Мои поиски правды
Когда в 1965 году мы с мамой переехали с Урала на Донбасс, то она стала работать бухгалтером в торговле. Торговки – дамы энергичные, которым до всего есть дело, вот и выманили из простодушной мамы чистосердечный рассказ о нашем прошлом. Принялись активно советовать не мучиться от неизвестности о моём отсутствующем отце, а с помощью органов отыскать его, если он жив. Для этого надо подать на алименты, а дальше милиция его сыщет.
Ушлые торговки были правы. Через год-полтора милиция нашла без вести пропавшего. С осени 1959 до 1967 года мы ничего не знали о моем отце.
Он оказался жив, проживал в Крыму. Его вызвали в местный народный суд, он сразу признал отцовство и согласился на алименты. В суде ему дали наш новый адрес, и он написал нам с мамой первое письмо, где рассказал, что живет с новой женой в крымской деревне у моря, болеет, проблемы с желудком, работает сторожем во фруктовом саду плодосовхоза, других детей у него нет, приглашал меня в гости.
Мама продиктовала мне ответ с отказом. Я была послушная тринадцатилетняя девочка, писала под мамину диктовку. Если честно, у меня не было никакого желания видеть отца, я его не помнила.
До моего восемнадцатилетия, то есть до декабря 1972 года, шли крошечные алименты, изредка он писал письма, я кратко отвечала. Мама не писала отцу никогда. В 1973 году, когда мне исполнилось 18 лет, прекратились и алименты, и письма. Всего писем было десять-двенадцать, не больше. Мама хранила их в кожаной коричневой сумочке с ручкой-косичкой времен своей молодости 50 -х годов. Когда мы переехали из Полтавы в Воронеж в апреле 1992 года, сумочка оказалась пустой, мама выбросила все письма. Я возмутилась, растроилась, ведь старые отцовы письма и мне принадлежали. Мама сказала, что чувствует, что отца уже нет в живых, и не хочет, чтобы я ворошила прошлое. От отца оставались только фотографии конца 1950-х годов и детский шерстяной шарфик, который он купил к заячьей шубке в первую мою зиму. Этот детский шарфик я храню до сих пор, привезла и во Францию. К счастью, когда я разбирала свою домашнюю библиотеку, то в одной из книг натолкнулась на старый конверт с письмом отца, датированным 9 декабря 1969 года, и на корешок денежного перевода от него в 1967 году. Так я восстановила крымский адрес отца, перечитала его единственное уцелевшее письмо и глубоко задумалась о его трагической жизни.
Вскоре приехала к нам в гости тётя Шура Лямина, мамина старшая сестра, и я стала настойчиво расспрашивать её и маму о всей нашей семье, о прошлом, всё, что они могли вспомнить. Они и раньше, когда встречались, всегда листали альбом со старыми фотографиями, вспоминали своё детство, молодость, но отрывочно, к слову. Теперь я взялась за них всерьёз и стала задавать много целенаправленных вопросов. Разговоры меня увлекли и я решила начать свои «поиски правды». Сказалась генетика, упрямое «казачье отродье», как говорила мама в сердцах. Так начались мои генеалогические разыскания в 1993 году, которые я не закончила и доныне – в 2016.
Отцова линия
Почему мой отец упорно утверждал, что он родом из казачьей офицерской семьи, даже невзирая на то, что это разрушало его отношения с тёщей – моей бабушкой? Ему было за тридцать. Он создавал новую семью, родил долгожданного, первого ребёнка - дочь, надеялся родить и воспитать сына. Казалось, молчал бы о своём происхождении, не рвался бы в южные края, тогда бы и проблем не было. Но теперь я понимаю отца: память детства не вытравить. Трагедия его семьи оставалась в нем, беспокоила, обжигала душу. Родная земля звала его. Он хотел жить там, где провел свои первые годы жизни. Вероятно, остались в памяти солнечные дни раннего детства на затерянном кубанском хуторе, где его скрывали от всех, спасали от неминуемой гибели. Но разве ребёнок помнит тревоги взрослых? Первые годы он беззаботно провел с родной матерью в детском солнечном раю. Как говорится, с молоком матери впитал он своё казачество, свой говор. Потом – трагическая разлука с матерью навсегда. Возможно, ему сразу сказали, что мать и отец погибли. Вероятно, переезд из дома со старшей сестрой Надей, заменившей ему мать, был только началом большой трагедии. С годами он узнал обстоятельства смерти родителей. Они потрясли его сознание. Пришлось приспосабливаться и жить с этим.
О трагедии казачества на уроках истории СССР не рассказывали в моё школьное время. Кроме «Казаков» Льва Толстого и «Тихого Дона», я не читала о казаках ничего даже в филологической университетской юности. В начале 1980-х тётя Шура Лямина привезла нам с Кубани почитать роман «Молоко волчицы». Автор - настоящий казак Андрей Губин. Возник разговор о моем отце из казачьего рода, но не подвигнул меня на более глубокий интерес к судьбе отца и его семьи. К моему большому нынешнему сожалению. Так я упустила свой шанс увидеть отца и поговорить с ним лично. Каюсь и признаю свою ошибку. Прошли годы. Жизнь заставила меня по-новому взглянуть на историю, семью, свои корни. В 1993 году я принялась за свои поиски правды, чтобы продолжить отцовы искания.
Прежде всего написала письмо по крымскому адресу в надежде, что отец еще жив. Ответа нет. Обратилась в сельсовет с просьбой сообщить, жив ли он. Ответа нет. Удивляться не приходилось. Шел 1993 год. Обращалась я из России, из Воронежа, в крымский сельсовет, а Крым относился к Украине в то время. Я повторила запрос трижды. На третий раз пришел ответ, что по указанному адресу Ф.П.Козлихин не проживает, а проживал ранее как сожитель, но его прогнала сожительница и его будто бы видели в соседнем районе. На моё обращение в областной загс и в районные загсы ответов не последовало. Узнать, когда и где умер мой отец Филипп Петрович Козлихин мне не удалось до сих пор.
Потом я решила пойти стандартным путем и проверить отцовские паспортные данные: послала запрос в архив по месту его рождения, указанному в паспорте. И что же я получила? В ответе от 24.05.1994 из отдела ЗАГС Администрации Мазановского района Амурской области (ранее область называлась ДВК-Дальне-Восточный Край) мне написали, что не обнаружено сведений ни о рождении Козлихина Филиппа Петровича, ни данных о его родителях. Вот тебе и паспортные данные! Следовательно, слова отца о том, что он там никогда не был, оказались правдой, хотя и подтвержденной вот таким косвенным образом.
