Желтый октябрьский лист Клена прибился к ветхому окну той самой аудитории, в которой шла лекция о серебряном веке на кафедре переводчиков. Вел эту лекцию для будущих интерпретаторов Шекспира и Сервантеса, Маркеса и Джека Лондона и других образцов мировой литературы приглашенный лектор из союза писателей России. Высокий мужчина средних лет, в очках с черной оправой и густой шевелюрой по имени Алексей. Его, порой эмоциональная, подача того или иного витка биографии великого поэта или писателя вводило в полный восторг студентов-переводчиков второго курса Литературного института имени Горького. Иногда он переходил на тихий-тихий голос и приходилось вслушиваться в некую тайну произведений Бунина и Булгакова, Паустовского и Есенина и казалось, будто он сам, стоя где-то в сторонке со старой керосиновой лампой, наблюдал за работой великих писателей.
- Когда речь заходит о реальной личности истории и персонаже, то, конечно, мы не всегда обращаем внимание на то, что это совершенно разные люди. Иисус Христос в реальности и Иешуа у Булгакова в "Мастере и Маргарите" – это абсолютно разные личности, не имеющие ничего общего друг с другом.
Многие не успевали записывать за Алексеем и просто делали небольшие заметки в своих тетрадях. И продолжали внимательно слушать, как бы незримо принимая участие во всех тайнах серебряного века.
- Или возьмем, например, Кутузова у Льва Толстого в "Войне и мире" и Кутузова реального. Абсолютно разные люди. И об этом хочется сейчас поговорить. Как многие писатели додумывали, доделывали или, разрушая полностью, создавали заново своих Лениных и Сталиных, Мольеров и Пушкиных. Итак, тема лекции "Автор и его персонаж".
- А есть самый яркий пример в литературе, когда персонаж совсем не соответствует исторической личности? То есть совершенно противоположная личность?
Это спросила рыжеволосая девушка с первой парты, почему-то сидящая одна. Её брови и волосы были в цвет раннего и такого волшебного октября, который танцевал в невероятно красивом танце с Москвой за окном литинститута. Что-то было в ней магическое и притягательное. Словно ненавязчивый гипноз её глаз, волос, голоса попал на Алексея. И на какое-то мгновенье он не знал, что сказать.
- Как вас зовут?
- Ира.
- Ира, очень приятно. Алексей.
Многие захихикали.
- Мне думается, Ира, что самый яркий пример в литературе, лично для меня, конечно, это Антонио Сальери, реальный Антонио Сальери - первый капельмейстер императорского двора, и Сальери из маленькой трагедии Пушкина "Моцарт и Сальери". Это противоположные личности. Если бы Сальери реальный и Сальери Пушкинский встретились, то им было бы о чём поговорить и было бы чему очень удивиться.
- А почему? Пушкин сознательно это сделал? Почему создал совершенно другой образ? Я - будущий переводчик и хочу понять - имею ли я право на перевод того или иного произведения со своим ощущением и даже со своим участием?
- Мне думается многие писатели и поэты так или иначе встречаются со своими персонажами. Рано или поздно это происходит. Ведь это их персонажи, а не реальные люди. У Владимира Корвина-Пиотровского есть потрясающая пьеса "Ночь".
Многие записали это название в свои тетради.
- И там, - продолжал Алексей, - есть сцена, где к Пушкину приходит некий посетитель. Он же возможно Мефистофель или он же Сальери. Черный человек. Я прочитаю некоторые строчки оттуда.
Алексей достал из своего кожаного коричневого портфеля старую книгу и открыл её на заложенной закладке.
- Пушкин говорит своему ночному посетителю:
"Я слушаю и смутно вспоминаю, -
Такой же плащ и хриповатый голос -
Мы, кажется, уже встречались где-то,
Тому назад лет десять. Но тогда
Вы были старше иль, верней - моложе -
Был поздний вечер. Вы вошли без стука,
Как близкий друг, уставший от разлуки,
С каким-то свёртком типографским. Я
Не мог, однако, вспомнить ваше имя
В необычайном возбужденьи. Ночь
Текла, текла и мы разговорились.
Я слушал вас внимательно. И вы
Мне подсказали замысел Пророка!»
- И вот что ему на это отвечает посетитель.
"Я только шум Поющего потока,
Я мерзлый пар, идущий от Невы".
- А далее в самом финале этой пьесы Пушкин говорит пришедшему к нему Данзасу.
"Послушай, что за сон
Я видел наяву. Есть у меня -
Ты помнишь? Моцарт. Странный господин
Пришел к нему однажды, заказал
Учтиво Реквием - и скрылся. Он
Сейчас был здесь, мой черный незнакомец.
Вошёл чуть сгорбленный, в плаще потертом,
И растворился в зеркале".
Многие успевали что-то записывать за Алексеем, а он старался не смотреть в сторону этой рыжей девушки. Какой-то невероятной силой его влекло теперь к ней, и он ждал окончания занятия.
После лекции Ирина сама подошла к нему и спросила, где можно будет почитать его критические статьи на темы литературы серебряного века и зарубежной классики ХХ века. Алексей оставил свой номер телефона и поспешил выйти из аудитории.
