Я иду по ночной аллее в маленьком курортном городке - тишина, спокойствие, лёгкая осенняя прохлада. Это так прекрасно - приезжать на отдых поздно вечером, можно успеть вдохнуть новые ароматы, ощутить курортную атмосферу, разложить вещи, посидеть на веранде под ночным небом, а назавтра с самого утра полностью окунуться в это волшебное состояние - законного ничегонеделанья. Кстати, о ночном небе, оно здесь просто необыкновенное - на фоне бесконечных светлячков-звёзд очень явно проступает радуга. Самая настоящая радуга! Видимо, какое-то ноу-хау в городской подсветке. Мои технические знания в области освещения не выходят дальше простых уличных фонарей, но однажды я видел цветные фонтаны, на воде высвечивались разные интересные картины, видимо, это то же, только на небе. Придумать радугу ночью среди звёзд - весьма креативно, похоже, этот город был не простым курортным захолустьем, а мог оказаться самобытным и интересным местом. Ещё одна вещь бросилась в глаза, точнее, в нос, и очень меня расстроила – я не почувствовал никаких запахов. Это было довольно странно, я очень люблю разные запахи и ориентируюсь в них намного лучше, чем в цветах - такая вот особенность организма. А здесь мне показалось, что я как бы дезориентирован. Но буду надеяться, что улицы просто чисто вымыли вечером, а днём они снова наполнятся привычными ароматами. Я проходил мимо аккуратных разноцветных домиков с небольшими лужайками перед входом, всматривался в номера, надеясь, наконец, увидеть свой. Как вдруг - ночную тишину пронзил страшный душераздирающий вопль. Крик, рыдания, всхлипы - и новый крик. Я на секунду замер, а потом рванул на этот звук. Его источник оказался буквально метрах в тридцати от меня. На чистой, ровно подстриженной лужайке катался, кричал, рыдал грузный темноволосый тип. Впоследствии я узнал - его звали Бенц. Я подбежал, пытаясь спросить у него - что случилось? Но он не обращал на меня никакого внимания, только кричал, а затем уткнулся лицом в траву, и по тому, как он вздрагивал, было видно, что рыдания не прекратились, а только стали беззвучными и оттого ещё более страшными. Я постоял рядом, не зная, что делать, коснулся его плеча, спросил: «Ты как?» Он на секунду замер, и, не поднимая головы, сдавленно произнёс: « Уходи!» Мне не надо было повторять дважды, я и сам был не в восторге от этой сцены. Возможно, я эгоист, но я совершенно не знаю, что нужно делать в таких ситуациях, как правильно сочувствовать, успокаивать, потому и стараюсь держаться от такого подальше. Если нужна помощь – всегда пожалуйста, а так… нет уж, увольте. Я спустился к аллее, желая продолжить поиск своего домика, но меня ждал новый неприятный сюрприз. Мой дом оказался рядом с домом этого типа. Вот чёрт! Теперь мне придётся это всё слушать до утра, а потом ещё сочувствовать его горю. Нет, так нельзя, надо быть добрым, завтра загляну к нему и спрошу, чем могу помочь, а пока я открывал дверь выданной мне карточкой и был рад спрятаться от всего плохого.
Домик был небольшим, но весьма уютным, светлым и тёплым, как раз то, что я люблю. Конечно, испорченного настроения он мне не исправил, но порадовал. Я разложил вещи и был рад плюхнуться на диванчик, где, видимо, меня и настиг сон. Проснулся я от ярких солнечных лучей, пробивающихся в окно. Я зажмурился, потянулся и резко вскочил на ноги. Это старый приём, чтобы быстро избавиться ото сна и почувствовать бодрость. Так же стремительно я умылся и вышел на улицу. От ночной трагедии не осталось и следа - солнечное красивое утро, редкие прохожие, тишина, и радость от наконец начавшегося отдыха. Я посмотрел вправо на домик моего вчерашнего знакомца – всё было спокойно, а мой сосед как ни в чём не бывало сидел на крыльце и попыхивал сигарой.
- Доброе утро! Я - Ричи.
- Бенц, – коротко ответил он и улыбнулся очень дружелюбно. Мне даже показалось, что я уже видел такую улыбку, но у него или у кого-то из знакомых - вспомнить, увы, не смог.
