Август. Мягкой поступью приближался тёплый вечер, отбрасывая небольшие тени редких деревьев на тихие и спокойные улицы старой части города, ласковый ветер обдувал лицо и руки, окутывая нежностью прохожих. В одном из домов на первом этаже была открыта дверь, приглашая заглянуть.
- Вы что-то конкретное ищете? – спросил высокий молодой человек за стойкой.
- Нет, - посетительница готова была ретироваться, она, и правда, не знала, зачем зашла. Однако, улыбка обладателя дредов и его доброжелательный тон понравились ей, и она решила перекусить именно в этом кафе.
- Латте, пожалуйста.
- Простите, но тот столик, который Вы выбрали, уже занял мужчина. Он просто вышел ненадолго. Предлагаю Вам этот, у стены.
За ожиданием кофе женщина осматривала зал, показавшимся совсем крохотным: всего на два столика и барную стойку у противоположной стены. Стена из кирпичной кладки, выщербленной местами из-за осыпавшихся от времени кирпичных крошек, была покрашена в белый цвет и придавала всему облику зала очарование свежести. Подоконник был широким и достаточно низким, чтобы захотелось приютиться здесь в непогоду под клетчатым пледом на мягких подушках с книжкой, если бы они оказались под рукой. Возможно, не хватало ещё пары мелочей для придания уюта. Но она не стала придираться, оставив право обставить интерьер за владельцем частного заведения.
Кофе был вкусным. Время почти остановилось:
- «Кому ты будешь нужна через пять лет?» - Душа замерла, сжалась и тут же полетела куда-то вниз. В широко распахнутых глазах от неожиданного удара стал гаснуть мерцающий огонёк влюблённости. Колкие, злые слова отточенными движениями хлестали душу, как и ветер промозглого вечера поздней осени.
- Ты плачешь?
- Показалось. Это дождь.
Дни стали тягучими, вязкими.
- Свете светлый, ангел мой, скажи, где я, как жить? Темно и душно. Не вижу красок дня.
- Милая, на дне своей души. Иди на Свет. Молись за обижающих.
- Разве такое возможно? Мне очень больно.
- Что невозможно человеку, то всё возможно Богу. Однажды ты поймёшь. Слово калечит, и слово же лечит.
На каждой Всенощной рану невидимой души, иссечённую невыразимой болью, Бог оросил елеем Своей милости. «Господи, помилуй. Прости ему все прегрешения, ибо не ведает, что творит». Душевные раны заживают изнутри и требуют длительного периода исцеления. Прошло пять предсказанных лет. Теперь она раз за разом стирала электронные письма-признания в любви от того, кто бросил жестокие слова в лицо. Ибо знала, что любовь – не красивые слова, любовь – это всегда про поступки.
За размышлениями не заметила, как вошёл в кафе мужчина, хозяин чёрной мужской сумки на стуле рядом со столом, за который она хотела сесть изначально. Кудрявились чёрные волосы; прямой, честный взгляд, светлая рубашка, и весь его вид говорили об искренности нашего второго посетителя. Возраст? У мужчин нет возраста, они всегда будут выглядеть моложе своих лет. Привычным движением взболтал прозрачный чайник, стоявший на середине стола. Заваренные чаинки, словно расправив крылья, разлетелись вверх и вниз внутри чайника, создавая завораживающее по красоте действие.
- Пора, - сказала самой себе женщина и, поблагодарив бариста, пошла к выходу.
- Вы прекрасно выглядите! - Она поймала слова мужчины за столиком буквально у дверей. Белые туфельки-лодочки уже считали ступеньки крыльца.
- Спасибо. Вы очень украсили мой вечер, - улыбнулась в ответ наша героиня.
"Это сказано мне? Неужели мне? И это именно в те дни, когда решила принять свой возраст с достоинством, отвергая дорогостоящие операции и боевые раскраски, иллюзорно помогающие вернуть гладкость кожи и молодость? Кажется, и вправду мне," - проносились мысли, пока она шла до набережной. За последние годы она научилась определять фальшь. В комплиментах от близких и знакомых большей частью присутствует лесть. Искренние слова всегда говорят люди, которым ничего не надо от тебя. Отчего-то вдруг стало радостно на сердце и шагалось легче лёгкого.
- Привет, красавица! - женщина в светлой юбке помахала рукой белой голубке, сидевшей на кусте сирени в конце улицы. - Мне сегодня нашли и вернули оброненные много лет назад крылья моей души.
Она задержалась на минутку возле пташки, поправляя шейный платок сливочного оттенка, добавлявший её образу тонкое и деликатное изящество. И, подмигнув белой птице счастья, добавила: «Мы с тобой полетаем ещё не раз, и да благословит Господь пути наших добрых незнакомцев».