Возник интернет. С 1997 года я начала работать с интернетом, появился доступ к некоторым историческим документам. Трагедия казачества меня потрясла. Я почувствовала себя задетой лично, через судьбу отца. Сотни часов чтения и поиска хоть какой-то информации на фамилию Козлихин сначала были безрезультатны. Названия станицы, откуда был родом отец, я не знала. Ориентироваться по фильму «Кубанские казаки»? Взвесила возможности поиска и поняла, что так не найти ничего конкретного. Оставалось надеяться на удачу и читать, читать. Однажды, уже после смерти мамы в 2009 году, натолкнулась на публикацию о казачьем генерале Сергее Улагае: « Страницы из жизни С.Г. Улагая. Борьба в эмиграции. (Из опубликованных донесений органов гос. безопасности СССР)».
Цитирую донесение от 1923 года: «В начале марта с.г. под его руководством выехали на шлюпке в район Сочи - Батум из бывших его организации следующие лица: 1) Полк[овник] Васильев, уроженец станицы Отрадной Кубанской области, 2) Чиновник Стропун Василий Яковлевич, З) Полк[овник] Орлов Петр Лукич, 4) Полк[овник] Козлихин Дмитрий Максимович, 5) Полк[овник] Кравченко Афанасий Иванович, 6) Войсковой старшина Ковалев Григорий Васильевич, 7) Полк[овник] Назаренко, 8) Казак Раднинский. Путь, намеченный ими, идет от Новороссийска на Краснодар ...»
Это было первое упоминание о казаке Козлихине, которое я нашла в интернете. Сердце моё забилось сильнее – появилась надежда. Дальнейший поиск я вела уже на имя Дмитрия Максимовича Козлихина и нашла следующие документы:
«Обзор политэкономического состояния СССР за январь 1924 г. (по данным Объединенного гоcполитуправления СССР)».
Источник:
"Совершенно Секретно": Лубянка Сталину о положении в стране (1922-1934 гг), т.2 1924 г., ч.1,2. - Москва, 2001:
«На Юго-Востоке политбандитизм в казачьих областях (Дон, Кубань, Терек) грозит усилиться весной, о чем свидетельствует объединение мелких политгруппировок под командой полковника Козлихина. Есть предположение, что там же находящийся полковник Орлов является политруководителем отрядов и связующим звеном с зарубежной контрреволюцией».
За февраль 1924 года в Обзоре говорилось: «Самая многочисленная банда Козлихина (насчитывает 65 сабель при 3-х пулеметах) получает директивы от зарубежной контрреволюции и материально поддерживается станичниками и хуторянами.» В Обзоре за май 1924 года сказано: «Пойманы видные главари банды полковника Козлихина и другие». Подпись: зампред ОГПУ Ягода.
Уже этой информации достаточно, чтобы понять, что семье полковника Козлихина было не уцелеть.
Кубанские Козликины
Дмитрий Максимович Козлихин, а в некоторых документах его фамилия пишется как Козликин и Казликин - из старинной казачьей семьи, уроженец станицы Попутная Лабинского отдела Кубанской области. Первую информацию о нем я получила от Нианилы Николаевны Петровой-Хориной, уроженки этой же станицы, автора книги «Приурупье моё, суровое и прекрасное», вышедшей в 2011 году к 155-летию станицы. Ныне Н.Н.Петрова-Хорина – профессор кафедры журналистики в краснодарском вузе. Нианила Николаевна Петрова откликнулась на моё обращение в церковь Святых Константина и Елены в станице Попутной, куда я написала письмо с просьбой узнать, был ли у Дмитрия Максимовича Козлихина сын 1920 года рождения. Она сообщила мне следующее:
«На Дмитрия Максимовича Казликина в Госархиве хранится персональная карточка Героя Первой мировой войны. На военной службе с 1902 года, с августа 1914 г. воевал на Австро-Германском, с декабря 1915-го на Персидско-Турецком, с января 1917 снова на Австрийском фронтах. Командовал казачьей сотней. Георгиевский кавалер. 9 высоких наград: Георгиевские медали 3 и 4 степени, Георгиевские кресты 4, 3 и 2 степеней, ордена святой Анны 4 степени «За храбрость», святой Анны с мечами и бантом, святого Станислава 3 и 2 степеней с мечами и бантом. В представлении к наградному листу записано: «Родился в 1880 г., вероисповедания православного. Сословие: из казаков станицы Попутной Лабинского отдела Кубанской области. Образование – 5 классов Реального училища... В 1918 году он возглавил восставших казаков станицы Попутной, сформировал отряд, принял на себя командование 1-м Лабинским полком. Во время Гражданской войны его имя было связано с полковником Шкуро... »
Я нашла в интернете воспоминания Андрея Шкуро «Записки белого партизана». Книга написана в 1921 году в Париже, впервые издана в 1961 году в Аргентине. Впервые в России опубликована в 1991 году.
Вот что пишет А.Г.Шкуро о Д.М.Козликине:
«Я решил пробиваться через Ставропольскую губернию на соединение с генералом Деникиным. Чтобы пробиться в Ставропольскую губернию, мне нужно было пересечь линию железной дороги, по которой постоянно курсировали броневые поезда. Для отвлечения внимания большевиков я решил провести две демонстрации: одну 1-м Лабинским полком у Баталпашинской, другую – одними разъездами – у Курсавки.
Весь мой остальной отряд должен был сосредоточиться в Воровсколесской, откуда затем броситься на пересечение железной дороги... Выслав по обыкновению один полк в тыл, я погнал красных, нажимая с фронта. Брошенный в тыл 1-й Лабинский полк под командой есаула Козликина дошел до самой станицы Баталпашинской и, ворвавшись в нее ночью, достиг станичной площади и открыл там стрельбу.
Наполнявшие станицу красноармейцы бежали в панике к мосту через реку Кубань, оставив на произвол судьбы всю свою артиллерию и обоз. Открыв огонь по мосту, лабинцы положили там около 1500 большевиков. Затем Козликин вышел из Баталпашинской, не подобрав трофеев, и двинулся к Воровсколесской, куда тем временем прибыла, уже направленная раньше, пластунская бригада. Если бы Козликин был энергичнее и распорядительнее, он не только забрал бы всю артиллерию красных, но поднял бы и мобилизовал громадную Баталпашинскую станицу, присоединение которой вызвало бы тотчас же восстание всего Баталпашинского отдела. Вооруженный артиллерией и имея за собой Баталпашинский отдел, я представлял бы собой столь грозную силу, что мне не потребовалось бы уходить в Ставропольскую губернию, а, наоборот, я мог бы тотчас сам атаковать красных, овладеть группами, соединиться с терцами и, поставив между своей и Добровольческой армиями действовавшие против генерала Деникина красные войска, раздавить их в короткий срок. Вся кампания сложилась бы иначе.
Козликин оправдывался тем, что Лабинский полк, состоявший из казаков, незнакомых баталпашинцам, был встречен ими недоверчиво и не мог рассчитывать на присоединение к нему местного казачества. В этом, конечно, была доля правды, но если бы, задержавшись в Баталпашинской, он связался со мною, дело пошло бы иначе. Факт же невзятия им брошенной красными артиллерии совершенно необъясним и непростителен.»
