В преддверии нового учебного года взялась за написание очередного своего рассказа. На этот раз хочу рассказать о своей школе и о своих учителях. Давно собиралась это сделать.
Прежде всего, хочу обратить внимание на то, что все мои рассказики – это скорее не рассказики, а воспоминания о прожитых годах. Вряд ли они будут интересны большой публике, но, возможно, они заинтересуют моих одноклассников, моих односельчан, моих родственников, моих друзей. Герои рассказов – не вымышленные, а реальные люди, и даже их имена я не изменила. А о тех историях, которые я буду описывать в этом рассказе, некоторые читатели тоже возможно помнят. Может быть, они их помнят немного по-другому. Но это естественно. Мы всё вокруг видим по-своему, по-своему пропускаем через себя, у каждого из нас индивидуальная точка зрения, свой ракурс, своё восприятие. И то, что кажется мне значительным, совсем не обязательно кажется значительным другим. А потому одни и те же события в памяти людей сохраняются по-разному. Но отличаться они будут лишь деталями.
Где-то я вычитала или услышала от кого-то выражение «встань на стол». Речь идёт об изменении точки зрения. Вот человек сидит на диване, и он видит перед собой комнату. Если этот человек встанет на стол, стоящий рядом, он увидит эту же комнату немного по-другому. Так что в этом рассказе будет моя точка зрения. И эта точка зрения не с высоты стола, а с высоты прожитых мною лет. Буду рада, если кто-то из моих одноклассников добавит в комментариях или сообщениях на моих страницах в сетях свою точку зрения.
В этом рассказе о своей школе и о своих учителях, я буду писать о том, что сохранилось в моей памяти, что произвело на меня впечатление, и как я это видела.
Самое главное моё впечатление – это то, что моя школа была самая лучшая, и учителя в этой школе были самыми лучшими.
Возможно, я идеализирую и школу, и своих школьных учителей, как это свойственно людям преклонных лет при воспоминаниях о днях своей молодости, но дай Бог каждому из моих внуков и каждому из подрастающих сейчас детей сохранить в памяти о своей школе как можно больше хорошего.
Как всегда, не буду придерживаться хронологической последовательности, буду скакать с одного на другое, иначе писать у меня не получается, за плечами математическое, а не филологическое образование и на премию мира в области литературы я не претендую (пытаюсь шутить).
Надеюсь, что такая манера написания всё же позволит передать атмосферу нашей Головинщинской школы шестидесятых годов прошедшего столетия.
Начну с фотографии, которая помещена перед рассказом.
Сделана она не профессиональными фотографами, а в так называемом, совсем неофициальном фото-кружке нашей школы, организатором которого был лаборант нашей школы Кустов Иван Кузьмич. Кстати, почему-то на фото самого Ивана Кузьмича я не вижу. Скромный был человек, себя на фото помещать не стал.
В современных школах почти все педагогические коллективы стали женскими, а вот в те годы в нашей школе всегда были мужчины-педагоги. Школьники получали более разностороннее воспитание. Одних Иванов в нашей школе одно время было пять или шесть: уже упомянутый Иван Кузьмич, затем директор школы Иван Антонович, Иван Михайлович (география, астрономия), Иван Ерофеич (химик), Иван Иванович (труд, музыкальный работник). Не поленилась посчитать, на этом фото мужчин около 40%.. И это здорово! Невидимого Ивана Кузьмича тоже считала.
На этом фото педагогический коллектив школы 1963-1964 учебного года. Я тогда училась в 10-м классе.
Из года в год педагогический коллектив менялся. У нас было две группы учителей. Первую группу, большУю по численности, составляли учителя, постоянно проживающие в нашем селе. Это были уже опытные педагоги. Во второй группе были молодые учителя, прибывшие по распределению из педвуза. Кто- то из них задерживался на год-два-три, кто-то подольше, уезжающих заменяли вновь приезжающие. Эти группы отлично дополняли друг друга. Опытные учителя что-то перенимали у молодых, более задорных и активных, а молодым тоже многому можно было поучиться у старших. И всё это шло только на пользу ученикам.
Вначале немного о зданиях школы, рисунки которых в верхней части фото.
Слева одноэтажное здание старой деревянной школы, оно было буквой «Г». В 60-х годах в нём размещался интернат для школьников, которые приезжали учиться в нашу школу из соседних деревень и школ. Они жили в этом интернате, домой уезжали только на воскресенье. Суббота в то время была учебным днём. Сейчас этого здания уже нет.
Рядом рисунок двухэтажной кирпичной школы, в которой учился ещё мой отец. Когда построили новую школу, то это здание предназначили для классов начальной школы. Мне довелось там учиться только в 4-м классе. Летом в этом здании иногда был пионерский лагерь. Один раз родители меня тоже отправили на месяц в этот лагерь. Мне было тогда 10 лет. Жизнь в лагере мне запомнилась только киданием подушек друг в друга перед сном и чтением книг. Целыми днями я там читала книги из школьной библиотеки. Попросила родителей больше не отдавать меня в лагерь, а отвозить летом к бабушке и дедушке.
В новую школу я пошла только в 5-м классе.
Школа была новая, но в ней было только печное отопление. Деревянные туалеты были на улице метров в 30 от двери школы, и бегали туда ученики на переменах, не одеваясь, в любую погоду. Так что закалки ученикам хватало. Ни завтраков, ни обедов в школе не было.
Ну а теперь об учителях. Буду рассказывать и о тех, которых на фото нет. Но не обо всех буду рассказывать и не слишком подробно, иначе получится не рассказ, а роман в нескольких томах.
МАТЮНИНА АЛЕКСАНДРА ФЁДОРОВНА (на фото нет)
Александра Фёдоровна была добрая, но строгая. Возраст её был пенсионный, но её попросили повременить с выходом на пенсию, из-за послевоенного бэби-бума учителей не хватало. У Александры Фёдоровны я училась с первого класса по третий. Наш класс размещался в небольшом деревянном домике во дворе школы, потом там поместили школьную библиотеку. Мне Александра Фёдоровна казалась старой. Дети часто людей старше 40 лет считают старыми, в лучшем случае пожилыми.
Я не могу припомнить ни одного случая, когда бы Александра Фёдоровна повысила голос. Пятёрками она нас не баловала. У меня были тогда пятёрки только по чтению и поведению. Ну, по поведению пятёрки в то время всем ставили. Четвёрка по поведению могла появиться только у отъявленного хулигана, но такого в классе я не припоминаю.
Когда в четвёртом классе объединили два наших параллельных классов в один, то хорошисты Александры Фёдоровны сразу стали почти отличниками. Вот такую разницу в оценке знаний учеников разными учителями я тогда заметила.
Ближе, более домашнюю, я узнала Александру Фёдоровну позднее. Александра Фёдоровна жила одиноко в половинке кирпичного дома недалеко от школы. Когда я училась в 7-м классе, то к Александре Фёдоровне приехала на год дочка её племянницы, Люся. Родители Люси меняли место жительства и пока они не устроились на новом месте, попросили Александру Фёдоровну приютить на год Люсю, помочь ей в учёбе, если понадобится, ведь весной предстояли первые экзамены. Тогда мы первые экзамены сдавали в 7-м классе. Фамилия у Люси оказалась – Козина. А у нас в классе уже была своя Люся Козина, которая училась с нами с первого класса. И вот теперь появилась вторая – Михайловна. Наша была Викторовной. Решили не называть их по отчеству. Новенькая стала – Вторая, наша – Первая. Порядковые номера к имени прямо как у великих цариц.
В тот год мы дружили втроём: Люся Первая, Люся Вторая и я. Часто бывали у Александры Фёдоровны, она нас поила чаем с печеньем. В дни подготовки к экзаменам в мае мы целыми днями сидели зарослях цветущей сирени, густо разросшихся в палисаднике у Александры Фёдоровны. С радостью отрывались от зубрёжки билетов на чай. Экзамены все трое сдали на отлично.
Когда Люся Вторая уехала, первые годы она поддерживала с нами связь, а потом эта связь почему-то пропала. Я всё реже стала бывать у Александры Фёдоровны. Зато зачастила к ней моя младшая сестра Таня, потому что у Александры Фёдоровны несколько лет жила ещё одна (кажется, тоже внучатая племянница, но от другой сестры), Аня Тараканова. Таня и Аня стали подругами на долгие годы.
Вот такая была моя первая учительница. Перехожу ко второй.
ЧЕМЕЗОВА АЛЕКСАНДРА АНДРЕЕВНА (на фото первая слева в нижнем ряду)
У Александры Андреевны я училась только один год, в 4-м классе. Два третьих класса в тот год объединили летом в один четвёртый. После объединения двух районов жители продолжали уезжать из села, школьников стало меньше, зато наш класс стал очень большим.
