18+
Несовершеннолетним просьба покинуть эту страницу
Наказание двенадцатилетней дочери.
Автор Тристан (Yobo30@hotmail.com).
Вольный зеркальный перевод-стилизация А. Новикова
Этот перевод написан по мотивам жуткой реальной истории.
Каждый истинный вайнах, воспитанный у себя на родине в традиционной семье, имеет прочные задатки рыцаря, джентльмена, дипломата, мужественного заступника и щедрого, надежного товарища. Он никогда не подведет, не предаст, не простит обиды, не потерпит зла и насилия, лжи и двуличия, трусости и малодушия.
И я, как переводчик, считаю: за это преступление Ахмед должен понести наказание по всей строгости закона.
****
"Де дика дойла, уважаемый Ахмед!" – так начиналось письмо руке Ахмеда, – "Ваша дочь, Азиза, состояла в группе девочек, что была поймана на краже письменных экзаменационных работ и продаже их другим девушкам. Пожалуйста, рассматривайте это письмо в качестве предупреждения – Азизе теперь назначен испытательный срок. Если случится аналогичный инцидент, я вынужден буду просить Вас забрать её из нашей школы".
Остальная часть письма была чисто формальной, но суть его была проста. Азиза училась в классе девочек, что получили по болонской системе на руки экзаменационные тесты и реализовывали их по весьма дорогой цене девушкам в менее интеллектуально продвинутых классах.
Я вошел в комнату и Азиза встала, ибо нельзя девушке сидеть в присутствии старших.
– Ты знаешь, что тут написано? – Ахмед, глава семьи и «хозяин дома» поднял глаза на стоящую перед ним двенадцатилетнюю пятиклассницу. – В семье любые конфликты ситуации разрешает старший во дворе мужчина.
Она стояла перед столом, одетая в хлопковое летнее платье ниже колен.
– Знаю, папа! – Она сняла с головы яркий платок.
У нее были темные волосы до плеч, собранные в хвостик, и крепкое юное тело. Её поза ясно все демонстрировала – голова опущена (так что карие глаза не были видны), босые ступни сдвинуты, руки сжаты в замок за спиной.
В традиционной чеченской семье девочка находится на привилегированном положении. но Ахмед считал, что Азизы это правило не касается. Обычно девочке папа откладывает лучший кусок. Ее все члены семьи стараются оберегать от зла и насилия, но на этот раз ее ждала печальная участь.
Ей было очень стыдно за свое поведение и она понимала, что будет в недалеком будущем. Ахмед считал, что правильно воспитывает своих детей так же, как и его предки 100–200 лет назад.
– Моя очень смышленая девушка, и вот результат! – Мужчина был рассержен. Такие дела, и ей ведь всего двенадцать лет! Это было опасным антиобщественным поведением и очень плохо для репутации семьи. Ахмед любил дочь, но искрене считал, что должен был буквально выбить из неё это сумасбродство.
Вообще считается, что в семье вайнахов девочку оголять, даже когда она маленькая, показывать ее в зеркало после того, как стемнеет.
– Это требует очень суровой порки, Азиза, – вкрадчиво произнес мужчина, – и твоя мать того же мнения.
Вообще у вайнахов считается, что нельзя девочек жестоко бить, или наносить телесные повреждения. Девочек мать учила домашнему труду: убирать помещение, месить тесто, готовить пищу, стирать, шить, заниматься обработкой шерсти, вышивать и т.д.
Также девочки помогают матери по уходу за младшими детьми. Азиза была помощницей матери в домашних делах, выполняя посильные хозяйственные обязанности, но в семье Ахмеда мать позволяла мужу при необходимости наказывать дочь со всей возможной строгостью.
– Да, папа, – ответила девушка, по-прежнему глядя в пол.
Ахмеду было не привыкать наказывать своих детей, и, хотя таковые наказания назначались не часто, в семье существовал определенный набор процедур.
– Ты знаешь, что сейчас будет? Готовься!
Не говоря ни слова, Азиз стянула через голову платье, затем трусы и передала их отцу. Ахмед указал на угол, и девушка пересекла комнату и встала там, носом в стену.
«Шен нана хилларг хир ю цуьнан йо» – будет такая же, как и мать!
Ахмед сложил одежду на стул, любуясь фигурой подросшей дочери.
Ее зад был белым, округлым и полностью пропорциональным остальному крепкому юному телу. Напряжение тела было очевидно и по той напряженной позе, в которой она стояла, колени слегка подрагивали. Голова была чуть склонена. Ей, по-видимому, было реально стыдно. Юное стройное тело покрылось гусиной кожей.
Азиза ненавидeла порку – она знала, что отец не склонен к милосердию и будет очень основательно осуществлять родительский долг.
Дав дочери простоять в этой позе минут двадцать, и сфотографировав ее на телефон, Ахмед поднялся:
– Идем,– приказал он и вышел из комнаты. Девушка покорно двинулась за ним.