Кроме воспоминаний А.Г.Шкуро, личность Д.М.Козликина упоминается в воспоминаниях других участников Гражданской войны. Есть в интернете книга «Дневники казачьих офицеров», в ней представлены воспоминания П.М.Маслова – «Начало борьбы против большевиков. (1918)», где он рассказывает о встрече с отрядом Козликина. В книге есть примечания, в частности, о Д.М.Козликине сказано:
Козликин Дмитрий Максимович – р. в 1880 г., из казаков ККВ. Великую войну начал подхорунжим 1-го Хоперского Е.И.В. Великой Княгини Анастасии Михайловны полка ККВ, произведен в офицеры за боевые отличия (1915), сотник того же полка (на 5 марта 1917 г.). В Добровольческой армии и ВСЮР, подъесаул, командир 1-го Хоперского полка в отряде Шкуро (1918), войсковой старшина, командир дивизиона 1-го Лабинского полка (март 1920 г.).
(Дневники казачьих офицеров /Составление, научная редакция, предисловие, приложения, комментарии, подбор иллюстраций П. Н. Стрелянова (Калабухова). - М.: Центрполиграф, 2004. - 362 с. - Тираж 3000 экз. - ISBN 5-9524-0731-5)
Но меня гораздо более военной истории Гражданской войны интересовал вопрос, был ли у Д.М.Козликина сын 1920 года рождения.
Церковные метрические книги станицы Попутной были переданы в районный архив – в станицу Отрадную. Замечательные женщины - сотрудники Отрадненского архива и музея станицы Попутной провели разыскания и выслали мне два документа, которые меня просто потрясли:
Архивная справка от 11.09.2015 № 3188
В метрической книге записей о смерти за 1918 год Константино-Еленовской церкви станицы Попутной значится убиты отрядом Красной Армии подъесаула станицы Попутной Димитрия Максимовича Козликина
жена Анна Матвеевна 25 июня 1918 года, возраст – 36 год,
сын Яков 16 июня 1918 года, возраст 18 лет.
Погребение совершал священник Леонид Вишневский с причтом 28 августа 1918 года.
Записи в метрической книге сделаны за № 100, 122.
Основание: ф.303, оп.1, д.56, л.196об.-197.
После потрясения я принялась анализировать факты. В середине июня 1918 года отряд станичных казаков во главе с подъесаулом Дмитрием Козликиным ушел из станицы Попутной в полк к Шкуро. Красные вошли в станицу через несколько дней без боя, в станице оставались старики и подростки, и начали красный террор: убивали малолеток, ведь сыну Д.Козликина было всего 18 лет. Что было с матерью, потерявшей старшего сына, за те девять дней, что ей оставались до своей смерти? Какие муки она вынесла?
Бои белых с красными шли вдали от станицы. В ноябре 1918 белые взяли Ставрополь. К новому 1919 году вся Кубань была под белой армией. Казаки были уверены, что смогли отстоять родную землю. Узнав о потере единственного сына и жены, молодой полковник решил не сдаваться горю и начать сначала, чтобы продолжить славный казачий род. Оставалась от семьи единственная дочка Нина – подросток. Чудом уцелела в страшные дни. Но казачьей семьи без сына не бывает, сына казаку иметь положено. Вырастить сынов-казаков для казачьих семей – дело чести.
Выбрал полковник невесту из старинной казачьей семьи Селютиных. Их род известен в Отрадной издавна, еще в 1877 году отставной есаул Агафон Селютин был атаманом в Отрадной, а вахмистр Константин Селютин был атаманом Отрадной с 1895 по 1901 год.
Архивная справка от 11.09.2015 № 3189
В метрической книге записей о браке за 1919 год Константино-Еленовской церкви станицы Попутной значится заключен брак 18 января 1919 года
жених: полковник Дмитрий Максимович Козликин, вторым браком, в возрасте 38 лет.
Невеста: Татьяна Алексеевна Селютина, первым браком, в возрасте 22 лет.
Поручители: по жениху Григорий Михайлович Борщов и Дмитрий Калистратович Аладьин
по невесте Леонтий Васильевич Латорцев и Борис Антонович Брыжинский.
Запись в метрической книге сделана за №25.
Основание: ф.303, оп.1, д.57, л.38об-39.
Следовательно, вполне возможно, что у молодой пары родился ребенок в начале 1920 года, вполне возможно, что это был сын. Тогда слова моего отца о том, что он родился в 1920 году, окажутся правдой. Документального подтверждения у меня пока нет. Работники Отрадненского архива не нашли записей о рождении сына у Д.М.Козликина в 1920 году в станице Попутной.
Весной 1920 года ситуация резко изменилась, красные заняли Кубань. В мае 1920 года полковник Козлихин вместе с Добровольческой армией эвакуировался в Турцию. Думаю, жене белого казака пришлось скрыться где-то на хуторах, или в другой станице, или в горах, поэтому трудно найти запись о крещении сына. Священник станицы Попутной был заколот штыками красноармейцев.
Вероятно, и поэтому рвался на родину Дмитрий Козликин, согласившись на заведомо смертельно опасную военную операцию. Мне кажется, он стремился к семье, к молодой жене и сыну, надеялся помочь им, если восстание казаков окажется успешным. Через три года, в июне 1923 года, группа белых казаков переправилась на шлюпке из Турции под Новороссийск, чтобы организовать восстание казаков против советской власти.
О событиях той поры известно из сохранившихся в архивах чекистов документов, опубликованных в 2007 году. Сначала я нашла упоминание о них в интернете в какой-то статье, где упоминался «журнал деятельности полковника Д.М.Козлихина». Потом нашла источник, где он опубликован. Оказалось, это личный дневник Д.М.Козликина, который вёл краткие записи о своём пребывании на родной земле с 17 июня 1923 по 25 апреля 1924 года, до своего ранения и ареста чекистами. Опубликованы они в книге:
«Русская военная эмиграция 20-40-х годов XX века. Документы и материалы.
Том 4. У истоков "Русского общевоинского союза". 1924 г. -М., 2007.- С.735-744.
В примечаниях и алфавином указателе книги представлены оба варианта фамилии – Козлихин (Козликин) Д.М.
Я нашла выходные данные книги в интернете и попросила моего двоюродного племянника Игоря Геннадиевича Голышева, профессора, историка, найти эту книгу и выслать мне во Францию. Он выполнил мою просьбу, за что ему моя искренняя благодарность.
Сейчас, во Франции, я могу изучить эти исторические документы. Из записей Д.М.Козликина видна картина его подпольной деятельности:
налаживание связей с верными казаками, организация схронов с продуктами в лесных пещерах для прибытия больших казачьих отрядов из-за границы, рассылка писем по станицам с воззваниями и подготовка сообщений своему руководству о политической обстановке в кубанских станицах.
Записи опубликованы не полностью, многоточием и угловыми скобками пропусков отмечены некоторые даты. Мне хотелось бы прочитать полностью всё дело Д.М.Козлихина, хранящееся в Центральном Архиве ФСБ РФ – Ф.2.Оп.2.Д.533.Л86-96.
