Розыгрыш

   

       Рассказ

Молодость и сладкие беззаботные дни – вот что дает ощущение полноты жизни посреди  бытовых подвигов, энергичной непродуманной, не всегда умной предприимчивости и неповторимой эйфории.

В молодые годы мы с друзьями много путешествовали и ходили в самые разнообразные походы. Сплавлялись по рекам, ходили в горы, отправлялись в лыжные походы. Мы ходили по высоким горам Таджикистана, поднимались на горы Кавказа, сплавлялись по рекам Подмосковья, Башкирии, продвигались по горам Алтая, ходили по Карелии. И где бы мы ни были везде что-то придумывали. Проводили Праздник Нептуна, организовывали день прощания с походом. Туристические будни имели  свои традиции, свои праздники и посиделки с душевными разговорами, песнями у костра под гитару, особенными шуточками, туристическими играми и разными развлечениями.
В этот раз мы с друзьями собрались ехать  смотреть на лотосовые поля. Судя по картинкам в проспектах это совершенно очаровательные места. И цветок лотоса сам по себе просто великолепен. Он огромный, похож на лилию, но красивее. Очень хотелось увидеть его вживую. Нам следовало доехать до Астрахани, на весельных лодках спуститься к устью Волги и оттуда направиться к лотосовым полям, которые находились в заповедной зоне.  Это все называлось туристическим походом на лодках.  Некоторое время  мы провели в Астрахани и затем отправились на лодках вниз по течению. Я не представлял, что Волга в этом месте такая рыболовная. Нас распределили по экипажам и лодкам, мы получили провиант, снаряжение, сложили все в рюкзаки,  а рюкзаки в лодки и поплыли. Для обеда и ночевки останавливались на берегу реки, разводили костер, готовили еду.  И при первой возможности ловили рыбу. Сначала мы на наших рыбаков смотрели снисходительно. Но очень скоро почти все этим увлеклись. Потому что когда рыба не ловится, сидеть с удочкой и глядеть на неподвижный поплавок скучно и изнурительно. На это способны только настоящие рыбаки. А вот, когда рыба ловится, ту все выглядит живо, заманчиво и никого не оставляет равнодушным.  По возгласам наших рыбаков, которые ловили окуней, лещей, красноперок, линей мы поняли, что их жизнь наполнилась чем-то интересным. И сначала наблюдали за их ажиотажем, а потом и сами увлеклись этим занятием, благо снасти наши рыбаки с собой привезли. Надо было только срезать подходящее удилище  из орешника или другого гибкого побега молодого дерева и привязать к его тонкому концу леску с грузилом, поплавком и крючком. Скоро почти все уже таскали окуней, лещей и прочих рыб. Чем ниже мы спускались по Волге, тем ярче и богаче становились рыбалка. Находились такие месте, когда щуки ловились на голый крючок. Ты только забрасывал крючок, как поплавок тут же уходил ко дну. Так вели себя по большей части щуки. Обычно начинали мы ловить щук, насаживая на крючки небольших лягушат. Но скоро поняли, что щуки готовы от голода хватать голые крючки. Щуки ловились небольшие от тридцати сантиметров и до полуметра. И в какой-то момент рыбная ловля из-за обильности улова перестала для нас быть  привлекательной.
В тот день мы остановились на острове, чтобы на нем провести несколько дней. В первый же день одни из нас пошли на рыбалку, а другие решили обследовать весь остров. Рыбалка как всегда оказалась хороша. Но и те, кто поддался желанию стать первооткрывателем тоже не оказались в накладе, потому что на другом конце острова они обнаружили малинник с таким количеством плодов, что никак не могли оторваться от него и все занимались сбором ягод. Уже вернулись рыбаки с рыбой, а наши первооткрыватели все не возвращались. И вдруг один из них вернулся, чтобы взять котелок для ягод и сообщил, что все кто ходил на пешую прогулку, пасутся в малиннике и послали его за посудой. Тогда уже все, кроме дежурных,  оставив дела у костра и палаток, ринулись на сбор малины. Занятие это оказалось занимательным, потому что все до вечера просидели в малиннике.