- Пойдём, скоро откроют столовую. Хороший день – это прежде всего хороший завтрак. Ты приехал вчера? Хорошо спал? Ах да, первая ночь - конечно, хорошо. А вот и Бетти! - Он спрашивал и сам отвечал, говорил как-то искусственно весело, но мне на удивление было уютно в его компании. Может быть, действительно знакомый, а я забыл. Но тут к нам подошла ослепительная блондинка, и ни о чём другом я уже не думал.
- Бетти, привет, познакомься - это мой друг и сосед Ричи. Он приехал вчера, так что первая ночь, сама понимаешь. - Что ж ему сдалась эта первая ночь, и что она такого должна понимать?
- Очень приятно, Ричи. Я рада, что у Бенца есть теперь друг – это важно. У нас редко бывают друзья, тем более здесь.
- Бетти старожил, она всё знает и наверняка поможет тебе сориентироваться.
- Вы давно здесь отдыхаете? – спросил я, несколько обескураженный их коротким диалогом, который мне показался странным.
- Да, давно, а иногда мне кажется, что и навсегда. Отдых навсегда… вначале мне казалось, это прекрасно. А сейчас я думаю, что отдых навсегда – это как... – Она замялась, а в глазах мелькнули слёзы. Вот чёрт, я расстроил такую прекрасную леди - но чем, что я спросил?
- Бетти, не надо, он же только прибыл! – строго остановил её Бенц.
- Да-да, извините. Я слышала тебя сегодня ночью и вспомнила свою Ночь… Извините, конечно, я буду рада составить вам компанию и всё показать. Итак, куда держать путь, джентльмены?
- Ха, в столовую, конечно! Хороший день начинается с…
- Помню, помню я твою поговорку. В столовую!
Настроение у меня несколько упало, я ничего не понял из их диалога, и, если вначале он казался мне несколько странным, то сейчас - очень странным. И эта напускная весёлость – терпеть не могу дежурного лицемерия. Пусть лучше бы сказали, что у них случилось, а так…
У входа в столовую уже толпились первые посетители, ожидая открытия. Меня представили нескольким отдыхающим, и я заметил ещё одну странность. Как только говорили, что я прибыл вчера, у них в глазах отчётливо читалась зависть. Но почему? Я не понимал - они так же отдыхают, так же когда-то приехали, а эта фраза о первой ночи, звучащая чуть ли не от каждого, меня уже просто бесила. На моё счастье, открыли столовую и все устремились вовнутрь, интерес ко мне был потерян. Между больших широких столов бегали дети, шумели, смеялись, и, если раньше мне несколько мешала такая детская суета, то сейчас я искренне порадовался, что хоть дети здесь как везде. Бенц заметил моё потухшее настроение, залпом выпил свой компот, хлопнул себя по лбу и весело прокричал:
- Я дурак! Ну, конечно, я дурак! Друг, прости меня, я привёл тебя сюда в эту скуку, а нам надо в совершенно другое место! Бетти, ну хоть ты бы напомнила. Пойдём!!!
Он буквально вытащил меня из столовой - я даже не успел толком позавтракать - и потащил дальше по улице. Бетти догнала нас через пару минут, тоже очень радостная от озарения Бенца. Они что-то говорили о том, какое это потрясающее место и что мне очень, очень должно понравиться. Так мы подошли к большому комплексу, на котором красовалась вывеска «Центр развлечений и отдыха «До третьей ночи»».
- Вот, друг, тебе туда, это шикарное место, можешь провести там хоть весь день, мы не обидимся, а будем только за тебя рады. Проходи.
- Вы разве не хотите со мной? – несколько растерялся я.
- Конечно, хотим, но ты же видишь, что написано. «До третьей ночи». Эта сказка для новичков - иди, кайфуй, мы здесь уже были.
Я вошёл в этот удивительный центр - и просто обалдел! Внутри он казался ещё больше, чем снаружи – высоченные потолки, яркое освещение и… запахи! Запахи!!! Я уже почти привык, что здесь ничего ничем не пахнет, и вдруг десятки разных ароматов моментально опьянили меня. Ко мне подбежал очень шустрый портье, поинтересовался, впервые ли я у них, после чего сунул мне в руки карту залов и порекомендовал начать с бассейна. Так я и поступил, а потом, конечно, были бар, массаж, автогонки, снова бассейн и бар, я даже посетил курительную комнату, хотя сам никогда не курил. Везде царила лёгкая весёлая атмосфера, я и не заметил, как пронеслось время, а на улице начало темнеть.
