© 2012. Игорь КРАСНОВ
СЛАДОСТРАСТНАЯ ОРХИДЕЯ
Love@roman.ru
Глава первая
У меня сломался компьютер.
В отдел, где я работала, вошёл ОН.
В его внешнем виде не увидела каких-либо особенностей, изъянов: одного со мной роста, чёрные кудрявые волосы, крепкую стройную фигуру облегали джинсы и джинсовая куртка, под ней – жёлтая водолазка. Он сразу обратил на меня внимание. Иначе не могло быть. Во-первых, в этом отделе я была единственной представительницей женского пола. Во-вторых, меня выдавала густая копна рыжих волос.
– Здравствуйте! Простите, это у вас сломался компьютер? – спросил он, подходя к столу.
– Да, – кивнула я.
– Давайте посмотрим. Может, ничего серьёзного, и вы снова сможете работать...
– Мне уйти? – невольно перебила я, и из-под стола вынырнули мои умопомрачительные стройные ножки в джинсах.
– Зачем?! Нет, сидите.
Я всё же встала, уступила место.
Он оказался прав: поломка была незначительной. Ремонт занял несколько минут.
– Вот и всё, – сказал он, закрывая корпус системного блока компьютера и закручивая отвёрткой болтики. – Главное, винчестер не повреждён, так что вся информация цела.
– Этого-то я и боялась, – непроизвольно слетело с моих губ.
– Чего именно? – недоумённо спросил он и посмотрел на меня.
Наши взгляды встретились, глаза в глаза – зелёные с чёрными. «А он ничё, красивый...» – подумалось мне. «Какие красивые глаза...» – наверняка, подумал он.
– Что информация не сохранилась, – сказала я.
– Всё в порядке, – он отвёл взгляд, но глаза успели скользнуть по моей фигуре и фотографически запечатлели в его памяти белую блузку, предательски выдавшуюся под собой упругую грудь, гибкое, но крепкое тело, джинсы, облегающие отточенные бёдра, и маленькие туфельки на высоком каблуке, подчёркивающие стройность женских ножек. – Можете и дальше работать. Сейчас только настрою всё...
– А дата, случайно, не сбилась?
– Нет. Вот... смотрите. Сегодня третий день недели – среда, двадцать седьмого декабря двухтысячного года.
– Спасибо, – поблагодарила я.
Когда компьютер был подключён к сети и настроен, он ушёл. Сев за стол, спросила у Вадика:
– Ты не знаешь, кто это был?
– Нет, мамка, впервые видел!
Вадик – это целый кусок моей жизни. Хохол-болгарин с волосатой спи-ной. Знала его с самого первого дня работы в «Комсомолке». Когда-то пришла совсем юной девочкой, в рваных джинсах и, закинув ноги на журнальный столик, сказала: «Я хочу заниматься криминалом». «Без проблем!» – сказал Вадик, – и тут же решил – девочку из вечно конкурирующей редакции «Московского комсомольца» – проверить на вшивость и выпиваемость. Через пару дней он падал с моего плеча на эскалатор метро с воплями «Заберите нас в вытрезвитель – мы напишем репортаж»... После так и остался жить у меня дома на несколько дней, как и многие из моих друзей. Теперь я – незаменимый кусок жизни для него.
«Ничего личного!» – говорил не раз Вадик. Но ни я, ни он уже не представляем друг друга без второй половинки. Он – вечный начальник, берущий на себя всё, на что у меня не хватало нервов, решимости, денег, а я – его вечный заместитель: всегда прикрою, исполню, договорюсь со всеми, включая его жену и ребёнка. Даже когда ехал играть в автоматы или в боулинг, всегда брал с собой – я приносила ему удачу, которую он честно делил на двоих. Однажды мы так сорвали почти тысячу долларов! Все новые проекты газет и журналов начинаются с кадрового расписания, где мне уделяется почти пятьдесят процентов прибыли…
Словом, я и Вадик – два конца Тянитолкая.
– Может, кого в штат приняли... – предположил Лёша. – У нас ведь до этого не было своего спеца по компам.
С Лёшей меня тоже роднило многое.
Если заходили в магазин – независимо от того, что это магазин женского белья или джинсовая распродажа – тыкали пальцами в одни и те же вещи. Мы любили одну и ту же музыку. Нам нравились одни и те же фильмы и люди...
Одним словом, абсолютное родство вкусов.
Лёша – дикий бабник, хоть и лысый в свои двадцать шесть. Пока его не взяла за горло нынешняя Наташка, все путались в непрекращающихся Наташках-Ленках-Машках. И он постоянно плакал у меня на плече под виски с колой. Первая жена уехала в Израиль с его сыном, он даже его не видел.
В отдел влетел Бука. Очень забавный тип. Наивный и дурной. Ничего не знающий о жизни, хоть и циничный, как все пиарщики, зарабатывающий бешеные деньги. Если не знать его близко, можно было подумать, что ничего, кроме рекламы, он не умел делать. Вечно носящийся с двумя мобильниками мальчик, любимый жест которого воздушный поцелуй в мою сторону. Бегает за выпивкой, как никто – быстро и без проблем… В то же время способный на что-то большее.
К нам, в отдел информации, Бука попал из Рязани. И долгое время я учила его как для газеты нужно писать и добывать информацию. В конце концов, именно он впервые назвал меня «Мамкой» и обязался поставить памятник на шестом этаже «Комсомолки».
– В чём «сыр-бор», а драки нету?! И почему опять без меня?
