В точности не могу припомнить, был ли это конец января или начало февраля, но скажу так, что в тот год зима порадовало своим обилием снега.
Западные ветры пронеслись метелями и оставили после себя глубокие сугробы, которые со временем осели и уплотнились.
Не могу сказать по какой причине и как так вышло, что на горку, а она очень редко пустовало до глубокой ночи, пришли только мы с Колькой, соседом по двору.
Что могу сказать, соседские отношения у нас как – то не заладились, ещё с давней поры и на это была своя причина.
Хотя до одного случая очень даже поддерживали дружбу, да и Колькин отец, местный кузнец, не прочь был пригласить в свою баню или в гости в хату.
В то время дружеских отношений с удовольствием ходили на речку вместе с его старшей сестрой Тонькой, брав с собой и их двоюродных родственников Галку и моего лучшего друга Кольку.
Но как говорится, жизнь, она подкидывает свои сюрпризы, когда противостояние старших ребят меж собой накладывается и на младшее поколение.
Незаметно, словно ржа, медленно менялась обстановка в среде ребят с нашего края улицы и вышло в дальнейшем так, что Колькина сестра оказалась, можно сказать в опале.
К тому же их двор был крайним, обособлено находясь в малом отдалении от остальных дворов, гранича по соседству только с нашим.
К тому же получилось так, что Тонька К. и Петька Р. учились в одном классе и имели друг к другу большую неприязнь, уж по какой причине это вышло между ними сказать трудно, возможно в силу своих упорных и вредных характеров.
Петька при каждом удобном случае дразнил Тоньку, та отвечала ему подобной взаимностью, иногда тайком подгаживая нелепыми выходками.
Чего стоило после дождя или в межсезонье, когда куда не сунься, везде грязь, подойти к выбеленной стене хаты и резким движением ноги, оставить снизу вверх грязную полосу.
Несколько таких замахов и стена представляет собой унылую картину в полной мере сопоставимую с плевком в лицо.
Бывали случаи, когда она подговаривала своего младшего брата на подобные мерзоти, что было легко распознать по оставленным следам.
В свою очередь Петька тайком ходил к их хате, а данный поступок требовал незамедлительного мщения и в знак протеста ещё с большим усердием наносил грязь с сапог на стену.
Не стану скрывать, но однажды и меня подговорил Петька сходить с ним и изгадить грязью, в недавнем времени побеленную стену.
У меня была на этот случай своя веская причина, когда по не понятной мне уличной обстановке, Тонька подобрав четвертинку красного кирпича, без всякого объяснения, запустила им в меня, попав в точности в голову.
Было больно, но ещё больше обиднее, когда не понимаешь за что и почему.
Если разобраться, то наши уличные отношения бросались из одной крайности в другую.
Бывали случаи полнейшей оттепели и тогда казалось хорошим отношениям не будет конца.
Но проходило какое – то время и всё резко менялось, достаточно было мелочной причины, такой как, тайком присвоенный чужой теннисный мячик, вполне дефицитный предмет тех времён и вспыхивала очередная ненависть.
Жизненный маятник неустанно совершал свои колебания, оказываясь то в одном, то в другом крайнем положении.
Что – то подобное было и в этом случае, когда наши соседские отношения с Колькой сблизились до дружеского взаимопонимания.
И так, в этот предвечернее время горка пустовала.
Мы вдвоём с Колькой, быстро накатавшись на раскатанной до льда горке, (а для данного развлечения надевались кирзовые сапоги с лысой подошвой, таковы специально имелись у каждого уважающего себя пацана приходившего с ветерком прокатиться сюда), вскоре заскучали, в ожидании прихода других ребят.
От безделья придумали новое развлечение, падать спиной в глубокий сугроб, оставляя отпечаток с раскинутыми в сторону руками.
Кому первому пришла в голову мысль построить из снега игл, в точности сказать не могу, но первый сделанный из снега блок Колькой по видимому натолкнул на эту мысль.
Выбрав место для постройки в самом высоко наметённом сугробе возле куста барбариса, приступили к постройке.
Наметив окружностью место предстоящей стены, с энтузиазмом принялись вырезать снежные блоки, в этом не хитром деле Колька заметно преуспевал, но укладывать их в стену лучше выходило у меня.
Как только внутри окружности выбрали весь снег, по договоренности решили, что Колька вырезает и подаёт мне блоки, а их с напуском внутрь монтирую на стену.
Мы настолько увлеклись строительством иглу, что не замечали прихода вечерних сумерок, а затем и наступления самой ночи.
Работа спорилась, а возможно где – то и кипела в наших руках, отчего варежки промокли основательно.
Но на это особо не обращали внимания, Колька выпиливал снежные блоки, подавал мне, а с каждым рядом поднимая в высоту стены, конусообразно сужал к верху.
И вот он заключительный момент, укладка последнего верхнего блока, мой напарник по возведению иглу, по моему заказанному размеру выпиливает блок, осторожно, чтоб не напирать на стену, протягивает мне.
А я через узкое отверстие по центру снежного строения подхватываю блок и укладываю его над головой.
Работёнка не из простых, требует большой внимательности, одно не острожное действие и вся наша многочасовая возня может пойти насмарку.
