкой проговорила Анна.- Не так я представляла сегодняшний день, Девятая …
- Приготовь нам всем кофе,- осадил ее Ральф.- Нам всем нужно поговорить.
   За окном начал накрапывать дождь.
   Остывал в фарфоровых чашках восхитительный кофе.
    Ральф, докурив сигарету, затушил окурок в пепельнице, и, подняв взгляд, посмотрел на двух сидевших перед ним молодых женщин.
- Итак,- тихо заговорил Ральф.- Я жду ваших объяснений, дамы.
   Николь ниже опустила голову, стиснув на коленях руки.
- Дорогой, ты все не правильно понял,- невинно похлопав ресницами, нежным голосом ответила Анна.- Мы с Душенькой просто немного повздорили.
   Ральф даже поперхнулся.
- Что?! … Ты называешь это - повздорили?! … Да они чуть не прирезали тебя!
- Тогда тебе следовало тащить ее прямиком в полицию, а не к нам домой, для беседы за чашечкой кофе,- так же невинно ответила Анна.- Дорогой, прошу тебя на нее не гневаться … Она просто уже очень давно хочет встать перед тобой на колени и отсосать. Не так ли, Душенька?
    Николь молчала, глядя перед собой и кусая губы.
    Ральф с изумлением, оторопев, смотрел, как Анна при обняла ее за плечи, положив руку на бедро, и из под ресниц посмотрела ему в глаза.
- Разве она не чудо как хороша, родной? Она готова на все, верно, Николя?
   Душенька подняла взгляд, беспомощно посмотрев на Ральфа.
- Я все … объясню, святой отец,- запинаясь, пробормотала она.- Я уеду, исчезну, если вы скажете … моя ревность чуть не стоила жизни вашей Ани …
- Так, довольно! – с трудом уже сдерживая бешенство, прошипел он.- У меня был серьезный разговор с вами обеими! А вы превратили все в балаган!...
   Он замолчал, глядя, как  Ани мягко развернула к себе лицо Николетт, взяв за подбородок, и их губы слились в жадном долгом поцелуе.
   Ральф смотрел на них, и от похоти у него буквально закружилась голова.
   Анна на миг оторвалась от губ Николь, посмотрев на него из под ресниц, и поманила его к себе пальцем. Кривая сладкая улыбка кривила ее губы.
 - Иди к нам, дорогой,- прошептала она.
   Он закрыл глаза, потрясся головой, пытаясь держать себя в руках,- и когда он вновь открыл их, то увидел обеих женщин перед собой на коленях.
- Святой отец,- нежным невинным голосом проговорила Анна, кротко глядя ему в глаза, и стала расстегивать его джинсы.- Примите нашу исповедь!
- Анна!- прохрипел он.- Как ты смеешь кощунствовать …
   Его предательски вставший, как копье, член, вырвался из расстегнутых джинсов, и Ральф застонал, когда губы Николь жадно обхватили его, заскользив по всей длине, и Анна, глядя ему в глаза затуманенным от похоти взглядом, стала ей помогать, нежно обсасывая сбоку, целуясь с Николь через член и помогая ей языком, и торопливо ее раздевая.
   Сладкая пелена наслаждения затопила его разум, - две женщины ласкали его губами его член, обсасывая и сглатывая, жадно целовались, лаская друг друга пальцами, глядя ему в глаза, - и Ральф, наконец, больно взяв их за волосы, застонал, содрогнувшись, и с криком наслаждения излился, прямо на их жадно высунутые подставленные язычки и лица …
- Как замечательно, наш дорогой Хозяин,- со смешком шептала Николь, бережно вытирая его и обсасывая головку, успокаивая его.- Спасибо, Хозяин …
   Анна жадно обняла ее со спины, стиснув грудь, и поцеловала в шею.
- Отдохните, святой отец,- она посмотрела ему в глаза.- Наслаждайтесь!
   Ральф, откинувшись на спинку кресла, закурил, медленно затягиваясь, и затуманенным от похоти взором с наслаждением наблюдал, как занимаются любовью перед ним на ковре эти две восхитительные женщины.
   Силы быстро вернулись к нему, - Ральф поднялся на ноги, встав над ними, Анна сейчас стояла на четвереньках, жадно насилуя губами и пальцами стонавшую от наслаждения Николь, широко разведя ее ноги, - и жестко взяв Ани за бедра, одним грубым мощным движением вошел в нее.
- Хозяин!- выдохнув, вскрикнула она.- О мой бог! … Еще, умоляю!
  У Ральфа от похоти к ней и Николетт буквально помутился разум, - он зарычал, как зверь, сжимая ее бедра, с ожесточением насилуя Анну мощными рывками, насаживая ее на свой член, - и вдруг встретился взглядом с Николь.
- Я люблю вас,- шевельнулись ее губы.- Мой Господин! …
  Он содрогнулся от оргазма, с рычанием излившись в Анну …



10.



     Ральф извлек из коробки старый проектор, поставив на стол, взял в руки плоскую круглую упаковку с фильмом,- первую он посмотрел в подвальном этаже, а этот он еще не изучил, хоть и прошло два дня,- и, шевеля губами, прочел надпись на крышке: «Киностудия «Стальная Саранча». Восхождение и гибель Ржавой Когорты. Соблюдайте осторожность при просмотре. Возможны эпилептические припадки и галлюцинации.»
    Ральф медленно установил катушку в проектор, защелкнув зажимы, включил кнопку запуска, и присел на свой диван, взяв в руки чашку с кофе.
   Я только сейчас смог добраться до него, чтобы посмотреть,- подумал он,- три дня прошли как в ладком сне, я словно на опиумной игле … эти две женщины свели меня с ума. Меня трясет от похоти к ним …
   Это был странный фильм, снятый в духе двадцатых-тридцатых годов, на черно белой пленке, с плохо прописанной звуковой дорожкой,- ни какого музыкального ряда, только треск и шипение на фоне какой-то ни чем не связанной между собой в единый сюжет нарезки эпизодов, - и через этот треск прорывались приглушенные диалоги, шум сражений и крики …
   Ральф, поглощая кофе из чашки мелкими глотками, поймал себя на мысли, что ему ничего не понятно и даже не интересно: какие-то старинные города, кареты и всадники, грузовые дирижабли в небе, дети смеются в камеру на фоне оживленного рынка, девушки в странных платьях танцуют в хороводе …
    Ничего себе. Кто-то не поскупился на массовку и декорации …
    Он отставил на столик опустевшую чашку, на миг отвлекшись от просмотра, и вновь подняв на стену взгляд, замер, буквально оцепенев от ужаса.
    Николь, с черной повязкой через глаз, в облегающем комбинезоне и легкой курточке, что-то говорит стоявшему перед ней мужчине,- он в доспехах, похожие на японские, с восточной шляпой-каса на голове, низко надвинутой на глаза, и опирается на длинный кривой меч, - нодати.
    Они в каком-то полутемном подвале, с белыми электрическими лампами под потоком, и – здесь все заставлено длинными ящиками и коробками.
    Девятая что-то говорит не разборчиво мужчине в восточных доспехах,- слов не разобрать за треском и шипением записи,- затем поворачивается, открыв один из длинных ящиков у стены, достает длинное тяжелое оружие и протягивает ему: это мощная винтовка с магазином на десять патронов, - убийственное и тяжелое даже на вид … Мужчина в восточном снаряжении принимает из ее рук винтовку, вертит, изучая со всех сторон, щелкает затвором,- и осторожно кладет ее назад в ящик, довольно кивнув.
   Николь откидывает брезентовые чехлы, смеется, заглядывая мужчине в лицо под низко надвинутой шляпой-каса: Ральф увидел на кадрах этой странной хроники, как Девятая срывает брезент с шестиствольных пулеметов на треногах, вытягивает из ящика пулеметную ленту,- объясняет мужчине, как работает это оружие, в холостую прокручивая блок стволов минигана …
   На следующих кадрах, сменившие предыдущие без всякого перехода, молодые воины в доспехах,- подростки, юные мальчики и девочки, многие еще совсем дети! – тренируются держать строй, по команде опуская вперед лес копий, и стреляют по мишеням из того страшного оружия, что показывала Николетт,- и едет перед строем мужчина в черной сутане, что-то кричит им, объясняя,- вот он посмотрел в объектив камеры, и Ральф, буквально задохнувшись от ужаса, прошептал помертвевшими губами, не слыша себя
- Отец Кабани?! … Твою мать, гребаный ты святой отец! …
   Он закурил еще одну сигарету, глядя на мелькавшие перед ним кадры остекленевшим взглядом: сражения, пылающие города, эти страшные в своей ярости юные воины втаптывают в землю умоляющих пощадить их людей, растерзанные женщины и дети, головы на кольях, распятые пленники … Знамя, пробитое стрелами и изодранное ударами мечей, развевается над их шлемами, - и гордо держит его закованная в доспехи с жуткими шипами девушка с маской на лице,- гладкая, как яйцо, с прорезями для глаз …
- Рыжая,- потрясенно прошептал Ральф.- Рыжая! …
  Снова битва, - с ними в одном строю уже стоят другие страшные воины: безумные и дикие на вид, покрытые татуровками и в доспехах из костей и кожи, со знаками и амулетами духов Вуду, и отрезанные уши и пальцы висят ожерельями на их шеях, отрубленные черепа и руки на их поясах,- и Ральф с трудом сдержал рвотный приступ, глядя на жутких кадрах, что были сейчас перед ним, как они пожирают на поле боя тела павших врагов …
   Он вздрогнул, когда дотлевшая сигарета обожгла его губы,- Ральф машинально затушил окурок в пепельнице, вновь подняв глаза на экран, и замер,- страшные воины-каннибалы, испещренные знаками Вуду, опускаются на колени, низко кланяясь молодой женщине на боевом коне, тянут к ней руки, целуют  подол ее платья, кричат что-то восторженно в экстазе …
- Анна,- не слыша себя, прошептал Ральф.- Моя Ани! …
  Резко, без перехода,- боевые галионы в море, десятки боевых судов, с этой страшной армией на борту, - пылают разбитые ими обломки кораблей противника, и огромный пожар пожирает целый остров, и город на берегу …
   Снова без всякого перехода: сражение на мосту какого-то города, не такого, как все предыдущие,- все дома и здания как в Японии, и с армией страшных и безжалостных захватчиков сейчас яростно сражаются самураи под яркими знаменами,- и ни кто из противников не собирается сдаваться и уступать …
   Запись на несколько мгновений  оборвалась, затрещав и замелькав какими-то обрывками, - и вот в остекленевших глазах Ральфа отразился вновь этот мост: он завален телами погибших в этой ожесточенной битве, и юная девушка в доспехах стоит на коленях, утыканная стрелами как еж, уже мертвая, но все еще судорожно обнимающая древко изодранного в битве знамени, так и не упавшего,- и нимб на ободке светится над ее головой …
    Ральф понял, что с него хватит. Это было уже слишком.
    Он протянул руку, чтобы выключить проектор, и так и замер с протянутой рукой: со стены на него смотрела та самая девочка в старинном платье Приюта,- пациент № 59 Урсула Фармер, - пристально и страшно, из под ресниц, насмешливо улыбаясь,- и вдруг проговорила через треск и шипение помех
-  Найди меня, Лжепророк. Или ты останешься в Музее навсегда! …
   Затрещав, пленка закончилась.
   Ральф долго сидел, не двигаясь, в наступившей тишине, пытаясь собрать мысли в кулак, затем с огромным трудом заставил себя убрать проектор назад в коробку, защелкнув замки, сунул катушку с фильмом назад в конверт, и, заперев все это в комоде, - там же сейчас хранились и фотоальбомы, найденные в подвальном этаже, - хотел облачиться в сутану с подворотничком, как он одевался здесь всегда в рабочие дни, но, помедлив, повесил ее назад на вешалку в шкаф, и переоделся в джинсы и черную рубашку.
    Я сошел с ума. Я сплю с двумя восхитительными женщинами, нет, не так,- я трахаю их как дикое животное,- и они готовы убить друг друга из-за ревности, но терпят друг друга ради меня. Узнай об этом Директор, он выгонит меня отсюда со скандалом … как развратника и аморального человека. Я не имею больше права носить это облачение …
   Ральф окунулся в обычную рутину рабочего дня,- ловя удивленные и озадаченные взгляды воспитанников, и брат Родригес, столкнувшись с ним в столовой во время завтрака, даже снял свои темные очки и присвистнул
- Не приболели ли вы часом, брат мой во Христе? Одолжить вам облачение?
- Нет,- сухо ответил Ральф, отпивая из своего стакана чаю и оглядывая завтракавших в столовой воспитанников.- Я думаю, друг мой, пора разобраться со своим прошлым. И начну я с того, что я должен признать тот факт, что давно отстранен от дел Церкви. И фактически лишен сана и служения.
- Вы шутите? …- озадаченно разглядывая его, брат Родригес не уверенно хохотнул, и вновь спрятал глаза за темными очками.- Вас молния ударила? …
- Идите к черту, брат Родригес. Думаю, вам есть чем заняться.
- Если вы решили сегодня всех удивить, отец Ральф, то вам это удалось.
   Девочки старшей группы, оживленно перешептываясь, поглядывали в их сторону, но услышав строгий окрик Душеньки, мгновенно замолчали и вернулись к завтраку, уставившись в тарелки перед собой.
   Душенька, строго оглядывая столовую своим единственным глазом,- левый глаз закрывает черная повязка,- прохаживается между столов, заложив руки за спину. В ее носу отсвечивает золотом колечко, но девушка накрашена строго и нейтрально, фиолетовые волосы собраны в высокую прическу. На Николь официальный брючный костюм и белая блузка.
   Встретившись с Ральфом взглядом, она холодно кивнула ему.
   Дети третьей группы, необычно притихшие и даже испуганные сегодня, проследовали под надзором Ральфа в учебный класс, и когда по коридорам учебного этажа прокатился звонок, возвещая о начале занятий, Ральф направился на третий этаж, в кабинет Директора Дома, отца Изекиля.
   Ральф оправил рубашку, зачем-то пригладив волосы ладонью,- Боже, я что-то волнуюсь, словно в чем-то провинился,- решительно постучался в старую, обшитую деревом дверь, и, услышав недовольный голос Директора, вошел в его кабинет, остановившись на пороге и заложив руки за спину.
   Восседающий за своим столом отец Изекиль озадачено оглядел Ральфа.
   Директор обложен множеством бумаг,- у него всегда много работы.
- Доброе утро, святой отец,- сдержано проговорил Ральф.
- И вам за упокой, брат мой,- ворчливо ответил Директор, возвращаясь к своим бумагам.- Я не припомню, чтобы вызывал вас. Что у вас с одеждой?
- Моя одежда в порядке, святой отец,- сдержанно ответил Ральф.
  Помедлив, отец Изекиль поднял на него взгляд, пристально посмотрев.
- Если вы принесли заявление на увольнение, брат Ральф …
  Ральф, не спрашивая разрешения, присел в кресло напротив Директора.
- Даже и не собирался, господин Директор,- ровным тоном ответил он.- Я посмел нарушить ваш покой по личной причине. Мне нужна ваша помощь.
   Отец Изекиль так же пристально изучал его через стекла очков.
- Должен быть серьезный повод, брат Ральф.
- Так и есть, господин Директор. Моя просьба покажется вам весьма … странной и вам не понятной. Я даже знаю, что вызову ваш гнев. Но все же …
- Ваши просьбы всегда вызывают у меня ярость,- вы этого не заметили? У вас редкий дар, брат Ральф,- мало кому это удается так легко … Так что у вас там?
- Мне нужно от вас две вещи, отец Изекиль. Возможно, обойдемся и одной.
  Директор стал медленно наливаться гневом.
  Ральф, больше не испытывая его терпение, молча достал из нагрудного кармана старую фотокарточку и, привстав, положил ее перед Директором.
   Отец Изекиль в искреннем недоумении воззрился на нее.
- Что это за хрень, брат Ральф? …
- Эту хрень, как вы выразились, звали Урсула Фармер,- позволив себе улыбнуться, так же сдержано ответил Ральф.- Там есть надпись на обороте.
   Директор перевернул фотокарточку, прочтя, и посмотрел на Ральфа.
- И? …
- Мне нужна ваша помощь, господин Директор. Думаю, вы сможете легко найти мне информацию об этой воспитаннице в архивах.
   Директор улыбнулся одними губами, пристально глядя на него через очки.
- У меня есть хоть одна причина, чтобы терять время на ваши прихоти?
- Я ждал этого ответа, господин Директор. По этому, я так полагаю, мне просто потребуется ваше разрешение и ключи от лазарета в подвальном этаже.
   На минуту повисла какая-то напряженная пауза.
    Ральф ожидал, что отец Изекиль начнет говорить, что у него нет ключей или стебаться над ним в своей манере, но Директор, не привычно серьезный в такой ситуации, медленно снял свои очки и устало спросил
- Вам известно, что именно там произошло сто лет назад, брат Ральф?
- Не совсем,- голос Ральфа дрогнул.- Бунт и пожар, насколько мне известно.
- Погибло много людей, пациентов и медработников,- пристально глядя на него, коротко кивнул Директор.- Полицейское управление, насколько я знаю, так и не закрыло дело,- за недостатком дополнительных улик и свидетелей, и оно благополучно забыто сто лет спустя … Лазарет так и заперт до сих пор.
- Откуда вам это все известно? …
- Я – глава это учреждения,- веско отчеканил отец Изекиль.- Вам не кажется нормальным, брат Ральф, что я подробно ознакомился с историей Приюта,  прежде чем дал свое согласие на свое назначение сюда?
- Кажется,- помедлив, ответил Ральф.-  Так что на счет этой воспитанницы?
- Все архивы по пациентам психлечебницы, на тот момент, находились в корпусе лазарета,- налив себе воды в стакан, устало усмехнулся Директор.- У меня нет никакой информации, уцелел он во время бунта или нет … Главный врач-психиатор, доктор Фарадей, смог запереться вместе с двумя охранниками в одном из помещений и продержаться до прибытия полицейских. Основная картина событий в протоколе составлена с его слов. Потом, как я прочел, он покинул наш город, и следы его теряются. Да и какая теперь разница?
- Какая разница? …
- Ральф,- с раздражением ответил Директор.- Сто лет прошло, вы не забыли?
- Не забыл, святой отец,- он устало потер лицо ладонью.- Так у вас есть ключи? Вы сами сказали, что делу сто лет. Не думаю, что хоть кому-то есть дело до того, что мы вскроем опечатанные давно умершими людьми двери.
    Отец Изекиль допил воду, отставив стакан.
- Простой вопрос, брат Ральф. Почему я должен вам это разрешить?
- Потому что вы не можете не знать, что в стенах Дома происходят жуткие и не объяснимые вещи. Как внезапные пропажи детей и их возвращение, например. И вы, однако, согласились на это назначение, святой отец,- Ральф наклонился в его сторону.- Знаете, что я думаю? … Вы бы сами хотели во всем разобраться. Возможно, вас даже направили сюда с этой миссией. Это бы объяснило, почему вы меня терпите здесь, отец Изекиль. Но вот духу у вас спуститься в подвал так и не хватило. А это значит, вам известно гораздо больше, чем можно подумать. И вот по этой причине, я пришел к вам.
    Ральф тяжело поднялся на ноги, забрав со стола старую фотокарточку.
- Пациентка № 59 вам известна, не так ли? Социально опасна …
   Директор проследил взглядом, как он убирает в карман карточку.
- Насколько мне известно, социально опасные пациенты, тем более с первым уровнем агрессии, содержались всегда под усиленным надзором,- встретившись с ним глазами, тихо закончил Ральф.- Не думаю, что в лазарете Приюта их было много … Но знаете, что действительно интересно?
- И что же?- пряча взгляд, тихо переспросил Директор.
- Вы не спросили меня, откуда у меня взялась эта фотокарточка.
- Я не хочу слышать, Ральф, что вы без разрешения спускались в закрытый этаж Приюта,- глядя на карман, куда Ральф спрятал фотографию, каким-то напряженным голосом ответил Директор.- А сейчас вы решили прийти ко мне? … Я думаю, вы и без ключей отлично управитесь при помощи лома.
   Ральф, осторожно шагнув вперед, оперся о стол Директора руками, медленно наклонившись вперед, и после долгой паузы тихо проговорил
- Это можно понимать как разрешение, святой отец?
- Не забывайтесь, брат Ральф,- вернувшись к бумагам, сухо ответил Директор.
- Да вы боитесь,- очень тихо и серьезно произнес Ральф.- Вы давно должны были начать расследование, - как прибыли сюда, - верно? … Что там, в запертом лазарете, отец Изекиль? … Вы молчите? … Есть у вас ключи или нет? …
- Не будьте идиотом, Ральф,- устало ответил Директор.- Какое, к черту, расследование? … Ни кому нет дела в Управлении Епархии до этого места.
- Кроме вас? …
- И вас, отец Ральф. Но, в отличие от вас, я не так решителен и силен духом.
- Тогда вам стоит просто помочь мне попасть в закрытый этаж Дома.
   Директор, заполнявший какие-то бланки, остановился, словно размышляя, отложил перо, решительно и быстро поднявшись на ноги, открыл свой старый сейф, достав загремевшую связку старинных ключей на затертом до блеска бронзовом кольце, и, не глядя, кинул ее растерянному Ральфу.
- Вы не понимаете, куда лезете, брат Ральф,- тихо сказал отец Изекиль.
  Ральф поднес связку ключей к глазам, разглядывая старинные ключи.
- Ключи сестры Алисии Карилоса? … - не услышав ответа, он взглянул на Директора, и поразился, увидев в его глазах настоящий страх.
- Да,- проглотив комок в горле, хрипло ответил отец Изекиль.- И она еще там.
- Что?! …
- Целая группа Ликвидаторов Святой Инквизиции вошла туда пятьдесят лет назад, когда впервые подтвердились слухи о вампирах в Доме,- опускаясь в кресло за свой рабочий стол, устало проговорил Директор.- В подвальный этаж, - и проверить забытые комнаты и коридоры в стенах корпуса Дома. В живых смог выбраться только один человек. Ему … позволили уйти. После его отчета на подробном допросе перед руководством Инквизиции, было принято решение ничего не делать. Операция засекречена и забыта.
    Ральф некоторое время разглядывал постаревшего на глазах святого отца.
- И как же звали этого удачливого выжившего сукина сына?
- Доктор Фарадей. По интересному стечению обстоятельств, этого участника группы звали так же, как когда-то главного врача психиатрической лечебницы Дома … Думаю, это его сын или внук. Слишком уж они похожи на фото.
- А может это быть один и тот же человек?- севшим голосом спросил Ральф.
- Вы с ума сошли?- изумился Директор Изекиль.- Хотя, что это я спрашиваю,- это же очевидно … Ну тогда доктору Фарадею было бы сегодня лет двести.
- О нем что ни будь известно сегодня, господин Директор?
 - Я наводил справки о нем,- отец Изекиль вернулся к отчетам.- Он давно умер, отец Ральф. Похоронен на городском кладбище, в Сан-Франциско.
- Не поверю в это, пока не увижу его труп своими глазами.
  Директор пристально посмотрел на него через очки.
- Вы получили, что хотели, отец Ральф. Дверь прямо за вашей спиной.
- Последний вопрос, Господин Директор. Почему вы отдали мне ключи?
- Потому, что если там действительно кто-то есть, вы не вернетесь живым.
- И вы так просто об этом говорите?- усмехнулся Ральф, звеня ключами.
- Убирайтесь вон из моего кабинета!
   Ральф, пряча связку ключей в карман, молча вышел, прикрыв за собой дверь, и быстрым шагом направился к лестнице, ведущей вниз.
   Надо дождаться ночи и спуститься в подвальный этаж, - подумал Ральф, остановившись на перекрестке второго этажа,- для начала просто открыть двери в лазарет и посмотреть, что там вообще такое …
    Он посмотрел в ту сторону, где был тупик, и где в стене, оказывается, существовала потайная дверь в заброшенные помещения и коридоры Дома, задумчиво взглянул на свои наручные часы, - и вновь,- дальше по коридору. Достал свой мобильный телефон и, размышляя, взвесил на ладони.
   А почему не сейчас? Занятия у его группы? … Я просто посмотрю …
   Он быстро вышел в тупик коридора, внимательно оглядевшись по сторонам и прислушиваясь, навалился плечом на плиту в стене, повернувшуюся с натугой  на штырях, включил фонарь на своем мобильном телефоне, и, проникнув в пыльное помещение, тщательно прикрыл плиту за собой.
    Ральф быстро спустился по уже знакомой ему лестнице вниз, - снова в который раз удивившись про себя, что здесь горят в пугающей тишине высоких коридоров электрические желтые лампы,- как они не перегорели за столько лет? …- и быстрым шагом направился по коридору вперед.  Он остановился на перекрестке перед кабинетом Директрисы, доставая из кармана связку ключей, помедлил, собираясь духом, двинулся к запертым дверям лазарета, когда зазвонил, завибрировав, сотовый телефон в его руке.
- Святой отец?- встревожено, нежным голосом проговорила в трубке воспитательница Николетт.- Вы куда пропали? Вы не пришли на лекцию …
-  Я в здании, Николь,- остановившись перед дверью, и изучая печати на заржавевшей проволоке, задумчиво ответил Ральф.- Скоро приду. Не волнуйся.
- У вас правда все хорошо? …
- Да, я скоро вернусь в учебный корпус, Душенька.
  Ральф сбросил звонок, спрятав трубку в карман, решительно свернул печати с дверных массивных ручек, покрытых пылью, и стал возиться с замками, подбирая ключ на  связке и зачем-то оглядываясь по сторонам.
   Тяжелый ключ с литой литерой «23» подошел без особого труда, провернувшись с невероятной легкостью,- пружины массивного врезного замка громко щелкнули, и Ральф, замерев, осторожно вытащил ключ из замка.
   Ральф вдруг осознал, что слышит собственное дыхание.
   Он собрался, наконец, духом, и, взявшись за ручку, навалился на дверь плечом,- с натужным противным скрипом тронутых ржавчиной петель, она медленно открылась в темноту широкого коридора со сводчатым потолком, и в нос Ральфу ударил застоявшийся спертый воздух, чудовищная смесь запахов пыли, жженной бумаги и дерева … и горелого мяса.
   Ральф, закашлявшись и едва сдерживая рвотные позывы, отступил назад.
 - Срань Господня! …- прохрипел он, с трудом сдержав желание бежать вон.
   Он толкнул ногой дверь, с противным скрипом открывшейся на ту сторону настежь, вновь достал телефон из кармана, включив фонарик, и осторожно шагнул за порог, словно переходя невидимую черту, в темноту коридора.
   Кровавый кошмар погрома, который произошел здесь сто лет назад, словно застыл во времени, залитый формалином, как труп в морге: все наверняка осталось на своих местах, как много лет назад, - разве что, увезли из коридоров и помещений тела тех, кого растерзали здесь в слепой ярости …
    Ральф осторожно шел вперед, по толстому слою пыли и пепла, переступая через разбитую посуду, личные вещи и игрушки, мимо раскрытых настежь или выломанных дверей в помещения,- и вновь поразился, как обширен этот забытый всеми этаж Дома, и сколько в нем комнат и кабинетов. Несколько помещений выгорели до тла, - там не осталось ничего, кроме обгорелых обломков на полу и толстого слоя сажи и пепла на стенах. Кое-где в коридорах Ральф видел темные брызги и потеки крови,- что уже было не вероятным фактом, - и даже покрытые черной бурой кровью палки и ножки стульев, которые наверняка взбунтовавшиеся пациенты использовали в качестве оружия,- как и кухонные ножи и утварь …
   Для чего я здесь? … Полиция и агенты Инквизиции наверняка все обыскали здесь еще в те годы … Какие улики я смогу здесь найти сто лет спустя? …
   Ральф осветил фонариком телефона забрызганную потемневшей кровью и покрытую пылью табличку «Палаты интенсивной хирургии и терапии».
   Надо вернуться потом сюда с фонарем и все хорошенько осмотреть.
   Ральф толкнул заскрипевшие двери и, помедлив, вошел в хирургическую палату. Здесь, на его удивление, все было целым и не носило следов погрома: все, конечно, покрыто толстым слоем пыли и паутины, и было видно даже сейчас, что в тот день здесь все бросили в большой спешке, - но удивительным было то, что здесь не устроили погром обезумевшие пациенты …
   Ральф наклонился, подобрав с кафельного пола покрытый толстым слоем пыли журнал учета, заполненный мелким убористым почерком, пролистал его, не вчитываясь, и осторожно положил его на хирургический стол. Поднял выше руку с телефоном, при свете фонаря оглядев погруженное в полумрак помещение, бросил быстрый взгляд на дисплей,- уже сорок минут он здесь!- и уже хотел возвращаться назад, когда вдруг заметил у дальней стены что-то странное на полу. Ральф  нахмурился, всматриваясь, сделал вперед несколько шагов и остановился, изучая увиденное перед ним.
    Осторожно присел на корточки, зачем-то оглядевшись, затем протянул руку и подобрал с пыльного пола четки-розарий. Они были разорваны,- часть бусин раскатилось по полу,- и, подняв выше луч фонарика на стену, Ральф увидел на белой штукатурке кровавый отпечаток человеческой ладони.
    Ральф поднял луч фонарика выше,- кто-то хватался за стену, видимо пытаясь подняться, оставляя смазанные потемневшие следы ладоней, и осторожно двинувшись вперед, идя по этому кровавому следу, он вышел в помещение, где были стеллажи и шкафы с хирургическими инструментами и медикаментами. Здесь все осталось так, как было сто лет назад, в идеальном порядке и на своих местах,- только покрывал все толстый слой пыли. И возле жарочного шкафа, где хранили стерильный инструмент,  Ральф увидел высохшее тело мужчины в черном брючном костюме,- перевернув его на спину, он не особо удивился, увидев белый подворотничок священника.
     Прочитав короткую молитву, Ральф положил разорванные четки на его грудь, и некоторое время задумчиво изучал высохшую кожу на черепе: тело высохло, но опознать погибшего тому, кто его знал, не составило бы труда.
    Вот только Ральф, разумеется, его не знал,- да и не  мог.
    Кто он такой? … И как попал в лазарет через опечатанные двери? … Если этот человек из той группы, о которой рассказал мне отец Изекиль,- то где все остальные? … Или двери заново опечатали после их гибели? … Что они искали здесь? … Слишком много вопросов без ответов …
    Ральф осторожно обыскал карманы истлевшего костюма на мертвеце.
    Разумеется, документов не было. Зато была пустая кобура от пистолета под мышкой, молитвенник и складной боевой нож в виде мастерка каменщика,- страшное боевое оружие, которое использовали Ликвидаторы Инквизиции еще пол века назад в своих боевых операциях.
    Ральф раскрыл лезвие мастерка, задумчиво посмотрев на отражение своих глаз на широком смертоносно остром клинке. Дорогое оружие, из пружинной стали в сплаве с хромом и серебром, с накладками из черного и красного дерева. Такое оружие делали на заказ и давали ему имена.
   Ральф посмотрел на свои наручные часы,- нужно было возвращаться.
   Он оставил молитвенник и четки на теле погибшего Ликвидатора, спрятав в карман нож-мастерок, и вдруг заметив что-то, зажатое в правой руке покойника, осторожно разжал высохшие пальцы, вытащив пожелтевшую бумажку.
