Дорога шла и шла – бесконечная, ровная, вся в морщинках трещин и оспинах ямок. По бокам от нее тянулся лес. От неизменности пейзажа все казалось заевшей пластиной, повторявшей куплет раз за разом до желания блевать.
От прошлой жизни у Ника остался один принцип: если поступать хорошо, правильно – то и жизнь будет к тебе добра. В той, старой жизни это работало «на ура»: перевел деньги на бездомных котиков – получил проект пожирнее; уступил место в маршрутке беременной – проскочил в очереди. В новой жизни правило срабатывало через раз. С другой стороны, для этой реальности это был достаточно неплохой результат. В конце концов, нужно же было во что-то верить на что-то надеяться в их нестабильном мире? А это было не худшим правилом, позволявшим держаться на плаву?
Ник поступил вроде бы хорошо: помог найти дорогу до соседней базы заблудившейся группе. Но жизнь почему-то проявила к нему жестокость.
Рация не отвечала уже больше часа. Это было обидно: целых три полоски, заряд на два деления. И – мертвая тишина. Наверняка отошли какие-то контакты. Он надеялся, что отошли контакты. Он старательно убеждал себя, что дело в рации – а не в том, что с той стороны отвечать больше некому. В конце концов, утром все было хорошо. Что такого могло случиться, чтобы целая база вдруг исчезла с радара? Ответ на это вопрос могла дать рация – но она молчала.
Идти медленно, размеренно, оглядываясь по сторонам и стараясь избежать возможной опасности больше не получалось. Он шел максимально быстро, нервно выдыхая через рот.
Нужно было, конечно, думать о чем-то хорошем или молиться – верующим Ник не был, но в сложной ситуации все средства хороши. Но почему-то все вспоминалась Дианка – как плакала, не отпускала, просила не уходить. Словно предчувствовала что-то плохое.
«Стоп, – сказал себе Ник. – Первое правило: не думать о плохом до того, как оно случится. Правило второе – смотри правило первое. Поэтому вдох-выдох, вдох-выдох, шире шаг!»
Но мысли неизменно возвращались к Дианке и к лагерю.
Три года назад им повезло дважды, даже трижды: когда не накрыл выброс, когда удалось сбежать из города и когда они нашли этот хутор. Наученный горьким опытом скитаний, Ник, загораживая Дианку от цепких взглядов незнакомцев, попросился только переночевать, не надеясь на что-то большее. Потом прошел день, второй, третий… Никто не указывал им на ворота, намекая на необходимость уйти, никто не жадился на еду – но ненавязчиво спросили, что они умеют делать. Дианка была врачом – ей рабочее место нашлось сразу. Ник был программистом – но ни от чего не отказывался. Помогал на кухне, таскал дрова, чистил туалеты… Научился стрелять из лука и бить ножом, начал ходить на охоту, в дозоры, а потом и исполнять роль курьера... Со временем новая постепенно вошла в колею: постепенно забывались какие-то вещи из того, старого бытия, вытесняемые новыми впечатлениями. Иногда Ник даже начинал сомневаться, а не приснилась ли ему та квартира в новострое, офис со стеклянным потолком, отпуска у океана…
Ник так увлекся воспоминаниями, что не сразу понял, что на него бежит капрус. Драгоценные секунды были потеряны. Рывком возвращаясь в новую реальность, матерясь в полголоса, потянулся к оружию, но все равно уже не успевал достать и зарядить лук… В другой ситуации это могло стоить ему жизни – но в этот раз спасло жизнь девчонке.
– Не стреляйте, дядечка, – заметив лук, заголосил капрус детским голосом, – не стреляйте, пожалуйста!
– Стой! – прикрикнул на нее Ник. – Не подходи! Ты кто? Откуда тут взялась?
Секундное облегчение сменилось леденящим ужасом. Уж лучше капрус… Да, блин, будем честны: на безлюдной дороге, в нескольких километрах от жилья любой монстр безопаснее и правильнее мелкой девчонки. Даже выглядящей упитанной и ухоженной, одетой в качественный костюм из кожи и хлопка. Точнее, особенно выглядящей упитанной и ухоженной.