– Меньше бегай, – ответил вошедший вслед Гришаня.
Личность особая. Мэтр светской хроники. Человек, первым придумавшим в Москве систему взятия денег с шоу-бизнеса за заметки, который в любой момент знает, кто избил Кристину Орбакайте, от чего похудела Лариса Долина и сколько вчера выпила Алла Пугачёва. Мне прекрасно было известно, сколько стоили заметки у Грешани в рубрике «Светская хроника». Он носил часы «Vacheron Constantin» – это гораздо круче «Rolex SA» – и имел дачу в три этажа. У него куча любовниц. И трое детей.
Только одна я – Рыжман – человек, на которого сваливаются все его комплексы и сомнения – знала, насколько тот ребёнок и не уверен в себе. Он мог спросить при всех, какого цвета у меня волосы между ног или какая любимая поза в сексе – и получить достойный матерный ответ, что, конечно же, было своеобразной игрой. Иногда от него тошнило. Но я знала: потом, когда будет на хорошей машине отвозить меня до подъезда, он извинится – и снова будет чуть ли не плакать. Потому что он совсем другой, нежели на людях.
Гришаня почти содержал церковь возле своей дачи. И постоянно отвозил полный багажник еды и всякой одежды в детский дом, что был недалеко от дачи – может быть, благодаря жене, но из собственной тонкости души – тоже. Потому я прощала ему многое. И он всё равно оставался моим другом, несмотря на всю показную циничность и грубость. Именно с ним я когда-то делала «Хастлер» – и он оберегал меня от всеобщей пошлости, когда все смотрели в монитор.
– Да ну всё куда подале! – отмахнулся Вадик. – Пошли, покурим! Кофе сварганю, видик врубим...
– Что сегодня? – улыбнулась я, откинувшись на спинку кресла.
– «Запах женщины» с Аль-Пачино – смотри, душа наша! – Вадик подошёл к моему столу.
– Куда это клоним, мальчики? – подозрительно и шутливо взглянула на вечного начальника, начав тем самым словесную перепалку, которая хоть на время должна была отвлечь отдел от повседневной рутины.
– Ты же знаешь, мамка: ничего личного!
– А кто тебя знает, может...
– А что, я как пионер, всегда готов, – в словесную перепалку вмешался подошедший Лёша.
Теперь я отмахнулась:
– Ой, кто бы говорил...
– Да ладно, мамка, я же пошутил, – Лёша шутливо скорчил обиженную рожицу.
– И бросьте вы называть меня мамкой! Младше всех вас...
– Не-э, – Вадик поднял указательный палец. – Именно мамка.
– Это почему?
– Потому что ты одна у нас такая, – сказал Лёша.
– Точно, – подтвердил Вадик.
– Какая такая? – не унималась я, поднимаясь с кресла.
– Красивая, умная, душа компании, вечный двигатель отдела, – Лёша неожиданно нагнулся ко мне и чмокнул в щёку. – Мы тебя очень... ну очень любим. А он, – указывая на Вадика, который уже выходил в коридор, – наш папка!
– Ой, хитрюша, – потрепала по Лёшиной щеке. – Ладно уж, мальчики, пошли, отвлечёмся, а то и правда... осточертело всякую чушь писать! Идите – догоню, сейчас только сигареты достану...
– Курение вредит здоровью!
– Ой, Лёш, «не сыпь соль на рану»...
Когда входила в комнату, где мы часто проводим свободное время, увидела одного Вадика, который заваривал мне кофе с «Morning».
– Не поняла. Где все? – брови удивлённо взметнулись вверх.
– Да счас появятся!
– Орхидею опять-таки никто не полил… Снова я, да? – налив в кружку воды, подошла к подоконнику и полила цветок. – Блин... И зачем только притащил её сюда? Что, на 8-е марта не нашлось других цветов...
– Так ведь!
– Только не начинай по новой...
– Да-да! И в сотый раз скажу. Только этот цветок больше других сродним с женщиной... Посмотри только. Лепестки, будто нежнейший шёлк… А какая оригинальность... Какое волшебное великолепие... Сказочная красота... Потрясающе! Так, что головокружительно дух захватывает... Всепоглощающее вдохновение для поэтов и любовников. «Источник необычайного наслаждения и невероятно приятных ощущений»… «Обнажённый символ соблазнительной похоти, половой орган, раскрытый для оплодотворения»... Как там у поэта?! «Жду мыслей тысячи касаний, как ждёт младенец молока, как ждёт искусство дарований»... О как, в самую точку!
– Тебе пора самому стихи начать сочинять…
– Ты уже говорила…
– Скажу ещё и ещё…
– Не моё то занятие!
– Так уверен? Никто до конца не знает, кто из нас на что горазд. Просто время ещё не подоспело… А вообще! Кощунственно зарывать талант в землю, ибо то – есть дар СВЫШЕ, и дан он на радость другим...
– А сама?! Сама что творишь?
– А что я?!
– Темнишь. Знаю тебя. Наверняка ведь что-то пишешь литературное…
– Ну-у... Да. Имеется и такой грех. Пишу помаленьку. Точнее... Пробую. Даже кое-какие наброски есть...
– И что, показать можешь?
– Не сейчас. Пусть отлежится... Если и покажу, то тебе первому!
– А в литературный как? Слабо?!
– Пока не думала. Созреть надо...
– Значит, всё впереди!
– Спереди, – усмехнулась я.
– Новый год-то как собираетесь отгулять?
