Памяти Сергея Каменского
Почти пять лет прошло со дня смерти моего лучшего друга Сергея Каменского, а я всё не соберусь написать об этом ярком, своеобразном и неординарном человеке. Сам он о себе в предисловиях к своим научным работам писал так:
«Каменский Сергей Иванович. Родился 19 октября 1944 года в городе Рубцовске Алтайского края, куда в конце 1942 из блокадного Ленинграда была эвакуирована моя мать, и где служил комиссованный с фронта по ранению отец. С 1946 года живу в Одессе. Давно разведен, есть дочь, двое внуков, правнук. Трудоголик. Гражданство – украинское».
С Сергеем мы познакомились в сентябре 1962 года на первом курсе Одесского Высшего Инженерного морского училища, когда попали в одну и ту же группу судомеханического факультета и отправились на уборку кукурузы.
Средние школы в том году переходили на одиннадцатилетнее обучение, поэтому «школьников» среди поступающих было мало, особенно среди судомехаников. Основную часть нашего курса составляли бывшие мотористы и кочегары, а старшинами во всех группах назначали демобилизованных ефрейторов. Моряков они не трогали, побаивались, а вот бывших школьников гоняли «в хвост и в гриву», да мы, честно говоря, того и заслуживали.
Жили на первом курсе в огромном кубрике «Старого экипажа» с удобствами во дворе. В кубрике помещалась вся наша немаленькая, под тридцать курсантов, двести четырнадцатая группа. Спали на двухъярусных койках. В увольнения отпускали нас только по воскресеньям, на занятия в учебные корпуса ходили строем, каждую неделю курсантов назначали во всевозможные наряды, а молодых – ещё и во внеочередные за различные прегрешения. Каменский выделялся среди других своей независимостью, ершистостью, начитанностью и прекрасным знанием английского языка. Постоянно он тогда таскал за ремнем разные книги.
Сблизились мы с ним на втором курсе, когда оба перевелись на открывшийся в 1963 году в Одессе факультет автоматики. Факультет этот ранее существовал в Ленинградском ЛВИМУ имени Макарова, но решением Министерства морского флота был расформирован. Курсантов, закончивших второй и третий курс, перевели учиться в Одессу. Поехали не все, поэтому группы пополнились добровольцами из числа одесситов. Никто тогда не знал точно, какую специальность мы получим после окончания училища, на судах ведь специалисты по автоматике штатами не предусмотрены, поэтому шли в «автоматчики» всё больше ребята молодые и бесшабашные. Лично я, признаюсь честно, просто воспользовался возможностью уйти из-под гнёта своих старшин.
Ленинградцы были постарше нас, почти все они успели поработать в море, кто мотористом, а кто и механиком после средних мореходок. Две группы второго курса, одесская и ленинградская, а также переведённые из Питера третьекурсники, составили объединённую сорок вторую и сорок третью роты под командованием капитан-лейтенанта Астайкина и старшины Леонида Пашкевича.
Роту нашу разместили в только что выстроенном, третьем корпусе экипажа, кубрики в нём были на шесть-семь человек. Василий Слюсарь, старшина нашей группы, Сергей Каменский, Сергей Головкин, Евгений Боговский, Бортников и … не помню, кто с нами ещё жил, зато вспоминается прекрасная дружеская обстановка, которую создали на факультете наши старшины: Пашкевич, Слюсарь и Лёша Хмельков, старшина ленинградцев. Постепенно мы с Сергеем подружились по-настоящему, и кровати наши рядом стояли, и в аудиториях вместе сидели, и в читальный зал публичной библиотеки Горького ходили, и на строевых занятиях «ножку тянули».
Сергей, выпускник одесского станкостроительного техникума, окончил его с отличием и попал в число так называемых «пятипроцентников», которым разрешалось поступать в ВУЗы без отработки стажа. Он был старше меня на год, давно уже жил вдвоём с мамой, Екатериной Михайловной, в маленькой квартирке на Молдаванке.
Обладая солидной уже подготовкой после техникума и великолепной памятью, учился Каменский легко и времени на подготовку к семинарам и экзаменам много не тратил. Среднего роста, в восемнадцать лет он был крепок, широкоплеч, ранее занимался борьбой самбо, и в училище его сразу же привлекли для проведения утренней гимнастики перед зданием экипажа.
На плавпрактику вместе мы не попали ни разу, а вот, как Сергей вёл себя на судне, мне позже знакомый рассказал:
«Каменский к нам на «Академик Шиманский» летом 1965 года попал, я его хорошо запомнил. Практикантам положено работать в машине четыре часа в день, используют их механики обычно на уборке, замывке, покраске. Мало кто практикантами занимается с охотой, у каждого и без того забот хватает. Но Каменский и не ждал никакой опеки, он с первого дня по машинному отделению ходил с ручкой и тетрадью, схемы трубопроводов рисовал, из-под плит, где большинство труб проходит, не вылезал. Целыми днями там проводил, второй механик нарадоваться на такого стажёра не мог. А через месяц вдруг пропал, с утра на работу не вышел. Послали за ним моториста узнать, здоров ли он.
А он отвечает, что всё, что нужно ему было в машине, он записал и зарисовал, а теперь будет дневник практики писать и другими делами заниматься, у него их достаточно. Никогда с таким второй наш не сталкивался, и чем дело кончилось, сейчас уже не помню».
Уже на третьем курсе Каменского назначили заведующим кабинетом английского языка в экипаже, и он много времени проводил там, читая и слушая музыку. Музыкальный слух у него был превосходный, и записей на огромном катушечном магнитофоне МАГ-59 он сделал тогда множество. Были там и Окуджава, конечно, и Высоцкий немного позже, но были и Том Джонс, и Хампердинк, и битлы и классика, которую Сергей всю жизнь слушал.
