Апекс Оцелота

Апекс* (<латынь apex вершина)

1) Точка неба, к которой направлено в данный момент движение Земли по её орбите.

2) Точка неба, в направлении которой движется вся солнечная система.

ЧАСТЬ I

Елтин стоял перед входом в пещеру, который скорее смахивал на обычную лисью нору.

— Только лиса должна быть гигантская. — Подумал он вслух. — Чуть меньше молодого медведя.

— Ты о чём? — Спросил его Спутник Кем, который немного задержался, скрывая их следы на траве.

— Да вот, какой-то неказистый вход в твоё Утарство. — Усмехнулся Елтин.

— Умратство. Идём. — Кем наклонился, прошёл в пещеру, и пропал из поля зрения Елтина. — Заходи быстрее! Скоро время закрытия, можешь застрять.

Елтин ещё немного постоял, оглянулся на луг, через который они пришли к холму с пещерой, наклонился, и тоже вошёл в нору гигантской лисы. Кем ждал Елтина, в его руке что-то светилось мягким оранжевым светом. Кем разжал ладонь и Елтин увидел маленькое, похожее на перепелиное, яйцо, это оно светилось.

— Встань рядом, сейчас мы прыгнем. Ты готов? — Сказал Кем и подбросил яйцо вверх. Оно зависло на уровне глаз Елтина, вдруг погасло, снова вспыхнуло. Елтин зажмурил глаза, и почувствовал, что летит вниз с бешеной скоростью, а когда открыл глаза, то увидел, что стоит рядом с Кемом на смотровой площадке над гигантским каньоном. Далеко внизу текла широкая, спокойная река.

— Оглянись! — Сказал Кем Елтину.

Елтин оглянулся. На другом конце плато, на котором находилась смотровая площадка, раскинулся главный город Умратства — хрустальный Матас.

— Придётся идти пешком, а это, по-вашему, семь километров. — Кем укоризненно посмотрел на Елтина. Елтин отвернулся. Он знал, о чём сейчас думает его Спутник. Из-за своего упрямства, Елтин, так и не научился трансформации. Он не верил Кему. Вернее, не хотел верить. Кем, молча, пошёл вперёд, и по опыту общения с ним, Елтин понял, что он больше не скажет ни слова, пока они не доберутся до места. И чтобы скоротать время, Елтин предался воспоминаниям, о том, как со знакомства с его Спутником из подземного Матаса, для него началась новая жизнь.



В университетской столовке было полно народу и, заканчивая свой обед, Венька вдруг обнаружил, что за добрых полчаса, пока он пролистывал газету, и не глядя, поглощал содержимое тарелок, за его столик никто не присел. «Странно, — подумал Веня, — и чего это они? Сторонятся меня, что ли?» Свернув газету и собрав тарелки, Венька встал, но вдруг упёрся головой во что-то твёрдое, снова уселся и, подумав — «Хорошо, что не с размаху» — посмотрел наверх. Там ничего не было. Снова встал, и снова упёрся головой во что-то твёрдое и невидимое.

— Присядь, Елтин. — Голос мужчины, который откуда ни возьмись, оказался сидящим за столиком напротив Веньки, был спокойным и мягким.

— А, вы, кто? — Удивился Веня. — И почему называете меня по фамилии?

— Я твой Спутник Кем из Матаса. В Матасе ни у кого нет имён.

— Ага. Это как Луна у Земли, или как у мамы папа — спутник по жизни? А — Кем, тоже ваша фамилия? — Венька уселся на место и исподлобья разглядывал незнакомца. Строгий, чёрный, застёгнутый на все пуговицы френч, седеющие чёрные волосы, голубые глаза, прямой, греческий нос и пухлые, не по возрасту, губы — вот и всё, что удалось разглядеть.

— Ни то, ни другое. А Спутник, или наблюдатель, есть у многих на поверхности. А Кем фамилия.

Непонятные ответы незнакомца злили Веньку, он хотел поскорее отделаться от этого Спутника, и оказаться у себя в лаборатории, но он всё-таки спросил:

— На поверхности чего?

— Планеты, где ты живёшь.

— А внутри? — Съехидничал Венька.

— Что внутри? — Не понял Кем.

— Внутри планеты, тоже есть Спутники?

— Мы там и живём, внутри. — Спокойно ответил Кем.

— В недрах что ли?

— Именно. Но мы поговорим об этом позже. Сейчас я прошу тебя спокойно посидеть ещё некоторое время. До перехода осталось несколько секунд или минут. То, что произойдёт вокруг нас, тебя шокирует и испугает, но не навредит. По крайней мере, физически. Потом всё встанет на свои места, и мы спокойно поговорим, я отвечу на все твои вопросы.

Венька прищурился, чтобы лучше разглядеть этого Кема. Он забыл в лаборатории свои очки, и теперь жалел об этом. Без очков от Веньки всегда ускользали детали. Иногда очень важные детали. Но, даже прищурившись, Венька ничего нового в этом Кеме не разглядел. Вдруг под ним поехал стул и упёрся спинкой во что-то прозрачное. Венька резко оглянулся и хотел встать, но Кем протянул руку, жестом указав оставаться на месте. Венька поднял глаза и обомлел. То, что ещё минуту назад было университетской столовкой, превращалось в развалины. Видимо здание главного корпуса разрушалось. Но, как-то странно разрушалось, совершенно бесшумно и, как в замедленной съёмке, трескались, и обрушались стены, погребая под собой людей, которые куда-то проваливались с перекошенными от ужаса лицами.

— Мы же на третьем этаже… — Прошептал Венька, и вдруг осознал, что его столик стоит на месте и посмотрел вниз. Пол исчез, и Венька видел внизу груду обломков и изувеченные тела людей в самых немыслимых позах. Его стошнило прямо на стол. Кем мельком глянул на рвотные массы, и они исчезли.

— Постарайся, успокоиться, Елтин. — Сказал Кем Веньке. — Через несколько минут переход закончится.

— Какой переход? Что происходит? Почему вокруг всё рушится, гибнут люди, а мы сидим, как ни в чём не бывало, живые и невредимые?

— Погоди, сейчас будет самое страшное. Планета видимо разрушится полностью. Если не хочешь этого видеть, закрой глаза.

Но Венька уже увидел то, о чём говорил Кем.

Все обломки здания провалились в гигантскую трещину в земле, которая быстро расширялась, пыль клубилась, и поднималась вверх. Вот из трещины показалось что-то жёлто-оранжевое, и Венька понял, что это магма.

— О, Господи… — Прошептал Венька, когда перед его глазами планета раскололась на несколько частей, которые ещё некоторое время держались рядом, сохраняя некое подобие шара, а в трещинах между ними светилась магма. Языки пламени охватывали края обломков планеты. И вдруг, как по команде, эти обломки начали разлетаться в разные стороны. Чем дальше они разлетались, тем выше становилась их скорость. Когда остатки земной коры разлетелись окончательно, Венька увидел огненный шар, и не шар даже, скорее эллипс, на поверхности которого струились молнии.

— Это земное ядро, — спокойно сказал Кем. — Сейчас оно взорвётся.

И, правда, эллипс начал распухать, молний на его поверхности становилось всё больше и больше. И вдруг эллипс лопнул, как мыльный пузырь, и растёкся в тонкую, светящуюся, круглую, как пластинка форму с маленьким огненным шариком в центре. Потом шарик словно втянул в себя остатки ядра и всё исчезло. Что-то светилось справа, и Венька, оглянувшись, увидел Луну, она оставалась невредимая на своём месте, и множество прозрачных квадратов собирались на место, где ещё недавно была Земля. В каждом квадрате было по два человека, и Венька понял, что один из них Спутник, а другой такой же, как он, человек.

— Сколько всего этих квадратов? — Спросил он Кема.

— Несколько тысяч. Кажется, семь или восемь. — Кем, как показалось Веньке, тоже с любопытством следил, как квадраты собираются в большой многогранник, внутри которого оказалась бы Земля, останься она на месте. — Посмотри наверх.

Венька увидел, что в свободное пространство между кубами с людьми и Спутниками, плавно опускается огромная скала с плоской вершиной, на которой виднелись какие-то прозрачные постройки.

— Это Матас. — Сказал Кем. — Я так соскучился по дому!

— Какой ещё Матас? — Спросил Венька.

— Город, где живут такие как я, Спутники. Сейчас он найдёт своё место относительно поверхности и переход завершиться. Остальные города переживают переход вместе с людьми.

— То есть?

— Они тоже погибли вместе с планетой.

Венька промолчал. Он ничего не понимал, и решил дождаться того, о чём говорил Кем, этого самого перехода. Кажется, Кем обещал, что всё встанет на своё место. А пока, ни оставалось ничего другого, как наблюдать, как скала, на которой был Матас, медленно движется в ту сторону, где был бы земной экватор. Вот скала зависла, и Веньку ослепила яркая вспышка. Когда зрение постепенно вернулось, он снова сидел в университетской столовой, а вокруг, как обычно, сновали люди. Даже старенький профессор, за соседним столиком, ещё не доел свою кашу. Венька отчётливо помнил, что видел, как профессор, всё ещё с ложкой в руке, провалился под землю! А напротив, всё так же сидел этот Спутник Кем и улыбался.

— Поздравляю тебя, Елтин! Ты пережил первый в своей жизни переход.

Когда они поднимались в лабораторию, Веньке показалось, что их с Кемом никто не видит. По крайней мере, с ним никто не здоровался. Все встречные скользили взглядом, как по пустому месту, и проходили мимо. Венька посмотрел на Кема, но тот шёл рядом с самым невинным выражением лица. А когда Венька открыл дверь в лабораторию, и пригласил Кема войти первым, Кем улыбнулся, и прошёл сквозь закрытую вторую створку.

— Ого! Что это было? — Удивился Венька.

— Трансформация, только и всего. Ты тоже так сможешь, Елтин. — Спокойно ответил Кем, и прошёл прямо к Венькиному столу.

Наконец, надев очки, Венька почувствовал уверенность, которой был лишён в столовке, а усевшись на свой стул, вообще ощутил себя хозяином положения, и задал Кему провокационный вопрос:

— Вы, случайно, не фокусник — гипнотизёр?

— Нет. Я же сказал, я — Спутник. Твой Спутник.

— Ладно, я на всякий случай спросил. — Венька поднялся, подтащил стул от соседнего стола, и вежливо сказал: — Присаживайтесь, пожалуйста.

Через два часа Кем ушёл, и посоветовал Веньке после работы сразу пойти домой, и лечь спать.

— Так лучше усвоится информация, которую ты получил. Завтра обсудим, как обставить твоё исчезновение из социума.

— А мне обязательно исчезать?

— Обязательно. Ты просто не сможешь, физически совмещать свою новую работу и старый образ жизни. Для всех ты уедешь в дальние края. Периодически будешь навещать родителей. Завтра мы выберем тебе легенду и место нового проживания. Ты даже будешь приглашать к себе в гости маму и папу.

Весь следующий месяц, Венька просидел дома перед компьютером. Он просматривал материалы от своего Спутника Кема, и ему, периодически, становилось жутко. То, что Спутники называли переходом, никак не укладывалось в Венькиной голове. Получалось, что каждые две тысячи лет всё живое планеты Земля, погибало на физическом плане, а её астральный план перемещался на новый, следующий, более высокий уровень развития. Кем долго втолковывал Веньке, что такое физический и астральный план любого тела, живого или неживого, и что такое уровни, по которым движется жизнь во вселенной.

Больше всего Веньку удивило, что на своём новом уровне Земля преобразилась кардинально, но никто этого не замечал. Исчезли «ненужные», по словам Кема, творения рук человеческих, например, Луна, она осталась на старом физическом плане. Кем объяснил её ненужность просто — на новом уровне своя «Луна». Но главные перемены произошли с людьми. По словам Кема, люди просто «проснулись» и стали сами собой. Венька смотрел на своих родителей, и иногда давился от смеха, слушая мысленный разговор мамы и папы о видах на урожай помидоров на даче нынешним летом. Все поголовно стали телепатами. Вслух разговаривали очень редко, в основном с детьми. Ведь детей сначала учили говорить, потом телепатировать. И никто не помнил, что всего месяц назад, никто о телепатии понятия не имел.

Поразительна была история земных переходов. Тот, который Веньке довелось наблюдать своими глазами, был сорок восьмым. А предыдущий, сорок седьмой, как говорил Кем, стал самым неудачным из всех переходов. По неизвестной, даже Спутникам причине, две тысячи лет назад планета «ушла» не вперёд, как должна была, а куда-то в сторону и вся история развития жизни на Земле затормозилась. Люди деградировали, потому что оказались в доисторических временах, и им пришлось бороться за выживание, и своё место на планете, занятой, неизвестно откуда взявшимися рептилиями. Всего за несколько поколений было забыто всё культурное наследие и люди превратились в дикарей. Не помогло и вмешательство Умратства, только отдельные группы восстановили знания и опыт накопленный человечеством за тысячи лет, но этих «продвинутых» сородичей быстро вытеснило дикое большинство. Но зато Венька теперь точно знал, почему вымерли динозавры. В какой-то момент, они стали обузой самой планете и она просто «скинула» их. Земля это умела, и проделывала такие «фокусы» неоднократно. До ящеров расправилась с гигантскими насекомыми, а ещё раньше с человекоподобными гигантами, которые тоже неизвестно откуда появились после сорокового перехода. Кем сказал, что они не были разумны и только внешне напоминали человека. На вопрос:

— А почему Земля никогда не трогает людей, ведь они только и делают, что портят экологию? — Кем спокойно ответил:

— Люди это сама Земля. Зачем ей уничтожать себя?

— В каком смысле?

— В прямом. Они её сознание, руки, глаза, слух, дыхание.

— Я не понимаю.

— Ты никогда не задумывался над тем, что люди такие, какие необходимы планете? Даже все людские передряги — междусобойчики для чего-то нужны?

— И войны?

— Нет, войны, это скорее издержки сорок седьмого перехода. В предыдущих переходах войн почти не было. Люди спокойно продолжали путь развития. А в сорок седьмом… — Кем замолчал и прикрыл глаза.

— Спутник, ты чего? — Венька испугался, ведь Кем сидел, не двигаясь почти десять минут, и вдруг потерял сходство с живым человеком. Его кожа стала голубоватой, а тёмные волосы седыми. И только после того, как Венька слегка похлопал Спутника по плечу, Кем очнулся.

— Извини. Когда мы закрываем глаза, в наше тело перестаёт поступать солнечный свет, и мы становимся такими, как в Умратстве. Наше подземное освещение не годится для человека. Мы научились отражать кожей любой свет, и воспринимаем его только глазами.

Я не договорил, вспомнив несколько неприятных моментов из сорок седьмого. В последние годы в Матасе боялись, что люди не успеют достичь нужного для перехода уровня сознания, и Земля не захочет делать переход. Но, как видишь, всё обошлось. Странно только то, что планета полностью разрушила свой физический план на старом уровне. Такое случалось нечасто. Всего два или три раза, и то в самых первых переходах. Это было закономерно, там Земле уже «наступали на пятки» следующие планетоиды, ждущие очереди на существование в поясе жизни, чтобы выпустить своё сознание в виде белковой жизни.

— Чего, чего?

— Елтин, — сказал строго Кем, — ты опять? Я же объяснил тебе, что когда планета переходит на другой план, она освобождает место в поясе жизни для следующей. В нашем случае, это Венера. Земля должна была физически просто подвинуться на место Марса, который должен был занять место разрушенного Фаэтона, то есть пояса астероидов, а пояс астероидов встать на место Юпитера и так далее.

— Ага, вспомнил. Меркурий перекатился на место Венеры, а солнышко родило новую планетку под смешным названием Бабл. И две тысячи лет будет вынашивать следующую — Твинкл.

— Елтин, тебе смешно, но скоро ты перестанешь воспринимать мои рассказы, как сказки.

— Знаю, знаю, после того, как познаю всё на своём опыте.

Елтин так задумался, что не заметил, как они с Кемом подошли к городу. Матас, только издали казался прозрачным, на самом деле он был построен из матового шершавого стекла. Спутники называли его трокс. Кем говорил, что трокс это что-то вроде легированной стали, доведённой до прозрачности. Когда Елтин спросил: «Как это?», Кем только улыбнулся, что означало — сам увидишь.

Спутник Кем посмотрел вверх, и махнул рукой. На сплошной стене появилась, и открылась довольно низкая дверь, Елтину пришлось нагнуться, чтобы войти. Кем же, как обычно, прошёл сквозь стену.

— Ну и где в этом сплошном хрустале состоится встреча недобитых стихией перехода?

— Елтин, ты для меня самый непонятный из когда-либо впервые прибывших в Матас. Я спрошу у других Спутников, являются ли их подопечные такими же недоверчивыми и насмешливыми, как ты.

— Ну, это как кому повезло… — И тут Елтин забыл, что хотел сказать. Они вышли к подножию здания построенного в виде хрустального купола — полусферы, сложенного из троксовых равнобедренных треугольников. Их грани преломляли синий свет, идущий изнутри здания, и светились таинственным, каким-то мистическим светом. — Ого! Это и есть то самое место встречи?

— Нравится? — Удивился Кем.

— Ещё бы! А что внутри? Где вход?

Кем, молча, указал на треугольную арку. Внутри Елтин вообще открыл рот от удивления. Похожий на гигантскую люстру из нанизанных на нити стеклянных шариков, с потолка свисал хрустальный шатёр. Между нитями шатра свободно плавали идеально гладкие, размером с теннисный мяч, хрустальные шары, отражая, как в капле воды, всё окружающее. Напротив входа, нити шатра были раздвинуты и то, что находилось между ними, Елтину показалось искусно сделанной голограммой. Маленький глобус вращался, испуская в окружающее пространство разноцветные радужные лучи. И только присмотревшись, Елтин разглядел, что глобус как будто парит между ладоней прозрачного подобного ангелу человека.

— А где нимб у этого ангелочка? — Спросил Елтин Кема. Кем искоса глянул на портрет и вздохнул:

— Это Матас.

— А-а-а-а…

Кем рассказывал Елтину, что город Спутников назван в честь одного из основателей Умратства. Сейчас здесь жили только те, кто пришёл после десятого перехода и позже. Первых не осталось. Сам Кем родился в двадцать шестом и мог рассказать об истории города только то, что стало легендами задолго до его рождения. Первые Спутники не были людьми планеты Земля. Они просто помогали землянам в начальных переходах, обучали и подсказывали, как себя вести, находить и обучать новых Спутников.

Матас оставался на Земле дольше всех. Ходили слухи, что все его сородичи покинули планету по приказу свыше. Якобы верховное начальство первых Спутников признало Землю неперспективной, и отозвало своих эмиссаров. Но Матас ослушался, и остался. Его помнили самые старшие жители города. Когда Кем рассказывал Елтину о Матасе, Елтин спросил:

— А куда он потом подевался?

— Никто не знает. Спутники из десятого перехода были последними, кто пришёл в Умратство при Матасе. Тогда Земля процветала из перехода в переход, и Матас сказал, что он больше здесь не нужен. И с тех пор его никто не видел. Новый город, построенный в девятнадцатом переходе, назвали его именем.

— А кем были эти эмиссары, откуда они?

— Это главная загадка страны под названием Умратство. Даже легенд про это не осталось. Когда спрашивали самого Матаса, откуда он пришёл на Землю, он отвечал, что ниоткуда, что Земля его родина, как и у всех Спутников. И Спутники долго думали, что он тоже человек, родом из первых переходов. Но потом, в тридцатом переходе в Умратстве объявились эмиссары, они искали Матаса и сказали, что на родине он преступник, которого разыскивают, чтобы казнить. И что его имя вовсе не Матас, у него есть только фамилия — Чинес. У всех настоящих эмиссаров нет имён, только фамилии. И наш Матас был из древнейшего рода этих эмиссаров. Чинес, на их языке означает — старший. Из-за того, что Матас остался на Земле, его род прервался, нарушив тем самым порядок существования эмиссаров. Они тоже ничего не сказали, где же эта родина Матаса, и почему он достоин казни.

Елтин смотрел на портрет легендарного Матаса, и старался вспомнить, на кого же похож этот ангел. Но вдруг он услышал барабанную дробь. То, что дробь это точно, но звук не был таким резким, как если бы кто-то отстукивал на земном барабане. Он напоминал приглушенный, как через закрытое окно, стук дождевых капель о железный подоконник. Зажёгся неяркий, синий свет по всему периметру зала, но из-за того, что он отразился в стеклянных бусинках шатра и плавающих шарах, полностью осветил помещение. Елтин увидел в зале множество людей, и понял, что пол здесь наклонный, и от арки плавно уходит вниз. Поэтому, стоя у входа, он до сих пор никого в полумраке и не заметил.

— Мои, братья и сёстры! — Высокая седая женщина стояла под портретом Матаса на своеобразной высокой трибуне. — Сегодня наша подземная страна принимает своих новых жителей.

Синяя стеклянная пластинка, размером с банковскую карту, которую выдали Елтину, была его удостоверением личности, и средством связи в Умратстве. Кем сказал, что оно действует и на поверхности. Его можно использовать, как обычный сотовый телефон, только пластинку нужно трансформировать — придать ей вид этого самого телефона. Город, куда определили Елтина на постоянное место проживания в Умратстве, назывался Итрис и был старше Матаса на восемнадцать переходов. Он был первой столицей подземелья, здесь когда-то жили эмиссары. Кем показал ему дом Матаса и его подруги.

— А Спутники тоже имеют семьи? — Спросил Елтин.

— Ну, не совсем семьи. Вернее, не в привычном на поверхности смысле. Иногда мужчины и женщины живут вместе, но пары быстро распадаются. Если мы уходим на поверхность, то долго не возвращаемся. Можно не встречаться тысячелетиями.

— Понятно, время разводит?

— И время тоже, вздохнул Кем.

Елтину хотелось спросить, была ли подруга у Кема, но он промолчал. А Кем, вдруг сам ответил, на невысказанный вопрос Елтина:

— Я жил со своей подругой четыре перехода. Но на поверхности. Мы работали там одновременно. Потом я на целый переход застрял в Матасе, а она продолжала уходить на поверхность, и однажды не вернулась.

— Погибла?

— Нет. Просто осталась там. Когда Спутник желает покинуть подземное Умратство, он уходит на поверхность, живёт жизнью простого человека, и уходит из неё, как обычный человек.

— И часто такое случается? — Присвистнул Елтин.

— Довольно часто. Если бы Спутники не покидали Умратство, мы бы не искали новых. Для этого нужны столетия.

Елтин уже знал, чтобы разыскать нового потенциального Спутника нужно потратить много времени и сил. Та самая синяя карточка умела распознавать весь потенциал человека. Но даже если он подходил по всем требованиям Умраства, мог запросто не справиться с работой, и тогда его отпускали. Кто-то не выдерживал режима пребывания Спутника на поверхности, срывался в обычную жизнь и его тоже отпускали. Главный закон Умратства гласил — никакого насилия над человеком во имя долга. Иногда, бывших Спутников возвращали туда, откуда забрали. Если они сами этого хотели. Но чаще, они оставались там, где работали в последнее время. Елтину объяснили: в первую очередь — ты свободен в выборе. Можешь уйти хоть сейчас. И Кем удивился, что Елтин решил попробовать остаться в Умратстве.

Первые четыре года стажировки под руководством Кема, Елтин пережил спокойно. Он не просто учился, он исследовал подземелье. Любопытство гнало его из города в город Умратства, и Кем еле успевал за ним.

— Ещё никогда стажёр не совмещал учёбу с путешествиями по подземелью. Иногда Спутники, находясь на отдыхе, посещают другие города, но ты словно одержимый, уходишь всё дальше и дальше от Итриса. Ты что-то ищешь? — Сказал как-то Кем.

— Нет. Мне просто интересно, как вы здесь живёте, и чем отличаются друг от друга города.

— Ну и как, нашёл разницу?

— Конечно. Каждый город, как отдельная крепость. И мне показалась, что ты несколько преувеличил власть Матаса в Умратстве. У вас далеко не федерация.

— А почему ты обратил на это внимание? Когда я прибыл в Умратство, меня не интересовало политическое устройство подземелья. И остальные, насколько я знаю, редко этим интересуются сразу.

— Да уж, зная, что можешь застрять здесь на тысячи лет, можно подумать, что успеешь разобраться. Но я не заглядываю так далеко, нет у меня чувства, что я здесь надолго. Вот и хочу узнать побольше. Я же не шпион и никому не причиняю беспокойства.

Кем только махнул рукой. Претензий к этому странному новичку ни у кого не было. Он с блеском проходил все испытания, и в положенный срок был готов к работе на поверхности. Конечно, под руководством Кема на первых парах. А «первые пары» могли тянуться сколько угодно долго, пока наставник не решит допустить ученика к самостоятельной деятельности.

Елтину дали время на отдых, перед первым выходом на поверхность в качестве Спутника, и он решил побывать в самом отдалённом от Матаса городе Спутников — Пелке. Пелк в Умратстве пользовался недоброй славой. Спутники избегали контактов с его жителями, и никогда не направляли туда новичков. Кем не смог толком объяснить Елтину, почему так происходит.

— Пелк основали отступники, которые не пожелали вернуться на поверхность, как это делают все, кто больше не хочет быть Спутником. Как они живут, и чем занимаются в подземелье, в Матасе представляют смутно. Тарма, каждый год посылает туда своих представителей, с одной единственной целью — получить хоть какие-то сведения, чем живёт Пелк. Но они всегда возвращаются ни с чем. Иногда их даже не пускают в город, а чаще всего просто не замечают. Посланники могут жить в городе, сколько захотят, ходить везде, где вздумается но, ни один житель не будет с ними разговаривать. А вот если в городе появляются рядовые Спутники по своим делам, их встречают очень радушно. От них координаторы хоть что-то знают о Пелке.

— А кто это Тарма? — Спросил Елтин.

— Это та самая женщина, которая приветствовала новичков на церемонии посвящения.

— А кто она такая?

— Самая старшая из Спутников. Она родилась в шестом переходе, и уже давно верховный координатор содружества городов Умратства. Если бы ты внимательно слушал, что она говорила, а не задавал мне глупых вопросов о Матасе, ты бы всё это услышал сам.

— Но, я же не виноват, что где-то уже видел этого вашего Матаса. Или, по крайней мере, кого-то очень похожего на него. Вот я и спросил, может, ты знаешь, на кого он похож.

— Не знаю. Я бы запомнил человека похожего на Матаса, если бы встретил его.

Путь в Пелк был неблизким. Елтин пошёл пешком потому, что до сих пор предпочитал не пользоваться трансформацией, как все Спутники. Кем сказал, как только Елтин доберётся до предместий Пелка, он к нему присоединится.

Умратство располагалось в подземной горной долине в районе Средиземноморья. Реки, протекавшие через долину, были немного солоноватыми, их питала морская вода, просачиваясь через мини трещинки в ложе Средиземного моря. Насколько мог судить Елтин, общая площадь долины была размером с Индию, или чуть меньше, и очень напоминала полуостров Индостан по форме. Елтин уже начал привыкать к тому, что Умратсво лежало на дне долины окружённой со всех сторон неприступными отвесными стенами. «Небо» в Умратстве тоже было каменным, этакий сферический свод, на котором по очереди зажигались геллеры — четыре искусственных голубых солнца, создавая иллюзию смены часовых поясов. Дотошный Елтин узнал, что голубой цвет местных светил не случаен. Долгое время они имитировали свет солнца. Но в недрах, белые «звёзды» светят по-другому. Их резковатое свечение искажало окружающее пространство. Спутники долго экспериментировали, пока не нашли самый подходящий цвет своим «гелиосам». Пространство при таком свете не искажалось, но зато избыточный ультрафиолет голубых солнц, был вреден для Спутников, и они научились отражать его своей кожей.

Елтину предстояло пройти пешком больше тысячи километров, следуя с юго-востока Умратства, где находились Матас и Итрис, на крайний север долины, где находились Пелк, и несколько его небольших городов спутников. Если бы он шел, как обычный человек, такое путешествие заняло бы не один месяц. Но он уже стал Спутником, поэтому мог перемещаться со скоростью курьерского поезда. В пути он увидел много интересного, и посмеивался в душе, над теориями учёных поверхности о строении земных недр. Кем ему рассказывал, что планета Земля фактически полая, только ядро окружено монолитной коркой застывшей лавы, толщиной в сотни километров. Все пустоты заполнены либо водой, которой в недрах намного больше, чем на поверхности, либо магмой, либо там находятся изолированные друг от друга небольшие островки жизни, каждый с уникальной экосистемой. А некоторые даже имеют освещение, не хуже чем на поверхности, которое обеспечивают светящиеся растения и животные.

В центре Умратсва был широкий ход в соседнюю пустоту, где плескались воды пресного озера. Елтин спустился туда и обомлел. Он стоял на берегу, очень похожем на скалистые берега Крыма. Озеро было хорошо освещено, это светился пресноводный планктон на поверхности воды. Его света хватало, чтобы разглядеть каменное «небо», и что водоём достаточно большой, до противоположного берега было не меньше двух километров. Его внимание привлекли лёгкие всплески воды неподалёку. Елтин надел специальные очки для полумрака, и увидел, как в волнах мелькают знакомые плавники. Дельфинов было несколько, и при помощи своих очков Елтин разглядел, что это обычные пресноводные дельфины, таких полно на поверхности. Кем предупредил его, что в недрах, как ни старайся, не найдёшь экзотических животных. Весь животный мир планеты прошёл примерно одинаковый путь развития и поэтому формы жизни в подземелье почти не отличаются от тех, что живут на поверхности. Елтин бы с удовольствием отдохнул на берегу этого озера, развёл костерок, и даже порыбачил. Но нельзя было задерживаться, он обещал Кему, что пройдёт весь путь до Пелка за неделю. Поэтому, тяжело вздохнув, Елтин поднялся в долину Спутников, ему так больше нравилось называть Умратство, и прежде чем пойти дальше, решил осмотреться. Он услышал странные звуки с высоты и, подняв глаза, разглядел возле «солнца» небольшие чёрные точки, которые хаотично перемещались, напоминая роящихся насекомых, возле уличного фонаря. «Я же не снял „сумеречные“ очки. Наверное, из-за них какая-то иллюзия». Очки он снял, точки исчезли, но звуки никуда не делись. Настойчиво и постепенно увеличивая громкость, над головой Елтина «скребли» гигантским ножом по гигантской сковородке. Связавшись в Кемом, Елтин спросил его, что это может быть. Установив точные координаты места, где находился Елтин, Кем сказал:

— Я, было, подумал, что ты попал на смену ламп на геллере, но теперь вижу, что ты далеко от него, и не смог бы увидеть работу техники, а тем более услышать какие-то звуки.

Через секунду Кем уже стоял рядом с Елтиным со странным прибором в руках. На маленьком сенсорном экране появились те самые чёрные точки. Кем увеличил разрешение и Елтин не поверил своим глазам. Маленькие точки были копиями дронов из какого-то фантастического фильма. Они кружили у самого каменного «неба» по определённой траектории. Казалось, у каждого своё место в этой странной карусели. На экране высветился масштаб, показывающий точный размер дронов, их радиус составлял около метра. Кем что-то крикнул в свою голубую пластинку, но Елтин не расслышал его слов. Скрежет «ножа о сковородку» становился невыносимым. И вот в самом центре круга дронов показался огромный бур. В отверстие, которое он пробурил, свободно бы прошла Останкинская башня своим основанием. Бур остановился, затем начал вращаться в обратную строну, и вскоре исчез.

— Бежим, — крикнул Кем, — это эмиссары. Только я не пойму, почему они идут в долину с поверхности.

Звук вращающегося бура постепенно затих, но Елтин и Кем были уже далеко. Они остановились отдышаться, и Елтин услышал, что через пластину Кема, с ним кто-то связался. Женщина говорила скороговоркой, и Елтин не разбирал её слов.

— Нам приказано спрятаться до прибытия помощи в ближайшем укрытии. До него всего тридцать метров. За мной! — Кем махнул рукой в направлении движения, но они не успели сделать и шага. Над ними вспыхнул яркий свет. Это восемь дронов, противно жужжа, окружили Елтина и Кема. Они висели, не касаясь земли, и казалось, что они парализовали обоих мужчин. По крайней мере, Елтин не мог пошевелиться и видел, что Кем пытается что-то сказать, но губы не слушаются его, растягиваясь в непонятной гримасе. Вдруг Кем поднялся над землёй, засветился и пропал. «Боже, это же была голограмма. Вот я тупица, как бы Кем переместился сюда за одну секунду» — подумал Елтин. Дроны, видимо озадаченные исчезновением человека, резко взлетели вверх. Воспользовавшись тем, что парализация исчезла, Елтин побежал к укрытию. Он уже слышал за спиной противное жужжание дронов, когда разглядел на земле маленький светящийся троксовый треугольник. Ему было некогда раздумывать, это вход в убежище или только указатель на него, он в один прыжок опустился рядом, и наступил ногой на светящийся трокс. Елтин очутился в квадратной комнате, стены которой были выложены из тех же троксовых треугольников, Кем снова был рядом с ним.

— В отверстие спускается какой-то аппарат. — Сказал Кем. — Он летит со скоростью звука и приземлится через минуту.

— А каково расстояние отсюда до поверхности? — Спросил Елтин.

— Почти две тысячи километров.

— И что нам делать?

— Из Матаса уже вылетели паты.

— Паты, это такие вертолётики с рогами?

Кем улыбнулся, и кивнул. Он внимательно следил за экраном на своём приборе. Елтину хотелось расспросить Кема, как он заделался голограммой, и какого чёрта здесь снова надо эмиссарам, но он не успел. Экранчик на приборе Кема засветился и Елтин увидел, что с востока приближается целая армада патов. Они закрыли собой свет голубого «солнца».

— Мы можем выходить на поверхность, нас уже ждут.

— И как мы выйдем? — Елтин повернул голову, убедиться, что не ошибся, когда решил, что троксовые стены сплошные, без окон и дверей. Но его уже потянуло вверх в открывшийся люк в потолке. Кем снова засветился, и исчез.



Елтин, сидя за длинным столом вместе со стариками Спутниками, пытался вспомнить по секундам, что же с ним происходило после того, как его вытянуло из убежища. Но он не помнил ничего. Ему показалось, что всего через мгновение он открыл глаза в этом самом малом зале заседаний. Елтин бывал здесь несколько раз во время сдачи экзаменов. Его седые экзаменаторы сидели сейчас радом с ним и вели неторопливую беседу о вторжении эмиссаров.

— Они рассчитывали на удалённость района от городов. — Сказала Тарма.

— Но что их снова привело на Землю? — Спросил Спутник Имон.

— Один из дронов уцелел, он упал в реку, другие разбились о камни и взорвались, после того, как прервалась связь с базой. И по карте памяти уцелевшего дрона, мы попытались расшифровать полётное задание. Там всего два пункта. И если мы правильно поняли, то это сопровождение буровой установки и захват Елтина, которого они приняли за Матаса. В память дронов заложены фотографии, генетический код и даже запах пота Матаса. Эти дроны, как живые, они видят, слышат и чувствуют запахи. — Сказала Тарма.

— Что за аппарат пытался проникнуть в долину? — Спросил Кем.

— Мы не знаем. Паты надёжно замуровали его в шахте в ста метрах до выхода в долину. Наземные станции слежения засекли, как от Земли удаляется небольшой звездолёт. Он не похож на боевые машины шерифа эмиссаров, на которых они прилетали в прошлый раз.

— Сколько прошло времени, после их последнего прилёта в Умратство? — Спросил Елтин.

— Они прилетали в тридцатом переходе, сейчас сорок восьмой… — Сказал незнакомый Елтину старик.

— Значит, умножаем две тысячи на семнадцать — тридцать четыре тысячи. Ничего себе пауза. За это время эмиссары могли поменять и шерифа и весь свой флот. И почему они отступили после того, как паты «закопали» шахту, вместе с беспилотником?

— Я думаю, они прилетали за Матасом на корабле, который был ближе всего к Земле. — Это поднялся Кем. — Они приняли за Матаса тебя, Елтин. Даже у нас есть возможность засекать живой организм по его ДНК на расстоянии светового года от Земли. Что говорить об эмиссарах. Ты позволишь нам сравнить твою ДНК, с образцами из дрона?

— А у вас нет образцов моей ДНК? — Искренне удивился Елтин. — Ты же говорил, что когда подбирают новичков, у них проверяют всё, и ДНК в том числе.

— Да. Но мы не храним данные предварительного отбора. Это запрещено ещё эмиссарами в первых переходах.

— А почему?

— Пусть это прозвучит для тебя банально, — сказала Тарма, — но мы обязаны соблюдать личное пространство любого человека. Даже тогда, когда он уже стал Спутником.

— Хорошо. Можно задать ещё три вопроса?

— Задавай. — Вздохнул Кем.

— А куда делась буровая установка эмиссаров? Почему Умратство не залило морской водой, ведь бурили они в Средиземном море? И как дроны попали в долину до того, как была готова шахта?

— Буровая установка самоэвакуировалась сразу после того, как выполнила свою работу. В Умратстве осталось подобное оборудование Эмиссаров. Это самостоятельные беспилотные космические корабли, одни предназначены для разведки, другие для технических работ, как эта буровая. Почему долину не залило водой? Кажется, при бурении в море, установка накрыта каким-то куполом. — Сказал Кем.

— Нет. — Вмешался куратор Имон. — Сначала пробурили канал под наклоном до нужной точки, потом бур пошёл вниз, запечатав боковой ход выбрасываемой породой.

— Тогда, как потом установка покинула шахту? — Не унимался Елтин.

Спутники переглянулись. Похоже, они и сами не знали.

— Уймись, Елтин, — сказал Кем, — поверь, сейчас это не самое главное, какая технология бурения у эмиссаров. И дроны, скорее всего, прилетели по малому шпуру, пробуренному специально для них.

— Ясно. Мой поход в Пелк отменяется. — Вздохнул Елтин.

— Почему же, как раз наоборот. Мы хотим, чтобы ты пожил некоторое время в Пелке. Этот город обособленная территория в Умратстве и эмиссары, наверняка, об этом знают. Они вряд ли будут искать тебя там. — Сказал Имон. — Только ты переместишься туда, как положено Спутнику.

— Придётся трансформироваться?

— Да. Нравится тебе это или нет. — Ответил Кем. — На скорости трансформации никто не сможет прочитать твою ДНК. А города Спутников закрыты от несанкционированных проникновений. Мы считаем, что тебя засекли именно потому, что ты оказался на открытом пространстве.



Кем никогда прежде не бывал в Пелке и, разгуливая по городу в компании Елтина, тоже с удовольствием знакомился с городом. Ведь Пелк и в самом деле не был похож ни на один из городов долины Спутников. Елтин успел побывать почти во всех, и знал это точно. Пелк, единственный город, где не было ни одного строения из трокса. Кем рассказал, что в Пелке решили ничего не менять, когда координаторы содружества предложили Спутникам строить новые здания из трокса, после того, как его изобрели на Земле в сорок третьем переходе.

Елтин уже давно понял, что Спутники переносили в Умратство, самые практичные изобретения человечества. А после сорок седьмого перехода, в котором люди сами уничтожили всё, чего достигли в предыдущих переходах, это было очень кстати. Но Пелк остался гранитным городом, вырубленным в скальной породе.

— Свет северного геллера не доходит до Пелка в полной мере. Но здешние Спутники отказались устанавливать дополнительный. Они почти не покидают свою скальную крепость. Да и зачем им это делать? Город в скале тянется на четыре километра на верхнем уровне, и имеет ещё четыре нижних, которые совсем немного уступают в протяжённости верхнему. — Кем остановился и потрогал гладкую стену центральной улицы. — Лазерная шлифовка.

— С тех пор, как мы прибыли в Пелк, ты всё время улыбаешься. — Сказал Елтин.

— Знаешь, в этом месте, какой-то особый дух. Настроение всё время хорошее, и нет тяжкого чувства долга и ответственности за судьбы мира или, например, твою судьбу.

— Наверное, жители Пекла распыляют в городе какой-то веселящий газ. — Елтин отвернулся от своего наставника, потому что почувствовал чей-то взгляд. Он несколько раз огляделся по сторонам, но никого не увидел. — Кем, на меня кто-то смотрит, я чувствую это, но никого не вижу.

— Ты не посмотрел наверх. Это здешние домашние животные Спутников.

Елтин поднял голову и увидел огромного кота. Нет, не кота даже, это был скорее оцелот во всей своей красе. Он устроился на козырьке одного из балконов ближайшего здания и не сводил с Елтина глаз.

— А почему он так на меня смотрит?

— Понятия не имею. Берегись! — И Кем оттолкнул Елтина в сторону, а на место, где он только что стоял, плюхнулся оцелот, смешно растопырив лапы в стороны. А через мгновение, его и след простыл. — Сколько раз я тебе говорил, обстриги свою косу. Этот оцелот ещё котёнок, ты крутил головой, он следил за твоим хвостом. Скорее всего, он бы тебе ничего не сделал, но напугал бы здорово, прыгнув тебе на спину.

— Хвост, как хвост. Не хочу быть похожим на Спутника. Я ещё и на поверхность выхожу. Без хвоста меня даже мама не узнает. — Проворчал Елтин.

Кем показал ему на группу людей, которые что-то оживлённо обсуждали.

— Пойдем, послушаем. Это толвы, у них своеобразный язык и они, очень весёлые люди.

— А кто такие толвы?

— Это дети, внуки и правнуки Спутников, которые основали Пелк. Буквально слово толва переводится, как дальнейший. Ну, или потомок.

— Они родились в Пелке, и до сих пор живут здесь?

— Да. Но если хотят, то уходят на поверхность. Они свободны, как и все в Умрастве.

Елтин присвистнул, и быстро пошёл к толвам. Они его привлекли ещё и потому, что были одеты, как обычные европейские горожане на поверхности — джинсы, футболки, ковбойки, бейсболки. Лишь один, самый старший на вид, был одет в одежду Спутника — комбинезон из блестящей ткани и длинный лёгкий плащ. Только у него не было на груди знака Спутника, которые носили в других городах.

— Это значит, что он не работает. — Сказал Кем, проследив взгляд Елтина.

Толвы тоже заметили Кема и Елтина, и замолчали, дожидаясь, пока они подойдут. И тут Елтин почувствовал, что-то тяжёлое на своей ноге. Это молодой оцелот, выпрыгнув из какого-то укрытия, вцепился в его ногу, обняв её как дерево. Толвы расхохотались, а старший сказал:

— Ну вот, и Чим нашёл себе хозяина.

Здравствуй, Кем! Давно мы с тобой не встречались. И я так понимаю, что с тобой тот самый Елтин, которого эмиссары приняли за Матаса?

— Откуда вы знаете? — Выпалил Елтин, позабыв от неожиданности поздороваться.

— Ты теперь знаменитость в Умратстве. И до Пелка дошли слухи, о попытке твоего похищения эмиссарами.

Елтин и Кем после довольно продолжительной беседы с толвами, уединились с их наставником по фамилии Домч, в маленьком кафе на окраине верхнего яруса Пелка. Они с Кемом вместе прибыли в долину Спутников, и долгое время часто пересекались на поверхности или в Умратстве, пока Домч не ушел к отступникам в Пелк. Домч был учителем тех молодых толвов, с которыми Елтин и Кем только что познакомились. Ребята недавно вернулись с поверхности, где два месяца путешествовали по Европе. Этим и объяснялся их внешний вид, они не хотели расставаться с одеждой, в которой щеголяли в своём путешествии. Попивая местное пиво, которое очень напоминало английский эль, Кем и Домч вспоминали прошлое, а Елтин откинулся в кресле, на его коленях мирно спал оцелот Чим.

— Он теперь от тебя не отстанет! — Смеялся Домч.

В Пелк оцелотов завезли ещё в тридцать втором переходе, и они отличались от своих сородичей на поверхности тем, что стали ручными. Все животные в Умратсве, как и люди, были совершенно свободны. Оцелот жил с матерью, в доме её хозяев, пока он в ней нуждался, а потом уходил искать хозяина для себя. И всегда находил. Вот так, как Чим нашёл сегодня Елтина на улице, или просто приходил к кому-то в дом и оставался. Сначала Елтин растерялся, неожиданно став хозяином большой кошки, но теперь был даже рад. Оцелоты следовали за своими хозяевами повсюду, не нуждались в особом уходе, а если забывали, или их было нечем накормить, уходили в долину на охоту. Чим жил один уже целый год, это было странно, обычно оцелоты находили хозяев почти сразу после расставания с матерью. Его знал весь город, и всем было любопытно, к кому прибьётся этот своенравный кот. Елтин поглаживал Чима, а тот мурлыкал на всю улицу. Вдруг, Елтин улышал, как Домч сказал Кему:

— Это дело времени. Они изредка приходят в Пелк и шныряют здесь, под видом толвов. Но мы знаем всех своих. И если бы они, хоть раз переступили грань дозволенного, их бы выкинули из города, как выкинули в сорок пятом Тарму и её подручных.

— Тарма до сих пор обижена на Рунтов.

— Интересно. Последний Рунт ушёл на поверхность в прошлом переходе, и благодаря ему Тарма и её шайка остались в живых.

— Она считает, что они не ушли, а где-то затаились в подземелье. Слухи о новом городе отступников ходят не первый переход.

Домч расхохотался, а оцелот открыл глаза, и навострил уши.

— Кем, и ты веришь в эти сплетни? Тарма скоро не сможет скрывать очевидное, и всем Спутникам придётся расстаться со своей долиной и паршивым бессмертием. Корка вокруг ядра после перехода стала тоньше наполовину. А следственно мы получаем в два раза больше БАСО, чем нужно. Мы здесь просто высохнем, не прожив и трети перехода. Толвам понравилось на поверхности, и они рассчитали, что там продолжительность их жизни будет около тысячи лет. А Спутники протянут три. В Альпах есть несколько брошенных городов эмиссаров. Можно обосноваться там, и жить обособленно от людей. А можно смешаться с местными, или путешествовать, переезжая с места на место. Нас не так уж много. Тот, кто столкнул планету в сорок седьмом в боковой разрыв, не успокоится, пока не найдёт Матаса. Они отдают себе отчёт, что Елтин, скорее всего, его далёкий потомок, и не сможет заменить его. Но им есть, что терять, и они попробуют использовать его вместо Матаса.

— Но Тарма считает, что мы не вправе оставлять свою миссию на Земле, и многие координаторы с ней согласны.

— О чём ты говоришь, Кем? Какая миссия? Тарма, озабочена только тем, как бы сохранить долину бессмертия. Наша миссия закончилась с уходом Матаса, и он этого не скрывал. В завещании, которое прячет Тарма, Матас так и написал — оставьте подземелье, вечность постичь не дано никому, теперь Земля сама справится с переходами. Мозги Тармы, наверное, усохли до такой степени, что она забыла, как появилась долина Спутников. И те, кто её создал, при желании могут её уничтожить. Им достаточно вывести из строя один из четырёх геллеров. Излучения оставшихся не хватит на поддержание пресловутого замедленного метаболизма Спутников. Но ты ведь прекрасно понимаешь, что метаболизм здесь не причём, это выдумка Тармы со товарищи. Геллеры аккумулируют потоки частиц из земного ядра, в конкретном пространстве долины, не позволяя им произвольно растекаться. Мы находимся под постоянным «обогревом» биологически активных стимуляторов организма, вот и живём, сколько хотим. Ведь все знают, что наше тело при должном уходе — вечно. А любой школьник с поверхности докажет, что если бы у нас был замедленный метаболизм, мы бы имели кремниевый, а не углеродный белок. А кремниевая жизнь весьма нетороплива. Ты знаешь, что существа с кремниевой основой живут и на Земле, но пока «доросли» только до примитивных червей.

Кем и Домч замолчали, и Елтин вскоре задремал, согревшись вместе с мурлыкающим Чимом. Ему снились его дом на поверхности, родители и даже сослуживцы из лаборатории. Когда Кем тронул его за плечо, Елтину не хотелось просыпаться, и выходить из когда-то привычного бытия, которое теперь он видел только во сне.

Пока Елтин и Кем не торопясь возвращались в дом, где они сняли себе жильё, Елтин расспрашивал наставника, о чём он говорил с Домчем. Кем сначала молчал, потом остановился, погладил Чима, гордо восседавшего на плече Елтина, и сказал:

— Беда координаторов, и лично Тармы, в том, что они живут, как страусы, засунувшие свои головы в песок. Замалчивая правду, только оттягивают неизбежное — Спутники рано или поздно покинут Умратство. Иначе они погибнут. Ты слышал, что сказал Домч — естественная каменная защита вокруг ядра истончилась в переходе. Вернее, она почему-то не восстановилась в прежнем объёме. Учёные Пелка первыми заметили, что поток, так называемых частиц БАСО, стал гораздо интенсивней, а это чревато многими бедами для долины Спутников. В Пелке уже давно стараются понять, почему в сорок седьмом переходе Земля свернула не туда. И, кажется, они знают причину — её кто-то «столкнул» с правильного пути. Кому-то было нужно, чтобы всё пошло не так, как должно. Ведь сорок седьмой наглядно показал — мало того, что люди одичали и сами разрушили все наработки своей цивилизации, ещё и природа давала сбой за сбоем, включая разрушение планеты во время перехода.

— Домч считает, что это проделки эмиссаров, которые ищут Матаса?

— В том то и дело, что на эмиссаров это не похоже. Долина Спутников их детище, им не зачем ориентироваться на чью-то ДНК, чтобы проникнуть в Умратство. Матаса ищет кто-то другой.

На прощанье Домч отдал Елтину маленькую пластинку, аналог карты памяти компьютера и попросил внимательно посмотреть всё, что на ней записано.

— Я знаю, что Кем это смотреть не станет. Ведь если его начнут расспрашивать в Матасе, что нового он узнал в Пелке, он не сможет ничего скрыть. А эти данные не предназначены для координаторов во главе с Тармой. К сожалению, их реакция на наши изыскания предсказуема. А ты только недавно стал Спутником и, как я понимаю, если не захочешь, не скажешь им ничего.

Когда Кем уснул, Елтин вставил карту, которую дал ему Домч в свою синюю пластину. Два часа он, не отрываясь, смотрел запись заседания научного совета Пелка, которое состоялось всего неделю назад, по итогам экспедиции на поверхность молодых толвов. Когда он, наконец, выключил запись, то увидел, что кот сидит рядом, и тоже внимательно следил за происходящим на экране. Он важно кивнул головой, и Елтину показалось — оцелот Чим подтвердил истинность того, что они только что видели и слышали.



