Сказано - сделано. Оказавшись вновь за брошенным на произвол судьбы столом бара, где они ранее отдыхали, компания вновь обрела покой. Любое застолье всегда подразумевает собой смену буйства развлечений на тихое счастье задушевного разговора, если ты, конечно, не один на один с бутылкой, что, конечно же, осуждается каждым хоть мало-мальски разбирающимся в жизни человеком.
- Бабы, что же вы сумки-то тут поставляли, когда мы уходили? - посетовал на очевидное разгильдяйство девушек Капитан Эль. – Надо было взять с собой.
- Да и черт с ними, подумаешь, - просто ответила Жостин. - Давай, Шура, наливай Стиву стаканчик, ему на сцену пора.
- Не, не, не, - запротивился тот, - я лучше потом, благодарствую. Знаете я, когда дую в эту трубку, - Стив достал из чехла и показал друзьям свою флейту, - то становлюсь и так, как будто пьяный. Дышать глубоко приходится, понимаете? Да ещё мыслями улетишь куда-нибудь, я ведь люблю импровизировать… Если мне добавить сто грамм, могу, ведь, и сознание потерять.
- А, ну тут все понятно, - улыбнулся Эль, - шлема то нет. История знакомая.
- Ничего смешного, - добавил серьезно Брока Ти.
Звук флейты подействовал на всех собравшихся в зале совершенно магическим образом. Девчата, кто не сдержался, для порядка всплакнули в особо чувственные моменты, джентльмены же сурово переглядываясь и символизируя задумчивость, подпирали свою голову руками, облокачиваясь для этого локтями на стол.
Шура Панфилов настолько проникся прозвучавшим музыкальным произведением, что поблагодарить Стивена Маккавея за исполнение выскочил лично прямо на сцену, где в итоге взял в руки микрофон и обратился к публике с неожиданной пламенной речью.
- Дамы и господа, товарищи, - торжественно произнес он, - давайте не будем впадать в панику, искушая себя возможностью спрятаться от жизни и её возможных последствий, то есть я имею в виду, физической смерти. Я здесь, среди вас для того, чтобы блюсти суверенное право каждого на самоопределение, выбор своей жизненной позиции и формы кончины. Наши братья Шнауцеры, в лице господина Тони и его дражайшей супруги Молли, испили свой путь до конца, и как вы знаете, почивают сейчас у себя в номерах, ожидая пока тела их не примет великий и необъятный космос, что раскинулся во все стороны от нашего корабля. Я, Капитан Эль, призван сюда блюсти вашу свободу и потому вы можете расслабиться и не переживать ни о чем, и если кто-то будет вам мешать продолжать прожигать свою жизнь, он получит достойный ответ.
Спич вышел знатный, даже те граждане на галерке, кому было плохо слышно, постарались напрячь свой слух, чтобы подзарядиться энергией, которая всегда кроется спрятанной в любой пламенной речи. Сам Саша Панфилов, конечно же, сразу после выступления почувствовал легкое недомогание, связанное с высвобождением этих самых высоких энергий, если не сказать, что это произошло уже прямо на сцене. Капитана повело корпусом влево, потом ему стали попеременно отключать то один глаз, то другой, то оба сразу, что совершенно мешало сосредоточиться на поиске оптимального пути до столика с друзьями. И не смотря на то, что задача была теоретически выполнима, Капитан Эль принял мужественное решение сесть на пол, облокотившись на подвернувшиеся под руку софиты и ждать подкрепления.
Отрывочно Капитан мог вспомнить потом, как в расплывчатом мареве появлялись и пропадали фигуры его друзей, которые почему-то довольно шумно смеялись, а также неизвестно откуда взявшегося на его голову командира корабля Говарда Флетчера и его генерального помощника Тедди. Потом было длительное путешествие туда, куда обычно всегда почему-то нужно идти с непременным заходом по пути в туалет. Но испытания, как и любая другая разумная сущность, всегда понимают, что есть некий предел возможностей, некая мифологическая грань, за которой к человеку можно больше не приставать. И ровно тогда наступает вселенское равновесие жизни. Вода устаканивается, море успокаивается, ну, а люди просто ложатся спать.
Ночь при длительных перелетах всегда наступает тогда, когда в каюте выключается свет. Находясь на космическом корабле, часто можно поймать себя на мысли, что необходимость сна или бодрствования весьма условна, и достаточно просто потянуться рукой к выключателю, как наступит утро или наоборот. Саша Панфилов открыл глаза и, ничего не увидев, кроме кромешной темноты, делать этого сразу не стал. Сознание медленно пыталось забраться обратно в проснувшееся тело сыщика, но там ему рады не были, и пускать не хотели. Поднялся.
- Доброе утро, Тед, - Капитан Эль растянул лицо в идиотской улыбке и сделал шаг внутрь рубки управления межзвёздного челнока «Остров мечты». - Как дела?
