10
Благие мысли и деяния очистят всё, и поведут в те высшие истины, где всё отличается и всё едино.
Неслось в мыслях Даснии. Её это выработалась мысль, или мысль Всевышнего, она не смогла определить. Да и зачем? Она знала, что здесь они вдвоём, в этом пространстве бабушкином, или всё же создал пространство сам Всевышний? Об этом думать она не стала, а слушала дальше.
Где расстилается океан наполненный свободой от сотворения Рода. Открыто свет чувственной любви в мир являть, и добротой дано менять события, во благо жизни первоначального звучания света истинной любви. Лучик свой собой нести.
– Да, да, Боженька Создатель Всевышний, я понимаю, осознаю, чтобы мыслью воссоединится с тобой, с создателем всевышним, душой, сознанием расти, чтобы отыскать то место, где рождается вечность и слышан голос вечный неописуемой реальности.
Дасния радостно рассмеялась, сама от себя не ожидая, произнесла дальше слова, рвавшие из сердца.
И мною безошибочно сливаясь с сверхсознанием моим, мысль-слово ловлю, произнесённое тобою, Создателем Всевышним, Истоком Света и Любви.
Как здорово и мне приятно. Оно зовёт меня всё выше, выше. Жить, купаясь в свете солнца интуицией любви, сотворять мысли-формы Вышнего.
А можно я тебя буду называть Вышним? Коротко и ясно. А?
«Можно». – Воспроизвелось у неё в мыслях, и она радостно рассмеялась, произнесла.
– Вышний! Вот это да! Совсем, как раньше, как когда-то, в той изначальной глубине, когда свет явил себя, слились мужская и женская ипостаси. Ура! Ура, я у самого Ра!
И для Даснии сейчас всё стало озарением и силой.
Осознала, будет мир на земле во всём мире, где непрерывно будут светочи свет нести, в соединении возникнет неукротимая душевная сила, она-то и решит все проблемы на земле.
А у неё ушёл тот круг маленького внутреннего «я» с растворением второго витка нити. Удивительной белой шерстяной нити из овечьей шерсти. Возможно, была она из её клубка, ведь когда-то она училась прясть, учила бабушка её и у неё даже очень, даже очень, отлично получалось. Посмотрев ещё раз на витки нити вокруг запястья, посчитав их, удовлетворительно произнесла.
– Так и есть, но что во мне проявится, посмотрим. А пока станцую танец счастья и спою.
Я люблю тебя! – На распев кричала она во всё горло. – Я люблю тебя, образ с изумрудными глазами, ты в моём сердце живёшь. Я люблю тебя и небо, только небо и тебя.
Она остановилась и спросила себя.
Это мои слова? Мои, вновь громко заявила она, но может их кто-то раньше произносил, то это было кому-то, а это я, и заявляю, я живу одной любовью и жизнью дышу любя. Слышишь Вышний?
Я люблю. Свою любовь, любовь с изумрудными глазами. Он часто мне в видении показывается. Ты можешь мне сказать, Вышний, кто он? Не полностью он показывается мне, а лишь глазами, да широкие выраженные брови. А глаза-то, как Юры, но и на Славкины похожи.
«А твои глаза цвета неба, они раскрывают глубину». Послышалось ей.
– Да? –
Спросила она, продолжая танцевать, как будто танцевала в последний раз. Её сердце летело ввысь.
– А я лечу, лечу высоко, высоко, выше облаков. Ты видишь мой полёт Вышний? Я смотрю на небо, а вижу землю, она красива и у меня душа поёт.
И в этот момент душа её росла в движении Единого всецелого космического Разума, её Всевышнего, или Вышнего. Он излучает её душой самого себя, где она познаёт, что всё есть Он. И она едина в нём, и даже её деяния по сотворению повидла и варенья, радовали его, отражаясь в её сердце.
Он сам искал ей нужные травы и показывал ей и смеялся, радуясь от того, как она была этому рада. Он выводил её за пределы формулы человека, оставляя человеческое сердце, лишь сердцем можно познать любовь. Любовь, которую познать можно только на планете Земля и в её мире. Она почувствовала, в её сердце бьётся сердце Бога, чувствует могучее его биение, и её физическое сердечко всё же успевало биться с ним в унисон.
Её пытливый ум, в сознании расширяясь, познать старался коллективную душу человеческую и природную, и светом озарялся, тянулся ввысь. Вот туда должна стремиться каждая душа, в дыхание Бога, оно увлекает её в безбрежный океан, полон миров не освоенных в самом поле беЗконечных звёзд. Где свёрнутые пространства, дают человеческой душе простор в разнообразном свершении творений, и образовать неизмеримый новый мир, путешествуя, как бы в пустой безконечности, но проглядываются солнечные яркие равнины жизни.