Елтин скинул с себя одежду и обувь и вытянул ноги. На поверхности запрещалось передвигаться с помощью трансформации вблизи человеческого жилья, поэтому почти всю дорогу до приюта Rifugio Torino* на горе Мон-Моди в горном массиве Монблан, их небольшой отряд шёл пешком. Елтин раньше никогда не бывал во Франции, и когда они вышли на поверхность недалеко от аэропорта Шарль-де-Голль, с интересом осматривал окрестности. Кема и четверых толвов не интересовал окружающий пейзаж, и они весело болтали, дожидаясь пока за ними приедет один из дежурных Спутников. Это был закон Умратства — встречать всех вновь прибывших на поверхность, и сопровождать до места назначения. Спутник Мавс, небольшого роста крепыш, приехал за ними на стареньком американском джипе. Увидев эту «развалюху», Елтин решил, что до Монблана они будут добираться целую вечность. Но джип оказался джипом только снаружи. Внутри был комфортабельный салон на десять человек. А когда Мавс завёл мотор, Елтин по звуку догадался, что у движка никак не меньше, а то и больше, двух тысяч лошадиных сил. Потом Мавс спокойно сказал:

— Пристегнитесь, трансформируемся. — И связался с диспетчером на французском языке, подтверждая заявку на полёт.

Елтин понял только два слова — Рона и Лион. А когда он выглянул в окно автомобиля, то увидел, что находится вовсе не в автомобиле, а в новеньком вертолёте. Он и забыл, что у Спутников на поверхности всё «схвачено», и трансформация техники самое обычное дело. Оцелот Чим, которого пришлось взять с собой, потому что он спрятался среди снаряжения, и вылез только на середине пути на поверхность, всю дорогу мирно дремал на коленях у Елтина. А когда они начали подъём спокойно шёл впереди всех. Со стороны они выглядели, как обычные альпинисты, никому бы и в голову не пришло, что эти «альпинисты» идут по лазерной тропе и — «не приткнутся о камень их ноги». Именно так, перефразируя слова из Библии, подумал Елтин. Необычным было только то, что уже наступила ночь, в горах по ночам никто не совершает подъёмы и спуски. До нижней хижины приюта на высоте три тысячи шестьсот тринадцать метров они добрались за полтора часа. После непродолжительного отдыха, о котором попросил Елтин — у него разболелась голова, он ещё не привык дышать разряженным горным воздухом, им предстояло войти в туннель, связывающий новую и старую хижины приюта Rifugio Torino. Но только войти. Всего через несколько метров от входа, в тоннеле был замаскированный портал в заброшенный город эмиссаров Нарис.

Город встретил их слабым блеском стеклянных крыш старинных зданий. Один из толвов запустил, стоящий на входе, генератор, и центральную улицу осветили парящие в воздухе фонари.

— Интересно, если над горой пролетит самолёт, лётчик увидит этот свет? — Спросил Кема Елтин.

— Нет. Одновременно с генератором, запускается установка отражающего экрана над городом и лазерные обогреватели. Через час растает снег, и мы сможем пройти в, так называемую, гостиницу — здание, которое поддерживается в жилом состоянии.

Елтин поискал глазами своего кота, но его нигде не было. Он сказал об этом толвам, но они только усмехнулись:

— Не пропадёт твоя кошка. Явится в самый неожиданный момент. Оцелоты любят ходить в разведку на незнакомой местности.

Нарис был выбран первым из трёх городов эмиссаров, которые предстояло посетить Елтину, Кему и толвам не случайно. Здесь по данным учёных Пелка сохранилось оборудование для трансформации любых объектов, в том числе человека. Никто уже не помнил, как оно работало, и Кему предстояло разобраться в его предназначении и исправности. Но главное, было точно известно, что в Нарисе был спрятан архив эмиссаров, они почему-то не стали забирать его с собой. Нарис был единственным местом на поверхности, который посетили эмиссары, прилетавшие в тридцатом переходе. Но у них было мало времени и они не стали вскрывать архив. Их старший по званию признался, что пароли в хранилище знал только Матас, а он не уполномочен открывать архив любой ценой. Сейчас, отыскать и открыть архив, было необходимо. Там могли сохраниться звёздные карты, где была обозначена система — родина эмиссаров. В Пелке, собрав разрозненные данные, пришли к выводу, что родина эмиссаров находится в одной из пограничных галактик.

Эти галактики были открыты людьми в двадцатом переходе. Пограничными их назвали потому, что дальше уже ничего не было, вернее, в земные телескопы было невозможно ничего увидеть, там кончался свет. Эту условную линию во вселенной называли границей света. Галактики, как и всё во вселенной, разлетались, подчиняясь её расширению, и однажды исчезали за этой самой границей света. Но несколько пограничных галактик, вопреки всему, оставались в зоне видимости. По всем расчётам, они должны были уже давно «сгинуть» в темноте для земных наблюдателей. Но проходили тысячи лет и шестнадцать галактик, образуя равнобедренный многогранник, где каждая галактика находилась на одинаковом удалении от какой-то условной точки, оставались на месте. В двадцать восьмом переходе удалось рассчитать, где может находиться эта условная точка. И тогда ученые Земли впервые предположили, что вселенная это гиперсфера, простейшей моделью которой можно представить кубик Рубика в четырёх измерениях. А исчезновение галактик, достигших границы света, это аппроксимация*,уже как явление природы, а не чисто научная методика исследований. Была выведена теория, что исчезая за границей света, любой объект во вселенной снова должен где-то проявиться. И что, скорее всего, он должен стремиться туда, откуда начал свой путь, в исходную точку, которая, по поразившему людей совпадению, одновременно являлась центром того самого многогранника образованного неподвижными пограничными галактиками. Эту точку, условно назвали центром видимой вселенной. Но дальше этих теорий земная наука так и не дошла. Расчеты перепроверялись в каждом переходе, всё время находили ошибки, учёные «громили» друг друга в словесных баталиях. Они никак не могли договориться, что же происходит с материей за этой пресловутой границей света. Одни предполагали, что материя распадается на исходные субатомные частицы, которые вернувшись к истоку, снова образовывали новую материю. Другие считали, что материя поглощается тёмной или невидимой материей, и что это закономерность — вся материя стремится стать тёмной. И эта тёмная материя образует другой, невидимый мир. В этой догадке и была та самая ниточка, потянув за которую люди бы сами открыли уровневые переходы. А шестнадцать пограничных галактик так и оставались на месте — независимые от общего расширения вселенной, и никто так и не узнал почему.

Учёный Рунт из Пелка предположил, что эти галактики «держатся» на искусственной циркуляции. По его расчётам их удерживает на месте некая гравитационная сила. Словно галактику поставили на якорь. Трудно представить себе масштабы этого процесса, а главное, что он был запущен искусственно. Ценой своего невозвращения в долину Спутников, Рунт и два его сына, поднялись на поверхность, и в течение десяти лет наблюдали эти галактики, и ту самую пресловутую точку центра видимой вселенной в земные телескопы. Результаты этих наблюдений ошеломили учёных Пелка. Слабое, неизвестное излучение, в виде лучей расходилось от точки центра видимой вселенной к границе света. Эти лучи испускали тепло, и Рунтам удалось увидеть их через инфракрасные фильтры. Проследив направление лучей, учёные уже не сомневались, что они соединяют точку центра видимой вселенной и те самые шестнадцать пограничных галактик, стоящих «на якоре». Предположив, что таких лучей может быть гораздо больше, Рунт решил продолжить наблюдение за предполагаемым центром вселенной, но уже с другого телескопа. Во время переезда, Рунт и его сыновья исчезли, и начатое ими исследование прервалось.

Сейчас от земной науки не было никакого толку в этом вопросе. Граница света и неподвижные пограничные галактики ещё не были открыты. После катаклизмов сорок седьмого перехода, наука Земли только подбиралась к субквантовой теории строения мира, а о прикладном её применении в этом переходе, не приходилось и мечтать. А ведь благодаря утраченным инструментам наблюдения — плазменной квантовой оптике, были обнаружены пограничные галактики, граница света и то самое неизвестное излучение из центра вселенной.

Квантовая физика не входила в сферу научной деятельности старшего научного сотрудника лаборатории математической физики Вениамина Елтина, поэтому Спутник Елтин только отчасти понимал, о чём идёт речь. Учёные Пелка, на том самом заседании научного совета, говорили, что земную науку, в сорок седьмом переходе, «тормознули» в самый неподходящий момент. Ведь в сорок шестом она вплотную подошла к самостоятельному открытию движения мира — как глобального понятия, и жизни — как его части, от уровня к уровню на астральном плане. Конечно, в последнем переходе научно-технический прогресс шёл гораздо быстрее, чем во всех предшествующих переходах, но невозможно за две тысячи лет «нагнать» всё, что было наработано за девяносто шесть.

В Умратстве никогда не вели хроники достижений земной науки и теперь в Пелке очень об этом жалели. Елтин, наконец, понял, в чём заключался конфликт «отступников» из Пелка и координаторов из Матаса. Власти Матаса следовали установкам эмиссаров — не вмешиваться в развитие цивилизации людей, чтобы не происходило. Они должны были исполнять свою главную обязанность — фиксировать возникшие на Земле после переходов «лишние явления природы», наподобие неразумных, человекообразных гигантов, и избавлять от них планету, если она сама не справлялась. Спутникам дозволялось только использовать достижения науки и техники человечества, если они могли улучшить жизнь в подземелье, и не более того. Отступники из Пелка считали, что Спутники обязаны сохранять научные достижения человечества, раз считают себя его опекунами и несут «миссию» спасителей Земли. Их поэтому и называли отступниками, что они отступили от незыблемых догм эмиссаров.

Одной из эмиссарских установок было правило — набирать с поверхности новичков, только из числа перспективных молодых учёных. Этим и воспользовались отступники. Они построили Пелк, где бывшие Спутники из разных переходов, по памяти, восстанавливали достижения науки своего времени, и проводили собственные исследования. Работая на поверхности, Спутники — учёные Пелка, собирали научную информацию и тщательно её архивировали. Когда координаторы узнали об этом, то приняли жесточайшие меры воздействия для Спутников из Пелка — покидая подземелье по работе, они больше не могли туда вернуться. Самое коварное в этих мерах было то, что Спутники о них не знали, и продолжали, как ни в чём не бывало, выполнять свои обязанности на поверхности. Однажды Пелк опустел. Почти половину перехода туда никто не возвращался. И вот в Умратстве, наконец, узнали, как Тарма расправилась с инакомыслием в долине Спутников. Ведь решение о невозвращении Спутников Пелка в подземелье, приняла именно она. Другие координаторы не захотели принимать участие в том, что Тарма называла — подавлением сопротивления. Она лично уничтожила все готовые архивы в Пелке, потому что и в этом деле у неё помощников не нашлось.

— Стоит ли говорить, что после невозвращения первых отступников, их дело продолжили сотни других. Они нашли способ собирать на поверхности нужную информацию, не покидая подземелье. — Рассказывали Елтину толвы. — Через несколько десятилетий, дети и внуки отступников были готовы бывать вместо них на поверхности, и беспрепятственно возвращаться обратно в долину Спутников. Тарма не рискнула, не пускать их обратно в подземелье.

Елтин раздумывал над тем, что борьба с инакомыслием, подавление сопротивления — стары, как мир. И даже идеальный, на первый взгляд, почти утопически свободный мир Спутников, грешит акциями, так сказать, усмирения несогласных. Ход его мыслей прервал вызов Кема. Он нашёл установку, назначения которой не понимал. Толвы тоже терялись в догадках, что это может быть. «А я чем могу помочь?» — думал Елтин, входя в помещение, похожее на его родную лабораторию. В самом дальнем углу стояла небольшая кабина, напоминавшая шкаф-купе с прозрачными дверками. Пульт, с которого, судя по всему, управляли этой установкой, находился на расстоянии двух метров от неё.

— Толвы не могут перевести надписи на пульте. Видимо, все обозначения зашифрованы. На языке эмиссаров только одна надпись — у рычага подключения питания. Но и он не срабатывает. — Сказал Кем.

— Понятно. А меня ты зачем позвал? — Спросил Елтин.

— Попробуй нажать на рычаг питания.

— Ты хочешь сказать, что если у меня и Матаса ДНК совпадает почти на девяносто процентов, то я смогу запускать секретное оборудование эмиссаров?

— По крайней мере, попытайся. — Вздохнул Кем.

Елтин подошёл к пульту, и один из толвов указал ему на заветный рычаг. Елтин повернулся к Кему, и проворчал:

— Тоже мне рычаг, просто разновидность сенсорной кнопки. — И не глядя, нажал на неё. Через секунду пульт «ожил» и скрипучий голос автомата, что-то сказал.

— Он говорит, что приветствует, тебя, и просит задать программу действий. — Молодой толв смотрел на Елтина, буквально вытаращив глаза.

— Интересно. И какую программу ему задавать? — Елтин и сам был очень удивлён тем, что пульт среагировал на его прикосновение. Толв опомнился, подошёл к пульту и начал просматривать засветившиеся надписи.

— Теперь все надписи на языке эмиссаров, — сказал он, — но я не понимаю, что они означают. Например — «Мост». Какой ещё мост?

Елтин, не дожидаясь, пока его попросят, нажал на кнопку, на которую указывал толв. На кабине засветилось верхнее табло, стеклянные двери плавно разошлись. На одной из створок высветилась, пульсирующая синим цветом, стрелка, указывающая на кабину, и автомат опять что-то сказал.

— Он приглашает тебя войти в кабину. — Сказал толв.

— Так и сказал — Елтин, заходи?

— Нет, он сказал — Чинес.

— Ну, Чинес, так Чинес. — С этими словами Елтин решительно направился к кабине, и когда он уже ступил в неё одной ногой, откуда-то выскочил Чим и запрыгнул в кабину вперёд Елтина. Елтин попытался выкинуть оцелота наружу, но кот забился в угол, угрожающе поднял лапу, и зашипел.

— Ну, ты даёшь, котяра, а ну брысь! — Чтобы дотянуться до Чима, Елтину пришлось войти в кабину. Он присел на корточки и попытался уговорить кота добровольно выйти.

— Елтин, быстрее, на табло идёт обратный отсчёт, мы не знаем, что будет, когда он закончится. — Крикнул Кем.

Елтин оглянулся и увидел, что стеклянные створки быстро закрываются. Он протянул руку, чтобы не дать им закрыться, но створки уже сошлись и автомат опять что-то сказал. Толвы закричали, но Елтин их не услышал, кабина не пропускала звук. Чим сразу успокоился, потёрся о ноги Елтина, а когда тот встал, забрался к нему на руки, цепляясь когтями за одежду. Так, с котом на руках, Елтин стоял в кабине и ждал, чем закончится это неожиданное приключение. Прошло около минуты, автомат опять что-то сказал и спустя пару секунд стеклянные створки разошлись. Елтин вышел из кабины, бросил на пол кота, и шуганул его, хлопнув в ладоши. Чим со всех ног рванул к входной двери, но резко затормозив, вернулся обратно, и уселся рядом с Елтиным. Елтин посмотрел на Кема и толвов, и испугался.

— Вы чего, ребята? Как бы сказала моя матушка — на вас лица нет.

Кем первым стряхнул с себя оцепенение, быстро оглянулся, словно что-то искал, потом подошёл к Елтину, взял его под руку, и подвёл всё к тем же стеклянным дверкам кабины, и Елтин увидел своё отражение.

— Хорошо ещё, что не Годзилла. — Усмехнулся Елтин. На него смотрел Матас, такой, каким Елтин видел его на портрете. Только не прозрачный, а вполне нормальный человек. — И как вернуть всё назад?

Когда Кем и толвы не смогли сами разобраться, как запустить в установке обратный процесс превращения Елтина из Матаса в самого себя, они связались с Пелком. Посмотреть на Елтина в новом образе сбежались все, кто в тот момент работал рядом с Домчем. Одна женщина сказала:

— Елтин должен поспать. Я слышала, что когда эмиссары трансформировались, эта трансформация вступала в силу только при пробуждении ото сна.

— Ты хочешь сказать, что просто поспав, Елтин может обрести черты личности и память Матаса? — Спросил её Домч.

— Я думаю, что он и был Матасом без всякой трансформации. Просто во многих перерождениях, немного изменилась его внешность и, естественно, «спала» его память.

Елтин, молча, слушал разговор Кема и Домча, и только то и дело закатывал глаза, кивал головой, и разводил руки в стороны. У него просто не было слов, во всяком случае, приличных, чтобы выразить своё отношение к решению, которое собирались принять Спутники. А собирались они, ни много, ни мало, оставить Елтина в облике Матаса, на всё время пребывания в Нарисе. Кто-то в Пелке сказал, что у Елтина может «проснуться» не только память Матаса, но и сила эмиссара. А про силу эмиссара Елтин наслушался ещё во время своего обучения. Когда Кем закончил разговор с Домчем, и попытался, отправить Елтина спать, Елтин, из вредности, сказал: «Атанде» — и отправился гулять с Чимом по улицам Нариса. Ему нужно было подумать. События начали развиваться слишком быстро для его, ещё неокрепшего самосознания Спутника.

Если он проснётся эмиссаром, то дело плохо. Люди Икс этим товарищам в подмётки не годятся. Елтин по несколько раз пересматривал все фильмы о людях-мутантах и знал, что даже самый неопытный эмиссар это Росомаха, Магнето, Циклоп, Шторм, Мистик, Зверь, Айсберг, Роуг, Дэдпул и Хавок в одном флаконе. Ещё забыл Серебряного Сёрфера и, наверное, кого-то ещё. Конечно, эмиссары не мутанты, многое, на что они способны, достигается с помощью мощнейшего снаряжения, но и по природе своей они могучи, как боги Олимпа, тоже вместе взятые. Например, они могут спокойно находиться в космосе без корабля, а при необходимости перемещаться на колоссальные расстояния. Кем объяснил Елтину, что эмиссары прошли очень долгий путь развития, и эволюция превратила их в настоящих живых монстров. В Умратстве бытует легенда, что Матас остался на Земле потому, что больше не хотел жить жизнью эмиссара. И что со всем этим делать ему, Вениамину Елтину, только четыре года назад, из чистого любопытства, подавшегося в Спутники? Елтин не знал.

От тяжёлых раздумий его отвлёк оцелот, который разыгравшись со скользящими по земле бликами от плавающих в воздухе фонарей, налетел на него и плюхнулся под ноги. Елтин взял Чима на руки, и решил вернуться, чтобы накормить животное. Случайно взглянув на ближайшее здание, Елтин прочитал надпись на его фасаде — «Собрание дневников». И уже во второй раз за день испугался. Он точно знал, что раньше на этом здании не было никакой надписи, значит, она была невидима для глаз простого человека и даже Спутника. Но Елтина испугало не то, что он вдруг увидел скрытую надпись, а то, что он её прочитал. Два слова были написаны на языке эмиссаров, и Елтин понял, что это тот самый архив, ради которого, они пришли в Нарис. И что ему не надо ложиться спать, чтобы проснуться эмиссаром, он им уже стал.

Через неделю после возвращения в Пелк Елтина и Кема, с Кемом связалась Тарма, и приказала немедленно вернуться в Матас. Кем отказался. Он прекрасно понимал, что до координаторов дошли слухи о его несанкционированном посещении поверхности вместе с Елтиным и молодыми толвами. Толвы ещё не вернулись в подземелье, продолжив запланированный маршрут. Им нужно было посетить ещё два города эмиссаров, где они планировали проверить систему жизнеобеспечения. Кем опасался, что если он вернётся в Матас, его вынудят всё рассказать о том, где они были на поверхности, и чем занимались, и молодых толвов могут не впустить в подземелье.

— Нужно сначала установить источник утечки информации, — Сказал он Домчу. — Неужели в Пелке появились доносчики?

— Это вряд ли. — Ответил Домч. — Скорее всего, были проверены камеры слежения на дорогах ведущих вверх. Вас опознали проверяющие. Только и всего. Если бы имел место донос, то Тарма бы не приказала тебе, просто явиться. Около Пелка уже бы стояла армада патов в полном составе. Наша подружка Тарма много раз грозила запечатать Пелк в скале на веки вечные. Она, как огня боится того, что кто-то найдёт архив эмиссаров. Помнишь, как она радовалась в тридцатом, что эмиссары не стали его вскрывать?

— Не помню. — Коротко ответил Кем.

— Если бы она знала, что вы были в Нарисе, и мало того, что нашли архив, принесли его в Пелк, а теперь Елтин его расшифровывает, мы бы с тобой сейчас не разговаривали.

Тарма связывалась с Кемом каждый день, и продолжала настаивать на его возвращении в Матас. В конце концов, он спросил её напрямую:

— Тарма, зачем ты хочешь, вернуть меня в Матас? Я работаю с Елтиным, и у меня нет времени мотаться туда-сюда по долине.

— Я хочу знать, зачем вы поднимались на поверхность, да ещё с толвами.

— Это тебя не касается. У нас продолжается учебный процесс, и я не обязан отчитываться перед координаторами об его ходе.

— Кем, неужели, будучи на поверхности, вы не удосужились узнать, что говорят и пишут в средствах массовой информации людей?

— Нет. Мы работали в горной местности, по своей программе. Там поблизости нет человеческого жилья.

Тарма опустила голову, потом тихо сказала:

— Тогда выйди в Интернет. В Пелке же умеют подключаться к нашим коммуникациям. Я прикажу не блокировать для Пелка доступ в сеть. После поговорим, думаю, одного часа тебе хватит.

Елтин смотрел на экран компьютера и не верил своим глазам. После того, как Кем сообщил ему о том, что происходит на поверхности, Елтин спешно поднялся наверх. Целый день он просматривал хронику событий за последние десять дней. Они с Кемом ещё были в Нарисе, когда однажды утром по всему миру на три часа вырубилось электричество. Парализовало всё на свете. Четырнадцать воздушных лайнеров упали в Атлантический океан, несколько спутников связи сошли с орбиты, не было числа автомобильным авариям и сходам с рельсов поездов. Больше всего локальных катастроф пришлось на западное полушарие, где в это время день только начинался. Число погибших по всему миру исчислялось сотнями тысяч и сведения о новых жертвах «кровавого утра», как его окрестили журналисты, продолжали поступать. Через три часа подача энергии возобновилась так же внезапно, как и прервалась. Несколько часов, после подключения электричества, в мировом эфире стояла мёртвая тишина. Мир пребывал в шоке. Потом, как прорвало — началась истерика такого же мирового масштаба, как и сама катастрофа. Правительства не придумали ничего лучше, чем объявить инцидент глобальным терактом. С этим были согласны все. А вот мнения о том — кто, и главное зачем, его организовал, разнились в соответствии с ментальностью в каждой стране. Те, на кого пытались возложить вину за случившееся, клялись в своей непричастности к событиям.

В полдень, представитель организации содружества наций объявил, что причина произошедшего не найдена. В мире нет такой технической возможности отключить разом все электрические стации на планете. Потому что не работали не только крупные электростанции и котельные, но и все до единого автономные дизельные и бензиновые генераторы, даже на дачных участках.

Матушка Елтина пожаловалась сыну, что обычно, когда отключается электроэнергия, домофон у них в подъезде тоже отключается, и двери остаются открытыми. В этот раз они наоборот закрылись и все удивлялись, что же их держит, если нет электропитания? Соседи даже провели эксперимент, после того, как электроснабжение пришло в норму — сами отключили электричество во всём доме, домофоны отключились, и двери, как обычно, остались открытыми. Елтин только кивнул. Он уже прочитал, что это же самое творилось по всему миру. Люди оказались запертыми в своих домах и офисах, если двери в них запирались на кодовые, электрические замки.

Космонавты на Международной космической станции, во время глобального отключения электричества, видели странное свечение в районе Южного полюса — спиралевидные всполохи полярного сияния уходили вверх от самой земли и, пройдя атмосферу, рассеивались в космосе. На побережье Антарктиды, после этого сияния нашли сотни трупов пингвинов и других птиц.

Вообще с птицами творилось неладное по всей планете. В Эфиопии погибли самцы страусов, сидевшие на кладках. Другие страусы не пострадали. В Австралии воробьи падали замертво прямо на лету, а на островах Северного ледовитого океана, нашли несколько птичьих базаров, где погибли все их обитатели. По всему Тихому океану находили трупы фрегатов и альбатросов, они плавали в воде с распростёртыми крыльями, значит, смерть застигла их в полёте.

День катастрофы уже подходил к концу, когда одновременно на всех телеэкранах и компьютерных мониторах мира появился человек в маске, полностью скрывающей лицо, и спокойно сказал на русском языке:

— А почему вы, собственно, так всполошились? Мы просто лишили вас электричества на каких-то три часа. Вы лишили нас нашего дома, уничтожив планету, где мы жили, и за это мы просим у вас, всего ничего — отдать нам одного жителя Земли, его зовут Матас Чинес…

Человек в маске исчез и, после непродолжительных помех, на его месте появился другой, в странном одеянии, похожем на кокон, с лицом усеянном бородавками, как у жабы, но это, несомненно, был тоже человек. Он заговорил на чистейшем, литературном английском:

— Не верьте ему, это мы провели подзарядку своих кораблей вашим электричеством. И если вы не отдадите нам своего Чинеса, мы будем прилетать к вам на зарядку кораблей постоянно и без всякого расписания.

Не смотря на то, что угрожающие трансляции больше не повторились, к утру Интернет пестрел объявлениями о розыске Матаса Чинеса. Его искали Интерпол, спецслужбы всего мира и почти все рядовые пользователи Интернета. Вечером было объявлено, что человек по имени Матас Чинес не числится ни в одной базе данных. Но его продолжали искать в странах, где говорят на испанском или португальском языках, решив, что его имя и фамилия испанского или португальского происхождения. Ещё двое суток продолжалась истерика в СМИ, но люди быстро устают от негативных эмоций, и к началу четвёртого дня, напряжение пошло на спад. Уже были ликвидированы все последствия отсутствия электроэнергии на планете, и жизнь вошла в обычную колею. Елтину показалось странным, что в СМИ перестали поступать сообщения от официальных властей. Ни в одной стране больше не было правительственных комментариев произошедшего, замолчали и представители международных организаций.

На пятые сутки, одновременное появление на всех экранах планеты странных субъектов, было объявлено розыгрышем группы хакеров из России, которых, якобы, к тому моменту, уже задержали. Отец Елтина просматривая оперативную съёмку ареста этих хакеров, усмехнулся:

— Венечка, это фальшивка. Посмотри в правый верхний угол экрана, дом вовсе не дом, а мягкая декорация. — Отец знал, что говорил, он много лет проработал на телевидении инженером осветителем.

Елтин и так понял, что мировые власти стараются, успокоить население Земли. Несанкционированное появление инопланетян в мировом эфире, наглядно демонстрировало, что человечество бессильно противостоять какому-либо инопланетному вторжению. Новая волна паники, после «кровавого утра» на Земле, могла привести к непредсказуемым последствиям, даже без вмешательства внешних сил. Елтина удивляло только одно, почему такое «позднее зажигание» у этого «опровержения»? Долго думали, как провести «успокоительные» процедуры? Боялись ошибиться? Или с правящими кругами связался кто-то ещё, и распорядился поступить именно так, а не иначе?

Шестые сутки прошли спокойно, только на форумах в Интернете продолжались споры о том, что же это было, кто же так нахально отключил электричество по всей планете. И все, как один, пользователи, склонялись к тому, что правительства что-то скрывают. В вечерних новостях ВВС выступил авторитетный учёный — космолог и заявил, что событие имевшее место утром того злосчастного дня, не что иное, как природная аномалия. По его мнению, планета Земля в течение трёх часов находилась в определённой зоне отклонения от своей орбиты. Елтин мысленно усмехнулся: «Интересно, кто-нибудь определил, что это за зона?». А профессор вдруг сделал заявление, от которого у Елтина разболелась голова, как от недостатка кислорода в высокогорье.

«Человечество впервые столкнулось с явлением природы космического масштаба. Земля прошла через поток неизвестных науке частиц, которые, как магнит притянули к себе всё электричество планеты, как выработанное на электростанциях людьми, так и природное. По последним данным, одновременно с отключением электричества на планете прекратились все грозы. Свидетели заявляют, что молнии вытянулись в прямые, широкие, вертикальные ленты и улетели в направлении космоса».

— Что за ерунда, — проворчал Елтин. — Что значит «улетели»?

А профессор продолжал.

«Некоторые исследователи, объясняют гибель птиц по всему миру, именно движением молний вверх. По крайней мере, вскрытие фрегатов и альбатросов, найденных в Тихом океане, показало, что они погибли налету именно от удара электрическим током».

— Ну, воробьи в Австралии, тоже гибли налету, только там была солнечная погода. А как же африканские страусы, сидевшие на яйцах? А бедные крачки на своих базарах? И пингвины в Антарктиде? — Снова проворчал Елтин, и профессор словно услышал его саркастические замечания.

«Гибель остальных птиц, пребывавших в материковой зоне, объясняется тем, что они находились в районах повышенной сейсмической активности в недрах земли, или в районах действия подземных вулканов на огромной глубине, существование которых давно предсказано, но пока не было подтверждено наукой. Как известно, и сейсмические процессы и извержения вулканов сопровождают выбросами колоссального количества энергии, в том числе электрической. Всем знакомы фото и видео, когда над вулканом во время извержения одновременно образуется множество молний. А о существовании подземных гроз давно известно науке».

— Ага. Только почему они так избирательно били в Эфиопии — только по сидящим страусам? Хотя… — Елтин остановил запись выступления профессора и открыл статистику появления молний в Африке. — Точно! Эфиопия совсем недалеко от Конго, где горная деревушка Кифука на востоке страны, держит пальму первенства по частоте ударов молнии в год. Интересно, кто-нибудь объяснил почему?

Елтин быстро набрал в поисковике необходимый запрос. В меню, которое он получил, было всего несколько ссылок. И когда он их просмотрел, то решил, что только зря потратил время. Нигде внятно не объяснялась причина появления такого количества молний в этой Кифуке. Открыв последнюю ссылку, Елтин быстро пробежал глазами текст, убедился, что это просто повтор того, что он уже читал, но вдруг обратил внимание на маленький значок в конце статьи. Даже в их университете существовало положение о приватных научных сведениях. Если в базу данных заносились материалы о закрытых исследованиях, то они отмечались особым знаком. И все знали, что речь идёт о режимной информации.

— Так. Значит, исследования проводились, но их результаты обнародованию не подлежат. И, если я сейчас не скажу глупость, то в недрах этого района Африки, постоянно бушуют подземные грозы, и они притягивают к себе молнии с поверхности. Интересное предположение. Разноименные электрические заряды (то есть заряды разного знака) притягиваются друг к другу, а одноименные отталкиваются. Во время грозы положительный заряд на поверхности земли притягивает к себе отрицательный заряд нижней части тучи. А что притянул к себе положительный заряд подземной молнии «кровавым утром», ведь никаких туч с отрицательным зарядом там не было? «Вытянутое» наружу подземное электричество било «со всей дури» только на выходе, то есть разряд подземной молнии имел наибольшую силу у самой поверхности. Молнии, по статистике, чаще попадают в неподвижные объекты. Сидящий страус неподвижен, и площадь его соприкосновения с землёй гораздо больше, чем, например, у стоящего. А у идущего страуса, постоянно меняется положение относительно поверхности, и он рискует гораздо меньше получить удар молнией, как по голове сверху, так и в живот снизу. — Елтин почесал затылок. — Надо будет спросить у Кема, что происходит в недрах под Африкой. Но, что бы там не происходило, мне думается, что люди видевшие, как молнии вытягивались вверх и улетали, говорят правду. Это вытягивание молний объясняет изменение силы подземного разряда в сторону уменьшения, если он от земли удаляется, да ещё вытягивается и расширяется. Или попросту рассеивается до определённой степени.

Ого, до чего может додуматься человек, только приблизительно знакомый с проблемой. Но почему, так или иначе, погибали только птицы? Послушаем, что скажет об этом господин профессор.

Елтин снова почесал затылок и включил запись выступления профессора — космолога. Но профессор сказал только несколько заключительных фраз, и попрощался со зрителями, пообещав держать их в курсе исследований, пережитого планетой природного феномена и его последствий.

Седьмые сутки после «кровавого утра» начались с сенсационного заявления верховного гуру, никому не известной секты, адепты которой жили на уединённом острове, где-то в восточной Азии. И снова Елтин едва не закрыл запись выступления этого маленького лысого человечка. Гуру говорил на своём языке, бегущая строка показывала синхронный перевод на английский. Как водится, он сначала наплёл про апокалипсис, конец света и наступившую расплату за грехи людские. Долго перечислял всех виноватых из ныне живущих, в основном президентов, деятелей официальных церквей всех конфессий, независимо от чина и даже Папу Римского с Далай Ламой не забыл. Но потом он, как бы вскользь, упомянул Спутников, которые являются сородичами давно погибшего Матаса Чинеса, но гуру не знал, где их искать. Но зато он знал, кто такой Матас Чинес, потому что секта была основана его почитателями в старину. Гуру сказал, что если открыть архивы Ватикана, то человечество узнает много нового о своей истории, скрытое католиками от людей. Историю жизни Матаса Чинеса в том числе.

— Вот это да! — Присвистнул Елтин. — Можно было подумать, что это просто очередная спекуляция на имени Матаса, Но он упомянул Спутников. И как это понимать?

— Разговариваешь сам с собой? — Елтин оглянулся, и увидел, что за его спиной стоит Кем с Чимом на руках.

— Почему ты появился в доме моих родителей при помощи трансформации, да ещё и оцелота притащил?

— Елтин, Елтин! Меня впустила твоя матушка, ты ей сказал, что ждёшь человека по имени Кем, и довольно точно описал мою внешность. А Чима ты привёл сюда сам и забыл про него. Поэтому, он только и делает, что ходит хвостом за твоей матушкой на кухню, ест всё подряд, а потом спит на коленях у твоего отца. Ты коту, наверное, надоел. А твои родители ему даже туалет устроили, и он прекрасно понял назначение лотка, и с удовольствием им пользуется.

— Так, как давно ты уже здесь? Наверняка не меньше часа. Матушка не умеет выдавать информацию всю сразу, такие сведения ты мог получить, только если она тебя уже накормила.

— Да, в проницательности тебе не откажешь. Я не стал тебе мешать, пока ты изучал историю «кровавого утра» в Интернете, ты должен был всё увидеть и услышать сам.

— А сейчас почему решил нарушить моё уединение, я ещё не закончил. Мне нужно просмотреть историю событий за последние два дня. Я остановился на заявлении полоумного гуру, он меня очень удивил, упомянув Спутников.

— Этого достаточно. Вчера и сегодня в СМИ и Интернете полная тишина. Власти блокируют любые новые сообщения на эту тему. Гуру Шамсут арестован. Остров, где находится святилище Матаса, окружен военными кораблями под флагами разных стран. Вместе с Шамсутом была схвачена Тарма.

— Кто?

— Ты не ослышался. Тарма поднялась на поверхность, чтобы забрать в святилище завещание Матаса. Они с Шамсутом как раз доставали его из тайника, когда заявились военные.

— Почему же она не трансформировалась?

— Она не была на поверхности с сорок пятого перехода, и не смогла сориентироваться в новых энергетических фонах планеты. Теперь у неё есть бесценный опыт пребывания в неволе у людей в течение целых пяти часов.

— Так она всё-таки ушла от военных?

— Мы вывели её вместе с Домчем.

— И где она теперь?

— Где, где, — после принятия ванны доедает борщ и котлеты на кухне твоей мамы. А Домч уже спит у вас в гостиной. Ему больше всех досталось — несколько пуль попали ему в спину.

— А почему власти арестовали Шамсута? Тарма, наверняка, оказалась там просто не вовремя.

— За то, что он оскорбил его Святейшество.

— Ты хочешь сказать, что такая мощнейшая организация, как католическая церковь, обиделась на заявления какого-то островного фаната никому неизвестного Матаса?

— Это не церковь обиделась. Я точно знаю, Ватикан вообще не в курсе ареста Шамсута, и в чём его обвиняют. Его арестовали представители военной коалиции. А оскорбление понтифика, только предлог. Видимо, им нужны более точные сведения о Матасе Чинесе, чем расплывчатые заявления Шамсута на телекамеру. Его наверняка будут тщательно допрашивать.

— А в мире теперь командуют военные?

— Да. Земля негласно перешла на военное положение.

— А инопланетные трансляции, которые свалили на русских хакеров, кто их автор?

— Дело в том, что этим трансляциям больше сорока тысяч лет. В Пелке считают, что они были частью программы, которая «отключила» на Земле электричество. Возможно, тот профессор космолог был прав, причиной катастрофы было какое-то излучение. И скорее всего оно искусственного происхождения. Как радиосигнал, который достиг Земли и «отключил» на ней электроэнергию. А инопланетяне, пристроили к этому сигналу свои «послания».

— Но почему один говорит на русском языке, второй, на английском?

— Не знаю. Возможно, задействованы какие-то автоматические переводчики.

— Так значит их угрозы — пустышка и никто не прилетит?

— Честно говоря, я в этом сомневаюсь. Ведь кто-то же пытался проникнуть в долину Спутников с поверхности. И в дроне была установка на захват Матаса. Группа Домча выдвинула гипотезу, что попытка проникновения в Умратство и отключение электричества на Земле, стали возможны только после того, как здесь появился Матас. Эмиссары оставили Спутникам технологии, с помощью которых можно сканировать ДНК белкового организма на расстоянии светового года от Солнечной системы. Возможно, около Земли давно размещены подобные сканеры ДНК, которые только и ждали появления Матаса. И, скорее всего, будут ещё какие-то акции, у которых будет та же цель.

— И зачем им всем сдался этот Матас?

— Это надо выяснить, как можно скорее, чтобы предупредить возможные новые проникновения на Землю. Но сначала мы должны узнать, куда и зачем улетел Матас, и почему не вернулся. Тарма молчит, как партизан, вся надежда на архив эмиссаров.

— А завещание Матаса? Надеюсь, оно написано не на папирусных свитках, и не попадёт в руки командования объединённых вооружённых сил планеты?

Кем, молча, протянул Елтину знакомую синюю пластинку.

— Это и есть завещание?

— Да. С ним ты разберёшься в Пелке. И кстати, ты тут пытался понять, почему погибали только птицы. Всё просто, у них сохранился реликтовый механизм ориентации в полёте по электромагнитным линиям Земли. Пока планета проходила через излучение, эти линии были «перегружены», напряжение в них увеличилось в тысячи раз. Вот бедняги и получали смертельные удары током.

— А сидящие страусы, пингвины, которые не летают и крачки на своих базарах?

— Видимо этот птичий механизм ориентации работает, как принимающая антенна, усиливающая слабые электромагнитные сигналы, или вроде того. Он притягивает электромагнитную волну. Ну а остальное я уже объяснил — электромагнитные волны Земли были под высоким, смертельным для птиц, напряжением. Млекопитающим, по крайней мере, людям, в этом смысле повезло, их механизм ориентации по электромагнитным линиям Земли атрофирован. Но, почему-то, у людей исчезла едва обретённая телепатия, и они опять не помнят, что только несколько дней назад умели читать чужие мысли.

Когда Елтин, Кем, Домч и Тарма вернулись в подземелье, их уже ждали толвы, которые тоже только что вернулись с поверхности. Оказывается, они не сумели попасть в другие два города эмиссаров, где собирались перевести в ждущий режим отключенную систему жизнеобеспечения. Сильный ветер не позволил им воспользоваться лазерной тропой, и они вернулись в Нарис. По пути они спасли группу альпинистов, застрявших на высоте две тысячи метров и посылавших сигнал SOS, но их никто не слышал. Из-за аномально высокого содержания электричества в атмосфере любые радиосигналы рассеивались. В горах, местами, воздух просто искрился. Толвы дождались, пока люди уснут и спустили их вниз на своём спасательном плоту вместе с палатками. Утром они с удовольствием наблюдали, как проснувшиеся посреди альпийской деревни альпинисты, ничего не понимая, озираются по сторонам.

Толвы не стали проверять причину отклонения от нормы содержания электричества в атмосфере, потому что в Нарисе сработала какая-то сигнализация, и они поспешили найти, откуда идёт сигнал. На западной окраине города установлена вышка, похожая на антенну. Спутники не знали, для чего она предназначена и никогда не активировали её. Когда толвы подошли к вышке, то увидели, что антенна была только верхней частью какого-то сооружения, которое сейчас медленно выходило из-под земли. Ждать завершения процесса пришлось больше двух часов, но уже через час толвы поняли, что перед ними огромный, около полутора километров высотой, космический корабль, на борту которого было большими буквами написано на языке эмиссаров — «ЧИНЕС». Когда корабль полностью вышел на поверхность, оказалось, что он установлен на специальной платформе, которая опустила его в горизонтальное положение.

— Так вот зачем нужен западный пустырь в Нарисе. А я удивлялся, этой небывалой расточительности эмиссаров. Они всегда экономили место, отражающие экраны прожорливы на энергию, и пустырь в городе был нонсенсом. — Сказал Домч.

— Я знала про этот корабль, — вмешалась Тарма. — Но не была уверена, что он находится в Нарисе. Давайте дослушаем толвов.

Но толвам было нечего больше сказать. Они попытались открыть корабль, на двери шлюза для входа людей был контур человеческой ладони. Они все по очереди вкладывали в этот контур свои руки, но двери не открылись. Как не открылся технический шлюз и оба аварийных.

— Это рука Матаса, — Тарма посмотрела на Елтина, — и открыть его сможешь только ты.

— А что, отпечатки ладоней у нас тоже совпадают? И зачем его открывать? Разве в этом корабле есть нужда?

— Нет, ваши отпечатки могут не совпадать. Контур ладони это сканер ДНК. — Домч улыбался. — Это замечательный тест на вашу с Матасом идентичность.

— А почему ты разулыбался? — Удивился Елтин.

— Потому что, если ты второй Матас, то власти Тармы в Умратстве пришёл конец. Она больше не сможет отдавать приказы без твоего согласия.

— Это почему?

— Вся система жизнеобеспечения юстирована* на распознавание ДНК Матаса. Он первичный, так сказать, босс всего подземного хозяйства долины Спутников и городов эмиссаров на поверхности. Тарма оставалась за хозяйку временно, только до возвращения Матаса. Она для системы вторична. И я уверен, что как только ты вышел из установки в Нарисе, и твоя ДНК полностью отождествилась с ДНК Чинеса, Тарма сразу потеряла свою власть. — Домч, подошёл к Тарме и обнял её за плечи. — Я прав, красавица?

Тарма посмотрела на него, как затравленный зверёк и ничего не ответила. И тут только Елтин увидел, что с их последней встречи Тарма сильно изменилась. Она осунулась, похудела, и стала сутулиться.

— Иначе, ты бы не пощадила своего потомка дальнего? — Продолжал Домч. Он пытался заглянуть в глаза Тарме, но она так низко опустила голову, что Домчу пришлось наклониться, чтобы взять её за подбородок. Но Тарма вдруг вырвалась и убежала в соседнее помещение. — Ну, вот, видишь, Елтин, твоя сто тысяч раз прабабушка не хочет признаваться, что когда-то пошла против воли возлюбленного супруга, и узурпировала власть в долине Спутников. Но она всего лишь человек, а не могучий эмиссар, чтобы одним прикосновением вернуть себе подчинение Умратства. Поэтому и попыталась, за твоей спиной, снова подключиться к системе с помощью карты Матаса, которую спрятала на поверхности, подальше от долины.

— А ты откуда всё это знаешь?

— Во-первых, я заподозрил, что с Тармой что-то происходит, когда мы спускались в подземелье. Она предъявила свою кодирующую карту наравне со всеми. Раньше ей было достаточно приложить к сканеру ладонь. И почему-то заработала моя кодирующая карта, а она была заблокирована, и я очень рисковал, поднимаясь наверх, чтобы спасти Тарму. Я мог запросто не вернуться. И сразу по возвращении, я прочитал несколько документов из последнего дневника Матаса, которые ты успел расшифровать. Там же находится копия последних распоряжений, которые он оставил жене и детям, покидая долину Спутников. Мы называли этот документ завещанием Матаса. А оказалось, что это просто план действий для Тармы, на случай его невозвращения на Землю.

— И что же они должны были сделать?

— Покинуть долину Спутников навсегда, уйти на поверхность вместе со всеми, кто там жил.

— А куда он подевался с Земли?

— Не знаю. В дневниках ничего об этом не написано.

— Ну, хорошо, с Тармой всё понятно. Бабулька хотела жить вечно, да и бог с ней. Ты не ответил мне про корабль, зачем его сейчас открывать?

— Ты это поймёшь, только когда откроешь его. Сейчас по всему Умратству происходят странные вещи. Самое заметное то, что свет геллеров снова стал белым. В Пелке говорят, что ничего странного, просто в системе управления автоматически восстанавливаются первичные установки Матаса, которые Тарма заменила на свои. И если корабль, скрытый много переходов назад, сам покинул своё укрытие, значит, на это есть уважительная причина.



Шамсут лежал на полу в своей камере и не мог пошевелить даже губами, чтобы прочитать молитву. Он понимал язык белых людей, но не мог на нём говорить. Поэтому, когда его привели в большую комнату без окон, высокий седой старик разговаривал с ним через переводчика. Но переводчик обманул белых людей, он не знал языка племени таму, на котором говорил Шамсут и белые люди всё понимали неправильно. Шамсут им говорил, что Матас древнее божество его племени, но они не поклоняются ему, а хранят память о нём. Переводчик говорил, что Шамсут какой-то гуру. А Шамсут не понимал слова гуру, и продолжал рассказывать о Матасе, который в древние времена помогал всем таму переходить в новые дали вместе с землей, на которой они жили. Он говорил им — не бойтесь, там вы станете мудрее и богаче. Переводчик говорил, что Шамсут прячет Матаса в своей пещере, но у Шамсута не было пещеры. А белые люди заставляли его показать, где эта пещера. Потом его били солдаты. Они сломали ему ноги и руки, и теперь Шамсут лежал на железном полу тюремной каюты, на большом корабле, которая казалась ему преисподней и, молча, молил о смерти.

Когда Шамсут услышал, что белые люди ищут Матаса Чинеса, он пошёл им сказать, что Матас давно погиб у далёкой звезды и не вернулся на Землю. Прежде чем улететь, он пришёл к таму и сказал — я улетаю, и если не смогу вернуться, мой корабль вернётся сюда без меня. Вы увидите его трижды на рассвете, а потом он приземлится в свой дом. У корабля Матаса тоже был дом. Но прежде, корабль сбросит на землю таму ящик с памятью Матаса. И таму найдут этот ящик в лесу и спрячут до того дня, когда за ним придёт его прекрасная жена из долины Спутников. И однажды на рассвете таму увидели, что корабль Матаса вернулся без него, и опечалились. Они видели корабль Матаса и на следующий день на рассвете, а на третий день в лес упал железный ящик и таму спрятали его в священной роще. Но жена Матаса не приходила много времени. И только после того, как Шамсут сказал белым людям, что Матас погиб, она пришла забрать ящик с памятью своего мужа. Она сказала, что её зовут Тарма, и Шамсут поплыл с ней на лодке в священную рощу, ведь земля, где была роща, давно стала островом, и отдал ей ящик. Но на берегу их ждали белые солдаты, чтобы схватить. Шамсут молил, чтобы они не били прекрасную Тарму, как они били его. Наконец Шамсут заснул. Он увидел во сне, как в его камере появился большой кот, похожий на леопарда, обнюхал его и лизнул ему щёку. Язык у кота был шершавый и Шамсут улыбнулся во сне. Потом услышал разговор, и увидел двух белых мужчин в одинаковой одежде.

— Ты сможешь его собрать прямо здесь? — Спросил Кема Елтин.

— Да. Только бы он был ещё жив. — Кем склонился над маленьким щуплым старичком в полотняной рубашке и холщёвых шортах. — Он жив, но уже впал в предсмертную кому. Давай вынесем его отсюда.

Когда в последнюю деревеньку племени таму пришли два белых мужчины и привели с собой живого и здорового Шамсута, которого все уже считали погибшим, таму захотели устроить праздник. Но мужчины не позволили. Они сказали, что все таму должны уйти с ними. А Шамсут сказал верить им, потому что они Спутники, друзья Матаса. Один мужчина, которого звали Елтин, посмотрел на небо и в небе появился корабль, и Шамсут сказал, что это корабль Матаса. Все таму сели в корабль, который был выше горы и он перенёс их к снежным горам, с другой стороны земли, в город Нарис. Когда таму вышли из корабля, то увидели свои хижины, которые друзья Матаса тоже привезли в Нарис.



Полковник Хобей только три дня назад был назначен командующим тихоокеанской группировкой объединенных вооружённых сил, и от души наслаждался возможностью устроить выволочку американским и английским военным, которые оказались в его подчинении. Операция под названием «Гуру», придуманная в недрах спецслужб ведущих мировых держав, имевшая единственную цель — свалить на кого-то отсутствие на планете этого Матаса Чинеса, и тем самым оправдать то, что его не смогли найти мощнейшие поисковые организации мира, с треском провалилась. Сначала исчезла Седая, так он называл женщину, арестованную вместе с этим старикашкой Шамсутом, а сегодня ночью, исчез и Шамсут. Хобей подозревал, что дело здесь нечисто и послал за знакомым колдуном. Нельзя уйти незамеченным с военного корабля, стоящим на якоре в двадцати милях от берега, где на борту, через каждый шаг, вооружённая до зубов охрана, и локация по последнему слову науки и техники. Колдун был его двоюродным братом, и Хобей знал, что он не обманет. Если ничего не увидит, то так и скажет — не вижу. Но колдун молчал.

— Ты чего молчишь? — Осторожно спросил Хобей.

— Ты мне не поверишь. — Ответил колдун и собрал свои причиндалы.

— Говори, поверю или нет, тебя не касается.

— Шамсута забрали белые боги. Они прошли сквозь перегородки корабля, как будто их не было. И Седую забрали тоже они, и одного твои солдаты подстрелили.

— Какие ещё белые боги? И разве можно подстрелить бога?

— Не знаю, можно или нельзя. Я сказал, что увидел. Твоё дело разбираться боги это или не боги.