Вечером на наш костер пожаловали гости.  Они причалили на лодке и предложили нам купить у них осетра. Переговоры с нами велись из лодки. Тогда как осетр, привязанный к лодке, как собака, время от времени всплескивался и гнал на берег волну. Судя по волне размеров он достигал внушительных. У браконьеров мы ничего покупать не стали. Тогда они нас строго предупредили, чтобы мы никому о них не рассказывали. На другой день к нам на остров на лошадях  приплыли местные молодые ребята. Они предложили нам сыграть с ними в футбол.   Договорились, что мы если проиграем, отдадим им нашу сгущенку, а они если проиграют, дадут нам покататься на их лошадях. На поле, которое представляло из себя луг с низкорослой травой, мы поставили штанги из рубашек, штанов, ботинок и игра началась. С большим трудом мы выиграли матч и ребята разрешили нам покататься на их лошадях.  Это происходило весьма занимательно, потому что многие не умели ездить на лошадях и очень смешно тряслись и колыхались на спинах животных.
Пока мы шли на веслах у многих на руках появились мозоли и несколько дней отдыха оказались кстати.
В тот вечер мы нашей небольшой сплоченной компанией сидели около палаток, болтали и  смеялись. Серега играл на гитаре и пел, Геша каламбурил, пересказывая смешные истории, не переставая хохмить, и я думал, как бы развеять скуку.  С нами сидели еще две девушки красавицы.  Лена с огромными голубыми глазами-блюдцами, дымчатыми волосами, нежная, очаровательная и деликатно  воспитанная. О ней можно было сказать, что она являлась девушкой портретной красоты.  И  Лариса, необыкновенно привлекательная девушка, сочная на вид, с алыми щеками и губами, очень деятельная, предприимчивая и бойкая на язычок. На нее было всегда приятно смотреть, потому что она все делала очень увлекательно и красиво. У Ларисы все всегда получалось. Даже когда мы сидели у палаток и дежурные затеяли испечь блины, потому что муки оказалось много, никто не мог испечь первый блин. Девушки брались и ни у кого  не получалось. Одни говорили сковородка не та, другие говорили, что тесто не правильно замесили. От костра слышался то и дело спор на повышенных тонах. Через некоторое время пришли за Ларисой и попросили ее помочь. От костра Лариса вернулась и с улыбкой снисходительно сообщила, что наладила процесс выпекания блинов. Мы спросили у нее, что она сделала. И та ответила: «Масла нужно было не жалеть».
Мы откровенно скучали. И тогда я придумал провести розыгрыш. В нашей походной группе, как и во всех туристических группах, имелись яркие характерные личности. И среди них особенно выделялось несколько индивидов. Особенно выделялась супружеская пара Эмма и Петр. Очень милые и симпатичные люди. Она преподавала в музыкальном училище вокал, а он являлся преподавателем по классу  аккордеона.  И они часто по вечерам исполняли для нас какие-то песни. Она статная красавица блондинка, он кучерявый брюнет.  Характером Эмма являлась человеком  располагающим для общения, но не каждому удавалось наладить с ней отношения и поговорить, поскольку та несла в себе филармоническую культуру. Петр был милейшим и добрейшим  человеком в очках, приятной наружности, с румянцем на щеках. Каждое утро Петр, умывшись и почистив зубы, доставал из футляра баян, который они взяли с женой напрокат еще на туристической базе, и играл в свое удовольствие. В нем виделся тот профессионал, который любит свою профессию и особенно инструмент, которому он посвятил всю жизнь. Он очень хорошо играл и по вечерам у костра нам играл популярные мелодии перед тем, как  мой друг брал гитару и начинал петь походные и авторские песни, которые мы иногда пели хором. У меня с этой парой наладились задушевные отношения. Однажды в походе Петя заболел, у него к вечеру поднялась температура,  и я им помогал Эмме по дежурству. Так совпало, что они как раз в этот день дежурили, готовили на костре пищу, и ночью они должны были поддерживать горящим костер, следить, чтобы в наш лагерь не пришли чужие.  Ночь являлась последним этапом их дежурства, и Эмма боялась одна сидеть всю ночь у костра. Я вызвался ей помочь. Мы сидели вдвоем у костра, болтали и под утро, когда начало светать, она, отлучившись перед этим поспать, вернулась и сказала, что  теперь она может подежурить одна и я могу пойти лечь спать. С тех пор наши отношения с этой парой приобрели взаимную симпатию. И еще была в нашей туристической группе Людмила, которую мы выбрали завхозом. Она чувствовала себя большим начальником и со всеми разговаривала командным голосом. Она распределяла кому, какие продукты забирать в свой рюкзак на день и везти на лодках, вечером пересчитывала продукты, сданные ей в хозяйственную палатку и на ночь каждый раз снова пересчитывала продукты, и каждое утро выдавала продукты дежурным для приготовления завтрака. Ее щепетильность и недоверие  по отношению к остальным и по отношению к используемым продуктам представлялась фантастической.  Она тщательно оберегала хозяйственные палатки, где хранились продукты и общая кухонная утварь. И если кто-то нечаянно приближался к  ее палаткам, она его окликала и спрашивала, что ему нужно. В общем она этим своим рвением просто достала всех туристов. Но каждый из нас понимал, что она на своем месте.