Порой замирало пространство в тихом восторге, от её танца и слыша голос ласковый и бархатистый
– Явилось чудо. Наконец-то ты пришла на луг, танцуй, тобою я любуюсь.
И так проходили дни, и если её голос смолкал, обрывая песню, так сразу чувствовала Его. Он устремлял ей стремление познать многое, чтобы растворился ещё одни виток нити, а это возможно лишь в движении.
Движение, движение и только движение. И она старалась быть в движении, трудилась в саду, или на кухне, танцевала, пела, порой мысли свои реставрировала, деяния земные в мире где жила раньше осознавала, выводила вердикт, где верное, а где на исправление подать самой себе. И с чувством опыт выдыхала в дыхание Вышнего.
Однажды она вышла на луг, босыми ступнями ступая по мягкому ковру травы, её лаской наслаждаясь, как увидела камень. Большой валун, невесть откуда он взялся прямо в центре луга и чуть ли не с неё ростом.
– Вот это валун! Откуда? Не было же.
Осмотрела его, с одной стороны были, как бы ступеньки. Она поднялась на две ступеньки и потрогала его, он тёплый, нагрет был солнцем, поглаживая тёплую и удивительно гладкую поверхность камня, где по краям были маленькие ямочки, словно орнамент, произнесла.
– О, какой камень! И нагретый солнцем золотым с голубым отливом, он знания хранит. Чувствую, кладезь знаний в нём, как книга всю красоту в себе несёт содержанием своим. А откуда ты взялся? Тебя же не было здесь. Земля родила?
Знаю, в нашем мире много самородков-валунов земля рождает ежегодно.
Она поднялась ещё и села на гладкую поверхность камня, умащиваясь удобнее и ноги подтянула, вопреки вспомнившимся словам бабушки.
«Никогда не садись на камень, лучше на саму землю».
Но она села, сидела, ничего не ощущала и смотрела вдаль. Ей открылась чудная панорама. Стоя на земле не так было видно, а здесь такой обзор, что дух захватило от красоты такой, что развернулась ей.
Сидела молча и долго, наслаждаясь лучами заходящего солнца. Чуть позже почувствовала или ей показалось, что в пространство вздрогнуло, но она не обратив на это внимание, сидела, любовалась закатом. Красивый розово-голубой закат, как обычно, вдруг изменился, стал кроваво-багряным. И вздрогнул камень, как бы чуть опустился под ней.
– Ух, ты! Это что?
Осмотрелась вокруг и вначале ей показалось, что вместо цветущего луга образовалось выжженное поле. Она поморгала глазами, помотала головой, но гарь оставалась перед ней. Чёрная земля вместо травы и цветов. Она долго сидела, не осознавая, что это такое, и в нос ей пробивался запах гари. В мозгу её летала раненая мысль.
«Как это могло случиться? Только, что был цветущий луг»
Дасния повернулась влево, вправо, назад, но везде было выжженное поле и больше ничего. Исчез родной, или всё-таки не родной, но бабушкин дом, исчез лес за лугом и сам луг. Повсюду одна гарь, ровная поверхность до горизонта
– Эй! Куда я попала? Что за шутки вновь со мной? Эй! Разум космический! Ты, где? Боженька мой Всевышний! Что же это такое?
Дасния почувствовала холодное дуновение, и спросила.
Опять нежить? Так и мозги свихнутся. Но у меня-то нет, я уже проходила испытание нежитью ещё в лесу, сразу после разговора с Разумом Вышним
От гари несло холодом, и холод лез под тонкую блузочку, охватывал всё её тело, оно леденело, да так, что Даснии показалась, что она умерла. Тело дышит, глаза видят, руки ноги двигаются. Но запах холода и отчаянного одиночества пропитывал её, и ей показалось, что она находится в самой нижней точке не только своей жизни, но и чего-то неизведанного и гнетущего.
Тёмный час?
Мелькнула мысль, зашелестели мысли, как рой и ей вспомнилось, о каком-то тёмном часе говорила бабушка, что самые тёмные часы это перед рассветом, особенно последние минуты страшат.
– Здесь какая-то особая нежить? – Спросила Дасния, а тело её становилось совсем ледяным.–
Фу-у-у. – Дасния передёрнула плечами, дрожь пошла по всему телу.