В четвёртом классе мне больше всего запомнились уроки пения, на которых мы весь год в основном пели 2 песни - "Слети к нам тихий вечер на мирные поля" и "У дороги чибис". Пели на 2 голоса. Мне Александра Андреевна сказала, что у меня второй голос, хотя я считала, что у меня никакого голоса нет. А потом мы ещё эти песни пели на праздниках в сельском клубе.
Запомнился мне ещё один случай на уроке естествознания. Так тогда назывался этот школьный предмет, похожий на природоведение наших дней. На переменке перед этим уроком я в школьной библиотеке взяла книгу «Без семьи» французского писателя Гектора Мало. По дороге в класс успела заглянуть в книгу и даже прочитать несколько первых строк. Книга захватила меня, я решила продолжить чтение её на уроке. Класс большой, я сижу за четвёртой партой в ряду, от учителя далеко, ну, думаю, не увидит учительница. Но нет, увидела и сделала замечание, потом второе, книга же интересная, не оторваться. В итоге я получила за четверть по естествознанию четвёрку вместо пятёрки. Я тогда подумала, что честнее было бы снизить оценку по поведению, но совсем не расстроила меня эта четвёрка.
А потом, встретив маму в магазине, Александра Андреевна рассказала маме эту историю. В нашей школе тогда никогда не было родительских собраний. Да они и не нужны были. Деньги на нужды школы с родителей не собирались, как это принято сейчас. А рассказать родителям об их сыне или дочери можно было или в магазине, или в сельском клубе перед началом сеанса, или у колодца. Да где угодно можно было случайно встретиться. Село не так велико, почти все друг друга знают. Мама никак не отреагировала, но папе рассказала. И вот мой мудрый папа посоветовал мне больше так не поступать. Он сказал: «Тома, не стоит расстраивать учительницу. Она же старается вас учить, ей очень неприятно, когда её не слушают. А слушать надо, даже тогда, когда это кажется неинтересным. Неинтересное тебе сейчас, может заинтересовать тебя позже. Знания лишними не бывают». Я постаралась запомнить его слова.
А ещё эта история меня лишний раз убедила в том, что наши учителя всегда видят своих учеников, даже если их в классе почти сорок, даже тех, кто не шумит, а тихонько читает книгу.
ВОРОБЬЁВА АННА ВЛАСОВНА (на фото восьмая слева во втором ряду сверху).
Вместо одного 4-го класса у нас стало два пятых. Добавились ученики их соседних сёл. В нашем классе «а» учились головинщинские и кочалейские дети. В классе «б» тулытьбинские и низовские. В пятом классе пришлось привыкать не просто к другой учительнице, а к разным учителям. По каждому предмету свой учитель. В первые дни надо было хотя бы не путать имена и отчества, ну а потом уже запомнить, на каких уроках можно пошалить, а на каких ни-ни. Оказалось, что среди этих разных учителей была главная учительница для нас, учительница по математике – наша классная руководительница. Это была Анна Власовна Воробьёва. Кажется, она тоже оканчивала нашу школу. Мы для неё стали первыми учениками, а она для нас на целых семь лет (с пятого по одиннадцатый класс) стала нашей второй мамой. Мы росли на её глазах, превратились из детей, похожих на медвежат в 18-летних юношей и девушек.
Это я цитирую её слова про медвежат. Мы действительно были чем-то похожи на них, потому что многие из нас для тепла в холодное время (печное отопление не всегда хорошо прогревало школу) надевали распространённые в то время костюмы с начёсом (кофточка и шароварчики). Зимой валеночки тоже не всегда снимали. Костюмчики были разные, с начёсом внутрь и начёсом вверх. Почти все послевоенные дети в нашем селе такие носили. Цвет костюмчиков почему-то в большинстве – коричневый. Отсюда и ассоциация с медвежатами. От коричневого форменного платья был виден у девочек только краешек подола. На переменах все любили побегать, потолкаться, совсем как маленькие медвежата на детской площадке зоопарка.
Анна Власовна очень заботливо к нам относилась. Может быть, это её стараниями наш класс был дружным. В нём никогда не было враждующих группировок. А может быть это влияние общей школьной атмосферы. Рядом с нами были подобные дружные классы. Мне кажется, что нас даже не ругали за шалости, а просто журили.
Даже уборщица не ругала за грязь, которую мы приносили на ногах, выбегая на переменах на улицу. Она просто убирала эту грязь, когда мы сидели на уроках, и после следующей перемены снова бралась за уборку. Жаль, я забыла её имя. А лицо помню. На переменах она отдыхала, сидела в уголочке в вестибюле, недалеко от раздевалки и бачка с водой. Смотрела на часы, чтобы вовремя дать звонок в колокольчик. У бачка стояла кружка, все пили из одной. Ковида тогда не было, а все остальные микробы, наверное, у нас были одинаковые, и к школе, похоже, у всех выработался иммунитет. Во всяком случае, я не помню, чтобы у нас были карантины по гриппу и простудным заболеваниям. Школьные занятия редко кто пропускал, пару дней мог отсидеться дома простудившийся и справок от врача после болезни никаких не приносил. Их никогда не требовали.
Позже появилась традиция сменной обуви. Но мы никогда не носили сменную обувь туда и обратно, в школу и домой. А оставляли тапочки в раздевалке под вешалками. Вот не знаю, почему не в мешках на крючках. Представляю, как нелегко было уборщице мыть полы, переставляя наши тапочки. У нас не было кабинетной системы, мы не переходили на переменах из класса в класс со своими портфелями. У каждого был свой класс, и уборку класса после занятий делали дежурные по классу. Кажется, начиная с 7-го класса, девочки сами мыли полы в классе. Мальчики помогали переставлять парты с места на место и мыли часть коридора напротив своего класса.
Это было небольшое отступление. Вернусь к рассказу о Анне Власовне. Вряд ли Анне Власовне легко с нами было. В 5-6 классах мы были шумные и подвижные. Особенно на переменах. Помню, в 6-м классе у девочек было повальное увлечение прыгать на переменах через скакалочку. Прыгали и в классе у доски, прыгали и в коридоре, а когда было не дождливо, прыгали на улице. Выплёскивали свою лишнюю энергию.
На одну скакалку по четыре человека, каждый из которых придумывает себе имя. Выбирали в качестве имени название цветка. Скачет одна, остальные хором: «Роза, берёза, лилия, мак, роза, берёза, лилия, мак, роза …». Передаёт скакалку той, на имени которой споткнулась.
К концу года появился у нас новый ученик – Саша Чесноков. По его инициативе мальчики тоже начали скакать через скакалку. Только Саша сказал, что он ни розой, ни берёзой называться не будет. Он будет Чесноком. И мальчики прыгали, приговаривая: « Лук, чеснок, горчица, перец, лук, чеснок, горчица, перец …».
За лето мы как-то повзрослели и в 7-м классе про скакалку забыли, но вряд ли стали намного тише. А как-то зимой у нас в классе появились шашки на троих, с треугольной клеточной доской, с белыми, чёрными и серо-буро-малиновыми шашечками. То ли Анна Власовна их где-то купила, то ли наш класс за что-то наградили. Думаю, что Анна Власовна была рада, что мы переключились на игру в шашки. Трое за доской, каждый играет против двоих соперников. Несколько болельщиков дают советы. Интересная игра была. Позже я никогда не видела таких шашек.
Анна Власовна старалась разнообразить нашу внеклассную жизнь. После окончания восьмого класса, летом, она решила познакомить нас с Пензой, центральным городом нашей области. И хотя до Пензы было всего около 100 км, многие наши ученики были в нём считанные разы. Мы стали взрослее, более управляемыми, вот Анна Власовна и предложила нам устроить экскурсию в Пензу. Поехать решили на пару дней после окончания 8-го класса. Это была незабываемая поездка, с приключениями.
Дорога до Пензы состояла из двух частей. Сначала надо было по грунтовой дороге доехать до железнодорожной станции в г. Каменке (районный центр), 18 км. А потом по железной дороге 80 км до Пензы. Предварительной продажи билетов на поезда в те годы в Каменке не было, поэтому решили ехать не на проходящих из Москвы поездах, а на пригородных. На пригородные всегда билеты есть, там можно ехать и стоящим пассажирам. Пригородные поезда ходили до Пензы и обратно два раза в сутки, утром и вечером. Пригородные тащились медленно, останавливались, как говорится, у каждого столба, пропускали на станциях встречные поезда, дорога была однопутная и не электрифицированная.
До Каменки из Головинщино асфальтовой дороги ещё не было. Грунтовая дорога после дождей раскисала, а в сухую погоду ходил по ней автобус из Каменки, но очень нерегулярно. Поди знай, приедет ли автобус или нет, а если приедет, будут ли там места для всего класса. Потому поехали к вечернему пригородному на старенькой школьной полуторке. В то время это было обычным делом ездить на грузовиках. Наращивали досками борта кузова, ставили туда скамейки, и вперёд, под открытым небом, с ветерком и с песнями, но без плясок.