Думаю, для меня это будет невозможным, поскольку я не могу доказать, что он мой дед. Подобные отказы я уже получала. Документально доказать родство я не могу. Фактически я провела сотни часов в интернете, проверила все представленные на 2015 год источники о казаках и не нашла фамилии Козлихин, а также её варианты – Козликин и Казликин, - ни среди донских, ни среди терских, а также амурских, уральских и других казаков, кроме как на Кубани. Вывод напрашивается сам собой, что мой отец Филипп Козлихин имеет корни в станице Попутной, раз он утверждал, что его отец белый казачий офицер. Но ни у отца, ни тем более у меня нет никаких документов, подтверждающих родство.
И так стало невероятной удачей найти эту публикацию в книге 2007 года, изданной под грифом ФСБ и Службы внешней разведки РФ.
К «журналу деятельности полковника Д.М.Козлихина» примыкают в книге «заметки подъесаула И.Ф.Малохутина», так же засланного из-за границы с целью подготовки восстания, причем, как сказано в примечании, стилистика и орфография документа сохранены: «С 1923-24 г. живу на территории Советской в царстве зловонного израильского племени, поработившего русского мужика». Из заметок И.Ф.Малохутина можно узнать, что случилось с полковником Д.М.Козлихиным после 25 апреля 1924 года, когда оборвались его записи:
«...Козлихин во время партизанства был ранен и раненым взят в плен, дальнейшего существования не знаю.»
Из записей самого полковника Д.М.Козлихина здесь я представляю только те, что касаются его семьи:
«12 августа 1923. Прибыл под станицу Преградную, откуда и отправил письма по станицам верным людям, в том числе и матери.
23 сентября 1923. Двинулся под станицу Попутную. 24 сентября прибыл на хутор станицы Попутной Сенюха, послал брата в станицу за вещами и сообщить некоторым лицам для работы. Сам скрываюсь в доме брата.
25 сентября. Прибыла жена, привезла вещи: белье, часы и револьвер, и жена вернулась обратно в Попутную.
2 ноября 1923. Получил сообщение; жена представила шубу в Подгорную, ночью прибыл к Плотникову, где получил шубу от жены.
3 ноября. Утром отправил жену обратно в Попутную, где она работает мою
работу.
10-19 января 1924. Работа под станицами. Получены сведения, что жену арестовали в станице Попутной.
20-го января. Бежала жена из станицы Попутной в станицу Подгорную, выехала ко мне в лес.»
В дальнейших опубликованных записях ни о жене, ни о брате нет более никаких упоминаний. Но из представленных выше видно, что и брат, и жена активно помогали Д.М.Козликину. Теперь я знаю, что жену Д.М.Козликина звали Татьяна Алексеевна Селютина-Козликина, ей в то время было всего 26 лет. Вероятно, она погибла вместе с мужем в чекистских застенках. В примечании ( на странице 924) о ней не сказано ни слова. Само примечание также примечательно, поэтому привожу его дословно:
«147. Публикуемый документ принадлежит перу казака станицы Попутная Армавирского отдела Кубанской области Дмитрия Максимовича Козлихина. После провала попытки поднять восстание на территории Кубани в 1922 г. эмигрантские спецслужбы не оставляли надежду реанимировать антибольшевистское движение в области. Отдельные небольшие группы продолжали дестабилизировать обстановку. Одну из них возглавил прибывший нелегально из-за границы и снабженный соответствующими директивами генерала С.Г.Улагая полковник Козлихин. Для ликвидации банды 17 апреля 1924 г. Контрразведывательный отдел Полномочного представительства ГПУ на юге России выслал специальное подразделение во главе с сотрудником Антоновым. 12 мая были получены сведения о нахождении Козлихина в 40 верстах юго-восточнее хутора Апсемен. В результате боестолкновения банда была рассеяна, а полковник ранен и взят в плен. В ходе допросов Козлихин дал развернутые показания об известных ему явочных квартирах разведки генерала С.Г.Улагая на территории Кубанской области, а также способах связи, в том числе и с заграницей. Кроме того, сведения, представляющие оперативный интерес, дали чекистам обнаруженные у Козлихина при аресте публикуемый дневник и письма.»
В последних публикуемых записях Д.М.Козликина от 19 апреля 1924 года говорится: «Бежал Козлов с семьей. Артюхов и Миненко думают быть самостоятельными, привыкли разлагать организацию.
20-го. Остались вдвоём с Павлюченко».
Оставим на совести героических чекистов донесение: «В результате боестолкновения банда была рассеяна...», равно как о «развернутых показаниях в ходе допросов». Предполагаю, что показания не вышли за рамки того, что чекисты узнали из его дневника. Для подтверждения моих догадок я и хотела бы проанализировать «дело Козлихина». Увы, мне его не видать. Пусть это сделают добросовестные историки в будущем. Но даже чекисты не стали утверждать о добровольном сотрудничестве с ними полковника Козлихина.
Зато события той поры и чекистские «дела» на их участников заинтересовали в 1980-е годы генерала КГБ, начальника УКГБ по Краснодарскому краю (1975-1991) Г.И.Василенко. Он написал на их основе документальную повесть «Найти и обезвредить» (М.: ДОСААФ,1987). В повести он не раз упоминает полковника Козликина и других исторических лиц под подлинными именами, но маскирует свой основной «источник": подъесаул Иван Фотиевич Малохутин, эмоциональные записи которого генерал КГБ охотно использовал, превратился под его пером в подъесаула Малогутия.
Современные писатели также охотно пишут свои романы, используя в качестве героев действительные исторические лица. Как, например, Алексей Кондаков в своем романе «Последний козырь» (глава 6):
«Приезд генерaлa Фостиковa в стaницу Отрaдную был обстaвлен с помпой, кaк в прежние добрые временa. Снaчaлa прибыли генерaлы Геймaн, Евсюков, полковники Тихонов, Крыжaновский, Князев, Козлихин, Бочaров и другие более мелкие чины, комaндовaвшие отдельными отрядaми. Сaм генерaл Фостиков еще с вечерa нaходился в соседнем aуле и ждaл, когдa дaдут знaть, что все готово. Он предпочел бы приехaть скромно. "Тaк легче договaривaться и убеждaть",- пояснил он свое желaние полковнику Чaпеге, комaндиру отрядa, зaнимaвшего стaницу Отрaдную.»
После долгих разысканий мне удалось, наконец, найти в 2016 году дату и место смерти моего предполагаемого деда – Дмитрия Максимовича Козликина:
24 сентября 1924 года он был расстрелян чекистами в ОГПУ в Армавире.
Погиб на родной земле Кубани. Ему было всего 44 года.
Козликин Д.М. расстрелян в Армавире 24 сентября 1924 г. В указанный период начальниками Армавирского ОГПУ были Иванов Иван Михайлович (16 марта 1923 г.- 18 сентября 1924 г.) и Щербак Христофор Петрович, прибывший из Омска (18 сентября 1924 г. - 12 апреля 1926 г.).