– Алинка я, дяденька, – затараторила девочка, – пожалуйста, дяденька, помогите! Спасите нас!
Ник огляделся по сторонам. Никого, нуждающегося в помощи, и близко видно не было.
– Там, в старой избушке, там мамка моя, сестры и братья! – продолжала захлебываться девочка. Она начала говорит, так и не отдышавшись после бега.
– И что с ними случилось? – осторожно спросил Ник.
– Колобки на нас напали! Мы из деревни возвращались, от бабушки и дедушки, к бате на пасеку!..
– Вы что, без сопровождения пошли? – ахнул Ник.
– С нами охотники были, но как увидели колобков, разбежались все!
Колобками прозвали еще одно порождение выброса. Черт знает, из чего они мутировали. Но больше всего напоминали серо-белые комки теста. Липкие на вид, они за считанные секунды всасывали в себя человека, которому не посчастливилось попасться им на пути. Тот, на кого капнуло хоть немного «теста», был обречен. Победить колобка было невозможно. Боролись с ними своеобразно: их просто прогоняли огнем – они шипели и чернели там, где их касалось пламя. Никакое оружие их не брало. Даже бронебойные патроны в них застревали, не способные пробить тело колобка. Гранаты в их субстанции не взрывались.
– Но у меня огнемета нет, – растерялся Ник.
– Помогите, дяденька, – разрыдалась девочка. – Они же их съедят!
– Как же я помогу? – неуверенно сказал Ник.
Самое умное было сейчас оттолкнуть девочку – и бежать домой, без остановки. Колобки были очень приставучими и по-своему умными. Покончив с этой семьей, они могли пойти по следу Ника. До самого их хутора. Того, который больше не отвечал по рации.
– У вас лук есть, – сказала девочка, стараясь сдерживать слезы.
– Но стрелы их не берут! – горько рассмеялся Ник.
– А у меня зажигалка и мох! – сказала девочка
– Какая зажигалка? Какой мох? – не понял Ник.
– Вы мох к стреле примотаете, я его подожгу, вы выстрелите. И все, сбежит колобок!
Ник горько рассмеялся:
– С одного выстрела не сбежит!
– Так у вас и стрела не одна! – сказала девочка, гневно топнула ногой и схватила Ника за руку, нарушив запрет на приближение. – Мы пока тут лаемся, их едят! Пойдемте, Богом заклинаю!
У Ника уже готово было возражение – на каждое сказанное слово. Но девочка его явно не собиралась слушать. И он, ругая себя за доверчивость, покорно пошел вслед за ней.
Идти оказалось недалеко. От дороги сосны стояли плотными рядами, едва раздвинутыми тропкой. Но почти сразу лес начинал редеть, расступаясь перед опушкой. Так обычно рисуют… рисовали в детских книжках: полукруг темных деревьев, светлая, солнечная поляна, темный деревянный домик…
Вокруг которого прыгали три колобка: два средних размеров и один побольше. Средними они были для колобков – взрослому человеку это особи доходили до пояса. От мощных ударов серых, бугристых тел домик дрожал, поскрипывал – но пока не сдавался.
– Давайте сюда стрелу, – прошептала девочка и для верности подергала Ника за рукав, привлекая внимание.
Ник дал – ругая себя последним словами. Стрелу было жалко – делать их приходилось долго и кропотливо, хорошая стрела требовала усилий, времени, материала, усидчивости... Но себя было жальче намного больше.
Девочка споро надела на стрелу плотное кольцо из сухого мха, Ник покорно натянул тетиву, чиркнула зажигалка – и огненная стрела полетела в колобка.
– Следующую давайте дяденька, – опять потянула его за рукав Алина.
Ник снова прицелился – и опять огненная линия протянулась к колобку. Все три твари находились в движении – и первый раз Ник почти промахнулся. Огненная линия чиркнула по боку колобка – зато две другие попали в цель. Он противно заверещал и принялся хаотично кататься по земле, стараясь сбросить стрелы или сбить огонь. Ник, видевший колобка в первый раз в жизни, не мог отвести от него глаз.
