Что толку лежать, надо обследовать всё, да делать выводы, для чего и почему и как остаться собой, да наполниться светом знаний, раз уж приняла определенную роль с тем, чтобы обучаться, наблюдая жизнь с различных точек зрения. Приняла? А кто меня спрашивал?
Хм. А может, и спрашивали, да не обращала внимания. Братья?
Да нет, они нахально впихивали свои знания, как и бабушка, и говорили:
«Мы обучаемся».
Вот верно будет сказано, обучаюсь при помощи сильных, драматичных переживаний, а их было у меня много и здесь, и в моём мире. А может, и верно было, что я в раннем детстве боялась бабушкиных больных? Может, мне через страх открывались их страдания, заставляя меня видеть.
Но вот это меня и страшило, и я не хотела такое видеть. Но по сути-то по-иному получается, страдания я видела, и меня это страшило. Страшила та грязь в них.
А ну, это всё!
Надо вставать и идти, осмотреть всю округу. Может всё же есть люди.
Думала Дасния и хотела встать, как неожиданно в пространстве прямо перед собой вверху увидела дом и родителей, папу и маму, они улыбались. Увидела свой мир, таким ярким, её мир детства и ранней юности. И не осознавая, произнесла.
– Мамочка! Папа!
Она так протянула руки вверх и потянулась туда, так, что приподнялась навстречу, и вдруг всплеск света вырвался из её груди и ворвался в мир её детства, что Дасния вновь потянулась за светом. И чувствуя дрожь в теле, удивлённо, и растерянно спросила себя.
– Это откуда такой свет воспроизвёлся? От меня, что ли? Так бывает?
Опустившись навзничь, лежала без сил, постепенно успокаивалась, но перед глазами были лица родителей в благодарной улыбке.
– Что же это такое? Всё-таки кто ответит мне?
Спрашивала Дасния.
У них в доме. Как и в бабушкином доме, всегда было людно, много было родственников, друзей папиных, знакомых, Вероничкиных друзей и подруг, порой хотелось одиночества, даже от братьев иногда хотелось спрятаться, и редко такое удавалось.
– Постигай, постигай. Много тебе придётся отработать за эту жизнь, чтобы уйти в вечность. – Говорила бабушка, когда я уходила от назойливой толпы к ней в дом, где была тишина и забиралась в комнату дедушки Ярьомия, там её никто не найдёт, и слушала его сказки о лесе, о богине Таре. О её любви о том, как она наполнена была любовью, вниманием и особой заботой не только к обитателям леса, но и к людям.
– И кому она встречалась, тех людей привечала с добром и с нежной лаской. Тебе повезёт, когда встретишься с Волхвой. – Говорил дедушка.
– С Волхвой? А это кто? – Спрашивала ещё маленькая Дасния.
– Тара, она и есть Волхва, и она навсегда осталась в этом мире, не ушла с другими богами всеми, когда произошли изменения в нашем мире. Когда-то мир был другим, Тара и её брат Тарх, они создали на Беловодье, на острове Буян, Тартарию, оставив Д"Арию, когда в северной Арктиде менялся климат, а позже она затягивалась льдом. Переплыли море, что было, на месте, где мы сейчас живём, строили города прямо в воздухе. Сейчас возможно такое? Нет, сейчас и на земле-то строят, да быстро разваливаются, и века не простоят. Большую работу проводили боги, строили и укрепляли материки, реки, моря передвигали. Хорошие времена и творения были в то время.
– Дедушка, а ты откуда знаешь?
– Я тоже был в то время, деточка, и ты там была, только ты забыла. Здесь много богов осталось, чтобы помочь людям, да люди открестились от них, забыли и не хотели знать их, поверили новым богам.
Дасния с удивлением и трепетом в груди слушала в то время, дедовы рассказы.
– Интересно, что вспомнилось. – Произнесла Дасния. – И о чём это говорила бабушка, что мне надо отработать? Но братья говорили же всегда бабушке, «она чистая, нечего ей отрабатывать».
– У неё нечего отрабатывать, да вот, взялась за других. Это же надо ей было согласиться.
– В чём согласилась я, бабуль и где?
– Поймёшь, как начнёшь. – Услышала она голос бабушки. – Ты решила, что сделаешь это быстро.
– Быстро? – Произнесла сегодняшняя Дасния, сидя на лугу в траве высокой, что её и не видно. – А что я должна сделать? Вот, что я попала сюда, это одно из условий, что ли?