– Ай, – отмахнувшись, падаю в мягкое кресло между пальмой и сплит-системой, – без изменений! Начнём с семьёй, а после все нагрянут... Сам тоже приходи! Куда-нибудь рванём...
– Конечно, мать, Новый год же!
А в окно заглядывало солнце...
И день пошёл в своём обыденно-привычном русле: написание очередного материала, отдых с сигаретой в руках и стопкой коньяка, словесная перепалка с Гришаней, снова написание очередного материала, а после – боулинг, бассейн, семья... Всё – как всегда, одно и то же, мало что интересного и стоящего для оставления в памяти.
Даже празднование новогодних праздников не принесло ничего нового. Ну да… Семья вместе собралась. Друзья, подруги потом нагрянули… Да, было очень весело. Шампанское лилось рекой... А дальше-то что? После праздников... Та же серость будничных дней!
Я забыла о НЁМ. И в том не было ничего удивительного. За день в отделе бывает столько всякого народа: из других редакционных отделов, депутаты и чиновники всякого пошиба, политики, коммерсанты, кино и поп-звезды – калейдоскоп лиц. При желании всех и не запомнишь. Ну пришёл он! Ну отремонтировал компьютер. И ушёл. Исчез. Всё! Что из того? Конечно же, ничего. Не он первый, не он последний. Да и я не из тех, кто страдает от невнимания, кто готова прыгать на всякого встречного, чтобы только заполучить своё. Ни к чему это всё. У меня нет комплексов. Свободолюбива, знающая себе цену и что нужно в жизни. Красива. Стройна. Даже рождение ребёнка, как казалось, нисколько не сказалось на внешности, наоборот… я стала ещё красивее, стройнее. А волосы?! Одна копна густых рыжих волос чего стоит, – увидишь и никогда не забудешь. Так что грех было жаловаться на судьбу. И по большому счёту, довольна тем, как складывалась жизнь. Удовлетворена работой, друзьями, семьёй... Счастлива, что есть сынишка-сорванец!
Потому была удивлена, когда через два дня, сев за рабочий стол и включив компьютер, я вдруг обнаружила пришедшую по электронной почте музыкальную открытку. Праздники, вроде бы, все канули в прошлое. От кого бы это могло быть? В отдел вдруг ворвалась мелодия популярнейшей западногерманской группы «Modern Talking» с композицией «With A Little Love». Все оглянулись в мою сторону. Рука машинально рванулась к кнопке громкости монитора, резко убавила её. «Ч-чёрт, – чуть не вырвалось вслух. – Кто это решил подшутить»… Странно. Взрывной характер подсказывал: «Узнаю – убью»... Но я была сильной женщиной, сдержала себя: не чудовище же, в конце концов. Подумаешь... открытка! Но выяснить всё ж надо. Любопытно же!
Открытка оказалась обыкновенной, каких кучей получала в День рождения и по большим праздникам: одна фраза... и цветы, цветы. Сосредоточилась, прочитала:
«Добрый день! А ты красивая, безумно...»
Конечно, кто бы сомневался!
Взгляд остановился на цветах. Это были не розы, не тюльпаны, а полевые ромашки – цветы, которые мне очень нравились. Где-то глубоко внутри что-то тихо ёкнуло, зародив лёгкую волну волнения. Нет, правда! Кто бы это мог быть, кто послал открытку с любимыми цветами? Активно заработала мысль. Мозг упорно искал ответы на вопросы. Их не оказалось. «Да и наплевать» – мысленно вырвалось. Действительно, лишь бы не атомная война!
Но мысль продолжала активно работать. Если следовать законам логики, то на деле всё было куда проще. Раз любимые цветы – значит, открытку послал тот, кому прекрасно известно, что мне нравятся полевые ромашки, а много знают – только самые близкие, сокровенные друзья, подруги. Значит, круг поиска сам собой сужается...
Неожиданно подумала о НЁМ. Нет! Этого не могло быть. Откуда ему известен этот факт? Он только пару недель назад отремонтировал компьютер... Случайно, простое совпадение? Может быть. Я попыталась прогнать мысль о нём. Но не удалось, мысль оказалась навязчивой, крепко сидела в сознании.
И вдруг спасительное решение: не придавать всему серьёзного внимания. Правильно. Ну захотелось человеку послать открытку, пожелать доброго дня... Хорошо. Его дело. Я благодарна. И это ни к чему не обязывает. Потому просто надо письменно отблагодарить. Что и сделала, отстучав по клавишам клавиатуры пальчиками с маленькими ноготками:
«Спасибо за открытку и цветы. Удачи!»
Мало, конечно, но, как говорится, «краткость – сестра таланта». Главное, ничего личного. Отправила письмо по электронной почте.
И сосредоточилась на написании очередного материала...
В двенадцатом часу дня в отдел вошёл посыльный с большим букетом алых роз. Осмотревшись, он сразу направился к моему столу. И подав цветы, негромко сказал:
– Здравствуйте! Это вам.
– От кого? – машинальным был вопрос.
– Извините, но наша фирма по доставке живых цветов не даёт информацию о своих заказчиках. Я могу идти?
– Д-да-а, – ответила я.
– Спасибо.
– За что?
– Что оказались нашей клиенткой. Вы красивая... даже очень.
