Лето тысяча девятьсот сорок восьмого года, сессия позади, Эркин опять оказался лучшим в своей группе, но к этому его одногруппники давно привыкли, он и в школе выделялся, был как бы лидером, может поэтому и на войне он беспощадно сражался с врагами и вернулся с орденами и медалями, кто знает. Характер у него был решительный и он был твёрд в своих решениях. Это он агитировал всех одногруппников поехать на выходной в горы, чтобы отдохнуть от напряженного учебного года.
- Мы заслужили отдых, ребята! Кто, что может, то из еды и возьмёт с собой да пару покрывал. Прямо на земле устроим привал, отдохнём от души, - сказал он, когда после последнего экзамена, ребята и девушки собрались во дворе, у фонтана.
- Как хорошо ты придумал! Уверена, не все были в горах Чимгана и Хумсана. Красивейшие места! Я бывал там и не раз, - сказал Слава, воодушевившись идеей отдыха.
- Я с удовольствием, мне и отпрашиваться не у кого, собралась и поехала! - ответила Диля.
- Думаю, если ты сам поговоришь с папой, с тобой он меня отпустит, - тихо сказала Малика Эркину.
Ну да, отец Малики видел Эркина раза три-четыре, когда он провожал её до самого дома, правда так и не познакомился с ним. Когда они подходили, подъезжал и её отец на служебной машине. Представительный мужчина, средних лет, держался не то, чтобы надменно,однако согласно своему положению. Но Эркин ему очень понравился, а когда он узнал, что тот лучший в группе, уважение к парню у Исроила Вахобовича заметно возросло. Малика слышала, как папа говорил маме, что его дочь провожает парень.
- Знаешь, Халима, я в людях хорошо разбираюсь, у этого парня взгляд умный и смелый, видно, что парень далеко пойдёт. За такого парня, я без страха отдал бы нашу дочь, они очень красивая пара. Может он и не из обеспеченной семьи, но держится так, словно мир у его ног, - говорил Исроил Вахобович.
- Хорошо, сегодня же и зайду к вам. Давно хотел ближе познакомиться с твоими отцом и матерью, - улыбнувшись, ответил Эркин, наклонившись к лицу Малики.
Диля стояла напротив и смотрела на них, она злилась, что эта выскочка, вся из себя такая красивая, переехала из Самарканда в Ташкент. Злилась, что Эркин сразу обратил на неё внимание, тогда как она, столько времени добивается его благосклонности. Да, Эркин относился к ней по-прежнему по- дружески, но она любила его вовсе не по-дружески, мечтая каждый раз, что вот однажды... хотя и понимала, что это однажды никогда не настанет. Эркина все поддержали, парней было четыре человека, девушек гораздо больше, но это не мешало им быть дружными все эти три года.
- Мы перешли на четвёртый курс, за это время, только на парады в праздники вместе и ходили. Можно было бы и с ночевкой, но палатки и провизия... в следующий раз подготовимся более тщательно и можно будет остаться в горах на пару дней. Лето только началось, - сказал Слава.
- Ну... тогда в воскресенье, встречаемся на станции Салар? В шесть утра, например, чтобы времени на отдых было больше, - сказал Рустам, долговязый, но довольно крепкий парень, который ходил в спортивную секцию, чтобы увеличить мускулы плеч и груди, правда, пока это у него получалось довольно хило.
- Сейчас светает рано, встанем пораньше и в шесть утра встречаемся на станции Салар, не опаздывать! Трамваи ходят с пяти утра, так что каждый из нас вполне успеет к шести часам приехать на станцию. Ждём опоздавших пятнадцать минут и уезжаем. С собой, кто что сможет из провизии, то и возьмёт, - сказал Эркин.
- А что, классная идея, в субботу можно пожарить картошку и... пирожки, можно блины и оладушки нажарить, - сказала Вера, которая жила с бабушкой и мамой, её отец не вернулся с фронта.
- Мы едем отдыхать, природой любоваться, купаться и загорать, а не наедаться. Так что... хотя, на природе аппетит разыгрывается сильнее, - подумав, сказал Эркин.
Все пошли по аллее в сторону ворот, вокруг высокие деревья давали тень, земля была устлана вьюном, который, цепляясь за стволы деревьев, обвивал их до самых верхушек. Они прошли между деревьями, где стояли памятники, там были похоронены Моисей Ильич Слоним, один из основателей Ташкентского медицинского университета, врач, педагог, доктор медицинских наук. Дальше, за старым зданием ТашМИ, была похоронена дочь Моисея Ильича, Юдифь Моисеевна, советский астроном... Выйдя за территорию ТашМИ, ребята разошлись в разные стороны. Эркин должен был проводить Малику и они медленно пошли в сторону Первомайской, к улице Карла Маркса, где и жила девушка.