Ответа она не получила, продолжила.
Я, что взяла себе жёсткую жизненную задачу?
Помолчала, подумав, продолжила
В разные периоды жизни, у меня были определённые модели моего поведения, но, в общем-то, импонировала многому.
Дасния замолчала, откинувшись на спину, смотрела в небо, вновь прозрачность голубизны и проявился космос, послышалась музыка. Откуда она лилась, Дасния не искала, звучит и звучит. Она знала это всегда, музыка для человека это особенное влияние, в душе она звучит постоянно, а явная музыка может вдохновлять, изменять настроение, вводить в транс и даже исцелять, как и сейчас. Зазвучала музыка в пространстве, и на душе радостно стало, и это невзирая, что здесь она одна, одна на огромное пространство.
– Это я его не всё ещё обследовала. Только один бабушкин дом, сад, да луг немножко, а в дом родителей ещё не заходила, вроде бы и не боюсь, но…. Не знаю ещё почему.
Почему-то он иногда показывается, как-то в мареве, что ещё не осмелилась войти на ту сторону двора. И, где все соседские дома? В соседях родственники жили и, где они все? Всё же, это не моё село, что-то не понятное. Ни лая собак, ни крика петухов, и звуков других животных не слышно, а уж не говоря о всякой техники, да говора людей. Вот на этом лугу, где сейчас лежу из деревни приводили теляток маленьких, они гуляли хоть на привязи, но гуляли, травку щипали. А где они? Нет их. И это означает, что это не наше пространство. Деревни здесь нет. А дом родителей? Может, его совсем нет, а лишь проекция?
Да, дела-а-а!
Да-а-а, одинокой быть тяжело. Всё верно, человек коллективное создание.
А я не умею, оказывается, быть одинокой, хоть раньше хотелось одиночества. А здесь тишина, кромешная тишина, кроме пения птиц да стрекота кузнечиков, ну, ещё шелестение листвы. И больше ничего нет. Ни звука. Одиночество это собственная компания и как выдержать своё общество? Кто я и зачем, для чего я в этом мире и что будет после?
Она лежала на траве, и смотрела в небосвод, такой прозрачной голубизны, что такого небосвода, до этого мира, она не видела, сквозь него действительно просвечивались звёзды, и глубина космоса.
Спокойно следила за редкими белыми и пушистыми облаками, постепенно мысли улетучились, наступила прозрачная тишина, она долго лежала и молчала.
Вот она тишина одиночества, помнится, бабушка рассказывала о духовном луче. Мой собственный луч, и верно когда я рождалась, память была закрыта? В моём луче вся память была полностью открыта. Бабушка говорила, что я сумела его поймать без искажений при воплощении. Бабушка говорила, что воплощалась я, пела, и мой духовный луч стал музыкой. И вместо слов у меня была песня, только после двух лет стала говорить, как обычные люди, а почти сразу с рождения я пела. Этот удивительный феномен, отчего радовал всю семью, потому что если я заплачу, шёл дождь. А дождь не всегда был нужен. Дождь тоже необъяснимый феномен. А ведь удивительно я же маленькой видела, как мой луч показывал звуковой узор, выплетая всё новые и новые узоры. А они разлетались в разные стороны просто волной миллиардов смыслов, мыслеформ. И видела, как у многих шли искажения и сказанное слово порой звучало ложью. А душа, как зеркальце, она ловит луч без искажений. Это я сейчас вспомнила? Или помнила всегда? Братья говорили, что сама закрывала с помощью бабушки, а я не помню такого. Может, от страха видеть, закрылась? Всё возможно.
Вздохнув произнесла она, и ощутила улыбку, затем улыбка проявилась везде и в ней и вокруг и выразилась на самой середине небосвода. Как кто-то смотрел на неё и улыбался, но глаз она не видела, а чувствовала их, их видно, только штрихи глаз. Но они есть. И как ей показалось, те глаза, которые ей виделись с рождения. Как бы следили за ней. Ясные светлые изумруды.
И потом появились чуть позже двое мальчиков с такими глазами. Который из них? Она чувствовала, что-то родное, но не могла понять. Сердцем она тянулась к Юре. Ей казалось, что они так похожи. Всё же его глаза, такие как в образе, который появлялся в её видении. У Славки темнее.
Какими глупыми бывают люди.
