Расскажу я вам нечто, казалось бы невероятное, но не выдуманное, а взятое из самой жизни.
Но, прежде, немного о себе.
Когда я был подростком, а потом юношей, семья наша жила в коммунальной квартире, Плохого в этом ничего не было, так жило в те годы полстраны. А в соседях у нас жила супружеская пара с маленькой девочкой. Главу семьи Николая, шофера-дальнобойщика, почему-то все звали Михалычем, жену Катериной, а девочку Машенькой.
Жили мы со своими соседями дружно, хотя какие-то мелкие бытовые конфликты и бывали, Михалыч-то любитель был к рюмочке приложиться.
Так мы и жили-не тужили, сообща коммунизм строили. Но в конце семидесятых нас расселили по отдельным квартирам, в разных районах города.
Ну а дальше-то уж и «перестройка», и «дикие девяностые», а вместо коммунизма «проклятый капитализм». И все закружилось-завертелось, а я подрос и превратился в настоящего мужика с женой и детьми.
И так уж получилось, что со времени расселения, с нашими добрыми соседями по коммуналке я не виделся и ничего о них не знал.
Но вот как-то будучи по какой-то надобности на рынке, встретился я с тетей Катей. И как уж я узнал ее, когда-то молодую и красивую, в маленькой, сгорбленной старушке.
Покупала тетя Катя лук репчатый, а у ног ее стояла сетка с картошкой, видимо, ранее купленной. Я почему и обратил внимание на старушку-то, подумал, мол, как она такая маленькая, хрупкая картошку-то до дома донесет. Сетка-то на три кило тянула, не менее.
Подошел я к тете Кате, и она меня узнала, заохала-заахала, руками всплеснула и даже прослезилась. И я расчувствовался, приобнял старушку.
Ну и, само-собой, помог я тете Кате сетку-то с картошкой до ее дома донести.
А тетя Катя меня и к себе пригласила. И чаевничали мы с ней, и многое она мне о своей жизни рассказала. Узнал я, что два года тому назад ушел из жизни Михалыч, а дочка Машенька в девяностые замуж вышла за американца, и как уехала с ним в Америку-то, так от нее ни одной весточки и не было. И теперь тетя Катя одна-одинешенька, и помощи ей ждать неоткуда, и поплакаться некому.
Так под две чашечки чая с сухариками, тетя Катя и рассказала мне все о своем житье-бытье. А я и посочувствовал старушке, за чай поблагодарил, за сухарики, и уж хотел было попрощаться с доброй старушкой, но она меня остановила и попросила присесть. Сделав таинственное лицо, и почему-то шепотом, как бы по секрету, тетя Катя сообщила мне, что уже полгода общается с покойным мужем, но как общается сказать сейчас не может, а вот если я загляну к ней в четверг, то и сам услышу Михалыча-то.
Уходил я от тети Кати заинтригованный, не знал, что и подумать. То ли это какие-то старческие фантазии или уж, не дай бог, старушку-то болезнь Альцгеймера поразила.
И с нетерпением я ждал четверга, любопытно мне было, но как-то и тревожно за старушку. А вот и четверг наступил. Отпросился я с работы на всю первую половину дня. Закупил фруктов, овощей, сладостей всяческих и к тете Кате отправился.
Встретила меня тетя Катя приветливо. Но обратил я внимание на то, что какая-то она уж очень серьезная, сдержанная, немногословная. И я был заинтригован и, признаюсь, чувствовал какую-то необъяснимую тревогу и беспокойство.
А тетя Катя, без какого-либо предисловия и объяснения, провела меня на кухню, где стояли два стула, на один из которых и предложила мне присесть.
Сохраняя серьезность в лице, она налила в алюминиевый чайник из водопроводного крана воды, поставила чайник на газовую плиту, зажгла газ и села на соседний со мной стул.
Мы сидели и ждали, когда закипит в чайнике вода.