Настроение Хобея, после общения с колдуном, испортилось, и пока его подчинённые собирались на совещание, он смотрел на них с кислой миной, и нервно постукивал пальцами по столу. Его уже не радовала возможность устроить разнос иностранным коллегам, потому что он знал, что они с лёгкостью докажут, что Шамсут просто не мог сбежать. А как «растворилась» в воздухе Седая, видели много свидетелей. Но всемирный военный альянс состоялся благодаря чрезвычайным обстоятельствам, возникла реальная угроза из космоса, и поэтому Хобей подумал, что к нему не может быть претензий у командования. «Не чисто» было не только в исчезновении Седой и Шамсута, и Хобей боялся, что дело не в банальном колдовстве. Учёные представили доклад, где говорилось, что Земля в любой момент может снова пройти через неизвестное излучение, и никто не знает, что может случиться на этот раз. Хотя, угрозы инопланетян оказались почтенного возраста, но не принимать их всерьёз, у мирового сообщества не хватило духу. На сегодняшнем совещании, первым будет выступать этот космолог, который поведал гражданскому населению, как обстоят дела с научной точки зрения. Ему запретили говорить в эфире, что «кровавое утро» может быть только началом великих катаклизмов на планете. У Хобея скребло на душе и по другой причине. Он вырос недалеко от деревеньки, где жил Шамсут и прекрасно знал язык его племени таму. Ещё во время всемирной трансляции выступления Шамсута перед журналистами, он понимал, о чём говорит старик. И что перевод, мягко говоря, не соответствует сказанному старым таму. Он даже доложил об этом начальству, но никто не принял всерьёз слова Хобея. Все решили, что он просто выгораживает соседа, и приказ об аресте Шамсута был отдан. И Хобей смирился. Что могут знать эти белые о многовековой традиции маленького племени таму, которое выжило под натиском цивилизации, только благодаря памяти о своём боге Матасе. Шамсут и знать не знал, кто такой Папа Римский, и уж тем более ему бы и в голову не пришло, обвинять в чём-то мировых лидеров и все церкви вместе взятые.

Когда началось совещание, Хобей сделал вид, что не стоит обсуждать при гражданских, как он сказал, неувязки по службе и предоставил слово профессору Джефферсону.

То, о чём говорил профессор, заставило всех присутствующих забыть, что они военные, устав, свои служебные амбиции, многочисленные правила и военные тайны. Все, от молодых лейтенантов до седовласых генералов и полковников, почувствовали себя просто людьми, беззащитными перед угрозой, которую принёс на Землю космос.

Учёным удалось разглядеть через инфракрасные фильтры телескопов, что через орбиту планеты Земля проходит несколько потоков неизвестного излучения, так называемых лучей, которые исходят из разных концов вселенной. Они пересекают орбиту под разными углами, и каждый приходит с другого расстояния. Пока их насчитали шестнадцать, и Земля пересеклась только с одним из них. Следующий поток, встанет на пути планеты через двадцать два дня. Компьютерное моделирование местонахождения источников излучения показало, что эти источники образуют чёткий многогранник. И в свою очередь, из центра этого многогранника к каждому источнику идёт мощный энергетический поток. По предварительным данным, лучи пересекают орбиту Земли на равном расстоянии друг от друга. И в каждом потоке планета будет находиться ровно три часа. Спектральный анализ этих лучей показывает, что они далеко не одинаковые. И не факт, что следующий луч, снова «просто» отключит на Земле электричество. Какими могут быть последствия прохождения планеты через эти лучи, предсказать невозможно. Мы можем, например, объявить на три часа «паузу» — остановить транспорт и любую деятельность, связанную с электричеством. Но вдруг следующий луч запрограммирован на что-то другое? Профессор не взялся даже предположить на что.

Изучив телесигналы с угрозами, которые были получены уже после того, как Земля прошла сквозь первый луч, учёные пришли к выводу, что эти послания идут вместе с потоком, словно приклеенные к лучу. И если землянам, суждено живыми снова пересечь этот первый луч, мы снова увидим на всех экранах этих двух субъектов. Направив антенны телескопов на следующий луч, учёные получили новый телесигнал. Когда на экранах появился высокий, худой старик в чёрном, по залу заседаний пронеслось дружное: «Охххххх!». Старик спокойно смотрел на людей, потом заговорил на каком-то «каркающем» языке, выкрикивая некоторые слова. Все посмотрели на профессора, но он показал жестом — ждать. Через некоторое время пошёл перевод, опять на чистом, литературном английском языке.

— Люди планеты Земля! Я Контис, с планеты Пяти морей. Вы понятия не имеете, где она находится, потому что наша галактика не видна из вашей части вселенной. Содружество шестнадцати галактик разыскивает последнего из матасиан, которые из-за своих амбиций погубили свою галактику, а вместе с ней ещё пятнадцать. Последнего матасианина зовут Чинес, и он жил на вашей планете долгие циклы. Только он сможет повернуть вспять процесс сдерживания наших галактик, который когда-то запустили матасиане. Моё послание вы получите, только в том случае, если Чинес вернётся на вашу планету, его ДНК обнаружат сканеры, установленные в вашей планетной системе. Они же отключат экраны, отклоняющие направленные потоки нейтрино, идущие на вашу планету из каждой галактики, пострадавшей от глупости матасиан. Что отправлено в каждом таком потоке, я знать не могу. Нейтрино способны нести программы даже всеразрушающих взрывных устройств. Наш поток нейтрино принесёт вам цикличные ураганные ветры и наводнения. Вы не сможете совладать с матасианином, потому что его раса древнейшая во вселенной, но мы призываем вас, найти его, и постараться отправить исправлять ошибки, которые совершил его народ.

Экран погас. Тягостное молчание повисло в комнате, и только стук секундной стрелки настенных часов отсчитывал мгновения этой гнетущей тишины. Вдруг внимание полковника Хобея привлекло какое-то движение сверху. Он поднял глаза и увидел, что на одном из шкафов сидит здоровенный кот. Этакий симпатяга, сладко зевнул, встал, потянулся, и грациозно спрыгнул на стол, за которым сидели участники совещания. Люди сразу оживились, кто-то сказал: «Это же оцелот! У него очень необычный окрас. Откуда он здесь?»

— Прошу прощения, это мой кот. — Все повернулись к входной двери. На пороге стоял молодой мужчина в странном одеянии, похожем на те, в которых ходят колдуны в голливудских сказках. — Меня зовут Елтин. А совсем недавно я узнал, что являюсь дальним потомком Чинеса с планеты Матас, которого все разыскивают. У меня полностью повторилась его ДНК.

— Как он сюда попал? — Заорал не своим голосом Хобей. — Охрана, взять его! — У полковника просто сдали нервы. Он ещё не успел разобраться с исчезновением Седой и Шамсута, а тут, на секретное совещание при закрытых дверях, на которое для гражданских оформляли допуск два дня, спокойно заявляется какой-то хлыщ с котом, и нагло заявляет, что у него видите ли ДНК того самого Матаса Чинеса! Два офицера, сидевшие рядом с дверью, вскочили и попытались скрутить Елтина. Но его спокойный голос прозвучал с другой стороны комнаты, над самым ухом полковника Хобея:

— Пошли, Чим. Нас предупреждали, что у военных мозги работают только по уставу. Нам здесь больше делать нечего. Придётся самим отменять военное положение на планете. А то эти вояки досекретничаются до того, что не заметят, как сами загонят себя в ловушку.

Офицеры «скрутившие» Елтина, удивлённо смотрели на пустое место, где он только что стоял. Кот, с места, прыгнул на руки хозяина и они исчезли.

— Что вы натворили, полковник! — Крикнул профессор Джефферсон. — А теперь посмотрите в окно. И будьте уверены, он больше ни за что не станет с вами разговаривать, а тем более советоваться.

Все присутствовавшие бросились к окну, отталкивая друг друга. Благо окно было панорамным, и все увидели, что в полукилометре от здания штаба стоит красавец космический корабль. Через несколько секунд корабль оторвался от земли, без единого выхлопа поднялся в небо, и вскоре исчез из виду.

— Вам же только что сказал человек по имени Контес, который сумел прислать к Земле своё послание в потоке нейтрино, что вы с ним не совладаете. — Снова заговорил профессор. — Полковник, а вы знаете, что такое направленный поток нейтрино? Или, например, сканер ДНК? Я уж не говорю об отклоняющем нейтрино экране.

— Не знаю! И знать не хочу! — Снова рявкнул Хобей. — Но пока на планете Земля военное положение, никому не положено нарушать его.

— Прекратите, Хобей! — Бригадный генерал Смит вернулся на своё место, и жестом пригласил остальных, сделать то же самое. — Вы что не понимаете, что наше совещание только что покинул человек, которого разыскивают по всему миру и новый главнокомандующий в одном лице? И какие бы решения мы сейчас не приняли, если ему не понравится, хоть одна запятая в приказе, который мы отдадим, он тут же его отменит.

— Интересно, каким образом, генерал Смит? — Хобей уже не кричал, он шипел.

— А таким же, каким вывел с нашего эсминца старика Шамсута, а ранее женщину с острова, оцепленного тройным кордоном.

Голос секретаря Хобея прервал перепалку полковника с бригадным генералом:

— Господин полковник, разведгруппа посланная в деревню, где жил Шамсут не нашла её на месте. Там девственный лес. — Отчеканил секретарь.

— Куда она могла подеваться? — Неожиданно спокойно спросил Хобей.

— Не могу знать. Спутниковые фотографии подтверждают — деревня таму отсутствует там, где находилась ещё сутки назад. Вместе с ней исчезли поля, колодцы и даже ритуальный камень, весом десять тонн.

Бригадный генерал Смит рассмеялся, глядя на растерянное выражение лица полковника Хобея.



Елтину нужно было время, чтобы разобраться в дневниках Чинеса. Дневники это неудачный перевод, скорее это был бортовой журнал, записи в котором были чёткие и короткие, с множеством сокращений, некоторые зашифрованы. Елтин искал алгоритм, по которому заполнялся этот журнал, и надеялся найти инструкции не только к заполнению журнала, но и управлению кораблём. В журнале не хватало несколько самых первых страниц, но структура журнала была такова, что удалить что-либо из него было невозможно, записи куда-то копировались. Елтин нашёл опцию, которая называлась «каскад», конечно, на языке эмиссаров, и даже его собственные записи исчезали, если он нажимал на значок «каскада», но найти, куда они девались, он не мог.

— Да, мало иметь ДНК эмиссара, нужно ещё понимать его логику. — Елтин потянулся и решил прогуляться по Нарису. После того, как он вынужденно переселился на корабль Матаса из соображений безопасности, не рисковал оставлять его на поверхности, и всегда возвращался в Нарис, чтобы корабль мог «отдохнуть» на родной стоянке.

Елтин направился к таму. Они прекрасно освоились на новом месте. Шамсут говорил, что поменялся только вид на горизонте, где теперь снежные горы, вместо моря. Таму и раньше редко покидали свою деревню, а теперь они собирали урожай риса и готовились к посадке следующего. Их совершенно не волновало, что происходит в остальном мире. Шамсут сказал: «Мы уже попытались помочь миру, рассказав ему о Матасе, но мир нас не понял. Зачем он нам?». «Всё у них по уму» — думал Елтин. Было забавно, что в Альпах таму выращивают тропические растения, и те дают прекрасный урожай. Таму и не надеялись, что соберут столько риса на новом месте. И подумывали, может не стоит сажать его во второй раз?

Елтин и Чим подошли к ритуальному камню таму. Только он не вписался на «своё» место в деревне, место камня занял колодец, именно там месторождение артезианской воды подходило к поверхности ближе всего. Но таму, с присущим им спокойствием, нашли камню другое место. Елтин уселся рядом с камнем и опёрся на него спиной. Таму были единственным народом Земли, которые были в курсе постоянных переходов планеты с плана на план. Матас нашёл таму ещё в девятом переходе и, как понял Елтин, просто дружил с этими благодушными людьми. Он даже оставался с ними на время перехода. Таму приняли Матаса за своего, потому что считали, что их предки тоже пришли на Землю со звёзд. Шамсут показал Елтину звёздную карту, которую сделал для них Матас. Компьютер корабля прочитал её, и показал, что родина таму находится в созвездии Эридан, возле звезды Эпсилон Эридана. Удивительно, но название народа таму, переводится, как — река, поток. Елтин закрыл глаза и постарался расслабиться. Напряжение последних дней очень утомляло его. Кем говорил, что Елтин, обретя силу эмиссара, всё равно остался человеком, и две его природы противоречат друг другу. Человек устаёт от того, чем приходится заниматься эмиссару, скрытая депрессия накапливается, и может дать выход в самый неподходящий момент. Вдруг ему на руки плюхнулся Чим. Он всегда так делал, когда наигравшись, приходил отдохнуть на руках у хозяина. Елтин, не открывая глаза, обнял кота, и постарался задремать. Но Чиму не сиделось на месте, он обнял Елтина за шею, и начал вылизывать ему лицо своим шершавым языком.

— Что за нежности, при нашей бедности… — Проворчал Елтин, и вдруг услышал чей-то смех. Он открыл глаза, и увидел девушку. Она, без сомнения, была из племени таму, только одета на европейский манер — в потёртые джинсы и завязанную под грудью клетчатую ковбойку. Девушка держала в руках ведро и швабру. Рядом с ней на земле лежала лестница стремянка.

— Здравствуй, Матас. Меня зовут Ами. Я прилетела домой из Лондона, где оканчиваю университет, когда узнала, что дедушку арестовали. И, как видишь, бесплатно вернулась в Европу. Извини, что разбудила тебя. Меня послали отмыть Ораку, больше мне в деревне делать нечего.

— Отмыть кого?

— Ораку, наш ритуальный камень.

Елтин скептически посмотрел на маленькое ведёрко в руках у Ами.

— И ты думаешь, что тебе хватит воды в твоём ведре, чтобы отмыть этого великана?

— Даже останется. Хочешь посмотреть, как купается наш Ораку?

— Любопытно. — Елтин встал, и помог девушке установить стремянку.

— А теперь отойди на несколько шагов. — Ами ловко поднялась по лесенке, плеснула немного воды на «макушку» Ораку, быстро спустилась на землю, убрала от камня стремянку и подошла к Елтину.

Вдруг вода на камне зашипела, стекла вниз тоненькими струйками, а из «макушки» забрызгал маленький фонтанчик. Прошло совсем немного времени, и фонтанчик превратился в настоящий поток воды.

— Ого! — Вырвалось у Елтина.

— Погоди, это ещё не всё. — Ами задержала Елтина за руку, когда он сделал шаг в направлении камня. Когда Ораку начал медленно вращаться, Ами сказала: — Вот теперь пора! — Она взяла швабру и начала водить щёткой по камню, что-то приговаривая на своём языке.

Елтин стоял, открыв рот. Он, конечно, стал могучим Матасом и всё такое, но чтобы камень вращался и изливал из себя воду…

— Эй, Матас! Подойди! — Крикнула Ами. Когда Елтин подошёл, она взяла его за руку и приложила его ладонь к камню. Ораку был тёплым!

— Объясни, сие явление природы.

— Он живой.

— Да, ладно! И давно?

— Что давно?

— Камень, давно живой?

— Он был таким всегда.

В деревню Елтин и Ами пришли уже затемно. Шамсут сидел на пороге хижины, закрыв глаза и сложив ладони вместе, он тихонько раскачивался.

— Эй, дедушка, — сказала Ами, — посмотри, кого я привела!

Шамсут встал и низко поклонился Елтину.

— Ты мне только что сказал, чтобы я рассказал тебе сказку про Ораку.

— Шамсут, я не понял…

— Дедушка каждый вечер разговаривает с Матасом, обо всём на свете. — Поспешила сказать Ами.

— Молится что ли?

— Нет. — Сказал Шамсут. — Мы с тобой разговариваем.

— Что-то я не припомню…

— Он разговаривает с тем Матасом, который не вернулся со звёзд. — Снова ответила за деда Ами.

— Да. И ты мне сказал, ещё до перехода, что скоро вернёшься. И ты вернулся. — Улыбнулся Шамсут.

— Понятно. А можно узнать, что ещё он тебе говорил. Ну, обо мне…

— Много говорил. Я записал. — И старик протянул Елтину обычную школьную тетрадку. — Ты сказал, что сам спросишь, когда придёт время. А пока послушай сказку про Ораку.

Вернувшись на корабль, Елтин никак не мог заснуть. Он перелистывал пожелтевшие листочки, исписанные неровным почерком Шамсута, и думал, что же там написано? Ами обещала прийти утром и перевести дедовы записи. Ами…

Когда пришло время прощаться, Елтин никак не мог уйти. Он стоял рядом с Ами с совершенно дурацким видом и болтал всякие глупости. И некому было сказать — ну что ты несёшь, Елтин, иди домой, девушке пора спать. Выручил Чим он, по привычке, цепляясь когтями за одежду Елтина, взобрался к нему на плечо и замурлыкал на всю деревню. Ами подошла к ним вплотную, протянула руку, чтобы погладить кота и Елтин почувствовал её запах. Сладковатый, немного терпкий и очень нежный запах молодого девичьего тела. У Елтина закружилась голова, он невольно отпрянул, потому что ему захотелось сделать совсем наоборот — притянуть Ами к себе и уткнуться лицом в её волосы. Чим от неожиданности свалился на землю, выгнул спину и зашипел. Елтин и Ами рассмеялись.

— Спокойно ночи, Матас. — Сказала Ами.

— Спокойно ночи, Ами… Только меня зовут Вениамин. Называй меня, пожалуйста, Вениамином.

— Это очень длинно — Вениамин, — улыбнулась девушка, — я буду называть тебя просто Мин. — Слова девушки ошеломили Елтина. Он точно знал, что в переводе с китайского мин означает яркий. Дома его звали Веня, в школе и университете Веник, и только Ами, почему то захотела называть его Мин… Но тут к нему на руки забрался Чим, видимо не стал рисковать и забираться на плечо. А со здоровенным котом на руках, не очень-то удобно разговаривать с девушкой, и Елтин, наконец, попрощался и ушёл.

На рассвете Елтин вышел из корабля, и присел на ступеньки трапа, дожидаться Ами. До прихода девушки было ещё два часа, поэтому Елтин, чтобы скоротать время, снова открыл дневник Матаса и попытался найти эту злосчастную папку под названием «Каскад». Сонный Чим появился следом, и немного погревшись в лучах рассветного солнца, побрёл по своим делам в направлении центра Нариса. Вдруг кот остановился, ощетинился и зарычал. Елтин ещё никогда не слышал, как оцелот рычит, и вздрогнул.

— Чим, что ты там увидел? — Елтин дотянулся рукой до сканера, и когда дверь шлюза закрылась, в один прыжок оказался рядом с котом. Чим смотрел на землю и рычал. Елтин вздохнул, он не любил трансформироваться, но теперь не было выбора. «Включив» зрение Спутника Елтин посмотрел сквозь землю. На глубине, примерно пятисот метров, работал огромный бур. Он шёл снизу вверх, и если он сумеет пройти до поверхности, то едва не заденет корабль.

— Кем, — крикнул Елтин в свою синюю пластину, — кто-то пытается пробиться в Нарис снизу!

Через пятнадцать минут Елтину доложили, что бур идентичен тому, что прошёл в долину Спутников со дна Средиземного моря. И что по подземелью к нему уже приближаются паты.

— Ты не видел в Нарисе дронов? — Спросил Кем.

— Нет. Здесь же сигнализация, она бы среагировала на постороннее вторжение.

— Если паты остановят бур, возможно, мы узнаем, чей он.

Паты остановили бур за триста метров до поверхности. Они запечатали его намертво и чтобы добраться до него, пришлось «вырезать» его из породы. А потом заделывать отверстие, которое он пробурил. В Нарисе находился корабль, и было нежелательно, чтобы скальные породы были нарушены. Пока в подземелье работала техника, Кем каждые десять минут докладывал Елтину, что там происходит. Елтин поглядывал на часы, скоро должна была прийти Ами, и он не хотел, чтобы девушка испугалась. Но вдруг он увидел, как Ами бежит к нему со стороны деревни. Она явно была уже испугана.

— Мин, Ораку исчез!

— Как это исчез?

— Утром женщины пришли к нему с цветами, поблагодарить за богатый урожай, но от него осталась только вмятина на земле. Сейчас вся деревня собралась вокруг места, где Ораку стоял, и просят его вернуться обратно.

— А что, он уже исчезал?

— Не знаю, но дед сказал, что нужно попросить, чтобы он вернулся.

— Вот тебе и сказочка про живой камень. — Елтин взял Ами за руку, и они на скорости трансформации отправились в деревню. Почувствовал тяжесть на ноге, Елтин подумал: «И как Чим ухитряется догонять меня, даже на скорости Спутника?»

Едва они подбежали к деревне, а все её жители стояли рядом с местом Ораку, образовав большой круг, и склонив головы, как с Елтиным связался Кем.

— Елтин, активизировались наши наземные станции слежения, а это значит, они засекли какой-то объект внеземного происхождения. И этот объект идёт на посадку. По предварительным расчётам он приземлится в Альпах. Учёные Пелка говорят, что маневры объекта в атмосфере не похожи на самостоятельную посадку, его словно кто-то принудительно заставляет сесть. По расчётам Пелка, посадка состоится через полчаса, сейчас рассчитывается точное место приземления.

— И что мне делать?

— Дождись, пока Пелк рассчитает место посадки. Я с тобой свяжусь.

— Подожди, Кем. В деревне таму исчез ритуальный камень. Они считают его живым. Я вчера собственными глазами видел, как он источал из себя воду, вращался и нагрелся, когда его мыли.

— Это тот самый десятитонный малыш?

— Да. Таму называют его Ораку, и считают, что он живой.

— Интересно. Только недавно мы с Домчем разговаривали о кремниевой жизни. Погоди, мне принесли расчёты — объект приземлится в Нарисе, прямо рядом с тобой.

— Что? Как он пройдёт через защитные экраны?

— Не знаю. Отойди сам и отведи людей на безопасное расстояние.

Через несколько минут высоко в небе показался светящийся шар. У него было две сверкающих оболочки, внутренняя — белого цвета, внешняя красного. По мере приближения к поверхности скорость шара резко упала, пропало сияние, и последние несколько километров он плавно опускался, словно на парашюте.

— Мин, это возвращается Ораку! — Сказала Ами, которая смотрела вверх, прикрыв глаза ладонью. — Но Ораку не один, он толкает перед собой какой-то маленький корабль.

Елтин, срочно связался с Кемом.

— Вы видите, что вытворяет живой камень?

— Видим. Он чётко конвоирует кораблик, который почти наверняка беспилотный носитель буровой установки, которую только что извлекли из цемента патов. Как только они приземлятся, мы накроем корабль силовым полем эмиссаров.

Когда Ораку и корабль достигли поверхности, корабль оказался похожим на детскую пирамидку сложенный из нескольких круглых дисков с наконечником наверху. Он выпустил стойки и опустился на поляну недалеко от вмятины оставленной Ораку. Ораку же завис над кораблём на несколько минут, потом не торопясь подлетел к своему месту и тоже спокойно приземлился.

— Елтин, наше силовое поле не нужно, ваш Ораку закрыл его по-своему. Присмотритесь, и вы увидите как. Очень любопытная технология.

К Ораку со всех сторон сбежались жители деревни.

— Это он показал Матасу, где наша родина. — Сказал Шамсут, из его глаз текли слёзы.

Живой камень Ораку оказался космическим кораблём. Но он действительно был живым. Когда Шамсут попросил Ораку показать, какой он на самом деле, Ораку скинул каменный панцирь, раскрылся, как сложенный бутон цветка, и стал похож на земного гигантского морского ската, даже «хвост» имелся. Шамсут спросил, могут ли таму побывать внутри, Ораку засветился, открыл боковой круглый шлюз и выдвинул трап. Первым пошёл Шамсут, и позвал с собой Ами и Елтина.

Елтин и Ами остановились перед пультом управления. То, что это пульт сомнений не вызывало. Как и в корабле Чинеса, все рычаги управления были распределены для удобства человека-правши. Справа были наиболее важные, слева второстепенные, в центре устройство похожее на штурвал. Ами положила руку на него руку, и на маленькой панели высветилась надпись.

— Он написал — для начала работы войдите в систему. — Прошептала девушка.

— Помоги нам, Ораку. — Сказал Шамсут.

И Ораку, начал выдавать одну за другой надписи на языке таму, объясняющие, как активировать системы корабля. Ами послушно следовала указаниям, и когда Ораку спросил, кто желает быть капитаном, Елтин и Ами переглянулись, потом посмотрели на Шамсута.

— Моя внучка Ами! — Неожиданно торжественно произнёс старик. — Только ты должен её научить.

После того, как Ораку написал — корабль к работе готов, Елтин попросил Шамсута спросить, к какой расе принадлежит Ораку и где его родина.

— Галактика Шера, система Малови, планета Ач. Ораку из племени ачей — космических странников. Живёт в космосе многие циклы, планета Ач мертва. — Прочитала Ами высветившуюся надпись.

Елтин оставил Шамсута и Ами наедине с Ораку, вышел наружу и присел на ступеньки трапа. Он поискал глазами оцелота, но его нигде не было. Таму, увидев Елтина, начали собираться возле шлюза, они смотрели на Елтина и ничего не говорили. Вдруг в шлюзе показался Шамсут и крикнул своим:

— Идите сюда, кот их нашёл!

Елтин посторонился, чтобы пропустить таму, которые поспешили подняться на корабль.

— Интересно, кого умудрился найти Чим? — Подумал вслух Елтин.

— Что это такое Елтин? — Знакомый голос отвлёк Елтина от раздумий. Кем стоял рядом и рассматривал Ораку.

— Ты опять заделался голограммой? — Спросил его Елтин.

— Нет, прибыл лично. Так что это за махина, Елтин?

— Ничего особенного, просто Ораку скинул камуфляж и оказался живым кораблём — космическим странником племени Ачей родом из галактики Шера. Его планета Ач мертва. А сейчас Чим кого-то нашёл на Ораку, и все таму побежали смотреть кого.

— А ты поскромничал, и остался снаружи?

— У людей знаковое событие, они, наконец, узнали, что всю жизнь с ними рядом был корабль, на котором их предки когда-то прилетели на Землю. Зачем им мешать?

— Ты прав. А что с этой пирамидкой?

Елтин и забыл про корабль, который совершил вынужденную посадку вместе с Ораку.

— Я ещё не смотрел на него.

— А зря. Этот Ораку закрыл его удивительным трёхслойным щитом. Внешние слои это вода, а в центре гелий в состоянии плазмы.

— И что в этом такого?

— Вот именно, что ничего. Всё гениальное просто, этот щит не пропускает радиацию и прочие смертоносные излучения, и очень прочен. А корабль закрытый таким щитом не виден для радаров. Даже у эмиссаров не было подобного.

— Мин, иди сюда! — Из шлюза выглянула Ами. Увидев Кема, она засмущалась и, поздоровавшись с ним, тоже пригласила подняться на корабль.

Оказывается, как только Ораку открыл все свои отсеки, Чим пошёл на разведку, и набрёл на большое помещение, где были установлены капсулы с людьми. Оцелот вернулся на мостик, и так заорал, что у Шамсута заложило уши. Он крутился у Ами под ногами, и звал за собой. Занятых капсул было всего семь, и множество, Елтин насчитал сто сорок три, пустых.

— Похоже, на Землю прилетело всего сто пятьдесят таму. Они пережили перелёт в состоянии псевдосна. — Сказал Кем. — Но почему не проснулись эти семеро? — Он быстро прошёл вдоль рядов пустых капсул. — Кажется, остальные пассажиры Ораку были маленькими детьми, не старше пяти-семи земных лет, и только эти семеро были взрослыми.

Таму долго разговаривали с Ораку, выясняя, живы ли те семеро «спящих», или они только кажутся живыми, и что будет, если их вынести из корабля. Ораку показал, как он прилетел на Землю, разбудил и выпустил пассажиров, которые действительно были маленькими детьми. Многие годы, для него больше не поступало никаких команд, пассажиры не вернулись к нему, и он был вынужден закрыться, трансформироваться и «надеть» камуфляж, чтобы слиться с окружающей природой. Потом таму нашли его, и стали почитать, как своего защитника. И он, в первое время, и вправду их защищал от непогоды, хищников и местных племён, то выставляя, то убирая защитный щит над деревней. Потом таму перестали нуждаться в его защите, и Ораку перешёл в спящий режим. Сейчас, он проснулся во второй раз, за всё время пребывания на Земле, потому что почувствовал реальную угрозу для таму из Космоса. А в первый раз его разбудил Матас. Он заходил на корабль, разобрался в его бортовом журнале, видел спящих в капсулах людей, и покинул его, ничего не поменяв в режиме Ораку.

Целый день таму провели с Ораку, и Елтин, напомнив Ами, что они хотели перевести записи её деда, вернулся на свой корабль. Кем остался с Шамсутом на Ораку. На полпути Елтина догнал Чим, и они не торопясь прогулялись до «Чинеса».

В ожидании Кема и Ами Елтин просматривал мировые новости в Интернете. Посадку Ораку и корабля-пирамидки люди приняли за падение метеорита. В связи с военным положением, в Альпах были запрещены все восхождения, поэтому никто не видел точное место, где приземлились корабли. Зато теперь готовилось сразу несколько поисковых групп.

— Тебе придётся вмешаться. Зачем тратить время и силы на поиски того, чего не было. — Это пришёл Кем. Ами с ним не было, и Елтин, подавив разочарование, спросил:

— Ну и как я должен вмешаться? Тратить время на споры с военными? До прохода Земли через следующий «луч смерти» осталось всего пять дней, а я до сих пор не знаю, как подключить отражающие экраны. И нужно ли их вообще подключать? Наверняка есть другой способ справиться с проблемой.

— Наверняка. Но пока мы не знаем какой, нужно использовать доступное. — Вздохнул Кем.

— Доступное? Отключение экранов было бы самым доступным, если бы мы знали, как это сделать. Единственное доступное, что мне приходит в голову, это покинуть Землю на эти злосчастные три часа. А я разобрался только в том, как совершать полёты на «Чинесе» в пределах атмосферы, и то, только потому, что автоматика уже была установлена на этот вид полётов. Но и в этом случае, нет гарантии, что сканеры ДНК, потеряв меня из виду, сами подключат экраны.

— Да… — Кем посмотрел на свою синюю пластину и вскрикнул.

— Что случилось? — Елтин вздрогнул от неожиданности.

— Кажется, нашлась Тарма. Она у людей! Вот посмотри, это прислал мне Домч.

Тарма, одетая, как астронавт из фантастического фильма, давала интервью многочисленным журналистам, на главной площади Мюнхена Мариенплац. Она говорила, что прибыла на Землю с особой миссией, чтобы избавить человечество от угрозы из космоса.

— Много красивых слов. — Вздохнул Кем. — Но зачем ей это надо? Я, честно говоря, думал, что она спряталась где-то в долине.

— Но этого интервью нигде не показывали. И почему она оказалась именно в Мюнхене?

— Она родом из тех мест, и недалеко от Мюнхена есть заброшенный вход в долину Спутников. Кроме того, Умратство, время от времени, пользовалось научным потенциалом города, и главное, там находится библиотека, в закрытых фондах которой Спутники хранят копии своих хроник. Я думаю, что Тарма неспроста отправилась именно в Мюнхен. Ей видимо необходимо попасть в хранилище документов Спутников. Но что она там хочет найти? А интервью в эфир, наверняка, не пропустили военные. Такие заявления нужно чем-то подтверждать, а Тарма уже и Спутником то быть разучилась. Чем она может доказать, что прибыла со звёзд? Пешком что ли пришла? Спутники установили за ней наблюдение, и если ей будет угрожать опасность, снова вытащат её. По крайней мере, попытаются.

— Да, самое простое, что с ней могут сделать, это упрятать в психушку. — Вздохнул Елтин.

— Мин, я пришла. Чим давно заметил меня и пошёл навстречу, а ты ни разу даже не взглянул в сторону деревни. — Ами смеялась и держала на руках оцелота, который опять включил свою «мурлыку».

Через два часа, Елтин проводил Ами в деревню, а когда вернулся, они с Кемом, наконец, сумели найти папку «Каскад», и восстановить удалённые страницы дневника Матаса. Когда они проверили дату их удаления, Кем вздохнул:

— Тарма, Тарма, и в какую игру ты играешь?

— Смотри, Кем! — Елтин перечитывал перевод записей Шамсута. — Матас, якобы просит обратить внимание на даты его посещения Ораку и отлёта с Земли. Дальше Ами перевела так — и ты увидишь причину.

— Постой, постой. Неужели он хочет сказать, что причина его отлёта связана с посещением Ораку? Давай попробуем выйти с Ораку на связь. Когда я спросил его, можно ли связываться с ним с «Чинеса», если возникнет такая необходимость, Ораку написал — буду рад оказать помощь.

Всю ночь Елтин и Кем работали на мостике «Чинеса». Они несколько раз связывались с Ораку. И когда, установили с ним надёжный канал связи, который Ораку назвал приоритетным, они загрузили в его базу несколько языков — эмиссаров, Спутников и английский. Компьютер «Чинеса» адаптировал их к языку таму, на котором «разговаривал» Ораку и создал словари. Но Ораку вдруг написал — «Я знаю язык эмиссаров. Давно». На вопрос: «Как давно?», Ораку ответил: «Выучил на Аче».

— Надо будет потом уточнить, откуда на Аче знали язык матасиан. — Сказал Кем. — А теперь давай проверим, что за причину связанную с датами имел в виду Матас.

Пришлось немного повозиться, сопоставляя дату, которую показал Ораку по своему летоисчислению с летоисчислением Умратства и эмиссаров. Когда они ввели эту дату в компьютер «Чинеса», тот спросил: «Вывести отчёт только за этот день или за какой-то последующий период?» Елтин написал: «За этот день и последующий земной год. А дальше будет видно».



Полковник Хобей, еле сдержал неприличный возглас удивления, когда в его кабинет вошла Седая. Он знал, что её привели под конвоем, но почему-то до последнего не верил, что женщина, которую арестовали в Германии, это именно она. Слишком фантастично — волшебно она исчезла в прошлый раз. Теперь Седая, прихрамывая, дошла до стула, на который ей указал Хобей, уселась, и уставилась на него своими бесцветными глазищами, которые занимали, чуть ли не половину её лица.

— Назовите ваше имя и гражданство. — Полковник постарался сказать это как можно спокойнее, но предательские визгливые нотки выдавали его волнение. Он уже много лет не проводил допросы, поэтому просто забыл, как это делается. И сейчас очень жалел, что приказал доставить арестованную в штаб, лично к нему. «Пусть бы сначала с ней поработали спецы из контрразведки» — думал он — «Мне следовало только „снимать сливки“ допроса».

Женщина молчала.

— Вы поняли мой вопрос? — Хобей почти успокоился и решился взглянуть прямо в глаза Седой. Она не отвела взгляда, слегка прищурилась и тихо произнесла:

— Тебя-то мне и надо, Хобей Иенг Сари.

Хобей от неожиданности чуть не сполз со своего кресла под стол. Иенг Сари его прозвали в советском военном училище, которое он окончил много лет тому назад. У него было портретное сходство с одним из лидеров кровавого режима Камбоджи, и его однокашники курсанты — выходцы из Азии дали ему это прозвище. Русские курсанты его так не называли, для них все азиаты были почти одинаковыми. Редко кто из русских, отличал одного от другого. Впрочем, и азиатам все русские казались на одно лицо. Хобея никто не называл Иенг Сари уже больше сорока лет. «И откуда она узнала про это прозвище?» — Лихорадочно соображал Хобей. «Да и что в этом такого, дурачились курсанты и всего делов. Чего я так перепугался?» Полковник взял себя в руки, и вдруг понял, что начал думать на русском языке, как когда-то в студенческие годы.

— Что вы этим хотите сказать?

— Ничего. Я искала именно тебя, потому что знаю, что ты не согласен с мнением своего штаба и хочешь найти и арестовать этого Матаса, или кем он там себя называет. — Седая прикрыла глаза и продолжила: — Ты же знаешь, весь твой опыт показывает, что нельзя так легкомысленно отступать от приказа. Тем более, когда объявлено военное положение, и не просто в отдельно взятой стране, а на всей планете.

— И что вы можете предложить?

— Тебе придётся вспомнить годы учёбы и своих русских сокурсников, которые знают тебя, как Иенга Сари.

— Зачем?

— Чтобы выманить Матаса, нужно найти его слабое место. А слабое место у него только одно — его родители.

— А причём здесь мои русские сокурсники?

— Туго соображаешь, Иенг Сари. Этот Матас, родом из России, его настоящее имя Вениамин Елтин, а его родители живут в городе, который теперь называется Питер.

— И, что, по-вашему, я должен сделать?

— Похитить стариков. А я помогу их спрятать так, что найти их сможет только настоящий Матас, а не какой-то самозванец. — Седую передёрнуло. Она посмотрела Хобею прямо в глаза: — И вот тогда ты его арестуешь и предъявишь мировому сообществу.

— А вам от этого какая польза? — Прищурился Хобей. — И зачем мне предъявлять его мировому сообществу в арестованном виде? Коалиция решила с ним договариваться, а не вступать в конфронтацию. Меня за это по голове не погладят. Тем более, у России особый статус в коалиции. За ней все страны бывшего Союза, а это больше десяти голосов. Коалиция заняла выжидательную позицию до прохода Земли через следующий луч. Если Елтин и вправду так могуч, как сказал этот каркающий кащей из космоса, он предотвратит любые стихийные бедствия.

— Моя польза? — Седая расхохоталась. — Да я просто хочу, чтобы этот гадёныш знал своё место и не высовывался. И не морочил голову всему миру.

— Так он же вошёл в здание незамеченным, и потом улетел на таком корабле, которых на Земле ещё тысячу лет не построят.

— А ты знаешь, что такое голограмма? Её руками не потрогаешь, а выглядит, как реальная вещь или человек. И Матас и корабль всего лишь голограмма, а вы и поверили. У него простецкий шатл, замаскированный под корабль будущего. Он на нём и атмосферу покинуть не сможет.

Хобей посмотрел на Седую и задумался. Тётка явно блефует. Никакой голограммы в тот день в штабе не было. Сканеры, установленные в здании, умеют отличать голограмму от живого человека. И радары увидели бы, что корабль замаскирован. Но сведения об его родителях надо бы проверить. Так, на всякий случай, убедиться, что Седая не врёт. Такие данные могут пригодиться всегда. Но что делать с этой бабой? Она уже наделала шуму в Мюнхене. Пришлось брать журналистов, присутствовавших на её, так называемой, пресс-конференции, на особый контроль. Но там было полно местных жителей и слухи уже поползли по всему миру. Она эффектно появилась на Мариенплац, зависнув над землёй, в окружении каких-то рогатых вертолётов. Потом исчезла точно так же, как исчез из его кабинета Матас. Чтобы её задержать пришлось поднять по тревоге весь европейский спецназ. Седую нашли совершенно случайно в читальном зале Баварской библиотеки, когда она попыталась пройти мимо охранника в закрытое хранилище, и оказала сопротивление при задержании. А со спецназом она билась мастерски, только в какой-то момент рухнула на пол, и отключилась. Словно батарейки разрядились. Врачи установили у неё острую сердечную недостаточность и множественные очаги дистрофии мозга. Но когда наутро ей повторили обследование, то не нашли и следов этих страшных диагнозов. Кое-кто из медиков «получил по шее» за ошибочное заключение. А те только кивали на электрокардиограмму и снимки магнитно-резонансной томографии. Ночью, над зданием военного госпиталя, где находилась Седая, был замечен НЛО, очень похожий на рогатые вертолёты с Мариенплац. А сиделка видела, как Седая, около трёх часов ночи, резко села на кровати, сорвала с себя все провода, снова легла, и уснула.

— Хорошо. — Сказал Хобей. — Мы подумаем над вашим предложением. Но вы должны назвать своё имя, и страну постоянного проживания.

— Тарма. Тарма Мейер. Бавария. Хоф. Родовое поместье Фихт.

Хобей вскинул брови.

— Бавария? Хоф? Фихт?

Хобей не знал, что и подумать. Генерал Мейер, его нынешний заместитель, родом из баварского города Хоф, только недавно показывал фотографии разрушенного родового замка. Развалины находились в горах Фихтельгебирге на границе с Чехией. Неужели, это какая-то родственница Эриха Мейера из бундесвера? Хобей вызвал охрану, и приказал увести Седую в комнату свиданий, так он называл помещение с зеркальным «окном», где заключённых негласно показывали нужным людям.

Генерал-майор Мейер прибыл по вызову Хобея через пятнадцать минут. Хобей задал ему несколько вопросов относительно членов его семьи, и когда, ничего не понимающий, Мейер спросил Хобея, к чему он клонит, тот пригласил его в комнату свиданий.

— Вы знаете эту женщину? — Спросил Хобей Мейера.

Мейер несколько минут разглядывал Седую, потом нерешительно произнёс:

— Она похожа на сестру моего деда, бабушку Эрику, какой я её помню. Но бабушка Эрика умерла тридцать лет тому назад.

— Эта женщина называет себя Тармой Мейер, а местом своего проживания родовое поместье Фихт в городе Хоф в Баварии.

— Этого не может быть! Среди моих родственников нет женщины по имени Тарма, а то, что она называет поместьем, разрушено римскими легионерами ещё до рождения Христа. И замок назывался Kampf. Теперь на его месте просто развалины, которые уже не отличишь от простых камней.

Хотя… Фихт, так назывался небольшой участок пахотной земли в предгорьях Фихтельгебирге, который издавна принадлежал нашей семье. Но его продали после войны переселенцам. И там никогда не было поместья.

Хобей попросил Мейера поговорить с однофамилицей, не выдавая себя, и переодевшись в гражданскую одежду.

Через час Генерал Мейер вышел из комнаты свиданий, держась за виски.

— Она, несомненно, немка, но говорит на немецком с акцентом, словно всю жизнь прожила вдали от родины и её выговор какой-то старомодный, как и некоторые слова, которые она употребляет. Будь мы родственниками, она бы, наверняка, меня узнала, я самый известный из ныне живущих Мейеров, уроженцев Баварии. Но она знает всю историю нашей семьи. Я попытался ввести её в заблуждение, исказив некоторые факты, но она жестко высмеяла меня. Потом назвала все семейные прозвища Мейеров до седьмого колена. Но есть одно «но», она знает только тех членов семьи Майеров, которые родились до тридцатых годов прошлого века, о тех, кто родился после, она не знает. И она задала мне странный вопрос: «Что, все забыли юную Селму Тарм?», — и я не знал, что ей ответить. Семья по фамилии Тарм это датская, боковая ветвь рода Мейеров. Последний Тарм скончался в центральной Ютландии в середине девятнадцатого века. Кто эта женщина, полковник Хобей?

— Идёмте, я покажу вам пресс-конференцию, которую она собрала вчера на Мариенплац.



Когда пришла Ами, Елтин спал уже пять часов подряд. Девушка положила руку ему на лоб, и вдруг Елтин, не просыпаясь, заговорил на незнакомом Ами языке.

— Какой это язык? — Спросила Ами у Кема.

— Это язык эмиссаров. Кажется, он разговаривает с Тармой. Она была женой Матаса.

— И что он говорит?

— Упрекает её в неверности данному слову, и в том, что она ослушалась его, погубив тем самым его и себя. И ещё он говорит, что даже теперь перед угрозой вселенской катастрофы, Тарма продолжает упорно гнуть свою линию.

— О какой катастрофе он говорит?

— Я не понимаю, я не знаю слов «Селма», «Апекс» и «Дилена».

— Я не знаю, что такое «Селма» и «Дилена», может женские имена, но я знаю, что такое «Апекс» — сказала Ами, — это вершина на латыни. Но у этого слова есть какое-то другое значение, кажется научный термин.

— С латинского? — Удивился Кем. — Сейчас посмотрю. — Быстро что-то набрал на своей синей пластине и вздохнул: — Ты права, девочка, словом апекс называют две точки в пространстве, хотя их можно принять за одну. Точка неба, к которой направлено в данный момент движение Земли по её орбите, и точка неба, в направлении которой движется вся солнечная система. Этот термин так же используют в геометрии и ещё кое-где, но всегда в значении самой удалённой от чего — либо точки.

— Но о какой точке говорит Мин?

Кем прислушался, вдруг встал и начал трясти Елтина со словами:

— Проснись, да просыпайся же, тебе говорят!

Елтин открыл глаза, он ещё был во власти сновидения, в котором он дрался врукопашную с Тамрой. Когда Кем его разбудил, Тарма уже достала длинный тонкий клинок и занесла его над обессилившим Елтиным.

— Ну вот, ещё чуть, чуть и она бы тебя убила.

— Откуда ты знаешь? — Елтин оторопел от того, что Кем знает, что он видел во сне.

— Сначала ты разговаривал во сне на языке эмиссаров, и всё время повторял имя Тарма. Хотя несколько раз называл и другое имя. Потом застонал и спросил — откуда у неё нож пароньола.

— А что такое нож пароньола? — Удивился Елтин.

— Пароньола это специальный клинок эмиссаров, который они носили с собой, если уходили, например, в лес, для защиты от диких животных. Он имел много функций — усыпить, парализовать, залечить небольшие раны и даже подать сигнал бедствия. Насколько я знаю, пароньолу никогда не использовали для убийства. В долине Спутников почти не осталось таких ножей. Да это и не нож, по сути, только похож по форме.

— И что собиралась со мной сделать этим ножом Тарма?

— Мне кажется, что с тобой — ничего. Скорее всего, ты увидел во сне реальный поединок Матаса и Тармы из далёкого прошлого. Но вполне мог, как говорят в долине Спутников, на волне памяти повторить судьбу Матаса.

— Что значит на волне памяти?

— Испытать то же самое, что испытал в ту минуту Матас. Но я тебя вовремя разбудил.

— Вот, спасибо!

— Не иронизируй, эти сны тебе снятся не просто так. Видимо Тарма пытается применить к тебе какие-то практики эмиссаров. Я слышал, что если человек был безнадёжно болен, эмиссары могли умертвить его во сне. И видимо, она пытается тебя, если не убить, то как-то для себя обезвредить.

— И, что, мне теперь совсем не спать?

— Не знаю, но сначала нужно сделать то, что мы запланировали, а уж потом думать, как отделаться от Тармы. За ней установлено наблюдение и пока она находится в штабе коалиции, у того самого полковника, который хотел тебя арестовать.

И вот ещё что, кого ты называл во сне Селма, Дилена и Апекс?

— Не знаю, мне снилась только Тарма.

— Ладно, попрошу Домча проверить, какое имя было у Тармы. Ведь, Тарм это её фамилия.



Два корабля вышли на околоземную орбиту, покинув атмосферу без единого выхлопа. Домч следивший за тем, как «Чинес» и Ораку отправились в первый, совместный полёт, спросил:

— Хотите посмотреть, как выглядят корабли на фоне звёзд?

— Покажи, — вздохнул Кем.

Картинка впечатляла. Ораку — огромный «скат», державшийся за «Чинесом», светился голубым светом, и только место командной рубки отсвечивало красным. «Чинес» напоминал ступенчатый небоскрёб, лежавший на боку, а его белоснежная обшивка в свете солнца, казалась золотой.

— Ами, ты видишь, что показывает нам Домч? — Спросил Елтин.

— Вижу! Очень красиво. — Она махнула рукой и отвернулась к деду, который сидел рядом с ней в кресле второго пилота. Старик Шамсут захотел вместе с внучкой подняться на Ораку в космос, и теперь Ами всё время ему что-то говорила.

— Внимание, делаем разворот! — Скомандовал Елтин. На мониторе, передающем картинку с наземной станции слежения, «Чинес» и Ораку синхронно развернулись. — Внимание, стартуем!

Елтин перевёл управление кораблями на автопилот и откинулся в кресле. Через пятнадцать минут они подлетят к месту второго «луча смерти». По плану, за один полёт они «отключат» все сканеры ДНК в Солнечной системе. Если экраны, отражающие потоки нейтрино не заработают сами, придётся повозиться с их подключением. В записях Матаса были чёткие инструкции на этот счёт. В Пелке предположили, что Матас уже сталкивался с подобной ситуацией, или предвидел её. Всего на такую работу в пределах Солнечной системы требовалось восемь часов. Далее нужно было лететь в таинственную точку «Х» указанную Матасом. Она находилась в межпланетном пространстве между Юпитером и Сатурном. Если верить картам Солнечной системы, созданным на Земле, то в этом месте ничего не было. Точка была на идеально равном удалении от орбит гигантов Юпитера и Сатурна. Но самым удивительным было то, что координаты точки «Х» опознал Ораку. Он написал, что эти координаты были внесены в его память Матасом.

— Ну, что, вы уже должны видеть этот «луч смерти». — Голос Домча вывел Елтина из задумчивости.

— Мы видим! — Сказала Ами. — Он похож на хвост кометы, только гораздо ровнее.

— И мы видим. — Отозвался Кем. — Ами спроси у Ораку, сколько ему понадобиться времени, чтобы рассчитать, где находится его источник.

— Ораку пишет, три земных минуты.

— Вот тогда и приступим. — Проворчал Елтин.

— У тебя испортилось настроение? — Спросил Кем.

— Нет. — Коротко ответил Елтин. На самом деле, настроение у него действительно испортилось. Со времени посадки в корабли, Ами ни разу не взглянула на него, и не сказала ему ни одного слова. Она всё время разговаривала с дедом.

— Ами просто переводит деду все надписи, которые выводит на экран Ораку. — Спокойно сказал Кем.

— Ты мысли мои читаешь? — Огрызнулся Елтин.

— Считай, что да. — Улыбнулся Кем.

И вот перед ними появляется предмет размером со стандартную земную пятиэтажку, только по форме напоминает приплюснутый шар, идеально чёрного цвета. Он поглощал весь видимый свет, и поэтому разглядеть его было непросто.

— Вот он, сканер ДНК! Давай, Елтин! — Голос Кема дрожит от волнения.

Елтин же, после того, как Кем «прочитал» его мысли об Ами, успокоился и несколькими точными движениями сориентировал корабль и направил на сканер, как он говорил, атомную пушку «Чинеса». На самом деле он понятия не имел, что это за оружие. Спутники тоже не знали, а та инструкция, которая была в базе «Чинеса» называла его «Акцент». В Пелке давно убедились, что все, что показывала автоматика, нужно понимать, как приблизительный перевод с языка эмиссаров, скорее «подтянутый» под земные представления. Видимо, в языке Спутников не было таких слов или понятий. И вот «Акцент» заработал. На обзорных экранах видно, что попадание было точным. Чёрный сканер на секунду поменял цвет на оранжево-жёлтый, потом съёжился до размеров футбольного мяча и лопнул. Теперь приходилось ждать реакции отражающего экрана. По памятке Матаса, установка генерирующая экран невидима, но всегда находится рядом со сканером, и если она включается, «луч смерти» отклоняется в сторону, и это можно будет увидеть.