    Ральф аккуратно развернул сложенный лист бумаги,- вырванный бланк из какого-то учетного медицинского журнала,- и прочел размашистую надпись латинскими буквами, сделанную побуревшей от времени кровью:  «Правило 2: Посторонних не впускать!». И ниже – отпечаток детской ладони.
   Ральф покачал головой, пряча пожелтевшую от времени записку в карман, и быстрым шагом, уже торопясь вернуться назад, направился к выходу из операционной, подсвечивая себе фонариком телефона.
   Нужно на выходные тщательно все здесь обыскать, - подумал он.
   Скоро. В ближайшее время ...



   Он часто ловил себя на мысли, что до сих пор не может поверить, что это все происходит с ним наяву, и эта восхитительная женщина рядом с ним.
   У Ральфа не было до этого настоящей семьи, да и не могло быть: а теперь его ждали здесь, в этом доме, с теплом и любовью, его Анна и Лурдес, которая называла его теперь отцом и считала таковым, а их совместные прогулки и уик-энды были буквально семейными. Как одна семья.
   Он жадностью и огромной нежностью посмотрел на свою Ани.
   Ральф смотрел на нее каждый раз так, словно видел впервые,- у него буквально перехватывало дыхание, как у юного мальчишки,- и Анна, оглянувшись на него через плечо, смущенно улыбнулась, вдруг густо покраснев.
- Ты всегда вгоняешь меня в краску, дорогой. Не смотри на меня так!
- Я никогда не пойму, что ты нашла во мне, Ани.
  Девушка, закончившая приводить себя в порядок перед зеркалом, посмотрела на него в зеркале и на ее губах появилась кривая улыбка.
- Тебе и не нужно это понимать, любовь моя.
- Тебе не кажется, что это не справедливо, киса?
   Она развернулась к лежавшему под одеялом Ральфу, даже ахнув от возмущения, и гневно топнула ногой … впрочем, она знала, что ему это нравится.
- Не справедливо, святой отец?! И это вы мне говорите?! Негодяй!
- Но ты могла бы просто ответить!
- Жизнь вообще полна несправедливости, дорогой,- девушка уселась на него верхом, жадно поцеловав.- Собирайся быстрее, мы опаздываем!
- Ты так и не сказала, куда мы едем!
- Это подарок, святой отец! Собирайтесь, скорее!
- Если ты немедленно не слезешь с меня, мы точно никуда не поедем, киса!
   Ани обычно это не останавливало,- они могли часами заниматься любовью, как голодные, дорвавшиеся друг до друга животные, снова и снова,- а затем собраться за считанные минуты и нестись на работу, и при этом умудряясь не опоздать: его Ани была пунктуальна, как он сам научил ее в юности …
   Но сейчас она с легкостью вскочила на ноги, быстро приведя себя в порядок, и стала торопливо помогать удивленному Ральфу одеваться. Она извлекла из шкафа отглаженный новый черный костюм с белой сорочкой, одетый на наплечники и упакованный в целлофан,- у Ральфа раньше такого не было, но девушка с коварной улыбкой потребовала, чтобы он быстро одевался, а сама накинула на плечи свой плащ и взяла ключи от машины.
- Куда мы так торопимся?- быстро одеваясь, окликнул ее Ральф.
   Девушка восхищенно оглядела его, сверкнув восхитительной улыбкой,- и торопливо потащила его за руку, заперев двери в квартиру.
- Это сюрприз, дорогой! Нам нужно спешить!
   Они сбежали по лестнице вниз, в подвальный гараж жилого дома, - Ральф остановился, ожидая, пока Ани заводила свою машину, и тут чьи-то руки мягко обвили его со спины, ярко накрашенные губы коснулись его щеки,  и невинный нежный голосок с придыханием прошептал ему на ухо
- Доброе утро, Хозяин Ральф!
  Он удивленно оглянулся и поцеловал жадно ответившую ему Николетт.
- Что ты здесь делаешь, Душенька?
- Жду вас в засаде, святой отец,- прижавшись к нему, коварным голосом ответила она, встретилась взглядом с Ани, сидевшую за рулем машины,- и они рассмеялись, глядя друг на друга блестящими глазами.
- Ани, ты не говорила, что Николь поджидает меня в подвале,- усмехнулся Ральф, чувствуя, как закипела от похоти его кровь, и прокашлялся.
- Я тебе уже сказала, что у нас сюрприз. Просто не задавай вопросов сейчас!
   Девятая, коварно рассмеявшись, сняла со своей головы черную повязку и, накинув ее удивленному Ральфу на глаза, завязала одним движением. Он попытался, было, возразить, но она мягко зажала ему ладонью рот.
- Тшш … Идемте в машину, Хозяин Ральф!
  Она взяла его за руку, и он, что-то проворчав, повиновался, позволив Девятой усадить его на заднее сиденье, и машина, взревев, рванула с места.
   Они ехали быстро, иногда притормаживая на перекрестках, - приглушенно звучала из радиоприемника музыка, и Николь, сжимая руку Ральфа, наклонялась вперед, о чем-то шепчась с Анной, и они тихо хихикали над чем-то …
   Машина остановилась, и Душенька осторожно потянула Ральфа из салона, куда-то ведя, и заботливо проговорила  вкрадчивым шепотом
- Хозяин, потерпите еще немного, совсем чуть-чуть!
- Я готов дать волю гневу,- прорычал Ральф, уже готовый снять повязку со своих глаз, но девушка торопливо удержала его руку, умоляюще прошептав
- Еще пять минут, клянусь, святой отец!
  Ральф поймал себя на мысли, что нервничает. Не имея возможности что-то увидеть через плотную черную повязку, он напрягал слух и даже принюхивался, пытаясь понять, где он находится, но не смог услышать ничего, что дало бы ему подсказку, что за сюрприз ему приготовили его женщины.
   Где-то рядом скрипнула открывшаяся дверь,- кто-то окликнул Николетт по имени, она торопливо ответила, и потащила за собой едва сдерживавшего раздражение Ральфа за руку,- куда-то по ступеням вверх, по коридору, и он вдруг ощутил, что они вышли в какое-то большое помещение.
    Слух Ральфа уловил приглушенные голоса людей и перешептывания.
    Девятая внезапно одним рывком сорвала с глаз Ральфа повязку, тихо рассмеявшись,- и он, на миг зажмурившись от яркого света, проморгался, и опешил от неожиданности, обнаружив себя в большом зале, в широком проходе между двумя рядами скамей, на которых сейчас сидели люди, празднично разодетые мужчины и женщины, большинство которых Ральфу были не знакомы:  все они сейчас начали аплодировать Ральфу, смеясь его растерянному виду и что-то шутливо крича, и он, оглядевшись по сторонам, с еще большим изумлением посмотрел на Николь, растеряно спросив ее
- Мы в храме? …
   Она только счастливо рассмеялась ему в ответ, взяв его под локоть, и кивком указала вперед,- Ральф машинально посмотрел в указанном направлении, и его сердце буквально остановилось и у Ральфа сперло дыхание, когда он увидел стоявшую у алтаря возле священника Анну Буккер.
   Ани, - его Ани,- смотрела на него блестящими глазами, покраснев под его взглядом, - и его женщина была изумительна в ослепительно белом свадебном платье, с фатой на волосах, закрепленной на ободке в виде короны.
   Я сплю? … Неужели это все происходит со мной? …
   Николетт вела его к алтарю, и Ральф шел за ней, не чувствуя ног и не видя ничего вокруг себя, - кроме счастливо и взволнованно смотревшей на него Анны Буккер, которая сейчас с огромным трудом сдерживала себя.
- Как ты могла,- остановившись перед алтарем, с доброй усмешкой проговорил Ральф под шум аплодисментов.- Моя коварная женщина …
- Прости, дорогой,- волнуясь и краснея, ответила она.- Выбора у тебя нет!
   У него вдруг закружилась голова, и Девятая заботливо поддержала его под локоть, мило улыбнувшись, и быстро одев свою черную повязку через глаз.
   У него все поплыло перед глазами как в сладком тумане, и Ральф с  огромным трудом мог удержать свое сознание от ощущения нереальности.
- Я здесь,- глядя ему в глаза, прошептала Ани.- Я здесь, я настоящая! …
  Ральф только смог очумело улыбнуться ей в ответ.
- … Ральф, берешь ли ты эту девушку, Анну Буккер, перед лицом Господа нашего Иисуса Христа и находящихся здесь людей, в законные жены?
- Да … - даже зажмурившись, прошептал он.- Да! …
- Анна, берешь ли ты этого мужчину, Ральфа, в законные мужья?
- Беру,- не отрываясь, глядя на него, взволнованно прошептала девушка.
- Оденьте друг другу кольца …
  Золотое кольцо сомкнулось на его безымянном пальце.
- Я люблю тебя, Анна …
- Я люблю тебя, Ральф. Ты – моя жизнь, мой смысл …
  Их губы слились в долгом страстном поцелуе.
  Люди в храме радостно и оживленно загудели, вновь раздались аплодисменты и одобрительные выкрики, и Анна, не отрываясь от губ своего мужа, не глядя, кинула в их сторону свадебный букет.
    Девятая, заложив руки за спину, с кривой улыбкой проследила полет букета взглядом, и поморщилась, глядя на дружескую возню вокруг него.
    По ее щеке медленно сползла слеза.
    Ральф не видел этого,- он держал Ани, свою жену, за руки, смотрел в ее сияющие счастьем глаза и все ни как не мог наглядеться, целовал снова и снова, - и приглашенные гости поздравляли их, что-то говорили, смеялись и пожимали Ральфу руки. Он не знал большинство из двух десятков гостей,- это все были, в основном, коллеги и знакомые Анны, но были здесь, по мимо Душеньки, и трое учителей из Дома и брат Родригес в облачении пастора.
- Предатель!- смеясь и обнимая Ральфа, шутливо прорычал брат Родригес ему на ухо.- Ты бросил нас и снова сбежал! На этот раз – к жене под юбку!
- Я не смог дать этой женщине отпор,- рассмеялся Ральф.- Но я рад тебя видеть, брат во Христе! … Это Николь вас пригласила? А отец Изекиль?
- Директор, конечно, приглашен,- с иронией ответил он.- Но я его не вижу.
  Ральф поймал взгляд Анны,- откинув назад на плечи фату, она показала ему на пальцах, что с Николетт и еще двумя девушками идет в туалет, и когда он согласно кивнул, счастливо улыбнулась в ответ и убежала.
    Ральф, наконец, немного придя в себя, огляделся в поисках воды, увидел на столике стаканы и кувшин для гостей, и уже направился в ту сторону, когда нежный девичий голосок за его спиной проговорил
- Ваш стакан, отец Ральф. Вы ведь хотите пить?
  Он с удивлением оглянулся, увидев перед собой девочку лет десяти,- задорно ему улыбнувшись, девочка протянула ему стакан с водой.
- Спасибо … Я как раз искал, чем бы утолить жажду.
  Он принял из ее руки стакан и стал пить жадными глотками.
- Я знаю,- так же весело ответила ему девочка.
   Ральф посмотрел на нее … и замер, буквально оцепенев от ужаса.
   В старинном платье приюта с большими пуговицами и высоких вязанных гольфах, с красным шарфом на шее, перед ним стояла Урсула Фармер.
   Кривая мертвая улыбка искривила ее мертво-бледное лицо.
   Черная капля крови медленно поползла из уголка ее глаза, как слеза.
- Ты? …- не слыша себя, отупевшим голосом спросил Ральф.
- Лжепророк,- ласково проговорила она.- Найди меня. Пожалуйста!
   Кто-то окликнул его по имени,- Ральф растерянно оглянулся и торопливо улыбнулся подошедшей к нему Николь, которая внимательно оглядела его.
- Вы в порядке? …
- Да … да … - он оглянулся,- и, конечно, никого не увидел.- Я … пил воду и …
- Воду? – осторожно переспросила  Душенька, пристально глядя на него
  Ральф посмотрел на свою пустую руку и медленно опустил ее.
- Вы точно в порядке? – раздельно переспросила его девушка.
- Да,- уже решительно ответил он.- Ты … разве не видела тут … девочку?
   Девятая, пристально глядя на него, нервно облизнула губы.
- Нет,- помедлив, ответила она.- Здесь нет детей, святой отец.
- Я больше не священник, перестань меня так называть, Николь,- машинально поправил ее Ральф и потер лицо ладонью.- Ладно, не важно. Я, кажется, очень переволновался. Вот и мерещится всякая глупость … Я пойду, пожалуй.
   Николетт  проводила его взглядом и внимательно оглядела зал церкви.
   Церемония венчания была окончена, прошли поздравления и пожелания, и теперь все с веселым оживлением направлялись к выходу,- на улице всех ждал арендованный автобус, чтобы отвезти в ресторан, где все уже было готово к празднованию женитьбы Ральфа и Анны …
   Она медленно прошлась между людей, оглядываясь и буквально принюхиваясь, как хищный зверь, нашла взглядом, наконец, то, что искала,- белая большая костяная пуговица валялась на полу между скамейками, и Девятая, быстро нагнувшись, подобрала ее, зажав в кулаке.
   Отошла к стене, с трудом сдерживая дыхание, помедлила, разжав кулак, и несколько мгновений внимательно изучала на своей ладони пуговицу.
   Николетт остановилась перед большим распятием над алтарем, задыхаясь и сжимая в кулаке пуговицу, медленно подняла голову и посмотрела в лицо умирающего Иисуса, под шипами тернового венка на его голове.
- Оставь его в покое,- срывающимся голосом прошептала Девятая, и злая слеза потекла по ее щеке.- Умоляю! … Оставь Хозяина в покое!
   Девочка в старинном платье смотрела на нее с высоты певчих хоров.




   Ральф постучался в обшарпанную, обшитую деревом дверь, и, услышав нетерпеливый ответ, вошел в кабинет Директора.
- Отец Изекиль, я принес вам отчет по успеваемости групп за месяц …
  Директор, откинувшись в кресле, сделал нетерпеливый жест рукой, - мол, давайте эту чертову папку сюда,- и когда Ральф молча положил бумаги перед ним на стол, задержался взглядом на золотом кольце на его руке.
- Как проходит ваша новая жизнь, воспитатель Ральф?
- Непривычно,- помедлив, ответил он.- Вы больше не называете меня братом? … И кстати, я не видел вас на свадьбе. Хотя вас приглашали.
- Покинув ряды священнослужителей окончательно, когда вы женились, Ральф, вы перестали быть мне братом,- скривившись как от зубной боли, с какой-то желчной иронией ответил Директор. – Я думаю, это логично.
- Это был повод не прийти на мою свадьбу? …
- Это еще один повод вас уволить. Раз я все узнаю последним.
- Вы ранили меня в самое сердце, святой отец.
- Подхалимство вам не идет, Ральф. Если это все,- то вы свободны.
  Ральф некоторое время разглядывал его.
  Отец Изекиль, не двигаясь, спокойно смотрел ему в глаза, скрестив руки на груди. Какая-то горькая складка легла у края его поджатых губ.
- Вам не интересно узнать, что я нашел в лазарете?- тихо спросил Ральф.
   Директор не шелохнулся, даже не мигнул, все так же глядя на него, и Ральф, помедлив, достал из кармана сложенный листок пожелтевшей бумаги, развернул его,- и бережно положил на стол перед отцом Изекилем.
   Он медленно опустил на бумагу взгляд,- и вновь взглянул на Ральфа.
- Уберите с моего стола эту мерзость, брат Ральф,- устало произнес он.
- Вы мне ответите?- почти с ненавистью произнес Ральф.- Что это значит?
- Вы нашли погибшую группу?- тихо спросил отец Изекиль.
- Пока только одного. В хирургическом отделении.
   Ральфа поразил взгляд Директора, с каким он смотрел на лежащий перед ним пожелтевший от времени листок бумаги с кровавой надписью. Это был взгляд затравленного животного, за спиной которого была пропасть.
- Это правила Дома,- сиплым голосом, наконец, ответил отец Изекиль и прокашлялся.- Точнее … того Дома, до закрытия Лазарета. Никто не знает сегодня, кто оставил в Доме эти три правила,- они висели у всех на виду и ни как не влияли на распорядок воспитанников. По крайней мере, нет ни одного упоминания, что были какие-то прецеденты. Я думаю, версия о том, что это были игровые правила, оставленные одним из первых воспитателей Дома для маленьких детей, а потом на эти таблички на стене все просто перестали обращать внимания,- самая адекватная. Часть оформления стен. Привыкли.
- И когда приехала новая Директриса, они были забыты окончательно?
- Да,- помедлив, ответил Директор.
  Ральф улыбнулся холодной насмешливой улыбкой.
  Забрал со стола листок бумаги и убрал его в нагрудный карман.
- Хотите, чтобы я поверил, что вы не знаете, как ее звали?
- Если вы сами это знаете,- то какого черта женились на ней, Ральф?!
- Вам самому не смешно, отец Изекиль?! Имена и внешность этих двух женщин совпадают просто невероятно, я этого и не отрицаю,- но не ужели вы действительно думаете, что моя жена родилась в прошлом веке?!
- А сами вы как это объясните, брат Ральф?! – заорал вдруг Директор.
- Да ни как! Я знал Анну, еще когда она была подростком! – больше не сдерживаясь, заорал в ответ Ральф.- И она выросла на моих глазах! Уж поверьте мне, святой отец,- она не была сто летней старухой-монахиней! …
   Директор несколько секунд молчал, глядя с бешенством ему в глаза.
- Что вам еще от меня нужно, брат Ральф? – в голосе отца Изекиля прозвучала почти осязаемая ненависть.- Вы получили гребаные ключи, дорогу в подвал вы знаете лучше меня,- вот и ищите все ответы там! … Хотя знаете что,- теперь, когда вы женатый человек, я не имею морального права подвергать вас опасности. Верните мне ключи. И я запрещаю вам туда спускаться.
- Вы это сейчас серьезно?- изумился Ральф.- Думаете, меня это остановит? …
- Еще как,- злым голосом ответил ему Директор.- Не играйте с моим терпением, брат Ральф! Я могу вышвырнуть вас с этой работы хоть в этот же час, и если вы попытаетесь проникнуть незаконно на территорию Приюта, это кончится для вас выяснением уже в отделении полиции!
- Я вас так просто не оставлю в покое,- в тон ему ответил Ральф.- Вы боитесь спускаться в подвальный этаж, отец Изекиль, - и наверняка на это много причин! Как вы сами сказали, - вы могли бы просто выставить меня отсюда, но в место этого вы дали мне ключи! Знаете что? … Я вам нужен, отец Изекиль.
   Они несколько долгих мгновений смотрели в глаза друг другу.
- Просто признайте, что вам нужна моя помощь,- тихо произнес Ральф.
- Дав вам ключи, я это и так признал,- голос Директора дрогнул.
- Вы пойдете со мной в подвальный корпус лазарета?
- Нет,- отец Изекиль сгорбился, опустив взгляд.- У меня духу не хватит, Ральф.
  Ральф медленно выдохнул, вдруг осознав, что у него взмокла спина.
- У меня последний вопрос. Кто такая эта  пациент Урсула Фармер?
- Все, что мне о ней известно,- это то, что она причастна к мятежу в психиатрическом отделении,- хрипло ответил Директор.- Но ее личное дело осталось там, в архиве лазарета, в подвале. Урсулы Фармер не было среди выживших после подавления бунта,- не нашли ее тела и среди погибших. О ее судьбе ничего не известно, следы ее просто теряются в тот кровавый день.
- Архив в подвале? … Но я там был. Где его искать?
- Вы были не в подвале, брат Ральф, а на первом этаже Дома. Подвал находится ниже. Там камеры пациентов, архив, морг и служебные помещения.
   Ральф пару минут обдумывал услышанное.
- То, что вы сказали,- наконец, проговорил он дрогнувшим голосом.- Это невозможно, отец Изекиль. Я видел фотографии в альбоме из кабинета Директрисы. Она вместе с помощницами проводила лоботомию над некоторыми из воспитанников. Среди них была и Урсула Фармер, пациент номер 59. А это было уже после того, как произошел бунт в лазарете. Вы хотите мне сказать, что вам об этом не известно? … Или Директриса скрывала ее присутствие?
   На лице отца Изекиля появилось неподдельное изумление.
- У вас есть эти альбомы? Вы можете мне их потом показать?
- Разумеется,- в свою очередь удивился Ральф.- Но вы не ответили на мой вопрос, господин Директор. Директриса Анна Буккер продолжала лечение и наблюдение над Урсулой Фармер,- и руководство епархии об этом не знало?
- Нет,- потрясено глядя на него, шепотом ответил отец Изекиль.- Я вам больше скажу. Агенты Инквизиции искали ее следы много лет. Было даже вскрыто общее захоронение погибших во время мятежа пациентов, и проведена экспертиза. Останки Урсулы Фармер не были найдены или опознаны. В Приют, уже при управлении Директрисы Анны Буккер, несколько раз внезапно приезжали проверки и даже внедрялись агенты под прикрытием в штат обслуживающего персонала. Несколько лет наблюдений ничего не дали.
- Ничего? …
- Ничего,- голос Директора дрогнул. – По этому, я и удивился, когда я услышал от вас, что есть альбом с фотографиями … с этой пациенткой.
   Ральф вытер со лба капли пота и посмотрел на свою ладонь.
- Лабиринт. Дом. Пациентка Урсула Фармер. Между ними есть связь?
   Директор, вдруг как-то жалко втянув голову в плечи, торопливо закивал.
- Значит,- медленно проговорил Ральф.- Вы здесь все же ради этого. Если я вернусь живым оттуда, с подвального этажа,- вы мне все расскажете? … Что искали там Ликвидаторы? И кто такой этот доктор Фарадей?
   Отец Изекиль вдруг взял себя в руки, выпрямив спину, и ответил с обычной для него твердостью в голосе, словно бросаясь головой в пропасть.
- Я не могу вам приказывать, отец Ральф. Я могу лишь вас попросить. Верните мне ключи и … уезжайте. Вы женились на прекрасной женщине, у вас семья, где вас любят и ждут домой. Любой мог бы о таком только мечтать.
- Я задал вам вопрос. Не будем сейчас обо мне. Вы мне все расскажете?
- Да,- помедлив, твердо ответил Директор.- Я отвечу на все ваши вопросы.
- Завтра утром я приду к вам с фотографиями. И мы поговорим.
- Вы намерены сегодня вновь спуститься вниз? …
- Конечно,- с легким удивлением ответил Ральф.
   Что-то вдруг изменилось во взгляде Директора. Он быстро посмотрел на Ральфа и отвел глаза, словно колеблясь, и вдруг тихо проговорил
- Вам нужно отыскать кабинет доктора Фарадея, брат Ральф. Там … там должен был быть его сейф с записями о пациентах. Думаю, там есть личное дело и Урсулы Фармер. Если вы его там не найдете, то, возможно, оно осталось в архиве. Картотека пронумерована, и если ее не уничтожили во время мятежа пациентов, то вы отыщете папку пациентки номер 59 без особого труда.
- Сейф? – озадачено переспросил Ральф.- Тогда он наверняка заперт.
- Думаю, да,- с горечью ответил отец Изекиль.- Ключи и шифр были у Ликвидаторов группы. Я думаю, лишним будет говорить, что они утеряны.
- Если пациентку №59 все те годы успешно прятала Директриса Анна Буккер со своими святыми сестрами,- с сухой усмешкой перебил его Ральф,- то я думаю, они замели все следы Урсулы Фармер, включая личное дело и больничную карту … если только у них не было причин не спускаться вниз.
- Возможно, вы правы,- тусклым голосом ответил Директор.- В любом случае, мы это не узнаем, пока не попытаемся найти ее дело и медицинскую карту.
- Но если, все же, их больше нет? …
- Значит, эта тайна утеряна навсегда, мой брат во Христе.
  Ральф  взглянул в глаза Директору, коротко кивнув,- и направился к дверям.
- Отец Ральф,- в спину ему сказал Директор.- Прошу вас … будьте осторожны.
  Ральф просто не услышал его, погруженный в свои размышления. Он шел быстрым шагом в  свой кабинет, машинально ощупывая карманы в поисках сигарет и бензиновой зажигалки, и уже достав их из карманов, он чуть не налетел на девочку, стоявшей у запертой двери в его комнату.
   Удивленный, он поднял голову и наткнулся на счастливый взгляд Лурдес.
- Папа,- радостно улыбаясь, сказала она.- Я вас уже пол часа жду!
- Привет, солнышко,- озадачено ответил он, отпирая замок двери.- Могла бы и позвонить … А ты почему не на занятиях в лицее?
- Сегодня пятница,- укоризненно ответила девочка, входя за ним следом в кабинет.- Занятия кончились в час дня, папа. Вы опять заработались.
- Прости, солнышко,- Ральф чмокнул надувшуюся Лурдес в носик и поставил чайник, нажав кнопку.- Наверное, просто не ожидал тебя увидеть здесь.
  Лурдес поставила на стол картонный пакет, из которого чем-то вкусно пахло, и стала помогать Ральфу, накладывая кофе и сахар в чашки.
- Мама просила передать вам покушать,- деловым тоном сообщила Ральфу девочка.- Она задержится допоздна в больнице, а вы сегодня дежурите в ночь, пап. И, разумеется, опять ничего не взяли с собой перекусить.
- Ну почему же,- очень серьезным тоном ответил ей Ральф.- Я купил по дороге утром лапшу в стаканчике и гамбургер. Но все равно спасибо, Лу.
   Лурдес взяла закипевший чайник и стала разливать кипяток в кружки.
- Я очень уважаю китайскую лапшу быстрого приготовления, папа,- серьезным тоном проговорила она.- Но это не сравнится с мамиными горячими булочками с ветчиной, сыром, колбасой и зеленью, и салатом из креветок с кукурузой, обжаренными кусочками бекона и …
- Замолчи, подлый ребенок,- простонал Ральф.- Давай это все сюда, скорее!
  Лурдес счастливо смеялась, с огромным удовольствием наблюдая, как он с жадностью ест приготовленную Анной вкусности из картонных пакетиков.
   Они пили кофе с Лурдес, болтая о всяких пустяках, и девочка уже собралась уходить, когда, деликатно постучавшись, в комнату заглянула Душенька.
- А, вот ты где,- поцеловав девочку в щеку, проворчала воспитательница, и улыбнулась Ральфу.- Может, мне подменить вас сегодня, святой отец? Поезжайте домой вместе с Лу, приедете в понедельник. Выспитесь и отдохнете.
- Нет,- Ральф домыл посуду в раковине.- У меня есть дела здесь, Николь.
   Девятая пристально посмотрела ему в спину.
- Уверены? …
- Разумеется,- не оборачиваясь, ответил Ральф.- Отвези лучше Лурдес домой.
- Мы позвоним, как мама приедет,- кивнула Лурдес.- Идемте, Николетт!
   За окном уже темнело.
   Ральф, размышляя, выкурил сигарету, разглядывая через запотевшее стекло пустой задний двор Дома, привел себя в порядок, застегнув рубашку под горло, достал из шкафчика мощный электрический фонарь и найденный внизу складной боевой нож, еще раз придирчиво оглядел себя в зеркало,- и вышел в коридоры Дома, начав первый вечерний обход.
    За этим занятием его и застал звонок по сотовому телефону,- звонила его обожаемая жена, его Анна Буккер, и Ральф почти сразу ответил на ее звонок
- Дорогой, мы дома и ужинаем с девочками!
- Душенька тоже с вами?- криво улыбнувшись, Ральф осветил темный коридор.- Не балуй ее слишком, дорогая, своей выпечкой. Она растолстеет.
- Слышала, Николь? …- спросила Ани в сторону, и Ральф услышал их дружный смех.- Не волнуйтесь, Хозяин, я присмотрю за кошечками как следует!
- Не сомневаюсь, любовь моя,- с нежностью ответил Ральф.
- Надо было тебе приехать, Ральф,- уже серьезно сказала Ани, помолчав в трубку.- Девятая сама хотела отдежурить за тебя, дорогой.
- Я уже остался, Ани. Все, не мешай работать. До завтра.
- Как скажете, о мой грозный муж,- уныло ответила она.- Доброй ночи!
- До завтра, родная. Спокойной ночи!
    Дежурный учитель присматривал за засыпающими группами, сегодня было относительно тихо и без нарушений, и Ральф, методично осматривая коридоры и темные тупики этажей, не заметил ничего подозрительного.
    Ближе к полуночи, когда воспитанники уже засыпали, Ральф выпил в учительской вместе с дежурным педагогом  чашку кофе, поговорив о ничего не значащих делах, и поднялся на ноги, взяв с вешалки плащ дежурного
- Сделаю обход территории,- сказал Ральф.- Звоните, если что.
- Вы на улицу?- суетливо поднялся на ноги учитель.
- Да, ходоки любят сбегать через задний двор. Обычное дело, не волнуйтесь.
   Разумеется, Ральф и не собирался идти на улицу. Он спустился на второй этаж, чутко прислушиваясь к звукам, тихо-тихо прошел по коридорам в тупик дальнего крыла, и, еще раз оглядевшись, быстро нырнул в тайную дверь.
    Тускло светили в ватной тишине высоких арчатых потолков желтые светильники, покрытые пылью. Ральф быстро шел вперед, светя по темным углам лучом своего мощного фонаря, стараясь ступать как можно тише и чутко прислушиваясь, - вскоре он вышел к уже знакомому ему перекрестку коридоров, остановившись перед кабинетом Директрисы, осветил фонарем приоткрытые двери в лазарет и еще раз прислушался, напрягая слух.
    Все осталось здесь так, как было при последнем визите сюда Ральфа,- он даже специально двери оставил приоткрытыми определенным образом, чтобы сразу понять, был ли здесь кто ни будь, кроме него,- но он так и не обнаружил ничего подозрительного, а на толстом слое пыли и сажи на полу, когда Ральф переступил через порог лазарета, не прибавилось следов.
   Он быстро и осторожно шел вперед, освещая себе путь лучом мощного фонаря, задержался на минуту у дверей в хирургию, напряженно прислушиваясь,- и тихо вошел в полумрак облицованного кафелем помещения.
   Высохший труп Ликвидатора был там же, где Ральф нашел его,- он стал искать на стенах и полу потемневшие следы крови, и быстро нашел старый кровавый след, осторожно двинувшись по нему в направлении процедурной. Здесь, на полу, он нашел несколько гильз, позеленевших от времени, и на стенах – следы от пуль, сам пистолет, разряженный последним выстрелом, Ральф отыскал у двери в следующий коридор.
   Интересно,- задумчиво изучая в руке старинный пистолет, подумал он,- в кого он здесь так стрелял? … И где тела остальных Ликвидаторов?
   Ральф вышел на пост дежурной сестры и огляделся в луче фонаря.
   Высохший скелет, в истлевшем остатке костюма медицинской сестры, все еще сидел в кресле за дежурным столом, уронив вниз руки, и на невероятным образом сохранившихся клоках белых волос на черепе серел ободок чепчика. Ральф осветил ее фонарем: лоб черепа был проломлен страшным ударом, и из него торчала изогнутая ручка столярного молотка.
   Невозможно. Немыслимо. Разве отсюда не вывезли тела всех погибших?
   На ручке молотка покачивался красный вязаный шарф.
   Ральф протянул руку, коснувшись пальцами, и медленно взял, ощупав.
- Урсула? …- оглядевшись по сторонам, громко позвал Ральф.- Ты здесь?...
   Ему не ответило даже эхо.
