Рассказ
В этом уютном городишке внезапно стала очень часто употребляемой фраза: «Погода на земле с катушек съехала». Как ни странно, но за этим внешне обычным выражением был глубокий смысл. На Земле действительно творились жуткие перемены. Телевизор хоть не включай. Он почти ежедневно приносит страшные новости. Люди ныне стали массово гибнуть. От торнадо, наводнений, пожаров, землетрясений, резкой смены температуры, не соответствующей времени года.
А тут еще эта война с соседями украинцами. Юрия Васильевича это событие совсем сбило с панталыку. Он признавал с нашей стороны всю справедливость претензий к соседям, НАТО и Соединенным Штатам. Западные страны довели ситуацию до такой степени наглости и абсурдности, что натовские воинские части оказались, чуть ли не у наших Кремлевских ворот.
Слушать такие передачи становится просто жутко. Многие начинают думать, что мы за долгие годы человеческого существования на планете настолько ей напакостили, что она решила нас убрать с ее поверхности. От такого убеждения разве не впадешь в панику?
Восьмидесятитрехлетний пенсионер Юрий Васильевич Прохоров вообще перестал телевизор включать. Чем очень обрадовал свою супругу Варвару Ивановну. Она теперь в сводное время без помех смотрит по каналу «Домашний» фильмы. И никто у нее поперек дороги не становится.
А для ее супруга наступили тягостные дни.Капризы природы не обошли и эти края. В нынешнем году стояла холодная весна. Зато лето оказалось настолько тропическим, что люди возраста Юрия Васильевича старались, и нос на улицу не показывать. Разве что с наступлением сумерек. Тогда зной немного спадает. И можно немного погулять.
Такой возможностью в этот вечер решил воспользоваться Юрий Васильевич Прохоров. Он вышел из своей квартиры, когда уже во дворе вовсю господствовали сумерки. Но зной еще сохранялся. Уличное освещение пока не было включено. Вероятно, местные электрики экономили электроэнергию.
Улица была совершенно пустынной. Судя по всему, желающих погулять в сумерках не нашлось. Юрий Васильевич махнул на это рукой. Он и один может побыть на свежем воздухе. Пусть духота еще не прошла. Он готов переносить это неудобство. Зато можно без помех думать о жизни, себе и окружающем мире. И он ударился в воспоминания.
Только длилось это недолго. Юрий Васильевич услышал невдалеке шаги. Значит, кто-то может составить ему компанию. Если, конечно, повезет. Если шагающий поблизости человек пожелает составить ему компанию.
Вышедший прогуляться человек был уже совсем близко. Юрий Васильевич с удивлением заметил, что идущий ему навстречу был с лыжными палками. Ну и ну. Кто же летом на лыжах катается? Идущий окликнул Прохорова и по голосу он узнал, что это вовсе не мужчина, а женщина, Антонина Алексеевна Булахтина. Когда-то она работала бухгалтером райпотребсоюза.
Но как давно это было. Теперь эту женщину, да и его, Юрия Васильевича Прохорова уже никто не вспоминает по их месту работы. А только по тому признаку, что они давние пенсионеры.
Прохоров настроился на шутку:
– Антонина Алексеевна! Кто же летом на лыжах катается?
– Да я не катаюсь, Юрий Васильевич! Я лечусь. Это называется скандинавским способом лечения. Якобы хождение с лыжными палками способствует выздоровлению. Я прочитала об этом статью. И в такое утверждение поверила. Благо, лыжные палки от лыж моего внука пришлись мне как раз под мой рост.
– Ну, Антонина Алексеевна! А не впадаешь ли ты в детство? Если бы таким способом можно избавиться от своих недугов, все бы только так и лечились. Лекарство легкое и очень дешевое.
– Да ты, Юрий Васильевич, одичал на пенсии. Ныне очень многие лечатся только таким способом.
Юрий Васильевич только развел руками. Они заговорили о своем здоровье. Каждый пожаловался, что уже в таком возрасте, что лечение разве только поддерживает их на ногах. Избавление от давних недугов не дается ни тому, ни другому.