— Да! — Воскликнул Кем. — Луч резко поменял направление, и «ушёл» в сторону и вверх.

— Надо же! — Привычно усмехнулся Елтин. А потом обратился к Ами: — Ну что, откуда был этот лучик?

Ами немного помедлила с ответом, потом тихо произнесла:

— Я сейчас перешлю вам карту, которую сгенерировал Ораку, он ещё не закончил перевод названий на английский язык, но перевод на язык эмиссаров уже готов.

— Ами, ты чего такая тихая? — Спросил Кем.

— Смотрите сами. — Вздохнула девушка.

На экране появилась сфера, она увеличивалась в размере, пока не показался знакомый голубой шарик.

— Положение Земли в открытой вселенной. — Прочитал Кем.

Потом от Земли протянулся тонкий лучик, и планета начала «удаляться», а лучик тянулся и тянулся, пока на карте снова не появилась сфера. Лучик «остановился» в районе «экватора», на самой границе сферы. Жирная белая точка, к которой привёл луч, начала расти, и превратилась в спиральная галактику. И вот на экране планета с такой же голубой атмосферой, как у Земли. Ораку подписывает название системы и планеты, Кем и Елтин дружно ахают. Это планета Пяти морей. Но Ораку чертит ещё одну линию и планета Пяти морей удаляется, а линия приводит в другую систему, которая находится на расстоянии светового года, от предыдущей. Линия останавливается на большом газовом гиганте, и Ораку подписывает его название — «Ач».



Хобея разбудил дежурный:

— Господин полковник! Арестованная немка исчезла!

— Понятно, — вздохнул Хобей. — Сейчас буду.

Он ждал чего-то подобного, после последнего разговора с Седой. Она сама потребовала встречи с ним на следующий день после разговора с генералом Мейером.

— Я устала сидеть в камере. Мне необходим свежий воздух. — Рявкнула Седая, как только её завели в кабинет Хабея.

— Но вы сами отказались от прогулок. — Ответил спокойно полковник.

— Меня не устраивает этот каменный колодец во дворе здания. — Седая снова шипела, как змея. — И у меня есть дела, которые я не могу делать сидя под замком.

— Вы хотите, чтобы вас отпустили? — Хобей опять оторопел, как тогда, когда Седая назвала его Иенгом Сари. Наглость этой женщины зашкаливала.

— Конечно. Я же не ваша пленница. Вообще-то я рассчитывала на то, что мы будем союзниками в борьбе с этим самозванцем Матасом, или как там его, но вы видимо всё неправильно поняли. Вы так и не ответили на моё предложение о похищении стариков Елтиных.

— Но почему вы решили, что мы будем заинтересованы в этом вашем предложении? И ваши данные не подтвердились. Единственный сын Елтиных Вениамин по-прежнему живёт с родителями, и никак не может быть Матасом.

— Говоришь, живёт с родителями? — Седая закрыла глаза, и Хобей почувствовал, что проваливается в какую-то дремоту. Он увидел знакомые Ленинградские улочки, ведущие от Невского в «глубинку» города, типичный двор-колодец дома построенного ещё в позапрошлом веке, и обшарпанное парадное. Лестница привела на второй этаж к новой железной двери, а затем в квартиру, где, по-видимому, недавно был сделан ремонт. Пожилые супруги сидят на кухне и, по советской привычке, ужинают в компании телевизора.

— Венечка обещал, что к Новому году управится с делами, и приедет нас навестить. — Сказала женщина.

— И надолго? — Спросил мужчина.

— Сказал, надолго. У него было мало времени, он позвонил, только потому, что не хотел нарушать график согласованных звонков. — Старики рассмеялись.

— Дожили мы, мать! С родным сыном видимся раз в год, по обещанию, а все звонки — по расписанию.

Хобей очнулся. Седая смотрела на него, прищурив глаза.

— Ну, что, видел?

— Откуда мне знать, что это не ваши фокусы. Вы же утверждаете, что этот Елтин был голограммой, как и его корабль. Может, и вы владеете обманом зрения, типа гипноза?

— Дурак, ты, Иенг Сари. — Седая встала, и охранник увёл её.

Хобей шёл по коридору к камере, откуда полчаса назад исчезла Седая. Он побаивался эту ведьму, и в душе был рад, что её больше нет в штабе. «Но что ей помешает вернуться, точно так же, как она ушла?» — думал полковник. Хобей не стал ей рассказывать, что русские союзники отказались предоставлять сведения о Вениамине Елтине. В соглашении о коалиции был пункт, где говорилось, что исключается участие гражданских лиц в любых акциях военного союза. В том числе их выдача, и предоставление персональных данных. Не помогло и то, что по неподтверждённым данным Вениамин Елтин был тем самым Матасом Чинесом. Русские были непреклонны. Но он хорошо знал русских военных, и был уверен, что Елтина всё-таки проверили. Косвенным подтверждением тому, было закрытие всех его страниц в социальных сетях. И вообще из Интернета исчезло всё, что имело хоть какое-то отношение в Елтину. Фотографии на страницах его друзей и на сайте университета, где он работал. На университетском сайте умудрились удалить все упоминания о нём. Поисковые системы на запрос — «Вениамин Елтин», выдавали одно и то же — «Ничего не найдено».

В камере был полный порядок, но Хобей почувствовал неприятный запах, и спросил охрану, чем это так пахнет?

— Это ёще немного проветрилось, — ответил дежурный сержант. — Именно из-за этого запаха, который чувствовался даже на посту, мы проверили камеру раньше положенного на десять минут.

— Значит, Седая исчезла сразу после очередной проверки, между тремя часами ночи и тремя часами двадцати минутами?

— Так точно, господин полковник! Мы сразу доложили вам и вызвали экспертов, чтобы установить, что это за запах.

— Хорошо, я свяжусь с лабораторией.

В лаборатории тушили возгорание, которое случилось во время исследования пробы воздуха из камеры Седой. Ёмкость взорвалась, после того как температура в установке достигла половины необходимой для спектрального анализа.

— Но мы успели получить атомарные спектры. — Сказал заведующий лабораторией. — Они показали наличие в пробе большого количества паров карбида лантана. При нагревании до пятисот градусов он выделяет газы этан и ацетилен, они и взорвались в установке. И в камере присутствовал запах ацетилена, который может выделяться из карбида лантана, и при взаимодействии с водой.

«Откуда у Седой этот карбид лантана? И зачем он ей?» — подумал Хобей, возвращаясь к себе в кабинет. Хобей ещё был на полпути, когда в здании штаба взвыла сирена. Голос робота вещал из динамиков: «Внимание! Опасность! Всем покинуть здание и отойти на безопасное расстояние!» У Хобея запищал его личный телефон, служебный он оставил в кабинете. Звонил его секретарь: «Господин полковник, вас нигде не могут найти. В здании штаба обнаружен газ метан. Его концентрация усиливается с каждой минутой. Вам следует немедленно эвакуироваться по плану «А».

Утром здание штаба было полностью провентилировано и установлен источник проникновения в него метана. Газ поступал из трещины в фундаменте. Трещина в фундаменте штаба соединялась с трещиной в породе, которая уходила на глубину трёх тысяч метров, где было обнаружено месторождение каменного угля с высоким содержанием метана. Трещина была искусственного происхождения и, по предположению специалистов, была вырублена каким-то узконаправленным взрывом прямо из недр.

— Вы хотите сказать, что кто-то снизу вырубил отверстие в породе, потом в фундаменте? — Спросил Хобей, докладчика из комиссии, которая занималась расследованием инцидента.

— Именно так, как бы фантастично это не звучало. И наша комиссия рекомендует в срочном порядке перенести штаб коалиции в другое место.



«Чинес» и Ораку подлетели к последнему «лучу смерти». Елтина просто мутило от всех «страшилок», которые передавались землянам вместе с потоками нейтрино. Одно успокаивало, ни один, из пятнадцати обезвреженных «лучей смерти», не нёс по-настоящему фатальных «программ» для Земли.

— Фантазия у этих пугальщиков, скажем прямо, небогатая. — Сказал Елтин Кему. — Три «луча» отключают электричество, семь вызывают цунами, остальные кратковременные перепады температуры на поверхности планеты. Но народу могло погибнуть много. Интересно, что в последнем «Ящике Пандоры»?

— Сейчас узнаем. Так, а где же здешний сканер ДНК?

Уже через полчаса стало ясно, что около этого «луча» сканер ДНК отсутствует.

— Придётся начинать с послания. — Вздохнул Елтин.

Ами, ты слышала, что здесь нет сканера?

— Слышала. Ораку уже определил, где находится источник этого «луча». Сейчас перешлю вам предварительную общую карту местонахождения всех источников во вселенной.

— Будь на связи, мы попытаемся сначала открыть «послание».

Ами улыбнулась, и послала Елтину воздушный поцелуй.

— Вот так-то лучше! — Расплылся в улыбке Елтин.

Когда «Чинес» нашёл послание, то приписал к обычному сообщению о проделанной работе странную фразу: «Закодировано на Матасе».

— Ничего не понимаю, что это значит? — Удивился Елтин.

— Сейчас посмотрим. — И Кем дал команду — «просмотр».

На экране появились три старика в одеждах Спутников и одна женщина в форме космофлота Матаса, их встревоженный вид испугал Елтина. Они молчали целую минуту, потом кто-то сказал на языке эмиссаров — пора. Первой заговорила женщина:

— Чинес, теперь только ты сможешь спасти нашу планету и всю галактику. Программа «Диола» даёт сбои уже четыре цикла, потому что в точке Медаласа перестало происходить искривление пространства из четырёхмерного в трёхмерное. Медалас, без согласования с высшим советом, выполнив какие-то расчеты, улетел в точку своего имени, чтобы усовершенствовать установку искусственного искривления пространства. Но после того, как он не вернулся на Матас, была вскрыта его лаборатория и установлено, что он планировал посадить на лучи «Диолы» ещё пятнадцать галактик, дабы уравновесить сдерживание нашей галактики от сваливания в зону Киди. — Женщина оглянулась на стариков и один из них продолжил:

— Катаклизмы, начавшиеся на Матасе, и в ближнем и дальнем космосе были только началом катастрофы постигшей всю нашу галактику. Она останавливается. Каким-то образом, «Диола» нарушила внутреннюю циркуляцию галактики. И мы очень боимся, что тоже самое происходит со всеми остальными галактиками, которые Медалас посадил на крючок «Диолы». — Старик кивнул своему соседу, передавая ему слово:

— До полной остановки галактики ещё далеко, пройдёт не меньше миллиона циклов, прежде чем прекратится циркуляция. Но к тому времени уже исчезнет белковая жизнь во всех населённых мирах. Но не это самое страшное. Гораздо раньше, нашей галактике, придётся пережить несколько столкновений с другими галактиками, которые продолжают своё движение согласно законам гравитации в зону Киди. Наша галактика, стоящая на якоре «Диолы» просто не пропустит их в Киди. Образуется вселенская свалка погибших в столкновениях галактик. То же самое будет происходить и с другими пятнадцатью галактиками, вставших на пути тех, которые движутся по общему пути расширения вселенной.

После продолжительной паузы заговорил последний из стариков:

— Чинес, ты знаешь, что наш род самый древний на Матасе. На нашу ДНК замкнуты все контакты управления «Диолы». Медалас не вернулся, значит, он погиб и некому кроме тебя остановить эту безумную авантюру Медаласов и Такулов. Я уже слишком стар, для таких дерзких свершений. Мы ждём тебя на Матасе. Времени осталось немного.

Экран погас, и Елтин спросил Кема:

— Зона Киди, это то, что находится за границей света?

— Я, так понимаю, что да.

— Последний старик, это отец Матаса. И когда он заговорил, я вспомнил историю появления матасиан на Земле, и почему их называют эмиссарами. Матас действительно родился на Земле. Его родители были первыми переселенцами. Тогда многие матасиане покидали родную планету, чтобы основать колонии, куда бы со временем переселилось всё население планеты. Этих переселенцев на Матасе называли эмиссарами — первыми посланниками в новые миры, где матасиане планировали обрести новый дом перед неизбежным сваливанием своей, самой древней галактики во вселенной, в зону Киди. Они не хотели попадать в неизведанное, и думали сначала понаблюдать, что же будет происходить с их галактикой, когда она войдёт в эту зону Киди. Но именно на Земле эмиссары как бы попали в своё прошлое. Их галактика давным-давно прошла ту область во вселенной, где миры, эволюционируя, переходят с одного астрального уровня на другой. Матасиане называют эту область — Атив.

— Пелёнки? — Удивился Кем.

— Именно. Потому что все образования живой и неживой природы в этой первичной области жизни вселенной, развиваются по астральной спирали, состоящей из тысячи витков. И только совершив последний, тысячный переход, материя вселенной устремляется дальше, где уже нет переходов, а только движение вперёд к зоне Киди, оставив в «пелёнках» все болезни роста разумного сознания. Именно это и не устроило эмиссаров на планете Земля. К сожалению, они не сразу поняли, что оказались в Ативе, и уже приступили к ассимиляции с молодой цивилизацией землян. Эмиссары вынуждены были остаться на планете на несколько первых переходов, потому что нарушили естественный ход эволюции человечества, «подтянув» его развитие под себя. Когда эмиссары покидали Землю, Матас Чинес остался на своей родине, ослушавшись отца и мать. Он не хотел бросать землян в долгой череде переходов по Ативу.

Но видимо, матасиане, вместо того, чтобы переселяться в другие миры, придумали другой способ не свалиться за границу света. И я не понимаю одного, почему управление этой «Диолы» завязано на ДНК Чинесов. И почему-то ничего не могу об этом вспомнить.

— Да… — Вздохнул Кем.

Чим, который проспал в кресле третьего пилота «Чинеса» почти весь полёт, вдруг подскочил как ужаленный и, найдя Елтина, забрался к нему на руки и обнял за шею.

— Это что ещё опять такое, господин оцелот? — Засмеялся Елтин.

— Чим каким-то образом почувствовал, что корабль подошёл к «лучу» вплотную. — Сказал Кем. — Интересно, чего он так испугался?

— Внимание! Корабль затягивает в зону влияния постенгенного излучения. Прошу принять меры для нормального взаимодействия. — Раздался из динамиков голос робота.

— «Чинес», какого чёрта, какое ещё постенгенное излучение и нормальное взаимодействие? И какие меры надо принять?

Ами! Отведи Ораку на безопасное расстояние, чует моё сердце, что ему нельзя проходить через это излучение.

Елтин быстро ввёл в систему управления корабля запрос: «Справка о постенгенном излучении» и попытался остановить движение корабля. Через секунду они с Кемом уже прильнули к экрану, читая то, что выдал «Чинес» в ответ на запрос Елтина. «Постенгенное излучение — энергетическая поддержка Матасом эмиссарских миссий в дальнем космосе. Используется для подзарядки космических аппаратов и очистки ДНК эмиссаров от посторонних примесей. При подходе к поясу постенгенного излучения, следует открыть постенгенные батареи, а людям снять защитные костюмы. Время прохождения через данный постенгенный пояс двадцать шесть земных минут. Для инопланетных форм жизни постенгенное излучение безопасно. Начать выполнение взаимодействия с постенгенным излучением?».

— Ну что, идём в этот постенгенный пояс? — Елтин внимательно посмотрел на Кема.

— Идём. — Как всегда лаконично ответил Кем.

Елтин положил свою ладонь на сканер и тихо произнёс: «Вперёд!» и громко крикнул:

— Ами, подождите нас здесь, мы вернёмся через двадцать шесть минут!

Когда «Чинес» вышел из зоны постгена, как для краткости переименовал её Елтин, они увидели на экране испуганную Ами.

— Вы пропали с экрана радара почти на полчаса. Но Ораку сказал, что видит вас, и что вы просто принимаете душ. — Ами расплакалась.

— Ну, что ты, моя хорошая, испугалась? — Елтин хотел дотронуться до экрана, но его рука прошла через изображение. Услышав смех Кема, Елтин отдёрнул руку и послал Ами воздушный поцелуй. И тут на экране появился Шамсут и, улыбаясь, погрозил Елтину пальцем.

— Значит, мы просто принимали душ? — Усмехнулся Кем. — А могучий Матас, кажется, влюбился.

— Влюбился не могучий Матас, а Венька Елтин. Но это к делу не относится. Что дальше? — Кем не успел ответить, его прервал голос робота.

— Внимание! После прохождения через зону постенгенного излучения, законсервированные биологические объекты на борту «Чинеса» готовы перейти в активное состояние. Начать расконсервацию?

— Какие ещё объекты? Надеюсь это не мамонты с планеты Матас? — И Елтин дал команду показать эти объекты. А когда на экране появилось первое изображение, Елтин прошептал: — И какие ещё тайны скрывает эта махина?

Два человека, первый, несомненно, сам Матас Чинес и второй, мужчина очень похожий на Тарму, и гораздо моложе Матаса, в чём мать родила, плавали в какой-то жидкости.

— «Чинес», кто это? — Спросил Елтин.

— Второй капитан и хозяин корабля Чинес и его сын.

— Как давно они были законсервированы на корабле?

«Чинес» немного медлил с ответом и Кем сказал:

— Переводит ответ на земное летоисчисление.

Когда на экране появился ответ — семьдесят четыре тысячи лет назад, Елтин прошептал:

— Вот поэтому он не вернулся на Землю.

А когда «Чинес» показал, кто и как провёл консервацию тел, вздохнул Кем:

— А вот поэтому в памяти «Чинеса» стёрты все данные о последних перелётах Матаса, и сохранились только отчёты автоматики о благополучном возвращении на базу.

Отсек, где размещался, как написал «Чинес» — багажник, чем очень насмешил Елтина, находился на полпути от командной рубки к корме. Кем много раз повторял Елтину, что «Чинес» слишком велик, чтобы ходить здесь по-человечески и, перемещаясь по кораблю, следует переходить на скорость Спутника. Но Елтин пошёл на первую встречу с Матасом пешком. Чим бежал впереди, иногда останавливаясь, если мигало дежурное освещение. Кем следил за ними из капитанского кресла, заодно контролируя, как «Чинес» обходит постенгенное излучение, возвращаясь к Ораку.

— Ты сейчас в центральном тоннеле, через три минуты дойдёшь до поворота в багажный отсек.

— Да вижу. Я умею читать надписи на языке эмиссаров. — Огрызнулся Елтин.

Он уже начал уставать от опеки своего Спутника Кема. Но опять деваться было некуда, ни с того, ни с сего превратившись в космонавта, да ещё капитана на таком супер корабле, приходилось мириться с «командным» тоном наставника. А вот и поворот в багажник — «Обычный сканер, прикладываем ладонь. Очень хорошо!» Массивная магнитная дверь отъехала в сторону, и Елтин увидел воочию то, что так поразило его на экране монитора. Небольшой закрытый бассейн с голубоватой жидкостью, «Чинес» написал, что это постоянно обновляемая смесь обогащённой кислородом тяжёлой дейтериевой воды и обычной соли. «Это если я правильно понял», — подумал Елтин. Тела законсервированных «объектов» были покрыты, чем-то вроде вазелина. «Чинес» подогнав его назначение к земным понятиям, написал — рассол. «Угу. Рассол, засолили бедняг на тысячи лет», — ухмыльнулся Елтин. Он приложил ладонь к сканеру пульта управления установки консервации, и немного подумав, нажал на кнопку «Пуск» на появившемся прозрачном экранчике.

Следующие полчаса, Елтин с замиранием сердца наблюдал, как сначала вылилась жидкость из бассейна, потом включились лампы, напоминающие земные кварцевые. Тела просохли, потом к ним опустились какие-то прозрачные трубки с присосками. Постепенно кожа Чинесов обрела нормальный цвет. Трубки поднялись наверх, и их место заняли, на первый взгляд, очень хрупкие манипуляторы с какими-то щётками. Манипуляторы принялись массировать тела мужчин с такой скоростью, что у Елтина зарябило в глазах. Наконец и манипуляторы закончили свою работу. Выключаются «кварцевые» лампы, и включается мягкая красноватая подсветка снизу. На Чинесов опускаются прозрачные, «колючие» покрывала, и окутывают их, как кокон. «Ясно, акупунктура», — подумал Елтин. И тут он обратил внимание, что на пульте установки высвечивается порядок манипуляций, которые проводятся с Чинесами. «Чинес» даже переводил каждый пункт на английский. Оказывается красная подсветка, это инфракрасное излучение, а колючие покрывала «Чинес» назвал — сетью вожделения, чем снова насмешил Елтина.

— Как думаешь, что имел в виду «Чинес», когда обозвал колючее покрывало сетью вожделения? — Спросил Елтин Кема.

— Наверное, это покрывало восстанавливает базовые рефлексы организма. — Улыбнулся Кем.

— Да, «Чинес» ещё тот переводчик.

И вот, наконец, сети вожделения убраны, на мужчин падают простыни, на вид самые обычные, поднимается прозрачная крышка бассейна, и красный свет ламп меняется на дневной.

— Подождать пять минут. Если люди не придут в себя заказать пересадку. — Прочитал вслух Елтин. — Кем, как думаешь, какую пересадку и чего?

— Наверное, повторное «оживление»… — Елтин не дослушал Кема, потому что оцелот запрыгнул на край бассейна и потянул носом.

— Э-э-эй, ты куда, мелкий хулиган? А ну брысь! — Но Чим уже спрыгнул вниз и подошёл к Матасу. Кот обнюхал его лицо, потом аккуратно вылизал щёки. Внимательно посмотрел на Матаса, потом облизал ещё раз. И вдруг Матас поднял руку, и почесал щёку. Чим, довольный результатом, Елтин готов был поклясться, что кот улыбался, перешёл к сыну Матаса и облизал его.

— А вот и пересадка — дёшево и сердито и без всякого заказа. Так сказать, бесплатный бонус. — Проворчал Елтин.

Когда «Чинес» плавно опустился на свою платформу в Нарисе, а его экипаж из четырёх человек и одного оцелота, готовился выйти из корабля, неожиданно на связь вышел Ораку. «Маленький корабль — пирамидка исчез из-под защитной оболочки», — написал он.

— А где Ами? — Спросил Елтин.

— «Уже покинула Ораку» — Прочитал вслух Кем. И обратившись к отцу и сыну Чинесам, спросил: — Вы сможете передвигаться на скорости Спутника?

Чинес старший кивнул. Елтин смотрел на него и думал, где он мог раньше видеть этого человека. Чем дольше они находились рядом, тем отчётливее Елтин узнавал его. Улыбка, открывающая ровные белоснежные зубы, маленькие морщинки в уголках глаз и привычный жест — откинуть со лба волосы. Чинесы ещё не могли говорить, для восстановления голоса нужно было время, но когда Матас беззвучно шевелил губами, Елтину казалось, что он слышит его приятный баритон. Когда Чинесы окончательно пришли в себя, первое, что сделал Матас — запустил все системы корабля на полную мощность. Потом официально, в системе управления, снял с себя полномочия капитана и хозяина «Чинеса» и передал их Елтину. Несколько часов он учил Елтина, как управлять кораблём и Елтин удивлялся, что всё схватывает на лету. Они переписывались через компьютер «Чинеса» короткими ёмкими фразами на языке эмиссаров, и Матас похвалил Елтина, что он почти не делает ошибок в написании. Он спросил:

— Кто научил тебя языку матасиан?

— Никто. Я его просто вспомнил, после того, как побывал в установке энергетического «душа» в Нарисе.

Матас рассмеялся, и написал:

— Это не энергетический душ, это генератор лёгкого потока нейтрино и быстрых нейтронов для обработки организма, после выхода на поверхность. Нечто подобное постенгенному излучению, которое до сих пор поступает в Солнечную систему с Матаса. Неужели они на тебя так подействовали?

— Ещё как! Я не просто начал понимать язык эмиссаров, но и сначала обрёл вашу внешность и частично память.

— У нас с Тармой было трое детей — сын и две дочери. Сын Чинесен, что значит младший из старших в роду, не успел обзавестись семьёй и не оставил на Земле потомков. Дочери Чинеси и Чинесу остались на Земле. Когда я улетал на Ач, дети были только у Чинеси. Она, её муж Спутник и двое их сыновей ушли на поверхность ещё в седьмом переходе. Наверное, ты потомок одного из моих внуков. — Матас погладил Елтина по голове. — Я рад, что на Земле всегда жили мои потомки.

Когда Елтин спросил Матаса, зачем он перевёл командование кораблём на него, а не на своего сына, тот ответил:

— У нас мало времени. Концентрация в установке корабля не рассчитана на столь долгое в ней пребывание. Я вообще удивлён, что вам удалось нас оживить. Мы должны были умереть ещё четыре перехода назад. Тарма задала программу слишком жёстких условий содержания наших тел в установке. Самое большее, на что мы можем рассчитывать, это один земной год. Потом начнётся постепенное разрушение организма, пока в один прекрасный день он полностью не исчезнет.

Ораку приземлился на час раньше «Чинеса», и поэтому Ами и Шамсут уже ушли в деревню, и видимо не заметили, что «пирамидка» исчезла. Подойдя к защитной оболочке, которая осталась на своём месте, Елтин присвистнул:

— Ого! Кораблик утащил в подземелье какой-то крот.

Под защитной оболочкой зияла огромная воронка, очень похожая на карстовую.

— Ораку, убери колпак. — Все услышали мысленный приказ Матаса. Колпак сразу исчез и Матас, оглянувшись на сына, так же мысленно сказал: — Ждите меня здесь, мне пора повстречаться с твоей матерью. — Он спрыгнул в воронку, и исчез в глубине.

— Чинесен, что он сделал? — Спросил мысленно Елтин.

— Пошёл в Умратство, наводить порядок. — Тоже мысленно ответил Чинесен.

— Тогда я с ним! — И Елтин прыгнул следом за Матасом. И сразу почувствовал, как за его куртку уцепились знакомые когти.



Хобею не спалось. После долгих пересудов, штаб коалиции перевели в пустующее новое здание одного военного министерства в Южной Америке. Разница во времени давалась полковнику тяжело. Шутка ли, в его родной восточной Азии сейчас был полдень завтрашнего дня, а здесь только что наступила полночь. Совещание в штабе с участием глав государств, членов коалиции закончилось всего два часа назад, и Хобей обдумывал всё, что там произошло.

Учёный доклад этого космолога Джефферсона, подтвердил и так очевидный факт — очередной «луч смерти» не сработал. Наблюдения показали, что он отклонен в сторону. Хобей не запомнил, на сколько градусов, и в каком направлении. Потому что, какая разница, куда он теперь направлен, ведь в любой момент он может вернуться на место, и через год Земля снова рискует пройти через него. По неподтверждённым пока данным, и все остальные «лучи смерти» тоже были отклонены. Кроме одного, самого последнего, до встречи с которым оставался триста двадцать один день. Но этот луч, учёные головы никак не могли идентифицировать по составу частиц. Нейтрино там присутствовали, но в таком малом количестве, что не могли играть главную роль во всём потоке. Кто-то предложил отправить к лучу автоматическую станцию, чтобы на месте провести исследования. Но, ни одна из космических держав не имела в наличии готового аппарата, который бы смог такие исследования провести. А те, что уже находились в космосе, были слишком далеко, чтобы уложиться с возвращением в триста двадцать один день, и их нужно было ещё развернуть, и сориентировать на этот луч. Участники совещания так долго и эмоционально обсуждали вопрос необходимости отправки к лучу автоматической станции, что в какой-то момент Хобей понял, они просто тянут время, чтобы не переходить к главному вопросу — что делать дальше?

Опасность фактически миновала, но никто не знал, надолго ли. Уже второе престранное исчезновение Седой, теперь из здания штаба, все обходили молчанием. Даже причину переноса штаб-квартиры коалиции в Латинскую Америку никто вслух не озвучивал. Ходили закулисные разговоры, что теперь главная угроза может исходить из-под земли. Якобы русские расконсервировали свою сверхглубокую скважину, чтобы продолжить остановленное много лет назад бурение. Бур сразу же провалился в пустоту, из которой шёл свет и звуки работающей техники. Хобей точно знал, что это полная чушь. Русские давно забросили эту сверхглубокую на Кольском полуострове, и чтобы её восстановить, нужны бешеные деньги и главное время. Сегодня Колесов — товарищ адмирал, как по старой привычке называл его Хобей, скромно молчал, внимательно слушая коллег из коалиции. Когда накал страстей в обсуждении необходимости полёта к последнему лучу автоматической станции достиг апогея, Хобей встал и хлопнул ладонью по столу.

— Хватит! — Рявкнул он. — Переходим к следующему вопросу. Кто хочет высказаться о дальнейших действиях коалиции? Принимаются только конкретные предложения, а не приглашения к дискуссии.

Адмирал Колесов поднял руку. В зале заседаний наступила гробовая тишина, все повернули головы в сторону русского адмирала.

— Говорите, товарищ адмирал! — Сказал Хобей на русском. Он прекрасно знал, что этой эпатажной выходкой, только добавил интриги к выступлению Колесова. Хобей понятия не имел, о чём будет говорить адмирал, но прозвучало это так, как будто он только и ждал, когда Колесов попросит слова. И для усиления замешательства среди коллег, полковник уселся, вальяжно положил ногу на ногу и скрестил руки на груди. «Вот будет весело, если Колесов чего-нибудь промямлит, типа — пошлите все домой», — подумал в тот момент Хобей. Но то, что имел сообщить русский член штаба коалиции, превзошло все ожидания полковника Хобея. Через минуту, он уже забыл о своей вальяжной позе и, как все присутствующие, открыв рот, слушал доклад русского адмирала.

Хобей учился в Советском Союзе и прекрасно знал, что наземные станции слежения, доставшиеся России по наследству, были в своё время лучшими в мире. После развала Союза, одеяло первенства в этой области перетащило на себя NASA, но полковник Хобей всегда глубоко сомневался, что русские в чём-то уступают американцам в космической отрасли. Он своими глазами видел, насколько крепка структура Воздушно — космических сил советов, и не верил, что её можно запросто развалить какой-то перестройкой.

И теперь, Хобей, чуть не захлопал в ладоши, когда Колесов спокойно оглядев коллег, заявил, что три дня назад русские засекли, как два космических корабля неизвестной конструкции, поднялись в безвоздушное пространство, а потом на скорости раз в двадцать превышающей четвёртую космическую, покинули околоземной пространство. Один из кораблей, без сомнений, был кораблём того самого Матаса. Маршрут полёта этих кораблей удалось отследить до второго из известных «лучей смерти». Через десять часов, один из кораблей вернулся на Землю и совершил посадку в Альпах. Через одиннадцать часов вернулся второй корабль, и так же приземлился в Альпах. Точное местонахождение этих кораблей неизвестно, только приблизительный район посадки.

— Вы хотите сказать, что этот самый Матас облетел все «лучи смерти» и нейтрализовал их? — Спросила одна недоверчивая дама премьер-министр.

— Нет. — Спокойно ответил Колесов. — Я сказал, только то, что сказал. И, честно говоря, думал, что американские коллеги доложат о полётах этих кораблей, но они почему-то промолчали.

Бригадный генерал Смит чуть не сполз под стол после этих слов адмирала Колесова, и Хобей понял, американцы просто проглядели эти корабли на своих радарах, приняв их за что-нибудь другое. «Только не хватало, чтобы в рамках коалиции началось что-то вроде „Догнать-перегнать“ между русскими и американцами», — подумал Хобей, и вежливо поблагодарив Колесова, спросил:

— И какие предложения у русских коллег для коалиции в связи с только что озвученными сведениями?

— Никаких. Это констатация факта. Российское руководство даже не считает обязательным искать точное место базирования этих кораблей в Альпах, и просто вести дальнейшие наблюдения за возможными их полётами.

Все, кроме Хобея, в тот момент подумали: «Потому что русские уже знают, где оно, это точное место базирования». А полковник Хобей понял, что на этот раз русские говорят правду и только правду.

Посмотрев на часы, Хобей решил всё-таки поспать и только улёгся на спину, как зазвонил его служебный телефон.

— Господин полковник, трещина через которую в старое здание штаба поступал газ метан, исчезла. — Доложил ему секретарь.

— Как так исчезла? — Хобей сел на кровати и приложил ко лбу стакан с водой.

— Специалисты, наблюдавшие за этой трещиной, предполагают, что она была залита снизу, они подчёркивают — из недр, каким-то сверхпрочным бетоном.



Жители Пелка останавливались, и смотрели вслед Матасу и Елтину, которые разгуливали по городу в компании оцелота Чима. Но никто не решался к ним подойти. Было известно, что к Матасу только недавно вернулся голос, и люди не решались беспокоить его разговорами. Да и времени у всех было в обрез. Пелковчане собирались переселяться на поверхность в один из безымянных городов эмиссаров, который находился совсем недалеко от Нариса. Елтин, обращаясь к народу Пелка, пошутил, что он бы назвал его в русском стиле — Верхнепелк. Но это название понравилось, и теперь пелковчане переправляли в свои новые дома в Верхнепелке то, что хотели забрать с собой. Жители других городов долины Спутников уже переселились на поверхность и обживали города эмиссаров, которые оказались очень удобными. Незаселённым остался только Нарис. Матас попросил никого туда не отправлять из-за таму.

— Пусть этот замкнутый природный оазис принадлежит им и Ораку. А ещё там «Чинес», ему тоже необходим покой.

Из Пелка Матас и Елтин отправились в опустевший хрустальный город. Матас Чинес удивился, в каком великолепии жили координаторы Умратства во главе с его женой.

— Тарма всегда была честолюбивой, и не чуралась роскоши. Но зачем такие излишества? — Матас помолчал. — И где она теперь скрывается?

Елтин не стал рассказывать Чинесу, что Тарму ищут, как в долине, так и на поверхности, всеми доступными средствами. Она ушла от наблюдения, после направленного взрыва под штабом военной коалиции людей. Тарма так торопилась покинуть свою камеру, что случайно взорвала газовый баллон Спутника, чем и выдала своё исчезновение. Если бы её пришли проверять на десять минут позже, и сразу не задействовали аппаратуру по обнаружению газов, то метан успел бы подняться в здание и люди бы задохнулись. «Считанные минуты иногда меняют историю», — подумал Елтин, а Матас неожиданно попросил его:

— Покажи мне мой портрет — голограмму, о котором ты говорил.

Елтин был в здании — полусфере всего один раз, когда впервые спустился в долину Спутников. Тогда ему выдали синюю пластину Спутника, и он в первый раз увидел Тарму. Когда они с Матасом вошли в троксовую полусферу, там было темно. Елтин пожалел, что с ними нет Кема, он не знал, как включить освещение, и сказал об этом Матасу. Тот улыбнулся и просто хлопнул в ладоши. Знакомый зал предстал во всём своём великолепии, когда включились нижние лампы. Елтин и Матас, не торопясь, спустились по наклонному полу к трибуне, с которой выступала Тарма и вплотную подошли к портрету. Матас внимательно его рассматривал, словно хотел что-то найти. Наконец он указал на едва заметную точку на глобусе, и быстро забрался за ограждение, отделявшее голограмму от возвышения, на котором стояла трибуна и, подтянувшись, нажал на эту точку. Голограмма задрожала, постепенно исчезла, и Елтин увидел, что за ней скрывается двойная троксовая дверь с каким-то гербом на обеих створках. Матас поманил его рукой, а когда Елтин подошёл, распахнул дверь.

— О, боже правый! — Воскликнул Елтин.

Перед ними был великолепный будуар, достойный королевы. Елтин видел подобные интерьеры в исторических фильмах, но эта спальня, была самой шикарной из всех. На высокой кровати спокойно спала Тарма. У неё была забинтована рука и поцарапано лицо. Рядом с кроватью, прямо на полу, валялся комбинезон, в котором Тарма давала интервью в Мюнхене. Чим, который немного отстал от Елтина в хрустальном зале, вбежал в спальню, а увидев её хозяйку, зашипел и, заскочив на кровать, вцепился когтями ей в грудь. Тарма что-то закричала, как показалось Елтину на немецком языке, и попыталась оттолкнуть кота. Елтин схватил Чима за загривок, и попытался оттащить от Тармы, но упрямый оцелот не отпускал свою жертву.

— Не надо, — Елтин услышал голос Матаса. — Моя жёнушка всегда спросонья разговаривает на родном языке. А оцелот просто узнал её. Только интересно, где они могли раньше встречаться?

Матас подошёл к кровати и погладил кота. Чим сразу отпустил Тарму и уселся на её груди. Тарма смотрела на Матаса так, словно видела перед собой приведение.

— Значит, ты всё-таки добралась до орбитальной станции за Юпитером. — Спокойно сказал Матас.

Тарму перевезли в Пелк и обезвредили несколько патов, которые она ухитрилась вывести из общей системы управления техникой Умратства, и перенастроить как боевые. В долину Спутников пришлось вернуться совету координаторов в полном составе, где были представители всех городов долины. Но полный состав совета собирался крайне редко, от силы раз в пятьсот лет, и в Умратстве всем заправляла Тарма и четыре ближайших её помощника. На чрезвычайное заседание совета в Пелке, Тарму со сподвижниками привели в обычных наручниках. Кем сказал, что в Умратстве просто нет ничего подобного, здесь никогда не было ни арестованных, ни заключённых. Вот и позаимствовали наручники на поверхности.

Матас подробно рассказал Спутникам, что произошло с ним после того, как он вернулся в Солнечную систему, после полёта на планету Ач.

В десятом переходе он, совершенно случайно, обнаружил на Земле ачинианина по имени Ораку — представителя редчайшей гидрорайсоновойцивилизации, с которой матасиан связывали давние торговые связи. Ораку рассказал ему, что в составе небольшого отряда, был отправлен в систему Таму для спасения населения маленького обитаемого мира, который погибал из-за изменения орбиты своей планеты. Он выполнил задание, но когда доложил об этом на Ач, ему приказали оставаться на месте до новых распоряжений. Но он их так и не дождался. Ачиниане, уникальные разумные существа, которых ещё называют космическими странниками, потому что их природа позволяет им передвигаться в открытом космосе со сверхсветовыми скоростями, а анатомическое строение быть небольшим грузовым или пассажирским космическим кораблём, со всем, положенным оборудованием.

Ораку очень беспокоился, что не может связаться с родной планетой, но нарушить приказ он не имел права. Тогда я решил помочь, и слетать на Ач на своём «Чинесе», этот перелёт не занял много времени. Едва «Чинес» вышел на орбиту Ача, я понял, что Ач погиб. На поверхности океана, полностью покрывавшего планету, плавало множество сородичей Ораку с признаками разложения. А океан, воды которого раньше были синего цвета, стал серо-коричневым. Проведя необходимые измерения, я понял, что Ач погиб в результате схода со своей орбиты. В системе была полностью нарушена естественная циркуляция, все остальные, к счастью безжизненные планеты, тоже поменяли свои орбиты.

Я связался с Ораку, рассказал ему об участи его сородичей и посоветовал поискать кого-то из своих, кто мог находиться в космосе. Но оказалось, что Ораку уже неоднократно пытался это сделать, но ему никто не отвечал.

Я полетел в ближайшую к Ачу обитаемую систему. Население планеты Пяти морей было человеческой цивилизацией, и они ничего не знали о причинах гибели Ача. Тогда я решил возвратиться на Землю.

Неожиданно, меня встретил мой сын на орбитальной станции эмиссаров, которая находится между Юпитером и Сатурном и является стандартной базой технического оснащения колоний, которое матасиане никогда не хранят на планете, где живут как эмиссары. Он рассказал мне, что за время моего отсутствия — чуть меньше земного месяца, моя жена Тарма узурпировала власть в долине Спутников. И вместо того, чтобы подготовить население Умратства к переселению на поверхность, как было запланировано, она подделала свои временные полномочия главы долины на постоянные. И теперь дожидается моего возвращения, чтобы изолировать меня и властвовать безраздельно. Она хотела изолировать и наших детей, но сумела добраться только до младшей дочери. Мы поспешили на Землю на малом разведывательном планетолёте, но по пути были атакованы умратскими патами, и были вынуждены вернуться на «Чинес».

Я не хотел возвращаться на Матас, но мне пришлось туда слетать, я хотел попросить помощи у соотечественников. Но встретил отпор, как со стороны командования флота эмиссаров, так и родного отца. Они не простили мне того, что я остался на покинутой ими планете в Ативе. Отец намекнул мне, что на Матасе свёрнуты все эмиссарские миссии, и помогать мне просто некому. Все работают на какой-то проект «Апекс». Что это за проект, он рассказывать отказался. Сказал только, что учёные Матаса совершили фундаментальное открытие, которое позволит сохранить цивилизацию матасиан без переселений на другие планеты. Установка «Диола» остановит сваливание галактики за границу света вселенной. Уже на полпути, я обнаружил в своей пластине странные данные. Это был алгоритм действий при обнаружении нейтринных потоков запрограммированных на разрушение планеты. Тогда я не понял, зачем это мне. А теперь благодарю отца, который предвидел такие эксцессы. С этим мы и вернулись в Солнечную систему.

У нас и раньше были разногласия с женой, из-за переселения на поверхность. И я думал, что она просто прониклась миссией Спутников, но её привлекала только возможность жить вечно, пусть и в подземелье. Ей нравилось управлять Умратсвом, и она втайне считала себя королевой долины. Но у неё, как оказалось, были и другие, очень далеко идущие планы, которые открылись только сейчас. Она мечтала, воспользовавшись эмиссарскими техниками, захватить власть на всей планете. Да, да, — ни больше ни меньше. Тарма прекрасно сознавала, что на поверхности вечно жить не получится, вдали от земного ядра и геллеров аккумулирующих его живительные излучения. «Но миром можно управлять из-под земли», — говорила она дочери. «Но сначала я должна избавиться от твоего отца и брата». И она избавилась.

Когда «Чинес» причалил к орбитальной станции, со стороны Сатурна подлетела армада патов и, окружив корабль, закрыла его силовым полем, блокирующим все системы управления. Я знал, что паты долго не продержатся, предел их пребывания в космосе составляет земные сутки. А заблокированная система управления «Чинеса», автоматически перекроет все входы на корабль. Поэтому спокойно ждал, чем же закончится это шоу. Но Тарма тщательно подготовилась к нашей встрече. Не сумев проникнуть на орбитальную станцию, она завладела несколькими автономными взрывобурами, вы их называете корабли-пирамидки, которые находились на станции во внешних открытых ангарах. Переведя управление внешним ангаром на себя, Тарма направила один из малых взрывобуров на «Чинес». Один поворот буровой установки и обшивка «Чинеса» была вскрыта, как консервная банка. Как только Тарма вошла на корабль, установка вернула на место вырезанный кусок обшивки, а паты его припечатали намертво. Мы с сыном побежали навстречу Тарме, а как оказалось навстречу судьбе.

Тарма была в снаряжении эмиссара и первым обезоружила и парализовала сына. Затем попыталась сделать то же самое со мной. Но с первой попытки у неё ничего не получилось, я всё-таки матасианин и мне удалось перехватить инициативу в поединке, который завязался между нами. Тарма умело использовала все гаджеты снаряжения эмиссара и вскоре я начал терять силы. Ей удалось вспрыснуть мне успокаивающую смесь, которая используется для животных. А потом она достала пароньолу. Я был уверен, что все до единого пароньолы находятся на орбитальной станции, потому что эмиссары запретили использовать их на Земле. От удивления, я на мгновение расслабился, и Тарма нанесла мне решающий удар. Я ещё подумал, что очнусь через час и разберусь с супругой.

Но все вы знаете, что очнулся я только через тридцать восемь переходов, благодаря моему потомку дальнему Елтину и его оцелоту Чиму. — Матас улыбнулся и посмотрел на кота, который бесцеремонно прогуливался между креслами координаторов, и по очереди забирался на колени к знакомым Спутникам.

— Расскажи про сорок пятый и сорок седьмой переходы. — Сказал Домч.

— Я не знаю, почему Тарма так долго ждала, прежде чем впервые попыталась захватить власть на поверхности. В сорок пятом переходе на Землю внезапно обрушились, один за другим катаклизмы, невиданной разрушительной силы. Спутники не могли ничего поделать, и не мудрено, ведь они не знали, что это Тарма «готовит почву» для вторжения на Землю. Но она просчиталась. Когда Тарма, наконец, решила, что настал момент для победоносного вступления на Землю в качестве всемогущего избавителя человечества, и даже поднялась на поверхность, чтобы инсценировать своё, почти божественное, явление из космоса, ей случайно помешали жители Пелка — отец и сыновья Рунты. Они вышли на поверхность по своим делам, и обнаружили, спрятанную в горах Кордильерах, станцию управления климатической установкой, которая и вызывала на Земле все стихийные бедствия. Они обесточили станцию как раз в тот момент, когда Тарма, закрытая силовым полем, эффектно появившись из пата, беспрепятственно прошла в здание, где заседал президиум лиги наций того времени. И когда она уже сказала с трибуны, что может остановить любую «египетскую казнь» человечества, внезапно отключилось силовое поле, рухнули на землю зависшие над зданием четыре пата, и Тарма оказалась беззащитна перед спецслужбами, охранявшими форум, на котором она так некстати появилась.

Тарму схватили и поместили в самую суровую тюрьму на планете. Выбраться оттуда было нереально, ни один из Спутников, работавших в то время на поверхности, не смог даже приблизиться незамеченным к этому казённому дому. Поэтому, один из подручных Тармы, тот самый, который сейчас опустил голову ниже всех, попросил Рунтов вызволить Тарму. Он знал, что в Пелке умели использовать телепортацию, как это делали эмиссары. И Рунт с сыновьями помогли Тарме выйти на свободу. Только когда они подсадили её в прилетевший за ними пат, Тарма пинком отпихнула Рунта — отца, и пат взмыл в небо. Надо ли говорить, что всех троих Рунтов тюремная охрана расстреляла на месте.

Тарма притаилась на целых полтора перехода. Но однажды она вспомнила про орбитальную станцию эмиссаров, и решила убедиться, что «Чинес» остаётся пристыкованным к станции, и что никто никогда не добёрётся до моего бренного тела. На станции хранился прибор, который забыли забрать эмиссары. Это был экспериментальный образец, так называемого, рефракциона. Даже я не знал, что рефракцион остался на станции, и смутно представлял себе его предназначение. Таким оборудованием матасиане не разбрасываются.

И вот, моя Тарма, воспользовавшись, так называемой, перчаткой отпечатков, которые сняла с моей руки, перед тем как отправить в спячку, проникает на станцию. К слову сказать, когда она не смогла попасть со станции на «Чинес», ей и в голову не пришло, что корабль через трое суток после того, как она усыпила нас с сыном, совершил посадку в Нарисе, выполнив установленную мной программу завершения полёта. Тарма подумала, что сканер ДНК не «купился» на её фокус с перчаткой, махнула на нас рукой, и не догадалась проверить визуально, на месте корабль или нет. Она решила осмотреть станцию, на которой была всего один раз. Когда Тарма и её помощники нашли рефракцион, то решили, что это какой-то лазерный излучатель. Они включили его, но вокруг них всё «поплыло», время буквально пошло вспять. Тарма увидела себя входящей в помещение склада, где стоял рефракцион и испугалась. Она приказала выключить его и сначала найти справку об его предназначении, и инструкцию, как им управлять. К чести помощников Тармы они довольно быстро поняли, что за прибор оказался у них в руках. С помощью рефракциона матасиане совершали кратковременные перемещения в прошлое. Причём, переместить можно было, целую планету, и даже звёздную систему. Время такого перемещения было строго ограничено, и без серьёзной причины такие перемещения не предпринимались. Это я выяснил только теперь. Но Тарма решила воспользоваться рефракционом по-своему.

Многие, наверное, помнят, что в конце сорок шестого перехода было объявлено, что люди изобрели машину времени, и Спутникам удалось заполучить одну для себя. Несколько раз Тарма включала рефракцион, заявляя, что проводит испытания этой самой машины времени. Потом «причислила» её к ненужным в Умратстве достижениям человечества, и Спутники о ней забыли. А Тарма просто убедилась, что с помощью рефракциона, можно помешать планете, сделать переход. Она прекрасно знала, что с каждым новым переходом скальная оболочка ядра становится тоньше, и к тысячному переходу исчезает полностью. Потому что планета полностью отождествляется с цивилизацией её населяющей, и живительное излучение ядра беспрепятственно поступает на поверхность, позволяя носителям разума жить столько, сколько они захотят. Само собой, что в таком случае отпадёт всякая возможность захвата власти на поверхности, для такой, как она, жительницы подземелья. И она решила заранее «затормозить» Землю в продвижении к выходу из Атива. Попытаться оставить планету на месте, в сорок шестом переходе. А если фокус удастся, то продолжить это «торможение» и в следующий раз. И Тарма сделала то, что хотела. Когда начался сорок седьмой переход, она включила рефракцион, прямо в долине спутников, рядом с каменным щитом ядра. Вы знаете, что именно ядро управляет планетой во время перехода, двигаясь вперёд по астральной спирали, оставаясь практически неизменным. А Тарма заставила ядро остаться на месте, и тем самым не дала «пустой» оболочке планеты продвинуться дальше, и уступить место следующей планете в поясе жизни. Рефракцион был включен всего двадцать минут, за которые должен был завершиться переход. Но Тарма не учла, что планета пробыв двадцать минут в прошлом, сдерживаемая рефракционом, всё равно окажется в будущем того витка астральной спирали, который должна была вовремя покинуть. Земле просто повезло, что следующая за ней планета, занявшая пояс жизни оказалась на достаточном расстоянии, и столкновения не произошло. Но дальше было то, чему вы все были свидетелями. Более массивная Земля вытолкнула со своей орбиты планету, которую люди называют Фаэтон. Попав в зону притяжения старика Юпитера, который уже стал газовым гигантом, Фаэтон просто рассыпался.

Такие события не могли пройти даром и для Земли. Всего на несколько секунд Земля осталась без атмосферы, которая «слегка» отстала от каменной оболочки в прошлом, и всё живое на поверхности планеты испытало кислородное голодание, и получило сильнейшую дозу облучения целым букетом излучений из космоса. А когда атмосфера встала на своё место, ни один человек уже ничего не помнил. Для человечества всё начиналось с чистого листа. Из десятимиллиардного населения планеты выжило только пятьсот миллионов.