Я смотрела в спину уходящего посыльного и не могла ничего понять. Вдруг вернулась мысль о НЁМ. На этот раз сомнений уже никаких не было. Розы были от него. Ясно почувствовалось, что только он способен на такое. Стала искать подтверждение. Увидев торчащий из цветов белый уголок, выдернула листочек, который оказался маленьким фирменным бланком, где печатными буквами было отпечатано:
«Прости. Полевые ромашки в январе – большая редкость... Но "ещё не вечер"!!! Исправлюсь...»
Блин... это нечестно. Многоточия, восклицательные знаки запрыгали перед глазами. Не оказалось сил скрыть волнение. Уткнулась в цветы, чтобы никто не увидел волнения.
– Так-так, мамка, что-то тут не так, – раздался шутливый голос Вадика, ясно многозначительно намекая.
– Да ну вас! Вечно намёки какие-то, – попробовала отшутиться я.
– Какие, к чёрту, намёки! Явная улика налицо, – не унимался Вадик.
– И совсем никакая не улика, просто это мой благоверный таким вот способом решил примириться после вчерашней ссоры...
– А-а, ну тогда другое дело. А может всё-таки – того...
– Пошлите лучше кофе пить! – решила прервать словесную перепалку, сейчас хотелось только одного – остаться наедине, чтобы всё хорошенько обдумать, а после прийти к правильному решению.
Вадик рассмеялся, сказав:
– Пошли, мамка!
– Вы идите, пока заваривайте, – я догоню, вот только сейчас поставлю розы в вазу.
– Добро, ждём!
В отделе я осталась одна. Поднялась со своего места. Осмотрелась. Когда букет роз был поставлен в вазу с водой, снова села за компьютер, открыла курсором «мышки» почтовую программу, нашла в одной из папок ЕГО сегодняшнее послание и, не отдавая себе отчёта, быстро отстучала по клавишам клавиатуры:
«Сумасшедший… Что ты делаешь? Твои розы подняли всех на дыбы в отделе. Спасибо. Пожалуйста, больше не пиши на е-маил редакции, я дам свой – хорошо? И как ты узнал о полевых ромашках? Это мои любимые цветы. Извини, что сразу на "ты". Удачи!»
Появился Лёша.
– Коллектив ждёт тебя, мамка… Кофе почти готово, видик тоже включён, – сказал он.
– Иду, иду! – торопливо отправила курсором послание по электронной почте и тут же вышла из отдела за Лёшей.
Эту ночь совсем не сомкнула глаз. Рядом похрапывал муж, я старалась не обращать на него внимания. Сынишка спал в соседней комнате. Несколько раз пыталась уснуть, но все попытки оказались тщетными. Перед глазами стоял ОН. Сознание упорно восстанавливало его образ: черты лица, взгляд, движения рук, тела… Чувствовала, как меня безнадёжно засасывает в омут чего-то нового, необыкновенного и столь желанного, из которого нельзя было вырваться, не было ни сил, ни желания.
Я не понимала, что со мной творится, но потаёнными уголками души догадывалась. Верилось и в то же время не верилось. Это было преддверие Любви. Мне посчастливилось испытать это трижды. И каждый раз вулкан желания и страсти сжигал дотла, до пепла, развеянного по ветру. Казалось, птица Феникс, умирая, снова возрождалась, перерождаясь в совершенно нового человека. Я знала силу Любви. И всё же не была к ней готова. Любовь застала врасплох.
Мысли о нём были настойчивее. Я боролась с собой, старалась отогнать их прочь. Что-то останавливало. Хотелось поверить во всё происходящее: в то, что он не случайно ворвался в мою жизнь... в живые цветы в январе, которые, как ни странно, давно никто не дарил… Но в то же время совсем не хотелось ещё раз обжечься. Возврат в реальность всегда давался очень тяжело, с ноющей болью в душе.
Меня много раз предавали, – и, как правило, самые лучшие и близкие друзья. Но, в конце концов, всё можно было пережить. Неоднократно подстёгивало желание уехать куда-нибудь далеко-далеко, бросить всё, однако каждый раз удерживала мысль: «А с какой это стати? Почему ради какого-то подонка должна рушить всю свою жизнь?!» – не дождутся. Потом эти люди просто навсегда исчезали с моего небосклона. Гораздо сложнее было с теми, кого сама по-настоящему любила. Не везло с этим чувством: всегда бросалась в него, как в омут – со всей дуростью, с головой до пупка и ниже. И постоянно любила не тех, кого следовало бы – всяких мерзавцев, которые высасывали меня всю и бросали. Муж не исключение. Иногда казалось, что более отдалённого и чужого человека в ближайшем окружении и не было, – впрочем, он всё равно постоянно разъезжает по командировкам, рядом находится редко. Они давно уже стали просто родственниками. В полёте моей души дома никто не нуждался. Вот душа и спала – только иногда пробуждалась, чтобы снова заснуть. Потому Любовь – всегда не только счастливое сумасшествие, но и большая боль.
А вдруг он не такой, как все? Нет! Все мужики одинаковы, одного поля ягоды – животные, которым женщины нужны только для удовлетворения собственной прихоти: использовал – и забыл навсегда. Мужская сущность. Потому, конечно, не стоило больше думать о нём. Прочь все мысли! Я должна заснуть. Спать, спать. Завтра предстоит проделать много дел...
