Оно уже состарилось. Именно состарилось, к нему уже мало подходило модное слово «винтаж». Зеркала помутнели, полировка потрескалась, ножки уже пошатывались. Но оно по-прежнему верой и правдой служило своей хозяйке. Оно не любило, когда его называли «трельяж», в этом слышалось что-то конфетно-пошловатое. Оно предпочитало называть себя «трюмо», тем более что уж всего французского на нём побывало изрядно.Да, это старость, но главное, что есть в старости - воспоминания.
Она была еще маленькой девочкой. И как любая маленькая девочка, с любопытством разглядывала то, что стояло на столике трюмо у мамы. А стояли там духи - сначала «Красная Москва». Господи, ну какая «Красная Москва»? Это же «Букет императрицы», созданный брокаровскими парфюмерами для царского двора. Но - революция, «Брокар» стал «Новой зарей», а «Букет императрицы» - «Красной Москвой». Была помада, купленная у крикливых привокзальных цыганок («Помада, девочки, помада!»). Тушь, тени и прочее. Ну, и девочка решила попробовать. Монстр, который получился, вызвал просто оцепенение нашего трюмо, шок у мамы и злость у папы, который чуть ее не выпорол.
Потом она была подростком. Мамина «Красная Москва» сменилась купленной папой по блату «Magie Noire», дядю отправляли в командировку помогать какой-то африканской стране, он, будучи любящим братом, навёз маме кучу невиданной косметики. Ну, а ей позарез надо было на танцы. А как - блеснуть-то надо! И она тайком от мамы всем этим воспользовалась. На танцах была просто королевой, от мальчишек отбоя не было. Правда, потом трюмо с любопытством наблюдало, как мама с папой читали ей лекцию о моральном облике.
Она повзрослела, сделала хорошую карьеру, но почему-то от старого трюмо не избавилась, считая его каким-то талисманом. И теперь оно горделиво смотрело на свою полку, уставленную баночками Clarins и прочего. Оно с сочувствием смотрело на нее, когда утром она торопливо подводила глаза, опаздывая на работу. И как совершенно измученной приходила с работы. Но с его помощью снова приводила себя в порядок. Оно было благодарно своей хозяйке за верность. Просто так и хотелось ей сказать: «Какая же ты у меня красавица!».
Но шло время, постарело не только оно, но и хозяйка. Но она свято чтила ритуалы - накрашенные губы и подведенные глаза никуда не делись, вот только на полке рядом с баночками и флакончиками все чаще стали появляться таблетки. Как-то муж ей сказал: «Ох, и кокетливая ты у меня старушенция!», на что она, глядя на три своих отражения, сказала: «Да, но зато красивая!».
Но все возвращается на круги своя - послышались осторожные детские шаги, и вот уже маленькая внучка с интересом разглядывает бабушкино богатство. Что ж, видимо, сейчас, к неудовольствию бабушки и дедушки, родится очередной монстр. А оно? А оно так и будет служить верой и правдой, отражая все на свете, всю жизнь, все ее радости и печали.
Photo by form PxHere