Потом Антонина Алексеевна круто переменила тему разговора. И обратилась она к Прохорову, как в давние – давние времена:
– Юра! Мы с тобой звягаем о лыжах, да лыжных палках. А я к тебе с плохой новостью. Все эти дни собиралась прийти тебе, да все здоровье не позволяло. Я ведь с лыжными палками не столько из – за этого сомнительного лечения. Ноги мои меня уже не держат.
Юрий Васильевич не вытерпел и поторопил Антонину Алексеевну:
– Не тяни за душу. Что у тебя плохого произошло?
– Произошло – хуже некуда. Моего родного брата и твоего бывшего близкого друга больше нет среди нас.
– Как? Он что заболел?
– Если бы. Похоже, его убили.
Юрий Васильевич весь сжался от неожиданности и в голосе у него появилась хрипота:
– Ты можешь рассказать все внятно и подробно?
– Попробую.
И Антонина Алексеевна рассказала, что неделю назад с Дальнего Востока ей пришло письмо из поселка, в котором последние годы проживал ее родной брат Егор. Ее приглашали туда за телом Егора Алексеевича Булахтина.
Эти полицейские нахалы выразили Антонине Алексеевне обиду. Долго у них хранится тело брата. И никто из родственников не заботится о его захоронении. А им тоже бесконечно содержать покойного в своей конторе не резон.
– Ну, куда мне ехать на Дальний Восток? Я до тебя нынешним вечером еле добрела. Потому вынуждена была этим правоохранителям написать, что из родственников Егора Алексеевича Булахтина осталась я одна. Указала, сколько мне лет. Так что пусть там на месте разбираются.
Юрию Васильевичу казалось, что Антонина Алексеевна уходит от конкретности. А хотелось знать, отчего умер его друг Егор. А если уж его действит
– Тоня. Расскажи, пожалуйста, если располагаешь
ельно убили, как все это произошло. И он спросил:
фактами, как все произошло?
– Да как. Мне помнится, у вас с моим братом Егором переписка прекратилась лет десять назад. Я на это не обижаюсь. Крепко дружили, когда постоянно общались. А в разлуке крепкая дружеская связь постепенно слабеет. Люди в такой ситуации теряют свою привязанность друг к другу. Не вы первые. Не вы последние.
Но вы были только друзьями. Я его родная сестра. А свела свою переписку с братом до одного письма в полгода. Но что знаю, сейчас расскажу.
И Антонина Алексеевна стала вспоминать то, что она в свое время рассказывала Прохорову. И он понял, что познания Антонины Алексеевны были скудны, как и его. Юрий Васильевич, в который раз прослушал, что Егор после того, как его супруга изменила ему, уехал во Владивосток. Там он устроился в рыболовецкую флотилию. Но и в морской жизни успокоения не нашел. Он много раз менял место жительства и место работы, пока не обосновался в одном из поселков под Владивостоком. Егор женился там на женщине, которая была гораздо старше его. Она испытывала к Егору безмерную любовь. Женщина похлотала за него, и Егор стал преподавателем русского языка и литературы в местной школе.
Юрий Васильевич слушал и не слушал Антонину Алексеевну. Все, что она ему говорила, было ему давно знакомо. Ему вспомнилось одно из последних в их переписке письмо Егора. Оно было о рыболовецкой жизни друга. Егор писал, что он тогда занимался ловлей креветок. Дела у них шли не ахти как. Потому и заработки были так себе. Но не это мучило Егора. Он искал для себя общество ребят храбрых и благородных. Способных на яркие и самоотверженные поступки. Но на его траулере ничто не соответствовал таким качествам.
Работавшие вместе с Егором мужики к дружбе явно не стремились. Более того, когда команда сходила на берег, промысловики тут же напивались до полусмерти и устраивали безобразные драки. Егор тогда писал в своем письме, что собирается рассчитаться с судна.
Из более ранних писем друг Егора Юрка хорошо помнил, что новоявленный рыбак Егор тоже участвовал в потасовках среди рыбаков судна. Его дважды допрашивали в полиции по этому поводу. А командир траулера грозился уволить с самой нелицеприятной характеристикой.
И еще вспомнилась Юрию Васильевичу одна неприятность в жизни своего друга. Если его новая жена Вера души в нем не чаяла, два ее сына от первого брака терпеть Егора не могли. Они его не просто не замечали. Они устраивали ему постоянные пакости. Такие отношения в новой семье не могли благополучно закончиться. И он снова прервал пространные воспоминания сестры своего друга:
– Тоня! Может, в письме из полицейского участка написали, что с Егором случилось?
