Как полевая былинка
Жизнь хрупка,
Как малая росинка,
Иссыхает от зноя она…
Зачем, зачем мы в мир пришли?
Откуда мы? Кто нас родил? –
Печальных странников, персть земли,
Кто Духом вечным оживил?..
Е. Фоменкова
Наш двадцать первый век ознаменован бурным развитием науки и техники, это – век небывалых научных открытий и изобретений, но в то же время, это – время торжества низости и пошлости, нравственного одичания и разнузданности страстей, когда осмеиваются идеалы и попираются святыни, когда на статус нормы в общественной жизни, в нравах и искусстве претендует цинизм, а тлетворный «дух времени» культивирует в людях тщеславие и бесстыдство. Вглядываясь в нашу нынешнюю жизнь, с грустью приходится констатировать, что мы живем в эпоху апостасии, а люди, воспитанные в атмосфере общества массового потребления, находятся в состоянии духовной и нравственной дезориентации, они не читают Данте и Шекспира, не раскрывают Библию и не умеют молиться, не имеют идеалов и с презрительной насмешкой встречают философские раздумья и духовные искания, руководствуясь голосом страстей и мелочными расчетами, их сердца не замирают в священном трепете во время Божественной Литургии, а жизнь проходит в постоянной спешке, раздорах и бессмысленной суете. Современный человек ищет для себя смысл жизни и счастье везде – в успехе и деньгах, в искусстве и науках, в путешествиях и развлечениях, в наслаждениях и мимолетной славе, но он словно забыл о существовании Бога, о вечности и духовном мире. В глубине души современные люди мучительно ощущают пустоту своей жизни, но вместо того, чтобы задуматься о своем предназначении, о жизни и смерти, изменить образ мыслей и жизни, воззвать к Богу, обратиться к духовному наследию христианской веры, они уходят от жизненных проблем и опустошенности своих душ в алкоголь, наркотики, низменные наслаждения, экзотические восточные культы и виртуальные миры. Жизнь в современную кризисную и непредсказуемую историческую эпоху «постхристианского мира» напоминает скитание по бескрайней пустыне, но иногда среди ее барханов, дюн и песков попадается живительный оазис искренней веры, глубокого философского раздумья и напряженного духовного поиска. Одним из таких тихих оазисов, чудесным образом возникших среди многошумной пустыни общества массового потребления, является книга «Капля. Размышления разных лет», вышедшая из-под пера Елены Фоменковой – орловской поэтессы и исследовательницы русской религиозной философии, в центре раздумий которой стоит вопрос о смысле жизни, взволнованно поднимаемый уже в элегии «Плач холодного сердца»:
Страдает сердце, тоской изнывая,
Льются тучи холодных слёз.
Мечты, как листья, опадают,
Растворяются, как облака грёз.
Что ждёт меня – не знаю:
Безнадёжьем веет отовсюду.
Может, как снежинка растаю
И никогда собою не буду?
Так зачем же я родилась,
И душу, и тело имею?
Зачем свеча жизни зажглась
И сила дана мне во владенье?
Зачем дышу и всем существом
Желаю ощущать бытие?..
Далёкие звёзды блестят серебром
И никто не отвечает мне…
По признанию Е. Фоменковой, название ее книги символично: маленькая капля росы отражает в себе огромное солнце, сияющее над землей, есть образ души, отражающей в себе невещественное Солнце – Бога; как иссыхает роса на листьях трав и цветов, так и мы исчезнем с лица земли – капля олицетворяет мимолетность нашего земного существования; капля – это образ малого, жизнь человека и все дела его – это лишь капля в необозримом океане времен; капля олицетворяет слезы грусти и радости, боли и умиления. В одной притче рассказывается, как Ангел вознес не небеса слезу кающегося грешника, с сокрушением сердца молившегося Богу о прощении. Эту слезу – маленькую каплю, Господь назвал драгоценной жемчужиной, ибо одна слеза искреннего покаяния может спасти душу человека. Если душу человека сравнить с морской раковиной, то жемчужина, хранящаяся в ней, это – незримое для внешнего мира сокровище, и как одна жемчужина драгоценнее груды камней, так и одна покаянная слеза и проникновенная молитва, одна книга, приоткрывающая завесу души с ее внутренней жизнью – исканиями и страданиями, печалями и надеждами, молитвами и думами – может быть дороже иного многотомного издания. Книга Е. Фоменковой – это малая, но многоценная жемчужина, это – летопись десяти лет жизни, исследовательского труда и поэтических опытов, литературных заметок и философских эскизов, а иногда – исповеди и размышления наедине с собой, таковым является очерк «Моя жизнь», где с неожиданными для ее меланхоличной натуры светлыми мыслями обозревается вся ныне прожитая ей жизнь и каждое слово ее проникнуто верой и благодарностью Богу за Его бесценные дары и благодеяния, где лейтмотивом проходит радостное убежденность в том, что «пока есть дыхание в груди, есть и надежда».