«Не поддавайся никогда этому порыву черноты. – Вдруг возникла мысль словами бабушки. – Если всмотреться в глаза людей проходящих мимо, то увидишь у многих пустые глаза, а в них только холод. Холод одиночества. В этом одиночестве каждый приходит сюда в этот мир, рождаясь, и так же умирает в одиночестве. Такое липкое одиночество, от которого люди стараются убежать, убегая в никуда, порой в алкоголь, или же в пустое и бессмысленное времяпрепровождение.
– «Но я не вижу в нашем селе пустых глаз, бабушка». – Говорила ещё маленькая Дасния бабушке.
«А в селе некогда быть одиноким. Здесь на рассвете встают, черные минуты пробегают мимо».
– Я, что в моём мире проводила время впустую?
Спросила Дасния и соскочила с камня, спрыгнув, и по щиколотку увязла в пепле. Ей так стало не приятно, что она закричала.
– Но, я живая! – Крикнула она. – Как ты мог со мной так поступить? Ты не хочешь мне сказать? Вышний? А предупредить бы хоть. Или это тебе не присуще?
Но было полное молчание.
«А холод-то становится могильным. – Подумала Дасния. – Хотя откуда мне знать, какой он могильный. Разве только вспомню какую-то жизнь»
Откуда-то издалека пахнуло ей ароматом яблок, но осмотрев вокруг, видела только гарь, и горизонт отодвинулся далеко, далеко, исчезли горы, что были сразу за лесом, только выжженная огромная равнина, и Дасния в середине этой равнине. Где-то очень далеко над горизонтом светило тёмно-багряное солнце, толи поднималось оно, толи опускалось, не понятно.
– Я, что пешка? Пешка, которую двигают по доске в игре в шахматах? Да, как это возможно? Боже ты светил всем солнцем, светом напоил, и в моём сердечке свет навечно горит, озаряя, радостью. Ну, а, что теперь? Здесь было поле. Где оно? Скажи.
Шагая по гари, утопая по щиколотку, а где и выше, в пепле непонятного происхождения, говорила Дасния.
– Здесь росла пшеница, где она теперь? Золотое лето, золотой был век, всё куда-то делось, и нет уже людей. А когда-то вся округа песнею звенела, закрома родные заполнялись хлебом. На земле трудится, счастье-то, какое было. Ты помнишь? Знаешь ведь, повидимо, не умели люди жить тогда по минимуму, с радостью трудились. А сейчас всё черным черно, ну и фантазии у тебя, Разум космический. Вышний, ты хочешь через меня пройти и это?
В ответ Даснии было полное молчание.
Ты ушёл? Но такого быть не может. Ты в моём сердце, там, где душа лелеет вдохновение. Так, что тебе не отвертеться, не скрыться от меня, ведь мы едины. Вышний, ты слышишь меня?
Молчишь, не отвечаешь, а я пройду, всё пройду. И гарь, а может и порошу, может, вьюгой закружишь, дождём зальёшь, пройду, не зря же я сюда пришла. Я вот сейчас вспомнила, как сорвала свой плат, обнажила свет свой и подарила его планете, ведь та искала волшебства. В мелодии хрустальной, в объятиях солнечного света, плыла она и я с нею там была.
Я есть и содержу в себе себя, тебя, как ты во мне, содержишь меня и себя. В нас настоящая природа и вновь во мне скопилось света много.
Вот сейчас подумаю, осмыслю, как вновь сделать это поле цветущим. Вот и наступит моя полная реализация, и я свободна. Тогда и полечу навстречу любимому. В абсолютную реальность, в нирвану, а может быть в ничто, а может в пустоту, в соединение в вечности.
Обещание планете будет выполнено, и другим душам укажу дорогу, вон они стоят всё в очереди, не осознавая, что всё в их руках.
Даснии действительно показалась толпа в какой-то очереди. Она оглянулась, следы её были хорошо видны, и прошла она довольно далеко, от того места, где обнаружила, что пространство вокруг неё изменилось. При каждом её шаге пепел поднимался в пыль, оставляя сзади пыльный туман.
– Мир перемен, что ли? Каким он будет? Летит и спрашивает мой разум возмущённый, летит, летит на простор, а я иду куда-то в загадочную даль. И ничего я не страшусь, в моём сердце тишина. Вот заплакать, что ли, чтобы дождь прошёл, да степь угарную умыл. Или вызвать вселенский прибой морской волны. А, где здесь море? Я не знаю, далеко ли. Ой, нет, не стоит, морская вода слишком солена, здесь вода пресная нужна.
