С начала военных действий на Украине, Сева уже 6 раз ходил в военкомат. И не только в своём родном украинском городке, а даже до Киева добрался. И везде он слышал отказ. Иногда он слышал его в вежливой и корректной форме, а иногда откровенным матом. И всё сводилось к тому, что в таких как он украинская армия не нуждается. Есть такой указ президента и всё тут.
Обидно было Севе. Можно сказать, что впервые за всю его жизнь проснулась в нём любовь к Родине. Сева и сам такого от себя не ожидал. Да начхать ему на любую власть! Он вор с малолетства и этим всё сказано. Прошёл тюремную школу, как и полагается порядочному урке. От малолетки до строгого режима. Но, как оказалось, начхать на свою малую Родину он не мог. Душа требовала отомстить России за то, что вторглась на его землю. Севе было наплевать кто у власти и как правит. Но не х.. лезть на нашу территорию. Там у себя чего хотите, то и воротите. А мы у себя, сами разберёмся. И с ворами своими у власти и с народом. Не нужно нам указывать как нам жить да ещё с позиции силы.
- Послушай, начальник, я же у тебя зарплату не прошу. – Говорил Сева военкому. – Я окопы согласен копать, если нужно. Почему не берёшь?
- Ты что, сам не знаешь, что обозначает печать в твоём паспорте? Иди отсюда и не морочь мне голову! Она и без тебя болит! Вон там, за моей дверью, видел сколько людей стоит?
- Ну видел. И что?
- А ничего. Большая половина сейчас тебе завидует. Тебе же все дороги сейчас открыты! Даже Европа! А вот для них – закрыты. Должны родную землю от орков защищать. Да что-то не все стремятся. Некоторых прямо, как преступников, вылавливать нужно. Всё, иди отсюда. Никто тебя в армию не возьмёт. Своих таких хватает.
Сева хлопал дверями и изрыгая мат, шёл к выходу из военкомата.
- Слышь, парень? – Часто обращались к нему стоявшие в очереди будущие солдаты укр. армии. – Тебя что не берут? Сейчас же всех берут.
- А меня не берут. – Зло сплёвывал Сева.
- А что у тебя не так? Скажи, как есть. Тебе что жалко сказать?
- Печать им в моём паспорте не нравится.
- Так хоть покажи, что за печать такая?
Иногда Сева показывал.
- А кто тебе такую «нарисовал»? Сколько стоит?
- Жизнь нарисовала. Бесплатно.
- Да скажи ты нормально! Как отмазаться? Что печать обозначает? Где и как её можно получить?
- Особо опасный я. На зоне получить можешь. За особые подвиги. А на зону ворота всегда широко открытые. Для всех желающих!
А иногда у Севы просили скопировать его печать. Он не давал. Говорил, что на таких печатях номера стоят, которые всегда пробивают по компьютеру.
- Везёт же тебе, парень. – Часто приходилось слышать Севе от разных мужчин.
- Ну хоть какая-то польза от тюрьмы твоей. – Говорил Севе его брат.
- Ну не все же такие как ты и твои дружки. Как тараканы во все щели прячетесь. Кто-то же должен Родину защищать? А вы только жрёте, пьёте да жен, тех кто на передовой ваши жопы защищает, трахаете.
- А ты что, правильным стал? Родину, власть полюбил?
- Плевать мне на любую власть. А землю свою я всегда любил. Не то, что ты.
И вот сейчас, Сева сидел со своим бывшим другом и пил водку. Этот его друг по тюрьмам не парился. Просто учились они когда-то вместе. В одном дворе выросли. Пока не развела жизнь их дороги в разные стороны. Один в тюрьму, а второй в десятый класс заканчивать.
- Лёха, ты хоть расскажи, как на передовую попал? - Наливая водку в стаканы спросил Сева.
- А чего рассказывать? Да как все.
- А как это «как все»? Я знаю как все на зону попадают. А вот как на передовую – не знаю.
- Ну, пришла повестка домой. За неявку – под суд. Я и пошёл. А там быстро всё оформили. На здоровье не жалуюсь, слава Богу. В горячих точках бывал. Весь букет. Что ещё нужно? Так и попал. Вот, даже трёхдневный отпуск дали. Правда закосячил немного. Сказал, что батя в больнице помирает. Проведать бы. Батя у меня и правда в больнице. Да только помирать не собирается. Ну а так, если есть возможность передохнуть, чего не использовать? Вот видишь, тебя встретил.
- А как там, на передовой этой?
- Ну что значит «как»? Хорошего мало. Не на параде всё-таки. Но «бабки» платят исправно. За три месяца что я там, ни одной задержки не было.
- И много платят?
- Ну я, и такие как я, в смысле на передовой, по 100 тысяч в месяц. А как другим – не интересовался. Да мне, если честно, всё равно. На водку, уж точно, хватает. Жены, детей у меня нет. Понимаешь, там на жизнь по-другому смотришь. Даже в Чечне такого не было. Не те ощущения, что ли. День прожил, да и ладно. Завтрашнего может и не быть. Но, что интересно – нет страха. Пусто на душе. Желаний – ноль. Вернее одно только желание – напиться.
- А может это в тебе уже старость говорит?
- Может и старость. Не знаю. Да только там все, как я. Независимо от возраста. Отстрелять и нажраться. Может кто и иначе думает, да только виду не подаёт. Я за себя говорю.
- Ну хоть есть с кем забухать. И есть за что.
- Так-то оно так. За что – точно есть. Да вот только водку на передовой днём с огнём не найдёшь.
- Так, а где берёте?
- Смеёшься что ли? Что бы наш человек да водки на родной земле не нашёл?
- А всё-таки?
- Ну так отстрелялись и с каждого по две — три тысячи и гонца, прямо на БТРе за линию фронта, в смысле вглубь Украины, в ближайший магазин, за водярой и сигаретами.
- Так, а блок посты?
- А что блок посты? Там что инопланетяне стоят? Наши парни. Всё понимают. Таксу все хорошо знают. Будешь возвращаться – им ящик водки и блок сигарет. И всем хорошо. И все счастливы.
- Ну так, а что ты вот здесь, в душе, совсем ничего не чувствуешь? Ну не постоянно же ты бухой?
- А что я, по-твоему, должен чувствовать?
- Ну не знаю. За детей, за баб наших, за дома разрушенные ну и вообще – за государство наше, не обидно?
- А-а-а-а, ты про это. Обидно, конечно. Ну так война, мать её так! Обидно – не обидно. Уже как есть. Что тут скажешь?
- Думаешь выстоим?
- Думаю – да. Должны выстоять. По-другому лучше не думать.
- А если Зелю замочат?
- Да кому тот Зеля нужен, по большому счёту? Мы же не за Зелю и его команду воюем. Мы за землю свою. Это орки пусть боятся своего воинствующего маразматика потерять. Они тогда уж точно распадутся на части. Сами. Без нашей помощи.
— Вот за это давай и выпьем стоя. Это то, что я хотел услышать. Есть кому, и без таких как я, нашу землю защитить.
- Есть, не сомневайся.