Елена Фоменкова – это многогранная личность с поэтически утонченной, но робкой душой, испуганной жизнью и смертью, ищущей спасения и тянущейся к Богу, как хрупкий цветок тянется от земли к небу – навстречу солнцу и его живительным лучам. По своему темпераменту она – меланхолик, ее сердце словно ранено неизбывной тоской и грустью, она – интроверт, ищущая покоя и тишина, общения с Богом и молитвы, ее натура – стеснительна и несколько замкнута в себе, что не помешало ей интересоваться историей и жизнью окружающих людей, наследием великих русских философов – Бердяева, Федотова и Франка, произведениями поэтов, которых она возвышенно именует «чудотворцами слова», и «самым таинственным и притягательным из всех искусств – музыкой». В ее миропонимании музыка – это откровении о бытии Бога и о величии Его творения – человека, о том, что наши души бессмертны и мы не сгинем во тьме безгласной могилы, о том что предназначение наше высокое, ведь мы призваны к духовной жизни. В своем бесподобном стихотворении «Пианист» Е. Фоменкова блестяще описывает не только игру за роялем, атмосферу царящую в зале и свои душевные переживания, но и возносит хвалу Богу и творческому человеку, укрепляется в вере, что мы – не только слепки материи с мимолетной жизнью, но создания Божии, предназначенные к вечной жизни
Сцена, рояль, ожиданье,
Приглушённый зала шум…
Оставь, душа, свои терзанья,
Приникни к слуху, рассеянный ум.
Он вышел: изящен и тонок;
Поклонившись, сел за рояль.
Аккорд, пронзительно-звонок,
Прозвучал, наполнив маленький зал.
Поток искромётных звуков
Залил вмиг всё пространство.
Ритмично двигались руки
Его, словно в виртуозном танце.
И в страстном напряженьи сил,
Его лик был – сосредоточен и ясен.
…Он тогда меня поразил –
Как искусен и как прекрасен
Человек-творец, созданье Бога!
И верилось, и верую сейчас:
Бессмертен он, как и любой из нас.
В поэтическом творчестве Е. Фоменковой есть эсхатологический этюд «Мы…», где она исповедует веру не только в бессмертие души, но и в воскресении мертвых, описывая картину, навеянную грустными раздумьями Иова и Екклесиаста, таинственным видением из книги пророка Иезекииля, строками из посланий апостола Павла и пророчествами Апокалипсиса:
Мы бренны и хрупки,
На Земле – тени и гости.
Дни наши коротки,
И вот – уже черепа кости.
Но в оный час,
От нас сокрытый,
Трубы раздастся глас,
И гробы явятся открыты.
Дух Господень дохнёт –
Оживут кости сухие.
Человечеству Суд произойдёт.
Земля и небо станут иными.
Когда я первый раз встретил Елену Фоменкову во время прохождения ассистентской практики на историческом факультете, то сразу заметил ее грустный и задумчивый взгляд, отстраненность от шумного студенческого коллектива, ощутил замкнутость ее одинокой души, которую с годами ей удалось преодолеть. В то время она была очень одинока и, как мне представляется, очень несчастна – не имела ни одной родной души, сердце ее закрывалось от пошлости и суеты окружающего мира, мысль искала смысл и не находила, душа ее жаждала общения с Богом и людьми, но была полна потаенных страхов. В характере Е. Фоменковой можно выделить такие черты как немногословность, задумчивость, умение ценить прекрасное в природе, искусстве и людях, сосредоточенность мысли и обращенность не столько на внешней мир, сколько на душу, ее влечет не пылкий спор и «увлекательный интеллектуальный поединок», а тихое раздумье и уединенная беседа. Если бы она жила во времена Сократа, Платона и Аристотеля – этих великих античных мыслителей и диалектиков, то могла бы сказать им, что Истина обретается не в жарком споре и философском диспуте, а в молитве – ее обретает молящееся сердце, открытое Богу, а не многословные уста и логически мыслящие умы.
