Диля проснулась в десять часов, открыв глаза, девушка складко потянулась и повернув голову, посмотрела на Эркина. Парень спал на спине, сложив руки на груди. Диля приподняла голову, подперев её руками и улыбаясь, смотрела на спокойное, красивое лицо Эркина.
- Ну что так смотришь? Нельзя так внимательно смотреть на спящего человека, - совершено спокойно, резко открыв глаза сказал Эркин, тут же повернув голову и взглянув на Дилю.
От неожиданности, она, вздрогнув, смутилась, словно её застали врасплох, впрочем, это так и было.
- Я не смотрю, я только проснулась. Мне пора идти, я только приберусь у тебя в палате, помою посуду и пойду. Завтра первый экзамен, готовиться надо, - поправляя волосы, ответила она.
Встав с кровати, она заправила её и подошла к столу. Эркин тоже поднялся и подошёл к окну.
- Ночью снег шёл, смотри, как красиво! - сказал он, глядя в окно.
- Это ненадолго, к обеду растает, солнечно сегодня, - выглянув в окно, ответила Диля, продолжив убирать со стола.
- А это что? Каша? Значит утром мне завтрак занесли? Хочешь? Я не ем каши, на фронте наелся, овсяная, пшённая, гречневая... правда, гречневую редко давали, её я люблю. На фронте от голода и овсянку, и пшёнку ели, выбирать не приходилось, - присев за стол и взяв тарелку с салатом, сказал Эркин.
- А я каши люблю, мне мама в детстве готовила, - с грустью ответила Диля.
- Сядь, поешь, остыла, правда, но и холодная вкусно. Лучше, чем голод, - пододвигая к ней тарелку с кашей, задумавшись, сказал Эркин.
- Я помню, что значит голод, - всё же сев за стол, взяв ложку и начиная есть, ответила Диля.
Поев, она помыла посуду и попрощавшись с Эркином, ушла.
- Ты хорошая девушка, Диля, ты мой лучший друг! - провожая девушку до лестничной площадки, сказал Эркин.
- Я рада, что у меня такой друг, Эркин, - улыбнувшись, искренне ответила Диля.
Эркин вернулся в палату, взял книгу и сел на кровать. Он не знал, как завтра будет сдавать экзамен, но решил пойти в учебный корпус. Правда, одежда была у сестры-хозяйки, а она придёт только завтра утром и наверняка мятая, а попросить погладить некого.
- Может из дома кто придёт, попрошу, чтобы принесли одежду, - прошептал сам себе Эркин.
Он ждал маму или хотя бы сестру, но к обеду, постучавшись в дверь, заглянула Зайнаб. Увидев её, он быстро поднялся.
- Зайнаб? Как же хорошо, что ты пришла! - радостно воскликнул Эркин.
- Ассалому аляйкум, Эркин акя. С Новым годом Вас. Завтра экзамен, я подумала... сказала, что мне нужно позаниматься, сказала, что к подруге пошла. Я знаю, что нехорошо говорить неправду, но правда бы ей не понравилась, она бы меня не отпустила. Только мне и правда нужна Ваша помощь. И ещё... - говоря это, Зайнаб не смела смотреть на Эркина, она стояла, опустив голову.
- Ва аляйкум ассалом. И ещё? - подойдя к ней ближе, спросил Эркин.
Зайнаб испуганно подняла голову и растерянно посмотрела на него.
- Завтра экзамен, а я и правда предмет не очень хорошо знаю, - опять опуская голову, ответила Зайнаб, тяжело вздыхая.
- Какие же они разные... Диля и она, даже голоса разные, у Дили более уверенный и грубый, у неё, словно детский, тихий и нежный, - подумал Эркин.
- Проходи, садись. Как Мехри опа поживает? Анвар здоров? - спросил Эркин и сам присаживаясь за стол и отодвигая пиалки и тарелки к стене, освобождая место для учебников.
- Спасибо, они здоровы, а как Ваши близкие? Завтра экзамен, Вас, наверное, освободили от них? - нежным, тихим голосом, спросила Зайнаб.