Весь его день был расписан по минутам. После лекции и по традиции он спешил к своему участковому врачу, где проверялся после недавно сделанной операции. Когда друзья спрашивали, что была за операция и что ему вырезали, он отшучивался, что вырезали ему раковую опухоль в районе груди, где находится душа. И теперь его душа больше не болит. Вечером была работа в союзе писателей, связанная с альманахом "Литературная Россия", где он занимался публикациями различных произведений начинающих писателей. Кроме того, знакомый художник Михаил Ильич Бушнов уехал на выставку в Париж и просил присмотреть за его котом Марселем и за самой мастерской, которая находилась в самом центре Москвы во дворике Пречистенки. Этот загадочный дворик с одинокой деревянной качелью между двумя тополями и пару стилизованных под ХIХ век фонарями, напоминал таинственное пространство, выпадавшее из стиля современной Москвы. Это был уголок прошлых столетий. Когда шёл сильный дождь, то казалось, что по брусчатке стучат копыта лошадей и слышатся звуки подъезжающей кареты. Создавалась полная иллюзия того, что к мастерской подъезжает пролетка, из неё выходит Пушкин и идет в гости к Бушнову на поздний чай.
Адреса Алексей запоминал хорошо. Цифры в его голове не просто были сухими математическими символами, а влюбленными алгоритмами. Если цифра влюбляется в цифру, из нее получается дом. Дом, где поселяется тайна. Улица Пречистенка, дом 32, дробь 1, строение 8. Итак, 32 плюс 1 равняется 33. Возраст Христа. А 8 - бесконечность. Так и запомнил. Пречистенка, Христос и бесконечность. Эти недели он жил и работал там. В самой мастерской, кроме кровати, стола, мольберта, книжного шкафа, печки и старого телевизора ничего не было. В углу стояли старые и, вероятно, не проданные холсты с большим слоем пыли. Если войти в мастерскую, то первое что бросается в глаза, это огромный холст, висящий по центру. На холсте изображена девушка с рыжими волосами, волной ниспадающими на серую шерсть волка, которого она обнимала на фоне сказочного леса. Девушка и волк как будто были единым целым, вернее, они были неразрывной парой, и было понятно, что это не просто девушка, она - спутница и подруга. Картина так и называлась "Рыжая волчица". Алексей был зачарован этим полотном. Какое-то трепетное и волнующее ощущение вызывала в нём эта рыжая девушка-волчица.
После приготовления яичницы с помидорами Алексей покормил серого кота с добрыми глазами по имени Марсель и сел за рукопись. На столе стоял ноутбук, печатная машинка и много вырезок из газет, журналов и листов рукописного текста - тетради, черновики и прочее. Сверху одной открытой тетради лежал надкушенный лимон. Но самое удивительное было то, что по периметру всего стола лежало множество отрывных календарей за разные годы и с разными тематическими направлениями. Рядом с календарями лежали оторванные из них листки. На них были сделаны авторучкой некие заметки Алексея. Листков было очень много и, похоже, что именно они, а не сама рукопись представляли наибольшую ценность для нашего героя. Запах яичницы, старых книг, масляных красок и сырости создавали полную атмосферу творчества и чего-то очень знакомого из детства. Взяв в руки один из календарей и оторвав листок с сегодняшним числом, Алексей что-то написал на нём ручкой на каком-то только ему понятном языке, и произвел здесь же некоторые расчеты. На листке календаря за этот день был напечатан кулинарный рецепт лобио и гороскоп на день, а на другой его стороне были выписаны события за разные годы, связанные с этой датой. Алексей отложил листок и открыл ноутбук. Набрал пароль и открыл папку, имевшую крупными буквами следующее заглавие: "Новый рассказ". И словно руки пианиста упали на клавиатуру, началась симфония мыслей и чувств. Яичница остыла и стала холодной. Есть её уже было невозможно. И только звук сообщения, пришедшего на телефон, оторвал его от работы. Он открыл смс… "Столько красок. Давайте вместе насладимся осенью послезавтра в Ваших Бунинских тёмных аллеях на Поварской. Мне нужны Ваши критические работы. Ласковых снов. Ира с первой парты".
И вдруг что-то странное произошло с Алексеем: дрожь пробежала по его телу, и он ощутил точно такое же чувство, какое появлялось у него при взгляде на рыжую волчицу с холста Бушнова. Уснуть он уже не мог. Что-то дальнее и непостижимое влекло его в невероятную пучину рыжеволосой бездны. Он наспех оделся и вышел на улицу. Осень на удивление в этом году была теплой. Была тихая ночь и, выйдя на Малый Левшинский переулок, он утонул в московской осени. Сны, воспоминания, игра на скрипке, шум волны, пение птиц, треск зимних электрических проводов, гул трамвая, звук порванного листа, - все это проносилось в его голове. И все эти ощущения родила в нем она. Кто она? Ожившая девушка-волчица? Мог ли он её знать раньше? Он перечитывал телефонное сообщение и в голове у него родилась одна очень важная и нужная ему мысль: «Слово – это поступок! Да, именно так, слово суть поступок. Мы знаем, как важны слова в нашей жизни! Слово, вовремя сказанное слово может быть спасательным кругом для тонущего, слово может изменить пульс сердца, вкус яичницы, цвет вечера, запах осени, саму осень и жизнь. А мы так часто разбрасываемся словами, не понимая, что, произнося слова, мы совершаем поступки. И от нас зависит, какими они будут: плохими, хорошими, нейтральными».
Через пару часов он вернулся в мастерскую и решил не открывать ноутбук. «Новый рассказ» не требовал чувств и эмоций…
…Утро было обычным и пахло кофе и красками. Сначала союз писателей, потом лекция в школе и участковый врач. Ничего не предвещало плохих новостей у врача, но когда тот посмотрел на снимки, в которых, с одной стороны, отразился сам доктор, а с другой Алексей, врач как-то протяжно и неприятно сказал.