А причём здесь люди? Ведь я здесь одна, а значит, я была глупой, не ценила того, что имела. Уходила от всего, а порой шла на конфликты. Взяла и сбежала, даже школу бросила, это даже не каприз, а и назвать-то не знаю как. Школа, это ладно, вернусь, сдам экзамены, и папу с мамой успокою, поступлю в институт, вот только бабушкину мечту или, как назвать её стремление, научить меня и передать мне свой опыт, не получилось исполнить.
Хотя почему? На руке у меня нить её ещё есть, и она ещё заметная.
Дасния посмотрела на запястье, там еле видна была нить несколько раз обвязана вокруг запястья.
О, интересно, один виток нити уже совсем не виден. Интересно, интересно, было семь витков, осталось шесть, она в меня вживается, что ли? Или на этом участке, что записано, как на плёнке передалось мне? И она растаяла? Вот это феномен! Но как?
Это же шерстяная нить, как она могла рассосаться? Это же не какой-нибудь кетгут. Он рассосётся. Да, так, рассосётся, он из соединительной ткани сделан, как рассказывала бабушка. Видела у неё в стерильной коробочке. Даже один раз отрезала немного, интересно же мне было, и кукле руку зашивала.
Да-а-а.
Произнесла Дасния вспомнив случай, как ей потом бабушка отдала всю коробочку, говоря при этом, что раз уж нарушена стерильность и гармония, то возьми и играй.
На куклах они конечно не рассасывались, а на ноге у Морозова растворились, когда ему зашивала.
Дасния передёрнула плечами, вспомнив, как двенадцатилетние играли в лесу и Саша Морозов распорол ногу, как все напугались, много крови было, а я не понимая отчего, ухватилась за рану на икре, было страшно, кровь текла сквозь пальцы, а потом остановилась. И потом мы тайком пробрались в дом к бабушке, и я зашила. Вот тогда мне понравилось врачевать. На, что бабушка сказала, что у меня есть дар, которым я могу молитвой и руками врачевать. Но и так хорошо сделано, видишь уже побежал и не больно ему, и кровь остановила в лесу, молодец.
А я этого почему-то я испугалась. А почему? Мне непонятно.
Дасния сидела в высокой траве, затем решительно встала, спросила себя.
И вот когда обрету всё? Что всё?
И тут же ответила.
Что, что? Знания, конечно, и возврат домой. Ладно, пойду обследовать.
Сколько времени была Дасния в одиночестве, вроде бы ничего не менялось, всё происходило ежедневно одно, и тоже.
Проснувшись, она выбегала поприветствовать, но последнее время ей никто не отвечал. И даже не чувствовала улыбку космического разума.
– Странно. Совсем, что ли одна осталась? Но в сердце есть трепетание, значит дух со мной? И дом наш дом, он постоянно в мареве, сходить, что ли туда всё же посмотреть?
Спросила Дасния, но ответа не услышала, и в тот край двора, где находился родительский дом она так и не пошла. Отчего? Объяснить пока не могла, как будто внутренняя её суть удерживала от этого. И очередной раз вдохнула и села в тенёчке на траву, прислонилась к дереву.
Какое-то безразличие наступало, и она не противилась ему. И ей даже не понятно один день прошёл или больше. Сколько времени она была в прострации безразличия, не знает.
Как-то стало безрадостно, вот теперь она почувствовала себя одинокой. Очень одинокой, никто не разговаривал с ней, и даже пространство не реагировало на её выход из дома, какое она чувствовала в первые дни, теперь же такого не было, как будто была пустота, а остальное всё было нарисованное. но она всё осязала и трогала, но ничто не отвечало ей. Она могла теперь часами молчать и даже мысли её не посещали, и лишь встрепенётся, когда птица над нею завьётся, а то и бабочки её станут донимать, но она на них тоже теперь не обращала внимания.
Однажды она подумала, а каково богам, оставшимся в нашем мире и видеть, как скатывается мир в не справедливость, в дисгармонию, а люди их подсказки не слушают и не понимают и не хотят, лишь только ругаются.
Вот и сейчас появились две бабочки, те, которых встретила в лесу на поляне возле разрушающего трона. Они летали над ней и как будто куда-то звали. Отлетят, а затем опять подлетают. И вьются, вьются над нею, и она, пересилив себя встала и пошла за ними, они привели её в сад, водили от дерева к дереву, а те полны плодов тяжёлых сочных, снимать бы их надо, да некому. Остаётся лишь Даснии.
Но для чего?