- Все здоровы, спасибо. А экзамены... сам отказался от освобождения от них, сказал, что сдам наравне со всеми. Всё-таки первая сессия, утром пойду в учебный корпус. Ладно, давай заниматься... - открывая учебник, сказал Эркин.
Карина с Игорем Дмитриевичем прошли в комнату, следом, с шампанским и конфетами, зашёл и Володя.
- С Новым годом, Лариса Николаевна! Лидия... простите, отечество не знаю, - улыбаясь, громко сказал Игорь Дмитриевич.
- А мы люди простые, можно просто тётя Лида, с Новым годом, дожили, слава Богу, - ответила тётя Лида.
- С Новым годом, проходите, присаживайтесь, - ответила Лариса.
Стол в честь праздника раздвинули и накрыли в зале. Лариса всё же согласилась на уговоры Лиды и открыла несколько банок, которые принёс Игорь Дмитриевич.
- Я только переоденусь, я быстро, - сказала Карина и убежала в свою комнату.
- Послушай, Володя, ты,наверное, поезжай домой, всё-таки Новый год семейный праздник, думаю, мы до утра тут посидим. Телефон есть, я позвоню тебе, поезжай и поздравь от меня своих, иди, сказал Игорь Дмитриевич, обернувшись к своему водителю.
- Хорошо, Игорь Дмитриевич, как скажете. С Новым годом Вас, - сказал Володя и тут же ушёл.
Игорь Дмитриевич сел за стол и бесцеремонно положил в свою тарелку салаты, пару кусочков сыра и колбасы, кусочек ветчины и овощей. Вышла Карина, надев мамино платье, самое нарядное, которое она надевала ещё до войны. Платье светло-небесного цвета, с разными цветами, приталенное, книзу расклешённое, с рукавами фонариком, с вырезом лодочкой, обтягивало её красивую, стройную фигурку. Карина распустила свои пышные, вьющиеся волосы и улыбаясь, стояла перед всеми белых туфельках без каблучков. Все, обернувшись, смотрели на неё.
- Лариса Николаевна? Кто это? Что за красота такая? - встав из-за стола, с восхищением спросил Игорь Дмитриевич.
Карина, от удовольствия, смущённо улыбнулась, Лариса с любовью смотрела на дочь, но некое беспокойство сквозило в её грустных глазах.
- Какая же ты у нас красавица, Карина! - сказала она.
Дверь Володя не закрыл и вдруг в комнату вошёл Алексей Владимирович, в штатском, в чёрном костюме, в белой рубашке, при галстуке.
- Всех приветствую! С Новым годом! - громко сказал он .
- Алёша! Как хорошо, что ты пришёл, проходи... познакомься. Игорь Дмитриевич, жених нашей Карины. Лиду ты знаешь, садись рядом со мной, - хлопотала Лариса.
Алексей Владимирович протянул руку, которую пожал Игорь Дмитриевич.
- Алексей Владимирович, очень приятно, - сказал он.
- Игорь Дмитриевич, можно просто Игорь, - ответил Игорь Дмитриевич.
Все сели за стол, Игорь Дмитриевич открыл вино, оставив шампанское, чтобы открыть его к полуночи. За столом было заметное напряжение, казалось, лишь Лида была совершенно спокойна, радуясь изобилию на столе, которого не было много лет. А что она испытала в блокаду, эта женщина никогда не забудет. Каждый день умирали люди, не только от пуль и бомбёжек, но и от голода и холода. Да, вот так, просто засыпали и замерзая, не просыпались. Лида гнала от себя мрачные мысли.
- А что у нас на горячее, уважаемая Лариса Николаевна? - нарушая тишину, спросил Игорь Дмитриевич.
- Борщ. Сто лет мы не ели борщ, спасибо Вам за грудинку, даже сметану с утра достала. Я посмотрю, как кипит суп на плите, - ответила Лариса, поднимаясь из-за стола.