Я шёл по аллейке к своему дому, расслабленный и уставший, совершенно позабыв о своих утренних переживаниях. Как вдруг услышал доносившиеся откуда-то из-за деревьев голоса своих новых друзей Бетти и Бенца. Они, видимо, сидели на лавочке в глубине парка и не видели меня, поэтому моим первым порывом было пройти мимо и не мешать ни им, ни себе. Но любопытство взяло верх и я стал прислушиваться.
- Почему ты мне ничего не рассказала? Ну хотя бы намекнула? – спрашивал Бенц очень грустным голосом.
- Ну ты же понимаешь, что нельзя. Ведь Ричи ты тоже ничего не объясняешь, и он уже разозлился на нас утром. Нельзя, Бенчик, нельзя! Не грусти, ведь за тобой же придут, рано или поздно придут. А за мной никто и никогда. И за многими другими тоже, и мы будем сидеть в этом раю, пока не получим новый Выход. А тебя любили, любят, и обнимут, и будут целовать… А я… - до меня донеслось тихое всхлипывание. Я был рад вмешаться и как-то успокоить, отвлечь, но, увы, не мог выдать своего присутствия.
- Прости, прости, я не подумал, прости!
- Ничего, это ты прости меня. Я тебе позавидовала, той любви, что у тебя была, тому, что тебя ждёт, тому, что ты ждёшь. Это ты прости меня, я просто никогда этого не знала. Знаешь, в цирке есть только работа и нужность. А когда перестаёшь быть нужным… - Бетти ещё раз всхлипнула и замолчала. Пауза была довольно долгой, и я уже подумывал уходить, пока меня не заметили, но она заговорила вновь.
- Знаешь, на окраине города есть Храм. Говорят, что, если прийти туда рано утром и попросить первым, твоё желание сбудется. Ты можешь пойти туда завтра, первое желание всегда сбывается.
- Нет, нет, что ты? Я буду ждать, сколько нужно. А ты? Почему ты не просила?
- Просила, но пока ничего.
- Прости, это ужасно бестактно, или даже хамство. Но что ты попросила?
- Быть любимой, как ты, как Ричи, как все. Поэтому я и жду своего нового Выхода.
- Мне противно от своей бестактности, прости.
- Перестань, ты хороший и смешной. Пойдём, уже почти темно.
Услышав последние слова, я поспешил к дому. Я опять ничего не понял, но в этот раз решил не обращать внимания. День прошёл прекрасно, я отдохнул, развлёкся, ну, попалась странная парочка, и что? Да ничего, у всех есть свои странности, переживём, в конце концов, они славные ребята, а Бетти так особенно. Моего приподнятого состояния не могло ничто испортить. Я быстрым шагом дошёл до дома, налил себе стакан молока и устало развалился на диване. Мысли текли медленно, перескакивая с темы на тему, пока я и не задремал. Проснулся от дико громкого стука в дверь, подскочил с дивана и кинулся открывать - на пороге стоял растрёпанный Бенц.
- Ричи, привет. Ричи, послушай меня. Ты мой друг, я ждал тебя, но мне надо срочно уезжать, она пришла за мной. – Он был жутко возбуждён, говорил сбивчиво, непонятно.
- Ричи, у тебя всё будет хорошо, Бетти поможет тебе, я уже попросил её. Мне жаль, что приходится уходить и оставлять тебя, но я безумно этому рад. То есть не тому, что оставлять, а тому, что уходить. Ричи, я не был в Храме, и ты не ходи, не надо. Ты поймёшь всё, скоро. А сейчас запомни – не ходи в Храм, жди – это важно, ты должен быть сильным. - Он крепко обнял меня, ткнулся носом мне в шею и убежал. Я не успел сказать ни слова, даже попрощаться.
- Бенц, Бенц подожди, что случилось? – Я выскочил на улицу, но он уже скрылся из виду.
- Не останавливай его, он уже там… - Бетти стояла возле крыльца и улыбалась.
- Может, ты мне хоть что-то объяснишь?
- Ричи, дорогой, не злись, ты всё поймёшь сам, очень скоро. Я не могу тебе рассказать, поверь, так будет лучше. Мы всё узнаём в своё время, так правда лучше. – Она погладила меня по руке и медленно пошла по дорожке к своему домику.