Если мы раскроем «Духовный дневник» Е. Фоменковой, то увидим истоки ее душевной драмы и обнажение ее глубинной сердечной боли, трагические монологи и сокровенные раздумья о самой себе: «Мое мироощущение в настоящее время можно выразить так: долина – просторная, даже бескрайняя, лишь вдалеке виднеются горы; деревьев нет; звездная ночь; в центре долины – человек. Человек и небо… Он смотрит на «пути небесные», а земные не видны – кругом тьма. Куда идти?!». В этих исповедальных строках – сущность всей духовной жизни Фоменковой, с одной стороны, ее скорбь оттого, что неизвестны земные пути – мука от беспутья и бесцельности существования, неприкаянность и неустроенность жития на земле, а с другой – обращение к небесным путям, четкое осознание, что ее душа – не от мира сего, искание Бога и спасения, ужас перед жестокостью жизни и смерти. Более всего ее душа напоминает мне «Покинутую» итальянского художника Сандро Боттичелли, одиноко рыдающую у закрытой двери, не понимающую как дальше жить и на что надеяться. Трагедия жизни Е. Фоменковой – гнетущее одиночество и чувство заброшенности в чуждый и холодный мир, где не найти любви и взаимопонимания, горькое осознание разлада с Богом и миром, с окружающими и самой собой, отчаянный поиск спасения, о чем она повествует в стихах:
Бывают дни: я ищу тишины,
Желая уйти от праздности шумной,
Сбежать от горечи и пустоты,
Царящей в моей душе безумной.
Не удивляйтесь, люди, этим строкам,
Ведь душа безумна без любви.
Томится она зловещим роком
Одиночества, холода, тревоги и тоски.
Безлюбовное сердце – источник несчастья:
Сжата обручем грудь и нечем дышать.
Ввергнута в бездну рукой самовластья.
Смогу ли гибели я избежать?
Душа в конвульсиях, ум – в смятеньи,
Хочу покоя, - покоя нет.
В слезах и воплях нет спасенья.
Услышу ли я ответ?
Все заметки и очерки из ее «Духовного дневника» очень близки к ключевым мотивам экзистенциальной философии религиозного мыслителя Кьеркегора с характерными чертами глубокой рефлексии и самоанализом: «Где я? Кто я? Как я пришел сюда? Что это за вещь, которая называется миром? Что это слово значит? Кто тот, кто заманил меня в бытие и теперь покидает меня здесь?» Каждая страница ее рукописи таит в себе мучительный и полный трагизма поиск разгадки личности, самоуглубление несчастной души, бегущей от себя самой, пронзительную кьеркегоровскую боль и паскалевский анализ напряженных и мучительных духовных исканий. В великолепном стихотворении «Самопознание» Фоменкова задается вековечными философскими вопросами и хочет разгадать саму себя – увидеть подлинный лик своего «Я» и познать свое предназначение:
Жизнь – хождение по краю,
Скольжение над пропастью скал.
Я – бездну в себе заключаю,
Я – гигантский овал.
Таинственно мне моё начало,
Непредвиден и не начертан мой конец.
Я значу ничтожно мало,
И я – загадок венец.
Каково бытия моего протяженье?
Сможет ли сердце моё расцвести?
К какому полюсу притяженье
Укажет вехи моего пути?
Где – маяк истины и надежды якорь
В безбрежном океане бытия?
Что станет именем и знаком
Подлинного лика моего «я»?..
По складу своей души, Е. Фоменкова – созерцательный человек, ее не влекут социальные мечты об общественном переустройстве и политические идеи, ее сердце, израненное холодностью мира, лежащего во зле, ищет не справедливости, а любви и утешения, она – паломница, ищущая тихую пристань посреди бушующего моря житейского. Тихой пристанью для нее стал Богоявленский Собор, там ее душа находила возможность скрыться от оглушающего шума городских улиц и хотя бы на время отрешиться от житейских попечений, там ее сердце начинало раскрываться навстречу людям и петь хвалу Богу, там возникла ее мечта – петь на клиросе, там вызревало зерно ее веры, там ее всегда ждал Господь и Его пронзительный взор, запечатленный на иконах. В стихотворении «Туман» она пишет, что белокаменный православный храм – это «напоминанье нам о Боге, пристанище измученным сердцам, терзаемых мирской тревогой». В молитвенном гимне «В ночь Христова Рождества» мы находим пламенное исповедание веры во Христа Спасителя – предвечного и воплотившегося Бога Слова, Примирителя неба и земли:
Христос – Освободитель,
Во Христе – простор сердечный,
Он – земли и Неба Примиритель,
Божией Любви завет вечный.
