Продолжение. Начало в http://proza.ru/2022/08/28/801
Вскоре я узнал подробности сегодняшнего прилета. Поскольку во время стрельбы я спал, то не мог понять, что это было, град или ракета, а может, и снаряды. Но разброс между пораженными местами получился значительный. Главное разрушение получил большой, современный склад, который отстоял от нашего в шестистах метрах. Разрывы и последующий пожар его уничтожили полностью.
Если в первый раз мы не пострадали благодаря недолету, то сегодня случился перелет, к счастью, тоже в нашу пользу... В этой печальной истории все-таки нашелся один положительный момент – никто из людей не пострадал.
Хлопотливый, насыщенный событиями день плавно переходил в такие же шумные сумерки, а вот вечер заканчивался негромко.
Следующее утро ни чем не отличалось от всех предыдущих. Постреливали нечасто. Но после завтрака Алеша подкинул мне работы: распечатать договоры, проштамповать их печатями и отправить по указанному адресу.
То есть, у нас появилась возможность отгрузить продукцию на экспорт и нужно было в обязательном порядке срочно выслать покупателю подписанные бланки договоров. А кроме меня, у которого сконцентрировались все печати фирмы, этого сделать никто не сможет. Наши начали понемногу работать, но все менеджеры офиса, кроме тех, кто на производстве, работали удаленно. А тут необходимо выполнить важные, хоть и чисто канцелярские операции...
И я погрузился в тексты, затем, в принтеры, штампы, сканеры... Техника не моя, а сына, скорее, больше даже внука, все консультации по телефону – мероприятие хлопотное... Кошка Маруся активно участвует, поскольку это ее квартира, но своим мяуканьем объяснить не может, как лучше и правильнее исполнить.
Но совместными усилиями (не только с Марусей) все у нас сложилось удачно: договор распечатан, проштампован и отправлен по назначению. А это очень знаковый договор. Мы показываем иностранным партнерам, что даже небольшая украинская фирма в военное время производит и отпускает продукцию, и что, как бы ни тяжело проходилось, мы не опускаем руки. Это одно.
А второе – наши работники, которых война вышвырнула из привычной жизни, когда они были при деле и зарабатывали на жизнь, тоже видят, что фирма работает, пусть всего лишь на треть своих прежних возможностей, но она жива, и есть надежда, что рано или поздно все возродится.
Хорошее дело мы сегодня сделали...
Миновал еще один день. В конце марта погода неожиданно превратилась совсем в зимнюю: с неба летит снег не снег, а, скорее, ледяная крупа, возвратился мороз, да еще с ветром... На целых десять часов пропало электричество. Хорошо, что мы хоть успели выпить кофе, а потом в ожидании электричества оставалось только маяться.
Положим, пока хватало дневного света, можно было что-то читать, но не новое. Только проверенные старые авторы могли внести хоть какое-то успокоение в мою мятущуюся натуру, а новые тексты голова не принимала. Сегодня не лежит душа к книжным страстям...
А еще в такую сумрачную годину мы помимо своей воли несколько раз проваливались в дневной сон. Получается, что организм сам нашел для нас естественное подспорье, когда ничем больше не можешь заняться. Сон помог коротать время до тех пор, пока жизнерадостно не засветились огоньки приборов и заурчал холодильник.
Объявился один добрый приятель, наш сосед по комплексу. Правда, объявился всего лишь по телефону, но с важной просьбой. Все-таки он решился вывезти оборудование из своей клиники, что функционировала у нас здесь, на комплексе, в Западную Украину. Там у него есть свое помещение, семья уже также там, и они решили продолжить работу в тех краях.
- Чем я смогу тебе помочь?
- Банально: нужны еще одни рабочие руки. Там есть мой человек, Денис его зовут, но он один не справится. Да ничего квалифицированного – тут придержать, там поднести...
- Делов-то... Схожу, конечно.
И я отправился в клинику. Премудрого, как и обещал сосед, от меня ничего не потребовалось, но без моих непрофессиональных рук тяжко бы пришлось Денису. Я и ему помог, и сам получил удовлетворение от своей пригодности. И вообще, раз к тебе обращаются, значит, на тебя рассчитывают, тебе доверяют.
Иногда доверяют настолько, что оставляют ключи от своих автомобилей, которые остались по каким-то причинам здесь, на стоянках. А случалось, что даже ключи от собственных квартир, – вдруг кто-то из родственников подъедет?
«Не под ковриком же их прятать...»