Я ещё какое-то время постоял на пороге и зашёл вовнутрь. Спать мне уже не хотелось, от моего лёгкого и весёлого настроения не осталось и следа. Внутри была пустота, чувство большой утраты. Неужели я так привязался к Бенцу? Да, он был забавным, но ведь я же знал его только один день. Или и вправду мы были уже знакомы, но я позабыл. Нет, ну как? Я бы не забыл его, хотя что-то очень родное, узнаваемое в нём, конечно, было. Я опять вышел на улицу, присел на ступеньки, уже стемнело, повеяло ночной прохладой, а в небе загоралась эта странная радуга.
- Какая ночь? Я тебя спрашиваю, какая у тебя ночь? – Я не сразу понял, что обращаются ко мне. Прямо напротив дома стоял тот самый шустрый портье из центра развлечений. Только сейчас он был какой-то ссутулившийся, уставший и казался намного старше.
- Извините, не понял Вас.
- Я спросил, какую ночь ты здесь находишься?
- Вторую.
- Тогда немедленно зайдите в дом. Вам нельзя выходить на улицу после восхода радуги!
Я чувствовал себя настолько опустошённым, что даже не попытался поспорить с эти наглым типом, а молча подчинился.
Проснулся я довольно рано и опять от стука в дверь. Первая мысль была - Бенц вернулся! Но стучали негромко, я бы сказал, весьма тактично, и это точно не мог быть Бенц. На пороге стояла улыбающаяся Бетти.
- Доброе утро! На завтрак?
- Доброе утро, не слишком ли рано?
- Помнишь, как говорил Бенц: «Хороший день – это прежде всего хороший завтрак»?
- Он не вернётся? – спросил я с последней надеждой.
- Нет. Но ему хорошо, он хотел этого. Мы все хотим того же.
- Хотим чего? Может быть, ты мне всё же объяснишь, что, чёрт возьми, здесь происходит?
- Конечно, обещаю, завтра утром я отвечу на все вопросы, даже о смысле жизни, – она засмеялась и потянула меня за собой.
Мы сходили в столовую, посидели в парке, потом купались на озере, загорали, ели мороженое и опять гуляли, Бетти показала мне город, все его основные достопримечательности. Предложила ещё раз сходить в Центр развлечений - « ведь завтра уже не получится» - я не понял почему нельзя завтра, но сегодня мне точно не хотелось. Меня не покидало чувство утраты, навалилась какая-то апатия - я гулял, купался, даже смеялся, но всё это было машинально, словно так надо - и всё, я просто делал то, что надо. Мне было грустно, в душе у меня засел ржавый гвоздь тоски, отравлявший своим кислым вкусом этот прекрасный солнечный день, проведённый с милой Бетти. Из меня словно вышли вся радость и восторг, мне хотелось забиться в уголок, спрятать голову под одеяло, заснуть, а проснуться, когда всё уже будет хорошо. Но что-то подсказывало мне, что хорошо уже не будет…
- Уже вечер. Нам пора расходиться по домам. Встретимся завтра, если захочешь. Извини, я так хотела, чтобы у тебя сегодня был весёлый день, но вижу, что не очень преуспела.
- Нет, ну что ты! Мы замечательно провели время, это я сегодня какой-то никакой-то.
- Ничего, завтра ты станешь другим. Я приду рано как только можно, и помогу тебе.
- Поможешь в чём?
- В ответах на все вопросы, ведь я обещала, помнишь?! – На этих словах она чмокнула меня в щёку, помахала рукой и ушла. А я остался стоять, не сразу заметив, что стою напротив своего домика.
Не спалось, я сидел у окна, глядя на звёздное небо и уже привычную радугу в нём. Мне захотелось вспомнить, действительно ли мы были знакомы с Бенцем. Сейчас я был почти уверен, что да, но подробности ускользали от меня. Тогда я попробовал по-другому – буду вспоминать всё подряд, может быть, и это всплывёт.
Воспоминания, воспоминания, воспоминания…
Вдруг вспомнилось, как меня в первый раз посадили на переднее сиденье в машине. Очень интересно было бросать взгляды в лобовое стекло – целый мир, но этот мир так быстро наплывал на меня, что было жутко страшно. Почти всю дорогу я сидел, уткнувшись в спинку сиденья и ноя себе под нос: «Хочу домой, хочу домой…» А потом мы наконец-то остановились, меня взяли на руки, вытащили из машины, и тихий ласковый голос спросил: «Ты испугался? Я думала, тебе понравится». И мне стало так стыдно, что я не смог ничего ответить и только покрепче прижался, но дал себе слово, что в следующий раз лучше умру от страха, но глаз от окна не отведу. Правда, на обратной дороге меня посадили сзади и разрешили немного высовываться в окно – вот это был кайф, настоящий кайф!