Пусть сердца наши воспламеняются
Любовью к Богу-Слову и Творцу.
Покаянием обновляются,
Молитвой возводятся к Предвечному Отцу.
Господь весь мир содержит Десницею Своей
И ни едина душа Им не забыта.
Каждому чудодействует Он множество дней,
В Промысле Его – мудрость сокрыта.
Мудрость Божия – в любви,
Мудрость – в мирозданьи,
В свете утренней зари,
В необъятном сочетаньи
Парадоксов в человеке,
И в Неба молчаньи,
И в быстролетном ответе
На простое вопрошанье…
Миросозерцание Е. Фоменковой христоцентрично, ее боголюбивое сердце потрясено голгофской жертвой Сына Божиего – подвигом распятой за нас воплощенной Божественной Любви, радуется о Воскресении Христовом – победе над смертью и Адам, но в то же время скорбит о своей личной греховности и обращается в стихах к душе своей, созерцающей панораму многогрешной истории рода человеческого от Адама и до наших дней, и растроганной песнопением покаянного Канона Андрея Критского, призывая ее пролить слезы искреннего покаяния пред Христом распятым и воскресшим, дабы обрести Божье прощение:
Февральский сумрак покрывал небосклон.
В тихом храме мерцали лампады.
Окрестности огласил печальный звон,
Гулко разрывая воздух влажной прохлады.
В сердце нет уж томящей печали:
Трепетом и торжеством оно объято.
Слова молитв зазвучали,
Напоминая о Любви, за нас распятой.
Под величественными сводами храма
Молящиеся стояли со свечами.
Песнями слёзного Канона ткалась панорама
Трагедии первого Адама.
И ты молчишь, сердце, не сумевшее
Себя познать в молитве и созерцанье.
Как встретишь ты Христа Воскресшего,
Не пролив пред Ним слёз покаянья?
В поэзии Е. Фоменоковой особенно сильны покаянные мотивы, а стихотворение «Рубеж» напоминает покаянный плач преподобного Ефрема Сирина и настраивает душу читателя на молитвенный лад:
Я перед вечностью, изранена, стою.
Мученьем духа сожигаема,
Смотрю на душу удрученную свою –
Мне страданье зрится нескончаемо.
Мне кажется: нет уже спасения
От черных глубин преисподней.
Душа, продав за прах свое нетление,
Совершила выбор свободный.
Неизъяснимой горечью душа объята,
В пламени стыда пред Господом стоит,
И слышно: «Не Меня ли желала ты когда-то?
Зачем же Я был тобою забыт?..»
Религиозность Е. Фоменковой – литургична, она пришла к вере во Христа Богочеловека через храмовое богослужение, Церковь воспринимается ей, прежде всего, как евхаристическое собрание, где совершается «вечеря Господня», на которой Слово Божие становится средоточием нашей жизни. Божественная Литургия таинственна и символична, ибо в центре ее – Сам Христос и евангельские события Его жизни, смерти и воскресения. В центре всех храмовых образов и всего православного богослужения, всей церковной гимнографии и символизма – Христос, ибо Он – Слово Божие, обращенное к миру, ко всему Божьему творению, ко всему человечеству. Христос принес Себя в Жертву, как Агнец безгрешный, за все человечество, Он есть Искупитель и Спаситель мира. В таинстве Евхаристии Христос соединяет с Собой всех верующих в Него в единое Богочеловеческое Тело – Церковь, живущую Святым Духом. В стихотворении «Воспоминание» Е. Фоменкова через поэтическое искусство передает радость Богообщения, дающего жизни смысл, а душе – умиротворение, нездешний покой и надежду:
Какую тишину даровала Твоя благодать –
Сердце было прозрачно от Света…
Хотелось молиться, дом души создавать,
Жизнь была надеждою согрета.
И светлый день морозного января,
И чистый снег, и звёзды в небесах
Шептали: «Жизнь дана не зря!