   Ральф повесил шарф себе на шею, вновь оглядевшись, заметил на стене возле убитой медсестры рубильник включателя, и, с иронией хмыкнув самому себе, решительно рванул его вниз, уверенный, что ничего не произойдет.
   К его изумлению, раздался треск и гудение в коробке напряжения, и через несколько мгновений стали включаться, один за другим, покрытые толстым слоем пыли плафоны старинных светильников под потолком.
- Твою мать волшебницу,- только и смог проговорить Ральф, выключил свой фонарь, повесив на пояс, и посмотрел на свои наручные часы.
    Первый час ночи.
    Нужно бы поторопиться. Должна быть лестница вниз, в подвальный этаж, а возможно, здесь был и грузовой лифт. В те времена такие уже использовали в госпиталях и больницах … И обычно, они были как раз возле дежурного поста. А значит, надо поискать где-то здесь …
    Ральф прошел немного вперед, и действительно, увидел за поворотом решетчатые двери лифта, освещенного тусклым светом большой лампы. И Ральф даже не удивился, увидев на полу кабины лифта еще один высохший труп в черном костюме с белым подворотничком священника.
   Кнопки на панели лифта светились тусклым светом,- лифт работал,- и оглядев панель, Ральф озадачено хмыкнул: лифт обслуживал четыре этажа, этот, первый, нижний подвальный, и, если верить табличкам, были два этажа выше, но этого просто не могло быть,- на этажах Дома не было лифта.
    Серьезно? … Кстати, откуда здесь на этаже электричество? …
    Ральф, уже торопясь, нажал кнопку на панели, и, дрогнув, кабинка лифта медленно со скрежетом поползла вниз. Ральф стоял над высохшим трупом Ликвидатора, тяжело дыша и взмокнув, как перед схваткой, светильник кабинки лифта пару раз начинал неприятно мигать и гаснуть, и, наконец, лифт остановился, тихо простонав заржавленными за эти годы тросами.
   Ральф осторожно, словно по тонкому льду, сделал шаг вперед.
- Урсула? … Урсула, отзовись! …
   Ватная тишина в застоявшемся затхлом воздухе.
   Комната охраны этажа,- здесь же был и пост дежурного фельдшера,- была освещена неровным светом желтых пыльных светильников на стенах. Вокруг – следы разгрома, бумаги и папки на полу, обломки мебели, на стойке за постом фельдшера нет ни одного ключа на нумерованных крючках. На полу, среди пожелтевших бумаг и разного мусора,- пара черепов, и разбросанные кости в обрывках сгнившей пыльной ткани. С одного взгляда на них было понятно, что охранника и дежурного фельдшера буквально разорвали в клочья.
   Ральф, прислушиваясь, прошел в широкий коридор, остановившись перед табличкой с планом подвального этажа и внимательно его изучив. Сразу за двухстворчатыми дверями с выбитыми стеклами был длинный коридор, где были камеры для буйных и опасных пациентов,- все обшитые железом двери сейчас были распахнуты настежь, комнаты пусты, на полах - вата из выпотрошенных матрасов и сгнившее белье одеял, осколки посуды …
   Интересно,- кто выпустил психов из камер? Да еще всех одновременно?
   Ральф перешагнул через высохшие останки в мундире охранника. Рабочий кабинет главного врача-психотерапевта, доктора Фарадея, был сразу за следующей дверью, - и первое, что обнаружил Ральф, войдя в него, это высохший труп Ликвидатора, лежавший на полу среди разбросанных папок.
   Здесь, похоже, тоже учинили погром:  дверь была выломана вовнутрь и кабинет разгромили, разбив даже светильники и опрокинув шкафы.  Включив свой мощный фонарь и оглядев кабинет, Ральф быстро обнаружил за столом врача вмурованный в  стену бронированный сейф, с литыми цифрами и литерами, мощным поворотным штурвалом и кодовым замком, в котором, к тому же, было две замочные скважины под ключи.
   Вот и сейф, о котором говорил мне отец Изекиль.
   На наглухо запертой двери сейфа доктора Фарадея были хорошо видны вмятины и царапины, - здесь же на полу валялись кувалда и топор с пожарного щита, что Ральфа искренне озадачило: сомнительно, что опытные в своем деле Ликвидаторы таким образом пытались вскрыть сейф глав врача.
    Предположим, это пытались сделать вырвавшиеся на волю сумасшедшие пациенты,- при свете фонаря изучая дверь сейфа, подумал Ральф,- но чего ради? … Что они там хотели найти? … Опять нелепица какая-то …
   Ральф осветил фонарем высохшие останки Ликвидатора на полу, обыскав в поисках ключа или возможных подсказок, и не особо удивился, обнаружив в его внутреннем кармане два массивных ключа на стальном кольце с биркой, на которой был гравировка с гербом Приюта и крестом францисканцев.
    Вот и ключи. Какой же может быть код у замка? …
    Ральф остановился перед сейфом, задумчиво его оглядев.
    И тут внезапный треск и дребезжание, раздавшееся с пола за опрокинутым столом, прозвучавшие сейчас как гром над его головой, заставили Ральфа буквально подскочить на месте, - его сердце бешено заколотилось и пробил холодный пот, когда он торопливо обшаривал темный кабинет лучом фонаря, но заунывный треск не прекращался, и Ральф, осторожно обойдя стол, увидел валявшийся на полу старинный телефонный аппарат.
   Треск и дребезжание заунывно исходили из покрытого пылью аппарата.
    Ральф на несколько мгновений прикрыл глаза, успокаиваясь, нагнулся, протянув руку, и снял с рычагов тяжелую трубку, поднеся ее к уху.
- Отец Ральф слушает …
  Легкий треск помех в динамике покрытой пылью трубки.
- Хелло? …
- Первый …- вдруг прошелестел в трубке мертвый и безжизненный голос, от которого волосы дыбом встали на голове Ральфа.- Ты здесь … наконец-то …
- Урсула? …- помертвевшими губами прошептал Ральф в трубку.- Урсула!
- Да,- в ее измученном голосе прозвучали вдруг безграничная нежность.- Дорогой мой Лжепророк … ты наконец-то … пришел за мной …
    Ральф, задыхаясь, с огромным трудом проглотил колючий комок в горле.
- Где ты находишься, Урсула?! Как мне найти тебя?!
   Она закашлялась в трубку.
- Сейф, мой дорогой, обожаемый Первый,- наконец, с нежностью прошептала в трубке девочка.- Загляни туда, и ты сможешь меня освободить …
- Но … я не знаю комбинацию, Урсула!
- Конечно, знаешь,- укоризненно ответила девочка.- День рождения Анны.
   Щелкнув, трубка замолчала.
   Ральф бережно положил ее назад на рычаги, выпрямившись, и подошел к сейфу, чувствуя, что его трясет и колотит, словно в приступе лихорадки. Но его навык давать себе команду,- не думать,-  всегда отлично помогал ему в подобных ситуациях, и сейчас Ральф просто решительно вставил оба ключа в замки, с громким лязгом провернув их, быстро набрал нужную комбинацию, и рванул штурвал, открывая толстую массивную дверь сейфа.
    Некоторое время он при свете своего фонаря изучал содержимое .
    Здесь были заполненные записями журналы и тетради, папки личных дел, катушки кинопленки для проектора, в подписанных конвертах, небольшая пачка газет и писем в вскрытых конвертах, револьвер и коробка патронов …
    Время – два часа ночи, надо бы поспешить.
    Уже торопясь, Ральф быстро просмотрел бумаги в сейфе доктора Фарадея. Личных дел здесь было не много, всего-то десяток папок, подписанных и пронумерованных, - и, перебрав их, Ральф замер, почти сразу наткнувшись на то, что искал. Папка, с номером 59. Открыв ее, Ральф увидел толстую кипу скрепленных скрепками листов и бланков, - и фотокарточку пациентки.
   Здравствуй еще раз, Урсула.
   Ральф криво усмехнулся, закрыв папку, сунул ее подмышку, и быстро стал просматривать остальные папки, нетерпеливо бросая их на пол. Остановился на предпоследней, под номером девять,- если доктор Фарадей  хранил под рукой личные дела этих пациентов, то они представляли для него особенный интерес,- открыл ее, всмотревшись в фотокарточку пациента, и даже пошатнулся, ухватившись за дверь открытого сейфа, чтобы не упасть.
    С пожелтевшей от времени черно-белой фотокарточки на него смотрела Николетт. Черная повязка закрывает левый глаз, остриженные до плеч волосы растрепаны, холодный прищур и кривая улыбка, - но Душеньку было сложно не узнать. Даже в полосатой пижаме психбольницы.
   Да и татуировка на ее горле была весьма характерной.
   Он посмотрел на оборот фотокарточки: черными чернилами здесь были нарисованы флейта и кривой меч-хапеш, похожий на серп.
   Флейта и меч Жнеца.
   Ральфу потребовалось огромное усилие воли, чтобы взять себя в руки и успокоиться. Сбросив оставшиеся папки на пол, и вцепившись в личные дела под номерами 9 и 59, он торопливо перебрал содержимое сейфа, отбрасывая в сторону бумаги и быстро читая подписи на конвертах кинопленок.
   Он быстро нашел то, что он искал: два конверта с тем же цифровым обозначением, что и на двух папках в его руках, он засунул в свои карманы, помедлив, прихватил еще две тетради с записями доктора Фарадея, - вновь машинально проверил время на своих наручных часах, и поспешил к выходу.
    Ральф вышел к дежурному посту фельдшера, не забывая прислушиваться и оглядываясь по сторонам, и уже подходя к лифту, замедлил шаги, опустил руку в карман джинсов, вытащив складной боевой нож-мастерок Ликвидатора, и, остановившись, еще раз внимательно оглядел помещение.
    На пыльном полу к кабинке лифта шли свежие отпечатки следов.
    Ральф, медленно присев, внимательно изучил их: это были следы ботинок подростка, размер 37 или 39, подбитые на подошвах гвоздями. Ральф проследил отпечатки взглядом, - они кончались на полу кабины лифта, возле высохшего тела Ликвидатора, и на стене у панели с кнопками был отпечаток детской ладони … кровавый отпечаток, и свежая кровь каплями стекла вниз.
- Урсула? … неуверенно позвал Ральф, оглядевшись, и бережно засунул перетянутые красным шарфом папки из сейфа на животе под ремень джинсов.
   Он вошел в лифт, осмотрев панель,- окровавленный отпечаток пальца был на кнопке с цифрой 3,- и, помедлив, он нажал на нее.
    Застонав тросами, лифт, дрогнув, медленно пополз вверх.
     Держа нож-мастерок наготове, Ральф напряженно ждал: лифт, наконец, остановился, и он увидел перед собой закрытые деревянные двери с позеленевшими медными ручками и табличкой с надписью « Третий этаж».
    Толкнув их, Ральф вышел в погруженный в темноту короткий коридор, держа клинок у живота, освещая себе дорогу фонарем, и был искренне изумлен: здесь было три небольших комнаты, явно жилые, но давно заброшенные, служившие когда-то своим владельцам спальнями и личными кабинетами,- и их окна были заложены кирпичом много лет назад. Все осталось на своих местах, как и сто лет назад,- мебель, заправленные постели, книги, посуда и личные вещи, покрытые сегодня толстым слоем пыли и паутины. На стене в одной из комнат,- календарь за 1876 год.
    И медная табличка: «Правило №1 – играть должны все!»
    Коридор кончался запертой дверью, обшитой мозаикой из дощечек. Ральф осторожно попробовал замок на прочность, подергав ручку, прислушался, и вдруг по его спине продрал холодок,- кто-то был там, за запертой дверью.
- Хэй? … - дергая ручку, громко позвал Ральф.- Урсула? … Урсула!
   Он замер на миг, напряженно прислушиваясь,- он вдруг отчетливо понял, что кто-то стоит за запертой дверью, он даже услышал прерывистое быстрое дыхание, и когда там тихо скрипнула половица, Ральф с яростью заорал
- Стой! … Открой мне сейчас же эту чертову дверь! Открой!
  Он услышал быстрые торопливые шаги,- кто-то, уже не таясь, быстро уходил там, за дверью,- и Ральф, зарычав от бешенства, стал с ожесточением выбивать замок ударами ноги. Дверь поддалась с неожиданной легкостью, распахнувшись настежь с третьего удара, и Ральф ворвался в помещение с боевым ножом наготове и подсвечивая себе мощным фонарем.
   Он остановился, тяжело дыша и быстро оглядывая помещение.
   Проверил под курткой на животе засунутые под ремень папки и тетради.
   Еще одна комната,- старинная мебель, книжный шкаф и диван с разложенной постелью, тусклое освещение от электрических светильников, картины на стенах и затертый ковер на полу, но здесь жили: в старинном камине горит газовая спиртовка, на которой кипит кастрюлька с какой-то едой, в комнате чисто и убрано, пахнет жильем, на одном из столов – книги и тетради, составленные банки консервов у одной из стен … Над рабочим столом, заваленном книгами, на стене висят фотографии: современные, цветные, там разные дети и подростки из Дома, воспитатели,- есть и сам Ральф.
   Ральф охватил это все только одним взглядом, и увиденное взбесило его еще больше: он ринулся по комнате к следующей двери, открытой настежь, куда, вне всякого сомнения, бежал минуту назад тот, кто обитал здесь. Сразу за ней оказался узкий коридор, с множеством ответвлений и поворотов,- не более метра шириной,- и можно уже было не сомневаться, что он шел  по всему этажу, скрытый в стенах Дома, и вниз вела винтовая лестница, а значит, такие же тайные коридоры и комнаты были и на других этажах Приюта.
   Он со злобой осознал, что искать здесь того, кто сбежал из комнаты, просто не представляется возможным,- Ральф даже не представлял себе, куда идти, да и еще в такой кромешной тьме узких коридоров. Но он, все так же держа боевой нож наготове, стал быстро спускаться по крутой винтовой лестнице вниз, светя в темноте себе фонарем, на второй этаж. Раз есть тайные коридоры, то должны быть и двери,- как и та, в тупике дальнего крыла …
   Спустившись по винтовой лестнице, он остановился, оглядевшись,- небольшая комната, больше похожая на келью монахини,- здесь тоже убрано и матрац на полу, хотя, похоже, живут здесь редко,- распятие на стене и раскрытая библия на столике, горят несколько зажженных свечей. Ральф, оглядываясь вокруг, привычно не терял бдительности, и это его сейчас спасло,- он уловил краем зрения мелькнувшую тень за своей спиной, прыгнул вперед, разворачиваясь, и еле уклонился от сверкнувшего у  горла клинка.
    В следующее мгновение зубодробительный удар ноги в грубом высоком ботинке, который Ральф получил в челюсть, отшвырнул его на пол. Фонарь и боевой нож Ликвидатора со стуком покатились по полу.
   Ральф закашлялся, с трудом приходя в себя, попытался принять сидячее положение, но кто-то грубо наступил на его грудь ногой, прижав к полу, и Ральф, пытаясь восстановить дыхание, сфокусировал зрение на человеке, который сейчас, давя ногой на его грудь, склонился над ним.
    От ужаса у него буквально остановилось дыхание.
- Только посмотрите, кто тут у нас,- с ленивой усмешкой проговорила молодая женщина в монашеском одеянии.- Сам святой отец Ральф, игрок номер Один пожаловал! … Нашел таки сюда дорогу? Напрасно, напрасно …
  Подняв руку, она сорвала со своего лица жуткую мешковатую маску-капюшон, с отверстиями для глаз, и небрежно отбросила в сторону.
- Сестра Алисия Карилоса?! … - задыхаясь от ужаса, прошептал Ральф.- Немыслимо … Невозможно! … Ведь ты давно … ты жила …
- Когда великий Лжепророк страдает забвением, это так … забавно,- со жгучей усмешкой прошелестел ее вкрадчивый смех.- Что у тебя здесь, ммм?
   Она убрала ногу с его груди и одним движением вытащила из под ремня его джинсов перетянутые красным шарфом две папки и тетради. Ральф попытался ей помешать, но Алисия небрежно отбросила его руку, усевшись на его грудь верхом, и открыла папку под номером девять.
- Девятая,- с усмешкой проговорила Алисия Карилоса.- Святая Шлюха Николетт! … Она тоже была здесь, серьезно? Хах! Я об этом не знала, Лжепророк!
- Кто … ты … такая?!- прохрипел Ральф, и его стал колотить от ужаса озноб.
   Она открыла папку под номером 59, замерев, и пристально посмотрела поверх личного дела Ральфу в глаза. Подняла красный шарф, быстро осмотрев, и вдруг обнюхала его, раздувая ноздри, словно хищное животное.
    Ее глаза вдруг закатились, и она выдохнула, словно в изумлении.
    Ральф вновь попытался привстать, но сидевшая на нем верхом женщина, одним движением сдвинув колени, посмотрела на него горящим холодным взглядом и медленно опустила руку с красным вязаным шарфом.
- Ты ей снова поверил?- холодно спросила она.- Ты сошел с ума, Лжепророк?
- Что? …
   Она вдруг взяла его стальной хваткой за горло, наклонившись к самому лицу, и с жуткой кривой усмешкой проговорила, пристально глядя в глаза
- Хочешь сказать, ты не помнишь, кто такая Игрок Ноль?! …
   Ральф больше не сдерживался,- даже ужас перед необъяснимым фактом, что монахиня из прошлого жива и все это время была здесь, его не мог остановить,- он врезал Алисии Карилоса с двух рук по ушам сложенными «лодочкой» ладонями, тут же обхватив ее голову, рванул на себя, нанеся страшный удар лбом в лицо,- затем еще раз и еще,- отшвырнул ее от себя, одним прыжком вскочив на ноги и так замер, подняв руки в боевой стойке.
    Женщина в монашеском платье уже была на ногах,- они несколько мгновений разглядывали друг друга, и она, вдруг с удовольствием расхохотавшись, тряхнула волосами и ладонью вытерла с разбитых губ кровь.
- Неплохо, Лжепророк,- она жутко улыбнулась, сплюнув кровь.- Я немного забылась, признаю,- моя Хозяйка полюбила достойного Господина своего сердца … Вот только я служу ей,- Франциске! А не тебе, Первый!
   Она прыгнула на него, раскинув в воздухе крестом руки, нанося молниеносные удары с такой скоростью, что Ральф не мог бы уследить за ними взглядом: но он немыслимым для самого себя образом уклонился или отбил все ее страшны удары, сам жестко прорубил ее пинками в живот и в голову, и страшным ударом локтя снизу вверх в челюсть отшвырнул на стену.
   Алисия покатилась по полу, и Ральф встал над ней, сжимая кулаки. Кто-то словно проснулся в его сознании, кто-то другой, более старший по возрасту, чем помнил себя Ральф,- и этот другой сейчас дрался и говорил за него.
- Демон Лахаму,- услышал со стороны Ральф собственный голос, в котором прозвучало жгучее презрение.- Вампир, пожирающая детей в утробе матери и виновница выкидышей! Так вот как ты выжила здесь все эти годы, жалкое отребъе Хладной Гавани? … Как вор уводила детей ночами и пила их кровь!
   Монахиня приподнялась на локте, посмотрев на него горящими желтым огнем глазами, через спутанные волосы, и ощерилась в довольной усмешке.
- Неужели Первый удосужился меня вспомнить? Какая честь …
  Ее горящий взгляд проследил, как он поднял с пола нож-мастерок Ликвидатора, приподнялась, сев на колени, и посмотрела Ральфу в глаза.
- Мой Господин так разгневался на меня?- кротко прошептала она, похлопав ресницами.- Я прошу меня простить … Я так давно живу здесь одна, в темноте, Господин, что совсем забыла про манеры и вежливость …
   Ральф поднес острое лезвие мастерка к ее белоснежной шее.
- Ты смеешь играть со мной, Лахаму?!
- Да как бы я посмела?!- ахнула она, широко распахнув и без того свои огромные глаза, горящие желтым огнем.- Простите меня, если в ваших глазах это выглядит именно так! … Я совсем здесь одичала на страже Лабиринта!
   Она вдруг замолчала, пристально посмотрев на обручальное кольцо на его пальце руки, державшей боевой нож Ликвидатора у ее горла.
- Вы наконец-то встретились,- вновь подняв на него взгляд, с кривой улыбкой проговорила Алисия .- И ты все равно ищешь Нулевую? …
   Ральфа вдруг отпустило,- словно у того, кто проснулся в его сознании, кончился заряд,- он выдохнул, вдруг ощутив огромную усталость, и ответил
- Если ты называешь Нулевой ту девочку, Урсулу Фармер, - то да, я ее ищу.
   Она вдруг обхватила запястье его руки с ножом своими холодными пальцами, прижав острое лезвие к своему горлу, и с тихим смешком прошептала
- Разумеется, я знаю, где искать в Доме пациентку по имени Урсула Фармер, мой Господин … Но неужели вы готовы уйти из вашего рая, где смогли наконец-то встретиться со святой Франциской, вашей женой? Чего ради? Для чего уходить из Музея в мир, где вас так хотят убить и лишить всего? …
    От прикосновения ее холодных пальцев он ощутил вдруг отвращение.
- Да что ты такое несешь, будь ты проклята?!
- Неужели вы ничего не помните?- с кривой усмешкой прошептала она.
   Алисия Карилоса, все так же держа его за запястье обеими руками и стоя перед ним на коленях, глядя снизу вверх ему в глаза горящим взглядом, вдруг открыла рот, высунув длинный язык, и взяв в рот лезвие боевого ножа, стала медленно его сосать, не отводя глаз от лица Ральфа.
- А так вспомнил, Лжепророк? …
  Ральф разжал пальцы, выпустив рукоять ножа, отступил назад, освободившись от ее рук, и с омерзением прошептал, едва сдерживая ярость
- Не смей прикасаться ко мне, богомерзкая тварь!
  Она разжала губы, уронив боевой нож на пол, опустилась на четвереньки и посмотрела на Ральфа через гриву спутанных волос на своем лице.
- Как прикажете, Господин,- тихо и серьезно проговорила Алисия Карилоса.
   Трясущимися руками он торопливо подобрал с пола папки и шарф Урсулы.
- Где здесь выход?! Отвечай!
- Коридор за вашей спиной,- помедлив, также тихо серьезным тоном ответила монахиня.- Пройдете до первого поворота, Господин, - там на стене подсвечник. Повернете его, и откроется панель. Вы окажетесь в медкабинете.
   Она проследила горящим взглядом, как Ральф, сжимая в руках личные дела пациентов, поспешил к выходу из комнаты, и вдруг, неуловимым движением подхватив с пола боевой нож, метнула его Ральфу в спину.
   Боль вспышкой ослепила его сознание,- Ральф вскрикнул, споткнувшись, ухватился за стену, уронив папки, и пытаясь удержаться на ногах, но его ослабевшие колени подогнулись, и он тяжело съехал по стене на пол.
   Женщина в монашеском одеянии, не поднимаясь с четверенек, быстрым проворным движением, словно паук-тарантул, уже оказалась рядом с умирающим Ральфом: легла на него животом, прижавшись, и с тихим коротким смешком прошептала в ухо, касаясь горячими сухими губами
- Прости, Первый, прости, прости … я правда не хотела …- Алисия жадно поцеловала его в шею, задыхаясь, и меж ее губ показались длинные клыки вампира.- Но я же  сказала тебе, Господин, я напомнила тебе,- я, прежде всего, служу своей Госпоже Франциске, я ее наложница, я забочусь о ее семье, и я не позволю тебе оставить ее, когда вы наконец-то вместе …
   Умирающий Ральф хотел что-то ответить, но смог выдавить только хрип.
- Тшш,- заботливо прошептала Алисия,- тише, тише … Сейчас все кончится …
  Она вытащила из него боевой нож, усмехнувшись,- и всадила ему в печень по самую рукоять, затем еще раз и еще … Ральф дернулся, застонав от боли, и монахиня жадным поцелуем заставила его замолчать, сжимая в объятьях.
   Темнота и боль поглотили сознание Ральфа.



     11.



    Он с огромным трудом открыл глаза, прищурившись от яркого света.
- Прекрасно,- прозвучал со стороны голос.- Он пришел в себя.
   Перед его расплывающимся зрением  появился смутный силуэт человека в белом халате, - наклонившись, он посветил ему в глаза узким лучом медицинского фонарика, довольно кивнул, хмыкнув, и с иронией проговорил
- Помнишь, как тебя зовут?
- Ральф,- помедлив, хрипло ответил он.- Меня зовут Ральф.
- Уже не плохо,- мужчина спрятал фонарик в карман халата.
  Еще один мужской силуэт в белом халате загородил ему свет.
- Сейчас вам поставят укол, Ральф, и вам станет гораздо лучше.
- Что … что произошло? – Ральф попытался принять сидячее положение на кровати, на которой он лежал, - от боли во всем теле у него перехватило дыхание, и Ральф закашлялся.- Где я … нахожусь? …
- Не пытайтесь встать без разрешения,- прозвучал над его ухом женский голос,- чьи-то руки вежливо, но жестко уложили его на спину, и Ральф ощутил укол шприца в вену правой руки. – Через пару минут вам станет лучше.
    Лекарство обожгло холодом его артерии, в голове Ральфа на несколько мгновений зашумело, но и верно, сознание быстро прояснилось, и он, по не многу прейдя в себя, встретился взглядом со стоявшим над ним человеком.
   Это был средних лет высокий поджарый мужчина в идеально отглаженных брюках и белоснежной рубашке с галстуком, и таком же идеально сидевшем на нем медицинском халате. Уложенный пробор волос. Начищенные туфли.
   Ральф посмотрел на хлопотавшую рядом с ним медсестру,- она была одета в медицинское, старинного покроя платье, и на ее волосах был чепчик с крестом, державшийся на заколках. На тонком запястье – деревянные четки.
    Ральф вдруг увидел на стене, над собой, большое деревянное распятие, в изумлении уставился на него, затем, ничего не понимая, огляделся вокруг, вдруг осознав, что медсестра в старинном платье быстро и ловко фиксирует его руки и ноги широкими ремнями к постели, и прохрипел в ярости
- Какого черта?! … Что здесь происходит?! … Да оставьте же меня в покое!
  Медсестра быстро посмотрела на мужчину в халате,- он кивнул ей в ответ, и она, осторожно выпрямившись, встала над Ральфом, не спуская с него глаз.
- Как вы себя чувствуете?- участливо спросил мужчина.
- Прекрасно!- сквозь зубы ответил Ральф.- И я спросил вас,- где я нахожусь?!
- Я - доктор Фарадей,- после короткого раздумья представился мужчина в халате.- Вы находитесь психиатрическом отделении лазарета Святого Иакова.
- Что? …
- Вы здесь уже три дня, Ральф,- твердо и вежливо продолжал доктор Фарадей.- Вы пришли в себя только сегодня. Вы бредили, и у вас нет при себе ни каких документов. Вас нашел один из братьев- францисканцев у ворот.
   Ральф, шокированный, смотрел на него, не отрываясь.
   Я все помню. Дом. Лабиринт в стенах. Монахиня Алисия Карилоса …
   Доктор Фарадей, склонив голову на плечо, пристально смотрел на него.
- Что вы помните о себе, мистер Ральф?
- Я … - он собрался с мыслями.- Скажите, доктор. Какой сейчас год?
- Тысяча восемьсот семьдесят шестой,- помедлив, ответил доктор Фарадей.
   Ральф даже зажмурился.
   Зачем я здесь? … Алисия Карилоса этого точно не хотела и вряд ли ожидала, что я окажусь здесь … а может, все проще,- я сплю? … или сошел с ума? … Окажусь здесь? … Что там она говорила? … Музей? …
   Голос доктора, уже настойчиво позвавшего его, вернул его в реальность.
- Вы меня понимаете, мистер Ральф? Вы слышали, что я сказал?
- Простите,- хрипло отозвался он.- Повторите еще раз, пожалуйста.
- Я сказал,- терпеливо ответил доктор Фарадей,- что мы по закону обязаны были сообщить о вас в полицию. Возможно, вас ищут родные или знакомые, мистер Ральф. Если сегодня вы будете достаточно адекватны и способны отвечать на вопросы, то с вами побеседует инспектор полиции.
- Хорошо,- медленно ответил Ральф.- Я отвечу обо всем, что помню, доктор.
  Доктор Фарадей, пристально разглядывая его, заложил руки за спину.
- Я думаю, мистер Ральф, лишним будет вам напоминать, что бы вы вели себя дисциплинированно и не провоцировали персонал лечебницы. Возможно, вы покинете стены лазарета уже сегодня, если так решит инспектор полиции,- но до того момента, пока вы здесь находитесь, мы отвечаем за вас, как и за всех пациентов в этих стенах. По этому, прошу вас соблюдать здешние правила поведения и распорядок дня. Мы с вами поняли друг друга?
- Так точно, господин доктор,- хрипло ответил Ральф.
   Доктор Фарадей коротко кивнул ему, развернувшись к медсестре.
- Сестра Ванесса проследит за тем, чтобы вы не привлекали лишнего внимания в этих стенах, и проводит вас в общую столовую.
  Сложив руки на животе, девушка молча поклонилась в ответ.
- Увидимся после обеда, мистер Ральф,- уже холодно проговорил доктор Фарадей, и в сопровождении все это время молчавшего мужчины в халате,- это он светил Ральфу в глаза фонариком,- удалился из комнаты.
   Девушка пристально посмотрела в глаза Ральфу, затем извлекла из-за спины короткую резиновую дубинку, сняв со своего пояса, и показала ему
- Просто слушай меня внимательно и запоминай с первого раза,- с какой-то непонятной злобой, сквозь зубы, тихо заговорила она.- Если тебя заберут уже сегодня,- то тебе же лучше,- но пока ты здесь и я за тебя отвечаю, что меня совсем не радует, ты для меня – всего лишь одно из этих животных, что лечат здесь. Обращаться ко мне,- сестра Ванесса. Грубо ответишь – получишь дубинкой по почкам. Будешь шуметь и что-то требовать – получишь по почкам, а то и зубы потеряешь. За сопротивление персоналу – карцер и плети. Ответишь грубо врачу или что еще ни будь хуже,- электрошок и одиночка! …
   Ральф поднял взгляд от ее руки с дубинкой, посмотрев в глаза.
- Я все понял, сестра Ванесса.
   Она медленно выпрямилась, убрав на пояс за спину дубинку. Ральф даже не сомневался,- она ей умеет владеть как надо, и пустит в ход без раздумий.
    Простучав каблуками, она взяла со стула сложенную полосатую больничную пижаму, кинув Ральфу на грудь, и, остановившись над ним, произнесла
- Я сейчас освобожу тебя от ремней. Одно неверное движение …
- Я понял, сестра Ванесса.
   Медсестра быстро освободила его ноги от ремней, отступив на шаг.
- Встань и оденься, пациент. Скоро будет звонок к приему пищи. Выполняй!
   Ральф, вдруг осознав, что на нем нет ничего, даже нижнего белья, молча повиновался, быстро одевшись в больничную пижаму под пристальным оценивающим взглядом молодой медсестры. Он незаметно для нее быстро ощупал правый бок, - туда Алисия Карилоса несколько раз засадила по рукоять боевой нож Ликвидатора,- наткнулся на глубокие шрамы и стиснул зубы.
- Что там у тебя?- немедленно отреагировала медсестра.- Повернись!
- Ничего,- сдержанно ответил Ральф.
   Их взгляды встретились, и глаза Ванессы нехорошо сузились. Ее рука потянулась за спину, к дубинке, и Ральф, прекрасно знавший подобных людей, молча повернулся к ней правым боком, задрав пижаму.