Они прошли к мастерской, в которую Ахмед превратил старый гараж. Он шагал широко, и девушке приходилось передвигаться почти что рысцой, чтобы идти в ногу.
Хотя жена и одобряла те дисциплинарные методы, что Ахмед применял к детям, ей не нравилось слышать звуки ударов и плача, каковые всегда были во время отцовского наказания. Вот почему Азиза наказывалась именно в мастерской.
Ахмед отпер дверь, включил свет, и они вошли.
Это было просторное помещение с аккуратно установленным у одной стены верстаком и разложенными точно по своим местам рабочими инструментами. Зная о предстоящей процедуре, Азиза легла животом на верстак.
Ахмед прошел к закрытому шкафу и, отворив его, церемонно извлек пластиковый прут. Взяв слегка промасленную тряпку, он с силой провел ей вниз по пруту, затем согнул его и рассек им воздух. Он был в хорошем состоянии. Азиза уже несколько месяцев не ощущала его укусов.
По-прежнему сгибая прут и рассекая им воздух, Ахмед стоял перед дочерью, глядя на её головку, Ахмед как обычно предоставил девушке возможность просить о милости.
На этом этапе наших "сеансов" Азиза, как правило была, в состоянии изложить мне апелляцию о смягчении суровости порки.
Её интеллект обыкновенно позволял представить очень правдоподобные аргументы. Но сегодня все было иначе.
– Я сожалею, папа, – прошептала она, – я вела себя плохо и подвела всю семью, и я заслуживаю, чтобы меня выдрали, как никогда в жизни. Тебе следует по-настоящему взгреть мне зад".
Ахмед не мог в это поверить! Азизе, очевидно, действительно было страшно сегодня отца разочаровать, и она сама просила о суровом наказании.
Она, несомненно, воспринимала порку в качестве искупления своего скверного поведения. Я ощутил гордость за лежащую передо мной девушку – она решила претерпеть свою порку так стоически и храбро, как только могла.
– Хорошо, девушка,– протянув руку, Ахмед похлопал её по макушке, – я собираюсь задать тебе очень крепкую порку, но ты знаешь, что заслуживаешь ее!
Азиза тихонько всхлипнула в ответ, и Ахмед заметил, как одинокая слеза капнула с её носа на верстак.
– Подержи эго, – приказал он, протягивая девушке прут.
Она ухватила его обеими руками, чуть дрожа, когда держала инструмент собственного исправления. Она подняла глаза и смотрела, как Ахмед снял с полки банку с оливковым маслом. Затем я снова протянул руку, и Азиза робко передала прут обратно.
Малорослая девушка выглядела столь уязвимо нагой на верстаке, что Ахмед , фотографируя девушку, почувствовал некую примесь жалости.
Он смазал оливковым маслом и помассировал мягкую попку для того, чтобы пробудить на поверхности нервные окончания.
Потом пришло время начинать. Еще раз взмахнув прутом в воздухе, Ахмед поставил мобильный телефон на запись, расположил его на полке так, что сделать видео, расслабил плечи, затем провел прутом поперек сдвоенных белых бугорков. Ахмед сам, к слову, сторонник телесных наказаний и думаю, что пороть дочерей можно и нужно!
Азиза слегка заерзала, ощутив прут на заду, но прекрасно все понимала, чтобы куда-то сдвинуться.
Ахмед подождал, пока она замрет, потом вновь поднял прут и резко щелкнул им в точности туда, куда нацелился, глубоко врезавшись в нижнюю половину зада. Азиза взвыла почти в тот же самый момент, когда прут качественно треснул по голой заднице, и её тело вздрогнуло от мучительной боли. Этот резкий щелкающий звук прута, встречающегося с плотью, и крик девушки – традиционное звуковое сопровождение.
Как всегда, Ахмед не стал тут же поднимать прут, позволяя ему продолжать доводить дело до конца, прут пару секунд оставался вдавленным в упругую плоть. Это дало Азизе возможность прочувствовать и впитать весь импульс от прута, ужалившего зад. Плечики девушки вздрагивали, слёзы текли на верстак, и она даже не пыталась их вытирать.
Ахмед осмотрел результат первого наказательного удара. Отец для ребенка — олицетворение силы, власти. А для девочки отец — еще и главный в жизни мужчина, объект поклонения и безусловного подчинения.
Чуть ниже середины, где округлости ягодиц начинают спускаться к бедрам и плоть – самая мясистая, появилась тонкая белая полоса, окруженная с обеих сторон узенькими красными полосками. Постепенно белый отпечаток, оставленный прутом, превратился в темно-красный, рубец.
Подняв прут, он хлестнул Азизу вновь, чуть ниже и как можно ближе к месту первого удара, и девушка вскрикнула, сила удара толкнула её немного вперед.
Третий удар хлестнул зад столь же точно, чуть пониже второго, и снова Азиза взвыла от мучительных ощущений, ножки от боли чуть согнулись.
