Знаменательный день наконец настал — но радости Оппи не испытывал. Тоска, непонятная и неотступная, гнала физика прочь от своей лаборатории, туда, где ещё не было пыльных дорог и торопливо сколоченных одноэтажных одинаковых домиков.
Скалистые горы Нью-Мексико пламенели в лучах заходящего солнца. Как же душно... Впрочем, удивляться погоде Роберту было нечего; в этих пустынных землях в середине июля всегда было жарко. Вот только в этот день, отмеривший середину лета, солнечные лучи как будто пекли особенно сильно. Даже курить почти не хотелось, и пачка «Честерфилда» в кармане пиджака осталась нетронутой — но если бы Роберт кому-то это сказал, никто бы не поверил.
Ну да здесь, на тридцатиметровой вышке среди сухих земель, лишь местами покрытых травой, покурить бы и не вышло. Даже одна случайная искра, не туда унесенная ветром, могла привести этот стальной шар, опутанный проводами и покоящийся неподвижно на вышке, к преждевременной реакции. Исход этой реакции — что тоже удручало — был неизвестен даже Роберту. Он мог только гадать, что произойдет на грядущем испытании.
— Я тебя везде ищу, а ты тут!
— И вам добрый день, генерал.
— Добрый... Он будет добрым, если этот ваш... Научный эксперимент пройдет удачно.
— Да ладно вам, в науке любой эксперимент хорош, даже неудачный!
— Не вижу ничего смешного.
— Как знаете, генерал...
Автомобиль Гровса скрылся из виду; Роберт всё же потянулся за сигаретой — здесь, на земле, уж ничего не случилось бы. Удача... Испытание... Может, лучше пусть оно бы не взорвалось? Нет; они ведь вычисляли каждую крохотную деталь; столько сил и ресурсов потрачено; не должно быть так, чтоб все плоды их стараний пошли насмарку!
И всё же...
Роберт тоскливо перевёл взгляд на вышку, затем — к отдаленным скалам. Крупная птица, пролетевшая над одной из скал, скрылась в массивных темных облаках. Обещали дождь к вечеру...
До испытания оставалось меньше десяти часов; надо было отдохнуть; но какой тут отдых? Пришлось возвращаться в лагерь полигона Аламогордо, к остальным.
— Хэй, Оппи! А мы тут ставки делаем!
— На что же?
— На то, как эта штучка бабахнет.
— Думаю, будет килотонн сорок, — хмыкнул Теллер. Эдвард решил оторваться от своего «супера», как он называл свою идею водородной бомбы, и посмотреть на испытания атомной.
— Скорее, двадцать. Если сорок, это и нас заденет, — задумался Раби. — А ты на сколько думаешь? — Исидор повернулся к Роберту.
— Чёрт знает... Пусть будет триста...
— Триста килотонн? — уточнил Раби. — Нет... Это уж слишком...
— Триста тонн, — вздохнул Оппи, закуривая.
— Пессимистично, — Теллер усмехнулся. — Твой брат поставил больше.
Фрэнк Оппенгеймер по просьбе Роберта несколько месяцев назад приехал в Лос-Аламос. Младший брат всегда умело обращался с приборами и, как помнил Оппи, мог собрать приёмник из любого подручного хлама. Так что Роберт не удивился, узнав, что Фрэнк после удачной стажировки в Кембридже продолжил свой путь физика-экспериментатора. Но долго думать о брате сейчас Оппи не хотел.
— Возможно... — отмахнулся Роберт.
Кто-то поставил на двадцать килотонн. Эта цифра больше всего подходила под предварительные расчёты. Но расчёты вплоть до этого июльского дня — хотя теперь уже вечера, если не ночи — проводились лишь на бумаге да на тех хрупких калькуляторах, которые чаще приходилось чинить, чем использовать. Но сегодня в распоряжении учёных впервые оказалось достаточно делящегося материала, который мог бы подтвердить — или, что, увы, тоже нельзя было исключать — опровергнуть все расчёты.
Спорить и выдвигать новую цифру Оппи не стал; Роберт оцепенело смотрел, как отряд военных устанавливали видеокамеру на окраине лагеря — запечатлеть грядущий взрыв... «Если он, конечно, будет». Волновала физика не только «штучка» на башне поодаль в пустыне; ветер поднялся слишком сильный, небо, от края до края, заволокло тучами, тяжёлыми, плотными — такие тучи нередки в грозы; и прямо сейчас, похоже, должна была начаться одна из них.
— Дрянь, а не погода, — Гровс хмуро подошёл к Оппи. — Где этот Хаббард? Он обещал отличную погоду, а не это безобразие!
— Вроде он говорил, что к утру прояснится, — припомнил Роберт.
— Вроде... Нужно не «вроде», а именно ясная погода! Как долго мы можем ждать?
Физик задумался.
— Люди уже взвинчены. Не думаю, что больше, чем день, они выдержат...
— Значит, или к утру будет нормальная погода, или я этого Хаббарда повешу, — отрезал генерал. — Вы как хотите, а я в Санта-Фе, подготовить к возможной эвакуации.
— Не думаю, что до неё дойдёт, — Роберт стряхнул пепел с кончика сигареты на песок. — Вероятность того, что взрыв будет мощнее, чем мы думаем, невелика.
— Но не равна нулю, да? Ладно... — Гровс махнул рукой. — Закончите уже ваш эксперимент... Идите что ли спать...
— Не стоит переживать, генерал, я в порядке, — Оппи в самом деле не считал, что плохо себя чувствует. Сигареты и кофе слишком давно заменили полноценный ланч, а двух часов на сон в день вполне хватало последний год. Нет; лучше ещё раз проверить все датчики и подготовить их к планируемому взрыву.
...Тем временем до события «Тринити» оставалось менее шести часов.