Со мной Вышень разговаривать не хочет, так поговорю сама с собой. Оно конечно так, что тут спорить. Его путь созидать, да сохранить всё мироздание в свете истинной любви. Его путь Творца-Создателя духовного просветления для всех, я с ним иду. Суть формы материи любой, энергии живой. Как её братья называли? Плазма? А вот, как вызвать влагу?
Что-то слёзы у меня больше не появляются, не плачется мне больше. Да и к чему? Детство закончилось, другим творчеством надо влагу притянуть, и природу восстановить. Физическая природа всех физических миров всё же проекцией является миров ментальных.
Дасния шла и смотрела в небо, черно-багровое, местами прояснивалось, выявлялся рисунок.
Интересный момент даже дух захватывает, ну показывай же дальше, Вышний, показывай. Ты, что, ещё отодвинул горизонт? Покажи гармонию природы изначальной…..
Она остановилась, ей показалось, что в пространстве произошли изменения. Произошла пульсация, под ногами её вздрогнула почва и поднялась пыль пепла, гари. Вновь запахло не приятно, гарью.
– Скажи, а вечность таится в самой природе духа человека? А его не все воспринимают, поэтому он так изменчив? Человек, поэтому изменчив? Я думаю единство это вечность. Но мне надо подумать, найти метод, как местность изменить. Пространство в жизнь возвратить. Чувствую, метод есть, но подсказки от тебя ждать не приходится….
Хотя подумать, то любая форма жизни – это жизнь, но цветущая мне милей.
– Ты хозяйка этого пространства, и всё, что ты хочешь, появляется в твоём пространстве. Сотвори, тебе подвластно.
Услышала Дасния ясный бархатистый голос.
– Ты заговорил со мной? Вышень? А я уж думала, что стала свободной от всего, и свою звезду не увижу. А звёзды так видно и рядом, но стоит ли на них смотреть, и в манящую пустоту космоса, ведь для меня так мало ещё произошло. Пока ещё ничего не понятно. Всё так запутано, а мне многому научиться надо, создавать, потоком сияния к вершинам взлетать, на каждом виточке от точки до точки, смотри, ещё один виток начал исчезать, Вышний, смотри.
Дасния подняла вверх руку, и, шлёпая босыми ступнями по пеплу, крутясь, и радостно засмеялась.
– Творчество неотрывно от свободы. Лишь свободный творит, тайны раскрывая, и даже самое маленькое движение отражается на твоей жизни волной. И какую волну запустишь, такую и назад получишь.
– Ура! Пробегусь я по звёздам заветной дорогой. Ой, как колко, что-то мне в подошвы впивается.
– Боль планеты выходит на поверхность. – Ответил Вышний. – И причиной явилось то, что способности растерял человек. Задержался он на дне галактики. Не способен человек увидеть истину в свой короткий век. А для многих истина табу. А им так удобно, к чему напрягаться, да разумом редко кто владеет, и только лишь для личной выгоды.
– Да уж, над природой потрудился злостно человек, и продолжает. А вот здесь, такое чувство, что навь пространство захватывает.
Дасния побежала дальше, и через какое-то время увидела овраг. Если всё поле ей казалось выгоревшей коростой, хоть и мягкой, но как бы отболевшей. То овраг зиял раной. И она понимала надо лечить землю, иначе всё уйдёт в навь.
– А что, правда, что ли навь захватывает?
Но ответа она не получила, а в овраг спускаться Даснии не хотелось. Он так огромен, наверное такой же как и поле что прошла. Она посмотрела на руку на витки нити, они остались такими, как она показывала, и вдруг заметила, какой-то отрезок исчезающего витка стал чуть проявляться.
Это, что такое? Я остановилась, и остановилось всасывание? –
Дасния замолчала, мысли летели, но не одна не останавливалась. – Нет здесь не в остановке дело. – После долгого раздумывания произнесла она. – Здесь повидимо мне надо что-то придумать, как остаться самой живой и обязательно землю вылечить. Подумать надо, здесь словно, как в сказке, как там она называлась? Кажется язвой. Похоже. Бог ты мой, Вышний, это так на самом деле? И что же я сделаю?
У Даснии заколотилось сердце, кровь запульсировала и отдалось болью в висках, так что она ойкнула.
– Да, что же это такое? Подошвы и колет, и жжёт, так ещё и в голове боль. Всё-таки я сплю и мне надо проснуться.
– Ты не спишь, это всё явное. Простонало в ней самой и вокруг.
– И что я должна сделать? Я, я, я… не знаю, я человек, а не бог.