И я предложил друзьям сделать следующее. Когда все заснут, достать из хозяйственной палатки мешок с сахаром, который пользовали чаще всего. Сахарный песок клали в чай и компот, когда варили таковой на костре. Кроме того, что песок каждый клал в кружку с чаем, его еще добавляли в приготавливаемую пищу. Этот мешок с сахаром принести к палатке Эммы и Пети. Затем открыть палатку Эммы и Пети так, чтобы они не проснулись, достать из футляра с музыкальным инструментом баян и вместо него положить в футляр мешок с сахаром. Баян же следовало забрать и спрятать в нашей палатке.  Когда я это все придумал и рассказывал своим друзьям, то все мы заразительно смеялись. И даже некоторые наши соседи на посматривали нас, сидевших у своей палатки, не понимая, что происходит.  И тогда мне приходилось утихомиривать своих друзей. Каждый из нас представлял, что может по утру произойти, и мы снова смеялись. И это происходило до того момента, когда Лариска, самая деятельная из нас не произнесла сокровенной фразы: «Они могут обидеться». Мы все поняли, что она имела в виду Эмму и Петра. Мы все прекратили смеяться. И я, подумав сказал: «Ну, это я беру на себя». Я не зал, что именно эта фраза станет ключевой и сработает, как спусковой  механизм в оружии. Дальше, честно говоря, мне все представлялось неинтересным. Я представлял, как это все произойдет, и мне не хотелось воплощать задуманное в жизнь, потому что сама идея мне представлялась интереснее ее воплощения.  Каждый раз, когда я доходил до конца розыгрыша меня мучили угрызения совести, потому что я прекрасно знал, с какой любовью Петя относится к своему музыкальному инструменту. И я прекрасно понимал, какие чувства им начнут владеть. Стоили ли его переживания тех минут безудержной радости  и веселья, которые испытаем мы. Но я ничего уже не мог  изменить, потому что Лара, являясь человеком дела и заразившись моей идеей, зарядившись как следует ей, мысленно начала действовать. Мучаясь последними сомнениями, я еще сказал, что, может быть, мы не будем этого делать. На что Лара мне ответила, нет, будем. Как только все легли спать, а мы у палатки выждали, когда лагерь затихнет, пятеро искателей приключений вышли на тропу придуманных и рискованных обстоятельств. Нам следовало незаметно подойти к палатке с продуктами, не зажигая свет, найти мешок с сахаром, изъять его из палатки и незаметно унести в темноту. Где находился мешок с сахарным песком каждый из нас знал, потому что в хозяйственной палатке он находился в одном и том же месте. Мы незаметно от дежурных, которые сидели у костра, приблизились к палатке, зашли в нее, нащупали мешок с сахаром и вытащили его из палатки.  С мешком сахара, двигаясь в темноте за палатками лагеря, мы приблизились к палатке Эммы и Петра. Теперь нам предстояло залезть к ним в палатку, чтобы тихонько открыть футляр, достать из него баян и на его место положить мешок с сахаром, что представлялось нам самым сложным. Мы не представляли насколько чутко спят Эмма и Петр, точно не знали, где стоит баян, у выхода из палатки или в головах у обладателей музыкального инструмента. Баян должен был стоять у выхода, потому что его размеры с футляром не предполагали размещения его далеко от входа. Мы долго не могли решиться. Точнее несколько минут. Нас раздирали сомнения, а вдруг хозяева проснуться, вдруг баян окажется далеко от входа и вдруг обитатели палатки спросонья кинуться на нас защищать свое добро. Может подняться страшный шум. Я не решался лезть в палатку, потому что представлял, как неаккуратно буду действовать в темное и все испорчу. Мы стояли и смотрели друг на друга. И тут нас выручила Лариска, которой все всегда удавалось. Она сказала: «Я сама». С этим никто не стал спорить. Мы потихоньку расстегнули входные застежки, отогнули полы  и заглянули в темноту. Ничего не было видно и Лариске приходилось действовать наощупь. Она тихо вошла в палатку. Мы стояли у входа затаив дыхание и прислушиваясь к тому, что происходит. «Ищи у входа футляр», - сказал я тихо. «Ищу», - прошептала она. Через некоторое время она тихо сообщила: «Нашла…» Мы стояли у палатки, слушали шорохи из палатки и боялись, что все может сорваться. В какой-то момент из палатки послышались сонные стоны, которые скоро прекратились.  Еще через некоторое время Лариска выглянула из палатки, затем вытащила оттуда баян и протянула его нам. Мы забрали у нее баян и подали ей белый мешок с сахаром. Она забрала у нас мешок с сахаром и исчезла в палатке. Осторожно ступая она вышла из палатки, мы закрыли полы палатки и застегнули их на застежки. С баяном мы пошли в наши палатку. Теперь оставалось дождаться утра и увидеть, как все будет происходить.