- Плохо голубчик мой, плохо. Опухоль вернулась. Посмотрите сами. Душа у вас снова на месте. Боюсь метастаз. Вы по-прежнему душевнобольной, голубчик мой.
Врач громко засмеялся, а снимки сами по себе распались в воздухе и исчезли…
Алексей проснулся в поту. О болезни он практически не думал (хотя и ходил на контрольные обследования), но этот сон вернул его в реальность. Заснуть больше не удавалось. Тревожные мысли не давали покоя. Он стал перебирать календарные дни оторванных листков и, открыв ноутбук, что-то стал писать в "Новом рассказе". Но работа не шла. Он резко закрыл ноутбук, оделся и вышел на улицу. Прогулявшись немного по ночному городу, Алексей почувствовал, что к нему возвращается душевное равновесие и желание спать. Он вернулся домой. Марсель спал. Алексей последовал его примеру и вскоре тоже заснул…
….Утро расплывалось в каплях дождя, рисующих слезы на дряхлом окне мастерской. Алексей встал с кровати и первым делом оторвал один из листков календаря и сделал на нем свои пометки. Открыл ноутбук и зашел в папку «Новый рассказ». Пробежал глазами несколько предложений и закрыл крышку писательского фортепиано. В тишине мастерской слышно было как Марсель пил воду. Под этот звук Алексею вдруг вспомнилось, как был сделан заказ на новое произведение. Он не знал название нового рассказа – таково было решение заказчика, что название появится в самом конце работы. Да, в общем, и особых условий для написания не было дано. Вернее, условие было только одним – рассказ должен быть о любви и перекликаться с реальными событиями самого писателя. Предоплата была сделана сразу стопроцентная на карту Алексея и это предполагало, что другого исполнителя заказчик искать не намерен. Алексея это и удивило, и немного испугало. Было странное ощущение, что заказчик знает о жизни Алексей больше, чем это можно предполагать – ведь с заказчиком Алексей до этого не был знаком никогда. Но, несмотря на всю странность и таинственность ситуации, отказаться от заказа уже было невозможно. Кроме того, эта интрига только подстёгивала фантазию Алексея. И ему было, что написать в этой партитуре…
День был расписан по часам и, несмотря на неприятный сон, обещал быть добрым. Звонок телефона окончательно разбудил его и вернул из воспоминаний. Звонили из какого-то института и приглашали на очередную лекцию. Тут он вспомнил о своём неприятном сне и понял, что ему надо отпустить этот сон. Отпускал он его, завтракая приготовленными блинчиками с клубничным вареньем. Выходя из дома, он посмотрел на "Рыжую волчицу" – и ему показалось, что она таинственно подмигнула.
Весь день прошел в работе, встречах, каких-то просмотрах литературных материалов и прочее. Но одно обстоятельство сильно выбило Алексея из колеи. Сегодня на его лекцию не пришла Ирина. Он спросил студентов как бы между прочим: «А где же ваша рыжеволосая сокурсница?». Студенты с удивлением посмотрели на него и пожали плечами. Алексея очень смутило это обстоятельство и, чувствуя неприятное волнение, он после лекции зашел в деканат, решив навести справки об Ирине. Но оказалось, что такой студентки нет и никогда не было в Литинституте. Он набрал её номер телефона, в ответ прозвучали длинные монотонные гудки.
В мастерскую вечером он возвращался традиционным путем по Малому Левшинскому переулку и, пиная листья ногами, он напевал грустную мелодию, всматриваясь в лица пречистенцев, которые, как ему казалось, были его давними знакомыми. Это успокаивало его и давало ощущение реальности и устойчивости этого мира.
Ритуал его вхождения в мастерскую всегда был одинаков. Взгляд на волчицу, душ, яичница с помидорами, кормление Марселя и крепкий кофе. Алексей взял несколько отрывных листков календаря и сделал очередную заметку. Открыл ноутбук и папку "Новый рассказ". Руки опустились на клавиши и снова началась музыка. А за окном началась гроза. Алексей закрыл форточку и вернулся в творчество. Прошло, наверное, часа два или три, наступила глубокая ночь, а гроза не унималась. Кто-то громко постучал в окно. Раскат молнии осветил комнату и в этом свете Марсель прыгнул на плечо Алексею. Сначала Алексей подумал, что ему этот стук показался. Но стук повторился. Еще громче. Мурашки пробежали по его телу и все, что он сделал в целях безопасности, это вышел из папки "Новый рассказ" и закрыл ноутбук. Подойдя к окну, он увидел Иру. Она былая без зонтика и вся мокрая от дождя. Алексей открыл форточку и громко с удивлением спросил:
- Ира?!! Вы откуда здесь?! И вообще… как вы здесь…
Гроза забирала все звуки и голоса.
- Я прошу вас, откройте, я вам все объясню!
- Вы одна?
- Да, я одна.
- Как вы узнали, где я живу?
- Вы можете открыть?! Или я заболею!
Алексей открыл дверь, и абсолютно мокрая девушка вошла в мастерскую. Дрожа, она присела на краешек стула. Видно было, что она очень замерзла. Потом ее взгляд упал на полотно с волчицей, и она как-то таинственно улыбнулась.
- Ира, я не понимаю...
- Горячее можно? Чай, кофе?
- Да, конечно.
Он снял с нее куртку, предложил скинуть мокрые туфли и дал тапочки, накинул лежащий рядом хозяйский плед, который был теплым от его тела и творчества. Поставил чайник.
