Иван Семёнович Рожков, бодрый пенсионер, семидесяти пяти лет от роду, в одно прекрасное зимнее утро, стоял в очереди за пивом. Никто не удивлялся, что пиво продавали прямо из бочки при двадцатиградусном морозе. Потому что ему вовсе не грозило замёрзнуть. Раскупали его за какой-то час. Пенсионер очень волновался, что пива ему может не хватить — продавец уже давно крикнула, что в бочке осталось не больше ста литров, а народу впереди Ивана Семёновича было много. И все с трёхлитровыми банками. Иван Семёнович пытался подсчитать, на сколько человек хватит пива, но никак не мог разделить сто на три. Тем более, что количество пива в бочке уменьшалось с каждым покупателем, и Иван Семёнович сбивался со счёта. Наконец, он престал подсчитывать литры и решил сосчитать покупателей, которые стояли в очереди впереди него, но тоже быстро сбился. За этими арифметическими вычислениями Иван Семёнович не заметил, как оказался вторым в очереди к бочке. Когда отошёл тот, кто стоял впереди Ивана Семёновича, и он поставил свою банку на столик покрытый клеёнкой, продавщица равнодушно опустила в банку чёрный резиновый шланг и открыла кран. Пиво полилось, но как-то странно, было много пены и совсем мало, собственно, вожделенного напитка.
— Ну, всё, дед, остатки сладки, сказала продавщица. — Она приложила в банке линейку. — Всего литр и двести миллилитров, с тебя…
Но продавщица не успела сказать, сколько с Ивана Семёновича, как с криком — «Опусти шланг в банку!» — он подбежал с бочке с противоположной стороны, и приподнял её за дышло, которым бочки цепляли к машине. Продавщица уже давно крикнула — «Хватит! Банка полная», но Иван Семёнович никак не мог оторвать руки от металлической трубы, за которую держался, они онемели и примёрзли.
— Мужик, ты чего? — Спросила продавщица. Она уже закрыла бочку и, не дождавшись Ивана Семеновича, подошла посмотреть, что с ним.
— Да вот, руки оторвать не могу. — Иван Семёнович почему-то расплакался.
Продавщица попыталась растереть ему пальцы своими жесткими шерстяными варежками, но всё было без толку.
— Да они у тебя уже синеть начали! — Продавщица кинулась к своему столику и притащила банку с пивом. — А ну давай польём!
Руки оторвались от дышла, когда в банке почти не осталось пива. Иван Семёнович поздно сообразил, что делает продавщица, и вместо того, чтобы поблагодарить женщину, он снова пустил слезу.
— Как же я теперь, без пива-то? — Причитал он.
Продавщица смотрела на него и ничего не говорила. Потом сунула в руки Ивана Семёновича пустую банку и ушла к своему столику, подсчитывать выручку. А Иван Семёнович так и стоял, и по его щекам текли скупые стариковские слёзы несбывшейся надежды на то, как он попьёт пива, пока с работы не вернётся его бабка. И вдруг он встрепенулся. Он сообразил, что продавщица не взяла с него денег за пиво, и трояк, который он заныкал от жены остался при нём, целым и невредимым. Иван Семёнович пошарил в кармане и нашёл железный рубль, который жена ему оставила на хлеб с молоком. Быстро вернувшись домой, он вымыл банку и поставил её на место. Снова оделся и почти бегом пробежал в магазин. В винном отделе в такой ранний час народу совсем не было. Скучающая продавщица, словно нехотя, выдала ему бутылку водки по чеку из кассы на три рубля шестьдесят две копейки, и демонстративно отвернулась. Но Иван Семёнович не обратил никакого внимания на презрение продавца. Он тщательно спрятал бутылку во внутренний карман пальто, и побежал домой.
Правильно в народе говорят, что спешка нужна только в двух случаях — при поносе и ловле блох. Иван Семёнович так торопился, что споткнулся о порог собственного подъезда, и упал навзничь. Ударившись лбом о ступеньку, Иван Семёнович потерял сознание. Когда он очнулся, то понял, что лежит в подъезде возле лестницы и почему-то весь мокрый. Мимо проходил сосед, помог Ивану Семёновичу подняться и спросил:
— А чего это от тебя, Семёныч, водярой с утра пораньше несёт?
— Да я делал растирку шеи, заклинило вчера, мать чего-то наколдовала на водке.
— Помогла? — Не унимался сосед.
— Кто?
— Растирка?
— Да не очень. — Иван Семёнович побоялся, что у соседа настоящие проблемы с шеей, и он ещё придёт к его бабке просить рецепт растирки. Но сосед ушёл своей дорогой, и даже не заметил, что пальто Ивана Семёновича мокрое.
Вечером, Ивану Семёновичу пришлось держать ответ перед бабкой, почему он не купил хлеба и молока.
— Я рубль потерял. — Буркнул Иван Семёнович и, сняв пальто с батареи, пошёл в магазин за хлебом и молоком.
— Этот рубль не потеряй, растяпа! — Сказал ему жена протягивая новую монету.