Школьная полуторка на полпути заглохла. Приключение. Весело и грустно. Реанимировать машину шофёру и его помощникам, мальчикам нашего класса, удалось не сразу. К пригородному опоздали. Не беда, переночуем на вокзале и в 5 утра на утреннем пригородном двинемся дальше.
На вокзале по телефону-автомату Рая Чемезова, наша одноклассница, позвонила своей тёте, которая жила в Каменке. Тётя приехала на вокзал с ключами от отделения милиции, которое было в двух шагах от вокзала, и работницей которого она была. Предложила переночевать нам не на вокзале, а в отделении милиции. Скорее всего, это было не отделение милиции, а какое-то милицейское служебное помещение для канцелярских работников милиции, в обыкновенном одноэтажном деревянном доме.
Мы посчитали, что комфортнее и оригинальнее провести ночь в милиции, а не на вокзале. До пяти часов утра ночь не слишком длинная. Кто-то спал, сидя на стульях. Кто-то сдвинул стулья и устроил себе коротенькую кровать. Кто-то, расстелил газеты на полу. А мы с Люсей Козиной облюбовали себе большой письменный стол, убрали с него лишнее и устроились на нём. Я под голову себе положила канцелярские счёты, накрыв их чем-то, но они оказались неудобными, и через некоторое время пришлось от них отказаться. Прошло больше 60 лет, но эта ночь в милиции на столе со счётами под головой запомнилась навсегда. Обыденное так не запоминается, как неожиданные приключения.
Полночи не спали, смеялись и болтали, мешали спать Анне Власовне, которая пыталась дремать, сидя на стуле. А на следующий день, ей, недоспавшей, пришлось нас, таких же недоспавших водить по Пензе и рассказывать о достопримечательностях города. Анна Власовна провела в Пензе годы своего студенчества и город хорошо знала.
Вечером заселись в гостиницу «Сура», в центре города. Уже не было ни смеха, ни болтовни перед сном, свалились, как убитые, отсыпались. Следующий день опять ходили по Пензе, но о её достопримечательностях я рассказывать не буду, ибо этот рассказ о школе и учителях, а не о Пензе. Вечерним пригородным вернулись в Каменку, где нас на вокзале уже ждала школьная полуторка, и на сей раз она не заглохла в пути.
Анна Власовна была старательным педагогом. Вот, например, в старших классах вместо того, чтобы дать на контрольной работе два варианта задач, написав их на доске, она дома на листочках писала много вариантов. В одних листочках задачи были проще, в других потруднее, в третьих ещё сложнее. И каждому давала вариант по его силам. Гораздо проще написать 2 варианта, чем подбирать задачи каждому и писать множество листочков (принтеров и компьютеров тогда не было).
Вот такими ответственными были наши учителя и не жалели на нас своих сил и времени.
Вот такие у нас были замечательные учителя!
БАЛАКИРЕВ СЕРГЕЙ СЕРГЕЕВИЧ (на фото его нет)
Был у нас в школе ещё один учитель по математике, Сергей Сергеевич Балакирев. Где-то за год, до того, как делали это фото, он ушёл на пенсию и уже не преподавал, потому его и нет на фото. Мне не довелось у него учиться, но рассказать о нём хочется. Замечательный был учитель. Очень сильный математик. Я много слышала о нём от учеников, которых он учил. Да в школе каждый учитель на виду, так же как каждый житель села на виду. Так что и не со слов я знала Сергея Сергеевича.
Выпускной экзамен по устной математике мне пришлось сдавать ему. Его позвали в экзаменационную комиссию, хотя он уже не работал в школе.
Он сам вызвал меня отвечать ему. Как сейчас помню, мы уселись за последнюю парту в первом ряду у окна, и я быстро и чётко ответила на все вопросы по билету. А дальше на меня посыпался ливень дополнительных вопросов. Вопросы были нелёгкие, на некоторые из них я затруднялась ответить. Тогда он меня перебивал и начинал говорить сам. Мне кажется, что больше говорил он, а я слушала, а не наоборот. Очень долго я так сдавала экзамен, но свою пятёрку получила.
- Что это было? Почему тебя так долго держали - спрашивали потом меня мои друзья.
- Что это было? – спрашивала себя я.
Сейчас я знаю, что это было. Это был урок репетитора по математике. Вероятнее всего, до Сергея Сергеевича дошли слухи о том, что я собралась поехать в Ленинградский университет поступать на мат-мех. В селе все про всех всё знают. И Сергей Сергеевич, вероятнее всего, решил поискать в моих знаниях слабые места, чтобы я обратила на них внимание. Я благодарна ему за этот урок. Лишний раз убедилась в том, что наши учителя «болели» за всех учеников нашей школы, даже если они их не учили, даже если уже сами не преподавали, будучи на пенсии.
Вот такие у нас были замечательные учителя!
КОЗИН ИВАН МИХАЙЛОВИЧ (на фото шестой слева во втором ряду сверху).
Двоих Иванов в школе мы звали ходячими энциклопедиями. Так много они знали и очень интересно обо всём рассказывали. Одним из этих двоих был Иван Михайлович. Он преподавал нам астрономию и ряд предметов по производственному обучению. Некоторым классам преподавал географию.
Время моей учёбы в школе пришлось на годы, когда проходила очередная реформа школьного образования. Сколько же их много было в нашей стране! Тогда решили укреплять связь школы с жизнью и ввели производственное обучение. Вместе с аттестатом зрелости школьники получали корочки по обучению какой-нибудь профессии, не помню, как назывались эти документы. В городах, например, выпускались ученики с корочками швей, слесарей и т.д. В сёлах выпускались животноводы, механизаторы и т.д.
Я вместе с аттестатом получила корочки садовода-механизатора. В школе нас учили управлять гусеничным трактором ДТ 54 (дт- дизельный трактор) и колёсными тракторами Беларус и Владимирец.
Вот и обучал нас Иван Михайлович электротехнике и тракторам. До сих пор в голове сохранились обрывки совсем не пригодившихся знаний о четырёх тактах двигателей внутреннего сгорания, о системе смазки, системе охлаждения и прочих системах.
Но на уроках Ивана Михайловича всегда было очень интересно. Меня поражала широта его знаний.
Расскажу несколько историй о нём.
История первая:
В старших классах у нас был такой предмет - астрономия, сейчас его в школах нет. Преподавал нам астрономию Иван Михайлович. Об одном таком неожиданном уроке астрономии сейчас расскажу.
Однажды в августе 1963, а может 1964 года, состоялась совместная поездка в Мичуринск. Совместили полезное с приятным. Несколько работников совхоза ехали за саженцами для совхозного сада (как жаль, что этот сад не смогли сохранить). А Иван Михайлович возглавил группу школьников на экскурсию в знаменитый Мичуринск.
Тогда хорошей прямой дороги на Тамбов не было. Ехали через Беднодемьяновск, сейчас это, кажется Шацк, по краешку Рязанской области, потом сворачивали на юг на Тамбовскую область. Ехали в открытом грузовике, тогда это было обычным делом. В один день обернуться не успевали, ибо поздно выехали. Заночевали под Мичуринском, в поле. Мужчины и мальчики улеглись на ночлег в копны сена на поле, Девочкам сена накидали в кузов грузовика.
Только заснули, утомлённые дорогой, вдруг всех разбудил Иван Михайлович. Спросонья никак не могли понять, зачем он нас всех поднимает среди ночи. Оказалось, что появился Орион и Иван Михайлович решил всем его показать и про него рассказать. Одним словом, ночь ту мы недоспали, но зато я до сих пор помню, что созвездие Орион осенне-зимнее, что видеть его в средних широтах Северного полушария можно начиная с конца августа. Ну разве можно забыть такой урок астрономии в ту летнюю ночь более чем полувековой давности среди тамбовских полей!
История вторая:.
Обучая нас основам электротехники, Иван Михайлович научил нас ремонтировать утюги (тогда они были ещё с пружинками внутри), ремонтировать и заменять розетки и выключатели и т.д.
Мелкий ремонт электропроводки в школе делали сами ученики.
На одном из уроков Иван Михайлович поручил мне заменить розетку в 11-м классе. Я обрадовалась, интересно же побывать в старшем классе во время их урока и послушать его.
Выдав мне всё нужное для работы Иван Михайлович сказал: "Сначала расскажи, как ты это будешь делать."
Я начала говорить. Иван Михайлович прервал меня на полуфразе словами: "Садись, два. Подумай, как будешь исправлять двойку".
Через очень небольшую паузу: "Подумала? Рассказывай".
Я в ответ: "Сначала отключу общий рубильник электропитания".
Иван Михайлович снова прервал: "Вот с этого и надо было начинать. Иди, работай".
Я запомнила этот урок. Теперь всегда даже при малейшей проблеме с электричеством мчусь в коридор вырубать рубильник. Муж смеётся над моей этой привычкой.
