Повесть
– Ой ну да ладно заливать Ярик! – подлил другу в хрустальную рюмку ледяной Смирновки, Александр, – Гонишь ты как сивый мерин! Нет там ничего и никого! Ну хорош! Вместе же в юности, тайдзи цюань, восточными духовными практиками и медитацией занимались!
– Да это так! – положил в рот ломтик слабосолёной сёмги, Ярослав, – только ты путаешь молодецкие потуги влезть в тему, с серьёзным погружением в суть вопроса! А потому со всей серьёзностью, тебе заявляю...Там есть нечто или некто очень страшный... Поверь человеку три года прожившему в тибетском дацане и на своей шкуре познавшего, что такое настоящий, астральный ужас...
– Ну не знаю! По моему это лютый бред какой то! – поднял свою рюмку Александр, – разводишь ты меня похоже как последнего лоха, Милованов! Ну честно! Вот пока своими глазами сие страшилище не увижу, хрен тебе поверю! Ну чего!? Давай выпьем чтоли за встречу?!
– Ну чтож, давай! – вздохнул сухой и поджарый Ярослав, чокаясь с огромным и дородным как купец, века девятнадцатого, Александром, – не хочешь не верь! Но я бы всячески не советовал тебе проверять на практике, правоту моих слов... Поверь Саня, не узрей я всё это воочию, никогда бы в такое не поверил! Но я лично ЕГО видел. А потому резко бросил всё это восточное дерьмо и крестился...
Два друга детства, сорокапятилетние Ярослав Милованов и Александр Никитин, сидели в одном из элитных ресторанов, торгово-развлекательного комплекса «Афимолл», расположенного в самом сердце, столичного, делового центра, «Москва-Сити»
Друзья не виделись долгих двадцать лет, а потому случайно столкнувшись на одном, московском кинофестивале, решили немедленно встретиться и посидеть в каком нибудь уютном местечке.
После недолгого обсуждения, был выбран один весьма приличный ресторан, название которого, я по понятным причинам, называть не буду.
Неспешная беседа текла в довольно привычном русле, касаясь семьи, работы, жен, детей и любовниц, пока вдруг случайно не свернула на темы мрачного оккультизма и откровенной мистики.
– А давай поспорим?! – сверкнул наполненным нетрезвыми искорками взглядом, могучий Никитин, – Если вдруг я войдя в транс, узрею там описанного тобой гадкого персОныша, то черт с тобой! С меня разудалая оргия с пятью элитными и что характерно, порядочными бабами! Не спрашивай где я их возьму! Сам ещё не придумал! А если нет…Тогда гони десять косарей зелени! Лады?!
Резко помрачневший Милованов, быстро взял хрустальный графин, плеснул себе водки и залпом выпил. Закусив ломтиком солёного огурца и кружком финского сервелата, он поднял тяжелый взгляд на криво улыбавшегося Александра.
– Вот сколько я тебя Саня знаю, ты всю жизнь был отъявленным авантюристом и самонадеянным сорвиголовой! – тихо произнёс Ярослав, – вот скажи на милость, куда ты дурачина лезешь?! Смерти ищешь чтоли? Я вообще не пойму как ты такой ненормальный, смог выжить и пролезть наверх? Шутка ли, компанию нефтедобывающую создал... Как тебя вообще в девяностые не грохнули?!
– Ха! Вот потому то выжил, и создал! – захохотал похожий на актёра Николая Шрайбера, Никитин, – не боялся я, никого и ничего! Поэтому вот сдюжил и добился всего того, о чем большинство всего этого народа, – он обвёл широким жестом окружающее пространство, – может только мечтать, да сопли по рожам размазывать!
Александр также налил себе водки и ухнув выпил.
– Ну так чего слабо? – спросил он, отправляя в бездонную пасть большой кусок тёмного, клубневидного трюфеля, – давай Ярик, соглашайся! А то знаешь ли жить как то скучновато стало! Охота нервишки пощекотать чем то новеньким! Да и прикинь, КАКОЙ я тебе офигенный, бабий срам подгоню, если вдруг проиграю!
– Ааа! Вот оно что! – саркастически усмехнулся Милованов, – да вы батенька, похоже банальный адреналинщик и как я уже сказал ранее, откровенный дурак! А на слабо меня брать не надо! На Второй Чеченской в своё время уже пытались... В общем так! – несильно хлопнул он ладонью по столу, – Я согласен! Но! Только под моим присмотром и при наличии бригады моих знакомых реаниматоров! Только так и никак иначе!
– Договорились! Когда начнём? – деловито разлил остатки спиртного по рюмкам Никитин, – Давай завтра, у меня в особняке на Рублёвке! А то чего то уж совсем не терпится! Да и с эскорт-борделем на колёсиках ещё договориться надо! На случай, если я вдруг продуюсь!