И подумав над этим, вспомнила, как дома делали заготовки их ягод и плодов и она встрепенулась.
Как для чего?
Ведь не знает она, насколько она здесь застряла. А вдруг гости прибудут, а мне и угостить нечем. Да и не знает, когда она кушала, что либо. Пожуёт какой-нибудь листочек или травинку, попьёт водицы и всё, а жить-то надо. Сколько случаев было, человек по каким-то причинам оставался в одиночестве и без всего, без какой либо цивилизации, с собой были только руки, да трезвые мозги и выживали и продолжали жить, и даже возвращались домой. А я что?
Здесь у меня чего только нет, и полноценный дом со всеми удобствами и кухней полноценной, а я расклеилась, махнула на всё рукой, а надо жить. Но как?
Одиночество пережить и надо выводить, стирать, как ластиком. Вот ластик надо в руки взять. Всё! Как раньше я сама себе сказала?
Встань Дасния, встань во весь рост. Вот, вот, встань и иди вперёд. А, что надо для этого?
Да хотя бы песню запеть.
Где-то я слышала, что человеческий голос в песне звенит на всю вселенную, и вселенная слушает песню. Так споём ей. Слушай вселенная. И Дасния запела.
– Я люблю тебя, жизнь…. – Сначала пела не смело. Голос звучал глухо, ей создалось впечатление, что разучилась говорить, но с каждым словом, с каждой нотой голос набирал силу, и в её сердце сила и мощь песни раскрывалась, и она продолжала петь.
Я люблю тебя снова и снова….. ла-ла-ла-ла, вот и солнце поднялось, освещает землю родную. Я люблю тебя жизнь, я люблю тебя просто такую. Жизнь моя, ты словно яркая прогулка в Духе. Жизнь ты стала удивительной в широкой волне космической
И Дасния вернулась в дом, напевая песню, что-то сочиняла сама, какие-то слова приходили из других песен, не важно, складно это было или нет, но Дасния ожила. Внутри неё, в её сердце запело, зазвенело, музыка окутывала её, поднимала вверх.
– Живё-ё-ёмм! – Пропела Дасния, и пошла в кладовку. Она нашла в кладовке корзину и вернулась в сад.
Так с чего же начать? Начну с вишни.
И вначале покушала эти вкусные сладкие ароматные вишни, пропитаны солнечным светом, но отчего-то села под деревом и вновь загрустила. И вдруг почувствовала улыбку, и мысли-слова зазвучали, и она услышала.
– Милая, о чём грустишь? Сегодняшний день – он многого стоит.
Дасния встрепенулась, улыбка сама на лице её расцвела и она произнесла.
– Боже, Всевышний, добрый день. Наконец ты вновь появился, как я тебе благодарна. Здравствуй, здравствуй! Отчего же так долго ты не появлялся? Я же скучала по тебе.
И Дасния почувствовала улыбку, и прозвучал ответ.
– Я никуда не исчезал, всегда был с тобой, отчего же ты свет радости не зажигаешь? Это такой миг, а он подарок судьбы.
– Не исчезал? А отчего же я не чувствовала?
– Дал тебе познать одиночество, но в тоске ты находилась, забыла настоящее, в прошлое уходила.
– Соскучилась я, Всевышний, очень соскучилась. Одна одинёшенька, и ты со мной не разговариваешь, исчез, и даже ничего не получаю, новые знания. Тогда для чего я здесь?
– Скучала? Это было предвидимо, поэтому тебя оставили в покое и не напрасно, один виток нити в тебя внедрился, знать знания легли в сознание, и ты в любой момент ими попользуешься.
– Да? Но я ничего не чувствовала.
– Это – миг, он – подарок судьбы. Живи в настоящем, люби в настоящем, и близких своих в своим сердцем обереги.
– Благодарю-ю-ю-ю!
На распев произнесла Дасния и вскочила с земли, запела и затанцевала вокруг вишни, что и не заметила, как корзина наполнилась, ей показалось, что ягоды сами собирались в корзину. Она захохотала, радость вновь поселилась в её сердце. Она поставила корзину и бегала вокруг деревьев, протягивая руки, и припевала.
– Всевышний, я тебя обнимаю сердцем своим и каждое мгновение способно время родить целиком, чтобы мысль взорвала все экраны сверхсознания, и я там оказалась в звучащей симфонии и моя жизнь стала удивительной.
