Сказки старого Эйн Хода 3
«Шабат с салом»
Зиновий называл себя театральным художником , но я думаю он лукавил. Скорее всего Зяма был только декоратор концертного зала , судя по его картинам старательно срисованным с набора открыток «виды Хайфы». Запомнилось полотно «Ночная Хайфа» оно висело в коридоре и поражало посетителей буйством красок, автор возлагал на него большие надежды.
Если живописные способности Зямы можно было поставить под сомнение,
зато в полной мере он обладал другими талантами , например , заводить знакомства со знаменитостями.
–Проходит мимо меня Алла Борисовна–рассказывал Зяма за ужином.
–Пугачева , что ли ? Удивилась Ритка.
–Да , Риточка, сама примадонна собственной персоной, а я ей " Вы Алочка , все хорошеете и хорошеете ! А она мне : «Вы , Зяма , как были так и остались неисправимым дамским угодником!"
Мы посмеивались , думали «заливает»
Приехал я под вечер ,а у нас в общаге какой то ажиотаж у комнаты Зиновия. Заглядываю внутрь ,а там полно народу набилось, на диванчике
сидит Зяма в обнимку со Львом Дуровом. Тот держится просто, травит анекдоты и рассказывает актерские байки.
Оказывается Дуров прилетел в Израиль на сьемки « Мастера и Маргариты», того первого фильма ,который пролежал на полках много лет.
После этого случая все насмешки ,естественно, сразу прекратились.
Еще в голове у Зямы обычно теснились грандиозные гешефты , однажды он уговорил Алика Кормана написать портрет Рабина и вручить ему на какой то встрече с репатриантами, что было и сделано.
В чем ,собственно, состоял коммерческий план и как распределялись дивиденды между двумя акционерами осталось тайной.
Еще он пользовался популярностью у дам, не взирая на серьезную проблему с ногами.
–Смотрите, Зяма опять очередную бабу тащит, где он их только берет?!
Сообщила Ритка , заметив из своего наблюдательного пункта на террасе характерную фигуру.
Действительно по лестнице поднимался Зиновий ,ведя за руку какую то женщину , которая покорно плелась за ним ,смущенно прикрываясь букетиком фиалок. Перед дверью в комнату она замешкалась.
–Проходите, Лялечка! Гостеприимно сопел Зяма , слегка подталкивая ее сзади коленом. До утра эту сладкую парочку не было не видно и не слышно.
В одну из пятниц Миша Яхилевич собрал нас на заднем дворе и сказал,
что у нас сегодня будет настоящий эрев шабат с зажжением свечей ,
преломлением хлеба, в общем, с соблюдением всех правил, чтобы
приобщить нас к еврейским традициям. Из большого пакета ловко, словно фокусник , он вынул вино, две халы, свечи и все ,что полагалось для вечерней трапезы. Мы тоже решили добавить свою лепту к таинству и принесли в складчину всякой еды: фрукты , салаты, сыр… Через пару минут появился Зяма , как и у всех нас ( я имею ввиду мужчин) на его лохматой голове была нахлобучена кипа , лихо заломленная на подобии бескозырки , под мышкой зажат увесистый сверток покрытый жирными пятнами.
–А это что?» насторожился Миша, заметив подозрительный предмет.
–Это сало» гордо пояснил Зяма, разворачивая промасленную газетную бумагу.
–Какое еще сало ?
–Свиное, домашнее, из Украины, мне товарищ передал, очень вкусное.
–Как сало? Не мог поверить Миша.
–Но если не хотите , не ешьте … я тут с краю стола нарежу для себя немного–Добавил Зяма смущенно ,почувствовав ,что что-то пошло не так. –Ну уж нет! вскипел обычно спокойный Яхилевич.
–Я все это отменяю и ,вообще, немедленно уезжаю из этого вертепа! Забыв на мгновение , что в шабат ехать он никуда не может. Мы зашикали на Зяму , он покорно забрал сало и понуро заковылял к себе. Так состоялось изгнание «падшего ангела» из нашего «рая».
Словно символизируя сломанные крылья, за ним волочились белые брючные подтяжки, которые обычно поддерживали его объемные мешковатые штаны , такие большие, что в них можно было засунуть еще одного Зяму. Удивительно то , что при этом осквернитель шабата был не только стопроцентным евреем ,но еще и сыном раввина. Наконец, во внутреннем дворике бывшей художественной школы зазвучали слова субботней молитвы: Барух Ата Адонай Элоэну Мэлэх аолам……» Миша читал быстро, уверенно , хотя голос его немного дрожал от перенесенного потрясения. «Амен» Вторили мы. В это время заблудший сын еврейского народа и харьковского раввина Зиновий печально жевал в одиночестве домашнее сало , запивая его водкой «Кеглевич» ,название которой странным образом было созвучно с Мишеной фамилией-Яхилевич.