– Погоди! Ты же вроде говорил, что бабы у тебя порядочные? – захохотал Ярослав чокаясь с Александром, – А тут на тебе! Элитный шлюшарий! Да ещё и мобильный! Жулик ты… Ладно… Хорошо! Только у меня есть другое, взаимовыгодное предложение! Если побеждаю я, то ты увольняешь вот этих жирных быков, – он кивнул на трущихся невдалеке, личных телохранителей Никитина, – И заключаешь контракт с моим охранным агентством. Поверь я предоставлю тебе отличных профессионалов-бойцов, а не это снулое, желеобразное фуфло! А баб никаких не нужно... Поверь, мне моих жены и любовницы вполне хватает!
Слегка опешив, Александр пожевал губами и вальяжно откинувшись в роскошном кресле, внимательно посмотрел на мирно жующего Милованова.
– Ну ты и волчара! – наконец улыбнувшись, огладил он русую бороду-веник, – Как же ты меня резко за вымя то взял! Знааааешь гад, какой я азартный!
Ярослав упорно молчал, поглощая элитные деликатесы.
– Ну ладно! Уболтал! – сдался наконец Никитин, – Пришлёшь мне на почту условия контракта! И знаешь что?! Мне же лучше! На проститутошную если что тратиться не придется! Всё! Завтра утром в 9-00, ты и твоя бригада скорой помощи у меня. Вот адрес, – протянул он Милованову золотую визитку, – покажешь охране на въезде в посёлок. Они вас к моему особняку проводят!
– О,кей! – Милованов встал из за стола и вытер губы салфеткой, – Ну всё мне пора! Дела... Если вдруг передумаешь добровольно лезть в петлю, (чего я тебе настоятельно рекомендую) звони в любое время!
Достав из пухлого бумажника несколько пятитысячных купюр, Ярослав положил их на белоснежную скатерть.
– Даже не надейся! – засмеявшись приподнялся со своего кресла Никитин, пожимая Милованову руку, – Не передумаю! А бабло забери! Поверь, тебе оно нужнее! Тебе мне ещё десять штук грина отдавать! Гы-Гы!
– Ну я знаешь ли не нищий, не обедняю, – отмахнулся Ярослав, – А вот ты не шибко то хорохорься, индюк самодовольный! Знал бы ты в какой жуткий блудняк суёшься, сто раз бы подумал!
– Ой ну хорош пугать! – плюхнулся в своё кресло Никитин, – я знаешь ли пуганый, перепуганый! Хватит вату катать! Завтра всё видно будет!
– Ладно! Был рад тебя видеть, пока!
– Я тоже! Счастливо! Супруге привет!
* * *
На следующее утро, в особняке Никитина...
Сидящий в кресле Милованов, пристально наблюдал, за пытающимся медитировать под тягучий нью-эйдж, Александром. На его коленях уютно дрых, хозяйский мейн-кун, кот Ксаверий. Огромный, дымчатый разбойник, громко мурчал, изредка выпуская серповидные когти.
– Ну что, готов к прыжку в неизвестное? – сказал наконец Ярослав, сидевшему в позе лотоса, Никитину, – ещё раз говорю, давай всё отменим? Ведь непоправимое случиться может!
– Ну не тарахти Ярик! – вяло промычал Никитин, приоткрывая веки, и поднимаясь на ноги, – всё нормально будет! Да и крещёный я, в отличии от тебя, тогдашнего! Потому то мне не шибко то и страшно!
Он подошел к массивному, полированному столу и нажал кнопку селектора.
– Анна Михаллна, душенька, подь ка сюды, милая! – Нежно пропел Александр, – ты знаешь мне срочно нужны твои услуги!
Спустя полминуты в роскошный зал, вошла сногсшибательная блондинка лет тридцати, в коротком, бордовом платье.
– Чего желаете Александр Владимирович? – мягким, грудным голосом спросила она, замерев в почтительной позе.
– Ну чего я всегда хочу, ты и так знаешь! – двусмысленно улыбнулся Никитин, – но сейчас не об этом! Там на первом этаже, в гостевой комнате у меня четыре врача скучают! Так ты это, давай по быстрому, сооруди им чего закусить и выпить! Ну вискарик там, балычок севрюжий, бутеры с черной икоркой... Да чего это я? Тебя учить, только портить! Короче как поедят да выпьют, проводи их сюда! Да! И водиле ихнему вкусняшек каких нибудь отнеси в фургон! Только без спиртного! Ему ещё в Москву своих медиков везти! Оооо! Чуть не забыл... Дай каждому по штуке баксов. Это им премия сверх гонорара. Всё ясно?
– Да, Александр Владимирович, – улыбнулась, в ответ женщина, – всё будет исполнено!
– Ну вот и славно! – расчесал костяным гребнем, спутанную бородищу, Никитин, – иди моя прелесть! Погоди! Знакомься, мой друг детства, Ярослав Сергеич. Он теперь тут часто бывать будет!
– Очень приятно! – слегка кивнула Милованову, блондинка, – Анна Михайловна Кораблёва...
– Мне тоже, – покраснев закашлялся тот, – Извините... Ярослав Милованов...
