То, что казалось второстепенным и даже лишним, в образовательном процессе училища, спустя много лет оказало решающее значение в дальнейшей моей жизни. Приобретенные там юридические знания были той самой ложкой, которая в нужный момент стала дорога к обеду.
В один из дней, летней страды, я зашел в колхозную контору «Свет Октября», и открыл в приемную массивную лакированную дверь. Светловолосая секретарша, увидев меня, тут же сообщила, что меня разыскивают, и просили перезвонить дежурному по РОВД. Я подошел к телефону и набрал нужный номер.
- А, что случилось? – спросил я молодую девушку, пока в трубке раздавались тональные сигналы.
- Не знаю! – ответила она, - Попросили найти, и передать, что бы вы срочно позвонили!
- О, Господи! Опять где-то горит! – мелькнула в голове мысль.
Такое в моей профессии случалось часто. И хорошо, если тревожное известие приходило днем. Но вот когда тебя срывают с постели среди ночи, а пожар как назло случается в отдаленной глубинке обслуживаемого участка, нервы порой не выдерживают. Тогда французские фразы самопроизвольно начинают лезть наружу.
- Дежурный Верхнегорского РОВД капитан Смирнов слушает! – услышал я в трубке.
- Это Воронов! Что там случилось? – спросил я.
- Воронов, срочно гони в Березовку, там горит кормоцех.
Дополнительные вопросы в этой ситуации были излишни, поскольку пожарному инспектору, которым я являлся на то время, как раз и предстояло найти все ответы по случившемуся пожару. Отделение Государственного пожарного надзора, где я работал инспектором, прежде всего, представлял орган дознания, и законом был облачен юридическими полномочиями.
Я положил трубку, и, не раздумывая, направился с кабинета.
- Что случилось? – спросила вдогонку секретарша.
- Горит в Березовке кормоцех! – буркнул я, и вышел с приемной.
Когда я спускался с крыльца конторы, через приоткрытое окно, до меня донеслись отдельные фразы молоденькой секретарши, которая уже разносила по телефону, коллегам и знакомым, свежую новость.
В семидесятые годы, в битве за урожай, в районе велось напряженное соревнование. И не только ради доски почета, а в большей степени, что бы проложить дорогу к материальным привилегиям, в виде премий и дефицитных товаров. Даже внутри колхоза разгорались не шуточные соревнования между комбайнерами. Торчащие среди колосков пшеничного поля, металлические ломы, были одним из способов подставить подножку соседу. При жатве ломы надолго выводили из строя комбайны, и это, к сожалению, было не редкость.
Подойдя к служебному мотоциклу, я заглянул в бензобак.
- Тьфу ты, и тут засада! – с горечью вырвалось у меня, когда на дне я увидел плачевные остатки горючего.
Для моего МТ-10, топлива явно не хватало даже добраться до райцентра, а не то, что бы доехать до Березовки, которая располагалась в противоположной стороне района. Мой участок географически складывался из территориальных сельских Советов, разбросанных по всему району, что было крайне неудобно для обслуживания.
Вопреки многочисленным приказам свыше, запрещающим заправлять транспорт на обслуживаемых объектах, я снова повернул в сторону колхозной заправки, и подъехал к заправочной колонке. Встретивший меня заправщик, утвердительно кивнул головой. Я вставил пистолет бензопровода в бак мотоцикла, предугадывая не лесные мысли и пожелания в мой адрес. Но рассуждать было некогда. Ситуация требовала быстрых и решительных действий. Талоны, которые выделяло областное Управление, прежде проходили сквозь липкие руки многочисленных чиновников, за которыми тоже был закреплен служебный транспорт. Бензина, в летнюю страду, хватало буквально на два дня, и его приходилось добывать, следуя шутливой поговорке, - «Все вокруг колхозное, - все вокруг мое!».
Я мчался вдоль золотистых хлебных полей и обдумывал предстоящие свои действия. Если горит частный дом – это одно дело, а вот когда объект сельскохозяйственного или производственного назначения – это совсем другое. В дороге всегда есть время подумать и прокрутить в голове возможные последствия. Хлебная пора была в разгаре. Всюду виднелись - красные комбайны, которые поэтически назывались - кораблями полей. По дорогам к элеватору, непрерывным потоком, тянулись грузовики с зерном. Все в округе дышало битвой за урожай!
Когда я добрался до Березовки и подъехал к колхозной конторе, невольно стал свидетелем весьма интересной сцены. В милицейскую машину, на которой приехала оперативная группа, три упитанных милиционера заталкивали, недавно подвезенную, свежую тушу огромной свиньи. Командовал сельскохозяйственной операцией элегантный на вид, седовласый следователь Журавлев. Рядом находился заместитель начальника РОВД майор Босенко.