Однако! Не слишком ли сама категорична в отношении него? Я ведь со-всем не знаю его. Какой он, какие привычки, что он думает обо мне – множество вопросительных знаков. Как бы там не было, одинаковых людей на свете не бывает, каждый – тайна, которую порой невозможно постичь на протяжении всех лет жизни. Да, мерзавцы есть, даже слишком много их вокруг. Но есть ещё и хорошие, нормальные, у кого собственное «Я» на втором, третьем плане… для которых главное – жить для чего-то и кого-то, они не притворяются, а всецело, самозабвенно отдаются своим чувствам, верят в Любовь, Добро и Справедливость. Вдруг он как раз и относится к таким! Исключения бывают. Где гарантия, что сама не ошибаюсь в отношении него? Человек склонен к ошибкам, которые как раз и дают шанс прийти к единственно правильному решению. Я тоже не ангел, тоже имею багаж недостатков. Характер взрывной, буйный, не предсказуемый. Курю. В компании могу позволить себе выпить рюмочку хорошей водки или коньяка. С моих слегка накрашенных губ может запросто слететь какая-нибудь грубость. Я тоже способна обидеть, больно, жестоко, несправедливо. Так что никогда не следует торопиться с выводами. Прежде необходимо узнать человека, разобраться во всём, понять, осмыслить. Иначе можно далеко зайти в своих поступках. Любовь творит чудо. Я в это верила и… несмотря ни на что... продолжаю верить. По-другому бы жизнь потеряла всякий смысл. По крайней мере, для меня...
Только в любви жизнь приносит полное, глубокое удовлетворение!
А может, это вовсе и не любовь? А похоть? Жажда? Желание быть желанной и время от времени получать плотское чувственное удовольствие...
Почему бы и нет?
Любовь не вечна. И только в страсти её продолжение. Не зря же говорится, страсть – это горящие угли под пятой любви. Страсть – крылья любви! «Скрываемый огонь сильнее во сто крат». Это как наркотик, который, раз испробовав, становится неотъемлемой частью чего-то необъяснимого, что прибавляет настроение, позитив... Получила своё – и ты «в дамках»! Полная уверенность, что уж точно всё заладится...
Глаза сомкнула лишь под утро. И какие-то три-четыре часа спала крепко, спокойно. Даже приятный сон увидела:
Я босиком брожу по берегу моря, рассвет… ширь… чайки… сзади разноцветье… райский уголок... свежий лёгкий ветерок поднимает головки цветов, нежно заигрывает со мной...
Проснулась в хорошем настроении. Это очень удивило. К чему бы всё? И что бы значил этот сон? Надо будет обязательно спросить у Нинули... крестницы сына. Подожди... ОН! Вдруг в электронном почтовом ящике уже находится письмо от него... – может статься. Что он мог написать? Мысль о нём рывком подняла с постели. Да-да, надо срочно на работу, к своему компьютеру... «Бли-ин, что это со мной? Неужели всё из-за него? Как дурёха влюблённая...» – неожиданно подумалось.
– Подъём, мужики, с постелей долой! Умываться и завтракать, – раздалась моя звонкая команда, предназначенная мужу и сынишке.
А ведь ещё день-другой... неделю назад всё было совсем иначе.
Едва звонил будильник, затыкала его взмахом руки – ещё минут пятнадцать должна была добрать, из принципа, – даже если опоздает – сове нужны лишние секунды сна.
Потом опускала ноги на паркет и брела в ванную, – не открывая глаз. По пути заходила в детскую с нежным криком: «Ваня, подъём! Вставай, зая, пора в школу! Умываться! Одеваться! Что тебе на завтрак?» – чмок в шёчку. В ответ слышала обычное «не хочу... опять джинсы?.. растворимую кашу с клубникой!» – можно было не спрашивать, и так всё знала. Ещё через пятнадцать минут, уже выйдя из душа и всё ещё не открыв глаза, знала: опять найду всё ту же картину: спящий сын, храпящий муж, поющее радио и закипающее молоко...
Дальше всё шло само собой: заваривала кашу, натягивала джинсы на себя и ребёнка, выставляла мужа за дверь и встречала няню, щебечущую и пытающуюся покурить со мной за компанию.
Завтрак – самый приятный момент дня! Впихивала в себя йогурт и первую чашку кофе с первой сигаретой, разгадывая кроссворд, – мозги ещё не проснулись, жизнь не началась.
Няня щебетала рядом, что-то рассказывала о сыне – я автоматически отвечала, наслаждаясь сигаретным дымом. Как тут не вспомнить было Бродского: «Если знать, что утром не будет первой сигареты с первым кофе – не стоит просыпаться вовсе»...
Потом – улица, такси или метро... И улица Правды. Здесь – мальчики. Чуть-чуть работы. Деньги.
Казалось, ничто не могло изменить привычный ход жизни, не говоря уж о ком-то...
Но нет. Свершилось!
И вот я уже в ванной...
Сыну не захотелось идти в школу, он вдруг закапризничал, устроил настоящее шоу с визгами и падениями на пол в прихожей. Больше полчаса пришлось уговаривать, задабривать, щекотать и брызгать из цветоопылителя – в ход шло всё, что попадалось под руку. Даже ремень... Результат – нулевой! Одевать пришлось насильно, держа вдвоём с няней за руки, за ноги, увёртываясь от его кулаков и ботинок, глохня от безумного визга.
– Что делаешь, зачем кричишь? Немедленно перестань кричать, – сказала я. – Что соседи подумают?
– Что? – полюбопытствовал сын, вдруг перестав кричать.
– Сто пудов подумают, что мы дитё заживо режем!
– Пусть! Не хочу в школу…
– Я тебе дам пусть, а ну марш давай в школу! Давно уже пора...
Сына всё-таки удалось вытолкать почти на четвереньках за дверь, но он ещё несколько минут капризно кричал в подъезде.