- Где это тебя так?- с усмешкой спросила она, коснувшись Ральфа крепкими горячими пальцами.- Воевал? Или ты из босяков с окраин?
- Я не помню,- ровным тоном ответил Ральф, глядя перед собой.
  Она, подняв взгляд, некоторое время пристально разглядывала его.
- Одевай тапочки, больной,- с какой-то брезгливостью, наконец, проговорила сестра Ванесса.- Если воевал, то наверняка и пьешь как сапожник, а то и на кокаине сидишь … Все вы не знаете, чем себя занять в мирной жизни, твари.
    Ральф не ответил, одев на босу ногу кожаные больничные шлепанцы.
    По коридорам лазарета прокатился длинный звонок, и медсестра, оглянувшись на дверь, жестом велела Ральфу проследовать вперед. Он молча повиновался, с огромным трудом сдерживая и скрывая свой ужас, с которым он оглядывался по сторонам: они шли по ярко освещенному электрическим светом коридору, облицованному белым кафелем, мимо открытых сейчас дверей в одиночные камеры, и Ральф быстро понял, где он сейчас находится,- это был подвальный этаж под психиатрическим лазаретом Дома.  Место, где содержались особо опасные и буйные пациенты.
   Медсестра привычно следила за каждым движением сопровождаемого ею пациента,- а Ральф сейчас был для нее одним из них,- и, по своему поняв его взгляд на раскрытые настежь двери камер, с усмешкой пояснила ему в спину
- Пациенты сейчас в общей столовой. Сейчас ты их увидишь.
- Почему я здесь? …- не ожидая ответа, хрипло спросил Ральф.
- А где ты, по твоему, должен был быть?- с легким удивлением ответила Ванесса.- В общих палатах подростков? … Смешно, я оценила, Ральф.
   Одетый в форму охранник с дубинкой в руках, окинув Ральфа быстрым взглядом, загремел связкой ключей, открыв перед ним дверь, и Ральф, замедлив шаги, вошел в большое помещение столовой лечебницы. За столами сейчас завтракали пациенты в полосатых пижамах и тапочках на босу ногу,- тихо шелестели голоса, стук посуды и позвякивание ложек, резкие всхлипы и короткий истеричный смех … Пациенты провожали долгими взглядами проходившего мимо столов Ральфа, в сопровождении сестры Ванессы, прекращали жевать, о чем-то шепчась, - и не смели встречаться с ней взглядами.
    А их здесь много. Десятка три … Нет, пол сотни точно …
 - Садись за этот стол,- сухо приказала медсестра.- Пока ты здесь, пациент Ральф, это будет твое место. Ты меня понял? Сейчас тебе принесут поесть.
- Мне все понятно, сестра Ванесса.
   Он молча повиновался, присев на лавочку перед металлическим столом: Ральф сидел так, не двигаясь и не поднимая головы, несколько минут, пока перед ним с тихим стуком кто-то не поставил, наконец, стальную тарелку с гречневой кашей, на которой лежал кусок хлеба, и жестяную кружку с чаем.
- Ешь быстрее,- приказала сестра Ванесса и отошла к охраннику у стены.
  Ральф, все так же не поднимая глаз и не глядя на соседей за солом, молча взял ложку и принялся за еду, пережевывая безвкусную жирную кашу.
   У меня дрожат руки. Я, кажется, все жду, что проснусь … Проснусь ли? …
   Он вдруг почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд, медленно повернул голову и увидел сидевшую через стол девочку в полосатой пижаме, с собранными в два хвоста волосами, смотревшую на него с кривой улыбкой.
   От спазма, сжавшего его горло, Ральф буквально перестал дышать.
- Урсула? …- не слыша себя, одними губами прошептал Ральф.
   Девочка, не сводя с Ральфа пристального взгляда, медленно раздвинула губы в жуткой усмешке, несколько раз быстро кивнув ему, вдруг смачно сплюнула в тарелку перед собой пережеванный кусок хлеба, и, схватив со стола ложку, одним страшным быстрым ударом засадила ее в глаз соседу.
   Раздался дикий вопль боли, пациенты в пижамах вскакивали на ноги, кто-то визжал и безумно хохотал, в столовой поднялся шум и гвалт, - между столов побежали охранники, заработав дубинками и сбивая людей с ног.
   Кто-то схватил шокированного всем увиденным Ральфа за шкирку, рывком потащив назад со стула,- оглянувшись, он увидел сосредоточенную, с дубинкой в руке, сестру Ванессу, которая быстро и уверенно сейчас вытащила Ральфа из столовой, в которой дубинками сейчас наводили порядок и ударами выводили пациентов в коридоры, в их камеры.
- Лицом к стене!- заломив ему руку за спину, прорычала Ванесса.- Стоять!
- А весело у вас тут,- с веселой иронией проговорил прижатый щекой к холодному кафелю стены Ральф, и тут же получил хороший тычок под ребра.
- Весело тебе, скотина?!- с ненавистью в голосе прорычала медсестра.
- Ни как нет, сестра Ванесса!- с трудом сдержав смех, прохрипел Ральф.
   Мимо них пинками и ударами дубинок прогнали по коридору с десяток орущих пациентов в полосатых пижамах, оставляя на полу брызги крови. Затем в сторону столовой пробежало два санитара с носилками.
- Пошел! - больно выламывая ему за спину руку, прорычала медсестра.
   Они оказались в уже знакомом Ральфу служебном коридоре, который вел в медицинские кабинеты, архив и помещения персонала: здесь их догнал один из охранников, что-то сказав Ванессе в пол голоса на ухо, и она, быстро кивнув, решительно потащила Ральфа к двери кабинета доктора Фарадея.
    Повторы и не логичности, отец Кабани?- с кривой усмешкой подумал Ральф,- ну, хоть пообщаемся с доктором в нормальной обстановке …
 - Сэр!- звенящим голосом отчеканила медсестра.- Пациент доставлен!
    Доктор Фарадей, наливавший себе воды в стакан из графина, повернулся к ним. Некоторое время он изучал Ральфа, выпив воду из стакана мелкими глотками, затем кивком велел медсестре удалиться и присел за свой стол.
- Надеюсь, вы успели покушать, мистер Ральф?- наконец, устало спросил он.
   Ральф, растирая выломанную руку, посмотрел ему в глаза.
- Благодарю, доктор. Здесь уютно и мило. И кухня как в лучших ресторанах.
- Рад, что вы на все смотрите с юмором,- пристально глядя на него, с тонкой улыбкой ответил доктор Фарадей.- И прошу принять мои извинения, что вы стали свидетелем возникшего недоразумения в столовой … На этом этаже лазарета мы лечим тяжелых, часто безнадежных и социально опасных пациентов с разными степенями психических нарушений. Среди них есть убийцы, мистер Ральф. Психопаты. Работа с ними требует … хладнокровия.
- Я понимаю,- помедлив, сдержанно ответил Ральф.
  Доктор Фарадей откинулся в кресле, сняв очки, и положил их на стол.
- Вы можете присесть, мистер Ральф.   
  Он молча опустился на неудобный стальной табурет перед столом врача.
- Инспектор полиции прибудет в Приют Обездоленный Сирот через час, мистер Ральф,- сухим официальным тоном заговорил доктор Фарадей, устало потерев лоб ладонью.- Вам предстоит беседа с ним,- и от ее исхода, как вы понимаете,- зависит ваше дальнейшее будущее. Если вы в розыске,- вас, без сомнения, быстро опознают. Если  же нет … то это добавит вам сложностей, мистер Ральф. У вас нет документов, вас ни кто не искал эти дни, нет денег или ключей в карманах. И вы ничего не помните, как вы утверждаете.
- А мне есть смысл врать?- с иронией ответил Ральф.- Ваш сумасшедший дом, доктор Фарадей,- это последнее место, где я бы хотел сейчас находиться.
   Доктор одел очки и занялся своими бумагами на столе.
- Вы здраво рассуждаете,- не поднимая глаз, ответил он, наконец.- Судя по вашей манере держаться и отвечать, мистер Ральф, вы – человек военный, или тесно связаны с этой областью. Чем вы занимались, как вы думаете?
    Вопрос повис в воздухе.
    Ральф все не отвечал, и доктор Фарадей, прекратив делать записи в лежавшем перед ним личном деле пациента, пристально посмотрел на него.
- Я помню, что … был на войне,- помедлив, ответил Ральф.
- На какой?- быстро спросил доктор, не сводя с него глаз.
   Ральф несколько секунд обдумывал ответ.
   Какие войны шли в 1897 году? … Англо-бурская? … Не помню …
- Я … не помню,- после затянувшейся паузы, тихо ответил Ральф.- Не верите?
- Пока мне все равно, мистер Ральф,- с философской улыбкой усмехнулся доктор Фарадей, не сводя с него взгляда.- Если вы покинете эти стены через час, то уж поверьте мне,- я уже завтра забуду о вашем появлении здесь, у меня и так хватает забот … Важность ваших ответов зависит от инспектора.
- Я понимаю, доктор.
  Доктор Фарадей вдруг резким жестом указал на его правую руку.
- У вас обручальное кольцо на пальце. Вы женаты?
   Ральф машинально посмотрел на свою руку.
- Думаю да, раз на моем пальце кольцо, доктор.
- Вы что ни будь помните, глядя на него? … Женщина? … Дети? …
  Ральф быстро и пристально посмотрел на него.
  Ага, так я тебе и сказал.
- Увы, нет, доктор. Даже никаких ассоциаций.
  Постучавшись, в кабинет заглянул затянутый в форму охранник.
- Прибыл инспектор полиции, сэр. Куда его прикажете проводить?
- Он уже на этаже?
- Да, доктор Фарадей. Ожидает у поста фельдшера, возле лифта.
  Доктор поднялся на ноги, сложил папки в сейф, заперев его, и ответил
- Проводи его сюда, пожалуйста. Думаю, это лучшее место для беседы.
- Так точно, сэр. Сейчас приведу.
   Заложив руки за спину, доктор Фарадей остановился перед Ральфом.
- До скорой встречи, мистер Ральф.
   Он молчал, глядя на запертый сейф в стене за рабочим столом доктора.
   Полицейский инспектор, возникнув перед его взором, подвинул кресло, усевшись перед Ральфом, и, внимательно оглядев с ног до головы, открыл принесенную с собой картонную папку с тонкой стопкой вложенных бумаг.
- Мистер Ральф?- нарушил молчание инспектор.- Вас так зовут, как мне сказали пять минут назад. Как вы себя чувствуете? Можете отвечать?
- Смогу,- хрипло ответил Ральф.
- Прекрасно,- полицейский заглянул в папку.- Итак, мистер Ральф, пока вы три дня были без сознания, мой помощник вас сфотографировал, снял отпечатки пальцев и биометрические данные. Мы разослали ваше описание по полицейской базе и бюро гражданских обращений, куда обращаются люди, разыскивающие пропавших родных … При вас, к сожалению, не было никаких документов, ни бумажника, ни багажа с личными метками и подписями.
- Вам что ни будь ответили по запросам?- глядя на него, спросил Ральф.
- Пока ничего,- помедлив, ответил инспектор.- С уверенностью могу пока лишь сказать, что вы не числитесь в розыске, и вас нет в картотеке уголовных дел, мистер Ральф. Однако, перед встречей с вами мне доложили, что вы ничего о себе не сообщили, за исключением имени. Что вы о себе помните?
- Голова до сих пор как в тумане,- помедлив, с трудом ответил Ральф.- Скажите, пожалуйста, инспектор,- когда я смогу отсюда уехать?
   Полицейский, подняв глаза от папки,  посмотрел на него.
- Куда, мистер Ральф?
- Ну … я не знаю,- Ральф нервно рассмеялся, дернув плечом.- Я понимаю, инспектор, как это выглядит со стороны, но поймите мой вопрос правильно,- не самое большое удовольствие находится в стенах психушки … Если проблема с тем, что вы за меня отвечаете лично, сэр, то я подпишу любые бумаги, снимающие с вас ответственность. Только помогите мне выбраться отсюда.
- То есть, вы даже не знаете, куда вы пойдете, и на что будете жить?
- А это преступление, господин инспектор?- сухо промолвил Ральф.
- Нет,- мягко ответил полицейский, закрыв папку.- Ничего криминального в этом, конечно, нет … за исключением того, что за бродяжничество предусмотрена статья. И тогда мы с вами снова встретимся, мистер Ральф.
- Понимаю,- помедлив, ответил Ральф.- И что вы предлагаете?
- Мы живем в цивилизованном обществе,- с непонятной иронией усмехнулся инспектор, откинувшись в кресле.- Я, как вы предложили, могу вам дать подписать любые бумаги, освобождающие меня от ответственности, - и завтра я так и сделаю, раз на вас нет никаких ориентировок. Но вы не похожи на обычного бездомного бродягу, мистер Ральф, или уголовника. Судя по вашим рукам и манерам, вы точно не занимались тяжелым физическим трудом. Но если вы просто уйдете отсюда, вы быстро скатитесь вниз общества.
   Ральф, не двигаясь, спокойно и молча слушал его.
- Уверен, что у вас есть родные и близкие, мистер Ральф,- терпеливо закончил инспектор.- Думаю, они вас ищут. Если вы просто уйдете отсюда, в никуда, то найти вас они точно не смогут. Напомню,- у вас нет сейчас ни денег, ни документов, и вы мало что о себе помните … Я поговорю с Директором Приюта, святым отцом Бернардом, чтобы вам позволили остаться в стенах заведения, под надзором врача, до выяснения всех обстоятельств.
- Вы это серьезно? …
- Боле чем. Вы согласны, мистер Ральф?
   Ральф, с трудом скрыв свое замешательство, только быстро кивнул в ответ.
   Инспектор поднялся на ноги.
 - Тогда я поговорю с Директором прямо сейчас. До встречи, мистер Ральф.
   Ральф проводил его взглядом и молча покачал головой.
   Инспектор вышел, не закрыв за собой дверь, - через минуту в кабинет заглянула медсестра Ванесса, и, разглядывая Ральфа в спину, проговорила
- Идем … Ральф. Мне велено проводить вас наверх.
   Он поднялся на ноги, повернувшись к ней.
- Наверх? …
- Мы находимся в подвальном этаже,- разглядывая его без всякого стеснения, с усмешкой ответила медсестра.- Я провожу тебя к Директору Приюта.
- Я пойду в таком виде? …- Ральф красноречиво развел руками.
- Не скули, Ральф. Ты под крышей, тебя накормили, не заперли в палате с психами,- откровенно издеваясь, рассмеялась медсестра.- Да и пижама тебе идет под цвет глаз … Ладно, хватит ломаться, как целка. Пошел на выход!
   Он пристально посмотрел ей в глаза,- и молча повиновался.
   Сестра Ванесса провела его коридорами мимо уже запертых дверей камер, под пристальными взглядами охранников, к знакомому Ральфу помещению дежурного поста фельдшера: здесь ему приказали расписаться в журнале и еще на каких-то бланках, и в сопровождении охранника и сестры Ванессы он вошел в кабину лифта, через минуту со скрежетом двинувшегося на верх.
   Ральф, с трудом сдерживая дрожь в руках, закрыл глаза.
   Я сплю. Я сошел с ума … Я должен проснуться …
- Хватит спать, Ральф,- толкнула его Ванесса.- Пошел вперед!
   Они быстро шли по широким коридорам с высокими сводчатыми потолками, и Ральф с изумлением оглядывался по сторонам: это был тот самый лазарет, на первом этаже Дома, и здесь шла сейчас размеренная, по заведенному распорядку, жизнь,- пациенты в полосатых пижамах, санитары в белых халатах, приятная музыка из динамиков, стук посуды и запахи готовки из столовой, яркий солнечный свет через стекла высоких окон …
   Солнечный свет? … Ах да, это же первый этаж, а не подвал … Разумеется …
- Стой,- приказала сестра Ванесса.- Я сейчас вернусь, жди здесь.
  Ральф, остановившись, медленно огляделся по сторонам: он был недалеко от запертых сейчас двустворчатых дверей, знакомых ему до сумасшествия, и здесь тоже был пост дежурной медсестры, - сидевшая за стойкой пожилая женщина в халате пристально наблюдала сейчас за Ральфом,- и две пациентки в полосатых пижамах тщательно замывали кафельные полы.
    Еще одна девушка появилась из-за дверей туалета, с ведром чистой воды в руке, смочила тряпку, и, взяв в руки швабру, покосилась на Ральфа.
- Сигаретки не найдется, мистер?- тихим шепотом спросила она.
- Нет, к сожалению,- ответил Ральф, развернувшись к ней … и оторопел.
  С черной повязкой через левый глаз, с неровно обрезанными до плеч волосами и в мятой больничной пижаме перед ним стояла Девятая.
- Николя? …- помертвевшими губами прошептал шокированный Ральф.
   Она сосредоточено стала намывать шваброй полы перед ним, быстро посмотрев на медсестру за стойкой поста, и вопросительно – на Ральфа.
- Николя?- одними губами повторил он.- Боже мой, Николя! …
   Девушка, быстро работая шваброй, нахмурилась, глядя на него.
- Мы знакомы, парень?
  Остекленевший, бессмысленный взгляд единственного глаза.
- Что? …
   Загремев мощным массивным замком, открылись массивные входные двери в лазарет, и, оглянувшись, Ральф увидел медсестру Ванессу.
- Идем,- она сделала жест рукой.- Я провожу тебя к отцу Бернарду.
   Не думать,- приказал себе Ральф,- вообще не думать! …
   Они оказались на хорошо знакомом Ральфу перекрестке, на стенах которого были бронзовые указатели, прошли мимо запертой двери в кабинет Директора,- Ральф лишь изумленно крутил по сторонам головой, не в силах поверить в происходящее,- и внезапно оказались на улице, среди деревьев небольшого парка, обнесенного кирпичной стеной с колоннами.
    Ральф оглянулся назад, на здание приюта,- немыслимо, всего один этаж, да указывает в небо, как палец, шпиль колокольни над северным крылом Дома, - и, услышав нетерпеливый оклик Ванессы, медленно посмотрел на нее. Она указала рукой в сторону беседки,- там цвели большие кусты роз, и очень немолодой мужчина в сутане с белым подворотничком, с крестом на груди, с довольным ворчанием орудовал над ними садовыми ножницами.
 - Святой отец,- остановившись за его спиной, произнес Ральф.- Здравствуйте.
- Ммм? … А, доброго дня, сын мой,- священник обернулся к нему, подслеповато всмотревшись, и пощелкал ножницами.- Вы, стало быть, Ральф?
- Так точно,- помедлив, ответил он, быстро посмотрев на стоявшую в двух шагах от него медсестру Ванессу.- Благодарю за помощь, отец Бернард.
- Вам пока не за что меня благодарить,- с удовольствием занимаясь розами, с мудрой улыбкой ответил Директор.- Мы всего лишь не дали вам замерзнуть под утро у нашей ограды … Со мной говорили утром о вас доктор Фарадей и инспектор полиции. Они достаточно четко и исчерпывающе обрисовали сложившуюся ситуацию с вами, мистер Ральф. И у меня теперь проблема.
    Заложив руки за спину, Ральф слушал, не перебивая, и наблюдая за ним.
- Мне сказали, что вы ничего не помните о себе, мистер Ральф. Но, между тем, у вас не обнаружили травм головы, следов наркотического или алкогольного опьянения. Возможно, вас ограбили, когда вы были без сознания.
- Я … начинаю вспоминать, святой отец,- помедлив, ответил он.- О себе.
   Остановившись, отец Бернард внимательно посмотрел на него.
- Я … не помню сейчас ничего о своей семье или откуда я,- подбирая слова, торопливо заговорил Ральф.- Но … мне кажется … я преподаватель. Или врач.
- Вам кажется?- пристально разглядывая его, мягко спросил Директор.
- Думаю … я даже уверен, господин Директор.
- Хорошо,- так же мягко ответил отец Бернард, вновь вернувшись к розам.- Значит, вы – учитель, мистер Ральф. Или даже врач. Расскажите мне о Риме.
- Что, простите? …
- Я люблю историю, мистер Ральф. Расскажите мне о Римской империи.
   Ральф, растерянный, начал говорить,- знания о Риме и его завоеваниях, цифры, даты, имена консулов и полководцев, посыпались из него, как из рога изобилия, - отец Бернард некоторое время слушал его, затем резким жестом заставил замолчать, с трудом скрыв свое замешательство.
- Ну хорошо, мистер Ральф, допустим … Что такое пропедевтика и анамнез?
   Ральф вновь заговорил. Говорил он много, с эмоциями и множеством деталей. В какой-то момент он вдруг обнаружил, что отец Бернард слушает его, так и застыв над кустом роз с ножницами, буквально приоткрыв в изумлении рот, - замолчал на полуслове, почему-то растерянно оглянувшись на стоявшую за его спиной медсестру Ванессу, и увидел ее охреневший взгляд.
- Думаю, этого достаточно … мистер Ральф,- прокашлявшись, отец Бернард сложил садовые ножницы и убрал их в брезентовый футляр.- Возможно, вы – иностранец, и прибыли не так давно в нашу страну, как и многие другие,- у вас нет местного акцента … Вы что ни будь еще вспомнили о себе?
- Нет,- не моргнув глазом, с сожалением ответил Ральф.- Пока это все, увы.
  Отец Бернард одел свою широкополую шляпу и посмотрел на него.
- Думаю, у меня есть к вам предложение, мистер Ральф. Возможно, оно покажется вам достаточно приемлемым, - меня лично оно бы устроило.
    Они медленно двинулись рядом по мощенной камнем дорожке парка, неспешным прогулочным шагом, - и сестра Ванесса шла за ними чуть позади.
- Как вы  уже знаете, мистер Ральф, у вас нет никаких документов. Если вы прибыли на одном из кораблей эмигрантов, то ваши родные не скоро вас начнут искать. А потому, если вы сейчас просто уйдете, вы быстро попадете в тюрьму за бродяжничество, или будете работать разнорабочим на стройке.
   Ральф с кривой улыбкой искоса посмотрел на него.
- Вы предлагаете мне работу, господин Директор?
- Я предлагаю вам помощь Матери Церкви и нашего Ордена святого Франциска,- с мудрой улыбкой промолвил в ответ отец Бернард.- Вы можете остаться в Приюте, - здесь вы получите кров и ночлег, и, кроме того, не большую, но все же, денежную плату. Не говоря уже о медицинской помощи.
- Жизнь – это обмен,- глядя вперед,  ответил Ральф.- Чего вы хотите?
- Думаю, это очевидно, - довольно кивнул Директор.- Если вы действительно так хороши, как смогли показать себя сейчас при нашем знакомстве, то я был бы рад вашей помощи с воспитанниками. Как педагога и, возможно, врача.
    Остановившись, они повернулись друг к другу.
- Благодарю вас, господин Директор. Я постараюсь оправдать ваше доверие.
   Старый священник широко ему улыбнулся и протянул руку.
- Тогда – добро пожаловать в Дом Божий, сын мой. Увидимся за ужином!
   Ральф ответил на его крепкое рукопожатие.
- Сестра Ванесса!
- Слушаю, господин Директор!
- Проводите мистера Ральфа к братьям и передайте им мою просьбу, чтобы они обеспечили его всем необходимым. Пусть осмотрится здесь до ужина.
   Ральф шел за медсестрой через парк, обнесенного высокой кирпичной оградой, и уже не мог скрыть своего изумления и любопытства, с которыми он оглядывался по сторонам: это был Дом в первозданном виде, на его территории было много строений и зданий из кирпича, выстроенных в викторианском стиле, - и было странным знать, что через сто лет все станет совершенно другим. Дом станет выше на несколько этажей, гораздо масштабнее по размерам, потеряет часть владений и построек,- Ральф совершенно не узнавал этого места … разве что, старая калитка в ограде не изменилась.
    За небольшой верандой Ральф увидел уютный домик из красного кирпича, перед которым сушилось на веревках постельное белье,- Ральф вспомнил, что этот домик был и в его времени, заколочен и давно заброшен,- здесь он увидел на ступенях крыльца молодого мужчину в потрепанной сутане, подпоясанного крученной белой веревкой, и в сандалиях на босу ногу.
    Монах-францисканец,- подумал Ральф.
    Остановившись перед ним, сестра Ванесса почтительно поклонилась.
- Брат Джеральд,- проговорила она.- Директор просил вас привести этого человек в порядок и одеть в более … подобающее платье. Решением отца Бернарда он остается в Приюте. Все остальное он вам расскажет сам на ужине.
    Монах поднял на Ральфа взгляд, медленно оглядев, и коротко кивнул.
- Благодарю тебя, Ванесс. Увидимся.
   Она кивнула ему в ответ и удалилась быстрым шагом. Проходя мимо Ральфа, Ванесса задела его плечом, посмотрев в глаза, и криво улыбнулась.
- До встречи, дружок.
   Ральф проводил ее взглядом, встретился глазами со спокойно изучающего его францисканцем, и, сделав шаг вперед, решительно заговорил
- Меня зовут Ральф, святой отец. Несколько дней назад, как мне сказали, я …
- Я знаю, кто вы, можете не объяснять,- спокойным тоном перебил его брат Джеральд.- Это я нашел вас утром у нашей двери на улицу … Раз вы здесь и пришли своими ногами, значит, вы в полном порядке, Ральф. Чему я рад.
- Я тоже,- сдержано ответил Ральф.- Очнуться в палате сумасшедшего дома, святой отец, - то еще удовольствие … В любом случае, я вам благодарен.
   Подняв голову, брат Джеральд снизу- вверх пристально посмотрел на него.
- Думаю, не совсем верно будет называть этих заблудших, в своих лабиринтах разума, детей Божьих, сумасшедшими,- мягко и наставительно, как маленькому, проговорил он.- Может, это вам нужен врач, Ральф? …
   Ральф, не мигая, смотрел на него.
- Идемте, Ральф,- брат Джеральд поднялся на ноги одним движением.- Вам нужно принять душ и переодеться в гражданское платье. Я все принесу.
- Благодарю, святой отец,- сдержанно ответил Ральф.
   Ральф на время позволил себе не думать ни о чем. Он принял душ, с ожесточением натираясь жесткой мочалкой, переоделся в поношенный и местами залатанный, но все же довольно сносный черный костюм с белой сорочкой, которые принес ему брат Джеральд,- в этом доме жило пятеро монахов-францисканцев, занятых разными работами в Приюте и на его территории. Здесь была их общая келья, кухня и молельная комната.
- Умеешь готовить, Ральф?- спросил его брат Джеральд, когда они быстро попили на кухне чаю с бутербродами.- Нужно заняться ужином для братьев.
- Я с радостью помогу, святой отец.
  Они занялись приготовлением ужина,- начистили картошки и поставили закипать в чугунном котле воду на дровяной плите, затем Ральф занялся свежевыловленными карпами из пруда,- здесь был, оказывается, пруд за зданием приюта, на месте которого во время Ральфа будет футбольное поле,- и вскоре на весь дом запахло ароматом жареной рыбы.
   Брат Джеральд довольно покивал, наблюдая за работой Ральфа, затем, достав из духовки чугунной печи подоспевшие круглые хлеба, выложил пергаментной бумагой плетеную корзинку, сложив туда три буханки, сливочное масло в глиняном горшочке, кусок сыра и ветчины в оберточной бумаге, и, с улыбкой посмотрев на Ральфа, протянул ему полную корзинку
- Отнеси, пожалуйста, в часовню, брат мой. Если попросят помочь там по работе,- не откажи им. Если тебя спросит Директор, я пришлю за тобой.
- Хорошо, святой отец.
- Найдешь часовню, Ральф?
- Да … думаю, да. Я видел по дороге сюда часовню на первом этаже.
- Это комната для молитв детей-сирот,- терпеливо ответил ему брат Джеральд.- Часовня находится возле теплиц на заднем дворе, там строительство.
   В мое время там ее уже не было. Там были развалины, давно заброшенные и заколоченные … Я всегда думал, что это какой-то склад …
- Я найду, святой отец,- Ральф взял корзинку.- Благодарю за доверие.
   Солнце давно перевалило за полдень. Тени вытянулись и замерли, легкий ветер шелестел листвой кленов парка, через который шел Ральф, помахивая корзинкой в руке: он вышел мимо каких-то хозяйственных строений на задний двор Приюта, где увидел кирпичную часовню с двумя тонкими шпилями. Возможно, ее отстроили не так давно или же, как подумал Ральф, подойдя ближе, здесь велись ремонтные работы,- он увидел строительные леса у фасада часовни, какие-то ящики и бочонки, и несколько мужчин и женщин сейчас занимались тем, что штукатурили стену известняковым раствором.
    Ральфа быстро заметили, и один из мужчин, отложив мастерок, спустился с лесов вниз, и, вытирая руки тряпкой, добродушно проговорил
- Принесли нам обед, святой брат?
- Я не из братьев - францисканев, дружище,- протягивая ему корзинку, с тонкой улыбкой ответил ему Ральф.- Отец Джеральд прислал меня.
  Мужчина быстро оглядел его.
- Я просто рабочий,- просто сказал он.- Передайте корзинку одной из сестер. Они сейчас трудятся в часовне, друг мой. Они и накрывают трапезу на всех.
- Благодарю,- кивнул ему Ральф и направился к открытым дверям часовни.
   Он вошел в приятный полумрак просторного помещения, с интересом осмотревшись по сторонам: все строго и по канонам, ничего лишнего,- скамьи в два ряда, подсвечники и несколько лампад, алтарь, пустой сейчас, над которым было изваяние скорбящей Богородицы, несколько статуй святых в нишах и старинных икон в простых бронзовых окладах …
- Прошу прощения? …- громко позвал Ральф, медленно двинувшись между скамей в полумраке часовни.- Я принес обед от брата Джеральда! …
   Прозвучали быстрые шаги, скрипнула дверь в притвор за алтарем, и к остановившемуся Ральфу вышла высокая молодая женщина в монашеском платье и покрывалом на волосах, с повязкой Красного Креста на рукаве.
- Доброго дня, - приятным низким голосом проговорила она.- Проходите!
   Он вдруг понял, что у него закружилась голова. Ральф даже пошатнулся.
- Анна? …- прошептал он пересохшими губами.- Анна Буккер? …
   Девушка нахмурилась, разглядывая его своими жгучими карими глазами.
- Мы с вами знакомы, друг мой?
   Ральф осторожно шагнул вперед, протянув ей корзинку.
   Все плыло перед его глазами, словно его ударили по голове.
- Простите, сестра,- с огромным трудом ответил он.- Возможно, я ошибся …
- Ошиблись?- изумленно переспросила она.- Но меня так зовут! …
   Ральф прикусил язык, даже зажмурившись на пару мгновений.
   Девушка в монашеском платье, помедлив, взяла из его руки корзинку.
   Ральф стоял перед ней, забыв как дышать, и нелепо улыбался, как идиот.
- Что-то еще?- уже холодным тоном спросила Анна, и прищурилась.
- Нет …- он потер лоб ладонью, разворачиваясь.- Нет … Простите.
- Подождите,- неуверенно окликнула его в спину Анна Буккер.- Как вас зовут?
  Остановившись и глядя вперед, он с трудом проглотил комок в горле.
- Ральф,- хрипло ответил он.- Меня зовут Ральф.
  Она молчала, и он осторожно повернул голову, посмотрев на девушку.