История третья:
Летом 1963 года или 1964 года (точно не помню) Иван Михайлович сопровождал нашу школьную группу на областной туристический слёт, который проходил недалеко от Чаадаевки на опушке леса у реки Сура. Об этом слёте у меня остались яркие воспоминания. Мы там провели дней пять (точно тоже не помню), участвовали в различных соревнованиях. Программа слёта была интересная, насыщенная.
В нашей группе было 3 девочки: я, Галя Корнева и Аля Воробьёва (жили втроём в двуместной палатке) и, кажется, 4-5 мальчиков (тоже точно не помню). Из нашего класса были Женя Маркин и Саша Чесноков. Все они и Иван Михайлович жили в 4-х местной палатке. Не представляю, как они там все помещались. Вот такие были времена, в школе нашлись только две палатки, или больше взять не захотели.
О некоторых проводимых соревнованиях было известно заранее, и мы ещё до начала поездки на слёт к ним готовились. А о некоторых соревнованиях объявлялось только накануне вечером незадолго до отбоя.
И вот однажды вечером мы узнаём, что завтра наши мальчики будут соревноваться по пожарному делу. Они заранее готовились, бегали по нашему школьному двору с пожарными шлангами, и, как оказалось, не зря бегали, заняли какое-то хорошее место и даже получили призы. Ну а девочкам назавтра отведут примерно один квадратный километр леса и опушек леса у реки и они должны будут найти там за определённое время как можно больше лекарственных растений. Это было заранее не объявленное соревнование.
Выручил, как это часто бывало, Иван Михайлович. Недаром он был ходячей энциклопедией. До сих пор помню, как поздно вечером мы, три девочки, сидим около палаток, закутанные в одеяла так, что только носы и глаза видны, иначе от комаров спасенья нет, ведь рядом река и лес. А Иван Михайлович рассказывает нам о лекарственных растениях, которые мы можем завтра найти, пытается их описать, потому что сейчас в тёмном лесу их уже не найти и не показать.
А наутро, проснувшись раньше всех, он ещё до завтрака успевает сходить в лес, найти там некоторые лекарственные травы и показать их нам. В итоге мы занимаем хотя и не первое, но очень приличное место (уже не помню - какое).
Вот такой урок биологии мы получили на этом туристическом слёте.
Вот такие у нас были замечательные учителя!
БОБРОВ ИВАН ЕРОФЕИЧ (на фото пятый слева во втором ряду сверху).
Иван Ерофеич – второй из ходячих энциклопедий нашей школы. Преподавал в школе химию, не в нашем классе, в других. Но он учил химии мою младшую сестру, Таню. У Тани химия стала любимым школьным предметом. Иван Ерофеич вёл кружок по химии, в котором Таня и её подруги проводили много времени. Таня взахлёб рассказывала об Иване Ерофеиче, об интересных химических опытах, которые они проводили в кружке. Иван Ерофеич просто заражал своих учеников химией.
А Таня своими рассказами заразила нашу соседку, Таню Михалёву, которая тоже захотела делать искусственный мёд в химической лаборатории школы и посещать химический кружок, хотя она ещё пока училась в третьем классе. Третьеклассница Таня попросила нашу Таню обратиться к Ивану Ерофеичу с просьбой, принять и её тоже в кружок. Наша Таня просьбу посчитала несерьёзной и когда маленькая Таня в очередной раз пришла с вопросом, а возьмёт ли её Иван Ерофеич в кружок, решила пошутить, ответив: «Возьмёт, если ты наизусть выучишь таблицу Менделеева всех химических элементов и их атомные веса». И маленькая Таня выучила эту таблицу. Так велико было её желание посещать химический кружок.
Обе Тани окончили потом химический факультет Ленинградского университета. Вот такое влияние оказал на них Иван Ерофеич своим увлечением химией и своим преподаванием.
Вот такие у нас были замечательные учителя!
СВЕТОВА ВАЛЕНТИНА ТИМОФЕЕВНА (на фото первая слева третьем ряду сверху).
Валентина Тимофеевна преподавала нам географию. Я восхищалась ею. Высокая, стройная, всегда безукоризненно одетая. Дисциплина на её уроках всегда идеальная. Был у нас в средних классах одноклассник Рамазанов из Кочалейки. Шалун ещё тот. Никого из учителей не боялся, кроме Валентины Тимофеевны. Диву даюсь, как ей удавалось, что даже Рамазанов сидел на её уроках тише воды и ниже травы. А она даже голоса не повышала.
Приведу пример одного из её уроков.
Вызывает Валентина Тимофеевна ученика к доске. На доске висит карта. Даёт задание: повернуться спиной к карте и перечислить по порядку все северные моря нашей страны с запада на восток до Берингова пролива. Остальные в классе должны внимательно слушать, потому что потом любого спросит, были ли ошибки в ответе и какие, если были.
Потом вызывает другого ученика и даёт подобное задание, перечислить, например, по порядку все страны, с которыми граничит наша страна на западе, с севера до Чёрного моря.
Карту мы знали, хотя я не помню, чтобы она нас мучила заполнениями контурных карт. Карту не только нашей страны, но и карту мира. Думаю, что многие из нас её стараниями запомнили, где какие города и горы, где какие реки и моря.
Вот такие у нас были замечательные учителя!
СМИРНОВА ПОЛИНА СЕМЁНОВНА (на фото четвёртая слева в третьем ряду сверху).
В 5-7 классах Полина Семёновна учила нас немецкому языку. Мне она запомнилась спокойной и доброй. Ученику, не сделавшему домашнее задание и обещающему сделать его к следующему уроку, двоек не ставила, а только говорила: «morgen, morgen, nur nicht heute, sagen alle faulen Leute». По-русски это «на нашу лень и завтра день», а дословный перевод «Завтра, завтра, только не сегодня, говорят все ленивые люди».
Хорошей учительницей была Полина Семёновна. Жаль, что учила нас только три года.
А потом у нас учителя по немецкому языку начали меняться как перчатки. Приезжали молодые после пединститута, через год-два уезжали. Даже имена их не запоминались. А у моей сестры Тани, окончившей школу через три года после того, как я её окончила, в полученном аттестате об образовании по немецкому языку стоял прочерк, потому что учителя у них не было в выпускном классе. Не хотели молодые учителя работать в селе. Как же сложно пришлось Тане на первом курсе университета догонять своих сокурсников по немецкому языку.
Всё же одна из педагогов по языку мне запомнилась. Имя, к сожалению не помню. Но помню, с каким энтузиазмом она нас учила песням, стихам, небольшим сценкам на немецком. Однажды мы даже приготовили концерт на немецком языке. Сначала показали его в школе. По традиции все школьные концерты повторяли в сельском клубе. Повторили и этот. Вряд ли кто из односельчан понял что-нибудь из услышанного на сцене, но хлопали, как всегда, громко. Особенно громко, когда мелодия песни была знакомая. Хор пел, например, гимн демократической молодёжи мира «Jugend aller Nationen» (Дети разных народов). Ну, кто ж не знал эту песню в то время?
РЫЖЕНКОВ СЕРГЕЙ ЯКОВЛЕВИЧ (на фото второй во втором ряду сверху).
Сергей Яковлевич в 9-10 классах преподавал нам русский язык и литературу. Кто преподавал нам русский язык раньше, я даже не помню. Скорее всего, учителя тоже менялись, как и по немецкому языку.
Если математика для меня всегда была самим лёгким предметом в школе, то русский язык самым трудным. До сих пор удивляюсь, как иностранцам удаётся его выучить. Конечно, я хорошо знала все правила, все определения в русском языке, но вот написать всё без единой ошибки редко удавалось.
Уроки литературы для меня тоже не были интересными. Все произведения, которые мы проходили на уроках я уже читала ранее, а анализировать их, запоминать какой герой положительный, а какой отрицательный, и почему так, а не иначе, мне не хотелось. У каждого своё мнение на этот счёт. Я вот, например, Анну Каренину считаю отрицательным героем. И никто меня в обратном не переубедит. И ещё мне не нравились такого типа высказывания: «Писатель хотел показать в этом произведении….». Почему я должна запоминать, что он хотел показать? Да он один только знал, что он хотел показать. Мне важно, что я увидела.
Ну, это было небольшое отступление.
С приходом в школу Сергея Яковлевича всё изменилось. Русский язык для меня по прежнему остался самым трудным школьным предметом, но вот уроки литературы стали интересными.
Никаких рассусоливаний по произведениям, положенных программой. Его задачей было – научить нас любить литературу. Всё что надо было пройти по программе за год, мы проходили за полгода. А потом знакомились с писателями, поэтами и их произведениями, которых не было в программе. Он познакомил нас с Шекспиром, Гёте, Блоком и т.д., которых тогда и в помине не было в школьной программе. Не боялся перекраивать школьную программу по-своему. Я думаю, что этот номер у него не прошёл бы в городской школе. Кто бы ему там разрешил это делать. А в сельскую школу, попробуй найти замену учителю, если он не понравился начальству.