Она имеет смысл на сокровенных весах!»
И не было сердце моё одиноко,
Хоть знало, что заброшено в чуждый мир.
Видело жизнь оно внутренним оком,
А смерть казалась дверью на Царский пир…
Размышляя о проблеме оправдания всемогущего и всеблагого Бога перед лицом мира, лежащего во зле, перед всеми неисчислимыми слезами, страданиями и безответными молитвами, перед всеми трагедиями и ужасами жизни и смерти, перед вековечными, неразрешимыми и проклятыми вопросами, волновавшими величайших мыслителей человечества от Иова и Соломона до Достоевского, Бердяева и Вышеславцева, она написала настоящую теодицею в стихах, основанную на вере в вечную, чудесную и небесную любовь Иисуса Христа, сострадающего каждому скорбящему:
Бог там, где страданье.
Только Его призывай и в надежде будь –
И Христовой Любви лобзанье
Согреет тоскующую твою грудь.
Бог там, где страданье.
Скорби сердца рождают
Молитвенный вздох покаяния
И язвы души обнажают.
Бог там, где страданье.
Он – с каждой скорбящей душой,
Чьё томительное воздыхание
Не желаем мы слышать порой.
В те дни, когда я познакомился с Е. Фоменковой – десять лет назад – путь ее к вере и Церкви лежал через молитву и богослужение, она только начинала глубоко знакомиться с духовной литературой и с некоторым подозрением относилась к религиозно-философской мысли, ее страшила жизнь и смерть, одиночество и свобода духовных исканий. В основе ее психологии веры лежали страх и трепет, а не любовь и свобода, не благая весть Евангелия, а скорее кьеркегоровское отчаяние, испуг от зрелища жизни и мистический ужас перед одиночеством, смертью, адскими муками. В основе ее религиозной драмы был внутренний раскол между умом и сердцем, волей и чувством, от отчаянных сомнений, мучивших ее, она искала спасения в «простосердечной вере». Для религиозности Е. Фоменковой было характерно отсутствие духовной цельности – «разорванность души», несогласованность мысли и сердца, нравственные колебания, отсечение умственной жизни от акта веры, в то время как Божественное Откровение обращено к целостному человеку и ко всем силам его души: к разуму – догматика и богословие, к воле – заповеди и аскеза, к сердцу – богослужение и храмовая эстетика. Прошло время и ей довелось многое выстрадать и пережить, улетучилась прежняя стилизация веры и она научилась ценить сокровища культуры, душа ее стала более открытой Богу, людям и миру, вера ее прошла через испытания и окрепла, суждения стали более трезвыми и взвешенными. Религиозность Е. Фоменковой тихая, глубокая и искренняя, она изучает духовную литературу и Священное Писание, любит храм и богослужение, не мыслит своей жизни без Бога и Церкви, веры и молитвы. Одно время она думала о том, чтобы принять монашество – здесь сказалось ее одиночество и жажда Богообщения, неприкаянность в мире, поиск спасения и влияние духовно-аскетической литературы и, прежде всего, книги «Лествица» – этой энциклопедии православной аскетики, но позднее, встретив избранника сердца, она предпочла не иноческое призвание, а супружескую жизнь. Погруженность в святоотеческое богословие отозвалась в ее чутком сердце стихотворением «На «Размышления при заходе солнца» святителя Игнатия Брянчанинова»:
Дневной свой путь совершив,
Приблизилось солнце к закату.
Словно в недрах моря почив,
Вещает оно душе о невозвратном.
И что помыслю я, взирая
На лучи прощальные светила?
Тайны какие постигну, читая
Книгу природы, ее слова неизъяснимы?
Для чистых сердцем книга природы -
Хвала Богу, Премудрого Творца письмена.
Имеющие разум человеки и народы
Для Божия славословия отверзают уста.
Помрачены же грешники сердцами и умом –
Творению поклоняются вместо Бога.
Постигнет пагуба их дом,
Не войти им под своды райского чертога.