- Думаю, папа ещё с работы не пришёл, хотя... иногда он заезжает на обед, мама готовит ему, чтобы он не ел в столовой министерства. У папы гастрит, мама его бережёт, - улыбаясь, сказала Малика.
Свои косички, более тридцати штук, девушка давно расплела, это в Самарканде было модным, а тут... столица и она студентка такого престижного института. Правда, отрезать волосы, как она этого хотела, ей пока не разрешили. Но Малика не переставала упрашивать маму, говоря, что у них в группе только одна девушка с длинной косой и та замужем, имея в виду Зайнаб.
Её очень любили родители, единственная дочь, которую Халима родила уже в возрасте двадцати девяти лет, хотя замуж вышла в двадцать два года, но шесть лет тщетно пыталась забеременеть. А когда это наконец случилось, считала, что это чудо от Аллаха, хотя о Боге в доме партийного работника говорить не решались. Это и правда было чудом, девочка родилась с маленьким весом, слабенькой и врачи не давали шансов, что ребёнок выживет, а она выжила, но врач сказала, будь то мальчик, точно бы не выжил.
Больше рожать Халиме было нельзя, она могла умереть сама. Поэтому, Малика для своих родителей была единственным праздником, солнцем в окошке, их принцессой. Мама сказала ей как-то, что она уговорит отца отрезать ей косы, только пусть закончится учебный год. Ну да, второй курс Малика закончила, но так и не получила разрешения, папа говорил, что коса - украшение девушки.
Малика ждала, когда закончит третий курс и вот, наконец, сегодня сдан последний экзамен и она была уверена, в этот раз отец не устоит перед её сладкими речами. Халима была современной женщиной, правда, волосы муж ей так и не разрешил отрезать, а теперь, когда ей под пятьдесят, женщине и самой этого не хотелось. Но она непременно красила волосы в парикмахерской, если не считать годы войны. Красила и глаза, и губы, не рекомендуя этого делать дочери.
- Тебе это и не нужно, сокровище моё! Ты сама у нас красавица! Чернобровая, зеленоглазая, со сладкими губками, просто фея, - говорила Халима каждый раз, когда Малика, стоя у зеркала, смотрела на неё, а мама красила глаза и губы.
Зелёные глаза и нежное, такое красивое личико, стройная фигурка, как говорил Исроил Вахобович, достались Малике от его матери, Бибинисо ханум, так её называли в махалле в Самарканде, где она слыла в своё время одной из самых красивых девушек и замуж вышла за очень достойного человека. Женщина и в возрасте была очень красивой, но никогда не пользовалась косметикой и волосы не красила, а седых волос у неё, до самой старости почти не было, что было весьма удивительным. Вот на неё и была похожа её внучка Малика.
Как и говорила Малика, они подошли к дому к половине второго и увидели машину отца, водителя на месте не было. Исроил Вахобович непременно уводил молодого человека к себе домой, чтобы вместе с ним пообедать.
- Папа дома, ну что... пошли? - сказала Малика и вместе с Эркином, они поднялись на второй этаж старинного, добротного дома.
Дверь днём не закрывали, было не принято.
- Папа! Мама! Я дома! - громко возвестила Малика о своём приходе.
Они прошли на кухню, где и обедали Исроил Вахобович со своим водителем, Халима тоже сидела за столом вместе с ними, но поднялась, увидев дочь с парнем. Эркина она никогда не видела, знала его заочно, по рассказам мужа.
- Ассалому аляйкум! Эркин, - сказал парень, пожав протянутую руку Исроила Вахобовича.
Обычно, старший должен был протянуть руку для пожатия, младший мог лишь ответить, пожав её в ответ.
- Ва аляйкум ассалом, сынок, садитесь с нами за стол, - сказала Халима, ставя на стол две тарелки, вилки и ложки.
- Ва аляйкум ассалом. Исроил Вахобович, папа Малики. Да, проходите, садитесь. Стул возьми, - сказал и Исроил Вахобович.