Сергей Яковлевич старался дать нам как можно больше информации. Рассказывая, например, о Ромео и Джульетте, он как бы мимоходом спрашивал, а кто знает, какой композитор написал оперу «Ромео и Джульетта». Ну, кто из нас это мог знать? Кто вообще знал, что существует такая опера? Да вряд ли из нас кто-то слышал хотя бы одну оперу. В лучшем случае слушали известные арии из опер по радиоточке. Да ещё арии сам себе напевал Сергей Яковлевич. «Куда, куда вы удалились, весны моей златые дни?…» или «Фигаро там, Фигаро тут, Фигаро вор, Фигаро плут…» - слышали мы иногда из его уст.
Оперные певцы на гастроли к нам в сельский клуб не приезжали, телевизоров в селе было – по пальцам можно было пересчитать, единицы. И диск с оперой в компьютер не поставишь. Их не было. Да и пластинки с проигрывателями в селе только-только начали получать распространение. Хотя первый проигрыватель уже появился в сельском клубе, а танцы под гармошку и баян стали заменять танцами под эстрадные песни на пластинках. «Жил, да был чёрный кот за углом …», «Марина, Марина, Марина …» - хрипел проигрыватель по заезженной пластинке, а кто-нибудь не выдерживал и кричал: «Глуши шарманку, давай амурские волны на баяне».
Ну, это опять отступление от темы рассказа. Не могу я без них.
И не только о композиторе Гуно мы впервые услышали от Сергея Яковлевича. Он знакомил нас с современной литературой. Привозил из Каменской районной библиотеки тяжёлые стопки книг с литературными новинками и месяца на два пускал их по классу. Читайте, кто, сколько успеет. Читали и подгоняли друг друга, чтобы больше успеть прочитать из привезённого.
Сельская библиотека у нас была хорошая, осталась в наследство, когда центр района перевели в Каменку. Но новинки в неё не поступали, потому и ездил Сергей Яковлевич за книгами для нас в районную библиотеку. Из привозимых им книг на меня большее впечатление произвели две: философский роман Ивана Ефремова «Лезвие бритвы» и роман Ивана Шамякина «Сердце на ладони». Вот сейчас вдруг возникло желание перечитать «Лезвие бритвы». Сюжет его не запомнился, но запомнились некоторые размышления автора о мироустройстве и красоте нашего мира.
Сергей Яковлевич приехал к нам в село не один, а со своим племянником Славой Вареником, который стал нашим одноклассником. Слава быстро нашёл общий язык с одноклассниками. Позже женился на нашей однокласснице, Лиде Белоножкиной. Они уже более полувека вместе, у них трое детей и шестеро внуков, и они хорошие мои друзья.
Мои одноклассники после окончания школы разлетелись по всей стране, поэтому нам нелегко устраивать встречи одноклассников. Их было всего три. И на всех них неизменно присутствовали и Сергей Яковлевич, и Лида, и Слава.
Последняя наша встреча была пять лет тому назад, в 2017 году. Конечно, на неё приехали далеко не все. Как там говорится в «Евгении Онегине» - «иных уж нет, а те далече». На этой встрече, пятилетней давности, из учителей было только двое: Сергей Яковлевич и Подчасова Валентина Михайловна, которая нам преподавала растениеводство – один из предметов по производственному обучению (на фото крайняя справа в верхнем ряду).
Дисциплина в классе у Сергея Яковлевича была отменная. Ему легко было рассмешить весь класс, посмеяться вместе со всеми, но мгновенно переключить класс на рабочую атмосферу.
Субординация в классе соблюдалась обязательно и безукоризненно, и это несмотря на то, что за пределами школы многие старшеклассники были с ним на «ты» и звали его просто «Яклич». В школе же только на «вы» и «Сергей Яковлевич». И так это было не только по отношению к Сергею Яковлевичу, но и по отношению ко многим молодым учителям, только что приехавшим в школу из пединститута, к тем, которым удавалось установить дружеские отношения со старшеклассниками. Ведь учителя эти были молоды. Они так же, как и старшеклассники ходили в сельский клуб на танцы, играли в футбол и волейбол со старшеклассниками, принимали участие во внешкольных мероприятиях (например, могли со школьниками съездить в соседнее село с концертом или провести там футбольный матч с местной молодёжью).
ПАСТУЛЬГИН НИКОЛАЙ СЕРГЕЕВИЧ (на фото третий справа в нижнем ряду).
С 5-го класса до самого выпуска преподавателем физкультуры у нас был Николай Сергеевич.
В 5-7 классах у меня было всего два любимых предмета: физкультура и труд, именно эти я уроки более охотно посещала. Физкультура – это так здорово! Бегать и прыгать я всегда любила, и неважно было для меня, укладывались ли мои результаты при этом в какие-то нормативы или нет. Хиленьких у нас в классе не было, всё-таки росли мы на свежем воздухе и на натуральных продуктах, плохих оценок нам Николай Сергеевич не ставил. Дисциплина на уроках была аховая, но никого это не беспокоило и никому это не мешало.
Николай Сергеевич чаще всего занимался с мальчиками, а многие девочки, сделав в начале урока несколько упражнений или пробежав на время дистанцию в 60 метров, предпочитали сидеть на скамеечке и обсуждать свои девичьи новости, либо обсуждать вчерашний фильм. Поговорить всегда было о чём.
А теперь небольшое отступление о фильмах, а не о школе. Вот захотелось мне о них и о сельском клубе рассказать. Сельский клуб занимал большое место в жизни села.
У сельского клуба было преимущество перед городскими кинотеатрами. В городских кинотеатрах могли крутить один фильм больше недели. А у нас почти каждый день новый фильм. Пять раз в неделю. Пять разных фильмов за неделю. Про новый фильм – громко сказано. Один и тот же фильм могли привозить на повторный просмотр несколько раз, через полгода, год или два. Возили их по сельским клубам, пока кинолента совсем дряхлой не станет. Во время сеанса, старые киноленты частенько обрывались, киномеханик включал свет (электричество в клубе было от движка, в домах жителей оно появилось, когда я уже училась в старших классах). Зрители терпеливо ждали продолжения фильма. Но если ожидание затягивалось, то начинали свистеть и обзывать киномеханика сапожником.
Только по понедельникам и четвергам не было фильмов. В первой половине дня в центре села вывешивали афишу, кусок большой фанеры, выкрашенной тёмной масляной краской. На ней какой-то краской было написано название фильма и указано время начала сеансов. Скорее всего, это была не краска, а просто густо разведённый водой мел, иногда чем-то подкрашенный. Краска должна была быть смываемой, ведь на следующий день надо было на афише написать другое название. Я из школы домой всегда шла через центр села и не забывала посмотреть афишу.
В сильный дождь на афише порой ничего не было видно, если дождь всё смыл. И неважно, что висит пустая афиша. Раз фанера висит, значит, фильм будет, и не тот, что был вчера. Можно смело идти в клуб. Начала сеансов знали наизусть. Их обычно было два. Очень-очень редко три. Три сеанса было, это когда фильм действительно был новый и давно ожидаемый, раскрученный рекламой, или индийский с песнями и танцами (индийские нравились сельским жителям). А обычные начала сеансов зимой в 17 и 19 часов, весной и осенью в 18 и 20 часов, летом в 19 и 21 час.
Стоимость билетов детям по 5 копеек, взрослым по 20 копеек. Цены годами не менялись. Малыши всегда ходили только на первый сеанс. Старались сесть поближе к экрану. Летом босоногая малышня усаживалась прямо на полу между первым рядом и экраном, так как на первых рядах мест всем не хватало. Я тоже в дошкольном возрасте сиживала на полу перед экраном и тоже босоногая. А вот подростки могли ходить и на второй сеанс. Если он приходил на первый сеанс, то брал билет за 5 копеек, а если на второй, то за 20 копеек. Перед началом сеанса обязательно прокручивали короткий киножурнал, с новостями нашей страны и мира. Места в клубе были не нумерованные. Садились, где хотели. Только когда я уже училась в старших классах, появилась нумерация мест.
Возвращаюсь к урокам физкультуры.
Уроки физкультуры в сухую погоду проходили на школьной спортивной площадке. Площадка эта была не ахти какая, в летние каникулы там, например, могли и козы пастись. Но побегать и попрыгать было где. В дождливую погоду занимались в физкультурном зале. Спортивный зал был очень небольшим. Там нельзя было поиграть в баскетбол или волейбол, можно было только позаниматься на спортивных снарядах (турник, козёл, брусья, шведская стенка). Но на переменах зал был всегда открыт, чтобы ученикам было где выплеснуть свою лишнюю энергию. Моя младшая сестра очень часто проводила там свои перемены, отрабатывая удары теннисным шариком по стенке. Я настольным теннисом не увлекалась, а сестра его любила. Она позже в своём студенческом общежитии частенько играла в настольный теннис, и хорошо играла.