Сведений о молодой жене Д.М.Козликина – Татьяне Алексеевне Селютиной-Козликиной, 26 лет, моей предполагаемой бабушке, пока не удалось найти.
«Урядник Козлика»
Гораздо более наделала шума вышедшая в 1937 году повесть о красной героине Татьяне Григорьевне Соломахе. Написала повесть Люся Аргутинская, армянская еврейка родом из Тифлиса, из семьи народовольца (она же Аргутян и Арбужинская; 1897–1968). Полное имя писательницы Люся, а не Людмила, то есть еврейское имя, а не русское. Советской власти срочно требовались новые герои, поэтому тема гражданской войны была востребована. Люся Аргутинская описывала события на Северном Кавказе – повести «В водовороте» (1928), «Огненный путь» (1932), «Татьяна Соломаха»(1937). В последней повести учительницу Татьяну Соломаху мучают и зверски убивают казаки станицы Попутной, где она работала учительницей. За что? К тому же рассказ ведется от лица детей – её учеников, на глазах которых происходят все зверства их родителей. Впечатление жуткое. Терзает героиню в том числе и «урядник Козлика»:
«Рябой, небольшого роста, с бельмом на правом глазу урядник Козлика со всего размаху ударил учительницу шомполом по плечу и рассёк платье. А потом… крики смешивались со свистом шомполов и глухими ударами. Пьяная орда навалилась на беззащитное тело, била ногами, руками, прикладами.
Когда учительницу подняли, всё лицо её было залито кровью. Она медленно вытирала бегущую по щекам кровь. Мы подняли руки, замахали ими в воздухе, но Татьяна Григорьевна не заметила нас.
— Не больно? — задыхаясь от усталости и отходя немного в сторону, спросил Козлика. — Я тебя ещё заставлю милости просить.
Тяжело дыша, учительница двинулась к уряднику и вдруг резко бросила ему в лицо:
— А ты не жди. У вас просить я ничего не буду.
...В раннее морозное утро белые за выгоном порубили восемнадцать товарищей. Последней была Таня. У неё, ещё живой, сначала отрубили руки, потом ноги и затем голову. Верная своему слову, она не просила пощады у палачей.
Так могут умирать только большевики!»
Откуда писательница знала имя – Козлика? Предполагаю, что знала Дмитрия Козликина или слышала это имя в 1916 году, когда она была сестрой милосердия на турецком фронте. Вот данные о ней из Краткой литературной энциклопедии: «Была сестрой милосердия на турецком фронте в 1916 году.»
Так вот, Дмитрий Козликин (Казликин) - сотник 1 Хоперского полка в 1916 году тоже был на турецком фронте. Вот данные об этом:
Стрелянов П.Н. (Калабухов). Казаки в Персии. 1909—1918 гг. — М.: ЗАО Центрполиграф, 2007. — 442 с. — (Россия забытая и неизвестная).
Приведены списки полков, участвовавших в боевых действиях, в том числе
«1-й Хоперский Ея Императорского Высочества Великой княгини Анастасии Михайловны полк на 5 марта 1917 г., а далее среди прочих:
Сотник Казликин Дмитрий Максимович — р. 1880, произведен за боевые отличия в чин прапорщика (1915)»,
так что могли случайно встретиться лично Люся Аргутинская и сотник Дмитрий Казликин еще в 1916 году. Не это ли послужило причиной интереса писательницы к событиям в станице Попутной?
В 1918 году из старых урядников жил в станице Попутной урядник Козликин Максим Стефанович – отец Дмитрия Козликина. Вероятнее всего, он и был «урядник Козлика», который избивал и казнил Татьяну Соломаху. Вероятно также, что он дед моего отца, а следовательно, мой прадед, о котором я узнала совсем недавно, в свои шестьдесят лет. Я не оправдываю его из родственных чувств, а пытаюсь разобраться, как это могло случиться. Прошло сто лет, изменился мой взгляд на события Гражданской войны, я пытаюсь понять правду белых и красных казаков.
Итак, привожу выписку о событиях той поры из статьи современного журналиста Альфреда Бодрова за 2015 год «Комиссар продразверстки Татьяна Соломаха»:
«Соломаха Татьяна Григорьевна родилась в 1892 году в семье сельского учителя станицы Попутной. В 1905 г. она приобрела первый опыт революционной борьбы. В 1910 году Татьяна, закончив Армавирскую женскую гимназию, стала учительствовать в школе родной станицы Попутной. Татьяна любила книги, много читала, особенно любимым был Артур, герой романа Э. Л. Войнич «Овод», ставшего настольной книгой многих русских революционеров. Они познакомили будущую революционерку и с работами В.И.Ленина. Однако на свободомыслие дочери сильное влияние оказал ее отец Григорий, в доме которого часто бывали местные подпольщики. В 1910 году отец Тани был уволен из школы, как неблагонадёжный. Татьяна, как старшая в семье, осталась кормилицей семьи, рано познала труд и заботу о семье.
Во время начавшейся в 1914 г. первой мировой войны Таня Соломаха становится вполне оформившимся революционером, ведёт активную антивоенную агитацию среди солдат-фронтовиков, возвращающихся в станицу. За год до революционного 1917 года она вступает в ряды большевистской партии. После октябрьского переворота большевиков в Попутной, под руководством Н.Т. Шпилько, создаётся большевистская организация, которая развернула большую работу по установлению, укреплению Советской власти в станицах и хуторах Отрадненского района на Кубани. Противники большевиков различных мастей стали собирать силы на Кубани против Советов. В Попутной они тоже поднимали мятежи, привлекая колеблющихся казаков на свою сторону. Станичный совет и партийная организация вели пропагандистскую работу по борьбе с контрреволюцией, по организации красногвардейских отрядов из казачьей бедноты и солдат-фронтовиков и сбору продовольствия для нужд Красной Армии. Ревком и партийная организация назначили Татьяну Соломаху продовольственным комиссаром. В борьбе за хлеб ей часто приходилось сталкиваться с контрреволюционными бандами. Её жизнь была в постоянной опасности. Но она твердо выполняла задание партии. Добровольцы - красногвардейцы беспрерывно поступали в Красную Армию, но борьба усиливалась. Осенью 1918 года красноармейцам пришлось отступить из Попутной перед превосходящими силами Добровольческой белой армии генерала А.Покровского. Ушла и Таня Соломаха. Однако под Ставрополем она заболела тифом и, больная, в хуторе Благодарном, что около села Казьминского, была схвачена белогвардейцами, затем возвращена в станицу Попутную. Здесь Татьяну, вместе с другими больными красногвардейцами, бросили в тюрьму. Палачи истязали больных и раненых, добиваясь от них выдачи товарищей. Труднее всех приходилось Татьяне. Её, как коммунистку и комиссара продразверстки, мучили больше всех. Почти три недели избивали Татьяну, но она не сдавалась, верившая в скорую победу новой власти на Кубани.