Настроение началось немного портиться. Съев приготовленный на скорую руку бутерброд с маслом и сыром, запив из чашечки несколькими глоточками крепкого кофе, я отправилась на работу. Полтора часа добиралась до редакции по пробкам. Транспорт, метро, людской поток – всему этому не было конца. Все постоянно куда-то спешили, толкаясь, огрызаясь. Паршивое настроение укреплялось. Не выдержала, вырвалась из людского потока, остановила такси и поехала в обратном направлении к центру, мимо любимой Софийской набережной.
– Наплевать! Успею ещё, – сказала сама себе.
– Что? – не понял шофёр-таксист.
– Это не вам! Поехали!
Казалось, и погода началась сходить с ума. Две недели светило солнце – и вдруг серый день. Никакого напоминания того, что в Москве второй месяц зимы. Спроси сейчас, какой месяц года, не задумываясь, ответила бы, что октябрь. Да-да, октябрь, когда в природе явственно ощущается какая-то сонная пустота. Природа замедляет свой жизненный цикл. Деревья в зимней коме, небо серое, как днём в полярную ночь в Заполярье, чуть темнее – серый асфальт без снега. Разница лишь в одном – в октябре воздух затихает в предчувствии снега, а в январе нечего чего-то ждать. Зимы как таковой в Москве почти не бывает: сплошная слякоть и серость, несмотря на лоскутную пестроту столичных улиц. В такие дни не прочь бы завернуться в тёплый плед и в полной тишине долго смотреть на огонь в камине, или сесть в тёплую машину и ездить, ездить по вечерним центральным переулкам, глядя на уютно горящие окна старых особняков... Вот только не очень-то поездишь по городу: всё больше в пробках приходится стоять, особенно в переулках в центре.
– Пожалуйста, к редакции, – сказала я шофёру-таксисту.
Настроение улучшилось. Там, за редакционной дверью, ждали меня – коллеги-журналисты, друзья, работа, компьютер и... ОН. Я нужна была всем. И в этом был какой-то определённый смысл.
Едва сев за рабочий стол, сразу включила компьютер. Предчувствие не обмануло, электронная почта доставило музыкальную открытку. Снова была западногерманская группа «Modern Talking». На одном дыхании прочитала:
«Добрый день! Я тоже за "ты", ненавижу притворной официальщины. Как узнал о полевых ромашках? А никак! Гадать особо не пришлось: таких женщин, как ты, редко встретишь... Удачи! И жди сюрприза. Прости, пока снова они...»
И цветы, цветы. Полевые ромашки.
«Какой ещё сюрприз, кто они?» – ожгла мысль. Ответы появились сразу. Конечно же, букет цветов – и снова розы. Только не это! Я почувствовала, как жгучее волнение нарастающей волной охватывает всё тело. Даже ясно предстала картина: в отдел входит посыльный с большим букетом алых роз, направляется к её столу – всё как вчера. Настал пик. Уже не было сил скрывать волнение, его, наверняка, выдавали глаза, порозовевшие щёки, движения... Как не прячь, а всё одно видно всё чужому глазу!
Взгляд машинально остановился на маленьких ручных часах. Золотистые стрелки показывали начало двенадцатого часа. Волнение укрепилось, телу стало жарко. Я, казалось, разрывалась от жгучего желания. Да-да, страстно хотелось этого. Хотелось живых цветов, многозначащего внимания – это так прекрасно! И в то же время что-то необъяснимое останавливало. Голова гудела от мыслей: «Что заставляет его делать всё это? Какой он всё-таки сумасшедший! Неужели – это, правда, Любовь? Но что все подумают? Ко-ошма-ар... Нет, точно дура влюблённая... Что делать? Что...» – не сойти бы с ума! Вот умора будет... Стрелки часиков неумолимо приближались к половине двенадцатого. Не выдержала, вскочила с кресла и быстрым шагом вышла из отдела в коридор. Вовремя. Навстречу шёл вчерашний посыльный с большим букетом ярко-розовых роз. Увидев меня, он улыбнулся и подошёл ближе.
– Это вам, – посыльный протянул цветы.
– Я знаю... Спасибо, – я взяла букет, слегка кивнув и не скрывая, как приятно его было получить.
Посыльный ушёл. Вдыхая нежный аромат роз, прижалась спиной к стене. Надо было успокоиться, унять волнение и привести мысли в порядок. Такое впечатление, будто он был рядом, я ясно чувствовала его, цветы, казалось, предательски выдавали его запах. Слегка закружилась голова. Мысли безнадёжно рванулись к нему. Что он в эти минуты делает, неужели правда думает о ней? Неужели, правда, – это Любовь? Нет, точно схожу с ума...
В коридоре появился Вадик.
– В чём-то проблема? – спросил он, подходя ближе.
– С чего взял? – вопросом на вопрос ответила я.
– Да как-то ни с того ни с чего встала и вылетела из отдела...
– Вовсе не вылетала, а вышла...
– Ладно, мамка, не цепляйся – просто ведь. Опять цветы! И опять от твоего благоверного?
– Да, – невольно соврала.
– Понятно, – на лице Вадика появилась маска многозначительности. – Видать, серьёзно всё, крепко благоверный перед тобой провинился...
Ответа не последовало.
– Но ничего, мамка, всё рано ли поздно образуется! Кофе хочешь? Пошагали, немного расслабимся! А?
– Хороший ты человек, папка, – я улыбнулась.