В Библии сказано, что все премудро сотворил Господь, небеса возвещают о величии Его, а твердь – о творческой гениальности Создателя. Природа – это книга мудрости, каждая страница которой говорит о Боге. С детских лет Е. Фоменкова любила вглядываться в небо, запечатлевать на фотографиях «необычной формы облака, яркие восходы и закаты, весеннее цветение деревьев и золотистое неповторимое осеннее увядание природы, летние цветы и восхитительные зимние пейзажи…». В стихотворении «Звездная ночь», по красоте слога не уступающем драгоценным перлам тютчевской и фетовской поэзии, прославляется таинственная и чудесная красота сотворенного Богом мира:
Звёздное небо – в вечность окно.
Луна – ночи прекрасная царица.
На небе и земле блещет серебро.
Душа желает молиться.
Тишина ночная
Великолепьем полна.
Бликами играя,
Высоко шествует луна;
Таинственно и чудесно
Глядятся заснеженные деревья…
Эта красота – вечна,
Это – песня творенья…
Тихий вздох и шептанье ночи
Стали вдруг понятны мне:
Красота отверзла сердечные очи
И ныне я вижу во тьме…
В эскизах «Портреты» видно насколько бережно Е. Фоменкова относится к душам людей – таинственным, уникальным и беспредельным мирам. Как религиозный человек, она понимает, что вся наша жизнь – это собранье загадок и притч, а каждая встреча – бесценный дар Провидения. Все души – Божьи тайны, не безликие слепки с Творца, а самобытные личности, одаренные разумом, свободой и творческой индивидуальностью. На протяжении всей жизни она бережно оберегает от большинства людей самое сокровенное – свою душу, от этого порой она казалась окружающим нелюдимой, малообщительной и замкнутой в себе, но на самом деле она хотела преодолеть одиночество, мечтала о дружбе и любви. В натуре ее есть такие черты как постоянные колебания и сомнения, склонность к болезненной рефлексии, она на своем горьком опыте познала, что значит быть на грани отчаяния, искала надежду в молитве и уповании на милость Божью. В нынешний год, связанный с тяжелой и, по-видимому, неодолимой для нашей медицины болезнью любимого человека – В. Повереннова, она испытала много страданий и пролила немало горьких слез во мраке бессонных ночей, но вера ее не потерпела кораблекрушение, а душа ее не потеряла умение восхищаться прекрасным, стремиться к возвышенному и ужасаться злу. Пейзаж души Е. Фоменковой – это плакучая ива, грустно склонившаяся у пруда в тихий осенний вечер, она может быть как символом уединенного созерцания, тихих дум и безропотных молитв, так и беспросветной печали, фатализма, одиночества и безнадежного отчаяния:
Я – одна в целом свете.
Мир бескрайний – вокруг.
Замирает в немом ответе
Душа, пробудившаяся вдруг.
К чему же мне стремиться?
Кругом – провал, провал, провал…
Душа, раненой птицей,
Летит за чёрный перевал.
Сегодня, и завтра, и в далёкое грядущее
Мне быть наедине с собой.
Грустные песни поющая
Скорбь пронизывает голос мой.
У Елены Фоменковой сострадательное сердце и хорошие аналитические способности, а ее литературный стиль отличается образностью, точностью в формулировке мысли, а местами возвышается до исповедальных нот и лиризма русской классической литературы. В изумительном стихотворении «Плач Ангела» она возвышается до переживания мировой скорби, до молитвы за все народы земли и за всех земное творение, стенающее и плачущее:
Ангел в полночь над землей
Печальные слёзы ронял.
Скорбь его изливалась мольбой,
Когда на страждущих он взирал.
Он плакал о муках всего сотворённого,
О стенаньях каждой твари земной.
И жаждал мира обновлённого –
Иной земли, где вечности будет покой.
…Тот плач моё сердце волнует
И с тайной мольбой думаю я:
«Открой, Господь, Себя всем, кто тоскует,
Страдает и жаждет обрести Тебя».