- Объясните мне…
- Сначала кофе.
Алексей налил кофе по чашкам. Марсель внимательно изучал гостью. Гостья посмотрела на Марселя и снова улыбнулась. Она уютно закуталась в серый пушистый плед. Рыжие волосы волной легли на ткань пледа, словно волосы рыжей волчицы на серую шерсть волка. Алексей невольно вздрогнул от такого сходства.
- Может, коньяку добавить? – предложил Алексей, с трудом справляясь со странным ощущением нереальности происходящего.
- Добавьте…
Алексей добавил в кофе коньяк.
- Ира, я хотел бы получить какие-то объяснения этой ситуации…
- Я пришла для того, чтобы вы написали повесть.
- Не понимаю вас.
- Я не совсем Ира. Вернее я совсем не Ира, но зовут меня Ира.
- Ира, я не понимаю… это что, такая игра?
- Понимаете Алексей, я - ваш персонаж.
- Кто?!!
- Я - ваш персонаж, Алексей. Я пришла, чтобы вы написали рассказ или повесть. Что угодно.
- Ира, я прошу вас, у меня нет совсем времени на все эти глупости! Я сейчас вызову вам такси и езжайте домой. Вы ведь где-то живете, наверное? Хотя, как оказалось, вы не учитесь там, где учитесь… В общем, бред какой-то! Но у меня в любом случае нет сейчас времени! У меня рукопись горит! Мне надо срочно её закончить! – вспомнив о рукописи, Алексей как будто поймал спасательный круг – он вновь вернулся в реальность, и ему стало легче.
- Рукописи не горят…
- Ага. Гоголю это скажите!
- Алексей, ну вы же сегодня были в Литинституте и убедились, что меня там никогда не было. Разве это не доказательство того, о чем я вам говорю?
- Так значит, я сошел с ума? Да? Ты мое воображение?
- Леш, у нас не так много времени. К утру я исчезну и нам надо успеть. Да, я - твое воображение. Муза там, считай, как хочешь… У тебя есть что-нибудь поесть? —неожиданно спросила Ира.
- Как ты можешь хотеть есть, если тебя нет? То есть ты есть, но ты мое воображение? Что за чушь? Что за бред? Что всё это значит? – у Алексея было ощущение, что с ним играют в какую-то дурацкую игру.
Ирина открыла кухонные шкафы и посмотрела на сковородку.
- А кроме яичницы ничего нет?
- Прости, нет. Я не ждал гостей.
Ира грациозным движением закинула концы пледа за плечо, освободив руки, взяла грязную тарелку и помыла в раковине.
- Ладно, поем яичницу.
Взяла вилку и наложила яичницу из сковородки в тарелку и начала есть. К ней на колени запрыгнул Марсель. Алексей был в замешательстве.
- Ммм, вкусно…
- Спасибо, Ира. А по какому праву ты тут хозяйничаешь? А? Ты вошла, нет, ворвалась в мой дом… вернее не в мой… но тем более. Помыла посуду, съела мою яичницу. Может, тебе еще массаж на ночь сделать и сказку рассказать перед сном, а? Что за игру ты придумала? Мне не до этих твоих игр. Оставь меня в покое, пожалуйста!
- Слушай меня, Леша. Я тебе повторяю, я - твой персонаж и я пришла, чтобы ты написал рассказ. Заметь, я к тебе пришла в такую погоду. А если я заболею?
- Как ты можешь заболеть, если ты мое воображение?!
- Ты еще не знаешь, как твое воображение может кашлять и капризничать. Ладно, пожалуйста, Лешенька, садись и пиши.
- И не подумаю! Я тебя просто выгоню!
Она громко засмеялась.
- Как?
- Да вот так. Сейчас вызову полицию и тебя отсюда вышвырнут.
- Вызывай, – голос у Ирины был на удивление спокойный.
Алексей имитирует вызов полиции и разговор. Ира, согреваясь, начинает с Марселем на руках ходить по мастерской и изучать различные вещи и антиквариаты.
- Алло, полиция? Ко мне в дом проникла женщина. Она ведет себя не адекватно и не хочет уходить. Что?!
Смотрит многозначительно на Иру, в руках у которой по-прежнему Марсель.
- Да. Да, она вооружена. Я не пью. Жду.
Алексей положил телефон на стол.
- Они сейчас приедут. Тебе не страшно?
- Ты им адрес не сказал...
Алексей чертыхается и снова имитирует вызов полиции:
- Алло. Пречистенка 32 дробь 1, строение 8. Жду.
Кладет снова трубку на стол.
- А сейчас не страшно? Они едут. Готовься!
- Нет, не страшно.
- Почему?
- Потому что они заберут тебя. И не в отдел, а в психушку.
- Это почему же?
- Ну, смотри, они сейчас приедут, ты им скажешь, что вот к тебе в дом проникла я и что я вооружена и очень опасна. Далее, они захотят меня увидеть, а меня нет. Вернее я есть, но только в твоем воображении. Понимаешь? Ты покажешь им в пустоту и тебя заберут. Скажи, а у тебя есть тут телевизор?
- Ты издеваешься?!
- Ничуть. Сейчас на Первом канале "Паганини. Скрипач дьявола". Хороший фильм.
Она протянула ему телепрограмму. Алексей взял телепрограмму и медленно сел на свой стул.