Утром все начиналось как обычно. Дежурные собирались готовить завтрак. Кто-то пошел умываться. Завхоз Людмила поднялась, умылась и направилась в хозяйственную палатку, чтобы выдать дежурным продукты. Мы сидели тихо в палатке и наблюдали  в приоткрытые полы за тем, что происходит.  Люда некоторое время не появлялась из палатки  с продуктами и потом оттуда послышалось ошеломляющее:
- Сперли!
Никто на это не обратил внимание.
Тут же из палатки появилась Людмила и сообщила:
- У нас сперли сахар.
На это снова никто не обратил внимание кроме дежурных, которым нужно было готовить завтрак.
- Кто дежурил ночью у костра? – начальственно спросила Людмила.
- Мы, - ответили дежурные.
- Где сахар.
- Мы не знаем.  В лагере никого посторонних не было.
- Точно никого не было?
- Никого.
- Кто взял сахар? – обратилась громко ко всем Людмила.
Мы сидели в палатке и едва сдерживали смех. Но дело приобретало скандальный оборот.
- Кто скажет, что взял сахар, тому ничего не будет, - громко сказала Людмила.
И теперь все начали прислушиваться к происходящему.
- Я сейчас пойду по палаткам и те, у кого я найду мешок с сахаром за это поплатятся.
Я не думал, что она пойдет обыскивать палатки. Но тем не менее Людмила пошла осматривать палатки. Причем делала это тщательно и почти профессионально. От ее глаз ничего не могло утаится. Она заглядывала в рюкзаки и сумки, осматривала все углы палатки.  Хорошо, что наша палатки находилась в самом конце очереди на осмотр, о чем я не переживал, потому что в нашей палатке в углу лежал баян, а не мешок с сахаром.  .
В это время проснулись Эмма и Петр. Они сонно переговаривались, собирались на реку умываться. Я все ждал, что Петр полезет за баяном и тут все объяснится. Иногда Петр играл до завтрака и даже до того, как умоется, что зависело от его настроения. На этот раз сначала Эмма пошла умываться, и когда она вернулась, пошел на речку Петр. Завхоз постепенно приближалась к палатке Эммы и Петра. Петр вернулся с речки и принялся одеваться к завтраку. Я был уверен, что он именно сейчас полезет за баяном, чтобы поиграть до завтрака. Но Петя не собирался пока играть, тем более, что завхоз с требовательными и испытующими возгласами приближалась к их палатке.
- Это что у вас? – говорила завхоз у соседней палатки. – Показывайте, что в сумках. Спальники поднимите…
Это был самый настоящий жесткий обыск. Ничто не могло миновать внимания завхоза Людмилы.
- Так, сказала она, - приближаясь к палатке Эммы и Петра. – Показывайте мне свою палатку, - сказала она.
- Ничего мы не будем вам показывать, - заявила Эмма полагая, что само подозрение ставит ее на нежелаемый низкий уровень. – Нужен нам ваш сахар.
- Не знаю, может и нужен.
- Я не позволю вам осматривать нашу палатку, - заявила Эмма.
- Вы что особенные. Я всех осматриваю. И вашу палатку тоже осмотрю, - заявила Людмила
Ее напору было трудно противостоять.  К тому же она привела очень серьезный аргумент:
- Если вы не позволите мне осмотреть вашу палатку, я буду считать, что именно вы и сперли сахар.
И Эмма засмущалась и сдалась.
- Пожалуйста смотрите, - сказала она.
Люда по-хозяйски зашла в палатку и осмотрелась.
- Что у вас в рюкзаке?   Что в сумках?
- Может быть вам еще кошелек показать? – спросила с раздражением Эмма.
- Кошелек не надо… Уберите вещи из угла, я его осмотрю… Так а это что у вас? – спросила Завхоз Людмила, когда взгляд ее остановился на футляре от баяна.
- Баян, - ответил Петя и кинулся защищать футляр.