- Интересно девки пляшут! – подумал я, и припарковал свой МТ на стоянке у конторы.
Тревожные предчувствия, по поводу сомнительного хода следствия, вскоре подтвердились. Когда я потребовал у председателя колхоза, предписание, написанное мной накануне уборки, он отослал меня к своему секретарю.
- Всю документацию ведет Катя, и предписание у нее! – сказал он, и, сославшись на занятость, стал крутить диск телефона.
Я вышел в приемную и посмотрел на полноватую женщину, сидящую за столом.
- Мне нужно предписание! – спокойным голосом произнес я, экономя нервы для предстоящих словесных сражений.
- Какое? – спросила она.
- Последнее, что я вручал председателю две недели назад.
- Ага! – кивнула секретарша, и стала рыться в выдвижных ящиках стола.
Она долго перебирала бумаги, а затем вытянула папку с надписью - «Противопожарная безопасность» и передала мне.
- Там все документы!
Однако перелистав папку, знакомого бланка я не обнаружил. На месте подшитого документа, торчала кривая узкая полоска, какая остается, после того как спешно вырывают с дела листы.
- Здесь его нет! Где оно? – спросил я.
Секретарша посмотрела на меня невинным взглядом, ловко изображая на лице удивление.
Выйдя с конторы, я завел мотоцикл, и отправился к сгоревшему кормоцеху. Прибыв на место, меня встретил начальник цеха и его работники, которые бродили по сгоревшим развалинам, которые теперь могли служить только декорациями для фильма ужасов. Установить причину возгорания не составляло труда. Неоднократно проведенные инструктажи о правильном обращении с травяной мукой, а так же письменные предписания, о запрете складирования ее внутри здания, оказались для работников цеха тем самым горохом, которые сколько не бросай, все равно будут отскакивать от стенки. На мой вопрос, кто распорядился, затащить мешки с мукой в здание, начальник цеха только пожал плечами.
- Значит председатель! – озвучил я догадку вслух.
Начальник кормоцеха опустил глаза, покорно принимая свалившуюся на его плечи беду.
- Передавали дожди! Не оставлять же ее под открытым небом? – начал оправдываться худощавый начальник.
Я посмотрел на оголенную пристройку за кормоцехом, которая предназначалась для отстоя свежеприготовленной муки, и с пониманием кивнул головой.
- Крышу не накрыли, теперь радуйтесь! Мука ваша не намокла! Она сгорела вместе с кормоцехом!
О склонности к самовозгоранию свежеприготовленной витаминной муки, знали все, но пожары от этого в районе происходили ежегодно. Не спасали ни инструктажи, не предписания и даже штрафы. Все равно мешки с мукой упорно затаскивали в цеха, где она снова и снова горела, а вместе с ней, уничтожались огнем и производственные помещения.
Оформив протокол о пожаре, и взяв объяснения свидетелей, я поехал в контору за справкой о причиненном ущербе. Зайдя в здание, я неожиданно столкнулся со своими коллегами из областного управления. Нелицеприятная встреча, которую они продемонстрировали своим надменным безразличием, вызвала довольно неприятный осадок в душе. Казалось, совместная работа должна объединять, но на практике, они стали копать под меня яму, выискивая малейшие промахи в работе. Потопить сослуживцев – было в стиле работников нашего управления. Единственный, кто тогда протянул руку помощи, был заместитель начальника РОВД майор Босенко.
- Саша, не обращай внимание! – по-дружески произнес он, - Езжай домой, и не переживай! Все уладится!
Потом, целую неделю ко мне в кабинет, забегал следователь Журавлев. То просил дать ему правила хранения витаминной муки, рассматривая каждый написанный пункт под рентгеном, то правила уборки урожая, пытаясь найти хоть какую-нибудь юридическую зацепку. А в конце пустых визитов заявил, что вина за пожар в кормоцехе полностью лежит на мне, обосновывая свое решение липовыми аргументами. Вот тогда, в моей голове, и начала закрадываться мысль:
- А может это свинина, что кушает следователь, влияет на его зрение, что взгляд, ускользая со строк с правилами, пытается отыскать их в белых полосах междустрочия?
Как бы выразился, в такой ситуации, подполковник Гоцман из кинофильма «Ликвидация» - картина маслом!
Вот тогда и вспомнились мне уроки по юридическим основам, которые я прочно усвоил в кабинетах училища. Благодаря полученным знаниям, ни карьера, ни моя судьба не пострадали. Хорошие же раньше были учителя и преподаватели!