Я искоса наблюдал за лицом старушки, а выражение его становилось все более сосредоточенным, а когда забурлила в чайнике вода и послышались характерные при бурлении воды звуки, старушка буквально впилась глазами в чайник, как бы ожидая какого-то чуда.
И чудо произошло. Но вряд ли это можно было назвать чудом. Видимо я стал свидетелем действия падшего ангела-обольстителя, преобразившегося в человека и изображавшего Михалыча.
А слышал я лишь то, что говорила тетя Катя, и запомнил все от слова до слова.
— Здравствуй, мой милый Коля.
— Коля, милый, я так устала и жду-не дождусь, когда встречусь с тобой, скорей бы уж Бог прибрал меня. Но я, милый, совсем древней старухой стала, встретимся, ты, пожалуй, меня и не узнаешь.
— И я, милый Коля, тебя люблю. И о Машеньке я переживаю, каждый день плачу, все думаю, уж не случилось ли с ней что нехорошее, в Америке-то этой проклятущей. Хоть бы весточку какую прислала.
— Коля...Коля...Коля! Ну хотя бы, ты со мной еще одну минуточку поговори...
И долго мы с тетей Катей сидели молча. Она видимо находилась под впечатлением разговора с Михалычем. А я не знал, что и сказать старушке, чтобы не обидеть ее.
Не мог же я сказать тете Кате, что говорила она не с Михалычем, а со злым духом, этим я обидел бы ее, да она бы мне и не поверила.
Я только и полюбопытствовал, спросил тетю Катю, кто, мол, ее надоумил с Михалычем-то через чайник разговаривать. И она мне ответила, что никто ее не надоумил, а как-то она сама услышала голос мужа, доносившийся из чайника, с этого и началось их общение. Но, сетовала старушка, мол, только по четвергам ей Михалыч-то в чайнике является и всего-то на две-три минуточки.
А я вдруг почувствовал какую-то тревожность и тяжесть в груди, поторопился попрощаться с доброй старушкой и ушел.
Но этот спиритический сеанс, где роль медиума исполнял чайник, натолкнул меня на некоторые грустные размышления.
Вот, подумал я, были мы, советские люди, материалистами, атеистами, жили-не тужили. Но дали нам в девяностые годы возможность самостоятельно мыслить, и мы, как-то незаметно и быстро, превратились в мистиков. А помогли нам в этом наши новоявленные экстрасенсы, ясновидящие, предсказатели, гадатели и прочие специалисты сверхъестественного и потустороннего.
Все, кто жил в те годы помнят, и Кашпировского, и Чумака, которые с экранов телевизоров воздействовали на сознание россиян, вводя их в состояние сомнамбулизма. Без преувеличения можно сказать, что полстраны сидело перед экранами телевизоров и заряжало воду от Чумака.
Не обошлось и без ясновидящих. Так болгарская ясновидящая Ванга предсказала все значимые события в новейшей истории России.
Обзавелись мы и своей ясновидящей Джуной, к которой обращались за советом даже политики того времени, а КГБ так уверовало в ее сверхъестественные способности, что присвоило ей звание генерала.
А в двухтысячные интерес россиян к оккультизму только укрепился. И это не удивительно, с исчезновением государственной идеологии и в отсутствии на телевидении просветительских, научных и богословских телепередач, образовавшаяся духовная пустота, должна была чем-то заполниться. Она и заполнилась оккультизмом.
На центральном телевидении появилось шоу «Битва экстрасенсов», а в каждом регионе страны, на местном телевидении, ясновидящие и по сей день ведут прием россиян, желающих снять порчу, венец безбрачия, родовое проклятие, сделать приворот, с помощью карт и «нечистой силы» узнать свою судьбу.
И вот, как итог такой многолетней обработки сознания, подавляющая часть россиян верит в сверхъестественное и возможность непосредственного общения человека с потусторонним миром.
Отсюда и вошедшее в нашу жизнь, и получившее широкое распространение, общение с миром мертвых.
Живые либо слышат голос умершего человека, либо силой собственного воображения вызывают перед собой его образ.