Сначала Тарма испугалась. Но постепенно испуг прошёл, и ей даже понравилось руководить Спутниками, которые изо всех сил старались помочь людям. Как человечество прошло через сорок седьмой, вы все знаете. Но Тарму это устроило, и она решила больше не «тормозить» Землю, и дать ей спокойно перейти на следующий уровень. Но тут в долине Спутников появился второй Чинес. И она справедливо заподозрила, что Елтин главная угроза её планам. Больше всего она боялась, что у него проснётся генетическая память Чинеса. Наши с ней дети, с рождения, не просто наследовали мои матасианские способности, но и при определённых условиях «вспоминали» всё, что знал я и даже больше. Тарма всегда смеялась над этой их «памятью предков». Но тут ей стало не до смеха. Она попыталась похитить Елтина с помощью взрывобуров и подконтрольных ей патов. Но эта попытка провалилась, и Тарме пришлось изображать невинность и обеспокоенность «внезапным вторжением», которое она свалила на эмиссаров. Тарма знала, что эмиссары, оправдаться и ничего опровергнуть уже не смогут. Матас погиб вскоре после того, как в тридцатом переходе на Землю прилетали матасианские коммандос, которые искали меня. Это был последний шанс спасти планету и всю галактику. Кроме меня было некому отключить установку «Диола», неосмотрительно запущенную где-то во вселенной, чтобы удержать галактику матасиан от сваливания в зону Киди, которую на Земле называют границей света. На пороге гибели, матасиане, которые почему-то не стали улетать с разрушающегося Матаса, разослали всем, кто был в состоянии принять их послание, что цивилизация матасиан прекратила своё существование. И что единственным, возможно выжившим матасианином являюсь я — Чинес, оставшийся в Ативе на планете Земля. И что только я в состоянии отключить «Диолу».

Получила это послание и Тарма. Она знала о постенгенном излучении с Матаса, и о том обращении ко мне, которое было запущено вместе с ним, ещё в двенадцатом переходе. Знала она и о потоках нейтрино направленных на Землю из погибающих галактик. Но решила, что её это не касается. Раз сканеры ДНК не смогли распознать меня спящего в «Чинесе», значит, так тому и быть. И вот срабатывает первый, так называемый, «луч смерти». Тарма принимает решение любой ценой избавиться от Елтина, который в то время находился в Пелке. Вооружившись пароньолой, Тарма проникает в город по заброшенному ходу из соседней пустоты. Пока она искала Кема и Елтина, её опознали патрули и попытались задержать. Но Тарма безжалостно убила двоих молодых толвов, и забрала у них кодирующие карты. Я очень удивился, когда оцелот Чим узнал Тарму в её спальне в Хрустальном городе. Оказывается, он был единственным свидетелем этого убийства. Камеры слежения зафиксировали, как кот пытался напасть на какую-то женщину, но она быстро скрылась. А то, что она ранила животное пароньолой, мы узнали только сейчас, когда нашли у Чима заживший шрам на боку.

Вернувшись в Матас, Тарма подделала отчёт со сканеров центрального выхода на поверхность, занеся в реестр данные кодирующих карт толвов, которых она убила. Поэтому молодых людей никто не хватился.

О том, что было дальше, вы знаете.

— Далеко не всё! — Это выкрикнула Тарма и расхохоталась. — Ты прочитал мой дневник, муженёк, но я не успела туда записать ещё кое-что. И нашего внучка Елтина ждёт большой сюрприз!

Елтин не захотел присутствовать на казни Тармы и четверых её подручных. Это был беспрецедентный случай в истории Умратсва, — координаторы единогласно вынесли им смертный приговор. Елтин, пригласил в гости, в дом своих родителей, Ами и её деда Шамсута. И когда они вышли из самолёта в знакомом аэропорту, Елтин чуть не расплакался. Он и не думал, что так соскучился по Питеру. Он не сообщил родителям о своём приезде, сомневаясь, что сможет вырваться, из-за расследования дела Тармы, и теперь с замиранием сердца нажал на кнопку звонка на новой двери родительской квартиры. Елтин очень волновался, ведь он собирался представить Ами родителям, как свою невесту. Когда после третьего звонка никто не открыл, Елтин забеспокоился. Он набрал номер сотового телефона отца, но голос робота прогнусавил, что телефон отключен или находится вне зоны доступа.

— Может, они куда-нибудь ушли? — Спросила Ами.

— Не знаю, — и Елтин машинально нажал на дверную ручку. Дверь оказалась незапертой.

Когда прибыл Кем, с Чимом на руках, он предусмотрительно поднялся, как все люди, по лестнице и позвонил в дверь. Елтин открыл Кему и увидел, что на пороге своей квартиры стоит соседка тётя Клава. Елтин недолюбливал тётю Клаву с детства. Она всё время «сдавала» его родителям, если он курил в подъезде или приводил домой компанию, когда мама с папой куда-нибудь надолго уходили. Но сегодня он посмотрел на неё с надеждой, не зря же, она открыла свою дверь! И тётя Клава не подвела:

— Венька, а ну зайди ко мне! — Сказала тётя Клава своим командирским голосом.

Через полчаса Елтин уже знал во всех подробностях, что произошло неделю назад.

— Чертовщина какая-то, да и только! Ты только представь себе свою маму, которая спускается по лестнице, не касаясь ступенек. И папа не лучше! Он сначала рот открыл, когда увидел плывущую навстречу благоверную, а потом сам — раз, и поплыл рядом.

Я им кричу — вы куда, старые дураки, намылились вплавь то по сухому? А они плывут себе и внимания на меня не обращают. Так до самых ворот и проплыли. Я аж запыхалась, пока за ними бежала, да только зря. Как сквозь землю провалились твои родители. Я у всех встречных — поперечных расспрашивала, может, видел кто, куда они подевались. Никто не видел! Домой пришла, скорее звонить участковому, а он меня на смех поднял — пить, говорит, надо чаю меньше — люди у неё стоя плавают. Приедет, говорит, их сынок и напишет заявление о пропаже, а ты им Клавдия Гавриловна никто!

— Тётя Клава, а почему квартира открытая была? — Спросил Елтин.

— Как открытая? Вот я дура-то старая! И не проверила. А ты везде посмотрел, ничего не пропало?

— Ничего. И суп на плите остался, прокис за неделю. И в ванной свет горел.

Тётя Клава хотела что-то сказать, но внезапно заплакала и замахала на Елтина руками.

— Ты иди, вызывай полицию. Я дома побуду, позовёшь, когда надо будет.

— Какую полицию, — ворчал Елтин, заходя в свою квартиру. — Если уплыли мама с папой, значит это обещанный сюрприз от Тармы.

Елтин поднял глаза и увидел, что на диване, рядом с Шамсутом сидит Матас, и разговаривает со стариком на его родном языке. Одетый в потёртые джинсы и такую же потёртую джинсовую куртку, он ничем не отличался от обычных прохожих на улицах Питера.

— Значит, вы с Ами хотели заявление на регистрацию брака подать? — Спросил Елтина Матас.

Елтин ничего не ответил, подошёл к Ами, обнял, притянул к себе и снова почувствовал, как сливается с ней в одно целое. Он так любил это потрясающее, волшебное ощущение полного единения с любимой, и сейчас оно придало ему сил.

— У них любовь. — Хихикнул Кем. — Только Чим ревнует. Сейчас вернётся из разведки в кухне, и тоже к Елтину на руки залезет.

И, правда, в дверях показался кот. Он, как всегда, бесцеремонно, забрался Елтину на плечо, и замер, прикрыв глаза.

Ами и Шамсут остались с Кемом в доме родителей Елтина, а Елтин с Чимом и Матас переместились с помощью трансформации в Германию. Их встретил дежурный Спутник и, посетовав, что редко бывал в Баварии, и плохо здесь ориентируется, повёл к заброшенному выходу из Умратсва. Матас рассказал Елтину, что произошло в долине Спутников, после того, как стало известно об исчезновении родителей Елтина.

— Когда отложили казнь, не объяснив причину, Тарма сначала подумала, что её решили помиловать. Но пришёл я, и начал задавать вопросы о твоих родителях, и она заорала, как бешенная: «Не успела сдохнуть! Откуда вы узнали?» Я объяснил ей, что ты поехал домой, не пожелав присутствовать на казни, и не нашёл родителей дома. Она надолго замолчала, но я терпеливо ждал, и она, наконец, заговорила.

— Мне терять нечего, я и так зажилась на этом свете, поэтому ничего тебе не скажу. Проявите с внучком своё матасианское могущество и прозорливость.

Больше я не дождался от неё ни слова. Ты знаешь, что Тарма вела дневник, и скрупулёзно фиксировала в нём все свои передвижения в долине и на поверхности. Я снова просмотрел его и нашёл странные координаты — предгорье Альп на юге Баварии. Тарма несколько раз записывала, что выходила здесь на поверхность. Судя по данным людей, там ничего нет, просто природный ландшафт. Это частное землевладение. Домч нашёл в Интернете, кстати, славное изобретение этот Интернет, фотографии со спутника людей и съёмку с беспилотного самолёта. Его привлекло вот это место. — И Матас показал снимок входа в карстовую пещеру. — В Пелке считают, что здесь находится какой-то проход к заброшенной дороге в Умратсво.

Елтин рассматривал фотографию и ничего особенного не видел. Только отверстие было подозрительно ровным, словно кто-то специально вырезал в породе трапецию.

Дежурный Спутник, немного поплутав, всё-таки вывел Елтина и Матаса к тому самому входу — трапеции.

— Не хило! — Глядя на фото, Елтин подумал, что придётся заходить в пещеру, согнувшись в три погибели, а трапеция оказалась высотой около двух метров.

Несколько ступенек, явно неестественного происхождения привели к узкому ходу. Елтин всё время задевал плечами за стены.

— И куда мы идём? — Ворчал Елтин, пока они спускались по довольно неровной тропинке. Чим, сначала бежал впереди, а потом, видимо устав от камней под лапами, забрался Елтину на плечо.

Дежурный Спутник шёл впереди, и когда он крикнул: «Кажется, пришли!» — Елтин увидел тщательно отшлифованные стены и знакомый сканер Умратства перед коваными раздвижными воротами. Сканер был выключен, и когда Матас показал место, где они оказались Кему и Домчу, те подтвердили, что это и есть заброшенный вход в долину Спутников.

— Но вы не сможете пройти к северному спуску, — сказал Домч. — За воротами обрыв, который образовался после землетрясения в сороковом переходе. Тарма не захотела восстанавливать дорогу к спуску. Кстати, ворота поставили люди.

— Подождите, — сказал Матас, глядя на свою синюю пластину, — я сначала думал, что Тарма удаляла из моего журнала случайные данные, но теперь понимаю, она знала, что делала.

Домч! Тарма удалила из моей пластины все карты Умратства и подземелья в целом. Скажи мне, что находится под этим местом?

— То, что мы называем Оазис. Туда невозможно попасть из долины, вход был замурован в пятнадцатом переходе. Тарма объявила, что ради сохранения уникальной экологии Оазиса.

Елтин знал, что на северо-западе Умраства существует замкнутая экологическая система — в сети карстовых пещер, находится несколько пресных озёр. Все животные и насекомые в Оазисе светятся, и создают освещение сопоставимое с тем, что на поверхности. Поэтому растения там зелёные и вырабатывают кислород. Благодаря Оазису в долине Спутников не было проблем с дыханием. Он хотел там побывать, но ему объяснили, что это невозможно. А теперь по ходу дела, ему предстоит посетить этот уникальный уголок подземной природы.

— Как открыть ворота? — Спросил Домча Матас.

— Зачем? — Удивился Домч.

— Мы спустимся к Оазису. Тарма любила отдыхать в одной из пещер Оазиса, у неё там что-то вроде летнего домика.

— Тогда пройдите вглубь пещеры ещё около ста метров. Вы увидите пролом в скале. Он довольно узкий, но выведет вас к обрыву.

Отпустив дежурного Спутника, Елтин и Матас сами нашли пролом и буквально протискивались между стен.

— Оазис далеко, не видно света. — Сказал Матас, когда они очутились на краю обрыва. — Придётся прыгать вслепую. Поставь пластину на освещение.

Елтин посадил Чима в заплечный мешок. В прошлый раз, когда они с Матасом спрыгнули в шахту в Нарисе, Елтину пришлось два раза ловить кота, который всё время крутился и, отпустив когти от куртки, срывался. «Всю жизнь мечтал, „полетать“ в темноте подземелья» — подумал Елтин и спрыгнул вслед за Матасом. Они достигли дна пропасти через полчаса, и оказались на уровне долины Спутников.

— Странные стены у этого разлома. — Сказал Матас. — После землетрясения порода как бы ломается. А здесь, стена словно срезана гигантским ножом.

— Разве? — Елтин удивился тому, что Матас, на такой скорости падения, ухитрился рассмотреть стены. Сам он, только успевал следить за светящейся пластиной Матаса.

Идти до Оазиса им пришлось в полной темноте, выключив свечение своих пластин. На свет реагировали разные обитатели подземелья, и не всегда безобидно. Выручил Чим, он пошёл впереди, и Елтин с Матасом ориентировались на его светящиеся глаза. Ни о какой трансформации речи не шло, поэтому, когда впереди забрезжил свет, Матас сказал:

— Мы пешком добирались сюда два часа. Интересно, как быстро мы доберёмся к свету, трансформировавшись.

Елтин понял, что Матас шутит. К свету они добрались через три минуты. А Чим, как всегда, догнал Елтина уже на скорости Спутника, и вцепился ему в ногу.

Домик Тармы только выглядел скромной избушкой на курьих ножках. Вернее, сам домик был только прихожей в вырубленные в скале помещения.

— Кухня, столовая, три спальни, гостиная. Опа! Смотрите, Матас, это, кажется, кабинет вашей жены. — Елтин обошёл комнаты и тщательно их осмотрел, насколько позволил свет от пластины. Нигде ничего особенного не нашёл, только кабинет был оборудован по последнему слову техники — компьютер, спутниковая антенна, ещё какое-то оборудование, назначение которого Елтин не знал.

— Здесь где-то есть генератор, нужно его подключить.

Когда вспыхнул свет, Елтин зажмурился, а Матас сказал:

— Мы, кажется, нашли твоих родителей. — И указал на пластиковый шкаф в кабинете Тармы.

— Они в шкафу? — Удивился Елтин.

— Нет, это вход в холодильную установку.

Через час прибыли Спутники из технической службы, им пришлось спускаться в Оазис с поверхности через железные ворота в пещере. Они быстро вскрыли криогенную установку, и нашли там трёх человек — родителей Елтина и молодую женщину.

— Чинесу, доченька… — Прошептал Матас.

Оказалось, что вход в Оазис из долины был замурован не полностью. Остался замаскированный портал, через который спокойно мог пролететь пат. И, по словам техников, им часто пользовались. В самом центре долины был оборудован помост, на который уложили родителей Елтина и дочь Матаса. Елтин наблюдал, как геллеры движутся, чтобы собраться над помостом. И вот все четыре искусственных солнца, после непродолжительной настройки, включаются над лежащими на помосте людьми.

— Идём, — сказал Матас Елтину. — На это не стоит смотреть. Врачи будут работать с ними после разморозки ещё несколько часов. Нас позовут, когда будет ясно — получится или нет вернуть их к жизни. Подождём в Пелке.

Когда через четыре часа Елтина и Матаса позвали в лабораторию в Пелке, куда перевезли родителей Елтина и Чинесу, Елтин по дороге держал сжатыми кулаки. Он не был готов потерять родителей. Конечно, раньше он думал, что когда-то они умрут, и мама всегда говорила, что хоронить родителей это нормально, ненормально, когда родители хоронят детей. Но когда смерть так реально встала между ним и мамой с папой, он испугался. Матас, казалось, понял его и даже не пытался обнадёжить и успокоить. Они, молча, бродили по опустевшим улицам Пелка, следуя за оцелотом, который, судя по всему, проверял свои охотничьи точки в городе.

— Елтин, твоим родителям ничего не грозит. Они проснутся через несколько минут. Посиди с ними. Нужно, чтобы при пробуждении они увидели знакомое лицо. — Сказал пожилой Спутник врач. И Елтин сполз по стене коридора на пол. Чим сразу залез к нему на колени и начал вылизывать лицо.

— А Чинесу? — Спросил дрожащим голосом Матас.

— Вашей дочери нужна ваша помощь. Только эмиссар сможет восстановить её сосуды, ставшие слишком хрупкими для нормального кровообращения.

Первой проснулась мама. Она оглядывалась вокруг, и видимо не понимала, где находится.

— Мам… — Елтин буквально хныкал, как маленький, — мамочка, мамулечка.

— Веня? — Она смотрел на сына, словно видела его впервые. — Ты какой-то не такой. Где мы, сынок?

— Мама, я просто в снаряжении. Мы в одном хорошем месте, скоро поедем домой, когда папа проснётся.

— Веня, что случилось? Мы в больнице? Я болела? И почему папа спит? — Мама, как всегда задавала свои вопросы, самым строгим тоном.

— Кто это спит? — Подал голос папа.

Мама и папа, ходили по Пелку, тихонько переговариваясь. Они не всё поняли из того, что смог им объяснить Елтин и поэтому сделали свои выводы — что их Веня теперь работает на секретном подземном производстве. Елтин не стал спорить, главное родители рядом, живы и здоровы. Матас ещё работал с дочерью, но опасность была позади. Чинесу сможет существовать самостоятельно, как организм и как личность.

Когда Елтин с родителями вернулись в лабораторию, то первым кого они встретили, был Матас. Он подошёл поздороваться, и едва мама Елтина взглянула на него, побледнела, схватила за руку сына и едва слышно произнесла:

— Веня, это твой отец. Как ты нашёл его? И почему он такой молодой?

— Час от часу не легче! — Елтин не знал, что и подумать.

В доме Домча, в котором он решил оставить всё как есть, собрались все, кто участвовал в операции спасения родителей Елтина. Чинесу рассказывала отцу, что вытворяла её мать после его отлёта. Елтин вполголоса переводил родителям слова девушки. Мама, не отрываясь, смотрела на Матаса и, Елтин понимал, что она его не слушает. То, что папа оказался не родным, Елтин до сих пор не принял в сердце, хотя понимал, что это правда. Матери пришлось рассказать Елтину историю его рождения и первых четырёх лет жизни, которая показалась ему сродни какой-нибудь мелодраме.

Его родного отца звали Марк Ковальчик. Поляк по происхождению, он родился и вырос в Италии, поэтому, когда они познакомились с мамой в Москве, на фестивале молодёжи и студентов, он назвался Марко Ковалли. Его так и звали в Италии. После фестиваля Марко уехал, потому что кончилась виза, но через полгода вернулся, и они с мамой поженились, преодолев кучу бюрократических препонов. Целый год они прожили в Москве, где Марко работал в итальянском посольстве. Потом его перевели в консульство в Польше, куда он поехал с женой и годовалым сыном. Три счастливых года, которые они прожили в Польше, мама вспоминала со слезами на глазах. А Елтин понял, откуда его воспоминания об отце.

Когда отец пошёл на повышение по службе, его снова перевели в Москву. Они ещё не успели распаковать чемоданы, как Марко отправили по делам в Азербайджан. Елтин, каким-то чудом, вспомнил, как отец уходил в тот день из дома. Уже надев пальто, он взял маму за руку и долго смотрел на неё, потом крепко обнял и задержал в своих объятиях дольше, чем обычно. Отпустив маму, Марко взял на руки своего Вениамина, шепнул ему на ухо: «Ты мой самый любимый мальчик», — взял свой портфель и ушёл. Через неделю в Баку начался «Чёрный январь», там погибали люди, были введены советские войска, а маме из посольства сообщили, что Марко Ковалли пропал без вести в ночь, когда Советская армия подавила выступление азербайджанской оппозиции. Его искали три года по всему Кавказу. Мама отказывалась верить, что он погиб и продолжала его ждать. Однажды ей прислали документ, где говорилось, что поиски её мужа Марко Ковалли прекращены, он объявлен погибшим, и она обрела статус вдовы, и может снова выйти замуж.

— Ты представляешь, — даже сейчас возмущалась мама, — они обо мне позаботились! Разрешили мне выйти замуж!

Елтин учился в третьем классе, когда в доме появился его новый папа. Мама решила сказать сыну, что это вернулся его родной отец. Венька носил мамину девичью фамилию, и поэтому когда его перевели на папину фамилию Елтин, он не придал этому значения.

Слушая мать, Елтин думал о том, почему увидев Матаса на портрете, а потом воочию, он не вспомнил об отце? Ведь он узнал его черты, и долго пытался понять, откуда он его знает.

Уже дома, мама показала Елтину их с Марко семейные фотографии. А Елтин показал их Матасу.

— Бывает же такое! — Удивился Матас. — Твой отец родился через семьдесят тысяч лет, после того, как я «уснул» в «Чинесе», и полностью повторил мой облик.

После скромной свадьбы в Питере, Елтин, Ами и Шамсут вернулись в Нарис. Их уже ждали Кем, Матас и Домч. Матас, ещё в Пелке, рассказал Елтину, что они задумали.

— Нужно постараться вернуть планету на место во времени и пространстве. Сейчас она находится где-то между сорок седьмым и сорок восьмым переходами. К сожалению, нельзя повторить сорок седьмой переход, чтобы люди вернулись в своё прошлое, и продолжили чистый, без остановки в сорок седьмом, путь развития.

— А если у вас не получится? — Спросил Елтин.

— Получится. По состоянию ядра ясно, что в нём остался какой-то нерастраченный потенциал, поэтому так высока его активность. Оно словно работает в усиленном режиме, поэтому во время перехода разрушило старую оболочку Земли и «сожгло» в два раза больше чем нужно своего каменного щита. Домч говорит, что, скорее всего, Земля не захотела ничего оставлять в неправильном месте.

— И что же это за неправильное место?

— Я искал на «Чинесе» данные матасиан об Ативе. Они считали, что в этом месте вселенной пространство преломляется и становится трёхмерным.

— А до этого было каким? — Удивился Елтин.

— Четырёхмерным.

— Как это?

— Вся видимая материя вселенной движется из условной точки, в которой пространство четырёхмерное. По мере удаления от этой точки в сторону другой точки, которую на Матасе и на Земле называют апексом, пространство трансформируется в трёхмерное. На Матасе знали, что останься пространство вселенной четырёхмерным, то белковая жизнь не смогла бы зародиться и развиваться. Атив своеобразная переходная зона, где белковая жизнь сначала становится разумной, а затем «растёт» в переходах по астральной спирали жизни, готовясь к дальнейшему самостоятельному существованию, уже вне переходной зоны. Но существуют и пространственные пустоты, между астральными витками Атива. Именно оттуда, в первых переходах, на Землю попадали инородные существа. Видимо, и там присутствует некая остаточная материя, которая «теряется» в переходах, и как-то существует. Но чем дальше раскручивается спираль Атива, тем меньше такой потерянной материи. А на последних витках её уже нет совсем. Эмиссары исследовали живых существ попадавших на Землю в первых переходах. Все они представляли собой генетический тупик своего вида, и жизни в целом. Предположение, что планеты в переходах просто сбрасывают балласт бесперспективных биологических форм, подтвердилось и в других системах, где жили эмиссары Матаса.

— Значит, Земля застряла между спиральными рукавами этого самого Атива, в пространственной пустоте, где водятся бесперспективные монстры?

Матас расхохотался.

— А я то думал, почему Кем всё время ворчит, что ты из всего всегда делаешь свои собственные выводы, спорить о которых с тобой очень трудно.

Елтину всё-таки пришлось присутствовать, как он сказал — на мероприятии по удалению из жизни Тармы со товарищи. Их казнь, совсем не была похожа на таковую. Почти все Спутники, без снаряжения, на поверхности становятся обычными людьми. И чем старше Спутник, тем меньше у него шансов прожить долго. Тарма и её помощники были самыми старыми в Умратстве. Домч сказал, что они не протянут и недели вне долины. Когда открыли восточный выход на поверхность, Елтин присвистнул:

— Ничего себе ворота! И люди никогда не замечали, как вы здесь работаете?

— Нет. — Кем, как всегда, ответил коротко и ясно.

Елтин смотрел, как из-под земли показались паты. Их было не меньше ста, они «буксировали» сооружение, напоминавшее по форме земной дирижабль.

— Что это? — Удивился Елтин.

— Дом казни. — Ответил невозмутимо Кем.

— М-м-м. Не великоват ли он для четверых?

Кем достал свою пластину и показал Елтину внутреннее убранство этого дирижабля. Четыре отсека, где размещены полноценные жилые помещения, в каждом — зимний сад, спортивный зал, бассейн, интернет, телевидение.

— Только эти отсеки никак между собой не пересекаются. То есть общаться между собой они не смогут, как и связаться с кем-то по интернету. Только просматривать любые страницы.

— И в чём казнь? — Не понял Елтин.

— Эта обитель поднимется в безвоздушное пространство. Она защищена от радаров, и не может быть сбита ПВО людей. Она неуправляема, и после выведения на орбиту, может находиться там бесконечно долго. А её обитатели жить там, сколько смогут. Запас продуктов в каждом отсеке рассчитан на двадцать пять лет. Но всё дело в том, что вдали от долины Спутников никто из них долго не протянет — максимум неделя жизни для мужчин и дня три для Тармы, она самая старшая. Спутники уже наблюдали такое, когда на поверхность выходили те, кто пришёл в Умратство в первых переходах — они быстро рассыпались в прах.

— Ага, и хоронить не надо, сплошная экономия. — Проворчал Елтин. — А как вы узнаете, что они уже умерли?

— Вот смотри, за ними ведётся постоянное наблюдение, причём наблюдать может любой желающий Спутник. — И Кем вывел на экран крупным планом лицо Тармы. Она стояла у постели и снимала одежду, видимо готовилась ко сну. Елтин отвернулся, он уже видел Тарму спящей, и помнил провал её открытого рта и заострившийся нос. Тогда она действительно была похожа на покойницу.

— И эту небесную тюрьму соорудили специально для них?

— Нет. Это наследие эмиссаров — один из первых домов в долине Спутников.

— Надо же, как сохранился…

Елтин побыл ещё немного на смотровой площадке, но не стал дожидаться, когда дирижабль со смертниками скроется из виду.

Тарма умерла на следующий день. А её помощники, один за другим, ровно через неделю. Спутники стащили с орбиты дом казни, и похоронили бывшую «королеву» долины на её родине в Баварии.

— Вы теперь вдовец, — сказал Елтин Матасу.

— Я овдовел давно, в тот самый миг, когда Тарма подняла руку на нашего сына.

В Пелке снова было многолюдно, долина Спутников готовилась к возвращению Земли на путь истинный. Елтин слонялся без дела, и уже собрался возвращаться в Нарис к Ами, но неожиданно его позвал к себе Домч.

— Елтин, я не могу попросить Матаса, он работает с рефракционном. Перенастройка на контакт с Ативом отнимает много времени. Он совсем не спит. — Домч замолчал, и смотрел на Елтина, словно подыскивал слова.

— Так что ты хотел сказать? — Не выдержал паузы Елтин. Он не любил такие паузы, они не предвещали ничего хорошего.

— Нужно проверить, почему на поверхности начались техногенные аварии.

— Какие аварии?

— Одна за другой разрушаются гидроэлектростанции. Наши считают, что это последствия «кровавого утра». Снова гибнут люди. А там, где успели отключить гидротурбины, население сидит без света. Кем и Чинесен пойдут с тобой.

Усиленное снаряжение эмиссара, было довольно тяжёлым. Ещё и Чим капризничал и постоянно «ездил» на плече у Елтина. Но кот был незаменимым разведчиком, особенно если было темно, и Елтин не трогал оцелота. Оказалось, что аварии произошли только на, так называемых, гидроаккумулирующих электростанциях. Везде, практически в одно время, с разницей, в десять, пятнадцать минут взорвались аккумуляторы. Елтин, Кем и Чинесен побывали уже на четырёх станциях, и не смогли выяснить, что же послужило причиной взрывов. Кем сказал, что таких станций по миру сотни и, судя по всему, все не работают. Одни из-за аварий, другие остановлены во избежание выхода из строя.

— Где мы, товарищ рулевой? — Спросил Елтин Кема, который руководил трансформацией.

— В Норвегии. Эту станцию успели остановить до взрыва, поэтому избежали жертв, и видимо снизилась мощь ударной волны. Видишь, всего лишь выбиты стёкла в здании.

— Смотрите! Здесь то же самое. Аккумулятор повреждён только сверху. — Сказал Чинесен.

— Да, как будто снова кто-то вытягивал энергию вверх. — Елтин посмотрел на потолок цеха. — Вау! Да в крыше прореха! Но там, кажется, есть ещё один этаж.

Елтин легко подпрыгнул и оказался в просторном выгоревшем при взрыве помещении. Осмотрев пустые закопченные стены, Елтин собрался возвращаться вниз, и вдруг увидел в окно, что на линии электропередач загорелись провода, разбрасывая искры, как бенгальские огни. Он поднял голову, к отверстию в крыше приближалась огненная дуга, она падала с неба. Елтин спрыгнул вниз, подхватил оцелота, и закричал: «Ложись!»



Хобей переключал каналы, но везде показывали одно и то же — хронику серии взрывов на гидроаккумулирующих электростанциях. «Все-таки от коалиции есть польза. Успели предупредить партнёров, что снова началась какая-то аномалия» — подумал Хобей.

Аккумуляторы взорвались на шестнадцати электростанциях по всему миру. Версию терактов никто даже не выдвигал. Учёные сразу привязали местонахождение станций на планете к местонахождению во вселенной источников «лучей смерти». Получилось очень подозрительное совпадение — тот же самый многогранник, только на Земле. Вдруг Хобей услышал то, чего услышать никак не ожидал и увеличил громкость.

— Учёные считают, что серия взрывов на гидроаккумулирующих электростанциях была следствием явления очень похожего на то, которое привело к катастрофе «кровавого утра». На гидроаккумулирующих электростанциях произошёл мгновенный полный саморазряд аккумуляторов, приведший к взрывам самих аккумуляторов, и уничтожению взрывной волной помещений, где они были установлены. И если во время событий «кровавого утра» «луч смерти» вытягивал на себя всё электричество на Земле, то вчера, было вытянуто электричество только из аккумуляторов большой ёмкости на гидроаккумулирующих электростанциях. Характер повреждения аккумуляторов и зданий говорит о том, что электричество, как и «кровавым утром» уходило вверх, за пределы земной атмосферы.

Вдруг к диктору кто-то подошёл и положил перед ним листок бумаги. Хобей видел, что диктор от удивления или испуга вскинул брови вверх, но потом справился с собой и заговорил:

— Только что стало известно, что всё электричество, вытянутое из аккумуляторов гидроаккумулирующих электростанций путём саморазрядки, вернулось на место в виде электрической дуги или, иначе говоря, плазмы. Обрушившись с неба точно на разряженный аккумулятор, электрическая дуга спровоцировала новые взрывы и возгорания. В том числе сгорели километры высоковольтных проводов на линиях электропередач идущих от пострадавших гидроаккумулирующих электростанций.

Диктор попрощался со зрителями и пообещал держать их в курсе событий. В тот момент, когда Хобей выключил телевизор, к нему в кабинет постучали.

— Господин полковник! Командование коалиционными войсками проводит срочное интернет-совещание. — Сказал его заспанный секретарь.

— Конечно, самое время, три часа ночи. — Проворчал полковник.

Хобей смотрел на своих коллег и про себя посмеивался. Кто-то не успел надеть форму и сидел перед компьютером прямо в пижаме, кто-то успел накинуть халат. Только командующий генерал Веласкес, выглядел свежим и бодрым. Хобей глянул на часы, в Испании уже наступило утро. Ждали русских, которые до сих пор не вышли на связь. Наконец раздались позывные Москвы, на экране появился адмирал Колесов и совещание началось.

Веласкес докладывал, что пожары, возникшие на гидроаккумулирующих электростанциях после «возвращения» на место «украденного» электричества, были потушены неизвестными в течение получаса. Камеры наблюдения засекли, как три человека в невиданном на Земле снаряжении, через каждые две минуты оказывались на другой станции, за тысячи километров от предыдущей и пожар мгновенно прекращался. Первой станцией, где видели этих людей, была электростанция в Норвегии. Мало того, что они тушили пожары, они восстанавливали линии электропередач и каким-то образом подключали районы, оставшиеся без электричества к электрическим сетям страны, где находилась станция, восстанавливая электроснабжение. И всё за каких-то две минуты! К чести наших специалистов, они поняли, что делали эти трое, чтобы потушить пожар. Люди в снаряжении, так их называет персонал станций, накрывали здание каким-то силовым полем, чтобы прекратить доступ воздуха к очагу возгорания, а излишнее напряжение отводили через механизмы заземления, имеющиеся на каждой станции. Обгоревшие высоковольтные провода оказались покрыты какой-то, проводящей электрический ток, субстанцией. На всех станциях вместе с людьми в снаряжении появлялся большой кот оцелот, который сидел на плече у одного из людей, снаряжение которого было покрыто рисунком, повторяющим узор на шкуре оцелота.

— Это называется принт, господин командующий. — Сказал Хобей.

Генерал Веласкес ничего не ответил полковнику. и предложил всем посмотреть записи с видеокамер наблюдения. Хобей сразу узнал того самого Елтина, который так бесцеремонно появился в его кабинете со своим котом. Он посмотрел на бригадного генерала Смита, который почему-то попытался плотнее закутаться в свой халат.

— Ну. что, господа, вы узнали этого человека? — Спросил командующий, когда на экране появилось лицо Елтина крупным планом.

— А на нашей аварийной ГАЭС Оцелот ещё и аккумулятор восстановил. — Сказал адмирал Колесов.

«Любят русские давать людям прозвища» — мысленно проворчал Хобей.



«Чинес» уже подлетал ко второму «Лучу смерти», когда на связь с Елтиным и Кемом вышли Домч и Матас.

— Догадка о том, что аккумуляторная атака была реакцией на отключение сканеров ДНК, подтвердилась. — Сказал Матас. — Только мне непонятно, почему один из потоков нейтрино, которые были запрограммированы на поиск аккумуляторов большой ёмкости, пришёл вместе с постенгенным излучением с Матаса.

— Может быть, матасиане в последний момент решили поддакнуть тем, кого погубили? — Спросил Елтин.

— Вряд ли. — Спокойно ответил Матас. — Скорее всего кто-то из пострадавших прилетал на Матас и не найдя никого живого перепрограммировал постенген. Этим можно объяснить и то, что он до сих пор поступает в Солнечную систему. Вполне возможно, что те, кто его перепрограммировал, не знал об истинном предназначении потока и просто «подсадил» ему ещё одну функцию.

— Так или иначе, мы сейчас имеем возможность проверить, есть ли ещё сюрпризы в этих нейтринных реках. — Елтин отключился. — Смотри, Кем, кажется, этого Матасу видеть не следует.

— Да. Но он это предвидел.

На экране поток нейтрино светился. А это означало, что в нём присутствует ещё что-то помимо нейтрино. Матас боялся, что это неизвестное излучение может навредить психике человека. Он знал о таких случаях, когда светящиеся волны неизвестной природы сводили людей с ума. Причём они были «подхвачены» потоком нейтрино где-то на просторах космоса, их никто не «подсаживал» специально. Матасиане искали эти волны во вселенной, но так и не нашли. Елтин осторожно развернул корабль, убедился, что «Чинес» полностью окутан «светящийся пылью», и дал команду «Старт».

Планета пяти морей выглядела, как заброшенный питерский пустырь. С орбиты не удалось найти источник потока нейтрино, но приборы его фиксировали. Довольно большой квадрат в районе экватора планеты — приблизительное место нахождения, как сказал Кем. Елтин решил посадить «Чинес» в самом центре этого квадрата, и высадиться на поверхность.

Планета встретила чужаков шквальным ветром. Целые земные сутки Елтин и Кем ждали, пока ветер утихнет, и можно будет спокойно передвигаться. И вот Елтин ступает на поверхность чужой, погибшей планеты. Чим, в специально созданном для него, лёгком скафандре, уходит вперёд, но надёжный трос не пускает его далеко от Елтина, и кот всё время оглядывается. Кем следит за ними с корабля. и указывает направление движения. «Неужели придётся обойти весь квадрат?» — Думает Елтин и вдруг перед ним, как из-под земли вырастает большой серый валун.

— Откуда он взялся? — Недоумевает Елтин,

— Это что-то вроде пемзы, — говорит Кем, — он катается со скоростью ветра.

— И сколько их здесь?

— Всего четыре, и один из них неподвижен. Он лежит прямо по курсу вашего движения и заметно отличается от остальных. Ты дойдёшь до него через пять минут.

Булыжник в два человеческих роста расположился в неглубоком овраге. Чим подошёл к нему первым, и начал его закапывать.

— Это что ещё такое, господин оцелот? — Удивился Елтин.

— Наверное, от камня исходит неприятный запах. — Сказал Кем.

— Да какой запах, кот же в маске… — Но тут Елтин увидел, что перед ним на самом деле. — Планета не совсем мертва, Кем. Это туша какого-то животного. Погиб этот бронированный монстр совсем недавно, и ещё не успел разложиться.

Животное напоминало земного броненосца, только размером в два раза больше слона. «Броненосец» лежал на боку, в луже засохшей тёмно-бордовой крови, его столбообразные ноги были наполовину отрублены.

— Елтин, осторожно, этот здоровяк попал в ловушку. Под ним какой-то люк, и ноги ему отрезало чем-то вроде циркулярной пилы.

— Понятно, сейчас заставим поработать снаряжение эмиссара.

Елтин притянул к себе Чима и направил руку на «броненосца».

— Иеху! Ты посмотри, Кем, от бедняги не осталось и следа! Ты не помнишь, какой принцип действия у этого гаджета эмиссаров?

— Ты лучше посмотри, что он закрывал своим телом, с принципом потом разберёшься.

Круглый ступенчатый люк выступал из земли сантиметров на тридцать. Елтин бросил на него камень.

— Вот это я понимаю — ловушка трансформируется под размер и вид попавшего на люк предмета.

Сначала на камень опустилась изящная на вид кувалда, а потом его осколки были сметены ножом, напоминающем лезвие глефы.

— И что теперь делать, Кем? Если я разнесу этот люк в пух и прах, а там не окажется того, что мы ищем?

— Посмотри наверх.

Елтин поднял глаза и увидел порс — полевой обзорный робот сопровождения, прибор эмиссаров размером с футбольный мяч.

— Ну, смотри, Спутник.

Закрывшись вместе с Чимом защитным полем, Елтин снова протянул руку. Луч чего-то, очень похожего на лазер, срезал верхушку люка. Из открывшегося отверстия сначала пошёл дым, а потом вверх взвилась пружина, от которой в разные стороны разлетелись тонкие металлические пластинки. Елтин чувствовал, как они ударяются об его защиту. Эти пластинки покрыли ровным слоем пространство примерно на два метра от люка. Елтин «выстрелил» ещё раз, пружина исчезла, и порс улетел в люк. На экране синей пластины Елтина было видно, что порс летит по круглому тоннелю, напоминающему водопроводные коммуникации. Несколько раз порс останавливался, чтобы удалить препятствие — металлические решётки.

— Ну вот. Это просто водопроводный канал или какая-нибудь вентиляция. — Сказал Елтин.

— Не спеши с выводами. Посмотри куда прилетел наш разведчик.



Когда Елтин входил уже в пятнадцатый зал с генератором нейтрино, на пятнадцатой погибшей планете, он, привычным жестом, погасил излучение, потом повернулся, чтобы обесточить установку и замер с поднятой рукой.

— Что-то не так, Елтин? — Спросил его Кем.

— А тебе не видно?

— Нет.

— Посмотри на силовик.

Около серебристого квадратного ящика сидел человек одетый в земное зимнее пальто, тёплые брюки, шляпу, надвинутую на глаза и меховые ботинки. Он прижимал к груди портфель.

Когда порс подлетел вплотную к останкам мужчины и вывел на экран его лицо крупным планом, даже Кем вскрикнул, а Елтин упал на колени и застонал.

Когда на «Чинес» переправили тело отца Елтина, а это был именно он — при нём были все документы, Елтин сказал Кему, что не полетит на Матас.

— Из-за каких-то вселенских разборок погиб мой отец. Я не хочу лететь на планету, жители которой виноваты во всех проблемах, которые свалились на Землю, вселенную и мою маму. А тело отца сохранилось нетленным только потому, что в камерах генераторов нейтрино всегда вакуум.

— Елтин, Елтин, — вздохнул Кем. — Пока мы не отключим поток постенгенного излучения, или, по крайней мере, не очистим его от опасных для Земли примесей, Матас не сможет включить рефракцион и вернуть планету в спираль Атива. А «Чинес» автоматически выполняет программу заданного маршрута. Мы уже успели вернуться в Солнечную систему, войти в постген, и летим на Матас.

Елтин посмотрел на Кема затравленным взглядом и ушёл в свою каюту, оставив за дверью кота. Оцелот принялся скрести дверь и орать благим матом своё: «Мау-оу».

Через полчаса Елтину пришлось вернуться в рубку управления, «Чинес» вышел на орбиту Матаса.

— Звезда под названием Юмион — что в переводе с матасианского означает счастье, потеряла сорок процентов своей яркости. — Сказал Елтин, глядя на экран, куда «Чинес» вывел общие данные о звёздной системе, где находился Матас.

— А планета почти всю атмосферу. Жалкое зрелище. — Отозвался Кем. — «Чинес» ещё не закончил полное сканирование Матаса, но уже нашёл местоположение источника постенгенного излучения.

Матасианские руины выглядели внушительно. Елтин обходил главный город южного пояса и поражался исполинским постройкам из простого камня, но с использованием многоугольной технологии. Он видел фильм о древнейших исчезнувших цивилизациях Земли, которые строили свои дома точно так же. Они стояли до сих пор в самых сейсмоопасных районах. На снимках сделанных «Чинесом» с орбиты, были и другие руины — городов, где все дома были лёгкими каркасными самых разных форм и расцветок. Но они видимо были брошены матасианами, которые переселились в эти каменные исполины.

— Неужели Матас трясло так сильно? — Сказал Елтин вслух.

— Ты о чём? — Отозвался Кем.

— Просто подумал, насколько были сильными землетрясения на Матасе, раз матасиане были вынуждены построить эти каменные гигантские дома.

— Это не дома. Это какие-то научно-прикладные сооружения. На снимках из космоса они образуют чёткие геометрические фигуры — ромбы и равнобедренные треугольники. Городов с такими постройками всего пятнадцать. Этот назывался Боюд, что в переводе означает — верхний. Если ты переместишься на северо-запад от этих мегалитов, то увидишь жилые помещения, среди которых разбросано много человеческих останков.

— Нет уж, не хочу смотреть на скелеты. Я лучше поищу ту заветную комнатку, из которой идёт постген.

— А ты уже пришёл. Прямо перед тобой двухэтажное здание.

— Интересно, где вход? Порс показывает, что по всему периметру сплошная стена. Кем, что делать? — Елтин просто растерялся.

— Пошли робота осмотреть крышу. — Усмехнулся Кем.

— И чтобы я без тебя делал?

На крыше небольшого, но тоже построенного из каменных блоков, здания обнаружилось идеально круглое отверстие диаметром два метра. Рядом с ним порс нашёл хорошо задраенный квадратный люк. Пока Елтин стоял рядом, раздумывая — послать порс в круглое отверстие или открыть квадратный люк, Чим спокойно спрыгнул в круглое. Елтину пришлось подтягивать кота к себе, но когда он сам оказался на краю круглого отверстия, то увидел лестницу, обычную лестницу с широкими гладкими ступенями.

— Кем, Чим порывается спуститься через круг!

— Значит, там нет ничего, с его точки зрения, подозрительного, и кот всяко лучше тебя видит в темноте.

— Всяко… — Ворчал Елтин, спускаясь следом за оцелотом по лестнице. — Спутник называется, нахватался от меня словечек. — Но тут порс вывел на экран картинку, от которой у Елтина захватило дух.

Лестница привела к квадратному порталу, вырезанному в скальной породе, высотой и шириной около десяти метров. За ним, насколько мог видеть Елтин в свете, который шёл от порса, был широкий проход к огромному залу с куполообразным потолком.

— Осторожно, Елтин, это не зал, это шахта, она уходит на глубину нескольких километров. Не свались вниз. — Сказал Кем.

— Да, вижу я, вижу. И здесь имеется балюстрада. Тот, кто строил это сооружение, предусмотрел, что когда-то сюда придёт некий бестолковый Елтин, и не один, а с любопытным котом.

Кем рассмеялся.

— А теперь поставь настройки порса на запуск системы жизнеобеспечения этого помещения. Матас сказал, что это стандартный для всех матасианских построек режим, и порс его запустит.

— Слушаюсь, Ваше Величество! — Огрызнулся Елтин.

Когда вспыхнул свет, Елтин присвистнул. В самом центре шахты из глубины поднималось непонятное сооружение, напоминающее гигантскую ажурную антенну.

— Что-то вроде телебашни на Шабаловке в Москве, или Эйфелевой в Париже. Это она отсылает на Землю постген?

— Да, мощность постенгенного потока превышает остановленные тобой потоки нейтрино на всех планетах вместе взятых в миллионы раз. Матас тебе не говорил, в каких единицах матасиане измеряли эту мощность? — Спросил Кем.

— Не говорил. Зато говорил, как проверить этот постген на наличие паразитов и найти источник питания.

— Валяй!

Елтин улыбнулся. Чем дольше он был рядом с Кемом, тем больше Спутник перенимал у Елтина не совсем литературных выражений. И Елтину было смешно слышать свои словечки из уст Кема.

Елтин нашёл брешь в балюстраде, подтянул к себе, и взял на руки Чима и, пропустив вперёд порс, спрыгнул вниз.

— Нет, ну это уже слишком. Они что, не могли уйти домой, попрощаться с близкими, зачем было умирать на рабочем месте? — Елтин прошёл уже несколько помещений, где за какими-то пультами сидели мёртвые матасиане. Он не мог установить скорость Спутника на предел, потому что не знал точно, куда идёт. По данным, летевшего впереди порса, нужно было миновать ещё несколько таких залов с покойниками за пультами.

— Я тут просматриваю данные полного сканирования Матаса, и по ходу дела, матасиане были застигнуты врасплох. — Сказал Кем.

— Но они же разослали оповещение о том, что прекращают своё существование?

— Да. Но видимо не правильно рассчитали время этого прекращения. Или случился какой-то непредвиденный катаклизм. По всей планете люди находятся там, где должны находиться при нормальном раскладе жизни. Никак не аварийном.

— Ладно, сейчас посмотрим, что случилось. Порс нашёл записи камер слежения. Так, ничего особенного не видно — люди спокойно работают, переговариваются между собой, потом резко гаснет свет. Дальше записи нет. Видимо матасиане погибли неожиданно и одномоментно.

— Одномоментно, — проворчал Елтин, — нет такого слова. Тогда уж одновременно.

Пока Елтин продвигался между рядами останков матасиан, Чим бежал впереди, не обращая на них внимания. Но вдруг резко остановился, лёг на живот и прижал уши. Елтин по опыту знал, что кот увидел какое-то непонятное ему движение, и тоже остановился.

— В чём дело? Что-то с твоей камерой? — Спросил Кем.

— Нет, мы просто остановились. Чим что-то увидел. — Елтин на всякий случай притянул кота к себе, и тот без приглашения залез к Елтину на плечо. — Так, дело серьёзное. Оцелот прячется.

— Но порс не показывает ничего особенного. Он остановился, потому что остановились вы.

— Кем, в том то и дело, что я отпустил порс в свободное плавание. Он мог остановиться, только наткнувшись на препятствие. Как далеко он от нас?

— Метров пятьдесят или меньше. Он уже выбрался из анфилады залов с покойниками и завис в пустом узком коридоре.

Елтин включил скорость спутника и через три секунды уже был рядом с роботом.

— Здравствуй, Чинес! Ты всё-таки прилетел. — Раздался спокойный женский голос.

— Я не Чинес, я Елтин. А кто это говорит?

Сдавленный смешок сменился кашлем, потом звук пропал, словно его отключили.

— Ну, и что ты на это скажешь, Кем?

— В помещении никого нет. С тобой кто-то связался по дальней космической связи. И принял этот сигнал порс. Поэтому и остановился, он должен был оценить опасность. «Чинес» засёк радиоволны, которые пришли с четвёртой планеты системы. Видимо за этим помещением оттуда наблюдали. Порс продублировал сигнал на «Чинес», там была картинка. Вероятно, она отразилась на стене коридора, и её увидел оцелот, поэтому испугался. Я думаю, что тебе нужно поскорее сделать то, зачем ты туда пришёл и вернуться на «Чинес».

— Так точно, товарищ командир! — Отчеканил Елтин и, на всей скорости Спутника, полетел искать пульт управления генератора постгена.

Отключить генератор оказалось не так-то просто. Сканер запрашивал предъявление Чинес ДНК перед каждым шагом программы отключения. А этих шагов было не меньше двадцати. Когда Елтин подумал, что всё уже кончено и генератор отключается, вылезла ещё одна проблема — сканер потребовал пароль на выход из системы.

— Что за пароль? — Крикнул Елтин Кему.

— Матас говорил, что это дата запуска генератора, она должна быть на панели пульта.

— Нашёл, но как её прочитать? Я не знаю, как читать матасианские цифры.

— А ты не читай, просто копируй в рамку ввода.

— Готово! Кем, смотри, что происходит!

Стены и потолок комнаты, где находился пульт, раскрылись, как лепестки цветка, открыв шахту, подобную той, в которой находилась антенна, а пол начал подниматься вверх с невероятной скоростью.

— У тебя в ушах не свистит? — Спросил Кем. — С такой скоростью подъёма вы через пять минут вылетите на поверхность.

— Ты хочешь сказать, что это катапульта?

— Не знаю, скорее скоростной лифт. Приготовься, на всякий случай, спрыгнуть.

Елтин подхватил кота, но тот и сам жался к его ногам.

— Три, два, один… — Считал Кем. Но лифт вдруг плавно затормозил и Елтин оказался в большом круглом помещении, где вместо стен были экраны, с какими-то графиками в форме диаграмм и графики постоянно менялись.

— Ух, ты! Кем, что это такое?

— Я думаю, что сейчас ты наблюдаешь отчёт о процессе отключения генерации постенгенного излучения. Над каждой диаграммой что-то написано.

— Да! «Узел питания», «Блокировка защиты», «Системный блок», «Автоматическая генерация» и так далее. Кем давай попробуем найти диаграмму «паразита», ты смотри справа, я слева. — И Елтин показал условную линию, от которой следовало искать.

— Вижу, — крикнул Кем, — диаграмма вторая снизу, на ней надпись не на языке эмиссаров.