В ночь на 7 ноября 1918 года, в первую годовщину октябрьского переворота, Татьяна и её товарищи были казнены».
Истязания пленных мерзки и недопустимы в любых случаях. Убийство в станице Попутной казаками комиссара продразверстки, а не школьной учительницы, объяснялось смертельной политической борьбой, назревшей к осени 1918 года после июньского террора красных. Урядник Максим Стефанович Козликин за четыре месяца до описываемых событий потерял восемнадцатилетнего внука и жену сына, убитых красными в июне 1918 года в этой же родной станице. Личная месть, безусловно, присутствовала. Но об этом в повести ни слова нет, казаки названы «пьяной ордой», убившей невинную учительницу, горой стоявшую за бедных и угнетенных. Протоиерей Павел Васильевич Иванов, прослуживший 36 лет в церкви станицы Попутной, был заколот штыками красноармейцев. Ему было 60 лет. Кто о нем написал после победы красных?
Патетический стиль писательницы Люси Аргутинской произвел неизгладимое впечатление на юную Зою Космодемьянскую, дочь советской учительницы. Воспевание мужества и стойкости в отстаивании своих идеалов перед лицом врага – тема благодарная. И Овод, и Татьяна Соломаха слились воедино в сознании Зои Космодемьянской и помогли ей выстоять в своей смертельной схватке с врагом. Вот только враги у всех разные.
Итак, мой отец, знавший с детства часть правды о своих погибших родителях, повзрослев, узнает всю правду: отец-белый полковник, засланный из-за границы поднимать восстание казаков на Кубани, убит чекистами; дед казнил красную героиню Татьяну Соломаху- образец героической смерти для всенародно любимой Зои Космодемьянской. Юная мать, казачка Татьяна Селютина-Козликина, в свои двадцать шесть лет тоже очутилась в руках чекистов, отчего и погибла, но героиней не стала. Как с этим жить? Как с этим жить в стране, где восторжествовала правда одного цвета – красная?
Разумеется, права была моя уральская бабушка: опасно было для Филиппа Козлихина искать свою правду, мог погубить всю нашу семью. Да что говорить про конец 1950-х, если даже в начале 1970-х, когда я жила в Донецке и работала в школе, то наш директор школы, историк по образованию, поинтересовался у меня, кто мои родители и деды-прадеды. Я честно сказала, что отец с нами не живет, у него новая семья в Крыму, а по происхождению он из казаков. Тогда наш мудрый и добрый директор предупредил, чтоб о казачьих корнях я помалкивала: «тебе, детка, еще университетский диплом надо получить.»
Это сейчас, в 2015 году, находясь в далекой Франции, через интернет я пытаюсь откопать ту белую правду, которую доискивался мой отец. И удается мне далеко не всё. Вот, в частности, небольшая история с одним архивным запросом.
Козлихины из Амурской области
В 1993-1994 годы мои обращения в отделы ЗАГС – областной Амурской области и районный Мазановского района, где по паспортным данным родился мой отец в селе Мазаново, закончились ответами, что не обнаружено актовых записей на рождение Филиппа и на смерть его отца Петра. Отрицательный ответ утвердил меня в мысли, что мой отец был прав, когда говорил, что жил под чужим именем и никогда не был на Дальнем Востоке, я даже подумала, что и его свидетельство о рождении могло быть поддельным.
В 2015 году я натолкнулась на новую информацию на сайте общества Мемориал - Жертвы политического террора в СССР, где опубликованы Книги памяти по областям:
Козлихин Петр Сергеевич. Родился в 1884 году, Амурская область, село Мазаново, русский, крестьянин. Приговорен: тройка при ОГПУ ДВК 30 мая 1930 года. Приговор: 1 год ИТЛ условно. Источник: Книга памяти Амурской области.
Значит, реально жил такой человек и у него мог быть сын Филипп, а, следовательно, свидетельство о его рождении было подлинным.
А если Петр Сергеевич Козлихин был из казаков, то мог назваться крестьянином, чтобы избежать преследования. Следовательно, надо выяснить, был ли указанный Петр Сергеевич Козлихин казаком.
Кроме того, в Амурскую область еще в начале 20 века, до 1903 года, переселяли казаков с Дона и Кубани, поэтому в семье мог сохраниться южный говор, столь характерный для моего отца. Все эти мои размышления и догадки требовали подтверждения, я немедленно послала запрос в Мазановскую районную администрацию, руководителю архивного отдела. Пришел ответ из Государственного Архива Амурской области, что «проработаны фонды «Войскового правления Амурского казачьего войска» и «Амурского переселенческого управления» за 1883-1890 годы ...и какой-либо информации о Козлихиных (Козликиных, Казликиных, Казлитиных) не имеется. Метрические книги церквей Мазановского района за 1884 год в госархив не поступали, поэтому предоставить сведения о рождении Козлихина Петра Сергеевича не представляется возможным. В метрических книгах церквей Мазановского района за 1918 год, поступивших на хранение в госархив в неполном комплексе, сведений о рождении Козлихина Филиппа Петровича не имеется. В похозяйственных книгах села Мазаново, поступивших на хранение в госархив с 1934 года, сведений о проживании семьи Козлихиных за 1934-1936 годы не имеется. За информацией о причинах репрессий Козлихина Петра Сергеевича рекомендуем обратиться в Информационный центр УВД Амурской области в Отдел спецфондов и реабилитации жертв политических репрессий...»
Обратилась по указанному адресу и получила следующий ответ: «Сообщаю, что в настоящее время оказать Вам государственную услугу по выдаче архивной справки в отношении Козлихина Петра Сергеевича не представляется возможным, ...необходимы копии документов, подтверждающих родство с лицом, в отношении которого запрашиваются сведения...»
Круг замкнулся: я пытаюсь выяснить, не является ли Петр Сергеевич Козлихин казаком и моим дедом, а от меня требуют документы, что он мой дед.
К тому же, как мне кажется, не все документы по переселению казаков были исследованы для выполнения справки. В выполненной архивной справке указывались просмотренные фонды за 1883-1890 годы. Но ведь переселение казаков в Амурскую область не ограничилось 1890 годом, а было и позднее - в 1901 году: «Впеpвые в значительном количестве были намечены к пеpеселению казаки Кубанского, Теpского, Уpальского казачьих войск, а также Донского и Оpенбуpгского, уже отдававших кадpы на Дальний Восток. В пеpвую очеpедь были отобpаны 213 кубанских, 16 теpских, 34 оpенбуpгских и одна уpальская, а всего 270 казачьих семей.
Таким обpазом, эшелоны пpибывали в Хабаpовск с 15 мая по 4 июля 1901 года.
14 июля 1902 г. на место водвоpения пpибыла втоpая паpтия пеpеселенцев Кубанского войска в количестве 83 семей (575 человек), поименный список был объявлен в пpиказе по войску N 168 от 10 августа 1902 г. Таким обpазом, фоpмиpование Hиколаевского станичного окpуга было завеpшено в 1903 г.». Эту информацию по истории амурского казачества я нашла в интернете. И тут, как говорится, нет худа без добра: генеалогические разыскания помогли мне изучить историю казачества всей России. Сейчас я, как заправская казачка, знаю все казачьи войска и земли.
