ДИАГНОЗ
Проснулся Виктор Бочаров как обычно – в полдень. Он открыл глаза, но продолжал лежать в постели. Перед ним, на подоконнике стоял в цветочном горшке старый пыльный столетник, уныло опустивший свои колючие мясистые отростки. «Нужно его полить, а то засохнет», - подумал Виктор.
Внезапно в комнате раздался какой-то громкий хлопок, после чего лекарственное растение исчезло. Думая, что это ему померещилось, Бочаров потер глаза. Безрезультатно. Столетник как в воду канул. «Чертовщина какая-то!» - удивился Виктор.
Он встал и подошел к окну.
На улице обнаружилось несколько странностей. Проезжающие машины, все как одна, были красного цвета. А люди оказались облаченными в черные трикотажные костюмы. Но главная странность заключалась в выражении лиц пешеходов. Все они смотрели по сторонам пристальным взглядом, в котором сквозила холодная ненависть. Казалось, лицо каждого человека было высечено из куска льда.
Бочаров понял, что он попал в параллельный мир.
Он умылся и зашел на кухню. Там Виктор обнаружил в холодильнике три котлеты на незнакомой сковороде и бутылку бесцветной газировки.
Позавтракав, Бочаров надел трикотажный костюм, найденный им в шифоньере, и кроссовки, стоявшие под скамейкой для обуви.
В это время Виктор всегда выходил на прогулку. И он решил не изменять своей привычке даже здесь, в чужом мире.
Бочаров двигался по обычному для него маршруту, иногда еле заметно вздрагивая от бросаемых на него враждебных взглядов, царапающих, словно когтями, его ранимую душу.
Вскоре ему попалась на глаза очень красивая девушка, шагавшая ему навстречу. Ее одежда, плотно облегающая тело, только подчеркивала соблазнительную пышную грудь. Их глаза встретились, и Виктор тепло улыбнулся красавице. Но та не ответила на его улыбку. Девушка смотрела на него неотрывно, недоверчиво, как на сумасшедшего.
«Почему в этом мире все такие бездушные?» - задал самому себе вопрос Бочаров.
Минут через десять он увидел, как к автобусной остановке подошел автобус. Маленькая женщина лет пятидесяти кинулась к нему, но в спешке не заметив валявшегося булыжника, споткнулась об него и растянулась на тротуаре.
Виктор хотел было помочь бедняжке подняться, но та оттолкнула его, взглянула на него так же, как и пышногрудая девушка, и, приняв вертикальное положение, побежала дальше. Через несколько секунд она села в автобус.
«Да, долго я в этом мире не продержусь, - пронеслось в голове у Бочарова, - потому что мне, как воздух, нужна душевная теплота. Вот только как отсюда выбраться?»
Вскоре Виктору стало больно наступать на правую ногу – при каждом шаге его большой палец точно било током.
«Это – на нервной почве, - решил Бочаров. – Надо немного отдохнуть.»
Он зашел в горсад и сел на скамейку.
Справа от него, на другой скамейке, сидел светловолосый мальчишка. На вид ему можно было дать десять лет. За светловолосым, метрах в трех от него, стоял толстый дуб, на одном из суков которого пристроился другой мальчишка, примерно одного возраста с первым – коренастый и бритоголовый. В руке он сжимал рогатку.
Неожиданно из зелени дерева раздался крик.
- Эй ты, белобрысый!
Светловолосый повернул голову в сторону источника звука и тотчас же получил в лоб выпущенный из рогатки камень.
Тем временем бритоголовый с обезьяньей ловкостью спрыгнул на землю и пустился наутек.
Пострадавший повернул голову к Виктору, и тот увидел на его лбу небольшую рану. Тоненькая струйка крови ползла по его носу, будто змея по стволу баобаба. Однако пацан не плакал. Он достал из кармана носовой платок и вытер лицо.
Бочарову стало жалко мальчишку. Он пересел на его скамейку, сорвал листик с кустарника, росшего тут же, и, плюнув на лист, прилепил его к ранке светловолосого.
- Это остановит кровь, - пояснил Виктор.
Пацан отклеил листик и швырнул его себе под ноги с таким раздражением, словно тот был огромной жирной пиявкой.
- Она и так остановится, - зло буркнул светловолосый.
- Тебе больно? – спросил немного обиженный Бочаров.
- А вам какое дело?
- Я тебе сочувствую, а ты грубишь…
- Чего вы ко мне пристали?
- Это потому что я люблю детей.
Мальчишка в изумлении вытаращил глаза. Потом сузил их до нормальных размеров и поинтересовался:
- А может, вы и взрослых любите?
- Конечно, люблю. Люди рождены, чтобы любить своих ближних.
Пацан как-то странно поглядел на Виктора. Затем достал мобильный телефон, набрал номер и сказал:
- «Скорая помощь»?.. Приезжайте в горсад. Это у самого входа… Тут один человек нуждается в медицинской помощи…
И светловолосый убрал мобильник в карман.
«Почему он говорит о себе в третьем лице? – недоумевал Бочаров. – Да и рана у него совсем небольшая, чтобы вызывать «скорую».
Он вознамерился было встать, но боль в ноге заставила его опуститься на скамейку. Ничего страшного, минут через десять все пройдет.
Но через десять минут приехала «скорая помощь». Из машины вылезли два санитара в белых халатах. Один был косой, другой – кривоносый.
Мальчишка подбежал к ним и что-то тихо проговорил.
Санитары закивали.
Потом они приблизились к Виктору и, схватив его под руки, потащили к машине.
- Куда вы меня ведете? – возмутился Бочаров.
- Заткнись, - отрезал косой. Он и кривоносый втолкнули Виктора в «скорую помощь», сели сами, и спустя минуту машина уже неслась по дымным улицам города.
Остановилась она около старого обшарпанного здания.
Санитары открыли ключом ржавую железную дверь и повели Бочарова по душному коридору. Перед одной дверью, к которой была прикреплена табличка «Врач Э.Я.Тюнин», они остановились.
К доктору зашел один косой.
Через полминуты он вышел и, взглянув на Виктора, произнес:
- Иди к врачу.
Тот пошел.
- Где я нахожусь? – спросил Бочаров у сурового эскулапа, неподвижное лицо которого напоминало посмертную маску.
- В психбольнице, – ответил Тюнин.
- Но я же нормальный!
- А я в этом не уверен.
- За что меня забрали?
- За то, что ты не умеешь ненавидеть.
У Виктора отвисла нижняя челюсть. Пока он постепенно приходил в себя, доктор что-то писал.
- Выпустите меня отсюда, - взмолился Бочаров.
- Нет, голубчик, тебе здесь придется лечиться очень долго.
- Какой вы мне поставили диагноз?
- Антропофилия.
- Как это понять?
- Любовь к людям.
Эскулап вызвал санитаров и велел им отвести Виктора в одну из палат.