Хотя Ахмед наказывал довольно крепко, он был горд стойкостью – большинство ребят двенадцати или тринадцати лет уже вскочили бы теперь, держась за задницы, но не Азиза. Он знала, как переносить наказание, несмотря на её возраст. Тело девушки покрылось бисеринками пота.
Ахмед подождал, когда девушка снова распрямит дрожащие колени, прежде чем нанести четвертый удар. Он считал, что вкладывает в удар прута всю мощь своей руки.
Азиза зарыдала и затем чуть приподняла голову. До сих пор четыре удара были самым большим наказанием, что Ахмед выдавал, и она ожидала команды подняться. Но Ахмед был далек от завершения.
– Опусти голову обратно, моя девушка, – приказал он, – наказание будет продолжено.
Чуть всхлипнув, Азиза выпрямила ноги и взяв себя в руки.
Ахмед вновь хлестнул глубоко всадив прут в верхнюю чувствительную область выше расписанной области.
Азиза вскрикнула громче, чем когда-либо, и ей потребовалось еще больше времени, чтобы снова опустить голову и успокоиться. Она страдала, и ей казалось, что наказание продолжается вечно.
– Скоро все закончится! А сейчас – потерпи!
Но на этот раз благодарность была неподдельной. Она смогла взглянуть мне в глаза и улыбнуться сквозь слезы.
В шестой раз Ахмед хлестнул, рубанув теперь прутом с огромной силой выше по закруглению ягодиц, ближе к ногам. Азиза взвизгнула, и вздрогнула всем телом. Это ожидаемый признак того, что девушка и в самом деле получила достаточно.
– Пожалуйста, папа, – взмолилась она, но очень тихим голосом, – я усвоила урок, пожалуйста, хватит!
Ей было невыносимо больно.
– Почти закончили, – заверил я, решив, что она достаточно хорошо высечена в этот вечер.
Ахмед хлестнул наискось, перечеркнув все предыдущие полосы, и сфотографировал результат наказания на мобильный телефон. Азиза, конечно же, снова завопила, задёргалась, как подраненная птица, ей пришлось бороться с собой, чтобы не встать, но я намеревался выдать еще один удар. Отшагнув назад, Ахмед тщательно прицелился и энергично хлестнул девушку, уложив последний удар по диагонали через зад и теперь параллельные полосы украсились сверху буквой "Х".
Девушка снесла удар неплохо, все же закричав, но не сделав никакой попытки подняться и успокоиться.
Как обычно Ахмед сфотографировал результат, убрал прут, смазал горячую попу маслом еще раз и выдал указания.
– Ты можешь встать, Азиза, – начал Ахмед , и продолжил, – поставь банку с маслом на место, прежде чем тереть зад".
Азиза знала правила, поэтому заключительная инструкция не была необходимой – отец просто напомнил о её обязанностях на случай, если наказанное место слишком уж болел. Все еще всхлипывая, девушка поставила масло на верхнюю полку, и затем со вздохом облегчения принялась потирать попку.
Она не успела поблагодарить за порку, и потеряла сознание.
- Мира и добра от Всевышнего! - Ахмед понял, что перестарался, и порка была наиболее болезненной изо всех, что он когда-либо испытала. Пришлось звать на помощь жену и вызывать "Скорую помощь".
Видеокамера с телефона записала все от начала до конца. К сожалению, Ахмед, как глава семьи, не всегда правильно оценивал свои поступки, очень плохо знал этику поведения, не стремился ее наследовать и соблюдать. Отсюда и нарушения нравственных норм поведения.
Спецификой чеченской народной педагогики являются гуманные методы педагогического воздействия, а именно: способствовать проявлению в ребенке любви и совести добротой и лаской, развитие человечности, добродетели убеждением и личным примером. Система средств и методов воспитания исключает подавление, телесное наказание, унижавшие достоинство личности ребенка.
По национальному обычаю: «Бить меньшего – значить унижать». «Битый и униженный гордым, смелым не вырастет», то есть вайнахи знают, какой вред может принести физическое наказание, понимают, что несправедливое наказание озлобляет детей. Отмечают, что жестокость и хула не только ожесточают людей, но и губят их.
Постскриптум.
В Чеченской республике проверяют информацию о жестоком избиении отцом дочери
14 февраля 2022г. https://chechnyatoday.com/news/352959
Прокуратура Чеченской Республики организовала проверку по распространённым в социальных сетях фото– и аудиоматериалам, свидетельствующим о жестоком избиении отцом своей дочери. Об этом сообщает пресс-служба органа.
– В ходе надзорных мероприятий предстоит выяснить все обстоятельства произошедшего, дать правовую оценку незаконным действиям родителя, а также деятельности органов и учреждений системы профилактики. По выявленным нарушениям законов будут приняты исчерпывающие меры прокурорского реагирования, – рассказали в прокуратуре.
Источник добавил, что ход и результаты проверки взяты на особый контроль.
О результатах проверки я, как переводчик-стилист не знаю.
Все имена изменены.