*** (навеянное Hanz Zimmer “Time”)
Был прохладный осенний день. Черные тучи, скопившиеся над городом, никак не могли разрядиться дождем, отчего все вокруг казалось невзрачным, холодным и серым.
На городской небольшой площади, где величественно и, по-своему, значимо, стояла цилиндрическая белая бетонная колонна, завершающая свое восхождение к небу, большими часами с квадратным циферблатом, большими, видимыми издалека, часовыми стрелками и жирной римской оцифровкой времени, куда-то, по своим делам, двигались люди, не обращая внимания друг на друга и на скопление голубей, снующих вокруг скамеек, периодически, испуганно взлетая стаями от любого прохожего, направляющегося в их сторону. Площадь была опоясана с двух сторон автомобильными городскими дорогами, по которым вереницами двигался транспорт. Казалось, что вокруг площади, против часовой стрелки, постоянно вращается разноцветный обруч.
Среди куда-то идущих людей, явно выделялась одна высокая, худощавая фигура, в черном плаще с капюшоном на голове, бесцельно и медленно передвигающаяся по площади, в ожидании чего-то или кого-то, изредка поворачивая голову на циферблат городских часов.
Недалеко от колонны часов, стояла уличная скамейка, на которой сидела очень бедно одетая старушка, в выцветшем коричневом пальто, с серым платком, перекинутым через голову и обернутым вокруг шеи, с закрытыми глазами, неуклюже положив голову на откинутую правую руку на спинке скамейки. По обилию многочисленных глубоких морщин на ее лице и пятнистой сухой коже на ее очень худой руке, было видно, что она давно перешагнула девяностолетний возраст.
Подле нее, опустив голову, стоя на колене, зашнуровывал ее, порядком изношенный ботинок на ноге, старик, примерно такого же возраста, в черном потрепанном пальто, нижние края которого касались сырой брусчатки.
Никто, из проходящих мимо прохожих, не обращал никакого внимания на стариков. Только человек в капюшоне, стоящий от стариков в десяти шагах, долго наблюдавший за этой картиной, медленно подошел к скамейке.
- Все ли у вас нормально? – спросил он, остановившись рядом со стариком, пристально вглядываясь в закрытые глаза старушки.
- Да, спасибо, - ответил старик не отрывая взгляда от шнурков ботинка старушки.
Старик, закончив шнуровку, кряхтя, встал с колена, после чего уселся рядом со своей старухой, положил руку на ее колено, и только теперь направил прищуренный взгляд на своего высокого собеседника, стоявшего в капюшоне перед ним.
-А у вас…, все ли хорошо? Вы необычайно бледны, как мне кажется, - произнес старик.
-Да, - ответил человек в капюшоне, выдержав паузу. – Я здесь ожидаю кое-что.
-Что с ней? – присев рядом со стариком на скамью и указывая взглядом на старушку, спросил человек.
- Она спит, устала… - повернув голову к своей старушке ответил старик. При этом, на его морщинистом лице, при взгляде на свою старушку, появилась необычайно милая и яркая улыбка, от которой, казалось, на лице, где не умещались его старческие морщины, их стало еще больше.
Человек в капюшоне с необычайным интересом наблюдал за стариком, периодически направляя свой взгляд то на спящую старушку, то на циферблат городских часов.
- Может вам нужна помощь? Нужны деньги? – спросил человек.
-Вы очень добры, - ответил старик, переводя взгляд на человека. – Нет, нам не нужна помощь. У нас все есть, слава Богу.
-У вас все есть?- не поверив своим ушам, переспросил человек и еще раз посмотрел на циферблат городских часов. – Простите меня за назойливость, - продолжил разговор человек в капюшоне, - но…, глядя на вас не скажешь, что «у вас все есть»…
- Пока у меня есть она, у меня все есть, - ответил старик, вновь переведя взгляд на свою старуху и, также мило, улыбнувшись.
- А дети? – не унимался человек в капюшоне.
- Дети...- задумчиво произнес старик, заметно погрустнев.
- Я вижу, что причинил вам боль, задав этот вопрос, - сказал человек, увидев повлажневшие глаза старика. – Простите меня. - Понимаете…, - продолжил человек, - стоя здесь, на площади, видя много разноликих людей, спешащих по своим делам, одетых по разному, с разной походкой, с разным достатком, с разными мыслями…, мне, вдруг, показалось, что от вас исходит какой-то необъяснимый ореол светящегося человеческого счастья, которому могут позавидовать все те, кто, не замечая вас, проносится мимо…, несмотря на ваш преклонный возраст. Простите меня еще раз!
- Да, вы правы… Я счастлив, что она у меня есть…, такая, какая есть, - переведя взгляд, все еще влажных глаз, на старушку, ответил старик, нежно улыбаясь. - Она живет ради меня, также, как я живу ради нее. Всю свою жизнь она заботилась обо мне, нисколько не задумываясь о себе и своем благополучии, каждый раз подтверждая, что только я являюсь ее смыслом земной жизни. В равной степени я отношусь и к ней. Она – мой мир и мое счастье! Она – мой ангел, которому нет равных на этой земле. Она - мой друг, мой посох и моя радость. Она то облако, в котором я без страха и опасений могу раствориться полностью. Видя ее нежный добрый взгляд, я вижу весну, в которой переплетаются красота и цветение несбыточных надежд, наполняющие мою душу свежестью и вдохновением, несмотря на мой возраст. Она стара, как я, и довольно устала от жизни…, как и я. Но, в ее душе живет невероятная сила добра и женственности, которую я не встречал нигде и никогда. Одним взглядом своим или прикосновением, она способна сделать то, что невозможно сделать ни деньгами, ни золотом, ни волшебством… Она не раз возрождала меня к жизни, когда я уже не видел в ней смысла. Разве это не счастье, когда она рядом? Единственное, что меня очень беспокоит…, это то, что если я уйду из жизни раньше нее, то она не перенесет этого… и ей будет больно и одиноко, после чего ею овладеет беспомощность… Мне становится не по себе, представляя ее одинокую, без меня, ковыляющую по дороге… Может именно это и удерживает меня в этом мире?
- Может… - задумчиво произнес собеседник.
В этот момент, он посмотрел на часы и, в ту же секунду, раздался сильнейший скрежет врезавшихся на дороге машин, после которых прокатился громкий раскат огненного взрыва, отчего все, находящиеся на площади люди в испуге и изумлении остановились, как вкопанные. Лишь стая голубей панически взмыла к небу.
-Мне пора, - сказал человек в капюшоне, вставая со своего места, положив холодную руку на кисть старика и направляясь в сторону взрыва.
Старик привстал со скамьи, не отрывая взгляда от человека в капюшоне. Его глаза были широко открыты от изумления.
-Прошу тебя…, - произнес старик вслед уходящему человеку, - забери нас одновременно…, вместе…, когда придет время.
Человек в капюшоне остановился на мгновение, посмотрев на стоящего возле спящей старушки старика, и кивнув головой, удалился.
-Ты что-то говорил мне, мой дорогой? – просыпаясь и приподняв голову, спросила старушка.
Старик вновь сел рядом со старушкой на скамью, взял ее кисти рук в свои теплые ладони и не отрывая взгляда от ее лица, с улыбкой произнес:
- Я говорил тебе, что я люблю тебя!