Как в раковине прячется своей,
С превратностями бытия не споря,
Моллюск, так ты в парчовом облаченье
Скрывала тонкую таинственную плоть
И, словно с берега на странствующий плот,
Шагнула и помчалась по теченью
Мильона глаз, сияньем слитых в море.
И море волновалось всё сильней,
И билось о невидимую грань,
Не нарушая ничего при этом.
Но неожиданно волненье голых рук –
Двух белых змей – явило миру то,
Что легкомысленно лишённое мостов,
Поклаж, питанья, отдыха и слуг
Зажгло начало ярко-алым светом
У каждого трепещущего Ян.