Выслала еще один запрос на продолжение архивного поиска. Наверное, сказывается мой упрямый казачий характер.
Если же фамилии Козлихиных не окажется среди казаков, переселившихся с Кубани на Амур, то тогда станет точно известно, что Петр Сергеевич Козлихин не был казаком, а, следовательно, биологическим отцом Филиппа Петровича Козлихина, моего отца. Значит, свидетельство о рождении Филиппа, если и было подлинным, то попало в руки спасавших сына казака по созвучию фамилии и сыграло свою роль, чтобы прикрыть сына убитого кубанского белого казачьего офицера. Собственно, это и говорил мой отец. А я ищу через этот запрос хотя бы косвенное подтверждение его слов.
Наконец, в июне 2016 года пришел ответ информационного центра УМВД № 3/162701681206 из города Благовещенска Амурской области, в котором сообщалось, «что в архивных документах в отношении Козлихина Петра Сергеевича... отсутствуют сведения о составе семьи и принадлежности Козлихина П.С. к казачеству».
Cомнения всё же остались.
Вот хотя бы тот факт, что Петр Сергеевич Козлихин родился в 1884 году, а село Мазаново было основано только в 1893 году. Так где родился? Этот вопрос долго мучил меня.
И только к концу 2016 года пришло из Сибири частное сообщение от омской дамы, работающей в архиве: «...уроженец г. Шацка Тамбовской губ. житель с. Мазаново Козлихин Петр Сергеевич 1884 или 1885 г.р. в 1932 г. был выселен в Зейский район в порядке кулацкого расселения, реабилитирован в 1994 г.»
Тогда я обратила свое внимание на город Шацк и стала искать там следы Козлихиных. И пришла к выводу, что шацкие земли – это русские казачьи земли! Судите сами:
«Шацк - в 160-ти километрах к востоку от Рязани и в 350-ти километров от Москвы. Краеведы считают датой его снования 22 мая 1553 года. Тогда он назывался Шацким городком, являлся военным укреплённым постом, защищающим южные границы Российского государства и входящим в засечную черту. Первыми жителями Шацка были военные: пушкари, стрельцы и казаки, из которых собирались многочисленные гарнизоны».
Шацкий городок – русская крепость для освоения земель Рязанской украйны. И мне кажется, что Козлихины из шацких казаков произошли.
С течением времени, когда Российкое государство осваивало южные земли, сдвигая к югу пограничную засечную черту, и шацкие казаки продвигались на юг, служа России. Таким способом одна из ветвей рода Козлихиных (Козликиных) оказалась в конце 18 века в предгорьях Кавказа. Не с неба же они упали в кубанские станицы!
Прийти к таким выводам мне помогла история «хопёрских казаков, которые образовались на Дону из выходцев Тамбовской губернии, служивших городовую службу. 17 июля 1696 года Хопёрские казаки, в числе донских, ворвались в крепость Азов и тем содействовали её сдаче русским. С этой даты и ведётся старшинство Хопёрского полка. 2 июня 1724 года из Хопёрских казаков образована Хопёрская казачья команда, преобразованная в 1767 году в полк. 11 апреля 1786 года Хопёрский полк включён в число казаков, поселённых на Моздокско-Азовской линии. С этого времени началась их боевая служба на Кавказе, на южных границах Российской империи.»
Так что корни этих казаков исконно русские, а не украинские!
Козликины, кроме станицы Попутной, проживали на хуторе Новокавказский (сейчас бывший хутор в черте города Ставрополя) и в станице Новониколаевской (сейчас Чечня). А служили они в основном в 1-ом Хопёрском полку. Его полное наименование -
1-й Хопёрский Её Императорского Высочества Великой Княгини Анастасии Михайловны полк, Кубанского казачьего войска.
Надо искать данные о предках семьи Петра Сергеевича Козлихина в Ставропольском крае, в архиве Ставрополя. Возможно, какая-то ниточка приведет нас к более явственной связи с попутненскими Козликиными. Возможно, Петр Сергевич Козлихин родил сына Филиппа в 1918 году, но если мальчик умер через несколько лет, то его свидетельство о рождении могли использовать родственники Козликины, чтобы спрятать и спасти другого казачьего сына.
То, что мой отец 1920 года рождения, у меня НЕТ СОМНЕНИЙ. Он неоднократно это утверждал моей молоденькой маме, говоря, что он старше её всего на 13 лет, а не на 15. Думаю, маме-то как раз было всё равно, 33 года ему или 35 лет, потому что двадцатилетняя девушка чутко ощущала большую разницу в возрасте. А вот для моего отца это было принципиально важно, раз он не раз подчеркивал, что родился в 1920 году.
А, когда я, спустя десятилетия, умудрилась выйти замуж за человека намного старше меня, то опять несколько раз мама говорила мне: «Твой отец был старше меня всего на 13 лет, и то я чувствовала разницу в возрасте, ведь мы были из разных поколений, а ты и нас превзошла и делаешь ту же ошибку.» Так что уже в зрелом возрасте я не раз слышала, что мой отец родился в 1920 году. Я верю маме и отцу.
Сейчас я перечислю целый ряд косвенных доказательств правдивости слов моего отца, какие я обнаружила в моих поисках и считаю весомыми.
1.В 1953-1954 годы говорить о том, что родом из казаков, не решались, а, наоборот, скрывали. Мой отец признался в этом моей маме и её родителям, хотя мог бы и промолчать, скрыть этот факт. Значит, для него это было принципиально важно.
2.Южный говор отца, ярко слышимый на фоне окружающей его уральской речи, проявился письменно в написании автобиографии 1952 года. В словах симья, по вербовки – не просто ошибки, а южно-русское произношение.
3.Собственноручно написанное неточное написание места рождения: Дального-восточного края вместо Дальне-восточного, деревня Мазановка (а не село Мазаново), то есть они не были у него на слуху.
4.Нигде не указывает имен отца и матери.
5.В личном листке по учету кадров указывает, что учился в Грозном в железнодорожном техникуме. Почему именно в Грозном, на Северном Кавказе, если родился на Дальнем Востоке? Скорее всего потому, что не уезжал никогда далеко от Кубани, а вырос на Северном Кавказе.
6.Был призван в Красную армию из Грозного в 1939 году и служил в Закавказском военном округе до 1946 года, после демобилизации вернулся в город Грозный.
7.Говорил моей маме, что его «отец- белый казачий офицер». Я нашла данные о семье кубанских казаков Козликиных из станицы Попутной, где был белый казачий офицер – Дмитрий Максимович Козликин.
8.Говорил, что «родители погибли». Я нашла данные, как и почему погиб полковник Д.М.Козликин, а по документам чекистов Козлихин.