– Дяденька, стреляйте, – тараторила Алинка, дергая его. – Дяденька, они сейчас на нас пойдут.
И Ник послушался ее. Следующие четыре огненные стрелы, одна за другой, полетели точно в цель. И вот уже два колобка катались по земле. Третий колобок, вместо того, чтобы убежать, вдруг оставил избушку и покатился прямо на них. Ник успел выстелить только один раз – и промазал. Колобок шел прямо на него. Ник почти чувствовал его ярость и ненависть.
– Беги, – крикнул Ник Алинке, пихая ее с сторону, – беги!
И вытащил нож. Он ничего не мог сделать колобку, но пропадать просто так не собирался. Алинка, рыдая, вытащила остатки мха, подожгла и кинула в приближающегося колобка. Тот заверещал, опаляясь, но траектории движения не изменил. И Ника вдруг осенило: мать. Наверняка вывела детенышей на охоту. Таких не отпугнешь, если они чувствуют опасность для потомства…
Ник опять крикнул Алинке: «Беги» и закрыл лицо руками, мысленно прощаясь с Дианкой и прося у нее прощения. Послышался тонкий, противный визг. Ник убрал руки и приоткрыл один глаз. Напротив него стояла высока статная женщина, неуловимо похожая на Алинку, с факелом в руках. Последний колобок, весь в бурых пятнах, уже скрывался в лесу.
«У, бешенные», – подумал Ник.
Теперь было понятно, почему они решили пойти через лес с одними только охотниками, без отряда. Они вдвоем стоили целой армии.
Послышался невнятный гомон – и Ник повернул голову за звук. На пороге избы гурьбой стояли совсем мелкие ребятишки – белоголовые, черноволосые и даже один рыжий.
– У моего мужа тут угодья, переночуете у нас, – безапелляционно сказала женщина. Голос у нее был низкий, но мелодичный, приятный.
– Что это за дети? – с трудом выдавил из себя Ник. Не хотелось думать, что он едва не погиб, помогая работорговцам.
– Пойдемте с нами и узнаете, – нагло сказала женщина. Ник нахмурился.
– Сироты, – уже совсем другим тоном пояснила женщина. – У нас много места, хозяйство. Места всем хватает. Мы с мужем узнаем, где в селеньях есть лишние ребятишки, и забираем. Такое время сейчас – со своими не возятся. А с чужими… Никто куска хлеба не даст, колобкам или войлокам кинут, чтобы глаза не мозолили, да и все.
– А вам это зачем? – тихо спросил Ник.
Он смотрел то на женщину, то на Алинку. Та уже возилась с детьми, облепившими ее со всех сторон.
– Затем. Зачем вы пошли нас спасать? – глумливо отозвалась женщина, проследив за его взглядом.
– Вы вдвоем с мужем это все тянете? – поинтересовался Ник.
– Нет, там и старшие дети есть, и муж, и сестра его с подругой. А что, хотите помочь? Мы от лишних рук не откажемся, – и подмигнула. – Невесту вам найдем или жениха. У нас свободные нравы. Кажды живет по своим правилам!
– Мне домой надо, – глухо ответил Ник. – У нас там беда.
– Где это – домой? И что за беда? – женщина сразу стала серьезной.
– На хуторе, у Власа. Это недалеко здесь. Рация с обеда молчит, – поделился бедой Ник.
– Возьмите мою, попробуйте, – женщина вытащила из-за пояса аппарат. – Я знаю Власа. Если бы там что-то случилось, в эфире уже появилась информация. Но сегодня ничего такого не было.
Ник несмело взял чужую рацию, настроил нужную волну, нажал вызов. Ответили ему почти мгновенно.
– Дианка, это я, я, – бормотал он, даже не пытаясь переговорить рыдания. Я жив-здоров! Завтра буду. Рация накрылась! Я так боялся, что у вас что-то случилось!
Пусть и с перебоями, правило работало: добро всегда приносило хорошее.