Читая «Записки» Фоменковой можно убедиться, что у нее есть философский склад мысли – она философствует о свободе и ее взаимосвязи с проблемой смысла жизни, рассуждает о зле и несовершенстве нашего мира, о том, что наше назначение – жить по заповедям Евангелия, пишет о страстях и порабощенности злу падшего человека, о полной жертвенности и самоотречения любви, без которой жизнь пуста и ущербна, о творчестве – созидании небывшего, о тайне личности и ее уникальности. В студенческие годы Е. Фоменкова углубленно исследовала историософские взгляды Н.А. Бердяева и Г.П. Федотова – в особенности их воззрения на русскую революцию 1917 года и на большевизм, духовные искания российской интеллигенции в эпоху Серебряного века, а позднее – изучала философию литовского религиозного мыслителя А. Мацейны и концепцию истории Карла Ясперса, Великую Отечественную войну в поэзии Арсения Тарковского, обращалась к поэзии С.С. Бехтеева и современной исторической живописи, написала заметки о повести В. Зазубрина «Щепка» и романе П.Л. Проскурина «Исход». Это – основной круг ее философских рефлексий и волнующих раздумий, но душа ее открыта и новым горизонтам познания. Замечательно, что наиболее близкому для нее мыслителю и ученому – Г.П. Федотову, она посвятила пронзительное стихотворение:
Романтик вечной грусти,
Певец свободы и любви,
Истории постигавший сути,
Неприятель эмигрантской толпы –
Мечом Христа он жизнь рассекал,
Отделяя Добро от Зла;
Сущность высшей Правды защищал;
Лица его не касалась лжи мгла, -
И лицемерье строго он судил,
И Бога милостивого жаждал весь…
С книгой в руках он почил,
Но голос его слышен и днесь…
Обучаясь в музыкальном колледже, Е. Фоменкова погрузилась в мир музыкального искусства, проникаясь шедеврами Чайковского и Скрябина, Моцарта и Баха, Рахманинова и Шопена, но особенно заинтересовали ее творчество и мировоззрение выдающегося орловского композитора В.С. Калинникова – талантливого музыканта, творившего в разных музыкальных жанрах и оставившего нам оркестровые, фортепианные и вокальные сочинения, прожившего недолгую жизнь, отмеченную лишениями и скорбями, сетующего на то, как пуста наша провинциальная действительность – «сонное царство», но нашедшего отраду, утешение и смысл жизни в музыке – искусстве, выражающем состояния души, которые почти невыразимы словом и не поддаются образному описанию, сохранившего до конца земных дней светлое мировосприятие, несмотря на все жизненные испытания, чувство грусти, меланхолию и неудовлетворенность жизнью.
Поэтическая нотка пробудилась у Е. Фоменковой еще на закате школьных лет, когда на последнем звонке из ее души излились первые поэтические аккорды:
Тоской сердце сжимается,
Больно щемит в груди –
Сегодня со всеми прощаемся,
Прошлое навсегда позади.
Прощайте, школьные годы,
Навсегда, навсегда.
Мы пронесем вас сквозь все невзгоды
И не забудем никогда!
Мы теряем минуты беспечно,
Забывая о ценности их.
Они уйдут, и это навечно,
Никогда не будет таких.
Время быстролетно и скоротечно,
Нам твердит оно непреложный закон:
Все, все пройдет, только вечность бесконечна,
А жизнь… лишь удивительный сон.
Елена Фоменкова – лирический поэт с тонко вибрирующей женской душой, печалящейся и тоскующей «роняющей слезы в простор пустоты», жаждущей «оставить дольний мир и прах», чтобы «живого Бога обрести». Где искать тайну ее души, тщательно укрытую, как не в «Духовном дневнике» и поэтических очерках? Без обращения к личности поэта нам не понять ни одной струны в его творчестве, а без его творений – не постичь нам и его души. И стихи таящейся поэтессы – это своеобразная лирическая исповедь, от них веет задумчивостью и тихой грустью: «Темнота и дождь. Резкий ветер. Грусть одиночества подступит к сердцу…». Это строки будто вышли из-под пера романтика Перси Шелли с характерной для него затихающей тоской, думами о жизни и смерти, и мелодией меланхолии. Безыскусные, но искренние стихи Е. Фоменковой может и не поразят читателя безупречно-крылатой рифмой Пушкина и арфической мелодией Жуковского, мелодичными строфами Фета и изящными архаизмами Вячеслава Иванова, но в этих поэтических набросках изливаются надежды и печали, молитвы, думы и чувства ее грустной души, столь долго привыкшей, по изречению Тютчева, «молчать, скрываться и таить и думы и мечты свои». Рыдающие струны ее стихов – это плачущая и заунывная песня, простирающаяся на русскую даль и возносящаяся от земли к небесам. В поэтическом вселенной Фоменковой, как и у священника о. П. Флоренского, звучит печальная песнь опавших осенних листьев, глубокая скорбь, переплетающаяся с пушкинским созерцанием природы – «лес покрыт багряницей, встречая свое увяданье», и душевной тоской. Печальная музыка ее души, низкий тембр голоса и скованность устной речи – во всем отголосок осенней меланхолии. Вся лирика Елены Фоменковой проникнута мучительной и трагической тоской как внутренней мелодией и нравственным мотивом: «Вновь стою над обрывом. Внутри – холодно-колючая пустота. Душа в безмолвном порыве стремится в высь, в небеса…». Вся сила, тайна и жизненный нерв ее поэзии – в тоске. Тоска ее сердца – это не лирические вздохи Грея и Юнга с их «кладбищенской лирикой», не «размышления среди могил» Гервея, не мировая скорбь Байрона с его духовным мятежом и богоборчеством, не русская хандра, омрачавшая жизнь Пушкина – Моцарта русской поэзии, не грозные и пророческие аккорды лермонтовских печалей и разочарований, а христианская грусть, по историософскому замечанию Ключевского, «служащая формулой русского религиозного настроения: да будет воля Твоя». Это не байроническая тоска – песнь на развалинах «дряхлеющего мира», а глубоко личная грусть, в центре которой заложен религиозный мотив – томление души по Богу:
Плачь, душа, ты потеряла Бога,
Утратив истины начал;
В сердце закралась тревога,
Вопросы, сомнений шквал.