Произнесла Дасния и почувствовала боль в руке, ещё один сегмент витка нити вернулся назад, да ещё с болью, словно его вырывал кто-то из живого и без анестезии. Даснии стало больно, что слёзы сами выкатились из глаз, и вдобавок стало больно в сердце и она заплакала. И уже через какое-то время она рыдала и криком кричала.
– За что? За что Матушка земля мучается? Отчего допущено на неё столько паразитов? Когда это прекратиться?
Вдали прогремел гром, и далеко в небе, на самом краю мелькнула молния.
– Громовержец! Ты из новых богов? Или из древних? Я не могу понять куда всё же я попала.
– Я Есмь Един. –
Ответило ей небо мощной молнией, такой, что Даснии показалось, молния ударила рядом и сейчас развернется небо, и она увидит громовержца на огненном огромном вороне, летящим во всё небо. И действительно, показался огненный огромный ворон с восседавшим на нём седоком в огненных языках пламени, строгий взгляд пронзал её, в руке он держал палицу, размахивая ею, собирал тучи ближе к себе, с другой руки из середины ладони вылетали молнии одна за другой. И от последующих слов она вздрогнула. Слова летели словно молнии.
– И, как меня не называй, Я это Я. и никуда не уходил, а названный фантом людьми вскоре сгорал или уходил в эгрегор, оставался лишь Я Есмь Я - древний громовержец.
Даснии казалось, что все молнии летели в неё. И она вначале сжавшись, но вновь подняла лицо в небо произнесла.
– Я Дасния и будь уверен я не струсила, помню, бабушка говорила, ты не любишь трусов и слабаков. Ты покровительствуешь воинам, но я не воин. Я желаю всем мира и хочу чтобы мир был без войн и разных драк. И ещё бабушка говорила, что встреча с тобой приносит настоящим людям переворот в сознании. Не молнии на небе, а именно встреча с тобой, с настоящим. А я, я просто ещё не осознала, как помочь этому пространству. Но уверена, найду выход. А вопрос можно?
– Спрашивай! – Прогремело с небосвода, и Дасния распрямилась, спросила.
– Мои слёзы с рождения и по сие время, как заплачу, так шёл дождь, так, что боялась плакать. Это твой подарок, или моё наказание?
На небосводе загрохотало, могучий хохот разразился по всей округе, летели молнии во все стороны. И вокруг Даснии ударялись в землю, Дасния стойко стояла и смотрела в небо, старалась смотреть громовержцу в глаза, хоть это было не легко, его голубые глаза горели ярким бело-голубым огнём, выдержать такое трудно, да ещё лицо его от хохота запрокидывалось вверх, и огненный, и бело-неоновый свет метался по небу. Даснии стало спокойно, хоть несметное количество молний летело на землю, и она чувствовала, земля вздрагивала, ей было больно от колючих плазменных молний, отзвуки опаляли её ноги и Дасния не выдержала и крикнула.
– Хватит! Довольно! Ты приносишь боль Земле.
Хохот резко остановился, так резко, что вздрогнуло всё пространство, что под стопами ног Дасния почувствовала, как земля сжалась. Но Дасния не испугалась, развернув плечи, распрямилась, подняла голову навстречу новой бури. Но её не было. Стало тихо, тихо, даже пространство насторожилось. И после недолгой, но давящей тишины, тихим голосом произвелось.
– А ты смелая.
– А почто мне боятся? Раз уж я здесь оказалась, для познания одиночества, и повидимо, не только одиночества, но и какой либо учёбы, пока ещё не осознаю какой именно. Так, для чего производить страх? Страх плохой советчик. А мне здесь нужна ясная голова, нужные мысли, и расширенное сознание, чтобы найти мне ответ. В данный момент ответ на вопрос, как помочь этому пространству и вернуть его из моровой язвы в жизнь. А в страхе нет расширения сознания. Ты лучше, дедушка, опусти молнии, но осторожно, в овраг, а я прослежу, может и ответ мне сразу придёт.
В ответ ей пришёл снова хохот громовержца, но уже тише и без грома и молнии. Просто, как смех человека, но в усиленном звуке. Отсмеявшись, ответил.
– Подарок тебе был дан задолго до рождения тебя на Земле в явном мире, этот дар в тебе должен открыть твою способность нового дара, сама осознавай.
– Благодарю, постараюсь осознать, главное понять осознать, как помочь мне моей планете. И здесь и в явном мире, где до этого жила. Я вполне осознаю, что человек имеет величину такую, что даже ещё не осмеливался мечтать. Я уже заглянула туда, пока ты молнии метал, да громом устрашал. И без сомнений, справлюсь, но потрудиться придётся.
Продолжение следует...
Таисия-Лиция.
Фото из интернета.