- Значит у меня шизофрения…
- С тобой всё в порядке. Ты просто должен написать "Рыжую волчицу". Оживить этот холст и меня вместе с ним. И я уйду. Обещаю!
- Я тебе не верю!
- А ты думаешь, Леша, что Шекспира не посещали Меркуцио и Офелия? Джульетта и Гамлет? А к Булгакову не приходил сам мессир? Ошибаешься. Да, кстати, Сервантеса в тюрьме два раза навещал Дон Кихот.
- Слушай Ира, я не Шекспир, и не Булгаков, и не Сервантес. И ко мне не может никто приходить!
- Я же пришла. Тебе придется смириться с тем, что я - твой персонаж. Как только ты поселишь меня в строчках "Рыжей волчицы" я исчезну, обещаю, а пока ты этого не сделаешь, я буду заходить в тот вагон метро, в котором едешь ты, я буду стричь тебя в парикмахерской, куда зайдешь ты. Я буду официанткой в том самом кафе, где ты ежедневно пьешь кофе.
- А если я улечу в Нью-Йорк? У тебя есть виза?
- Я стану стюардессой самолета компании "New Yorker" боинга 777-300, на котором ты обычно летаешь. Пожалуйста, напиши меня, и я уйду сама.
- Ну, хорошо, допустим я готов тебе сейчас поверить. Ты не Ира, ты - ее придуманный образ. Придуманный мной. Так?
- Так. И тем более ты сам говорил тогда на лекции в Литинституте, что персонаж и реальная личность - это два разных человека. Как Кутузов у Толстого в "Войне и мире" и как Кутузов в реальности. Как Иешуа у Булгакова и как Христос в действительности. Ведь Сальери в жизни и Сальери у Пушкина - это противоположные фигуры. Кто это говорил?
- Я.
- Так и с Ирой. Она и ее персонаж, то есть я - это разные люди. Пиши, прошу тебя. Утром я растворюсь в рассвете и тумане октября, - но лучше в строчках у тебя. Смотри, рифма пошла. Пиши!
На мгновенье Алексей представил эту картину. Он едет в метро, она заходит в соседний вагон и смотрит на него оттуда. Он выходит на следующей станции и садится на лавочке в ожидании следующего поезда. Она садится напротив. Сквозь шум поезда их диалог в воображении Алексея слышен обрывочно…
- Ты можешь от меня отстать?
- Напиши меня.
- Нет! У меня сейчас другой роман. И вообще, мне есть чем заняться в жизни помимо тебя! Прекрати за мной ходить!..
Далее его воображение переносит его в кассу железнодорожного вокзала. Он покупает билет до Тулы. И все бы ничего, но рядом, в соседней кассе сидит она и оформляет кому-то билет. Потом поворачивается в его сторону и улыбается. По губам ее можно понять фразу:
- Напиши меня.
Алексей бросает билет и уходит из вокзала….
… Вечером, приготовив себе яичницу с помидорами и сев возле телевизора, он переключает каналы и ищет новости. Нашел. первый канал. И все бы ничего, но новости ведет она - Ира. И после сообщения о теракте в Сирии, ситуации на Украине и встрече президента России с Китайским лидером она говорит: «Напиши меня...».
Он снова возвращается в свою мастерскую и в ту реальность, в которой, как казалось, он находился.
- Хорошо. Хорошо, Ира! Я готов написать рассказ "Рыжая волчица". Но рассказ. На пару страниц, не больше. Ты пойми, у меня "Новый рассказ" и мне нужно его закончить вовремя. Срок в срок. Меня торопят. Это слишком важный и серьезный заказ. Ты даже не представляешь, насколько серьезный! Меня торопят!
- Кто?
- Он.
- Кто он?
- Тот, кто заказал мне его.
- А кто он?
- Он? Какое это имеет сейчас значение?
- О чем роман?
- Не важно. Так, давай начнем.
- Давай.
- Ты можешь пока почитать что-нибудь. Или жми на пульт и смотри своего "Паганини".
- Думаю, тебя все это отвлекать будет. Мы сделаем по-другому…
С этими словами Ирина подошла к столу, на котором лежали листочки от календарей и начала их раскладывать так, как будто точно знала, куда и какой листок надо положить. Алексей, ничего не понимая, смотрел на этот пасьянс. В конце концов из листочков образовалось две стопки: одна большая, другая – совсем маленькая.
-Что это? – спросил Алексей, хотя смутно уже начал догадываться, понимать каким-то шестым чувством, что всё это значит.
- Это, - Ира показала рукой на большую стопку, - твой рассказ «Рыжая волчица». Ты записал основные моменты и мысли этого рассказа на этих оторванных листочках. Написал на языке, который знаем только ты и я. И листки календаря здесь не случайны – для тебя всегда были важны цифры, они для тебя ключ к твоим словам, поворотам сюжета, характерам героев… Я вижу, что ты уже догадался, о чем будет наш рассказ. Рассказ, который на самом деле уже есть и который только осталось записать.
Ирина таинственно улыбнулась и прикрыла ресницами глаза.
- А вторая стопка? – спросил Алексей, который уже чувствовал, что стоит на пороге разгадки очень важной для него тайны.
- Вторая… – она взяла верхний листок с маленькой стопки, на котором как раз был тот самый рецептом лобио, пробежала его глазами, - это начало твоего другого, еще не придуманного произведения. Ты пока записал лишь несколько мыслей и ощущений. Но это уже другая история. Давай вернемся к нашей «Волчице».
- Подожди! – Алексей хотел узнать всё до конца, - откуда ты знаешь тот язык, на котором я пишу свои заметки?