– Ну а вот теперь ступай...– справился наконец с взбудораженой бородой, Александр, – иди радость моя!
Повернушись, Анна Михайловна лёгкой походкой продефилировала к выходу из зала.
– А вы я смотрю барин ходок каких мало! – пробормотал слегка ошалевший Милованов, когда дверь за Кораблёвой закрылась, – хорошо ты тут устроился! Жена не ревнует, к такой бомбической прислуге? А? Вась сиясь?
– Да ну о чем ты Ярик? – улыбнулся Никитин, усаживаясь за стол, – мы со Светкой давно живём как друзья-соседи! Не, ну кое что, исключительно по её инициативе, иногда всё же бывает...А так… сосуществуем лишь для того, чтобы наши взрослые дочери на нас не обижались...Всё же они выросли в полной семье и естественно хотят, чтобы она такой и оставалась...Образцово-показательной... Да и внуки опять же любят нас обоих... Светка сейчас кстати у них. Гостит в Швейцарии… А Анютка... Она управляющая, командир над горничными … И вторая жена... Пусть незаконная, но жена...
– Пааанятно... – задумчиво протянул, Милованов, – Всё с тобой ясно! Ладно! Давай по делу! Запоминай комбинацию слов, которые ты должен будешь произносить, когда поймешь, что окружающая обстановка в междумирье начнёт ощутимо меняться... Это слова ключи. Иначе ты не пройдёшь дальше и тем более не вернёшься обратно...
А вот тут дорогой читатель, я сделаю небольшое, но решительное отступление от повествования. Я решил не описывать в данном рассказе, сам процесс погружения в глубины астрала. Ведь наверняка нашлись бы сумасшедшие, желающие отправиться туда из любопытства или по собственной дурости. Автор, то бишь я не понаслышке знает, как это опасно.
Через десять минут, в зал вернулась Кораблёва. За ней следовала бригада врачей реаниматологов. Трое несли ноутбуки, кейсы и кофры с современнейшей, медицинской аппаратурой. В руках четвёртого и видимо старшего были зажаты смотанные в бухту разнокалиберные кабели и дипломат с реанимационными препаратами.
Следом водитель тащил стойку капельницы и чемодан с дефибриллятором.
Ярослав провёл пятернёй по полуседому ёжику коротко стриженных волос и поднялся с кресла. Согнанный с колен остроухий котище, недовольно мяукнул и отправился досыпать на пышный, кожаный диван.
– Итак ребята! – обратился к медикам, Милованов, – задача вам ясна. Если вдруг сей дородный господин, начнёт терять признаки жизни и уходить на тот свет, нужно будет немедленно вернуть его в сознание и окружающую действительность! Всё ясно? Отлично! Давайте готовьте свои приборы и подключайте его к чему у вас там в таких случаях принято…
Анна Михайловна вдруг побледнела и с откровенным ужасом посмотрела на Никитина.
– Что здесь происходит Саша!? – судорожно сглотнула она, – что ты опять задумал?!
– Да ничего страшного Анечка! – улыбнулся в ответ Никитин сбрасывая роскошный халат и оставаясь в одних трусах, – так хочу проверить одну завиральную байку, вот этого противного, худого лгуна! А так же намереваюсь его посрамить и выставить на круглую, североамериканскую сумму!
– Саша! Ну когда всё это наконец закончится?! – Анна обессилено опустилась на резной стул, – то прыжки на тарзанке над пропастью без страховки, то сплавление на связке надувных, резиновых баб по горной речке…А забег на спор по спинам живых крокодилов в Таиланде?! Про твою пьяную пляску на углях в Индии я вообще молчу! Год потом ноги лечили! И вот теперь ты ещё что то придумал… Ну сколько можно Саша!? Мало того что себя не жалеешь, так ты же меня и Светлану в гроб вгоняешь! Остановись милый! Ведь ты можешь доиграться и иии…
– А ну цыц женщина неразумная! – в непритворном гневе топнул могучей ножищей, Никитин, – Ты чего это развыступалась а? Сама же во всех моих выкрутасах участие принимаешь! Ну за исключением крокодилов и углей конечно…И вообще! Ваше бабье дело щи-борщи варить, да быть усладой моих души и тела! А ты мне тут нервы трепать вздумала?! Будешь ругаться, дам ремня и месяц телевизор смотреть не разрешу! Да! В этот раз, ты в моей забаве не участвуешь!
– Самодур! – расстроено произнесла Анна Михайловна, – Боже, как же я от всего этого устала…
Кораблёва облокотилась на круглый, красного дерева стол и крепко сжала ладонями виски.
Меж тем реаниматологи быстро развернули возле купленной накануне широкой кушетки, настоящую, медицинскую, лабораторию.
Зашумели, запищали и запиликали фантастического вида, разнообразные приборы.
Замерцали призрачным светом два крупногабаритных монитора, возле которых суетился старший бригады. От приличного по размерам системного блока, к ложу, тянулись жгуты проводов, с клеммами-датчиками на концах.
