Рано или поздно это должно было случиться.
Случилось поздно. Но и на том спасибо.
Кому-то моё сочувственное откровение покажется кощунственным. Но дальше терпеть это чувство, и не выразить его сил больше не было.
Представьте себе молодого (или средних лет) украинца, этакого городского (сельского) типа, признанного по месту жительства лидера в области культуры (общественной деятельности и т.п.).
Всё у него складно и ладно. Почётная известность, награды, и даже уважение… Словом, жизнь удалась, но…
Оно, это едва заметное для окружающих его людей «но» чувствительно и всё основательнее отравляю жизнь.
Победы местного значения казались ему совсем незначительными. Даже на киевском фоне.
К тому же тамошние черниговского (никопольского) гения к себе не подпускали. Хотя он видел, что пишут они не лучше. А то и заметно слабее. Гонору через край, самомнение захлёстывает…
И москали! Они всюду. К ним бегут за поддержкой, виршики несут в надежде на перевод и публикацию в Москве.
Москалей этих ублажают, добиваются расположения и протекции. Ведь опубликоваться в Москве, хотя бы с десятком строк для провинциального поэта означает рывок вперёд и вверх, после чего можно смело смотреть свысока на тех. кто ещё вчера едва кивал в ответ на твои незаслуженные комплименты.
Просыпается такой неофит спозаранку, смотрит в постпохмельной тоске на широкий и могучий Днипро и думает: «Кляти кацапы обнаглели вкрай! Один из них до такой степени, что написал: «из российской земли вытекает Днипро! Поубывав бы всих». И понимает, что не сделает этого, по двум причинам – поэт не может быть палачом. И час не пробил». А то, что час такой рано или поздно пробьёт, не сомневался. И чтобы способствовать приближению такового, стал работать. Весь свой талант решил положить на алтарь этой подготовки.
Сказать, что киевский майдан готовили поэты, было бы большой натяжкой. Хотя стихотворцев на Украине всегда было как собак нерезаных…
И потекли мутным потоком вирши его в бурное графоманское море Интернета.
И там, на просторах демократических свобод негодующее слово патриота влилось в соответствующее течение. И новому национальному герою показалось, что он добился своего, что его таки признали.
Долгожданное время приближалось. Как человек чуткий он предвидел, что, засевшие в Крыму и на Донбассе ватники и колорады станут открытыми сепаратистами. И с ними будет нелегко.
Зато в Крыму, где не осталось ни одного украиномовного поэта, то есть при полном отсутствии конкуренции будет легко развернуться.
Увы, полуостров оказался абсолютно русским. Но то, какими проблемами это для него обернётся, он в полной мере узнает позже.
Покинув хату в Чернигове, перебрался в Симферополь.
Свои, которые тогда хорошо ещё сидели во власти, быстро его прописали, помогли с комнатой в общаге, нашли скромную синекуру.
И он пошёл, что называется, в народ. И очень быстро всё сам увидел, услышал и почувствовал. Ибо наткнулся на полное неприятие его революционных намёков, даже в среде татар, на солидарность которых так рассчитывал.
…В марте четырнадцатого в обозе уходящих за Перекоп ВСУшников вернулся в Чернигов. А через полгода из Иловайского котла попал в плен. Лечился после тяжкого ранения в Донецке. После чего ушёл в Россию, на просторах которой следы его затерялись.
Исчезло из сетей интернета и его, легко запоминающееся псевдоимя.
24.08.22