Мир молитвы теперь закрыт;
Душа не ведает слёз восторга.
Храм веры разрушен и срыт,
Камни его проданы с торга.
Жизнь моя лишена радости
И смысла; утрачен путь спасенья.
Мир поблёк без горней благости,
Забыты высшие стремленья.
Грустная душа Е. Фоменковой томима духовной жаждой по Богу и Его небесному святилищу на земле – храму. В минорной поэзии ее есть трагические аккорды и скорбные ноты, созвучные горькому плачу пророка Иеремии, затрагивающие сокровенные струны человеческого сердца: «Храм веры разрушен и срыт, камни его проданы с торга». Весь духовный центр ее лирики заключен не в титаническом богоборчестве или страшном разочаровании, не в испепеляющем душу унынии, а в тоске по Богу Отцу, в стремлении испить «полноту бытия», преодолеть гнетущее одиночество («Под звездной бездной одна…») узреть «величие и красоту Бога, Вселенной и людей», прийти через покаяние в вечность к Тому, Кто может всех спасти – «Ты Господи, спаси, спаси…». В ее религиозной лирике, стоящей в линии Тютчева, Баратынского и Пастернака, есть не только минорные звуки и мелодии грусти и печали, но и полнозвучные мажорные аккорды, проникнутые радостным чувством жизни и жаждой свободы, простора и счастья, жаждой любви и желанием быть певчей птицей Господа, вольно летающей в бескрайних небесах:
Отпусти меня, Господь, на волю,
Туда, где зеленеют поля,
Где свобода, простор и раздолье,
Где ветер играет, листья теребя;
Где синяя лазурь струится
В небосводе широком,
Радость поёт вольная птица,
И даль нельзя окинуть оком…
Одинокая и грустная, но ищущая Бога и тоскующая по небесам душа Елены Фоменковой, как морская раковина, скрывала в себе поэтическую жемчужину – незримое сокровище ее внутреннего мира. Эта жемчужина – ее «Капля», где она излила свою душу, запечатлела историю своей жизни – падения и взлеты, слезы страдания и умиления, свои душевные переживания, молитвы и надежды, духовные искания и философские раздумья, с которыми она обращается к читателю в стихотворении «Жизнь»:
Взирая на краткий срок дней земных,
Душа объемлется тоской:
Мы все здесь лишь на миг,
И мир – дом наш гостевой.
Пройдут годы и века.
Надгробья наши истлеют,
Имена унесет времени река,
И берега памяти обмелеют.
О, жизнь! Как ты таинственна
В своем явленьи!
Неповторима, единственна,
В каждое мгновенье.
Кто из мудрецов тебя постичь сумел?
Кто разгадал загадки бытия?
Кто из земнородных узрел
Как Творец создавал тебя?..
После десяти лет дум, исканий и душевных страданий, внутренних борений, литературных и поэтических трудов, научных исследований и церковной жизни Елена Фоменкова нашла радостный и долгожданный ответ на вопрос о своем личном предназначении:
Жить, творить, любить,
Искать, созерцать, молиться,
Свет и радость дарить,
В небо возлетать вольной птицей…