Когда в Москву, культурную и просвещённую столицу, в начале 21-го века привезли поясок девы Марии, умершей два тысячелетия назад, то толпа в 800 тысяч человек сутками стоящими в очереди, чтобы поклониться какой-то тряпочке ужаснула меня. Я понял, что мы возвращаемся в средневековье.
Этот возврат начался в ещё в девяностых годах, кровавых, безвластных, голодных, когда народ потерял веру в добро, справедливость, в защиту государства. Лишённый будущего, народ стал искать защиты у бога и потянулся толпами в церкви, где служители религиозного культа призывали к кротости и терпению.
Власть поддержала спасительное для неё религиозное движение, восстановив и построив за полтора десятка лет более 25 тысяч церквей и сама зачастила в церкви, истово крестясь и лобызая иконы, тем самым подавая пример богопочитания молодёжи, всегда подражающей сильным мира сего.
Я атеист и мне не понятна слепая, безоговорочная вера в несуществующее, от страха неизбежной смерти придуманное тысячелетия назад тёмным человеческим разумом. Еврейский бог Иагва, всемогущий старец, проживающий за облаками, для меня сказочный миф.
Но Иегошуа сын Иосифа из Назарета, известный всем как Иисус Христос жил две с лишним тысячи лет назад и сомнений в этом у меня никогда не было. Но меня всегда смущало превращение его из человека в бога.
Я прочитал Библию, изучил все четыре Евангелия и трактаты о Христе , написанными философами, учёными, богословами, писателями (Штраус, Э.Ренан, Ч.Г. Додд, Н.Т. Райт, Д. Мережковский, Фарер, Иосиф Флавий, Л Толстой, Бердяев, Б. Пилат, Г.Гече, Грубар) и открыл для себя подлинного Христа, человека отвечающего своему времени, в котором он жил. И я решил поделиться с читателями своим открытием.
Прочитав об осаде крепости Махер римлянами, я понял, что обвинение евреев в смерти Христа, продолжающееся в течение 17 веков до сих пор, чистейшая ложь. Не могли евреи выдать Пилату своего соплеменника, если в те времена осаждённые жители крепости Махер сдали её без боя, ради спасения одного еврейского юноши Элеазара, которого римский военноначальник Бас грозил распять на кресте, если они не сдадут крепость. К тому же по еврейскому закону сдавать соплеменника врагу категорично запрещено. Поэтом Иисуса евреи не могли выдать врагу .
Это тоже подвигло меня к написанию повести «Мой Иуда», чтобы снять чёрное пятно с совести еврейского народа.
Для евреев той эпохи Иегошуа из Назарета был пророком и несостоявшимся Мессией (Христосом), обладающим сверх естественными способностями, такими как у советского эстрасенса В. Мессинга, болгарской пророчицы Ванги, американского эстрасенса Уайта, индуса Али-Бабы и у множества неизвестных целителей и знахарей прошлых веков и сегодняшних дней.
Однажды я сам ощутил на себе мистическую силу одного из таких знахарей. У меня, восьмилетнего, на бедре неожиданно выросла опухоль, по форме напоминающая фасолину. Врачи только пожимали плечами, а хирург предложил операцию. Мама испугалась и отвела меня к соседке бабе Маше, которую мы, дети , почему-то считали колдуньей. Она налила в стакан воды, долго что-то шептала над ним и заставила меня выпить.
На следующее утро я проснулся от радостного крика матери, На моём бедре ни какого следа от опухоли. Чем объяснить такое чудо, очевидно, рядовому человеку невозможно.
Но чудо, которое я обнаружил в Прозе ру, вполне объяснимо. Это горькое, обидное и постыдное чудо. Из 23 тысяч моих читателей я пока отыскал только четверых настоящих, подлинных читателей, любящих художественное слово и слог, понимающих замысел автора, видящих слабые и сильные стороны его творчества и не боящихся их высказать автору.
Мою повесть «Кто-то должен начать» прочли от первой до последней строки всего лишь два автора. Правда, было много читателей неопределённых и других авторов , но главы повести читались вразнобой и не понятно было дочитывали ли до конца?
Для чего я печатаюсь в Прозе? Чтобы узнать чужое впечатление, мнение, услышать разумную критику, помочь мне разобраться в моих просчётах, в ошибочных мыслях и т. д. Я уверен, что каждый автор желает для себя того же что и я.
Исправив, доработав, получив одобрение читателей я уже с уверенностью смогу пойти в типографию с накопленными наличными в кошельке, чтобы опубликовать своё выстраданное, дорогое сердцу произведение для широкого круга читателей.
Но сегодня в Прозе у всех клиповое мышление. Все предпочитают писать и читать только легкомысленные миниатюрки и пустые стишки в четыре строки, после прочтения коих непременно посылаются автору стандартная похвала и восхищение с такой же стандартной благодарностью от творца «произведения».
Это мне напоминает басню Крылова «Кукушка и петух». До коле мы будем изображать себя перечисленными выше пернатыми?
Ещё недавно мы считались самой читающей страной. А сегодня чураемся как чумы от прочтения не только романа или повести, но даже рассказа, если он выходит за размер компьютерного листа.
Как измельчал ныне читатель всея Руси! Как сие постыдно и больно сознавать!
Мою повесть «Мой Иуда» ожидает участь предыдущей моей повести, к сожалению; хотя она написана в тревожное время, когда православная вера становится едва ли не государственной идеологией; при наличии множества других религий это взрывоопасно для нашей многонациональной страны. «Мой Иуда» написан для религиозно сомневающихся, чтобы они поняли кому и зачем они молятся.