В изголовье кушетки, лежал большой, похожий на мотоциклетный, шлем-полусфера, подключенный к приборам, сетью разбегавшихся из общего пучка, кабелей.
Забрала у шлема не было. Зато были два длинных уса-антенны, выходящие из блестящей синим лаком, лобной части устройства.
– У нас всё готово! – громко сказал старший, садясь за пульт глухо гудящего, реанимационного комплекса – Если у вас тоже, то мы можем начинать…
Трое врачей с капельницами и набранными лекарствами, шприцами, расположились рядом с кушеткой.
– Ну что, в последний раз спрашиваю, ты не передумал? – спросил друга Ярослав, – может хоть не меня, так свою женщину послушаешь? Судя по тому, что я тут услышал, ты реально по краю пропасти ходишь…
– Нет не передумал! – резко оборвал Милованова, Александр, – помоги мне в транс войти. Я уже почти забыл как это делается. Сейчас вон пытался, да ни ничего не вышло…
– Ну что ж, это твой выбор…– тяжело вздохнул Ярослав, доставая из кармана старинные часы на золотой цепочке, – я всячески пытался этого избежать…
И тут Аня быстро вскочила из за стола и бросилась на шею, слегка оторопевшему Никитину.
– Саша, Сашенька! – по бабьи запричитала она, покрывая его лицо поцелуями, – не делай того, что задумал! Откажись любимый, я чувствую бедой это всё большой обернётся! У меня женское чутьё! Оно меня никогда не подводило! Ну…Ну или возьми меня с собой… Туда… Куда ты собрался!!!
Из глаз Анны полились крупные слёзы.
– Ну что ты право слово! – смущенно произнёс Никитин, обняв любовницу за плечи, – ну прекрати, милая! Ты же знаешь, я терпеть не могу бабьих рыданий! Стоит устраивать такие истерики из за сеанса обычного гипноза!?
– Да?! Обычного гипноза говоришь?! – вскрикнула Аня, резко отстраняясь, – а врачи с аппаратурой, тогда здесь зачем?! Совсем за дуру меня держишь?!
– Ладно всё! – рявкнул Никитин, проходя к кушетке, – иди вон лучше займись чем нибудь! Прислуге, садовнику и поварам холки что ли намыль! Так для профилактики! Всё иди!
– А вот не пойду! – сжав кулаки, утёрла злые слёзы Анна, – ты упёртый?! Я не меньше!!! Я останусь здесь и буду с тобой до конца!
– Ну как знаешь! – буркнул Александр, надевая на голову шлем, – хочешь сиди! Доктор! – обратился он к старшему бригады, – командуйте, чего там дальше?!
– Ложитесь господин Никитин, – сказал врач, выводя на монитор, какую то специализированную программу, – сейчас я надену на вас сенсоры, подключу к системе и тогда придет очередь господина Милованова…
Когда всё было готово, к лежаку подошел Ярослав.
– Ну и забавный же у тебя вид Саня, – криво усмехнулся тот садясь на край кушетки и поднося к глазам Никитина, цепочку с луковкой золотых часов, – ты в этом усатом горшке и проводах, похож на запутавшегося в паутине, толстого таракана! Или на худой конец, кузнечика…
– Сам ты кузнечик! Только сушеный! – Александр надул губы и свёл выпученные глаза к переносице, – готовь десятку зелени, лузер!
– Ну кто лузер, покажет время, – сказал Ярослав начиная покачивать цепочкой, возле лица Никитина, – вспомни ещё раз кодовые слова…Вспомнил? А теперь следи за маятником и слушай отсчёт. На числе десять ты от нас уйдёшь...Готов?! Начали!
Один, два, три…
Никто из присутствующих, не обратил внимания, на то, что за маятником пристально наблюдает, напрягшаяся в кресле Анна.
И уж тем более никому не было дела до ощетинившегося на диване, шипящего кота. Ксаверий так же не отрывал взгляд, от медленно раскачивающихся на цепочке часов…
* * *
Окружающий мир постепенно померк, сделавшись похожим на обработанную сепией, выцветшую фотографию. Потом всё и вовсе стало черно-белым.
Спустя какое то время исчезли очертания залы и абрисы находящихся в ней неодушевленных предметов.
Затем будто размытые ливнем, статичные силуэты людей, превратились в эфемерные, словно колышущиеся на ветру, клочковатые фигуры.
Потом пропали и они уступая место серому, пугающему сумраку.
Впрочем эта страшная, клубящаяся мгла не долго оставалась таковой.
То тут, то там начали мерцать, разноцветные огоньки и открываться большие порталы чёрных, зловещих воронок.
К одному из таких медленно кружащихся, потусторонних торнадо, решительно направил своё сознание Александр…
Он помнил эти удивительные, навсегда запечатлевшиеся в памяти пространства…С юности помнил… Когда они с Яриком после длительной медитации вдруг вылетели из тел и стремительно пронизав предыдущие уровни псевдореальности, оказались здесь…
Несмотря на строгий запрет их учителя, оказались.