- А ты не помнишь, откуда он появился у тебя?
- Нет... не помню… Мне кажется, это как будто было во мне… и в какой-то момент проснулось…
- Это случилось во время твоей операции, когда ты был под наркозом. К тебе приходила рыжая волчица и научила тебя этому языку. Но ты забыл об этом, как только пришел в себя. Ты не случайно оказался в этой квартире и увидел эту картину. Ты сразу вспомнил язык, но не смог вспомнить волчицу…
Алексей сел за ноутбук и набрал название "Рыжая волчица". Ира присела на краешек кровати. Плед соскользнул с плеча и обнажил часть ее тела. Алексей растерялся, пальцы его замерли над клавишами.
- Ты пиши, пиши, - тихонько произнесла Ирина, - Представь себя художником и вместо красок напиши меня словами. Что чувствуешь, что видишь. Пожалуйста! Ведь я не просто так пришла сюда. Я как волк, обложенный красными флажками, вынуждена искать спасения. И это спасение – ты. Те слова, которые ты напишешь, решат мою судьбу. Ведь слово – это поступок. Ты верно подумал...
Алексей многозначительно посмотрел на Иру и ударил по клавишам. Ирина продолжала сидеть полуобнаженной, но уже смотрела не в сторону Алексея, а на картину, словно мысленно разговаривая с ней. А Алексей время от времени смотрел на Иру и писал. Писал то, что видел и чувствовал. Её рыжие волосы дополняли теперь его мечты и чуть слышное эхо его детских снов уносили их теперь на колеснице в мир, где Наташа Ростова и Тибальт о чем-то страстно спорят, а Маргарита и Князь Мышкин катаются на качелях и смотрят на Луну, где в это время куда-то мчится на карете пер Гюнт и Скарлетт. Ира была красива. Ее вьющиеся рыжие волосы и красивое тело на фоне окна, за которым шел дождь, были неким ключом к тайнам мироздания и все в эту странную, но волшебную ночь говорило о причастности каждого из нас к какому-то вечному секрету на Земле. Таинственно и непостижимо было нахождение Ирины в эту ночь в Бушновской мастерской. Она действительно было похожа на волчицу. В ней было что-то из лесного мира и мира параллельного. Только сейчас Алексей понял весь смысл этого названия. Сама того не ведая, волчица эта рыжая теперь была на полпути до истины. Ее плечи и грудь, бедра и ноги, огонь глаз ее были как бы продолжением замысла Божьего во Вселенной и все это время она рождала талантливые строки в "Рыжей волчице".
- О чем ты мечтаешь? - спросила она его.
Алексей оторвался от рассказа.
- Родиться заново, но наоборот. Как Вуди Аллен.
- Как это?
- Ну как бы все наоборот. Очнуться в больнице, в которой умер в прошлой жизни. И чувствуя себя лучше с каждым днем выйти из не и сразу стать лауреатом крупной литературной премии и признанным писателем. А потом ты работаешь, работаешь, но молодеешь и становишься все неопытнее и неопытнее. Как же это здорово, мне кажется. А потом ты становишься совсем никому не известным, но перспективным писателем и тебя больше интересует молодость и красивые девочки, влюбленные в тебя. Ты занимаешься сексом, пьешь портвейн, куришь сигареты, не думая о своем здоровье, беззаботно оказываешься в старших классах своей школы и все молодеешь и молодеешь и становишься ребенком и всему удивляешься заново. Всему! Потом до самого рождения ты в уютной и теплой кровати и вот в самом конце, или как бы правильнее сказать, - начале, ты превращаешься в оргазм. Интересно было бы прожить жизнь наоборот, чтобы написать об этом книгу.
- Здорово как!
Ира встала, плед упал на пол, она подошла к Алексею очень близко и коснулась сосками его лба. Пот выступил на его лице, он вытер его и снова руки упали на клавиши – он очень хотел спасти свою волчицу... Она отошла в сторону и включила телевизор. Шел какой-то фильм. Но звука не было.
- У этого телевизора нет звука, - сказал Алексей.
- Почему?
- Я не знаю. Просто нет звука и все. Я смотрю его без звука. Привык. А ты о чем мечтаешь?
- Я же переводчик. Ты же знаешь. Хочу заново перевести классику и найти что-то свое. Как Пастернак в переводах Гете и Шекспира.
- Здорово!
Она взяла томик стихов лежащим на телевизоре и открыла его с середины, начала читать. Алексей продолжил работу над "Волчицей".
"Осень. Мертвый простор. Углубленные грустные дали.
Завершительный ропот шуршащих листвою ветров.
Для чего не со мной ты, о друг мой, в ночах, в их печали?
Столько звезд в них сияет в предчувствии зимних снегов.
Я сижу у окна. Чуть дрожат беспокойные ставни.
И в трубе без конца, без конца - звуки чьей-то мольбы.
На лице у меня поцелуй - о, вчерашний, недавний.
По лесам и полям протянулась дорога судьбы.
Далеко, далеко по давнишней пробитой дороге,
Заливаясь, поет колокольчик, и тройка бежит.
Старый дом опустел. Кто-то бледный стоит на пороге.
Этот плачущий - кто он? Ах, лист пожелтевший шуршит.
Этот лист, этот лист... Он сорвался, летит, упадает...
Бьются ветки в окно. Снова ночь. Снова день.Снова ночь.
Не могу я терпеть. Кто же там так безумно рыдает?
Это ты говоришь? Сам с собой - и себя отвергая?