Елтин наклонился, чтобы рассмотреть диаграмму, на которую указывал Кем, и вдруг снова услышал женский голос:

— Чинес, а ты быстро догадался, что постенгенный генератор повреждён. Они снова прилетали не так давно, всего несколько матасианских циклов назад.

— Кто это говорит? — Спросил Елтин.

— Я её вижу, — сказал Кем. — Эта женщина очень похожа на ту, которая отправляла послание Чинесу вместе с его отцом.

— Это я и есть. Меня зовут Чинесан, я твоя старшая сестра, Чинес. Неужели ты меня забыл?

— А где вы находитесь?

— На своём корабле, я успела улететь с Матаса, когда они прилетели в первый раз.

— Кто прилетал, о ком вы говорите?

— Я тебе всё расскажу. Сейчас мой корабль готовится к старту, чтобы перелететь на орбиту Матаса. Это займёт некоторое время. Ты как раз закончишь отключение генератора, вернёшься на «Чинес», и присоединишься ко мне на орбите. Вам не нужно задерживаться на поверхности планеты. — Женщина отключилась.

Когда генератор перестал работать, одна за другой погасли все экраны с диаграммами. Только экран с надписью «Узел питания» не погас, но диаграмма на нём исчезла и высветилась надпись — «Покинуть операционный блок».

— Елтин, тебе следует подтвердить то, что ты собираешься покинуть помещение.

— Да понял я, Кем. Ищу на пульте кнопку подтверждения.

— Кажется, она единственная ещё светится. Та, что в правом нижнем углу пульта.

Едва Елтин коснулся заветной кнопки, стена перед ним разошлась, и он оказался в шахте с антенной.

— Ну, теперь ты знаешь куда идти. — Вздохнул Кем.

Близнец «Чинеса» подходил со стороны космоса и Елтин с Кемом прекрасно его видели безо всяких фильтров. На борту близнеца было название «Чинесан», и Елтин спросил Кема:

— Неужели на Матасе все корабли носили имена своих капитанов?

— Именно! — Услышали они голос Чинесан. — «Чинес» узнал мой корабль, и спрашивает о моих намерениях. Я ему передала, что иду на автоматическую стыковку.

— Он уже попросил у меня подтверждения на выполнение этого маневра. — Сказал Елтин.

— Вижу. Через несколько минут мы сможем открыть переходные люки. — Чинесан снова закашлялась и отключилась.



— Господин полковник, на связи русский адмирал Колесов.

— Соедините. — Хобей отправил офицера, который отчитывался о проделанной за неделю работе и включил компьютер.

— Привет, старина! — Сказал Колесов. — Я решил поговорить с тобой, прежде чем докладывать командованию коалиции о происшествии в околоземном пространстве.

— Что случилось? — Испугался Хобей.

— Не пугайся, ничего страшного. Просто вчера к земле подошёл корабль того самого Матаса Чинеса, и не один. Он привёл небольшой отряд своих близнецов, и они уже приземлились в Альпах. Но их местонахождение неизвестно. Европейские радары их вообще не засекли, а мы не смогли проследить точное место посадки. Они приземлялись по очень странной траектории. Американцы молчат, вот я и позвонил тебе.

— Сколько близнецов прилетело с кораблём Матаса?

— Около сорока.

— И ты говоришь — небольшой отряд? Да у всех вместе взятых стран имеющих выход в космос и десяти кораблей готовых к старту не наберётся.

— Это не проблема. Земная техника вообще не конкурент этим космолётам. Мы можем только наблюдать за ними со стороны. Проблема в другом.

— Интересно в чём? — Ухмыльнулся Хобей.

— А в том, что все военные космические программы землян теперь бесполезны, и напичканные дорогущей аппаратурой военные спутники — мусор.

— Ты хочешь сказать, что присутствие на планете инопланетных кораблей ставит под угрозу развитие космической техники на Земле?

— Ну, не совеем так. Гражданские программы будут жить и развиваться. И средства космических ПВО, но не более того. Те, кто управляет этими кораблями, просто не позволят протащить в космос голимый милитаризм.

— Ты хочешь сказать, что они сами будут защищать Землю от возможных нападений из космоса?

— Конечно, раз они здесь базируются. И неужели не понятно, что вряд ли кто-то прилетит на Землю и сделает пиф-паф, как в фантастических боевиках. Кому надо, тот достанет противника, не вставая со стула у себя дома. Мы это испытали на собственной шкуре. А от таких невидимых нападений нас могут защитить только они. И уже сделали это дважды.

— Да. Учёный народ доложил, что все «лучи смерти» исчезли в принципе.

— И наше руководство считает, что теперь у коалиции принципиально другие задачи.

— Как это?

— Очень просто. Теперь коалиция должна вступить в позитивный контакт с Матасом Чинесом и ежи с ним, и заключить какое-то соглашение.

Хобей рассмеялся:

— Русские считают, что Матас Чинес пойдёт на контакт с коалицией?

— Я не знаю, кто такой Матас Чинес, но хорошо знаю, кто такой Вениамин Елтин. В России его называют Оцелот, и с ним, кстати, ты, так невежливо обошёлся.

Хобей промолчал, а когда они распрощались с адмиралом, подумал: «У русских, как всегда оказался на руках козырь, с которым не поспоришь. Только бы не объявилась Седая, или кто-то вроде неё».



Увидев свою сестру, Матас упал на колени и закрыл лицо руками. «Ну, прямо, как я, когда увидел тело своего отца», — подумал Елтин. Пришли Чинесен и Чинесу и Елтин хотел уйти, чтобы не мешать встрече родственников спустя тысячи лет, но Матас его остановил.

— Мы одна семья. И не важно, что между нами пространство и время.

Елтин слушал разговор своих предков дальних и вспоминал последний день, их с Кемом, затянувшейся космической одиссеи.

Когда корабли «Чинес» и «Чинесан» произвели стыковку, Елтину пришлось идти за Чинесан. Сама она уже не могла передвигаться, и Елтин принёс женщину на «Чинес» на руках. Почти тридцать четыре тысячи земных лет она провела в установке концентрации своего корабля. Чинесан установила себе своеобразный будильник — корабль должен был приводить её в чувство, как только на Матас прилетит какой-нибудь космолёт. Она просыпалась два раза — около двадцати пяти земных лет назад, и когда прилетел «Чинес». Аккумуляторы «Чинесан» постепенно разряжались, поэтому качество содержания тела женщины в установке ухудшалось, и Чинесан честно призналась Елтину, что не надеялась, что долетит до Земли живой. Но «Чинес» уложил её в какую-то энергетическую установку, и всю дорогу Чинесан спала. А когда они приземлились в Альпах, очень удивилась, что смогла проснуться.

Елтин прислушался к тому, что говорила Чинесан.

Когда на Матас прилетели те, кто добил и так умиравшую планету, Чинесан только что вывела свой корабль на орбиту, готовясь улететь на базу, которая находилась на соседнем безжизненном планетоиде. Несколько кораблей — тарелок выстроились на геостационарной орбите Матаса и сгенерировали какое-то энергетическое поле, которое «высосало» часть атмосферы планеты и вытянуло в космос всё имеющееся на планете электричество. Матасиане погибли мгновенно, они все задохнулись. Чинесан наблюдала всё это из своего корабля, и уже приготовилась вступить в схватку с пришельцами, но они улетели также внезапно, как и прилетели к Матасу. «Тарелки» не обратили никакого внимания на корабль «Чинесан», словно его и не было на орбите. В надежде, что хоть кто-то выжил, Чинесан снова и снова пыталась связаться с матасианами, но тщетно. Она перелетала из одного города в другой и везде видела одну и ту же картину — погибшие от удушья люди остались там, где их застигла смерть. Снова поднявшись в космос, и просканировав планету, Чинесан обнаружила, что все пятнадцать потоков постенгенного излучения продолжают уходить в космос. Вспыхнувшая было надежда, покинула её, когда она вспомнила, что постенгенные генераторы устроены так, что питаются излучением, которое сами генерируют. Они могут работать практически вечно, независимо от других энергетических источников, и им не нужен обслуживающий персонал. Поэтому их никто не отключил, когда были прекращены все полёты в космос. Несколько лет Чинесан провела в своём корабле на орбите погибшего Матаса, посылая в космос сигнал бедствия. Но никто не отозвался, и она поняла почему, когда всё-таки решила улететь на базу, и лечь спать в установке концентрации. Как она думала — до лучших времён, вдруг кто-то вернётся на Матас, и она расскажет, что произошло с их родной планетой. Все сорок три матасианских корабля дальней космической разведки оказались на своей базе, поэтому некому было ответить на её сигнал бедствия. Не хватало только её «Чинесан», корабля «Медалас», на котором его хозяин улетел к установке «Диола» и не вернулся, и «Чинеса», оставленного её отцом своему сыну на Земле.

Когда корабль разбудил Чинесан в первый раз, на Матасе хозяйничали те же самые корабли-тарелки. Она не видела ни одного живого существа, кроме странного спящего человека. Тарелки по очереди зависали над каждым генератором постенгенного излучения, потом, в окружении дронов, появлялся человек закрытый энергетическим полем в необычной одежде, и исчезал вместе с дронами в проходе, ведущим к передающей антенне постгена. Облетев все генераторы, тарелки покинули Матас. Когда Чинесан проснулась второй раз, то увидела, на поверхности Матаса корабль своего брата.

Елтин, Кем и Чинесан, решили забрать с собой на Землю все матасианские корабли. Высшее Чинес ДНК планеты Матас позволило разблокировать системы управления кораблей, перевести их на управление через систему «Чинеса», и перелететь с ними на Землю.

Чинесан рассказала всё это брату. Ещё она сказала, что никогда не слышала о цивилизации, которая бы имела космофлот состоящий из дискообразных кораблей, и не представляет, кто мог убить планету Матас. Когда она умолкла, Елтин сказал:

— Меня интересует только одно, зачем им был нужен мой отец и почему они бросили его в генераторе нейтрино.

— Скорее всего, они приняли его за меня, и использовали для снятия данных ДНК на Матасе, когда перепрограммировали постенгенное излучение, идущее на Землю.

— Но ведь у него не повторилась ваша ДНК.

— Зато он был, как две капли воды похож на отца. — Сказал Чинесен. — Сканеры ДНК иногда можно обмануть, переключив на сканирование внешности.

— И в генераторе они его не бросили, скорее всего, они его там хранили в вакууме. Он мог им ещё пригодиться. — Матас положил руку на плечо Елтина. — Значит, они туда могут вернуться.

— И что вы предлагаете? Караулить не понятно кого, на забытой богом планете икс, в галактике, которую даже не видно с Земли?

— Нет. Сначала мы вернём Землю в Атив. Но прежде чем включить рефракцион, мы похороним твоего отца.

Елтин не стал рассказывать матери, что нашёл отца.

— Ну что я ей скажу? Что нашёл его в глубоком космосе в обнимку с портфелем полным дипломатических документов? — Сказал он Ами. — Пусть так и пребывает в неведении о судьбе первого мужа.

Спутники похоронили Марко Ковалли в своей долине. Елтин сам выбрал место в Оазисе, недалеко от одного из озёр. Домч и толвы вырезали лазером небольшой склеп в скале, на высоте пятидесяти метров, а когда Елтин простился с отцом, паты запечатали его горную могилу.

— Он так странно выглядел в снаряжении Спутника. — Сказал Елтин Матасу.

— Это дань тому, что он погиб в космосе, став невольным звёздным путешественником.

— Только я сомневаюсь, что он эти звёзды успел увидеть. — Ответил Елтин.

Приближался день, на который был назначен переход Земли в Атив. Елтин, на время перехода, решил взять с собой в Пелк Ами. Когда они спускались в долину, Ами держала на руках Чима и всё время спрашивала: «Долго ещё?» Потом она призналась, что затяжной прыжок вниз ей очень не понравился.

— Когда будем возвращаться на поверхность, мы прыгнем вверх. — Улыбнулся Елтин.

Рефракцион установили в центе долины, и прежде чем включить его, отрегулировали геллеры, чтобы их свет был направлен на каменный щит земного ядра. Елтин не понимал, зачем это нужно, и спокойно смотрел на приготовления к переходу. Потом Домч сказал ему, что пора уходить в Пелк. Людям не место рядом с работающим рефракционом.

— Интересно, как изменится планета, перейдя в Атив? — Спросил Елтин Матаса, когда они вместе возвращались в Пелк.

— Если Земля сумеет полностью преодолеть последствия пребывания в, так называемой, сумеречной зоне, то ничего особенного. Изменения должны произойти только с самой планетой. Ядро перестроится на нормальный режим, только и всего. Люди этого не заметят.

— Только и всего. Я помню, что было во время сорок седьмого. — Елтина передёрнуло. Он вспомнил старика профессора с ложкой в руке, летевшего в тартарары.

Кем, Елтин, Ами и Чим ждали начала перехода в прозрачной камере Спутников, и когда он начался, Елтин не поверил своим глазам. Он приготовился увидеть и пережить нечто подобное тому, что пережил в университетской столовке. Елтин зажмурился и крепко держал за руку Ами, к нему прижался Чим. И вдруг Кем засмеялся. Елтин открыл глаза. Земля под ними, окутанная радужным сиянием, плыла в космосе, как на той голограмме — портрете Матаса. Ами смотрела на это затаив дыхание, а потом прошептала:

— Смотрите, у Земли выросли крылья.

И действительно, радужный поток напоминал крылья аиста. Вдруг из точки Южного полюса вырвался мощный луч света и сразу погас.

— Это закончил свою работу рефракцион. — Сказал Кем. — Сейчас всё встанет на свои места.

И действительно, камера Спутников исчезла, и они уже сидели на полу в своей комнате в Пелке.

— А почему Антарктида наверху Земли? — Спросила Ами. — На карте, она всегда внизу.

Елтин и Кем рассмеялись.

— Об этом тебе надо спрашивать у китайцев. Это они завели такую традицию рисовать на картах север вверху, а юг внизу. — Сказал Кем.

— А почему? — Искренне удивилась Ами.

— Потому что на севере всегда жил император. — Сказал Елтин. — А император должен быть наверху, он же выше всех по своему статусу.

— Понятно… А что, на самом деле юг всегда вверху, а север внизу? — Всё ещё недоверчиво спросила Ами.

— Ну, ты же сама видела, как Земля выглядит из космоса, когда летала на Ораку.

— Мин, миленький, я так боялась, что ни разу не посмотрела на Землю. Ораку нам её показать не догадался, а иллюминаторов у него нет.

Целый месяц Спутники вели наблюдения за состоянием земного ядра. И когда Матас убедился, что планета справилась с переходом без негативных последствий, Спутники покинули свою долину окончательно. Рефракцион был перемещён на орбитальную базу эмиссаров, и Матас лично разобрал его на части, чтобы никто уже не сумел его подключить. То же самое было сделано с геллерами Умратства. Пока они оставались в рабочем состоянии, всегда была опасность, что кто-то захочет жить вечно и повторит судьбу Тармы. Паты запечатали все дороги в долину, кроме единственного спуска в районе Пелка. В этом городе осталось то, что Спутники не захотели хранить на поверхности — библиотека Умратства и история переходов Земли. Людям пока было незачем, даже случайно узнать, что однажды им пришлось начинать всё сначала.

На прощанье с долиной, все, кто работал в Пелке во время перехода, собрались в доме Домча,

— Развитие разумной цивилизации — это очень долгий путь, и видимо природа не зря предусмотрела именно тысячу витков спирали Атива. — Сказал Матас. — Цивилизация матасиан прошла свой Атив достойно, но споткнулась на пороге зоны Киди, и была вынуждена сама прекратить своё существование.

— Почему ты говоришь — вынуждена сама? — Спросила брата Чинесан. — Матас погиб не по доброй воле.

— А как же послание, разосланное с Матаса всем, кто сможет его принять, незадолго до того, как планета погибла? — Удивился Елтин. — Сначала, увидев погибших матасиан, мы с Кемом решили, что они просто неправильно рассчитали время гибели планеты. А когда ты сказала, что Матас погубили эти «тарелки», мы подумали, что они просто немного опередили катаклизм.

— Какое послание? — Удивилась Чинесан.

— Домч, ты можешь показать? — Спросил Матас.

Когда Чинесан просмотрела запись послания, она побледнела и, посмотрев на брата, сказала:

— Матасиане не посылали никакого послания. Они искали возможность отключить «Диолу» без тебя. У отца просто не хватило на это сил. Он умер у меня на корабле, когда мы возвращались на Матас.

— Когда это произошло? — Спросил Домч.

— Когда Земля совершила тридцатый переход. Мы долго ждали Чинеса.

— Именно поэтому на Землю были посланы коммандос для ареста Матаса? — Спросил Елтин.

— Коммандос? На Матасе не было коммандос. — Удивилась Чинесан.

— Но в тридцатом переходе на Землю прилетали эмиссары с единственной целью — арестовать и казнить Чинеса. А когда узнали, что он не вернулся на Землю ещё в десятом переходе, быстро улетели. — Сказал Кем.

— Вы можете показать мне этих эмиссаров? — От волнения Чинесан встала и подошла к Матасу.

Домч пожал плечами:

— Сейчас попробую найти запись их встречи с Тармой в Нарисе. Они ещё не захотели открывать там матасианский архив. Вот.

Чинесан смотрела на экран и у неё текли слёзы.

— А корабль, на котором они прилетели? Покажите мне корабль.

Домч немного повозился, но всё-таки нашёл изображение корабля-близнеца «Чинеса», на его борту, на языке эмиссаров было написано — «Медалас».

— А почему Чинесан плачет? — Спросил Елтин у Матаса.

— Медалас был её мужем. Когда он улетел к «Диоле» их сын Медаласен был совсем маленьким. Однажды, он исчез из дома, куда не смог бы зайти никто посторонний. Мальчика так и не нашли. А теперь Чинесан увидела сына и мужа. Это они назвались матасианскими коммандос, когда прилетали на Землю в тридцатом переходе.

ЧАСТЬ II

— Ктооооооооооооооо……….

Крик отчаяния прокатился эхом по пустым залам железного замка. Высокий, седой человек в чёрном, с удивительно молодым лицом, лежал на спине, раскинув руки в стороны.

— Что случилось, господин? — На крик прибежал карлик, его лицо было изуродовано бородавками. При ходьбе он путался в полах длинного, чёрного, расшитого серебром плаща, в руках он держал лучевой арбалет, который был явно великоват для его роста.

— Понч, ты опять таскаешь моё оружие? — Рявкнул, поднимаясь, седой. — Сколько раз тебе говорить, чтобы ты не смел, даже смотреть в его сторону.

— Но вы закричали, и я подумал… — Карлик отступил на шаг и положил арбалет на пол.

— Что ты подумал? — Седой поднял арбалет и направил его на карлика. — Что на меня напали в моём собственном доме?

— Апекс, прекрати! — Из-за колонны вышла женщина. Она была удивительно красива. Её белокурые волосы оттеняли чёрную одежду, а небольшая диадема сверкала так, что карлик зажмурил глаза, едва взглянув в сторону женщины.

— Зачем ты вышла, Берма? Я же просил тебя не покидать свои покои! — Апекс почти кричал. — Я бы сам пришёл к тебе. Нас могут обнаружить.

— Ты стал слишком многого просить, дорогой брат. Ещё немного и ты начнёшь приказывать. Мне не нравится, как ты себя ведёшь в последнее время. — Спокойно ответила Берма.

— О каком времени ты говоришь, сестричка? Ты научилась считать бесконечность нашего бытия? Или может быть вернулась к привычному счёту времени, как когда-то в юности? — Апекс успокоился и опустил арбалет.

— Почему ты кричал?

— Кто-то отключил один из генераторов на Матасе. А если этот пройдоха Медалас не соврал, то один за другим отключатся и все остальные. Но не это вывело меня из равновесия. Уничтожены все сканеры ДНК около паршивой белой звезды в Ативе. Мы теперь не сможем быть спокойными никогда, и все наши жертвы были напрасными.

— Не только наши. Ты пожертвовал шестнадцатью галактиками Энкиди, только потому, что они приближались к Киди, следуя цикличности запущенной самой природой. Неужели ты не знал, чем всё может закончиться?

— Не читай мне лекцию о законах природы, Берма. Я не хочу возвращаться в Энкиди и снова проходить весь путь от Атива до Киди.

— А видимо придётся, дорогой старший брат! — В зал вошёл мужчина, на вид гораздо старше Апекса и Бермы. Он был одет в обтягивающий серый комбинезон и держал в руках прозрачный шлем.

— Ты вернулся, Целестин? — Апекс устремил на брата встревоженный взгляд.

— Как видишь. Ты слишком доверился автоматам. Уничтожены все генераторы нейтрино и исчез двойник Чинеса.

— Я это видел. — Прошептал карлик. — И пытался вам доложить, господин. Но вы меня не послушали.

— А что он мог сделать, Понч? — Сказала Берма. — Те, кто устанавливал эти генераторы, давно мертвы, и новой помощи ждать не приходится. Ни одна из оставшихся разумных цивилизаций Энкиди, ещё не доросла до стабилизации нейтрино. Нам следует убраться, и оставить в покое эту молодую вселенную. Она ещё пребывает в связке пространства-времени, и здесь всё идёт своим чередом.

— Куда убраться, дорогая Берма? Ты хочешь оставить Дилену одну? Мы не проходим дресс-код ни в одном клубе бессмертных. А в отчий дом путь давно заказан. — Апекс снова вскинул арбалет, выстрелил в одну из колонн, и наблюдал, как она расплылась, а потом постепенно приняла прежний вид.

— По твоей милости, братишка. — Усмехнулся Целестин. — Ты и там не захотел подчиниться цикличности, вообразив себя богом. Но бог видимо думал иначе, и не позволил тебе нарушать его замысел жизни как Биоцентрической Вселенной. Жизнь ответственна за существование окружающей нас реальности, а не наоборот. И любая теория физического мира будет работать только в том случае, если будет отталкиваться от разумного начала вселенной, как от исходной точки. Ты же борешься с тем, что очевидно. Любой разум должен переходить в новое воплощение, а не болтаться между мирами, паразитируя на чужой Киди. И ты всё равно никогда не увидишь Дилену.

Апекс взмахнул рукой, словно собирался ударить брата, но резко развернулся и ушёл. Берма тоже повернулась, чтобы уйти, но Целестин коснулся её руки.

— Подожди, сестра. Я привёз плохие новости с границы Энкиди. Если никто не отключит «Диолу», мы не сможем выбраться из этой вселенной-бублика.

— Почему? — Удивилась Берма.

— Рефракционные волны, которые сдерживают переход в Киди шестнадцати пограничных галактик, вышли из-под контроля и распространили своё влияние на другие, ближайшие к ним галактики. Процесс сдерживания только начался, но уже сейчас заметно, как меняются в этих галактиках центробежные силы. «Бублик» мстит нам за то, что вмешались в ход её истории, и оккупировали её сердце. Она, скорее всего, не сможет справиться сама с неизбежным коллапсом, и мы погибнем вместе с ней, если не откроем дорогу круговороту её материи.

— А если «Бублик» пожалуется родителям? — Вскинула брови Берма.

— Об этом лучше не думать. Нас развеют, как небывало.

Берма подняла руки и простонала:

— Дилена, да покажись ты ему, наконец! Он же ни за что не поверит, если не увидит тебя своими глазами.



Ами проснулась первой и попыталась выбраться из объятий мужа. Но он, не просыпаясь, ещё крепче прижал её к себе.

— Мин, — позвала Ами, — Мин, мне пора вставать.

Елтин открыл глаза и отпустил жену. Как только Ами встала, на её место улёгся Чим и лизнул Елтина в нос.

— Ну, привет, бесстыжая кошка. Только тебя не хватало в супружеской постели. — Проворчал Елтин и тоже встал.

Всё утро Елтин и Чим ходили за Ами по пятам. Она готовила завтрак и смеялась, когда наступала то на ногу Елтина, то на лапу или хвост Чима.

— Вы дадите мне спокойно сварить кашу? — Наконец рассердилась Ами, и Елтин с Чимом вынужденно уселись — Елтин за стол, Чим на колени Елтина.

Когда они прилетели в Лондон, Елтина очень удивило, что таможенный досмотр они прошли очень быстро. Никто даже не спросил документы на кота, который подвывал в своей клетке, после перелёта в багажном отделении самолёта. Да и в Пулково никто особо не разглядывал справки на оцелота, которые они честно собирали в Питере. В Кембридже они без проблем сняли жильё. Хозяйка даже погладила Чима, хотя в объявлении о сдаче квартиры было написано, что с животными категорически не поселят. Ами понравился дом, и они зашли просто так.

Два дня назад Ами сдала последний экзамен, все волнения остались позади, и они от души наслаждались отдыхом, дожидаясь церемонии выдачи диплома. Сегодня они собирались поехать в Уимблдон посмотреть на знаменитые изумрудные корты Английского лаун — теннисного клуба, место проведения одного из главных турниров Большого шлема.

Дежурный Спутник привёз их на место и, выходя из машины, Ами прошептала:

— Мин, нас встречает сам председатель Ассоциации лаун-тенниса. Он приезжал к нам в университет на студенческий турнир.

— Председатель? Наверняка, он ждёт кого-то другого, зачем ему мы, и откуда бы он узнал… — Елтин не договорил. Высокий сухощавый мужчина подошёл к нему, представился и, протянув руку, пригласил осмотреть место проведения Уимблдонского турнира. Пожав руку Председателю, Елтин тоже назвал своё имя и имя Ами, и совсем осмелев — представил Чима. Кот, услышав своё имя, забрался к Елтину на плечо и, как смеялась Ами, изобразил Сфинкса — прикрыл глаза и замер.

— Это что такое происходит? Вся Англия только и делает, что ухаживает за нами, как за королевскими особами. Только что в Букингемский дворец не пригласили. Где бы мы ни появились, нам «зелёная улица» и привилегированное обслуживание. А Чим, он вообще кошачья звезда, его пускают туда, куда и людям иногда вход воспрещён.

— Откуда я знаю. — Спокойно ответил Кем, он прибыл в Лондон на месяц позже Елтина с Ами. — Наверное, вы им понравились. Вот Ами блестяще защитила диплом, например. Все газеты поместили фотографии трёх выпускников Университета Англия Раскин, которые набрали на выпускных экзаменах наибольшее количество баллов за всю историю Университета. И Ами среди них лучшая.

— Ладно. Всё равно завтра улетаем в Верону. Ами очень хочется к Джульетте. Надеюсь, итальянцы не в курсе блестящей защиты диплома Ами.

Дома в Питере, Елтин четыре дня отсыпался после свадебного путешествия, которое получилось похожим на какие-то официальные визиты в страны, где они побывали. Даже Ами устала от неназойливого внимания, которое им оказывали в Англии, Италии и Франции. Только когда они прилетели в Москву, сразу почувствовали разницу — никто на них не обращал внимания все десять дней, что они провели в столице. Правда и Чима пришлось оставлять дома у тётушки Елтина, когда они уходили гулять. В Москве с котом никуда не пускали.

Однажды утром, в комнату Елтина и Ами постучала матушка.

— Венечка, к тебе пришли из военкомата.

— Зачем? — Елтину очень не хотелось вставать ни свет ни заря.

— Не знаю. — Растеряно сказала мама.

Перед Елтиным вытянулся в струнку моложавый подполковник.

— Вам повестка, лейтенант запаса Елтин!

— Надо же. — Елтин вертел в руках знакомую бумажку. — И чего это про меня вспомнили? — Спросил он, расписываясь в получении.

— Сборы для офицеров запаса вашего года рождения. — Отчеканил подполковник и ушёл, так быстро, что даже Чим растерялся. Оцелот не успел, по обыкновению, как следует обнюхать гостя.

— А что у нас теперь повестки носят высшие офицеры, все сержанты вымерли? — Спросил, выходя из кухни, папа.

— Вот уж не знаю. Может, сократили армию. — Проворчал Елтин.

Когда Елтин пришёл в военкомат, то удивился, что перед кабинетом, куда, соответственно повестке, его вызвали, никого не было. В прошлый раз, когда его вызывали на сборы, в коридоре яблоку негде было упасть, народу было много. А теперь, секретарь вежливо попросил его подождать, пока он доложит генералу. «Генералу? Доложит?» — Елтин от удивления остался стоять с открытым ртом, пока секретарь не вернулся.

— Проходите, пожалуйста, товарищ лейтенант, вас ожидают. — Секретарь излишне предупредительно открыл перед Елтиным дверь, и у Елтина окончательно отпала челюсть. В большом кабинете, скорее небольшом зале, живым коридором, на вытяжку, отдавая честь, стояли высшие офицеры разных стран, а в конце этого живого коридора он узнал министра обороны своей страны. От такой неожиданности Елтин невольно попятился, но предусмотрительный секретарь подтолкнул его, и прошептал: «Вы без головного убора, честь отдавать не нужно, но дойти до министра желательно строевым шагом, и чётко доложить, что явились по его вызову. И чтоб руки по швам перед генералом!»

— Ты почему так долго? — Спросили хором Ами, мама и папа.

Елтина было не видно из-за огромного букета цветов, а молоденький солдатик тащил за ним пакеты с подарками.

— Это ещё что такое? — Удивилась мама.

— Ничего особенного. Ваш сын и муж, оказывается, национальный герой десяти государств, включая Россию. Пап, готовь подставку, мне вручили десять орденов и четыре медали.

— За что? — Удивилась мама.

— За спасение мира. — Улыбнулся Елтин.

На следующий день Елтин и Ами прибыли а Нарис.

— Я к вам с официальным визитом. — Сказал Елтин Матасу, Кему и Домчу. — Уполномочен, так сказать, провести переговоры, от имени международного сообщества. Правда, с самим собой. — И расхохотался.

— Что случилось, Елтин? — Спросил его Кем.

— Ты не поверишь!

Елтин целый час рассказывал Спутникам, как его вызвали в военкомат, и в присутствии министров обороны всех стран — участников военной коалиции, благодарили за службу, вручали награды и подарки, и даже присвоили внеочередное звание — полковника Российской армии.

— Я — полковник в запасе. Мне даже позывной присвоили — «Оцелот», ни больше, ни меньше. — И Елтин снова расхохотался. — Но не это самое удивительное. После того, как закончилась торжественная часть приёма, а это был приём министра обороны в мою честь, меня пригласили на заседание штаба этой самой коалиции. И знаете зачем?

— Понятия не имеем. — Отозвался Кем.

— Мне предложили союз с коалицией. Поскольку я один стою всех армий мира вместе взятых, в борьбе с угрозами из космоса. Я попытался возразить, что я вовсе не один. Но меня не стали слушать, дали время на размышление и передали для Кема и Чинесена вот это. — Елтин положил на стол несколько коробочек и грамот.

— Что это? — Спросил Кем.

— Ваши с Чинесеном ордена за ликвидацию аварий на электростанциях.

— Люди признали, что это сделал ты? То есть мы? — Кем заметно разволновался.

— Они видели нас на записях камер наблюдения. Меня опознали, вас нет, но всё равно признали героями.

Но самого главного, я вам ещё не рассказал. У меня состоялся разговор с министром обороны и адмиралом, представителем России в штабе коалиции, без посторонних. Они мне открыли несколько секретов, вернее военных тайн, от которых у меня закружилась голова, и я не знал, что им ответить.

Елтин замолчал и закрыл лицо руками.

— И что они тебе сказали? — Не выдержал Кем.

— Вооруженные силы всего мира готовятся к объединению, и вскоре, у всех армий мира будет единое командование. Я всю ночь не мог заснуть после того, как понял, что это значит.

— И что? — Спросил Домч.

— А то, что если на Земле будет единая армия, то кто с кем тогда будет воевать?

— Ну, наконец — то! — Засмеялся Кем. — Люди преодолели последствия сорок седьмого. Все армии были объединены ещё в тридцать шестом переходе.

— Я знаю. — Отозвался Елтин. — Но мне не нравится только одно — они зовут в эту армию меня, вместе со всем матасианским космофлотом. Люди считают меня кем-то вроде супермена, и им не терпится заманить меня на службу в свою армию.

— Ну, и что ты им ответил? — Спросил Матас.

— Ничего. Они пытались вытащить из меня сведения, где базируются корабли, которые я привёл на Землю, кто эти люди с которыми я спасал электростанции, откуда у нас такое супер снаряжение. Но, как только они начали задавать эти вопросы, у меня упало всё приподнятое настроение, после торжественного приёма. В какой-то момент мне захотелось применить трансформацию и удрать, по добру по здорову, от этих военных милостей. Но они почувствовали, что я напрягся и вовремя остановились. И адмирал сказал: «Прости, Вениамин. Мы поговорим в другой раз. Можешь быть свободен».

Я боюсь только одного, что они установят за мной слежку и рано или поздно найдут Нарис.

— На скорости трансформации тебя никто не выследит. — Сказал Домч. — У людей нет таких сканеров. А в Нарис, да и в другие города эмиссаров невозможно попасть просто так. Ты знаешь, что они надёжно скрыты в горах. А отражающие экраны способны выдержать даже удар ядерной бомбы.

— Но у министра обороны горели глаза, когда он говорил о возможностях, которые принесут вооружённым силам матасианские корабли. И мне, этот огонь в глазах генерала, совсем не понравился.

— И какие такие возможности, разглядел генерал в кораблях, которыми никто, кроме тебя, Матаса и Чинесан управлять не сможет? — Спросил Домч.

— Он задумал организовать патрулирование у границ Солнечной системы, чтобы больше никто не вздумал установить сканеры ДНК. Или что-нибудь вроде того.

— Какая наивность! — Улыбнулся Матас. — А полёты к звёздам он не запланировал?

— И об этом говорил. Но я его оборвал и довольно резко, сказав, что вы сначала на Земле порядок наведите, чтобы не тащить в космос свои амбиции.



Елтин проснулся, как от толчка. Ему показалось, что кто-то позвал его с улицы. Сообразив, что он в Нарисе, а не в Питере и здесь некому горланить под балконом, Елтин повернулся на другой бок и уже задремал, как снова услышал чей-то крик. Он поднялся, и подошёл к окну. На улице всё было, как всегда — плавали шары-фонари, и из-за этого шевелились тени от зданий. Проснулась Ами, и спросила Елтина, что случилось.

— Я услышал чей-то крик. Как в детстве, когда друзья с улицы кричали под нашим балконом, зазывая меня погулять.

— Я тоже что-то слышала. Но если бы это было, что-то необычное или опасное, Чим бы давно насторожился. А, кстати, где наш кот? Может это он просится домой и орёт на улице? Но окно открыто… — Чима нигде не было.

Кот вернулся под утро, грязный и голодный. И только когда наелся, позволили Ами себя отмыть.

— Судя по всему, Чим ходил в деревню и промышлял в курятнике. Запах от него был — что надо. Пришлось самой душ принять, после того как кота отмыла. — Ами говорила, не глядя на мужа, а когда подняла глаза, увидела, что Елтина в спальне нет. Обойдя апартаменты, и не найдя его, она вышла в коридор и постучала в комнату Кема.

— А кот где? — Спросил Кем. — Он же за ним должен рвануть.

— Я его только что отмыла, он, наверное, вылизывается.

Ами зашла в апартаменты и увидела следы мокрых кошачьих лап на подоконнике.

Елтин вернулся через полчаса. Он был совершенно сбит с толку. Чим догнал его на полдороге к «Чинесу». И Елтин не помнил, зачем пошёл к кораблю.

— Я шёл, как лунатик, пока кот не вцепился мне в ногу. А я же не в снаряжении, а в пижаме, поэтому сразу почувствовал коготки и очнулся.

— Интересно. Ты вообще ничего не помнишь? — Спросил Матас.

— Последнее, что я помню, как заявился Чим и Ами пошла его кормить.

— Мы просыпались часа за два до того, как пришёл кот. И Мину и мне показалось, что кто-то кричит на улице. — Сказала Ами.

— Да, я дважды слышал какой-то крик. Как в детстве, кто-то звал меня с улицы по имени.

— Тебя называли Вениамин? — Спросил Кем.

— Не помню. Но звали меня, это точно.

Матас уложил Елтина на пол, сам сел рядом на корточки, и положил руки ему на голову. «Вспоминай!» — сказал он, и Елтин словно провалился в сон. Он увидел длинный коридор, где разноцветные облака, выходя из одной далёкой точки, вращались, как в детском калейдоскопе и проплывали сквозь него. Елтин был огромным и прозрачным. Он не чувствовал своего тела, словно сам был облаком. Вдруг видение исчезло, и в наступившей пронзительной тишине Елтин услышал биение своего сердца и голос, очень похожий на голос Ами: «Елтин, спаси меня, я умираю». Елтин, что было сил, закричал: «Ами!», — и очнулся.

— Елтин ты опять звал какую-то Дилену. — Сказал Кем. — В прошлый раз, когда тебе снилась Тарма, ты уже звал эту Дилену, и ещё Селму и Апекса.

— Но я помню, что закричал — Ами! И больше ничего.

— Погодите, — сказал Матас, — Селма, это имя Тармы данное ей при рождении, а Дилена это мифическое существо. Предки матасиан верили в праматерь, которая породила вселенную и всех разумных существ во вселенной, отдав для материи своё божественное тело, а для разума своё божественное сознание. А Апекс это, кажется, злодей от которого Дилена укрылась, став праматерью вселенной. На матасианском слово дилена означает…

— Жизнь! — Елтин закончил за Матаса фразу.

Ами и Кем переглянулись, и Кем сказал:

— А апекс по латыни — это самая удалённая от чего либо, точка в пространстве.

— Тебе нужно снова «почиститься» в нейтринном генераторе. К тебе идёт какая-то информация, но привычные образы вытесняют то, что тебе хотят передать. — Сказал Матас.

Елтин вошёл в знакомую кабину, и снова оцелот запрыгнул туда вперёд него.

— А что если я снова обрету ваш облик? — Спросил Елтин Матаса, пока закрывались двери. Но Матас только улыбнулся.

Ночью Елтин опять услышал чей-то зов, его звали с улицы. Он встал, стараясь не разбудить Ами, и подошёл к окну. Перед ним стояла женщина в прозрачном, сияющем звёздами платье.

— Чинес, спаси меня от Апекса. Он убивает меня, вытягивая силы из моего сердца. Отключи «Диолу» и я буду свободна.

— Кто вы? — Спросил Елтин.

— Я Дилена.

— Но как я могу вас спасти?

— Сестра укажет тебе путь.

Елтин проснулся от тяжести в груди, и в холодном поту. На нём сидел Чим, и Елтин снова был готов поклясться, что кот улыбался.

— Знаете, что, я не верю ни в какую мистику и плохо знаю квантовую физику. — Огрызнулся Елтин, когда Кем, Чинесан и Матас попытались ему объяснить, что произошло ночью. — И уж скорее соглашусь, что высший разум вселенной, обратился ко мне в привычном образе женщины, чем поверю, что наша вселенная и есть эта женщина Дилена.

— Матасиане долго исповедовали культ Дилены. В старинных хрониках говорится, что Дилена часто приходила на Матас, чтобы проверить, как дела у её старших детей — матасиан. И приходила всегда в образе женщины. Она рассказывала им о своей прошлой жизни до того, как она стала матерью вселенной. Сначала она росла в большой семье, таких же, как матасиане, людей. Потом много раз переходила в новые миры, пока, наконец, не добралась до родителей всего сущего. Эти родители не были, в привычном для людей понимании, матерью и отцом, они были творцами жизни. И они однажды позволили Дилене стать матерью новой вселенной. Но Дилену любил Апекс, своенравный брат её подруги, он не хотел, чтобы Дилена покинула отчий дом. А когда она всё-таки сбежала от него, то стала матерью вселенной. Так гласят легенды.

И я понимаю, почему Дилена сказала тебе, что сестра укажет тебе путь. Я уже была возле «Диолы», когда отец пытался её отключить. — Чинесан подошла к Елтину и положила руки ему на плечи. — Я уверена, что ты не первый, из потомков моего брата, кто повторил его ДНК на Земле. Умирая, наш отец сказал — Дилена в отчаянии, она снова и снова пытается создать своего спасителя. Там, на «Диоле» сотни порталов для высшей Чинес ДНК, хотя первоначально было всего два — один портал для Медалас ДНК и второй для Чинес ДНК. Теперь портал Медалас ДНК разрушен. И отец видел Дилену. Он сказал, что её сердце бьётся всё медленнее. А биение сердца вселенной, это импульсы которым подчиняется всё, из чего она состоит. Ритм сердца вселенной это ритм развития жизни, и её круговорот из Энкиди до Киди и обратно.

— А что собой представляет эта «Диола»? — Спросил Елтин, чтобы перевести разговор с мифологии, которую он считал несерьёзной темой, на чисто прикладные дела.

— Это генератор узконаправленных рефракционных волн, который изобрёл мой муж Медалас. Ошибочное мнение, что сдерживание вселенной при помощи этих волн от перехода в зону Киди, позволит сохранить цивилизацию матасиан в неизменном виде, в итоге погубило её раньше времени. Медалас рассчитал точку во вселенной, которую можно было принять за её центр, потому что именно там начиналась зона Атива, где изначальная четырёхмерная материя вселенной становилась трёхмерной, что позволяло зародиться белковой жизни. «Диола», со стороны похожа на огромный металлический куб, внутри которого множество ячеек, которые постоянно вращаются, генерируя рефракционные волны. В центре этого куба установлен генератор постенгенного излучения, который является энергетической установкой питающей «Диолу». Остановить «Диолу» можно только отключив генератор постенгенного излучения. Наш отец не смог даже приблизиться к нему. Видимо Медалас установил специальные ловушки, которые разрушают любой белковый организм. Отцу не помогло даже усиленное снаряжение, он сумел пройти только половину пути к генератору. Когда он почувствовал, что стремительно теряет силы, мне пришлось эвакуировать его на корабль, где он умер по пути на Матас. — Чинесан внимательно смотрела на Елтина, а тот молчал и ёрзал в кресле, пытаясь справиться с непонятным возбуждением. Ему захотелось прямо сейчас отправиться на «Чинес», и улететь спасать вселенную.

— И вы предлагаете мне полететь к «Диоле», и остановить её? — Наконец проговорил Елтин.

— Если этого не сделаешь ты, не сделает никто, пока не родится новый Чинес повторивший высшую Чинес ДНК. — Сказал Матас. — Я, моя сестра, мои дочь и сын полетим с тобой. Мы вместе пойдём к генератору постенгенного излучения.

— А вы-то зачем? — Удивился Елтин.

— Мы будем по очереди принимать на себя удары ловушек Медаласа, чтобы сохранить твои силы. Исходя из структуры «Диолы», этих ловушек не может быть больше пяти. Отец прошёл через три.

— Откуда вы знаете, что ловушек всего пять? — Снова удивился Елтин.

— Ловушки отнимают много энергии, и чтобы установка работала в заданном режиме, их нужно устанавливать на определённом расстоянии друг от друга. Тогда не нарушится подача энергии на рефракцион.

Елтин поднял руки.

— Хорошо. Можем лететь хоть сейчас.

— Не торопись, нужно тщательно подготовиться. — Сказал Кем.

Открылась дверь и в комнату важно прошествовал Чим, и бесцеремонно залез на руки к Елтину. За ним, улыбаясь и кланяясь, вошёл Шамсут.

— Матас, Ораку хочет с тобой поговорить. — Сказал старик. — Он получил какое-то известие из космоса. А на «Чинесе» никого нет, и некому принять его передачу.



Хобей, не торопясь, собирал свои вещи в кабинете, собираясь покинуть штаб коалиции. События последних дней очень удивили и утомили старого полковника. Поспешность, с которой коалиция решилась на объединение армий мира по инициативе русских и американцев, можно было объяснить только страхом перед угрозой из космоса.

— Неужели непонятно, что у каждой страны своя военная доктрина, и объединение не лучший выход из сложившейся ситуации. — Говорил Хобей на последнем заседании штаба.

Теперь он горестно вздыхал, отправляя в шредер документы, ценность которых, ещё две недели назад, была на уровне военной тайны.

— Господин полковник! С вами хочет поговорить адмирал Колесов. — Секретарь сказал это буднично, словно им не надо было, через каких-то двое суток, освободить помещение, и работа в штабе коалиции идёт своим чередом.

— Приветствую вас! — Сказал Хобей Колесову, который почему-то связался с ним не из своего служебного кабинета, а из машины.

— Хобей, как ты там? Мне говорили, что ты сильно расстроен грядущим объединением армий, и не поддержал этого решения.

— Я не расстроен, я не понимаю поспешности, с которой на это пошли члены коалиции. Они, как всегда, забыли спросить те страны, которые не вступали в коалицию, а их больше половины в мировом сообществе.

— Ну, ну, всё будет хорошо. Мне думается, что объединение сначала будет чисто формальным. И уйдут годы, прежде чем выработают общий устав и все остальные регламентирующие документы. Сейчас, главное не упустить момент по горячим следам событий. Ты же знаешь, что пройдёт совсем немного времени, все успокоятся, и снова заговорят вразнобой.

— Я понимаю, и поэтому подал в отставку.

— Знаю. Чем ты будешь заниматься на гражданке?

— Пока не решил. Жена настаивает на переезде на родину. Она устала скитаться по городам и странам. Пора посвятить себя внукам. Я вижу их очень редко.

Товарищ адмирал, неужели ты позвонил мне, чтобы расспросить о моих пенсионных планах?

— Нет, конечно. Я хотел тебе сказать, что тот самый флот, который привёл на Землю Оцелот, покинул планету три часа назад.

Хобей от неожиданности вскочил с кресла.

— И куда же они полетели?

— Мы не знаем. Учёные не успели развернуть телескопы, чтобы проследить хотя бы направление полёта.

— Улетели все корабли?

— Да. И даже тот непонятный «скат».

— А Оцелот что-нибудь ответил вам на приглашение служить в вашей армии?

— Нет. Он уехал из Питера вместе с женой на следующий день после приёма у министра, и больше не появлялся. Страну он не покидал, но пока нигде не объявился.

— Скажи мне, старина, вы совершили ту же ошибку, что и я?

— Наверное. Министр не понял, кто перед ним, и разговаривал с Оцелотом, как со своим подчинённым. А Оцелоту это не понравилось. Да и кому понравится, если начинают распоряжаться твоим оборудованием, пусть и в теории.

— Тем более, что никто на этой планете понятия не имеет, как с этим оборудованием работать. — Вздохнул Хобей.



Подлетев к межпланетной станции эмиссаров, корабли перестроились. Елтин и Кем наблюдали на экране, как матасианские корабли выполняют сцепку, в итоге должен был получиться один огромный корабль.

— Ни дать ни взять — конструктор «Лего». Теперь понятно, зачем у кораблей эти уступы. — Сказал Елтин Кему.

Когда дошла очередь до «Чинеса», он подлетел и занял своё место под «брюхом» получившейся конструкции, очень похожей на американский тяжёлый стратегический бомбардировщик B-2. Ещё на Земле Чинесан объяснила, почему флагманский корабль матасиан всегда «прикрыт» другими кораблями. На флагмане находится архив звёздных карт, и им всегда управляет кто-то имеющий высшую Чинес ДНК, которая открывает доступ к любым матасианским объектам. Ещё не так давно, по меркам матасианской истории, всего тридцать тысяч земных лет назад, в космосе были возможны неожиданные коллизии. Поэтому флагман всегда «прятался» среди кораблей, и все корабли матасиан были близнецами. Чтобы было невозможно отличить рядовой корабль от командного.

Елтин ждал, пока Матас даст команду на старт. Когда они с Кемом путешествовали, отключая генераторы нейтрино, им не нужно было рассчитывать маршрут. Войдя в поток, корабль самостоятельно определял направление и просто следовал до цели вдоль потока нейтрино. Сейчас цель была весьма расплывчатой. Ораку принял сигнал бедствия из своей родной системы Малови. Но он шёл не с Ача, и был закодирован общегалактическим кодом Шеры. Поэтому, перед тем, как стартовать, нужно было как можно точнее отследить сигнал, чтобы не промахнуться. Корабль «Чинесан», на котором находились Матас и его сестра, выдал неожиданные данные о месте нахождения источника сигнала. Этот источник двигался со скоростью нескольких сотен километров в секунду, как какая-нибудь комета вблизи Солнца.

Ораку очень надеялся, что это кто-то из его сородичей успел покинуть Ач до катаклизма, а Матас в этом сомневался. Прошло слишком много времени с тех пор, как планета погибла, а сигнал был послан совсем недавно. Но Матас не стал заранее разочаровывать космического странника, хотя считал, что этот сигнал как-то связан с «Диолой». Всё живое в галактике Шера погибло, задолго до гибели планеты Матас, и матасиане считали, что это произошло из-за того, что Шера находилась ближе всех к «Диоле». Кто мог послать этот сигнал бедствия неизвестно. Чинесан боялась, что это ловушка для Чинеса. Поэтому было решено, что выяснять, откуда идёт сигнал полетят сразу все матасианские корабли, построившись в боевой порядок, который на Матасе называли — «Птица».

И вот «Птица» стартует. Елтин давно привык к тому, что «Чинес», двигатели которого питаются от постенгенных батарей, летает со скоростью, определения для которой нет в земной терминологии. Но то, с какой скоростью долетели до галактики Шера сорок четыре корабля в одной связке, поразило его до глубины души.

— Я даже не успел передать Ораку, что он закрыт постгеном вместе с «Чинесом». А на это нужно меньше минуты. И вдруг слышу, как Матас говорит — двигатели на торможение. — Сказал Елтин Кему.

Кем только кивнул головой. Он видимо тоже был поражён тем, как быстро они добрались до Шеры.

— Мы подлетаем к системе Малови. Ораку просит разрешения выйти из строя, он хочет побывать в окрестностях родной планеты. — Сказал Матас. — Я бы не хотел, чтобы он летел туда один. Поэтому «Птица» сначала выйдет на орбиту Ача, а затем продолжит полёт к Малови. Пока мы будем возле планеты, «Чинесан» найдёт место пребывания источника сигнала.

— Принято. — Сказал Елтин, и передал Ораку послание: «Держись, друг». Ораку ответил: «Да».

Планета Ач оказалась покрыта толстой коркой потрескавшегося грунта.

— Словно надела твёрдый черепаший панцирь. Интересно куда подевался океан? — Сказал Елтин.

— Океан испарился. Ач полностью утратил атмосферу. — Ответил ему Матас.

— Смотрите, Ораку приблизился к поверхности! Что он делает? — Закричала Чинесан. — Он же разобьётся!