Приседание с подгибанием коленей с напряжением мышц ног и блок красуется на своём месте.
Кольке не терпится посмотреть наше творение изнутри, он, пригнувшись через не большой арочный вход, влезает ко мне, и его удивлению нет предела.
Кольке хорошо, он может стоят по центру во весь свой рост, а вот мне приходиться слегка пригибаться, но это не вызывает у меня неудобств.
Оценивающе поглаживая почти до идеальной ровноты затёртую мной стену, Колька восхищается воздвигнутым строением.
Он не спеша прохаживается кругами, поглаживая мокрыми варежками стены и сферический потолок, а вскоре делает вывод, что здесь вполне тепло.
Уж и не знаю, по какой именно причине, но мы начали припоминать щекотливые истории и рассказывать друг другу страшные небылицы.
Местечко оказалось вполне пригодным для подобных историй, а окружающий нас белый отсвет снега, придавал таинственного блеска в глазах.
Если бы не уходить домой, то вполне возможно, мы бы так и просидели до самого утра, рассказывая и придумывая всё более ужасные истории.
С большим не желанием мы покинули свой снежный домик, а перед тем как уйти совсем, замаскировали вход, выходящий в сторону нашего хутора.
Нам безумно нравилось наше строение, да настолько сильно, что мы постоянно оглядывались, чтоб ещё разок полюбоваться на наше снежное строение, подобное тому, что строят эскимосы.
Приятно возбужденные от своего творения, договорились на завтра прямо с утра прийти сюда.
Колька даже пообещал, что он из дома возьмёт хавки, ведь лучшего места для завтрака и не придумать.
Пройдясь через замёрзшее болото, мы поднялись в гору и уже оттуда поглядывали на наше рукотворное строение, хотя особо рассмотреть его не представлялось возможным, всё сливалось в один общий цветовой фон.
Но мы знали, что оно там, а оттого ещё больше восхищались этим строением.
Пройдя до задом своих огородов, мы вновь договорились, что встречаемся завтра с условием ни кого не ждать, а сразу идти на горку.
Счастливые минуты осознания своей значимости пролетели мгновенно и мы, попрощавшись, разошлись по своим дворам.
К моему возвращению домой, стрелки часов приближались к девяти вечера, а скорее всего, уже к наступившей ночи.
Сняв на кухне верхнюю одежду и отяжелевшие керзачи, я наскоро поев и прошёл в дом, где с удовольствием забрался в тёплую постель и уже под знакомые звуки программы «Время» впал в приятную дрёму.
Я тогда и предположить не мог, что маятник положений достиг своей мёртвой точки и стремительно помчался в противоположном направлении.
Мне показалось, что утро выходного дня наступило мгновенно, стоило мне вчера только сомкнуть глаза, как уже пора вставать, договор есть договор и не когда нежится в постели.
Ни кому ни чего не сказав, я быстро оделся и через огород помчался на горку, чтоб во всей красе солнечного дня полюбоваться вчерашним творением.
Пройдя к горе, также не возможно было рассмотреть нами построенный иглу, да и не когда его было разглядывать.
Я торопился и спешил, но чем ближе подходил, то что – то не приятное веяло от того места, где вчера красовалось снежное строение.
Подойдя ближе, я просто ахнул от неожиданности, наш игл был порушен основательно.
В голове не укладывалось, кто это мог сделать.
Вокруг ни живой души, да и Кольке уже пора было прийти, а его почему – то нет.
Я стоял и удивлялся варварству содеянного, ни одного уцелевшего блока не осталось, всё истоптано в мелкие комья.
Горечь разочарования охватило меня, выходной день испорчен.
Уж сколько времени я скорбил над этим погромом трудно припомнить, но меня отвлёк от грустных мыслей весёлый смех со стороны спуска под гору.
Это ребята с нашего края спешили на горку.
Моё мрачное настроение не могло не заинтересовать их, пришлось мне поведать свою историю от весёлого начала и до грустного конца.
Выслушав меня внимательно, Юрка со второй улицы, который был старше меня, но я ему доводился по родству дядей, задав несколько наводящих вопросов, сделав заключительный вывод.
Раз кроме нас с Колькой об этом ни кто другой не знал, то это он и сделал.
Вполне логичное заключение подержанное и другими ребятами, что без его участия здесь не обошлось.
Да и как было не поверить, когда он не пришёл с утра, как мы с ним договорились.
Кольку я в этот день вообще не видел, что опять же, было не в его пользу.
Придя на другой день в школу, я не стал выяснять у него, почему он не пришёл, прекрасно зная, что он правды он всё равно не скажет, придумав тысячу отговорок, которые я всё равно проверять не стану.
Подозрительно было и то, что он не подошёл ко мне и не поинтересовался, ходил ли я утром посмотреть наш иглу.
Но есть вероятность иного хода событий, с тем же успехом могли выставить меня погромщиком собственного строения, ведь кроме меня возле этого порушенного иглу ни кого больше не было.
Я дулся на Кольку, он косился на меня, а кто в действительности порушил наше строение, так и осталось загадкой.
А вдруг внезапно возникшая дружба, вновь разбилась и разлетелась в дребезги.
Дописано, 28 августа 2022г.