Не раз и не два к нам по телефону обращались с просьбами соседи, которые уехали в безопасные места Украины или вообще за пределы страны. Одни просят впустить своих знакомых в подъезд, поскольку подъезды у нас на кодовых замках, другие – кому-то помочь с пропуском на территорию комплекса, а кто-то просто интересовался, как у нас дела, живы ли, цел ли дом, и что мы чувствуем сами.
И, услышав наши «стойкие» голоса, сами успокаивались, а посему искренне благодарили нас за поддержку. Даже так – нас, которые слышат каждый день канонаду и не знают, что день грядущий нам готовит, благодарят за поддержку...
Вообще надо заметить, что в эти дни люди, которые остались на комплексе, да и в целом по городу, стали отзывчивее и благороднее что ли. Как будто в них проснулось годами спрятанное человеколюбие и сострадание. Появилось понимание, что мы сейчас все в беде: люди, звери, и даже обычные цветы в горшках, что сиротливо стоят на подоконниках в брошенных квартирах. И хочется, очень хочется, чтобы все вытерпели, выжили, а потом радовались жизни сами и радовали других.
Пошел второй месяц осады. Прогнозы есть разные, одни эксперты пугают, другие успокаивают, но что от них толку, если ты сам видишь – пока беспросветная тоска. Каждодневная стрельба, причем, сектор громких звуков начал смещаться больше на юго-восток.
Почему это? Идет окружение? Но так было совсем недолго, возможно, один, от силы два дня. Скорее всего, они пытались идти дальше, чтобы образовать хотя бы подобие полукольца, но их отбили. Кстати, артиллеристы опять расположились возле бабушкиного дома и работают с прежней позиции. И мы снова беспокоимся...
Одним утром, когда я находился в ванной, надо мной тревожно замигал потолочный светильник. Я тут же сообразил, что это могло бы означать, и, пытаясь остановить надвигающуюся угрозу, от безысходности почти взмолился:
- Нет, нет, стоп...
Куда там... Приобретенный печальный опыт не подвел – электричество пропало...
Даже далекому от техники человеку было бы понятно, что предшествующее отключению мерцание лампочек по всем признакам явно соответствовало принудительному обрыву. Отстрелили кабель или разрушили опору – неизвестно, но гремело примерно в том направлении, где проходила высоковольтная линия электропередач.
Да, не прошло и двух суток, как мы снова без света. На этот раз завтрак у нас получился на сухую: кофе, увы, в руках не сваришь. Хмурое утро, что б им всем...
Вдруг мне пришла в голову остроумная мысль: ни разу не бывало случаев отключения электричества одновременно во всем городе!.. Да что там – в городе: даже в одном районе... Всегда находились везунчики, у которых свет не пропадал. Так почему не попытать счастья где-нибудь в сторонке?
- Ира, поехали в «Новус», - закинул я жене удочку, - А вдруг?
«Новус» – это недавно открытый супермаркет, расположившийся в паре километров от нашего дома. Туда можно добраться и пешим ходом, но на автомобиле удобнее и быстрее, особенно когда у тебя «трубы горят». И мы не прогадали.
В «Новусе» все работало, кофе наливали исправно, а еще к стаканчику кофе можно было подобрать какой-нибудь коржик или даже булочку, что мы и исполнили. Мы даже пропустили не по одному стаканчику, и у нас получился совершенный праздник... В руках кофе, за окном супермаркета падает снежок, а ты отключился от действительности и по-детски радуешься своему маленькому счастью...
Как будто сейчас нет никакой войны, а заснеженные тротуары и летающие снежинки подталкивают твое воображение к ассоциации с зимними каникулами, поэтому можно никуда не спешить, а заниматься своими любимыми делами. Сидя в уютной квартире, можно почитать книжку, а можно посмотреть какой-нибудь добрый и веселый фильм. А когда вдруг вспомнишь, что у тебя в прежнем доме был камин, то тут воображение вообще разыграется не на шутку: что может быть лучше, как коротать свои свободные часы, сидя у камина? Смотреть в огонь, ворошить горящие поленья или подбрасывать новые...
Ощущение от неожиданно подвалившего праздника сохранилось на весь день. Хотя сегодняшняя реальность никак не соответствовала нашему настроению. Стреляли долго, часто и громко. В терробороне сказали, что бригада ремонтников не может подойти к месту повреждения, уж больно яростная пальба идет в том районе.
Но мы опять дождались своего часа. В восемнадцать тридцать в нашем комплексе начали поочередно зажигаться лампы в домах. К сожалению, почему-то наш дом подключили самым последним.
Мы прохаживались по территории между зданиями и отмечали: вот осветилась номерная табличка на этом доме, и сразу же вспыхнули окна в паре-тройке квартир... А вот уже есть свет у соседей в доме напротив... Через мгновение появилось электричество еще в одном доме, но чуть подальше...