– Сейчас расскажу.
И Тоня, наконец, перешла к более конкретным фактам. В письме было написано, что Егор убедил жену, что от постоянных семейных скандалов устал. Ему надо отдохнуть. Он просил жену разрешить ему отправиться в тайгу. Там у семьи жены Веры было нечто вроде сторожки. Родственники ее увлекались охотой. Вот и построили себе жилище для отдыха.
Вера, в конце концов, согласилась. В назначенное время Егор домой не возвратился. Посланные в тайгу Верины сыновья тут же вернулись со страшной новостью. Их отчим лежал в сторожке мертвым. Его тело уже основательно тронуто разложением. У Веры от такой вести случился инсульт. Полиция завела уголовное дело. Падало подозрение на сыновей Веры. Но это дело не получило развития. Пасынки Егора, пока их отчим был в тайге, все время находились среди людей. Их пребывание в поселке было убедительно доказано.
Других подозреваемых полиция не нашла. Хотя те же правоохранительные органы вынуждены были признать, что тело покойного было все в синяках. Значит, перед смертью его сильно избили. Возможно, при избиении его и прикончили.
Домой Юрий Васильевич вернулся с таким выражением горя на лице, что его Варвара Ивановна впала в панику:
– Юра! Да что с тобой? Тебе плохо? Я сейчас твои лекарства принесу.
– Не надо мне лекарств. Узнал плохую новость. Егора Булахтина то ли убили на Дальнем Востоке. То ли он сам умер. Мне только что расскаказала об этом Антонина Алексеевна. Правда, она располагает очень скудными сведениями о кончине брата.
Варвара Ивановна, молча, выслушала супруга, сходила в спальню и принесла оттуда успокоительные таблетки:
–Выпей сразу две. Тебе надо обязательно успокоиться. Иначе всю ночь спать не будешь.
Юрий Васильевич на расспросы супруги говорил немного. Сказал, что сам почти никакими сведениями не располагает. Он послушно выпи две таблетки успокоительного, разделся и улегся в свою кровать. Супруга тоже притихла в своей постели. Несмотря на скорбную новость, она быстро заснула. Видать, тоже себя попотчевала успокоительной таблеткой.
А вот к Юрию Васильевичу сон не шел. У него перед глазами стоял живой друг Егор Булахтин. Да не нынешний, вконец изношенный, а тот, который впервые встретился Юре Прохорову в местной редакции районной газеты. Тогда они познакомились. Тогдашним летом он должен был продолжать свою учебу на пятом курсе факультета журналистики университета. В местной районной газете освободилось место заведующего сельхозотделом. Опытного газетчика на эту должность найти не удалось. Вот и вспомнили о студенте заочнике Прохорове.
Редактор принял Юру в своем кабинете. Изложил ему объем предстоящей работы и темы, которые ему придется постоянно освещать в районной газете. По мнению редактора, Юрий, будучи студентом не раз у них публиковался. И оставил неплохое впечатление своими материалами. У
редактора есть надежда, что Прохоров с поставленной перед ним задачей справится.
Юрий вышел из кабинета редактора и перед ним возник молодой парень. Это был Егор Булахтин. Юрий знал его как заведующего отделом писем районной газеты. Но они никак не общались. А тут, судя по всему, этот парень хочет с ним о чем-то поговорить.
– Позволь тебя поздравить, – обратился Егор к Юрию. – Мы с тобой теперь на равных правах. Оба заведующие отделами. Правда, мне кажется, что у меня отдел веселее. Тебе придется освещать по большей части деловые темы.
Потом Егор пригласил Юрия в свой кабинет. Сказал, что там они более обстоятельно познакомятся. Когда они обосновались за столом в отделе писем, Егор спросил только что испеченного заведующего сельхозотделом:
– Ты как, что-нибудь пишешь?
Юрий удивленно посмотрел на своего собеседника:
– Да как сказать. Опубликовал несколько статей. Но это так мало. Так что еще в газетном деле полный новичок.
– Да я не об этом спрашиваю. Ты в литературном плане себя, что же никак не пробовал? Я вот стихами балуюсь. Правда, все идет только в стол. Публикациями пока похвастать не приходится.