Память такая странная штука – создаёт свои закладки на совсем незначительных моментах, наполняя их такой трогательностью и чувственностью, что потом щиплет глаз от ненужных и нежданных слёз… Я не сдерживался. Сидел один в темноте, глядя на странную радугу на ночном небе, и слушал, как мои слезинки стучат по столу, словно дождь. Дождь…
Мы гуляли в парке, вдруг стало темно, и без всякого предупреждения пошёл сильный ледяной дождь. Такие дожди часто шли у нас осенью, промозглой, сырой осенью. Он снял с себя куртку, завернул меня в неё, схватил на руки и побежал. Я чувствовал его тяжёлое дыхание, даже слышал, как часто бьётся его сердце, но вырваться и побежать сам я не смог. Так сладко было знать, что меня любят и спасают. Я тоже любил и его, и её, и всех наших, и тоже готов спасти! Чёрт! Мой слёзный поток усилился, и мне стало уже неудобно перед самим собой. Почему сейчас все эти банальные воспоминания такие пронзительные, щемящие? Надо вспомнить какой-то действительно серьёзный момент, тогда, наверно, мне станет легче думать о мелочах.
У меня идёт кровь… Очень, очень больно, но я в каком-то ступоре, не могу даже закричать, только чувствую этот солёный противный вкус во рту и не могу от него избавиться. Она подбегает, открывает мне рот и вытаскивает какую-то мерзкую колючку. Боже, как больно! Меня берут на руки, говорят, чтобы я опустил голову, и что всё будет хорошо, и нам помогут, только нужно, чтобы я потерпел совсем немножко, и целуют, целуют. Мы забегаем к нашим соседям, она что-то говорит на незнакомом языке, которого я не понимаю. Мы уехали из дома, мы в другой стране, и я ничего не понимаю здесь, и эта чёртова колючка, дома я никогда не взял бы эту гадость в рот. Мы опять бежим, незнакомые улицы, переулки, мы ещё не ходили здесь, мы же только неделю назад приехали. Я увлекаюсь, мне немного легче, и вдруг замечаю, что вся её блузка в крови. В моей крови! Мне опять страшно, а мы всё бежим, бежим, она то переходит на шаг, то снова срывается в бег, долго, очень, очень долго... Мы добежали до врача, он делает укол, и я засыпаю… Открываю глаза, а они сидят напротив меня на полу, она в окровавленной блузке, и он что-то говорит, успокаивая её. Мне не больно, но встать я ещё не могу и просто смотрю на них. «Я вырасту, стану умным, сильным и тоже буду вас всегда спасать!»
Чёрт, что ж такое, у меня уже просто истерика. Я слышу собственные рыдания и ничего не могу с этим поделать. Где вы? Я могу, я хочу, я спасу! Тишина, и эта проклятая радуга в небе - кто придумал освещать ночное небо радугой? Не в силах оставаться больше один, я выхожу во двор и падаю в траву. В эту проклятую траву без запаха. Я вспомнил, как в ночь моего приезда видел Бенца, так же валяющегося в траве и рыдающего в голос, тогда я ничего не понимал, а сейчас?...
А сейчас - милые трогательные воспоминания, цветные кусочки памяти из калейдоскопа моей жизни, лишь предвестники лавины, которая обрушилась на меня. Я захлебнулся в этом потоке, я катался по траве, кричал, смеялся, вгрызался в землю. Но мои слёзы и рыдания иссякли, я лежал на спине, глядя в тёмное радужное небо, и тихо всхлипывал, почти как в детстве.
Мы плавали в море, гуляли по паркам, мне покупали новые игрушки и я доставал всех, чтоб со мной играли, я засыпал на диване перед телевизором, меня укрывали пледом. Я рос, становился спокойней, мудрее. Она подстригала меня дома, сама - очень красиво, это было целое действо, которое я так любил. Стрижка, купание, вкусный обед, сон. Я старел – мне было тяжело ходить, и я уже не всё мог есть, зубы поредели, я стал очень плохо видеть и ориентировался уже только по памяти, они понимали это и ничего не меняли дома. А потом… потом - всё стало просто ужасно! Я ничего не понимал и не помнил, я даже перестал их узнавать.