- Штатно, господин Эль, - ответил тот, не заметив прозвучавшего сарказма, - входим в район Магеллановых облаков, скорость сто пятьдесят световых в час, через месяц будем на ближайшей обитаемой планете.
- А… мистер Шура, очень рад, - потянул руку поздороваться Флетчер, что находился тут же. - Как спалось? И где, кстати, ваш восхитительный серебряный плащ?
Капитан Эль незаметно пошарил рукой у себя за спиной и действительно там ничего не обнаружил. Инспектор вдруг явственно почувствовал острую необходимость посмотреться в зеркало, ведь спал он сегодня, предположительно, не раздеваясь. «Что там такое со мной еще?» - пронеслось у него в голове, и это свое волнение, которое наверняка можно было прочитать по выражению лица, ему показывать очень не хотелось, поэтому, на всякий случай, дядя Саша отвернулся к окну.
- Сушится, - спокойно пояснил он, придумав первое попавшееся объяснение, - под дождь попал. Ну, и погодка здесь у вас. Прямо как, в Питере. Я, кстати, из Питера, как и Володька.
- Какой Володька? – не понял Говард Флетчер.
- Да вот этот…
Игра стоила свеч. Войдя в роль, Капитан Эль уверенно показал пальцем на нижнюю пуговицу летного мундира командира корабля и когда тот инстинктивно на неё посмотрел, он тут же схватил того за нос. Старая добрая шутка сработала как надо.
- Ладно, мужики, я потом зайду, - неожиданно заявил сыщик, и вышел.
Элю захотелось на время спрятаться, чтобы не слушать полагающиеся для него в таких случаях намеки на вчерашнее неадекватное состояние и прочие ехидные усмешки. С одной стороны ему было безразлично, что о нем думают, грубо говоря, посторонние люди, с другой стороны он сам о себе думал точно так же. Нужно было срочно сделать что-то важное, нужное и в хорошем смысле хорошее, чтобы восстановить душевный покой.
Вернувшись к себе в каюту, а как Эль понял, то место, где он проснулся, и было его каютой, инспектор бегло осмотрел помещение. Его модного серебряного плаща нигде не было и это было грустно, потому что Шура успел привязаться к этой, казалось бы, нелепой вещи. За короткое время их общения, серебристая безделица стала частью его души и теперь вызывала в нем трогательные теплые чувства. Сейчас, когда он куда-то пропал, это стало для него особенно очевидно, и поэтому когда в шкафу, где он успешно нашел свой нераспакованный багаж и табельное оружие в виде старомодного импульсного бластера, плаща тоже не оказалось, чувство тревоги и вины забилось в его сердце.
Шура подошел к висевшему на стене видеофону и набрал номер друга Ти.
- Слушай, у тебя плаща моего нет, брат?.. Что, нет? Ладно, я спрошу…
Следующим шагом, следуя интуиции, Саша позвонил Жостин.
- Да, Эль, приходи. Он у меня, - просто сказала девушка, и это вызвало буквально бурю ликования в суровой душе Капитана.
Нашелся. Жизнь потихоньку, но уверенно возвращалась в привычное русло. Не тратя времени на сборы, Шура мельком на бегу заглянул в зеркало и, не найдя там ничего подозрительного, как мальчишка вприпрыжку, поскакал к Жостин Ламбер.
- Кофе будешь, Саш? – мило улыбнулась девушка, открывая ему дверь. - Заходи, я как раз только встала с постели, составишь мне компанию.
- Буду, конечно, спасибо! Голова раскалывается после вчерашнего, - совершенно не собираясь как-то задеть Жостин, сообщил Эль и машинально потянулся рукой к своей макушке почесать здоровенную шишку.
Там он, к своему удивлению, обнаружил кроме самой шишки ещё и сгустки сухой запекшейся крови, на которые вчера совершенно не обратил внимания. Но дело было, можно сказать, уже давнишнее, и сегодня никому не интересное.
- Как говорят у нас: «Кто старое помянет тому глаз вон» - произнес миролюбиво Шура и сел напротив дамы, ловко подтянув себе для этого носком ботинка стул.
- Я погладила его, между прочим, можешь забирать, - указала девушка на видневшийся в приоткрытом шкафу кусочек плаща, - хотела там порядок навести с утра, да бросила.
- Слушай, а как он вообще у тебя оказался? – отглотнув для храбрости глоток горького напитка, и не ожидая от себя так неожиданно вдруг подступившего волнения, спросил Эль.
- А ты не помнишь? – усмехнулась Жос. – Ничего? Вот, и славненько, – и стала заразительно, как-то особенно по-детски смеяться.
«Сделаю-ка я вид, что что-то помню… Не все, конечно, но хоть, что-то… А то, как-то неудобно получается…» - подумал про себя Шура и выразительно, как загнанный в угол зверек, отхлебнул большой глоток черного бодрящего напитка.
Аудиоверсия книги доступна на ЛитРес.