И вдруг Егор стал внимательно вглядываться в лацкан Юриного костюма:
– Юра, а что у тебя за значок на груди? Я впервые вижу такую штуку.
Юра потрогал с левой стороны отворот пиджака:
– Да это у меня значок «За дальний поход». Я ведь военную службу отбывал на флоте. На Балтике.
– Вот это да. А знаешь, Юра! Я ведь тоже с флотом был связан.
– Тоже на флоте служил?
– Нет. Этой чести я не был удостоен. Я с детства стремился не только сочинять стихи. Но и связать свою жизнь с морем. Я читал много стихов Николая Рубцова. Это самый любимый мной поэт. Вот и решил последовать его примеру. Поехал на Север и там устроился на рыболовный траулер. Вначале чувствовал себя самым счастливейшим из людей. Думал, что достиг всего, о чем мечтал. Да только…
Юрий поинтересовался:
– Наступило быстро разочарование?
Егор покачал головой:
– Да нет. Тяга к морю у меня и по сей день остается. Все оказалось и примитивнее, и сложнее. Как я уже сказал, взяли меня на рыболовный траулер. А посудина была древнейшая. Движение обеспечивалось углем. Меня оформили на эту посудину кочегаром. Моим начальником стал трюмный машинист. Вреднейший оказался человек. Ты видишь, что я высокий ростом. А коридор к котлу был и узким и низким. Мне приходилось доставлять уголь к котлу чуть ли не на четвереньках. И мой начальник был всегда на нервном взводе. Все покрикивал на меня: «Уголь давай! Нам нужен быстрый ход. А ты со своим "корытом" для угля постоянно не успеваешь. Что мне с тобой делать?»
Несколько месяцев я изо всех сил старался угодить своему начальнику. Но как ни напрягался, все у меня получалось не так. У трюмного машиниста терпения на меня не хватало на каждой вахте. Шли месяцы и мое терпение иссякло. Как-то при очередной выволочке я не выдержал и выкрикнул в лицо своему начальнику:
– А ты мне покажи, как надо успевать, чтобы обеспечить нужный ход.
Он взревел и кинулся на меня в драку. Нас разняли. А меня вызвал капитан траулера и сказал, чтобы я написал заявления на расчет. Я возразил, что драку начал мой начальник. Он мне сказал, что кочегар вовсе никакой не специалист на судне. На мое место они могут взять другого. А вот с трюмным машинистом дело сложнее. Пришлось мне сойти на берег. Как видишь, флотская моя жизнь получилась неудачной.
С этого дня Юрий и Егор потянулись друг к другу. Они стали полными единомышленниками при дискуссиях на планерках. Оба защищали друг друга, когда в возникающих в редакции спорах кто-то пытался наседать на одного из них. Другой тут же выступал на защиту друга. Юрий в душе считал, что Егор, как газетчик талантливее его. Единственный Егоров недостаток – его вспыльчивость. Она нередко подводила парня к неприятностям. В остальном Егор во всем выгодно отличался. Он даже в жены себе выбрал красивейшую девушку в районе.
Лицом, фигурой и обаятельностью Эльвира, избранница Егора, поражала встречных мужиков начисто. Вслед проходящей мимо молодой дамы неизменно звучали восторженные восклицания, цоканий языком, звонкое щелканье пальцами. И подробные расспросы, чья это красавица, как она оказалась в этом забытом Богом городке и почему она тут обосновалась. С такими броскими данными жить надо бы в столице.
Юрий тоже открыто восхищался достоинствами жены своего друга Егора. И Егор при этом никакой ревности не испытывал. Он только пожимал плечами и постоянно говорил одно и то же: «Спасибо за высокую оценку. Я непременно скажу Эле об этом. «
Сама Эльвира тоже никак не реагировала на восторженные отзывы Юры по поводу ее лица и фигуры. Дружбу Юрия и Егора она встретила благожелательно. Более того, стала к праздникам готовить друзьям праздничные ужины, покупала спиртное. Иногда даже откровенничала с Юрой на интимные в ее семье темы. Не раз Прохорову приходилось слышать жалобы молодой жены Егора:
– Эх, Юра, Юра. Было бы, чем восхищаться. Мою привлекательность замечают только посторонние мужчины. А мой суженый, совсем не замечает, когда бывает со мной наедине. Я тебе скажу по секрету. Ночью просыпаюсь и узнаю, что сплю одна. А где же мой желанный муженек? Иду искать. Оказывается, он на кухне. На кухонном столе в беспорядке листы бумаги. Вот где настоящая любовь. Ты бы на него в этот момент поглядел. Губы что-то шепчут. Так можно шептать, когда в любви объясняешься.