Колокольчик, вернись. С привиденьями
Страшно мне быть.
О, глубокая ночь! О, холодная осень! Немая!
Непостижимость судьбы: расставаться, страдать и любить."
Алексей поднял голову на Иру.
- Бальмонт?
- Точно!
Ира подходит к старому магнитофону и нажимает на нем разные кнопки, вдруг он зазвучал. Кассета ожила, и музыка разлилась по мастерской. Она подошла к нему.
- Давай потанцуем.
- Ты хочешь меня соблазнить?
- Но ты же не займешься любовью сам собой. Я твое воображение, помни об этом.
- Хорошее такое воображение. Пришла, перемыла посуду, съела мою яичницу, мечтает переводить Шекспира, читает Бальмонта, гладит Марселя...
- Все писатели такие как ты? Иди ко мне...
Она подняла его с писательского места. Они стали танцевать и наполнять это пространство странной любовью автора и его персонажа. Она коснулась его щекой, и рука его утонула в ее рыжем море любви. Поцелуй их оборвал звонок телефона. Алексей взял трубку.
- Алло.
- Алексей, доброй ночи. Я же вас просил закончить "Новый рассказ". Завтра я должен забрать первую главу.
- Да, я помню.
- А почему тогда не за работой?
- Я за работой. Пишу.
- Пишешь вместе с голой девочкой в танце?
Пауза.
- Завтра я вышлю первую часть.
- Высылать не надо. Я сам за ней приду.
Далее абонент отключился. Он в недоумении посмотрел на Иру.
- Что случилось, Леш?
- Как он мог знать про тебя?
Алексей подошел к входной двери и открыл ее. В мастерскую ворвался ночной осенний холод и дождь. У дома никого не было. Алексей закрыл дверь.
- Кто он?
- Не важно. Ты же мое воображение. Тебя нет. Ты мой персонаж.
Она подходит к ноутбуку и показывает ему на написанные тексты.
- А это кто? Я уже есть, Леш. Ты меня создал и продолжаешь это делать.
- Слушай, а может у меня обычная шизофрения? Так бывало со многими писателями. Тебя и правда нет здесь. Все это лишь мое воображение.
- Есть.
- Ну, если бы сейчас наш диалог увидеть со стороны. Представь, что мы в театре. Все это спектакль. И получается, что зрители бы видели только меня одного? Разговаривающего с пустотой? Да?
- Нет, Леш. Если бы это был спектакль в театре, то большинство зрителей, конечно, меня бы не видели, но были бы и те, которые видели. Это особенные люди. Тонко чувствующие мир. Люди, которых надо беречь. Как и тебя. Надо беречь.
- Не надо меня беречь!
- Пиши, прошу тебя. Пора заканчивать рассказ...
- Да, конечно. Но как он мог узнать о тебе? Я ничего не понимаю.
Алексей сидел какое-то время в растерянности, затем резко взял телефон и набрал номер.
- Кому ты звонишь?
- Не важно. Сейчас. Алло! Валя, привет. Да нет, ничего не случилось. А ты почему не спишь? Прости. Я знаю. Знаю. Но мне надо срочно кое что знать. Ты же врач-психиатр. Скажи мне, есть такой диагноз, при котором тебя преследует человек которого нет. Ты разговариваешь с ним и все такое, он вмешивается в твою жизнь. Мм? Я дома. Все хорошо. Один. Вернее вот не совсем. Как? Синдром преследования. Начальная стадия шизофрении? Ага. А как это лечится? Да нет, меня никто не преследует, просто воображение. Просто работаю над новым рассказом о писателях шизофрениках. Все. Прости. Пока.
- Кто это был?
- Валя. Психиатр. Так вот, все объяснимо. Тебя нет. Это обычный диагноз. Синдром преследования начальной стадии шизофрении. Поняла? Синдром. И все. Я спать. Мне завтра "Новый рассказ" сдавать и...
На этих словах она нежно провела по его шевелюре и стала осыпать поцелуями его шею и плечи, волосы и грудь. Он отдавался этому карнавалу чувств весь, сполна...
Он проснулся от сильного стука в дверь. Кто-то очень сильно стучал. Ира крепко спала, и он аккуратно полностью накрыл ее обнаженное тело одеялом и подошел к двери. Марсель прыгнул к окну.
- Кто там?
- Я.
Алексей аккуратно приоткрыл дверь. Посетитель, высокий и поседевший мужчина лет шестидесяти, был в старом плаще и шляпе. В левой руке он держал промокшую от дождя какую-то рукопись, в правой руке у него была трость с головой волчицы на краю. На безымянном пальце правой руке сверкнул рубиновый перстень. От него пахло приятным парфюмом. Он резко дернул дверь и вошел в мастерскую. Оглядевшись по сторонам, он остановил свой взгляд на спящей Ире. Потом он молча стал перебирать отрывные календари на рабочем столе Алексея и что-то среди них искать. Открыл ноутбук и увидел папку "Рыжей волчицы". Далее поставил трость у кровати и сел на табуретку. В этот момент на его колени запрыгнул Марсель. Он стал гладить его, и вся мастерская наполнилась мурчанием.
- Садись, Алексей.
Алексей сел напротив.
- Я же просил работать над "Новым рассказом". Что еще за "Волчица"?
- Поймите меня, просто пришла она и...
На этих словах Алексея с петли сорвался холст Бушнова "Рыжая волчица" и упал на пол. Поднялась пыль.
- Она не пришла. Это я ее привел.