– Знаю, мамка, сам себя за то уважаю, – Вадик не скрывал радости, что удалось получить мою улыбку. – Так что скажешь, наша звёздочка?
– Ты же знаешь, я всегда за компанию, – вдруг чмокнула в щёку шефа. – Пошли, и Лёшу... всех зови!
– Чёрт, – Вадик почесал затылок. – На что только не пойдёшь, чтоб ещё раз заполучить этот поцелуй? Точно, мамка, ты сегодня в отменном настроении! По тебе видать... Счастливая.
– Очень, – я взяла шефа под руку. – Что, сударь, пошли?
– С такой красавицей – с превеликим удовольствием!
Остаток рабочего дня прошёл на удивление спокойно, легко. Не покидало ощущение, что ОН со мной, рядом. От этого, наверное, любое редакционное поручение спорилось в руках и имело какую-то упорядоченность, осмысленность. Так ещё никогда не работалось...
Незаметно подкралась ночь. Я снова не сомкнула глаз. Сон пришёл только под утро, хороший, радужный. Ещё восьми часов не было, когда уже сидела в отделе за своим компьютером. И новое письмо. Он был в своём репертуаре:
«Привет!!! Доброе утро!!!»
И цветы, цветы. Теперь каждое рабочее утро начиналось с его восклицательных знаков. Это было так приятно. Потому хай вечно живёт Интернет! А то как же быть без этой подпитки?!
Я больше не удивлялась новому состоянию. Сомнений не было, Любовь снова взяла меня под своё крыло. Так интересно в последние дни стало приходить на работу с утра: пока добиралась до редакции, гадала, что увижу сегодня в его конверте. Ни Вадик, ни Лёша – вообще никто из коллег никак не могли понять, чего это так рано стала приходить в отдел.
Где-то на дне сердца был маленький клубочек нежности – это мысли о НЁМ. Я ехала в метро с «Dire Straits» в ушах и думала: интересно, чем он живёт сейчас, в эти минуты, о чём думал... Как жаль, что могу бродить в Интернете только днём, на работе, а он, по всей видимости, получает мои письма уже вечером, – мы не совпадали по времени, всё, что оставалось – это открытки. Как всё же классно, что в серости будней существует почтовый ящик, где хранятся все его открытки, – я могу их открывать, перечитывать. И маленький клубочек отогревает закостеневшее в столичной грязи сердце из самой глубины – по всему телу...
Спасибо, что ОН есть.
– Тебе не кажется странным, что мы общаемся только по Интернету, и розы ты передаёшь через посыльного? Почему ты не можешь позвонить мне? – вдруг спросила я по электронной почте.
«Прости. Меня нет в Москве, я далеко – в Каменске, есть на Урале такой городок. Командировка. И позвонить пока не могу, сотовая связь никакая, телефон только служебный – строжайший запрет. У тебя "Аська" есть?» – пришёл на следующее утро ответ.
– ICQ? Да. А что? Ты хочешь, чтобы я задержалась на работе? – отстучали мои пальчики.
Наутро прочитала: «Какие-то проблемы?»
Конечно, никаких проблем! Останусь сегодня, даже, как постоянно говорит Вадик, с превеликим удовольствием. Прямо сейчас позвоню мужу, скажу, что на работе проблемы, надо задержаться на часок-другой – пусть не ждёт. А Ваньку на вечер можно оставить у Катюхи, соседки, лучшей подруги!
День прошёл, как в тумане: что-то делала, о чём-то разговаривала с коммерсантом, получила поручение написать новый материал, что-то ещё... – повседневная редакционная суета сует, от которой в памяти остался лишь крохотный след. Единственное, на что я обратила внимание, – собственное душевно-воздушное состояние, порождающее желание оторваться от всего – дел, коллег, от того же пола... – и улететь далеко-далеко, где была весна, где всё рождалось и жило по законам Любви и во имя её, а главное, где был ОН. Так хорошо, светло, легко давно не чувствовалось.
Очень обрадовалась, когда отдел начал пустеть: сначала один ушёл домой, затем другой. Значит, вот-вот появится возможность остаться одной и без оглядки реально осуществить желаемое. Даже на мгновение дыхание перехватило. Последним отдел покинул Вадик, спросив на прощание:
– Ты что, остаёшься?
– Да, на часок. Кое-что надо доделать…
– Как знаешь. Материал завтра точно будет?
– Когда тебя подводила? Сказала – сделаю.
– Добро. Пока... до завтра!
Когда за Вадиком закрылась дверь, почувствовала прилив волнения. Кровь ударила в голову и начала пульсировать в висках, растекаясь, распространяясь по всему телу. Стало даже жарко. И сразу как-то все барьеры пали, разрушились, разбились, смылись, забылись… будто их вовсе никогда не было. Что теперь? Мосты к отступлению сожжены, а потому, конечно же… Идти до конца! Ни о чём не жалея, смело доверившись происходящему. Чему быть – того не миновать. Хорошо или плохо – это уже послесловие, оно ещё только должно было наступить, а Любовь – вот она… явь, которая уже владеет ею полностью, до последней клеточки...
Какое счастье!
Из задумчивости вывел компьютер, подав сигнал, что пришло письмо. Курсором открыла сообщение. Одна фраза:
«Я в "Отеле у Максима"... Жду!»
Блин. Сама там часто бываю, это же мой любимый чат, с друзьями там всегда встречаемся. Как он и это угадал? Надо узнать.