Он очень бережно относился к музыкальному инструменту, никому не давал его в руки и, поиграв, всегда убирал в футляр, чтобы никто его не повредил.
- Открывайте, - потребовала Люда.
- Зачем? – спросил Петр. – Там мой баян.
- Оставьте нас в покое, - раздраженно сказала Эмма. – Везде вам нужно сунуть свой нос.
- Я ищу общественные продукты. И я имею право все осмотреть.
- Вы все у нас осмотрели, в футляре лежит баян. И вам здесь больше нечего осматривать.
- А я требую, чтобы вы открыли футляр, - заявила завхоз.
- Да пусть смотрит, - вяло согласился показать баян завхозу Петя.
- Ладно, смотрите, - согласилась Эмма и отошла в глубь палатки.
Завхоз открыла футляр, подняла крышку и увидела в нем белый мешок с сахаром.
- Вот, я же говорила, - воскликнула она. – Теперь понятно, почему вы не хотели показывать мне баян.
- А где?.. Где?..  - сказал растерянно Петя, задыхаясь и ловя воздух ртом.  – Где баян? - Наконец, в недоумении спросил он.
- Они взяли мешок сахаром и не хотели его отдавать, - заявил завхоз, привлекая  к спору всю имеющуюся туристическую общественность. 
- Вы что хотите сказать, что мы украли ваш сахар? – спросил Петя.
- Я нашла его у вас в палатке.
- Подождите… Где наш баян? – строго спросила ее Эмма.
- Про ваш баян я ничего не знаю. А вот сахар лежал у вас в футляре. Как он туда попал?
- Мы не знаем, как он туда попал.
- Ага понятно, теперь вы начнете увиливать.
- Ваш сахар по сравнению с нашим баяном ничего не стоит, - сказала Эмма. – Этот баян взят на прокат и нам за него придется заплатить большие деньги.
- Это ваше дело, - заявила завхоз, собираясь уносить мешок с сахаром.
- Нет. Подождите, - взмолился Петр, потому что этот самый мешок единственной тонкой и таинственной ниточкой связывал его с пропавшим баяном.
- Чего ждать? – спросила Людмила.
- Где мой баян? – спросил Петр. – Куда делся баян?
- А я откуда знаю? – спросила его Люда. – Я нашла у вас в футляре мешок с  сахаром.
  Людмила взяла мешок с сахаром и потащила его к дежурным.  Она хотела выбранить Эмму и Петра, но увидела их подавленное состояние и не стала этого делать. 
Растерянные Петр и Эмма остались у своей палатки, представая перед остальными в угнетенном виде. Они так переживали, что я не мог больше терпеть и ждать, что будет дальше. Мои друзья смотрели на меня и ждали то, что я сделаю дальше. Я залез в палатку, взял баян и направился к палатке Эммы и Петра, которые имели расстроенный вид. Мне казалось, что они оба сейчас набросятся на меня и побьют. Поэтому я издали начал улыбаться, готовясь к тому, что им скажу.   
- Ребята… Эмма, Петр, вот ваш баян, - сказал я, приближаясь к ним.
- Где он был? Где ты его взял? - спросил Петр радостно, увидев в моих руках баян. 
- Откуда ты его взял? – спросила радостно Эмма.
Они оба заулыбались, и я понял, что могу спокойно им все рассказать. Всю вину сразу решил взять на себя и никого к происшедшему не примешивать.
- Это я во всем виноват. Баян лежал у нас в палатке. Я там его взял. Сразу прошу прощения.
Они оба слушали меня и все равно радовались, как дети.
- Понимаете, я придумал розыгрыш. Взял из хозяйственной палатки мешок с сахаром, положил в футляр вместо баяна.
На лице Эммы промелькнула тень негодования, но я продолжал улыбаться, глядя, как Петр гладит свой баян и радуется тому, что он нашелся.
Я рассказывал с улыбкой как все происходило, как они крепко спали. Вокруг нас собрались остальные ребята. Кто-то внимательно слушал, а другие улыбались. В это мгновение я был прощен, потому что конец моего рассказы Эмма слушала с улыбкой.
Вряд ли они меня простили бы, если бы не взаимные симпатии и то, что мы с друзьями весь поход только и придумывали какие-нибудь хохмы и развлечения. В начале похода мы организовали небольшой концерт, как было принято у походников, в середине похода провели «День Нептуна», где читали спичи, толкали речи, проводили конкурсы и, как положено в конце устроили всеобщее купание, сначала искупав в одежде нашего инструктора. Мы занимались разной ерундой, веселились, о чем сейчас вспоминать даже приятно.