- Не понял.
- Это я ее привел, что тут непонятного?
- Я вас не понимаю.
- Есть кофе с коньяком? Я немного простудился.
- Да, конечно.
Алексей поставил чайник и стал заниматься приготовлением кофе. Ира сладко спала и во сне улыбалась чему-то светлому и прекрасному. Ее рыжие волосы были такими манящими, что посетитель долго рассматривал их и о чем-то думал. Запах кофе распространился по комнате. Выпив глоток кофе с коньяком, посетитель начал свой рассказ.
- Это я сделал так, чтобы она тут появилась. Только, пожалуйста, не будите ее, она так сладко спит.
- Я вас не понимаю.
- Алексей, Ира вам представилась?
- Да.
- Кто она?
- Мой персонаж.
- Кто, простите?
- Мой персонаж из написанной мной повести "Рыжая волчица".
- А вы кто?
- Не понимаю вас.
- Вы кто? Автор?
- Да. Я автор. Она мой персонаж.
- И как вам ваш персонаж в постели?
- Я не понимаю, что вы хотите от меня? Вы пришли за "Новым рассказом"? Он еще не готов. А Ира сегодня у меня. И я надеюсь, что не только сегодня...
- Какой невкусный кофе. В следующий раз я принесу вам свой. Вам понравится, уверяю вас. Кстати, я думаю, что вы уже догадались, какое название должно быть у «Нового рассказа»? – Мужчина сделал многозначительную паузу, но Алексей молчал, - Правильно догадались. Рассказ должен называться «Перчатка, упавшая с неба».
Он поставил чашку на пол. И продолжил гладить Марселя.
- Хорошо у вас тут, уютно. Подвальчик Мастера. По-другому и не назовешь. Позвольте закурить?
- Пожалуйста.
- Вы курите?
- Только когда выпью.
- Тогда у меня для вас есть замечательный виски со льдом. Он открыл свой чемодан и достал оттуда виски и два бокала. Разлил по бокалам и оттуда же достал серебряный портсигар. Открыл его.
- Угощайтесь.
Алексей взял тонкую сигару и Посетитель, прикурив ему и себе, предложил выпить.
- За что пьем, - спросил незнакомец.
- За что хотите.
- Тогда я предлагаю выпить за вас с Ириной. Вы получились у меня замечательно.
Они чокнулись бокалами и выпили.
- Я не понимаю вас.
- Алексей, вы - не автор. А Ира – не ваш персонаж. Автор - я. А мой персонаж – это вы. "Рыжая волчица" – это моя повесть.
Он развернул мокрую рукопись волчицы и показал ее Алексею.
- И я придумал в ней вас и ее. И меня забавляло до последнего то, что вы были уверены в том, что вы и есть писатель. Что ж. Такое часто бывает с персонажами.
Он поцеловал Марселя.
- Кстати, как вам Марсель? Я его придумал для вас, чтобы вам было не так скучно. И Бушнова я придумал и этот милый домик на Пречистенке.
Бокал в руках Алексея накренился и виски стали разливаться на пол. Его слова для Алексея были приговором. Глаза его увлажнились и зрачки расширились. В них появилось тихое безумие.
- Я пришел закончить рассказ. Но вот хочу с вами посоветоваться. Как вы думаете, чем все закончить? Мм?
Алексей молчал и смотрел в одну точку.
- Если бы вы знали, как мне надоели приторно хорошие или приторно плохие финалы. Неужели нет чего-то более оригинального? Я могу вас поженить, но это будет банально. Могу вас убить, но это еще легче и банальнее. Чем же мне закончить эту не начавшуюся историю любви? Или она началась? Вы смогли влюбиться в Иру?
Алексей по-прежнему молчал и смотрел куда-то в сторону. Ира перевернулась на другой бок.
- Ваши лекции по литературе Серебряного века и по "Мастеру и Маргарите" шикарны. Они очень интересны и увлекательны, я вам больше скажу, они претенциозны. Не побоюсь этого слова, - ювелирны. Но что вы знаете про автора и персонажа? Что вы знаете об этой еще никому не открытой субстанции? Я сам толком не знаю про это ничего. Ладно, у меня мало времени и мне пора заканчивать рассказ. Он выдался небольшим.
Посетитель выпил еще виски и поставил бокал на стол. Затем затушил сигару в принесенную с собой пепельницу и опустил руку в карман и достал пистолет. Далее он положил его на стол и как юлу раскрутил его. Пистолет долго вращался сам по себе на столе.
- Вы можете убить себя. Только не здесь. Вы разбудите Иру, а она так сладко спит. Самоубийство в этой истории самый достойный финал. Не так ли?
Посетитель взял со стола пистолет и протянул его Алексею. Он взял его и медленно поднял руку вверх. Вдруг, в это самое мгновение на улице сработала сигнализация машины. Посетитель посмотрел в сторону окна. Алексей выстрелил в него. Ира проснулась и подняла голову. В комнате кроме Алексея, Иры и Марселя никого не было.
- Что случилось, Леш?
- Нет, ничего. Поспи еще немного, хорошо?
- С удовольствием!
По всему двору Пречистенки 32 дробь 1, строению 8 и по всему Малому Левшинскому переулку, поднявшимся осенним ветром, уносило в пространство Москвы кипы пустых листов рукописи "Рыжая волчица" вперемешку с осенними листьями. Рукопись растворилась в осенних переулках города и исчезла навсегда. Рукопись, которая никогда не была написана.
К О Н Е Ц
октябрь 2017