Во время обеда, о том, с чем они пришли, пока не говорили. Исроил Вахобович задавал Эркину вопросы, узнав, кто его родители, о том, что парень воевал. О наградах Эркин скромно промолчал. Но Исроил Вахобович сам спросил, в каком чине он вернулся и заслужил ли награды... Пришлось сказать и об орденах и медалях. Исроил Вахобович был приятно удивлён, этот парень нравился ему всё больше. Его водитель, поев, сказал, что подождёт в машине и тут же ушёл.
- Папочка, мы тут с курсом решили поехать на отдых в горы, вот... пришли у тебя спросить разрешения, - сказала Малика, прислонившись лицом к плечу отца и обняв его за руку.
- Нет! - вырвалось у Халимы.
Женщина всегда волновалась за дочь, словно боялась, что её у неё отнимут. Исроил Вахобович с укором посмотрел на жену и недовольно покачал головой.
- Ну... надеюсь на ночь вы там не останетесь? - спросил он.
- Нет, только на один день, в воскресенье, - ответил Эркин.
- Ааа... ну что ж... под твою ответственность, Эркин, головой за мою дочь отвечаешь, понял меня? Малика наше сокровище, не забывай об этом никогда, - сказал Исроил Вахобович.
- Папочка, Вы самый лучший! - обнимая отца за шею и целуя в чисто выбритую щёку, радостно воскликнула Малика.
- Понимаю Вас, конечно. Только каждый ребёнок для своих родителей является сокровищем, будь у них один ребёнок или десять, - ответил Эркин и сам не понимая, зачем он это говорит.
Исроил Вахобович странно посмотрел на парня, потом засмеялся.
- Да, конечно! Но я знаю себя и мне нет дела до других. Хотя... ты конечно прав. Ладно, мне пора ехать, ещё увидимся, надеюсь? - вставая из-за стола, сказал Исроил Вахобович.
Эркин тут же встал следом за ним, проявляя уважение и кивнул головой.
- Я тоже на это надеюсь, - ответил он.
- А ты мне нравишься! - погрозив указательным пальцем парню, сказал Исроил Вахобович и тут же вышел из кухни.
- Я, пожалуй, тоже пойду. Увидимся в воскресенье, - сказал Эркин Малике, направляясь к двери после того, как за хозяином захлопнулась дверь.
- Я провожу тебя, - ответила девушка, выходя следом за ним.
- Спасибо, было очень вкусно. До свидания, - сказал Эркин, когда и Халима вышла в прихожую.
- На здоровье. Приходите ещё, - ответила женщина.
Малика вышла с ним на лестничную площадку. Избалованная любовью родителей, девушка всё же была серьёзной и ответственной, может поэтому и нравилась Эркину. Будь она ветреной, несмотря на красивую внешность, он навряд ли уделял бы ей такое внимание. Попрощавшись до воскресенья, Эркин поехал обратно в ТашМИ, у него было ночное дежурство.
А Малика, вернувшись на кухню, стала уговаривать мать, чтобы она в свою очередь уговорила отца, разрешить ей отрезать наконец волосы, а они у неё были густые и пышные. Девушка любила привлекать к себе внимание, любила быть заметной и первой во всём. Может это были капризы, но такая она была. Представляя, как она в воскресенье придёт с короткими волосами, распустив их до плеч волнистыми локонами, Малика даже видела восхищённые взгляды своих однокурсниц, которые и раньше часто замечала на себе. Но особенно, она хотела поразить Эркина, он ей очень нравился. Правда, Малике когда-то нравился парень из её курса в Самарканде. Но она уехала оттуда и встретив Эркина, давно забыла про Сабира. Только Сабир никак не мог её забыть, пару раз он приезжал в ТашМИ, пока не увидел, что потерял свою принцессу, как он часто называл Малику, чьё имя в переводе это и означало.
Эркин было приревновал девушку, но понял, что Сабир ему не конкурент и успокоился, тем более, парень больше не приезжал. Однако, несколько дней он злился на Малику, говоря, что это неправильно, что для девушки это некрасиво, но Малика сказала, что с её стороны не было ничего такого, за что она могла бы стыдиться и краснеть. Несколько дней молодые люди не разговаривали и Диля уже подумала, что они вконец поссорились, но нет... видимо, чувства были сильнее.