  Она смотрела на него широко раскрытыми глазами, со странным выражением недоверия на лице, приоткрыв в кривой улыбке пухлые губы.
- Не может быть,- наконец, нервно рассмеявшись и даже зажмурившись на миг и покрутив головой, сказала Анна.- Не вероятно … Это невозможно!
- Что, простите? …
- Я знала одного парня … очень давно,- она вновь нервно рассмеялась, быстро оглядевшись по сторонам, пристально посмотрела на Ральфа, нервно облизнув пухлые губы, и прокашлялась.- Вы похожи просто невероятно,- и его тоже звали Ральф,- но … он был бы гораздо моложе, чем вы … Ральф. Сейчас  ему было бы лет двадцать пять. А вам, мистер, явно за сорок!
   Он попытался осмыслить услышанное, и неуверенно развел руками.
- Боюсь, я не понимаю вас, сестра …
- Послушайте,- вдруг решительным тоном, словно кидаясь с обрыва, проговорила монахиня.- Сейчас время перерыва и обеда, мистер Ральф. Поможете мне приготовить трапезу для наших работников? …
   Ральф только молча кивнул в ответ, глядя на нее.
   Боже мой, от ее улыбки у меня перехватывает дыхание, как в первый раз, я не могу без этой женщины, и обручальное кольцо на моем пальце – доказательство того, что все, что было до этого, это не сон или воображение моего воспаленного разума … она – моя жена перед Богом …
   Она быстро преклонила колено перед алтарем, прошептав молитву, и направилась в притвор, стуча каблуками,- там была трапезная и небольшая кухня часовни, с грубоватой деревянной посудой и простой самодельной мебелью. Анна здесь быстро стала выкладывать на стол содержимое корзинки, оглянулась с улыбкой на Ральфа через плечо и попросила
- Нарежешь сыр и ветчину для сендвичей? Я пока налью чай работникам.
  Ральф молча взял с крючка на стене нож и занялся работой.
  Анна, взяв с плиты медный чайник, повернулась к Ральфу, наблюдая за ним,- он поймал ее взгляд, остановившись, и не уверенно улыбнулся ей.
   Повисла долгая неловкая пауза.
- Меня нашли тут недавно, у ворот Приюта,- вновь вернувшись к своей работе, заговорил Ральф.- Возможно, вы об этом слышали, сестра.
- Слышала,- все так же глядя на него, усмехнулась Анна.- Так это вы?
- Да, это я.
  Она  задержалась взглядом на обручальном кольце на его пальце.
- Вы женаты, Ральф?
- Да,- не поднимая глаз, ответил он.- И моя жена – самая лучшая. Знаю, что так все говорят о своих избранниках. Но она … особенная. Решительная. Не знающая сомнений. Грозная и нежная. Безумная в своей страсти – и мудрая в своей рассудительности. Любознательная, как ребенок. Я … без ума от нее.
   Их взгляды встретились, - и Анна вдруг покраснела.
- Такие любовь и страсть не каждому даны Господом,- прокашлявшись, хрипло проговорила, наконец, монахиня, и начала разливать по оловянным  кружкам чай.- Ваша жена – счастливая женщина, Ральф, я в этом уверена.
   Ральф, не ответив, быстро закончил с приготовлением сендвичей.
- Я сейчас отнесу это все в трапезную часовни,- наблюдая за его руками, проговорила Анна Буккер.- Поможешь нам с работой здесь, Ральф?
- До ужина я совершенно свободен, сестра Анна. Потом меня ждет Директор.
- Вот и хорошо,- она улыбнулась ему улыбкой, от которой у него захватило дух, и Ральф торопливо отвернулся, накладывая сендвичи на поднос.
   Они прошли коридором в трапезную часовни, неся на поносах кружки с чаем и сендвичами, начали все это раскладывать на общем столе для работников, с улыбками обмениваясь взглядами, и Ральф, не удержавшись, спросил
- Разрешите вам задать личный вопрос, сестра Анна? …
  Монахиня молча кивнула, раскладывая по тарелкам сендвичи.
- Уверен, что вам много раз задавали этот вопрос, и вы наверняка на меня будете злы,- сдержанно проговорил Ральф.- Но все же я осмелюсь спросить, сестра … Вы – очень красивая и умная женщина. Почему вы приняли постриг в таком возрасте? … Уверен, что вы могли бы легко удачно выйти замуж.
    Она выслушала Ральфа, замерев в напряженной позе над столом. Когда он замолчал, Анна пристально и серьезно посмотрела на него через плечо.
- Вы правы в каждом вашем слове … Ральф,- глядя на него, тихо ответила девушка в монашеском платье.- Но я не обязана вам отвечать, не так ли?
   Ральф молчал, и Анна вдруг одним движением развернулась к нему, плавно и изящно, словно модель на подиуме, положив ладони на свои круто очерченные бедра, и, вскинув голову, с надменной усмешкой посмотрела в глаза оторопевшему Ральфу своими жгучими карими глазами.
- Но я, мистер Ральф, все же, вам отвечу,- с какой-то ласковой угрозой тихо проговорила монахиня.- Я рано начала работать, в двенадцать лет. Нужда заставила,- это был последний год школы, а дальше только платное образование. Я намерена была поступить в медицинский колледж. У меня всегда есть план, мистер Ральф. Я очень решительная девочка, знаете ли.
- Знаю,- машинально ответил он, зачарованно глядя на монахиню.
  Она склонила голову на плечо, разглядывая Ральфа с кривой улыбкой.
- Знаете? …
- Эм … то есть … я так думаю … что вы очень решительная, сестра Анна.
  Молодая женщина еще несколько мгновений пристально изучала его.
- Я работала горничной и сиделкой, от Красного Креста,- негромко и решительно вновь, наконец, заговорила она.- С двенадцати лет, как я вам сказала, Ральф … О монашеском служении Господу я в те годы и не помышляла.
   Ральф, словно защищаясь, скрестил руки на груди, молча ее слушая.
- Если вам интересно, мистер Ральф, - я та еще дрянь,- в ее голосе прозвучала не понятная ирония.- Мне всегда было легко привлечь к себе интерес мужчины … или женщины. Но я всегда была расчетлива, мистер Ральф. Многие юные девушки, попадая горничными в дома состоятельных клиентов, часто легкомысленно позволяют перейти границы своей невинности за … денежное вознаграждение. Они легко находят оправдание для своей совести,- кто-то ради помощи своей семье, а более глупые или амбициозные думают, что так они смогут навсегда остаться в богатом доме или даже выйти замуж.
    Они пристально посмотрели друг другу в глаза.
- Но не вы? …- дрогнувшим хриплым голосом спросил, наконец, Ральф.
- Я получала дополнительные чаевые,- и не плохие,- не отводя взгляда, тем же холодным тоном ответила Анна Буккер.- Я прекрасно умею скрывать за маской невинности своего похотливого монстра, мистер Ральф, - и сводить с ума мужчин и женщин, даже ни разу не позволив им поцеловать себя.
   Ральф, сильнее обхватив свои плечи руками, только криво улыбнулся.
- Я не с кем не спала из клиентов, даже не целовалась,- холодным тоном закончила монахиня.- Только игра, флирт и прикосновения. Знаешь почему?
- Почему?- мертвым, тусклым голосом ответил он.
  На ее чувственных полных губах появилась странная жутковатая усмешка.
- А все просто,- с ласковой, но какой-то непонятной угрозой проговорила молодая женщина.- Я себя берегла, мистер Ральф. Моя девственность и мое тело я не собиралась продать задешево первому встречному похотливому клиенту благородных кровей. Я знала, что смогу … выгодно себя продать. Мечта о медицинском колледже была забыта, только расчет и личные планы.
   Монахиня вдруг двинулась к Ральфу, покачивая бедрами и стуча каблуками, остановилась перед ним и, криво улыбаясь, посмотрела ему в глаза.
- Я ждала,- в ее голосе прозвучало жгучее презрение.- Мне много делали выгодных предложений, мистер Ральф.  Даже стать моделью и уехать в Лондон! … И вот, настал день, которого я так терпеливо ждала. Мне сделали выгодное предложение,- хорошая карьера в модельном агентстве, деньги, мужчины, перспективы. Но я решила закончить последний заказ,- за четыре месяца давали хорошее жалованье, деньги нужны были на первое время, а ухаживать за юным мальчишкой не представлялось сложной задачей.
- Мальчишкой? …
- Именно,- в упор разглядывая Ральфа, ласково ответила Анна Буккер.- Мне было поручено четыре месяца пожить в доме за городом, обеспечив уход юному сыну одной богатой семьи. Они уезжали по торговым делам за океан вместе со своими слугами. За мальчиком надо было присмотреть, ухаживать за домом и готовить еду. Хозяйственные покупки и прочее. Все как обычно.
   Монахиня вдруг осторожно подняла руку и коснулась губ Ральфа.
- Боже мой, как же ты похож на него,- прошептала она.
- Что? …- не слыша себя, тупо переспросил Ральф.
- На Ральфа. Юного мальчика в том доме,- голос молодой женщины дрогнул, и она медленно опустила руку.- Знаете, что произошло, когда я только увидела того мальчика  и услышала его голос, мистер Ральф? … Я погибла. Пропала для этого мира. Меня словно молния ударила. Все рухнуло.
   Она опустила глаза, посмотрев в сторону, и быстро облизнула губы.
- Что же произошло?- нарушил затянувшуюся паузу Ральф.
- Весь мир сошелся на этом мальчике. На Ральфе,- глядя в сторону, тихо проговорила монахиня охрипшим голосом.- Я … просто потеряла голову. Сошла с ума. Я жила там. Мыла дом. Готовила ему вкусные блюда, я делала все для Ральфа, чтобы он был окружен заботой с утра до ночи. Да и ночью тоже.
   Ральф молчал, и монахиня, помедлив, подняла на него взгляд.
- Чистый, невинный и такой мужественный юный Ральф,- Анна коротко рассмеялась, и в ее хриплом смехе прозвучала похоть.- И я – старше его на десять лет, искушенная в играх суккуба, прятавшая себя за маской невинности, и уже вкусившая власть над похотливыми мужчинами. И мы были одни! …
   Он понял, что у него от ее сладкого запаха кружится голова.
   Ральф, словно защищаясь, выставил перед собой ладонь и отступил на шаг.
- Вы … его совратили? – хрипло выдавил он из себя.
- Развратила,- ласково поправила Ральфа монахиня, осторожно делая шаг вперед.- Бедный мальчик ... Он попал в руки коварной Суккубы, мистер Ральф, которая сама потеряла голову от того, что переполняло ее к своему юному Хозяину. Ее Хозяину! ... Ведь любая женщина всегда знает, что встретила именно его, когда почувствует сердцем. И я всегда была очень решительна и не знала сомнений, если приняла решение. Я совратила юного Хозяина Ральфа. Сосала ему, - сладко и томно. Научила ласкать себя. Обожала вызывать его гнев,- и он бил меня ремнем. Я краснела как невинная девственница, от его криков ярости и ударов ... и сладко кончала, снова и снова. Мы занимались любовью часами, дни на пролет! ... Я была его первой женщиной, моего Ральфа. И лучше меня просто не могло быть! ...
    Ральф резко отвернулся, тяжело дыша. Его трясло, как в лихорадке.
- Хватит!- прохрипел Ральф.- Я не думаю, что должен это слышать!
  Монахиня за его спиной подняла руку, но не решилась коснуться Ральфа.
- Простите,- кротким, невинным голосом проговорила она.- Я ... забылась.
  Она медленно отошла к накрытому столу, стуча каблуками, и после затянувшейся паузы, не громко проговорила, приводя волосы в порядок
- Все кончилось, когда приехали его родители и увезли моего Хозяина за океан. Моя жизнь потеряла всякий смысл, мистер Ральф. Все стало не важно.
- И что же случилось потом?- не оборачиваясь, хрипло спросил Ральф.
  Монахиня, помедлив, повернулась к нему.
- Ничего,- голос Анны Буккер прозвучал устало и безжизненно.- Я не могла позволить кому либо из мужчин  прикоснуться ко мне. А значит,- в моей жизни могли быть только женщины. И ... Бог.  Я неизбежно привлекала внимание мужчин,- я молода и красива. И мое решение принять монашество было простым выходом из ситуации, чтобы сохранить верность моему Хозяину и держать пылких кандидатов на мою руку и сердце по дальше.
   Ральф, наконец, смог посмотреть на нее.
- Это цинично, Анна Буккер,- хриплым шепотом сказал он.
- А я и сказала вам, что я еще та тварь,- приподняв бровь, с холодной иронией ответила монахиня.-  Но это было мое право, не так ли? ... Я верна моему Хозяину, моему Богу и Господину. Мое тело принадлежит ему. Как и моя душа. Только женщины могут прикасаться ко мне, мистер Ральф.
   Целую вечность они смотрели в глаза друг другу.
- Почему вы мне говорите это все? ...- наконец, шепотом спросил Ральф.
  Молодая женщина с видимым усилием проглотила комок в горле.
- Я ... не знаю,- вдруг беспомощно, словно маленькая девочка, улыбнувшись, тоже шепотом ответила она, разведя руками.- Я говорю сейчас с вами ... и словно вижу его, своего Ральфа. Но ... вы не можете быть им. Ведь так? ...
   Ральф не успел ответить.
   Раздались быстрые шаги, и в трапезную вошли двое работников, перекрестившись на распятие, висящее на стене,- за ними, весело переговаривясь, потянулись еще несколько человек.
    Анна, больше не обращаясь к Ральфу, принялась рассаживать работников и раздавать им приготовленные порции, и Ральф тихо вышел из трапезной, с трудом заставив себя унять дрожь в пальцах и восстанвить дыхание.
    Моя Анна здесь. Я сошел с ума? ... Что мне теперь делать? ...
    Он вышел в зал часовни, немного собравшись мыслями, осмотрелся по сторонам,- и вдруг замер, увидев возившуюся у подсвечника молодую монахиню, занятую очисткой от капель воска медной поверхности.
   Ее лицо закрывал плотный капюшон-маска с отверстиями для глаз, но Ральф сразу же и без труда узнал эту женщину со спины.
    От внезапного приступа холодной злобы Ральф стиснул зубы, и, не колеблясь ни секунды, тихо и быстро направился к ней: монахиня не успела обернуться, как Ральф мощным и сильным рывком вывернул ей правую руку за спину, рванув вперед, в полумрак ниши за подсвечником, и впечатал щекой к холодной стене, навалившись всем весом.
   Полетела на пол сорванная с ее лица маска из плотной мешковины.
   Молодая монахиня рванулась, попытавшись закричать, но Ральф, свободной рукой зажав ей рот, только сильнее вжал ее в стену и прошипел на ухо
- Ну здравствуй, Алисия! ... Ни звука, или я тебе шею сверну, клянусь! ...
  Монахиня замерла, тяжело дыша через зажимавшую ее рот ладонь, осторожно скосила глаза, посмотрев на Ральфа,- и через несколько мгновений в ее взгляде появился настоящий животный ужас и паника.
- Узнала,- с кривой усмешкой наблюдая за ее реакцией, с холодной ненавистью прошептал Ральф.- Я тоже рад тебя видеть! Не ожидала, да?!
   Алисия даже зажмурилась, словно не в силах поверить.
- Я так понимаю, что-то пошло не по твоему плану, вампирское отродье, и меня здесь уж точно не должно было быть,- тихо и быстро продолжал ей на ухо Ральф, не забывая поглядывать по сторонам и прислушиваться.- А уж когда я здесь увидел саму Девятую, мою дорогую Душеньку Николетт! ... И я только что говорил с Анной Буккер, гребанная ты тварь! И знаешь, что я понял, Алисия?! Что кто-то более серьезный, чем ты, здесь играет, а ты, гнилой кусок дерьма, просто мне попалась по дороге! Как ты думаешь, а?!
   Алисия приоткрыла глаза, тяжело дыша, и коротко кивнула, не отводя взгляда, - что-то прошептала, касаясь его ладони губами, и он ослабил хватку
- Что? ...
- Вы правы, Хозяин,- срывающимся голосом прошептала монахиня.- Я признаю,- я совершила ересь, подняв на вас руку ... Прошу прощения ...
- Ты глумишься, тварь?!- прорычал Ральф  сильнее рывком прижимая ее к стене, и Алисия тихо застонала, и в ее черных глазах появилась похоть.
- Нет!- задыхаясь, прошептала она.- Простите меня, умоляю! Я помогу вам ...
  Послышались громкие голоса и шаги нескольких людей,- кто-то еще шел в трапезную, и Ральф, нервно прислушиваясь, немного ослабил хватку, и Алисия вдруг рванулась, разворачиваясь к ниму лицом, и они несколько мгновений молча с ожесточением боролись в полумраке ниши за шторой.
    Голоса и шаги были совсем уже рядом, и Алисия, вдруг посмотрев Ральфу прямо в глаза, прошептала ему в лицо с тихим смешком, задыхаясь
- А если я сейчас закричу, Хозяин, - что дальше вы будете делать?
   Ральф замер, глядя ей в глаза, и вдруг ее пальцы скользнули в его брюки, расстегнув ширинку одним движением, проникли во внутрь, крепко и мягко взяв за член: Ральф изумленно уставился на монахиню, а она, со смешком прижав палец к его губам, показала глазами на занавесь, за которой разговаривали люди, и ее пальцы заскользили по его набухшему члену.
- Что ты ...
- Тшш,- она прижала его к себе, мягко и быстро работая кулаком в его брюках, наклонилась к уху и еле слышно прошептала.- Ты все вспомнишь, Хозяин! Как занимался с нами любовью,- со своей женой и ее наложницами!
- Мы в храме, Алисия! Что ты делаешь!
- О, это такой грех, Хозяин! Позвольте мне искупить свою вину!
  Монахиня одним движением опустилась на корточки, широко разведя колени под сутаной, и жадно взяла его член в рот, заглотив. Ральф зажал себе рот, чтобы не застонать, вцепившись в ее волосы другой рукой, а Алисия быстро и жадно работала ртом и губами, обсасывая его пульсирующий член, сладко сглатывая, и глядя ему снизу-вверх в глаза кротким взглядом.
   Волна наслаждения накатила на сознание Ральфа,- он содрогнулся, сильно излившись, кончив Алисии в рот, и она тихо рассмеялась, глотая.
- Кажется, все ушли,- обсасывая его член, смиренным голосом прошептала она снизу. – Мне пора идти, Хозяин ... До скорой встречи. Буду скучать! ...
   Ему понадобилось время, чтобы прийти в себя.
   Ральф привел себя в порядок, тщетно пытаясь собраться мыслями,- в голове плыл сладкий туман и все расплывалось перед глазами, - он с трудом оправился, на не гнущихся ногах вышел из ниши в зал, не твердой походкой проследовав на улицу, и здесь остановился, вдыхая свежий прохладный воздух полной грудью, и, наконец, вновь обрел способность думать.
   Боже мой,-  я сошел с ума? ...
   Он начал искать по карманам сигареты,- твою мать, в этом времени еще нет сигарет! – остановился, беспомощно оглядевшись, и тут вдруг его громко окликнули по имени: через рощицу по тропинке к часовне шел брат-францисканец Джеральд, с улыбкой махнувший ему рукой, и когда Ральф поспешил к ниму на встречу, брат Джеральд  добродушно проговорил
- Ну как, друг мой, освоились? Осматриваетесь по немногу?
- Да, благодарю,- машинально ответил Ральф.
- Директор зовет вас к вечерней трапезе,- сделав приглашающий жест рукой, кивнул брат Джеральд.- Боюсь ввести вас в заблуждение, Ральф, но, как я слышал краем уха, из полиции сообщили какую-то информацию о вас.
- Что? ...
- Кажется, нашли ваши вещи в порту. Идемте же!
  Кажется, сюрпризы на сегодня не кончаются.
  Ральф поспешил за братом Джеральдом, приказав себе пока ни о чем не думать,- если нашли его вещи и документы, то, разумеется, это существенно облегчит его жизнь здесь ... только вот, как теперь остаться в Доме? ...
   Погруженный в свои размышления, он и не заметил, как оказался в большой светлой комнате: она знакома ему, эта комната, - личные покои Директора Дома, вот только не светило раньше в приоткрытые окна солнце, и обстановка здесь отличается от той, что оставила после себя Директриса Анна Буккер, здесь все по-монашески просто, и из мебели лишь стол с двумя стульями и низкая постель, но это и не удивительно,- Директор Бернард из ордена бедствующих монахов, и, судя по всему, любил это показать.
    Когда Ральф вошел в комнату, поздаровавшись на пороге, Директор, в задумчивости смотревший в приоткрытое окно, повернулся к ниму.
- Присаживайтесь, мистер Ральф ... Разделите со мной вечернюю трапезу.
   Ральф осторожно присел за стол на один из грубо сколоченных стульев.
   На столе – пара приготовленных к трапезе простых алюминевых глубоких  тарелок, блюдо с нарезанным грубым хлебом, чашки и столовые приборы.
- Как вам наш Дом Божий? – спросил Директор, отодвигая стул и разглядывая Ральфа с добродушной открытой улыбкой.- Осмотрелись немного?
- Да, господин Директор,- сдержанно ответил Ральф.- Ваши труды впечатляют. Уверен, что ваши воспитанники здесь окружены любовью и заботой, святой отец ... Работать здесь, с вами,будет  честю для меня.
   В комнату вошела медсестра в белом халате, с армейскими судками в руках, они вставленны один в другой и плотно подогнаны друг к другу, поставила его на стол, вместе с большим горячим медным кофейником и двумя чашками, и, коротко поклонившись Директору, вышла за дверь.
   Так и не ответив Ральфу, отец Бернард снимает крышку с верхнего судка.
- Ну-с, что у нас сегодня на ужин?- с нежностью вопрашает он.- Бульон! Бульон с фрикадельками из курицы! Первокласный суп! А на второе – кисло-сладкая капуста и тушенное мясо. Прямо откровение!
    Ральф, быстро окинув комнату взглядом, еле сдержался от иронии. А Директор, тем временем, что-то мурлыча себе под нос, наливает полные тарелки супа и, прочтя короткую молитву, принимается за еду.
- Мне сообщили, что нашли мои документы,- нарушил молчание Ральф.
- Так и есть,- не поднимая глаз, отозвался Директор, сосредоточено работая ложкой в тарелке с супом.- Приезжал полицейский пол часа назад, привез чемодан с вещами и ваш бумажник. Я подтвердил, что человек на фотографиях в паспорте и дипломе – это вы. К тому же, они на ваше имя.
- На мое имя? ...
- На имя Ральфа Лектора. Чемодан стоит у стены. Но сначала поешьте.
  Директор разложил жаркое по тарелкам. Самый большой кусок он взял себе. Затем, наслаждаясь запахом, наложил в тарелки тушеную капусту.
- Вы, кажется, хотите мне что-то сказать, святой отец,- наблюдая за ним, проговорил Ральф.- Ваше молчание меня пугает.
- Я меньше всего люблю, когда вызываю у людей страх или неприязнь,- мудро улыбнувшись в ответ, промолвил отец Бернард.- Скорее, Господь поставил меня перед некой ... дилемой. Я уже подписал приказ и ваше назначение, для законного прибывания в Приюте Обездоленных Сирот, обдумвл ваш перечень обязанностей в качестве помощника воспитателя младшей группы детей,- а тут привозят ваши документы и вещи.
   Они некоторое время трапезничали в молчании, поглядывая друг на друга.
- И? ...- нарушил затянувшееся молчание Ральф.- В чем же дилема?
- Вы так о себе ничего и не помните? ... Возьмите из вашего чемодана ваш бумажник, брат Ральф, - возможно, это даст вам внезапное озарение разума.
    Ральф, помедлив, отложил ложку, взял стоявший у стены дорожный небольшой чемодан, открыв его, и взял лежавший поверх стопкой уложенных вещей бумажный пакет с документами. С большим аппетитом уплетавший свой кусок мяса Директор, невозмутимо наблюдал, как Ральф внимательно и озадачено изучил немецкий паспорт на имя Ральфа Лектора, диплом о медицинском образовании психиатора, выданном в Мюнхене, а так же удостоверение священника из прихода в том же городе. В каждом документе,- цветное фото,- и это, без сомнений, был сам Ральф.
   Открыв последний документ, Ральф растерянно посмотрел на Директора.
- Священник? ...
- Ничего не шевельнулось в памяти?- так же невозмутимо жуя мясо, с мудрой улыбкой ответил отец Бернард.- Но, без сомнения, это ваши документы.
  Ральф медленно присел назад на свой стул.
- Вы кушайте, кушайте ... брат Ральф,- Директор разлил по кружкам кофе.
- И что вы теперь намерены со мной делать? ...
  Теперь уже отец Бернард озадачено посмотрел на Ральфа.
- Не понимаю вас, отец Ральф. Вы освободны и можете идти, куда хотите. И прошу вас,- доештье вашу порцию. Грех пренебрегать такой трапезой.
   Ральф машинально повиновался.
- Я хочу сказать,- торопливо прожевав последний кусок, быстро заговорил Ральф,- что я ... пока еще в достаточно беспомощном положении, Господин Директор. Моя амнезия ... Я бы хотел воспользоваться вашим великодушным предложением, которое вы дали мне сегодня утром, и остаться в Доме на тех условиях, которые были нами озвучены. Уверен, что служение Господу здесь поможет и мне самому привести мою память и мысли в порядок! ...
   Откинувшись на стуле и сделав глоток кофе из своей чашки, Директор некоторое время изучал взволнованного Ральфа, и, наконец, кивнул
- Я вас понимаю, отец Ральф. Я бы тоже был в смятении на вашем месте.
   Ральф, не сводя с него глаз, сделал глоток из чашки, не чувствуя вкуса кофе.
- Если вы не изменили своего решения, и не передумаете за ночь,- невозмутимым тоном закончил Директор,- то мое предложение остается в силе, отец Ральф. Поработаете в Доме как наш брат во Христе, и, возможно, вы будете полезны как врач-психиатор, под руководством нашего главного врача Фарадея. Ваше ... жалованье мы обсудим по результатм работы.
  Ральф коротко наклонил голову в знак согласия.
- Благодарю вас за ваше великодушие, Господин Директор.
- Перестаньте. Скорее это взаимовыгодная сделка, отец Ральф.
- Звучит довольно прямолинейно, отец Бернард.
  Директор с иронией изогнул брови.
- Потому что я - Директор. Мне нет нужды делать вам туманные намеки.
- Полностью с вами согласен, святой отец.
   Ральф отставил на стол опустевшую чашку.
- Вы на сегодня свободны,- пристально наблюдая за ним, мягко проговорил Директор.- Переночуете сегодня у братьев-францисканцев, а завтра определим вам комнату для обитания, отец Ральф. Не забудьте чемодан.
- Благодарю вас, Господин Директор.
- Увидимся утром на собрании, отец Ральф.
   Коротко поклонившись, Ральф взял свой чемодан и вышел за дверь.
   За окнами уже был поздний вечер.
   Ральф, сжимая ручку доржного чемодана, торопливо вышел из здания Приюта, по уже знакомой ему тропе, вдоль кирпичной ограды, двинувшись через рощицу в направлении флигеля братьев-францисканцев, поеживаясь от наступившей прохлады и вновь пожалев про себя, что нет сигарет ...
   Он прошел по тропинке мимо беседки, когда вдруг его окликнули и, замедлив шаги, он увидел поднявшуюся с лавочки монахиню с четками в руках,- она сделала видимое усилие  и решительно двинулась к нему.
- Сестра Анна Буккер? ...
- Еще раз здравствуйте,- остановившись перед ним, дрогнувшим голосом тихо прогорила монахиня.- Я ... молилась Господу сейчас, и Он дал мне ответ раньше, чем я закончила. Я увидела, как вы идете мимо ... отец Ральф.
   Он прокашлялся, посмотрев на чемодан в своей руке.
- Новости здесь разносятся быстро,- как-то беспомощно и виновато улыбнувшись в ответ на его взгляд, тихо проговорила девушка в монашеском платье.- И я хотела ... попросить у вас прощения за свою неразумные и пылкие откровения там, в столовой часовни, святой отец. Мне ... стыдно.
- Стыдно?- Ральф, наконец, смог посмотреть ей в лицо и чуть не задохнулся от прямого взгляда ее жгучих черных глаз.- За что, сестра Анна?
- Я не хотела бы ... чтобы вы сочли меня порочной и лживой, святой отец,- опустив глаза и вдруг густо покраснев, прошептала монахиня.- Тем более, что вы, я так понимаю, скоро уедете. Ведь нашлись чудесным образом ваши вещи и документы. А стало быть, вы не задержитесь более в Приюте.
   Ральф поставил чемодан на землю между собой и этой женщиной в монашеском платье, чувствуя, что сходит с ума от ее близости и запаха, и, заложив руки за спину, заговорил твердым и решительным голосом
- Давайте считать, что это была исповедь, сестра Анна,- холодно отчеканил Ральф.- Если вас это успокоит, то я не думаю о вас, что вы – порочная и лживая женщина. В каком-то смысле я даже рад, что мы были ... откровенны.
   Она подняла на него смиренный кроткий взгляд.
- Вы раньше исповедовались в том, что рассказали мне в часовне?
  Прикусив губу, она торопливо помотала головой.
- Никогда, святой отец. За все годы. Я ... скрывала. И это грех, я знаю.
- Лгали все эти годы своим духовникам?!- Ральф был шокирован.
- Да,- вновь опустив глаза, еле слышно ответила она.
- Ужасно,- с искренним гневом произнес, наконец, Ральф.- Знаете что, сестра Анна ... Я пока остаюсь в Приюте, на неопределенный срок, по распоряжению Директора. Мои обязанности мне сообщат завтра утром.
- Что?! – она задохнулась, даже зажав себе рот.- О Господь милосердный!
- Вас это пугает?- помедлив, тихо спросил Ральф.- Не волнуйтесь, сестра Анна, ни кто не узнает о том, что вы мне доверили в беседе. Поверьте мне.
  Она, зажимая себе рот ладонью, отступила назад, тяжело дыша, затем, пятясь, развернулась,- и вдруг побежала прочь, исчезнув среди деревьев.
  Ральф, закрыл глаза, медленно досчитав до десяти, выдохнул, успокоив кипевшую кровь, взял свой чемодан и твердым шагом двинулся дальше по тропинке, к белевшему среди деревьев флигелю францисканцев.
   Итак, все пошло не плану этого гребаннго вампира, Алисии Карилоса,- я жив, оказался здесь,- да и она помнит все, что было при нашей встрече, что уже нелогично ... Надо думать, здесь она точно не ожидала меня увидеть,- и она, мягко говоря, обосралась жидким калом от ужаса, когда поняла, что все пошло не так ... Анна Букер,- моя Анна!- здесь. И Девятая Николетт. И та жуткая девочка, - пациентка № 59 Урсула Фармер,- она здесь и узнала меня. И чудестным образом нашлись мои документы? ...
   Круг замкнулся.
   Или же наоборот, я просто пришел к началу? ... Алисия Карилоса, убивая меня в Лабиринте, была уверена, что избавляется от меня, тем самым помогая своей богине Франциске,- а кто-то просто переиграл меня и Алисию, зная, что так будет ... и тем самым переместив меня в эту исходную точку. Кому-то нужно было, чтобы я был здесь. Кому? ...
   Он подошел к флигелю.
   Завтра,- подумал Ральф. Все ответы будут завтра ...



        12.



    Ральф задумчиво оглядел опустевший класс.