Бывая на кладбище, посещая могилу брата, случается мне быть свидетелем, как на соседней могиле сын рассказывает своей умершей матери о своем житье-бытье, об изменнице жене, непослушных детях, дороговизне жизни, хворях. И нет этому рассказу конца, и мне становится как-то не по себе, и прибравшись на могиле брата, постояв, погрустив по усопшему, я тороплюсь покинуть кладбище.
И удивительно, как россияне, в большинстве своем верующие христиане, могут верить в возможность общения с душами умерших.
А причина такого парадокса, видимо, одна, мы не внимательно читаем Библию, которая говорит, что только один Бог имеет бессмертие.
Великая книга учит, что умирая человек спит в могиле и не имеет сознания: «Живые знают, что умрут, мертвые ничего не знают».
А вот слова Христа, который говорит о смерти своего друга: «Сказав это, говорит им потом — наш друг Лазарь уснул, но Я иду разбудить его. Ученики Его сказали, Господи, если уснул, то выздоровеет. Иисус же говорил о смерти его. А они думали, что Он говорит о сне обыкновенном. Тогда Иисус сказал прямо — Лазарь умер».
И Христос, когда умер на кресте, уснул, и был положен во гроб, где находился три дня в спящем состоянии, до своего воскресения.
Так же и все мертвые спят, находясь в бессознательном состоянии, и вступать с ними в контакт невозможно.
Но Библия предупреждает, что в небесах существуют миллиарды ангелов, сверхъестественных существ, не имеющих земного тела. Есть ангелы святые, а есть падшие, обманутые дьяволом, злейшим врагом своего Создателя.
И эти падшие ангелы, обладающие огромной силой, имеют способность преображаться и изображать умерших людей.
А миллионы людей верят, что общаются с умершим человеком, но, в действительности, оказываются обманутыми злым духом-обольстителем.
Но можно и понять человека, когда он обращается с умершим, как с живым, на его могиле или с помощью медиума на спиритическом сеансе. Делает он это от отчаяния и невозможности осознать смерть любимого человека.
А вот еще пример из самой жизни, когда падший ангел, перевоплотившийся в умершую женщину, беседует с ее мужем.
Накануне зашел ко мне приятель, какой-то взволнованный, как-бы даже испуганный. С полгода тому назад схоронил он жену свою Лену и сильно горевал по ней.
Была Лена для него добрым, надежным другом, прекрасной хозяйкой. И оставшись один, приятель мой растерялся. Ни продуктов каких купить, ни как их приготовить, не знает.
Казалось бы, простое дело, к примеру, щи сварить, картошку поджарить, а он не знал, как и подступиться к этому.
И вот случилось что-то невероятное.
Как-то стоит он на кухне в растерянности. И вдруг слышит голос умершей жены: «Не переживай, Петя, сейчас я все тебе объясню, и с чего начать, и чем закончить».
А голос Лены-то ему как бы ниоткуда слышится. И надо бы приятелю-то испугаться, ведь это же мистика какая-то, но не испугался, а так по подсказке Лены и щи сварил, и картошку с грибами поджарил.
И вот уже три дня так то, Лена к нему является. А как увидел он ее живую, стоящую в дверях кухни, то уж и обеспокоился, и ко мне пришел за советом.
Ну а я, не стал с приятелем-то церемониться, так прямо и сказал ему, мол, не жена Лена с ним общается, а злой дух-искуситель. И посоветовал я приятелю приобрести книгу по кулинарии, тогда и надобность в советах Лениных отпадет.
Но приятель, видимо, не поверил мне, и ушел от меня с тяжелым сердцем.
А тетю Катю я не забываю, навещаю ее, приношу ей фрукты, овощи, сладостями балую старушку.
Но только не в четверг, когда тетя Катя со злым духом-обольстителем, принявшим образ Михалыча, беседует.
Не знаю, что могло подвигнуть тетю Катю к общению с умершим Михалычем через чайник. Но есть у меня опасения, что этот чайник только начало.
Господи! Избавь меня от греха сего.