Тогда же он поступил на знаменитые одесские трёхгодичные «Чкаловские» курсы иностранных языков, сразу на третий семестр поступил, и закончил их за полтора года. Девушка его, Тамара, как раз на факультете иностранных языков училась, но я думаю, что Каменский язык знал лучше её. Ещё перед свадьбой на третьем курсе Тамара устроилась работать паспортисткой в общежитие на одесских «Черемушках», и молодожёнам там дали комнату, где я не раз бывал.
«Женатикам» у нас разрешалось жить дома, так что Сергея я стал видеть реже. Так или иначе, вскоре нас уже на восемь месяцев отправили на плавательную практику, а потом и на преддипломную. Диплом Сергей защищал на английском языке, была у нас в училище такая «фишка», из каждой группы кто-то на английском защищался, а Сергею это и вовсе не трудно было. В выпускном альбоме у нас с Сергеем был один лист на двоих, едва ли не самый скромный во всём альбоме. Фотографией мы не увлекались.
Распределение получили оба в ЧМП – Черноморское морское пароходство, оба мотористами сначала в рейс пошли, опыта и плавценза для работы механиками не хватало.
С тех пор виделись редко, но друг друга из виду не теряли, переписывались, встречались в отпусках. Закончив заочно аспирантуру под руководством профессора Кринецкого и защитив диссертацию, Каменский из пароходства уволился и стал работать в одесском филиале ЦНИИМФа - Центрального научно-исследовательского института морского флота. Научная работа его привлекала, он даже на плавпрактику приехал с осциллографом в чемодане с целью подготовки статьи в журнале.
После развода с женой, жизнь Сергея резко изменилась. Тамара большую часть трудовой жизни проработала в международном отделе одесского аэропорта. Вместе они прожили лет пятнадцать - семнадцать, почему разошлись, точно не знаю, но на Каменском развод сказался очень сильно. Тамара обладала трезвым практическим умом, что для благосостояния семьи было важно.
Сергей же, несмотря на свои блестящие способности, в житейской жизни был удивительно беспомощен, доверчив и наивен. После развода он распрощался с большой наукой, работал сначала в НИИ «Пищепромавтоматика», потом в патентном бюро, где брался переводить что угодно, материалы из любой области знаний. Платили там мало и нерегулярно, а вот английский его становился все лучше.
Однажды во время военной переподготовки, закончив курсы синхронного перевода, Сергей получил специальность военного переводчика, и позже много лет к нему обращались, как к «скорой помощи», если нужно было перевести что-то сверхсложное.
Большинство наших однокурсников со временем стали старшими механиками, некоторые преподавали в училищах. Каменский нашел себя в науке, однако и о море не забывал, тельняшка была его любимой домашней одеждой. И о моряках - в начале девяностых годов он написал, а через несколько лет с большим трудом (вспомните годы распада Союза) издал замечательное учебное пособие «Русско-английский словарь для инженеров», капитальнейший труд, получивший премию года за лучший учебник. В качестве приложения к нему, с моей подачи, в словарь был включен двуязычный разговорник для судовых механиков. Главным, и едва ли не единственным, недостатком словаря явился большой его формат, вес и объем, что для моряков, улетающих на контракт, имеет большое значение.
Спустя десяток лет, Сергей взялся за очередной научный подвиг, составив огромнейший «Словарь сокращений английского языка», способный конкурировать с аналогичными словарями, составляемыми коллективами авторов по заказу издательств после получения солидных авансов.
Главными же своими научными трудами, однако, мой друг считал публикации в области прикладной философии, хотя не зарабатывал на них ни копейки и наживал на свою голову одни только неприятности. Все они были опубликованы в интернете на разных российских и украинских порталах сразу же после написания абсолютно бесплатно, но высоко оценивались специалистами. Многие его работы опубликованы и на нашем сайте, на «прозе.ру», и читаются до сих пор ежедневно. Опубликовать их в бумажном виде удалось только в Канаде, к огромному сожалению Каменского.
Читая эти публикации сейчас, я вижу, насколько Сергей опередил своё время, насколько прав он был, предупреждая современников об опасностях глобализма, тоталитаризма, местечкового национализма, украинского неонацизма.
Жил Сергей последние годы одиноко и очень скромно, был неприхотлив и нисколько не разбалован жизнью. Квартиру свою маленькую называл шутливо келью, а а четырёхугольник, образованный девятиэтажками - тюремным двориком. Заставлял себя выходить на прогулку каждый день, делать зарядку, обливался холодной водой, старался держать себя в форме всеми доступными ему способами. Слабея, держался изо всех сил, но, наконец, попал в больницу, где и окончил свой земной путь.
Скончался Сергей Иванович седьмого ноября две тысячи семнадцатого года, в день столетия Великой Октябрьской революции, и это символично, ведь не будучи коммунистом, он считал себя марксистом, ленинцем и был настоящим гуманистом-просветителем, беззаветно боровшимся против засилья неучей в политике, как он выражался, «политической шпаны».
Да, «политическую шпану» он клеймил беспощадно, а вот с с родными своими, с близкими, с друзьями становился совершенно другим: терпеливым, предупредительным, даже нежным. Так и вспоминаются строки Маяковского о Ленине «Он к товарищу милел людскою лаской, он к врагу вставал железа твёрже». Лучше Владимира Маяковского не скажешь, это как о Каменском написано. Жаль, что рано Сергей ушёл из жизни, он много сделал, но мог сделать ещё больше.
Светлая память моему дорогому другу! - http://proza.ru/avtor/kamenskiy.
http://samlib.ru/k/kamenskij_s_i/