    Дети,- воспитанники одной из младших групп, послушные и молчаливые мальчики в одинкаовых куцых курточках с большими пуговицами, совсем не похожие на полудиких и не управляемых детей из того, другого Дома, который так хорошо знал и помнил Ральф,- хором отвечали ему заученные темы и старетельно писали мелом на доске задания, и, похоже, новый воспитатель, которому Директор поручил вести у них уроки, им искренне понравился. Они покинули класс с явной не охотой, когда прозвенел звонок.
   Ральф, впрочем, вел уроки с самого утра так, словно делал это здесь всегда,-  хотя ему жутковато становилось, почему то, при мысли, что эти окна будут заложены в его время кирпичом и снаружи засыпаны землей,- и сейчас, когда настенные часы показали два часа дня, и Дом погрузился в обеденное упокоение, у Ральфа появилась возможность побыть в одиночестве, помолиться и поразмышлять о том, что произошло за день.
   Он сложил стопкой учебники на своем столе, откинулся на спинку кресла, задумчиво глядя на сад за окнами, и слушая тихое тиканье часов на стене.
- Святой отец? ...
  Ральф даже вздрогнул от неожиданности, резко выпрямившись, и обернулся в сторону приоткрытой двери: на пороге, целомудреннос сложив руки перед животом, стояла медсестра Ванесса в белоснежном халате и чепчике.
- Я за вами, отец Ральф,- разглядывая его сутану с белым подворотничком, проговорила, наконец, медсестра.- Вы не пришли на обед в столовую.
   Ральф потер лицо ладонью, поднимаясь на ноги.
- Что-то я не подумал об этом, за всеми делами, сестра Ванесса ...
- Доктор Фарадей так и подумал,- с легкой усмешкой ответила она.- Занятия на сегодня закончены, и он просил вас отобедать вместе с ним. Я провожу.
- Ну ведите,- сухо ответил Ральф.- Раз сам доктор Фарадей просил.
  Девушка в медицинском халате, ничего не ответив, быстро пошла по коридору, стуча каблуками, и он лишь поспешил за ней, разглядывая в спину.
   Они прошли через тяжелые двери психиотрического лазарета, мимо поста охраны, в уже до безумия знакомое Ральфу отделение общей терапии: медсестра Ванесса провела его в небольшую уютную столовую , где обедали и ужинали персонал и врачи лечебницы, и здесь сейчас за не громкой беседой трапезничало несколько человек в белых медицинских халатах.
    Главный врач, доктор Фарадей, в одиночестве сидел за небольшим круглым столом, накрытым к обеду на двух человек, - педандичный и холеный, как обычно, в безупречно отглаженном белоснежном халате,- и, положив ногу на ногу, листал свежий выпуск утренней газеты.
- А, отец Ральф,- подняв на него глаза, доктор Фарадей отложил в сторону газету, и поднялся на ноги.- Вот и вы. Я ждал вас, давайте отобедаем!
- С удовольствием,- Ральф ответил на его рукопожатие.- Рад встрече, доктор.
- Ну, а я, в свою очередь, искренне рад за вас, что все прояснилось,- с философской улыбкой проговорил Фарадей, повязывая на своей шее салфетку и принимаясь за обед.- Нашлись ваши документы, отец Ральф, и, как я уже успел услышать, вы – прекрасный педагог. Вы понравились детям.
   Ральф, с аппетитом орудуя ложкой в тарелке с супом, спокойно посмотрел на него, и доктор Фарадей, встретившись с ним глазами, тихо закончил
- Но, я так понимаю, память к вам так и не вернулась, отец Ральф.
- Верно. Но не мои навыки, доктор Фарадей. Похоже, я много преподавал.
- Это не может не радовать. Директор сказал мне, по мимо прочего, что вы закончили Мюнхенский университет психологии. Это так?
   Ральф спокойно подвину к себе тарелку со горячим вторым блюдом.
- Зачем вы спрашиваете меня о том, что вам и так очевидно, доктор?
- Привычка,- тонко улыбнулсяв ответ Фарадей.- Но я, как и вы, отец Ральф, не люблю намеков и говорю прямо ... Не хотите помочь мне с пациентами?
    Ральф несколько мгновений размышлял, медля с ответом.
- Директор сообщил мне о вашем табеле успеваемости,- прожевав кусок мяса, спокойным тоном продолжал доктор Фарадей.- Я понимаю, что вы еще страдаете амнезией, отец Ральф, и не известно, сколько вам портебуется времени на востановление, но, если я правильно понимаю, ваши навыки никуда не делись, то ваша помощь в больнице будет мне весьма кстати.
- Вы это серьезно, доктор?- не поднимая глаз, не громко спросил Ральф.
- Более чем. Вы не представляете, какие в больницах проблемы с кадрами.
- Да, в Германии с этим проще,- в том ему ответил Ральф.
- Об этом я и говорю,- Фарадей откинулся в кресле, снимая салфетку.- Думаю, вам нужно просто попробовать пройтись по отделению общей терапии, отец Ральф ... как врачу.  Осмотреться. И скажете мне свое решение.
   Ральф взял в руки чашку с кофе и пристально посмотрел на Фарадея.
- Сегодня? ...
- А что вам мешает, святой отец?- доктор поднялся на ноги, оправив свой медицинский халат.- Пройдитесь по отделению. Осмотритесь. Можете поговорить с пациентами,- проверить свои навыки, так сказать. Я предупрежу персонал о вас, отец Ральф. Халат возьмете на посту у сестры.
    Ральф медленно закончил трапезу, не поднимая глаз.
    Когда он вышел в коридор из столовой и прошелся до поста охраны у дверей, постовая медсестра вышла к ниму навстречу с белым халатом в руках, с дежурной улыбкой помогла одеть его, и Ральф, благодарно кивнув ей в ответ, так же не спеша двинулся по кафельным полам широких коридоров, мимо палат и перекрестков, оглядываясь по сторонам.
   В эти часы большая часть пациентов была на прогулке, под надзором надзирателей, и многие палаты открыты и пусты, - Ральф видел в комнатах отдыха молчаливых людей в полосатых пижамах, с потухшими или наоборот, испуганными взглядами, и несколько пациентов сейчас занимались уборкой.
   Ральф поймал себя на мысли, что его сознание отказывается до сих пор принять, что сейчас видели его глаза, - наверное, он все ожидал, что проснется,- и, погруженный в размышления, сам не заметил, как чуть не налетел на мывшую коридор девушку в полосатой пижаме пациента.
   Остолбенев, Ральф пристально посморел на нее.
- Николетт? ... – пересохшими губами прошептал он.
   Девушка, опершись на швабру, пристально посмотрела на него своим единственным глазом,-  левый закрывала черная плотная повязка,- и быстро оглядев его белый халат, нервно облизнула губы, хрипло ответив
- А, так вы врач? ... Простите, сэр, что просила сигарету, я не знала ...
- Все хорошо,- перебил ее Ральф, быстро оглядевшись по сторонам, словно он совершал кражу.- Успокойтесь, Николя ... Вас ведь зовут Николетт?
- Похоже, вы это и так знаете, доктор,- тряхнув гривой своих неровно обрезанных ниже плеч волос, криво улыбнулась девушка.- Да, меня так зовут. Хотя здесь пациентов не называют по именам. Вам еще не сказали?
    Она, с кривой улыбкой глядя ему в глаза, указала на свой нагрудный карман, на котором была нашита кожанная бирка с цифрой девять. Ральф быстро наклонился вперед, быстро присмотревшись, и разглядел на ее горле то, что искал,- татурованную надпись готическим шрифтом, столбиком, в четыре строки: «Я побывала в приесподней, и вернулась. И позволь сказать тебе,- это было прекрасно».
  Ральф медленно выпрямился, встретившись с Николетт взглядом.
- Сказали,- наконец, ответил Ральф.- Девятая. Конечно, сказали.
  Девушка пожала плечами и вернулась к мытью пола.
  Она не узнала меня. Или ... не помнит? ...
- Давно вы здесь? - наблюдая за ней, в спину спросил ее Ральф.
- Не могу ответить вам точно, сэр,- не оборачиваясь, равнодушно ответила Девятая.- Я же сумасшедшая. Меня лечат здесь долго, господин доктор, - так долго, что я и не помню, как попала сюда,- и бывало, пару раз отправляли вниз, к буйным пациентам ... Вы лучше спросите у доктора Фарадея, сэр.
- Хорошо, - помедлив, ответил Ральф.- Обязательно спрошу ... Николь.
  Краем глаза он заметил рослого санитара в белом халате и с дубинкой в руках, остановившего в нескольких шагах от них, повернулся к нему, пристально посмотрев, и санитар, косясь на усердно работавшую шваброй Николетт, подошел к Ральфу, проговорив доверительным шепотом
- Вы поосторожнее с ней, святой отец. У нее уже год приступов не было, и Девятая выглядит как нормальная, но она еще так хитрая сука.
   Ральф через плечо посмотрел на нее,- и вновь на санитара.
- Вы уже знаете, кто я? ...
- Конечно,- удивленно ответил санитар.- Доктор Фарадей предупредил о вас.
- Понятно. Вы свободны.
    Кивнув по военному, санитар быстрым шагом удалился по коридору.
    Ральф, размышляя и колеблясь, проводил его взглядом, вновь оглянулся на Девятую, - она, что-то тихо напевая себе под нос, подняла с пола ведро с грязной водой, прихватила швабру,- и исчезла за дверью в уборную. Когда Ральф двинулся дальше по коридру, он уже не мог увидеть, как Николетт, осторожно выглянув из-за двери, проводила его долгим взглядом.
    Ральф на какое-то время забыл о Николетт: он прошелся по палатам и отделениям, ловя взгляды санитаров и медсестер, - Боже мой, какая, все же, большая эта лечебница! – познакомился с несколькими врачами в отделении интенсивной терапии и хирургии, понаблюдав, как готовили нескольких пациентов к процедурам, и уже возвращаясь к посту дежурной медсестры на выходе, столкнулся здесь с доктором Фарадеем.
- Уже уходите, святой отец?- расписываясь в каком-то журнале, проговорил Фарадей, не глядя на Ральфа.- Осмотрелись немного в нашей лечебнице?
- Более чем, благодарю,- снимая халат и подав его медсестре, ровным тоном ответил Ральф.- Ваша больница и верно впечатляет, доктор. Организация на высоте, - как и материальное снабжение. Всем на зависть, я думаю.
   Фарадей выпрямился, повернувшись к Ральфу, и заложил руки за спину.
- Так и есть, святой отец. С младшим медперсоналом у нас ни каких проблем, но вот с хорошими врачами всегда беда ... Вы подумали над моим предложением? Оказать нам здесь, в больнице, помощь как врачу?
    Ральф, размышляя, задумчиво огляделся по сторонам.
- Если дело за разрешением от Директора Приюта,- по своему поняв его молчание, не громко проговорил доктор Фарадей,- то можете считать, отец Ральф, что дело уже улажено ... От меня лично, за вашу помощь в больнице, вы будете получать отдельное жалованье. Сумму определят ... ваши практические навыки, отец Ральф. А что-то мне говорит, что вы хороши.
   Ральф, почувствовав себя польщенным, посмотрел на него.
- И почему вы так в этом уверены, мистер Фарадей?
- Профессиональное чутье,- тонко улыбнувшись, ответил он.- Я, в силу своей деятельности, много общаюсь с людьми, знаете ли ... Да и что-то говорит мне, что диплом в вашем институте не выдавали кому попало, святой отец.
   Ральф только развел руками в ответ и не уверенно рассмеялся.
- Когда вы хотите, чтобы я начал, доктор Фарадей?
- Думаю, завтра,- после занятий с детьми из младшей группы. У нас будет несколько процедур ... начнем с хирургии. А пока отдохните, отец Ральф.
    Кивнув ему на прощанье, доктор Фарадей быстро удалился.
    Прекрасно,- провожая его взглядом, подумал Ральф,- лучшего способа, чтобы разобраться здесь во всем, свободно передвигаясь по Дому и больнице, придумать невозможно ... Доктор Фарадей предложил мне помочь с пациентами весьма вовремя ... Совпадение? ... Возможно ... Это поможет мне отвлечься от мыслей о моей Анне,- надо сосредоточиться на поиске ответов и подказок в Доме. Они есть. И наверняка, на самом видном месте, как всегда ... Не думать о ней, не отвлекаться ...
  За окнами Дома опускался вечер.



     Тихо скрипнула дверь в исповедальню, и вошедший в полумрак кабинки человек безсшумно опустился на жесткое сиденье узкой лавочки.
    Ральф, не шевелясь, в тени своей части исповедальни, за фигурной деревянной решеткой, терпеливо ждал, глядя перед собой.
   Девушка, вошедшая в исповедальню, наконец, торопливо осенила себя крестным знамением, и, помедлив, посмотрела на Ральфа через решетку.
  Он не удивился, увидев на посетительнице полосатую пижаму пациента психиатрической лечебницы: по их просьбе и с разрешения доктора Фарадея, в сопровождении одной из монахинь, они приходили сюда, в часовню, на исповедь и причастие Святых Даров.
- Святой отец, я согрешила.
- Все мы бродим во мраке, дитя мое, - глядя перед собой, не громко ответил ей Ральф.- И лишь любовь Господа нашего, подобно маяку, озаряет нам путь.
    Девушка, не отрываясь, смотрела на него через фигурную решетку.
    Пауза затянулась.
- Это я,- тихо, наконец, сказала девушка.- Николь. Я мою полы в больнице ...
- Я узнал тебя, дитя мое,- все так же глядя перед собой, тихо и терпеливо перебил ее Ральф.- Мы говорили с тобой. Пару недель назад.
   Николь торопливо закивала, глядя на него в полумраке.
- Вы все это время работали в хирургии и в процедурной,- тихо и быстро заговорила она.- С доктором Фарадеем! ... Пациенты уже наслышаны о вас!
   Ральф повернул голову и пристально посмотрел на нее.
- Не забывай, ради чего ты пришла на исповедь, Девятая,- мягко проговорил Ральф.- Ты хотела о чем-то поговорить с Господом, не так ли?
- С Господом?! ... – она вдруг затряслась в каком-то безумном беззвучном смехе, и ее глаза жутко сверкнули в темноте.- С Господом, святой отец?! ... О да, как же вы правы, - я так давно хотела поговорить со своим Богом! ...
- Ты теряешь мое время, пациент Девять,- холодно прервал ее Ральф.
  Она поперхнулась, замолчав, и потерла лицо ладонью.
- Итак? ...- пристально глядя на нее, холодно произнес Ральф.
  Николетт с видимым усилием смогла собраться мыслями.
- В чем бы ты хотела исповедаться, Николь?...
- Мне страшно,- помедлив, тихим шепотом ответила девушка.- Меня мучают кашмары, святой отец. У меня не было кашмаров уже много месяцев, отец Ральф, - доктор Фарадей даже отменил мне прием таблеток! ... И вот они снова появились, эти страшные сны. Сразу, как вы появились в Доме.
   Ральф, не отводя от нее глаз, с иронией приподнял брови.
- И в этом ты хотела исповедаться, Николь?
- Да, святой отец.
- Можешь ты рассказать, что за кашмары тебя мучают?
- Мне снятся ... плохие вещи,- запинаясь, торопливо заговорила Девятая.- Я о них уже говорила доктору Фарадею! Какие-то средневековые сражения, люди в доспехах, кровь, убитые дети ... А еще мне снится мужчина,- это совсем другие сны, святой отец,- сладкие, горячие сны,- мы там с ним занимаемс любовью, и я просыпаюсь задыхаясь от похоти, как шлюха!
    Она замолчала, тяжело возбужденно дыша, и низко наклонив голову.
- Девятая,- мягко и очень тихо произнес Ральф.- Ты помнишь меня? ...
   Николь затравленно посмотрела на него.
- Нет!- отрывисто ответила она.- Я вас раньше не встречала, святой отец! Но когда я вижу вас, то что-то словно просыпается во мне, словно ... словно мы уже с вами общались! И этот мужчина из моих снов ... вы ... похожи ...
    Она замолчала, закрыв лицо ладонями. Ее колотило, словно в лихорадке.
- Это все? – мягко спросил ее Ральф.
- Да!- не убирая ладони с лица, со слезами в голосе ответила девушка.
- Я искушаю тебя, Девятая? Вызываю грешные помыслы и желания?
- Да, святой отец! ...
- Тогда, я уверен, ответ тебе очевиден. Тебе не следует говорить со мной и приближаться без разрешения доктора Фарадея. И тебе не обходимы лекарства,- негромко, проникновенным тоном говорил Ральф.- Я буду очень огрочен, если из-за моего появления твое сотояние ... ухудшится.
   Николетт повернула голову, посмотрев на него с животным отчаяньем.
- Но святой отец ...
- Ты свободна, Девятая.
- Умоляю вас ...
- Вон!
  Его голос стегнул ее, словно плеть: девушка в больничной пижаме торопливо вскачила, словно получив удар по лицу, и выбежала из кабинки: Ральф услышал голос ожидавшей ее монахини, которой Николетт что-то ответила, запинаясь, и затем гулко прозвучали удаляющие шаги.
   Ральф некоторое время сидел в полумраке исповедальни, приходя в себя и собираясь мыслями, наконец, тяжело поднявшись на ноги, вышел в тишину безлюдной в этот час часовни, оправляя на себе сутану, - похоже, на сегодня желающих исповедаться больше не было,- и уже направился мимо пустых скамей к выходу, когда его не громко окликнули. Он оглянулся, удивленный, и увидел неподвижно стоявшую под распятием алтаря женскую фигуру в монашеском одеянии. Жутковато белел на ее шее белоснежный воротник.
   Ральф, помедлив, повернулся к ней, заложив руки за спину.
- Анна? ...
   Монахиня быстрым шагом двинулась к нему, стуча каблуками ботинок, остановилась перед Ральфом, пристально глядя ему в глаза, и прошептала
- Рада видеть вас, святой отец.
- Здравствуйте, сестра,- проглотив комок в горле, ответил он.- Разве это не вы привели пациента №9 ? ... Я слышал, как она с кем-то уходила.
- Это была сестра Алисия,- ее полные чувственные губы тронула странная кривая улыбка.- Вы ведь уже знакомы с Алисией Карилоса, святой отец?
   Ральф пристально посмотрел ей в глаза.
- Да,- разжал он зубы.- Я здесь уже две недели, сестра Анна, и со многими успел пообщаться. Святые сестры часто помогают в психлечебнице.
   Девушка склонила голову на плечо, приоткрыв губы, и разглядывая его.
- И ни разу не заговорили со мной,- с укором сказала она, наконец.
   Ральф коротко рассмеялся, с каким-то облегчением, и развел руками.
- Вы же видели, сестра, сколько было работы за эти дни ... Да и вы, святые сестры, одеты одинаково, уж не обижайтесь, и в лечебнице носите на лице эти странные маски,- вас так просто и не отлишь друг от друга. Зачем? ...
  Анна молча, на его вопрос, извлекла из кожанной сумки на поясе матерчатую маску-капюшон, с отверстиями для глаз, и показала Ральфу.
- Вы об этом? ... Мы носим эти маски, когда работаем в лечебницах или общественных местах,отец Ральф,- согласно уставу нашего ордена и данным обетам. Наша красота не должна смущать людей и вводить их в искушение.
- Мудро, ничего не скажешь,- с плохо скрываемой иронией ответил Ральф, посмотрев на маску в ее руках.- Пациенты вас боятся, сестра Анна, именно из-за этих масок,- многие из детей, кстати, в своих рассказах вечерами считают, что монахини в Доме,- это демоны, стерегущие души. Но не могу не признать,- этот страх обеспечивает дисциплину среди детей и пациентов.
    Анна с деланным изумлением округлила глаза, прикрыв губы ладонью.
- Не может быть, святой отец! Это просто ужасно!
   Ральф прищурился, пристально глядя на нее, и заложил руки за спину.
- Находите это настолько смешным, сестра?
- Нет,- не отводя своих жгучих горящих глаз, ласкво и смиренно ответила тихо девушка.- Моя ирония была не к месту, простите меня ...
- Вы отниматете мое время,- холодно перебил ее Ральф.- Что вы хотели?
  Девушка нервно облизнула свои чувственные губы.
- Ничего, правда,- быстро ответила она.- Я действительно хотела с вами поговорить,- так, без всякой уважительной причины. Клянусь вам!
   Ральф молчал, холодно и спокойно разглядывая ее.
- Я, кажется, поняла в чем дело,- помолчав, дрогнувшим голосом проговорила монахиня, и быстро закрыла лицо маской.- Так лучше, святой отец?
- Гораздо лучше, сестра. И вам следует поработать над вашей речью.
- Что-то не так с моей речью? Что же, отец Ральф?
- Вы разговариваете со мной дерзко, и в такой манере, что даете повод думать о вас, сестра Анна, как о девушке, которая ищет внимания.
- Я ... обычно так ни с кем не говорю,- запинаясь, прошептала Анна.
- Знаю. Я наблюдал за вами,- со всеми вы холодны и надменны. И, насколько я понимаю, нам с вами известна причина вашего поведения,- в день нашего знакомства вы, сестра, говорили мне о мальчике из вашего прошлого.
   Анна опустила голову, сложив руки перед животом, словно школьница.
   Замолчав, Ральф мнуту разглядывал молодую женщину.
- Вы не оставите меня в покое, не так ли?- мягко, наконец, спросил он.
- Нет,- еле слышно ответила она из под капюшона.- Но вы можете приказать.
  Ральф на секунду прикрыл глаза, собираясь мыслями и принимая решение.
- Анна,- так же мягко, наконец, тихо проговорил он.- В мире нет случайных встреч,- вам ли не знать ... У меня есть к вам предложение. Уверен, что у вас есть нужные для меня ответы,- которые я здесь ищу, в Доме.
   Ее горящие глаза быстро посмотрели на него через отверстия капюшона.
- Ответы, отец Ральф?
- Да, - на мои вопросы. И их не так уж и много.
- И что вы мне дадите в замен?- она усмехнулась под капюшоном.- Ведь вы предлагаете мне сделку, - не так ли? Жизнь это обмен, я это хорошо знаю.
- Еще бы, сестра Анна. И я не знаю, что вам дать за вашу помощь.
- Думаю, я напомню вам о вашем долге, когда мне понадобится что-то за мою помощь, святой отец,- надменным тоном ответила она.- Вы согласны?
   Ральф коротко рассмеялся, с интересом прищурившись.
- Как-то звучит совсем не по христиански, сестра Анна,- вам не кажется?
- Ну почему-же,- тем же холодным тоном ответила она.
   Монахиня вдруг сделала вперед осторожный шаг и протянула ему руку.
- Так мы договрились?
- Что? ...
- Ваш долг в обмен на мою помощь, отец Ральф. Уговор?
  Он посмотрел на ее руку, вдруг рассмеявшись, и крепко пожал ее ладонь.
- Уговор, Анна Буккер.
   Девушка решительным жестом освободила свою руку, убрав за спину.
- Я слушаю вас, святой отец. Что вас интересует? ...
   Ральф сделал приглашающий жест в сторону дверей, направившись к выходу быстрым шагом, - они вышли вместе с Анной на улицу, в жаркий зной полудня, и неспешным шагом двинулись по тропинке.
   Анна искоса поглядывала на Ральфа через прорези капюшона на лице, тепрпеливо ожидая, и, наконец, он произнес, ровным холодным тоном
- Вопрос первый,- и самый простой. Вы хорошо знаете доктора Фарадея?
- Да,- искренне удивилась монахиня.- Он отличный врач и психотерапевт.
- Знаю. Вы часто ему помогаете с сестрами, насколько я успел здесь осмотреться, и, разумеется, видел, что вы лично, Анна, делаете лоботомию.
- Вам интересен кто-то из пациентов?- по ее голосу было слышно, что она улыбнулась под своей плотной маской.- Я отвечу, святой отец,- если только действительно знаю, о чем или о ком вы говорите. Вы же понимаете, что я не имею доступ к личным делам пациентов и их больничным картам.
- Знаю, Анна. Но, думаю, вам хорошо знакома пациентка номер девять,- он усмехнулся.- Вы очень умны и проницательны. Знаете, что нужно людям.
- Скорее, я поняла, что нужно именно вам, святой отец. Она вам интресна?
- Что вам о ней известно?
- Что она откусит вам яйца, отец Ральф, если вы полезете ей под юбку.
  Ральф, не задумываясь, резко остановился, за руку развернув к себе монахиню, и одним движением сорвал с ее лица гребанный капюшон.
- Как вы смеете ...
- Еще как смею,- с тихой угрозой ответил Ральф.- Ваша ревность не уместна, Анна. Только посмейте сказать, что это не так, и я откажусь от нашей сделки!
- Это так не работает,- дронувшим голосом ответила она.- Вы дали слово!
- Тогда не искушайте меня на гнев глупыми выходками! ...
   Монахиня не ответила, глядя на него затуманенным взглядом.
   Ральф брезгливым жестом бросил ей в руки ее маску-капюшон.
- Хочу видеть ваше лицо, сестра Анна, когда мы с вами беседуем.
- Как прикажете ... святой отец,- опустив глаза и краснея, прошептала она.
- Итак,- холодным тоном перебил ее Ральф.- Я задал вопрос. Девятая.
  Анна медленно убрала свою маску в кожанный подсумок на поясе, собравшись мыслями,- и поспешила за Ральфом по тропинке.
- Ее зовут Николетт,- наконец, деловым тоном ответила монахиня, семеня рядом с вышагивающим широкими шагами Ральфом.- Но это вам, святой отец, уже и так известно ... О пациентке Девять мне мало что известно. Она была в стенах лечебницы Дома уже тогда, когда я приехала сюда с сестрами, три года назад. Она социально опасна, как  мне сказали,- совершила несколько нападений на врачей и санитаров, прошла интенсивный курс терапии под надзором доктора Фарадея ...- монахиня заглянула в невозмутимое лицо молчавшего Ральфа, каким-то не уверенным тоном пояснив.- Я имею ввиду ... элетрическую и водную шокотерапию, голодание, медикаметозное лечение, гипноз, тяжелые  психотропы ... святой отец.
- Помогло?- глядя вперед, холодным тоном поинтересовался Ральф.
- Да, как вы видите,- осторожно ответила Анна Буккер.- Пациентка Девять свободно передвигается по больнице и ей доверяют уборку помещений. Доктор Фарадей давно бы ее выписал, но она отказалась уходить из Дома.
- Почему?
- Ей некуда идти, насколько мне известно.
- Но каким образом она попала в лечебницу? С каким диагнозом?
- Я же сказала вам, святой отец,- у мнея нет доступа к больничным картам!
- А, да, действительно ...
  Он на некоторое время замолчал, и они в приятной тишине летнего полудня прошли через рощицу парка к кирпичному главному корпусу Дома.
- Хорошо,- вдруг тихо и решительно вновь заговорил Ральф.- Не удивляйтесь моим другим вопросам, сестра Анна ... Вы общались с пациенткой №59?
- Нет,- помедлив, ответила она.- Но ее здесь все знают. Доктор Фарадей несколько лет пытается урегулировать ее психику. Эта девочка,- не управляемая маньяк и психопатка. С ней перепробовали все методы лечения и воздействия. Даже психотропы не помогают, насколько мне известно. Не применяли, разве что, только лоботамию,- но доктор Фарадей против этого.
- Неожиданно,- криво усмехнулся Ральф.- Что же его останавливает?
- Это мне не известно, святой отец,- в тон ему ответила монахиня.
- Как она оказалась в лечебнице Дома?
- Ее ховут Урсула Фармер,- наморщив высокий лоб, задумчиво проговорила Анна Буккер.- Насколько мне известно, - она из воспитанниц-сирот Дома. Что с ней произошло, мне неизвестно, к сожалению, но девочка очень опасна, хитра и жестока. Ей не дают общаться с детьми и подростками,- пациентка №59 обладает какой-то невероятной силой внушения на детское сознание, а среди взрослых пациентов легко провоцирует драки и волнения. По этой причине Урсула под постоянным надзором, и большую часть времени ее держат в полной изоляции в одиночной камере ... Как я успела увидеть, пациентку №59 пичкают психотропами, и на беседы с врачом Фарадеем ее водят исключительно в смирительной рубашке и кандалах на руках и ногах.
   Они дошли до служебных дверей в жилой корпус Дома: Ральф вдруг остановился, повернувшись к замолчавшей девушке в монашеском платье, которая вдруг густо покраснела под его взглядом, и холодно спросил ее
- Вам встречалось здесь, в Доме, изображение Лабиринта, сестра Анна?
- Нет,- запинаясь, ответила она.- О чем вы вообще говорите? ...
- А Правила игры? Их всего три, насколько мне известно.
- Я вас не понимаю!- прошептала монахиня с неподдельным отчаяньем.
- А вот теперь – я вас тоже,- Ральф устало потер лицо ладонью.- Либо вы, сестра Анна, мне просто врете,- вы еще та актриса ... и заставить вас ответить мне честно, ели вы сами не захотите, у меня нет никакой возможности. Лабиринт, как и Правила,- один из секретов Дома. Не для посторонних. Либо,- вы действительно ничего об этом не знаете, что еще хуже.
   Они пристально посмотрели в глаза друг другу.
- Отец Ральф ...- побледнев, решительным тоном начала девушка, но он резким жестом заставил ее замолчать на полуслове.
- Анна,- устало проговорил Ральф.- Прежде, чем вы наговорите сейчас много лишнего, я скажу вам один раз важную вещь. Если вы действительно не знаете о Лабиринте и Правилах,- то и не лезьте туда. Если же готовы солгать сейчас,- то прошу вас промолчать. Я никогда вам не прощу лжи, сестра Анна.
   Монахиня несколько мгновений молчала, взволнованно дыша.
- Я видела несколько раз рисунки Лабиринта в Доме и Лечебнице,- наконец, тихо и решительно заговорила молодая женщина.- На стенах и на рисунках детей. Чаще всего,- в псих лечебнице! Одна из сумасшедших девочек даже вырезала себе Лабиринт прямо на лице, отец Ральф! ... Но я понятия не имею, что это означает, клянусь Господом! Я уверена, что все ответы на это есть у доктора Фарадея, но мне он об этом, конечно же, не говорил!
- Хорошо,- помедлив, ответил Ральф.- А Правила?
- Правила? ...
- «Правило №1: Играют все ...»- с кривой улыбкой процитировал Ральф.
- Господь мой всемогущий, я действительно не знаю, о чем вы говорите!
  Ральф медленно выдохнул через стиснутые зубы, оглядевшись по сторонам.
- Спросите про Лабиринт и Правила у вашей сестры Алисии для меня?
- Вы серьезно? ...
- Более чем. Так спросите? ... Уверен, она не посмеет вам солгать.
  Девушка растерянно уставилась на него, быстро закивав.
- Для вас,- все что угодно, святой отец! ...
- Ну-ну,- криво усмехнулся Ральф.- Я ведь и так теперь ваш должник ... И последний вопрос на сегодня, сестра Анна. Вы не видели в Доме или в Лазарете двух весьма заметных предмета? Флейта и меч-хопеш.
    Он поднял взгляд, пристально посмотрев девушке в глаза.
- Это кривой такой меч. Ассирийский. Похожий на широкий большой серп.
- Видела,- не задумываясь, ответила Анна.- Меч – видела, святой отец!
- Где же? ...
- В кабинете доктора Фарадея, в подвальном этаже лечебницы!