Зимой два урока физкультуры объединяли в один и ездили на лыжах к ближайшему краю леса (к Горошковой горе). Там было, где порезвиться. Спуски с горок на любой вкус. Были горки пологие и крутые. Были горки прямые, как Горошкова гора или пологая горка, уходящая в лес по просеке в сторону лесничества. Были горки более экстремальные, извилистые – спуски в лес со стороны кладбища и за ним. Мы эти спуски называли Уральскими горками. До самой большой горки по прогону на уроках физкультуры мы не доезжали. Она была подальше, времени уроков не хватило бы доехать туда и обратно.
А на Уральских горках я падала не один раз. И даже школьные лыжи ломала на них. Своих-то лыж не было. Тогда мало у кого были свои лыжи. Но школьных лыж хватало на всех. Даже по воскресеньям (по субботам же у нас был учебный день) Николай Сергеевич приходил в школу, чтобы с 10-11 часов всем желающим раздать лыжи, а после обеда (с 14 до 15 часов), их все опять собрать. И ведь не лень ему было по воскресеньям тратить на нас своё личное время. Я старалась прийти пораньше, чтобы лыжи выбрать лучше. И если в будни я в школу шла через центр села, слушая из орущего на всё село репродуктора "Пионерскую зорьку", то по воскресеньям зимой, когда шла за лыжами, слушала "С добрым утром, добрым утром и хорошим днём". Вот в воскресенье хватало времени проехать до прогона. Когда хорошее скольжение, то летишь по нему, аж в ушах свистит, и чтобы не разбиться, надо притормаживать.
Кстати, за сломанные лыжи ни одной копеечки не высчитывали с родителей.
Все лыжи крепились к валенкам, только уже к нашим старшим классам в школе начали появляться лыжи на лыжных ботинках
С каждым годом учеников в школе становилось больше. Появилась необходимость ещё в одном учителе физкультуры. Им стал Миличников (на фото четвёртый справа в нижнем ряду). К сожалению, его имя и отчество я забыла, он преподавал в других классах. У нас оставался Николай Сергеевич.
С приходом в школу Миличникова спортивная жизнь в школе не просто закипела, забурлила.
Организовывались спортивные кружки, соревнования, эстафеты. Была создана школьная футбольная команда. Даже те девочки нашего класса, которые на уроках физкультуры предпочитали сидеть на скамеечке, решили заняться волейболом. Впрочем, запала у них надолго не хватило. Я тоже была только на одной тренировке по волейболу, потому что при приёме мяча повредила себе большой палец правой руки. Палец зажил, но к волейболу я не вернулась. Мне больше нравилось бегать, особенно на лыжах. Видно походы с дедушкой в лес за ягодами и орехами и беганье за стадом коров в раннем детстве укрепили мои ноги и выработали выносливость. Поэтому хотя лыжный спорт и называют лошадиным видом спорта, он мне нравился и не утомлял. Да я никогда и не бегала до изнеможения, а только в удовольствие.
Лыжная команда школы не раз принимала участие в районных и зональных областных соревнованиях. На одних таких соревнованиях мы с Алей Воробьёвой умудрились даже выполнить норматив II-го женского взрослого разряда и получили подтверждающие это документы.
В школе нередко проводили эстафеты, лыжные, и по бегу. Старших классов в школе было девять (три девятых, три десятых и три одиннадцатых). Вот они и соревновались между собой.
Для средних классов были свои эстафеты. Обычно эстафеты проходили по воскресеньям. Болельщиков хватало, приходили поболеть за своих братьев и сестёр младшие школьники, приходили и взрослые односельчане.
Много-много лет спустя, когда у меня тяжело заболел отец, я выпросила на работе отпуск за свой счёт на неопределённый срок, оставила в городе старшего сына на мужа и приехала с младшим сыном в родное село в конце апреля. Сына-шестиклассника устроила в родную школу на месяц май, так как ему надо было завершить учебный год. Времена изменились. Учеников в школе стало гораздо меньше. Сын, Алексей, пошёл в класс, в котором было всего человек десять. Но как же я порадовалась, когда узнала, что некоторые традиции, заложенные в школе ещё в годы моей учёбы, по-прежнему сохраняются. Так в один из майских дней Алёше пришлось поучаствовать в кроссе. Кажется, они бегали почти до Тулытьбы и обратно.
И ещё сохранилась одна традиция – возвращаться в родную школу учителями бывшим её ученикам. Вот и у Алёши классной руководительницей оказалась моя однофамилица – Маша Полушкина. Я порадовалась за Алёшу, так как Маша училась всего на один класс старше меня, я её хорошо знала и не сомневалась в том, что классная руководительница у Алёши – замечательная.
Алёша проучился в нашей школе всего один месяц, но школа ему успела понравиться.
Теперь расскажу о нашей школьной футбольной команде.
Школьная футбольная команда часто встречалась с совхозной футбольной командой. Игры проходили на лугу за Бурдасом. Там не было настоящего футбольного поля. Просто были размечены границы поля и сделаны ворота без сетки. Никаких скамеек и трибун не было. Болельщики либо стояли, либо сидели на траве. А их всегда хватало. Ну как не поболеть за своих одноклассников и друзей.
Вот имена некоторых наших футболистов: три брата Дерябиных, Саша Орехов и Витя Корнев (оба на класс старше нас), Слава Вареник (наш одноклассник), Владислав Козин (вратарь, брат нашей одноклассницы).
Иногда наши футболисты организовывали сборную команду села, объединяясь с совхозной командой, и ездили играть в соседние сёла, даже брали с собой болельщиков. Ездили, конечно, как это было принято тогда в открытых кузовах грузовиков.
А когда футболисты соседних сёл приезжали играть на наше поле, то в центре нашего села рядом с афишей кинофильма заранее вешали ещё одну афишу, анонсирующую предстоящий футбольный матч.
Судьёй на футбольном поле часто был Сергей Яковлевич, наш учитель по литературе. Он перемещался по полю со скоростью, не уступающей скорости футболистов.
В селе при отсутствии театров, музеев и пр. спорт был одним из основных развлечений молодёжи.
Наши школьные учителя сумели привить нам любовь к спорту. До сих пор люблю лыжи, велосипед, спортивные телепередачи.
БУЛАНОВ АЛЬБЕРТ ФЁДОРОВИЧ (на фото третий справа во втором ряду сверху).
Альберт Фёдорович – наш односельчанин и бывший ученик нашей школы. У нас он вёл черчение в 10-м классе, некоторым классам преподавал физику. Сейчас черчение не во всех школах есть.
Черчение мне нравилось. Оно развивает пространственное воображение. Мне интересно было сделать чертёж детали по трём её проекциям или наоборот начертить три проекции по чертежу детали. Чертили по всем правилам, и карандашом, и тушью. Соблюдали при этом все правила оформления чертежа (рамку, основную надпись в правом нижнем углу, шрифты). Но всё же я была очень довольна, что на мат-мехе университета черчения не было. Всё-таки это утомительное занятие. Но лишним предметом в школе черчение не считаю. Умение разбираться в чертежах может пригодиться.
Альберт Фёдорович был одним из тех молодых учителей, с которым многие ученики старших классов вне школы были на «ты». В нашем кабачке «13 стульев» его звали пан Лёва. Подробнее расскажу об этом кабачке. Кабачок появился позже, во время уже нашего студенчества. Телевидение в стране очень быстро развивалось. И когда мы приезжали в село на каникулы (мы учились в учебных заведениях разных городов), то замечали, что телевизоры появились уже почти в каждом доме. Очень популярной в те годы была музыкально-развлекательная телепрограмма «Кабачок 13 стульев».
Наша одноклассница Валя Мысина, артистка в душе, организовала наш собственный кабачок. Сама она к тому времени была студенткой иняза Пензенского пединститута. Рядом с домом её родителей стояла пустующая низенькая деревянная крохотная хибарка под соломенной крышей. Когда-то раньше в ней жил дядя Вали. И вот если погода была не ахти, а потом и в любую погоду, мы бывшие ученики и теперешние студенты, будучи на каникулах, после фильма и танцев в клубе шумной компанией набивались в эту хибару, как сельди в бочку. Там нас на маленьком столике у окна уже дожидалась трёхлитровая банка парного молока. Тётя Катя, мама Вали, заботливо её туда ставила после вечерней дойки коровы.
В кабачке продолжали веселиться: играли в карты, пели песни, рассказывали анекдоты и студенческие байки, просто хохмили. Вход в кабачок был по паролю. До сих пор его помню – «разгидридтвоютренитротолуолнаэтил». Инициатором ввода пароля и его автором был Саша Орехов, только что вернувшийся из армии и поступивший в институт. Он же взял себе имя – пан Спортсмен. Саша был самым высоким из нас и постоянно набивал себе шишки на голове, потому что по армейской привычке, соглашаясь с чем-то, вскакивал со стула в стойку «смирно» и произносил «так точно». И получал очередную шишку, столь низким был потолок в хибаре.