Это было чем то похоже, на рисуемые художниками-сюрреалистами картины первобытного хаоса…Кругом всё сверкало и переливалось яркими, перетекающими друг в друга красками. На фоне далёких туманностей, светились какие то вращающиеся сферы, летали звёдчатые многогранники и меняли форму и цвет, вовсе уж неописуемые объекты…
Тогда они недолго пробыли здесь, резко выдернутые назад могучей волей, Егора Петровича Москалькова.
Наставника и учителя их секции восточных единоборств и духовных практик. Он вовремя заметил, что два его самых перспективных ученика, близки к впадению в глубокую кому.
Эх и досталось же им тогда на орехи! Месяц полы в спортзале мыли, да на кулаках до изнеможения отжимались. Плюс ко всему приходилось выслушивать, нравоучения Егора Петровича, менторским наждаком проходившимся по подростковому самолюбию, юных олухов, Сашки Никитина и Ярика Милованова.
– Вы что, малолетние идиоты не понимаете, что туда, куда вас понесло, без опытного проводника соваться нельзя?! – терпеливо внушал проштрафившимся друзьям, Москальков, – вы ведь запросто могли впасть в кому и умереть! Обещайте, что пока не пройдете сквозь годы занятий и последующего за ним посвящения, не будете пытаться лезть в глубины астрала!
Малолетние идиоты обещали и каялись…
И вот спустя много лет, Александр вновь оказался здесь. Один оказался…Среди всего этого безграничного, разноцветного сюрреализма.
Он произнес слова-ключи и тут же понял, что в окружающем его пространстве, что то неуловимо переменилось…
Цвета вдруг стали резче и тревожнее. Хаос летающих рядом многогранных фигур сделался более упорядоченным и каким то осмысленно-нервным…
Складывалось стойкое ощущение, что Никитина, заметили, проанализировали и приняли к сведению…
Внезапно ближайшая к нему сфера, замедлила вращение, сменила окрас с безмятежно голубого, на тревожно красный и принялась вытягиваться в длинное веретено, раскрывающееся по центру, черным продолговатым зевом, формирующегося коридора…
Александр почувствовал, что его повлекло внутрь зловещей, сменившей форму, сферы. Понесло сквозь широкий, озаряемый багрово-оранжевыми сполохами тоннель.
К его величайшему и безграничному ужасу, понесло…
Затем раздался громкий хлопок, вспышка и...
Впереди расстилалась безжизненная, растрескавшаяся равнина. Вдали, под озаряемым фиолетовыми молниями, грозовым небом клубилась стена непроглядной мглы.
Слышались приглушенные раскаты грома.
И в том далёком, иллюзорном тумане, что то было…
Скрывалось нечто такое, от чего веяло настолько лютым ужасом, что
Александр почувствовал, как подкашиваются его фантомные ноги.
Непостижимым образом Никитина притянуло, к самой кромке тёмного сумрака.
Александр с крайним отчаянием осознал, что это всё.
Он попался. Влип благодаря собственной глупости и ослиному упрямству.
Непроглядная стена тумана вдруг озарилась мертвенным, бледно-желтым светом. Полыхнула изнутри, осветив то, что скрывалось в её мрачных недрах.
И тут Александр увидел ЕГО.
В глубине белесого тумана двигался, не имеющий постоянной формы, гигантский черный силуэт. Существо не переставая меняло обличья, плавно перетекая из одного образа в другой.
Крылатого ангела, сменял бесплотный костяк скелета, в свою очередь переходивший в абрис льва, вновь становившегося ангелом, только уже рогатым. И эта круговерть жутких личин, не останавливалась ни на мгновенье, являя взору Никитина всё более кошмарные и жуткие формы.
Как завороженный смотрел он на этот дикий театр, ужасных теней, пока существо вдруг не остановилось на одном из своих фантастических образов.
Значительно уменьшившись в размерах, нечто приблизилось к краю туманной границы.
Затем из призрачной пелены, выступил прекрасный, обнаженный юноша, с могучими крыльями за спиной. Правая рука его сжимала длинный, сияющий меч. Левая была пуста.
Остановившись в нескольких шагах от Александра, он посмотрел на него черными, лишенными зрачков глазами. От пришедшего веяло таким запредельным ужасом, что находись Никитин в собственном теле, то непременно потерял бы сознание.
– Не будучи мёртвым, прошел ты сквозь смертную дверь! – грозно произнёс кошмарный ангел, – назови своё имя, дабы вычеркнул я тебя из книги живых и отправил на частный, по грехам твоим суд…
«Молчааать!» мысленно приказал себе Александр, «Пока он не знает моего имени, у меня может быть шанс спастись!»
Никитин нашел в себе силы посмотреть в бездонные глаза, крылатого пришельца.
– Кто ты? – ответил он вопросом на вопрос, трясясь от лютого ужаса, – и куда я попал?