Меня накрыла новая истерика, ведь сейчас я увидел и вспомнил то, что происходило в последние полгода моей жизни… Когда я стал немощным, стариком-маразматиком. Я не мог ходить и ничего не понимал, и мог нагадить прямо под себя. Они никогда не ругались, ни одного грубого слова. Просто поднимали меня, мыли, убирали, кормили, выносили на руках на улицу, чтобы я дышал воздухом. Как я ненавижу себя за весь этот ужас, который я устроил самым любимым людям на земле. Почему я не сдох раньше, чтобы сейчас не видеть всего этого, мне надо было броситься под машину. И тогда сейчас я бы гордился собой, а не стыдился всего этого.
Она плакала тайком, курила и плакала, сидя на кухне перед открытым окном. Я помню едкий запах её сигарет, я делал вид, что не люблю его, но это неправда, я люблю всё, что связано с ними. И запах сигарет, и вино, и его грязные ботинки перед дверью, и их шумных друзей, норовивших погладить меня по голове – всё!
Но вот наконец-то настал мой последний день. Поскольку я не мог жевать, она варила мне мясо и перекручивала. Я слышал этот звук и уже готовился обедать. Было вкусно, тепло и так хорошо. Я поел, закрыл глаза и… И вот я иду по ночной аллее в маленьком курортном городке…
Я сел, вытер слёзы, что же теперь? Где я, что делать?
И меня накрыло последнее откровение – я собака. Да, я маленькая собака – чёрный пудель, эти люди мои хозяева, мои человеческие папа и мама, я прожил с ними восемнадцать лет и умер в их постели, нажравшись от пуза. Всё ещё было очень стыдно, но у меня есть одно оправдание, даже два - Любовь и Преданность. Я и сейчас чувствовал, что все мои чувства и мысли - это любовь, преданность и желание их постоянно демонстрировать моим любимым.
Я сидел, смотрел в небо, и уже всё знал и понимал. Бетти, милая Бетти – маленькая пуделиха из цирка, ей и правда некого ждать - её просто усыпили, когда ослабли лапы и она больше не могла выступать. Бенц - мой друг, большой чёрный лохматый неизвестной породы. Он жил в соседнем доме, и, когда меня выводили гулять, он видел нас в окно и начинал проситься, мы часто гуляли вместе – двое молодых шумных кобельков.
Вот и пришла моя третья ночь, а вместе с ней конец беззаботной лёгкости и безмятежности счастливого отдыхающего. Сейчас я видел судьбу каждого, с кем познакомился здесь, достаточно было лишь подумать о нём. Радуга была мостом, по которому мы все приходили сюда и уходили, дождавшись своих хозяев или просто новой жизни. Мы все были собаками, любящими или ненавидящими людей. А Храм – это наше последнее желание, которое, может быть, исполнится.
Храм. Стоп. Ведь теперь я могу тоже попросить, и я уже точно знал, что! Лишь на секунду я задумался - а хочу ли я этого - но отбросил сомнения и рванул в сторону Храма. Я должен быть первым, моё желание должно исполниться. Я спасу вас, сейчас уж точно спасу, мои любимые…
Я вышел из храма, когда уже рассвело, и наш городок наполняла утренняя суета. На скамейке почти напротив входа сидела Бетти.
- Привет, я знала, где тебя искать. Как ты?
- Ничего, свыкаюсь… И уже использовал своё право на исполнения желания.
- Ты не должен мне говорить, – поспешила вставить она.
- Нет, должен, ведь мы пробудем с тобой тут долго, а друзья должны быть честны друг с другом. Я просил только одного. Несколько часов я стоял и просил исполнить только одно желание – чтобы мои Люди не приходили за мной как можно дольше. Я хочу, чтобы они жили - долго, долго жили. Я любил их, но не был полезен при жизни, так, может быть, сейчас… - я не сдержался и предательские слёзы опять вырвались из глаз.
- Не надо, успокойся, ведь ты отдал им свою любовь и преданность, а это всё, что у нас есть для них. Пойдём. – Она взяла меня за руку, и мы медленно пошли по аллейке, по той самой, по которой шёл и я в ту первую ночь.
P.S.: Моё желание было исполнено.
@ Ирина Островская