Нам слегка завидно, что наш дом стоит особняком. Он сейчас самый мрачный на комплексе, но мы не сердимся, мы ждем своей очереди.
«На войне нужно уметь ждать», - была у кого-то такая фраза, а, возможно, я ее и сам придумал.
Это выстраданный закон войны – уметь не роптать и терпеливо ждать своего часа. Мы, конечно, не на фронте, а всего лишь неподалеку от него, но эту истину усвоили. Прогулка закончилась, мы зашли в освещенную квартиру и погрузились в пропущенные новости. Хотя нет, меня в первую очередь интересовали не новости.
Да, я по-прежнему ждал сообщений или писем от старинных приятелей, друзей, близких мне людей, от которых с начала войны не получил ни весточки. Конечно, я имею в виду тех, кто жил за пределами Украины, а некоторые и в стране агрессора.
С теми, с которыми я общался в начале войны, а потом, после шока от наших разговоров, удалил все контакты, - это только часть. У удаленных «якобы друзей» отношение к войне стало явным после ее начала. Но до этого оно, пестуемое пропагандой, все эти годы всего лишь тлело, а учитывая, что на темы политики и жизни наших стран мы никогда не разговаривали, то этот потаенный конфликт был скрыт за разговорами о житии-бытии вообще, о друзьях, о семьях. А когда двадцать четвертого февраля взращенный нарыв вскрылся, вот тут-то весь накопленный гной и полез. И я отсек от себя все, что нас связывало, пусть даже то невинное, о чем мы часто судачили.
Но оставалось еще немало «молчаливых» друзей, которые мне были намного ближе, с которыми мы очень давно не встречались, но ежегодно строили планы – скоро обязательно где-то пересечемся. Вот они как?
Я до последнего не хотел разочаровываться в людях, хотел опровергнуть себя самого, потому что мне с каждым днем становилось все более ясным, что дружба пошла под откос...
За многие годы, прошедшие после окончания школы или института, при условии, что ты ни с кем все это время не виделся, у людей происходят самые необратимые изменения в мировоззрении, в психике, в поведении даже. Одно дело, когда на протяжении всех прошедших лет ты все-таки иногда встречался, сверял их жизненные принципы со своими и простодушно радовался:
«Мы прежние... Друзья юности – это фореве... Они никогда не подведут...», - и был абсолютно прав.
Но подобные выводы ты распространял и на тех, с которыми изредка переписывался или созванивался, а по душам, чтобы вот так – про всё и вся, – никогда не разговаривал.
А сейчас, после стольких лет отрывистой переписки, могу ли я уверенно сказать, что они «не подведут»?.. Никогда не поверят про старого друга, что он враг? И что они сейчас предпочитают – телевизор или интернет? Смотрят свои ток шоу или презирают их? Включают регулярно программу «Время» или уважают другие новости? А самое главное – верят ли они, что в Украине нацисты?! Наконец, наиболее беспощадный вопрос – уверены ли они, что Украину нужно уничтожить и имеют на это право?!
Да, я жду вестей, вопросов от друзей, жду хотя бы формального участия – жив ли ты, все ли у тебя в порядке? Ан, нет, тишина...
Зато вместо вопросов от старинных друзей до меня долетают мысли отдаленных знакомых, от которых нужно просто-напросто отмахнуться и не придавать им ни малейшего значения, но тут я неожиданно обнаруживаю тенденцию в мышлении многих из-за поребрика, в лапах которой запросто могли пребывать и те самые мои «молчаливые» друзья.
Например, один негодяй предложил мне или смириться с оккупацией, которую он называет «освобождением», или потихоньку собирать вещи и перебираться в другую страну. Он такой не один: уверенных в себе и в своей преступной власти мерзавцев хватает. То есть, они считают, что я и подобные мне граждане Украины должны собраться и уехать из своего дома, своего города, своей страны?!
Как они все вместе солидарны, как они скопом визжат в соцсетях или в неких объединяющих их в интернете группах – ура, мы молодцы, смерть укропам... Не скажу, что я остаюсь абсолютно бесстрастным и равнодушным к их вою. Как любого впечатлительного человека меня эти посылы задевают. Но – что мне эти малознакомые люди? Да и люди ли это? Наверняка, среди них немало ботов. Пусть себе...
Ожесточаешься, когда в том лагере оказывается твой многолетний приятель, с которым тебя связывало настолько многое в жизни, что после сведений о его позиции ты пребываешь поначалу в потрясении.