– А глаза! Ты бы в глаза его посмотрел в это время. Они у него – совершенно сумасшедшие. Они бешено мечутся. И их выражение так стремительно меняется. Так только молния мечется в большую грозу. Я уж его в эти его творческие минуты не трогаю. На цыпочках возвращаюсь в кровать. Ложусь и думаю: мог и мне такие чувства подарить. Неужели я их совсем уж недостойна. Нет. Все его святые чувства уходят на лист бумаги.
И Эльвира пытливо смотрела в глаза Юрия:
– Как тебе такая любовь?
Юра не знал, что на это ответить. А потому как-то комкано говорил, что приходило в голову:
– Эля! Твой муж, по моей оценке, душой святой человек. Думаю, через изложение своих чувств на бумаге он объясняется тебе в любви.
На лице Эли полное разочарование:
– Ну, ты и сморозил. Чтобы от меня отвязаться?
Каждый раз Юрий благожелательно выслушивал эти жалобы Эльвиры. Да только в них всякий раз не верил. Он всегда считал, что жена Егора манерничает. И тянет ее к таким «жалобам» сугубо женский каприз. Он часто бывал у Булахтиных и ни разу не слышал, чтобы супруги зло выясняли свои отношения. Всегда у них царили мир и согласие. Так длилось не один год.
Но однажды Юрий узнал такое, что он несколько дней ходил сам не свой. Все это произошло после того, как он отвел свою дочку в детский садик. И его тут же отвели в сторону трое работников управления сельского хозяйства:
– Юрий Васильевич, когда твоя жена вчера вернулась домой?
Прохоров с недоумением вгляделся в лица работников управления:
– А в чем, собственно, дело?
– Ты ответь на наш вопрос, а потом мы объясним тебе, в чем дело.
– Ну, тогда слушайте. Для меня это редкое явление. Вчера я ушел с работы вовремя. Иными словами, в семнадцать часов. Жена была дома. Она успела приготовить на ужин котлеты. На эту работу обычно уходит не менее часа. Стало быть, жена моя пришла с работы домой не позднее шестнадцати часов. Сейчас у нас лето. Выходит, она пришла домой по-видному. Я внятно вам объяснил?
Работники управления переглянулись. Главный инженер спросил:
– Юрий Васильевич, а как твою супругу величают?
–Варвара. Я удовлетворил ваше любопытство?
Тройка из управления сельского хозяйства оказалась в растерянности. И снова к Прохорову обратился главный инженер управления:
– У кого в редакции жена носит имя Эльвира?
– У Егора Булахтина. Да что вы все ходите вокруг да около. Говорите, наконец, что вы хотите выяснить.
Главный инженер немного помолчкал. Потом обратился к Юрию:
– Мы тебя все скажем. Только нигде не болтай об услышанном от нас. Иначе будешь иметь крупные неприятности. Да и нам перепадет по самую завязку.
И услышлал Юра такое, что у него глаза были готовы покинуть свои орбиты. Оказывается жена Егора Булахтина Эля крутит любовь с первым секретарем райкома партии Корытиным.
Юра настолько растерялся от такой новости, что спросил совсем уж несусветное:
– Да вам – то, какое дело?
Один из управленцев сказал:
– Мы о тебе хорошего мнения. Почему - то в управлении подумали, что это твоя жена впала в распутство. Вот и хотели предупредить. Оказывается, ошиблись. Ну, ты смотри с этой новостью поосторожнее. А то Корытин может решить наши судьбы так, что ни тебе, ни нам работы не найдется не только в районе, но в области.