- Я с тобой, покурю на кухне... - сказал Алексей Владимирович, встав следом за ней.
Они вдвоём прошли на кухню и Алексей Владимирович, взяв из кармана пачку Беломора, закурив, приоткрыл форточку. Лариса закрыла дверь, она хотела поговорить с ним.
- Я о нём ничего не знаю, мне страшно за дочь. Я даже не знаю, воевал ли он, - начала говорить она.
- Он воевал, Лариса, у него высокие награды и звание полковника. Перед самой победой получил внеочередное звание, был тяжело ранен. У меня знакомый работает... ну неважно, в общем, Игорь Дмитриевич внештатник, понимаешь? - тихо говорил Алексей Владимирович, делая глубокую затяжку и выдыхая дым в сторону форточки.
- Что это значит? - спросила Лариса.
- Это значит, он секретный сотрудник в органах НКВД, но раскрывать его личность, никто и никогда не будет. Видимо, его направляют на дипломатическую работу в Венгрию, оттуда могут направить и в другую страну, а жена ему нужна, скорее для прикрытия, для маскировки, понимаешь? - ответил Алексей Владимирович.
Лариса похолодели.
- Что это значит? Игорь Дмитриевич сказал, что любит мою дочь! Он говорит неправду? Значит, Карина нужна ему для прикрытия? Это невозможно... - тяжело сев на стул, запаниковала Лариса.
- Успокойся, уверен, он действительно любит Карину. Поверь, о нём, в основном, все говорят положительно, но как бы это сказать... - Алексей Владимирович запнулся.
- Господи! Лёша! Говори, как есть! Я же с ума схожу от переживаний! - с отчаянием воскликнула Лариса.
- Тише, не нужно, чтобы нас слышали! Его заслуги перед Родиной во время войны оценивают высоко, он предан партии, надёжный и честный, уверен, глубоко порядочный человек. Как мне сказали, его назначили на должность председателя районного исполнительного комитета недавно, после войны, а значит, всего несколько месяцев назад, как я понял, временно, для прикрытия. Женитьба - одно из условий его службы. Не волнуйся так, всё будет хорошо, - сказал Алексей Владимирович, положив руку на руку Ларисы.
Она осторожно убрала руку.
- У меня кроме дочери никого нет, понятно, что я переживаю за неё, но ты меня немного успокоил, спасибо, я очень тебе признательна, Лёша, - с благодарностью посмотрев на мужчину, ответила Лариса.
- У тебя есть дочь, а у меня вообще никого нет... - потушив окурок и помрачнев, ответил Алексей Владимирович.
- Прости... не хотела... - с виноватым видом пробормотала Лариса.
- Ничего, пошли в зал, нас ждут, - ответил Алексей Владимирович, открывая дверь кухни.
- Ты иди, я сейчас, - ответила Лариса.
Наверное, она немного успокоилась. Пробуя суп на вкус, Лариса бросила туда щепотку соли. Но тревога в душе не покидала её. Всё же, налив суп в глубокие тарелки, она понесла их в зал.
- Мамочка! Что же ты не позвала меня, я помогу тебе! - вскакивая из-за стола и проходя к матери, сказала Карина.
- Ммм... божественно вкусно! Вы настоящая волшебница, Лариса Николаевна! Правда, очень вкусно, - сказал Игорь Дмитриевич, смакуя вкус борща, когда все сидели за столом.
- Ну что Вы, Игорь? Это от вкуса мяса зависит, я лишь накидала в кастрюлю всё, что было, - наконец улыбнувшись, ответила Лариса.
О работе и службе не говорили, это была запретная тема, но Игорь Дмитриевич поинтересовался, кем работает Алексей Владимирович.
- В уголовном розыске, начальник следственного отдела, - совершенно спокойно ответил Алексей Владимирович.
- Понятно, почти коллеги... - задумчиво ответил Игорь Дмитриевич.
- На каком фронте воевали, Игорь Дмитриевич? - в свою очередь спросил Алексей Владимирович.