   Ральф коротко и зло рассмеялся, покачав головой.
   Резко повернулся, не прощаясь,- и направился к дверям Дома.


    Доктор Фарадей оглядел сидевшего перед ним Ральфа, долгим изучающим взглядом, через линзы очков, и, наконец, раздельно проговорил
- Вы ведь не шутите, отец Ральф? Я вас правильно понял?
- Я прошу вас дать мне возможность ознакомиться с больничной картой пациентки №59,- терпеливо повторил Ральф.- Я уже наслышан о ней, конечно, и, разумеется, представляю себе уровень опасности подобных пациентов, доктор Фарадей. Мы у себя там, в Германии, любим сложные случаи, знаете ли ... Мой врачебный интерес вам, я думаю, знаком и понятен.
- Более чем, святой отец,- усмехнулся Фарадей.
  Он откинулся на спинку своего рабочего кресла, размышляя, снял очки, и, медленно и задумчиво протирая их носовым платком, посмотрел на Ральфа.
- У пациентки № 59, Урсулы Фармер, сложный и, пожалуй, неизлечимый случай шизофрении, помноженной на патологическую жестокость, с не котнтролируемыми вспышками безумной агрессии, и манию преследования. Прибавьте к этому всему животную хитрость и изворотливость ... – доктор Фарадей поморщился.- Думаю, лишним будет говорить, что в трех клиниках, где она успела побывать в свои пятнадцать лет, доктора перепробовали все известные и доступные методы лечения. Затем, Урсулу привезли сюда.
- Как давно она в нашей клинике?- разжал зубы Ральф.
- Последние четыре года. У нее был довольно продожительный период ... просветления, так скажем. Урсула даже смогла убедить святых отцов-воспитателей, что она нормальна, и некоторое время жила в Доме среди других воспитанников. Пока у нее не произошел приступ шизофрении.
   Доктор Фарадей поднялся на ноги, одевая очки, прошел по своему кабинету к столику, налив из хрустального графина воды в стаканы, и, подав молчавшему Ральфу стакан, закончил напряженным голосом
- Она уже год содержится под надзором в одиночной камере. Пациентку № 59 выводили в общую столовую один раз в день. До не давнего времени.
- Когда я появился,- ровным голосом ответил Ральф, крутя в руке стакан с водой.- Я это видел,- она спровоцировала драку в столовой среди пациентов.
- Так и было, святой отец,- усмехнулся Фарадей.- Интересное совпадение.
- Совпадение?
- Вы очень быстро привлекли к себе внимание пациентов и воспитанников Дома, отец Ральф,- доктор быстро посмотрел на него.- Да и не только их, должен признать ... Мне, например, хватило  одного вашего присутствия, святой отец, на плановом осмотре пациентов, чтобы оценить ваш высокий уровень подготовки и профессионализма. А у некоторых пациентов особое чутье на людей,- и они стараются сразу привлечь к себе вниманеие.
   Ральф пристально посмотрел на него, осушив свой стакан с водой.
- Что вы хотите мне сейчас этим сказать, доктор Фарадей?
- То, что вы и сами знаете, отец Ральф,- задумчиво ответил, не оборачиваясь, доктор Фарадей,- он изучал каритину на стене своего кабинета, каким-то машинальным движением взалтывая воду в своем стакане.- Пациентка № 59 увидела вас в столовой,- и немедленно привлекла ваше внимание. Самым простым и проверенным способом, каким владеют все дети и сумасшедшие.
   Ральф прищурился, глядя в его худую спину, скрытую под белым халатом.
- Хотите сказать, доктор, - это по этой причине она выбила соседу глаз ложкой? ... Я не хотел бы иронизировать, но, право, чтобы вы сделали такие выводы, одной теории не достаточно. Слишком уж вы уверены в ее поступке.
   Фарадей посмотрел на него через плечо, криво улыбнувшись.
- Я бы подумал, что это досадная случайность, отец Ральф. Я даже не счел нужным вновь заняться ей,- эти две недели мне хватало работы ... Все это время пациентка № 59 сидела взаперти, в своей одиночной камере, - ее выводили пару раз в душевую, затянув в смирительную рубашку, но Урсула была на редкость все эти дни тиха и дисциплинированна. Не отказывалась от еды и питья, - обычно после приступа ее приходилось кормить насильно.
- Даже так?- Ральф не смог сдержать иронии.- Что же вам не понравилось?
  Доктор Фарадей со стуком поставил стакан на стол, повернувшись к Ральфу.
- Она нарисовала на стенах несколько рисунков. Вас, святой отец.
- Что? ... Меня?!
- Вас,- мягко ответил доктор Фарадей, скрестив руки на груди.- Именно вас. Я вам больше скажу,- пациентка № 59 до вашего появления в Доме вообще никогда не рисовала ... А теперь вы просите меня дать вам разрешение, поработать с ней и ознакомиться с ее больничной картой. Совпадение? ...
   Ральф хмыкнул, пожав плечами.
- Поди знай, доктор Фарадей. Думаю, вы сами хотели мне это предложить.
- С чего бы вдруг у вас такие выводы, святой отец?
- Она меня нарисовала,- сказали вы. С каких пор буйным дают карандаши в камеру изолятора, доктор? Тем более,- этой девочке, способной ложкой зарезать соседа за столом ради удовольствия. Что уж там карандаши.
   Некоторое время они молча разглядывали друг друга.
- А еще я думаю,- нет, теперь просто уверен,- мягко и вкрадчиво, а от того еще более зловещим тоном, от которого Фарадея буквально передернуло, - и он не смог этого скрыть,-  тихо продолжал Ральф,- что она вам очень нужна, эта бедная девочка под номером 59. И вы бы многое отдали, чтобы она сняла свою маску сумасшествия и заговорила ... ответила на ваши вопросы.
   Фарадей изменился в лице. Его взгляд остановился, остекленев. Он отступил на шаг к своему столу, положив руку на ручку выдвижного ящика.
- Что там? - проследив его руку взглядом, с неподдельным интересом поинтересовался Ральф.- Пистолет? ... Стрелять в меня собираетесь?
   Фарадей замер, не сводя с Ральфа затравленного взгляда.
- Кто вы такой?!- срывающимся голосом прошептал доктор.
- Вы ведь это у нее и спросили, верно?- с кривой улыбкой философски ответил Ральф.- Знаете что. Предлагаю вам сделку ... Фарадей.
- Что? ...
- Сделку,- терпеливо повторил Ральф.- Чтобы немного подстегнуть вас, скажу лишь одно: я тот, кто может вас наконец-то вывести из этого гребанного места, кторое вам так осточертело, доктор Фарадей. Не так ли?
  Фарадей, не раздумывая, рванул ящик стола, и Ральф с удовольствием рассмеялся, посмотрев прямо в дуло нацеленного ему в лицо пистолета.
- Ну убьете вы меня сейчас,- а дальше что? ... Меня уже убивали в этом Доме, доктор Фарадей. И знаете что произойдет? Я снова окажусь здесь.Возможно, здесь,- а возможно, в другом времени. Но вы ведь и сами это знаете, да?
   Ральф наклонился в его сторону.
- А как это было у вас, Фарадей? Давайте угадаю,- в насмешливом голосе Ральфа прозвучала снисходительная издевка.-  Вы здесь часто доживали до старости,- и подыхали в одиночестве, в пустоте большой квартиры или дома, в роскоши, но никому не нужный, без семьи и всеми забытый. А потом открывали глаза,- и вот вы снова в этом ненавистом городе, из которого нет выхода. Можно ехать на машине, уплыть на лодке, бежать по любой дороге, куда угодно,- но все равно вы вернетесь в Дом. Не так ли, доктор Фараей?
   Нервно облизнув тонкие губы, доктор опустил уставшую руку с пистолетом.
- Я тоже о себе ничего не помню толком,- пристально глядя на него, мягко закончил Ральф.- И я, увы, хоть убей меня, не помню, кто вы такой, Фарадей,- как и вы не помните меня. Тут мы равны. Но на этом наше равенство и кончается, доктор. Ибо я, как и вы, знаю о Лабиринте, и ищу туда вход ... и выход. Выход, который навсегда даст мне возможность отсюда уйти. И, в отличае от вас, Урсула меня ждет,- и она, как я думаю, знает все двери.
   Фарадей, помедлив, положил тяжелый пистолет на стол.
- Хотите поговорить с пациенткой №59?- севшим голосом спросил он.
- Нет,- мягко ответил Ральф.- Я с ней поговорю. Я узнаю у нее, что она от меня хочет. Что хочу от нее я, - так это найти дверь в сранный Лабиринт.
   Бледный и как-то сразу постаревший, Фарадей посмотрел на него.
- Вы предлагали сделку, Ральф. Возьмете меня с собой за разрешение?
- Это даже смешно и глупо вам мне такое говорить, доктор Фарадей. Не разочаровывайте меня. Для разговора с Урсулой Фармер мне нужно ваше разрешение. Вы же не хотите, чтобы здесь произошел бунт? ...
   У Фарадея нервно дернулась щека. Он достал папиросы и закурил.
- Рад, что вы это помните, Фарадей,- с тихой иронией проговорил Ральф.
- Думаете, у вас в руках все козыри, святой отец?- со жгучей ненавистью в голосе прошептал доктор в ответ, и закашлялся табачным дымом.- Тогда я вас, возможно, удивлю! Мне незачем искать Лабиринт! Мы и так в нем! Как вы еще этого не поняли?! ... Мы бродим в этом проклятом Лабиринте!
   Ральф размышлял несколько мгновений.
- Возможно, так оно и есть,- медленно ответил он.- В любом случае, насколько я понимаю, здесь действуют четкие правила, котрые не изменить. Есть свои подсказки, пасхалки и тайные двери. И все об этом знает Урсула.
- А с чего вы решили, что она вам поможет?!- голос Фарадея вдруг сорвался на визг.- И какую услугу она у вас попросит в замен?! Вы об этом думали?!
   Доктор Фарадей, совершенно сейчас не похожий на себя самого,в волнении забегал по кабинету, взмокший и взволнованный.
- Думал,- с интересом наблюдая за ним, спокойно ответил Ральф.- И, возможно, я не соглашусь на ее предложение. Мы даже не знаем, кто она.
   Остановившись, Фарадей посмотрел на него затравленным взглядом.
- Если пациентка № 59 согласится мне помочь и я смогу вас с собой взять,- устало закончил Ральф,- вы отдадите пациентке Девять ее меч и флейту, предварительно освободив. Не знаю как, - но вы ее здесь держите.
- Вы с ума сошли, святой отец?! Вы хоть представляете, кто она такая?!
- Нет,- Ральф тяжело поднялся на ноги.- Но очень хочу вспомнить.
   Он сделал несколько шагов, остановившись перед Фарадеем.
- А за одно, - кто вы такой, доктор Фарадей.
   Фарадей с огромным трудом проглотил комок в горле.
- Меч и флейта Девятой,- повторил Ральф.- Это ваша часть сделки, Фарадей. Мне достаточно если вы кивнете. Здесь не стоит нарушать своих обещаний.
   Фарадей, задыхаясь, даже зажмурился.
- Да!- наконец, лихорадочно прошептал он.- Да! ... Согласен!
- Прекрасно,- холодным тоном ответил Ральф.- Тогда ведите меня к ней.
- Сейчас? ...
- Разумеется, доктор Фарадей.
  Они вышли из его кабинета в коридор,- торопясь и больше не говоря ни слова, не глядя друг друга, словно два вора-собщника, которые боятся быть пойманными в людном месте,- доктор Фарадей провел Ральфа мимо угрюмых охранников, вооруженных дубинками и пистолетами, в дальний коридор изолятора, где было нескоько одиночных камер для буйных пациентов, и тяжелые двери с грохотом закрывались за их спинами.
    Фарадей достал свою связку ключей, быстро нашел нужный ключ, пристально глядя на Ральфа, и проговорил придушенным охрипшим голосом
- Мы с вами даже не знаем, каковы будут последствия ...
- А что мы теряем?- ровным голосом ответил Ральф.- Открывайте.
  Фарадей, побледнев, коротко кивнул и рванул на себя тяжелую дверь.
- Урсула!- фальшивым бодрым голосом сказал он.- К тебе посетитель! ...
   Ему ответило эхо погруженной в ватную тишину полутемной камеры.
   Ральф, забыв как дышать, осторожно шагнул за порог, словно переходя рубеж, за которым уже нет возврата, остановился, и хрипло проговорил
- Ну здравствуй ... пациентка № 59.
   Он оглянулся на Фарадея, и он, помедлив, прикрыл стальную дверь в камеру.
   Грязная, серая куча не свежего белья на низкой постели, прикрученной за ножки к полу, шевельнулась, и лежавшая под тонким одеялом девочка-подросток медленно приняла сидячее положение, прикрывшись до подбородка, и пристально посмотрела на не подвижно стоявшего Ральфа.
- Вот ты меня и нашел, Игрок номер Один, - прошептала девочка.
  Ральф сделал еще один осторожный шаг, оглядевшись по сторонам.
  Несколько больших рисунков на бетонных стенах: легко узнаваемый, с огромным мастерством нарисованный Ральф в сутане, рыцарские шлема и оружие, Лабиринт и арена Колизея, разные надписи ...
- Уютно тут у тебя,- сдержанно проговорил Ральф, разглядывая рисунки.
  Девочка одним движением поднялась с постели на ноги, и Ральф спокойно повернулся к ней, брезгливо оглядев: грязная ночная сорочка , всколоченные волосы, ободранные до крови босые ноги с обломанными ногтями ...
- Раньше ты хотя бы мылась,- с усмешкой проговорил Ральф.
  Она ощерилась в жуткой улыбке, и ее глаза безумно сверкнули.
- А ты меня не боишься, Первый. Это потому, что не помнишь?
- Страх не зависит от памяти, Урсула,- устало ответил Ральф, наклонившись к ней, и посмотрев прямо в ее горящие безумным огнем глаза.- Страх – это безусловный рефлекс. Его пробуждает что угодно,- если ты действительно чего-то или кого-то боялся. Голос. Запах. Место. Музыка. Вкус еды.
    Ральф медленно поднял руку и острожно коснулся пальцами ее щеки.
- Знаешь что я сейчас чувствую, Урсула? ... Ничего.
   Не отводя горящего взгляда, девочка тихо и счастливо рассмеялась.
- Ты все такой же, Первый,- прошептала она, на мгновение зажмурившись, словно довольная и сытая кошка.- Кто угодно меняется, - но только не ты!
   Ральф выпрямился, разведя руками.
- Ты просила меня найти тебя. Я тебя нашел, Урсула. Твоя очередь.
   Она вдруг весело и звонко рассмелась, как маленький ребенок, которому взрослые показали какую-то невероятную шутку, даже захлопав в ладоши.
- Почему ты всегда такой наглый с девочками?! ...
- Послушай,- уже еле сдержавшись, перебил ее Ральф.- Не заставляй меня думать, что я в пустую теряю время. Мне ты не нужна. Мне нужна моя жена.
- И все? – вдруг очень серьезно, скривившись, переспросила девочка.
- И все.
- То есть, ты тупо, типа, хочешь ее забрать отсюда и уйти? И все?
  Ральф присел перед ней на корточки, глядя в лицо.
- Ты мне ответишь на вопросы?
- Да,- помедлив, ответила она.- На какие могу ответить.
  Ральф быстро оглядел стены, задержавшись взглядом на надписях.
- « Правило №1: играют все»,- прошептал он, вновь посмотрев в горящие, серьезные сейчас глаза девочки.- Мы в Игре, Урсула?
- Нет, глупый,- с укором ответила она.- В Игру нужно получить Приглашение. Принять его или отказаться. Ты же сам придумал Правила, Лжепророк! ... Последня Игра была очень давно,- и это было весело!
- Тогда где мы? ... В Лабиринте?
- Да,- не охотно ответила Урсула.-  И теперь мы здесь все застряли ...
  Она вдруг ахнула радостно, широко распахнув глаза, и взвизгнула.
- Я придумала! Давай разошлем Приглашения, Ральф?! Здесь так скучно!
- Нет уж,- дрогнувшим голосом ответил Ральф.- Мне не до игр.
  Урсула мрачно и серьезно уставилась на него.
- Давай я скажу за тебя, глупое дитя,- с усмешкой проговорила она, не поднимая глаз, и стала загибать грязные пальцы.- Ты хочешь, чтобы я отпустила тебя из Лабиринта. Тебя. Твою жену Франциску ...
- Франциску? ...
- Ах да, Анну Буккер,- но что есть имя? – быстро посмотрев на него, девочка загнула следующий палец.- Продолжим, Первый ... Конечно же, ты заберешь свою сладкую Душеньку,- куда же ваша семья без нее! ... Затем, я так думаю, ты попросишь за твою дочь Лурдес и Молотильщиков. Это уже четыре.
   Она посмотрела на Ральфа, прищурившись, и загнула пятый палец.
- Разумеется, доктор Фарадей тоже просит тебя о помощи, Лжепророк. Итого,- получается пять! ... Что сможешь предложить мне за сделку?
- Ничего,- мягко ответил Ральф, выпрямившись.- Я сам найду выход отсюда.
  Она уставилась на него, приоткрыв рот, а Ральф, повернувшись, направился к тяжелой металлической двери быстрым и уверенным шагом.
- Стой! ...- расстерянно крикнула она ему в спину.- Стой, Лжепророк!
  Ральф, не останавливаясь, толкнул дверь, открывая ее, шагнул вперед, встртив глазами  обезумевший, полный ужаса взгляд доктора Фарадея, - и тут Урсула бросилась за ним, шлепая босыми ногами, и крикнула
- Не смей снова бросать меня, Первый! ... Ты же любишь меня! ... Не смей!
   Ральф спокойно развернулся к ней, держась за приоткрытую дверь.
- Ты меня здесь не бросишь! – остановившись перед ним и задыхаясь, с яростью завизжала пациентка № 59.- Ты не посмеешь!
- Еще как посмею,- с тихой ласковой угрозой ответил он.- Ты хотела игры, Урсула? Предлагаю тебе играть здесь дальше в бунты, безумие и повторы. 
  Девочка визгливо взвыла от ярости, прыгнув вперед на Ральфа, обвив  талию худыми грязными ногами, и ее холодные  пальцы сомкнулись на его шее.
- Браво,- не двигаясь, холодно сказал Ральф.- Ну давай. Останови меня.
   Она яростно заорала ему в лицо, зажмурившись от бешенства.
- Как же у тебя изо рта воняет,- с омерзением произнес Ральф.
- Ублюдок! – она вдруг затряслась от безумного хохота.- Какой ты ублюдок!
   Он одним резким движением брезгливо стряхнул девочку с себя на пол.
   В наступившей тишине пациентка № 59 медленно поднялась на ноги.
- Сделки не будет,- в голосе Ральфа прозвучало отвращение.- Ты или просто поможешь мне выйти отсюда, Урсула,- или я сам найду дорогу. Ты это знаешь.
- Знаю,- не поднимая головы и не двигаясь, хрипло ответила она.
- Покажешь дверь отсюда, Урсула?
- Да,- помедлив, ответила она, посмотрев горящим взглядом из подлобья.
- Обещаешь, что с тобой не будет проблем?
   Она коротко и зловеще рассмеялась, склонив голову на бок.
- Даю слово, Лжепророк,- слушаться, пока мы не выберемся из Музея.
  Ральф посмотрел на бледного от ужаса доктора Фарадея.
- Приведите ее в порядок, будьте так добры, доктор,- устало и тихо проговорил Ральф.- Через два часа я хочу видеть в часовне вас, Фарадей, вместе с Урсулой и Николет Девятой. Не забудьте вернуть ей флейту и меч.
- Хорошо!- с трудом выдавил из себя Фарадей.- Я немедленно все сделаю!
   Коротко кивнув ему на последок, Ральф направился по коридору прочь.
   Он шел вперед быстро, твердым решительным шагом, мимо санитаров и пациентов, - открывались и закрывались двери, с гулом поднялся вверх лифт,- снова двери, люди и коридоры ... Ральф все убыстрял шаг, словно боясь опоздать, - так он уже почти бегом через парк добрался до часовни Дома, вошел под тишину зала, на миг остановившись и переводя дух, затем сделал вперед несколько шагов и вновь остановился, прокашлявшись.
   Мывшая перед распятием алтаря монахиня застыла на месте, глядя на него и стиснув длинную ручку швабры. Ее глаза жутко горели в прорезях маски – капюшона, скрывавшей ее лицо под покрывалом на волосах.
- Алисия,- не громко проговорил Ральф, двинувшись к ней.- Ты  мне и нужна.
  Она отступила на шаг назад, стискивая в руках швабру.
- Есть серьезный разговор,- Ральф остановился перед ней.- Сними маску!
   Помедлив, Алисия открыла свое бледное, как мел, лицо.
- Я говорил  с Урслулой Фармер,-  пристально глядя ей в глаза, не громко продолжал Ральф.-  Через пол часа ее и Девятую приведет доктор Фарадей. Я думаю, обьяснять тебе, что происходит, не имеет смысла, Алисия.
- Что ты от меня хочешь, Хозяин?- разжала Алисия зубы.
- Все просто,- глядя в ее горящие глаза, устало ответил Ральф.-  Урсула откроет дверь,- и выведет нас всех отсюда. Из этого долбанного Лабиринита. Я хочу все вспомнить. Хочу, чтобы все вспомнила моя жена, Анна Буккер. И ты сейчас или приведешь ее сюда и сделаешь так, чтобы она вспомнила, что я ее муж, и я беру тебя с собой,- или я сделаю это без тебя.
   У Алисии Карилоса нервно дернулся уголок тонких бледных губ.
- А ты останешься здесь на еще целую бесконечность,- тихо закончил он.
- Хорошо,- опустив глаза, после короткого раздумья, наконец, хрипло и решительно ответила монахиня.- Сейчас я ее приведу ... Хозяин.
   Ральф тихо и зловеще рассмеялся.
- Я думаю, Алисия, тебе лучше чем я известно, кто такая пациентка №59,- раздельно проговорил он.- И что не стоит испытывать мое терпение. Урсуле и так безумно здесь скучно. Не заставляй меня отдавать тебя ей в игрушки.
- Я поняла, Хозяин,- дрогнувшим голосом ответила она, поклонившись.
- Тогда поспеши, Алисия. Я жду.
   Он присел на лавочку для прихожан и стал терпеливо ожидать.
   Ральф поднял голову, пристально глядя на резное распятие над алтарем, и искаженное предсмертной мукой лицо Иисуса под терновым венком,- Ральф давно не молился по канонам, и его молитвы больше походили на беседы с терпеливо слушавшего все его откровения и угрозы врачом-психиатором, - но сейчас у Ральфа не было сил даже на это, и он лишь тихо прошептал
- Ну вот и все должно здесь, наконец, решиться. Ты доволен? ...
  Словно  в ответ ему, громыхнули открывшиеся двери в часовню и зазвучали торопливые шаги нескольких людей: повернув голову, Ральф спокойно оглядел остановившихся перед ним доктора Фарадея и двух девушек в полосатых больничных пижамах пациентов психлечебницы.
- Девятая,- с усталой усмешкой, прищурившись, Ральф посмотрел на меч-хопеш и флейту из кости в ее руках.- Вспомнила меня?
   Прижав флейту и меч к груди, она торопливо закивала.
   Ральф встретился глазами с Фарадеем,- затем перевел взгляд на Урсулу.
- Чего мы ждем?- жутко осклабившись, звенящим голосом спросила она.
- Второго пришествия Спасителя,- тихо и серьезно ответил Ральф.
  Пациентка № 59 озадачено оглядела его и поморщилась.
- Вы присядьте, что ли,- так же устало предложил Ральф.
  Фарадей, нервно озираясь, последовал его совету, присев на соседнюю лавочку, - Девятая, все так же жадно глдя на молчавшего Ральфа, тихонько устроилась за его спиной,  а Урсула Фармер, коротко рассмеявшись, стала прохаживаться перед алтарем, заложив руки за спину, и насвистывая.
   Не прошло и пяти минут, как через боковые двери притвора в часовню вбежала, тяжело дыша, растрепанная и заплаканная, с непокрытыми  волосами, Анна Буккер,- остановилась , глядя на спокойно смотревшего на нее Ральфа, и, судорожно проглотив комок в горле, прошептала
- Мой Бог! ... Мой Хозяин! ...
  За ее спиной тихо, как тень, появилась бледная Алисия Карилоса, быстро посмотрев на Ральфа горящими глазами, и опустила голову, сложив руки.
- Какие страсти, Господи, аж сердце кровью обливается!- прозвучал в наступившей тишине часовни желчный, насмешливый голос Урсулы Фармер.
- Закрой рот,- почти с ненавистью в голосе прервал ее Ральф, тяжело поднимаясь на ноги.- Давайте пропустим ту часть, где мы все заламываем руки и вспоминаем, как в индийском кино, что мы потерявшие друг друга родственники ... Это все потом, как появится время, дамы и господа.
   Он остановился перед Урсулой, которая с интересом посмотрела на него.
- И долго мне еще ждать?- с тихим бешенством спросил девочку Ральф.
- Да не нервничай ты так, Лжепророк,- с ленцой в голосе ответила Урсула, пристально глядя ему в глаза, и вдруг, широко открыв рот, высунула длинный бледный язык, и, подставив свою ладонь, все так же глядя Ральфу в глаза, выплюнула изо рта длинный, отливающий золотом, предмет.
- Вуаля,- с каким-то садистким наслаждением прошептала она, не отводя взгляда от глаз Ральфа.- Вот и ключ, мой дорогой отец Ральф!
   Он спокойно посмотрел на ключ,- и вновь в ее насмешливые глаза.
- Так открывай, пациентка № 59.
- Не страшно? ...
- Открывай!
- Повинуюсь, святой отец,- смиренно ответила Урсула.
  Что-то тихо напевая, она прошла к боковой двери часовни, которая выходила на задний двор, вставила с громким лязгом ключ в замочную скважину, дважды с щелчком провернув, и, развернувшись к молча смотревшим на нее людям, коротко дурашливо поклонилась им.
   Встретившись глазами с Ральфом, девочка молча сделала в сторону двери приглашающий жест,-  и так же молча отступила в сторону.
   Ральф, не чувствуя своего тела, толкнул дверь ладонью.
   Он увидел то, чего там просто не могло быть: длиный полутемный коридор, с высоким сводчатым потолком, на стенах – ярко горящие свечи в канделябрах, картины в потемневших рамах ... и еще одна дверь.
   Медленно повернув голову, Ральф пристально посмотрел на девочку.
- Чего же ты ждешь?- очень серьезно спросила она.-  Это и есть выход.
- Показывай дорогу,- сквозь зубы произнес Ральф.
   Пациентка № 59 пожала плечами, спокойно направившись через двери по коридору вперед,- Ральф, оглянувшись на всех, двинулся за ней следом, и через пару мгновений услышал за своей спиной торопливый топот ног.
   Урсула, не останавливаясь, широко распахнула перед Ральфом тяжелые резные двери, и он, пройдя вперед, сделал несколько шагов, в невероятном изумлении, даже открыв рот, огляделся по сторонам.
   Оглянулся на столпившихся у дверей людей и хрипло рассмеялся
- Вы тоже все это видите?! ...
   Перед ними раскинулся огромный зал со стеклянным куполом потолка,- и он был великолепен в своей невероятной роскоши отделки и тончайшей работы резного камня. Блестящий мрамор полов, барельефы и фрески, живописные статуи и картины, тонкие колонны и резные арки, закрытые стеклянные витрины с различными экспонатами, оружие и доспехи ...
   Рядом с Ральфом возникла Урсула и тихо проговорила, глядя вперед
- С возвращением в Музей, о великий Лжепророк.
   Ральф медленно шел вперед, оглядываясь по сторонам в изумлении и восхищении, - Урсула не слышно ступала рядом босыми грязными ногами, искоса поглядывая на него,- Ральф, наконец, остановился перед одной из картин, на которой была изображена с поразительним искусством, словно это была фотография, изумительной красоты женщина в старинном платье и с высокой прической, некоторое время изучал ее, затем оглянулся на разбредшихся по огромному залу людей, встретился глазами с криво улыбавшейся Урсулой, и тихо прговорил дрогнувшим голосом
- Я ... ничего не вспомнил. Все как прежде.
- Так и должно быть- не отводя глаз, тихо ответила ему девочка.- Ты понишь только то, что было с тобой в этой жизни, Лжепророк. И то,- пока еще не все.
- Что же я не помню, по твоему? ...
- Как ты попал в Лабиринт, разумеется,- криво усмехнулась Урсула.- Ты прожил не мало в твоей последней жизни ... отец Ральф. Только звали тебя, правда, по другому. Ты был счастлив. Семья. Друзья. А потом,- Судный День, который ты пережил. И когда, наонец, ты пришел в город Дери, построенный на том самом месте, где был когда-то гладиатором твой Господин, Владыка Нинурта, и обрел там покой, - тебя предали и заперли здесь, в Лабиринте.
   Ральф развернулся к ней, заложив руки за спину.
- Для чего и кто?
- Я думаю, ответы очевидны. Твой бог Нинурта вернулся на Землю, где сейчас начинается борьба между уцелевшими богами за власть, а ты, отец Ральф, - его Юстициар. И ты здесь благодаря козням одного старого и последовательного врага Нинурты,- того, кто известен как Серый Посредник. Ты, - и твоя жена Франциска. Вы так долго искали друг друга,- и, право, Серый Посредник убил двух зайцев одним выстрелом: вы здесь нашли друг друга, живете счастливо, в любви и согласии,- нафига вам нужен Нинурта?! ...
   Она звонко рассмеялась, даже захлопав в ладоши от восторга.
- Я рад, что Серый Посредник тебя так восхищает,- едва сдержавшись, с бешенством в голосе проговорил Ральф.- Уверен, он еще не раз тебя порадует, Урсула. Но меня интересует одно сейчас,- как мне вернуть память?
   Она прищурилась, широким жестом раскинув крестом руки.
- Для этого ты и рвался сюда, Лжепророк. Ты ведь не остановишься, верно?
- Если ты не прекратишь свои игры, пациентка №59,- уже с ненавистью ответил Ральф,- я найду способ обойтись без тебя! ... Я устал от твоих восторгов и нелепых загадок, над которыми у меня нет желания думать!
- Прости,- пристально глядя на него, очень серьезно ответила она.- Тебя так давно не было, святой отец, что я и забыла, что ты не любишь моих шуток и игр ...  И, право, я обещала тебя слушаться,- верно? ... Прости, прости меня ...
  Она быстро посмотрела за плечо Ральфа,- оглянувшись, он увидел стоявшую в нескольких шагах от них Анну Буккер в монашеском платье, с безумной мольбой смотревшую на него,- и Урсула Фармер тихо проговорила
- Я сейчас найду здесь гостинную, отец Ральф, - и приготовлю нам всем перекусить. Все мы устали, а путь предстоит не близкий. Нам нужно спешить.
   Ральф пристально посмотрел на девочку в больничной пижаме.
   Урсула молча низко поклонилась в ответ, бросив быстрый взгляд на монахиню, по лицу которой медленно текли слезы,- и неслышно удалилась.
- Мой Господин,- острожно делая шаг вперед, прошептала Анна.- Мой муж!..
  Она опустилась на колени, низко склонив голову в поклоне, коснувшись ладонями холодного мрамора пола, и ее длинные волосы скрыли лицо.
- Встань,- севшим голосом устало велел ей Ральф.- К чему это, Анна? ...
