Жил да служил в столичном городе генерал Пряников. Числился он в одном важном военном учреждении и каждый день приезжал туда и уезжал оттуда на персональном автомобиле с водителем-срочником. И вот как-то летом, в пятницу это было, вышел генерал Пряников из своего важного учреждения после отданного защите Родины трудового дня. Огляделся вокруг — благодать-то какая: солнышко светит приглушенно и ласково, за гранитным парапетом речка поблескивает-подмигивает, листья на деревьях под легким ветерком перешептываются о пустяках приятных. И захотелось вдруг генералу прогуляться до дому на своих двоих — недалеко ведь, машина минут за пять доезжала, если без пробок. Бросил он на заднее сиденье портфель, китель снял и туда же пристроил. «Езжай, — говорит водителю. — До дома. А я пройтись в канун выходных желаю». А водителю что, он — срочник, развернулся и уехал.
Генерал еще постоял, на речку полюбовался, да и пошел в сторону дома — как ему помнилось. Идет, песни строевые под нос мурлычет, на дамочек проходящих искоса из-под козырька взгляд бросает, жмурится от удовольствия.
Шел он шел, и вдруг понял, что местности-то и не узнает! То ли машина как-то иначе двигалась, то ли из машины все по-другому виделось… Чуждый ландшафт кругом, и как теперь дальнейшее направление угадать, совершенно неясно. Решил он шофера обратно отозвать, да сообразил, что телефон был в кармане кителя, а китель он своими же руками в машину закинул… Попробую, думает, еще пройтись, вдруг местность узнавать начну. И повернул направо — машина, вроде, так ездила. Идет-идет — нет, ни одного знакомого объекта. Смеркаться начало. Но генерал не растерялся. Ладно, думает, где только наша не пропадала, сейчас машину поймаю. Хотя бумажник-то в портфеле, а портфель — опять же в машине. Ничего, решил, доедем, я со двора покричу — черт с ними с соседями, они еще не такое видали — супруга денег вынесет.
Подошел к проезжей части и руку поднял. Сразу же несколько машин подлетело — еще бы, не каждый день генерал голосует. Выбрал он автомобиль посолиднее, уселся на заднее сиденье, «Поехали», — говорит. «А куда едем-то, командир?» — шофер спрашивает. А генерал и не знает, что ответить — не помнит он своего адреса. Да что, не помнит, он и не знал его никогда — его ж всегда прямо к подъезду подвозили. Водитель его адрес знал, а он — нет. Помнит, только, что этаж шестой, и дверь справа, металлическая, красивая, и номер медный, красивый, с завитушками, а что за номер — черт его не знает, то ли 29, то ли 62… Можно бы в паспорте справиться, но паспорт в портфеле, а портфель домой уехал. Вздохнул генерал и вылез из машины.
Отошел он от дороги, сел на лавочку, пригорюнился. Паспорта нет, телефона нет, денег нет… Начал он глазами автомат телефонный искать, подумал — вдруг, кто двушку обронил, а он найдет и домой позвонит. Так и автоматов нигде не видно. А и были бы, номера-то он не знает. Его ж всегда с супругой адъютант соединял. Заплакал генерал Пряников от неведомого прежде бессилия.
Тут маленький мальчик к нему подходит: «Чего это вы дяденька генерал тут плачете, болит у вас что-нибудь?» Ну, генерал и рассказал ему с горя, что потерялся и не знает, где его дом. Мальчик задумался на минутку и спрашивает: «А как ваших папу и маму зовут, знаете?» Генерал чуть не завыл. А мальчик еще подумал, а потом говорит: «В таких безвыходных ситуациях в полицию надо обращаться. В полиции всегда помогут. Давайте, я вас отведу. С чужими, конечно, ходить никуда нельзя, но вы не бойтесь. Я хороший, я дядей-генералов не обижаю». Взял Пряникова за палец и довел до отделения полиции.
Вошел генерал в отделение, дежурный лейтенант от удивления вскочил, встал по стойке смирно. Генерал ему рукой махнул, «вольно», мол. Непривычно краснея и заикаясь от неловкости, выложил все, как на духу. А лейтенант сообразительный попался. «Вы, — говорит, — может быть, помните, в каком учреждении работаете?» Генерал даже обиделся: помню, разумеется, как этого можно не помнить! В таком-то. «Вот с этого и начнем», — обрадовался полицейский.
Позвонил он туда-сюда, выяснил номер дежурного по важному учреждению. Набирает.
— Здравствуйте, а, числится ли у вас такой генерал Пряников?
— А зачем вам такая секретная информация? — сразу насторожился дежурный и спрашивает строго. — Откуда это вы звоните и с какой целью интересуетесь?!
Но лейтенант находчивый оказался:
— Звоню я вам из Центральных бань. Сам я местный директор. Отдыхали у нас сегодня генерал и два адмирала. Так адмиралы после отдыха на своих двоих отчалили, а генерал сильно утомился. Только и успел сказать, что фамилия ему Пряников, а служит в вашем учреждении. После чего сомлел. А машину он отпустил, так что и спросить не у кого. Но надо бы нам как-нибудь генерала домой доставить. Мы б отвезли, только куда его транспортировать, не знаем. Не стану же я в его портфель за документами лазить, правильно? Мало ли что у него там содержится по секретной военной части…
Тут дежурный помягчал:
— Случается такое с нашими генералами. Работа у них тяжелая, устают очень. Сейчас я вам его домашний адрес посмотрю, — но потом все же обратно насторожился. — Фамилия ваша как?
— Молодец, дежурный! — отвечает полицейский. — Бдишь. А фамилия моя полковник ФСБ Сивоконь.
— Полковник?.. — изумился дежурный. — А, ну, конечно, как же еще... Сию минуту, товарищ полковник.
И дал лейтенанту домашний адрес Пряникова.
Ну, дома генерал получил, конечно, от супруги по самые аксельбанты. Супруга-то его, как водитель портфель с кителем занес, ситуацию сразу считала — не зря ж она с детского сада в генеральские жены готовилась. В общем, сильно она понервничала, за что генералу и досталось кухонным полотенцем по лысине. Но ему было не привыкать. Могло ведь и хуже быть — хорошо, что супруга посуду после готовки уже домыла.
А в понедельник он еще и от начальства устный выговор получил, громкий — за то, что позволил водоплавающим себя отдыхом утомить и бросил таким образом тень на весь героический коллектив учреждения. Ну, и за дискредитацию армии в целом.
С тех пор генерал больше пешком не ходил. Иногда, правда, если погода уж очень настойчиво намекала, на подъезде к дому из машины выходил и как бы разминался, фуражкой обмахиваясь. Но машина всегда за ним метрах в пяти следовала. До самого подъезда. Вот только на полицейского лейтенанта генерал Пряников был очень обижен — зачем тот наврал, что адмиралы на своих двоих ушли.