Когда началась первая чеченская война, наш авиаполк был переброшен в Армавир, и сразу наши штурмовики СУ-25 стали вылетать на боевые задания.
С женой капитана Красавина я встретился на товарной станции Армавир-2, куда пришел для нас состав с горючкой.
Я тогда продолжал служить в заправочной команде и стоял у цистерн с керосином, наблюдая за их разгрузкой, когда ко мне подошла молодая женщина с чемоданчиком в руке и спросила:
- Вы не могли бы доставить меня в расположение вашего полка?
- А вы кто такая? – спросил я.
- Я жена капитана Красавина. Мне обязательно надо встретиться с вашим командиром.
Кому другому я бы сразу отказал, так как не положено подвозить на наших бензовозах гражданских лиц, но я уже знал, что пилот штурмовика СУ-25, капитан Красавин недавно был сбит над станицей Червленной и попал в плен.
Поэтому я и посадил его жену в кабину одной из машин, сказав:
- В расположение части вас не пропустят, не положено, но до КПП вы доедете.
Капитана Красавина я знал очень хорошо, потому что, во-первых, это был действительно очень красивый мужчина, а, во-вторых, у него была привычка, привлекавшая внимание всего личного состава. Во время обеда он входил в столовую с букетиком полевых цветов, преподносил его самой красивой официантке и говорил ей, не стесняясь присутствия посторонних лиц:
- Девушка, я буду сидеть вот за тем столиком. Обслужите меня, пожалуйста, поскорее, а вечером после отбоя приходите к речке, где женщины на мостках обычно белье полощут.
И девушки всегда говорили ему: «Хорошо», имея ввиду первую часть его просьбы по поводу срочного обслуживания, а о свидании обещать стеснялись и потому молчали.
Наблюдая за этими его ухаживаниями, я был уверен, что он не женат.
А тут выходит совсем наоборот.
Короче, вечером узнал я, что жену капитана пропустили через ККП, и она встретилась с полковником Прилуцким, который после получасовой беседы с ней, приказал отвезти её на пассажирскую станцию Армавир-1 и посадить в поезд Баку- Москва.
Но на следующий же день, когда я по-прежнему занимался своим делом по разгрузке эшелона с топливом, она снова подошла ко мне и попросила довезти её до города Моздока, что находится в 350-ти километрах от Армавира.
Откуда она узнала, что в Моздоке находился наш промежуточный аэродром, и я регулярно ездил туда по своим делам, мне было неизвестно.
На этот раз я отказал ей в самой категоричной форме. И тогда она заплакала и ушла. Куда, не знаю.
И представьте себе моё удивление, когда через два дня я приезжаю в Моздок и вижу ее сидящей в лесополосе у КПП запасного аэродрома!
Я вышел из машины и спросил её, что она здесь делает.
- Хочу попросить начальство подбросить меня до границы с Чечнёй, - ответила она.
- Зачем?
- Я должна найти своего мужа, живого или мёртвого.
- До границы еще два блокпоста, и дальше первого вас не пропустят. Так что возвращайтесь в Армавир, садитесь на поезд и езжайте к себе домой. Полковник Прилуцкий предложил вам сделать это еще три дня тому назад, потому что он мудрый человек и знает всё наперёд. А по этой дороге проезжают только наши БТРы, да иногда проскочит на «Ниве» какой-нибудь отмороженный джигит – чеченец. Эти знают, и как блокпосты объехать, и как через границу проскочить.
- А я – жена капитана Красавина, и я найду его во что бы то ни стало. Если меня не посадят на попутную машину, я пойду в Чечню пешком, ночью перейду границу и буду договариваться уже не с вами, а с бандитами.
- В лучшем случае они потребуют деньги, много денег, в худшем – посадят в яму и будут издеваться, а еще в худшем – расстреляют на глазах у мужа.
- Я заплачу им, сколько они запросят, деньги у меня есть. В остальное я не верю, ведь они тоже люди, и у них есть жёны и дети.
Я заехал на территории аэродрома, решил там все свои вопросы, а, когда уже поздно вечером собрался в обратный путь, командир попросил меня:
- Будешь выезжать, посмотри: эта сумасшедшая сидит у КПП или нет.
Если еще там, Богом прошу, забери её с собой. Не могу я бросить её на съедение шакалам, а пропустить в месторасположение части не имею права.
- Попробую, - сказал я, - но не обещаю.
Когда я выезжал через КПП, женщины там уже не было
«Наверное, вернулась попуткой в Армавир, - подумал я. – Надо быть действительно сумасшедшей, чтобы отважиться пройти 450 километров
до границы через два блокпоста».
Но ровно через неделю полковнику Прилуцкому позвонили с приграничного блокпоста и сообщили, что к ним со стороны Чечни пришли ночью двое, мужчина и женщина. Мужчина назвал себя капитаном Красавиным из авиаполка, а женщину представил своей женой, которая спасла его из плена.
Красавина я так и не увидел, а вот с его женой повстречался. Она пришла в мою каптёрку вечером, бледная и исхудавшая.
- Спасибо, старшина Михалыч, - сказала она, присаживаясь на табурет.
- За что? – удивился я.
- За то, что возил меня, когда мог, а когда не мог, объяснял, что к чему.
- Например?
- Знаешь, как я попала в Червленную? Увидела вдалеке «Ниву», которая неслась во весь упор, вышла на середину дороги и подняла руку. И машина остановилась, и три отмороженных джигита, как ты их назвал, вежливо попросили меня сесть на переднее сиденье. А утром мы были уже в станице…
- А потом?