Все ждали воскресный день и когда он наступил, Эркин вышел из дома с рюкзаком за спиной. Шакир акя принёс с базара почищенную требуху и бычьи хвосты, это было намного дешевле мяса, но очень вкусно. Мехри опа сварила всё это, обмазала разными специями и повесила на ночь во дворе, подсохнуть. Ещё она испекла лепёшки и самсу с разными травами и мятой, положила помидоры и огурцы. Хотела было и картошку пожарить, но Эркин сказал, что это, скорее всего, сделают многие и Мехри опа отварила ему с десяток яиц. Всё аккуратно завернув в салфетки и сложив ранним утром в рюкзак сына, она проводила его за калитку, благословив на дорогу.
Зевая от недосыпа, Эркин дождался трамвая, он был почти пустым, но по расписанию приехал вовремя. Когда он заехал за Маликой, девушка ещё минут двадцать собиралась. Ей наконец разрешили отрезать волосы, но она завязала косынку, чтобы сюрприз был более неожиданным там, где все соберутся и когда она снимет косынку. Она надела короткие брючки и кофточку, выглядя при этом необычно, что и заметил Эркин.
- Что же ты так долго? Мы опаздываем! - с упрёком сказал он, разглядывая её.
- Станция Салар тут недалеко, мы успеем, - ответила Малика, побежав по лестнице вниз.
- Прошу тебя, будь осторожнее! - услышал Эркин голос Халимы и громко с ней поздоровался, стоя внизу, у открытых дверей подъезда.
Малика была права, станция находилась недалеко от её дома и они быстрым шагом пошли туда пешком. А когда они, опаздав на пять минут, подошли туда, там уже собрались несколько девушек и Слава был с ними. Рустама и Пулата ещё не было. Но вскоре и они подошли, и Вера с Дилей прибежали, за ними пришли и остальные две девушки.
- Сейчас электричка подъедет, она подходит в шесть тридцать пять, - сказал Слава, посмотрев на часы на запястье.
Пока ехали в электричке, многие задремали, но доехав до Газалкента, все вышли из вагона. Дальше пришлось ждать маленький рейсовый автобус, а в воскресные дни он ходил чаще. В автобусе было не до сна, вокруг было очень красиво, природа умиляла и восхищала, их окружали горы, величаво визуально доходящие до небес. Доехав до конечной остановки в жилой местности, ребята вышли из автобуса и пошли пешком до места отдыха у подножия горы, где протекала речка Угам, с быстрой и холодной водой. Пришлось подниматься наверх, но оно стоило того. Дальше, было что-то типа поляны, поросшей травой, там ребята и расположились.
- Как же тут красиво! - с восхищением воскликнула Малика, снимая косынку.
Она не ошиблась, все с удивлением посмотрели на неё и Эркин обалдело смотрел на её волнистые, пышные волосы. Малика была довольна, что нельзя было сказать о Диле. Решили расположится на траве, возле небольшого обрыва, откуда можно было спуститься к реке. Постелили два покрывала, многие вышли из дома не позавтракав, девушки постелили скатерть и положили на неё всего понемногу, что привезли с собой.
- Тебе очень идёт, но и с косой ты была красивая, - сказал Эркин, сидя рядом с Маликой.
- Не в косе красота, а в душе, - кокетливо ответила Малика.
- Какой же ты молодец, Эркин, что вытащил нас сюда! - сказал Слава, с аппетитом уплетая самсу.
- Кто хочет горячий кофе или чай? - спросила Вера.
Поев, ребята решили осмотреть местность. Вокруг росли кустарники, дальше деревья дикой сливы, миндаля и яблок, ещё дальше, росли орехи, которые собирали местные жители. Но и ребята решили полакомиться, тем более и яблоки, и слива почти поспели.
- Кто хочет купаться? - спросил Эркин, когда со скатерти всё убрали и съестное, завернув, положили в сумки.
- Да рано ещё купаться... после полудня можно. Лучше в гору подняться и сверху посмотреть на эту красоту. Кто со мной? - сказал Пулат.
Рустам и две девушки пошли за ним, Эркин, взяв Малику за руку, повёл её следом за ребятами.
Диля решила пойти с ними. Она была не в настроении, глядя на них, девушка злилась. Ничего плохого она не то, чтобы не замышляла, ей и в голову ничего такого не приходило. Всё получилось внезапно, Диля и сама не поняла, как это случилось. Когда они, взобравшись довольно высоко в гору, стояли у отвесной скалы и любовались видом внизу, Эркин буквально на секунду отвлёкся на Славу, попросив у парня бинокль, который попросила Малика, чтобы полюбоваться красотой через увеличительные стёкла... В эту секунду, Диля вдруг ближе подошла сзади к Малике и толкнула её.