- Вы мой Повелитель,- не двигаясь, прошептала она.- Я виновата перед вами!
- Встань!- уже стальным голосом приказал Ральф, и его голос прокатился эхом по огромному залу, заметавшись под куполом свода.- Немедленно!
  Она торопливо повиновалась, со страхом глядя на него через спутанные волосы на своем бледном лице, горящими желтым огнем глазами.
- Ани,- с трудом заговорил Ральф, задыхаясь.- Ты моя жена! ... Ради тебя я проделал сюда весь этот путь, и мне достаточно помнить, что я люблю тебя!
- Вы помните только нас здесь, мой горячий муж,- не отводя своих горящих глаз, шепотом ответила женщина в монашеском платье.- Но мы с вами искали друг друга очень давно,- так давно, что забыли самих себя!
- О чем ты говоришь? ...
  Она вдруг бросилась ему на шею, прижавшись всем телом и целуя как безумная, и, наконец, оторвавшись от его губ, с отчаяньем прошептала
- Вы все вспомните! Обязательно вспомните! ...
  Ральф крепко прижал ее к себе, закрыв глаза, и счастливо засмеялся.
  Они долго стояли так ... сколько? ... а разве это было важно? ...
  Ральф поднял взгляд, когда их не громко окликнули: перед ними стояла Николетт, каким-то нелепым жестом прижимая к груди меч-хопеш и флейту, в своей такой не уместной среди всего этого великолепия зала пижаме психбольницы,- и смотрела на них, скривив в какой-то усмешке рот.
- Душенька? ...
- Вас ждут в столовой ... Хозяин,- севшим хриплым голосом ответила она, и Анна Буккер, не выпуская Ральфа из своих обьятий, через плечо пристально посмотрела на нее спокойным и враждебным взглядом.
- Урсула и Алисия приготовили нам трапезу,- помедлив, закончила Николетт.
- Знай свое место,- не сводя с нее глаз, стальным голосом отчеканила Анна.
   Душенька молча поклонилась ей в ответ.
- Идем,- устало проговорил Ральф.- Показывай дорогу.
   Вслед за ней они проследовали под полумрак колонады в дальнем крыле зала,-  витые тонкие колонны и цветные витражи здесь создавали причудливую игру теней,-  и через широкий коридор, освещенный старинными электрическими светильниками на обитых суконными панно стенах, с роскошным красным ковром на полу, вышли в большую гостинную.
- А, вот и вы, отец Ральф,- возникнув на пороге двери в кухню, откуда доносились великолепные запахи, серьезно и спокойно громко произнесла Урсула Фармер.- Погодите немного, мы с Алисией почти все приготовили.
    Он озадаченно оглядел девочку с ног до головы,- поворской колпак на ее голове и белый фартук, по верх полосатой больничной пижамы, смотрелись на пациентке № 59 как-то жутко и неуместно.
- Че застыла, Суккуба?- пристально посмотрев на молчавшую Николетт, с усмешкой кивнула ей Урсула.- Идем на кухню, поможешь.
   Душенька, бросив быстрый взгляд на Ральфа, молча ушла всед за ней на кухню, по прежнему прижимая к груди флейту и меч-хопеш.
    Анна осторожно взяла руку Ральфа, крепко сжав пальцы.
    Он, немного растерянный, огляделся по сторонам: длинный стол, накрытый к трапезе, с форфоровой посудой и столовыми приборами, мягкие кресла и диван у стены, несколько книжных старинных шкафов из резного дерева, картины и фортепиано у закрытых плотными шторами окон ...
   Мягким теплом горят электрические лампы в золотых светильниках.
   Ральф, помедлив, быстрым шагом подошел к шторам, рывком одернув их, открыв одно из окон, и тупо уставился на глухую кладку из красного кирпича за большими, чисто вымытими стеклами арочного большого окна.
- Жутко смотрится, верно?- произнес нервно кто-то за его спиной, и Ральф вместе с Анной оглянулись назад,- на мягком плюшевом диване у одного из книжных шкафов сидел, нервно ерзая, доктор Фарадей в белом халате.
- Это я закрыл шторы, отец Ральф,- торопливо закончил он.- Нервирует ...
  Анна, не сводя с доктора горящих  глаз, выпустила руку Ральфа, шагнув вперед и словно защищая его, и вдруг с ненавистью прошипела
- Фарадей! ... Жалкий падший херувимчик! ... Предатель!
- Что? ... Это вы меня называете предателем, госпожа Франциска?!- доктор одним движением вскачил на ноги, сжав кулаки.- Я вам ничего не должен, и никогда не служил ни вам, ни вашему супругу!  И я, в отличае от вас, госпожа Франциска, не полукровка,- я чистокровный гоулд, один из первых богов!
   Анна, глухо зарычав,- меж ее пухлых губ показались острые клыки вампира,- прыгнула вперед, сгробившись,- и Фарадей трусливо попятился.
- Если бы не ты,- Когорта бы прорвалась через мост в Сакурами! - голосом, звенящим от ненависти, закричала она.- Они вернули бы моего мужа!
- Аха ха, как смешно! – подняв кулаки и пятясь, дрожащим голосом огрызнулся доктор Фарадей.- А вам напомнить, госпожа Франциска, почему вас не было в той битве на мосту?! ... Да потому, что вы и есть предатель, а не я! Это вы, упиваясь кровью и тщеславием на руинах павшего Синхарата, на-*** послали гонца от вашего мужа Лжепророка, приславшего за помощью,- ну еще бы, великая воительница Франциска взяла столицу империи, она же бухает там за свою победу и льстецы лижут ей ноги, а ее муж прогнал ее и не отвечал на ее слезливые письма весь год! Как он посмел, да?! ...
   Ральф, скрестив руки на груди, с холодным интересом наблюдал за ними.
- Это из за вашего тщеславия, госпожа Франциска, погиб ваш муж! – ловя его взгляд, торопливо кричал Фарадей, обличающе указав на нее пальцем.- Вы так рыдали на его могиле, когда ему проломили в битве череп, да поздно было! А ваш отец, Владыка Нинурта, сказал вам, что вы не достойны любви своего мужа, и при всех запретил идити с Когортой за горизонт! Вспомнили?!
   С рыком бешенства Франциска,- Анна Буккер,- прыгнула вперед через весь зал, целясь скрюченными пальцами с острыми когтями ему горло, - Фарадей, взвизгнув, уклонился от ее рук, попытавшись бежать, но она подрубила его жесткой подсечкой, и нависла над ним, задыхаясь от ненависти.
- Я тебе сердце вырву, скотина! ...
  Раздались в на мгновение повисшей тишине ленивые аплодисменты,- стоявшая в дверях на кухню Урсула Фармер, медленно сняв с головы поворской колпак, спокойно оглядела замерших Фарадея и Франциску, перевела взгляд на Ральфа и как-то устало проговорила
- Браво, господа боги, браво ... Вот гляжу я на них, отец Ральф, и думаю, - а так ли был не прав Джиггалаг Перворожденный, когда считал их крысами и тараканами в Доме Господнем? Они все ни как не разберутся между собой ...
   Ральф и девочка некоторое время пристально смотрели друг на друга.
- Ани,- наконец, хрипло приказал Ральф.- Оставь его в покое.
   Она молча и быстро подошла к нему, низко поклонившись, и так замерла рядом, сложив перед животом руки и не смея поднять на него глаз.
- Садитесь к столу, гости дорогие,- криво улыбнувшись, сказала Урсула.
   Франциска быстро выдвинула кресло, помогая Ральфу присесть за главу стола, и торопливо стала помогать Алисии и Девятой разливать по глубоким фарфоровым японским чашкам на всех восхитительно пахнувший суп и накладывать в серебрянные тарелки жаркое с картофелем и грибами.
- Ну что же вы, доктор, как не родной,- с едкой иронией, пристально посомтрев на него, усмехнулась Урсула.- Присаживайтесь к столу.
  Фарадей затравленно посмотрел на нее ... и повиновался.
  Рассевшись за стол, все приступили к трапезе в полном молчании.
  Мягко мерцал электрический свет светильников.
  Тихо позвякивли в посуде серебрянные ложки и вилки.
- Итак,- после долгой паузы, наконец, внезапно взрослым и чужим голосом, деловым тоном вдруг заговорила Урсула, и все посмотрели на нее.- Здесь, в Музее, время течет крайне медленно и лениво, господа боги и демоны, - но все же, его вечно не хватает ... По этому, я думаю, перейдем к нашему делу.
   Девочка в больничной пижаме обвела всех веселым взглядом.
- А у нас с тобой есть общее дело?- Ральф невозмутимо принялся за жаркое.
- Я просто предлагаю свою помощь, святой отец,- привычным всем, детским голосом смиренно ответила Урсула.- Тем более, что, право, забавно, все здесь присутсвующие знают и помнят друг друга, - и все они хорошо знают, кто вы такой! Но есть два исключения, отец Ральф,- ни кто из вас не помнит меня и незнает, кто я такая, а вы, святой отец,- единственный не помнит себя!
   Она радостно засмеялась, захлопав в ладоши, - в полной тишине и под затравленными взглядами гостей за столом,- и Ральф, быстро оглядев их, прожевал кусок мяса, проглотив, и спокойно проговорил
- Да, это тоже меня несказанно радует. И что ты предлагаешь?
- Не терять время на самостоятельные поиски пути отсюда,- вдруг встав очень серьезной, пристально посмотрела на него девочка.- Я знаю, святой отец, что они вам помогут найти двери из Музея, но вот в чем вопрос,- вам нужно попасть в нужное время и в нужное место сразу и сейчас,- а такого быстрого способа они не знают ... Но его знаю я. Вот тут я вам и нужна.
   Николетт, бесшумно поднявшись со своего места, молча извлекла из ведерка со льдом большую бутылку мартини, открыв ее, и стала обходить стол, разливая вино по высоким хрустальным бокалам.
   Франциска, настороженно поглядывая на пациентку № 59, достала из коробки на столе сигару, подкурив ее, и с поклоном протянула Ральфу.
- Сделку предлагаешь?- кивком поблагодарив жену и приняв сигару, Ральф сделал глубокую затяжку, пристально глядя Урсуле в глаза.
  Девочка взяла свой бокал, откинувшись в кресле, и криво улубнулась.
- Нет. Просто хочу прогуляться с вами, отец Ральф. И все.
- И в чем подвох, пациентка № 59?
- Подвоха нет,- сделав глоток из своего бокала, с усмешкой ответила она ласковым тоном.- Если только считать подвохом то, что все вместе мы в эту дверь не пройдем. Слишком уж много здесь богов и демонов за раз, отец Ральф. А рановесие нарушать нельзя ... да и просто ничего не выйдет.
   На минуту за столом повисла напряженная звенящая пауза.
- То есть,- очень мягко спросил, наконец, Ральф,- кого-то мы бросим здесь?
   Доктор Фарадей шумно выдохнул, рванув воротник рубашки на горле.
- Я не согласен!- визгливо воскликнул он.- Вы мне обещали, Лжепророк! ...
   Затягиваясь сигарой, Ральф спокойно посмотрел на него.
- Я не хочу оставаться в Музее и искать выход отсюда!
- Закрой свой поганый рот ... шавка,- с безграничным презрением в голосе процедила вдруг Алисия Карилоса.- А то женщин испугаешь ...
   Урсула от души рассмеялась, залпом осушив свой бокал.
- Я здесь не решаю, доктор Фарадей! Решение принимает отец Ральф!
   Франциска со спины обняла Ральфа, глядя на нее с ненавистью.
- Ты сама только что сказала,- не поднимая глаз и изучая кончик тлеющий сигары, задумчиво заговорил Ральф.- Что все мы в одном месте выйти не сможем,- какой-то там перевес гребанного равновесия на чаше мира, мать его ... Это при том, что ты согласилась вывести Лурдес и Молотильщиков.
- Да, я помню,- беззаботно согласилась Урсула.- Правила нельзя нарушать. Ты же сам их и создал. Это как ... восход солнца. Он не избежен.
- Хорошо,- сквозь зубы ответил Ральф.- Что ты предлагаешь?
- Я предлагаю?- девочка театральным жестом прижала руки к груди и закатила глаза.- Я?! ... Ах да,-  и точно ... Скорее – напоминаю, мой дорогой Лжепророк! ... Ладно, если кратко,- она наклонилась в его сторону.- Место, где тебе необходимо оказаться,- Пустоши великой Империи Шумер! Время,- когда твой бог Нинурта спускался с небес на своем небесном крейсере, а богиня Исида, твоя старая знакомая кстати, сбила его из планетарных орудий в разрушенном Ниппуре ... Ты сейчас забыл, но как придем туда,- все вспомнишь! Тебе ведь нужно помочь вернуться ему в метрополию! Там сейчас начинается самое интресное,- борьба за престол между богами!
   Франциска сильнее обняла плечи Ральфа со спины и зажмурилась.
- Там сейчас столько игроков собралось! А тут еще и мы появимся!
   Урсула обвела всех взглядом и радостно рассмеялась безумным смехом.
- Предлагаю всем немнго поспать и отдохнуть ... Пока мы все обсудим.
- Мы? ...- разжала зубы Франциска.
- Я – и святой отец Ральф,- невинно похопав ресницами, смиренным голосом ответила ей девочка.- И да,- с нами нельзя. Это наш большой секрет!
   Ральф встретился глазами с женой и, криво улыбнувшись, кивнул ей.
- Ну ... хорошо,- кашлянув, после долгой паузы, неуверенно проговорил Фарадей, поднимаясь на ноги.- Здесь, кажется, я видел гостевые комнаты ...
- Я покажу,- ровным тоном ответила ему Алисия.- Идемте!
  Все начали молча подниматься на ноги, двигая кресла и обмениваясь взглядами, и направились за Алисией в монашеском одеянии из гостинной.
   Девочка в больничной пижаме пристально и серьезно посмотрела на Ральфа, невозмутимо допившего свой бокал, и тихо прговорила
- Вам тоже надо отдохнуть. Но я бы хотела прогуляться по Музею.
- Идем,- спокойно ответил он.- Не будем терять времени, Урсула.
  Она неслышной походкой скользнула в коридор, ведущий в огромный зал Музея, оглянувшись лишь один раз через плечо на Ральфа, - он поспешил за ней, решив пока не задавать вопросов, и пройдя каким-то низким коридором в ярко освещенное помещение, они оказались в рабочем кабинете со старинной мебелью, мягкими креслами и картинами на стенах.
   Ральф, оглядевшись по сторонам, осторожно присел в мягкое старинное кресло за резной рабочий стол, из мореного дуба, и Урсула, с какой-то странной улыбкой покасившись на него, достала из книжного шкафа толстый альбом, в ярко-красном кожанном переплете.
- Времени обьяснять особо нет ... да и смысла, святой отец,- остановившись перед столом, заговорила девочка.- Ты и так все вспомнишь сам, как только мы покинем Музей. Но мне надо сейчас объяснить тебе пару моментов, - а потом обсудим, кто и как будет отсюда выбираться.
   Она положила перед Ральфом альбом и открыла первую страницу,- взяла в руки цветное фото юной девушки в спортивном костюме и собранными в высокую прическу длинными волосами, и показала молчавшему Ральфу.
   У девушки на фото суровое красивое лицо. Жгучие карие глаза.
   Даже на фото видно, что она сильна и быстра, как хищник.
   Она поразительно похожа на Анну Буккер ... на Франциску.
- Это – Джейд Альдемир, прозванная на ринге Скорпионом,- пристально глядя Ральфу в глаза, каким-то неприятным вкрадчивым тоном тихо проговорила пациентка №59.- Ваш с Франциской дальний потомок, а точнее – последняя перед Судным Днем. Славная девочка , - и наверняка ты слышал о ней перед Концом Света, святой отец. Вот только не знал, кто она ...
   Подняв взгляд, Ральф спокойно посмотрел ей в глаза.
- В давние времена, в последние дни империи Рама,- пристально глядя ему в глаза, тем же тоном продолжала девочка,- жена Анжея Хагена, который более известен как Первый Юстициар Нинурты, по имени отец Ральф, его жена, инфанта Карменсита Альдемир, родила ему близнецов,- дочь Джейд и сына Рахима ... За сотни лет, что существовал род Альдемир, детям в семье часто давали эти два имени. Но только старшие женщины в семье знали,- рано или поздно два ребенка с этими именами будут последними. И самое главное,- в последней из Альдемир воплотится богиня Франциска. Девочка – лишь сосуд, способ для богини вернуться из Лабиринта в реальный мир.
   Она вложила фото назад в крепы страницы фотоальбома.
- Цинично, правда? Потомки инфанты для нее – просто расходный материал, святой отец ... И все только ради одной цели,- найти своего дорогого мужа.
- Это все?- с ненавистью процедил сквозь зубы Ральф.
- Нет, не все,- листая альбом, ласково ответила она.- Твоя жена добралась до бедной девочки, до Джейд Альдемир, - когда она погибла в кипящем от инфекции Джелалабаде,- и вырвалась в реальный мир. Долго об этом рассказывать, дорогой мой Лжепророк, - твоя Франциска все шла и шла, по сожженному пеплу Шумера, все ближе к тебе,- ведь ты был жив, пережил Судный День, и осталось совсем немного,- ты уже был в городе Дери, куда дошел с Курьером Кловер и своей дочерью Азулой. Всего несколько дней ...
   Она листала альбом, на миг останавливаясь, показывала Ральфу фотографии людей и разрушеных городов,- затем вытащила еще две фото.
- Эти двое,- задумчиво изучая фото, не громко проговорила девочка,- это Апостолы Первой Леди Парадайза. Ты не знаком с ними,- но, возможно, вы встретитесь. Они пережили смерть своего города,- их не было в Парадайзе, когда ядерная бомба упала с небес. А затем ... перехватили Франциску по пути к тебе, отец Ральф. Но тот, кто это организовал,- он отправил тебя за своей женой следом. Из города Дери. Руками отца Кабани. Вспомнил? ...
   Ральф посмотрел на фото двух незнакомых ему людей в ее руках.
- Апостолы Первой Леди Лурдес, твоей дочери,- наблюдая за ним, вкрадчиво произнесла Урсула Фармер.- Эти двое ее людей,- лучшие из лучших, верные из верных ... Этот красавец,- фрументарий Пауль Окерман, а эта суровая сучка – Мишель, паладин Братства Стали. Дочь халифа Дюзера, кстати.
- Это они увели мою жену там?- севшим голосом спросил Ральф.- Зачем?!
- Я не знаю зачем и как они ее убедили,- закрыв альбом и потянувшись через стол за сигаретами у пепельницы, филосовски ответила девочка.- Но можешь мне поверить,- Франциска пошла с ними добровольно.
- Куда?!- уже с бешенством переспросил Ральф.- И я не понимаю,- если моя жена Франциска там, в реальном мире,- как она может сейчас быть здесь?!
- Все просто,- усевшись на край стола перед Ральфом, невинным голосом ответила девочка, затянувшись сигаретой и положив ногу на ногу.- Они отвезли твою ненаглядную в Сан-Франциско, на восточное побережье. И не важно, что город разрушен в Судный День,- там ее подднаные, ждавшие ее столько лет, и это ее город. И на гербе Сан-Франциско – ее пустой трон.
- Я не понимаю! Как она может быть там и здесь, в Музее?
   Сильно затянувшись сигаретой, Урсула наклонилась к Ральфу.
- В Сан-Франциско Апостолы уложили ее в храме в сакофаг,- с каким-то садистким удовольствием прошептала она.- И твоя Суккуба заснула сладким мертвым сном ... и оказалась здесь, с тобой. Как видишь,- все честно. Есть только одна маенькая деталь, святой отец,- когда мы выйдем из музея, Анна Букер,- твоя Франциска,- вернется в свое тело и проснется в Сан-Франциско. А вот где окажутся другие и мы стобой,- этого я пока не знаю. Нас может изрядно раскидать по карте Шумера,- хоть мы окажемся и в одном  времени.
- И кто же надоумил Апостолов на это?!- с ненавистью прошипел Ральф.
  Рассмеявшись, девочка кокетливо пожала плечами.
- Серый Посредник, разумеется. И очень скоро вы встретитесь.
    Затягиваясь сигаретой, пациентка №59 пристально наблюдала за размышлявшим Ральфом, задумчего листавшего толстый фотоальбом.
- Кто он такой,- Серый Посредник? – наконец, негромко спросил Ральф.
- Твой старый и последовательный недруг,- лениво ответила девочка, затушив окурок в пепельнице.- Хотя, справедливости ради, - к вам, отец Ральф, у него гораздо меньше претензий, чем к богам Шумера. Просто вы имели привычку ему мешать ... А сейчас, когда трон Империи пустует, и боги снова дерутся за власть, он имеет на первенсво такие же шансы, как все.
   Она вдруг оглянулась через плечо, на неплотно прикрытую дверь, ощеревшись в неприятной усмешке,- Ральф, проследив глазами ее взгляд, откинулся в кресле, сложив руки на животе, и властно громко произнес
- Кто там?! ... Заходи!
   Дверь тихо скрипнула, после короткой паузы, - и Ральф увидел стоявших на пороге кабинета Франциску и Душеньку, в белых ночных сорочках.
- Неожиданно,- с иронией кивнул Ральф.- Вы чего не спите?
- А они подслушивали,- с жутким смешком ответила ему Урсула Фармер.
- Заходите уже,- сурово сказал Ральф.
   Франциска прошла вперед, не сводя горящих глаз с пациентки №59,  помедлила, быстро и низко поклонившись Ральфу, и прошипела
- Отойди от моего мужа, дрянь!
- Тише, тише, уже отошла!- округлив в деланном испуге глаза, девочка всплеснула руками, торопливо отойдя от стола в сторону.- Так лучше?!
- Вполне,- не сводя с нее взгляда, сквозь зубы ответила стоявшая за спиной Франциски сжатая, как пружина, Душенька.- Там и стой! ...
   Ральф сделал небрежный жест,- Франциска торопливо подошла к столу, опустившись на колени, и завороженно уставившись на него снизу вверх.
- Слышала весь разговор?- опустив ладонь на ее голову, спросил Ральф.
- Да, мой господин!- ластясь как кошка под его ладонь, прошептала она, и ее глаза безумно сверкнули.- Я не верю ей, и вырвала бы ее лживый язык, шевельни вы только пальцем! … Я не позволю ей больше разлучить нас!
   Стоявшая у книжного шкафа пациентка №59 оглянулась на нее через плечо, насмешливо фыркнув, и снова погрузлась в разглядывание корешков книг.
   Гладя волосы сидевшей у его ног Франциски, Ральф обвел усталым взглядом большой  кабинет, задержался глазами на нстороженно застывшей рядом с ним Душенькой, и, наконец, проговорил
- Я, как и вы, безумно устал, девочки. Давайте все обсудим завтра,- если здесь применимо это слово,- за завтраком, и решим, что нам делать дальше.
- Как скажете, Хозяин,- кротким голосом ответила Франи, поднимаясь на ноги.- Простите свою глупую рабыню! Вы, действительно,  очень устали …
- Иди спать. Мне нужно обсудить кое что с Николь. Увидимся утром.
  Душенька, внимательно посмотрев на Ральфа, удивленно приподняла брови, оглянулась на захихикавшую Урсулу,- и молча коротко поклонилась.
- Как скажете, Хозяин,- сдержанно ответила ему Франциска.
  Урсула Фармер, торопливо пройдя вперед, открыла дверь в коридор, с обворожительной улыбкой оглянувшись на Франциску, и кротко проговорила
- Идемте, Франи. Нам тоже есть что обсудить по пути в спальни.
- Постарайтесь без драки,- усмехнулся Ральф, откинувшись в кресле.
- Не обещаю, дорогой,- не оборачиваясь, сквозь зубы ответила Франциска.
  Она плотно прикрыла дверь в кабинет, холодно посмотрев на улыбавшуюся пациентку №59, и так же молча направилась вперед по коридору.
  Урсула семенила рядом с ней, тихо насвистывая сквозь зубы.
  Они прошли коридор, оказавшись под сводами высокой галереи с картинами и статуями, тускло освещенной несколькими светильниками, и здесь, поравнявшись с Франциской, пациентка №59, наконец, тихо заговорила
- Я знаю, о чем ты думаешь, Анна Буккер. Считаешь, что я тебе враг?
- Все, что касается тебя, дрянь,- не останавливаясь, на ходу сквозь зубы тихо и угрожающе ответила Франциска,- вызывает у меня только одно желание,- оторвать тебе голову! … И меня зовут не Анна Буккер, как ты знаешь!
- Разве? – заглядывая ей в глаза, очень серьезно переспросила Урсула Фармер.- Что есть имя? … Мы живем много жизней и носим часто разные имена, госпожа Франциска,- но все это все вы, нравится это вам или нет.
- Допустим. Но вот обсуждать это с тобой у меня нет никакого желания.
- А вам придется, Ани. Хотя бы потому, чтобы вас с вашим мужем не раскидало снова, когда вы выберетесь из Музея  в реальный мир.
  Она резко остановилась, повернувшись к девочке в больничной пижаме.
- Чего ты хочешь? – с ненавистью процедила сквозь зубы Франциска.
  Широко улыбнувшись, Урсула протянула ей раскрытую ладонь.
- Для начала,- давай забудем прошлые обиды и будем дружить!
- Ты что,- глумишься надо мной?...- с тихим бешенством произнесла, наконец, Анна Буккер, наклонившись вперед.- Я тебе язык сейчас вырву!
    Девочка даже  зажмурилась от удовольствия, тихо и счастливо рассмеявшись, спрятала руки за спину, наклонившись в ответ к Анне Буккер,
- Ооо, как ты любила меня затыкать всегда,- там, в Доме отца Ральфа! Там я была полностью в твоей власти, и ты делала со мной все, что хотела, все жизни, снова и снова! … - их взгляды встретились, и глаза Урсулы Фармер вдруг стали холодными и жестокими.- Не расскажешь своему возлюбленному, как вскрывала мне череп и торговала мной, отдавая старым ублюкам?!
   Анна медленно выпрямилась, с трудом сдержав свой ужас.
- Этого не было, Урсула!
- Еще как было,- с каким-то садистким наслаждением тихо ответила пациентка №59, пристально глядя ей в глаза.- Ты так хотела быть такой, какой тебя хотел видеть Лжепророк, что делала все, чтобы он забыл тебя настоящую,- жестокую, похотливую, безжаслостную суккубу-вампира, котрой ни кто и ни что не важны, ради обладания им, твоим мужем и возлюбленным!
- Заткнись, мелкая дрянь! – быстро оглянувшись назад через плечо, с ненавистью  зашипела, наклонившиьс к ней, Франциска.- Он мой и только мой, -  сколько бы женщин не было с ним раньше! Мне плевать, на ком он был женат, пока я искала его,- если будет нужно, я вырежу всех, кто любит его, сожру любого ребенка, рожденного от него, кто посмеет встать между нами и заявить права на Ральфа! … Он мой муж и важны только наши с ним дети!
- Как приятно видеть тебя настоящей,- пристально наблюдая за ней, тихо и серьезно проговорила пациентка №59, посмотрев мимо нее по коридору туда, где был рабочий кабинет Ральфа.- Не думай, что я не уважаю все то, что ты делала и сделала, чтобы сейчас добраться до него, Суккуба. В своей одержимости найти своего мужа и возлюбленного с тобой сравнится лишь Исида! … Но вот же беда. Что меня остановит не показать тебя такой, а?
   Задыхаясь, Франциска вновь оглянулась, и зажмурилась, сжав кулаки.
- Ты не посмеешь, ****ная мелкая шлюшка! …
- Правда?- очень серьезно прошептала Урсула.- А ты останови меня, Анна! …
  Франциска, больше не раздумывая, прыгнула вперед, с молниеносной быстротой обрушив на пациентку №59 серию смертоносных ударов, - первый, ребром ладони, в горло,- конечно в горло,насмерть! – следом два подряд лоу-кик в бедро, способные сломать ногу в бедре, как спичку, и в прыжке убийственный удар в прыжке коленом в подбородок снизу-вверх: и через мгновение Анна Буккер, в шоке от того, что все ее удары прошли мимо цели, получила мощный пинок под зад и кубарем, потеряв равновесие, покатилась куборем по мраморному скользкому полу, зарычав от боли и унижения.
   Но уже через мгновение она прыжком оказалась на ногах, развернувшись к Урсуле Фаремер, замерев в боевой стойке и буквально рыча огт ненависти.
  Скрестив руки на груди, пациентка №59 спокойно посмотрела ей в глаза.
  - Ай-яй,- сочувственно сказала девочка.- Больно и унизительно, наверное …
   Франциска вновь молча и бешено бросилась на нее в атаку, осыпая десятком мощных и молниеносных ударов подряд,- и к ее невероятному изумлению, девочка в больничной пижаме, двигаясь так быстро перед ней, что она просто на миг исчезала из поля ее зрения, словно размытое пятно, оказывалась всегда быстрее и в стороне от ее ударов, вновь оказавшись за ее спиной, и когда, задыхаясь, Анна развернулась к Урсуле, она тихо произнесла
- Довольно, госпожа Франциска. Мы просто теряем время.
 И в следующее мгновение Анна, получив не уловимый глазу по скорости удар под дых, задохнувшись, сложилась пополам, упав перед пациенткой №59 на колени, и получив еще пару точечных ударов в основание шеи и ключицы, рухнула лицом на пол, парализованная, не имеющая сил и возможности даже закричать или пошевелить пальцем.
   Не церемонясь, девочка в пижаме ногой перевернула ее на спину.
- Я честно не хотела доводить дело до крайности, правда-правда!- быстро проговорила шепотом Урсула, наклонившись над ней.- Но бы обе с тобой знаем, что слушать меня и мои доводы ты не стала бы, госпожа Франциска!
   Девочка воровато быстро осмотрелась по сторонам, вдруг схватив Анну Буккер за ноги, и быстро потащила ее по скользкому полу в соседний полутемный коридор, остановившись перед небольшой резной дверью.
- Думаю, эта сгодится,- пробормотала она себе под нос, широко раскрыла рот, высунув длинный и блестящий язык, извлекла из своей глотки серебрянный большой ключ и вставила в замочную скважину двери.
   Франциска, с трудом приходя в себя, с ужасом прохрипела, глядя на нее
- Что … ты … делаешь …
   Ключ провернулся в скважине, громко щелкнула пружина замка.
- Помогаю тебе и Лжепророку,- пристально посмотрев на нее, тихо и быстро ответила пациентка №59.-  Ты еще мне спасибо скажешь, Суккуба!
   Дверь раскрылась с тихим противным скрипом.
   Ударивший в глаза Анне яркий свет заставил ее зажмуриться.
- Прекрасно!- промурлыкала себе под нос девочка в больничной пижаме, с нечеловеческой силой вдруг подмышки подняв Франциску на ноги, и, удерживая ее с легкостью, словно манекен, ласково прошептала ей на ухо.
- Не суди меня строго, Анни! Можешь убить меня при следующей встрече!
  И прежде, чем Анна Буккер что-то успела ответить ей, мощным рывком швырнула ее вперед , в открытую дверь, которая через пару мгновений медленно, натужно заскрипев, закрылась, громко щелкнув замком.
   Пациентка №59, довольно кивнув, отряхнула ладони.
   Огляделась по сторонам,- и, тихо напевая, пошла прочь по коридору.




                КОНЕЦ ВТОРОЙ ЧАСТИ.