У нас в кабачке были свои пани Моника, пани Тереза. Паном Директором был муж моей сестры (она после второго курса вышла замуж). Можно было придумать себе и другие имена, которых не было в телепередаче. Весёлое это было время – время студенческих каникул. А каникулы мы предпочитали проводить в родном селе.
Одну забавную историю я хочу рассказать об Альберте Фёдоровиче. Историю о том, как он поженил наших одноклассников, а точнее зарегистрировал их брак.
Наши одноклассники Слава Вареник и Лида Белоножкина дружили с 9-го класса. Никто из одноклассников даже не сомневался в том, что эта дружба закончится свадьбой. После окончания школы друзья в шутку говорили, что свадьбу назначайте на лето, когда мы приедем на каникулы. И вот мы дождались эту свадьбу.
У нас в селе была традиция делать свадьбы минимум в два дня. В первый день стол накрывают родители невесты и приглашают всех родственников и знакомых жениха. В другой день стол накрывают родители жениха и приглашают всех родственников и знакомых невесты. Может быть, последовательность в точности наоборот. Да какая разница для молодёжи. Мы, молодёжь, одновременно и со стороны невесты, и со стороны жениха.
Не знаю, как сейчас, а раньше регистрация брака проходила в сельсовете (местный орган власти). Вот в назначенное время приходим толпой в сельсовет, а за столом, где должны зарегистрировать брак, с важным видом сидит Альберт Фёдорович и начинается комедия. Альберт объявляет, что его мама, а именно она регистрировала браки в селе, задерживается, кур надо покормить и ещё что-то сделать. Поэтому сейчас проведём репетицию, генеральную. Свидетели и друзья - готовьте речи. С шутками, прибаутками, с советами, репетиция регистрации начинается. Все смеются, веселятся, хохмят. Всё, что положено, говорится, делаются записи в каком-то журнале, ставятся подписи свидетелей и брачующихся. И вот Альберт говорит: «Давайте ваши паспорта», достаёт из стола печать и шлёпает ею по паспортам. После этого объявляет, что брак зарегистрирован и пора идти к свадебному столу. А его мама потом придёт и распишется в журнале регистраций, журнал-то оказался настоящим и печать тоже. Такой весёлой регистрации брака я больше никогда не видала.
Вот такие весёлые были наши учителя.
Родители Славы жили в другом районе области, в 100 км от нашего села (Славу же в наш класс привёз его дядя – наш учитель по литературе, о котором написано выше). На вторую часть свадьбы мы поехали почти всем классом. Но это уже другая история, тоже не без приключений. А Лида и Слава стали учителями. Несколько лет работали учителями в нашей школе. Лида училась в институте заочно, поэтому преподавать в школе стала сразу после своего 11-го класса. Она учила немецкому языку и географии пятиклассников. Учителей в школе не хватало, поэтому брали в учителя и тех, кто ещё не окончил институт, и даже тех, кто только начал учиться. И это было, конечно, лучше, чем потом выдавать аттестаты с прочерками по отдельным предметам.
Вот такие у нас были учителя. У нас и у наших братишек и сестрёнок. Замечательные учителя.
Ещё потом одна подобная свадьба была. Наш одноклассник Саша Елисеев женился на Вале Чесноковой, сестре нашего одноклассника. Поэтому опять весёлые застолья и в доме невесты, и в доме жениха.
Ну, уж коль речь зашла о свадьбах, скажу, что в первый же год после окончания школы три наших одноклассника женились. Ну, что девочки? Облом? Проморгали вы своих мальчиков. Приехавшие из педучилища девочки увели ваших одноклассников из под носа. Быстро разглядели их. А вы решили ждать заморских принцев на белых конях. Это я опять пытаюсь шутить. На самом деле мы рады за одноклассников. Хорошие им жёны достались.
И вот что удивляет, как же так смогли нас воспитать наши родители и наши учителя, что все браки моих одноклассников оказались крепкими. Что-то мне не удаётся вспомнить ни одного развода у моих одноклассников. А сейчас разводы становятся обычным делом. Почему так происходит? И как жаль, что так происходит.
УРОКИ ТРУДА.
Мне нравились уроки труда. Они были разными. Поздней осенью и зимой мальчики занимались в столярной мастерской, девочки кашеварили и шили.
Были ещё и уроки в слесарной мастерской, и для мальчиков, и для девочек, но в разные дни, потому что мастерская была небольшая. Когда мы работали с металлом, мальчики столярничали, а когда мальчики работали в слесарной мастерской, девочки кашеварили.
Весной все уроки труда проходили на приусадебном участке школы. Участок был большой. Тут были и яблони, и кустарники, и ягодники, и грядки с овощами. Все грядки надо было подготовить, засеять, высадить рассаду, перекопать приствольные круги, сделать около школы цветочные клумбы, привести в порядок после зимы школьную спортивную площадку. Работы хватало всем классам. На прополку и сбор ягод приходили поочерёдно летом. Это называлось у нас летней практикой. Собранный урожай предназначался для столовой интерната, в котором жили школьники из дальних сёл.
Из зимних уроков труда мне запомнилось то, что я научилась шить на ножной швейной машинке и научилась правильно чистить селёдку. На ручной-то швейной машинке я и дома шила, а вот ножную освоила только в школе.
Про селёдку чуть подробнее.
Дома, например, у нас часто к ужину была только селёдка с картошкой. Ах, какая это вкусная селёдочка была в те годы. Особенно, если она не по 90 копеек за килограмм, а крупненькая, жирненькая, по одному рублю и тридцати копеек за кг (цены тогда годами не менялись). Селёдочку эту продавщица прямо из бочки доставала, я часто за ней в магазин ходила, потому и цены запомнились. Сейчас, думаю, такую селёдку днём с огнём не найдёшь. Ну, мама обычно не заморачивалась с селёдкой, не было у неё времени возиться с ней. Вытащит внутренности, промоет и разрежет на куски. От костей и шкуры селёдки каждый сам избавляется, как может. Все руки потом селёдочные. А вот Мария Андреевна Козина (на фото третья слева в третьем ряду сверху) научила нас правильно чистить селёдку и красиво положить её кусочки в селёдочницу. После этого я дома тоже всегда так старалась селёдку приготовить, чтобы была она без единой косточки.
Мария Андреевна ближе к нашему выпуску ещё и немецкий нам преподавала.
В слесарной мастерской мне тоже нравилось заниматься. Запомнилось мне, как в 7-м классе мы делали из листового железа какие-то звёздочки. На звезду они мало были похожи, но так назывались. Якобы нужны они были зачем-то для совхозных ремонтных мастерских. По шаблону на железе чертили эту звёздочку, потом стучали по зубилу молотком, вырезая её. Грохот стоял, уши затыкай. В конце урока Николай Семёнович Борисов (на фото второй справа в третьем ряду сверху) хорошие откладывал, плохие выбрасывал и ставил соответствующие отметки. Все старались, чтобы звёздочка попала в хорошие.
Такая работа была очень необычной для девочек, потому и интересной. Думаю, что любая из моих одноклассниц после таких занятий не боялась браться за молоток, отвёртки и плоскогубцы.
Интересно было делать и резьбу на токарном станке. Был у нас в мастерской один токарный станок. Правда, из всех задаваемых параметров резьбы я запомнила только шаг резьбы.
Сельские школьники никогда не боялись физического труда. Работали и дома, и в школе. Мальчики старшеклассники на уроках труда кололи дрова. Девочки колотые дрова складывали в поленницы. А ещё старшие школьники в отопительный сезон поочерёдно приходили в школу вечером, когда заканчивались уроки 2-й смены, для того, чтобы к каждой печке-голландке принести охапку дров и ведро угля. Ночью истопница будет ходить по двум этажам и топить эти печки, чтобы к утру в классах было тепло.
В школе нас приучили не бояться браться за любую работу.
Так как у нас в те годы в школе была система производственного обучения, совхоз нашей школе выделял в поле 50 га. Трудились там в основном старшеклассники, но школьники средних классов во время уборки урожая много помогали. Выращивали сахарную свёклу, начиная с подготовки поля к посеву и заканчивая отправкой готовой свёклы на сахарный завод.
Особенно много времени уходило на уборку урожая. Свёклоуборочные комбайны в лучшем случае вырывали и складывали в небольшие кучки корнеплоды. А порою просто снизу подрезали пласт земли, чтобы легче было вырвать свёклу из земли. И мы сами её дергали и складывали в кучки. А потом надо было заняться чисткой свёклы: срезать остатки ботвы и очищать корнеплоды от комьев земли. Очищенную таким образом свёклу складывали на землю в кучки так, чтобы потом при погрузке было удобно бросать свёклу в кузов с двух сторон. Загрузить грузовик свёклой – работка не из лёгких. Надо нагнуться за каждым корнеплодом, кинуть его в грузовик, да не просто кинуть, а помнить при этом, что с той стороны кузова тоже кидают свёклу. Поэтому кидать надо осторожно, чтобы не попасть по голове кому-нибудь.
