Мне приснилось, что на моей груди сидит ворона. Мне стало трудно дышать от её тяжести, а я ещё птица явно собралась клюнуть меня в глаз. Отбросив её, я проснулась. И увидела, что на мне другая птица. Курица!
– Совсем обнаглела?! – возмутилась я, вспомнив, что по двору троюродной бабушки, действительно, бродили наглые куры. Даже в дом забирались! И вот…
Моя рука прошла сквозь курицу. Взвизгнув, я подпрыгнула на кровати и забилась в угол. Сквозь птицу проходили лунные лучи. Не успела я дочитать «Отче наш», как призрачная птица пропала.
– Что же это такое?! – ущипнув себя, убедилась, что это не продолжение кошмара. А из зала раздался какой-то странный шум.
Вооружившись крестиком, который снимаю с шеи на ночь, подхожу к двери. Любопытство – должен быть такой грех в списке! Ну, я одним глазком… вижу, что за столом птицы-люди режутся в карты. Под лестницей валяется какая-то, вроде коровьей, туша, а между ними сидит пёс с двумя головами? Нет, просто пёс с разбитой на две части головой.
Отпрянула, прижав крестик к сердцу. Случайно вижу в окно, что в лунном свете бродят полупрозрачные поросята, телята, гуси…
«Призраки животных? Невозможно – у них ведь нет души!» Меня затрясло, руки стали ледяные, как у… привидения, но внутри как-то даже ясно.
И вспомнила, как видела на одной ферме корову. Она стояла в хлеву по колено в грязи, а в её глазах была такая непередаваемая тоска, что мне стало страшно. Ничего хорошего у неё в настоящем, ничего - в будущем. Конечно, я постаралась забыть этот взгляд. А теперь он вновь вперился в меня.
Тут, к моему ужасу, дверь приоткрылась. Я прикинула, какое «оружие» можно схватить, кроме крестика. Но в комнату вошла бабушка-крёстная.
– Ты чего колобродишь? – спросила она, а я вдруг подумала: «Вдруг она ведьма?!» Не надо было оставаться ночевать, она ж сама предлагала ехать.
– Т-там, – кивнула на птичий-скотный двор.
– Хм, не все видят, – вздохнула она, – Они безобидные, не боись.
– Но как? Почему?!
– Да мальчишка мой любил… помучить зверушек, – она потупила взгляд. – Запрещала я ему! Но вот хряка всё равно ж надо забить, а он ему пятачок отрежет и смеётся. Твари божьи… натерпелись от него.
– А сейчас он где? – знаю, что с её сынком какая-то тёмная история.
– Да в тюрьме ж умер. За грабёж. А животинки… Сколько я дом освещала! Молитвы читаю, а они всё тут.
– Сжечь дом этот, а не освещать, – поняла я, – А моей ноги здесь просто не будет!
Попробовала заснять призрачный двор на телефон, но почему-то намертво завис фотоаппарат. Скоро встало солнце, и я тут же уехала.
Правда, вернуться пришлось через день, но я почти не нарушила обещание... Дома уже не было – только пепелище. А крёстная-бабушка, несмотря на мои уговоры, перебралась в храм сторожем.