Так странно, водку пить на брудершафт
В парадной пушкинского золотого века,
Которая не знает лязга шахт,
Где бомж не ищет угол для ночлега.
Где ты – не на коне, да и не принц.
Я – в голове с царём, но без полцарства,
Стою на страже призрачных границ,
Которые ты рушишь по-гусарски.
И, где моя бездомная душа,
Хмельная с брудершафтов и лобзаний,
Осипшая от вьюг и скулежа
Сердечного, и скрипа подсознаний,
Забилась в самый дальний уголок,
Не той парадной, а нагрудного кармана
Твоей рубашки, чтоб пустить росток
И распуститься в сердце нежностью тюльпана.