Думает, что знает лучше меня, как, когда и что мне делать. Ишь удумала, молодая она видите ли и поэтому лучше меня понимает. «Завтракай один!» – заявила. «Читай газету, и думай о хорошем!». А сама сбежала. Да уж! Думает я ничего не вижу, не слышу и не понимаю. Уже второй месяц по выходным убегает, вешает мне вермишель на уши. А я всё знаю. Знаю и молчу! Конечно, ей скажи, она сразу губки надует. Эх, Мария, и на кого ты нас покинула. Ты с ней справлялась, а из меня она лепит не пойми, что…
Лев Константинович Рыжов выпив чашечку кофе, пробежав глазами медицинский вестник, тяжело поднялся из-за стола и шаркая тапками по паркету, направился прилечь на софу в своем кабинете. Проходя мимо трюмо, взглянул в зеркало. «Старик!» - подумал он, разглядев белые жидкие огрызки когда-то густой шевелюры, уныло опущенные уголки тонких губ. На носу очки, а за ними мутные, маленькие, голубые глазки, как солнышки, потому что от них лучисто сияют глубокие морщины. Сгорбленная спина, плечи устремились вперед, а не назад, как полагается…Мелкая россыпь белесой щетины. Еще и не побрился…
А чего бриться то, её нет, ускакала, словно газель. Была бы рядом, заклевала бы, а за стол не пустила небритым, так её покойная мать научила: «Мужчина должен быть гладко выбрит, только в этом случае женщине подобает снизойти до того, чтобы принять пищу с ним за одним столом!» И где Мария такого набралась, родилась в обычной трудовой семье, а стать имела как у дворянки… Вот и газель наша, стрекоза, егоза, Анюта, вся в мать, строгая, но несмышлёная... Сердце за неё болит, когда она не рядом. Думает, я ничего не знаю…Ээээх.
Лев Константинович поднялся с софы, подошел к телефонному аппарату и набрал номер своего близкого друга.
- Алло, уважаемый Дмитрий Егорович, здравствуйте, голубчик, успокойте мою душу, Бога ради, ну что там моя егоза? А? Всё в порядке? Ну и славно. Сдала значит…Нет, нет, не волнуюсь, конечно я в ней уверен. Она молодец, большая умница. Вот только уж больно шустрая, только первые школы в Петербурге открылись, а она уже там, всегда и везде первая. То с парашютом, не приведи Господь, а теперь вот – водительские права. Да, да…сюрприз мне устроит. Я от её сюрпризов, всегда за сердце хватаюсь. Мария Дмитриевна, покойная, её в узде держала, а я что…отец, пластилин, одним словом. Да. Да. Конечно. Всего доброго, передавайте, голубчик Настасье Петровне, супруге вашей, поклон от меня. Всего доброго.
Лев Константинович очень любил свою дочь. Единственная кровиночка! Любил дочь очень нежно, с благоговением смотрел на нее, сердце его оживало вместе с её звонким смехом. Вечерами Анюта играла на рояле и пела для своего стрика-отца…Ей всего восемнадцать лет. Всего восемнадцать…Он взглянул на часы, его дочери не было дома уже шесть часов…сердце заныло.
Лязг дверного замка прервал размышления Льва Константиновича. Быстрые мелкие шажки выдали его любимую дочку, она ураганом влетела в комнату отца.
- Папенька, милый! Ты только не волнуйся. Я получила водительские права! Вот! Знаю, знаю, ты не ожидал и согласия не давал, и вообще я тебя в курс дела не вводила. Но миленький, ты бы начал нервничать, суетиться, возможно ругаться, а это неминуемо сказалось бы на твоём давлении, на твоём сердечке. И я, как подобает взрослой женщине, уберегла своего любимого отца от ненужных тревог! Так что ты меня только похвали за мою заботу, и не ругай. Пожалуйста, папочка не ругай! Это же сюрприз, приятный сюрприз для тебя. У нас же в гараже стоит, ветшает ЗИС, я буду тебя возить в университет и в больницу, я буду твоим личным водителем.
Как похожа на мать! Красавица. Умница. А характер какой отважный, кому же такое чудо достанется…Кто достоин такого счастья? Разве есть достойный на этом свете…Из лучистых глаз показались стыдливые слезинки, а губы растянулись в умилительной, доброй улыбке. Дочка кинулась на шею отца.
- Ну, ну, не буду, не буду…прости я не побрился, ты меня к обеду теперь не допустишь?
Дочка в ответ рассмеялась и чмокнула отца в рыхлый розовый нос, повела к обеденному столу. Проходя мимо трюмо, в зеркале отразились: молодая девушка, и расправивший плечи, расцветающий, словно оазис в пустыне, от прикосновений дочери, с яркими синими глазами, с блаженной улыбкой - мужчина в солидных годах, но не старик.
Иллюстрация автора.