***

И нет чувства высказанности. Осязаемости своих действий, вескости своих намерений. Всё сплошь ложь. Всё сплошь фиктивность, подлог и сон. Длинный, зимний, в котором можно утонуть,от которого нельзя пробудиться. А повсюду темень чернильной синью пропитпвшая холст. Фиглярство и пьяная глупость вщирающая изо всех четырёх углов мышеловки, и тем медленнее тянутся дни, - быстрее пролетают годы. Синевой окутанные люди в желтом свете фонарей машут руками, словно в припадке, и жмутся к толпе. Так просто не страшно. Иллюзия света обманным теплом коснулась их пальцев на миг, что б намертво скрючить. "Он - жив?" - В ее распахнутых глазницах, заполненных небом мелькали искры, похожие на кристаллизовавшийся снег. Затверделыми пальцами она не находила ни движения жизни, и дула сейчас на его хрупкую шею и губы, - так самонадеянно или просто спъяну... "Всё, хватит, " - длинный шарнирный складной манекен заглянул своей глухой беспробудной синевой в её необъятную пустынную синь, где метут искристые вьюги и застывают, мелькнув сгоревшей звездой. "Это - случайность..." Об этом напишут бегущей строкой : "Скончался вследствие беспечности..." Он станет ещё одной единицей в статистике из сотен тысяч таких единиц. Под газовым фонарём струились взмывая огнекрылые мотыльки несбывшихся мечт. Она смотрела, и в распахнутых синих глазницах догорала самая последняя из звезд.