— Он просто подлетел к месту, где когда-то родился. — Сказал Кем. — Ораку пишет, что здесь был его дом.

Повсюду на поверхности Ача были разбросаны окаменелые останки ачиниан. Ораку долго кружил над планетой, потом подлетел к месту, которое он назвал — космодром, и взмыл вверх, вернувшись в строй. «Я больше не могу это видеть» — Написал он Елтину. — «Они же могли уйти в космос, почему они не покинули планету?» «Наверное, не успели», — ответил Елтин.

«Птица» развернулась, чтобы подлететь к точке пространства, откуда в данный момент исходил сигнал. Объект находился вблизи звезды и двигался с той же скоростью, которую рассчитали ещё на Земле.

— Это астероид! — Сказала Чинесан. — По предварительным данным он образовался всего около двух циклов назад. Сейчас проведём визуальный осмотр. — Несколько минут в эфире было тихо, и вдруг Елтин и Кем услышали крик Чинесан: — Смотри, Чинес!

Тут же на обзорных экранах появилась картинка. Огромный, похожий на картошку валун медленно вращался, и вдруг показалась знакомая антенна.

— Боже мой, это ещё один близнец «Чинеса». — Прошептал Елтин. На борту корабля было написано — «Медалас».

Елтин просто смотрел на экран, и пытался не думать о том, как они это делают. Астероид сошёл со своей орбиты, и медленно приближался к «Птице». Чинесан и Матас вполголоса переговаривались, комментируя операцию спасения корабля «Медалас». Они объяснили, что проще подлететь самим и «снять» корабль с астероида, но это опасно, если на «Медаласе» ловушка. Маневрирующая «Птица» уязвима для атаки с корабля. А если «подтянуть» астероид к себе, на нём меняется сила тяжести, и «Медалас» просто не сможет взлететь, без предварительной подготовки.

— Сканирование показывает, что корабль мёртв. Отключены все системы жизнеобеспечения, в том числе аварийная, из-за повреждения постенгенного реактора. Корабль полностью обесточен, постенгенные батареи разряжены. Работает только передатчик сигнала бедствия, но и его мощность постепенно уменьшается. — Чинесан говорила монотонно, и Елтин понял, что её душат слёзы.

Когда «Медалас» занял своё место в строю собратьев, Елтин, Чинесан и Матас облачившись в усиленное снаряжение, отправились на мёртвый корабль. Шестнадцать порсов разлетелись по отсекам корабля, и люди, стоя в переходной камере, следили за показанием приборов. На картинках с камер была чернота, пока порсы не запустили аварийное освещение. Никаких видимых повреждений внутри корабля не было. Многие отсеки были переделаны и Матас с Чинесан по опыту узнавали, что было в этих отсеках изначально. Наконец один из порсов подлетел к жилой зоне, из которой был прямой выход в командную рубку, и Чинесан остановила робота.

— Чинесан, что случилось? — Спросил Матас.

— Я боюсь увидеть сына мёртвым. — Прошептала Чинесан.

Матас ничего ей не ответил. Когда порсы показали, что «Медалас» полностью перешёл на питание от «Птицы», и запущена его система жизнеобеспечения, Матас открыл проход в жилую зону, и запустил туда порс остановленный Чинесан.

В длинном коридоре никого не было, порс неспешно летел к двери командной рубки, сканируя окружающее пространство.

— В воздухе следы хлора. Это странно. На таких кораблях не было никаких хлорсодержащих веществ. Я дал команду сменить воздушные запасы «Медаласа» и провентилировать корабль. — Сказал Матас.

Через полчаса порсы отчитались, что воздушные запасы заменены. И вот Елтин и Матас вступают на корабль. Чинесан осталась в переходной камере. Довольно быстро добравшись до командной рубки, они остановились, дожидаясь пока порс откроет дверь. Вой сирены оглушил Елтина и Матаса.

— Чёрт возьми, что происходит? — Закричал Елтин.

— Не знаю, возможно, дверь заминирована. При попытке её открытия, пошёл обратный отсчёт. Но это глупо, устанавливать бомбу против матасиан, в нашем снаряжении мы неуязвимы для любой взрывчатки. Или просто сирена включается во время несанкционированного вскрытия двери.

Чинесан, что нам делать?

— Не обращайте внимания на сирену, чтобы там не было, отключить это можно только из рубки. Я иду к вам.

Матас дал команду порсу открыть дверь. И вот магнитная дверь медленно открывается. Командная рубка в темноте, Матас включает аварийное освещение. На полу, раскинув руки, лежит седой мужчина в форме матасианского космофлота и дыхательной маске. Матас поворачивает кресло второго пилота, в нём сидит другой мужчина тоже в дыхательной маске. Матас снимает с мужчин маски, и Елтин видит, что тот, который сидит в кресле, точная копия того, что лежит на полу, только моложе. Он запрокинул голову и вцепился руками в подлокотники.

— Медаласен, сынок… — На пороге рубки стоит Чинесан. — Чинес, отключи ты эту сирену.

Когда Медаласен пришёл в себя, увидев мать, он воскликнул:

— Мама, а где твоя звёздная корона? И почему ты так постарела?

Старый Медалас, как называл его Елтин, бродил по медицинскому отсеку своего корабля, разглядывая стены. Периодически он смеялся, указывая на что-то перед собой, потом его смех сменялся судорожными рыданиями. Он опускался на пол и постепенно затихал. К нему подходил робот, поднимал его и уносил в постель. Матасиане были бессильны помочь собрату. Старый Медалас получил смертельную дозу отравляющего вещества, которое распространилось на «Медаласе», после того, как был повреждён детектор нейтрино. Теперь Медалас медленно умирал. Его сын Медаласен, в момент аварии, находился в командной рубке, и его состояние не вызывало опасений. Хотя это он вытащил отца из отравленной зоны корабля и принёс в рубку. Но ему предстояло ещё долго лечиться, после отравления ядовитыми испарениями хлора. Медаласен почти ничего не помнил о том, что случилось с ним и отцом, откуда взялся на корабле детектор нейтрино устаревшей конструкции, зачем он был нужен, и почему был повреждён. И самое главное, как корабль оказался на астероиде в системе Малови.

Елтин и Матас расшифровывали бортовой журнал «Медаласа», и по его данным корабль должен был находиться вне галактики Шера.

— Вот! — Елтин указывал на знакомый значок папки под названием «Каскад». — Нам следует поискать там последние или стёртые записи.

Матас быстро нашёл эту папку, и как только они её открыли, закричал:

— Чинесан! Ты должна это увидеть!

Рядом с «Медаласом» летел порс и снимал его полёт. Скорость, с которой корабль пролетал через пылевое облако, показывалась на экране.

— Куда это он так крадётся? — Спросил Матаса Елтин.

— Обычно, корабли матасиан на самой низкой скорости подлетают к хорошо скрытым объектам.

И вот показались звёзды, «Медалас» вышел из полевого облака, и медленно развернулся.

— Судя по звёздам, он находится около пресловутой точки Медаласа. — Сказала Чинесан. — Смотрите, куда он прилетел!

Бортовые огни корабля отразились от мегалитической металлической стены. «Медалас» снизил, и так самую малую скорость до минимальной, и проходит сквозь стену, которая, словно ртуть, засасывает корабль. Порс продолжает снимать корабль со стороны и видно, что «Медалас» летит по исполинским тоннелям, где может поместиться ещё двадцать таких кораблей. Легко маневрируя, он, наконец, причаливает к плавающему причалу, который переливается металлическим блеском и напоминает перевёрнутую пирамиду. Открывается пассажирский шлюз и из корабля выходят Старый Медалас и его сын.

— Что это на них за одежда? — Спрашивает сестру Матас. Чинесан пожимает плечами.

А Медалас и Медаласен одеты в чёрные расшитые серебром костюмы. Причал подплывает к ажурной металлической двери, и они преступают порог огромного зала с металлическими колоннами. Медалас остаётся в этом зале, а Медаласен проходит дальше, порс летит рядом с ним.

— Ласен, мальчик мой! — Красивая белокурая женщина протягивает руки навстречу Медаласену, и он с криком — «Мама!», бросается ей навстречу.

Матас остановил запись и внимательно посмотрел на сестру.

— Чинесан, эта блондинка, как две капли воды похожа на тебя, но выглядит гораздо моложе.

— Я вижу, Чинес. Меня же интересует диадема на её голове. Давай посмотрим дальше.

Блондинка и Медаласен долго беседуют. Он рассказывает ей, как они с отцом, перелетая из галактики в галактику, контролировали работу генераторов нейтрино на давно погибших планетах. Судя по всему, Медаласен не знал, зачем нужны эти генераторы и хвалился «матери», что они в идеальном состоянии. «Мать» расспрашивала Медаласена, что происходит в пограничных с зоной Киди галактиках, и встречали они или нет там живые планеты. Медаласен говорит, что в этих галактиках практически прекратилась циркуляция и гравитация начинает действовать совершенно по-другому, поэтому, погибают даже те формы жизни, которые пережили локальные катаклизмы на своих планетах. Галактики «вытягиваются» в некое подобие овала и кое-где уже начались внутренние столкновения звёзд. И отец предположил, что со временем пограничные галактики «вытянутся» вдоль зоны Киди в некий пояс из коллапсирующей материи, сквозь которую будут «проходить» другие галактики, которые не связаны «Диолой». Он просит «мать» объяснить ему, почему так происходит, и не опасно ли это для остальной вселенной. «Мать» поднимается, подходит к зеркалу и смотрит на свою диадему, потом отсылает Медаласена к отцу и дяде.

Когда Медаласен приближается к Медаласу и мужчине в чёрном, Матас и Чинесан вскрикивают. Елтин останавливает запись, и спрашивает их, что случилось?

— Это наш младший брат Чинесит, который давно умер! — Сказал Матас.

— Или кто-то, кто очень на него похож. — Добавила Чинесан.

Елтин снова включает запись, и пока Медаласен подходит к отцу, слышно, как Медалас говорит двойнику Чинесита:

— Его требования невыполнимы. Мне уже надоело мотаться по вселенной, переключая режимы генераторов. Это могут сделать и автоматы. Но главное, скоро всё разрушится, нужно отключать «Диолу». Отсюда я полечу прямо туда и блокирую излучение. И если он вздумает мне помешать, я уничтожу «Диолу».

В это время в зале, как из воздуха появляется Матас Чинес. Он тоже в чёрной, расшитой серебром одежде, его лицо перекошено от ярости, он кричит:

— Опять ты притащил свои порсы! — Подняв, что-то очень похожее на арбалет, он стреляет, видимо в порс, и запись прерывается.

— Да что же это такое? — Чинесан заламывает руки. — Мальчик ничего не помнит, а этот маргинал окончательно спятил. Что нам делать, Чинес?

Матас не отвечает, и выводит на экран крупным планом изображение женщины в диадеме. И тут только Елтин замечает, что это вовсе не диадема, а миниатюрная модель вселенной похожая на бублик. В центре этого бублика вращается маленький серебряный кубик.

— Мы вернёмся на Землю, Чинесан. — Наконец заговорил Матас. — Нам нужно разобраться в бортовом журнале «Медаласа», и я надеюсь, что к твоему сыну вернётся память. Но сначала мы полетим на Матас, и заберём Хроники в Пантеоне жизни.

— Если они ещё целы. — Вздохнула Чинесан.

— А зачем вам эти хроники? — Спросил Кем.

— Если я правильно понял, то перед нами не люди. В матасианских хрониках есть упоминание о неких бессмертных, которые могли принимать любой облик, ибо своего облика не имели. И путешествовали по вселенной только семьями.

Елтин не узнал планету, на которой побывал всего около двух месяцев назад. Песок, которого в прошлый раз Елтин не заметил, засыпал все строения, включая мегалиты возле постенгенных генераторов. Разыскивая Пантеон жизни, Чинесан снова и снова сканировала планету.

— Ничего не понимаю. — Чинесан откинулась в кресле. — На месте Пантеона теперь город Иноходов из северного пояса.

Вот смотрите! — Перед Елтиным и Кемом появилась голограмма глобуса планеты Матас. — Вот здесь был Пантеон жизни. — Стрелка указывала на точку в горной местности в западном полушарии. — А здесь был город Иноходов. — Стрелка указала на северный приполярный равнинный район.

— Наверное, планета «кувыркнулась», — сказал Матас. — Поищи в районе экватора в восточном поясе.

— Искала, там бывшие столичные парки. Деревьев не осталось, зато целы скульптуры.

— Неужели сдвинулась матасианская кора? — Вздохнул Матас. — И откуда столько песка? Задай поиск по изображению стелы на входе в Пантеон.

Вскоре была найдена стела перед Пантеоном. Пантеон «переехал» к Южному полюсу планеты.

— Я пойду с вами. — Сказал Елтин, когда Матас и Чинесан собрались в Пантеон без него.

— Мы справимся. Тебе лучше остаться на корабле. И я не шучу. — Матас говорил очень строго, глядя в глаза Елтину. — Если мы нашли стелу, это не значит, что и Пантеон тоже.

— Ладно. — Елтин поднял руки и пошёл на «Чинес», бурча себе под нос, что отключать генераторы нейтрино на неизвестных планетах, и генератор постгена на этом же Матасе, ему было можно, а идти в Пантеон нельзя.

Матас и Чинесан опустились на планету в специальном снаряжении. Они решили, что не стоит брать даже маленький планетолёт, не говоря уже об одном из кораблей. Если за планетой Матас кто-то наблюдает, «Птице» лучше не нарушать единства строя. А им будет проще скрыться, если они не будут привязаны к летательному аппарату.

Шесть порсов, летящих впереди Матаса и Чинесан, транслировали на «Чинес» где они находятся, а Матас комментировал происходящее:

— В отсутствии атмосферы подлёт к планете осложнён новыми гравитационными явлениями. Хотя, это я так думаю. Возможно, дело вовсе не в гравитации. Какие-то энергетические потоки сносят наши парашюты в сторону. Сканер показывает наличие большого количества быстрых нейтронов, как будто прямо под нами находится открытый атомный реактор. Но на Матасе ядерная энергетика не использовалась с тех пор, как планета покинула Атив и атомные реакторы были уничтожены.

Нам удалось выровнять падение, и сейчас мы хорошо видим цель — стелу перед Пантеоном. Через минуту будет касание поверхности, но по данным порсов, нам придётся немного «попрыгать», прежде чем мы примем устойчивое положение.

Есть касание! Да, мы словно мячики прыгаем по песку, который, довольно зыбучий, он засасывает нас по колено. Придётся включить пружинящие подошвы, когда мы, наконец, сможем нормально передвигаться. Хорошо, что прыгаем мы в сторону стелы. Ну, всё, парашюты убраны на место, мы нормально стоим, до стелы около пятидесяти метров.

— Чинес, смотри! — Елтин и Кем услышали голос Чинесан.

— Вижу, — ответил Матас и продолжил свой репортаж для Елтина и Кема. — Около стелы разбросано много останков матасиан. Они в снаряжении и лежат так, словно шли строем к стеле. Чинесан подошла посмотреть на людей.

— Чинес! Это не матасиане! — Кричит Чинесан. И Елтин с Кемом видят на картинке порса, что за прозрачными щитками шлемов перекошенные, покрытые бородавками лица.

— Как у того товарища, который угрожал Земле заправлять земным электричеством свои корабли. — Говорит Елтин.

— Да. — Отозвался Матас. — Но почему они в матасианском снаряжении? И, кажется, их кто-то расстрелял из лучевого оружия, и по характеру повреждений это не лазер. Да и никакой лазер бы не пробил это снаряжение.

— Чинес, запроси у порсов, что было на этом месте до катаклизма? — Говорит Чинесан.

— Ничего особенного, пустующие равнины южного пояса. Но порсы передают результаты сканирования, между нами и стелой под песком находится…

Вот это да!

Елтин и Кем тоже видят картинку сканирования — на глубине примерно десяти метров лежит ещё одни корабль — близнец «Чинеса», на его борту отчётливо видно название — «Такул».

— Будем вытаскивать? — Спрашивает Матаса Чинесан.

— Когда вернёмся на «Птицу». Сейчас главное найти Пантеон.

— А я то думал, почему возле «Чинесана» такая прореха, это что место «Такула»? — Спросил Елтин.

— Да. И даже когда «Такул» встанет на место, будет не хватать ещё трёх кораблей. — Ответила Чинесан.

— А где они? — Удивился Елтин.

— Остались в бывших колониях, так же как «Чинес». — Сказал Матас. — Их владельцы тоже не захотели возвращаться на родную планету.

— Значит, возможны ещё сюрпризы. — Невесело пошутил Елтин.

Матас и Чинесан без приключений дошли до стелы, и порсы, просканировав область под песком, показали, что Пантеон здесь.

— А теперь нужно до него добраться. — Сказал Матас.

Елтин и Кем наблюдали, как порсы, построившись в круг, «раскопали» стелу, а потом проход к арке, которая была входом в подземное здание Пантеона.

Матас и Чинесан шли по длинному широкому коридору, в стенах которого были металлические ячейки.

— Это, по земным понятиям файлы памяти, — сказал Матас, указывая на ячейки. — На самом деле это сложная система сохранения информации на основе постегенного кодирования без носителей. Вот смотрите. — Матас навел сканер на одну из ячеек, и перед ним появилось изображение какого-то города и длинный текст. — Я могу воспользоваться этим хранилищем из любой точки вселенной, если буду знать код доступа к некому подобию земного магнето — постенгенному излучателю, преобразующему закодированную информацию в поток нейтрино, который мгновенно доставит мне любые данные из Пантеона.

— А зачем тогда вы прилетели на Матас, не знаете кода? — Спросил Елтин.

— Ты что забыл, что лично отключил все постенгенные генераторы на планете? — Рассмеялся Матас Чинес. — Сейчас Пантеон не работает на внешние запросы. Добыть здесь информацию можно только с помощью сканера, стоя рядом с ячейкой памяти.

— Понятно. — Пробурчал Елтин. — А как вы найдёте то, что вам нужно?

— А мы уже нашли. Сейчас вы увидите архив неподтверждённых знаний. — Сказала Чинесан.

— Что значит неподтверждённых? — Подал голос Кем.

— Это информация, которая не могла быть изучена и подтверждена научными методами, но была достоверной.

А теперь мы попробуем открыть этот архив. — Матас навёл сканер на одну из ячеек памяти, но ничего не вышло. — Интересно, что не так?

— Информация стёрта. — Сказала Чинесан. — Смотри на значок на сканере.

— Не беда. Если тот, кто стирал информацию здесь, не добрался до копий, мы всё равно найдём то, что ищем.

— А где эти копии? — Спросил Елтин.

— А вот здесь. — Спокойно ответил Матас, и быстро набрал какую-то комбинацию цифр на сканере.

Стена отодвинулась, и поднялась, открыв точно такую же стену с ячейками.

— Всё на месте! — Рассмеялся Матас. — Через минуту, мы выходим и эвакуируемся на «Птицу». Видимо, тот, кто стёр данные о бессмертных не знал, о резервном копировании информации в Пантеоне.

На экране «Чинеса» замелькали какие-то картинки и тексты, это порсы передавали на корабль считываемую сканером Матаса информацию.

— Смотри, Елтин, что-то не так на «Медаласе», — сказал Кем. — Уже второй раз срабатывает индикатор открытия грузового шлюза. Я проверяю, шлюз закрыт.

— Матас, сколько по времени продлится ваша эвакуация на «Чинес»? — Спросил Елтин.

— Мы уже вышли из Пантеона. Считай до десяти, и мы причалим на «Чинесан».

— Вот это просвистели до самого корабля! — Елтин забыл посчитать до десяти. — Матас, срабатывает индикатор открытия грузового шлюза на «Медаласе».

Когда Чинесан и Матас добрались до рубки корабля «Чинесан», на «Медаласе» уже работали четыре порса. Один неподвижно завис напротив грузового шлюза, остальные вели разведку в отсеках корабля. Сбоя в работе автоматики обнаружено не было. Вдруг, порс находившийся возле шлюза перестал транслировать картинку, и в ту же самую секунду снова сработал индикатор открытия.

— Елтин, порсы в космос! — Крикнул Матас.

— Это что ещё такое? — Кем показывал на экран. — Шлюз приоткрывается и тут же закрывается.

Когда Елтин поднял голову, шлюз уже закрылся.

— Аварийная блокировка переходов между кораблями! Медаласа и Медаласена блокировать порсами! — Скомандовал Матас. — Кем, сколько раз срабатывал индикатор?

— Четыре раза.

— Аварийная отстыковка «Медаласа». Порсы на его борту, на автономное энергопитание и режим невидимки. Ораку, «Птицу» закрыть твоим полем. — Командовал Матас.

Елтин смотрел, как «Медалас» медленно поплыл от «Птицы». Вдруг обзорные экраны поделились на четыре части, они транслировали картинки из космоса, с борта «Медаласа», и из палат медицинского отсека, где находились старый Медалас и Медаласен.

— Я думаю, сейчас будет что-то интересное. Только не знаю точно где, поэтому и подключил все четыре объекта наблюдения на обзоры. — Сказал Матас.

— Старый Медалас встаёт! — Сказал Елтин. — Куда это он собрался? — А Медалас попытался выйти из медицинского отсека, но ему преградил дорогу порс. Медалас замахнулся на него рукой но, видимо, сил у него не было, и он упал на пол. Потом встал на колени и попытался проползти под порсом. Порс выпустил лазерный экран, на который наткнулся Медалас и быстро заговорил, при этом он бился головой о прозрачную преграду.

— Матас, на каком языке он разговаривает? Это явно не матасианский. — Удивился Елтин.

— Смотри, что будет дальше. — Усмехнулся Матас.

Медалас, наконец, затих. К нему, было, подъехал робот, но замер рядом со стариком.

— Это я остановила робота. — Сказала Чинесен. — Сейчас не до ухода за больным.

— Ого! А что это вытворяет твой сынок? — Спросил Матас.

— Не понимаю, он же в искусственной коме, ему вспрыскивается антидот… — Прошептала Чинесан.

Медаласен встал, отключил все окружавшие его медицинские приборы, и пошёл к выходу из палаты. Четыре порса окружили его. А он шел, не обращая на них внимания. Тогда порсы выпустили лазерное препятствие, и Медаласен, наткнувшись на него, остановился.

— Чинес, это не мой сын… — Прошептала Чинесан, когда Медаласен рухнул на пол так, словно внезапно лишился скелета. Его тело начало расплываться по полу, пока не превратилось в грязную лужу, которая почему-то пузырилась.

— Порсы показывают, что это какой-то пластик. — Сказал Кем.

— А куда же делась начинка? — Усмехнулся Матас. — Сейчас попробуем сменить освещение.

В инфракрасном свете все увидели зловещую, светившуюся синим светом, расплывчатую фигуру, напоминавшую медузу. «Медуза» билась о лазерный экран.

— Упаковать гостя! — Скомандовал Матас. — И лазерный экран «обернул» «медузу».

— Как кусок колбасы в магазине. Только ценника не хватает. — Сказал Елтин.

— Выбросить упаковку в космос! — Продолжал командовать Матас. — Пластик с пола сжечь!

Когда «медуза» оказалась в космосе, она начала биться внутри упаковки, причём «медуза» была невидима, это пульсировала лазерная упаковка.

— Надо же, как её колбасит… — Присвистнул Кем. Елтин глянул на наставника и рассмеялся.

— Что случилось, Елтин? — Спросил Матас.

— Ничего. Просто смешно слышать от Спутника за биллионы парсек от Земли свои сленговые словечки.

— Понятно. Теперь обратите внимание на Медаласа.

Старый Медалас поднялся, и снова попытался выйти из отсека. Порсы преградили ему путь, и он тоже рухнул на пол, как и Медаласен.

— Упаковать и выкинуть в космос! — Матас даже не стал переключать освещение, чтобы посмотреть на то, что прикрывалось пластиковым телом старого Медаласа. — Фрагменты пластика с пола на анализ, остальное сжечь!

Теперь всё внимание на то, что происходит в жилых отсеках и рубке «Медаласа».

Порсы транслировали темноту, только слабые отблески аварийного освещения периодически отсвечивали от корпусов роботов. Так длилось несколько минут, и вдруг вскрик Чинесан пронзил напряжённую тишину:

— Вот он в рубке! Переключи порс на инфракрасный свет!

— Какой ужас! — Сказал Кем.

В кресле первого пилота сидел призрачный Матас Чинес, его лицо было перекошено от ярости, он бормотал себе под нос, и что-то делал на пульте управления.

— Он снова и снова пытается запустить пульт через сканер ДНК. Но у него ничего не получается. Нужно быть, по крайней мере, осязаемым. — Сказал Матас.

— И что дальше? — Спросил Елтин.

— Действительно, что дальше? — Повторил Матас и улыбнулся. — Сейчас я спрошу своего двойника, — что дальше?

В рубке «Медаласа» вспыхнул инфракрасный свет, призрачный псевдоматас вскинул голову, а настоящий Матас Чинес спокойно сказал:

— Ну, и что дальше, бестелесная образина?

Псевдоматас зашипел и приблизился к обзорному экрану рубки, на котором появился Матас. Он что-то говорил, но понять его было невозможно.

— Что он говорит? — Спросил Елтин.

— Я тоже не знаю его языка. — Сказал Матас. — Но сейчас мы попробуем загнать в компьютер данные, которые получили в Пантеоне. Возможно, там есть сходный с этим диалектом лексикон.

Долгие три минуты все ждали результаты, которые выдаст «Чинесан», а псевдоматас продолжал шипеть, глядя на своего оригинала.

— Вот! Этот призрак говорит на языке шарматов.

«Матасиане на заре своей истории считали шарматов священными предками всего живого во вселенной. Шармат в матасианском языке означает — душа. Шарматы оставили в молодой вселенной несколько обителей, достичь которые сможет только тот, кто постигнет всю мудрость вселенной. Дилена — мать вселенной была из рода шарматов. Она оставила матасианам знание о своей семье». — Прочитал Матас. — Развёрнутую справку мы прочтём позже, сейчас нужно найти ссылку на язык шарматов. Нашёл! Попробуем перевести то, что говорит наш незваный гость.

— Ого, серьёзный парень! — сказал Елтин, когда прочитал перевод, который вывел на экраны компьютер «Чинесан».

«Ты, жалкое подобие творца, убирайся с моих глаз, иначе я превращу твою хлипкую посудину в пыль, как превратил в пыль эту паршивую планету. Я устал от вашей ничтожной возни, и стремления попасть в зону Киди, там вам не место».

— А кто ты такой, чтобы распоряжаться? Я вижу, что ты не можешь управиться с этой хлипкой посудиной, значит, все твои угрозы пусты. Покажись в своём истинном обличье, а не присваивай чужое. — Спокойно сказал Матас.

— Я Апекс, совершенное существо из мира, достичь которого вам в этой жизни не дано. Как не будет дано ещё многие и многие тысячи жизней. Вы можете только стремиться туда, где станете подобными мне. — Апекс замолчал, и снова занялся пультом «Медаласа».

Елтин увидел, что Матас что-то внимательно читает на своём экране и попросил вывести и на экран «Чинеса» то, что так заинтересовало Матаса.

— А, простите, забыл. — Вздохнул Матас. — Если в справке Пантеона нет ошибок, то мы попали в очень неприятную историю.

«Шарматы делятся на несколько семей. Главные, которых называют родителями, существуют отдельно от всех остальных. Они руководят всеми семьями, которые постепенно развиваются и переходят к родителям. Но есть шарматы, которые не хотят пребывать в своей ипостаси, и уходят в свободное существование. Они очень опасны для всего сущего. Они совершенны, их разум изощрен, они могущественны, они способны порушить мироздание. Они умеют скрываться от родителей. Но и у этой могучей разумной силы есть недостатки, которые делают их беззащитными. Сильные чувства губят шарматов. Они теряют своё могущество, если поддаются любви или гневу. Шарматы не могут жить в физической вселенной, она противна их природе, но способны принимать образы физических объектов».

— Да, ну прямо, как в земной религии — творцы отцы в раю, изгои демоны в аду. Очень похоже. — Вздохнул Елтин. — По ходу дела этот Апекс поддался гневу. Вон до сих пор не может справиться с пультом «Медаласа».

— У него ничего не получается. — Согласился Матас.

Через полчаса Апекс исчез с экранов, а порсы, которые находились в космосе, засекли, как корабль, на огромной скорости, покинула похожая на каплю ртути субстанция. Порсы проследили её до границы системы, затем «капля» резко увеличила скорость, и скрылась из поля зрения роботов. «Медузы» обёрнутые лазерной упаковкой последовали за «каплей», и на каком-то этапе слились с ней.

— Да, ты прав, Елтин, это серьёзные ребята. — Сказал Матас, просматривая запись отлёта «капли».

Когда «Медалас» и «Такул» закрытые полем Ораку, заняли своё место в строю матасианских кораблей, «Птица» покинула систему звезды Юмион.

— Я бы не хотел снова вернуться сюда. — Сказал Матас Чинес.

В Солнечной системе Матас вывел корабли «Медалас» и «Такул» на бесконтактную стыковку с орбитальной станцией эмиссаров.

— Сначала обследуем «Такул». — Сказал Матас. — Там, скорее всего, не будет сюрпризов. А вот на «Медалас» нужно идти тщательно подготовившись. Корабль долго был в руках этих непонятных шарматов, можно ожидать всего что угодно.

— Мне с вами можно? — Спросил Елтин.

— Можно. Мы с тобой пойдём вдвоём. Чинесен и Кем будут нас контролировать с «Птицы».

Елтин впервые выходил в открытый космос в матасианском снаряжении, предназначенном именно для «прогулок в вакууме». Никакой страховки от корабля не полагалось. И когда Матас открыл шлюз ближайшего к «Такулу» корабля «Птицы», Елтин немного затормозил на выходе. А Матас спокойно вышел, завис рядом со шлюзом и махнул Елтину рукой.

— Пошли, снаряжение само подстраивается под текущие задачи.

До «Такула» они «доплыли» за несколько секунд, и Матас открыв пассажирский шлюз, задержал Елтина, который уже собрался туда войти.

— Сначала порсы, мы подождём здесь.

— Корабль в полной исправности, — Матас комментировал то, что передавали роботы. — Ну, это мы ещё у Юмиона знали. Белковых организмов нет нигде кроме рубки, кажется там чьё-то тело. Мы можем заходить, с рубки и начнём.

Когда Матас и Елтин зашли в рубку, то увидели в кресле капитана человека в матасианском снаряжении. Он был без шлема, и его лицо не было таким, как у людей, погибших на Матасе.

— Он скорее похож на индейца, если красноватый оттенок кожи естественный. — Сказал Елтин.

— Естественный. — Сказал Матас. — Это житель планеты Луван из системы Моун. С точки зрения Земли она находится в галактике созвездия Андромеда, и тоже ещё пребывает в Ативе. Луван была ближайшей эмиссарской миссией для Земли. Скорее всего, этот человек потомок кого-то из Такулов.

Чинесан! — Обратился Матас к сестре. — Какова судьба семьи Такулов?

— Они покинули Матас, после того, как стало ясно, к чему привёл проект «Диола», сторонниками которого они были.

— А куда они улетели, и сколько их было?

— В одну из бывших эмиссарских колоний Матаса, но я не знаю точно, куда. А было их, кажется, больше двадцати человек. На Матасе остался только самый младший сын главы семейства.

— Но почему те люди на Матасе в матасианском снаряжении, были «бородавочниками»? — Спросил Елтин.

— А вот это мы сейчас узнаем. — Матас осторожно поднял тело мужчины и положил его на пол. Поднимаясь, он случайно задел повёрнутое в сторону кресло второго пилота.

— А это ещё что такое? — Спросил Елтин, указывая на лежащий в кресле арбалет, который по виду был выточен из цельного куска чёрного обсидиана.

— Похоже, это то же самое оружие, которым псевдоматас расстрелял порс на видео из «Медаласа».

Чинесан, ты когда-нибудь видела что-нибудь подобное? — Спросил сестру Матас.

— Нет. Это точно не матасианский артефакт.

Мы его заберём, и исследуем. А пока нужно найти бортовой журнал «Такула».

Журнал нашёлся там, где ему и положено было быть. Сканер без проблем принял высшее ДНК Чинесов, и допустил Матаса к пульту управления кораблём. Забрав бортовой журнал, Елтин и Матас прошли к постенгенному генератору и запустили его. Снова вернулись в рубку, перенесли тело капитана в медицинский отсек, и уложили его в сохраняющую камеру. Потом они обошли корабль, и в одной из кают нашли вещи, которые явно не принадлежали капитану. Его каюта была по соседству. Несколько металлических цилиндров и звёздная карта, изготовленная из материала очень похожего на плотную ткань, лежали на столе. На одной из коек была брошена явно женская одежда и небольшая пустая сумка. В другой каюте, вдоль стены стояла одинаковая пластиковая обувь, всего шестнадцать пар.

— Наверное, это вещи пассажиров «Такула», которые погибли на Матасе. — Сказал Елтин, когда в третьей каюте они обнаружили обувь и несколько пустых сумок.

— Ну, теперь мы этого не узнаем. Единственное, что может пролить свет на то, чьи это вещи, металлические цилиндры. Когда-то я видел подобные, и они были чем-то вроде личных опознавательных капсул. — Сказал Матас.

Когда «Чинес» закончил расшифровку бортового журнала «Такула», получился, как сказал Елтин, полноценный сериал. И это притом, что были подготовлены к просмотру данные, только за последний матасианский год. Во время просмотра Матасу приходилось несколько раз «проматывать» несущественные подробности.

Человек, тело которого было найдено на корабле, был последним его капитаном, и единственным оставшимся в живых из прямых наследников Такулов на Луване. И единственным же наследством от матасианских предков, был этот корабль, который помогал капитану зарабатывать на жизнь. Он перевозил грузы и пассажиров в ближайшем к системе Моун космосе. Его услугами пользовались представители нескольких планет, которые не имели собственного космофлота. Но в этот раз, капитан «Такула» принял заказ на доставку к Матасу жителей планеты, которая находилась за сотни световых лет от Лувана. Ему заплатили авансом очень крупную сумму, потому что собирались воспользоваться не только кораблём для перелёта, но и матасианским снаряжением, имеющемся на «Такуле», для высадки на Матас. Капитан согласился на этот непривычно дальний рейс, ещё и потому, что всегда хотел побывать на планете, откуда были родом его предки. Он, улыбаясь, говорил на камеру, что если всё пройдёт благополучно, то он сможет поставить «Такул» на прикол и больше не мотаться по космосу, а спокойно жить на Луване.

По плану полёта, «Такул» не должен был совершать посадку на Матасе, а ожидать своих пассажиров на орбите.

Когда пассажиры не вернулись в положенный срок, капитан забеспокоился, и попытался с ними связаться. Ему долго никто не отвечал, и капитан уже собрался улетать, и задал кораблю программу на обратный путь. Но вдруг он поймал слабый сигнал бедствия. Капитан решил просто пролететь на предельно низкой высоте, над местом откуда этот сигнал исходил. Он долго не видел на поверхности ничего кроме песка, и вдруг корабль перестал его слушаться. Словно кто-то принудительно сажал корабль на планету. «Такул» начал вращаться, постепенно теряя высоту. Последнее, что продиктовал капитан в журнал, что песок засасывает корабль, и он ничего не может поделать, все системы корабля отключились, включая аварийную систему жизнеобеспечения.

Дальше были записи внутренних камер «Такула», сделанные после того, как капитан уже потерял сознание. На корабле появился двойник Матаса Чинеса, тот самый Апекс, который был на «Медаласе», только совсем не призрачный. Он держал в руках обсидиановый арбалет и методично обходил «Такул» отсек за отсеком. Камеры зафиксировали, как рядом с ним движутся непонятные тени, словно их отбрасывает что-то невидимое. Время от времени двойник Матаса что-то говорил, и рядом с ним что-то вспыхивало. Елтину показалось, что псевдоматасу отвечают, но очень тихо. И вот, наконец, псевдоматас добрался до рубки. Он склоняется над капитаном, берёт его за подбородок, и снова что-то говорит. Потом усаживается в кресло второго пилота, кладёт арбалет к себе на колени и, взяв в свои руки руку капитана, прикладывает её к сканеру ДНК. Вспыхивают клавиши на пульте управления, и псевдоматас улыбается.

— Он пытается запустить постенгенный генератор. — Говорит Чинесан. — Но после полного отключения, генератор запускается только с пульта непосредственно в отсеке, где он установлен. Но этот чёрный Апекс видимо об этом не знает. Смотрите! Он дотронулся до клавиши резервного питания пульта управления от лазерного аккумулятора, и его рука становится прозрачной!

Следующую минуту Елтин, Кем, Матас и Чинесан наблюдали, как Апекс бился в истерике, постепенно теряя физическое тело. И вот он встаёт и пытается поднять свой арбалет, но тот остался на физическом плане, и рука Апекса проходит сквозь него. Он снова, и снова пытается взять своё оружие, но все его усилия тщетны. Лицо Апекса перекосила гримаса ярости. Он мечется по рубке, и что-то шипит. Вдруг он вскидывает голову, прикладывает руки к вискам, снова шипит и исчезает.

— Наверное, он откуда-то узнал, что к Матасу прилетели мы. — Сказал Елтин. — Время, когда была сделана эта запись, совпадает с появлением «Птицы» на орбите.

— Смотрите, есть ещё несколько коротких записей из разных отсеков. — Сказал Кем.

Спустя два часа на «Такуле» вспыхивает полное освещение центрального коридора корабля. Раздаётся скрежет металла о металл, потом всё стихает, свет гаснет. Ещё через полчаса начинают работать двигатели в режиме прогрева. На корабле темнота, поэтому ничего не видно. Через несколько минут двигатели отключаются, и камера снова записывает звуки скрежета металла о металл. И наконец, на несколько минут включается свет в жилом отсеке. Хлопают двери кают, потом всё стихает, свет выключается.

— Последние записи сделаны уже после того, как Апекс покинул систему Юмиона. А мы вытащили корабль только спустя шесть часов. — Сказал задумчиво Матас.

— Чертовщина какая-то. Что это может быть? — Спросил Елтин.

— Может быть чертовщина. А может быть, мы притащили вместе с «Такулом» что-нибудь похуже. — Сказала Чинесан.

Металлические цилиндры «бородавочников» не открылись. Матас и Чинесан развели руками.

— Эти цилиндры так хорошо защищены, что даже не просматривается начинка на сканере порса, который может просветить любую поверхность. — Сказал Матас.

«Такул» закрыли тройным защитным полем Ораку и вывели на орбиту вокруг станции эмиссаров

— Если кто-нибудь захочет угнать корабль «Такул», проникнуть на него извне будет сложно. Поле Ораку самовосстанавливающееся. Ну а если изнутри, улетят вместе с полем, и не смогут самостоятельно освободиться. — Елтин диктовал в бортовой журнал отчёт о проделанной работе. Повернувшись к Кему, он сказал: — Что-то мне совсем не хочется идти на «Медалас».

— А мы и не пойдём. — Сказал Матас, появившись на обзорном экране. — Чинесан готовит корабль своего мужа к орбитальному существованию на пару с «Такулом». Если на этих кораблях затаились вражеские силы, они обязательно, рано или поздно, себя проявят. Хотя бы для того, чтобы попытаться проникнуть на станцию, которая является лакомым куском для любых злоумышленников.

Мы тут с сестрой повздорили из-за того, что привели корабли к Земле. Но потом согласились, что оставлять их там, где нашли, было ещё опаснее.

Вернувшись в Нарис Кем, Матас, Чинесан, Елтин и присоединившийся к ним Домч, тщательно изучили справку из матасианского Пантеона памяти о шарматах.

— Должна же быть какая-то зацепка! Хотя бы за имя этого Апекса. Почему и на Земле и на Матасе это слово имеет одинаковое значение и при всей несхожести языков произносится одинаково. — Сказал Елтин.

— Ты удивительно догадлив, мой мальчик! Это действительно удивительно, слово «апекс», ещё на ста с лишним диалектах вселенной обозначает одно и то же. Словно оно было вложено в языки изначально. Я задал задачку компьютеру «Чинеса» найти ещё слова во вселенских языках совпадающие по произношению и значению. Но пока один результат — апекс.

— Ну почему же один, — сказала Чинесан. — Ты забыл про слово берма, которое на Земле существует в нескольких языках, а так же в тридцати языках вселенной. И значение его везде похожее.

— Подождите, берма это же откос, или небольшая насыпь. Смотря, в каком деле её используют. — Сказал Елтин.

— Именно. А ещё это слово используют в значении — промедление, затор, препятствие.

— Интересно. Мы прочитали всю справку из Пантеона? — Спросил Елтин.

— Да. Остались только какие-то рисунки, но они подписаны не на матасианском. Сейчас «Чинес» копирует их и будет искать соответствие среди языков, заложенных в его память.

Когда Елтин добрался до своего дома, Ами и Чима не было. Елтин знал, что они в деревне на празднике в честь возвращения Ораку. Космический странник снова прикинулся ритуальным камнем и написал Елтину, что теперь его дом здесь — на Земле в Нарисе, там, где таму — его семья.

Елтин решил позвонить родителям, хотя до контрольного звонка было ещё далеко.

— Венечка, — сказал отец, — тебя обыскался адмирал Колесов. Он лично приезжал к нам в гражданской одежде. Оказывается, он вышел в отставку, и у него к тебе очень важный разговор.

— Надо же, приезжал лично. Он хотя бы намекнул, что за разговор?

— Да. Речь пойдёт о месте дислокации каких-то кораблей.

— Каких?

— Не знаю. Он же адмирал, наверное, что-то связанное с флотом.



— Апекс, наш дом уже потёк, скоро мы не сможем здесь оставаться.

— Не сгущай краски, Берма. Всё ещё на месте. Ну а если он действительно потечёт, переберёмся в другой.

— Ты не прав Апекс, перебираясь из дома в дом, мы только оттягиваем самое неприятное. — Сказал Целестин. — Нам лучше убраться пока не поздно.

— Вы что сговорились? Я же сказал, что как только найду свой баллистал, не будет никакой нужды менять дома.

— Мне кажется, в том, что ты его потерял, был перст судьбы.

— Ой, братишка, не приплетай сюда тётушку Кисмет! Она и думать о нас забыла, дорогой Целистин.

— Апекс, не паясничай! Ты прекрасно знаешь, что Кисмет совсем необязательно помнить или думать о нас. Покинув отчий дом, ты нарушил планы родителей на наш счет, и теперь начинают работать причинно-следственные связи твоей выходки. Баллистал сам покинул тебя, потому что ты ему не хозяин и слишком увлёкся, используя его для убийства живых существ. Кроме того, в программу баллистала не входит перекрытие путей Дилены. Он, рано или поздно, перестал бы тебе подчиняться.

— Какая ты умная, сестричка! Говоришь о балистале так, словно он жив и разумен. Он просто орудие бессмертных, и не более того. — Апекс покинул брата и сестру, кивнув Пончу, чтобы тот шёл за ним. И Понч, виновато оглядываясь на Берму и Целестина, и пожимая плечами, последовал за Апексом.

— Апекс стал неуправляем. Понч видел, как он на Матасе потерял способность быть физически осязаемым. Оттого и не сумел забрать баллистал с корабля, где это случилось. — Сказал Целестин.

— Ты не всё знаешь, братик. — Вздохнула Берма. — Апекс разбудил бхуты. И если он опустошил весь сосуд, ничего удивительного, что этот дом начал разваливаться.

— Неужели он всё-таки решился пить из сосуда с бхутами? Хотя о чём я спрашиваю, бхуты не проснуться, пока бессмертный по глотку не выпьет содержимое их сосуда. Сколько глотков, столько и проснувшихся бхут. И зачем они ему?

— Он начал уходить в Энкиди, и подолгу не возвращается. Я боюсь, что он задумал очередную глупость. А бхуты, видимо, сопровождают его.

Ну почему мы привязаны к нему и не можем ничего сделать самостоятельно! — Берма заломила руки. — Я видела во сне Ласена, которого воспитала, как мать. Он упрекал меня в том, что мы обманули и погубили его. А ведь я даже не знаю, куда он исчез вместе с отцом. Их корабль не появлялся здесь уже многие циклы, и я боюсь, что это Апекс расправился с ними за желание отключить «Диолу».



Елтин ждал адмирала в Летнем саду. Он не был здесь уже много лет, и теперь сам себя спрашивал, почему он не приходил сюда так долго? Когда-то в юности, он пригласил в Летний сад на свидание девушку, а она не пришла. Была глубокая осень, моросил дождь и Елтин тогда продрог до костей. «Наверное, поэтому меня больше не тянуло прогуляться по здешним аллеям», — подумал Елтин.

— Здравствуй, Вениамин! — Перед Елтиным стоял сухонький старичок с тростью и большим портфелем на ремешке через плечо. Елтин смотрел на него и не верил своим глазам. Без формы адмирал Колесов выглядел, как обычный пенсионер, каких множество прогуливалось в Летнем саду.

— Здравствуйте, товарищ адмирал! — Елтин поднялся навстречу Колесову.

— Ты забыл прибавить — в отставке. — Улыбнулся Колесов. — Можешь называть меня Сергей Иванович, так проще. Присядем. — Колесов помолчал. — Знаешь, Вениамин, я уже давным-давно знаю одну военную тайну, которая никому не нужна.

— Как это? — Удивился Елтин.

— Очень просто. Иногда в разряд секретных попадают сведения о явлениях, которые просто существуют в природе и никому не мешают. Их невозможно исследовать или уничтожить, и от них нет никакого вреда или пользы. Это просто процессы, которые происходят «сами в себе» и «сами по себе». Какое-то время за ними наблюдают, а потом оставляют в покое, не в силах идентифицировать, а следовательно использовать.

Таким явлением «само в себе» долгое время считалось наличие рисунков на полях. Кто-то даже присваивал себе «авторство». Но потом было установлено, с помощью военных технологий, что рисунки появляются действительно сами по себе, но только на первый взгляд. Словно кто-то ставит невидимую печать на злаки. И только в последние годы, с помощью новой техники, удалось отследить «художника» и даже рассчитать время и место следующего рисунка. Это ночные, многослойные, перенасыщенные кристаллизировавшейся влагой линзовидные облака, природа которых до сих пор не изучена. Установлено только, что они появляются ночью, чаще после дождя, предположительно из-за разницы дневной и ночной температуры, и очень быстро опускаются на землю. Если они находятся над полем, или лугом, то получаются этакие «снежинки», а если где-то в другом месте, люди просто не замечают таких художеств. Например, в лесу. А на асфальтированной дороге вода быстро высыхает.

Елтин слушал адмирала, и думал о том, сколько возможностей у военных для познания мира. «И зачем они присваивают себе технологии, которые очень пригодились бы в жизни, если не прятать их, и не приспосабливать под технологии смерти».

А адмирал вдруг сказал:

— Знаешь, Вениамин, когда я увидел твой корабль, то долго не мог вспомнить, где я видел его раньше. Я не любитель фантастики, и в кино ничего похожего видеть не мог.

Колесов открыл свой портфель, и достал объёмистую папку с фотографиями.

— Что это?

— Снимки со спутников заданных точек поверхности Земли в разные годы.

Елтин начал рассматривать фотографии, которые были аккуратно сложены по датам. Первый снимок был датирован началом тысяча девятьсот семьдесят восьмого года. В горной местности, недалеко от глетчера — ледяной реки, солнечные лучи отразились от чего-то блестящего, и похожего на карандаш. На нескольких следующих снимках, на этом месте была видна тонкая белая полоска, которую можно было принять за дефект фотографии. И вот последний снимок, сделанный два года назад, изображение чёткое и увеличенное. В котловине, в горизонтальном положении находится матасианский корабль. Елтин читает на его борту название — «Медалас».

— Где это? — Спросил Елтин адмирала.

— В Гималаях. В позапрошлом году поменяли заданные точки спутниковых съёмок, и это место больше не фотографируют.

— Но почему никто не заинтересовался этим снимком? Здесь же явно рукотворный объект неземного происхождения.

— Это место было первым, где начиналась плановая съёмка, и его фотографировали только для того, чтобы проверить настройки аппаратуры. Этот безлюдный район никого не интересовал, и снимки никто толком не рассматривал. А если и рассматривал, то принимали корабль за ледник.

— А почему вы обратили на них внимание?

— Я обратил внимание на последний снимок, когда в прошлом году просматривал материалы спутниковой съёмки наших стратегических объектов. Он случайно оказался в подборке, мне объяснили что это, и я про него забыл. А увидев твой корабль, долго вспоминал, почему мне знакомы его очертания. Пока, наконец, не вспомнил. И когда коалиция начала усиленный поиск дислокации кораблей, которые ты привёл на Землю, я нашёл все спутниковые снимки этой местности в Гималаях, а последний увеличил. И вдруг до меня дошло, что это не твой корабль, как я сначала подумал. На нём другая надпись.

— А почему вы принесли эти снимки мне, а не доложили начальству?

— Знаешь, Вениамин, место, где лежит корабль на территории другого государства, добраться до него очень сложно. Я проверял, там не ходят даже альпинисты, иначе давно бы заметили такую махину. И судя по настроению командования, лучше, чтобы его нашёл ты, а не коалиция. — Колесов поднялся, пожал руку Елтину, и ушёл, не забрав свои фотографии.



Елтин, Матас и Кем летели над Гималаями на «Чинесе», они искали место где, судя по фотографиям со спутника, лежал корабль. Чинесан не полетела с ними, сказав брату, что больше не в силах переживать, сначала надежду, потом разочарование. И Матас пощадил чувства матери, хотя без Чинесан будет сложновато опознать — настоящий перед ними «Медалас», или снова подделка. Прежде чем отправится в Гималаи, они слетали к орбитальной станции эмиссаров, и вместо «Медаласа» увидели бьющуюся в конвульсиях «медузу» закрытую силовым полем «Ораку». «Такул» оставался на орбите таким, каким его там оставили. Немного посовещавшись Елтин, Матас и Кем решили «отпустить» «медузу» в космос в свободное плавание. Прилетел Ораку и, сняв с неё своё поле, чтобы «медуза» смогла «отцепиться» от станции, снова быстро её закрыл. Потом подтолкнул и «медуза» полетела в сторону Сатурна.

— Наладил пинка для скорости. — Сказал Елтин. А «медуза» словно услышала его слова, резко увеличила скорость, и скрылась из виду.

— И что это за существо такое, способное принимать любое обличье? — Спросил Кем.

— Не знаю… — Ответил задумчиво Матас. — Но видимо, такой маскарад не может длиться долго.