Человек, который жил в Украине, знает здесь всё и всех, частенько приезжал сюда и, естественно, чувствовал себя здесь, я уверен, как дома, и вдруг – он ярый имперец и шовинист, определенно убежден в наличии гусей-диверсантов, нациков и прочей мерзости. Не могу утверждать, что и «спецоперация» ему по душе, но почему-то мне представляется, что он больше за нее, чем против... Неужели на него так «Спутник» подействовал?..
Конечно, я его вычеркиваю из списка... Поначалу по отношению к нему я испытываю только негодование, а потом вдруг оно неожиданно для меня самого замещается странным и сложным чувством, имя которому злорадство.
Да, это чувство меня не красит, можно сказать, что оно является даже показателем моей слабости, но в сегодняшней трагической ситуации мне нужно устоять психически, чтобы не разрушать себя постоянными мыслями – что будет с нами и со страной?.. И еще одна мысль – что случилось с людьми?
А теперь я злорадствую – сдулись те люди. Они оказались хуже, чем представлялись на протяжении долгих отношений. Они оказались с изъяном. Нет среди них рыцарей без страха и упрека. Они оказались слабаками, а не борцами за справедливость, какими они себя позиционировали в разные периоды жизни...
Не вполне праведное чувство злорадства распространяется и на всех остальных «молчаливых» друзей, дальних родственников и прочих приятелей, которые оказались по ту сторону баррикад. Но тут у меня добавляются определения похлеще. Они не понимают, что поклонение войне с нашей страной на них всех ставит клеймо. Они теперь навечно заклеймены!..
Их оправдание своей власти, развязавшей войну с Украиной, позорно и стыдно. Когда все закончится, когда бы это ни случилось, как они будут себя чувствовать? Это благодаря их одобряющему визгу отправлялись на фронт солдатики. Одни шли из-за денег, другие еще из-за того, что тоже поверили в телевизионные мантры, третьи попали на войну неожиданно для самих себя, поскольку думали, что это учения. Да, были и такие. Но сколько вернется живыми и невредимыми и из одурманенных, и из бестолковых?
Все, и власть, которая начала войну, и те, с одобрения которых продолжается бойня, будут носить на себе печать убожества, злобы и неполноценности. Нет, не печать, а клеймо. Его не смыть и не вытравить...
Так и вышло, что каждодневное ожидание любой весточки от старых друзей, в конце концов, привело меня к печальному выводу – ждать не стоит... Все закончилось именно сегодня вечером, после очередного отключения электричества, на втором месяце войны. Как будто я после каждого имени и фамилии поставил не многоточие, как мне хотелось сделать в начале войны, а твердую точку, а потом выбросил свою старинную записную книжку...
Март медленно полз к своему окончанию. Как будто и тут, на околице фронта, один день шел за три. Он выдался неожиданно не весенним, но в конце месяца тепло все чаще заглядывало к нам. Правда, иногда оно подменялось сильным ветром с последующим холодным дождем, но не вечно же тому быть?
Почти каждое утро начиналось с отчаянной стрельбы, потом все затихало, но через некоторое время бабаханье возобновлялось. Удивительно, но несмотря на присутствие «домашних» артиллеристов, в нашу сторону больше ничего не прилетало. Уверен, все оставшиеся на комплексе очень усердно просили Всевышнего об этом и он нас услышал.
А мы свои дни коротали в прогулках по нашему городку. Мы накручивали круги и спирали по внутренним проездам и дорожкам, но за пределы комплекса не выходили. Только я иногда садился на своего железного коня и по краткосрочным делам выезжал поближе к цивилизации.
Много разговариваем с нашими собственными беженцами. Они все устроены, обживаются в новых условиях и по-прежнему пробуют нас поколебать, приглашая выехать из города. Но мы даже не снисходим к их попыткам обсуждения темы выезда, а просто меняем направление разговора. Однако беседы всегда затягиваются на часы: мы все скучаем друг за другом, и нам есть о чем поговорить.
К обычным житейским темам у нас с сыновьями добавляется и тема бизнеса.
- На тридцать первое марта планируем вызывать нашего водителя. Надо открывать склад. Сделаешь? Развезем все довоенные и новые заказы… - ставят мне задачу наши «удаленные» руководители.
Да я с радостью. Хоть и беспокойно здесь бывает, но тут как повезет. А вдруг попадем в паузу? Тогда спокойно загрузимся. Работать, пусть и не слишком ритмично, нужно обязательно. Мы не должны опускать руки, мы должны верить в лучшее. Это нужно не только нам, но и нашим людям, которые нуждаются в работе.
Фото из личного альбома.
Окончание в http://proza.ru/2022/09/01/905