9.Фильм «Кубанские казаки», который отец с мамой смотрели много раз, действительно снимался недалеко от станицы Попутной, родовой станицы семьи Козликиных. Дал имя дочери Галина, то есть мне, в честь героини этого фильма.
10.Попал на Урал в Молотовскую область (Пермский край) не случайно, а, возможно, в поисках информации о заключенных в лагеря казаках. Возможно, надеялся найти мать? Указал в листке по учету кадров, что уволился и уехал из Грозного по состоянию здоровья. И что, уехал поправлять здоровье на Урале?
11.Стремление уехать с Урала на юг, чтобы найти родственников.
Как видим, слишком много случайностей, чтобы не быть правдой. Я считаю их косвенными доказательствами.
Иркутский след, ведущий в Ставрополь
У кубанского казака из станицы Попутной Поликарпа Стефановича Козликина, которому в 1870 году было лет 7, который вырос и переехал на жительство в хутор Новокавказский под Ставрополь, в 1901 году родился сын Иван Поликарпович Козликин. Сын этот Иван в возрасте 36 лет был репрессирован в 1937 году, осужден на 10 лет лагерей. Возможно, кто-то донес в НКВД, что его родной брат Илья Поликарпович Козликин, белый казак, был в 1-м Уманском полку Кубанского казачьего войска во ВСЮР и Русской Армии до эвакуации из Крыма на канонерской лодке «Урал» в 1920 году. Данные о репрессиях Козликина Ивана Поликарповича я нашла в Книге памяти Ставропольского края:
Козликин Иван Поликарпович
(варианты фамилии: Казликин) Родился в 1901 г., хут. Новокавказский; русский; образование низшее; б/п; колхозник. Проживал: хут. Новокавказский.
Арестован 11 сентября 1937 г.
Приговор: 10 лет лагерей.
Источник: Книга памяти Ставропольского края.
В это же время уроженец этого же хутора Новокавказский Данила Акимович Козликин (1890 года рождения), но проживавший в Сибири в городе Иркутске, тоже был в декабре 1937 года арестован и в январе 1938 года расстрелян в Иркутске. Работал он конюхом на конезаводе в г. Иркутске, что тоже примечательно, - какой казак не умеет обращаться с лошадью? Если оба родились в одном хуторе, имеют одну фамилию, то, разумеется, они родственники!
Таким образом, связь с кубанскими попутненскими казаками Козликиными явная.
Сведения о Даниле Акимовиче Козликине имеются в Книге памяти Иркутской области: Козликин Данила Акимович
Родился в 1890 г., Орджоникидзевский кр., Ворошиловский р-н, хут. Новокавказский; русский; образование низшее; б/п; работал конюхом Иркутского завода № 125. Проживал: г. Иркутске.
Арестован 5 декабря 1937 г.
Приговорен: Тройка при УНКВД Иркутской обл. 14 декабря 1937 г., обв.: по ст. ст. 58-2, 58-9, 58-10, 58-11 УК РСФСР.
Приговор: расстрел Расстрелян 4 января 1938 г. Место захоронения - г. Иркутск. Реабилитирован 13 апреля 1957 г. реабилитирован постановлением президиума Иркутского областного суда.
Источник: Книга памяти Иркутской области.
Именно в Иркутскую область, в Тайшет, возил нас с мамой мой отец в августе 1955 года, чтобы показать своей сестре Наде. Вполне возможно,что они были дети именно Данилы Акимовича Козликина, если он, будучи белым казачьим офицером, в 1920 году смог спастись в Сибири, в Иркутске, вывезти туда свою семью. Ему было тогда 30 лет, он мог быть хорунжим или сотником. Но он, без сомнения, по крови связан с кубанскими казаками из Попутной. Вот почему, как мне кажется, у иркутских Козликиных сохранился южный говор и неистребимая страсть вернуться на землю предков.
Или, возможно, Данила Акимович Козликин был сослан в Сибирь советской властью как казак. К тому же конезавод в Иркутске, как мне сообщили сведущие люди, был в ведомстве НКВД, так что работать конюхом мог ссыльный казак Данила Козликин. А уже позже к нему приехала с Кубани его семья, вот его дочь Надя (Антонина) и осталась в Иркутской области навсегда.
Вот так, по записям о репрессированных в Книге памяти, я додумалась до этой связи. Но могу ошибаться.
Нужно подтверждение, что Данила Козликин имел чин не ниже хорунжего, потому что офицерские чины казаков начинаются с хорунжего, а мой отец говорил, что его отец – казачий офицер, а не рядовой казак.
Поскольку официальный запрос в архив для меня закрыт, я попробовала найти неформальные связи и вышла на историка из Ставрополя, который занимается историей казачества. К сожалению, он оказался человеком меркантильным и наперёд заявил, что бесплатно работать над поиском в Ставропольском архиве не намерен. Таким образом, пока остался не подтвержденным вопрос: каким был чин Данилы Акимовича Козликина?
И хорошо бы найти хоть какие-то сведения о сестре отца Наде – Антонине Козлихиной, жившей в 50-е годы на станции Суетиха возле Тайшета в Иркутской области.
Пока я на распутье. Если Данила Акимович был рядовым казаком, то не он - мой дед по отцу. Тогда единственным белым офицером из Козликиных останется Дмитрий Максимович Козликин.
Cтаница Попутная в любом случае остается родовой станицей семьи Козликиных, ведущей свою родословную от первопоселенца:
"Посемейный список станицы Попутной 1870 года" и в нем: Казлитин Сафон Васильевич – 58 лет, жена Екатерина – 35 л., сыновья Семен – 20 л., Максим – 9 л., Поликарп – 7 л., Емельян – 3 г., Платон – 1 г., дочь Евдокия – 5 л. Дом деревянный, 3 пары быков, гулевого скота 11, овец 20.»
Как видим, Максим 9 лет и Поликарп 7 лет были родными братьями. Когда они выросли, Максим остался жить в станице Попутной, родил сына Дмитрия Максимовича, первого моего предполагаемого деда, а Поликарп жил на хуторе Новокавказский под Ставрополем, откуда родом Козликин Данила Акимович, второй мой предполагаемый дед.
Я по-казачьи упёртая и надеюсь продолжить поиск, чтобы найти ответ на вопрос: кто мой дед по отцу?
То, что мой отец родом из старинной большой семьи кубанских казаков Козликиных, - у меня нет сомнений. Но из какой ветви этой семьи?
Я выросла в провинции
в чулочках на резинках.
Отец с судьбой-щербинкой,
с казачьей сердцевиной
и мама – дева дивная
среди отроковиц
сплавляли лес уральский
далёко от столиц.
И жизнь опять бесчинствует,
могло ли им присниться,
что дочь одна-единственная
уедет в заграницу.
Уехать-то уехала,
а сердцем всё же с ними:
я выросла в провинции,
во глубине России.
Я, как западный ветер,
к вам с теплом,
на кубанские степи,
в землю лбом.
Здесь земля моих предков
и калиновый мост,
здесь граница России -
дедов пост.
2016 год