Казалось бы, немыслимое это дело, вот так вручную наполнить кузов. Но, как говорится, «глаза страшат, а руки делают». Да не одну, а несколько машин в день грузили. Потом кто-нибудь один садился в кабину с водителем и сопровождал груз на сахарный завод в Каменку (18 км), чтобы получить там нужный документ о приёмке свёклы.
Никакие уроки физкультуры в такие дни не нужны были. Столько наклонов и разгибаний делалось, что потом сама удивляешься, а поясница-то не болит. Вот что значит молодость.
АРТАМОНОВ ИВАН ИВАНОВИЧ (на фото первый справа в третьем ряду сверху).
Иван Иванович был музыкальным работником в нашей школе и учителем труда. Талантливый музыкант. Очень быстро, без нот, начинал подыгрывать на своём баяне певцу, какую бы песню тот не запел. Это умение было и у нашего одноклассника Виктора Ивкина, его племянника. На наших встречах одноклассников, Виктор аккомпанировал нашему громкому хору.
Музыкальное сопровождение всех школьных концертов проходило под баян Ивана Ивановича. Голосистых в школе и селе было немало. Петь любили и пели хорошо.
Помню, как пела на концертах Валя Дубинина (года на два старше нас). Своим мощным голосом она любила петь «Я на горку шла, тяжело несла, уморилась, уморилась, уморилася …». У неё не просто голос, голосище был. Точно не знаю, но слышала, что Валя потом пела в Пензенском Русском Народном хоре, который не раз бывал лауреатом многих всесоюзных, всероссийских фестивалей.
Мурашки по коже бегали, когда пела Люся Ивонькина (на год младше нас) «в своей домашней кофточке, в косыночке с горошками седая, долгожданная, меня встречает мать …».
Не помню имени одного ученика, он был старше нас на год, кажется из села Андреевка, который исполнял на школьных концертах патриотические песни не хуже Кобзона. Его любимой песней была «Комсомольцы-добровольцы, мы сильны нашей верною дружбой …
Очень оптимистичная и пафосная песня. Таких песен в те годы было много. Но слова припева этой песни «…надо верить, любить беззаветно, видеть солнце порой предрассветной, только так можно счастье найти!» я себе повторяю в дни уныний и тревоги. Без веры и видения окружающей красоты никак нельзя.
В нашем классе хороший голос был у Новикова Николая. В пионерском возрасте он на концертах пел песню « Орлёнок, орлёнок, взлети выше солнца …». Хорошо пела одноклассница Валя Мысина. Ещё она могла копировать голоса певцов и односельчан не хуже Галкина.
В селе почти все пели. Из сельского клуба после танцев или кинофильма в разные концы села расходилась неторопливо молодёжь небольшими группками, и с песнями. Те, кто шёл в нашу сторону, тоже пели. Обычно Николай Дерябин и Инна Полушкина (тоже моя однофамилица) начинали со своей любимой песни «Расцвела под окошком белоснежная вишня, из-за тучки далекой показалась луна…». Две сестры Тюнниковы, которые каждый год на всё лето приезжали из Мурманска к своей бабушке, любили петь более новые песни. Они затягивали, а другие подхватывали «А у нас во дворе есть девчонка одна…», «а за окном то дождь, то снег, и спать пора, и никак не уснуть». Летом в наше село приезжающие из городов к своим бабушкам привозили нам новую моду на песни, танцы, длину юбок и т.д. Любили петь про босоножку, которая мечтала о лакированном штиблете, а сапогу говорила: «а ты сапог, что дать мне смог лишь к каблукам прилипшие окурки…». Песен знали множество.
Талантов в нашей стране видимо-невидимо. В каждом городе, в каждом селе они есть. Потому и не перестаёт удивлять тот факт, что на телеэкране мы видим засилье одних и тех же певцов, изрядно надоевших.
ЛИДИЯ ВАСИЛЬЕВНА КОЗИНА (на фото пятая в нижнем ряду, что слева, что справа, в самом его центре).
Она была в школе библиотекарем, в библиотеку к ней мы частенько заглядывали не только за книгами, а просто поговорить. О ней я рассказывала немного в своём рассказе «Первый раз в первый класс» Поэтому сейчас просто перекопирую абзац о ней из того рассказа в этот.
Вот этот абзац:
«Позже, когда построили новое просторное здание школы, в нашем бывшем классе была школьная библиотека. Очень хорошая библиотека. В ней были книги и для учеников, и для учителей. Школьным библиотекарем была удивительная, красивая женщина, Лидия Васильевна Козина. Она была мамой нашей одноклассницы Люды Козиной. И мне казалось, что к нам, одноклассникам и друзьям её дочери, у неё было особое доброжелательное отношение. Конечно, она ко всем относилась доброжелательно, но нам позволяла больше, чем другим. Она нам разрешала брать книги с полок для учителей. Давала те книги, которые в сельской библиотеке нам ещё не давали, считая, что мы до них ещё не доросли, например, Цвейга, Драйзера, Мопассана. В школьной библиотеке были собрания сочинений многих писателей. Я с удовольствием её посещала. »
Теперь продолжу о ней. Лидия Васильевна в одиночку растила двух детей погодков. Её дочь Люся училась в нашем классе, Сын Владислав был на класс младше (это он был вратарём нашей школьной футбольной команды). Они жили в половине дома, где были только небольшая комната и совсем крохотная кухня. Но места в этом доме для друзей Люси и Влада всегда хватало. Лидия Васильевна могла с нами говорить на любые темы, обсудить прочитанные книги, школьные проблемы, могла поиграть с нами в карты или домино. Мы любили этот дом и старались навестить Лидию Васильевну уже в наши взрослые годы, когда приезжали в село и когда она жила уже в этом доме одна. Она за чашечкой чая расспрашивала нас о нашей жизни, наших детях, рассказывала о себе и о новостях своих детей, которые тоже, как и большинство моих одноклассников, уехали из села.
ИВАН КУЗЬМИЧ КУСТОВ ( на фото его нет)
Иван Кузьмич работал в школе лаборантом.
В школе был всего один кабинет для лабораторных работ по химии и физике. В нём были не парты, а столы. К этому кабинету примыкали две небольшие комнаты, мы их называли лаборантскими, в одной из которых были приборы для уроков физики, а во второй колбы, пробирки, реактивы и т.д. для уроков химии. Двери лаборантских выходили прямо в кабинет. Вот эти две комнаты и были «вотчиной» Ивана Кузьмича. Чаще всего он обитал в той, в которой было всё для уроков физики. Дверь этой лаборантской во время уроков всегда была открыта, и в случае необходимости всегда можно было позвать Ивана Кузьмича, помочь чем-то. Была там у Ивана Кузьмича и фотолаборатория.
Официально Иван Кузьмич не вёл никаких кружков, но мальчики прибегали к нему на переменах и после уроков. Они там мастерили радиоприёмники, радиопередатчики, и даже пытались выходить в эфир с этих передатчиков, печатали фотографии. А я им страшно завидовала. Мне тоже хотелось научиться фотографировать. Но я стеснялась соваться в их мужское царство. К тому же у меня не было своего фотоаппарата.
Фотографировать и печатать фотографии я научилась только в студенческом общежитии. Со своих первых зарплат я не покупала красивые блузочки или красивые туфельки, а в первую очередь я купила себе самый дешёвенький фотоаппарат «Смена-8М» (15 рублей тогда он стоил, до сих пор и цену помню), потом купила экспонометр, фотоувеличитель и т.д., позже лыжи и коньки. Такие ценности были привиты мне школой.
Сейчас во много раз проще. Умения фотографировать и не требуется. Нажал кнопочку на айфоне и фото готово. И это замечательно. Ведь мир такой изменчивый. А хочется запечатлеть всё прекрасное вокруг, все моменты, которые вот они есть, и вот их уже нет, и они не повторятся никогда.
На этом я заканчиваю свой рассказ о школе и учителях. В этом рассказе о нашей школе, о наших учителях, о нашем селе, о моих одноклассниках и друзьях мне захотелось запечатлеть ушедшие моменты жизни школы и села, моменты, которые не запечатлеть никаким фотоаппаратом и о которых можно только рассказать.
Дорогие мои одноклассники, дорогие односельчане, вы можете поделиться со мной в «ОК» своими воспоминаниями о наших школьных учителях. И тогда мы, может быть, совместно напишем о них продолжение моего рассказа. Наши учителя действительно были замечательными. Они заслуживают, чтобы о них помнили, чтобы мы рассказывали о них своим внукам.
С новым учебным годом поздравляю всех, который наступит через неделю! Всем желаю здоровья и новых знаний! И взрослым, и детям! Учиться никогда не поздно!
25 августа 2022 года.