ЖЕСТОКИЙ ВЕТЕР
Ко мне в дверь постучался высокий тощий мужчина лет пятидесяти. Он оказался работником муниципальных служб, занятым переписью населения. Задавая мне вопросы, он увидел стоящие на полках книги, многие из которых были посвящены практике йоги и медитации. У нас незаметно завязался разговор, в котором мужчина рассказал мне о своих духовных опытах. Он посещал разные духовные собрания и знакомился там с разными техниками тренинга. Более всего ему нравились техники гипервентиляции лёгких посредством ускоренного и интенсивного дыхания. В серьёзных школах йоги эти техники, вызывающие у практикующих эйфорию, применяются лишь как часть общего тренинга, ведущего к расслаблению и успокоению сознания, поскольку они категорически не приемлемы в качестве основной линии занятий. Однако в группах, где занимался мой собеседник, целью было именно достижение эйфории, чем они и привлекали желающих переживать «изменённые состояния сознания». Мужчина очень вдохновенно говорил о блаженстве. В частности, ему нравилось, что после занятий он «от избытка любви готов был обнимать скамейки». Видя его измождённый вид, я понимал, насколько губительны для его духа и здоровья эти тренировки. Мой собеседник был явно не готов услышать горькую правду о вреде своих занятий, ведь они давали ему временное чувственное счастье. Я спросил его, не испытывал ли он того же самого восторга, обняв ствол старого, могучего дерева, или просто находясь в его тени. Мужчина задумался и ответил неуверенно, что возможно. Я вновь спросил его, не думает ли он, что большой камень и старое дерево могут пробуждать при соприкосновении с ними восторг благодаря тому, что от них исходит ощущение покоя, прекращение порывов ветров чувств, иссушающих человека изнутри. Вновь мой собеседник неуверенно ответил, что это может быть и так. Он как бы немного протрезвел, эйфория слегка показала свою пустотность, оседая, как сдувающаяся надувная горка. Остаток опроса он провёл в более деловом тоне, без улыбки и восторга. Прощаясь, он внезапно выразил сожаление о том, что не имеет времени и сил окунуться в мир настоящего духовного знания.
Привязанность к эйфории является одной из стадий любовного недуга, или говоря более техничным языком, половой неудовлетворённости. Эйфория – это центр (глаз) урагана, а половая неудовлетворённость – это сам ураган. Кажущийся спокойным центр урагана является его подлинной сутью, порождающей жестокий ветер, бушующий вокруг. Поэтому эйфория – это всё тот же жестокий ветер, отрывающий сознание от земли и покоя.
Cтареющие или состарившиеся люди чаще склонны думать, что половая неудовлетворённость – это то, что осталось уже позади, вместе с молодыми годами. Однако желание обнимать скамейки могло бы засвидетельствовать обратное для внимательно исследующего свои чувства человека. Половая неудовлетворённость стоит за жаждой признания и получения похвал от других людей; ведь ум пытается заполнить ими яму своей ненасытности. Дух толпы, восторженно почитающей своих кумиров, оргиастичен, и важно понимать, что даже ум суровых аскетов, получающих восторженное почитание последователей, вполне может быть опьянён этой страстью, заставляющей сердце биться чаще и позволяющей дышать полной грудью.
Любовный недуг ненасытен, ведь не возможно утолить жажду питьём солёной воды. Он измождает силы духа и тела, лишая ум покоя, и поэтому он зол. Беспокойство вызывает отчаяние и истеричность, что выражается и в увеличении раздражительности и проявлению вспышек гнева по отношению к другим существам.
Однажды успешный по понятиям общества мужчина, имеющий обширные духовные интересы и глубокое интеллектуальное развитие, рассказал мне с тоской о том, что его влекут все женщины, кроме собственной жены. Причина же проста – он был ненасытен и стремился к развитию «успеха». А для этого нужны всё новые территории, новые женщины. Жена же в такой ситуации может вызывать лишь раздражение, как препятствие на пути к собственной свободе.
Во время купания глубокий старик, страдающий слабоумием, теребит свой половой орган и радостно сообщает мне, что он стал большим. В другое же время он очень грустно говорит о том, что его половой орган совсем сошёл на нет. «Это не беда», - говорю я ему. «Все вещи меняются, а чтобы чувствовать себя хорошо, гораздо важнее управлять руками и ногами». Он удивлённо смотрит на меня и говорит: «Вот человек! Мне это нужно, чтобы сношаться!». Это лозунг, под которыми слабоумие выиграло выборы в его сознании.
Ограничение разрушительной силы любовного недуга достигается ограничением зачарованности собственными телом и личностью, обучением себя видеть в них средства для ведения жизни, направленной к покою и добродетели. Это ограничение является основным действием для людей, приходящих в ужас от соприкосновения с существующим в их половой жизни страданием. Они восклицают: «Что делать семейному человеку? Все должны быть монахами? Ведь это одна из радостей жизни!» Таким людям нужно перестать требовать от собственной половой жизни небесных восторгов и полного удовлетворения. Принятие того, что в половых отношениях, как и во всей земной жизни, мало радости и много печали, делает людей более терпимыми и заботливыми в отношении к половым партнёрам. Они перестают требовать от них невозможного и довольствуются тем, что те способны дать. Перестав быть гурманами в постели, люди легко становятся более достойными супругами и так же легко начинают постигать источник более устойчивого и глубокого удовольствия, даруемого развитием доброжелательности и мудрости.
Когда застарелый недуг ограничен и смягчён разнообразными хорошо применёнными лекарствами, то возможно и полное исцеление от него. От жестокого ветра неудовлетворённости можно спрятаться в надёжном убежище внутреннего покоя. От успокоенного ума неудовлетворённость отходит так же легко, как шелуха отходит от ядра хорошо прокалённого ореха. Жестокий ветер исчезает в бескрайних просторах.