Гавриил в Благовещении или нетварное в тварном.
В данной иконе есть много самостоятельных сторон, отличающих ее от других икон с подобным сюжетом, и по которым можно проследить мысли художника. Фигура архангела стоит прямо. В традиционных сценах Благовещение ангел изображается в движении. Левая нога шагает вперёд, правая вытянута назад, находится в позе остановки. Такое решение авторов выражает характерную черту символических произведений — двигаюсь стоя.
В данной иконе иконописец поставил другую задачу. Для того, чтобы вписать столпообразную фигуру архангела в известный сюжет, он применяет эффект противостояния. Он драпирует фигуру с обеих сторон (опущенными вниз) вертикальными крыльями, и расходящимися в стороны (около колен), едва не в зеркальном отражении, вьющимися складками у ног, которые я обычно называю хвостами.
Чтобы усилить статуарность фигуры, правую руку, обращённую к Богородице, он вытягивает прямо и ставит перед собой. Укрепив колонообразный столп ангела, он пересекает его диагональным движением красного посоха, увенчанным декоративным навершием в виде креста, и уходящим в землю трезубцем (знаком троичности).
Далее статуарность фигуры иконописец укрепляет с помощью архитектуры. Верхние части палаты венчают антаблементы и арки, под которыми выстроены в строгие (параллельные ряды), чёрные вертикальные окна. Цветовой строй иконы не разбегается в стороны. В нем нет откровенно красных, желтых, синих, зелёных цветов, которые можно часто увидеть у соратниц подобного образа. Иконописец довольствуется тем, что приглушает наличие каждого цвета и тона, превращает их в монохромные плашки. В результате этого зритель погружается в состояние тихого покоя, который достигается с помощью полугризайльной живописи, в которой: красный гиматий вместе с красными деталями палат, имеют не откровенно красный, но приглушенно-малиновый цвет.
В бледно-травянистом цвете позема начинает промелькивать свет, который достигается прозрачностью красок. Происходит это благодаря легкому сплавлению дымчатого цвета с полугризайльными тонами. Серебряные крылья ангела иконописец обводит таким же малиновым цветом, как на гиматии.
Для того, чтобы соединить фигуру с задним планом, он облессировывает ее мягкими полутонами по контуру, начиная с ладони, дальше по крыльям, одеждам, и кончая ногами. В аналогичной манере (дымчатой лессировки) он проливает жидкими красками архитектуру, имеющую не случайно бледно-коричневый цвет. Благодаря мягким, переходящим от света к полутону, кофейным заливкам, икона погружается в потусторонний мир, в котором нет контрастных грубых линий, напоминающих земную среду.
Живописное решение автора (сплавление контурных линий с фоном) вызывает у зрителя ощущение нетварного света, присутствие потустороннего мира.
Наряду с этим, в иконе есть символическое место, на которое зритель не сразу обращает внимание. В середине фасада вписано чёрное слуховое окно, которое объединяет детали и держит всю композицию, не давая ей разъезжаться. Круглая форма окошка здесь совсем не случайна. Глаз человека имеет круглую форму. Это своеобразный глаз самой иконы, который смотрит глазом в глаз зрителю. Поэтому так осмыленно и естественно воспринимает зритель общий строй композиции.
Следующий невидимый нюанс. Архангел стоит на мысах, изображающих его эфирное тело, полёт, отрыв от земли, одновременно соединение с небом.
Если позволить себе найти подобные аналоги в символическом искусстве и построении композиций в истории мирового искусства, то, пожалуй, лучшего примера, чем творения Пьеро делла Франческо, сложно будет найти.
Возвращаюсь к героине своих умозрений: когда я увидел в первый раз эту икону, и взял ее в руки, я подумал, что передо мной репродукция старой иконы, состаренная искусственным образом с помощью наведённого в ней кракелюра на подложенной снизу печати. А когда я стал ее близко рассматривать, то увидел, что передо мной настоящий оригинал с рельефными следами от высоких мазков, с родным кракелюром, как-будто смеющимся над моим подозрением в неоригинальности этой иконы.
Исходя из чего, я был удивлён, насколько простыми и многосложными методами этот Архангел был вписан в икону с ладонь. Органичное сочетание стиля иконы с ее композицией, живописным решением с помощью лессировок и полутонов, в который раз вызвали во мне чувство глубокого уважения к древнерусскому иконописанию и состоянию полного покоя, перед которым вечно трепещущая душа человека, относит себя к высоко профессиональной среде, что на поверку выходит совершенно иначе.
Москва, май 2019 г.