Специалисты управления сельского хозяйства степенно пошли в свою контору на работу. Заведующий сельхозотделом районной газеты, застывший, остался стоять на своем месте, как вкопанный. Он никак не мог сообразить, что ему делать. Идти к своему другу в кабинет и оглушить его до такой степени окаменения, в котором сам находится. А, может, эта степень окажется и гораздо больше. У Егора, а не у него, Юрия, жена оказалась обыконовенной потаскухой. А он на него готов был молиться.
Когда Юра зашел в редакцию, к нему в кабинет нагрянул Булахтин:
– Ну, друг, ты не представляешь, какие рубцовские стихи я прошлой ночью читал. Нет, не оскудела наша страна на таланты.
Потом вгляделся в лицо Юрия:
– Ты что, на работу больным пришел?
Юрий возразил:
– Да нет. Я совершенно здоров.
– Тогда почему у тебя такой вид ужасный. Ты вчера крепко выпил?
Юрию эта дотошность стала надоедать. Он занудливым голосом попросил:
– Не приставай ты ко мне, ради Бога. Не с кем мне было вчера напиться. А жена дома не налила.
Егор еще раз внимательно всмотрелся в лицо Юрия. Произнес многозначное «Ну-ну», и вышел из кабинета сельхозотдела.
Для Юрия пришло просто мучительное время. Он ходил со своей тайной в голове, как с пакетом углей жара за пазухой. Как ни старался найти выход для себя, все для него выходило плохо. Скажи Егору о неверности его Эльки – горем друга «облагодетельствуешь». Не скажи – вроде, как подлость проявишь.
Но недаром в давние времена Юриной молодости шел в стране потрясший всех фильм «Дело было в Пенькове». И в нем гениальный киноактер Вячеслав Тихонов пел «Ни сойтись, разойтись, ни сосвататься в стороне от придирчивых глаз». Так оно и случилось. В те тягостные для него дни раздвоения и нерешительности он так и не узнал, кто разнес по райцентру весть о распутсве первого секретаря райкома партии, и неверности Егоровой жены Эльвиры.
Но как-то очень уж быстро эта новость распространилась по райцентру. Егор впал в такое расстройство, что перестал понимать, что сейчас на улице утро, полдень, или вечер. Ответственный секретарь газеты неделями не получал от него ни единой строчки. Потом он попал в одну загулявшую компанию. В ней оказался моряк рыболовного флота, промышлявший в Японском море. Он- то и сагитировал Егора на Дальневосточный промысел.
Егор и Юра в первые годы их жизни на таком далеком расстоянии друг от друга часто писали друг другу письма. Обоим было интересно знать все о каждом из них. Но годы шли. Оба районных газетчика с годами матерели. У них создавался новый круг общения. Да и интересы обоих бывших районных журналистов постепенно менялись. Переписка у Егора и Юры становилась все прохладнее и реже. Пришло время, когда стало просто нечего обсуждать. Вот тогда-то они и перестали писать письма друг другу.
Теперь Юрий Васильевич очень жалел об этом. И осуждал только себя. Егор в силу трагической ситуации оказался вне рассмотрения его жизни вне зала суда.
Юрий Васильевич снова подумал, что нынешней ночью сон обойдет его стороной. Он поднялся со своей кровати и пошел в ванную комнату. Свет включать не было необходимости. Все в этой квартиры было давно освоено и так знакомо, что находить тут получалось машинально. Но Юрий Васильевич вдруг понял, что он никак не может найти электрический выключатель у ванной комнаты. И горько о себе подумал: «Да каким же я стал старый!» Он не раз слышал о подобных конфузах в старости. Теперь и сам поп ал в такую неприглядную ситуацию.
Когда Юрий Васильевич вернулся в свою кровать, он всячески оправдывал друга Егора. Друг не виноват в прерывании их переписки. Да и в жизни друга на Дальнем Востоке было не все так уж плохо. Из последних писем он знал, что Егор и на Дальнем Востоке занимается литературным творческом. И что его очень радует: его стихи не так уж часто, но все-таки периодически печатают во Владивостокском литературном журнале. В областном литературном журнале выходит коллективный сборник стихов. В нем ему лично отведена солидная площадь.
И, успокаивая себя, Юрий Васильевич подумал: «Эх, Егор, Егор! Как ты стремился к содержательной красивой жизни. Не всегда у тебя получалось, как хотелось. Но были и у тебя радостные дни».
ж
: