Захотелось мне однажды сделать для себя любимой нежные платочки с кружевом, ну вот прямо как в романах: вытаскиваешь из кармашка эдакую воздушность и промокаешь скупую слезинку на щеке. Просто пришить кружево не выход – грубо смотрелось. Нужно было тонюсенькими ниточками обвязать края кружевом. Но для тонюсеньких ниточек нужен такой же тонюсенький вязальный крючочек, а таких в продаже не было.
За несколько недель я объездила все злачные места, где были хоть какие то рукодельные магазины – нету. И вот сижу я в столовой НИИ такая вся печальная от несбывшейся мечты, вяло ковыряя вилкой оладушки, как подсаживаются ко мне на свободные места знакомые ребята из мастерских КБ (конструкторского бюро).
- Чего грустим?
Рассказала им о своей проблеме.
- Да это же элементарно, Ватсон! Берешь самый тонкий крючок, который есть. Зажимаешь в тиски, снимаешь лишнее сначала напильником, потом надфилем, а потом наждачкой доводишь до ума.
- Где вы раньше были?! – Вот только у меня нет ни тисков, ни напильников, ни надфилей.
- Да не вопрос! Приходи к нам в пятницу, дадим на прокат. В понедельник вернёшь.
В пятницу, как и договорились, зашла к ребятам, забрала инструмент. Потом сбегала в магазин, купила набор наждачной бумаги и вязальный крючок. Пока занималась своими делами, служебный автобус уехал. Пришлось идти на остановку автобуса. Автобусы из Академгородка ходили редко, и по этой причине переполненные, особенно в конце рабочего дня. Шутка ли – сотрудники трех НИИ и КБ стремились поскорее добраться домой.
И вот втискиваюсь я в переднюю дверь автобуса, где еще есть хоть какое-то место. С трудом поднимаюсь на одну ступеньку и хватаюсь за вертикальный поручень. На плече висит моя любимая замшевая сумочка-торбочка, где лежат заветные инструменты. То есть сумка находится между моим боком и поручнем. На выезде из Академгородка поворот на девяносто градусов. Водитель автобуса, не снижая скорости, закладывает лихой вираж. Стоящая пассажирская масса по законам центростремительного ускорения наклоняются в одну сторону, и меня со всей силы прижимает к поручню. Чувствую рёбрами тиски в своей сумочке.
Над ухом раздается тоненькое «О-о-о-й!». Ну, что поделаешь – бывает. Ну лучше плохо ехать, чем хорошо идти. Давление усиливается, прижимаемость к поручню тоже. Над ухом уже в голос:
- Ой-ёй-ей! Тётенька, отпустите руку! Вы ж мне её сломаете!
Поворачиваю голову на голос и вижу за спиной долговязого молодого парнишку с исказившимся от боли лицом. Автобус выходит из виража, народ отклоняется в другую сторону, а я почему-то прижимаю сумку в боку. Парень орёт. А до меня вдруг доходит, что его рука почему-то в моей сумке. Воришка! Со злости нажимаю еще сильнее. Парень вопит на весь автобус. Стоящему радом мужику объясняю:
- Вора поймала. В мою сумку руку запустил.
Тот понимающе кивает, хватает парня за шиворот и кричит водителю:
- Притормози возле РОВД! Карманника поймали.
Тот понимающе кивает головой.
Выходим возле здания РОВД, с нами еще пара-тройка человек – свидетели. Дежурный принимает нас. Рассказываем о случившимся. На воришку надевают наручники, он верещит – одно запястье красно-лиловое. Офицер интересуется, обращаясь ко мне:
- У Вас что-то украли?
- Сейчас посмотрю, - отвечаю я и начинаю проверять содержимое сумки. Выкладываю на стол набор наждачки, три здоровенных напильника, коробочку с надфилями… У присутствующих брови поднимаются к макушке, глаза округляются, и в них появляется какое-то странное выражение. А когда я достаю тиски, дежурная часть разрывается диким хохотом. Не обращая внимание на веселящихся блюстителей порядка и свидетелей происшествия, с самого дна сумки выковыриваю кошелёк:
- Всё на месте.
На воришку жалко смотреть: лицо всё в красных пятнах, руки трясутся, на глаза слёзы наворачиваются. Ну, что тут сказать?! А не надо было руки совать куда не надо!
А крючочек я себе сделала шикарный. И платочки с кружевами тоже.