Все посмотрели на Игоря Дмитриевича, помолчав, он посмотрел на собравшихся.
- В первый год меня не отпустили, но я не переставал писать во все организации, отпрашиваясь на фронт. В сорок втором, летом, я наконец получил разрешение от своего начальства и был направлен сразу в Сталинград. В том же году меня тяжело ранили, бой был тяжёлым, многие тогда не вернулись назад. Мне повезло, меня на себе сестричка вынесла, сама такая маленькая, до сих пор не пойму, как ей удалось меня спасти. Там же, на поле, она перевязала мои раны, тащила долго, а я был без сознания. Очнулся в полевом госпитале, оттуда переправили в уже освобождённый Сталинград, в госпиталь, значит. Через два месяца, вернулся в свою часть, а в конце войны, мне присвоили внеочередное звание полковника и наградили орденом Красного Знамени и медалью За освобождение Сталинграда, - спокойно поведал Игорь Дмитриевич.
Карина, по мере того, как он говорил, со страхом слушала, бледнея и дрожа от того, что ведь он мог погибнуть, тогда бы она его не встретила.
- Спасибо тебе, Господи... - прошептала она со слезами на глазах.
- Хорошо, что Вы нам об этом рассказали, Игорь... моё к Вам уважение, возросло, теперь я более спокойна за свою дочь, - сказала Лариса.
- Я клянусь Вам, Лариса Николаевна, что буду беречь Карину всю свою жизнь и сделаю всё для того, чтобы она была счастлива! - искренне воскликнул Игорь Дмитриевич.
- Теперь я в этом не сомневаюсь, поверьте... - ответила Лариса.
- Осталось пять минут до Нового года! Открывайте шампанское, товарищ полковник! - громко сказал Алексей Владимирович.
Лариса смотрела на Игоря Дмитриевича другими глазами, смотрела, как на героя. Игорь Дмитриевич открыл шампанское и разлил по бокалам. И когда часы на стене отбивали последние секунды старого года, все поднялись. Раздался звон бокалов, возгласы с поздравлениями, с пожеланиями счастья и мира на земле.
- Давайте выпьем за молодых! Будьте счастливы! - громко сказал Алексей Владимирович.
Эта встреча Нового года, впервые, за последние четыре года, была радостной и проходила за вкусно накрытым столом.
- У Вас есть патефон! А пластинки есть? - спросил Игорь Дмитриевич, увидев патефон.
Он встал из-за стола и подошёл к этажерке с книгами. Патефон стоял рядом, на журнальном столике.
- Пластинки на нижней полке этажерки. Только патефон давно не включали, - ответила Лариса.
Игорю удалось включить его и зазвучал низкий, певучий голос Фёдора Шаляпина.
- У Вас сохранилась прекрасная коллекция пластинок, даже симфоническая музыка есть. А что поставить, чтобы можно было потанцевать? - спросил Игорь Дмитриевич, присев на корточки и перебирая пластинки.
- Есть вальс Штрауса, очень красивая мелодия, - ответила Лариса.
Поставив нужную пластинку, Игорь Дмитриевич пригласил Карину танцевать. Алексей Владимирович подошёл к Ларисе, она испуганно посмотрела на Лиду, та кивнула ей головой. Чувствуя неловкость, Лариса всё же встала. Это было непривычно, она забыла, когда танцевала в последний раз, это было с мужем.
- Через неделю, нас распишут, в начале марта мы уедем. Я хочу обновить твой гардероб, дорогая. Теперь ты должна одеваться, соответственно моему и своему статусу жены не дипломата, но человека, который выполняет определенную миссию по заданию нашего правительства. Я так тебя люблю! - прижимаясь губами к нежной шейке Карины, охмелев, шептал Игорь Дмитриевич.
Но даже выпив и вина и шампанского, он не говорил ничего лишнего, зная, чем это может закончится. А Карина ничего толком и не поняла, она была слишком юна для этого. Она лишь услышала то, что Игорь Дмитриевич хочет купить ей много вещей и то, что он её любит и она была очень счастлива.