Не успела я войти в «Отель у Максима», как монитор компьютера высветил сообщение от дежурного по чату:
«Мадам, вас ожидают, даже любимый ваш коктейль на двоих заказан... Что-то ещё нужно?»
Улыбнулась, отстучав по клавиатуре:
«Нет, спасибо...»
И реальность превратилась в виртуальность.
Вошла в отдельную комнату, где дожидался он.
– Привет! – его улыбка была с тремя восклицательными знаками.
– Привет! Спасибо за коктейль. Как ты узнал про него?
– Просто заказал то, что тебе может понравиться, – рад, что не ошибся. Ты присядешь? Тут, правда, один диванчик, и тот маленький, строго только на двоих, – и снова улыбка, но уже с подмигивающим глазом.
– Ничего, как-нибудь разместимся, – не отдавая себе отчёта, я вдруг решила поддержать игру. – Мы же не собираемся заниматься сексом!
– А ты что, «против»?
– Нет, но не с каждым же!
– Но у меня шансы-то есть?
На чуточку замешкалась, не знала, что и в какой форме ответить. Конечно, это всё была только игра, которая нас ни к чему не обязывала. Мы просто расслабились, отдыхаем – и всё! Потому нечего на что-то рассчитывать. Тем более в реальности отделяют сотни километров. Однако чувства у меня настоящие, не притворные, и он своим напором их явно провоцирует. Что теперь делать? Как дальше себя повести? Проблема, которую необходимо решить в одно мгновение.
Ответ пришёл от него:
– Прости за напор. Дурак, не сдержался...
– Ты всегда такой?
– Какой?
– Непредсказуемый?
– Смотря в чём. При этом ненавижу морально, психологически давить на кого-то. Считал и считаю, что всё должно исходить от самого человека, добровольно, по его воле – только в том случае будет искренность, что-то настоящее, не притворное.
– Значит, тебя можно не бояться?
– Тебе? Да. Знаешь... Откровенно можно?
– Желательно.
– Интересно, какая же ты на самом деле?
– Какая-какая... Хорошо. Тогда представь себе тёплый летний дождь на твоём лице: от него невозможно увернуться, но он нежный и почти неощутимый, как лёгкое касание ночного мотылька. Посмотри в мои глаза – это сентябрь, серо-голубой цвет реки под дождём, с солнечными зайчиками из глубины. Говорят, глядя в них больше пяти минут, можно пропасть навсегда. А но-чью они становятся тёмно-тёмно-синими, как ночное море. Длинные пушистые ресницы так щекотно ласкают твои ладони!.. Запусти руки в мои волосы цвета лесного ореха – с рыжими искорками, они похожи на невесомый шёлк отцветающего июньского одуванчика. Дальше… плечи – это август. Мягкий чуть шероховатый бархат спелого персика, круглой волной переходящий...
Секунда – и экран монитора высветил:
– Я заинтригован! Тебе никто не говорил, что ты очень красивая?
– Много раз!
– Дразнишь?
– Нисколько. Каждый день все дают понять.
– И всё-таки дразнишь. Я же могу и заревновать...
Тут произошло то, чего сама никак не могла ожидать от себя, тем более как-то вразумительно объяснить. Пальчики отстукали по белым кнопкам клавиатуры следующий ответ:
– Так тебе и надо!
Ответа от него не последовало. Наступила пауза. Удивилась своей смелости. Откуда она вдруг взялась? Сама же явно его тоже провоцирую. И пусть! Пусть. Не хотелось больше ни притворяться, ни сдерживать в себе Любовь. Плевать – правильно ли, не правильно. Жизнь коротка. И в ней мало хорошего, светлого.
– 1:0, – пришёл от него ответ.
– То бишь?
– Ход за мной.
Его последние слова подействовали отрезвляюще, я пришла в себя. Какое-то непонятное, но приятное чувство страха охватило меня. Машинально ответила:
– Какой ход?! Что ты задумал?
– Увидишь, – последовал ответ.
Вдруг на ум пришли розы. Да-да, непременно, снова будут они. Снова посыльный... Ничего неожиданного. Приятно, конечно...
– Ничего, я готова, – отстучали пальчики.
– Сомневаюсь, ты ещё меня не знаешь...
– Посмотрим.
– О’кей, – он виртуально улыбнулся.
– Извини, мне нужно срочно бежать...
– Завтра здесь встретимся?
– Обязательно!
Неожиданно оборвалась связь.
Вовремя.
Вот только что он подумал? Интересно. Любопытно. Что дальше? Отступать теперь уж точно было поздно. Слово не воробей – не поймаешь. «Обязательно!» – недвусмысленный приговор тайне чувств, я раскрылась вся.
Странное, но приятное ощущение.
Подумалось о предстоящей встрече – и сердце заколотилось бешено... Ничего себе, да в постели оно так не всегда колотится! И вообще... налицо все давно знакомые признаки, которые невозможно скрыть: отстранённый взгляд в окно, постоянные мысли о нём, наркотическая тяга к компьютеру – ведь там – ОН! В то же время – и дикое желание кому-то поведать то, что творится, и нежелание этого делать, потому как – слишком нежное, слишком хрупкое, слишком...
Какое всё-таки счастье любить и быть любимой!
Впервые за последнее время я уснула сразу, едва голова коснулась подушки, отрешённо провалившись в глубокий, спокойный сон. Причина тому – отсутствие каких-либо сомнений и полное удовлетворение собой и тем, что произошло в «Отеле у Максима».
В постели спала счастливая женщина...