– Хочешь потянуть время смертный? – усмехнулся ангел, опираясь на меч, – ну чтож, ладно, нам торопиться некуда… У меня много имен… Сейчас я предпочту назваться ТАНАТОСОМ… Ну а ты… Ты стоишь возле врат, за которыми вечность.
И действительно, в глубине тумана проступили очертания, огромных, кованых ворот. Они были закрыты, что давало Никитину призрачный шанс, как нибудь выкрутиться.
«Танатос! – вспомнил некогда прочитанный оккультный трактат, Александр, – это же бог Смерти у древних греков! Что же делать? Что?!»
Он попробовал пошевелиться, но как будто прирос к пересохшей земле.
– Итак, я удовлетворил твоё любопытство смертный? – сказал Танатос, приподнимая сверкнувший меч, – назовись и покончим с этим. Чертоги мёртвых ждут тебя.
«Он не может не зная кто я, убить меня! – подумал Никитин, воскресив наконец в памяти, всё что когда либо читал об этом страшном божестве, – я пришел сюда без спроса и там на Земле я жив! А он забирает лишь тех, на кого ему укажет Тот, кто его создал! Это же Смерть в чистом виде. И Танатос одно из её многочисленных имён!»
Несколько приободрившись, Александр более уверенно посмотрел на того, пред которым трепещет любая живая тварь.
– А если я не скажу как меня зовут? – с некоторым вызовом произнёс он, – из любопытства я пришел сюда, пытаясь доказать своему другу, что астрал пуст. И что нет тут никого страшного. И я как ты говоришь, до сих пор числюсь в книге живых. А потому я тебе неподвластен. По крайней мере сейчас!
– Ты в этом так уверен?! – лицо бога Смерти потемнело от ярости, – так знай же! Нет отсюда обратной дороги, тому кто прошел сквозь смертную дверь. Очень быстро там на Земле придёт твой черёд. И тогда я заберу тебя! А насчёт пуст астрал или нет… Чтож смотри!
Танатос взмахнул рукой и часть пелены спала.
Увиденная картина настолько потрясла Никитина, что он задрожал от страха и удивления.
То что они раньше с Миловановым принимали за наполненным непонятной, летающей геометрией хаосом, на самом деле, таковым не являлось.
Все эти сферы, многогранники и прочие кубы, были живыми существами.
Жуткого вида, кошмарными чудовищами, подобных которым никогда не видели на Земле.
Да и сам астрал теперь выглядел совершенно иначе. Это была огромная бесконечная равнина, поросшая диковинного, вида мёртвыми, кряжистыми деревьями.
Сокрытая для забредшего сюда живого и явленная взору мёртвого, идущего в вечность.
Это был барьер.
Непроходимая для обычных людей граница, между миром ушедших и уделом пока живущих.
Но вот именно, что для обычных людей…
А не обычным, способным проникать в тонкий мир, астрал не показывал себя во всём своём истинном облике. Надёжно хранил он свои тайны от разного рода любопытных, всё же сумевших найти сюда дорогу.
– Понял теперь, каков на самом деле, настоящий мир? – сказал Танатос заходясь демоническим смехом, – а вот теперь смотри, что происходит с большинством из тех, кто по скудоумию суётся в запретные для смертных пределы!
И тут Александр увидел полупрозрачный, серебристый силуэт. Человек осторожно пробирался среди черных, корявых стволов.
К нему перелетая с ветки на ветку, быстро приближалось нечто невообразимо отвратительное. Тварь по обезьяньи скакала, цепляясь за могучие, безлистые сучья.
Видимо что то почувствовав человек вдруг замер, тревожно заозиравшись по сторонам.
И в этот момент чудовище свалилось ему на голову.
Обхватив затрепыхавшуюся жертву костистыми лапами, монстр открыл клыкастую пасть, выпустил длинный, острый язык и вонзил его в глазницу несчастного.
Человек обмяк и утратил четкость. Потом окружающая его серебристая аура начала меркнуть. Страшилище буквально высасывало жизненную силу из попавшегося путника.
Спустя какое то время напившись энергии, тварь втянула жало, сыто облизнулась и выпустила рухнувшую на землю серую, безжизненную фигуру.
Затем запрыгнув на дерево, монстр быстро скрылся среди черных ветвей.
Человек слабо зашевелился, повернулся и ползком двинулся в обратный путь.
Никитин как завороженный смотрел как он проваливается в открывшийся перед ним фиолетовый портал.
– Ну чтож! Одним сумасшедшим на Земле стало больше! – презрительно скривился Танатос, – такова участь большинства заявившихся в астрал, любопытных! Ну что, желаешь вернуться домой безумным идиотом? Или всё же назовёшься и пойдёшь туда откуда не возвращаются?
Потрясённый увиденным Александр отчаянно замотал головой.
Танатос же к чему то прислушавшись, вдруг улыбнулся и удовлетворённо кивнул.
– Чтож, разрешение получено!– сказал он, проводя пальцами по сверкнувшему ледяным бликом, клинку, – у тебя есть земной час! И если по прошествии сего времени, не найдется тот, кто добровольно отдаст за тебя свою жизнь, я заберу тебя. А пока готовься... Погружайся в тень смертную…
Танатос простёр над Никитиным мускулистую длань…
* * *
Анна шла за ним. Шла через весь этот страшный хаос. Шла по одному видимому только ей следу. Рядом трусил верный кот Ксаверий, неизвестно как умудрившийся проскользнуть в астрал следом за ней.
Вокруг было странно и жутко. Еле видимая серебристая дымка, оставленная прошедшим здесь Никитиным, быстро таяла. А потому им следовало сильно поторопиться.
Внезапно, один из вращающихся вдалеке звёздчатых многогранников поменял светло-зелёный цвет на тёмно-оранжевый и быстро набирая скорость, полетел в их сторону.
Мейн-кун остановился, зашипел и вздыбил призрачную шерсть.
Не заметившая приближающейся опасности Анна, удивлённо посмотрела на ощетинившегося и выпустившего когти, кота.
– Что с тобой Ксава?! – спросила она, нежно касаясь головы эфемерного зверя – ты чего остановился? Надо идти…
Ксаверий не отрываясь смотрел на быстро приближавшийся к ним пульсирующий додекаэдр.
Проследив его взгляд, Анна застыла от ужаса.
Кот издал непередаваемый, горловой рык, перешедший в бешеный вой.
Потом он прыгнул, на резко затормозивший сфероид.
Утробно рыча мейн-кун принялся рвать его когтями, глубоко вонзив клыки в пошедшую красной рябью, грань.
Раздался испуганный, полный отчаяния, скрипучий, ржавый визг. Наверное так бы кричал бездушный робот, доведись ему испытать запредельную боль.
Звезда утратила цвет и съёжилась превратившись в серую, искривлённую свастику. Выпустив несколько щупалец, инфернальная сущность попыталась оторвать от себя взбесившегося кота, но не преуспела в этом.
Ксаверий лишь сильнее сжал челюсти и с ещё большей остервенелостью принялся полосовать когтями, исходящую металлическим рёвом, извивающуюся в конвульсиях, сущность.
Додекаэдр вдруг прекратил сопротивление, пошел трещинами и с оглушительным лязгом взорвался, отшвырнув мейн-куна к ногам парализованной страхом Анны.
На месте исчезнувшего сфероида, теперь лежала отвратительная, мёртвая тварь.
Шипасто-клыкастое изорванное в клочья чудовище, быстро теряло форму, истлевая и распадаясь буквально на глазах. Спустя несколько секунд, от него не осталось и следа.
Осознав КАКОЙ опасности они только что избежали, Анна задрожала. Стряхнув наконец оцепенение, женщина медленно опустилась на колени.
– Милый ты мой! Хороший! – ласкала и гладила она лежащего на боку Ксаверия по улегшийся шерсти, – что бы я без тебя делала! Погибла бы здесь!
Схватка с омерзительной сущностью не прошла для отважного мейн-куна даром. Были видны чёрные, рваные раны на боках и шее, прикрывшего глаза Ксаверия.
Впрочем они быстро затянулись и громко мяукнув, кот поднялся на нетвёрдые лапы.
Словно поняв, что приближаться к этой странной парочке, будет себе дороже, прочая геометрическая фауна, предпочла держаться от неё на приличном отдалении.
– Ну что Ксава, оклемался немного? – сказала Анна, отыскивая взглядом, почти исчезнувший в окружающем хаосе, след Александра, – Пойдём?
Встряхнувшись и потянув спину, кот мяукнул и неспешно пошел вперёд.
Оглядевшись по сторонам, Кораблёва отправилась следом.
Чтобы как то отвлечь себя от страшных мыслей и дикой тревоги за любимого, она принялась читать вслух стихи.
Стихи посвященные ему.
Посвящённые, но никогда ему не прочитанные…
* * *
Они успели в последний момент, когда выпуклый восьмигранник уже закрывал портал и возвращал себе первоначальную форму…
* * *
Александр пребывал в сумеречном, схожем со смертью забытьи. Перед мысленным взором проплывали обрывочные эпизоды из подходящей к концу жизни. Вот детство, бесшабашная юность, бесконечные женщины и борьба за выживание в бизнесе… Разборки, кровь, стрельба...
Как же бездарно он попался! Идиот любопытный… Ведь мог бы ещё жить и жить, а теперь…
И тут он услышал далёкий голос. Очень знакомый и родной голос…
Никто не знает, как во тьме,
Общаться можно лишь душою,
Мы были рядом на Земле,
И вместе будем здесь с тобою,
Узнаешь ты меня иль нет,
Подам тебе я верный знак:
Луны прекрасный тёплый свет,
Пронзающий пустынный мрак.
Александр не поверил своим ушам.
«Анна? – Мысленно встрепенулся он, – Не может быть! Похоже это моё умирающее сознание играет со мной злую шутку... Нет! Её здесь нет… Это не она... Это...
Меж тем голос приблизился и набрал силу:
Я не могу тобой напиться,
Тебя не будет слишком много,
Судьба прикажет разлучиться,
Но я найду к тебе дорогу...
Сквозь годы, вехи, расстоянья,
Лишь наши звезды кружат в паре,
Всё невозможное возможно,
Ведь наша встреча - снег в Сахаре...
«И всё же это Аня! – вдруг уверился Никитин, – но как? Откуда? Боже, что происходит?!»
Распевный голос Анны, шел отовсюду, обволакивая и успокаивая его.
Я буду ждать тебя всегда,
И на Земле, и в горних высях,
Пусть не напишешь мне тогда....
Зато тебя я буду слышать,
Нам сложно путь предугадать,
Не стала я твоей невестой,
Готова даже вечность ждать…
Лишь быть всегда с тобою вместе
Невероятным усилием воли, Александр стряхнул с себя ледяное оцепенение и попытался оглядеться.
Не получилось.
– Время истекло! – бесстрастно произнёс Танатос, занося над головой свой жуткий меч, – прощай Александр Никитин...
И в этот момент откуда то стрелой метнулась серебристая тень, огромного кота. Астральный Ксаверий прыгнул и впился клыками в сжимавшую меч, руку бога Смерти.
Танатос взревел, оторвал мэйн-куна от себя и бросив под ноги, растоптал.
Но этого времени хватило, что бы кто то с силой оттолкнул Никитина в сторону, занимая его место.
Страшный клинок вновь взметнулся вверх...
– Неееееееет! – падая завопил Александр, – Не нааадо!!!
На каменистую землю медленно угасая, опустилось золотистое тело Анны…
Затем всё померкло.
* * *
– У нас проблемы! – вскричал старший реаниматолог, глядя на замерцавшие красным мониторы, – Все сюда! Бегом!
Трое врачей сорвались с места и подскочили к кушетке, на которой в судорожном пароксизме, хрипел и выгибался Никитин.
– Дыхания нет! Пульс нитевидный! Остановка сердца!
– Непрямой массаж, кислородную маску, живо!
– Электроды! У нас фибрилляция желудочков!
– Разряд! Ещё разряд!
– Желудочковая тахикардия без пульса!
– Продолжаем непрямой массаж сердца!
– Трубку в трахею! Интубация!
– Устанавливаем аппарат непрямого массажа!
– Куб адреналина, внутривенно!
– Есть пульс! Сердце пошло! 122 удара! Фууу, парни мы вытащили его!
Александр медленно открыл заплывшие слезами, глаза.
– Ура! Он приходит в себя!
Наблюдавший за врачами, напряженный Милованов, перевёл дух и вытер выступивший на лбу, пот.
– С Сашкой всё в порядке! – счастливо улыбаясь повернулся он к сидящей в кресле Кораблёвой, – Аня… Анечка!!! Что с тобой?! Бегом все сюда! С Анной беда!
Оставив севшего на кушетке Никитина, врачи бросились к свесившей белокурую головку на грудь, бездыханной женщине…
На диване безжизненно вытянулся Ксаверий. Некогда горящие желтым, глаза огромного кота, погасли навсегда.
* * *
Подмосковье, Волковское кладбище.
У свеженасыпанной, заваленной венками могилы, стояли двое мужчин.
– Господи, что же я натворил… – тихо произнес, постаревший на десяток лет, Никитин, – это же я её погубил! И Ксава мой любимый… Я ему памятник поставлю! Они спасли меня… Отдали свои жизни, чтобы сохранить мою… Трижды никчёмную… Будь я неладен.
Александр резко отвернулся, вытирая хлынувшие из глаз слёзы.
– Я не буду нести банальщину…– тяжело вздохнул Ярослав, доставая из кармана чекушку водки, – типа я тебя предупреждал, а ты меня не послушал. То что произошло, видимо должно было произойти. Анна любила тебя больше жизни, вот потому и дала тебе второй шанс. Жить и не рисковать бездумно... Любить и ценить тех кто с тобой рядом… Помянем…
Он скрутил пробку с бутылки и протянул её Никитину.
Тот сделал большой глоток, поморщился и вернул чекушку Милованову.
– Меня мучает один вопрос, – сказал Александр, когда тот допил спиртное, – как ты смог уйти от Танатоса? За тебя тоже кто то умер?
– Нет, мне повезло. – ответил Ярослав, закусывая, краюшкой черного хлеба, – я был с учителем. Ван И Линь удержал меня на краю портала. Но заглянув туда, я увидел того, кого мы теперь знаем как Танатоса…
– Ясно… Пойдём... Не могу я больше здесь находиться...
– Пошли…
Не нужно людям лезть в запретное. Бездумное любопытство и откровенная глупость, порой приводит нас на край гибели. И самое ужасное, когда из за нашего неуёмного безрассудства, отдают свои драгоценные жизни, те кто нас по настоящему любит.
Всё это сполна осознал и ощутил на себе, нефтяной олигарх, Александр Никитин.