Дасния почувствовала, как кто-то тронул её за плечо, она оглянулась, но никого не было, но она чувствовала присутствие кого-то, пахнуло ароматом хвои с примесью морского бриза. И почувствовала, как кто-то обнял на мгновение, что она остановилась, замерла, мелькнула мысль
«Аромат Юры»
Но не успело блаженство объятия, проявится в ней, как исчезло всё.
– Врастай постепенно в мудрость вечного, дитя, он был простором, и не заметно стал солнцем. Прислушайся к великому светилу сердцем в знания его. Из-за завесы беседую с тобой, первоначальной энергией обнял тебя. Все-обнимающее знание вливается в сердце твоё. В нём поднимаются силы, что земной ум не вместил, но свехдуша открыла путь, ты в пограничном царстве солнца в небесной гармонии. Продолжай приумножать силы светлой вселенной, твоё творение со сферой вечного.
Дасния слушала, и старалась удержать те энергии, какие окутывали её, энергии блаженства. Кто?
Задавала мысленно вопрос.
Космический Разум. Всевышний через Юру? Но как? Или всё же Юра через Разум? Или….
– Ой, как всё запуталось. –
Произнесла она, прижимая руки к груди, вдохнула свежего воздуха, сердце колотилось, как будто ожидало продолжения. А в видении неслось и бабушкины сказки о любви, и сказки дедушки Ярьомия и его ордена и медали, а их столько много, с разных эпох, целый склад в его шкафу. И весенний майский праздничный салют... где люди знали, что они все вместе. Они народ!
Где добро и правда белый свет берегут. И радость её рванулась из её сердца, понеслась вверх, обнажив всю себя пред Всевышнем.
Отчего-то Дасния расхохоталась, отсмеялась, произнесла.
– Благодарю тебя, Всевышний, ты раскрыл мне небеса, раскрыл сверкающие солнца, даже и подумать раньше не могла, как их много. И всё в твоей сфере беЗпредельной тайны, и не познаваемое постараюсь разгадать, познать.
– Живи настоящим. – Ответил ласковый голос.
– Да, да, пора заняться творениями. Ты поможешь мне?
– Помогу и с удовольствием.
С нежностью ответил он, и расплылось всё в улыбке, Дасния почувствовала эту улыбку и в себе. В ней улыбалось всё тело, каждая клеточка.
И Дасния начала заниматься всем тем, чем когда-то занималась дома с бабушкой и мамой. И пусть она здесь живёт одна, но отчего-то уверена, что скоро будет не одна. Оживёт населением пространство. Вот тогда она и угостит своими шедеврами.
– Боже, Всевышний, какое удовольствие заняться заготовками. А выбор специй! О-о-о! Даже для варенья есть такое, что без них будет продукт не завершённым. Уммм! Как у бабушки.
Говорила она.
И подобно парфюмеру она подносила к носу баночки с приправами, и искала гармоничность и сочетание приправ с фруктами или овощами.
Гармоничность звучала у неё в голове мелодией, а Даснии казалось, звучало на всю вселенную. И она, под музыку, что звучала в её сердце, составляла разные композиции. Когда композиции ею сотворённые ей нравились, она радостно смеялась, и даже громко кричала, «ура», и пританцовывала, и тогда она чувствовала улыбку Разума. Она радостно смеялась и произносила.
– Тебе нравится? Всевышний?
– Нравится. – Отвечал ей космический Разум или Всевышний. Как она его называла. И она радостно хохотала, чувствуя и его нежный смех.
– Я очень рада. Здравия тебе Всевышний! Солнышком ты осветил всё наше пространство. И жизнь потекла наша чинно и гладко, как и в космосе, нет беЗпорядка, а я человек со спокойной душой, а ты знаешь, как жизнь мне устроить. Я нашла себе занятие, смотри у меня второй виток нити исчез. Я так рада, что-то да входит в моё сознание. Нет, не так, вернее будет, сознание моё расширяется уже до тех пределов. Так?
– Так, ответил ей Разум и мягко, как-то бархатисто рассмеялся. А Даснии показалось, что этот смех звучал повсюду и в ней, так, что ей показалось, её душа взмахнула крыльями, и она их явно ощутила за спиной, что показалось ей, она оторвалась от земли.
От земли она возможно и не оторвалась, но чувствовала, поднялась над собой. Она парила, пока звучал этот обворожительный смех космического Разума.
Продолжение следует.....
Таисия-Лиция.
Фото из интернета.