- А что было потом – военная тайна… Пока! И еще раз спасибо!
Но, как говорится, всё тайное становится когда-нибудь явным. О том, как жена капитана Красавина спасла своего мужа из чеченского плена, рассказал мне наш офицер – танкист Дима Лысенков . сидевший с Красавиным в одной яме. Его вызволили из плена уже наши ребята из отряда особого назначения.
Вот его рассказ:
« Держали нас в предгорном ауле, название которого мы не знали. В яме нас было трое: капитан Красавин, рядовой Олег Зубов из пехоты и я. В то утро нам разрешили вылезти из ямы и прогуляться по двору большой усадьбы, где жил главарь местных боевиков по имени Аббас.
Красавин ходить не мог, так как получил увечья еще при катапультировании, да и в плену его частенько били, потому что авиация доставляла чеченцам много неприятностей.
Мы посадили его на пригорке под утренним солнышком, а сами стали делать круги по двору.
И в это время слышу, как автоматчик, который нас охранял, закричал что-то изо всех сил, похоже, что командира зовет. Выбежал на крыльцо Аббас, на дорогу смотрит.
Я тоже туда посмотрел и вижу. что стоит на дороге женщина в изодранном платье, на лицо, вроде, русская, но покрыта платком, как магометанка.
И тогда закричал ей Аббас по- русски:
- Эй, женщина, зачем пришла? Что тебе надо?
А та отвечает:
- Мне муж мой нужен, Юрий Красавин, которого вы в плен взяли!
- А кто он? – спрашивает чеченец. – Танкист, мотопех или кегебешник?
- Летчик он, капитан по званию!
- Нету у меня летчиков! – кричит Аббас. - Уходи!
- Ты врешь! – повысила голос женщина. – Я точно знаю, что Красавин у тебя! Я тебе заплачу за него, сколько попросишь!
Я посмотрел тогда на капитана: почему он сидит на травке и не встает, чтобы показать, что он здесь, живой, хотя и искалеченный.
А потом догадался: он не узнал свою жену , приняв её за чеченку, а переговоров этих не услышал, потому что слух у нег в то время из-за побоев был практически на нуле.
И тогда встал я, закричав:
- Твой муж здесь! Посмотри, вот он сидит со мною рядом!
И тогда Аббас сказал по-чеченски автоматчику слова, которые мы уже научились понимать:
- Застрели его!
Меня спасла женщина, которой мне захотелось помочь. Она вдруг подняла с дороги большой камень и пошла вперед с криком:
- Отдай мне моего мужа или я убью тебя!
Автоматчик не понимал по-русски, но увидел, что эта женщина угрожает его командиру, и навёл автомат нее.
Но Аббас приказал ему не стрелять и обратился к женщине:
- Брось камень и покажи деньги!
Она достала из сумки, которая висела у неё на плече пачку купюр и закричала:
- Здесь тысяча американских долларов, а в сумке у меня еще четыре таких же пачек! Если тебе этого мало, я достану еще!
- Иди сюда и забирай своего мужа! – ответил ей Аббас.
Она зашла во двор и первым делом обняла Красавина.
Тот ничего не понимал и только плакал.
Потом она подошла к Аббасу, чтобы расплатиться. Выложила деньги на каменную стенку , у которой он стоял, и сказала:
- Считай!
Чеченец долго смотрел на стопку банкнот, но в руки деньги не взял, неожиданно сказав:
- Забери их себе. Вайнахи не берут деньги у женщин, которые не могут жить без своих мужей.
Но она, видимо, боялась взять деньги, потому что не верила ему, и тогда он взял их сам и бросил в её сумку. Потом вытащил из кармана блокнот и ручку, что-то написал в нём, вырвал листочек и протянул его ей.
- Уходите, - сказал он. – Если кто-то из наших остановит вас, покажи эту записку.
Она подошла к мужу и подставила ему своё плечо. С большим трудом они вышли за ворота и поковыляли по дороге.
- Так они далеко не уйдут, - сказал я Зубову. – Зря она всё это затеяла.
Но я плохо знал эту женщину. Они остановились у следующего двора, и она долго что-то объясняла старику – чеченцу, хозяину дома, достав из сумки деньги и указывая ему на какой-то предмет у забора. И вскоре хозяин выкатил на улицу тачку, на каких чеченцы возят дрова из леса, и помог ей уложить на неё капитана Красавина.
И она привычно, будто всю свою жизнь занималась этим в деревне, подхватила подмышки оглобли и потащила тачку по каменистой горной дороге….
О том, что они добрались до наших лишь через трое суток, я узнал, когда меня освободили из плена»
Капитана Красавина комиссовали по состоянию здоровья, и сейчас он с женой Еленой и родившимся у них сыном живут в Москве. Каждый год я получаю от них по праздникам поздравления, а однажды получил приглашение приехать к ним. В нем было написано: «Дорогой Михалыч! Приглашаем тебя на крестины нашей дочурки Вареньки. Ты будешь теперь нашим кумом, а кумой будет сестра Елены, кстати, очень красивая женщина. Это мы к тому, что ты, как нам известно, до сих пор холостяк, так что мы можем породниться».
Мне очень хотелось повидаться с моим однополчанином и его бесстрашной женой, но не удалось.
Из-за событий, о которых я обязательно расскажу…