Погода в Гималаях испортилась, повалил снег и только благодаря сканеру «Чинеса» было видно, над чем пролетает корабль.

— Кажется, мы на месте. — Сказал Кем, показывая на экран.

Знакомая котловина, белая чёрточка похожая на карандаш.

— Идём на посадку! — Сказал Матас.

Когда Елтин и Матас подошли к «Медаласу», у Елтина ёкнуло сердце. Близнец «Чинеса» видимо пролежал здесь ни одну сотню лет. На его обшивке были следы сползавшего льда, в углублениях почерневший многолетний снег, а правый борт вмёрз в ледник. «Даже такое чудо техники, как матасианский корабль не застрахован от разрушения», — подумал Елтин. А Матас вздохнул, и направил на корабль пароньолу.

«Медалас» не желал оживать, даже после того, как порсы «промыли» его лазерным душем. Корабль лежал мёртвый и неприступный. Сканер ДНК работал и принял высшую Чинес ДНК, но, ни один шлюз так и не открылся.

— Судя по всему, он приземлялся сразу в горизонтальное положение и заходил в атмосферу по очень неудобной траектории, раз не смог выполнить перестройку в вертикаль. — Сказал Матас.

— Но он лежит на своей платформе, значит, был готов к горизонтальной посадке. Вы же сами учили меня, что корабль запрограммирован так, что если пилот задаёт неверный режим взлёта или посадки, то система сама рассчитывает и выполняет оптимальный вариант маневра.

— Видишь ли, Елтин, «Медалас» осуществил посадку в автоматическом режиме, это видно по тому, как он выбрал место приземления. Эта котловина со всех сторон защищена неприступными горами, и видимо «Медалас» искал именно такой регион. И эту задачу ему поставил капитан.

— Но почему он искал такой труднодоступный район? Я подумал, что Старый Медалас не случайно прилетел на Землю. Что он искал здесь спасения, зная, что до сих пор существует долина Спутников — бывшая эмиссарская миссия Матаса.

— Да, ты, наверное, прав. Но то, что корабль не открывается, может иметь только одну причину — его хозяина нет на борту и, покидая корабль, он установил, как бы сказали на Земле, противоугонное устройство. Кроме высшей Чинес ДНК, сканеру нужно предъявить пароль, а я его не знаю. Давай вернёмся на «Чинес» и свяжемся с Чинесан, может она подскажет, как выйти из положения. И главное, что меня интересует — когда Медалас покинул корабль, уже на Земле, или раньше?

Чинесан спокойно осмотрела «Медалас», и попросила направить порс в район шлюза для сброса мусора.

— Я так и знала! Медалас забыл про мусорный бак. Вы без труда активируете шлюз для отходов, автоматика выбросит полную ёмкость, а ваша задача не дать шлюзу закрыться. Дальше, ты сам разберёшься, Чинес.

— Как всё просто… — Усмехнулся Елтин.

— Главное, помнить недостатки собственного мужа. — Улыбнулась Чинесан.

Елтин задержал закрывающуюся дверь мусорного шлюза обыкновенным камнем лежавшем неподалёку. Матас прошёл первым в отсек очистки, и открыл проход во вспомогательные помещения корабля. Периферийный пульт управления завёлся, как сказал Елтин — с пол оборота, и на корабле вспыхнул свет. Все двери открывались немедленно, стоило Матасу прикоснуться к сканеру ДНК.

— У меня такое впечатление, что корабль перевели на подчинение высшей Чинес ДНК. — Сказал Матас Чинесан, которая оставалась на связи с братом. — Когда открываешь что-то запрограммированное на другую ДНК, нужно давать подтверждение повторным касанием сканера, а здесь всё открывается сразу.

Они шли по длинным переходам «Медаласа», и Елтин удивлялся порядку в отсеках. Словно хозяин знал, что покидает свой корабль надолго, и навёл марафет. Елтин поделился своим наблюдением с Матасом и тот с ним согласился.

— А я до сих пор нахожу на «Чинесе» свои упущения. — Улыбнулся Матас. — Я точно не собирался покидать корабль. Даже в отсеке постенгенного генератора лежали мои перчатки. Я их там забыл незадолго до того, как собрался в полёт на Ач.

Порс, летевший впереди, резко затормозил перед жилой зоной.

— Так, неужели и здесь Медалас установил на сканере пароль? Точно, не открывается!

Чинесан, какой пароль мог установить твой муж? — Спросил сестру Матас.

— Попробуй имя сына, или моё. — Прошептала Чинесан.

— Так, ни то, ни другое. Какие ещё предположения? — Казалось, Матас спрашивает сам себя.

— Попробуйте — «Диола». — Сказал Елтин.

— Не подходит.

— Может — Матас?

— И откуда ты знал? — Сказал Матас, когда магнитные двери в жилую зону «Медаласа» плавно разошлись.

— А рубка, кажется, открыта, — сказал Елтин, глядя на картинку с порса.

— На «Медаласе» в рубке нет дверей. — Сказла Чинесан. — И если бы я об этом вспомнила, когда мы нашли ту жалкую подделку, не испытала бы столько ненужных эмоций, и мы бы не притащили за собой этих слизняков в Солнечную систему.

— Ладно, Чинесан, что сделано, того не вернёшь. — Сказал Матас. — Лучше смотри, кто нас встречает!

С обзорного экрана смотрел Старый Медалас.

— Ну, вот вы и добрались до рубки. Я решил встретить вас стоя. Но долго не простою. — Сказал он и уселся в кресло. — Я настроил систему так, что как только кто-нибудь откроет двери в жилую зону «Медаласа», я появлюсь на обзоре, чтобы поприветствовать гостей, а заговорю, ровно через минуту, этого времени хватит, чтобы добраться от входа до рубки.

Я — Медалас, хозяин и капитан этого корабля. У меня очень мало времени, через четверть матасианского цикла я перестану существовать, исчезнув без следа.

Я не знаю, кто сумел открыть мой корабль, но от души надеюсь, что это кто-то из потомков матасиан, и они будут знать, что с ним делать. Иначе, это просто груда бесполезного металла. И простые пароли на вход, могли разгадать только те, кто знает откуда этот корабль. Матасианские корабли очень капризны, их настройки не позволяют чужакам разобраться в системе управления. Да и меня, тогда вряд ли кто-то поймёт. Все носители матасианского языка погибли на родной планете. — Медалас помолчал. — Остались только я и мой сын Медаласен. Но и мы скоро покинем этот мир.

Я долго думал, куда же отправить «Медалас» после нашей смерти и решил, что это будет одна из бывших эмиссарских миссий Матаса. Какая именно, предстоит выбрать самому кораблю. Он облетит все известные мне планеты, где когда-то работали матасиане, и найдёт самую подходящую. Он будет искать матасианскую ДНК. Только её носители сумеют открыть корабль, и управлять им.

К сожалению, изначальный бортовой журнал «Медаласа» утрачен в моей долгой борьбе с семьёй шарматов — бессмертным кланом Апекса, который паразитирует в нашей вселенной. Но я создал новый бортовой журнал, где попытался восстановить события своей жизни, после того, как навсегда покинул родную планету Матас.

Матасиане знали, кто такие шарматы и о том, что наша вселенная это живой организм — женщина из рода шарматов, по имени Дилена. Шарматы, одна из конечных стадий развития человеческого разума и человека, как биологического вида. Они живут в составе, так называемых семей, где каждый имеет свою функцию, и привязан к главе клана. В единстве семьи шарматов её смысл и сила. По отдельности на данной стадии развития шарматы не жизнеспособны. Я не знаю, кто такие родители, но из многочисленных разговоров о них понял, что это тоже стадия развития разума и человека. И чтобы перейти от шарматов к родителям, нужно пройти через создание собственной вселенной. Родители это кто-то вроде богов, но и они не являются создателями и вершителями судеб мира. Создатель среди шарматов и родителей только легенда. Они говорят — создатель не может быть внутри своего творения, он вне его, и не достижим. Создатель умозрителен, и никак не проявляет себя в существовании шарматов. И те, кто достигает в своём развитии определённых высот, иногда усомняются в его существовании, и могут отойти от своего племени. Поэтому существует запределье, где обитают бессмертные кланы отступников — шарматов. Но они никогда не вмешиваются в жизнь тех, кто создал свою вселенную.

Только семья Апекса, которая должна была служить шарматским сопровождением для жизни вселенной Дилены, отступила от своих функций и нарушила тем самым её развитие. И я сыграл в этом их деянии самую неблаговидную роль. Обо всём этом вы узнаете, просмотрев мой новый бортовой журнал.

Старый Медалас встал и поманил кого-то рукой. К нему подошёл мужчина, его точная копия, только моложе. Они подняли руки в прощальном приветствии, и экран погас.

— Если бы ты знал, кто сейчас смотрит на тебя! — Воскликнул Матас.

— Да. И то, что бортовой журнал «Медаласа» у нас. — Сказала Чинесан. — Чинес, если сможете, приведите корабль в Нарис. Будет забавно сравнить то, что сочинил Медалас в новом бортовом журнале, и то, что записано в старом. Корабль может восстановить всё, что было удалено. И захватите мусорный бак, который вы сбросили, там может оказаться много интересного.

«Медалас» повёл в Нарис Матас. На подлёте их встретил Ораку, который совершал свой ежедневный променад над Альпами. Он написал Елтину: «Ты перестал брать с собой кота, и теперь он летает на прогулки со мной. Я транслирую для него на экран то, над чем мы пролетаем», — и на экране появилась довольная морда Чима, который сидел в капитанском кресле.

— Конечно, надо отдать должное Медаласу, он не стал приукрашивать свою роль в событиях, приведших к гибели пограничных галактик. — Сказал Матас.

— И честно признался, что его план борьбы с шарматами оказался неудачным. — Отозвался Домч.

— А меня больше всего заинтересовал его рассказ о том, как Апекс расправился с ним и Медаласеном. По-моему, речь шла о том самом арбалете, который мы нашли в «Такуле». Если Старый Медалас ничего не перепутал, то этот арбалет миниатюрный распылитель материи. И если из него во что-то или в кого-то выстрелить, то объект распадается на атомы, которые потом снова собирается вместе. Но если этот объект живое существо, то после такого распада, даже собравшись вместе, атомы теряют свои связи и однажды наступает неизбежный, уже окончательный распад. — Сказал Елтин.

— Ты всё правильно понял, мой мальчик. — Сказала Чинесан. — Я проверяла фотографии с порсов, которые сканировали погибших на Матасе бородавочников. Целыми остались только их головы, тела распались, превратившись в песок, похожий на тот, которым теперь засыпан весь Матас. Мы этого не увидели сквозь их снаряжение. И теперь понятна угроза этого Апекса — превратить нас в пыль, как он превратил в пыль всё, что было на поверхности Матаса.

Все ждали, пока «Медалас» восстановит свой первый бортовой журнал, но проходили дни, а компьютер корабля только прибавлял расчётное время восстановления. И вот, наконец, он написал — осталось два часа земного времени. Елтин и Матас ждали сидя в рубке «Медаласа», и вполголоса разговаривали о тонкостях управления матасианскими кораблями. Чим крутился рядом, и периодически пытался допрыгнуть до зависшего на пороге рубки порса. И вот, наконец, коту удалось запрыгнуть на мигающий мячик, он обхватил его всеми четырьмя лапами и видимо хотел опустить на пол. Но порс начал вращаться всё быстрее и быстрее, Чим свалился, и попытался снова запрыгнуть на робота. Елтин хотел уже остановить порс, но вдруг на обзорный экран пошла картинка — старый Медалас и его сын идут по центральному тоннелю корабля и громко разговаривают:

— Зачем вы меня обманули? Как я теперь буду жить, если та, кого я считал своей матерью и не человек вовсе, а какая-то энергетическая субстанция из потустороннего мира?

— Прекрати. Ты не маленький ребёнок, как-нибудь справишься с потрясением. Моя вина только в том, что я не смог воспрепятствовать, когда они выкрали тебя у матери. А теперь, как видишь, поздно возвращать тебя к ней.

Старый Медалас и Медаласен подошли к двери, на которой было написано «Чинесан». Медалас, молча, показал сыну на сканер ДНК, и Медаласен приложил к нему руку. Открыв дверь, они вошли в помещение, которое Елтин помнил, как «багажник». Вот знакомый бассейн с голубой жидкостью, в нём спит Чинесан.

— Ну, убедился? — Говорит сыну Старый Медалас. — Я не буду её будить, потому что не уверен, что она сможет ожить.

— Как они посмели скопировать её внешность? — Медаласен плакал.

— Они скопировали не только её внешность. Апекс принял облик твоего дядюшки Чинеса, а Целестин, внешность другого твоего дядюшки Чинесита. Их даже не волновало, что Чинесит давно погиб. Я не могу тебе объяснить, почему то, что формы не имеет, может принимать любую форму. Они называют себя семьёй. Может быть, поэтому они взяли себе внешность членов одной семьи Чинесов? Не знаю, сын, и могу только догадываться, что копируя внешность, они имитируют и ДНК человека. А ДНК семьи твоей матери считалась высшей на Матасе. Отец Чинесан так и не принял меня, как члена своего рода. Он считал ДНК Медаласов ущербным, потому что многие из моих предков были авантюристами. На протяжении всей истории Матаса Медаласы совершали поступки, которые наносили колоссальный ущерб либо им самим, либо их соплеменникам. И он в итоге оказался прав. Я, пытаясь доказать клану Чинесов свою неущербность, доказал обратное.

Она, — Медалас показал на Чинесан, — любила меня, и пошла против воли своих родителей, став моей женой. На тот момент, их старший сын Чинес младший, тоже ослушался отца и мать и остался где-то в покинутой эмиссарской миссии. Я указал своему тестю, что не ему упрекать меня в ущербной ДНК, раз его возлюбленный наследник пренебрёг обязанностями старейшего матасианского рода. И старый Чинес смирился. Но не допустил меня туда, куда имели доступ все Чинесы. Я не могу открыть матасианские архивы, и найти данные о шарматах. Ты же унаследовал ДНК Чинесов, и с твоей помощью я исправлю то, что натворил.

— Но как ты собираешься останавливать этого монстра? Мне кажется, что «Диола» живая, и никого к себе не подпустит. — Прошептал Медаласен, он, не отрываясь, смотрел на лицо матери.

— И у неё есть слабые места. Когда мой проект проверял Апекс, он не учёл, что в точке Медаласа, где предполагалось установить «Диолу», идёт естественный процесс перехода четырёхмерного пространства Киди в трёхмерное пространство Энкиди. Поэтому через определённые промежутки времени «Диола» останавливается. Пусть на одно мгновение, но она становится уязвима. Апекс об этом не знает. Если незаметно подлететь к «Диоле», точно рассчитав время до такой мгновенной остановки, можно дойти до сканера как раз тогда, когда «Диола» остановится, и выключить постенгенный генератор.

— А ловушки? Как ты преодолеешь свои собственные ловушки?

— Я собираюсь сбивать их баллисталом Апекса.

— Баллисталом? Ты сошёл с ума, отец! Апекс не выпускает его из рук, но даже если ты сумеешь выкрасть баллистал, ты с ним не справишься. Неужели ты не видел, что это за оружие?

— Это не оружие. У бессмертных не бывает оружия. Это вакуумный коррелятор, он предназначен для обнаружения дисбаланса в атомных структурах и упорядочения атомных связей вещества. Но мощь этого устройства настолько велика, что если использовать его не по назначению, то можно наделать немало бед. Насколько я понял из рассказа Бермы, баллистал используется бессмертными на ранних стадиях развития вселенских зон Энкиди. Для сбалансирования молодой материи впервые переходящей из четырёхмерного состояния в трёхмерное. Энкиди на их языке означает материальная субстанция. А киди это призрачная субстанция, то из чего состоят эфимерные тела бессмертных, она четырёхмерна. Суть существования любой вселенной это многократное прохождение материи через зоны Киди и Энкиди. Этакий круговорот. «Диола» затормозила несколько галактик на подходе к зоне Киди, и теперь они не пропускают в эту зону остальную вселенскую материю. И всё из-за того, что Апекс добивается от Дилены возвращения в запределье, где она была его женой, но сбежала к родителям, и те разрешили ей создать вселенную. Родители думали, что таким образом вернут на путь истинный её семью. Апекс, Берма и Целестин должны выполнять во вселенной Дилены свои функции — Апекс быть центром притяжения материи при переходе из состояния Энкиди в Киди, Берма препятствовать произвольному перетеканию материи из зоны в зону, а Целестен наблюдать за общим состоянием материи на протяжении всей зоны Энкиди.

— Так они всего лишь функции? — Медаласен поднял голову.

— Да. Связка, семья функций, где главная Дилена. Но они нарушили свою функциональность.

— Тогда кто в этой связке Понч?

— Смотритель за функциями, контролёр.

— Отец, я ничего не понимаю. Вернее, из того, что ты мне рассказал, получается, что пять единиц чистого разума, являются самостоятельными частями единой программы существования вселенной, и при этом сохраняют свои личностные качества. Правильно?

— Правильно, сынок. — Медалас поднял голову. — Смотри, порсы показывают, что за нами наблюдают. Это луч Понча прошёл через систему Юмиона, но он не увидит нас.

— Почему?

— Мы же не функции. Понч видит физические объекты, только если с ним рядом Целестин, но у Целестина другое время наблюдений.

Изображение на экране неожиданно исчезло, и порс упал на пол.

— Феноменально. — Сказал Матас. — Мы бьёмся над рисунками из Пантеона, пытаясь разгадать надписи к ним, а порс моего зятя нечаянно выдаёт нам всю нужную информацию.

Надо проверить все порсы «Медаласа». Я думаю, что они не совсем такие, как обычно. Видимо Медалас добавил роботам слежения несколько других функций. Стандартные порсы не умеют сохранять свои наблюдения, они передают то, что видят в корабельную систему.

А теперь посмотрим, что сумел восстановить «Медалас» в своём старом бортовом журнале.

Елтин обещал Ами рассказать, что было в бортовом журнале «Медаласа», но он и предположить не мог, что ему не захочется даже вспоминать об этом, не то что рассказывать. Чинесан сказала, после того, как познакомилась только с кратким обзором журнала, что будь Медалас сейчас жив, убила бы его своими руками. Но главные подробности «подвигов» старого Медаласа, оказались вовсе не в бортовом журнале его корабля, они были записаны модернизированными порсами, которые Медалас везде брал с собой. Когда Матас приступил к ревизии бортовых роботов «Медаласа», оказалось, что на месте нет больше ста порсов. Но они отвечали на запрос сканера, и «числись» на пульте управления.

— Они где-то на корабле, только где? — Удивлялся Матас, после того, как они с Елтиным обошли все отсеки в поисках пропавших порсов.

Когда на «Медалас» прибыла Чинесан, она быстро разобралась с местонахождением потерянных роботов. Порсы находились в том самом контейнере для мусора, который забыл сбросить в космос её муж. Ему было, что прятать от посторонних глаз.

Елтин не мог понять человека, который так бездумно пошёл на сделку с шарматами и раболепно прислуживал им. Хотя Медалас так не считал. Шарматы обманули его, сделав вид, что приняли Медаласа за равного себе. Это он выполнял всю грязную работу во вселенной, курсируя между обитаемыми мирами пограничных галактик, убеждая населявшие их народы в необходимости и безопасности «Диолы». Некоторое время, он даже выдавал себя за посла родной планеты и, пользуясь тем, что матасиане имели непререкаемый авторитет во вселенной, выступал от их имени в защиту проекта «Диола». А потом, когда стало очевидным, что происходит на самом деле, он, по приказу Апекса, уничтожил те миры, которые могли противостоять «Диоле», включая родную планету. Остальные живые планеты приграничных галактик уничтожили процессы вызванные «Диолой». Это под его руководством были построены генераторы нейтрино, и запущены программы поиска Чинеса. Медалас знал то, о чём не догадывался даже Апекс. «Диола» была построена матасианами, а управление всего, что они строили, было завязано на высшую ДНК Чинесов. Именно поэтому, он похитил собственного сына, зная, что тот унаследовал от матери эту высшую ДНК. Медалас надеялся, однажды, с помощью сына, взять верх над шарматами, которые существовали во вселенной Дилены, только при условии работающей «Диолы».

Тогда Медалас ещё не знал, что такое баллистал, с которым не расставался Апекс. Медалас принимал баллистал за своего рода игрушку, пока Берма не рассказала ему о предназначении и мощи этого устройства.

— Баллистал это орудие родителей. Они доверяют его шарматам только для того, чтобы корректировать состояние материи в молодых вселенных. С его помощью можно мгновенно уничтожить такую вселенную, как Дилена. — Сказала Берма. — Но если это случится, родители узнают, кто это сделал, и сразу ликвидируют того, кто посмел применить баллистал для уничтожения жизни. Ведь нет двух одинаковых баллисталов. И Апекс боится этого, как боится того, что родители их найдут. Но пока работает «Диола», Дилена не может связаться с родителями и пожаловаться на Апекса. А сами родители узнают, что что-то не так, только тогда, когда процессы задержки материи на границе Киди примут фатальный оборот. Апекс же уповает на то, что к тому времени Дилена одумается и добровольно вернётся с ним в запределье, передав вселенную кому-то из шарматов. Но так не бывает. Эта вселенная погибнет вместе с Диленой, потому что Дилена и есть вселенная.

И Медалас испугался. Он знал, что пограничные галактики уже начали сталкиваться с галактиками, которые, следом за ними, близко подошли к границе Киди. В его планы не входила гибель, пусть даже вместе со всей вселенной. Он надеялся уйти в запределье с Бермой, которая мечтала освободиться от семейной зависимости. И однажды он понял, как это сделать. Берма ему призналась, что если перейти в Киди через точку Медаласа, то можно беспрепятственно покинуть вселенную Дилены. А Берма знала, что говорила, ведь именно её обязанностью было не допускать произвольный переход материи из Энкиди в Киди через этот пресловутый центр вселенной. Но для того чтобы этот переход стал возможен, нужно было отключить «Диолу».

И Медалас пошёл на крайние меры. Он решился украсть у Апекса баллистал, чтобы тот потерял свою власть и над своей семьёй щарматов, и над вселенной. То, что Медалас сказал сыну, было неправдой. Он не собирался сам отключать «Диолу». Он знал, что рано или поздно кто-то её отключит и без него. В Ативе было несколько планет, бывших миссий Матаса, где жили потомки матасиан. После того, как Медалас уничтожил родную планету, он разослал послание всем разумным цивилизациям, где свалил вину за существование «Диолы» на погибших матасиан, и аккуратно намекнул на то, что отключить её может только носитель высшей Чинес ДНК. Медалас рассчитывал, что немедленно начнётся охота на всех матасианских потомков и кто-нибудь додумается, как отключить или уничтожить «Диолу». И тогда баллистал останется бесхозным, и хлынувшая в Киди коллапсирующая материя, убьёт всех шарматов, кроме Бермы. Ведь она всегда находится рядом с точкой Медаласа и успеет покинуть вселенную. Или у тех, кто решится уничтожить «Диолу» ничего не получится, и Апекс начнёт убивать всех без разбору, кто посмеет приблизиться к «Диоле» на опасное расстояние. И в какой-то момент ослабит внимание к баллисталу, и Медалас сумеет его украсть. Медалас предусмотрел и спланировал множество вариантов но, ни один не сработал.

В ожидании подходящего момента, Медаласу приходилось делать вид, что он по прежнему верен Апексу, и выполнять все его прихоти. Но однажды этому пришёл конец. Апекс заподозрил Медаласа в желании отключить «Диолу», он начал сам проникать в Энкиди, и понял, что Мелдалас ведёт свою игру. Апекс следил за Медаласом, которого спасало только то, что шарматы не могли проникнуть в Атив, и Медалас скрывался там, если Апекс появлялся в Энкиди в неподходящий момент. Но они всё-таки встретились. Елтин видел запись последней встречи Медаласа и Апекса. Апекс хладнокровно расстрелял Медаласа и его сына из баллистала, и хохотал, когда они сначала исчезли, а потом медленно проявились.

— А теперь живите, сколько сможете. — Сказал Апекс и, превратившись в металлическую каплю, исчез.

Медалас и Медаласен прожили всего несколько земных месяцев на своём корабле на одной из необитаемых планет в Ативе.

Судя по записям в бортовом журнале корабля, он покинул планету, где умерли Медалас и его сын триста семьдесят земных лет назад. На одном из порсов сохранилась запись, как Медалас и Медаласен сидят в креслах рядом со своим кораблём в чёрных, расшитых серебром одеждах, и постепенно становятся прозрачными. Когда они полностью исчезли, на креслах осталась их одежда, а рядом с креслом старого Медаласа лежала знакомая синяя пластина Спутника, которая видимо выпала из рук хозяина. И вдруг эта пластина взлетела в воздухе, словно кто-то невидимый наклонился, и поднял её. Запись на этом заканчивалась.

Елтин растянулся на кушетке в рубке «Медаласа», а Матас, Кем и Домч снова и снова просматривали эту странную запись.

— Ветер не мог так подкинуть довольно тяжёлый предмет. И даже если бы это был порыв ветра, то он бы пошевелил одежду на креслах. Но одежда осталась неподвижной. — Сказал Домч.

— Ну ладно. Нужно ещё проверить до конца восстановленный бортовой журнал «Медаласа». — Матас встал и потянулся. Чим, который притаился за его креслом, прыгнул ему на спину, сполз на пол и удрал. Матас от неожиданности взмахнул руками, и с размаху опустил их на пульт. Противный писк датчика несанкционированного доступа к пульту отвлёк всех от экрана, а когда они подняли глаза, то увидели, что последний кадр записи окрашен в зелёные тона и на переднем плане стоит прозрачный Медалас, наклонившись за синей пластиной.

— Я нечаянно включил какой-то фото-фильтр! Как всегда, спасибо, хулигану оцелоту. — Прошептал Матас.

— Э-е-е-е-й, — Елтин в один прыжок оказался рядом с пультом. — Вы хотите сказать, что этот старый пройдоха не умер, а просто перешёл в другое агрегатное состояние?

— Выходит так. — Ответил ему Кем.

— Тогда нужно узнать, что это за фото-фильтр такой, который показывает призраков, и посмотреть через него записи с «Такула», где порс зафиксировал чертовщину на пустом корабле. Сдаётся мне, на «Такуле» в Солнечную систему приехали какие-то «зайцы».



Старый Медалас вёл себя так, словно был уверен, что его присутствия на «Такуле» никто никогда не обнаружит. Камеры слежения фиксировали, как он удобно устроился в одной из кают, занимался спортом в тренажёрном зале, готовил себе еду в пищеблоке, а в капитанской комнате отдыха смотрел земные телепередачи. Иногда он подключал дальнюю космическую связь, и прослушивал эфир ближайшего космоса. В общем, вёл себя, как обычный человек, только у него не было телесной оболочки.

— И что теперь с ним делать? — Спросил Елтин.

— Да, интересная ситуация. Я даже не хочу пока рассказывать Чинесан, что её супруг стал призраком и проживает на «Такуле». И, судя по тому, как он пытался запустить двигатели корабля, он не собирается вечно пребывать на орбите возле станции эмиссаров. Ему не даст покинуть корабль защитное поле Ораку, и Медалас это понял. Он спокойно ждёт, когда это поле будет снято. И либо угонит корабль, либо сам его покинет каким-то другим способом. Как-то же он оказался на «Такуле».

— Он, наверное, следил за Апексом, или перемещался вместе с ним во вселенной. — Сказал Елтин.

— Матас, а ты уверен, что это именно Медалас? — Спросил Домч.

— В том то и дело, что нет. Погибали они вместе с сыном. А где тогда Медаласен? «Медузы» Апекса, тоже не могли покинуть защитное поле Ораку.

Чинесан долго вглядывалась в записи камер слежения «Такула», а потом сказала:

— По манере поведения это Медалас. Ни одна «медуза» не будет пританцовывать во время приготовления еды. И призракам еда не нужна. И он выбирает для просмотра только спортивные телепередачи. И предпочитает командные виды спорта. В молодости он активно занимался спортом. Чинес, ты должен помнить популярную на Матасе спортивную игру в тенч.

— Да, это что-то похожее на земной футбол. — Отозвался Матас.

— Медалас был в составе команды чемпионов Матаса по тенчу. Смотрите, в трёх случаях из пяти, он выбрал для просмотра футбол! Но почему, даже если он шевелит губами, не слышно его голоса? Когда Апекс ходил по кораблю, с ним очень тихо разговаривал кто-то невидимый.

— Я знаю один простой, но действенный способ услышать голос человека и проверить, какой у него родной язык. — Сказал Елтин.

— И какой? — Удивился Кем.

— Нужно напугать его, или сделать что-то, чего он никак не ожидает. От испуга или неожиданности он заговорит на родном языке. Может даже выругается. Понимаете?

— И что ты предлагаешь? — Спросил Матас.

— Нужно разыграть комедию, как будто мы уже прилетели к «Такулу», и вывести на его обзоры картинку из переходного отсека «Чинеса», где мы в снаряжении готовимся перейти на «Такул».

Матас и Кем переглянулись.

— Ты считаешь, что это сработает? — Спросил Матас.

— Конечно! Пошли! — Елтин направился к выходу.

— Подождите, — сказал Домч. — Давайте сначала досконально изучим записи в бортовом журнале и порсах. И если это действительно Медалас, у него не будет возможности ввести нас в заблуждение.

— Но на это уйдет две недели. — Сказал Матас.

— Ну и что, куда нам торопиться. Заодно понаблюдаем за объектом на «Такуле».

— Он прав. — Сказала Чинесан. — Медалас очень хитёр, нужно быть готовыми к встрече с ним.

Самым главным в записях бортового журнала «Медаласа» Елтин считал тщательно законспектированные Старым Медаласом его исследования зоны Киди и бессмертных шарматов. Получалось, что если бы материя перешла, как положено по законам природы, в зону Киди она бы стала четырёхмерной и, пройдя сквозь Киди, миновав точку Медаласа, снова вернулась в трёхмерное состояние. Медалас предположил, и Берма это подтвердила, что круговорот материи во вселенной, некий обязательный урок для разумной жизни. Четырёхмерная материя невидима в Энкиди, как невидима в Киди трёхмерная. Получалось то, что считалось на земле тёмной, или невидимой материей на самом деле та же самая материя только в другом измерении. Не смотря на то, что вселенная поделена на чёткие зоны, она едина. «Поэтому земные учёные смогли обнаружить невидимую, четырёхмерную материю, назвав её тёмной» — подумал Елтин. Медалас так и не смог выяснить, что же происходит с разумной жизнью, при переходе в Киди. Остаются индивидуумы сами собой, или там всё начинается сначала — зарождаются новые звёзды, образуются планеты и разум проходит свой новый Атив. Берма этого не знала. Вселенная Дилены была очень молода, и материя ещё ни разу не переходила из Энкиди в Киди.

Что касается шарматов, то здесь исследования Медаласа были гораздо плодотворнее. Природа этих эфемерных созданий была занятна с точки зрения физики, потому что они утратили в процессе эволюции своё биологическое начало. Берма рассказала Медаласу, что она помнит, но не все, свои воплощения во вселенной, где родилась. Самые первые, которые бывают в первых прохождениях материи через Энкиди и Киди забывают все. Самосознание себя, как разумной индивидуальности начинается у шарматов после последнего вхождения материи в четырёхмерное пространство. Берма иногда вспоминала и свои первые воплощения, и ей казалось, что она всегда была женщиной, и даже знала своё имя, которое носила в последней из биологических инкарнаций. Её звали Ют. Вселенная, где родилась Ют, закончила своё существование, и все её разумные существа стали шарматами. А отец той вселенной, это был мужчина, и его шарматская семья перешли к родителям. В шарматских семьях всегда по пять индивидуальностей, и всегда у них одинаковые имена, по названию функций, которые они должны выполнять — Апекс, Дилена, Берма, Целестин, Понч. Апекс и Дилена могут быть как мужкой индивидуальностью, так и женской. И именно их родители наделяют способностью создать вселенную, присваивая остальным функции семьи — сопровождения для создавшего вселенную. Только перейдя к родителям, шарматы сами выбирают себе имя. Берма мечтала вернуть себе имя Ют.

Елтин усмехнулся, когда прочитал о мечте Бермы. Потому что Медалас записал её же слова, что после того, что натворил Апекс, вряд ли их семья доберётся до запределья, не говоря уже о том, чтобы перейти к родителям.

Елтин удивлялся серьезности, с которой Медалас относился к своим наблюдениям, и однажды спросил у Матаса и Чинесан, зачем это было нужно Медаласу.

— Не смотря ни на что, он был учёным. — Сказала Чинесан, — Медалас один из самых пытливых и острых умов за всю историю Матаса. Может быть и злой, но гений. Потому что та же «Диола» настолько безупречна, что никто и предположить не мог, чем закончится этот проект. Его главный недостаток, или достоинство, что он никогда ничего не боялся. Кроме смерти и неизвестности. А сваливание в зону Киди, было самой пугающей неизвестностью, которую было невозможно изучить. И если Медалас всё ещё жив, самым большим ударом для него будет то, что он просчитался, и никто не погибнет при переходе в Киди.

Расчёты Медаласа показывали, что остановить «Диолу» трудно, но возможно. И догадка Матаса Чинеса, о том, что идти туда нужно всем вместе, верна. Каждая ловушка срабатывала только один раз.

Елтин несколько раз брал в руки баллистал и чувствовал, что внутри этого предмета что-то пульсирует. Потом он разобрался, что как только он касается баллистала, к месту касания приливает какая-то тёплая волна. Испытывать этот «арбалет» у Елтина не было никакого желания, но однажды баллистал словно подтолкнул Елтина, «выстрелить» в сухое дерево на окраине Нариса. И произошло чудо, которое Елтин не смог потом забыть, как ни старался. Дерево исчезло на несколько мгновений и вдруг начало проявляться. Но уже не сухим пеньком с несколькими скрюченными ветками, а молодым стволом, покрытым зелёной листвой. Чим тут же залез на возрождённое дерево и принялся точить когти о самый толстый сук. Шуганув кота, Елтин побежал к Матасу.

Уже через три дня они знали, что баллистал, если и оружие, то очень умное. Он сам рассчитывает силу и вид волны, которую выпускает. А то, что баллистал испускает именно волны различных излучений, они поняли после того, как Шамсут предложил попробовать «выстрелить» в тех умерших предков, которые всё ещё находились на борту Ораку.

— А вдруг они оживут? — Сказал старик. — Мы хотели похоронить их на родине, и похороним, если ничего не получится.

Елтин отказался стрелять по трупам, но Ораку ему написал: «Баллистал слушается только тебя. Попробуй, не обижай старика Шамсута». И вот вскрыты капсулы предков. Елтину даже прицеливаться не пришлось, баллистал словно понял, что от него требуется.

Облокотившись на трап Ораку, Елтин крутил в руках баллистал и разговаривал с ним, как с живым: «Ну, ты даёшь! Как же ты тогда поубивал всех бородавочников на Матасе?»

— Ты почему убежал? — Спросил Кем, усаживаясь рядом с Елтиным.

— Мне хватило ожившего дерева. Пусть Шамсут сам разговаривает со своими предками. Он же разговаривал с Матасом, пока тот был в «спячке». Жалко, что Матас ничего про эти разговоры не помнит.

ЧАСТЬ III

«Птица» долго не могла пройти сквозь пылевое облако в районе точки Медаласа.

— Если судить по карте, то мы давно должны быть на месте. — Сказала Чинесан.

— Судя по этой же карте, в окрестностях не хватает четырёх звёздных систем. Неужели этот злодей уничтожил их, только для маскировки «Диолы»? — Сказал Чинесен.

— Всё может быть. — Ответил ему Матас.

Елтин смотрел на обзорные экраны в кают-компании «Чинеса», и слушал переговоры между кораблями. Скоро ему предстоит отключить «Диолу». Или не отключить. Баллистал лежал рядом на диванчике, и Елтин всё время поглядывал на него.

— Ну что, поможешь? — Спросил он у блестящего «арбалета», и погладил его гладкую поверхность. Почувствовав знакомое тепло под рукой, Елтин подумал, что баллистал его снова понял.

— Елтин, где ты? — Спросил Кем. — Иди в рубку, уже показалась «Диола».

Грандиозное сооружение светилось изнутри розовым светом, и только из верхней части шёл ярко жёлтый свет. Чинесан ещё на Земле нарисовала, как выглядит «Диола» и Елтин знал, что это металлический куб, каждая грань которого это решетка, состоящая из тысячи квадратных ячеек, в которых вращаются круглые светящиеся антенны. Вход в «Диолу» находился в центре нижней грани, и напоминал, тоже светящуюся, круглую воронку. «Птица» подошла вплотную к входу, и порс оставленный на подлёте к «Диоле» показал, что весь строй матасианских кораблей раз в сто меньше одной ячейки с антенной.

— Смотрите, Медалас наконец-то заметил, куда мы прилетели. — Сказала Чинесан. — На экране призрачный Медалас, открыв рот, смотрел на обзорный экран «Такула». Он попытался, что-то сделать на пульте, но у него ничего не получилось. Все корабли «Птицы» были перенастроены на единое управление с «Чинеса».

— Ну, пусть полюбуется на своё детище. — Отозвался Матас. А Елтин вспомнил, как они спорили брать с собой «Такул» к «Диоле», или не брать. Решили всё-таки взять, и не оставлять Медаласа в Солнечной системе в своё отсутствие.

Чим, уже одетый в скафандр, наблюдал, как Елтин и Матас облачаются в снаряжение. Елтин не хотел брать с собой оцелота, но он закатил настоящую истерику, и Матас сказал:

— Возьми его. Этому коту зачем-то нужно всегда быть рядом с тобой. И если он просится, значит так и надо.

— Ну, вы объяснили, правильно и доходчиво и главное с научной точки зрения — зачем-то, так надо… — Усмехнулся Елтин.

Путь в недра «Диолы» занял у Елтина и Матаса меньше десяти минут. Чим спокойно сидел в заплечном мешке Елтина, выглядывая через его плечо. Елтин и Матас смотрели на переплетающиеся внутренние решётки, пытаясь разглядеть рефракционное излучение.

— Вот они, лучи! — Сказал Матас. Из центра «Диолы» расходились шестнадцать красных лучей, которые попадая на антенны, меняли цвет на розовый. — Решётка усиливает мощность рефракционных импульсов, и лучи бледнеют, на выходе из «Диолы» лучи вовсе теряют цвет. Внимание, сейчас будет первая ловушка!

Они приблизились к гигантской лестнице из пяти решетчатых ступеней, и Елтин вскинул баллистал.

— Огонь! — Крикнул Кем, который следил за показаниями летящего впереди порса.

Елтин выстрелил, и баллистал выдал невиданный до этого рассеянный веером красный луч. Впереди что-то заискрилось, и к ногам Матаса упала обгоревшая тонкая цепочка.

— Эта «ниточка» была невидима. — Сказала Чинесан. — Спасибо моему супругу, за то, что усовершенствовал порсы усиленными сканерами.

Пока Елтин и Матас добирались до второй ступени, прыгая по гигантским прутьям первой решётки, Кем рассказывал, что показывает порс.

— На этот раз будет что-то другое, никакой цепочки не видно. — Вдруг он закричал: — Внимание наверх! Огонь!

Выстрел, и к ногам Елтина и Матаса падает нечто похожее на бумеранг.

— Ничего себе, фиговина. — Присвистнул Елтин. — Снесла бы нас обратно в космос, и не заметила.

— Медалас аплодирует. Вот дрянь. — Сказала Чинесан.

Третья ступень оказалась сплошной, идти было легче, но стрелять пришлось несколько раз, потому что навстречу несколькими порциями вылетали какие-то энергетические дротики. Баллистал рассеивал их лучом в виде полусферы синего цвета. Чинесан сказала, что именно здесь её отец потерял сознание. На подходе к четвёртой ступени, Елтину показалось, что он слышит чей-то стон, но он промолчал. «Какой может быть стон в вакууме?» Едва запрыгнув наверх, он чётко услышал чьё-то ворчание, и сказал об этом Матасу.

— Я тоже слышу. И стоны и ворчание. Мне кажется, что это какие-то слуховые галлюцинации. Они иногда возникают возле высокоэнергетических установок.

— Понятно. А это что? — Елтин указывал на кучу тряпья, которая лежала на середине ступени. В это время раздался крик Кема:

— Справа! Огонь!

Матас присел, Елтин быстро развернулся, и выстрелил. Баллистал выпустил сразу несколько синих полусфер, которые рассеяли лазерные пучки, вылетавшие один за другим из тёмного пространства за лестницей.

— Теперь слева! Огонь! — Снова крикнул Кем.

Когда они, наконец, отбили атаку четвёртой ловушки, то подошли к тому, что приняли за кучу тряпок. На ступени ничком лежал человек. Матас развернул его, чтобы посмотреть ему в лицо.

— О, господи! — Вырвалось у Елтина.

— Да сколько же можно! — Услышали они голос Чинесан, а затем сдавленные рыдания. — Чинес, можно я скажу Медаласу всё, что я о нём думаю?

— Погоди сестрёнка, может это и не твой сын.

— Ну и пусть. Из-за этого негодяя, я уже в который раз переживаю гибель своего ребёнка.

— Чинесан, остынь. Мы должны довести дело до конца, а потом уже разберёмся с Медаласом. Посмотри, как он вжался в кресло, видимо тоже не ожидал, увидеть здесь сына.

Запрыгнуть на пятую, последнюю ступень Елтин и Матас не смогли, их что-то не пускало, и Елтин выстрелил из баллистала. Что-то задымилось, и Кем сказал:

— Усильте фильтры снаряжения, сгоревшее вещество выделяет угарный газ.

И вот Елтин первым запрыгивает на пятую ступень и получает мощный удар в грудь. Спонтанно выстрелив из баллистала, он отчётливо слышит чей-то смех. Когда на ступени появился Матас, Елтин снова выстрелил вперёд, и до Матаса дошла только лёгкая волна.

— Кем, что это было? — Крикнул Елтин.

— Я ничего не видел. Только слышу смех.

— Мы тоже слышим. Опять чертовщина!

— Тут уже не до чертовщины. Похоже, нас встречают шарматы. — Сказал Матас.

Перед Елтиным и Матасом появились две прозрачные безликие исполинские фигуры. Но они не были похожи, ни на Матаса, ни на кого-либо ещё.

— Привидения какие-то. — Прошептал Елтин и выстрелил из баллистала. «Привидения» закачались, но остались на месте. Елтин выстрелил ещё раз и только тогда призраки исчезли.

— Ух, ты! — Прошептал Елтин. Перед ними была гигантская линза, которая парила над металлическим кругом, из него в линзу били красные молнии, которые пройдя через линзу, трансформировались в красные лучи.

— Вот он — рефракцион. — Прошептал Матас. — А где же постенгенный излучатель? Что это?

Елтина и Матаса подбросило вверх и если бы не предусмотрительно пристёгнутый к баллисталу трос, Елтин бы его потерял. Когда они упали на ступеньку, то снова услышали чей-то смех, и Елтину показалось, что кто-то попытался взять баллистал, потому что трос натянулся. Елтин потянул баллистал к себе, и тот, словно живой прыгнул ему в руки. Совсем забыв про Чима, Елтин вдруг почувствовал, что кот вылез из мешка.

— Ты куда? — Крикнул Елтин, когда оцелот, прижавшись к ступени, пополз в направлении рефракциона. Чим не был пристёгнут и Елтин пошёл за котом.

— Остановись, Елтин! — Крикнул ему Кем. — За рефракционом кто-то стоит! — Но было уже поздно.

Чим прыгнул и вцепился в ногу маленького человека в чёрном. Тот попытался сбросить кота, но запутался в своём длинном плаще и упал. И тут между карликом и Елтиным появился призрачный Апекс. Он протянул руку к баллисталу, но его рука прошла сквозь арбалет. Апекс зашипел и Елтин услышал, как скрежещут его зубы. «Надо же, — подумал Елтин, — призрачный, а зубами скрипит как настоящий!»

— Кем, где постген? — Крикнул Матас.

— За рефракционном. — Крикнул в ответ Кем.

И тут Елтина и Матаса что-то отбросило назад и они пулей вылетели через воронку входа в «Диолу». Следом за ними, кувыркаясь, вылетел Чим.

Затормозив и поймав кота, Елтин пристегнул его на трос.

— Ну вот, придётся начинать всё сначала. — Вздохнул Матас.

— Медалас хохочет. — Сказала Чинесан.

— Пусть хохочет. — Сказал Елтин. — Я знаю, что делать. Матас не ходите со мной. — И Елтин взлетел и скрылся на верхней грани «Диолы».

Ещё снизу Елтин видел, что на решётке верхней грани «Диолы» нет антенн. Пролетев до центра, он взглянул вниз, увеличил изображение и увидел, что рефракцион окружён призраками, которые встретили их на пятой ступени, только их было гораздо больше. Они стояли возле излучателя плотной стеной. А возле постенгенного излучателя стояли Апекс и карлик. Карлик работал на пульте постгена, а Апекс указывал ему рукой, какие рычаги нажимать. Елтин прыгнул, и они с Чимом полетели вниз на огромной скорости. Елтин стрелял из баллистала, не прицеливаясь, и когда они приблизились к рефракциону, он увидел, что маленький человек лежит возле излучателя, раскинув руки, а Апекс присел и держится за голову. Тут навстречу Елтину взметнулись призраки. Чим, растопырив лапы, пытался вцепиться в них, но его когти проходили, как через пустое место.

— Ну, баллистал, не подведи! — Крикнул Елтин, и открыл беспорядочный огонь. Призраки разлетелись в стороны, но через мгновенье снова собрались вместе и закрыли собой оба излучателя.

Приземлившись на пятой ступени. Елтин подтянул Чима к себе и побежал к рефракциону. Ему показалось, что призраки уплотнились при его приближении, но он пробежал мимо, и поискал глазами Апекса и карлика. Они по-прежнему находились возле постгена, закрытого призраками, и Елтин прицелившись, выстрелил в них. Апекса перекосило, а карлик исчез. Елтин продолжал стрелять, пока Апекс не растёкся грязной пузырящейся лужей. Повернувшись к постенгену, он увидел сканер ДНК, который был в стороне, и призраки его не закрывали. Подхватив кота, Елтин подбежал к сканеру и положил на него руку. «Чёрт, перчатка!» — подумал Елтин, но сканер ожил и показал, что принял его ДНК. Призраки покачнулись, но остались на месте, и тогда Елтин начал стрелять в них, не переставая. Наконец, призраки разлетелись, и уменьшились в размере. Елтина уже не интересовало, что будет с ними дальше. Он подошёл к пульту и перевёл постген в режим отключения.

Кто-то положил руку на плечо Елтина, повернувшись, он увидел Матаса и снова повернулся к пульту, и только тогда сообразил, что Матас без снаряжения. А Апекс уже держался за баллистал и тянулся к гашетке. Елтин оттолкнул его и подтвердил постгену выход из рабочего состояния. Вдруг Чим куда-то рванулся и Елтин увидел, что он вцепился в ногу Апекса, который уже крепко держался за баллистал и свободной рукой развернул его к груди Елтина. Последнее о чём подумал Елтин: «Апекс стал осязаемым, и как это ему удалось?» Елтин видел, что Апекс падает, его окружают призраки, подбегает Матас вырывает у Апекса баллистал и стреляет в него, Чим шлёпается под ноги Матасу, потому что Апекс исчезает.

— Кем, — крикнул Матас, — Елтин исчез! Похоже, Апексу удалось выстрелить в него из баллистала.

«Куда это я исчез?» — Подумал Елтин, и тут наступила темнота.

— Медалас становится осязаемым и очень этому удивился. — Сказала Чинесан.

— Тогда ему будет очень интересно посмотреть, как разрушается его творение. — Прорычал Матас Чинес.



Елтин открыл глаза, он лежал на полу в огромном зале с металлическими колонами, над ним склонились Домч, и звёздная женщина из его сна.

— Всё будет хорошо, сынок. — Сказала женщина и погладила Елтина по голове.

— Домч, а ты как сюда попал? — Удивился Елтин.

Домч улыбнулся и промолчал, а Елтин закрыл глаза и впал в какой-то транс. Он всё слышал и видел с закрытыми глазами. Женщина и Домч разговаривали о том, что родители уже забрали Апекса, Берму, Целестина и Понча, и скоро к Дилене прибудет новая семья.

— Елтин, хочешь быть моим Апексом? — Спросила Дилена.

— Не хочу, я хочу к Ами. — Простонал Елтин.

— Рано ему ещё быть Апексом. — Сказал Домч. — Пусть сначала выйдет из Атива. Вот соберём всех бхут и отпустим его к Ами.

— А где «Диола»? — Спросил Елтин.

— «Диолу» разрушил баллисталом Чинес, а потом вернул его нам. А твой кот прыгнул следом за арбалетом. — Улыбнулся Домч.

— Кот? — И тут Елтин увидел, что по залу носится Чим и ловит блики от звёздной диадемы, которая лежит на полу. — Чим, — позвал Елтин и открыл глаза. Он сидел в кресле второго пилота на Ораку, а Чим крепко спал на его коленях. Ами сосредоточено вглядывалась в экран, и вдруг Ораку написал: «Смотри, он проснулся!»



Хобей привёз на пляж внуков и, усевшись в удобное кресло, слушал радио. Вдруг на китайской радиостанции прозвучали фанфары, и Хобей понял, что сейчас будет какое-то срочное сообщение. Диктор говорил быстро, словно торопился закончить этот внеплановый выпуск новостей, и Хобей его не понимал. «Дожил. Не понимаю язык соседней страны» — подумал полковник в отставке, и поискал какую-нибудь англоязычную радиостанцию.

«Сегодня в шестнадцать часов всемирного времени, все обсерватории планеты зафиксировали всплеск мощного неизвестного излучения, которое пришло из созвездия Малая Медведица. Направив телескопы в точку, откуда предположительно исходило излучение, астрономы обнаружили новое созвездие, которое удивительно похоже на человека в скафандре, который, подняв арбалет, куда-то прыгает. Рядом с ним, тоже в прыжке, большой кот».

Кто-то тронул Хобея за плечо. Старик Шамсут улыбался и кланялся Хобею.

— Это новый Матас остановил небесного дракона. Ами улетела за Матасом на Ораку. Новый Матас позвал её, она его жена. Скоро у них родится ещё один Матас. — Хобей кивнул и повернул голову в сторону, откуда доносились весёлые голоса.

— Твоя деревня вернулась на место? — Спросил Хобей Шамсута.

— Как видишь. — Ответил старик.